Мавзолей Гюмюшкесен в контексте местной анатолийской и римской архитектурных традиций

В Карии, помимо мавзолея Гюмюшкесен, известен по крайней мере один пример использования потолка-лантерны. Подтверждением этому является тумулус из Hamas Kэranэ около современного города Гёкбель, что в 8 км к югу от Дальяна, на границе с Ликией [2.101]. Тумулус из Hamas Kэranэ датируется серединой IV в. до н.э. Ibid. P. 1308 и состоит из двух камер. Примечательно, что структура элементов, поддерживающих потолок в передней камере и фланкирующих вход в тумулус, напоминает структуру опор, находящихся в погребальной камере мавзолея Гюмюшкесен [2.102].

Выводы

Особенности анатолийских религиозных представлений, рассмотренные в первой главе исследования, характерной чертой которых являлось совмещение категории культового и мемориального, закономерно привели к воплощению этих двух категорий в пространстве конкретного погребального сооружения. За функциональной особенностью последовали стилистические изменения. Процесс адаптации форм храмовой архитектуры на погребальных постройках обнаруживает себя еще в первой половине I тысячелетия до н.э. Наиболее открытыми для интерпретации в этом смысле, в силу своих конструктивных особенностей, стали скальные гробницы и отдельно стоящие погребальные сооружения. При этом подвижные типологические рамки, а также большая стилистическая вариативность явились факторами, не позволяющими определить проблему одностороннего влияния со стороны конкретного погребального типа, а также конкретного культового сооружения. Таким образом, в качестве общего источника, определившего распространение храмовых форм на погребальную архитектуру, скорее, следует считать греческую культовую архитектуру в целом.

Принято считать, что впервые в пространстве отдельно стоящих монументальных гробниц, элементы храмовой архитектуры были задействованы в пространстве гробницы Кира в Пасаргадах. Впоследствии наиболее яркими иллюстрациями этой идеи стали монумент Нереид, героон Перикла, а также Галикарнасский мавзолей.

Долгое время Галикарнасский мавзолей интерпретировался в качестве воплощения новых программный идей Гекатомнидов, не имеющего прямых архитектурных аналогов. Тем не менее, вписываясь в контекст ионического «Ренессанса» в Карии IV в. до н.э., гробница Мавсола, вероятнее всего, явилась самым ярким свидетельством возрождения местной карийской традиции VI в. до н.э. Косвенным доказательством этому служат более ранние памятники - “Uzun Yuva” в Милассах (при том условии, что изначально она предназначалась для Гекатомна), а также структура в Бечине конца VI в. до н.э. Благодаря грандиозному масштабу, а также в силу богатого декоративного оформления, мавзолей в Галикарнасе стал прототипом ряда построек, восходящих к карийскому типу VI - IV вв. до н.э., одной из которых стал мавзолей Гюмюшкесен.

При всем стилистическом сходстве с постройкой из Галикарнаса, гробница из Милас обладает рядом отличительных черт. Основное отличие постройки римского времени заключается в том, что ее внутреннее пространство являлось полностью функциональным, в то время как авторы Галикарнасской постройки исходили из идеи внешней репрезентации. Гробница Мавсола по сути являлась грандиозным памятником над погребением, не предполагающим проведение ритуалов внутри нее. В рамках традиции типа “maussolleia” гробница из Милас обладает рядом функциональных и стилистических сходств с другими объектами, такими как гробница ММ1 из Алинды IV в. до н.э., мавзолей Белеви III в. до н.э., а также кельтская гробница в Гордионе II в. до н.э. Более того, на саму идею реализации мавзолея Гюмюшкесен могла повлиять структура “Uzun Yuva” или структура в Бечине в 3 км от Милас. При этом совершенно не существенна степень их сохранности во II в. н.э. - в этом случае, строительство мавзолея Гюмюшкесен можно связать с идеей прямой преемственности.

Мавзолей Гюмюшкесен, опираясь на традицию прошлых веков, не являлся памятником, исключенным из архитектурного контекста. В период Империи на территории Анатолии были созданы постройки, имеющие стилистические параллели с карийским типом “maussolleia” - Октагон в Эфесе конца I в. до н.э., гробница в Андриаке предположительно I в. н.э., а также гробница N8 в Ариассосе II-III вв. н.э. Проблема этих памятников заключается в плохой степени сохранности (а в случае с монументом в Андриаке - отсутствии каких-либо следов постройки, кроме визуальных и письменных источников).

Погребальные сооружения, обладающие рядом стилистических параллелей с Миласской постройкой - монументальные гробницы из Коммагенского региона, построенные III в. н.э. - “Elif”, “Hisar” и “Hasanoрlu”. Несмотря на визуальное сходство, данные памятники принадлежат типу “baldachin”, заключающему в себе принципиально иную идею, не предполагающую имитацию исходной храмовой постройки.

Если в период эллинизма для мемориальных памятников было свойственно прямое обращение к карийской традиции, в частности, к Галикарнасскому мавзолею, то для построек времени Империи, в том числе за пределами Малой Азии, адаптация типа “maussolleia” сопровождалась чрезвычайно свободной конструктивной и стилистической трактовкой. Постройки времени Империи, в силу значительной хронологической и территориальной отдаленности, едва ли можно связывать с прямым обращением к карийскому прототипу. Определенное внешнее сходство следует интерпретировать в качестве синтеза наиболее удачных архитектурных решений. Тем не менее, в частности, Северной Африке встречаются почти «классические» образцы типа “maussolleia”, к примеру, мавзолей “North-C” IV в. н.э. в Гирзе. В Сирии такими сооружениями могли являться, в том числе, культовые постройки из г. Факра. В этом смысле можно говорить об обратном процессе, при котором погребальная архитектура, впитавшая в себя принципы храмовых построек, со временем оказывает влияние на последние. О наиболее близкой адаптации типа “maussolleia” могут свидетельствовать малые архитектурные формы - алтари. Однако, вероятнее всего, именно их конфигурация определила обращение к определенной традиции, а не наоборот.

В контексте римской архитектуры времени Империи по своей стилистической трактовке, в силу очевидных причин - территориальной близости и реализации идеи преемственности, мавзолей Гюмюшкесен действительно подобен гробнице Мавсола. Вместе с этой «традиционностью», при его возведении было задействовано два конструктивно-декоративных решения, традиция применения которых не вписывается в рамки типа “maussolleia” и его вариаций в период Империи.

