Формирование социального капитала в современной России

Мнения о низком доверия появлялись и в ходе групповых дискуссий, также организованных исследователями Центра политических технологий. Однако тема влияния низкого межличностного доверия на состояние гражданского общества чаще не раскрывалась слишком глубоко:

«-- Я доверяю людям, с которыми я учился, с которыми работаю, я замкнут в клубе моего доверия, клубе - маленьком.

Нет доверия не только к институтам гражданского общества - нет доверия вообще к институтам, которые должны выражать и защищать гражданские права, вообще конституционные права… Если меня кто-то побьет, если я скажу, что я не согласен стоять шесть часов в пробке из-за того, что кто-то проезжает… кто меня защитит?! Если меня побьют те, которые хотят показать тому, кто проезжает, что они ему лояльны… На акцию протеста выйдут человек десять… (Дагестан)».

И в ходе интервью, и в ходе групповых дискуссий экспертами признавалось сильное влияние «консервативного поворота» («консервативной волны») на все гражданские процессы. Чаще всего это влияние оценивалось как негативное: «По мнению экспертов, консервативная волна разрушила сложившуюся систему взаимодействий государства и НКО, повернув вспять тенденцию на постепенное сближение «первого» и «третьего» секторов, налаживание взаимопонимания между ними». Таким образом, несмотря на то, что «консервативная волна» могла, по мнению некоторых экспертов, положительно повлиять на гражданское общество, консолидировав немногочисленных гражданских активистов, мы отмечаем, что она в целом отрицательно повлияла на уровень обобщенного доверия и социальный капитал. Произошло это, в частности, из-за массированной информационной кампании по противодействию и дискредитации не только НКО, но и различных форм гражданской активности и даже целым институтам гражданского общества, рассматриваемых в рамках «консервативной волны» как дестабилизирующие элементы. В таких условиях происходит изоляция социальной группы гражданских активистов, в результате чего наработанные социальные связи, входящие в социальный капитал российского общества, начинают постепенно разрушаться, в первую очередь, по исключительно физическому основанию: ограничение активности участников гражданского общества происходит иногда даже под угрозой юридического преследования, в результате чего они вынуждены ограничивать своих социальные контакты.

2.2 Уровень институционального доверия в современной России

2.2.1 Подтверждение работоспособности модели Б. Ротштайна и Д. Штолле в рамках российского общества (факторный анализ)

Для того, чтобы подтвердить, является ли модель, предложенная Б. Ротштайном и Д. Штолле, подходящей для использования в рамках нашей страны, применим подход, который предложили сами авторы в рассмотренной нами работе «Государство и социальный капитал». Для этого нам необходимо воспользоваться наиболее актуальными данными World Values Survey (на момент данного исследования -- шестая волна 2010-2014 годов) по доверию различным институтам и провести факторный анализ (с вращением варимакс, метод извлечения -- анализ методом главных компонент), который выявит, действительно ли российские граждане разделяют различные институты по группам.

Отметим, что Б. Ротштайн и Д. Штолле использовали следующие переменные для анализа институционального доверия граждан 56-ти государств (третья волна 1995-1998 годов):

1. Доверие парламенту;

2. Доверие политическим партиям;

3. Доверие правительству;

4. Доверие государственной гражданской службе;

5. Доверие вооруженным силам;

6. Доверие полиции;

7. Доверие правовым институтам;

8. Доверие прессе;

9. Доверие телевидению.

В результате исследования было обнаружено, что граждане разделяют различные типы институционального доверия по трем различным группам Rothstein, B., Stolle, D. The State and Social Capital. -- p. 17. (см. Табл. 4):

Табл. 4. Распределение результатов факторного анализа (с вращением варимакс, метод извлечения -- анализ методом главных компонент) институционального доверия в 56-ти странах по данным World Values Survey, третья волна исследований, 1995-1998 (полужирное выделение сделано авторами).

	Фактор 1: Пристрастные институты	Фактор 2: Нейтральные институты и институты порядка	Фактор 3: Институты проверки власти
Доверие парламенту	.829	.184	.079
Доверие политическим партиям	.782	.036	.150
Доверие правительству	.740	.267	.088
Доверие государственной гражданской службе	.576	.282	.172
Доверие вооруженным силам	.060	.796	.060
Доверие полиции	.258	.694	.056
Доверие правовым институтам	.282	.639	.241
Доверие прессе	.153	.118	.887
Доверие телевидению	.149	.131	.878

Анализируя данные таблицы, авторы приходят к выводу, что большинство политических институтов с избираемым составом попадают в группу пристрастных институтов, как впрочем и государственная гражданская служба. Связано это, по их мнению, с тем, что в некоторых государствах гражданская служба высокого уровня воспринимается как пристрастная и, более того, как расширение избираемых политических институтов Ibid.. Во второй группе сосредоточились институты, которые в большинстве государств, включая даже авторитарные режимы Ibid., воспринимаются как непредвзятые. И, наконец, третья группа включает в себя СМИ, то есть институты, контролирующие институты власти с избираемым составом. Очевидно, что авторы при анализе повернутой факторной матрицы относили к тому или иному фактору те переменные, чья факторная нагрузка была выше 0,5. На наш взгляд, данный подход не совсем корректен, так как такая факторная нагрузка может включить в фактор большое количество лишних переменных. Именно поэтому в нашем исследовании мы будем использовать те переменные, которые дают факторную нагрузку выше 0,7.

Для анализа актуального российского состояния институционального доверия мы воспользуемся немного иными переменными. Это связано с тем, что в шестой волне исследований World Values Survey (WVS), проводимой в 2010-2014 годах, исследователи отказались от части переменных, используемых ранее. Наш список переменных будет выглядеть следующим образом:

1. Доверие вооруженным силам;

2. Доверие прессе;

3. Доверие телевидению;

4. Доверие полиции;

5. Доверие судам;

6. Доверие правительству;

7. Доверие политическим партиям;

8. Доверие парламенту;

9. Доверие государственной гражданской службе.

