Русский театр XIX века

Пелагея Антиповна Стрепетова (1850--1903) -- впервые вышла на сцену еще девочкой, в пятнадцать лет стала профессиональной артисткой, а через год сыграла Лизавету в «Горькой судьбине» Писемского, одну из главных своих ролей, прославивших ее. В двадцать три года ее называли гениальной, а в тридцать два -- слишком старой, ее жизнь была полна событий необычных, из ряда вон выходящих. Девочка-подкидыш, воспитанная в семье театрального парикмахера А. Г. Стрепетова, она с детства обожала театр, видела на сцене знаменитых гастролеров -- Олдриджа в ролях Отелло, Макбета и Шейлока, Никулину-Косицкую в «Грозе». Летом 1865 года в маленьком Рыбинском театре впервые вышла на сцену, и ничто поначалу не обещало в ней артистки, чей удивительный талант потрясет Россию. Началась кочевая жизнь в провинции, сменялись города, антрепризы, названия водевилей и мелодрам, которые приходилось играть. Исполнение было неумелое, роли не приносили удовлетворения, но давали опыт, про-фессиональные навыки. Стрепетова играла все, что поручали,-- подростков, девочек, изображала «толпу», пела куплеты в опереттах, участвовала в дивертисментах. Большой успех выпал впервые на ее долю в роли Верочки в пьесе Боборыкина «Ребенок», чья судьба была похожа на ее собственную.

Ей еще не было семнадцати, когда в Ярославле, заменив заболевшую актрису, она сыграла Лизавету в «Горькой судьбине». Эта роль станет спутницей всей ее жизни, но в то время Стрепетова не могла еще постичь всей ее глубины.

Постепенно определялась тяга молодой артистки к ролям драматическим и трагическим, к подлинно народным, бытовым характерам. Привычная театральность не была ее стихией.

В возрасте восемнадцати лет она попала в серьезную антрепризу А. А. Рассказова в Самару, где в это время служил молодой Ленский. Здесь в 1870 году Стрепетова снова сыграла Лизавету. Тогда-то и произошло подлинное рождение роли и актрисы.

Пьеса Писемского, разрешенная цензурой к постановке лишь в 1863 году, и на императорских и на провинциальной сцене превращалась в обычную мелодраму и успеха не имела, а вскоре и вовсе исчезла из репертуара. Стрепетова раскрыла в Лизавете не «подлую бабу и шельму», как называл свою героиню сам автор, а трудную женскую долю, отстаивала право своей героини на любовь, душевную независимость, показывала ее способность на жертву во имя этой любви, свободной и истинной, ее благородство и силу характера.

Трагическая судьба Лизаветы потрясала зрителей. Роль сделала Стрепетову популярной, критики писали о «чуде, какого давно уже не было на русской сцене». Та же тема, что в Лизавете, но на более совершенном материале, звучала и в образе Катерины в «Грозе».

Актриса счастливо нашла себя в этих ролях. И хотя она продолжала играть в оперетте, у нее уже были «свои» спектакли, в которых никто не мог с ней сравниться. Слава ее росла. Оказавшись в результате стечения личных обстоятельств в Казани, Стрепетова вскоре стала играть в местном театре -- в крупнейшей провинциальной антрепризе П. М. Медведева. После первого же выступления успех ее был «сверхъестественным», как писали очевидцы. А было это первое выступление в роли Аннеты в «Семейных расчетах» Н. Куликова -- третьей из «главных» ее ролей. Казань, центр русской театральной провинции, признал Стрепетову великой артисткой.

В Казани в то время служил и Ленский, и начинающие Давыдов и Савина -- с этими двумя актерами Стрепетова встретится через несколько лет в Александринском театре. Здесь встретилась она и с замечательной артисткой А. И. Шуберт, которая стала первым и единственным педагогом молодой героини.

Слава Стрепетовой докатилась до столиц. Не возобновив контракта с Медведевым, актриса уехала в Москву, где играла в Народном театре на Политехнической выставке. Гастроли ее стали в Москве сенсацией. Молодежь видела в ней актрису нового, народного типа, критика писала, что она «будила совесть». Ее слава объясняется «не только мощью и самобытностью, сколько редкостным совпадением со временем», как писал один из исследователей ее творчества. «Никто не был народнее ее,-- свидетельствовал А. Кугель, не относившийся к поклонникам актрисы.-- Она вышла из народа и всем своим творчеством в народ стремилась. И казалось, в ее Катерине или Лизавете открывалась вся высшая правда жизни, то, ради чего стоит жить и выше чего нет и не может быть для русской души».

