История русской культуры. XIX век

Одним из первых писателей, изобразивших жизнь крепостной деревни, был Д. В. Григорович. Его повести «Деревня» (1846), «Антон Горемыка» (1847) рассказывали о нищете, забитости и бесправии крестьян.

У Тургенева в «Записках охотника» образы крестьян глубоко лиричны. Писатель показал их людьми умными, духовно богатыми. При сопоставлении крестьян с помещиками проигрывают последние. При этом происходило не просто уравнение мужика с барином, но последовательное утверждение превосходства крестьянина, как человека, над барином. В рассказе «Хорь и Калиныч» хозяйственный, рассудительный Хорь «... казалось, чувствовал свое достоинство, говорил и двигался медленно, изредка посмеивался из-под длинных усов... Мы толковали с ним о посеве, об урожае, о крестьянском быте... Он со мной как будто соглашался, только потом мне становилось стыдно, и я чувствовал, что говорю не то». Таким образом, уже в ранних рассказах о крестьянах Тургенев подошел к этой теме по-новому -- в крестьянских характерах он подмечал такие черты, как жизнеспособность, дающая возможность дальнейшего развития. Вся галерея образов крестьян -- от хозяйственного Хоря и практичного Калиныча до экзальтированной Лукерьи -- рисовалась Тургеневым на фоне прекрасной среднерусской природы. Великолепные пейзажные зарисовки призваны были подчеркнуть органическую сопричастность трудящихся на земле людей и величавой природы, которая влияет на формирование их мировоззрения. Эта мысль отчетливо прослеживается в состязании крестьян-певцов и выступлении одного из них -- Якова: «Русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала, в нем и так и хватала вас за сердце... Он пел, и от каждого звука его голоса веяло чем-то родным и необозримо широким, словно знакомая степь раскрывалась перед вами, уходя в бесконечную даль...».

Поэтизируя и несколько идеализируя крестьян, Тургенев занимает принципиально иную позицию в этом вопросе по сравнению с Григоровичем. Оба они были художниками-реалистами, и «Записки охотника», и «Деревня», и «Антон Горемыка» -- бесспорно антикрепостнические произведения. Но если Григорович осуждал крепостничество, подчеркивая грубость, забитость, одичание крепостных как следствие их бесправного существования, то Тургенев, утверждая высокий моральный облик крестьянина, показывал недопустимость насилия над человеческой личностью.

Одновременно писатель отмечал и хозяйственное разорение поместий владельцев-самодуров, таких, как сановник из рассказа «Два помещика», задумавший поле ржи засеять маком, или Пантелей Чертопханов, решивший перестроить деревню в виде треугольника с флагом посредине. В «Записках охотника» Тургенев выступает как страстный противник крепостного права. Объясняя друзьям свое «бегство» в 1847 году за границу, он признавался: «Я не мог дышать одним воздухом с тем, что я возненавидел... Мне необходимо было удалиться от врага моего затем, чтобы из самой моей дали сильнее напасть на него. В моих глазах враг этот имел определенный образ, носил известное имя: враг этот был крепостное право. Под этим именем я собрал и сосредоточил все, против чего решил бороться до конца -- с чем я поклялся никогда не примиряться...».7

После 1861 года отношение писателя к крестьянскому вопросу осложнилось замеченным им процессом расслоения русской деревни и непреодоленным противоречием в отношениях помещиков и крестьян, которое, как он опасался, может стать угрозой существующей цивилизации.

Страшная картина обнищания и одичания крепостной деревни была создана Ф. М. Решетниковым в повести «Подлиповцы». Произведение Решетникова, опубликованное в 1864 году на страницах «Современника», было написано автором на основе личных впечатлений от жизни в Чердынском уезде Пензенской губернии. Но подобное положение крестьян, по признанию Решетникова, можно было встретить и в Вятской, и в Вологодской, и в Архангельской губернии. Описание быта крестьян маленькой деревни Подлинная ведется в спокойной манере констатации фактов. Недороды нескольких лет обрекли крестьян на голодную смерть. Они едят мякину с корой, отчего болеют и слабеют. «Везде бедная обстановка, нечистота, плач и стоны; половина лежит, половина сидит молча или что-нибудь делает, ругая работу, ругая себя и все окружающее. Словно всем им жизнь опротивела...».8 Даже, когда один из крестьян -- энергичный Пила -- пытается вселить в своих односельчан надежду, заставить их работать, то все это оказывается бесполезным. Дикие нужда и голод атрофировали человеческие чувства у крестьян, ожесточили их. Так, бедняк Сысойко, мечтавший жениться на дочери более состоятельного соседа, фактически изничтожает младших брата и сестренку -- «лишние рты», которые его тяготят. Финал повести так же трагичен, как и все повествование. Покинувшие деревню в надежде найти работу и прокормиться Пила, его дочь Апраська и Сысойко, не смогли нигде устроиться. После скитаний и многочисленных мытарств умирает Апраська. Повесть заканчивается гибелью Сысойки и Пилы.

Народная, крестьянская тема в самом широком аспекте, воспринимаемая им как грань общенациональной проблемы, стала определяющей и в поэзии Н. А. Некрасова, одного из немногих писателей в истории не только русской, но и мировой литературы, так тесно связанного с народом. Страстный патриот и гражданин, поэт считал своим человеческим и гражданским долгом самоотверженно служить Родине и народу:

Не может сын глядеть спокойно

На горе матери родной

Не будет гражданин достойный

К Отчизне холоден душой.

При этом тема Родины приобрела в поэзии Некрасова демократический крестьянский характер. В своих наиболее значительных поэмах конца 50-х -- начала 60-х годов он воспевал народную жизнь, ее нужды и заботы, бедственную долю труженика-крестьянина («Несжатая полоса», «Забытая деревня», «В полном разгаре страда деревенская», «Деревенские новости»). Прекрасно зная быт русской деревни, Некрасов был далек от идеализации крестьянской жизни, он правдиво писал о непосильном, подневольном труде пахарей, голоде и нищете, о тяжкой женской доле:

В полном разгаре страда деревенская...

Доля ты! -- русская долюшка женская!

Вряд ли труднее сыскать...

...Зной нестерпимый: равнина безмолвная,

Нивы, покосы да ширь поднебесная --

Солнце нещадно палит.

