Культурный ландшафт города Москвы

Для нашей темы важно сравнить размышления членов АРУ о проблеме реконструкции Москвы со взглядом на этот вопрос дезурбанистов - создателей проекта «Зелёный город».

Представители АРУ считали, что смотреть на проблему сохранения исторически сложившегося облика столицы следует с двух сторон: в смысле сохранения общего характера планировки города и в смысле сохранения отдельных архитектурных ансамблей. В отношении архитектурных объектов, имеющих историко-культурное значение, было предложено «предусмотреть постепенное, планомерное освобождение как отдельных зданий, так и групп зданий от занимающих их учреждений, не соответствующих назначению этих сооружений, и превращения последних в музей». Так же, как и дезурбанисты М. Барщ и М. Гинзбург, члены АРУ выступали против таких паллиативных мер, как прокладка новых «красных линий» при сохранении существующей планировочной структуры. Однако если дезурбанисты делали акцент на неэкономичности этого метода, то представители АРУ в первую очередь обращали внимание на то, что он «не гарантирует сохранение исторически сложившегося облика города, определяемого в значительной степени “живописностью” Москвы, кривизной и узостью улиц и т.д.». Они не пытались делить здания на ценные и те, которые необходимо снести в целях «дезинфекции». Общим местом во взглядах дезурбанистов и АРУ является понимание того факта, что никакой новый жилой район «не должен быть строго изолирован в самостоятельную единицу, но является сопутствующим элементом того делового района, в котором заняты живущие». Принципиально новым во взглядах представителей АРУ было то, что они считали необходимым при составлении проекта перепланировки столицы обращать внимание на «выявление тех элементов в старой планировке, акцентируя и развивая которые можно положить началом новой планировки города». АРУ. К вопросу о новой планировке Москвы // Строительная промышленность. 1929. № 9. С. 799.

Последний тезис лег в основу созданного Н. Ладовскимпроекта планировки Москвы. Не случайно основополагающая статья, содержащая принципы будущего проекта, имеет заглавие «Москва “историческая” и социалистическая» (опубликована в конце 1929 года).Начинается данная статья с критики четырёх известных к тому времени проектов реконструкции Москвы - И. Жолтовского, А. Щусева, С. Шестакова и Земельно-планировочного отдела МКХ. Авторы всех этих проектов исходили из рациональности сохранения радиально-кольцевой системы планировки города (ранее нами была показана ошибочность такой узкой характеристики системы планировки древней Москвы).По сути, новая социалистическая Москва, согласно этим планам, должна была родиться путём «врастания» в старую пространственно-планировочную структуру. Поэтому означенные проекты Ладовский обвиняет в «механистичности», в преобладании статических моментов над динамическими. По его словам, понятие роста города «не может быть сведено к простому механическому увеличению территории, ширины проездов, этажности и т.п. Рост надо понимать как органический, на разных этапах своего развития представляющий различный не только количественно, но и качественно организм». Н. Ладовский утверждает, что даже при условии целостного осуществления проекта, любая структура, страдающая механистичностью, через некоторое время достигнет порога своего развития: «По всем этим проектам Москва представлена в виде центрального ядра, окруженного двумя кольцами, а с ростом пригородов, которые ни одним проектом не увязаны в систему, естественно, в ближайшем будущем образуется и третье кольцо». Он выявляет в замкнутой кольцевой системе существование центростремительной силы, которая представляет собой «давление колец друг на друга в направлении центра, в то время как центральный круг, стремясь расти, наталкивается таким образом на огромное и непреодолимое сопротивление колец».Ладовский Н. Москва «историческая» и социалистическая // Строительство Москвы. 1930. №1. С. 17-19.

Таким образом, разнообразные новые функции, не находя выхода вовне из-за замкнутости планировочной системы, начинают крушить ценную в архитектурном отношении, но не отвечающую потребностям сегодняшнего дня объемно-пространственную структуру центра. В конце статьи Ладовским были кратко сформулированы основные предложения по реконструкции Москвы, его видение будущего развития столицы:

«1.Разорвать кольцевую систему в одном из участков и дать тем возможность центру свободно расти. Центр в виде планировочной точки… как теоретически, так и практически вообще недопустим. Центр города должен иметь возможность расти не только по третьему измерению вверх, но и в горизонтальной проекции поступательно вперед. Следовательно, центром города должна быть не статическая точка, а динамическая линия - ось. Разорвав кольца и отогнув их в виде подковы, мы дадим возможность центру, а также и соответствующим ему ветвям бывших колец расти. Центр города приобретает форму веера. Эта форма наиболее соответствует функции центра, так как по мере роста города и нарастания его динамики и усложнения организации центр не остается зажатым, а свободно разворачивается за счет площади веера. Весь город и центр представляют собой по этой конструкции как бы поток, постепенно расширяющийся.

2. Сосредоточить всё новое строительство в одном секторе, который должен стать начальным сектором нового, социалистического строительства столицы СССР.

3. Для выявления равнодействующей роста города, необходимо создать новый центр тяготения на оси Тверская - Ленинградское шоссе, забежав со строительством города немного вперед.

4. Рассматривать весь остальной город лишь как материальную среду, благоприятствующую росту его новой части и со временем образующую “город-музей”.

5. Реорганизовать транспорт, перенеся центральный вокзал на место Белорусско-Балтийского, а остальные районные вокзалы расположив по кольцу Окружной жел. дор.<…>

6. Систему «красных линий» сохранить лишь для нового, социалистического сектора...

7. Перепланировку остальной части города не производить».Ладовский Н. Москва «историческая» и социалистическая. С. 20.

Трехмерный город стал четырехмерным. Линейный город согнут в дугу-параболу. Время так же, как в проектах дезурбанистов, организует пространство, но уже не в убыток какому-либо другому измерению. Архитектор-градостроитель получает в своё распоряжение полный спектр средств художественной выразительности.

