Географическая культура

В-четвертых, это океанология -- наука о природных процессах в Мировом океане, которая рассматривает этот океан одновременно и как часть гидросферы и как целостный планетарный природный объект. Главная задача океанологии -- выявление общих закономерностей природы океана как единого целого. Но одновременно она включает несколько научных направлений, каждое из которых изучает определенный элемент природы океана. Это -- физика океана, химия океана, геология океана, биология океана. К числу создателей отечественной океанологии следует отнести академиков Ю. М. Шокальского, В. В. Шулейкина, К. К. Маркова, Л. А. Зенкевича, членов-корр. АН В. Г. Богорова, А. С. Мони-на, профессоров Н. Н. Зубова, О. К. Леонтьева и др.

В-пятых, это гляциология, выделившаяся из гидрологии суши в самостоятельную науку в середине XX века. Это наука о природных льдах на поверхности Земли, в атмосфере, гидросфере и литосфере. Гляциология изучает режим и динамику их развития, взаимодействия с окружающей средой, роль льда в развитии Земли. Исследуются также снежно-ледниковые ресурсы, движение ледников, ледяных полей, лавин, колебания ледников и история оледенения. В соответствии с основными предметами изучения гляциология делится на ледниковедение, снеговедение, лавиноведение, ледоведение водоемов и водотоков и палеогляциологию. Из отечественных ученых особые заслуги в этой области знаний имеют академики Г. А. Авскж и В. М. Котляков, профессора М. В. Тронов, Г. К. Тушинский, Г. Д. Рихтер.

В-шестых, это геокриология (мерзлотоведение) -наука о мерзлых почвах и горных породах, о процессах их образования, истории развития и условиях существования, а также явлениях, связанных с процессами промерзания и оттаивания мерзлых толщ.

В-седьмых, это география почв, возникшая в России еще в конце XIX века. География почв изучает закономерности формирования и пространственное размещение почв. Она подразделяется на общую географию почв, включающую учение о факторах почвообразования и закономерностях их распространения, и региональную географию почв, цель которой заключается в описании, картографировании и исследовании пространственного размещения почв различных частей земной поверхности. В «могучую кучку» отечественных почвоведов, вслед за В. В. Докучаевым, входят академики М. Д. Глинка, Л. И. Прасолов, Б. Б. Полынов, И. П. Герасимов, член-корр. РАН В.А.Ковда, профессора С. С. Неуструев, В. М. Фридланд, М. А. Глазовская, Б. Г. Розанов, Н. Н. Розов, С. В. Зоны, В. О. Таргульян и др.

В-восьмых, это биогеография -- направление, развившееся на стыке географии и биологии, но в России традиционно включаемое в состав географических наук. Биогеография изучает распространение живых организмов в зависимости от факторов окружающей среды и имеет своим предметом закономерности такого распространения и установление их связей со средой. Обычно подразделяется на географию растений (геоботанику) и географию животных (зоогеографию). Развитие биогеографии в нашей стране во многом связано с деятельностью академиков Г. Ф. Морозова, В. Н. Сукачева, профессоров В. В. Алехина, Л. Г. Раменского, А. М. Формозова, А. Г. Воронова, Ю. А. Исакова, А. А. Тишкова и др.

3.3 Социально-экономическая (общественная) география

Вторую «стволовую» ветвь (подсистему) в системе географических наук образует социально-экономическая география, представляющая общественное крыло географии. Существует множество ее определений, что объясняется как субъективными (мнения отдельных именитых ученых), так и объективными (изменение содержания самой науки) причинами. Главное в этом содержании -- трансформация экономической географии в социально-экономическую. В течение длительного времени эта наука именовалась экономической географией, что в общем было оправдано, поскольку внимание экономико-географов концентрировалось прежде всего на закономерностях, условиях и особенностях территориального размещения материального производства. Такой подход был в особенности характерен для «советского семидесятилетия», когда господствовал методологический тезис о том, что именно материальное производство определяет все остальное развитие и размещение, включая развитие и размещение трудящегося населения как главной производительной силы общества. Поэтому, несмотря на большой разнобой в самом определении экономической географии, сущность ее почти всегда сводилась именно к общественному производству.

Тем не менее «очеловечение» отечественной экономической географии все же постепенно происходило, и в этом особенно велика заслуга ее основоположника Н. Н. Баранского (вспомним хотя бы его крылатую фразу: «Человека забыли!!!»). Давая свое определение экономической географии в 1973 году, Ю. Г. Саушкин уже включил в него понятие о социально-экономических территориальных системах [93, с. 5]. Однако свое новое наименование экономическая география официально получила только в конце 70-х годов, когда она стала именоваться «экономической^* социальной географией» или «социально-экономической».

В принципе, это радикальное новшество следует рассматривать как вполне закономерное, поскольку оно отражало новый социальный заказ общества, совпавший с началом социологизации общественной практики. По современным представлениям социальная география должна изучать пространственные процессы и формы организации жизни людей и общественного производства прежде всего с позиций человека -- условий его труда, быта, отдыха, развития личности и воспроизводства жизни. Социальная география рассматривает пространственные аспекты поведения людей (в первую очередь процесс расселения), дает объяснение и прогноз этого поведения. Иными словами можно сказать, что она изучает всю совокупность проблем социального развития в их региональном выражении, включая территориальную организацию социальной жизни, свойства и особенности образа жизни, ее «качество».

