Феномен полнометражного художественного фильма от стриминговых сервисов: особенности драматургии, продвижения и зрительского опыта

- На маленьком экране это не то, чтобы улетучивается, но многое не видно просто. Сама крупность телевизионных планов, а это как правило крупные и средние планы, и богатство выразительности кино, вся палитра планов - от дальних до детальных… Это, конечно же, тоже влияет. Кино, которое сделано для большого экрана, еще до всех смартфонов и ноутбуков, нужно конечно же смотреть на большом экране. Кино платформенное - это вопрос, потому что мне жаль ухода этих проектов на небольшой экран. Как, опять же, с «Ирландцем», легально его невозможно увидеть на большом экране, а фильм сделан большим мастером и, очевидно, для большого экрана. Это не трагедия Скорсезе, но в этом есть некая боль. Если будет возможность выбирать, если будет кинотеатр Netflix, который будет показывать эти фильмы на большом экране, и можно будет выбрать, дома это смотреть или, по той же подписке, не дома. Я участвовал в марафоне сериала «Новый папа», который проходил в кинотеатре «Октябрь». «Амедиатека» его проводила, мы весь сезон смотрели от начала и до конца. Соррентино, который работает с деталями, сразу понятно, что нужно все это разглядывать. Все важно у него, тем более в «Новом папе», где просто отсылка на отсылке, где все эти картины, все эти книги, которые они читают, все эти футболки - очень важны. Конечно, на экране малом все это потеряется, не будет таким ярким. И мы все поразились, насколько это кино правильно было смотреть на большом экране.

- А почему, на Ваш взгляд, многие известные режиссеры охотно сотрудничают со стриминговыми сервисами и снимают для них полнометражные фильмы?

- Мне кажется, мы тут уже наметили правильный ответ. Даже не правильный, а самый вероятный. Я бы ставил пораньше этот вопрос, когда все эти крупные авторы стали делать сериалы, пошли вдруг делать кабельное телевидение. Мне кажется, что здесь ровно тот же механизм и тот же процесс, особенно это происходит на больших студиях, в развитых кинематографиях, типо американской. Когда Голливуд сегодня превратился в детский сад в кинотеатре, у экрана. То взрослеет аудитория, то снова молодеет, но в целом ядерная аудитория голливудских фильмов в США - это +- 15-25 лет. У нас в стране эта возрастная группа отличается, потому что у подростков нет такой платежеспособности. У нас это - 25-35 лет. Люди старше 35 по всему миру, как правильно, в кино уже не ходят на постоянной основе. А понятно, что этим крупным авторам хочется общаться со взрослой аудиторией, интеллектуальной аудиторией, которая не хочет только аттракционного рецепторного кино, которое бьет по глазам и по ушам. Не психологического и более тонкого аттракциона, в контексте монтажа, а именно такого рецепторного. Конечно же есть замечательные молодые авторы, которые идут как свежая кровь. Они свои силы бросают на создание этих блокбастеров, это тоже хорошо. Но есть авторы, которые не хотят этим заниматься, и которым правда нужно делать личное кино. Тот же Куарон раньше занимался «Гарри Поттером», а потом захотел снять почти что биографическую и исповедальную «Рому». Понятно, что большим голливудским студиям такое кино не ко двору сейчас, у нас возрастают бюджеты и риски, это огромная машина, которой не до таких автобиографических картин. Собственно говоря, и «Ирландец» тоже… Не автобиографический, но в нем много от прощания со своей молодостью, размышления о времени, о пике своей карьеры. Там много такого, что не привлечет внимания мейджоров. В отличие от кинотеатра, на кабельных каналах типа HBO и на платформах типа Netflix другая аудитория. Аудитория, которая, может быть, менее мобильна, которой не хочется идти в кинотеатр, которая платежеспособна и может оформить большую подписку, например, на год. И она может эти фильмы смотреть и будет это делать с большим удовольствием, чем условные двадцатилетние. Опять же, все тоже разные, мы говорим про очень условных сорокалетних и двадцатилетних. Понятно, что эти новые ресурсы, в частности платформы, сегодня дают возможность авторам делать свое авторское кино, делать серьезные взрослые высказывания, более сложные. Понятно, что на экране голливудского мейджора невозможно представить себе историю про то, как учитель химии, узнав, что он болен раком, начал варить амфетамин. У нас есть некая цензура, возрастная цензура, базовой аудитории кинотеатра 15-25 лет невозможно это продать сегодня. Но есть другая аудитория, которая в других условиях способна это воспринять и будет рада это воспринять. Поэтому очень даже хорошо, что они есть, и дают возможность авторам типа Скорсезе, Куарона, Джармуша, Коэнов и Баумбаха этим заниматься.