Н. Ладовским была создана принципиально новая, открытая структура градостроительного плана. Принцип открытой структуры предполагает существование органической взаимосвязи между основными функциональными частями города. Это означает, что, во-первых, в процессе развития город не растёт за счёт уничтожения старых районов, а во-вторых, что рост жилого и производственного секторов новых районов идёт параллельно оси, по которой получает своё развитие городской центр (илл.4).

Мощный пространственный выброс из сопла «города-ракеты» задаёт одно преимущественное направление свободного роста Москвы на северо-запад, в сторону Ленинграда (о существовании давней тенденции развития Москвы в этом направлении мы говорили в первом параграфе). Центр перемещается по равнодействующей между двумя новыми точками тяготения в районе Ходынки и в районе Останкино.

В ответ на обвинения АРУ в схематизме, Ладовский к 1932 году создаёт полноценный проект генерального плана Москвы, в котором его «парабола» наложена на конкретные условия местности. Проект предполагал освоение приблизительно 50 тыс.га свободных и удобных для селитьбы пространств к северо-западу от исторического центра города (илл.5).

Необходимо отметить, с каким уважением Ладовский отнёсся к историческому прошлому Москвы. Новая система «красных линий» не касалась старой части города. В Москве должны были сохраниться и войти в структуру города не просто отдельные памятники архитектуры, а запоминающаяся, своеобразная городская среда. Столица при этом не превращалась в сугубо туристический город-музей, музейную резервацию. Пространственная структура Новой Москвы строится с учётом определённой преемственности с исторической структурой - в смысле создания эффекта последовательности их восприятия. Исследователь В.Э. Хазанова, ознакомившись с теорией архитектурной композиции, проектами и статьями мастера, попыталась представить объемно-пространственное решение этого несостоявшегося города: «В проекте реконструкции Москвы Н. Ладовский должен был организовать восприятие более чем двадцатипяти километровой магистрали. Нам достоверно известна сейчас лишь одна зона кульминации на этой протяженной магистрали - старый центр, и одна кульминационная точка в этой зоне - Красная площадь - Кремль. Был ли им задуман кульминационный противовес на северо-западе и каков он был бы? Сейчас, исходя из самой схемы, с уверенностью можно говорить лишь о таком композиционно выявленном приёме, как нарастание впечатлений от образа Новой Москвы по мере удаления от центра, от “головы параболы” и движения навстречу этому городу будущего. “Кинематографичность”… этого приёма позволяет с некоторой уверенностью судить о восприятии социалистического города Москвы теми, кто начинал свой путь к центру её со стороны северо-западных новых районов. В этом случае картины Новой Москвы… сменялись бы кадрами, показывавшими всю многослойную ткань древнего города. И, наконец, наступала бы кульминация “исторического маршрута” - как гигантская диорама возникала Красная площадь, Кремль… Этот почти “театрально-декорационный” приём зрительного раскрытия старого композиционного центра… многократно усиливал уже накопленные впечатления, возникавшие по мере движения сквозь старые районы - заповедники».Хазанова В.Э. Советская архитектура первой пятилетки. М.: «Наука», 1980. С. 294 - 295. К сожалению, проект Ладовского, имеющий большой потенциал с точки зрения сохранения культурного наследия Москвы, не был по достоинству оценен.

Подведём итоги. Время показало, что поиски М. Охитовича шли в правильном направлении. С конца 1960-х гг. линейные системы расселения перестали быть достоянием теории. В наше время, благодаря развитию скоростного рельсового транспорта, они успешно функционируют во многих странах (США, Япония, Китай). Прогнозы Н. Ладовского относительно будущего Москвы в том случае, если город пойдёт по пути развития радиально-кольцевой системы, также полностью сбылись. Территориально-транспортный кризис наступил. Растет экологическая напряжённость. К каким последствиям для исторической планировки и застройки центра может привести дальнейшее увеличение населения города и, соответственно, автомобильного потока внутри него - предсказать сложно. Есть ли выход из сложившейся ситуации?

Решением может стать разгрузка столицы путём строительства линейной системы расселения вдоль транспортного коридора Москва - Санкт-Петербург. Необходимые предпосылки к этому есть. Например, уже существует трасса высокоскоростной железной дороги, способная заменить индивидуальный автомобильный транспорт. Полоса расселения должна будет представлять собой сложную и полноценную часть объединенной столицы, включающую свободно расположенные цепочки жилых и сельскохозяйственных районов, промышленных, научных, учебных и торговых центров, парковых и заповедных зон, связанных многоступенчатой транспортной системой.

Глава 2. Градостроительная композиция Москвы

2.1 Градостроительная композиция и характер застройки Москвы к началу 30-х годов XX века

Москву часто называют «большой деревней». В этих словах, как ни странно, довольно точно отражена структурная сущность этого города. Но обычно так говорят о Москве, сравнивая её с Петербургом - первым регулярным городом. При этом подразумевается, что Москва выросла сама собой, без плана, который позволил бы воспринимать её градостроительную композицию как художественное целое, построенное по определённым законам. В данном параграфе мы постараемся опровергнуть эту популярную (и удобную для недобросовестных застройщиков) точку зрения.

На формирование культурного ландшафта Москвы сильно повлияли присущие русской цивилизации приёмы свободного оперирования пространством. Известный градостроитель Л.А. Ильин в статье о национальных особенностях архитектуры Ленинграда писал: «Тот, кто много поездил по Европе, всегда скажет, что Ленинград ближе к коренным русским городам, чем к европейским, всем своим существом - широтой планировки, простором, иным масштабом зданий, иным соотношением высоты зданий и ширины улиц и площадей, несмотря на действительно новые принципы его планировки».Ильин Л.А. Архитектура Ленинграда и русская национальная архитектура // Архитектура Ленинграда. 1940. №2. URL: http://theory.totalarch.com/node/164 (дата обращения: 02.04.2016). Попробуем понять, какие факторы определили ту самобытность древнерусских городов, на которую здесь ссылается Ильин.