Бедная баба из сил выбивается...9

В то же время в стихах этого периода нередки светлые впечатления от сельской жизни -- поэтичные обычаи и обряды русской деревни, красота и статность крестьянских девушек, сила и молодечество парней. С особо теплым чувством писал Некрасов о крестьянских детях:

Все серые, карие, синие глазки --

Смешались, как в поле цветы.

В них столько покоя, свободы и ласки,

В них столько святой доброты!10

Период, последовавший за 1861 годом, был тяжелым для Некрасова. После 1861 года большие надежды, которые возбуждала вначале крестьянская реформа, начали рассеиваться -- положение пореформенной деревни оставалось тяжелым. В среде сотрудников «Современника», возглавляемого поэтом, назрел раскол, в результате которого редакцию журнала покинули Тургенев, Анненков, Боткин. Осенью 1861 года был сослан в Сибирь один из сотрудников «Современника» поэт-революционер М. Л. Михайлов. В ноябре того же года умер Добролюбов. В 1862 году был арестован и осужден на каторгу Чернышевский. Позднее Некрасов вспоминал об этом периоде, как времени, когда он «...друзей теряя с каждым годом. Встречал врагов все больше на пути». В 1866 году после покушения Каракозова на Александра II был закрыт «Современник». Творчество поэта приобретало все более суровый, обличительный характер. Поэмы «Мороз -- Красный нос», «Коробейники», «Железная дорога» образовали своего рода цикл, посвященный изображению крестьян после реформы 1861 года. Состояние их по-прежнему было ужасно, малоземелье, неурожаи обрекали на голод, гнали на заработки, где также грабили их «грамотеи-десятники, секло начальство, давила нужда». Строители железной дороги «подрывались под зноем, под холодом, С вечно согнутой спиной, Жили в землянках, боролися с голодом. Мерзли и мокли, болели цингой». Но, когда был закончен этот «труд роковой», «каждый подрядчику должен остался». Наряду с прежними «угнетателями народа» -- помещиками поэтом назван и новый тип эксплуататора -- богатеющий буржуа-подрядчик, «толстый, присадистый, красный как медь».

Несмотря на драматические ситуации, составляющие сюжеты вышеназванных поэм, в них утверждалась вера в духовные силы народа:

...Вынес достаточно русский народ,

Вынес и эту дорогу железную --

Вынесет все, что Господь ни пошлет! 11

В 1869 году в «Отечественных записках», в которых Некрасов пытался возродить традиции «Современника», были напечатаны три главы первой части поэмы «Кому на Руси жить хорошо». Поэма писалась 13 лет, автор считал ее «делом своей жизни». Г. Успенский рассказывал, что Некрасов много думал над поэмой, надеясь создать «народную книгу», которая должны была дать ответ не только на вопрос, поставленный в заглавии, но и подготовленный историей: куда идет Россия, каковы пути ее развития? Поэма, явившаяся итогом многолетних наблюдений автором жизни русского крестьянства, отражала не только недавнее прошлое, но пореформенное положение народа. «Кому на Руси жить хорошо» представляла широкую картину народной жизни пореформенного времени. Уже первые страницы поэмы рисуют трагическое положение крестьянства. Об этом говорят, прежде всего, названия деревень, откуда идут главные действующие лица поэмы -- семь странствующих мужиков:

Подтянутой губернии,

Уезда Терпигорева,

Пустопорожней волости,

Из смежных деревень --

Заплатова, Дырявина,

Разутова, Знобишина,

Горелова, Неелова,

Неурожайна тож...

Страшен в своей безотрадной правдивости и облик крестьянина:

Грудь впалая; как вдавленный

Живот; у глаз, у рта

Излучины, как трещины

На высохшей земле;

И сам на землю матушку

Похож он: шея бурая,

Как пласт, сохой отрезанный,

Кирпичное лицо,

Рука -- кора древесная,

А волосы -- песок.12

В своих странствиях герои поэмы постоянно слышат рассказы о заботах и страданиях трудовых людей. Причина горестного бытия крестьян в том, что

Работаешь один,

А чуть работа кончена,

Гляди, стоят три дольщика:

Бог, царь и господин!

В отличие от Тургенева, Решетникова и многих других авторов «крестьянских» повестей, Некрасов видел в крестьянстве грозную силу:

У каждого крестьянина Душа, что туча черная -- Гневна, грозна -- и надо бы Громам греметь оттудова, Кровавым лить дождям...

«Надо бы», но этого не происходит, потому что само крестьянство, по мысли автора, не способно к целенаправленному политическому действию. Не случайно Некрасов вводит в поэму рассказ «Про холопа примерного -- Якова верного», в котором изображен пассивный протест крепостного человека, повесившегося на глазах у барина. Авторские надежды обращены к «вождям поколения» -- интеллигентам-революционерам, разночинцам 60-х годов, типа Гриши Добросклонова.

Исследователи творчества поэта неоднократно отмечали, что сюжетное содержание поэмы «Кому на Руси жить хорошо» построено на фольклорной основе, по образцу «хождений за правдой». В этом же стиле была создана и заключительная часть поэмы «Пир на весь мир». В ней сходятся вместе все встреченные странниками крестьяне, солдаты, раскольники и «народные заступники» -- Савва, Гриша Добросклонов. Вместе они представляют «силу могучую». Но «сила с неправдою не уживается» --

Русь не шелохнется,

Русь -- как убитая!

А загорелась в ней

Искра сокрытая...

Эта искра должна озарить светом будущее великой страны.

Ты и убогая,

Ты и обильная,

Ты и забитая,

Ты и всесильная,

Матушка-Русь! 13

В творчестве Некрасова демократическая литература достигла наибольшей остроты в трактовке крестьянской темы. В последующие годы она изображалась преимущественно в свете новых буржуазных конфликтов пореформенной деревни.

Так, Салтыков-Щедрин в «Губернских очерках» создал ряд портретов людей из народа («В остроге», «Пахомовна» и др.), ищущих выхода из своей тяжелой доли.

