Развитие методологических аспектов культурологии

Так, например, попытка выйти за рамки видимых свойств и связей, к которой подталкивала сама развивающаяся человеческая деятельность, при синкретизме сознания сформулировала своеобразную логику выражения «чудесного». В мифе еще нет разделения мира на естественный и сверхъестественный (как это появится позже в религии), мир един, живой мир жизни, где все существует в вещной, чувственно-наглядной форме мифологических образов. Но так как эти вещи-образы всегда связаны с человеческими состояниями, чувствами, желаниями…, то они могут отвлекаться от обычных свойств и наделяться другими - необычными, особенными, желанными, как правило, взятыми из других явлений жизни. Например, ковер - обыкновенная вещь повседневной жизни. Ковер-самолет - мифологический образ. В своей вещной форме он остался таким, каким был, но получил иной смысл, свойства, и потому на него стали смотреть другими глазами. Образ ковра-самолета очень показателен, он есть объединение двух естественных, обычных явлений - ковра и полета (птиц, насекомых). Иногда это объединение раздельно существующего в едином, синкретном мире осуществлялось с помощью образа-посредника, который при этом наделялся и двойственным характером в обличьи, в поведении - в его вещной форме. Таковы, например, кентавр, минотавр, русалка и т.д.

Точно также для логики мифологического сознания характерно объединение (точнее, неразделение) вещи и ее изображения, вещи и ее «имени» (названия) и т.д., что реализовалось в магических обрядах, в бытовых обычаях, в традициях речи, которые ужасали и удивляли представителей других культур. Так, для европейцев очень неудобным и странным казался «витиеватый» способ изъясняться у многих представителей родо-племенного общества. В частности, это касалось описания событий жизни деревни: если человека укусила змея, то все говорили, что «он оцарапан терновником»; если охотник встретил леопарда - говорили о «кошке» и т.д. См.: Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 2005. Причина этих «иносказаний» коренится как раз в логике мифологического сознания, в слитности явлений и их «имен». Произнесение «имени» воспринималось как воздействие на явление. Поэтому о грозных, опасных для человека животных никогда не «говорили», а называли что-нибудь вполне безобидное, чтобы потревоженный, «разбуженный» дух опасного животного не принес вреда говорившему и его сородичам.

8) Мысль и действие: Миф не история, которую рассказывают, а реальность, которой живут, где слово является практическим руководством к действию и переходит в действие почти автоматически, неосознанно. Например, человеческих качеств на предметы и явления приводил к действиям с последними, как с людьми. Это распространялось и на обычай наказания - закон мести («око за око, жизнь за жизнь»). Если человек погибал, падая с дерева, то родственники в виде возмездия срубали это дерево и раскалывали в щепки. В эпоху классической античности в Древней Греции судили каждый неодушевленный предмет (топор, кусок дерева и т.д.), который был причиной чьей-либо смерти, если было доказано, что человек в этом не участвовал См.: Тайлор Э. Первобытная культура. М., 2008.. Отголоски подобной формы поведения, уходящей корнями в мифологическую древность, в виде определенных пережитков могут проявляться и в аффектном поведении современного цивилизованного человека, когда, например, в минуту жестокой боли он способен ударить или укусить безжизненный предмет, причинивший ему эту боль.

Такова общая характеристика мифологического сознания, его синкретизма. Будучи всеобъемлющей формой сознания в первобытный период истории, оно во многом предопределило своеобразие всей системы становящейся культурной системы.

По своему содержанию мифы были чрезвычайно разнообразны, так как отражали все стороны жизни человека, его взаимоотношений с миром. Существуют разнообразные типологии древних мифов, которые выделяют основные группы сюжетов и образов. Например, выделяют:

- космогонические мифы - мифы о происхождении мира;

- космологические мифы - мифы об устройстве мира;

- этиологические мифы - мифы о причинах различных явлений природы;

- антропологические мифы - мифы о возникновении человека;

- исторические и героические - о событиях человеческой истории;

- эпонимические мифы - о происхождении названий городов, гор, озер и т.д.

- нравоучительные мифы - мифы, распространяющие нравственные идеи и обычаи; и многие другие.

Мир мифов многообразен до неохватности. Даже мифы, принадлежащие к одному и тому же типу, но созданные разными племенами и народами, своеобразны и неповторимы, так как в них воспроизводятся особенности природы, видов деятельности, исторических событий и т.д. Своеобразны мифы и одного и того же народа, но на разных стадиях развития, так как менялись понимание событий и интерпретации образов - мифы эволюционировали и в этом аспекте. Мифы мигрировали в ходе культурных контактов народов, что тоже формировало черты своеобразия сюжетов и образов.

На фоне всего этого многообразия и своеобразия, исследователи отмечают существование некоторых схожих, магистральных сюжетов, повторяющихся в мифологиях народов, которые никогда не были связаны между собой: великий потоп, хаос и «разумные боги» и т.д. Причины их появления могут быть различны: сходные культурные влияния и опосредованные культурные связи; глобальные природные процессы и катастрофы; сходство морфологических структур сознания; единство процесса развития человеческого общества; взаимодействия человека и общества, общества и природы. По мнению многих исследователей, именно последняя причина является главной: общие проблемы жизни человека выражались в общих архетипах сознания. Миф - это история не персонажей мифа, а история его авторов.