Как можно видеть, вместо переменной «Доверие правовым институтам» исследователи WVS используют переменную «Доверие судам», что, на наш взгляд, является более удачным решением, так как, с одной стороны, такая формулировка более конкретно отражает институт, с другой стороны, более понятна респондентам. Заметим, что более данных по доверию интересующим нас институтам исследование WVS за 2010-2014 года не имеет.

В ходе проведенного факторного анализа мы получили следующую матрицу повернутых компонент, в которой полужирным начертанием выделили переменные, чья факторная нагрузка превышает 0,7 (см. Табл. 5):

Табл. 5. Распределение результатов факторного анализа (с вращением варимакс, метод извлечения -- анализ методом главных компонент) институционального доверия в России по данным World Values Survey, шестая волна исследований, 2010-2014.

	Компонента
	1	2	3
1. Доверие вооруженным силам;	0,078	0,728	0,186
2. Доверие прессе;	0,256	0,227	0,876
3. Доверие телевидению;	0,281	0,178	0,878
4. Доверие полиции;	0,407	0,731	0,175
5. Доверие судам;	0,43	0,742	0,131
6. Доверие правительству;	0,717	0,335	0,221
7. Доверие политическим партиям;	0,832	0,157	0,24
8. Доверие парламенту;	0,855	0,206	0,239
9. Доверие государственной гражданской службе.	0,685	0,312	0,19

По данным матрицы можно наблюдать, что переменные доверия таким институтам, как правительство, политические партии, парламент и государственная гражданская служба, имеют наибольшую факторную нагрузку на первый фактор, переменные доверия вооруженным силам, полиции и судам -- на второй, и доверие прессе и телевидению -- на третий. Иными словами, мы получили такие же факторы, что и Б. Ротштайн и Д. Штолле (даже в более явном образе, так как переменные имеют большую факторную нагрузку), из-за чего целесообразно первый фактор озаглавить как «Пристрастные институты», второй -- как «Нейтральные институты и институты порядка», третий -- как «Институты проверки власти».

Таким образом, проведенный факторный анализ показал, что институциональный подход к анализу доверия и социального капитала, предложенный Б. Ротштайном и Д. Штолле, можно применять в рамках исследования российского общества.

2.2.2 Анализ актуального состояния институционального доверия в России

Для анализа актуального состояния институционального доверия мы также воспользовались данными World Values Survey. Напомним, что нашей задачей на данном этапе исследования нам необходимо выяснить, высок ли уровень доверия по отношению к «институтам порядка», так именно они должны исключать из общества тех, кто не готов к кооперации, при этом придерживаясь принципов справедливости, разумной и уместной эффективности и беспристрастности. В государствах, где «институты порядка» справляются со своими задачами, должно быть высоким и межличностное доверие, так как участники общественных отношений понимают, что среди незнакомцев количество тех, кому доверять не стоит, сведено к минимуму. В конечном итоге, в таких обществах будет и более высоким социальный капитал, так как люди будут охотнее кооперироваться друг с другом для достижения совместной выгоды, не ожидая при этом оппортунисткого поведения Привед. по: Rothstein, B., Teorell, J. "What is Quality of Government: A Theory of Impartial Political Institutions."Washington D. C.: Annual Meeting of the American Political Science Association, 2005. // Rothstein, B., Stolle, D. The State and Social Capital, P. 10.. Это соответствует, в частности, подходам Р. Патнэма и Э. Усланера, которые были рассмотрены нами ранее.

Отметим, что ко второму фактору «Нейтральные институты и институты порядка» мы отнесли те переменные, которые имели наибольшую факторную нагрузку, а именно переменные доверия вооруженным силам, полиции и судам.

Доверие вооруженным силам в российском обществе находится на достаточно высоком уровне (см. Табл. 6).

Табл. 6. Распределение ответов респондентов на вопрос: «Насколько сильно Вы доверяете вооруженным силам: полностью доверяете, в большей степени, не полностью, вообще не доверяете?» в России по данным World Values Survey, шестая волна исследований, 2010-2014.

Варианты ответов респондентов	Распределение ответов, %
Полностью доверяю	16,20%
Доверяю в большой степени	47,10%
Не полностью доверяю	23,20%
Вообще не доверяю	8,50%
Неприемлемый ответ	0,20%
Нет ответа	0,50%
Не знаю	4,30%

Относительно высокое доверие вооруженным силам обнаруживают и исследование коллективных представлений постсоветского человека, проведенное «Левада-Центром»: полностью доверяют этому институту 37% опрошенных, частично -- 33%, не доверяют -- 12% Гудков Л. Д., Дубин Б. В., Зоркая Н. А. Постсоветский человек и гражданское общество. -- с. 28.. Заметим, что по словам авторов, этот институт находился в зоне относительного доверия «многие годы наблюдений». С чем это может быть связано, и влияет ли относительно высокий уровень доверия вооруженным силам на повышение межличностного доверия россиян? По мнению Гудкова Л., Дубина Б. и Зоркой Н., доверие армии, а также таким институтам, как церковь и президент, не работает как социальное доверие и не способствует накоплению социального капитала гражданского типа. Связано это с тем, что доверие институтам армии и церкви, «наименее модерным и наиболее консервативным из существующих институтов, сопротивляющихся модернизации», относится к таким системам отношении?, «где от индивида практически ничего не зависит Там же, с. 31.».

Стоит заметить, что это не противоречит сущности «институтов порядка», которые должны быть беспристрастными и эффективными. Непосредственное участие граждан в их деятельности, напротив, будет мешать их работе. Однако в данном случае мы можем наблюдать некоторое исключение из правил, так как большинство российских граждан в действительности не сталкиваются с этим институтом ежедневно. В результате чего, по мнению исследователей «Левада-Центра», институт вооруженных сил воспринимается как «символ воображаемого порядка». В рамках постсоветских коллективных представлений российские граждане объединяют, таким образом, доверие трем институтам -- президента, армии и церкви, которое «отсылает к персонифицированному и опять-таки не имеющему альтернатив воплощению сверхвласти (президент). На подобную фигуру никому не подначального первого лица <…> перекладываются коллективные ожидания, которые сами индивиды не в силах реализовать. Это компенсаторная инстанция разгрузки, освобождения от собственного участия и связанных с ним риска, трудностей, просчетов, потерь, необходимости отвечать за сделанное и несделанное Там же, с. 31-32.».