- На Ваш взгляд, значит ли это, что авторский и/или независимый кинематограф перемещается на стриминговые сервисы?

- В нынешних условиях скорее так - авторское кино вынуждено перетекать. Оно вынужденно перетекать из формата большого экрана в платформенный, стриминговый формат. Это вынужденные меры, не думаю, что все эти люди прямо умирают-хотят делать кино для платформ. Если бы была возможность делать это для большого экрана, они бы это делали, но нет такой возможности, она иссякает с каждым днем.

- Изменится ли кинопрокат и кинорынок в связи с появлением большого количества полнометражных фильмов стриминговых сервисов? Стивен Спилберг, например, высказал опасения, что стриминги убьют прокат.

- Это сложный вопрос. Мы сейчас находимся в ситуации «средних температур», потому что в Голливуде одна ситуация, в Европе другая ситуация, в каждой стране это нужно разбирать отдельно. Потому что, если это традиция, становится понятно, почему именно Канны, почему именно Франция так борется с стриминговым кино. Для них это большая традиция кинематографическая, большое сопротивление Голливуду было изначально. Они, в хорошем смысле, консервативные. Если модель голливудского кино сегодня не изменится, а об этом еще 7 лет назад говорил тот же Спилберг… И к нему Лукас присоединился, у них была лекция в университете Южной Калифорнии. Они говорили о том, что кино превратилось в невероятно дорогое удовольствие, такого не было никогда, оно было дороже, чем все остальные искусства. Сегодня у нас едва ли не 1/4 миллиардные бюджеты. И это правда невыносимо, это невозможно. А раз такие гигантские бюджеты, то невозможно студиям существовать отдельно от неких финансовых корпораций. И все эти бюджеты подписываются сегодня не в Голливуде, не в Калифорнии, а в Нью-Йорке на Уолл-стрит, этими воротилами финансовых корпораций. А у этих воротил финансовых корпораций очень понятное мышление, они не творцы, они - бизнесмены. Все-таки кинобизнес - это специфическая штука, всегда есть риск, какая-то раскрытая карта в успехе любого фильма. Но вот эта бизнес-модель новая, которая пришла на рубеже веков и стала активно использоваться, она связана с тем, что есть некие составляющие успеха, мы, например, делаем вторую часть и используем ровно те же составляющие успеха и выпекаем такой же гамбургер, только этот гамбургер почему-то проваливается, хотя вроде бы в него вложили то же самое. То есть эти люди не готовы рисковать, они боятся смелых решений и понятно почему - на кону очень большие суммы. И сами основоположники эры блокбастеров - Лукас и Спилберг - во всеуслышание заявили об этом после громкого провала «Тихоокеанского рубежа», а также «Одинокого рейнджера» продюсера Джерри Брукхаймера, построенного по лекалу «Пиратов Карибского моря». Никто не ожидал такого чудовищного провала, прямо с треском провала. И еще один такой провал, говорят Лукас и Спилберг, потом второй и третий - и провалится уже экономика Голливуда. То есть, если эта модель остается, то авторам и зрителям, которые хотят другого кино, ничего не останется, кроме как уйти на стриминги. Другой вопрос, что кино всегда подсчитывало убытки, но собирало силы в кулак и находило какой-то особенный инструмент или ресурс для рывка, и в итоге выигрывало. Если сегодня это случится, то это будет очень хорошо. Какой это будет рывок - я не знаю, мне сложно это предсказать. К сожалению, все идет скорее в ту сторону, что кино с этим «большеэкранным» рецепторным аттракционом превратится действительно в чистейший аттракцион, без всякой сюжетной ткани, без всяких сложностей. Будет, возможно, очень дорогим. И даже есть такое мнение, что вот люди сейчас ходят в оперу раз в год, надевая свои шубы, это, конечно, очень красиво и изысканно, можно сделать селфи и подписать «я на фильме Мстители». И вот так раз в год эти фильмы будут выходить, условно говоря, их количество сокращается, и они адски дорогие. Все остальное мы смотрим на стримингах, а в кино ходим, как раньше в оперу, выбираемся в свет. Мне очень печально от такой модели. Потому что, конечно, кино изначально, как самое демократичное из искусств, было создано не для этого. Если помните, первый сюжет был в кино - «Выход рабочих с фабрики» братьев Люмьер. Он про то, что люди в зале видят сами себя. И мне вот эту демократизацию кино страшно жаль, превращение его в элитарное развлечение, даже уже не искусство. Хочется выть от тоски, когда я про это думаю. Про этих дам в шубах и мужчин во фраках, которые пришли на очередной рецепторный аттракцион. Возможно будет так, а возможно кино что-нибудь придумает и пойдет по другому пути. Мне нравится, что сейчас эти блокбастеры рискуют и приглашают таких режиссеров как Тайка Вайтити. Кто бы мог подумать, что новозеландский странный чувак будет делать «Тора». Это же безумие какое-то. Тем не менее, этот риск мне нравится. Или другой пример, Гарет Эдварс, очень любимый мною английский авторский режиссер, сделавший потрясающую картину «Монстры», очень тонкую драму о любви, получает «Годзиллу». Понятно, что с «Годзиллой» он едва справляется, но тем не менее сама практика -- правильная. И мы сегодня видим, как Голливуд, к счастью, понимает, что не нужно постоянно работать с пятнадцатилетними. Эти люди растут, мы видим, как рос Гарри Поттер и росла аудитория вместе с ним. Как растет Иккинг во франшизе «Как приручить дракона» и аудитория растет вместе с ним. Меняется сюжетика, меняется проблематика, это все очень важно. То есть я надеюсь, что как раз эти все сложности, с появлением большого нового конкурента, приведут к каким-то обновлениям позитивным. Но какие будут эти обновления - я уже не знаю. Это сложно спрогнозировать, только время покажет.