5.4 Миф в современном мире

Историческое преодоление ограниченности мифологического сознания началось еще в рамках первобытной культуры и особенно в следующей за ней культуре раннеклассовых обществ и позже. По мере развития общественной жизни, как уже отмечалось ранее, сфера мифотворчества сужается, но не исчезает полностью, обеспечивая целостность сознания человека. Целостность человека, его психики порождает потребность в целостном же образе мира, картине мира, где достаточно четко было бы обозначено место самого человека. В повседневности обычный человек создает свою картину мира, границы которого обусловлены сферой его жизненных интересов. Научные и философские разработки при этом используются очень опосредовано, а чаще всего - на уровне массового сознания - не учитываются вовсе. На этот образ, в разной мере осознаваемый, человек опирается, организуя и упорядочивая свою жизнь, определяя, что хорошо и что плохо, что важно и неважно и почему. И именно мифологические структуры сознания придают этому образу искомую целостность, позволяя «достраивать» представления о неизвестном, примирять самые непримиримые явления и т.п., обеспечивать человеку в итоге психологически комфортное существование.

В те периоды общества, когда ожидания больших групп людей оказываются обманутыми и чувство неудовлетворенности нуждается в компенсации, мифологические структуры сознания активизируются. «Страсти затмевают разум», и начинается своеобразная мутация сознания, возврат к древним формам освоения мира. Призраки мифов успешно противостоят тогда рациональной аргументации науки, завоевывая умы огромного количества людей, становятся главными регуляторами их поведения, способствуют их сплочению. Не случайно сейчас в нашем обществе растет спрос на провидцев, знахарей и т.д., которые становятся более востребованы, чем ученые.

Ситуации подобного рода приобретают особо опасный характер, когда в обществе находятся социальные силы, использующие эти мифы в современной политической борьбе в своих корыстных интересах. Средства массовой информации позволяют особенно успешно манипулировать сознанием масс, усиливая мифологические настроения, соответствующие эмоции, распространяя специально созданные мифологемы и политические мифы. Социальная мифология не раз в истории становилась основой раздувания расовой и национальной розни, истребительных религиозных войн и других катаклизмов, способных разрушить шаткое равновесие в мире. Сегодня совершенно очевидно, что без понимания роли и места мифов (мифологической компаненты) в конкретной культуре, вряд ли возможна успешная адаптация человека в обществе, в мире.

Лекция 6. Культура и техника

6.1 Человек в техногенном мире

О происхождении техники имеются различные мнения. Человек, будучи как природное существо относительно слабым, вынужден был пользоваться различными приспособлениями, многие из которых он придумывал, поскольку в готовом виде их не существовало. Каждое техническое устройство есть «материализованный ответ на поставленную самой жизнью проблему.

Конечно, лишь небольшое число членов общества обладало техническими способностями и активно ими пользовались. Эти люди приносили несомненную пользу обществу, хотя их действия были порой совершенно непонятны окружающим и вызывали недоверие или открытую враждебность. Можно предполагать, что настороженное отношение к технике и ее создателям существует едва ли не с того момента, когда она делала свои первые шаги.

Понятие «техника» сегодня широко используется в «широком» и «узком» смыслах. В узком смысле техника - это инструментальные средства и навыки (например, техника скрипичной игры). В широком смысле - техника есть фактор развития цивилизации, а также непременного развиия того, что мы называем «общественным прогрессом». В последнем случае термин «техника» обретает ценностный смысл, характеризующий, в частности, социальную динамику.

Что же такое техника как базовое понятие? Термин происходит от греческого слова, обозначающего «мастерство», «умение». Пространство техники - это искусственно созданные приспособления, механизмы, машины. Они облегчают человеческий труд и способствуют производительности. Техника не стоит на месте, она стремится стать все более совершенной. Указанные выше моменты органично входят в идею совершенствования техники. Они следующие:

1) эффективность, общая оправданность применения технического приспособления;

2) рентабельность его производства;

3) удобство использования;

4) доступность освоения;

5) безопасность;

Неоспоримость технического прогресса виделась людям уже со времен европейской промышленной революции (в частности, громадное впечатление на человечество произвело изобретение паровой машины). Непрерывное совершенствование различного рода технических устройств все чаще наводило людей на мысль о близящемся господстве человека над природой.

В XVIII веке европейские мыслители (особенно во Франции) предполагали, что распространение накопленных знаний (и умений) уже само по себе будет способствовать достижению человечеством светлого будущего. Поэтому этот век был позднее и назван веком Просвещения. Видимые успехи науки и техники казались людям гарантом прогрессивных достижений и в других областях человеческой жизни: экономической, моральной и культурной. Осуществленная идея просвещения должна была послужить основанием для прогрессивных изменений в обществе. Такой позиции придерживалась западная европейская культура вплоть до начала ХХ века.

Сегодня можно сказать, что этим надеждам брошен вызов. Масштабы развития современной техники - вот что беспокоит человечество. Возник особый технический мир, некое техногенное пространство. Резкое усложнение технических устройств и своеобразная «автономия» техники теперь кажутся людям не безусловным благом, а источником возможных опасностей.

В гуманитарной сфере человеческого существования (философия, этика, эстетика, религия и пр.) фактор ценности присутствует как внутренняя характеристика этого пространства. То есть благо человека, понимаемое здесь в очень широком смысле, определяет расположение полюсов этого пространства (направление благ к человеку или от человека). В технике фактор ценности есть ее внешняя характеристика. Разумеется, мысль о ценности всегда присутствует в технике (иначе зачем бы ее создавали?). Однако изначальное ее устремление к эффективности (а это один из главнейших параметров, которыми оценивается техника) в определенном смысле «уводит» технику из культурного пространства человека.