Вполне естественно, что некоторыми авторами предпринимались попытки дать определение обновленной социально-экономической географии. Сошлемся на Э. Б. Алаева, согласно дефиниции которого социально-экономическая география представляет собой комплекс научных дисциплин, изучающих закономерности общественного производства (понимаемого как единство производительных сил и производственных отношений) и расселения людей, иными словами -- территориальную организацию (жизни) общества, особенности ее проявления в отдельных странах, районах, местностях [110, с. 26]. Так что в наши дни симбиоз экономической и социальной географии можно считать уже общепризнанным.

Нужно добавить, что в последние полтора-два десятилетия наряду с понятием «социально-экономическая география» появилось и -- благодаря усилиям Ю. Г. Саушкина, В. М. Гохмана, С. Я. Ныммик и некоторых других известных ученых -- стало все более завоевывать права гражданства иное понятие, под которым стали объединять всю «неприродную» географию. Это понятие -- «общественная география» -- ныне употребляется фактически наравне с понятием «социально-экономическая география», особенно учеными академической школы. Однако Б. Б. Родоман, например, и тому и другому предпочитает «географию человека». Такие терминологически-смысловые проблемы ставит социологизация географии перед общественной подсистемой географической науки.

Но в отношении социально-экономической (общественной) географии терминологически-смысловые проблемы в 90-е годы явно отступают на второй план. По существу речь нужно вести о переломном этапе ее развития, связанном с переходом от административно-командной системы управления хозяйством России к рыночной экономике. Такой переход влечет за собой не просто частичную модернизацию, а в ряде случаев поистине «смену вех» в области теории и методологии науки. Происходит постепенная адаптация социально-экономической географии к новым условиям, к новому социальному заказу общества. В процессе такой адаптации она неизбежно несет определенные потери (свертывание фундаментальных исследований, уменьшение активности, сокращение публикаций), но имеет и ряд приобретений (выдвижение многих новых идей, гуманизация и социологизация, повышение спроса на' актуальные социально-географические исследования, укрепление контактов с мировой географией).

Все сказанное имеет прямое отношение и к структуре этой подсистемы. Как физическую, так и социально-экономическую географию принято подразделять на общую, региональную и отраслевые дисциплины. При этом первая из них охватывает общие вопросы теории и методологии этой науки, концентрирует свое внимание на закономерностях территориальной организации общественного производства, пространственных процессах и формах организации жизни людей, а вторая, включающая и экономико-географическое страноведение, исследует под тем же углом зрения конкретные районы, страны и регионы.

Классификация отраслевых социально-экономических географических наук, как и в физической географии, строится по компонентному принципу. По-видимому, ныне правомерно говорить о шести таких науках.

Во-первых, это география населения, которая стала формироваться в нашей стране с 40-х годов, а в 60-х годах в результате бурного роста не просто оформилась в специализированную ветвь социально-экономической географии, но и заняла в ней лидирующее место. По определению одного из основателей этого направления В. В. Покшишевского, география населения представляет собой ветвь экономической географии, изучающую структуру, размещение и территориальную организацию населения, рассматриваемого в процессе общественного воспроизводства и взаимодействия с природным окружением. Она устанавливает закономерности (особенно пространственные), которые определяют развитие и динамику всех этих черт населения [86, с. 31]. В со_: ставе географии населения обычно выделяют географию городов, сельских поселений, миграций, трудовых ресурсов [219; 238]. Некоторые географы-населенцы предлагают отдельно вычленять и такое направление как геодемография, занимающееся изучением демографической обстановки на той или иной территории. Особенно большой вклад в развитие либо всех этих направлений, либо некоторых из них внесли Н. Н. Баранский, Р. М. Кабо, В. В. Покшишевский, О. А. Константинов, Н. И. Ляликов, В. Г. Давидович, А. А. Минц, И. М. Маергойз, С. А. Ковалев, В. Ш. Джаошвили, Г. М. Лаппо, Б. С. Хорев, Ю. Л. Пивоваров, С. Н. Раковский, А. Е. Слука, Ж. А. Зайончковская.

Во-вторых, это география промышленности, которая изучает территориальную структуру промышленного производства, объективные закономерности и специфические особенности развития промышленности в целом и по группам отраслей. Она подразделяется на общую географию промышленности, региональную географию промышленности и географию отдельных отраслей. В разработке этих направлений особенно «отличились» А. Е. Пробст, П. Н. Степанов, И. М. Маергойз, А. Т. Хрущев, Н. В. Алисов, Б. Н. Зимин, А. П. Горкин, П. Я. Бакланов, М. К. Бандман.