Эта же тенденция проявлялась и в повестях Левитова. Автора привлекал не сюжет, а индивидуальные социально-контрастные образы крестьян, характерные для пореформенной деревни. Так, в рассказе «Деревенский случай» обостренный конфликт между беднейшей и богатеющей частями крестьянства представлен в образе болезненного, робкого сына солдатки, которого мать зовет «белой головкой», и наряженного в красную рубаху задорного сына местного кулака, зарезавшего в игре мальчика, последнюю радость матери. В этих произведениях образы крестьян выражают не общечеловеческие чувства, как у Тургенева, а социальные конфликты пореформенной эпохи, пагубное влияние ее условий, искажающих духовный облик крестьян, лишающих их природной силы и нравственных основ.

§ 3. СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ В ТВОРЧЕСТВЕ ДОСТОЕВСКОГО И ТОЛСТОГО 60-70-х ГОДОВ

Наряду с социальными проблемами бурно текущая жизнь такого сложного переломного периода, каким было пореформенное время для России, ставила перед людьми массу проблем психологического, нравственного и философского характера. Неизбежным было обращение к ним и крупных мастеров слова.

Особым решением социально-философских вопросов отмечены романы Достоевского 60-70-х годов. Исследуя насущные проблемы русской жизни, писатель в то же время обращался к общечеловеческим исканиям -- смысла и идеала в жизни.

Уже в «Униженных и оскорбленных» были намечены многие проблемы будущих романов Достоевского и наряду с социально-имущественным конфликтом изображается столкновение нравственных и даже философских принципов. В романе содержится и та критика индивидуализма, которая позднее будет одной из главных тем его произведений.

Конец первой половины XIX века стал в какой-то степени переломным этапом в мировоззрении писателя. Бывший участник антиправительственного кружка Петрашевского, разделявший увлечение его идеями социализма, отбывший каторгу, Достоевский, подобно Герцену, тяжело пережил кризис революционной буржуазной демократии после революции 1848 года, поражение которой им было расценено как доказательство несбыточности идей западных социалистов-утопистов. Утратив веру в идеи утопического социализма, материалистические учения русских и западноевропейских просветителей, писатель не смог отказаться от излюбленного идеала «высшего братства», основу которого теперь полагал в христианском самоотречении и любви к ближнему. Потребность в подобной нравственной путеводной идее становилась особо важной в пореформенный период, который, 'по мнению его, сопровождался «хаосом понятий». «Прежний мир, прежний порядок -- очень худой, но все же порядок, -- писал Достоевский в «Дневнике писателя», -- отошел безвозвратно. И странное дело: мрачные нравственные стороны прежнего порядка -- эгоизм, цинизм, рабство, разъединение, продажничество не только не отошли с уничтожением крепостного быта, но как бы усилились, развились и умножились».14 Достоевский видел, как пореформенная ломка прежних экономических, социальных и моральных устоев, низвержение прежних авторитетов, освобождая человеческую личность, одновременно лишала ее культурных и нравственных традиций, противопоставляя индивидуума обществу. Размышления о будущем России объединялись с характерными для Достоевского социально-философскими проблемами и, прежде всего, с осуждением моральных аспектов новых общественных отношений -- философии индивидуализма, приводящей к «разъединению» людей. Еще на каторге писатель соприкоснулся с «сильными личностями», ставившими себя выше всех моральных законов. Таким он описал каторжника Орлова в «Записках из мертвого дома». В романе «Преступление и наказание» эта этико-философская проблема получает дальнейшее развитие и строится на основе столкновения «теории» и «практики» Раскольникова и христианского сострадания, человечности Сони Мармеладовой. Бедный студент Петербургского университета Родион Раскольников, увлекшийся философской концепцией мещанства, приписывающей мировой прогресс сильным личностям, осуществляющим его путем угнетения остального человечества -- безгласных рабов и «тварей дрожащих» -- присваивает себе право стать «вершителем судеб». Уничтожение злобной и жадной старухи-ростовщицы («процентщицы») представляется ему оправданным актом, доказанным «простой арифметикой».

События развиваются на фоне предельно реалистично изображенной социальной повседневности. Места, в которых происходят события, находятся в основном в бедных районах Петербурга, у Сенной площади, грязной и многолюдной, с низкопробными трактирами, «номерами», пользовавшимися дурной репутацией, ночлежками, публичными домами, на Малой Мещанской улице, на набережной Екатерининского канала. Здесь селились ремесленники, мелкие торговцы, бедные чиновники. В романе постоянно рисуются картины этого быта -- духота и пыль улиц, темные и сырые каморки перенаселенных квартир, где тысячи «маленьких людей» жили в нищете и духовной скудости. Дом, в который Достоевский поселил Раскольникова, возможно, был домом, где в это время жил сам автор, -- угол Малой Мещанской и Столярного переулка. В таких доходных домах, где сдавался каждый угол, каждая каморка, теснота и скученность давили на сознание людей. Так, Раскольников «с ненавистью посмотрел на свою каморку. Эта была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид со своими желтенькими, пыльными и всюду отставшими от стены обоями, и до того низкая, что чуть-чуть высокому человеку становилось в ней жутко, и все казалось, что вот-вот стукнешься головой о потолок».15 Неслучайно поэтому Раскольников постоянно уходит из своей каморки в долгие прогулки по улицам Петербурга. Нищета окружающей его жизни утверждает Раскольникова в его бредовых замыслах. В романе картины этой щемящей и безнадежной бедности рисуются с протокольной точностью и, как будто бы, бесстрастно, что производит еще более сильное впечатление. Например, предстоит описание каморки Мармеладовых: «Маленькая закоптелая дверь в конце лестницы, на самом верху, была отворена. Огарок освещал беднейшую комнату шагов в десять длиной: всю ее видно было из сеней. Все было разбросано и в беспорядке, в особенности разное детское тряпье. Через задний угол была протянута дырявая простыня. За нею, вероятно, помещалась кровать. В самой же комнате было всего только два стула и клеенчатый, очень ободранный диван, перед которым стоял старый кухонный стол, некрашеный и ничем не покрытый. На краю стола стоял догоравший сальный огарок в железном подсвечнике».16 Моральные терзания Раскольникова, его судорожные блуждания по улицам проходят в душной атмосфере летнего города:

«На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможности нанять дачу»... «На улице опять жара стояла невыносимая... Опять пыль, кирпич и известка, опять вонь из лавочек и распивочных...».