Наконец, отметим, что проблема «отказа от ответственности», поднимаемая авторами исследования о постсоветских коллективных представлениях, является достаточно актуальной: 55% россиян признаются, что совершенно не чувствуют ответственности за то, что происходит в стране, 28% -- чувствуют в незначительной мере; в полной или значительной мере -- 3% и 10% соответственно Гордость, патриотизм и ответственность. / Левада-Центр, 2015. [Электронный ресурс] // URL: http://www.levada.ru/2015/12/07/gordost-patriotizm-i-otvetstvennost/ (17.05.2016). Вследствие чего мы можем сделать предположение о том, что и в дальнейшем доверие институту вооруженных сил не будет являться показателем высокого обобщенного доверия.

Что касается доверия двум другим институтам, то его уровень остается достаточно низким, особенно по сравнению с доверием вооруженным силам (см. Табл. 7 и Табл. 8):

Табл. 7. Распределение ответов респондентов на вопрос: «Насколько сильно Вы доверяете судам: полностью доверяете, в большей степени, не полностью, вообще не доверяете?» в России по данным World Values Survey, шестая волна исследований, 2010-2014.

Варианты ответов респондентов	Распределение ответов, %
Полностью доверяю	4,90%
Доверяю в большой степени	27,60%
Не полностью доверяю	38,00%
Вообще не доверяю	22,30%
Неприемлемый ответ	0,50%
Нет ответа	0,40%
Не знаю	6,30%



Табл. 8. Распределение ответов респондентов на вопрос: «Насколько сильно Вы доверяете полиции: полностью доверяете, в большей степени, не полностью, вообще не доверяете?» в России по данным World Values Survey, шестая волна исследований, 2010-2014.

Варианты ответов респондентов	Распределение ответов, %
Полностью доверяю	4,60%
Доверяю в большой степени	27,10%
Не полностью доверяю	39,80%
Вообще не доверяю	24,40%
Неприемлемый ответ	0,20%
Нет ответа	0,30%
Не знаю	3,50%

Теперь, когда нам известны данные по доверию «институтам порядка», проведем корреляционный анализ между этим типом доверия и обобщенным доверием. Несмотря на то, что проведенный нами факторный анализ подтвердил возможность использования подхода Б. Ротштайна и Д. Штолле в российских условиях (тем самым было определено, что граждане действительно разделяют институты на группы), остается до конца не выясненным, существуют ли корреляционные связи между двумя типами доверия, которые мы используем для анализа. Отметим, что в ходе анализа корреляций между этими типами доверия в таких странах, как Великобритания (отдельно исследовались Британия и Северная Ирландия), Южная Корея и Япония, авторы не обнаружили сильных корреляций, ввиду чего ими были отвергнуты «поведенческие подходы» и разработан каузальный механизм, исследующий иные связи Rothstein, B., Stolle, D. The State and Social Capital. -- P. 22..

Результаты проведенного нами корреляционного анализа по методу Пирсона подтверждают мысль о том, что прямой связи между политическим доверием и обобщенным нет (см. Табл. 9) -- связи очень слабые и практически не превышают 0,1. Отдельно отметим, что в ходе корреляционного анализа подтвердились наши выводы о минимальном влиянии доверия институту вооруженных сил: коэффициент Пирсона в случае этого института едва превышает 0,03.

Табл. 9. Таблица корреляционных связей между переменными, показывающими уровень обобщенного доверия и уровень доверия к таким институтам, как суды, полиция и вооруженные силы, по данным World Values Survey, шестая волна исследований, 2010-2014.

		Доверие судам	Доверие полиции	Доверие вооруженным силам	Большинству людей можно доверять
Доверие судам	Корреляция Пирсона	1	,745**	,333**	,101**
	Знч.(2-сторон)		0	0	0
	N	2312	2289	2219	2181
Доверие полиции	Корреляция Пирсона	,745**	1	,330**	,104**
	Знч.(2-сторон)	0		0	0
	N	2289	2392	2297	2256
Доверие вооруженным силам	Корреляция Пирсона	,333**	,330**	1	0,031
	Знч.(2-сторон)	0	0		0,138
	N	2219	2297	2373	2237
Большинству людей можно доверять	Корреляция Пирсона	,101**	,104**	0,031	1
	Знч.(2-сторон)	0	0	0,138
	N	2181	2256	2237	2350

Таким образом, вопрос сводится не столько к тому, как люди воспринимают сами «институты порядка», но также и к тому, «насколько “объективные” вариации в их характеристиках влияют на <…> обобщенное доверие Ibid, P. 23.». Поэтому для того, чтобы подтвердить связь между институциональным доверием и обобщенным доверием нам необходимо провести корреляционный анализ институциональных характеристик.

Б. Ротштайн и Д. Штолле предлагают использовать следующие переменные Ibid, P.25-30.:

1. Институциональные переменные:

· Продолжительность демократии

· Коэффициент Джини

· Институциональная эффективность

· Институциональная беспристрастность

2. Социально-экономические переменные:

· Валовой внутренний продукт

· Охват детей средним образованием

3. Переменные социально-политического контроля:

· Протестантские страны «против» стран с другими религиями

· Этническая разобщенность

· Религиозная разобщенность

· Коммунистическое прошлое

· Гражданское участие

Отметим, что большая часть названных переменных имеют названия, разработанные самими авторами, при этом сами переменные происходят из различных источников (например, переменная «Институциональная эффективность» -- из переменной «Эффективность правительства» от World Bank; «Институциональная беспристрастность» -- из индекса беспристрастности институтов от International Country Risk Guide; и т. д.; эти переменные также включают в себя большое количество институциональных характеристик, чем и обусловлен выбор авторов). Именно из-за такого разброса источников (и их дороговизны) в рамках данной работы практически невозможно повторить исследовательский путь Б. Ротштайна и Д. Штолле, используя данные, полученные в ходе изучения российского общества. Поэтому далее мы будем интерпретировать их результаты корреляционного анализа институциональных характеристик и обобщенного доверия (см. Табл. 10):

Табл. 10. Таблица корреляционных связей между переменными социально-политического контроля, социально-экономическими переменными, институциональными переменными и переменной обобщенного доверия, по данным World Values Survey (различные страны), вторая и третья волны исследований, 1990-1998.