Такой элемент, как «сдвоенные полуколонны» изначально был разработан в пространстве дворцовой архитектуры Македонии и впервые применен при организации пропилей дворца Филиппа II в Эгах второй половины IV в. до н.э. Сдвоенные полуколонны, обладая рядом эстетических и конструктивных преимуществ перед стандартными опорами, вышли за пределы непосредственно архитектуры и были применены, в частности, в кораблестроении, о чем свидетельствуют описания корабля Птолемея IV. В пространстве погребальной архитектуры до мавзолея Гюмюшкесен сдвоенные полуколонны были использованы в комнате II из героона в Калидоне конце II - начале I вв. до н.э. Изначально между сдвоенными полуколоннами предполагалось наличие перегородок/стены; в Малой Азии данный элемент в большинстве случаев был применен к отдельно стоящим опорам и пользовался особой популярностью у пергамских архитекторов. Тем не менее, на территории Анатолии было создано по крайней мере одно сооружение, в котором сдвоенные полуколонны являлись частью стены - храм Артемиды в Магнесии-на-Меандре II в. н.э. Не исключено, что эта постройка могла вдохновить создателей мавзолея Гюмюшкесен.

Помимо восьми сдвоенных полуколонн, в мавзолее Гюмюшкесен находится четыре квадратные в плане колонны. В период Империи отдельно стоящие квадратные в плане колонны применялись в провинциальных сооружениях, в частности, в колонии Тимдаг и городе Лептис-Магна. Наиболее ярким примером использования данного элемента на территории Малой Азии является фасад храма Адриана в Эфесе первой половины II в. н.э. Квадратные в плане колонны из мавзолея Гюмюшкесен могут быть рассмотрены в качестве декоративного решения. Вместе с этим, данная конфигурация являлась наиболее оптимальной в конструктивном плане из-за наличия мраморных панелей между опорами второго яруса гробницы.

Следующий конструктивно-декоративный элемент, примененный в мавзолее Гюмюшкесен и имеющий давнюю традицию - потолок-лантерна - изначально использовался в пространстве тумулусов. Несмотря на то, что впервые он был использован в VI в. до н.э. в тумулусе в Белеви, широкое распространение данный элемент получил в IV в. до н.э. и использовался в различных вариациях. Изначально анатолийская традиция его применения распространилась на территорию Фракии; схожую конструктивную организацию являет гипогей семейства Волумнус в Перудже конца III в. до н.э. На территории Малой Азии потолок-лантерна была задействована, помимо лидийского тумулуса, в Вифинии, Мизии, Фригии, Галатии, Пафлагонии и Карии. Во II в. до н.э. во Фригии, потолок-лантерна впервые была применена в пространстве отдельно стоящих монументов, которые по принципу своей организации, однако, являют нечто средними между классическим вариантом “free-standing tombs” и тумулусами. Среди значительного количества погребальных сооружений необходимо отметить тумулус из города Муданья второй половины IV в. до н.э., в котором организация потолка-лантерны идентична конструкции из Милас. Однако, это сходство не является свидетельством прямого влияния со стороны структуры IV в. до н.э. - форма октагона, взятая за основу обоих объектов была распространена в период поздней Республики - Империи. Вместе с этим, можно утверждать, что потолок-лантерна гробницы из Милас, как конструктивно-декоративный элемент был перенесен в пространство отдельно стоящей гробницы из архитектуры тумулусов. Помимо потолка-лантерны, в мавзолее Гюмюшкесен было применено еще одно решение, соотносящееся с местными тумулусами. Свидетельством этому может стать карийский тумулус “Hamas Kэranэ” второй половины IV в. до н.э., аналогичная конструкция опор которого была использована в мавзолее Гюмюшкесен.

Мавзолей Гюмюшкесен явился памятником, обращающимся к архитектурным традициям, созданным и активно применявшимся в доримский период. Так, общий стилистический карийский прототип, относится к карийской традиции VI - IV вв. до н.э., а пик непосредственного обращения к нему - к эпохе эллинизма. Сдвоенные полуколонны связаны с македонской дворцовой архитектурой второй половины IV в. до н.э., время наибольшей популярности данного элемента (его вариаций) - II в. до н.э. Потолок-лантерна, сформировавшаяся в Лидии в VI в. до н.э. в пространстве тумулусов, активно использовалась с IV по II вв. до н.э. В этом смысле гробница из Милас рискует быть рассмотрена как архитектурный реликт. Однако ни в одном из ныне известных памятников на сегодняшний день нельзя обнаружить совмещение хотя бы двух вышеуказанных традиций, а такие элементы, как отверстия, образованные между вторым и третьим ярусом гробницы, не имеют аналогов в античной архитектуре. Только римская архитектура с ее тенденцией к свободной трактовке и синтезу ранее не совмещавшихся элементов, только время правления Адриана и период Второй Софистики, с ее стремлением приближения к идеалам прошлого, могли произвести на свет такой объект, как мавзолей Гюмюшкесен. Являя собой переплетение нескольких архитектурных традиций, гробница из Милас совмещала в себе ряд различных декоративных элементов, о которых в дальнейшем пойдет речь.

