Сейчас идет этап поиска, обсуждений, попытки, в принципе, разобраться с этим явлением для себя - по каким критериям, и как.

В том числе, и для субъектов получения таких инвестиций - потому что навыков получения больших инвестиций в России нет. И это значит, что нет понятной коммуникации об этом, нет понятной формы предложения этого, нет понятной формы отчетности - от мониторинга и до оценки, собственно, "что случилось", "какое оказано влияние", "что преобразовалось в результате" - этого всего пока нет, это рынок, который, по большому счету, только в этом году начал медленно приоткрываться.

Тем не менее, в России создана рабочая группа по преобразующему инвестированию, однако каких-либо активных попыток помочь развитию данного направления пока мы не наблюдаем.

Ну, а зачем что-то делать. Рабочая группа уже есть, статус получен, человек уже всего достиг. Это просто другие люди, занимающиеся другим делом и все, с другой мотивацией. Может быть, эти бесчисленные рабочие группы, которые всегда вокруг чего-нибудь существуют, однажды кого-либо сподвигнут к какой-либо деятельности, но это вот опять же показатель того, что все только начинается. И всяких разных клубов, групп, встреч, сообществ должно появиться достаточно много, чтобы это сначала преобразовало представление, а потом уже отношение, поведение, и это бы привело к инвестициям.

Выходит, проблема в том, что субъекты не знают, где и как можно получить эти инвестиции?

Во-первых, их никто не выдает. Реально преобразующие инвестиции, по крайней мере, что я вижу, когда они прозрачно кому-то выдали, только лишь сейчас анонсировано, что "мы хотим дать" фондом "Наше будущее". О том, когда кому-нибудь выдадут, когда это будет уже неслучайно, когда это перейдет в устойчивый механизм - это все, я думаю, займет у нас еще годы. Либо, если кто-то придет с миллиардами и скажет: "Я запускаю фонд преобразующего инвестирования, ежемесячно буду выдавать по 50 миллионов каждому" - это возможно, но в этой ситуации первое, с чем он столкнется - отсутствие получателей. Выходит, нужны, с одной стороны, те, кто говорит, что мы даем, а с другой те, кто может это взять - на данный момент, нет ни того, ни другого субъекта. Пока оба не вырастут, ничего не произойдет, но их рост тоже будет, собственно, постоянно вызывать затруднения у обеих сторон - этот готов дать, но другие не могут взять; эти готовы взять, но не могут гарантировать результат. Попрут все, кто готов получить ресурсы под предлогом преобразующих инвестиций.

Фонд "Наше будущее" позиционирует себя как преобразующего инвестора, но пока никому еще не выдал инвестиций - да, он выдает займы, но это совсем другая история. Все-таки под инвестициями понимается, что, в том числе, это доля, это управляющая компания, возможно, это создание каких-то инструментов вовлеченного бизнеса - что-то должно быть. А они молодцы, что дают займы социальным предпринимателям без процентов - они в этом смысле заполняют отсутствующую нишу на рынке микрокредитования и финансового сектора, потому что это действительно важно.

Но в истории с преобразующим инвестированием - пока все только начинается в этом году. Первое, с чем они сталкиваются на этом этапе - проекты, с которыми приходят социальные предприниматели, не способны оправдать вложение преобразующих инвестиций, потому как они не нацелены на достижение каких-либо долгосрочных целей. Поэтому в этом вопросе пока время значения не имеет.

Приложение № 3. Экспертное интервью с Ольгой Рябовой, директором Института краткосрочных программ Финансового университета при Правительстве РФ

Нет. Есть очень много неправильных мнений, особенно в ненадежных интернет-источниках пишут, что "social investments" являются частью "socially responsible investments" - это неправильно. Ошибок куча, потому что термин новый - можно увидеть очень много смеси, но есть четкое разграничение все-таки, чем отличаются социальные инвестиции от социально-ответственных. Социальное инвестирование - это концентрация на позитивных результатах, то есть у вас идет "positive impact", а социально-ответственное инвестирование - это избежание негативного влияния, компания просто избегает негативных последствий.

TONIIC - ассоциация социальных инвесторов, это международная сеть, они много инвестируют. В нее входят много частных лиц, много фондов - в том числе, семейных фондов, что часто встречается в impact investing, и они зачастую адаптируют более широкие определения GIIN для практики.

Фонд Рокфеллера - MRI - mission related investments, PRI - program related investments.

Юлия Баландина-Жакье - одна из немногих первых в мире, кто это изучает. У нее есть разные классификации - импакт ферст, файнанс ферст

Northern trust - impact first, investment first, capital first.