3) Интервью с Камиллом Ахметовым

- Камилл Спартакович, как Вы думаете, можно ли считать полнометражные фильмы стриминговых сервисов новым аудиовизуальным жанром? Например, в свое время появился «телевизионный фильм», который и по хронометражу, и по драматургии, и по составу исполнителей и, конечно, по визуальному стилю отличался от прокатного фильма и стал отдельным жанром аудиовизуальной продукции?

- Смотрите, я бы не стал так решительно называть их новым аудиовизуальным жанром. Что касается вашего вопроса про телевизионный фильм - там было 2 стадии развития этого направления. Сначала появились телепрограммы, которые были предназначены только для показа на телевидении, и, соответственно, у них был гораздо ниже бюджет, потому что были совершенно другие требования к качеству декораций и всей постановки в целом. Соответственно, телевизионные фильмы просто были менее дорогостоящими проектами, чем кинофильмы. Направление, которое вытекало из того, что по телевидению можно передавать серийные программы или фильмы с продолжением, привело к появлению, во-первых, форматов, а во-вторых - многосерийных фильмов, которые могли продолжаться много сезонов подряд. В этом смысле, вот эти многосерийные фильмы, в какой-то степени, являлись новым аудиовизуальным жанром. Но жанр - это очень широкое понятие. Это французское слово, оно обозначает «вид». Когда вы говорите серьезно о жанрах, нужно говорить о том, что считается жанром в культуре. То есть либо о теории жанров в формате трагедия, драма, комедия и так далее, либо о содержательной системе жанров - вестерн, мюзикл, фантастика, приключения, боевик и так далее. А вид кино… Тут нужно слово жанр с осторожностью использовать, у него отдельное значение. Так вот, что касается многосерийных фильмов с продолжением, которые растягиваются на много сезонов, вот в этом есть что-то новое, по сравнению с полнометражным кино. Но и здесь я бы не говорил так решительно, потому что многосерийные фильмы появились еще в 10-е годы прошлого века, то есть более 100 лет назад. В кино снимали очень длинные фильмы с множеством продолжений, самый знаменитый из них - сериал «Фантомас» французский. Даже в России до революции снимались криминальные сериалы, продюсер Дранков, например, этим занимался. Одним из самых важных сериалов для создания был такой немецкий, времен Первой мировой войны, сериал «Гомункул», в нем было 6 серий. То есть 6 полнометражных фильмов, которые вышли в течение года или 1,5 лет. В общем, я бы не стал только из-за смены носителя говорить о том, что появляется новый аудиовизуальный жанр, просто потому что у него есть характерные особенности или способы доставки. Грубо говоря, многосерийные и малобюджетные фильмы были всегда. Как только появились крупномасштабные полнометражные постановки, допустим, итальянские, начала 10-х годов прошлого века, сразу все остальные по сравнению с ними стали малобюджетными.