В-третьих, это география сельского хозяйства, которая изучает закономерности и особенности территориальной дифференциации сельскохозяйственного производства, производственные типы сельского хозяйства, классификацию и картографирование сельскохозяйственных земель, сельскохозяйственное районирование. Подразделяется также на общую, отраслевую и региональную части. В этой области географии плодотворно работали А. Н. Ракитников, К. И. Иванов, К. В. Зворыкин, И. Ф. Мукомель и продолжают работать В. Г. Крючков, И. М. Кузина.

В-четвертых, это география транспорта, которая изучает территориальную структуру транспорта, объективные закономерности и специфические особенности его размещения, степень транспортной освоенности территории, формирование транспортных сетей и систем, грузо- и пассажиропотоков, занимается районированием этой отрасли. Подразделяется на общую, отраслевую (по видам транспорта) и региональную части. Из отечественных ученых для развития географии транспорта особенно многое сделали С. В. Бернштейн-Коган, Н. Н. Колосовский, Т. С. Хачатуров, И. В. Никольский, Л. И. Василевский, Н. Н. Казанский, С. Б. Шлихтер.

В-пятых, это география природных ресурсов (или географическое ресурсоведение). Это направление стало развиваться только в 60-х годах, но к настоящему времени его можно считать уже вполне сформировавшимся. Оно изучает географию отдельных видов природных ресурсов и их сочетаний, пути рационального использования ресурсов, проблемы их экономической оценки, занимается прогнозом состояния ресурсной базы. В формировании этого направления большая заслуга принадлежит А. А. Минцу, И. В. Комару, В. С. Преображенскому, Л. И. Мухиной, Г. А. Приваловской, Т. Г. Руновой.

В-шестых, это рекреационная география --научное направление, оформившееся в начале 70-х годов. Рекреационная география изучает рекреационную деятельность, рассматривая рекреационные системы, рекреационные ресурсы, рекреационные районы, а также вопросы внутреннего и международного туризма. К числу главных «разработчиков» рекреационной географии следует отнести В. С. Преображенского, Ю. А Веденина, А И. Мухину, Н. С. Мироненко, И. Т. Твердохлебова [225].

Эти шесть наук (научных направлений) в рамках социально-экономической географии можно считать сформировавшимися. Еще несколько направлений находятся на разных стадиях консолидации. Это зародившаяся во второй половине 60-х годов, благодаря усилиям В. В.Покшишевского и С. А. Ковалева, география сферы обслуживания, которая изучает территориальные различия потребностей населения в услугах, уровень их удовлетворения и территориальную организацию «индустрии услуг». Примерно в то же время зародилась и география науки, но публикаций в этой области сравнительно мало. Еще меньшее развитие пока получили география строительства, география внешних экономических связей.

Третья «стволовая» ветвь в системе географических наук -- картография. Представляя собой области науки, техники и производства, охватывающие создание, изучение

Это не говоря уже о таких «новомодных» направлениях как география преступности, наркомании, черного рынка, инвестиций и др.

-:родов, сельских поселений, миграций, трудовых ресурсов [219; 238]. Некоторые географы-населенцы предлагают отдельно вычленять и такое направление как геодемография, занимающееся изучением демографической обстановки на той или иной территории. Особенно большой вклад в развитие либо всех этих направлений, либо некоторых из них внесли Н. Н. Баранский, Р. М. Кабо, В. В. Покшишевский, О. А. Константинов, Н. И. Ляликов, В. Г. Давидович, А. А. Минц, И. М. Маергойз, С. А. Ковалев, В. Ш. Джаошвили, Г. М. Лаппо, Б. С. Хорев, Ю. Л. Пивоваров, С. Н. Раковский, А. Е. Слука, Ж. А. Зайончковская.

Во-вторых, это география промышленности, которая изучает территориальную структуру промышленного производства, объективные закономерности и специфические особенности развития промышленности в целом и по группам отраслей. Она подразделяется на общую географию промышленности, региональную географию промышленности и географию отдельных отраслей. В разработке этих направлений особенно «отличились» А. Е. Пробст, П. Н. Степанов, И. М. Маергойз, А. Т. Хрущев, Н. В. Алисов, Б. Н. Зимин, А. П. Горкин, П. Я. Бакланов, М. К. Бандман.

В-третьих, это география сельского хозяйства, которая изучает закономерности и особенности территориальной дифференциации сельскохозяйственного производства, производственные типы сельского хозяйства, классификацию и картографирование сельскохозяйственных земель, сельскохозяйственное районирование. Подразделяется также на общую, отраслевую и региональную части. В этой области географии плодотворно работали А. Н. Ракитников, К. И. Иванов, К. В. Зворыкин, И. Ф. Мукомель и продолжают работать В. Г. Крючков, И. М. Кузина.

В-четвертых, это география транспорта, которая изучает территориальную структуру транспорта, объективные закономерности и специфические особенности его размещения, степень транспортной освоенности территории, формирование транспортных сетей и систем, грузо- и пассажиропотоков, занимается районированием этой отрасли. Подразделяется на общую, отраслевую (по видам транспорта) и региональную части. Из отечественных ученых для развития географии транспорта особенно многое сделали С. В. Бернштейн-Коган, Н. Н. Колосовский, Т. С. Хачатуров, И. В. Никольский, Л. И. Василевский, Н. Н. Казанский, С. Б. Шлихтер.