Образ «непарадной столицы» входит в повествование как аккомпанемент переживаниям героев, и страшная обыденность этого быта еще более усугубляет трагичность происходящего. Достигнув намеченной цели, убив старуху-ростовщицу. Раскольников совершает -- уже неожиданно -- и второе убийство -- Лизаветы, одной из тех «униженных и оскорбленных», ради которых он якобы и пошел на преступление. Так уничтожается смысл его порыва, и возникает вопрос, правомочно ли одному человеку по своему произволу распоряжаться судьбами людей, лишать их жизни. Совершив убийство, пренебрегая моральными принципами, Раскольников пытался утвердить себя в роли «сверхчеловека», поставить себя над людьми. Но вычленить себя из жизни он не может. Вопреки принятой теории, он продолжает чувствовать и поступать иначе -- сочувствует несчастьям Мармеладовых, возмущается подлостями и несправедливостью. Наступает трагическое раздвоение -- его привлекает обыкновенная жизнь, он любуется цветами, закатом, духовное одиночество угнетает его. Ошибочность привлекавшей его теории поясняется в романе высказываниями Лужина, с точки зрения которого, чтобы в государстве было больше счастливых людей, нужно поднять уровень благосостояния, а так как двигателем хозяйственного прогресса является личная выгода, каждый человек должен о ней только и заботиться, «не беспокоясь о любви к людям и тому подобным романтическим бредням», ибо «сильному все дозволено». Но такое рассуждение, логически продолженное, может привести, по словам Раскольникова к мысли, что «людей резать можно».

Противостоящая этой теории авторская позиция олицетворяется в романе образом Сони Мармеладовой, которой присуща деятельная любовь к людям, способность отзываться на чужую боль. Ее любовь и жалость пробуждают в Раскольникове человека: «...незнакомое чувство волной хлынуло ему в душу и разом размягчило ее». Но идея вседозволенности для Сони неприемлема. Никто не может добиться своего или чужого счастья путем преступления. Сила Сониного чувства помогает прозрению и раскаянию Раскольникова. Позднее Достоевский так пояснял трагедию свою героя. Раскольников предпочел «хоть погибнуть на каторге, но примкнуть опять к людям: чувство разомкнутости и разъединенности с человечеством замучило его». При этом только любовь спасет и воссоединит отверженного человека с народом и Богом.

Если в «Преступлении и наказании» лишь один герой потерял веру, то в следующем крупном произведении Достоевского романе «Идиот» тлетворное влияние новых буржуазных отношений охватило всех действующих лиц. По воспоминаниям жены писателя он, наблюдая по газетам за ростом преступности, был потрясен увеличением количества преступлений -- грабежей, убийств. За уголовной хроникой ему виделся процесс моральной деградации общества. Противопоставить этому нужно было лишь высокий нравственный потенциал.

Так возник замысел следующего романа. В январе 1868 года Достоевский писал племяннице, что главной мыслью нового произведения будет изображение «положительно прекрасного человека». -- «Труднее этого нет ничего на свете». В страшном мире чистогана, где все продается и покупается и измеряется деньгами, появился странный человек -- князь Лев Николаевич Мышкин -- бескорыстный, сострадательный, чистый сердцем. Его взгляды и поступки резко противоречат всему окружающему. Бедняк, внезапно получивший наследство, он тут же раздает деньги. В мире лжи и обмана он один правдив и честен до конца. Неизбежное столкновение этих двух противоположных начал разрешается трагическим финалом.

Нравственный кризис, переживаемый человечеством, по мысли писателя -- религиозный кризис. Потерявшие веру люди совершают преступления, как Рогожин («Идиот»), нравственно деградируют, становясь выразителями мирового зла, как Николай Ставрогин («Бесы»), образ которого как бы завершил многолетние раздумья Достоевского над демонической «сильной личностью». Религия, любовь и самопожертвование только одни, по убеждению Достоевского, могут спасти мир.

Проблема индивидуалистических стремлений в частной и общественно-исторической жизни привлекала в этот период и другого крупнейшего писателя -- Л. Н. Толстого.

Если Достоевский в романах 60-70-х годов изображает героя-одиночку, который любыми средствами пытается решить проблему жизнеустройства, то Толстой в «Войне и мире» рассматривает историческую проблему -- влияния на судьбу народа экспансии Наполеона, его агрессивной воли. Так же, как Достоевский, Толстой абсолютизировал значение нравственного начала в историческом развитии человечества. Пьер Безухов так же, как князь Мышкин, во многом выражает идейно-нравственные искания писателей.

Роман «Война и мир» создавался писателем в течение 7 лет (1863-1869) и потребовал гигантской затраты творческих сил. Писатель досконально изучал историческую и мемуарную литературу, неоднократно изменял структуру произведения. Роман не только «населен» множеством действующих лиц, но и многопланов. Наряду с историческими событиями освещается частная жизнь русского дворянства начала XIX века, взаимоотношения и нравственные поиски персонажей. Удивительная точность и глубина присуща психологическим характеристикам его героев.

Темы войны и мира непрестанно переплетаются в романе. Уже с первых глав, еще в преддверии военных событий, гости великосветского салона Шерер говорят не только о Наполеоне, но и о проекте вечного мира, который им излагает приехавший аббат Морно. При этом и сугубо штатский Пьер Безухов и профессиональный военный Андрей Болконский сходятся в желании уничтожить всякую возможность войн между народами. Таким образом, уже в начале романа возникает нравственная интерпретация войны как величайшего зла и мира как блага.

Противоборство этих двух сил -- добра и зла -- развивается в романе по мере действий. Толстой не признает величия Наполеона, потому что его действия диктуются эгоистическими честолюбивыми замыслами. «Он до конца своей жизни, -- замечал автор, -- не мог понимать... ни добра, ни красоты, ни истины... Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиною света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого». «Страшное дело» -- война -- происходит не по воле людей, а по воле того, кто руководит ими, Наполеон, бросивший тысячи людей в ужасную бойню, -- «палач народов», ослепленный «безумием самообожания».