- А почему, на Ваш взгляд, на сегодняшний день многие известные режиссеры охотно сотрудничают со стриминговыми сервисами и снимают для них полнометражные фильмы?

- Когда телевидение развивалось как вещательное телевидение, оно в плане вызова и цензуры не очень сильно отличалось от кино времен цензуры. Когда с американского кино сняли цензуру в виде кодекса Хейса в 67 году прошлого века, кино вообще стало гораздо смелее, то есть в американском кино именно конца 60-х годов появился вал вызова, секса, насилия, чего не было совершенно на телевидении. Телевидение, по сравнению с кино, в то время было очень сдержанным. А вот стриминговые сервисы сегодня очень сильно отличаются от телевидение вещательного, потому что по умолчанию получаются, что они, как и кабельное телевидение, рассчитаны на более ответственную аудиторию, которая платит за просмотр. Соответственно, это видео по запросу, video on demand, видео, которое доставляется. Например, в развитых системах гостеприимства, в отелях система video on demand существовала еще в 90-е годы, там тоже можно было за деньги заказать разные жанры, включая порно, чего нет на обычном телевидении даже близко. То есть видео по запросу всегда было значительно смелее, просто потому что за просмотр отвечает тот, кто платит за этот просмотр. Соответственно, когда появляются не только стриминговые сервисы, но и кабельные каналы, типа HBO, какие-то отечественные аналоги кабельного вещания, хоть и в зачаточном состоянии… Они сразу становятся более смелыми, чем обычное вещательное телевидение, и, по сути дела, чем кино. Вот именно эти сериалы, которые передаются по кабелю и по стримингу, они становятся, как уже несколько лет многие говорят, полем для экспериментов, гораздо более интересным, чем обычные телевизионные форматы и прокатное кино. Прокатное кино тоже остается достаточно смелым, начиная с 60-х годов, были рейтинги, не допускающие до просмотра несовершеннолетних ни под каким видом, даже со взрослыми. И с этим рейтингом всегда можно было снимать фильмы, в том числе у того же Скорсезе за два или три фильма до «Ирландца» был «Волк с Уолл-стрит», который тоже 18+. То есть, при другом стечении обстоятельств, он вполне мог быть стриминговым фильмом. Он длинный и вообще больше по формату похож на стриминговый фильм, чем на прокатный. Просто в кинопрокате существует фактор риска, кинопрокатные компании очень не любят рейтинги выше, чем PG-13, выше чем то, на что подростки допускаются без родителей. У фильмов с высокими рейтингами, даже R, сразу появляются проблемы. На него не допускаются подростки без родителей, соответственно аудитория сразу же сжимается. Поэтому выпустить фильм с рейтингом R - это всегда риск. С одной стороны, такой контент интереснее, он более вызывающий, более жесткий и красочный. С другой стороны, он может не добрать аудиторию ровно потому, что на него не пустят всех, кто на него хочет пойти. Что же касается стриминга, там просто другая модель продаж. Вы подписаны на Netflix или на HBO, Amazon Prime или на наши «Старт», «Кинопоиск HD», «Okko» и так далее, и вы этот контент получается либо в рамках подписки, либо за небольшую доплату. Это гораздо проще, чем пойти в кино, ровно поэтому телевидение когда-то очень сильно побеждало кино в 50-е и 60-е годы, потому что телевизор посмотреть легче, чем поехать в