Философия, искусство, религия не могут существовать без учета духовного мира и житейских интересов человека. А техника может! Техника не враждебна человеку, она безразлична к нему, поскольку имеет как бы собственные ориентиры развития. Это обстоятельство и становится проблемой: где те границы, которые здравый смысл может поставить развитию техники? Вместе с тем странно возражать против того, что техника помогает человеку: она расширяет его возможности, она способствует его обучению, создает условия для его самореализации. Техника, безусловно, повышает качество функционирования культуры (возьмем, к примеру, технику книгопечатания, оснащенность современных концертных залов, изготовление совершенных музыкальных инструментов и пр.).

Таким образом, возникает вопрос о «вписанности» техники в культурную среду (социума). Как оценить ее роль в жизни общества? Решая этот вопрос, мыслители высказывают два мнения относительно техники и той роли, которую она играет в жизни человека.

1. Техницисты (защитники техники) говорят о благотворности технического прогресса для человечества. Будущее процветание, по их мнению, напрямую зависит от успехов техники. Они согласны, что имеются определенные негативные последствия, связанные с ее прогрессом, но они в будущем могут быть преодолены ее же (техники) усилиями.

2. Антитехницисты утверждают, что гонка за новыми и новыми техническими достижениями чревата непредсказуемыми негативными последствиями:

- техника угрожает здоровью и даже самой жизни людей;

- техника отрывает людей от природной среды обитания;

- техника воспитывает в человеке потребителя и тем самым уводит его в сторону от духовных интересов существования - ориентированные на технические стандарты люди теряют собственную индивидуальность;

- техника совершает насилие над природой;

- посредством техники создаются разработки. Последствия которых предусмотреть невозможно;

- техника порождает условия для захвата власти технократами, интересы которых весьма далеки от подлинной культуры.

Многое из того, что было сказано о технике, можно было бы сказать и о науке. Так, если техника является воплощением в материале некоторых продуктивных идей, то наука есть поиск такого рода идей и их материальных обоснований (последнее как раз и есть наука как таковая). Таким образом, в отношении науки может быть поставлен точно такой же вопрос: является ли она абсолютным благом и имеет ли моральное право человечество ставить ей жесткие границы в ряде направлений научных исследований?

Как в сфере техники, так и в сфере науки формального правила для указанных проблем выработано быть не может. Только образованный человек, и к тому же не чуждый гуманитарной культуры, способен судить о допустимости тех или иных технических решений. Общая рекомендация здесь может быть только одна: техника (как и наука) должна сохранять в себе социальные и культурные смыслы своего существования; она не имеет права их терять.

6.2 Сущность техники как феномена

Мир стоит на пороге грандиозных социальных перемен, технических и культурных нововведений. Мощными катализаторами прогресса стали сегодня микроэлектроника, вычислительная техника и приборостроение, индустрия информатики. Человек овладевает энергией термоядерного синтеза и осваивает космос. Технология в целом стала важнейшим фактором общественной динамики и ускоренного современного развития.

Глубинное и поразительное по своим следствиям развертывание потенциала техники оказывает воздействие на все стороны социальной жизни. Меняется не только содержание труда, резко, в десятки раз возрастает его производительность. Существенные преобразования происходят во всем строе культуры и современной цивилизации. Микроэлектронная революция увеличивает мощь человеческого интеллекта. Технологические новшества оказывают влияние на социальную структуру общества. По существу, рождается новый цивилизационный уклад, в котором принципиально иными будут сферы руда, управления и досуга.

Среди предшественников современного философского анализа техники следует назвать И.Бекмана, Э.Каппа, Ф.Дессауэра, М.Хайдеггера, К.Шиллинга. Капп стремился понять феномен техники путем выведения ее из развития самой природы. Техника представляет собой некую искусственную среду, но она идет от природы, а вовсе не является творением иного субстрата. Машина - не что иное, как проекция органов человека на природный материал. Социальная техника - это итог разрешения проиворечий между органами тела и их функциями, проекция анатомических и физиологических особенностей органов человеческого существа. Такая проекция определяет и обусловливает становление сознания, которое своеобразно продолжает «природную душу».

С этой концепцией, по существу, вел полемику философ-неотомист Дессауэр. Его также интересовала проблема происхождения техники, раскрытия ее сущности. Однако общая ссылка на «природную душу» не удовлетворяла философа. В технике существует какой-то автономный смысл. Дессауэр высказал мысль о существовании неких верховных, предустановленных технических идей, которые не рождаются в человеческом разуме, а лишь улавливаются им. Технические идеи, по его мнению, не что иное, как мысль Бога, проявления светлого разума Творца. Таким образом, философия техники еще в конце XIX века поставила ряд вопросов, над которыми размышляют и сегодня.

Мартин Хайдеггер (1889-1976), немецкий философ-экзистенциалист, поднял широкий круг проблем, имеющих непосредственное отношение к философии техники, - возникновение и специализация наук, связь науки и техники, планетарное распространение научной технологии, ее будущее. Техника, по Хайдеггеру, есть способ самореализации человечества. Она первична по отношению к обществу. Философ толкует ее в духе Дессауэра как некую первооснову, корневое человеческое начало.

Современные исследователи, обращаясь к наследию Хайдеггера, усматривают в нем предшественника самых различных взглядов. Так, А. Димер и Х. Сколимовский видят в исследованиях немецкого философа мощную культурпессиместическую струю. Ведь именно Хайдеггер показал, что техника не просто конструирует «технический мир», в котором она победоносна и универсальна. Нет, она подчиняет своему диктату едва ли не все пространство бытия. Присущая ей логика проникает в социальное и человеческое измерение истории.

