Формирование социального капитала в современной России

В конечном итоге, можно сделать вывод, что среди анализируемых стран Россия обладает средним уровнем обобщенного доверия. Почти все европейские державы превосходят нашу страну по этому показателю. Лидером среди рассматриваемых европейских государств является Швейцария, которая продемонстрировала почти двукратный рост обобщенного доверия. Относительно высокие показатели демонстрируют и азиатские страны, прежде всего, Япония. Однако здесь следует отметить, что наблюдаемые отличия зачастую настолько малы, что неясно, насколько точно они характеризуют отличия в социальном капитале рассматриваемых государств.

Для более объективного анализа уровня обобщенного доверия и социального капитала рассмотрим данные European Values Study, которое является крупномасштабным межстрановым исследованиям об общечеловеческих ценностях. Очередная волна опроса проводится раз в 9 лет, в волне 2008 года приняли участие 47 стран. Опросы проводились в виде формализованного интервью. Опрашивается взрослое население от восемнадцати лет. Выборки репрезентативны по странам Учебно-методические материалы для преподавания курсов по применению количественного инструментария к решению социально-экономических задач / НИУ «Высшая школа экономики» [Электронный ресурс] // URL: http://www.hse.ru/jesda/mathbase/databases/db_38 (18.05.2015).

Непосредственно к измерению уровня социального доверия мы отнесем три переменные, которые были использованы в исследовании 2008 года: v 62 «People can be trusted / can not be too careful (Q7)» (Людям можно доверять / нельзя быть слишком осторожным), v 63 «Most people try to take advantage of you or try to be fair (Q8)» (Многие пытаются использовать вас или же пытаются быть честными) и v 64 «Most of the time people try to be helpful or mostly looking out for themselves (Q9)» (Большее время люди пытаются быть полезными или же заботятся о самих себе)European Values Study 2008: Russian Federation (EVS 2008). / EVS (2010): European Values Study 2008: Russian Federation (EVS 2008). GESIS Data Archive, Cologne. ZA4777 Data file Version 1.1.0, doi:10.4232/1.10170 [Электронный ресурс] // URL: https://dbk.gesis.org/dbksearch/SDesc2.asp?ll=10&notabs=&af=&nf=&search=&search2=&db=E&no=4777 (18.05.2015).

Также данные EVS позволяют оценить уровень институционального доверия в обществе. Заметим, что этот показатель мы рассматриваем как составную часть социального доверия, так как он непосредственно влияет, например, на социально-политические условия развития гражданского общества, процессы демократизации и успешность проведения реформ. В исследовании, проведенном в 2008 году, измеряется уровень доверия следующим социальным, политическим институтам, а также международным, общественным и коммерческим организациям:

· Церковь (v 205);

· Вооруженные силы (v 206);

· Образовательная система (v 207);

· Пресса (v 208);

· Профсоюзы (v 209);

· Полиция (v 210);

· Парламент (v 211);

· Государственная гражданская служба (v 212);

· Система общественной безопасности (v 213);

· Европейский Союз (v 214);

· НАТО (v 215);

· Организация Объединенных Наций (v 216);

· Система здравоохранения (v 217);

· Судебная система (v 218);

· Крупные компании (v 219);

· Организации по защите окружающей среды (v 220);

· Политические партии (v 221);

· Правительство (v 222).

В рамках этого исследования, на наш взгляд, наиболее целесообразно использовать лишь некоторые переменные, являющиеся наиболее актуальными и подходящими для исследования российской социальной реальности. Это доверие к таким институтам, как Церковь (v 205), Вооруженные силы (v 206), Профсоюзы (v 209); Парламент (v 211), Система общественной безопасности (v 213), Судебная система (v 218), Политические партии (v 221), Правительство (v 222). Именно значения этих переменных, к примеру, использует в своих исследованиях институционального доверия «Левада-Центр» Доверие институтам власти. / Левада-Центр, 2013. [Электронный ресурс] // URL: www.levada.ru%2F07-10-2013%2Fdoverie-institutam-vlasti (19.05.2015).

Данные переменных, показывающих уровень обобщенного доверия, в целом похожи на те, которые рассматривали в рамках исследований World Values Survey. Так, переменная v 62 «People can be trusted / can not be too careful (Q7)» (Людям можно доверять / нельзя быть слишком осторожным) показывает, что уровень тех, кто доверяет, существенно ниже уровня тех, кто остается осторожным, - 29,8 % (435 чел. из 1457 чел.) против 70,1 % (1022 чел. из 1457 чел.) соответственно. Выше мы уже отмечали, что согласно данным WVS можно пронаблюдать положительную динамику уровня обобщенного доверия, что объясняется целым рядом причин социального, экономического и политического характера. При сравнении данных EVS за 1999 г. и 2008 г. можно также обнаружить положительную динамику (см. Табл. 2).

Табл. 2. Распределение ответов респондентов на вопрос: «Generally speaking, would you say that most people can be trusted or that you can't be too careful in dealing with people?» в 1999 и 2008 годах, чел. (% от общего числа ответивших респондентов на этот вопрос)

Следующая переменная v 63 «Most people try to take advantage of you or try to be fair (Q8)» (Многие пытаются использовать вас или же пытаются быть честными) олицетворяет уровень кооперации и индивидуализации в обществе. Эта переменная непосредственно связана с уровнем социального капитала и доверия, так как показывает, готовы ли индивиды вступать в поведение риска в обществе, полагаясь на других людей. Иными словами, здесь идет речь об отношениях реципрокности, являющихся неотъемлемой частью социального капитала. Помимо этого, показатель косвенно позволяет оценить уровень частного доверия, который, по мнению Э. Усланера, выявить при помощи статистических данных и их анализа существенно сложнее.