Г.В. Алфёрова в своих работах показала, что в русском средневековом градостроительном законодательстве, бывшем составной частью «Кормчих книг», нашло отражение имеющее значительно более раннее происхождение греко-византийское законодательство - трактат «О законах или обычаях Палестины» Юлиана Аскалонита (V в.), «Прохирон» Василия Македонянина (878 г.) и строительный «Закон Эпарха» (X в.). Она пишет, что на русское градостроительное искусство большое влияние оказал византийский закон апопсии, аналога которому мы не находим в римском или западно-европейском законодательствах: «Согласно этому закону, каждый живущий в городе может не допустить строительства на соседнем участке, если новый дом нарушит взаимосвязи наличных жилых сооружений с природой, морем, садами, общественными постройками и памятниками».Алфёрова Г.В. Кормчая книга как ценнейший источник древнерусского градостроительного законодательства. Её влияние на художественный облик и планировку русских городов // Византийский временник. 1973.№35. С. 197. Русский «Закон градский», который стал широко использоваться с XIV века, прямо предписывает зодчим брать за образец планировку и композицию Царьграда. В частности указывается на необходимость соблюдать расстояние между дворами в двенадцать стоп, чтобы не загораживать виды на природу внутри города и вокруг него. Последний момент позволил Алфёровой предположить, что размеры участков домовладений, улиц и площадей определялись единым модулем, по которому в древнерусском городе строились все пространственные взаимосвязи: «При проектировании города первичной была его объёмно-пространственная система, а план был вторичен… рельеф местности, доминанты, рядовая уличная застройка - находятся в этих городах в определённой гармонической и математической связи».Алфёрова Г.В. Русские города XVI-XVII веков. М.: Стройиздат, 1989. С. 178-179. Г.В. Алфёрова делает вывод, что по этой причине необходимо различать две градостроительные системы - византийскую, в традициях которой строились русские города, и западноевропейскую. Влиянием византийской традиции можно объяснить, например, существование в древнерусских городах так называемых «прозоров» (просветов) между постройками, а также домов, повторяющих в плане и фасадах изгибы улиц (в Москве подобные дома можно встретить на улице Малая Лубянка).Алфёрова Г.В. Кормчая книга как ценнейший источник… С. 211.

В допетровское время на характер застройки жилых кварталов русских городов сильно влияло деление общества на сословия. Социальный состав населения определял плотность и качество застройки в разных районах города. Если застройка улиц ремесленных, монастырских и стрелецких слобод была по преимуществу периметральной, с небольшими разрывами между домами, то застройка улиц дворцовых и промысловых слобод осуществлялась по свободному усадебному принципу, с расположением дома в глубине участка и выносом служебных построек на «красную линию».Кудрявцева Т.Н. Композиция улиц древнерусских городов. С. 15. В Москве застройка первого типа была характерна для территории Скородома, второго типа - для территории Белого города (то есть плотность была выше в окраинных районах).Кудрявцев М. П. Москва - Третий Рим: историко-градостроительное исследование. С. 164. Развитие торговли и промышленности в XVIII - XIX вв. постепенно привело к капитализации отношений, что не могло не отразиться на характере застройки. По мере движения к центру её плотность возрастала, увеличивалась этажность, уходили деревянные дома. Новые эстетические каноны вывели главные сооружения участков на «красную линию» улиц, но общий простор в постановке зданий при этом сохранился, сохранились разноэтажность и большая автономность фасадов. По мнению М.Н. Гурари, основная причина такого отношения к городскому пространству лежит в «земледельческом характере русской цивилизации… включённости городов в массив сельских территорий на Руси, где они были основой структуры сельской местности и составляли с нею единое целое… ».Гурари М., Григорьева-Лащенко Н. Москва между прошлым и будущим: на перепутье цивилизаций // Архитектура и строительство России. 2012. №8.URL: http://archi.ru/press/russia/65530/moskva-mezhdu-proshlym-i-buduschim-na-perepute-civilizacii (дата обращения: 02.04.2016).

Параллельно необходимо отметить, что в ходе реконструкций центральных районов Москвы советского времени особая пространственность города всё же сохранялась, переходя после спрямления и расширения улиц, сноса и перемещения домов, в иное качество в виде новых проспектов (примеры - улицы Тверская, Моховая, Охотный ряд и Новый Арбат, Садовое кольцо). Сегодня же ситуация совсем иная. Можно вспомнить судьбу одного известного памятника архитектуры - собственного дома-мастерской архитектора К.С. Мельникова. Старые фотографии показывают, как сильно отличалось то место в Кривоарбатском переулке, на котором в конце 1920-х годов был построен дом, от того места, которое мы видим в наши дни (илл.6). Мельников, будучи большим мастером, смог в новых формах воплотить «московский» по своему характеру дом. Небольшого размера сооружение расположено в глубине участка. Архитектор стремился к обилию света в помещениях, к тишине, к единению с природой. Уплотнительная застройка нашего времени привела к тому, что дом Мельникова оказался буквально зажат со всех сторон новыми высокими, ретроспективного стиля домами. Появившиеся вместе с этими домами подземные парковки привели к размыванию грунта под мастерской, на фасадах здания вскоре появились трещины. На данном конкретном примере мы видим, как принятая на вооружение московскими властями стратегия максимального использования свободной территории не только приводит к разрушению памятников культуры, но и меняет пространственно-средовую характеристику центрального района столицы.

Средневековыми градостроителями большое значение, в том числе и художественное, придавалось выбору места для закладки города. Москва расположена на самой нижней отметке Московского бассейна. Выбор Боровицкого холма для строительства укреплений был обусловлен тем, что с него отлично просматривалась долина реки Москвы и её притоков, а также большие участки дорог (и сам холм был виден с далёкого расстояния как с суши, так и с воды). Исследователи считают, что в композиции города большую роль сыграла тема «природной чаши», в центре которой он оказался. Края этой естественной «чаши» образованы поясом знаменитых «поклонных гор», с которых открывались панорамные виды на столицу.Кудрявцев М.П., Кудрявцева Т.Н. Ландшафт в композиции древнерусского города // Архитектурное наследство. 1980. №28. С. 12. Заметим, что не случайно существующая с древности ось Кремль - Воробьёвы горы была использована в послевоенные годы строителями здания Московского университета.