Хайдеггер, как показывают эти его размышления, резко порвал с традицией европейской философии техники, которая акцентировала свое внимание на непосредственных, «очевидных» достояниях прогресса. Он показал, что последствия вторжения техники многообразны и в отдаленной перспективе даже труднопредсказуемы. Технологическая предопределенность едва ли не фатальна для человека в том смысле. Что содержит в себе некую непререкаемую заданность мышления. Поведения, сознания. В широком миовоззренческом подходе к технике у Хайдеггера обнаруживается и другая, «позитивная» тенденция. Техника оказывается у него не просто средством достижения конкретной цели, инструментом для решения практических задач, а универсальной ценностью вселенского масштаба. По своему статусу техника может быть сопоставлена разве что со значением истины. Следовательно, сущность техники - не делание, не манипулирование, а обнаружение. Он отвергает представление о том, что техника есть средство в руках человека. Напротив, человек «выдан» технике, «затребован» ею. В этом истоки опасности, которая подстерегает его.

6.3 Роль техники во взаимосвязи природы и человека

Немецкий философ Карл Ясперс (1883-1969) определил технику как совокупность действий знающего человека, направленных на господство его над природой. Цель их - придать жизни человека такой облик, который позволил бы ему снять с себя бремя нужды и обрести нужную ему форму окружающей среды. Как природа меняет свой облик под воздействием техники, какое обратное действие на человека оказывает его техническая деятельность, т.е. как характер его труда, организация его труда и его воздействие на среду меняют его самого, - все это составляет основной фактор исторического развития.

Техника реально изменила повседневную жизнь человека в окружающей его среде, насильственно переместила трудовой процесс и общество в иную сферу, в сферу массового производства, превратила все существование в действие некоего технического механизма, всю планету - в единую фабрику. Тем самым происходит отрыв человека от его природных основ. Власть над природой обретает смысл лишь при наличии целей, поставленных человеком, таких, как облегчение жизни, сокращение каждодневных усилий, затрачиваемых на условия физического существования, увеличение досуга и удобств.

Смысл техники состоит в освобождении от власти природы. Принцип техники заключается, по Ясперсу, в целенаправленном манипулировании материалами и силами для реализации назначения человека. «Технический человек» не принимает преднайденное просто как оно есть. Он рассматривает вещи под углом зрения их ценности для реализации человеческих целей. Животное находит уже денной среду, с которой оно, не сознавая того, неразрывно связано. Человек, также пребывая в этой связи, выводит создаваемую им самим среду за границы такой связи. Жизнь в среде, отчасти созданной им самим, является признаком самой сущности человека. Он утверждает свою реальность по мере того, как расширяет свою среду.

Техника оставалась в рамках того, что было сравнительно соразмерно человеку, доступно его обозрению. То, что делалось, производилось мускульной силой человека с привлечением силы животных, силы натяжения, огня, ветра и воды, не выходило за пределы естественной среды человека. Все серьезные изменения начались с конца XVIII века. Неверно, что в развитии техники никогда не было скачка. Тогда произошел именно скачок, охвативший всю техническую сторону человеческой жизни в целом.

Прежде всего, были открыты машины, автоматически производящие продукты потребления. То, что раньше делал ремесленник, теперь делает машина. Она прядет, ткет, пилит, стругает, отжимает, отливает, производит весь предмет целиком. С точки зрения культурологи небезынтересно открытие парового двигателя (1776), что стало поворотным пунктом в истории техники. Вслед за этим появился универсальный двигатель - электромотор (динамомашина - в 1867 году). Полученная из угля или силы воды энергия направлялась повсюду, где в ней нуждались. Древней механике, определявшей в течении тысячелетий состояние техники, противостоит теперь современная энергетика.

В формировании современного технического мира, считает Ясперс, неразрывно связаны между собой естественные науки, дух изобретательства и организация труда. Эти три фактора сообща обладают рациональностью. Каждый фактор имеет свои истоки и потому связан с рядом независимых от других факторов проблем.

Естественные науки создают свой мир, совершенно не помышляя о технике. Бывают естественнонаучные открытия чрезвычайного значения, которые, по крайней мере, вначале, а быть может, и вообще, остаются в техническом отношении безразличными. Для того, чтобы они принесли непосредственную пользу, необходимо еще и техническое прозрение.

Дух изобретательства может сотворить необычайное и вне рамок современной науки (бумеранг, фарфор, лак, шелк, порох, бумага и компас). В течении последних полутора веков, вопреки связанности традициями, во всех областях было сделано громадное количество открытий, которые, по существу, уже давно относятся к сфере возможного и вполне могли быть сделаны без современной науки (отопление разных видов, в т.ч. и центральное, множество предметов домашнего обхода). Для других открытий необходимой предпосылкой явились выводы современной науки, хотя, по существу, их вполне можно было бы осуществить и прежними средствами. Таковы большая часть противоэпидемических мероприятий, проведение операций с применением анестезии и антисептических средств. Традиционная инертность в повседневной жизни и терпеливое отношение к неудобному и нецелесообразному как будто преодолены в наши дни духом изобретательства.

Наконец, по Ясперсу, организация труда превращается в социальную и политическую проблему. Если производство продуктов и предметов повседневного массового потребления совершается машинным способом, то большинство людей оказывается втянутыми в этот производственный процесс в качестве звена машинного оборудования. Если почти все люди становятся звеньями технического процесса, то организация труда превращается в проблему человеческого бытия. Технизация, считает Ясперс, распространяется все шире - от подчинения природы до подчинения всей жизни человека, от бюрократического управления всем до подчинения политики, даже игр и развлечений.