Глава III

3.1 Декор мавзолея Гюмюшкесен - утраченные элементы

Декоративное оформление мавзолея Гюмюшкесен со временем претерпело некоторые изменения. В частности, не дошла до наших дней статуя, венчавшая постройку. Ее наличие косвенно подтверждено рассмотренными в предыдущей главе памятниками Анатолии, принадлежащими типу “maussolleia” и “baldachin”. Так, на пирамидальной крыше Галикарнасского мавзолея располагалась квадрига, автором которой стал Пифей Плиний Старший. XXXVI, 30-31 , Львиная гробница в Книде и монумент Сциллы в Баргилии названы по их скульптурному завершению Кишбали, 2016, 209. Примерами римского времени могут стать героон Публия Вара Аквилы, толос в Эфесе Cormack, 2004, 190, монумент “Hisar” https://gaziantep.ktb.gov.tr/TR-52355/anit-mezarlar.html . Согласно одной из наиболее ранних реконструкций мавзолея Гюмюшкесен, выполненной Д. Перро и использованной в труде Йозефа Дурма “Die Baukunst der Griechen” 1910 г. Durm, 1910, 187, крыша гробницы, была облицована еще одной пирамидальной конструкцией, состоящей из 8 ступеней [3.1]. Две верхние ступени имели одинаковый размер. Над внешней пирамидальной конструкцией Д. Перро помещает статую божества с посохом/копьем. Однако подобный вариант, значительно увеличивающий вес верхней конструкции вряд ли был возможен. Согласно Абузеру Кызылу, статуя/группа скульптур находилась на верхней ступени нынешней конструкции Kizil, 2002, 24. Также А. Кызыл предполагает, что во внутреннем пространстве второго яруса, между центральными сдвоенными полуколоннами рядом с отверстием для либаций находились рельефы Ibid. P. 23. На наш взгляд, исходя из обилия флоральных декоративных мотивов, расположенных в пространстве капителей и потолка мавзолея, велика вероятность того, что постройку венчала статуя Артемиды. Поэтому использование сдвоенных полуколонн, примененных в храме Артемиды в Магнесии-на-Меандре, может заключать в себе более глубокий смысл, нежели факт простой стилистической параллели. Однако, это предположение не имеет никаких вещественных доказательств.

Не сохранились мраморные панели, изначально располагавшиеся между опорами второго яруса, образовывавшие внутренний перибол. О том, что изначально их высота равнялась высоте колонн (по крайней мере, до уровня абак), свидетельствуют характерные неравномерные повреждения, подробно рассмотренные в первой главе исследования. Наиболее близким аналогом подобного перекрытия выступает фасад скальной гробницы Бербер-Ини. Демонтаж панелей мог быть произведен по разным причинам - они могли быть удалены в результате их собственных особенностей (ценных рельефов, фигуративных изображений и др.), а также в результате того, что они могли закрывать вид на богато декорированный потолок.

В настоящее время декор мавзолея Гюмюшкесен, который составляют геометрические и флоральные мотивы, находится в пространстве оформления колонн, нижних частей антаблемента, а также потолка второго яруса. Большинство декоративных элементов мавзолея относится к определенным традициям.

3.2 Колоннада

Декоративный прием, при котором опора/имитация опоры верхняя часть фуста была каннелирована, использовался еще в период эллинизма. Ярким примером этого являются гробницы из некрополя в Александрии в современном квартале «Мустафа Паша» и «Сиди Габер» Fedak, 1979, 289-293. Множество высеченных из скалы структур образуют гипогей, имеющий несколько этажей. Фасады и боковые части таких гробниц, как Гробница I, Гробница III и были декорированы дорическими полуколоннами, каннелированные в соотношении приблизительно 5/4, где 5 - верхняя часть фуста, 4 - нижняя часть фуста [3.2].

При этом, не каннелированная часть некоторых полуколонн соотносилась с высотой меньших, квадратных в плане колонн [3.3]. Последние были поставлены по двум сторонам от полуколонны и были декорированы львиной скульптурой.

На территории Малой Азии рассматриваемый прием декорировал, как правило, отдельно стоящие опоры. При этом, как правило, соотношение каннелированной и не каннелированный части фуста составляло около 3/1 соответственно. Одна из наиболее близких параллелей для мавзолея Гюмюшкесен в этом смысле является перистиль храма Траяна на Акрополе Пергама [3.4]. Храм, строительство которого было начато при Траяне и было завершено при Адриане, был посвящен Зевсу, предполагал наличие культа двух римских императоров https://turkisharchaeonews.net/object/temple-trajan-pergamon . Колоннада, выполненная, вероятнее всего, во время правления Адриана, кроме наличия характерных каннелюр, имеет ряд существенных сходств с опорами второго яруса мавзолея Гюмюшкесен [3.5] Так, крайняя колона из Пергама также имела квадратную в плане форму. Капители были декорированы схожим коринфским мотивом, однако, вместо двух рядов листьев аканта капители храма Траяна насчитывали один ряд. Нижняя часть антаблемента была декорирована элементом, аналогичным миласскому. Примечательно, что в пространстве другого перистиля, вероятнее всего, принадлежащего времени Траяна, между колоннами, согласно современной реконструкции предполагалось наличие невысоких перегородок, составляющих приблизительно ј от высоты фуста [3.6]. Об этом свидетельствуют характерные выемки на боковых сторонах колонн.

Использование подобных перегородок между колоннами, каннелированными на 2/3 фуста обнаруживает себя в пространстве ворот южной агоры из карийского города Афродисия [3.7]. Реконструкция ворот была выполнена в рамках археологического проекта “Aphrodisias Excavations Project” http://aphrodisias.classics.ox.ac.uk/agoragate.html , проводимого Министерством Культуры и Туризма Турции совместно с Оксфордским университетом. Ворота были построены в середине II в. н.э. на восточной стороне агоры и стилизованы под архитектуру римской театральной сцены (scaenae) и фланкированы двумя ризалитами-башнями (pyrgoi), под которыми проходили сводчатые туннели. Две ионические колонны, каннелированные на 2/3 фуста, располагались на нижнем ярусе двух выступов, фланкирующих ворота. Высота гладкой части фуста определялась высотой невысоких перегородок между колоннами. Примечательно, что две ионические колонны с внутренней стороны ризалитов, так же, как и сдвоенные полуколонны из Милас, были фланкированы квадратными в плане колоннами. Реконструкция ворот из Афродисии, в частности, позволяет предположить, что мраморные паннели были разделены декоративной горизонтальной линией, совпадающей с линией границы каннелированной и не каннелированной поверхности мавзолея Гюмюшкесен.

Вариация рассматриваемого элемента была применена в воротах Адриана в Эфесе первой половины II в. н.э. [3.8]. В отличие от рассмотренных выше памятников, нижняя часть фуста была расчерчена вертикальными линиями, совпадающими с краями каннелюр верхней части. Необходимо также отметить, что в воротах Адриана каннелированные колонны были приставлены к квадратным в плане колоннам, что можно интерпретировать в качестве вариации формы двойных полуколонн.