М.П. Кудрявцев выделил несколько основных принципов, на основе которых создавалась архитектурно-градостроительная композиция Москвы:

1) принцип подобия природе в расположении застройки на элементах рельефа;

2) принцип расположения воспринимаемых в перспективе улиц ансамблей по уровням (ярусность);

3) принцип контрастного сочетания в архитектурных ансамблях города тем движения и покоя;

4) принцип искусственного усиления художественного влияния отдельных построек с помощью создания эффекта «обратной перспективы».

Остановимся подробнее на каждом из этих пунктов.

В древнерусском градостроительстве, пожалуй, главным был принцип подобия природе (или принцип равновесия). Кудрявцев считает, что основным приёмом в арсенале русских средневековых зодчих выступал приём «подобия расположения застройки, элементов планировки и композиционных акцентов расположению видов растительности на элементах рельефа».Кудрявцев М.П., Кудрявцева Т.Н. Ландшафт в композиции древнерусского города. С. 3. Подобно лесу, повышающемуся от берега к линии водораздела, увеличиваются по мере повышения рельефа и архитектурные сооружения (илл.7). Необходимо отметить, что главные городские постройки чаще всего были именно продолжением уже существующей природной доминанты, служили её усилению:«Важнейшие ансамбли - городской центр и монастыри - поставлены в ландшафтных фокусах - в местах, на которые направлено большинство осей естественной структуры».Кудрявцев М. П. Москва - Третий Рим: историко-градостроительное исследование. С. 40.

Важным принципом построения композиции Москвы в целом и её отдельных ансамблей, также тесно связанным с рельефом местности, является принцип ярусности.Кудрявцев М. П. Москва - Третий Рим: историко-градостроительное исследование. С. 40. Например, в ансамбле Варварки ещё и сегодня можно чётко выделить три яруса зрительных связей - нижний, средний и верхний. Нижний ярус - это ворота, служебные постройки, жилые дома и часовни. Средний ярус составляют слободские храмы. Верхний ярус является общегородским фокусом - это кремлёвские башни и колокольня Ивана Великого. Удаление от зрителя более высокого сооружения придаёт застройке дополнительную пространственную глубину. Таким образом, силуэт, видимый в перспективе улицы, раскрывается постепенно, усложняясь по мере продвижения к центру (илл.8). Многообразие форм на каждой улице придаёт панорамам города живописный, праздничный характер.

Следующим композиционным принципом является принцип контрастного сопоставления различных сооружений, в которых ясно выражены такие темы, как горизонтальное движение, вертикальное движение или покой.Кудрявцев М. П. Москва - Третий Рим: историко-градостроительное исследование. С. 184. Горизонтальное движение олицетворяли перечисленные выше постройки нижнего яруса, а также протяжённые торговые ряды, монастырские или крепостные стены. Вертикальное движение или покой выражали постройки среднего и верхнего ярусов. Но если покой олицетворяли увенчанные массивными шлемовидными главами соборы кубических объёмов, то вертикальное движение - шатровые колокольни и столпообразные башни.

К сожалению, в 1930-е годы многие архитектурные ориентиры московских улиц, такие как, например, церковь Успения на Покровке, церковь Николая Чудотворца на Ильинке, Сухарева башня, были уничтожены. Снесли Китайгородскую стену. Тем самым были разрушены многие существовавшие ранее композиционные связи, построенные на принципах иерархии и контраста.

Последний принцип, о котором хотелось бы упомянуть, это принцип усиления роли отдельных построек (композиционных доминант) с помощью создания эффекта «обратной перспективы». Известно, что обратная перспектива позволяет зрительно увеличивать масштаб сооружения, находящегося на большом расстоянии от наблюдателя. Этот приём создаёт пространство, ориентированное на человека, который чувствует, приближаясь либо удаляясь, сильную связь с архитектурным сооружением (схожий эффект «втягивания», но другими средствами, создал архитектор петербургского Казанского собора Воронихин). Эффект «обратной перспективы» в архитектуре московских слободских храмов создавался путём изменения масштабных членений этих сооружений - размер окон, порталов, ярусов был значительно крупнее, чем у окружающей жилой застройки.Русское градостроительное искусство. Древнерусское градостроительство X-XV веков / Под общ.ред. Н.Ф. Гуляницкого. М.: Стройиздат, 1993. С. 262. Эффект «обратной перспективы» считывался при этом не с одной, а с многих точек зрения.

Подводя итоги, обозначим ещё раз некоторые моменты, имеющие существенное значение для нашего дальнейшего исследования:

- художественное целое городской композиции исторической Москвы построено не на основе плана, а на основе природных и архитектурных объёмно-пространственных ориентиров;

- все пространственные связи исторической Москвы построены на основе единого, определённого древним законодательством модуля;

- на характер застройки исторической Москвы повлияли присущие земледельческой цивилизации приёмы свободного оперирования пространством;

- основными принципами, на основе которых создавалась градостроительная композиция и осуществлялась застройка исторической Москвы, были принципы подобия природе, ярусности, контрастного сочетания в постройках тем движения и покоя, акцентирования архитектурных доминант с помощью создания эффекта «обратной перспективы».

Городская ткань Москвы постоянно обновлялась. Город пережил в своей истории немало разрушительных пожаров. Столица менялась вместе со сменой исторических эпох и художественных стилей. И.Э. Грабарь в критических статьях начала XX века сокрушался по поводу строительства на месте ампирных особняков послепожарной Москвы доходных домов в стиле модерн. Сегодня инвесторы активно сносят те дома, против строительства которых выступал Грабарь, вызывая своими действиями возмущение уже у современной городской общественности. Процесс этот естественный, его можно контролировать, но нельзя остановить. Совсем другое дело, что в наши дни, к сожалению, постепенно уходит то, что делает Москву Москвой - её древняя пространственная структура. Именно на эту проблему следует обратить внимание в первую очередь.