Переменные социально-политического контроля
Протестантские страны «против» стран с другими религиями	0.5473****
Этническая разобщенность	-0.3670***
Религиозная разобщенность	0,0333
Коммунистическое прошлое	-0.3257***
Гражданское участие	0,109
Социально-экономические переменные
Валовой внутренний продукт	0.5964****
Охват детей средним образованием	0.4730****
Институциональные переменные
Продолжительность демократии	0.6591****
Коэффициент Джини	-0.3646***
Институциональная эффективность	0.6455****
Институциональная беспристрастность	0.6457****

Анализ данных таблицы показывает наличие сильных связей между выбранными Б. Ротштайном и Д. Штолле переменными и обобщенным доверием. Авторы делают вывод, что характер связей «действует согласно исследовательским ожиданиям. Все без исключения непротестантские страны с высоким уровнем этнической разобщенности (при этом религиозная разобщенность имеет меньшее влияние) с коммунистическим прошлым, низким уровнем ВВП и недостаточным охватом среднего образования имеют низкий уровень обобщенного доверия Ibid, P. 27-28.». В то же время, как показывает авторская мультвариативная модель, включающая в себя девять возможных вариантов развития событий Ibid, P. 29., что страны с высоким уровнем обобщенного доверия также имеют и наиболее эффективные и беспристрастные «институты порядка», наибольший опыт демократизации, а также наиболее равные социально-экономические условия.

Таким образом, можно отметить, что между рядом институциональных характеристик и уровнем обобщенного доверия существуют сильные корреляционные связи. Иными словами, высокая эффективность институтов, равные социально-экономические условия и продолжительный опыт демократизации, обеспечиваемые деятельностью беспристрастных «институтов порядка» обеспечивают высокий уровень обобщенного доверия. Отдельно отметим, что хотя в ходе корреляционного анализа институционального доверия и обобщенного доверия сильных связей выявлено не было, вероятнее всего высокая эффективность деятельности «институтов порядка» будет сопровождаться и высоким институциональным доверием. Именно поэтому в заключительной части анализа институционального доверия наиболее рациональным видится анализ эффективности «институтов порядка» в современной России.

Для этих целей мы предлагаем воспользоваться институциональными переменными, выделенными Б. Ротштайном и Д. Штолле, а именно коэффициентом Джини, «Эффективностью правительства» от World Bank, «Институциональной беспристрастностью» от International Country Risk Guide. Несмотря на то, что наиболее актуальными данными по первым двум переменным являются данные за 2014 год, мы вынуждены воспользоваться данными за 2009 год, так как более новых данных для последней переменной в открытом доступе не обнаружено.

1. Связь между коэффициентом Джини и обобщенным доверием является обратной. По состоянию на 2009 год, коэффициент Джини в России составлял 42,2% Distribution of family income -- Gini index by CIA / The World Factbook of Central Intelligence Agency, 2009. [Электронный ресурс] // URL: https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/fields/2172.html (17.05.2016). Это достаточно высокий показатель, свидетельствующий о большом уровне расслоения российского общества по денежным доходам. В рамках нашего исследования эти данные показывают, что достичь ориентации на эгалитарные установки, способствующие росту социального капитала, достаточно сложно, учитывая экономическое благосостояние населения и неравенство в доходах. Это же положение подчеркивают и авторы исследования «Левада-Центра» о постсоветских коллективных представлениях: в сложившихся условиях «постсоветский человек» может разделять эгалитарные установки, но они не принесут социально полезного эффекта, так как он «понимает их как нормы антиэлитарные, снижающе уравнительные. Доминирующие латентные мотивы такого эгалитаризма -- зависть, чувство мести, в свое время идеологически оправдываемые большевиками, а сегодня часто принимающие формы цинизма, диффузной агрессии вынужденной коллективности <…> Гудков Л. Д., Дубин Б. В., Зоркая Н. А. Постсоветский человек и гражданское общество. -- с. 7.».

2. В 2009 году индекс «Эффективности правительства» от Всемирного банка также был невысок -- 43% Kaufmann D., Kraay, A., and Mastruzzi, M.. The Worldwide Governance Indicators: Methodology and Analytical Issues / Worldwide Governance Indicators, 2010. [Электронный ресурс] // URL: http://info.worldbank.org/governance/wgi/index.aspx#reports (17.05.2016). Отметим, что в рамках нашего исследования этот индекс представляет большой интерес, так как включает в себя целый спектр показателей, измеряющих институциональную эффективность: качество государственных услуг, качество разработки и реализации внутренней государственной политики, уровень доверия к внутренней политике, проводимой правительством, качество функционирования государственного аппарата и работы государственных служащих, их компетенцию, степень их независимости от политического давления и так далее. Именно качество этих институциональных характеристик будет определять качество той среды, в условиях которой возможно формирование социального капитала гражданского типа. Невысокий уровень качества этих институциональных характеристик не спровоцирует рост обобщенного доверия, так как индивиды будут ощущать наличие тех, кто пользуется «оппортунистскими стратегиями», и менее охотно устанавливать реципрокные связи.

3. Индекс беспристрастности институтов интересен прежде всего тем, что определяет важнейшую характеристику «институтов порядка». Именно беспристрастные институты, по мнению Ж. Теорелла, «способны сделать жизнь людей счастливые, повышая их уровень социального капитала Teorell, J. The Impact of Quality of Government as Impartiality: Theory and Evidence. / QoG WORKING PAPER SERIES 2009:25, The Quality of Government Institute, Department of Political Science University of Gothenburg, 2009. [Электронный ресурс] // URL: http://qog.pol.gu.se/digitalAssets/1350/1350721_2009_25_teorell.pdf (17.05.2016)». По состоянию на 2009 год, индекс беспристрастности институтов в России является одним из самых низких: -1,1 (см. Рис. 12 Ibid.). Ж. Теорелл ставит Россию в один ряд с Украиной, Казахстаном, Киргизстаном и Южной Африкой, отмечая при этом, что в падении уровня беспристрастности виноваты, прежде всего, Чеченские войны.