В-пятых, это география природных ресурсов (или географическое ресурсоведение). Это направление стало развиваться только в 60-х годах, но к настоящему времени его можно считать уже вполне сформировавшимся. Оно изучает географию отдельных видов природных ресурсов и их сочетаний, пути рационального использования ресурсов, проблемы их экономической оценки, занимается прогнозом состояния ресурсной базы. В формировании этого направления большая заслуга принадлежит А. А. Минцу, И. В. Комару, В. С. Преображенскому, Л. И. Мухиной, Г. А. Приваловской, Т. Г. Руновой.

В-шестых, это рекреационная география -- научное направление, оформившееся в начале 70-х годов. Рекреационная география изучает рекреационную деятельность, рассматривая рекреационные системы, рекреационные ресурсы, рекреационные районы, а также вопросы внутреннего и международного туризма. К числу главных «разработчиков» рекреационной географии следует отнести В. С. Преображенского, Ю. А Веденина, А И. Мухину, Н. С. Мироненко, И. Т. Твердохлебова [225].

Эти шесть наук (научных направлений) в рамках социально-экономической географии можно считать сформировавшимися. Еще несколько направлений находятся на разных стадиях консолидации. Это зародившаяся во второй половине 60-х годов, благодаря усилиям В. В.Покшишевского и С. А. Ковалева, география сферы обслуживания, которая изучает территориальные различия потребностей населения в услугах, уровень их удовлетворения и территориальную организацию «индустрии услуг». Примерно в то же время зародилась и география науки, но публикаций в этой области сравнительно мало. Еще меньшее развитие пока получили география строительства, география внешних экономических связей.

3.4 Картография

Третья «стволовая» ветвь в системе географических наук -- картография. Представляя собой области науки, техники и производства, охватывающие создание, изучение

Это не говоря уже о таких «новомодных» направлениях как география преступности, наркомании, черного рынка, инвестиций и др. и использование картографических произведений, картография, собственно говоря, находится на стыке технических, естественных и общественных наук. С одной стороны, это отрасль научно-технических знаний, теснейшим образом связанная с техникой и автоматикой, а с другой -- наука познавательная, имеющая самые близкие контакты с общей теорией познания, естественными и социально-экономическими науками, включая географию.

В течение более чем двух тысячелетий картография развивалась в составе географии как ее составная часть. Более того, долгое время считалось, что едва ли не главная задача географии заключается именно в составлении карт. Обособление картографии в самостоятельную науку произошло только в середине XIX века; тогда же появился и сам этот термин. Это можно объяснить как активной разработкой ее математических методов, так и общими успехами в познании окружающего мира. В последние десятилетия развитие картографии в нашей стране во многом связано с именами К. А. Салищева, М. А. Никишова, А. В. Гедымина, И. П. Заруцкой, Г. Ю. Грюнберга, Н. Ф. Леонтьева, А. М. Берлянта, А. А. Лютого, О. А. Евтеева, грузинского картографа А. Ф. Асланикашвили.

Наиболее признанное определение картографии (точнее -- географической картографии) было дано главой советской картографической школы К. А. Салищевым. В соответствии с ним картография -- это наука об отображении и исследовании явлений природы и общества (их размещения, свойств, взаимосвязей и изменений во времени) посредством картографических изображений как образно-знаковых моделей [92, с. 5].

По своей структуре картография представляет собой целую систему картографических дисциплин, некоторые из которых имеют многовековую историю, а другие зародились сравнительно недавно и находятся еще в стадии становления. К этим дисциплинам относятся: 1) теория картографии, охватывающая общие проблемы, предмет и метод картографии, 2) математическая картография, разрабатывающая математическую основу карт, 3) проектирование и составление карт, 4) картографическая семиотика (язык карты) и оформление карт, 5) издание карт, 6) экономика и организация картографического производства, 7) использование карт, 8) история картографии, 9) картографическое источниковедение, 10) картографическая топонимика, 11) картографическая информатика [308, с. 17].

В системе картографии существуют разные виды картографирования, различающиеся по объекту, тематике, методу, масштабу, степени анализа-синтеза, уровню механизации и автоматизации, степени оперативности. Существуют и разные отрасли картографирования -- научное, научно-справочное, учебное, туристское, навигационное и др. Еще шире спектр отраслей картографирования, выделяемых по тематике: геологическое, почвенное, геоботаническое, ландшафтное, экологическое, экономическое, социальное и др. Эти разделы картографирования принадлежат картографии по методу, тогда как по своему предмету они относятся собственно к геологии, почвоведению, геоботанике, ландшафтоведению, социально-экономической географии. Например, в области экономической картографии широкое признание получили труды Н. Н. Баранского, А. И. Преображенского [11, 211], Г. Н. Черданцева.

3.5 Страноведение

Четвертую «стволовую» ветвь в системе географических наук образует страноведение (точнее географическое страноведение). Вспомним, что именно страну, а также район Н. Н. Баранский считал основным объектом географии, а их характеристику -- главным содержанием географических работ. Страноведы, по его словам, призваны вырабатывать «визитные карточки» стран. Отсюда вытекает и определение страноведения как географической дисциплины, занимающейся комплексным изучением стран, систематизирующей и обобщающей разнородные данные об их природе, населении, хозяйстве, культуре и социальной организации.