3.3 Капители

В исследовании Марчелло Спану Spanu M. The Theatre of Diokaisareia. Berlin: Walter de Gruyter, 2011. P. 79-82, посвященном театру в современном г. Узункабурч (антич. Diokaisareia) в Киликии, термин «мотив с чередующимися каннелюрами и листьями аканта» Ibid P. 82 используется для характеристики декоративных элементов фриза театра [3.9]. Мотив из килийского театра, созданного во время правления Антонина Пия (138 - 161 гг. н.э.) и Марка Аврелия (161 - 180 гг. н.э.), согласно М. Спану будет повторен в пространстве фризов пропилей Антонина Пия в Сагалассосе, созданных в последние годы правления Адриана; пропилей из Кремны, 150-х гг. н.э.; «Коринфского храма» в Термессосе 140 - 160 гг. н.э.; храма “П” в Сиде второй половины II в. н.э., а также в Айдолин-Калеси (Aydolin Kalesi) в восточной Памфилии Ibid. P. 82.

Вариации рассматриваемого мотива, распространенного среди оформления фриза использовались также в пространстве капителей. Капители квадратных в плане колонн мавзолея Гюмюшкесен декорированы одним рядом больших и меньших листьев аканта, чередующимися друг с другом, а также верхней части, представляющей собой каннелированную, расширяющуюся кверху поверхность. В капителях сдвоенных полуколонн один ряд листьев аканта чередуется с двумя рядами [3.10]. При этом, каннелюры стилизованы под листья и имеют полукруглые завершения. Необходимо отметить, что подобная трактовка капителей позволила ученым датировать памятник II в. н.э. Cormack, 2004, 248

В качестве прототипа для мотива, примененного в Миласах, можно рассматривать капители портика с кариатидами из форума Августа, созданного в 10 - 2 гг. до н.э. [3.11]. Квадратные в плане капители декорированы каннелюрами-листьями, а по четырем углам в нижней части капителей помещено по одному листу аканта. Эта трактовка, в свою очередь, может отсылать к традициям египетской архитектуры.

Решение, созвучное трактовке капителей боковых опор из Милас, было применено в капителях «Башни ветров» в Афинах. Рассматриваемые элементы состоят из одного ряда листьев аканта, над которыми размещены листья пальмы. Аналогичную структуру являют капители перистиля возле рынка в Лептис-Магна [3.12] II в. н.э.

Вариации рассматриваемого мотива использовались на территории Анатолии. В уже упомянутых в прошлом разделе воротах Адриана в Эфесе, капители колонн декорированы рядом больших и меньших листьев аканта, над которыми находятся каннелюры и ионики [3.13]. В библиотеке Цельса в Эфесе, капители некоторых пилястр состоят из ряда листьев аканта, большие из которых расмещены по углам капители, а также двойного ряда листьев пальмы [3.14].

Характерная трактовка капителей боковых колонн мавзолея Гюмюшкесен была в точности повторена в пространстве другого миласского памятника - ворот Балталы-Капы [3.15]. Пилястры, фланкирующие ворота, декорированы чередующимися между собой большими и меньшими листьями аканта, над которыми располагаются каннелюры. Капители пилястр, продленных на всю длину арочного проема и, по сути, являющихся фризом, состоят из одного ряда листьев аканта одинакового размера, выполненных поверх каннелированной поверхности.

3.4 Другие декоративные элементы

До того, как мы обратимся к наиболее примечательной части декоративного оформления мавзолея Гюмюшкесен, необходимо также упомянуть другие элементы декора. Вероятнее всего, вход в погребальную камеру был закрыт мраморными (или созданными из другого материала) дверями - по аналогии с «Октагоном» из Эфеса, памятникам из Коммагены и др. При условии, если двери действительно были созданы, их внешняя поверхность могла быть декорирована. Памятниками, в пространстве которых было применено это решение, являются мавзолеи из Гирзы IV в. н.э., рассмотренные в предыдущей главе [3.16].

Выемки на нижних поверхностях антаблемента и нижней ступени пирамиды встречаются в таких памятниках, как вышеупомянутый перистиль храма Траяна из Пергама, библиотека Цельса из Эфеса [3.17] и др. Также данный элемент использовался за пределами Малой Азии, свидетельством чего является декоративное оформление храма Бахуса в Баальбеке [3.18]. В Карии данный элемент был применен в пространстве храма Зевса Лепсинос (Lepsinos), датированного временем Адриана [3.19]. Примечательно, что в пространстве библиотеки Цельса, эти элементы были расположены, в том числе, в пространстве ниш непосредственно над статуями, к примеру, над статуей Софии Келсу (Sophia Kelsou) [3.20]. Не исключено, что в мавзолее Гюмюшкесен был применен аналогичный прием, при котором под четырьмя выемками в нижней октагональной ступени пирамиды, во внутреннем пространстве по углам были расположены четыре статуи. Такая организация внутреннего пространства может объяснять расположение отверстия для либаций Отверстие было выполнено НЕ над саркофагами. Примеч. автора, а также демонтаж мраморных перегородок. Тем не менее, следы в погребальной камере свидетельствуют о наличии двух саркофагов. Возможно, что урны, обнаруженные Р. Чендлером Chandler, 1776, 189, принадлежали людям, чьи статуи были размещены в интерьере второго яруса, однако едва ли возможен такой исход, при котором людям, похороненным в саркофаге и урне, были воздвигнуты одинаковые статуи. Таким образом, изначальное размещение статуй по углам второго яруса не исключено, однако маловероятно.

Декор нижних частей абак сдвоенных полуколонн, который образуют четыре рельефных изображения бутонов - вписывается в традицию размещения данных элементов на нижних частях антаблемента/абаки. Так, в храме Баала в Пальмире 32 г. н.э., цветочные бутоны декорировали абаки, располагавшиеся в центральной части четырех сторон [3.21], подобное решение было применено в пространстве храма Зевса Лепсиноса в карийском городе Евромосе [3.22]. В перистиле рядом с Лептис-Магна цветочные бутоны были размещены в нижней части антаблемента [3.23].

3.5 Потолок

Наиболее сложным конструктивным элементом мавзолея Гюмюшкесен является потолок второго яруса. Благодаря декору потолка, подробно проанализированному в первой главе исследования, гробница из Милас получила свое современное название [3.24]. Декоративное оформление потолка мавзолея Гюмюшкесен образовано путем создания множества подобных геометрических мотивов, основными из которых были треугольники и квадраты, а также повторяющихся флоральных мотивов. Основными элементами стали кессоны с цветами в центре и иониками, а также различные плоды и растения.