кино. Соответственно, получается, что любому режиссеру более или менее все равно, кто ему даст деньги на его очередной проект, и если эти деньги дает стриминг, то уже последние года два как это не является риском «потерять лицо». Video on demand - это очень большая доля рынка, я сейчас покажу вам статистику, есть ежегодный отчет американской ассоциации продюсеров (MPA), в котором доля рынка video on demand меряется, и если я правильно помню, уже в 2018 году она почти настигла оборот прокатного кино во всем мире, а в прошлом году его превысила. То, что сиреневым цветом отмечено, - это оборот кинопроката, темно-синее - это video on demand, а голубое - это видео на носителях, Blu-Ray и DVD. Как видите, носители уже умирают успешно, они занимают менее 10% рынка по данным прошлого года, и вряд ли они оживут даже в этом году, просто потому что на них уже никто ничего не смотрит. Именно в прошлом году video on demand обгоняет впервые серьезно по показателям кинопрокатный рынок, а в позапрошлом году он к нему приблизился, а до этого - только догонял. То есть сейчас это настолько же серьезный бизнес, насколько и кинопрокатный. Тут важно понимать, что и то, и другое, на самом деле, маленький бизнес в рамках макро-рынка. То есть весь видеорынок стоит 101 миллиард долларов, это меньше, чем Microsoft. А внутри себя это, конечно, существенно. И, учитывая последние результаты, video on demand становится очень серьезным игроком. И поставщики этого контента стремятся стать студиями на уровне мейджоров. Netflix, как и остальные video on demand, хочет быть большим поставщиком контента. Поэтому он производит, с одной стороны, оригинальные фильмы и сериалы, а с другой стороны он пытается выпускать в том числе уникальный контент, который никто другой бы не выпустил. Netflix же не только вложился в «Ирл андца» Скорсезе, он, например, вложился в вечный проект - последний фильм Орсона Уэллса, который был заморожен еще в 70-е годы из-за того, что права принадлежали разным инвесторам, включая арабских шейхов. Оригиналы лежали во Франции в сейфе в хранилище. Орсон Уэллс умер в 1985 году, и никто бы это не поднял, если бы Netflix не выкупил все необходимые права 4 года назад, не вложил еще 5 миллионов долларов в реставрацию этого всего, в монтаж. И вот, благодаря только Netflix, в конце концов последний большой фильм великого классика Орсона Уэллса, умершего более 30 лет назад, вышел 2 года назад. Он доступен на платформе, его можно посмотреть в великолепном качестве, называется «The Other Side of the Wind». Далеко не все проекты Netflix по качеству достойны Орсона Уэллса и Скорсезе, достаточно часто это довольно вторичные фильмы, но у всех студий так. Все студии выпускают какую-то часть шедевров и большую часть не самого интересного материала, и это нормально. Возвращаясь к теме Скорсезе и других мэтров кинематографа, они все много раз были в такой ситуации, когда никто не давал им денег, кроме 20th Century Fox или Warner Brothers или, как в последнее время, Lionsgate. Сейчас еще одним игроком на этом рынке благодаря тому, что прокатные студии боятся рисковать и какие-то проекты не дают реализовать даже именитым режиссерам, стал Netflix.

- Если Netflix берется за столь сложные и уникальные в своем роде проекты, значит ли это, что авторский и/или независимый кинематограф переместится на стриминговые сервисы?