Тем не менее отнесение страноведения к «стволовым» ветвям географии не является общепризнанным. Споры возникают по многим вопросам и в том числе по главному -- можно ли считать страноведение наукой?

В нашей стране отечественное и зарубежное страноведение начало складываться еще в дореволюционное время. Результатом этого процесса стали многочисленные страноведческие описания и характеристики. В 30-е годы страноведение -- районоведение получило новый импульс к развитию в виде «районной школы» Н. Н. Баранского. В послевоенный период по мере роста потребностей в страноведческих работах внимание к нему со стороны географов возрастало. Особое значение в этом плане имела статья Н. Н. Баранского «Страноведение и география физическая и экономическая», опубликованная еще в 1946 году [10, с. 18--51]. В ней был дан анализ развития страноведения и по сути впервые были сформулированы его основы, включая концепцию географического страноведческого синтеза или, иными словами, необходимость «единого взгляда» на природные, экономические и социальные явления. Но наряду с этим, в той же статье Н. Н. Баранский совершенно определенно написал о том, что страноведение не претендует на роль особой науки, а представляет всего лишь организационную форму, объединяющую разрозненные знания о той или иной стране. Именно это высказывание породило широкий взгляд на страноведение как на «купол» над географией, не имеющий собственного предмета научного исследования.

Хотя такая трактовка не могла не задержать становление научного страноведения, его общее развитие все же продолжалось, о чем прежде всего свидетельствуют многочисленные страноведческие работы. Одновременно -- благодаря Ю. Г. Саушкину, В. А. Анучину, В. М. Гохману, К. М. Попову, А. И. Климову, С. Б. Лаврову, Г. В. Сдасюк, Я. Г. Машбицу, Н. С. Мироненко, В. А. Пуляркину, Л. В. Смирнягину -- постепенно укреплялись и научные основы страноведения [99].

Согласно современным представлениям, существуют два главных вида страноведения. Первый из них -- информационное страноведение, отражающее в основном эмпирический уровень познания. Его задача состоит в сборе, хранении и систематизации сведений о странах и районах. В свою очередь, оно может быть информационно-популярным и информационно-справочным. Примеров подобных изданий у нас великое множество. Второй вид -- собственно научное страноведение, которое выполняет исследовательские функции, опирается на научный географический синтез и вносит свой вклад в формирование научной географической картины мира. Отсюда вытекает и разнообразие функций страноведения: информационная, описательная, образовательная, культурно-просветительская, научно-исследовательская, практическая.

Что касается внутренней структуры страноведения, то Я. Г. Машбиц выделяет в нем три главных класса: 1) физико-географическое (природное), 2) экономическое и социальное (общественно-географическое) и 3) комплексное [68]. Исходя из применения этой градации в региональном аспекте, можно сказать, что в физической географии получили развитие как отечественное (Э. М. Мурзаев, Ю. К. Ефремов, Б. А. Федорович, Н. А. Гвоздецкий, Н. И. Михайлов, А. И. Соловьев, В. И. Прокаев и др.), так и зарубежное (А. С. Барков, Б. Ф. Добрынин, А. М. Рябчиков, Р. А. Ерамов, Г. М. Игнатьев, В. Г. Зайчиков, Е. Н. Лукашова) страноведение. По сравнению с физико-географическим экономико-географическое страноведение получило еще большее развитие. В том числе в области отечественного страноведения проявили себя Ю. Г. Саушкин, А. А. Минц, С. Н. Рязанцев, В. В. Покшишевский, Н. Н. Михайлов, М. И. Помус, И. В. Комар, 3. Г. Фрейкин и другие географы. Что же касается зарубежного страноведения, то перечень имен здесь еще больший.

К сожалению, комплексное страноведение на уровне «высшего синтеза», задача которого состоит в комплексном рассмотрении стран (и районов), пока еще получило намного меньшее развитие. Добавим также, что наряду с этими тремя главными классами выделяют также политико-географическое, историко-географическое, военно-географическое, демографическое, этно-конфессиональное, медико-географическое и другие «подклассы» страноведения. Но они уже связаны со стыковыми научными направлениями.

3.6 Стыковые научные дисциплины

Эти дисциплины возникают в тех случаях, когда предмет изучения входит в сферу влияния разных наук, и системы познания как бы накладываются друг на друга, образуя своего рода мосты или связки.

На стыке географии и политологии возникла политическая география. Оформление ее в качестве самостоятельного научного направления произошло в конце XIX -- начале XX веков. Во многом оно было связано с появлением книги немецкого ученого Фридриха Ратцеля «Политическая география» (1887). В дальнейшем политическая география получила развитие преимущественно за рубежом, хотя и в России отдельные географы (например, В. П. Семенов-Тян-Шанский) уделяли ей большое внимание. В советское время, несмотря на явный интерес к политической географии со стороны Н. Н. Баранского, И. А. Витвера, И. М. Маергойза и некоторых других географов, это научное направление развивалось очень медленно -- во многом и потому, что политическую географию обычно приравнивали к «лженаучной буржуазной геополитике».