Ниже на графике можно наблюдать, что современная российская ситуация, связанная с уровнем доверия в ходе взаимодействия индивидов друг с другом, не является неблагоприятной: 65,6 % (963 чел. из 1474 чел.) респондентов выбрали на шкале значения выше 5 в сторону ответа «Большинство людей пытается быть честными» (см. Рис. 5).

Рис. 6. Распределение ответов респондентов на вопрос «Using this card, do you think that most people would try to take advantage of you if they got the chance, or would they try to be fair? How would you place your view on this scale?», чел.

Это может быть объяснено как эффектом благоприятных экономических преобразований и установления некоторых рыночных механизмов, так и влиянием ценностного набора и коллективных представлений современного российского общества. В первом случае аргументация будет весьма похожей на ту, что мы использовали при описании эффектов, влияющих на повышение уровня обобщенного доверия: при развитии рынка и его механизмов, появлении реформ, направленных на развитие частного предпринимательства, принятии правовых норм, гарантирующих защиту бизнеса, увеличивается вероятность того, что индивиды охотнее будут устанавливать социальные связи и вступать в рискованное поведение для достижения общей прибыли. Второе объяснение, касающееся ценностей и коллективных представлений, может объяснить некоторую парадоксальность отношений доверия и реципрокности в условиях российского социального капитала: с одной стороны, уровень обобщенного доверия в России является довольно низким; с другой стороны, многие респонденты уверены, что большинство людей в процессе социального взаимодействия пытаются быть честными. Для объяснения этого парадокса обратимся к исследованию «Левада-Центра» «Постсоветский человек и гражданское общество». Несмотря на то, что согласно данным исследования «большинство опрошенных, оценивая минувшие 5 лет, полагают, что в обществе стало меньше солидарности, гражданской активности, взаимного доверия и справедливости Гудков Л. Д., Дубин Б. В., Зоркая Н. А. Постсоветский человек и гражданское общество. - с. 22.», эти показатели остаются высокими на уровне горизонтальных связей, особенно в самом близком кругу членов семьи и друзей. Однако как только речь начинает идти о вертикальных связях, отношениях «гражданское общество - государство» и «работник - руководитель», можно наблюдать резкое падение ощущения справедливости и рост уровня обиды Там же, с. 43-45.. Иными словами, в современной России можно наблюдать высокий уровень так называемой низовой солидарности Прохоров А. П. Русская модель управления М.: ЗАО «Журнал Эксперт», 2002. - с. 218., которая выстраивается на отношениях противопоставления населения власти и любому другому виду руководства. На основании этого противопоставления устанавливается новая форма анти-элитарного, снижающе-уравнительного доверия Гудков Л. Д., Дубин Б. В., Зоркая Н. А. Постсоветский человек и гражданское общество. - с. 6., основанная на объединении в борьбе против несправедливых и «свободных по-чужому» Там же, с. 34. чиновников и других руководителей. Таким образом, высокая доля респондентов, отвечающих, что большинство людей старается быть честными в ходе взаимодействий друг с другом, может быть обоснована, в том числе, и уверенностью, что обычный человек, не являющийся чиновником, не обманет другого. В то же время, ресурсы для «использования» людей также не сконцентрированы на «низовом» уровне социальных отношений: «<…> человек трудно изменяем, но им легко управлять <…>. Он подозрителен в отношении всего «иного» и «сложного» <…>, недоверчив <…>, пессимистичен (ибо весь опыт его свидетельствует о том, что государственная власть использует его как ресурс собственного существования, пытаясь по возможности решать свои проблемы за счет населения, всегда ценой снижения его уровня жизни и благополучия) и пассивен <…> Там же, с. 7-8.». Забегая вперед, отметим, что этим, в частности, можно объяснить и низкое институциональное доверие российского общества.

Следующая переменная v 64 «Most of the time people try to be helpful or mostly looking out for themselves (Q9)» (Большее время люди пытаются быть полезными или же заботятся о самих себе) также апеллирует к проблемам отношений реципрокности и взаимопомощи, но уже в более «прямолинейной» форме. Распределение ответов респондентов представлено на графике ниже (см. Рис. 6):

Рис. 7. Распределение ответов респондентов на вопрос «Would you say that most of the time people try to be helpful or that they are mostly looking out for themselves? Please use this card», чел.

Данный показатель интересен для нас прежде всего тем, что является подтверждением слов Ф. Фукуямы о высоком уровне индивидуализации российского общества. Если продолжать дискуссию в контексте проблем коллективных представлений постсоветского человека, то и здесь мы также сможем найти объяснение тому, что большинство респондентов выбрало на шкале значения ниже 5 -- одной из ключевых характеристик современного российского массового человека является его умение приспосабливаться к неблагоприятным условиям репрессивного государства Там же, с. 4.. В постоянной борьбе за выживание у индивидов, обладающих современными российскими коллективными представлениями, не остается сил и ресурсов для заботы над окружающими, которые не входят в близкий круг доверия. Заметим, что именно такая черта, как «приспосабливаемость», не позволяет «постсоветскому человеку» покинуть зону комфорта близких персоналистских связей, довериться обществу и государству, способствовать развитию гражданских отношений и проведению демократических реформ. Все эти явления будут отвлекать такого массовидного человека, пытающегося в условиях всеобщей «борьбы за выживание» Там же, с. 17. не потерять иные формы капитала, от процессов накопления, основанных на излишней индивидуализации.