Таким образом, проанализировав переменные, предложенные в рамках институционально-структуралистского подхода, мы можем сделать вывод, что эффективность «институтов порядка» современной России в вопросе увеличения уровня обобщенного доверия и накопления социального капитала гражданского типа не является достаточно высокой. Вследствие этого и уровень доверия у тех «институтов порядка», которые выполняют не «символическую» роль, а именно у полиции и судов, является низким.

На наш взгляд, институциональное доверие, несмотря на его слабую корреляционную связь с обобщенным, играет весьма большую роль в появлении условий для накопления социального капитала гражданского типа. Эффективно работающие политические институты, прежде всего, детально рассмотренные в ходе этой работы «институты порядка», будут способствовать увеличению институционального доверия, в результате чего граждане будут активнее способствовать политикам (policies) государства в вопросах реформирования институтов и дальнейшей демократизации.

Рис. 12. Распределение индекса беспристрастности институтов по странам, 2009 год. Красной линией показано значение индекса для Российской Федерации.



Заключение

В ходе написания магистерской диссертации реализованы все задачи, обозначенные во введении.

В первой главе содержится анализ объекта исследования -- социального капитала. Явление социального капитала, основные характеристики его формирования и трансформации был рассмотрены в трудах П. Бурдье, Дж. Коулмэна, Р. Патнэма, Р. Берта, Ф. Фукуямы, Б. Ротштайна, Д. Штолле. В ходе теоретического рассмотрения проблематики социального капитала роль ключевого фактора в процессах его формирования и трансформации была присуждена явлению социального доверия. Социальное доверие было рассмотрено в двух его разновидностях: межличностном и институциональном. В ходе работы были также рассмотрены ключевые подходы, исследующие обе эти разновидности. В конечном итоге, приоритет был отдан институциоально-структуралистскому подходу Б. Ротштайна и Д. Штолле.

Во второй главе на основании данных различных многолетних исследовательских проектов было проанализировано состояние социального доверия в современном российском обществе. Для дополнения полученных данных была предпринята попытка определить состояние российского уровня межличностного доверия на материалах исследований, проведенных Центром политических технологий по заказу Комитета гражданских инициатив в 2013 году. Для того, чтобы выявить применимость институционально-структуралистского подхода в России, на основании данных World Values Survey был проведен факторный анализ методом анализа главных компонент с вращением варимакс. Далее были проанализированы уровни доверия различным «институтам порядка», проведен корреляционный анализ этих уровней доверия с уровнем обобщенного доверия. Наконец, в рамках используемого подхода была проанализирована эффективность российских «институтов порядка» на основании данных коэффициента Джини, индекса «Эффективности правительства» от World Bank, индекса «Институциональной беспристрастности» от International Country Risk Guide.

В ходе написания магистерской диссертации были сделаны следующие содержательные выводы.

Во-первых, в социальных науках не существует единого мнения по поводу природы социального капитала. В целом существующие подходы можно разделить на структурные, апеллирующие к сетевой составляющей явления, и институциональные, провозглашающие явление социального доверия как ключевой фактор, влияющий на уровень социального капитала. Между этими подходами нет антагонистических противоречий. Они ставят во главу угла разные аспекты социального капитала, а потому являются взаимодополняющими. В рамках данного исследования был использован подход Ф. Фукуямы и Э. Усланера, который в качестве основного фактора формирования социального капитала рассматривает межличностное доверие, хотя вопрос о том, насколько этот подход является инструментальным в условиях России, остается дискуссионным. Исследование уровня социального доверия, с одной стороны, является более удобным с точки зрения операционализации и последующего исследования социального капитала, так как это доверие можно рассматривать как ключевой фактор этого явления. Однако в то же время, проведенный анализ уровня межличностного доверия не дает полной уверенности о релевантном состоянии российского социального капитала. Именно поэтому в рамках данной работы было принято решение также использовать подход Б. Ротштайна и Д. Штолле, предполагающий, что только в благоприятных институциональных условиях возможен рост обобщенного доверия и накопление социального капитала гражданского типа.

Также было определено, что существующие концепции социального капитала появлялись в обществах с иными стартовыми позициями: развитыми рыночными отношениями, гражданским обществом и развивающейся демократией. Россия подошла к процессам демократизации с совершенно иных позиций. Кризисы 1990-х годов еще более усугубляли проблемную ситуацию, в результате чего ставить в один ряд Россию и европейские государства не совсем оправдано. Важно учитывать и масштаб такого явления, как социальный капитал. Его изменения, на которые ключевое влияние оказывает социальное доверие, по-настоящему будут заметны через многие годы, после смены нескольких поколений. Вероятно, что благоприятные тенденции увеличения социального доверия в современном российском обществе либо ситуативны, либо продолжаются недостаточно долго для того, чтобы гражданский социальный капитал перешел в стадию стабильного накопления.

Во-вторых, социальное доверие имеет двойственную природу: оно состоит из межличностного доверия и институционального доверия. Межличностное доверие, в свою очередь, также разделяется на два вида в зависимости от доли индивидов, доверяющих незнакомцам: обобщенное доверие и частное доверие. Обобщенное межличностное доверие способствует развитию гражданского социального капитала, благоприятно влияющего на развитие институтов гражданского общества, тогда как частное доверие ускоряет накопление семейственного социального капитала, который тормозит развитие гражданских процессов ввиду концентрации социальной жизни индивида в ограниченном кругу близких людей.

В-третьих, непосредственно на уровень социального капитала влияет межличностное доверие, тогда как институциональное доверие выступает определенным социальным фоном. Комбинации различных уровней межличностного и институционального доверия определяют формирование и трансформацию социального капитала в обществе, а также влияют на развитие горизонтальных связей и соотношение гражданского общества и государства. При этом не рассматривать уровень институционального доверия в исследованиях социального капитала решительно невозможно, так как на уровень межличностного доверия могут влиять различные ситуативные события. При этом, для того, чтобы получить наиболее полную и объективную картину о состоянии социального капитала, необходимо анализировать не только уровень институционального доверия, но и качество конкретных институциональных характеристик, исходящих от наиболее беспристрастных институтов, которые не могут менять свою сущность в зависимости от политической ситуации. Такой подход обусловлен также и тем, что между институциональным доверием и обобщенным доверием наблюдаются слабые корреляционные связи, тогда как между обобщенным доверием и конкретными институциональными характеристиками -- достаточно сильные.