В 1876 году Стрепетова впервые приехала в Петербург. Она выступала в «Собрании художников» на Мойке и потрясла столичных зрителей, единодушно устремлявшихся на ее спектакли каждый раз, когда она приез-жала в Петербург. Как и везде, они видели в ней выразительницу передовых идей времени, принимали ее искусство как вызов, как протест против положения женщины в России. С годами искусство актрисы становилось все более точным и сильным, менялись характеры ее героинь, неизменным оставалась и в Катерине, и в Лизавете их решимость, воля, их стремление к свободе чувства, их протест против закрепощения, подневольного существования в семье. Неизменным оставался и очень личный, исповедальный характер исполнения Стрепетовой.

Кроме ее «коронных» ролей, были у актрисы и другие удачи: Евгения («На бойком месте»), где своеобразно преломлялась все та же тема женской независимости; Марьица в «Каширской старине», Марья Андреевна в «Бедной невесте».

Актриса продолжала «кочевать», но теперь уже не по провинции, а по разным сценам Москвы и Петербурга, пока в 1881 году не состоялся ее дебют в Александринском театре. Она играла, конечно, Катерину и Лизавету, после чего ее зачислили в труппу. Публика на ее спектаклях была особая, главным образом молодежь. Каждое выступление актрисы превращалось в демон-страцию. Это настораживало начальство. Буквально с дебюта началась травля актрисы в газетах. Несмотря на колоссальный ее успех, критика писала, что она уже не молодая, что она не та, что приглашение ее в императорскую труппу «почетное». В театре ее тоже встретили враждебно, у нее сразу же появилось много врагов, тем более что ее резкий характер этому способ-ствовал.

Стрепетова пробыла в Александринском театре девять лет. Это были годы непрерывной борьбы и преодолений, не творческих, а вокругтеатральных, закулисных. В искусстве ее ничего нового за это время не появилось, она играла в основном «свои» роли и играла в свойственной ей манере, только со временем появились в ее игре эмоциональные излишества, делавшие ее исполнение несколько «провинциальным».

Из новых ролей единственной удачей была Кручинина в «Без вины виноватых», которой актриса в 1890 году прощалась со столичной публикой. Это был один из ее последних триумфов. Уйдя из Александринского театра, Стрепетова играла в частных театрах, гастролировала, но все с меньшим успехом. Становилось ясно -- она пережила свою славу, потеряла «своего» зрителя. Из последних ролей только Матрена во «Власти тьмы» на сцене Литературно-художественного общества в 1896 году имела успех.

Актриса снова вернулась в Александринский театр в 1899 году. Встречалась она со зрителем той же ролью, которой прощалась с ним девять лет назад,-- Кручининой. Но в театре она уже была не нужна, и через полгода ей пришлось уйти. Огромный талант ее принадлежал другому времени, которое ушло. Она этого не понимала и не могла найти себя в новом времени, она оказалась ему не созвучной.

Конец века

Два великих события знаменуют собой конец XIX столетия -- рождение драматургии А. П. Чехова и создание Художественного театра.

Антон Павлович Чехов (1860--1904)--еще в школьные годы в Таганроге начал писать водевили, некоторые из них игрались гимназистами. Там же он начал драму «Безотцовщина», законченную уже в Москве в 1891 году, о конфликте отцов и детей, к которым он относился одинаково критически. Некоторые темы и образы этой драмы откликнутся через несколько лет в его пьесах. «Безотцовщина» -- произведение незрелого автора, который находился во власти драматургических штампов. Его пьеса была перенасыщена убийствами и шаблонными мелодраматическими эффектами. Тем не менее он мечтал увидеть ее на сцене и даже показал пьесу Ермоловой. Отзыв великой артистки нам неизвестен, но ясно, что он был для автора горь-ким, во всяком случае, придя домой, он уничтожил рукопись.

В 1885 году Чехов предпринял новую попытку на поприще драматургии -- на этот раз на основе собственного рассказа «Осенью» написал пьесу «На большой дороге», включил в нее новые образы, ввел новые темы. На сцену она тоже не попала, на сей раз по «вине» цензора, который категорически заявил: «Мрачная, грязная пьеса -- не может быть дозволена».