Таким образом, рассмотренные выше переменные создают представление об уровне современного российского социального капитала, определяемого уровнем обобщенного доверия. Анализируя данные European Values Study, мы вновь находим подтверждение нашим предположениям: межличностное доверие в российском обществе остается достаточно низким. Другие структурные элементы социального капитала, такие, как отношения реципрокности и взаимопомощи, также просматриваются при анализе переменных. При социальных взаимодействиях индивиды не ожидают, что партнеры будут их использовать, а, напротив, будут действовать честно. Такой подход важен для развития взаимовыгодных отношений, что, в свою очередь, ведет к повышению гражданского социального капитала. Однако эта переменная характеризует, скорее, некую ментальную предрасположенность, выступающую как фон для развития таких отношений. Если этот показатель испытывал положительную динамику в последнее время, мы должны принимать во внимание существующий временной лаг. Именно поэтому реальный уровень взаимопомощи респондентами оценивается как достаточно низкий: отношения реципрокности, вероятно, еще не успели повлиять на российское общество.

Приступая к анализу уровня институционального доверия, еще раз определим те институты, доверие к которым мы будем рассматривать: Церковь (v 205), Вооруженные силы (v 206), Профсоюзы (v 209); Парламент (v 211), Система общественной безопасности (v 213), Судебная система (v 218), Политические партии (v 221), Правительство (v 222).

Напомним, что нашей главной задачей является обнаружение явлений, которые негативно влияют на формирование и трансформацию социального капитала в современной России. В ходе теоретического анализа мы выявили, что социальное доверие является одним из ключевых факторов социального капитала. Для эмпирического измерения уровня социального капитала, таким образом, необходимо, следуя логике Э. Усланера, измерить уровень обобщенного доверия. Если предпринять попытку развития этой логики, то можно предположить, что воздействуя на межличностное доверие, государство могло бы повысить его уровень, в результате чего увеличился бы и гражданский социальный капитал, что, в свою очередь, повлекло бы за собой активизацию гражданского участия и последующее развитие гражданского общества.

Выше мы уже рассматривали возможные причины нынешнего увеличения уровня обобщенного доверия в период с 2006 по 2011 года. Экономические и политические факторы, на которые непосредственно может воздействовать государство, могли бы ускорить рост уровня доверия по прошествии определенного времени, однако если принимать во внимание разнообразные внешние причины, способные повлиять на решения властей, будь то, к примеру, внешнеполитическая обстановка, предвыборный период или кризис производственного сектора экономики, то вероятность имплементации мер для увеличения социального капитала видится достаточно низкой. Не следует забывать и социокультурные факторы воздействия на уровень доверия в современной России, прежде всего, устоявшиеся коллективные представления россиян, описанные как «менталитет постсоветского человека» в исследовании «Левада-Центра», так как их влияние на исследуемые явления можно идентифицировать как определяющее, при этом именно коллективные представления и другие социокультурные факторы находятся под воздействием «эффекта колеи», что означает практически полную их независимость от целенаправленного внешнего воздействия и изменение их состояния в течение больших промежутков времени. Возникает вопрос, существуют ли иные, менее затратные в экономическом и темпоральном смысле способы воздействия на уровень социального капитала через явление доверия?

Для начала исследуем явление институционального доверия и попытаемся проанализировать, существует ли корреляционная связь между ним и межличностным доверием. Для этих целей проведем корреляционный анализ по коэффициенту Пирсона между переменными, показывающими доверие к тому или иному институту, и переменной, показывающей уровень обобщенного доверия. Если в ходе анализа удастся установить сильную корреляцию между определенными переменными, то мы сможем сделать вывод, что доверие к тому или иному институту влияет на уровень социального капитала приблизительно так же, как и уровень межличностного доверия. Если корреляционная связь будет слабой, то влияние институционального доверия на уровень социального капитала будет отличаться от влияния межличностного доверия. Заметим, что повлиять на уровень доверия к институтам можно при использовании значительно меньшего количества темпоральных, а также экономических и политических ресурсов, нежели чем на состояние социокультурных факторов. При слабой корреляции мы получим подтверждение словам Э. Усланера о том, что ни социальные, ни политические «институты не могут создать доверие Uslaner, E. M. Democracy and Social Capital. -- Chapter 5-29.», которое повлияло бы на уровень социального капитала.

Для проведения корреляционного анализа между переменной v 62 «People can be trusted / can not be too careful (Q7)» (Людям можно доверять / нельзя быть слишком осторожным) и переменными, показывающими уровень доверия таким институтам, как Церковь (v 205), Вооруженные силы (v 206), Профсоюзы (v 209); Парламент (v 211), Система общественной безопасности (v 213), Судебная система (v 218), Политические партии (v 221), Правительство (v 222), воспользуемся штатными возможностями программы «Statistical Package for the Social Sciences» от компании IBM (см. Табл. 3).

Табл. 3. Таблица корреляционных связей между переменными, показывающими уровень обобщенного доверия и уровень доверия к таким институтам, как церковь, вооруженные силы, профсоюзы, парламент, система общественной безопасности, судебная система, политические партии, правительство.

Из полученных данных необходимо исключить значения корреляции без отметок программы SPSS о статистической значимости. В нашем случае останутся переменные, которые показывают доверие к институтам парламента, политических партий и правительства. Стоит отметить, что при большой репрезентативной выборке даже малый коэффициент корреляции может быть оценен как наиболее значимый и достоверный, тогда как при малом объеме выборки существует большая возможность обнаружения случайных связей, поскольку число всех сочетаний в малых выборках также мало. Однако, несмотря на то, что по результатам анализа было определено, что корреляционные связи между межличностным доверием и доверием к парламенту, партиям и правительству присутствуют и являются значимыми, они не являются при этом сильными и выраженными -- ни одна из переменных институционального доверия по отношению к переменной обобщенного доверия не показывает коэффициент корреляции Пирсона выше 0,1. Это означает также, что уровнем институционального доверия для анализа релевантного состояния социального капитала в современной России отчасти можно пренебречь.