Сложная геометрическая организация потолка/верхней горизонтальной поверхности, образованная посредством разделения плоскости на множество подобных геометрических форм была характерна для восточных частей Империи. Наиболее известными постройками, в пространстве которых был применен данный элемент являются храм Баала в Пальмире 32 г. н.э. и храм Бахуса в Баальбеке, датируемый серединой II в. н.э.

Храм Баала в Пальмире был посвящен месопотамскому богу Баалу Ba?al - термин, соответствующий термину «владелец», «лорд». Примеч. автора (Белу), который, наряду с богом Солнца Ярхиболом (Yarhibol) и богом Луны Аглиболом (Aglibol) составлял триаду божеств, особенно почитаемых в Пальмире. В храме Баала есть два потолка с подобной орнаментально-декоративной организацией. Потолок из так называемой «южной комнаты» представляет собой небольшую, прямоугольную в плане горизонтальную поверхность [3.25] В его центре вырезан квадрат, в который вписаны две окружности разного размера с одинаковым центром. Диаметр большей окружности равен стороне квадрата, а отношение ее радиуса к радиусу меньшей окружности составляет приблизительно 3/2. Потолок обрамлен мотивом, состоящем из чередующихся рельефных изображений цветов и модульонов. Пространство между прямоугольной плоскостью и квадратом заполнено множеством октагональных форм, соприкасающихся друг с другом по углам таким образом, что пространство между четырьмя октагональными формами представляет собой четырехконечную звезду. Линии между каждой получившейся формой подчеркнуты иониками. В центре октагональных форм размещены рельефы с изображением бутонов различных цветов. В центре каждой четырехконечной звезды размещен миниатюрный кессон, внутри которого выполнен рельеф в виде цветка. Четыре треугольные участка, находящиеся между большей вписанной окружностью и квадратом декорированы рельефами цветов. Пространство между большей и меньшей окружностью декорирован сложным непрерывным геометрическим мотивом, образованным свастикой. Всю площадь поверхности меньшей окружности, отделенной от большей иониками, занимает роскошный рельеф с изображением цветочного бутона с пятью рядами лепестков, последовательно уменьшающихся и упрощающихся по мере движения к центру. В пространстве крайнего ряда лепестки чередуются с листьями аканта.

Потолок из «северной комнаты» храма Баала по форме схож с потолком «южной комнаты» и также представляет собой прямоугольную поверхность, в центре которой выполнен квадрат с и две окружности с общим центром, большая из которых вписана в квадрат [3.26]. Отличительной особенностью потолка является то, что в центре меньшей окружности вырезано пространство, напоминающее купол, нижняя часть которого обрамлена рядом из шести секстагональных форм, соответственно, в центре также образующими шестиугольную форму. Внутренняя часть пространства между прямоугольником потолка и квадратом обрамлена мотивом с чередующимися бутонами и листьями аканта, в результате чего между по двум сторонам квадрата образуются две прямоугольные секции, в центре которых, подобно общей структуре, размещено по две окружности. Пространство между прямоугольными секциями посредством поперечных и продольных линий разделено на квадратные и прямоугольные ячейки. При этом, в каждую прямоугольную ячейку, а также в некоторые квадратные ячейки вписано по ромбу, в центре которого вырезан цветочный бутон. Центр двух окружностей прямоугольных секций декорирован цветами с двумя рядами лепестков. Обратимся к квадрату, расположенному в центре потолка. Пространство между ним и вписанным в него кругом располагаются изображения птиц. Между большей и меньшей окружностью также помещены анималистические рельефы. В центрах семи секстагонов купола находятся рельефы с погрудным изображением божеств.

Храм Бахуса (Вакха) в Баальбеке - один из наиболее сохранившихся монументов в Баальбеке. Он был посвящен богу виноделия и воздвигнут во время правления Антонина Пия 150 г. рядом с храмом Юпитера [3.27]. Наиболее изысканные декоративные рельефы располагаются в пространстве между внешним перистилем и стеной теменоса, а также в пространстве перистиля, вынесенного за периметр теменоса [3.28]. Длинный прямоугольный участок был разделен на равные прямоугольные сегменты, границы которых расположены на линии центра колонн. Плоскость каждой из прямоугольных секций разделена с помощью линий, располагающихся под углами в 30, 90 и 150 градусов по отношению к большим сторонам сегмента. В результате подобной разлиновки, в центре каждого сегмента был образован неравносторонний секстагон, по сторонам которого располагались неравнобедренные треугольные формы, между которыми, в свою очередь, было размещено по шесть ромбов, два из которых были обрезаны в результате продольной границы сегмента. Каждая геометрическая форма была обрамлена элементом, декорированным изнутри флоральными мотивами. В центре каждого ромба и треугольника были выполнены рельефы четырехлепестковых и трехлепестковых цветов соответственно. В центре секстагонов размещались различные погрудные портреты божеств.

Рассмотренные выше декоративные элементы, в рамках идеи, заключающейся в геометризации, разделении плоскости на подобные геометрические элементы и расположении окружности в центре, действительно могут быть соотнесены с декором потолка мавзолея Гюмюшкесен. Вместе с этим, на наш взгляд, между объектами имеется ряд существенных отличий. Так, декоративное оформление из храма Баала и Бахуса, наряду с квадратными и треугольными формами, присутствуют более усложненные октагональные и секстагональные формы. В Пальмире и Баальбеке, изначально однородная горизонтальная поверхность украшена путем неоднократного, последовательного деления этой поверхности, в результате чего создаются более многочисленные и мелкие элементы, а объем создается путем вырезания в плоскости полости в форме купола. В Миласах, октагональная плоскость изначально разбита на геометрические сегменты, которые впоследствии декорируются путем 1-2 серий деления каждого из сегментов, а «полость» создается самой конструкцией потолка-лантерны.