Новая неудача, правда, не столь обидная, не остановила Чехова. Через два года он написал драму.

«Иванов» -- первое произведение, с которого начинается «театр Чехова». «Я лелеял дерзкую мечту суммировать все то, что доселе писалось о ноющих и тоскующих людях и своим Ивановым положить предел этим писаниям»,-- так Объяснял автор собственное намерение.

В образе Иванова Чехов отразил болезнь века -- безволие, душевную дряблость, раннюю старость -- в тридцать лет. В судьбе одного героя автор отражал судьбу своего поколения (он и сам чувствовал себя стариком в возрасте Иванова), пережившего крах надежд, пору увлечения новыми идеями. Человек, душевно опустошенный, неспособный к активному действию, лишенный веры во что бы то ни было, уставший от жизни, Иванов действительно знаменует собой конченность, исчерпанность своего поколения. Трагедия Иванова--это трагедия русской интеллигенции в пору реакции 1880-х годов. Не случайно автор дал' Герою такое распространенное имя.

Душевная рефлексия Иванова оборачивается жестокостью по отношению к окружающим. Чахнет и умирает жена, страдает Шура, по-своему страдает Лебедев, отец Шуры. Но Иванов не может найти выхода из тупика. Будь он Лебедевым, он тоже погрузился бы в обывательскую тину, забыв о юношеских мечтах. Но Чехов потому и выделил своего героя из этой среды, что увидел в нем ум и талант, человека незаурядного и совестливого, страдающего от своего безволия, пытающегося преодолеть его. И в конце концов находящего выход в самоубийстве.

"Уже в этой первой пьесе обнаружились новые черты чеховской драматургии: углубленный психологизм, отсутствие деления персонажей на героев и злодеев, неспешный ритм действия при огромной внутренней напряженности. В пьесе еще есть влияние традиционней драматургии: эффектные финалы актов, например. «Каждое действие я оканчиваю, как рассказ; все действие идет мирно и тихо, а в конце даю зрителю по морде» --так писал Чехов о композиции пьесы. Традиционен и мелодраматический финал, где герой умирает от разрыва сердца во время свадьбы (во второй редакции -- стреляется в присутствии невесты).

«Иванов» был поставлен 19 ноября 1887 года в московском театре Корша, но неудачно. Пьеса была подготовлена за четыре дня, все играли «по суфлеру и по внутреннему убеждению», исполнитель роли Шабельского не смог произнести в первом акте ни слова по причине нетрезвого состояния, игра шаферов была так плоха («балаган и кабак»), что ко второму представлению Чехов эти роли просто выбросил. Сама пьеса вызвала бурную реакцию, которую автор определил, как «аплодисменто-шиканье», одни критики считали ее «глубоко безнравственной и... нагло циничной путаницей понятий», «дребеденью», другие -- «свежей струей».

В январе 1889 года вторая редакция «Иванова» была поставлена в Александринском театре. Главную роль играл Давыдов, Анну Петровну -- Стрепетова. Спектакль имел большой успех и получил ряд положительных рецензий. В том же году «Иванов» широко пошел по провинции.

Вдохновленный удачей Чехов пишет в 1889 году пьесу «Леший» -- своеобразную предтечу «Дяди Вани», где сохранятся основные персонажи «Лешего», но, по существу, это будет другая пьеса. В «Лешем» сюжет строился на отношениях Серебрякова, Елены Андреевны и Войницкого, который в третьем акте стрелялся. Взаимоотношения Сони и Хрущева (он станет Астровым) развивались вне тесной связи с главным конфликтом.

В «Лешем» Чехов продолжает социальную тему «Иванова», показывает пошлость обывательской жизни, видя выход из тупика в созидании, в творчестве, в самоусовершенствовании. Эта тема раскрывается в образе Хрущева, живущем заботами о будущем лесном богатстве края (поэтому его и прозвали «Леший»),

Во время работы над «Лешим» Чехов формулирует один из главных принципов своего театра: «Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни...» В новой пьесе Чехов и стремится создать этот «поток жизни».

Цензура в «Лешем» увидела «прекрасную драматизированную повесть, но не драму» и к постановке не рекомендовала. Чехов сделал вторую редакцию, приблизив ее к «требованиям сцены». Поставленная в частном театре Абрамовой, успеха она не имела и критикой была единодушно осуждена.