Однако нельзя отрицать, что низкое институциональное доверие является значимой причиной замедления развития гражданского общества и торможения процесса демократизации, почвой для которых является высокий социальный капитал населения. Тем не менее, проведенный нами корреляционный анализ в очередной раз показал, что увеличение доверия и социального капитала возможно только «снизу», на уровне индивидуальных горизонтальных связей. Проведение, к примеру, демократических преобразований даже при близком к идеальному состоянию социальных и политических институтов, безусловно, будет определенным стимулом для разрастания социальных сетей индивидов и их упрочения благодаря доверию, однако к какой-либо «гарантированной демократической консолидации» это не приведет, о чем и писал Т. Карозерс в работе «Конец парадигмы транзита» Carothers, T. The End Of The Transition Paradigm [Электронный ресурс] / Journal of Democracy, Washington, DC. USA. // URL: http://www.journalofdemocracy.org/article/end-transition-paradigm (19.03.15).

Заметим, что в рамках процесса типологизации возможных соотношений межличностного и институционального доверия уместно использовать подход российского социолога Ю. В. Латова, который выделил четыре общих типа таких соотношений:

«1) высокое личностное и институциональное доверие: общество обладает значительным социальным капиталом, а власть, в свою очередь, способствует его сохранению и воспроизводству;

2) высокий уровень личностного доверия при низком уровне доверия институционального: общество существует автономно от власти;

3) высокий уровень институционального доверия при низком уровне доверия личностного: социум не может функционировать самостоятельно, он практически полностью зависит от власти;

4) низкое личностное и институциональное доверие: социальные взаимодействия в обществе парализованы, власть не может контролировать ситуацию, координированные действия затруднены из-за взаимного недоверия Латов, Ю. Сравнительный анализ межличностного и институционального доверия как социального капитала России. / Казначеевские чтения No1, 2010. Качество социальной жизни в России: история и современность. Сб. докладов участников международной научно-практической конференции / Под общ. Ред. академика В.П. Казначеева, -- Новосибирск, 2010.».

Стоит отметить, что сам автор в ходе анализа актуального состояния социального капитала в Российской Федерации отмечает, что распространенный негативный стереотип о низком социальном капитале в современной России в корне неверен, так как уровень обобщенного доверия находится как минимум на среднем уровне и продолжает расти Там же.. В доказательство своих слов Ю. В. Латов сравнивает российское межличностное доверие с другими государствами, приходя к следующим результатам: «Нашими ближайшими странами-соседями, чьи показатели доверия наиболее похожи на российские, являются Италия, Южная Корея и Франция. <…> В первом приближении можно утверждать, что уровень доверия (личностного и институционального) как важнейшего элемента социального капитала России скорее средний, чем низкий Там же.». Такой подход не опровергает в целом уже сделанные в этой работе выводы. Мы также согласимся с Ю. В. Латовым в том, что обобщенное доверие, уровень которого в последнее время увеличивается, следует расценивать как ресурс социального капитала, который пока остается нереализованным.

Между тем, добавим, что в ходе корреляционного анализа мы обнаружили устойчивые и сильные связи между доверием к различным институтам, например, между доверием к парламенту и политическим партиям или к парламенту и профсоюзам. Безусловно, данные корреляции являются достаточно интересным явлением с точки зрения исследователя институционального доверия, однако в рамках этой работы эти наблюдения не окажут существенной помощи на пути рассмотрения формирования и трансформации социального капитала в современной России.

Используя данные World Values Survey и European Values Study, мы смогли обнаружить, что в российском обществе наблюдается тенденция увеличения уровня обобщенного доверия, что благоприятно сказывается на формировании социального капитала. В целом уровень доверия в России остается на достаточно низком уровне, причем его падение произошло в наиболее кризисные и трагические годы существования Российской Федерации. После стабилизации социально-политической и экономической обстановки появились условия для роста межличностного доверия, увеличения сложности социальных сетей, а также для развития и упрочения системы взаимовыгодных отношений, необходимых, в том числе, для роста благосостояния в условиях рыночной экономики. Иными словами, благоприятное влияние высокого гражданского социального капитала, обеспеченного возрастающим обобщенным доверием, население России уже успело ощутить на себе, начиная с середины 2000-х годов по 2014 год. Как можно видеть по результатам исследований, благоприятные тенденции не смогли остановить экономические и политические кризисы 2007-2009-х -- начала 2010-х годов. Однако нынешняя непростая социально-политическая и экономическая ситуация, включающая в себя новые внешне- и внутриполитические и экономические вызовы, оборачивающиеся для нашего государства, в том числе, затяжным структурным экономическим кризисом, ведущим к непременному падению благосостояния населения, способна повлиять на уровень социального доверия. Это может привести к ослаблению и разрушению даже устойчивых социальных связей, что, в конечном итоге, пагубно повлияет на состояние и без того низкого социального капитала. Для того, чтобы получить представление о том, насколько сильно может повлиять современный кризис на исследуемые нами явления, рассмотрим результаты ежегодного исследования Edelman Trust Barometer за 2015 год.