2.2 Современная архитектура в пространстве исторической Москвы. Проект Наркомата тяжёлой промышленности (И. Леонидов, 1934)

В предыдущих частях работы мы обозначили общие принципы, которые определили уникальный характер застройки и градостроительной композиции Москвы. В них много внимания уделялось внешним, формальным характеристикам городской ткани, однако не был дан ответ на главный вопрос: в чём заключается основополагающая идея столицы России? По нашему мнению, лишь глубокое, на идейном уровне, понимание современными архитекторами образа города позволит надеяться на возрождение прямого поступательного движения традиции в московской архитектуре. Проиллюстрировать данную мысль нам поможет проект комплекса Наркомата тяжёлой промышленности, который был выполнен архитектором Иваном Леонидовым в 1934 году.

Проект Леонидова был выбран нами по нескольким причинам. Во-первых, И. Леонидов признан одним из создателей архитектурного языка XXI века. Его идеи не утратили своей актуальности и продолжают оказывать влияние на формотворческие процессы в наше время. Во-вторых, в данном проекте он занимается разработкой актуальной сегодня проблемы высотного строительства в Москве. В-третьих, Леонидов блестяще решает задачу включения современного по своей сути комплекса зданий в исторический ансамбль в сложнейших градостроительных условиях - в самом сердце столицы, на Красной площади.

Программа заказного конкурса предусматривала строительство на месте ГУМа и прилегающих к нему кварталов монументального административного здания Наркомата тяжёлой промышленности. В его облике должен был отразиться грандиозный замысел достижения советским человеком свободы и благополучия путём строительства индустриального общества. Обновлённая Красная площадь должна была стать «форумом социалистической Москвы».

Результаты конкурса были опубликованы в журнале «Архитектура СССР». В критической статье, предваряющей проекты приглашенных к участию архитекторов, Эль Лисицкий разделил всех участников конкурса на две группы. Направление работы первой группы он определил как «стиль больших американских подрядных контор» (проекты Д. Фридмана, братьев А. и В. Весниных, М. Гинзбурга, П. Голосова, Б. Фидмана, И. Фомина и др.). По мнению Лисицкого, это «проекты, не имеющие никакого содержания и органически не увязанные с данным ансамблем».Вторая группа «бесспорных художников», которая «ощущает задачу, вживается в неё и строит образ» - это проекты К. Мельникова и И. Леонидова. Но если Мельников«желая сразу дать готовую вещь, нагружает её таким количеством безвкусиц и провинциализмов, что обидно становится за художника», то Леонидов «стремится найти единство нового комплекса (Кремль - собор Василия Блаженного - новое здание)», но«практически остаётся в пределах театральной постановки».Лисицкий Л. Форум социалистической Москвы // Архитектура СССР. 1934. №10. С. 5. Согласившись в целом с такой оценкой представленных проектов, заметим, что Эль Лисицкий был едва ли не единственным современником, который увидел в проекте И. Леонидова широкий градостроительный подход. Ниже приведём фрагмент пояснительной записки Леонидова к его проекту НКТП:

«До сих пор архитектура Кремля и храм Василия Блаженного служили архитектурным центром Москвы. Естественно, что с возведением нового грандиознейшего сооружения на Красной площади изменится и роль отдельных памятников в ансамбле этого центрального московского комплекса. Я считаю, что архитектура Кремля и Василия Блаженного должна быть подчинена архитектуре Дома Наркомтяжпрома, а само здание НКТП должно занять центральное место в городе.

Архитектура Красной площади и Кремля - это тонкая и величественная музыка. Введение в эту симфонию нового громадного по масштабу и сильного по звучанию инструмента допустимо только при условии, что этот инструмент будет ведущим и по своему архитектурному качеству, будет превосходить все остальные здания ансамбля.

Не пышность, не витиеватая мишурность деталей и форм - простота, строгость, гармоничная динамичность, содержательность должны лечь в основу композиции дома НКТП. Исторические мотивы должны быть композиционно подчинены по принципу художественного контраста этому ведущему объекту.

В проекте центром композиции являются высотные башни, выбор которых обусловлен соображениями функциональными и архитектурными (требование стройности композиции, движения, пространственности, величины). Низкие части здания (зал, трибуны, выставки, задний корпус) по своей высоте отвечают окружающей архитектуре и композиционно строятся в ограниченном контрасте нижнего плана. Башен три. Первая - прямоугольная в плане, с легким пространственным верхом и обращена фасадом на Красную площадь. Верх башни стеклянный, с подвесными террасами металлической конструкции (нержавеющая сталь).Круглая башня задумана как контрастирующая первой, живописная по форме и обработке. Башня обработана террасами-трибунами. Материал - стеклянный кирпич, что даёт возможность сохранить цельность формы, используя фактурные эффекты необычайного материала. Освещение внутри башен рассеянное, видимость решена вставкой вертикальных стёкол в общую систему кладки. Ночью башня будет выделяться своим светлым силуэтом с едва заметной сеткой конструкции и темными пятнами террас-трибун.

Третья башня задумана пространственной в плане, простой и строгой в фасадах. Красная площадь, как центральная площадь пролетарского коллектива, не должна замыкаться от коллектива, и поэтому обработка низких частей здания должна войти в общее идейно насыщенное движение площади.

Это достигается расположением трибун на первом плане.

Площадь делится на две террасы, находящиеся на разных уровнях, что даст возможность при военных парадах добиться новых эффектов (например, пустить в одной плоскости танки, в другой кавалерию и т. д.).Даже при существующей ширине площади невозможно обеспечить хорошую видимость мавзолея со стороны ГУМа при прохождении демонстраций. Расширение площади до 200 м ещё более затруднит видимость. Поэтому террасообразный принцип решения площади обеспечит и хорошую видимость мавзолея»Гозак А.П. Наркомтяжпром Леонидова. М.: С.Э. Гордеев, 2011. С. 16-17. (илл.9).