Хотя неудача «Лешего» не лишила его намерения продолжать работать в драматургии, новую большую пьесу он написал только в 1895 году. Это была «Чайка».

Внимание Чехова снова было сосредоточено на жизни интеллигенции, главным образом творческой: действующие лица -- писатели и актеры. Автор строит пьесу на событиях личной жизни героев, но она тесно переплетена с вопросами современного искусства. Провинциальная актриса Аркадина не понимает и не принимает новаций своего сына Треплева. Тригорин, модный беллетрист, переживает пору растерянности и недовольства собой как писателем. Нина Заречная рвется на сцену, на ту самую, провинциальную, на которой играет Аркадина. Все терпят крах, все переживают драмы.

Пьеса построена на тончайших душевных движениях, на внутренних процессах. Паузы, атмосфера сумерек или жаркого летнего дня, музыка -- все помогает создать особый микромир, в котором люди ведут обычную жизнь, ссорятся, мирятся, влюбляются, борются с трудностями, с собой. А все это вместе складывается в прекрасный и тонкий, полный драматизма и поэзии рассказ о судьбе художника, о судьбе интеллигента в мрачную и глухую пору реакции.

После многочисленных поправок, которых требовала цензура, усмотревшая в отношениях Аркадиной и Тригорина безнравственность, разрешение на постановку «Чайки» было получено. Пьесой заинтересовался Александринский театр. Начались репетиции, на которых присутствовал автор. 17 октября 1896 года состоялась премьера.

Едва ли в жизни Чехова был день более безрадостный, чем этот. Несмотря на то, что в пьесе были заняты прекрасные актеры -- достаточно сказать, что Нину Заречную играла В. Ф. Комиссаржевская,-- спектакль провалился.

Чехов уехал. Критики набросились на пьесу, ставили под сомнение талант автора. Но были люди, которые оценили новаторское произведение по достоинству.

Немирович-Данченко отказался от Грибоедовской премии за лучшую пьесу года, считая, что она должна быть присуждена не ему, а Чехову за «Чайку». С творчеством Немировича-Данченко и будет связано подлинное рождение драматургии Чехова на сцене, которое произойдет всего через два года после провала «Чайки».

В 1896 году Чехов написал «Дядю Ваню», кардинально переделав «Лешего». Новая пьеса показывала российскую провинцию, бесконечные будни, в которых гибнут талантливые и незаурядные люди. Гибнет, опускается в провинциальной глуши Астров, который сам говорит о себе: «постарел, заработался, испошлился». Здесь изо дня в день работает, исправно посылая деньги Серебрякову, Войницкий. Ни намека на перемену в их жизни, ни проблеска надежды на лучшее будущее, во всяком случае для них самих. Астров уповает на то, что через сто, двести лет люди «найдут средство, как быть счастливее». Соня утешает дядю Ваню тем, что после смерти они отдохнут и увидят «все небо в алмазах», взывает к милосердию. И только один Серебряков с обычной для него самоуверенностью назидательно произносит на прощанье: «Надо, господа, дело делать! Надо дело делать». Людям нечем жить в этом мире, утверждает Чехов.

После неудачи «Чайки» Чехов не изменил себе, не бросился подражать другим. Напротив, он усугубил в новом произведении те «недостатки», о которых много писали и говорили ему. Не прислушался, не внял. Он знал некую высшую истину искусства, которая пока была доступна ему одному.

«Дядя Ваня» был поставлен впервые в провинции. Попытка осуществить его на сцене Малого театра успехом не увенчалась -- автору предложили сделать такие «поправки», которые совершенно исказили бы его творение, он положил пьесу в стол.

В 1899 году он написал «Три сестры». Снова об интеллигенции. Снова о российской провинции. А в 1903 году создал последнее свое драматическое произведение -- «Вишневый сад». В этих пьесах все черты «театра Чехова» были доведены до совершенства, до выражения идеального. Огромное значение обретает «второй план» жизни героев, который угадывается за словами, атмосфера действия, особое построение характеров.

Было ясно, что эта драматургия требует совершенно новых сценических принципов: Чехов не мог прозвучать на сцене без режиссуры.

17 июня 1897 года известный драматург, критик и театральный педагог Владимир Иванович Немирович-Данченко писал актеру и режиссеру из Общества искусства и литературы Константину Сергеевичу Станиславскому: «Говорят, Вы будете в Москве завтра, в среду. Я буду в час в Славянском базаре -- не увидимся ли?» Обычное приглашение, но -- с него началась история нового театра.