Из трех рассмотренных выше объектов, с точки зрения сюжета, декор мавзолея Гюмюшсксен может быть соотнесен с «южной комнатой» из Пальмиры, в связи с тем, что в его пространстве отсутствуют анималистические и антропоморфные мотивы. Однако по характеру исполнения, оформлению потолка из гробницы в Миласах ближе вариант из «северной комнаты» храма Баала. Несмотря на стилистическую близость двух объектов, декоративная трактовка является, скорее, общим развитием декоративных и конструктивных мотивов, характерных для многих памятников времени Поздней республики - Империи. Идея создания квадратных и ромбовидных кессонов с окружностью в центре - следующий этап развития потолка/верхней горизонтальной плоскости, в которой присутствует купольное пространство (его имитация), а также кессонированная поверхность. В этом смысле, мавзолей Гюмюшкесен действительно может быть отнесен к общей римской традиции. Однако, по нашему мнению, есть по крайней мере один памятник, ставящий под вопрос однозначность этого утверждения - фракийский монументальный героон из кургана «Острушка» (Ostrusha mound) 330 - 320 гг. до н.э. Theodossiev, 2006, 7-8

Героон из кургана «Острушка», находящийся около современного города Шипки, представляет собой комплекс из 6 помещений, его общая площадь составляет 100 кв. метров [3.29]. В настоящее время из всего комплекса сохранилась одна небольшая, прямоугольная в плане постройка с двускатным завершением. Наиболее яркая особенность этого памятника - декоративное оформление ее потолка [3.30]. Прямоугольная в плане поверхность представляет собой стилизацию под потолок-лантерну, состоящую из четырех незначительно повышающихся каркасов, каждый из которых, так же как в гипогее семейства Волумнус из Перуджи, не повернут по отношению к предыдущему на 45 градусов. Первый ярус, декорирован рядом кессонов. Прямоугольная плоскость второго яруса разделена на три сегмента, центральный из которых имеет квадратную форму. Боковые сегменты заполнены кессонами меньшего размера. Внутри квадратной формы находится третий ярус, состоящий из квадратной рамы, в которую вписан ромб. Внутрь ромба, в свою очередь, вписана выемка по форме окружности, образующая четвертый ярус.

Следы краски на потолке свидетельствуют о том, вся поверхность потолка была расписана. Росписи также украшали вертикальные поверхности, образованные в результате стилизации под упрощенную систему потолка-лантерны. В настоящее время в некоторых кессонах сохранились изображения с портретами людей/божеств, а также цветочные бутоны.

Хронологическая отдаленность гробницы из Фракии, а также мавзолея Гюмюшкесен не противоречит гипотезе о прямом обращении создателей гробницы из Милас к памятнику времени эллинизма - постройка из бывшей карийской столицы явилась примером «Возрождения» традиций более древних времен. Однако эти традиции имели анатолийское происхождение, а элементы, сформировавшиеся на других территориях, ко времени создания мавзолея Гюмюшкесен уже были адаптированы местными архитекторами/скульпторами. Вместе с этим, потолок-лантерна, под которую стилизовано интерьерное перекрытие фракийского героона IV в. до н.э. - элемент, впервые примененный в Анатолии. Следовательно, героон из кургана «Острушка» не может выступать в качестве одностороннего ориентира для создателей гробницы из Милас, вместе с этим он свидетельствует о том, что прием оформления декора потолка, посредством применения кессонов, ромбовидных форм, а также окружности, находящейся в центре, использовался еще в период эллинизма.

В рамках данного исследования нами был обнаружен памятник, декор которого может быть напрямую соотнесен с гробницей Гюмюшкесен - храм/мавзолей, построенный на территории Великой Армении - в Гарни [3.31].

Потолок пронаоса храма декорирован практически идентичными Миласским элементами [3.32]. Прямоугольная поверхность потолка пронаоса разделена на три поперечных секции. Каждый из трех сегментов, в свою очередь, образуют две прямоугольные сегменты, в каждой из которых размещено по две ячейки-кессона. Четыре кессона центральной поперечной секции по форме являются ромбами, равными по четырем углам, в то время как восемь кессонов двух боковых секций представляют собой вытянутый ромб, равный по двум углам. Подобное расположение ячеек привело к образованию шести треугольников в пространстве каждого сегмента. Несмотря на разницу в характере плоскостей из Милас и Гарни, расположение и декоративное оформление ячеек, из которых состоит декор обоих памятников - приемы, чрезвычайно схожие между собой [3.33]. Ячейки-кессоны из потолка пронаоса в Гарни с внутренней стороны обрамлены кессонами, в их центре находятся бутоны цветов. Некоторые треугольное по форме пространства оставшейся части сегментов декорированы мотивом, напоминающим миласский вариант. Пространство между тремя секциями украшено флоральными мотивами, а в пространстве, обрамляющем секции, находится элемент, присутствующий в декоре нижних частей антаблемента мавзолея Гюмюшкесен.

В рамках работы ” гЪИП ђЗСдн Garni temple ”Hovsepian S. (1999) гЪИП ђЗСдн Garni temple. С. I9V ее автор - Шахен Ховсепян, выдвигает предположение о том, что декоративные элементы из потолка пронаоса храма/мавзолея Гарни по своей стилистической трактовке являются уникальными. Однако, на наш взгляд, в силу концептуальной и стилистической близости между декором мавзолея Гюмюшкесен и оформлением храма/мавзолея Гарни, очевиден результат непосредственной связи между двумя объектами. Однако некоторые детали трактованы несколько иным способом, что может стать аргументом против предположения о том, что исполнителем обоих памятников являлся один и тот же мастер/артель. Так, несущественно различается трактовка иоников. Элементы, располагающиеся в пространствах треугольной формы, в потолке из Гарни представляют собой листья аканта с тремя лепестками, в то время как аналогичные по своей общей форме элементы из мавзолея Гюмюшкесен напоминают плоды с тремя стеблями. Бутоны, располагающиеся в кессонах, трактованы в различной манере [3.34]. Рамки, разделяющие потолок из Гарни на секции, сегменты и ячейки-кессоны не декорированы, в то время как в Миласах в их пространстве находятся флоральные мотивы. Наконец, в Гарни присутствуют ромбовидные кессоны, а в мавзолее Гюмюшкесен все кессоны имеют квадратную форму. Эта разница может быть интерпретирована разным подходом одного мастера к различным поверхностям, однако это предположение, на наш взгляд, менее вероятно.

Так или иначе, декоративное оформление из Гарни и Милас может уточнить вопрос в отношении датировок обоих памятников, а также внести ясность в проблему функции постройки из Гарни.

Одна из интерпретаций постройки из Гарни заключается в том, что изначально она являлась храмом и была посвящена местному богу Солнца - Митре (Mithras). Подтверждением этой гипотезы являются обнаруженные декоративные фрагменты, которые могли являться частью рельефа тавроконии, изображающей священный акт заклинания быка Митрой https://www.livius.org/articles/place/gorneae-garni/garni-temple/ . Следующим аргументом в пользу данной теории может являться то, что по близости храма была обнаружена греческая надпись с упоминанием термина “Helios”. Вместе с этим, нет никаких оснований полагать, что найденные фрагменты рельефа, обычно декорировавшего подземные структуры, являлись частью надземной постройки из Гарни; термин “Helios” мог быть соотнесен с царским титулом Ibid..