Эскизы и чертежи И. Леонидова показывают, что комплекс НКТП должен был активнее всего взаимодействовать с несколькими окружающими его постройками: храмом Василия Блаженного, колокольней Ивана Великого, кремлёвскими башнями, Мавзолеем и зданием Большого театра. М.Н. Гурари выделяет три составляющие в системе подобий, с помощью которых И. Леонидов органично увязывает комплекс НКТП с этими сооружениями: подобие объемной структуры построек, подобие размещения зданий в пространстве, подобие тематики архитектурного образа.Гурари М. Н. Три богатыря на Красной площади: размышления о проекте Наркомтяжпрома архитектора И. Леонидова // Архитектура и строительство России. 2015. №6. Прежде чем рассмотреть подробнее каждую составляющую этой системы, скажем несколько слов о собственной концепции формы Ивана Леонидова.

З. Гидион в книге «Пространство, время, архитектура» пишет, что в XX веке была вновь открыта эстетическая ценность чистой формы, «сила экспрессии которой была утеряна со времён египетской цивилизации».Гидион З. Пространство, время, архитектура / Сокр. пер. с нем. М.В. Леонене, И.Л. Черня. 3-е изд. М.: Стройиздат, 1984. С. 24. Леонидовв московских проектах конца 1920-х гг. - Институте библиотековедения им. Ленина, Доме промышленности, здании Центросоюза - одним из первых в мировой практике начал работать над созданием композиционных приёмов пространственного взаимодействия крупных простых геометрических объёмов (параллелепипеда, сферы). При этом он широко использовал достижения современной техники, возможности новых конструкций - шарнирные опоры, металлические фермы и ванты, стеклянные стены-экраны, выносные лифтовые шахты.

И. Леонидов был членом творческого объединения архитекторов-конструктивистов (ОСА), учеником Александра Веснина. С.О. Хан-Магомедов в своей монографии о Леонидове приводит любопытный эпизод творческой дискуссии ученика и учителя, который хорошо характеризует то, как Иван Ильич понимал конструктивистскую эстетику: «…Леонидов продемонстрировал нарисованную им случайную кривую, безразличную к красоте, по мнению Веснина. “Если эта кривая, - говорил Леонидов, - графическое изображение процесса движения сложного и совершенного аппарата, тогда это уже не произвольная линия, а вызывающий восхищение график, несущий в себе красоту. Смысл содержания обусловливает отношение к форме”».Хан-Магомедов С. О. Иван Леонидов. М.: «Русский авангард», 2009. С. 50.

Необходимо упомянуть и о внешнем влиянии на формотворчество И. Леонидова. В начале 1930-х гг. в советской архитектуре начался инициированный властью поворот к освоению наследия предыдущих эпох. Старт этому процессу дал конкурс на здание Дворца Советов. В этой ситуации конструктивисты не могли остаться в стороне. М. Гинзбург, один из лидеров группировки, призвал своих коллег: «Не подражайте памятникам прошлого, а только их композиционным законам».Гинзбург М. Из выступления на творческой дискуссии Союза советских архитекторов, опубликованного в журнале «Архитектура СССР» (1934, № 4). URL: http://theory.totalarch.com/node/85 (дата обращения: 02.04.2016). Леонидов был, возможно, единственным архитектором, в проекте НКТП адекватно ответившим на этот призыв.

Вернёмся к разговору о системе подобий.

З. Гидион пишет, что в начале XX века в искусстве произошла «оптическая революция», заключавшаяся в отказе от господствовавшей до этого времени линейной перспективы. По этой причине в архитектуре была заново открыта сила, исходящая от свободно расположенных в пространстве объёмов.Гидион З. Пространство, время, архитектура. С. 26. Любопытно, что в то время, когда Леонидов учился во ВХУТЕМАСе, там преподавал свой знаменитый курс «Анализ пространственности (и времени) в художественно-изобразительных произведениях» П.А. Флоренский. Одной из задач курса было опровержение распространённого представления о том, что линейная перспектива является единственно допустимой системой в арсенале художника. Флоренский утверждал, что русские средневековые мастера, зная прямую перспективу, сознательно выбирали обратную как более подходящую для решения стоявших перед ними художественных задач. С.А. Татарчук пишет о его педагогическом подходе: «В своих теоретических исследованиях П. Флоренский противопоставляет пространство искусства геометрическому и физическому пространству и трактует его как выражение особой духовной реальности. Искусство, по его словам, ориентировано на создание новой реальности. В этом и состоит истинный реализм искусства, тождественный символизму и противоположный натурализму. Такое искусство не копирует действительность, а синтезирует её, создавая символы реальности».Татарчук С.А. Педагогическая деятельность П. Флоренского во ВХУТЕМАСе // Вестник АлтГТУ им. И.И. Ползунова. 2006. №1. С. 49-50.

И. Леонидов размещает высотные башни комплекса НКТП в пространстве на основе русской средневековой традиции. Вдохновлял его, безусловно, находящийся рядом подлинный памятник этой традиции - храм Василия Блаженного.

В плане этот храм представляет собой соединение двух пятикупольных композиций. Большие церкви-столпы сориентированы по отношению к центральной шатровой церкви Покрова Богородицы по кресту, малые бесстолпные церкви - по диагонали (в плане есть элементы асимметрии). Центральная башня церкви Покрова водружена на малые бесстолпные церкви, которые в свою очередь покоятся на открытой (первоначально) галерее, несомой арками на столбах. Таким образом, отдельные объёмы постройки образуют ярусы. Отметим, что все церкви храма объединены общим основанием, но сохраняют при этом своё самостоятельное значение.

По словам Н.И. Брунова, наружный объём храма Василия Блаженного подобен драгоценному камню, который играет на свету, когда его поворачивают: «При движении вокруг Покровского собора поочерёдно видны две основные трехчастные группы, из которых он состоит: при одних точках зрения доминируют группа, составленная из придела Входа в Иерусалим, главной церкви Покрова и придела Троицы… при других точках зрения преобладает другая трехчастная группа, составленная из придела Киприана и Устиньи (северный столп), центральной церкви Покрова и придела Николы Великорецкого (южный столп)…».Брунов Н.И. Храм Василия Блаженного в Москве: Покровский собор. М.: «Искусство», 1988. С. 198.