На конверте от записки рукой Станиславского сделана запись: «Знаменитое первое свидание -- свидание с Немировичем- Данченко. Первый момент основания театра».

Это знаменитое свидание состоялось 22 июня 1897 года. Оно началось в ресторане «Славянский базар» и закончилось на даче. Оно продолжалось без перерыва восемнадцать часов. В течение этого времени было не только решено организовать новый театр, но и выработаны его принципы -- органи-зационные, эстетические, этические; составлена труппа и определен репертуар.

Потом начались организационные дела -- поиски пайщиков, помещения, приглашение актеров, поездки в экспедиции за сбором исторического материала. И наконец -- репетиции. Они проходили на даче у одного из участников Общества искусства и литературы под Пушкино. Участники работы поселились рядом, под репетиции был отведен большой сарай. В процессе работы не только готовились спектакли, но и создавался новый коллектив.

Открывать театр решили трагедией А. К. Толстого «Царь Федор Иоаннович», которая так ни разу со времени написания не появилась на сцене и была для зрителя нова. На центральную роль было назначено несколько исполнителей. Рекомендованный Немировичем И. Москвин Станиславскому не понравился, он начал работать с другим актером, а Немирович готовил с Москвиным роль отдельно. Они занимались в сторожке. Когда работа была закончена, ее показали Станиславскому. Он был поражен. Москвин остался единственным исполнителем роли Федора.

Среди пьес, намеченных к постановке в первом сезоне, была и чеховская «Чайка». Ее включили тоже по настоянию Немировича, Станиславский пьесу не понял и не очень оценил поначалу. Провал в Александринском театре налагал на новый коллектив огромную ответственность за судьбу «Чайки», за судьбу Чехова. Немирович делал подробные разработки, отсылал их Станиславскому и тот писал режиссерский план. Так шла работа. Все создавалось общими усилиями.

День 14 октября 1898 года -- исторический. В этот день не только открылся новый театр.

В этот день началась новая эра в истории театрального искусства.

«Царь Федор Иоаннович» поразил зрителей -- обстоятельностью проработки каждого характера, даже в массовках; неожиданной простотой актерской игры, особенно речи на сцене; обстоятельностью и исторической точностью оформления и костюмов; четкостью решения массовых сцен. А главное -- подчиненностью всех частностей, всех мелочей единому режиссерскому замыслу.

Как говорили в то время, на другое утро после премьеры Москвин проснулся знаменитым.

О новом театре спорили, у него сразу появились горячие поклонники и столь же горячие противники. Одни восхищались правдой исполнения, слаженностью ансамбля, другим не хватало в новом спектакле «премьеров», Москвин хоть и был великолепен, но воспринимался не как «солист», а в общем ансамбле.

Но главное испытание было впереди -- «Чайка»!

Премьера ее была намечена на 17 декабря 1898 года. Спектакль весь построен на настроении, на едва заметных во внешнем выражении душевных движениях, необычные образы, которые нельзя было показать, изобразить, с ними надо было слиться, их надо было прожить.

Да к тому же Станиславский придумал мизансцены, которых никогда в театре не было.

Усугубляли волнение и известия из Ялты: Чехов серьезно болен, у него обострился туберкулез, новый провал «Чайки» может убить его.

Актеры вышли на сцену, как выходят на поединок, в котором не может быть благополучного исхода.

Станиславский так описывает этот спектакль:

«Как мы играли -- не помню. Первый акт кончился при гробовом молчании зрительного зала. Одна из артисток упала в обморок, я сам едва держался на ногах от отчаяния. Но вдруг, после долгой паузы, в публике поднялся рев, треск, бешеные аплодисменты. Занавес пошел... раздвинулся... опять задвинулся, а мы стояли, как обалделые. Потом снова рев... и снова занавес... Мы все стояли неподвижно, не соображая, что нам надо раскланиваться. Наконец мы почувствовали успех и, неимоверно взволнованные, стали обнимать друг друга, как обнимаются в пасхальную ночь... Успех рос с каждым актом и окончился триумфом. Чехову была послана подробная телеграмма».

Так родился новый театр--театр режиссерский, которому принадлежит век XX...

Размещено на Allbest.ru