Перелом в отношении к политической географии наметился во второй половине 80-х годов, в период идеологического раскрепощения, вызванного перестройкой и гласностью. А в 90-х годах политическая география в России вступила в стадию настоящего бума. Причины этого примечательного явления, с одной стороны, следует искать в радикальных изменениях политической карты Европы и Азии в начале 90-х годов, в разрушении прежнего биполярного мира, возглавлявшегося двумя сверхдержавами -- США и СССР, в формировании новой системы международных

В отношении места политической географии в системе наук (и географических наук) существуют разные мнения. Некоторые географы считают ее составной частью социально-экономической подсистемы. Другие приравнивают ее «статус» к рангу той же социально-экономической географии. Третьи относят ее к категории стыковых направлений в науке.

союзов, в пересмотре концепций национальной безопасности и т. п. С другой стороны, в еще большей мере они связаны с обострением многих внутренних российских проблем, включая недостаточную политическую стабильность, многочисленные региональные и локальные конфликты, усиление роли регионов, переход к многопартийной системе и пр. О том, что географы стремятся заполнить образовавшуюся «нишу», свидетельствуют многочисленные публикации последнего десятилетия, принадлежащие В.А.Колосову, С. Б. Лаврову, Я. Г. Машбицу, О. В. Витковскому, Л. В. Смирнягину, С. Е. Благоволину, Н. С. Мироненко, С. Н. Раковскому, В. С. Ягье, С. Б. Слевичу, Н. В. Каледину [54] и некоторым другим авторам.

По определению Я. Г. Машбица, политическая география исследует территориальную расстановку классовых и политических сил в связи с социально-экономическими, историческими, политическими, этнокультурными и природными особенностями развития регионов и стран, их районов, городов и сельской местности. По В. А. Колосову, современные политико-географические исследования можно классифицировать по трем территориальным уровням. В том числе к «макроуровню» относятся исследования по миру в целом и по крупным регионам, к «мезоуровню» -по отдельным странам и к «микроуровню» -- по таким специфическим в политическом отношении территориям как анклавы, ареалы, города и даже их кварталы [56; 173].

В отечественной политической географии наибольшее развитие получили исследования на «мезоуровне», т. е. в сфере политико-географического страноведения. Они охватывают четыре главных направления. Во-первых, изучение особенностей политического и государственного строя, форм правления и административно-территориального устройства. Во-вторых, исследование формирования государственной территории, ее политико-географического положения и границ. В-третьих, рассмотрение географических различий в социально-классовой структуре населения, его национальном и религиозном составе. В-четвертых, анализ расстановки партийно-политических сил, включая партии, профсоюзы, общественные организации и движения. Но появились и исследования на глобально-региональном уровне, связанные с радикальными изменениями на политической карте мира, новыми соотношениями политических сил на мировой арене, географическими аспектами межд-ных отношений, региональными конфликтами и, наконец, глобальными проблемами человечества.

Помимо территориальных уровней политико-географические исследования можно группировать и по другому принципу. Это изучение общетеоретических проблем политической географии, политической географии экономически развитых стран Запада, стран с переходной экономикой, политической географии Мирового океана, исторических аспектов политико-географических проблем. К этому перечню можно добавить исследования по так называемой электоральной географии, которая занимается анализом предвыборных кампаний и самих выборов на государственном и межгосударственном уровнях. Кстати говоря, именно электоральная география в последнее время привлекает повышенное внимание отечественных географов.

На стыке географии и истории сформировалась историческая география. В нашей стране «историческая» география зародилась еще в XVIII веке, причем ее основоположники (В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов) подобно Геродоту были и историками и географами, что называется, в одном лице. По мере развития и дифференциации и истории и географии между ними происходило своеобразное размежевание. Например, такие из отечественных историко-географов как С. М. Середонин, М. К. Любавский, а позднее В. К. Яцунский пришли в историческую географию «от истории», а И. А. Витвер, Л. И. Иофа, В. С. Жекулин, В. П. Максаковский [221] пришли в нее «от географии». (Возможно, лишь Л. Н. Гумилева можно считать в равной мере и историком и географом). При этом различные задачи «материнских наук», а также разные научные интересы тех и других привели к образованию в исторической географии двух направлений -- исторического и географического. Но они тесно взаимосвязаны.

Согласно краткому определению И. А. Витвера, очень близкому к определению В. К. Яцунского, историческая география изучает конкретную географию прошлого и ее изменения на разных исторических этапах. Если

Ими были детально изучены и проанализированы итоги выборов в Верховный Совет СССР в 1989 году, итоги апрельского и декабрьского референдумов 1993 года, многопартийных парламентских выборов 1994-- 1995 годов, президентских выборов 1996 года и других избирательных кампаний.

принять такое определение за основу, то в пределах компетенции исторической географии можно выделить следующие восемь направлений [45].