В-четвертых, уровень обобщенного доверия в современной России остается невысоким. От советского периода был унаследован относительно неплохой показатель (на уровне 34,7 % по данным первой волны World Values Survey), за самый болезненный период реформ он снизился на 11,5 %, после чего начал расти, но в очень умеренных пределах. Данные других исследований несколько отличаются по конкретным показателям, но демонстрируют ту же тенденцию вплоть до 2016 года. Данные Edelman, в частности, свидетельствуют, что под влиянием специфических факторов последних лет («консервативный поворот», общий рост оптимизма в связи с присоединением Крыма, и пр.), начиная с 2013 года и до 2015 года, наметилась тенденция к его плавному росту. Устойчивость данной тенденции проверки временем не прошла: ввиду понизившегося экономического благосостояния граждан, вернулось падение уровня доверия, которое ранее наблюдалось в похожие моменты экономических потрясений. Именно поэтому в ходе работы и был использован институционально-структуралистский подход, который рассматривает функционирование «институтов порядка» и предлагает отталкиваться не от актуального состояния межличностного доверия, а от состояния институциональных характеристик. В этом отношении в России наблюдается более стабильная картина: неэффективные институты не могут способствовать накоплению социального капитала, так как не изолируют от граждан тех участников общественных отношений, которые готовы придерживаться «оппортунистских стратегий». В результате этого, обобщенное доверие никогда не будет подниматься до достаточного уровня, который бы обеспечил последующее накопление социального капитала гражданского типа. В таких условиях население не готово объединяться друг с другом ради достижения совместных целей.

Наконец, можно сделать вывод, что несмотря на положительные изменения социального доверия в последние несколько лет на фоне социально-политической консолидации российского общества и государства, а также «консервативного поворота» («консервативной волны»), формирование социального капитала и его трансформация в гражданскую форму в современной Российской Федерации не наблюдаются. Связано это может быть с тем, что, с одной стороны, российское общество находится в самом начале пути создания демократических институтов, способных в достаточной мере извлечь ресурс социального доверия для увеличения социального капитала. С другой стороны, между отечественным гражданским обществом и государством не сформировался некоторый консенсус, в результате чего социальная активность и солидаризация гражданская общества, в рамках которых увеличение обобщенного доверия и накопление гражданского социального капитала могут происходить более ускоренными темпами, находятся в «замороженном» виде либо же порицаются. Эффективных форм взаимодействия гражданского общества и государства в современной России нет, так как пока не оформлена одна из главных черт гражданского общества -- осознанная потребность индивидов в развивающихся гражданских отношениях. В этих условиях государство не будет доверять гражданскому обществу, а массы на фоне социально-политической консолидации будут неактивными и сугубо провластными, что негативно будет влиять на социальный капитал ввиду сокращения социальных контактов, в том числе и на основе реципрокности. Тем не менее, государством в отношении большинства социально-политических вопросов, вместо реформирования «институтов порядка» для повышения их эффективности и беспристрастности, избран путь актуализации специфических черт постсоветских коллективных представлений, в частности, изоляционизма и имперских амбиций населения. В этих условиях использование ресурса социального доверия не представляется вероятным, хотя его накопление, скорее всего, будет происходить до исчерпания информационного потенциала современной кризисной повестки. Уже сейчас можно наблюдать краткосрочный характер подобной стратегии: падение уровня доверия ввиду столкновения российского общества с тяжелыми последствиями нынешнего финансового-экономического кризиса. В то же время, стоит отметить, что сильная зависимость этого кризиса от внешнеполитической обстановки максимально снижает горизонт прогноза возможных состояний социального капитала и доверия.

Однако даже в условиях благоприятного разрешения внешнеполитических и экономических вопросов, можно предположить, что будет наблюдаться рост лишь тех показателей, которые никогда не отличались стабильным характером. Для качественного изменения ситуации с российским социальным капиталом необходимо серьезное повышение институциональной эффективности, снижение уровня социального и экономического неравенства, повышение прозрачности и беспристрастности деятельности институтов исполнительной власти. Только после исполнения этих условий у российских граждан появится возможность доверять друг другу, что откроет путь для дальнейшей консолидации гражданского общества и демократизации политического режима.



Список литературы и источников

Монографические источники:

1. Бурдье, П. Формы капитала [Электронный ресурс] / Экономическая социология. - 2002. - No 5. - С. 60-75 // URL: http://bourdieu.name/bourdieu-forms-of-capital (19.03.2015)

2. Гидденс, Э. Последствия современности // М.: Праксис, 2011. - 343 с. - (Серия «Образ общества»). / Пер. с англ. Г.К.Ольховикова; Д.А.Кибальчича; вступ. статья Т.А.Дмитриева.

3. Григоренко, Б. Доверие как предмет социологического анализа: социокультурный аспект [Электронный ресурс]. // URL: http://cyberleninka.ru/article/n/doverie-kak-predmet-sotsiologicheskogo-analiza-sotsiokulturnyy-aspekt (24.05.2015).

4. Гудков Л. Д., Дубин Б. В., Зоркая Н. А. Постсоветский человек и гражданское общество. - М.: Московская школа политических исследований, 2008. - 96 с.

5. Гужавина, Т. Социальное доверие в гражданском обществе [Электронный ресурс]. // URL: http://pdt.vscc.ac.ru/file.php?module=Articles&action=view&file=article&aid=2440 (19.03.2015).

6. Дементьев, И. Доверие как индикатор социального капитала [Электронный ресурс]. // URL: http://cyberleninka.ru/article/n/doverie-kak-indikator-sotsialnogo-kapitala (24.05.2015).

7. Доманов В. Г. Гражданское общество: современный концепт и перспективы его реализации в России. - Р.-на-Дону: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук, 2010. - 54 с.;

8. Коулман, Дж. Капитал социальный и человеческий // Общественные науки и современность. - 2001. - No3. - С. 122-139

9. Лисовский Ю. П. Южный вопрос и социальные конфликты в Италии. М., 1979.

10. Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты / А.Ю. Мельвиль / Политология: Лексикон / Под ред. А.И.Соловьева. [Электронный ресурс] // URL: http://www.mgimo.ru/files/31076/31076.pdf (19.03.15).

11. Норт, Д., Уоллис, Д., Вайнгаст, Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества [Текст] / пер. с английского Д. Узланера, М. Маркова, Д. Раскова, А. Расковой. М.: Изд. Института Гайдара, 2011. -- 480 с.

12. Прохоров А. П. Русская модель управления М.: ЗАО «Журнал Эксперт», 2002. - 376 с.

13. Титов, В., Ващук, А. Проблемы социального капитала в современном мире. [Электронный ресурс] / Проблемы современной экономики. - СПб., 2012 // URL: http://cyberleninka.ru/article/n/problemy-sotsialnogo-kapitala-v-sovremennom-mire (22.03.15).

14. Фукуяма, Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию: Пер. с англ. -- М.: ООО «Издательство ACT»: ЗАО НПП «Ермак», 2004. -- 730, [6] с.

15. Хантингтон, С. Третья волна. Демократизация в конце XX века /Пер. с англ. -- М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003.

16. Alesina, A., Giuliano, P. (2011). Preferences for Redistribution. In Alberto Bisin, Jess Benhabib, Matthew O. Jackson, eds. Handbook of Social Economics 1, North-Holland, 93 - 131. [Электронный ресурс] // URL: http://darp.lse.ac.uk/papersdb/Alesina-Giuliano_(NBER14825).pdf (22.03.15).

17. Bergh, A., Bjшrnskov, C. (2014). Trust, Welfare States and Income Equality: Sorting out the Causality. European Journal of Political Economy, 35, 183-199. [Электронный ресурс] // URL: http://www.academia.edu/2956563/Trust_Welfare_States_and_Income_Equality_What_Causes_What (24.05.2015).

18. Borisova, E., Govorun, A., Ivanov, D., Levina, A. Who to help? Trust and preferences over redistribution in Russia [Электронный ресурс] / Economics/EC. WP BRP. Высшая школа экономики, 2014. No. 67. // URL: http://publications.hse.ru/preprints/135839068 (22.03.15).

19. Burt P. Structural Holes: The social structure of competition. - Cambrige, MA. - 1992. - P. 9

20. Carothers, T. The End Of The Transition Paradigm [Электронный ресурс] / Journal of Democracy, Washington, DC. USA. // URL: http://www.journalofdemocracy.org/article/end-transition-paradigm (19.03.15)

21. Federico, V. "Mafia Transplantation", in Jaмnos Kornai, Susan Bo Rothstein and Rose-Ackerman (eds). Creating Social Trust in Post-Socialist Transition (pp 148-168). New York: Palgrave/Macmillan, 2004. / Rothstein, B., Stolle, D. The State and Social Capital, 38 P. [Электронный ресурс] // URL: http://rothstein.dinstudio.se/files/RothsteinStolle_-_final.pdf (12.04.2016).

22. Levi, M. 1998. A State of Trust. In Trust & Governance, edited by V. Braithwaite and M. Levi. New York:Russell Sage Foundation. / Rothstein, B., Stolle, D. The State and Social Capital, 38 P. [Электронный ресурс] // URL: http://rothstein.dinstudio.se/files/RothsteinStolle_-_final.pdf (12.04.2016)

23. Lipsky, M. Street-Level BureaucracyDilemmas of the Individual in Public Services, 30th Anniversary Expanded Edition / Russell Sage Foundation, 2010. [Электронный ресурс] // URL: https://www.russellsage.org/publications/street-level-bureaucracy (12.04.2016)

24. Peters, G. Institutional Theory in Political Science: The New Institutionalism. / London, Pinter. 1999. // Rothstein, B., Stolle, D. The State and Social Capital, 38 P. [Электронный ресурс] // URL: http://rothstein.dinstudio.se/files/RothsteinStolle_-_final.pdf (12.04.2016).

25. Putnam R. Making Democracy Work. / Princeton University Press (May 27, 1994) [Электронный ресурс]. // URL: http://press.princeton.edu/titles/5105.html (22.03.15)

26. Putnam, R. Bowling Alone: America's Declining Social Capital // Journal of Democracy, January 1995.

27. Rothstein, B., Stolle, D. The State and Social Capital: An Institutional Theory of Generalized Trust, 38 P. [Электронный ресурс] // URL: http://rothstein.dinstudio.se/files/RothsteinStolle_-_final.pdf (12.04.2016)

28. Rothstein, B., Teorell, J. "What is Quality of Government: A Theory of Impartial Political Institutions. Washington D. C.: Annual Meeting of the American Political Science Association, 2005. // Rothstein, B., Stolle, D. The State and Social Capital, 38 P. [Электронный ресурс] // URL: http://rothstein.dinstudio.se/files/RothsteinStolle_-_final.pdf (12.04.2016)

29. Schmitter, Ph., Karl T. What Democracy Is... and Is Not [Электронный ресурс] // URL: https://nehs-apcompgov.wikispaces.com/file/view/What+Democracy+Is+and+Is+Not.pdf (07.05.2015)

30. Teorell, J. The Impact of Quality of Government as Impartiality: Theory and Evidence. / QoG WORKING PAPER SERIES 2009:25, The Quality of Government Institute, Department of Political Science University of Gothenburg, 2009. [Электронный ресурс] // URL: http://qog.pol.gu.se/digitalAssets/1350/1350721_2009_25_teorell.pdf (17.05.2016)

31. Uslaner, E. M. Democracy and Social Capital. // Forthcoming in Mark Warren, ed., Democracy and Trust (Cambridge: Cambridge University Press) - Chapter 5.

Сборники

32. Латов, Ю. Сравнительный анализ межличностного и институционального доверия как социального капитала России. / Казначеевские чтения No1, 2010. Качество социальной жизни в России: история и современность. Сб. докладов участников международной научно-практической конференции / Под общ. Ред. академика В.П. Казначеева, -- Новосибирск, 2010.