- Авторские фильмы - это кино для «фестивальной» аудитории. Но эта аудитория испытывает натуральный рост последнее время за счет того, что эпоха у нас постмодернистская и интерес к кино в последние лет 30, по моим ощущениям, растет не только потребительский, но и как к явлению культуры. Кино - это очень сложное явление культуры, это очень крутой вид искусства - сложный, синтетический. С начала 90-х годов очень сильно поменялись взгляды людей вообще на всю среду, не только на культурную, но и на политическую, общественную и экономическую, потому что постмодернизм сильно изменил жизни людей, и они стали в меньшей степени доверять обществу, политике, культуре. Какой смысл смотреть на ту реальность, которую для тебя формируют политики или маркетологи, лучше посмотреть на произведение искусства, которое сделали более тонко продвинутые в культуре люди. Так что я думаю, что это одна из причин, почему интерес к авторскому кино должен расти, именно сейчас очень хорошая среда для того, чтобы авторское кино показывать. И почти все авторские фильмы в конце концов появляются на сетевых проектах после того, как они открутились на фестивалях. Их девать некуда, и они появляются так или иначе в сети. Стриминговые сервисы - это один из вариантов выпуска таких авторских проектов, так что я бы сказал: а куда им еще деваться, кроме как в сеть и, в том числе, в стриминг? Тем более, что стриминговые сервисы охотно берут документальные фильмы, а многие авторы сегодня часть занимаются именно современным документальным кино, которое само по себе является практически вариантом художественного кино. На Netflix очень большой раздел документального кино. На нашем «Кинопоиск HD» довольно большой раздел документального кино, и там много интересного есть. То есть да, если говорить о вашем вопросе, то для режиссеров-авторов, не только таких крупных как Скорсезе, стриминг - это вариант реализации их проектов.

- А как, на Ваш взгляд, изменится кинопрокат и кинорынок в связи с появлением большого количества полнометражных фильмов стриминговых сервисов? Стивен Спилберг, например, высказал опасения, что стриминги убьют прокат.

- То, что я давно изучаю историю кино позволяет мне утверждать, что нет, коллективному показу фильмов сейчас несет более серьезную угрозу только эпидемия. Потому что стриминговые сервисы существуют уже многие годы, а кино постепенно отдает свой рынок, но, в целом, они растут параллельно, хоть рост кинопроката и замедлился. Рано делать выводы, потому что все последние годы кинопрокат растет медленно, медленнее, чем video on demand. По 2020 году тоже ничего не будет видно, потому что кино упадет очень сильно из-за вируса, но дальше у него будет восстановление неизбежное. Так что это все годы, и, учитывая то, что кино не умерло ни в 50-е годы, когда у него был глубочайший кризис, связанный с телевидением, ни в 60-е годы, когда кризис повторился… Получается, что история циклична, она постоянно повторяется. В 90-е годы, конкретно на нашем рынке, был ужасный удар по кинопрокату из-за экономического кризиса и популярности домашнего видео. И, тем не менее, кинопрокат восстановился и достиг впечатляющих результатов. Сегодняшний удар по кинорынку, мировому и российскому, сравним с тем, что было с нашим кинорынком в 90-е годы, когда он полностью исчез. Конечно, стриминговые сервисы являются угрозой, но кино же будет бороться. Когда в 50-е годы телевидение ударило по кино, кино мгновенно ответило широким экраном, широким форматом, стереозвуком, многоканальным звуком, дорогими постановками, которые не посмотришь дома по телевизору, поэтому нужно идти в кино, чтобы такое оценить. И ровно так же оно у нас вылезло после 90-х, когда мы увидели разницу между «Титаником» дома по телевизору в пиратской копии и «Титаником» на широком экране. Угрозу они, конечно, представляют, но это же рынок. Всегда любой формат, любая рыночная сила представляет угрозу для остальных рыночных сил. Мое экономическое образование позволяет мне судить о современных тенденциях. Современное понимание доли рынка и рынка, на котором работает тот или иной бизнес, заключается не просто в том, что конкретная компания или отрасль делает, а в том, какая услуга от нее требуется. Это понятие называется «jobs to be done». Работу по культурному выходу в город с ужином и посещением яркого зала, в котором на огромном экране что-то показывают в очень высоком качестве и, возможно, в 3D, доля которого на рынке кинопроката пока что очень существенная, стриминговые сервисы не заменят. У них собственные «jobs to be done» - это домашний отдых у экрана, опять же с семьей или в одиночку. Это все-таки разные виды развлечений, разный опыт, в том числе. Если бы определенная аудитория не подменяла для себя семейный досуг в культурном центре в городе на семейный досуг дома, то доля video on demand не росла бы. Но, тем не менее, рынок кинопроката рос до этого года. В этом году будет неизбежный кризис, и video on demand неизбежно на нем капитализируется. На стриминговых сервисах уже вышло довольно много, как я слышал, премьер, которые должны были выйти в кино, и будут выходить теперь там. Это, конечно, очень сильно ударит по прокатному рынку. Вот тут я не берусь судить, чем это кончится, но думаю, что прокатный рынок обязательно вернется. Но в каких объемах, какие прокатные компании умрут, в каком количестве - на такой вопрос я, конечно, не отвечу. Через год, когда выйдет следующий отчет, будет понятно, насколько сильно ударило по прокатному рынку.