Данный индекс складывается из измерения уровня доверия населения стран:

1) к социальным институтам, среди которых выделяют правительство, бизнес, средства массовой информации и неправительственные организации;

2) технологическим индустриям, к которым относят технологии, автомобильную промышленность, продукты питания и безалкогольные напитки, потребительские товары, телекоммуникации, пивоварение и спиртные напитки, энергетику, фармацевтику, средства массовой информации, банки, финансовые сервисы;

3) конкретным людям: ученым или экспертам, техническим экспертам компании?, «таким людям, как я», финансовым или отраслевым аналитикам, представителям неправительственных организации?, обыкновенным сотрудникам, крупным бизнес-руководителям, государственным чиновникам Привед. по: Global Results - Edelman Trust Barometer, 2013 / Барановский, М. Феномен доверия в современных социологических исследованиях. Власть . 2013. №6. [Электронный ресурс] // URL: http://cyberleninka.ru/article/n/fenomen-doveriya-v-sovremennyh-sotsiologicheskih-issledovaniyah (дата обращения: 07.05.2015)..

Как можно видеть, исследователи Edelman в рамках своего индекса рассматривают достаточно разнообразный спектр показателей доверия. На наш взгляд, такой подход можно считать оправданным, так как явление доверия в процессе исследования обнаруживает не менее сложную и разностороннюю природу, чем явление социального капитала. Объединенный индекс, тем не менее, позволяет взглянуть на это явление в более обобщенном плане, что в аналитическом смысле представляет и большее удобство.

Необходимо также отметить, что исследователи Edelman в своих докладах больше всего внимания уделяют так называемой «информированной публике» (informed public), данные о которых они собирали в течение шестнадцати лет. В их состав входят 200 респондентов в разных странах, 500 -- в США и КНР, от 25 до 64 лет, с высшим образованием, которые входят в топ 25% по доходам домохозяйств, отмечают высокую заинтересованность и вовлеченность в потреблении медиа, новостей бизнеса и публичной политики. Исследовать «общую массу респондентов» (General), в состав которых входят 1000 респондентов по репрезентативной выборке в каждой стране, от 18 лет, Edelman начали только в 2012-ом году, а впервые в отчет об исследованиях включили в 2013-ом. Связано это с тем, что исследователи Edelman обнаружили наличие расхождений между доверием «информированных» респондентов и «общей массы» респондентов -- в среднем около 9 пунктов по общемировым данным. В 2016 году главной тенденцией своего Trust Barometer стало увеличение разрыва в показателях доверия обеих групп респондентов. Отметим, что для России данная проблема никогда не была актуальной, так как различия между группами были на уровне около пяти пунктов. Однако другие страны столкнулись с более внушительными значениями. Среди лидеров можно отметить США, в которыз у «информированной публики» доверие на уровне 64 пунктов, у «общей массы респондентов» -- 49 пунктов; Швецию: 46 / 37; и Польшу: 42 / 35.

Согласно данным Edelman, Российская Федерация на протяжении последних пяти лет находится в категории «Distrusters» (Недоверчивые), в которой также присутствуют государства, индекс доверия в которых меньше 50. Однако наиболее интересным видится анализ динамики индекса доверия Edelman в современной России. Помимо этого приведем данные по некоторым другим государствам (см. Рис. 7):

Рис. 8. Гистограмма динамики индекса доверия Edelman в России, Аргентине, Польше, Южной Корее, Японии, Италии, Франции и Германии с 2011 по 2015 года (Informed Public), пункты.

На гистограмме видно, что уровень доверия в Российской Федерации значительно ниже, чем в ряде других государств, вплоть до 2015 года. По этому показателю нашу страну обгоняют как развитые страны Западной Европы (Франция и Германия), так и Италия, с которой Россию сравнивал Р. Патнэм. Страны Азии (Япония и Южная Корея) также демонстрировали достаточное преимущество по индексу доверия, пока ситуация не изменилась в 2015 году. Подробнее российские показатели прошлого года мы рассмотрим ниже. Интересно, что значительный отрыв от уровня российского доверия показывает индекс доверия в Аргентине, что позволило исследователям Edelman поместить это государство в категорию «Trusters» в 2011 году. Напомним, что данные WVS показывали совершенно другие результаты в отношении Аргентины. Вероятно, что уровень обобщенного доверия в Аргентине действительно низок, в то время, как институциональное или иное доверие может быть достаточно высоким.

Однако интересным представляется падение уровня доверия в рассматриваемых странах к 2012 году. В этот год без изменений остался лишь индекс доверия в Италии, тогда как доверие в России, Японии, Германии, Франции и др. странах показывало отрицательную динамику. Это может быть связано с актуализацией протестной повестки, наблюдавшейся по всему миру в 2011 году. Однако такая ситуация не сохранялась в течение продолжительного времени. Уровень доверия вернулся к прежним значениям в большинстве государств к 2013 году. Тем не менее, восстановление доверия не коснулось России: колебания индекса в 2012-2014 годах происходило на уровне 5 пунктов.

Для наглядности отдельно на графике рассмотрим динамику индекса доверия в Российской Федерации (см. Рис. 8).

Рис. 9. График динамики индекса доверия Edelman в России с 2011 по 2015 годы (Informed Public), пункты.