Историческая физическая география (историческое землеведение), которая изучает общие вопросы развития иизменения географической среды за историческое время.

Историческая политическая география, которая изучает политическую карту, границы государств и государственный строй прошлых эпох.

Историческая география населения, которая изучает демографические, этнические, религиозные его особенности, а также вопросы, связанные с его размещением и миграциями на разных этапах исторического развития.

Историческая социальная география, которая изучает социальный состав общества, взаимоотношение разных общественных слоев и классов, смену общественных формаций на протяжении исторического прошлого.

Историческая экономическая география, которая изучает последовательный ход развития и специализации производства в целом и отдельных его отраслей, а также изменения в их пространственной структуре.

Историческая культурная география, которая изучает историко-географические аспекты развития материальной и духовной культуры.

Историческая география взаимодействия общества и природы, которая изучает прямые и обратные связи между социально-экономическим развитием и окружающей природной средой и их влияние на формирование антропогенных ландшафтов разных типов.

Историко-географическое страноведение, которое изучает перечисленные выше вопросы в преломлении к отдельным территориям.

Наряду с этим отдельными историко-географами предлагались и более дробные направления -- например, историческое ландшафтоведение, историческое природопользование и др.

На стыке географии с военной наукой находится военная география. В общем возникновение ее вполне закономерно, поскольку военные действия происходят на определенной территории и успех любой военной операции во многом зависит от того, насколько учитываются ее особенности. По понятным причинам это направление исследований обычно мало афишируется. Хотя не секрет и то, что многие знаменитые русские путешественники (Н. М. Пржевальский, М. И. Венюков, М. В. Певцов, В. И. Роборовский, В. К. Арсеньев, А. Е. Снесарев) не только сами были военными, но составляли «закрытые» описания пограничных районов России и сопредельных с нею стран. В годы Великой Отечественной войны, да и после нее, многие наши известные географы работали в области военной географии.

В пределах военной географии принято выделять четыре ветви. Специалисты в области первой из них изучают военно-политические условия -- военные блоки и союзы, очаги политической напряженности, внешнюю и внутреннюю политику, политические партии, вооруженные силы и их мобилизационные ресурсы. Специалисты в сфере второй ветви занимаются анализом военно-экономического потенциала стран. Третью ветвь образует военное страноведение, а четвертую -- изучение потенциальных (сухопутных и морских) театров военных действий.

На стыке географии и этнографии возникла этногеография. В качестве родового понятия здесь выступает этнография (теперь ее чаще называют этнологией), которая по определению акад. Ю. В. Бромлея и С. А. Токарева представляет собой историческую науку о происхождении, этнической истории народов, о формировании особенностей их культуры и быта. Словом, это наука, основным объектом изучения которой являются народы (этносы).

Этнография всегда была тесно связана с географией, вплоть до того, что географ и этнограф нередко представали как бы в одном лице (Н. Н. Миклухо-Маклай). Начиная с 20-х годов XX века в нашей стране такие связи были нарушены. Отчасти это было связано с критикой концепций антропогеографии, которая привела к отходу многих географов и этнографов от изучения современных этногеографических процессов. Но в дальнейшем этногеографические исследования все же удалось активизировать, о чем свидетельствуют многочисленные труды таких ученых как Н. Н. Чебоксаров, Б. В. Андрианов, В. В. Покшишевский, В. И. Козлов, П. И. Пучков, С. И. Брук, В. А. Тишков.

По современным представлениям этногеография изучает особенности расселения (в прошлом и настоящем) народов мира, отдельных стран и районов для определения их этнических границ, динамики и численности населения.

В ее пределах нередко выделяют также этническую демографию, этническую картографию, этноэкологию. Отрадно, что в последнее время литература по этнографии и этногеографии пополнилась также солидными справочными изданиями [112; 122; 123].

На стыке географии и культурологии формируется география культуры (культурная география). О ней стали говорить еще до второй мировой войны, но и после нее становление этого направления происходило довольно медленно. Вот почему хотя о географии культуры как о новом направлении еще в 70--80-х годах писали Ю. Г. Саушкин, В. М. Гохман и другие видные географы, она и поныне еще находится в начальной, а по мнению С. Б. Лаврова даже в зародышевой стадии своего развития [97, с. 25]. В подавляющем большинстве исследований вопросы культурной географии по-прежнему рассматриваются в виде вкраплений в общегеографические работы. Впрочем, появились первые сочинения по географии культуры, искусства [19]. В институте географии РАН плодотворно работает семинар по географии культуры, возглавляемый В. В. Анненковым.

По современным представлениям география культуры изучает территориальную дифференциацию культуры и отдельных ее компонентов -- образа жизни и традиций населения, элементов материальной и духовной культуры, в какой-то мере смыкаясь с этногеографией. Что же касается размещения собственно объектов культуры (школ, вузов, театров, кинотеатров, библиотек, музеев), то эту проблематику принято относить к географии сферы обслуживания. Хотя в общем-то она тоже находится «рядом» с культурной географией.