Историческая личность в данном случае олицетворяла для Толстого резко осуждаемое им буржуазное отношение к жизни, при котором все жизненные проблемы решаются, исходя из личных интересов и целей... И как следствие исчезают из обихода взаимопомощь, сочувствие к попавшим в беду и просто доброе человеческое общение.

Еще в конце 50-х годов Толстой во время поездки в Германию и Швейцарию обратил внимание на странное равнодушие в человеческих отношениях европейцев. В очерке «Люцерн» он описал сцену, свидетелем которой был, когда толпа, собравшаяся послушать бродячего музыканта, осталась совершенно безучастной к его просьбам о помощи. Этот инцидент вызвал у писателя предположение о возможном распаде обыкновенных человеческих отношений в условиях буржуазной действительности. Толстой оказался провидцем. «Столетие спустя, когда отчуждение в буржуазном мире примет угрожающие формы и человеческие отношения станут остро ощущаемым дефицитом, Экзюпери почти дословно повторит мысль Толстого: „Самая большая роскошь в жизни -- это роскошь человеческого общения"».17

Если Наполеон осуществлял произвол эгоизма в мировом масштабе, то Куракины действуют так же в частной жизни, преследуя только свой интерес и добиваясь желаемого интригой. В результате Элен разрушает жизнь Пьера Безухова, Анатоль -- Наташи Ростовой, Андрея Болконского.

«Силы добра» возглавляет руководитель народной войны Кутузов. Его величие и гениальность заключаются в исключительной чуткости к коллективной воле большинства, к стремлениям народных сил. Духовный облик и даже внешний вид Кутузова -- прямая противоположность стереотипно-романтическому образу Наполеона: простая, скромная (и потому «истинно величественная») фигура великого полководца совершенно лишена внешней аффектации. Более того, Андрей Болконский отмечал «отсутствие всего личного» в Кутузове. В романе подчеркивается целеустремленность всех его действий, направленных на организацию народного сопротивления. Ум и воля Кутузова полностью сосредоточены на этой задаче, он выразитель народного патриотического чувства.

Так же служит общему делу, забывая о себе, и капитан Тушин. Подлинный герой, он показан Толстым в нарочито смешном виде -- маленький, невзрачный, робеющий перед начальством. Призрачность внешнего романтического героизма еще раз подчеркнута здесь автором.

Психологически точно и правдиво в романе показывается, как преодоление личных интересов во имя общего дела меняет поведение и отношение людей, придает им необычайную простоту, легкость, человеколюбие. В этом плане особенно показательны сцены оставления Москвы в 1812 году, сборы Ростовых и «общее облегчение и подъем, которые стали возможны только в эту критическую минуту, среди опасностей и тревог», и «восторг бешенства» Пьера Безухова, когда он защищал от французских солдат незнакомую женщину, и поступок Наташи, приказавшей сбросить вещи Ростовых с подвод и отдать подводы раненым.

Роман многопланов -- наряду с изображением исторических событий и участия в них целого ряда лиц, от главнокомандующего Кутузова до партизана Тихона Щербатого, автор не меньшее внимание уделил освещению духовной жизни своих героев. Да и сама война интересует Толстого своей человеческой, нравственно-психологической стороной. Внутренний мир персонажей романа изображается динамично, в развитии, обусловленном и военными событиями, и семейной жизнью. Так на протяжении ряда глав изменяются взгляды и чувства Андрея Болконского -- от романтического увлечения военной карьерой и славой, затем гражданской деятельностью до разочарования в них и поиска истинного смысла жизни; изменения претерпевают и его чувства к Наташе Ростовой.

Сложны и нравственные искания Пьера Безухова, наиболее близкие лично писателю. Исполненный гуманных и альтруистических чувств, он хочет быть полезным обществу, «противодействовать злу, царствующему в мире». Но воплотить благие порывы в жизнь ему не удается. Следуя психологической правде образа, Толстой показывает, как беспомощны были, а порой и смешны эти попытки богатого барина, не знающего практической стороны дела, улучшить положение своих крепостных. Затем под влиянием масонов Пьер Безухов начинает верить в «возможность братской и деятельной любви между людьми», но эти высокие нравственные истины не сочетались с жизненной практикой. Начало войны 1812 года способствует его нравственному росту. Как истинно русский человек он не может в это время жить частными интересами, оставаться в стороне от разгорающегося военного пожара. Оказавшись среди солдат и ополченцев в Можайске, он испытал радостное возбуждение: «Чем глубже погружался в это море войск, тем более им овладевала тревога беспокойства и неиспытанное им новое радостное чувство. Это было... чувство необходимости предпринять что-то и пожертвовать чем-то».18 Им все больше овладевало ощущение общего большого дела, надобности, как сказал один солдат, «всем миром навалиться». Затем, оказавшись в центре Бородинского сражения на батарее Раевского, он еще ближе соприкоснулся с народом, солдатской массой и поразился их мужеству, нравственной стойкости, какому-то непосредственному знанию смысла жизни, которое объясняло такое спокойствие. Участие наравне с солдатами в сражении, ночь, проведенная с ними на бивуаке, позволили Пьеру Безухову войти в общую жизнь народа, утратить чувство обособленности «господина, барина», которое так его тяготила. Это чувство еще более окрепло за время плена, когда он испытал «почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек». Встреча с Платоном Каратаевым обогатила Пьера новым нравственным импульсом. Платон Каратаев своим добрым отношением ко всему живому утвердил веру в то, что сущностью жизни является любовь. Пьер почувствовал, что «прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких-то новых и незыблемых основах воздвигался в его душе».

Таким образом, два великих писателя -- и суровый мыслитель Толстой, и пламенный защитник бедных Достоевский -- пришли в своих нравственных исканиях к близким выводам, основная мысль которых заключалась в животворящей силе любви к людям.

Послевоенная политическая деятельность Безухова-декабриста, безусловно, представлялась писателю заблуждением, поскольку нельзя было, по его мнению, произвольно изменить ход истории. Но это заблуждение, нравственной основой которого, полученной Пьером в 1812 году, были самопожертвование и любовь к народу. Недаром эпилог романа заканчивался торжественным обещанием 15-летнего Николеньки -- сына покойного Андрея Болконского, мечтающего быть вместе с Пьером: «Отец, отец! Да, я сделаю то, чем бы даже он был доволен».