2 года назад мы видели частные инвестиционные фонды - в нашей стране, "Наше будущее". Или, например, клиенты Швейцарского банка инвестиционных фондов - им предлагается вложить 5% от всех средств, которые хранят в банке, в проекты социального предпринимательства. Были эксперименты - 97% вкладчиков говорили "да", потому что сумма небольшая от общих инвестиций, а очень приятный эффект получается. И family office - очень часто через семейные деньги, либо они выделяются в отдельные фонды - такие примеры есть (например, cee impact day)

Таким образом, какие-то примеры у нас уже есть, а какие-то, возможно тоже существуют, но мы пока о них не знаем

Применение преобразующего инвестирования связано с достижением sustainable development goals

Как Вы оцениваете положение нашей страны в контексте развития практики преобразующего инвестирования?

В целом, импакт-инвестинг зарождается в мире, в том числе и в России. Многое здесь зависит от трактовок. Тема молодая. Возможно, кейсы есть в России, но их не называют так, собственно, как социальным предпринимательством. Как термин и как осознание инвесторами своего статуса преобразующих, развитие технологии здесь может оцениваться как зарождающееся. Даже сейчас среди социальных предпринимателей можно найти тех, кто занимается этим делом, но не осознает себя как социальный предприниматель. Очень часто ко мне после выступлений подходят люди и признаются, что только сейчас узнали, как трактовать то, чем они занимаются.

Какие проблемы здесь можно отметить?

Основная проблема - это коммуникация. Она проявляется во всем: социальные предприниматели не коммуницируют с финансовыми институтами, они не знают об их существовании и возможностях, предоставляемых финансовыми институтами. Финансовые институты не знают, как достучаться до социального предпринимателя и рассказать ему об этих инструментах. И только какие-то связующие мероприятия позволяют этим субъектам встретиться и начать коммуникацию. Так, например, конференция "Социальные инновации" в 2013 году была местом встречи, когда встретилось очень много людей, они узнали друг о друге, они начали разговаривать. При этом предпринимается очень много попыток создать платформы для коммуникации, но не все развиваются активно. Большую роль здесь играют информационные площадки - например, "Новый бизнес" "Импакт Хаб-Москва" и "Теплица социальных технологий".

Приложение № 4. Экспертное интервью с Анастасией Гулявиной, со-основателем Impact Hub Russia

Инвестор Даши Алексеевой также инвестировал в сеть благотворительных магазинов в Санкт-Петербурге (Юлия Титова)

В случае с проектом Даши Алексеевой мы можем говорить о финансировании проекта по модели преобразующего инвестирования. Инвестор выкупил у нее долю, а ее предприятие социальное - это значительно повлияло на развитие ее бизнеса, в целом. Это такой самый классический кейс из российской практики, о которых нам известно.

Больше, наверное, и не привести пример такого классического импакт-инвестинга. Сегодня в качестве инструмента для получения инвестиций используется краудфандинг - поэтому можно рассмотреть, в данном случае, проект Гузель Санжаповой, которой удалось привлечь инвестиции через Boomstarter. Но у нее также был запрос над какими-то гораздо комплексными проектами.

Как Вы считаете, действительно ли причина замедленного развития импакт-инвестинга кроется в отсутствии коммуникационных площадок для социальных предпринимателей и инвесторов? Ваша организация Импакт Хаб является той самой площадкой или пока лишь связывает исключительно социальных предпринимателей?

Главная проблема - отсутствие экосистемы и инфраструктуры. Смотрите, сейчас мы наблюдаем такой процесс: во-первых, социальное предпринимательство в России начало развиваться не так давно - во многом, изменениям в данной сфере мы обязаны фонду "Наше будущее", они внесли большой вклад. Но, к примеру, если рассматривать Импакт Хаб, мы начинали в 2013 году, работая с начинающими социальными предпринимателями, потом на следующий год отбирали самых сильных и развивали их дальше. Собственно, программа по масштабированию социальных предпринимателей "Grow" только в прошлом году прошла впервые. И вот сейчас на этот год мы приходим как раз-таки к тому, чтобы заниматься преобразующими инвестициями, потому что есть хорошие примеры проектов, в которые можно вкладываться. То есть это станет решением проблемы, которая состоит в том, что, с одной стороны, для инвесторов совершенно неочевидно, почему они должны давать деньги кому-то (ведь, если я хочу заработать денег, я пойду куплю какой-нибудь IT-стартап, если я хочу заняться благотворительностью, я пойду отдам деньги какому-нибудь приюту). А вот на стыке того, что я могу дать денег и одновременно повлиять позитивно на что-нибудь, но при этом это будет не donation, который нужен на регулярной основе, а какая-то такая сумма, продолжающая работать. Это достаточно новый запрос и, скорее всего, люди просто не думают о том, что такое возможно.