Опираясь на идеи М. Хайдеггера, французский исследователь Ж. Эллюль разработал собственную концепцию, в которой он затронул различные философские проблемы, в том числе техники, государства, революции. Эллюль рассматривает феномен техники как самую опасную форму детерминизма. Техника, по его словам, превращает средства в цель, стандартизирует человеческое поведение и, следовательно, не просто делает человека объектом научного исследования, а именно объектом «калькуляций и манипуляций».

Эллюль ставит под сомнение прогрессивно-поступательный характер общественного развития. Фактором культурного отчуждения человека, по его мнению, является централизованное бюрократическое государство, превратившееся в автономную и независимую силу, и существующая техническая система как средство реализации власти и угнетения.

Эллюль признает одной из закономерностей научно-технического прогресса революционный, «скачковый» характер его развертывания. Этот процесс, сохоаняя в основном преемственность, чреват радикальными сдвигами, глубинными изменениями. Время от времени происходит как бы своеобразный сброс привычных канонов, традиционных установлений. Техника устремляется в новое русло. И здесь поступательность утрачивает присущую ей плавность. Новое состояние техники неожиданно оказывается как бы в известном противостоянии по отношению к предшествующему этапу.

6.4 «Культурные мутации» и их значение в истории цивилизации

Начиная с последнего десятилетия ХХ века усилилось внимание исследователей к человеческому измерению прогресса. Многие современные ученые пришли к выводу, что нельзя понять феномен «технологических переворотов», оставаясь в русле истории машин и технологий. Здесь необходимо некое погружение в стихию духовно-культурных факторов, в сферу гуманизации техники. Американский философ Х.Сколимовский попытался понять, всегда ли развитие техники сопряжено с культурными мутациями, с глубинными социальными переменами. Он обращает внимание на тот факт, что техника достигла расцвета в Китае в XIV столетии, т.е. до западного Ренессанса и европейской научной революции. Стало быть, по мнению философа, научная революция - вовсе не обязательно необходимая предпосылка процветания техники, а развертывание потенциала техники не всегда ведет к переменам в обществе.

В принципе следует сказать, что многие современные исследователи видят резервы гуманизации техники в развертывании самого технического прогресса. Они убеждены, что очередная волна культурных нововведений устранит внутренние противоречия и коллизии этого процесса, обеспечит гармонию с миром человека. Идея технических мутаций, оказывающих многомерное воздействие на социальный прогресс, давно уже получила признание в философии и социологии. Наиболее последовательно ее развивают Д.Белл, Дж.Грант, Э.Тоффлер. В частности, последний считает, что развитие техники осуществляется рывками, точнее сказать, волнами.

Элвин Тоффлер, американский социолог и футуролог, задается вопросом: почему мы вступаем в так называемый век информации именно сегодня, а, скажем, не сто лет назад? Почему процесс информатизации не мог «опоздать» еще на столетие? Исследователь отмечает, что примерно с середины 50-х гг. промышленное производство стало приобретать новые черты. Во множестве областей технологии все более обнаруживается разнообразие типов техники, образцов товаров, видов услуг. Все большее дробление получает специализация труда. Расширяются организационные формы управления. Возрастает объем публикаций. По мнению Тоффлера, все эо привело к чрезвычайной дробности показателей, что и обусловило появление информатики.

Тенденция к унификации породила контртенденцию. Появился спрос на новую технологию. Тоффлер рассматривает «информационный взрыв» как порождение отживших структур. Однако, почему прежние структуры стали разрушаться? Откуда взялись новые запросы и потребности? Что, вообще говоря, порождает грандиозные технологические сдвиги? Тоффлер отвечает на эти вопросы культурологически, хотя и подчеркивает великую роль техники в истории человечества.

В настоящее время в западной культурологи принято выделять в истории человечества три стадии стадии: «традиционное, аграрное общество», «индустриальное общество»и «постиндустриальное, информационное общество». Американский культуролог предпринимает попытку обрисовать будущее общество как возврат к доиндустриальной цивилизации на новой технологической основе. Рассматривая историю как непрерывное волновое движение, Тоффлер анализирует особенности грядущего мира, экономическим костяком которого станет, по его мнению, электроника и электронно-вычислительная техника, космическое производство, использование глубин океана и биоиндустрия. Это и есть «третья волна», которая завершает аграрную («первая волна») и промышленную («вторая волна»).

Компьютеры, несомненно, помогут углубить понимание причинно-следственных связей нашей культуры в целом, на что указывает Тофлер. Обработка информации поможет создать осмысленные «целостности» из бессвязных, роящихся вокруг нас явлений. Но компьютер только в том случае окажет воздействие на общественный организм, когда его применение будет продуманным, соотнесенным с характером общественных связей.

Будет ли дальше развиваться цивилизация на путях технического прогресса? Скорее всего, нас ожидает культурная мутация. Цивилизация будущего перестанет быть техногенной, т.е. ориентированной на технику. Возможно, это будет антропогенная цивилизация, т.е. такое устройство, которое устранит господство техники и поставит на ее место человеческие, антропологические основания. Глобальной ценностью для человечества станет информация. Информация - важнейший социокультурный феномен - коренным образом изменяет само понятие собственности, устанавливает иные, ранее неизвестные, сверхновейшие правила социальной жизни.