Храм воспринимается цельно, у него нет фасада, который можно было бы назвать главным. Композиция из трёх столпов читается со всех направлений, вне зависимости от места, занимаемого зрителем. Именно поэтому Леонидов взял за основу структуры комплекса НКТП группу из трёх башен, свободно поставленных объёмным треугольником (есть и перекличка с треугольным контуром стен Кремля и Китай-города).В острых ракурсах его эскизов главная башня комплекса НКТП, искажая реальность, как бы встаёт на место центрального шатрового объёма храма Василия Блаженного (илл.10). Сквозной этаж этой динамично устремлённой к Кремлю башни, украшенный металлическими фермами из нержавеющей стали, вызывает ассоциации с поясом кокошников шатровой башни храма.

Легкие силуэты башен НКТП гармонично встраиваются в холмистый ландшафт Москвы и ряд её древних построек, также как и храм Василия Блаженного имеющих ярко выраженные вертикальные оси (разновеликие сооружения на Соборной и Красной площадях, Варварке, Покровке, Мясницкой, Тверской и т.д.). Комплекс НКТП становится композиционным магнитом, который стягивает и удерживает пространство вокруг себя: «”Столб воздуха” над площадью, формируемый, в частности, высотным корпусом…Наркомтяжпрома, по Леонидову, не фиксирует пространство над городом, а создаёт трёхмерное, целостное, единое пространство города».Волчок Ю. П. Москва: диалог с городом и утверждение нового в проектах И. И. Леонидова // Архитектура и строительство России. 2010. №6. С. 30. Центральная башня, почти вдвое превосходящая по высоте колокольню Ивана Великого, задаёт новый масштаб города, соответствующий статусу мировой столицы социализма (илл.11).

В Москве всегда именно так и происходило. Новый этап жизни городского организма ознаменовывался строительством новой высотной доминанты, надолго сохранявшей своё главенство в панораме города. Когда Соборная площадь превратилась во внутреннюю площадь царской резиденции, увеличение городского ядра было отмечено строительством за пределами Кремля собора Покрова на Рву. По словам Е. Никулиной, завершение строительства храма Христа Спасителя, совпавшее по времени с началом бурного промышленного роста города, «в какой-то степени предвосхитило появление в городе иного укрупнённого городского масштаба, в результате внедрения которого был утрачен обширный фрагмент городской среды, заменённый лапидарным объёмом храма».Никулина Е. Мельников и Леонидов: конкурсные проекты Наркомтяжпрома в Москве. Формотворческие идеи и универсальная геометрия в условиях реального города // Архитектурный вестник. 2010. №1. URL: http://archvestnik.ru/node/2120 (дата обращения: 02.04.2016). Таким образом, в проекте Леонидова нет ничего радикального, сильно выходящего за рамки городской традиции.

Оторвав взгляд от устремлённых ввысь башен НКТП, обратим внимание на нижние, горизонтальные части комплекса, которые сомасштабны историческому окружению и непосредственно взаимодействуют с гуляющим по центру Москвы человеком. На главной перспективе комплекса НКТП И. Леонидов совсем не случайно изобразил здание Большого театра (илл.12). Чтобы понять, как должно было происходить взаимодействие с этим сооружением, посмотрим на архитектуру клубного корпуса и стилобата.

Клубный корпус представляет собой удивительную, круглую в плане самонесущую параболоидную конструкцию, украшенную суперграфической росписью. Здание стоит на высоком рустованном цоколе и охвачено с трёх сторон колоннадой. Главный фасад с высокой лестницей обращён к Театральной площади.С комплексом НКТП его связывают два пешеходных моста над Никольской улицей.

Ось здания Большого театра сориентирована архитектором Осипом Бове на храм Василия Блаженного и Спасскую башню.Покровская З. К. Осип Бове. М.: Стройиздат, 1999. С. 143. Ситуационный план, предоставленный Леонидовым, показывает, что здание клуба должно было разместиться на месте Круглой башни Китайгородской стены и окружающих её построек. Поэтому исследователи считают, что клубный объём должен был играть «характерную для классицистических ансамблей роль композиционного шарнира, поставленного на пересечении продольной оси ансамбля НКТП с осью Театральной площади».Завадовский П. Стиль «Наркомтяжпром». К 110-летию со дня рождения Ивана Ильича Леонидова. Памяти С.О. Хан-Магомедова и А.П. Гозака // Архитектурный вестник. 2013. №2. URL: http://archvestnik.ru/node/7301 (дата обращения: 02.04.2016). Леонидов, используя классицистические композиционные законы, раскрывает ту связь Театральной площади с Красной, которая была заложена Бове. Таким образом, Леонидов предлагал качественное совершенствование градостроительной структуры центра Москвы, обогащение панорам города.

Подиум-стилобат, на который поставлены три башни, выдвинут вперёд к Красной площади и спускается к ней террасами трибун. Ситуационный план показывает, что он также связан с окружением в соответствии с классицистическими законами композиции. Границы прямоугольного плана стилобата с противоположной стороны площади чётко обозначены Спасской и Никольской башнями. Ось симметрии нижней части комплекса, отвечающая оси купола Сената и Мавзолея, материализована в виде моста, который спускается к Красной площади бесплощадным лестничным маршем (в здании Верхних торговых рядов Померанцева в этом месте находится арка). Здесь уступы Мавзолея и Сенатской башни вступают в диалог со ступенями нижнего яруса НКТП.

В облике клубного корпуса и стилобата можно без труда отыскать талантливо переосмысленные архитектурные приёмы и детали, характерные для эпохи классицизма. П. Завадовский увидел инверсию классических форм в колоннах, которые охватывают клуб и идут вдоль протяжённого здания заднего корпуса. Эти колонны являются именно колоннами, а не железобетонными опорами. Однако они пластически трактованы не так, как в классической ордерной архитектуре портика Большого театра. Колонны Леонидова имеют форму гиперболоидов, то есть по сути традиционные «выпуклые» колонны заменены «вогнутыми» колонными («обратный» энтазис). Это же можно сказать о параболическом объёме здания клуба, который представляет собой как бы вывернутый наизнанку купол Сената.Завадовский П. Стиль «Наркомтяжпром».