Сравнивая «Войну и мир» с последующим крупным произведением -- романом «Анна Каренина», Толстой заметил, что в первом романе он «любил мысль народную, а во втором -- семейную». И действительно, после обширнейшей исторической эпопеи «Войны и мира» сюжет следующего произведения как будто «сужен» обозрением жизни двух семейных пар -- и Анны с Вронским, и Левина с Кити. Но, как и «Война мир», новый роман Толстого стал «многослойным», объединяющим много проблем уже не частного, а общественного значения.

Безусловно, семья, отношения в ней и отношения к ней, представляющей фактическую и моральную основу жизни народа, приобретали в сложное время 60-70-х годов особую значимость. Толстой был убежден, что «род человеческий развивается только в семье». Кроме того, известная патриархальность семейно-родственных отношений могла служить противовесом тревожащей писателя утраты моральных ценностей. Противоположность семейных судеб Анны и Левина как раз и объясняется их различным отношением к браку. Если Кити и Левин после первого трудного периода совместной жизни приходят к прочному и спокойному семейному счастью, то Анна и Вронский неотвратимо движутся к трагическому концу.

Судьба Анны глубоко драматична. Жизнелюбивая, удивительно душевная и обаятельная, она искала честного и бескомпромиссного счастья. Но вокруг были лицемерие, ханжество, явный и скрытый разврат. Даже соединившись с Вронским, она не смогла вырваться из круга светских условностей, не смогла соединить два своих великих чувства -- любовь к мужчине и любовь к ребенку. Потеряв для себя сына, она не смогла быть уже счастливой. Толстой одновременно показывает Анну и виноватой, и невиновной. Виноватой, поскольку она ушла из семьи, нарушив священные обязанности жены и матери. Невиновной, потому что, впервые в жизни страстно полюбив, она не могла поступить иначе. Противоположностью Анны -- сильной и смелой женщины -- выступает в романе фигура Долли -- жены брата Анны, легкомысленного Стивы Облонского. Долли смирилась с положением нелюбимой жены и вся отдалась воспитанию детей. Долли смирилась -- и несчастлива, Анна осмелилась защищать свое чувство -- и тоже несчастлива. Уже первыми фразами своего романа Толстой дает понять, что в поле зрения его будут преимущественно несчастливые семьи. И действительно, не была счастливой семья Карениных, несчастлива семья Облонских, не нашли счастья в своем союзе и Анна с Вронским. Писатель ищет и находит в современном ему семейном укладе привилегированного общества зародыша пороков и бед, присущих жизни того времени. Семейные отношения рассматриваются им как порождение общих социально-исторических условий. Главное в миросозерцании современного ему буржуазного общества -- восприятие жизни как удовольствия, не подчиненного никаким нравственным законам и обязанностям. Принцип этот наглядно воплощен в образе Стивы Облонского, для которого хорошо только то, что доставляет наслаждение. Праздное существование, погоня за удовольствиями становятся нормой поведения для людей этого круга и получают одобрение общества.

Другим наряду с Анной Карениной идейным и художественным центром романа являлся образ Левина. Хотя роман, казалось бы, посвящен семейным проблемам, но Константина Левина благополучная семейная жизнь не может избавить от мучительных размышлений над своей деятельностью, над смыслом всей жизни. Занимаясь хозяйством в своем поместье, он, человек честный и умный, постепенно приходит к заключению, что в извечном столкновении помещичьих и крестьянских интересов претензии мужиков «самые справедливые». Однако поступиться и собственными принципами он не смог. Пытаясь достигнуть компромисса, Левин по существу хотел примирить непримиримое. Убедившись в неосуществимости этого начинания, он неосознанно переводит проблемы социальные в нравственную сферу, пытаясь постичь смысл жизни, тайну смерти и бессмертия. Как и в других произведениях Толстого, искания Левина завершаются обращением к народной мудрости и вере. Он решает жить, как живет уважаемый крестьянами старик Фоканыч. В случайном замечании Фоканыча Левин открывает для себя то, что он смутно чувствовал все последние годы: что надо жить «для правды, для Бога», а не для «брюха» и «своих нужд», любить, а не душить ближнего, ценить только общее, а не частное, эгоистическое, себялюбивое «благо». Однако осуществит эти принципы на практике герой уже другого большого романа Толстого. Главные герои романа Анна Каренина и Левин -- люди с богатым внутренним содержанием.

Анна интересуется искусством, архитектурой, пытается писать книги для детей, Левин много читает, в том числе философские труды -- Шопенгауэра, Хомякова, собирает материал о роли работника в сельскохозяйственном производстве и отношении его к земле. Но главное, что сближает Анну и Левина, это то, что оба они не хотят принять несправедливые нормы современной им жизни, что они борются за честное разрешение жизненных проблем, ищут это решение и страдают от пороков окружающей действительности. Личная трагедия Анны и искания Левина в конечном счете объясняются социальными проблемами. Неблагополучие отраженной в романе жизни выразилось не только в чувствах тревоги и смятения, которые постоянно испытывают различные его персонажи -- от мятущейся Анны до деятельного Левина и сановника Каренина, но и в восприятии современников. А. А. Фет, написавший одну из первых критических работ об «Анне Карениной», в письме к Толстому отзывался о романе, как о «строгом, неподкупном суде всему нашему строю жизни», и добавлял -- «а дело-то выходит бедовое».

Тема семьи и семейных основ приобретала в 70-е годы особо актуальное значение, поскольку развитие буржуазных отношений уже начало подрывать родственные связи. К «семейной» теме обратился и Салтыков-Щедрин в романе «Господа Головлевы». Так же, как и Толстой, он видит в распаде семьи признак духовного нездоровья русского общества. История семьи Головлевых -- это история ее нравственного разложения. В отличие от многих помещичьих семей Головлевы в пореформенные годы не оскудели, а наоборот, значительно разбогатели. Диалектика души собственника демонстрировалась автором на примере Порфирия («Иудушки») Головлева, обогащению которого соответствовало внутреннее опустошение, утрата не только родственных, но и чисто человеческих чувств.

Картина уничтожения родственных уз, разрыва связей между людьми составила тревожный фон и романа Достоевского «Братья Карамазовы». Темы эти в еще более драматическом звучании возникли в 80-90-х годах в творчестве выдающихся русских писателей.