Соответственно, эта история начала развиваться недавно и импакт-инвестинг или преобразующее инвестирование пока мало, кому знакомы - в принципе, сам термин и концепция среди людей, которые, в принципе, могли бы быть такими инвесторами.

С одной стороны, неподготовленность рынка инвесторов, с другой стороны, проектов, в которые можно было инвестировать (грубо говоря, тех, которые смогут объяснить, куда и сколько им нужно денег, куда они денут их, как это поможет им развиваться и во что все это выльется через несколько лет, как выглядит их финансовый план на несколько лет - таких проектов тоже очень мало, их даже можно по пальцам пересчитать. Собственно, то, чем мы сейчас занимаемся - мы работаем сразу на двух полях. Начинаем работать с каких-то частных примеров импакт-инвесторов, просто спрашивая об их возможностях, обсуждая, что им было бы интересно. С другой стороны, летом запускаем программу, но основной набор будет осенью, подготовки проектов по инвестициям. Мы делаем эту программу по лицензии Invisible Institute - одним из известных акселлераторов в Штатах, они находятся в Колорадо. В прошлом году запустили Лабораторию. Один из форматов работы этой Лаборатории посвящен импакт-инвестированию. Мы по их лицензии будем делать в России эту Лабораторию просто потому, что у нас в России, в принципе, нет компетенции на эту тему. Именно поэтому мы смотрим, как там это все было выстроено.

Тем самым, вы являетесь таким связующим звеном между предпринимателями и инвесторами.

Мы не просто связующее звено. Понимаете, связующим звеном можно быть тогда, когда есть, кого связывать. Нам нужно развивать обе стороны, а потом их связывать, потому что как бы некого пока что связать. Пока мы работаем над созданием этой самой экосистемы.

Вы работаете с социальными предпринимателями. Как Вы считаете, какие барьеры мы наблюдаем в российской действительности, которые, возможно, тормозят развитие рынка преобразующего инвестирования в России.

Среди проектов социальных предпринимателей очень мало по-настоящему зрелых, комплексно разработанных идей. И за ними, на самом деле, никто не гонится и не предлагает им денег. Они сами особо не просят денежных средств - если это не краудфандинг, например, потому что они не знают, как находить инвестора, через какие площадки и как с ними поддерживать коммуникацию. Они не могут конкурировать на площадке венчурных фондов, которые инвестируют в технологичные стартапы, например. И по сути, им некуда обратиться - возникают какие-то частные случаи, когда был заинтересованный инвестор, увидел классный проект, обратился к нему - и тут проблем особо никаких не возникает, если проект вменяемый. Потому что это такой редкий случай, когда кто-то им предложил денег, что они за него хватаются. И, скорее, еще отсутствие поддержки в том, чтобы сделать нормальный финансовый план и все такое.

Получается, предприниматели не подготовлены к процессу поиска инвестора.

Да, они не подготовлены. И более того, 90% того, что существует сейчас в России - это такое что-то очень некрупное. И люди даже особо не задумываются, куда они могут масштабироваться - занимать новые ниши бизнеса или расширяться по географическим масштабам. Поэтому они не могут грамотно ответить, на что нужны деньги, в соответствии с бизнес-требованиями. Как правило, они даже не рассматривают долгосрочные возможности развития своего проекта. И здесь, наверное, не просто неумение общаться с инвесторами, а, скорее, непонимание вот этой возможной большой картины по поводу своего будущего.

Очень много непосчитаных социальных предпринимателей. Наиболее полная база содержится в каталоге "Социальное предпринимательство в России". К нам очень много проектов приходят из сферы дошкольного образования для детей, досуговые штуки - но это большой такой процент.

Любое инвестирование в социальное предпринимательство, в принципе, может считаться преобразующим.

Займы - НБ, микрофинансовые организации - краудфандинг. И если это инвестиции, как правило, от частных лиц, которые особо не афишируются нигде.

Насколько высоки перспективы развития?

Они высоки, потому что все большее количество людей рассматривают возможность участия в импакт-инвестировании

Приложение 5: Целевые показатели Дорожной карты "Поддержка доступа негосударственных организаций к предоставлению услуг в социальной сфере"