6.5 Техника и культура

Долгое время в некоторых обществоведческих теориях преобладал детерминизм, присущий технократическому мышлению, как представление об однопорядковой зависимости социальных процессов от технических, упование только на автоматизм действия технических законов и связанная с ним трактовка однолинейности развития. Будущее однозначно связывалось с прогрессом технотронной цивилизации, что, в принципе, может привести к эпохе «механистического» варварства, об опасности которого предупреждал еще в 40-е гг. XIX в. математик и философ О.Курно.

Присущее технократическому сознание ощущение кажущейся независимости процессов, происходящих в науке и технике, от окружающей социальной действительности, показало свою слабость. Игнорировались личные устремления людей, которые считались вторичными, производными, малозначимыми по сравнению с объективной логикой развития науки, техники и технологии.

Характерное для некоторых технократов представление о роли человека как объекта манипулирования, маскировалось под видом организационной деятельности и специфически понимаемой целесообразности. Как следствие - появление возможности технократической диктатуры сциентистского толка.

Социальными последствиями непродуманного развития технической цивилизации может стать появление оружия массового поражения, угроза замещения и вытеснения человека из ряда сфер производства с последующим ростом безработицы, превращение его в бездушного потребителя неких благ, получаемых от «умелого» управления. Последствия таких «достижений» науки, как попытки клонирования человека, роботизация повседневной жизни, трудно даже оценить. С уверенностью можно спрогнозировать самоуничтожение человечества в результате неконтролируемой технологизации жизни.

В «культе эффективности», по мнению французского социолога Ж.Мейно, находит свое главное оправдание технократия («минимум затрат - максимум результата»). Готовность технократами жертвовать субъективными характеристиками, которые в большинстве случаев не имеют количественных показателей, приводит к неоправданному расходованию ресурсов.

Гиперболизация технической рациональности и эффективности, что приводит к чрезмерному превознесению идей научного менеджмента, способных оказать плодотворное влияние на механизмы государственного управления, благодаря содействию последователей Ф.Тейлора и современных технократов, можно рассматривать как часть происходящей в обществе административной революции.

Расцвет бюрократии как преобладание технократического мышления при политическом управлении, опора на механическое, алгоритмизированное решение человеческих проблем - следствие пренебрежением значимости культуры. При этом подходе происходит превращение большинства населения в инертную массу. Сращивание бюрократии и технократии приводит к появлению на этой основе симбиоза - технобюрократии.

Лекция 7. Динамика культуры

7.1 Динамика культуры и её источники

Культура представляет собой постоянно развивающуюся систему. В ней непрерывно происходит множество всевозможных изменений и трансформаций. Культура зарождается, сохраняется, распространяется, разрушается и т.п. Поэтому, исследуя культуру, невозможно обойти тему её динамики.

Динамика культуры - любые изменения культурной системы, причинно обусловленные ее предыдущим состоянием, и имеющие определенную стадиальность и направленность. Это понятие описывает изменения или модификацию черт культуры во времени и пространстве.

Первые научные представления о культурной динамике появились в XIX веке в рамках концепции эволюционизма. Сам термин «динамика культуры» ещё не употреблялся, но исследователи уже заговорили о постепенном закономерном развитии общества и культуры, об эволюции от первобытного состояния до цивилизованного общества. Правда, следует отметить, что эволюционисты понимали динамику культуры весьма ограниченно, т.к. абсолютизировали идею прогресса, считая его запрограммированным явлением.

Начиная с XX века, представления о характере и направленности изменений в культуре расширяются. Под изменениями понимают не только развитие (прогресс), но и любые трансформации внутри культуры: кризисы, возврат к старому, полное исчезновение культуры и др. Большую роль в становлении нового понимания динамики культуры сыграл П.Сорокин и его книга «Социальная и культурная динамика» (1937-1941), благодаря которой и был введён в научный оборот термин «динамика культуры».

Широкое использование понятия «динамика культуры» приходится на вторую половину XX в., когда ученые столкнулись с острой необходимостью исследования проблем развития, изменения и распространения культурных институтов; инноваций, деградации, застоя и кризиса культуры; типов культурного развития; взаимодействия разных культур и культурных конфликтов. В итоге, сегодня под динамикой культуры понимают не только развитие, но и любое изменение культуры, устойчивый порядок взаимодействия составляющих её компонентов, ту или иную её периодичность, стадиальность, направленность к какому либо состоянию.

Учитывая принципиальное разнообразие процессов динамики культуры, современные культурологи выделяют несколько типов культурных трансформаций, описывающих качественные изменения культуры разного масштаба и уровня Подробнее об этом см. Ерасов Б.С. Социальная культурология. М., 1994.. Вот некоторые из них:

1) культурный застой (стагнация) - это состояние длительной неизменности и повторяемости норм, ценностей, смыслов и знаний, связанное с приверженностью общества неизменным традициям и резким ограничением или даже запретом нововведений. Как правило, это состояние характерно для небольших, устойчивых этнических культур, приспособленных к среде своего обитания, живущих в состоянии гомеостаза (равновесия) с ней. Сегодня это состояние может сохраняться только в изоляции от всего остального мира (племена и малые народы, проживающие в труднодоступных районах Азии, Африки, Латинской Америки).

Но застой может возникнуть и в высокоорганизованных цивилизациях, которые решили, что достигли пика своего развития, идеального состояния культуры и общества, и стремящихся сохранить это состояние. Примером может служить цивилизация Древнего Египта и Китая.