§ 4. РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА 80-90-х ГОДОВ XIX ВЕКА

Последние десятилетия XIX века были обозначены серьезными переменами в общественной и литературной жизни России.

Утверждение капитализма в экономике повлекло изменения в социальной, культурной, духовной сферах русской жизни. После либеральных реформ 60-70-х годов во внутренней политике восторжествовал консервативный курс. Крылатыми стали слова Блока о России 80-х годов:

В те годы дальние, глухие

В сердцах царили сон и мгла,

Победоносцев над Россией

Простер совиные крыла,

И не было ни дня, ни ночи,

А только -- тень огромных крыл. 19

В общественной мысли изжили себя просветительские иллюзии, потерпели крах идеи народничества, утопизм общинного социализма. Но в то же время вызревали новые интеллектуальные силы, шла упорная, часто подспудная работа коллективной мысли. На смену революционным призывам стремительной коренной ломки устаревших государственных институтов пришли идеи постепенного преобразования страны. Молодежь «манила к себе легальная общественная деятельность, но на этой почве мы все же готовили себя к борьбе за свои идеалы, терпеливой, настойчивой, неуклонной»,20 -- писал современник. Не были утрачены прогрессивные и гуманные идеи, которыми жила русская интеллигенция предшествующих лет, однако разочарование в прежних политических идеалах вызвало спад общественного движения, измельчание общественных интересов, появление упаднических настроений.

Определились новые духовные искания интеллигенции. Н. А. Бердяев писал: «Были признаны права религии, философии, искусства независимо от социального утилитаризма, моральной жизни, то есть права духа, которые отрицались русским нигилизмом, революционным народничеством и анархизмом...».21

Изменения коснулись и литературы. Ушли из жизни в начале 80-х годов Тургенев и Достоевский, отошел от художественного творчества Гончаров. На литературном горизонте появилась новая плеяда молодых мастеров слова -- Гаршин, Короленко, Чехов.

В литературном процессе отразилось напряженное развитие общественной мысли. Вопросы общественного и государственного устройства, быта и нравов, национальной истории -- по сути, вся русская жизнь была подвергнута аналитическому освещению. При этом был обследован огромный материал, поставлены великие, определяющие дальнейший прогресс страны проблемы. Но вместе с тем русская литература наряду с так называемыми «проклятыми вопросами» отечественной действительности приходит к постановке и общечеловеческих нравственных и философских проблем.

Реалистическое направление оставалось господствующим, достигнув выдающихся успехов в предшествующий период. Тем не менее, с начала 80-х годов ряд крупных мастеров слова обнаруживают стремления к поиску новых выразительных средств. В переписке, статьях Л. Толстого, В. Короленко, А. Чехова, позднее М. Горького постоянно возникали вопросы о дальнейших судьбах реализма. Процесс развития и трансформации художественного реализма носил общеевропейский характер. Об этом писали Ромен Роллан, Анатоль Франс.

Развитие капиталистических отношений обозначилось не только ростом городов, строительством железных дорог, фабрик и заводов, но и изменениями в психологии людей. Новые условия жизни прождали новые понятия, меняли человеческие чувства, восприятия и духовные потребности. Актуальную остроту обретал вопрос, заданный Чеховым в одном из писем: «Для кого и как писать? ». В это же время Толстой неоднократно признавался в письмах и дневниках, что ему совестно изображать вымышленных героев.

О дегероизации литературного персонажа писал Короленко: «Мы теперь уже изуверились в героях, которые (как мифический Атлант -- небо) двигали на плечах артели (в 60-х годах) и „общину” (в 70-х). Тогда мы все искали героев, и господа Омулевские и Засодимские нам этих героев давали. К сожалению, герои все оказались... не настоящие, головиные. Теперь поэтому мы, прежде всего, ищем не героя, а настоящего человека, не подвига, а душевного движения, хотя и не похвального, но непосредственного».

Творческие искания Толстого, Чехова, Короленко были глубоко индивидуальны. Но их объединяла общая направленность -- в судьбах литературных персонажей усматривается отражение судеб общества, личная судьба становится поводом для постановки общечеловеческих нравственных проблем, по-новому осуществляется связь объективного повествования и субъективного авторского видения обстоятельств повествования. Поиски новых средств выразительности приводили в некоторых случаях к склонности употреблять символы, иносказания, аллегорические концовки повествования, введение в реалистический текст фактических или философских сюжетов.

В то же время попытки художественного осмысления действительности привели часть писателей к натуралистическому ее воссозданию. Целью этого направления стало непосредственное воспроизведение возможно большего количества современных жизненных фактов и явлений. Наиболее показательным в этом отношении являлось творчество П. Д. Боборыкина -- фантастически плодовитого писателя (автора 20 романов, 50 повестей и рассказов, 20 драматических произведений и огромного количества статей), романы которого содержали массу эпизодов и действующих лиц. Целью писателя было «схватить и изобразить настоящий момент». Но при этом многочисленным произведениям Бобрыкина не хватает глубины, они содержат сырые, необработанные жизненные зарисовки, большое количество ненужных для сюжета персонажей.

Механическое копирование жизни и угождение вкусам определенной группы читателей нередко приводили к апологетике героев, полностью принявших устои современной социальной жизни, буржуазии. Чехов в письме Суворину писал о «бодром» таланте И. Н. Потапенко и о представителе мещанской беллетристики К. С. Баранцевиче: «Это буржуазный писатель, пишущий для чистой публики, ездящей в III классе. Для этой публики Толстой и Тургенев слишком роскошны, аристократичны, немножко чужды и неудобоваримы... Станьте на ее точку зрения, вообразите серый, скучный двор, интеллигентных дам, похожих на кухарок, запах керосинки, скудость интересов и вкусов -- и вы поймете Баранцевича и его читателей. Он не колоритен. Он фальшив, потому что безнравственные писатели не могут быть не фальшивыми».22

Таким образом, осуждая приукрашенное, фотографически подобное, но не истинное воспроизведение современной жизни, Чехов утверждал необходимость нравственной идеи в художественных произведениях. Это же требование было творческим стимулом крупнейших писателей-реалистов конца XIX века.