4) Интервью с Ярославом Забалуевым

- Ярослав, как Вы думаете, можно ли считать полнометражные фильмы стриминговых сервисов новым аудиовизуальным жанром?

- Не уверен, честно говоря. Потому что сейчас на Netflix, насколько мне известно, часть контента - это фильмы, которые были в черном списке. Как, например, «Тройная граница». Фильмы, которые не могли доснять. И вот у них появилась возможность выйти на сервисе. Это не столько новый аудиовизуальный жанр, сколько возможность для режиссеров выпустить фильмы, у которых не очень очевидная прокатная судьба. То есть, поскольку в кино сейчас идут блокбастеры, выпуск в прокат более «артового» кино связан с определенными рисками. А на платформе, где люди привыкли к сериальному контенту, к более сложной драматургии и более сложным характерам, там больше шансов, что его посмотрит достаточное количество людей. В результате это может вырасти в какой-то новый медиум, с учетом того, что это будет развиваться. Всё-таки на платформе режиссер не зависит от хронометража, потому что фильм на 3,5 часа в кино выпустить сложнее, чем на платформе. Но пока что, отвечая на Ваш вопрос, этого не произошло.

- Есть ли еще какие-то причины, по которым режиссеры охотно сотрудничают со стриминговыми сервисами и снимают для них полнометражные фильмы? Речь идет о проектах «Рома», «Ирландец», «Брачная история» и «Патерсон».

- Понятно, что режиссеры-авторы понимают, что платформы могут дать им деньги на эти проекты. Что им проще там выпуститься, что они дойдут до большего количества зрителей, чем если они будут биться за места в прокате. На самом деле, фильмы, которые Вы перечислили, делались для большого экрана и «премьерились» на фестивалях. Более того, «Рома», «Ирландец» и «Брачная история» выходили в короткий кинотеатральный прокат для того, чтобы попасть на «Оскар». Это все-таки еще пока фильмы, которые планировались для большого экрана и делались как «большое» кино.

- А что насчет авторского и независимого кинематографа? Переместится ли он на стриминговые сервисы?

- Независимый кинематограф не перемещается. То есть кино, как все еще молодой вид искусства, сейчас очень интенсивно развивается. Можно сказать, что стриминговые платформы сейчас становятся некими лабораториями драматургии, в которых возможны эксперименты. В то время, когда массовый кинематограф захватил большое студийное кино. Дорогостоящее и высокотехнологичное - прежде всего. Часто не драматургически изобретательное, а именно высокотехнологичное. В это время есть вариант развивать другую сторону киноискусства. На самом деле, такое уже было. Когда был золотой век Голливуда, большое студийное кино, где режиссеры значили меньше, чем продюсеры. Также, как и сейчас. Сейчас есть продюсеры в студиях-гигантах, и они часто значат в проектах больше, чем их создатели. Особенно, когда это касается выстраивания какой-нибудь киновселенной, где режиссер-постановщик часто становится чисто технической должностью. Я могу немного утрировать, но это примерно так. Так вот, был этот золотой век Голливуда, а потом появилось поколение режиссеров Коппола, Спилберг, Скорсезе и так далее. И они сформировали то, что потом назвали «новым Голливудом», а их фильмы показывали в небольших кинотеатрах, которые, собственно, назывались арт-хаусами. И это сначала было своеобразной резервацией для арт-кино, а потом оно вышло за пределы этой резервации и вытеснило студийный кинематограф, сформировав новое поколение кинорежиссеров и новый киноязык. И некоторые из этих режиссеров, тот же самый Спилберг, по прошествии времени, стали новыми законодателями вот этого самого большого студийного кино.