Как можно видеть, с 2012 по 2015 годы в России наблюдается рост уровня социального доверия, и эту тенденцию подтверждают данные World Values Survey и European Values Study, которые мы проанализировали выше. Заметим, что в нынешний 2015 год индекс доверия российского населения вырос до своих максимальных значений с 2011 года То есть с момента, когда исследователи Edelman разработали обобщенный индекс доверия; до этого времени в компании, специализирующейся на исследовании изменяющихся социальных условий и способов увеличения публичного вовлечения (Public Engagement) коммерческих компаний для успешного ведения бизнеса, использовались данные исследований уровня доверия к различным институтам, непосредственно связанным с экономикой -- доверие к бизнесу, НКО, СМИ и властям. -- 45 пунктов. На наш взгляд, данная динамика представляет особый интерес, так как рациональных причин для этого роста в современной России не наблюдается. Напротив, в условиях экономического и внешнеполитического кризисов, как мы уже видели ранее, должно наблюдаться падение доверия и соответственно сокращение темпов накопления социального капитала. Чем можно объяснить такое положение дел? Рассмотрим несколько предположений.

· Во-первых, возможно, что нынешний кризис является недостаточным для того, чтобы негативно повлиять на уровень социального доверия.

Для того, чтобы подтвердить или опровергнуть данное предположение, необходимо сравнить условия кризисов в России по некоторым экономическим показателям за те годы, когда уровень падения социального доверия был наиболее резким. Для этих целей рассмотрим официальные данные Росстата за 1995, 1998 и 2009 годы Национальные счета. / Федеральная служба государственной статистики [Электронные ресурс] // URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/accounts/# (22.05.2015), а также актуальные данные профильных министерств за 2015 год Об итогах социально-экономического развития Российской Федерации в январе-ноябре 2014 года. / Министерство экономического развития Российской Федерации. М.: Минэкономразвития России, 2014 г. [Электронный ресурс] // URL: http://economy.gov.ru/wps/wcm/connect/eb1783a2-c315-4326-9ad8-a7204545490a/monitoring2014month11.pdf?MOD=AJPERES&CACHEID=eb1783a2-c315-4326-9ad8-a7204545490a (23.05.2015).

Если говорить о состоянии ВВП, то, безусловно, наиболее его плачевное положение наблюдалось в 90-х годах. Однако уже к началу 2000-х годов российскому государству удалось мобилизовать свои ресурсы, в результате чего вплоть до кризиса 2008-2009 годов наблюдался уверенный экономический рост за счет ренты от добычи полезных ископаемых и их экспорта, а также за счет актуализации столичной ренты г. Москвы. Мировой финансовый кризис 2008-2009 годов оказал значительное влияние на российскую экономику, и хотя благодаря накопленным резервам некоторые кризисные моменты удалось сгладить, руководство РФ признает, что окончательного выхода из того кризиса не произошло, новый же усугубляется политическими проблемамиШувалов призвал готовиться к росту безработицы. / Forbes Media LLC™, 2015. [Электронный ресурс]// URL: http://www.forbes.ru/news/278411-shuvalov-prizval-gotovitsya-k-rostu-bezrabotitsy (23.05.2015). В 2014 году рост ВВП составил 0,6 % вместо планировавшихся 2,5 %, сам же ВВП в ноябре 2014 года снизился по отношению к ноябрю 2013 года на 0,5 %. Подобное, к примеру, наблюдалось во времена предыдущего кризиса 2008-2009 годов, что доказывает приведенное выше суждение о неготовности России к новым экономическим потрясениям.

Другим значимым для нашего анализа показателем будут реальные доходы населения. Отметим снова, что данные за 90-е года не являются удивительными: в условиях одного из крупнейших экономических кризисов на низком уровне находилось большинство экономических показателей. Население в этих условиях не могло значительно увеличивать свои доходы. Похожая ситуация происходила во время кризиса 2008-2009. Что касается нынешнего кризиса, то в 2015 году можно было наблюдать ускорение сокращения денежных доходов населения практически с каждым месяцем, что позволяет говорить о том, что происходящий в настоящее время кризис по этому показателю приближается к кризису 2008-2009 годов. В январе 2015 года реальные доходы россиян сократились в годовом исчислении на 0,8 %, в феврале уже -- на 1,6 %, в марте -- на 1,8 %, а в апреле -- на 4 %.

Необходимо также рассмотреть данные о росте цен. В 1990-е годы во время кризисов 1992 и 1998 года инфляция достигала рекордные показатели в несколько тысяч процентов. Во время кризиса 2008-2009 годов рост индексов потребительских цен на товары и услуги не был существенным и даже сменился на небольшой спад. Такая ситуация сохранялась вплоть до 2014 года, когда в результате действия экономических санкций и резкого падения курса рубля рост цен составил 11,4 %. Это превышало запланированный в бюджете показатель более, чем в два раза.

Таким образом, проанализировав лишь некоторые ключевые показатели состояния российской экономики, мы можем сделать вывод, что несмотря на то, что большинство последствий нынешнего кризиса государству и населению еще предстоит ощутить, его воздействие на отечественную экономику является достаточно сильным, сопоставимым с предыдущим кризисом 2008-2009 годов. Таким образом, и негативное влияние этого финансового-экономического кризиса на уровень доверия также будет наблюдаться, но с определенным временным лагом.

Необходимо отметить, что актуальные данные 2016 года Global Results / Edelman TRUST BAROMETER, 2016 [Электронный ресурс] // URL: http://www.edelman.com/insights/intellectual-property/2016-edelman-trust-barometer/global-results/ (12.04.2016) позволяют сделать вывод о том, что наши предположения по поводу влияния экономических потрясений последних нескольких лет на состояние доверия оказались верными -- значения доверия снизились до 42 пунктов у «информированной публики». Отметим, что у «общей массы респондентов» доверие всегда было ниже, чем у «информированной публики». В 2016 году тенденция снижения продолжилась -- показатели доверия снизились с 42 до 39 пунктов (см. Рис. 10). Напомним, что страны, показатели доверия которых не превышают или равны 50 пунктам, Edelman относит к категории «Distrusters» (Недоверчивые).