Отечественное бытие, особенно провинциальное с его особенностями и пороками, стало предметом пристального внимания одного из наиболее социальных писателей тех лет -- В. Г. Короленко.

Биография писателя достаточно характерна для прогрессивно мыслящего интеллигента второй половины XIX века. Сын чиновника судебного ведомства, он еще гимназистом лишился отца. В 1874 году поступив в Московскую Петровскую сельскохозяйственную академию, через 2 года был исключен из нее, а затем и выслан за участие в коллективном протесте студентов против полицейского режима, царившего в этом учебном заведении.

Все молодые годы Короленко прошли в тюрьмах и ссылке. После окончания первой ссылки, вернувшись в Петербург, он поступил в Горный институт, но в 1879 году за причастность к народническим кружкам был сослан сначала в Глазов; а затем в «лесную глушь» -- Березовские Починки. Оттуда переведен в Пермь. В 1881 году после убийства Александра П за отказ присягать новому императору, начавшему правление с казней народовольцев, Короленко был снова судим и отправлен на три года в Якутию. Лишь в 1885 году ему удалось вернуться в среднюю полосу России и поселиться в Нижнем Новгороде. Период его жизни в этом городе (1885-1896) был самым значительным и плодотворным в творческом отношении. Сотрудничая в столичной прессе, он активно включился в общественно-политическую деятельность: боролся с хищениями в уездном земстве и дворянском банке, участвовал в 1891-1892 годах в организации помощи голодающим, выступал в защиту крестьян-удмуртов, несправедливо обвиненных в человеческих жертвоприношениях, в знаменитом Мултанском деле. «Я, -- писал Короленко в 1889 году, -- сильно увлекся местными интересами, а местные интересы, по крайней мере, настоящего времени, -- почти целиком хищения, хищения и хищения». Однако «назвать вора вором, -- как позднее вспоминал писатель, -- было чрезвычайно опасно. Не шутя, читатель, тогда это значило посягнуть на „основы”».

Обращаясь к различным частным вопросам провинциальной жизни, Короленко при этом постоянно стремился добраться до «сути», до тех серьезных социально-экономических факторов, которые вызывали подобные явления. Писатель при этом естественно подходил к вопросу о формах народнохозяйственной жизни, о промыслах, фабриках, железных дорогах, то есть по существу вопросу о капитализме.

В 1890 году появились его «Павловские очерки», посвященные известным кустарным промыслам Павловского посада. Как известно, кустарную форму производства наравне с общиной народники считали типичным признаком самобытного пути развития русского народного хозяйства. Короленко рассматривает эти мнимые «устои», показывает их обреченность. Уже вступление к «Очеркам» рисует картину «замшелой старины», безнадежной дряхлости во внешнем облике поселка. Символом этого запустения становится звук надтреснутого колокола, который оглашает окрестности хриплыми, жалобными звуками.

Анализируя экономику кустарных промыслов, писатель убедительно показывает полную зависимость кустарей от скупщика. Зябким ранним утром кустари собираются у конторки его и с надеждой ждут, когда скупщик зажжет свечу. Если же этого не произойдет, все они обречены на страшный голод. Но и скупщик, торгуясь с каждым «до последней слезы», тоже зависит от требований рынка, «с его меняющимися настроениями, с его колеблющимся спросом», бесстрастного и стихийного, как океан.

Опровергая последние иллюзии о самостоятельности кустарных промыслов и квалифицируя их как безнадежно устаревшую форму экономической деятельности, уже вовлеченную в рыночные отношения, Короленко с жестокой правдивостью показал страшное обнищание кустарей, беспросветность их существования.

В одном из домиков писатель застал трех женщин -- мать, старшую дочь лет восемнадцати и девочку двенадцати-тринадцати лет. Все они были похожи одна на другую -- худые, сморщенные, апатичные. Особенно поразил Короленко вид девочки. «Это был буквально маленький скелет... Лицо, обтянутое прозрачной кожей, было страшно, зубы оскаливались, на шее, при поворотах, выступали одни сухожилья... Это было маленькое олицетворение голода!..».

Освещая процесс капитализации кустарных промыслов, Короленко обратил внимание и на психологическую его сторону. Отношения кустарей и скупщика полны вражды и ненависти... Чтобы стать скупщиком и приобрести страшное умение «доставать» человека в нужде, заставлять его плакать «кровавыми слезами», надо отбросить прочь «все душевные свойства, все побуждения, ... все страсти, чувства, стремления, кроме простейших стремлений к стяжанию богатства...».

В капиталистическом производстве писатель видел лишь непосильный труд, эксплуатацию и нищету работников. Поэтому, отчетливо понимая обреченность кустарного промысла как пережитка «затхлой» старины, Короленко, тем не менее, верил в возможность реформирования его с помощью интеллигентных деятелей. Тема русского капитализма так или иначе была затронута в творчестве всех видных писателей того времени.

Ряд повестей А. П. Чехова посвящен распространению буржуазных отношений в городской и сельской среде.

В рассказе «Случай из практики» экономический закон капитализма воспринимался героем повествования как некое злое чудовище. Доктор Королев, приехавший на фабрику Ляликовой к больной дочери владелицы, ночью, гладя на фабричный корпус, думал: «Тут недоразумение, конечно... Тысячи полторы-две фабричных работают без отдыха, в нездоровой обстановке, делая плохой ситец, живут впроголодь и только изредка в кабаке отрезвляются от этого кошмара; сотня людей надзирает за этой работой, и вся жизнь этой сотни уходит на записывание штрафов, на брань, несправедливости, и только двое-трое, так называемые хозяева, пользуются выгодами, хотя совсем не работают и презирают плохой ситец». И ему казалось, что светящиеся окна фабрики -- глаза дьявола, который владел тут и рабочими и хозяевами. «И он думал о дьяволе, в которого не верил, и оглядывался на два окна, в которых светился огонь. Ему казалось, что этими багровыми глазами смотрел на него сам дьявол, та неведомая сила, которая создала отношения между сильными и слабыми...».23 Эта неведомая сила, казавшаяся доктору «грубой и бессознательной», поражала не только слабых, но и сильных -- наследница состояния, дочь Ляликовой несчастна, одинока, подавлена сознанием бессодержательности и несправедливости своей жизни.