Исследователи отмечают, что И. Леонидов в своём проекте НКТП не только занимается развитием градостроительной структуры центра, но и хочет вернуть Красной площади утраченную самобытность.

Широкое свободное пространство, которое послужило основой для создания Красной площади, появилась после расчистки по приказу Ивана III части территории Великого посада для устройства гласиса.Бондаренко И. А. Красная площадь Москвы. М.: Стройиздат, 1991. С. 22. Это не только обезопасило крепостные стены от пожаров и обстрелов вражеской артиллерии, но и повлияло на конфигурацию площадей, возникающих у ворот и мостов - они раскрывались в сторону от стены. Красная площадь была ассиметричной, лишь со временем её обстроили и закрыли со всех сторон. Леонидов вновь открывает для Красной площади пространство Китай-города и Зарядья: «…в проекте Леонидова всё - ступени трибун, шагнувшая вперед башня-связка, стоящие свободно остальные башни и клуб в контрасте с плоскостью глухой кремлёвской стены - всё помогает ощутить глубину пространства напротив Кремля, восстанавливая таким образом асимметрию застенья».Гурари М.Н. Объекты Леонидова в пространстве Москвы // Проект Россия. 2010. №4. С. 204. Территорию за комплексом НКТП Леонидов решает как парк, обнесённый китайгородской стеной, в котором сохраняются отдельные памятники архитектуры и строятся новые здания культурно-просветительного назначения (к месту будет вспомнить парк, который сегодня строят на месте гостиницы «Россия»).

Главное, на чём хотелось бы остановиться - это послание, которое визуализировано Иваном Леонидовым в его архитектурном произведении. Изучение художественной символики главных памятников исторического центра позволяет сделать вывод, что в каждом из них прослеживается общая тема, создающая образ города.

Пафос индустриализации, который должен был отразить комплекс НКТП, выявлен в военном символизме. Не секрет, что тяжёлая индустрия была необходима Советскому Союзу, в первую очередь, для нужд обороны, отстаивания своего права на существование - для строительства танков, военных кораблей и самолётов. Круглая в плане башня - это, по сути, выполненный в современных материалах античный триумфальный монумент - ростральная колонна, памятник морской славы. Башня в форме пропеллера, раскинувшая в стороны, словно крылья, свои объёмы - она, возможно, символизирует военно-воздушные силы. Следуя этой логике, предположим, что прямоугольная башня символизирует бронетанковые войска.

Успенский собор, прообразом которого был храм во Владимире, собрал под своими сводами святыни всех русских земель, объединившихся вокруг Москвы в борьбе против ордынских захватчиков. На колокольне Ивана Великого разместились колокола Новгорода, Пскова, Ростова, Углича, Смоленска. Собор Покрова на Рву, в своей архитектуре соединивший западные и восточные мотивы, встаёт на Красной площади, провозглашая превращение Руси в евразийскую державу. Храм Христа Спасителя - памятник победе в Отечественной войне 1812 года. Следую этой древней традиции, И. Леонидов создал монумент общенародному энтузиазму периода индустриализации. И.Е. Забелин писал: «Очевидно, Москва, как город, имеет в своей истории великий политический смысл, которого нельзя обойти даже в мелочных изысканиях о каком-либо её историческом урочище. Что способствовало развитию Москвы, что способствовало ей из мелкой княжей вотчины сделаться центром, живым и сильным центром всей русской земли? Не торговля, конечно, не образованность и никакие другие частные условия народного развития. Она развилась общим земским делом, великим делом народного единства… Если было так, то Москва должна была выразить, и в действительности выразила, в каждой линии, в каждом направлении своих стен, улиц и переулков, - великую народную, а не царскую только, идею политического единства».Забелин И.Е. Опыты изучения русских древностей и истории: Исслед., описания и крит. ст. Ив. Забелина. Ч. 2. М.: К. Солдатенков, 1873. С. 140.

Итак, сказанное выше позволяет сделать вывод, что нельзя формально подходить к проблеме сохранения культурного ландшафта Москвы. Понятие памятник никогда не отразит всё духовное содержание таких объектов культурного наследия, как, например, храм Христа Спасителя или Мавзолей Ленина. Кремль - это, прежде всего, живой религиозный и политический центр огромной страны. Дальнейшее развитие Москвы, без сомнения, ещё потребует изменений в её градостроительной структуре. Главной задачей при следующем переходе столицы к качественно новому состоянию будет не нарушить историческую преемственность. Компьютерное моделирование, выполненное в МАРХИ, позволяет представить, как мог бы восприниматься комплекс зданий НКТП в контексте современной Москвы в случае реализации проекта (илл.13). Безусловно, сегодня речь идёт не о том, чтобы строить здания, подобные комплексу Леонидова, в историческом центре. Эти исследования необходимы для того, чтобы хотя бы не повторились градостроительные ошибки, подобные абсолютно чуждому столице международному деловому центру «Москва-Сити».

Заключение

В результате изучения исторических материалов выявлены следующие ключевые моменты:

- исторический центр Москвы, сохранивший свои основные черты (уличная сеть, система площадей, трассы городских укреплений) к началу XX века, представлял собой в планировочном отношении сложную, замкнутую спирально-веерную структуру, уникальный образец древнерусского градостроительного искусства;

- уже в конце XVII - начале XVIII вв. обозначилась тенденция полицентрического развития Москвы, оформившаяся достаточно чётко к началу XX века (основные направления развития - северо-запад и северо-восток);

Проведённое исследование позволяет утверждать, что реализация установок Генерального плана реконструкции Москвы 1935 года привела к формированию статичной моноцентрической городской структуры, после исчерпания пространственного ресурса которой началась стремительная деградация культурного ландшафта исторического центра. Основной причиной такого развития событий послужила упрощенная трактовка сложившейся к началу XX века планировочной структуры как «радиально-кольцевой».