Альтернативная интерпретация заключается в том, что сооружение являлось мавзолеем армянского царя Сохемоса (Sohaemus), и было построено после его смерти в 170 - 180-х гг. н.э. Ibid. в 160-е гг. занимавшего должность сенатора в Риме. Эта интерпретация, в частности объясняет тот факт, что храм был не тронут христианами, впоследствии построившими около римского сооружения из Гарни храм. Реконструировать сложный исторический контекст второй половины II н.э., не вписывается в рамки данного исследования, однако нельзя исключать того обстоятельства, при котором Сохемос/его приближенные/архитекторы и др., могли быть видеть постройку из Милас. При интерпретации объекта из Гарни в качестве постройки, предполагающей посвящение армянскому царю, уточняются многие детали.

Если здание из Гарни действительно было посвящено Сохемосу, то оно логично вписывается в контекст анатолийских героонов времени Империи, а по своей конструктивной организации относится к типу храмовых гробниц, распространенных на территории Анатолии и уникальных для Великой Армении. При этом, внушительные масштабы постройки из Гарни объясняются статусом заказчика. Существенным аргументом в пользу этой интерпретации выступает оформление потолка мавзолея Гюмюшкесен - при адаптировании анатолийского архитектурного типа на восточные территории был перенесен также и декоративный мотив. Если это действительно так, то верхняя граница датировки мавзолея Гюмюшкесен из Милас ограничена 186 годом.

Однако, постройка из Гарни датируется в основном I в., следовательно, это предположение вынуждено оставаться в рамках гипотезы. Также весомым аргументов против данной теории является значительная территориальная отдаленность. Дискуссия в отношении памятника из Гарни требует дальнейшего исследования.

Выводы

Декоративные элементы мавзолея Гюмюшкесен, в отличие от архитектурных, дошли до наших дней не в первозданном виде. Традиция размещения скульптуры/скульптурной группы на вершине монумента - характерный признак погребальных сооружений, принадлежащих типу maussolleia, не могла не затронуть гробницу из Милас. Вероятнее всего на пирамидальную структуру была воздвигнута статуя, посвященная Артемиде. Есть небольшая вероятность того, что по четырем углам внутреннего пространства второго яруса гробницы под декоративными выемками нижней части нижней ступени пирамидальной крыши, по аналогии с приемом из библиотеки Цельса, было размещено четыре статуи.

Оставшиеся декоративные элементы принадлежат различным местным и не анатолийским традициям, адаптированным и часто использующимся во время II в. до н.э. Прием, при котором фуст колонны каннелирован частично, использовался еще в эпоху эллинизма в некрополе Александрии. В период Империи он был распространен в постройках Эфеса и Пергама, а также карийской Афродисии во II в. н.э. Наибольшее сходство с мавзолеем Гюмюшкесен являют перистиль из храма Траяна, законченный при Адриане, а также некоторые колонны из ворот южной агоры из Афродисии, в пространстве которых, в частности, также были использованы квадратные в плане колонны, а также другие декоративные элементы, соотносящиеся с постройкой из Милас. «Мотив с чередующимися каннелюрами и листьями аканта», использованный в пространстве капителей мавзолея Гюмюшкесен, также активно применялся в пространстве фризов из Писидии и Памфилии. Многочисленные вариации данного мотива, имеющего египетские корни, обнаруживают себя в период Империи, на территории Апеннинского и Балканского полуострова, а таже территории Северной Афики. На Анатолийском полуострове похожий мотив был использован в Эфесе. Идентичная трактовка капителей присутствует в пространстве другого памятника из Милас - северных ворот Балталы-Капы.

Наиболее существенные декоративные параллели для мавзолея Гюмюшкесен относятся ко времени последних лет правления Траяна - времени Адриана и находятся, кроме карийских городов, в Эфесе и Пергаме, которые, наряду с Милетом, в период Империи являлись наиболее влиятельными городами Анатолии. В частности, определенные архитектурные и декоративные тенденции впервые были применены именно в пространстве этих городов, а затем распространились на обширные территории Анатолийского полуострова. Факт того, что Миласы в период Империи являлись одним из главных «поставщиков» мрамора, может свидетельствовать о том, что в сфере архитектуры бывшая карийская столица шла «в ногу» со временем. Следовательно, нижняя граница датировки мавзолея Гюмюшкесен может быть ограничена 117 г. н.э.

Декор потолка - наиболее знаменитая часть мавзолея Гюмюшкесен, в определенном смысле может быть соотнесен с аналогичными элементами из Пальмиры и Баальбека, а наибольшее концептуальное сходство являет потолок из «северной комнаты» храма Баала 32 г. н.э. Тем не менее, в результате различного характера исполнения, «северная комната» не может быть рассмотрена в качестве непосредственного ориентира для мавзолея Гюмюшкесен. Совмещение кессонированной поверхности верхней части сооружений с завершением в виде купола/имитацией купола - характерная черта архитектуры времени Поздней Республики - Империи. Декор потолка из Пальмиры и Милас можно рассматривать, в качестве иллюстрации следующего этапа развития римской идеи, сопровождающегося усложнением форм. Аргументом, опровергающим интерпретацию декора потолка мавзолея Гюмюшкесен, в качестве исконно римского элемента, выступает аналогичный элемент из героона из кургана «Острушка», в пространстве которого схожая конструктивная идея была использована еще в начале IV в. до н.э. При всей «открытости» различным традициям гробницы из Милас, едва ли стоит рассматривать фракийский героон в качестве непосредственного аналога - мавзолей Гюмюшкесен был открыт традициям, имеющим либо анатолийское происхождение/ либо к иным традициям ко II в. н.э. адаптированным архитекторами Эфеса, Пергама, Магнесии-на-Меандре, Афродисии и др.