Рис. 10. График динамики индекса доверия Edelman в России (Informed Public и General Respondents) с 2011 по 2016 годы, пункты.

Вследствие чего первое предположение можно считать опровергнутым.

· Во-вторых, вероятно, что рост уровня социального доверия может быть обусловлен сохраняющейся тенденцией, связанной с ростом политической стабильности и экономического благосостояния, при этом значимость этих факторов перевешивает негативные последствия кризиса.

В ходе нашего анализа мы действительно обнаружили, что в России в последние годы сложилась благоприятная тенденция увеличения уровня социального доверия. Однако достаточно проанализировать темп роста уровня социального доверия по данным World Values Survey -- рост обобщенного доверия происходил на уровне 1,4 -- 3,2 % между волнами проведения исследования. Не менее «спокойный» рост индекса доверия наблюдается по данным ежегодных исследований Edelman -- до 2015 года индекс увеличился в 2013 году на 4 пункта и в 2014 году на 1 пункт; до этого наблюдалось падение в 2012 году на 6 пунктов. Таким образом, мы получили, что средний рост индекса доверия с 2012 года составляет 2,5 пункта, что существенно меньше того роста, который мы наблюдаем в 2015 году. Если при этом учитывать негативные тренды, связанные с актуальным финансово-экономическим кризисом, то рост индекса напротив должен был замедлиться, а не ускориться. Ввиду этого, остается признать, что и второе предположение не является верным.

· В-третьих, не исключено, что рост социального доверия поддерживается при помощи социально-политической консолидации населения и государства, ставшей возможной благодаря наблюдающемуся «консервативному повороту» массового сознания и событиями, связанными с кризисом на Украине и ролью России в этом кризисе.

Подтверждение или опровержение данного предположения осложняется тем, что в этом контексте обобщенное доверие лишается «рациональной» социально-экономической почвы. Иными словами, с одной стороны, рост межличностного доверия в условиях экономической и политической стабильности ими же и объясним. Напротив, падение уровня доверия, как и других социальных показателей, во время различных кризисов также можно объяснить кризисными условиями, негативно влияющими на жизнь общества. Однако резкий рост межличностного доверия в моменты, когда бушует финансово-экономический кризис, при этом население уже несколько лет обеспокоено рискогенной внешнеполитической ситуацией, сложнее подчинить логическому анализу.

Для примера приведем ряд других показателей, которые, на наш взгляд, находятся в таком же неоднозначном положении, что и уровень обобщенного доверия -- наблюдается положительная динамика без достаточных на то оснований. Рассмотрим, в частности, индексы социального благополучия Индексы национального благополучия. / Левада-Центр, 2015. [Электронный ресурс] // URL: http://www.levada.ru/indeksy (24.05.2015). «Левада-Центра» (см. Рис. 8):

Рис. 10. График динамики индексов национального благополучия с 2001 по 2015 года, пункты.

Здесь мы можем наблюдать общее падение индексов экономического оптимизма и национального благополучия, одновременно с чем происходит уверенный рост индекса президентской власти. Похожая ситуация наблюдается с индексом потребительских настроений и ожидания безработицы, которые в настоящий момент находятся на достаточно низком уровне по сравнению с предыдущими периодами. В это же время наблюдается, к примеру, парадоксальный рост оценки текущего положения дел в стране (см. Рис. 9).

Рис. 11. График динамики оценки текущего положения дел в стране с 1996 по 2015 года, в % от числа опрошенных.

На наш взгляд, такие тенденции объясняются особенностями коллективных представлений постсоветского человека. Сложившаяся социально-политическая консолидация между российским обществом и государством была возможна благодаря таким составляющим коллективных представлений современного российского общества, как «принудительная самоизоляция, государственный патернализм, эгалитаристская иерархия, имперский синдром Гудков Л. Д., Дубин Б. В., Зоркая Н. А. Постсоветский человек и гражданское общество. -- с. 5.». Последний момент особенно актуален в последние годы, когда, по оценкам некоторых исследователей, в России начался «консервативный поворот» с ростом уважения к традиционным ценностям М. Тюркин, Е. Забережная. Наш консерватизм - пока только мода. Интервью Валерия Федорова. [Электронный ресурс] / Михаил Тюркин, Екатерина Забережная // Невское время. - 2014. - 19 апреля. Режим доступа: http://www.nvspb.ru/tops/nash-konservatizm-poka-tolko-moda-54261. (18.05.2014)..

Явление консервативного поворота, или консервативной волны имеет двойственную природу. С одной стороны, под ним можно понимать взятый российским руководством после массовых выступлений 2011 года курс на консерватизм, который характеризуется изоляционизмом во внешней политике, этатизмом и ориентацией на политическую стабильность во внутренней политике, а также актуализацией темы патриотизма в информационной политике. С другой стороны, консервативный поворот проявляется на уровне массового сознания через рост одобрения традиционных ценностей, а также общего курса государства. Именно благодаря консервативному повороту произошли значительный рост патриотизма, «крымский консенсус», консолидация общества перед «угрозой с Запада», в результате чего виден и рост обобщенного доверия.

Отсюда можно сделать вывод, что и уровень обобщенного доверия в российском обществе под влиянием процессов социально-политической консолидации смог подняться до максимальных значений. Следовательно, третье предположение можно считать подтвержденным.