33. Левин И. Б. Гражданское общество на Западе и в России. // Гражданское общество в России: Западная парадигма и российская реальность. М.: ООД ИМЭМО РАН, 1996. - с. 6-19;

34. Преступность и правопорядок в России. Статистический аспект. 2003: Стат. сб. / Госкомстат России. -- М., 2003. -- с. 23.

Электронные ресурсы удаленного доступа

35. Аузан, А. Эффект колеи. Экономист Александр Аузан о проблеме колеи (path-dependence problem), возможности модернизации и роли социокультурных факторов [Электронный ресурс]. / «Постнаука», 2014. // URL: http://postnauka.ru/longreads/35754 (01.05.2015).

36. Гордость, патриотизм и ответственность. / Левада-Центр, 2015. [Электронный ресурс] // URL: http://www.levada.ru/2015/12/07/gordost-patriotizm-i-otvetstvennost/ (17.05.2016)

37. Доверие институтам власти. / Левада-Центр, 2013. [Электронный ресурс] // URL: www.levada.ru%2F07-10-2013%2Fdoverie-institutam-vlasti (19.05.2015)

38. Итоги 1990 года. Опрос ВЦИОМ. / «Московские новости», 1990 г. [Электронный ресурс] // URL: http://www.agitclub.ru/gorby/soc/soziolog05.htm (07.05.2015).

39. Латов, Ю. Нуреев, Р. Теория зависимости от предшествующего развития в контексте институциональной экономической истории [Электронный ресурс] // URL: http://ecsocman.hse.ru/text/16213105 (01.05.2015)

40. М. Тюркин, Е. Забережная. Наш консерватизм - пока только мода. Интервью Валерия Федорова. [Электронный ресурс] / Михаил Тюркин, Екатерина Забережная // Невское время. - 2014. - 19 апреля. Режим доступа: http://www.nvspb.ru/tops/nash-konservatizm-poka-tolko-moda-54261. (18.05.2014).

41. Молодые, но вряд ли новые. Социологи исследовали жизненные ориентиры сегодняшних 20-летних россиян - Лев Гудков. / «Независимая Газета», 2012 [Электронный ресурс] // http://www.levada.ru/27-03-2012/molodye-no-vryad-li-novye-sotsiologi-issledovali-zhiznennye-orientiry-segodnyashnikh-20-l (07.05.2015)

42. Об итогах социально-экономического развития Российской Федерации в январе-ноябре 2014 года. / Министерство экономического развития Российской Федерации. М.: Минэкономразвития России, 2014 г. [Электронный ресурс] // URL: http://economy.gov.ru/wps/wcm/connect/eb1783a2-c315-4326-9ad8-a7204545490a/monitoring2014month11.pdf?MOD=AJPERES&CACHEID=eb1783a2-c315-4326-9ad8-a7204545490a (23.05.2015)

43. Стагнация / Банковская энциклопедия, 2013. [Электронный ресурс] // URL: http://banks.academic.ru/1764 (23.05.2015)

44. Учебно-методические материалы для преподавания курсов по применению количественного инструментария к решению социально-экономических задач / НИУ «Высшая школа экономики» [Электронный ресурс] // URL: http://www.hse.ru/jesda/mathbase/databases/db_38 (18.05.2015)

45. Цирель, С. «QWERTY-эффекты», «Path Dependency» и Закон Седова, или Возможно ли выращивание устойчивых институтов в России [Электронный ресурс] // URL: http://ecsocman.hse.ru/text/16213158 (01.05.2015).

46. Шувалов призвал готовиться к росту безработицы. / Forbes Media LLC™, 2015. [Электронный ресурс]// URL: http://www.forbes.ru/news/278411-shuvalov-prizval-gotovitsya-k-rostu-bezrabotitsy (23.05.2015)

47. European Values Study 2008: Russian Federation (EVS 2008). / EVS (2010): European Values Study 2008: Russian Federation (EVS 2008). GESIS Data Archive, Cologne. ZA4777 Data file Version 1.1.0, doi:10.4232/1.10170 [Электронный ресурс] // URL: https://dbk.gesis.org/dbksearch/SDesc2.asp?ll=10&notabs=&af=&nf=&search=&search2=&db=E&no=4777 (18.05.2015)

48. GDP per capita (current US$) / World Development Indicators [Электронный ресурс]// URL: http://databank.worldbank.org/data/views/reports/tableview.aspx?isshared=true (09.05.2015)

49. Global Results - Edelman Trust Barometer, 2013 / Барановский, М. Феномен доверия в современных социологических исследованиях. Власть . 2013. №6. [Электронный ресурс] // URL: http://cyberleninka.ru/article/n/fenomen-doveriya-v-sovremennyh-sotsiologicheskih-issledovaniyah (дата обращения: 07.05.2015).

Базы данных

50. Индексы национального благополучия. / Левада-Центр, 2015. [Электронный ресурс] // URL: http://www.levada.ru/indeksy (24.05.2015).

51. Национальные счета. / Федеральная служба государственной статистики [Электронные ресурс] // URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/accounts/# (22.05.2015)

52. Distribution of family income -- Gini index by CIA / The World Factbook of Central Intelligence Agency, 2009. [Электронный ресурс] // URL: https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/fields/2172.html (17.05.2016)

53. Edelman Trust Barometer - Global Results [Электронный ресурс] // URL: http://www.slideshare.net/EdelmanInsights/2015-edelman-trust-barometer-global-results (07.05.2015)

54. Global Results / Edelman TRUST BAROMETER, 2016 [Электронный ресурс] // URL: http://www.edelman.com/insights/intellectual-property/2016-edelman-trust-barometer/global-results/ (12.04.2016)

55. European Values Study / European Values Study and GESIS Data Archive for the Social Sciences. [Электронный ресурс] // URL: http://www.europeanvaluesstudy.eu/frmShowpage?v_page_id=2361023477820045 (07.05.2015)

56. General Social Survey Data [Электронный ресурс]. // URL: http://www3.norc.org/GSS+Website/Download/SPSS+Format/ (07.05.2015)

...