- А как, на Ваш взгляд, изменится кинопрокат и кинорынок в связи с появлением большого количества полнометражных фильмов стриминговых сервисов? Стивен Спилберг, например, высказал опасения, что стриминги убьют прокат. Согласно более мягкому сценарию, в прокате останутся только «фильмы-аттракционы», такие, как франшиза «Мстители», а все остальные жанры (в том числе и студий-мейджоров) будут сразу размещаться на стримингах. Кроме того, неоднократно высказывалось мнение, что стриминги уничтожат видеорынок (рынок BluRay, DVD).

- Я не очень верю в разговоры про смерть кинопроката. Насколько мне известно, качество изображения на Blu-ray все равно выше, чем могут предложить стриминги. Могу здесь ошибаться. DVD вообще не знаю, кому еще нужны, они точно отмирают. Что касается Blu-ray - я всё-таки не уверен, потому что они сейчас издаются как артефакт. То есть это красивая коробка, какие-то книжки, какой-то, может быть, мерч. То есть все равно какие-то коллекционные издания любимых фильмов. Мне кажется, их людям все еще интересно иметь на носителях. Просто потому, что это вещь, которую можно подержать в руках. Это как разговоры про смерть бумаги. Есть такое мнение, что книга цифровая, которую ты скачал, - это некоторая работа. Ты скачал книгу и тебе надо ее прочитать, ты как бы должен это сделать. Ты купил цифровую версию или просто скачал, неважно, но ты добровольно согласился на некоторую работу. А когда ты подходишь к книжной полке, скользишь глазами и натыкаешься на то, что тебе прямо сейчас интересно, и берешь эту книгу - это не работа, это скорее радость и праздник. Мне кажется, с Blu-ray примерно такая же ситуация. Когда у тебя есть полка, на которой стоят твои любимые фильмы, - это все-таки некоторый ритуал, который может вполне существовать параллельно с просмотрами фильмов на стриминге. Все эти умные алгоритмы, клиентоориентированность - это, конечно, замечательно, но… Из-за обилия контента на том же Netflix, у тебя нет вот этого ощущения «полки», своей коллекции. Есть ощущение, что есть огромная картотека, в которой ты производишь некоторую, не всегда простую, работу. Поэтому мне кажется, что говорить про смерть видеорынка пока рановато. Что касается слов Спилберга, я понимаю, что у него был некоторый страх. Хотя, кажется, он сейчас уже справился и с ним, и сотрудничает со стримингами, с Apple TV. Там уже выходит его сериал «Удивительные истории». Он опасается, что мир, к которому он привык, отходит в прошлое. Но, на самом деле, как бы банально это ни звучало, история всегда движется по спирали. Зритель все равно хочет, какой бы большой телевизор ни стоял у него дома, ходить в кино. Все равно он не может дома получить опыт кинотеатрального просмотра. Это невозможно, потому что это очень большой экран, это коллективное переживание. Потому что это некоторая синергия звука, изображения, эмоционального переживания. Это все равно необходимый опыт. И говорить о том, что кинопрокат займут исключительно аттракционы… Они могут его занять на какое-то время, но не может такого быть, что навсегда, потому что нельзя всю жизнь есть одни пирожные. Везде должно быть многообразие, всем зрителям нужно многообразие. И сейчас это вполне успешно, мне кажется, подтверждается успехом повторного выпуска в прокат ремастированных версий классических фильмов.

Размещено на Allbest.ru