Таким образом, в ходе анализа обобщенного доверия мы выяснили, что это явление обладает достаточно сложной природой. Понимая обобщенное доверие как ключевой фактор социального капитала, мы обнаружили, что на его формирование значительное влияние оказывает экономическая и политическая обстановка в государства: в моменты кризисов уровень обобщенного доверия падал, отчего условия для увеличения социального капитала в обществе также снижались; в моменты экономической и политической стабилизации, спустя некоторый временной лаг, уровень обобщенного доверия начинал увеличиваться, вследствие чего и условия для накопления социального капитала российским обществом виделись более благоприятными. Однако как и в случае большинства социальных явлений, на увеличение доверия в обществе оказывают влияние множество внешних факторов, в результате чего поведение этого показателя и его влияние на социальный капитал становятся весьма непредсказуемыми, однако это кажется лишь на первый взгляд. При более детальном и комплексном анализе других социальных показателей можно обнаружить некоторые закономерности, схожие с теми, которые выявляются в ходе анализа обобщенного доверия. Мы предполагаем, что эти закономерности можно объяснить отдельными характеристиками коллективных представлений массового постсоветского человека. Грамотно воздействуя на эти характеристики посредством влияния на общественное сознание, возможно серьезно повлиять на актуальный уровень обобщенного доверия, что, в теории, должно благоприятно повлиять на накопление социального капитала. Наблюдаются ли на практике улучшения положения с социальным капиталом, определим посредством вторичного анализа отчетов по экспертным интервью и групповым дискуссиям, проведенных в рамках исследовательского проекта «Коллективная гражданственность -- ресурс для будущего России» Центром политических технологий по заказу Комитета гражданских инициатив.

Для характеристики исследования «Коллективная гражданственность -- ресурс для будущего России», проведенного Центром политических технологий, приведем описание из отчета по экспертным интервью, данное в Прил. 1:

«Исследование проводилось методом экспертных интервью с представителями гражданского общества и экспертами по гражданскому обществу: социологами, юристами, политологами. Исследование проводилось в Москве и ещё в пяти регионах: в Архангельской, Воронежской, Иркутской и Самарской областях и Республике Дагестан. В Москве было проведено 10 интервью с экспертами и 25 интервью с активистами гражданских инициатив (как зарегистрированных в качестве НКО, так и существующих в других организационных формах). В каждом регионе, помимо Москвы, было проведено по 5 интервью с активистами гражданского общества.

В списке респондентов представлены руководители организаций, занимающих различные ниши в общественной жизни: СО НКО, благотворительные, культурно-просветительские, правозащитные, экологические и др. организации.

Исследование проводилось с 10 июня по 20 июля 2013 года».

Так как исследование Центра политических технологий «Коллективная гражданственность -- ресурс для будущего России» было посвящено исследованию состояния и перспективам развития отечественного гражданского общества, в нашем исследовании мы используем лишь некоторые пункты отчета по проведенным экспертным интервью. Подразумевая, что социальный капитал является одним из важнейших условий для формирования гражданского общества, мы проанализируем раздел отчета под названием «Среда развития гражданского общества».

Давая оценку уровню межличностного доверия, эксперты разделились в своих мнениях. Некоторые из них полагали, что уровень обобщенного доверия находится на достаточно низком уровне, при этом наиболее низкие показатели наблюдаются в больших городах ввиду повышенной атомизации и индивидуализации жителей. На это, по мнению исследователей из Центра политических технологий, также накладывается негативный опыт социальных взаимодействий в советском периоде, «когда наравне с насаждаемыми ценностями доверия к окружающей среде, люди замечали множество явлений, не укладывавшихся в эту парадигму и, следовательно, испытывали разочарование». Стоит отметить, что, по мнению опрошенных экспертов, в небольших городах уровень межличностного доверия выше, чем в крупных. Признавая, что этот показатель в целом остается достаточно низким, эксперты, в особенности, из региональных организаций гражданского общества, полагают, что доверие в рамках небольшого населенного пункта необходимо для выживания. Доверие здесь является одним из факторов гражданской самоорганизации, что положительно сказывается на деятельности общественных организаций и способствует накоплению социального капитала.

Другие эксперты полагали, что уровень межличностного доверия в современной России находится на очень высоком уровне, однако исследователи отмечают, что «эксперты из этой группы оговариваются, что такое доверие складывается между людьми, знакомыми лично». Иными словами, эксперты здесь говорили о высоком уровне частного или семейственного доверия, под влиянием которого складывается семейственный социальный капитал, противоположный по своей природе гражданскому социальному капиталу. Данное утверждение также подтверждается экспертами, по мнению которых «замыкание человека в узком кругу знакомых, которым он доверяет, означает нарастание недоверия в общем плане, между незнакомыми людьми и между обществом и формальными институтами». В то же время, интересной представляется предположение некоторых экспертов, считающих, что «существуют «круги доверия» между знакомыми людьми, на базе которых постепенно начинает возвращаться и межличностное доверие между незнакомыми».

В результате, исследователи Центра политических технологий делают вывод о том, что в современном российском обществе «архаичное доверие», основанное на аскриптивных признаках, достаточно высоко, хотя и разрушается в среде крупных городов. В то же время, горизонтальное доверие, построенное на универсалистских ценностях, пока не достигло высокого уровня.

Стоит заметить, что большинство экспертов высказало мнение о низком уровне доверия населения к государству и другим формальным институтам. Эксперты отмечают, что «граждане не доверяют ни отдельным государственным институтам, ни государству в целом, ни каналам коммуникации государства с обществом». В то же время, по мнению экспертов, в современной России существует проблема низкого доверия государства к населению, из-за чего «власть считает автономизацию общества и общественных организаций серьёзной угрозой».