2) Упадок и деградация культуры, связанная с ослаблением и устареванием каких-то элементов культуры, упрощением системы культуры, исчезновением составляющих её частей, прежде устойчивых норм и идеалов. Такие процессы можно наблюдать в истории некоторых малых народов, попавших в орбиту влияния сильных культур (индейцы Северной Америки, коренные народы Сибири и Дальнего Востока).

3) Кризис культуры - разрыв между ослабленными или разрушенными прежними духовными структурами и институтами и формирующимися новыми, более отвечающими требованиям меняющегося общества.

Своеобразен подход сторонников постмодернистской парадигмы к интерпретации культурных изменений. Для них динамика культуры (анализ в рамках постмодернизма проводится обычно на примере духовных областей культурной активности, нередко - художественных практики, искусства) - не рост, не развитие, не целенаправленное распространение, а принципиально иной тип движения, который они обозначили термином, взятым из ботаники, «ризома» (беспорядочное распространение, «движение желания», лишенное направления и регулярности).

В целом для динамики культуры характерен устойчивый порядок взаимодействия ее компонентов, периодичность, стадиальность, направленность. Ряд её аспектов имеют симметричные по структуре механизмы, отличающиеся знаком направленности. Можно говорить об интеграционной или дезинтеграционной, восходящей или нисходящей культурной динамике, об эволюционном или революционном характере ее изменений деятельности и т.д.

7.2 Источники культурной динамики

В культурологии принято выделять следующие источники культурной динамики:

· инновации;

· обращение к культурному наследию;

· культурное заимствование;

· культурная диффузия;

· синтез.

Инновации представляют собой открытие или изобретение новых образов, символов, норм и правил поведения, политических или социальных программ, направленных на изменение условий жизни людей, формирование нового типа мышления или восприятия мира. Открытие - это получение новых знаний о мире. Открытия снабжают человечество новыми знаниями, которые в процессе изобретения соединяются с уже известными знаниями и порождают новые элементы. Носителями новаций могут выступать творческие личности или новаторские группы, выдвигающие новые идеи, нормы и способы деятельности, отличные от того, что принято в данном обществе. Новаторы могут принадлежать к разным социальным группам (от элиты до маргиналов).

Но всякое новое обязательно в той или иной степени обречено на непонимание и неприятие. Поэтому всегда возникает проблема соединения появившихся новаций с социокультурной средой. Ведь новаций появляется намного больше, чем закрепляется затем в обществе и культуре. Если культура и общество не готовы к принятию новых идей, если отсутствует спрос, заинтересованность в новом типе деятельности, любое новшество обречено на забвение.

Традиция - это механизм воспроизведения культуры и всех культурных институтов, которые узакониваются и обосновываются самим фактом их существования в прошлом. Ее главное свойство состоит в сохранении прошлых образцов через устранение, ограничение новаций, воспринимаемых как отклонение от идеала.

Ценности и символы, воплощенные в памятниках прошлого, становятся важным фактором новой культуры. При этом они должны не только сохраняться, но и воспроизводиться, раскрывая свой смысл для новых поколений. Обращение к культурному наследию призвано обеспечить поддержание привычных смыслов, норм и ценностей, сложившихся в обществе. Эти смыслы, нормы и ценности превращаются в каноны или образцы, проверенные многолетней практикой; следование им обеспечивает привычные условия жизни. Те элементы культурного наследия, которые передаются из поколения в поколение и сохраняются в течение длительного времени, обеспечивают самобытность культуры. Привязанность к традициям, стремление сохранить свое культурное наследие является чертой любого нормального общества.

Но, сохраняя и описывая результаты культурной деятельности прошедших столетий, следует учитывать опасность принять их за живой, современный процесс динамики культуры, отвергнуть настоящее во имя прошлого, представить культуру в виде музея, где экспонаты нельзя трогать руками и тем более переделывать. Поэтому сочетание традиции и новации, умение найти «золотую середину» между ними - важная задача любой культуры. Каждое общество решает эту проблему по-своему, что и определяет его культурную самобытность.

Диффузии культуры и культурные заимствования. В культуре большую роль играет не только передача культурного наследия от поколения к поколению, но и пространственное, географическое распространение элементов культуры. Взаимное проникновение отдельных элементов культуры или целых ее комплексов называется культурная диффузия. Культурное взаимодействие может пройти бесследно, может привести к сильному изменению обоих взаимодействующих культур, либо одностороннему влиянию одной культуры на другую. В двух последних случаях говорят о культурных заимствованиях, то есть использовании предметов, норм поведения, ценностей, созданных и апробированных в других культурах. Также для обозначения этого процесса используют термин «аккультурация» -- освоение элементов чужой культуры.

Культурные заимствования являются наиболее распространенными источниками культурных изменений по сравнению со всеми другими. Заимствования могут носить как прямой (через межкультурные контакты индивидов), так и косвенный характер (через действие СМИ, потребляемые товары, образовательные учреждения и т.д.). Благодаря этим процессам происходит проникновение и распространение необходимых культурных новаций среди тех народов и культур, где эти новации по объективным причинам сами появиться не могут.

Каналами культурной диффузии служат миграции, туризм, деятельность миссионеров, торговля, война, научные конференции, ярмарки, обмен специалистами и др.

Синтез. Он понимается как взаимодействие и соединение разнородных элементов, при котором возникает новое культурное явление, отличающееся от обоих составляющих компонентов и имеющее собственное качество. Синтез - это качественный сдвиг в культуре. Он имеет место в том случае, если социокультурная система осваивает достижения иных обществ в тех сферах, которые оказываются недостаточно развиты в ней самой, но при этом сохраняет присущую ей исходную основу, позволяющую говорить о ее определенности, самобытности, способности поддержания целостности и устойчивости.