Имеется по крайней мере один памятник, декор которого чрезвычайно схож с вариантом из Милас - декор потолка пронаоса из римской постройки в Гарни. По всей видимости, сооружение явилось герооном армянского царя Сахемоса и было построено после его смерти в 186 г. Сам героон Сахемоса, в этом смысле, логично вписывается в контекст анатолийских героонов времени Империи, что объясняет его нехарактерный для территории Великой Армении облик. При этом, вместе с перенесением анатолийских архитектурных форм на восточные территории, были также адаптированы декоративные мотивы. Если эта гипотеза верна, то верхнюю границу мавзолея Гюмюшкесен можно определить 186 годом. Тем не менее, дискуссия в отношении памятника из Гарни, требует дальнейших исследований.

Заключение

В рамках данного исследования был произведен подробный анализ исторического, социокультурного и религиозного контекста, а также архитектурных и декоративных традиций, сделавших возможным появление такого сооружения, как мавзолей Гюмюшкесен из Милас.

На основе описаний Р. Чендлера и Р. Поукока, а также трудов С. Кормак и Б. Евалда и др. нами было определено, что мавзолей Гюмюшкесен совмещал в себе две функции - погребальную и ритуальную. В результате этой черты, а также в силу особенностей анатолийских представлений о культе героя и героизации времени Империи, было определено, что мавзолей Гюмюшкесен являлся герооном, и был инкорпорирован в социокультурный и религиозный контекст.

На основе этой информации, в исследовании была выдвинута гипотеза о том, что изначально вокруг гробницы из Милас был организован погребальный сад. Эта особенность была характерна для периода Империи, погребальные сады располагались по крайней мере вокруг гробницы на холме Ниязи-Тепе около Пергама, а также у некоторых гробниц из некрополя Сиа в Писидии. Погребальные сады предполагали наличие «хранителя» гробницы, о чем свидетельствуют надпись из Апатейры I в. н.э., и эпитафия из Миры III в. н.э., а также возможность выращивания фруктов, овощей и ягод для их последующей продажи или употребления в пищу. Эта интерпретация подтверждается необычными рельефами потолка с изображением плодов.

Если по своей функции и особенностям организации внутреннего пространства мавзолей Гюмюшкесен вписывается в контекст сооружений времен Империи, то по своей конструктивной трактовке он представляет собой синтез различных архитектурных традиций. На основе трудов Э. Акургала, Я. Федака, О. Анри, Ф. Румшайда, С. Кормак, Т. Кишбали, М. Элиюшюка и др. был подробно рассмотрен тип “maussolleia”, который использует Л. Новакова, которому принадлежал мавзолей Гюмюшкесен. Была рассмотрена гипотеза О. Анри, заключающаяся в том, что гробница Мавсола, до недавнего времени рассматривавшаяся в качестве первого прецедента типа “maussolleia”, в действительности могла принадлежать карийской архитектурной традиции погребальных сооружений VI в., свидетельством чему является гробница в Бечине. Особое внимание, в рамках данного исследования, было уделено сравнению Галикарнасского мавзолея и гробницы из Милас. Несмотря на внешнее стилистическое и конструктивное сходство, нами было установлены существенные отличия. Наиболее яркое отличие памятников заключается в том, что внутреннее пространство мавзолея Гюмюшкесен являлось полностью функциональным, в то время как авторы Галикарнасской постройки исходили из идеи внешней репрезентации и не предусматривали использование пространства внутри нее.

В ходе исследования было установлено, что гробница Гюмюшкесен имеет ряд функциональных и стилистических сходств с другими памятниками типа “maussoleia” доримского времени. Среди памятников стоит отметить: гробницу ММ1 из Алинды IV в. до н.э., мавзолей Белеви III в. до н.э., а также кельтская гробница в Гордионе II в. до н.э. Была пересмотрена гипотеза об однозначной преемственности между Галикарнасской постройкой и мавзолеем Гюмюшкесен, впервые подвергнутая сомнению Ф. Румшайдом, который приводит в пример гробницу Узун-Юва в Миласах в качестве идейного вдохновителя для создателей мавзолея Гюмюшкесен.

На основе трудов Д. Мэттингли, Э. Роббинсона, Б. Уорд-Перкинса М. Даггана, С. Кормак, В. Ёзкая, Н. Мунгаи и др. быр рассмотрен широкий архитектурный контекст погребальных сооружений времени Империи в рамках типа “maussolleia” и схожих с ним типов. Были подробно проанализированы гробницы Анатолии (Ионии, Писидии, Ликии) а также гробницы римских провинций Африка (Лептис-Магна, Гирза) и Сирия (г. Факра, Баальбек), а также некоторые гробницы Европейского континента. Было установлено, что несмотря на факт существования довольно «традиционных» воплощений типа “maussolleia”, таких, как «Север-С» в Гирзе IV в. н.э., внешнее сходство между памятниками разных регионов, в подавляющем большинстве гробниц была применена довольно свободная конструктивная и стилистическая трактовка, не подразумевающая обращение к карийской традиции. В частности, нами впервые была проведена граница между гробницами типа “maussoleia” и типа “baldachin”, заключавшими в себе принципиально разную идею, а также определено, что стилизация под тип “maussolleia” в пространстве миласской гробницы - свидетельство того, что заказчиком являлся представитель местной (не римской) элиты.

На основе трудов Я. Федака, А.М. Гимье-Сорбетс, Н. Теодосиева и др. нами впервые были рассмотрены, а также определены наиболее близкие аналоги для таких конструктивных элементов мавзолея Гюмюшкесен как сдвоенные полуколонны, квадратные в плане колонны, фланкирующие постройку и потолок-лантерна.

Было установлено, что мавзолей Гюмюшкесен явился памятником, обращающимся к архитектурным традициям, созданным и активно применявшимся в доримский период. Так, общий стилистический карийский прототип, относится к карийской традиции VI - IV вв. до н.э., а пик непосредственного обращения к нему - к эпохе эллинизма. Сдвоенные полуколонны связаны с македонской дворцовой архитектурой второй половины IV в. до н.э., время наибольшей популярности данного элемента (его вариаций) - II в. до н.э. Потолок-лантерна, сформировавшаяся в Лидии в VI в. до н.э. в пространстве тумулусов, активно использовалась с IV по II вв. до н.э. Однако было установлено, что при всей «открытости» различным традициям гробницы из Милас, мавзолей Гюмюшкесен был открыт традициям, имеющим либо анатолийское происхождение/либо к традициям других регионов, ко II в. н.э. адаптированных архитекторами Эфеса, Пергама, Магнесии-на-Меандре, Афродисии.