В современных условиях синтез становится важным источником преобразования социокультурной системы многих развивающихся стран. В качестве образца такого плодотворного синтеза приводят Японию и ряд других стран Восточной и Юго-Восточной Азии.

7.3 Модели (формы) динамики культуры

Наблюдая за политическими и экономическими процессами развития, за динамикой науки, искусства, изменениями повседневной жизни людей, исследователи пришли к выводу, что в истории и культуре изменения имеют фиксированную последовательность стадий или состояний. На основании этого были выделены основные модели (формы) динамики культуры.

Прежде всего, ход мировой истории и культуры демонстрирует существование двух основных форм культурной динамики. Это эволюционный процесс и цикл (временной круг). Под эволюционным процессом понимается последовательное необратимое повышение уровня сложности и организованности культурных систем. А цикл - это повторяющаяся последовательность определенных фаз или состояний. Но помимо этих «чистых» форм культурной динамики встречаются несколько моделей, представляющих собой варианты циклической и эволюционной (или линеарной) моделей, либо модели, синтезирующие в себе черты двух основных форм.

К настоящему времени в мировой научной мысли накоплен огромный объем идей, представлений и концепций, позволяющий давать научно-философскую интерпретацию динамике культуры.

Циклическая модель

Эта модель была исторически первой и возникла еще в Древнем мире. В мифологии Древнего Китая, Древней Индии существовали идеи вечного круговорота событий и вечного возвращения к своим истокам, а также о периодическом повторении явлений в природе и жизни человека. В Древней Греции, в трудах Гесиода и других античных мыслителей (Пифагора, Гераклита, Эмпедокла) мы уже встречаем первое систематизированное изложение этой модели культурной динамики.

У Гесиода история представляет собой движение во времени, которое понимается как вечность. Всю историю человечества он разделил на четыре эпохи - золотой, серебряный, медный и железный века. В золотой век человек уподоблялся богам, в мире царили любовь, равенство, существовала тесная связь поколений, не было необходимости трудиться, т.к. природа была щедра и давала человеку всё необходимое для жизни, в том числе и знания, которыми он обладал от рождения. Чем дальше в своем развитии человек уходил от золотого века, тем сильнее было отклонение от исходной идеальной модели-эталона, и тем труднее становилась его жизнь. Для каждой эпохи было характерно свое состояние культуры, которое определялось этими отклонениями. К железному веку человек приходил с полным забвением моральных норм и законов, с потерей связи поколений, с утратой гармонии с природой. Начиналась война всех против всех. В итоге всё завершалось кризисом культуры, который обычно был связан с тем, что сама природа восставала против человека. Но этот кризис не означал полного краха, не был целиком негативным явлением, так как он не приводил к окончательному исчезновению культуры. Она возвращалась к исходной точке, с которой начинался новый цикл развития. Такие циклы повторялись бесконечно, в этом - смыл вечного возвращения и идеализации прошлого.

В последующие столетий идея циклического развития поддерживалась многими мыслителями. В к. XIX - XX в.в. варианты циклической модели динамики культуры встречаются в концепциях локальных цивилизаций Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби. Данные авторы, отрицая понятие всемирной истории как единого исторического процесса, выдвигают идею развития отдельных народов и культур, которое происходит по циклическим законам. Развитие отдельных цивилизаций или культурно-исторических типов может происходить как последовательно, так и параллельно. Форма развития одинакова для всех, но содержание уникально для каждой культуры. Развитие локальных цивилизаций проходит через стадии возникновения, развития, расцвета и упадка - возвращения к исходному состоянию.

Другим вариантом циклической модели динамики культуры является модель инверсии, при которой изменения идут не по кругу, а совершают маятниковые колебания от одного полюса культурных ценностей к другому. Такого рода перепады возникают в том случае, если в культуре не сложилось прочное ядро или структура. Инверсионная волна может охватывать самые разные периоды - от нескольких лет до нескольких веков. Инверсионный характер имели изменения культуры в разные времена и в разных обществах. Примерами инверсии может быть эпоха Возрождения, приведшая к восстановлению античной языческой культуры, культивированию тех ценностей, которые отрицались христианской церковью на протяжении многих веков. Но за ней наступила эпоха Реформации и контрреформация, частично восстановившие пошатнувшееся положение религии. В XX веке в качестве примера может выступить произошедший в нашей стране после революции 1917 года переход от религии к атеизму, приведший к разрушению прежних святынь, критике религии и расправе со священнослужителями. Но в конце века маятник качнулся в обратную сторону, и мы наблюдаем возрастающий интерес к религии.

Линеарная модель

Появление этой модели культурной динамики связано с возникновением христианства. Она основана на одной из основополагающих идей этой религии - стреле времени, которая разорвала круг вечного возвращения к исходному началу и ввела понятие начала и конца истории. Согласно христианству, история начинается от сотворения мира и продолжается до страшного суда и конца света. В рамках этой модели впервые были поставлены проблемы прогресса в истории и культуре, смысла и цели культурного развития, меры совершенства культуры.

Эта модель активно развивалась в рамках французского и немецкого Просвещения (А.Кондорсе, И.Гердер), немецкой классической философии (И.Кант, Г. Гегель), в марксизме, в эволюционизме социальной и культурной антропологии (Э.Тайлор, Д.Фрэзер, Л.Морган), а также в неоэволюционистском направлении культурологии (Л.Уайт, К.Клакхон).