На стыке между географией и медициной возникла и получила большое развитие за последние десятилетия медицинская география. Она изучает природные и социально-экономические факторы и условия географической среды, проявляющиеся в положительном и отрицательном влиянии на здоровье населения, а также исследует закономерности распространения болезней человека. По медицинской линии она ближе всего к патологии, эпидемиологии, гигиене, по географической -- к биогеографии, к геохимии ландшафта. Основоположниками этого направления в России считаются академики Д. К. Заболотный и Е. Н. Павловский, идеи которых нашли продолжение в работах А. А. Шошина, акад. АМН А. П. Авцына, А. Г. Воронова, А. Д. Лебедева, А. В. Чаклина, Е. П. Игнатьева, В. Я. Подоляна, Е. Л. Райх, А. А. Келлера, Б. Б. Прохорова и других ученых.

На стыке химии и наук о Земле еще в начале XX века возникла геохимия -- наука, изучающая химический состав Земли, закономерности распространения химических элементов в различных геосферах и законы их поведения, сочетания и миграций. Затем благодаря трудам академиков В. И. Вернадского, А. Е. Ферсмана, Б. Б. Полынова, А. П. Виноградова и их учеников началась «химизация» физической географии, связанная с изучением круговорота веществ в природе. Она получила выражение в гидрохимии рек, озер, водохранилищ, подземных вод, химии Мирового океана, но, в особенности, в геохимии ландшафтов, которая занимается изучением химического состава и закономерностей миграций химических элементов в ландшафте.

Геофизика -- это комплекс наук о Земле, изучающих внутреннее строение, физические свойства и процессы, происходящие в геосферах. Затем от нее также отпочковалась геофизика (физика) ландшафта --научное направление, изучающее физические процессы в природной среде, и прежде всего процессы превращения и переноса энергии. У истоков ее формирования «со стороны» географии стояли академики А. А. Григорьев, М. И. Будыко, а также Д. Л. Арманд.

Наконец, к числу стыковых дисциплин нельзя не отнести и топонимику -- науку, занимающуюся изучением географических названий. В более пространном определении это наука о географических названиях, об их происхождении, развитии в современном состоянии, об их смысловом значении, лексическом составе, грамматическом оформлении и фонетике, об их написании и передаче с одного языка на другой. Из этого определения со всей очевидностью вытекает, что топонимику можно назвать «триединой» наукой, родившейся на стыке языкознания, истории и географии [102, с. 9].

Нельзя отрицать, что географические названия (или топонимы) составляют часть словарного состава языка и подчиняются его законам. Поэтому топонимика является одной из отраслей языкознания (лингвистики) и в особенности этимологии -- того раздела языкознания, который занимается выявлением смыслового значения слов. Из крупных лингвистов, много сделавших для развития топонимики, назовем академиков Н. Я. Марра, А. И. Соболевского, а также А. А. Реформатского, А. В. Суперанскую.

С другой стороны, географические названия обычно очень устойчивы, нередко сохраняются веками и даже тысячелетиями, становясь своего рода историческими памятниками. Поэтому топонимика тесно связана и с историей, в особенности с археологией и этнографией. От истории пришел в топонимику такой ученый как акад. С. Б. Веселовский.

Наряду со всем этим топонимы -- это не просто слова, а географические названия, составляющие специфический язык географии и всегда относящиеся к конкретной территории. Да и смысловое значение топонимов во многом связано с особенностями географического положения, географической среды, занятий жителей и пр. Поэтому правильное понимание географических названий дает географу богатейший материал для познания особенностей природных условий и хозяйственной деятельности людей. Не удивительно, что именно из географии пришли в топонимику такие крупные ее знатоки как Э. М. Мурзаев [75], Р. А. Никонов [126], В. А. Жучкевич, Е. М. Поспелов [402].

Но идеальный вариант в данном случае -- своеобразная научная «триединость». Это значит, что топонимист не должен быть просто лингвистом, или историком, или географом, а обязан быть именно топонимистом. Возможно, что к такому идеалу ближе всего подходил живший еще в первой половине XIX века «отец-основатель» российской топонимики Н. И. Надеждин, который совмещал в себе и литератора, и историка, и этнографа, и географа. Не удивительно, что в своей новой интереснейшей монографии Э. М. Мурзаев уделяет ему особенно большое внимание.

3.7 О научных школах в географии

В нашей литературе вопрос о научных школах разработан еще недостаточно. Сошлемся на определение, которое дает научной школе акад. Н. Н. Моисеев. Он называет научную школу неформальным объединением людей вокруг талантливого исследователя или некой идеи, в котором неизбежно возникает лидер, поддерживающий такое объединение. Но оно лишь тогда превращается в школу, когда в нем возникает ощущение взаимной ответственности. Примеры таких научных школ мирового значения, например, в физике или математике, общеизвестны.

В географической литературе более других касались вопроса о географических школах Ю. Г. Саушкин, И. А. Витвер, Ф. Н. Мильков, Л. С. Абрамов, Б. С. Хорев. В работах этих да и других ученых можно встретить примеры отечественных (школы П. П. Семенова-Тян-Шанского, В. В. Докучаева, Д. Н. Анучина) и зарубежных (немецкая школа антропогеографии, французская школа «географии человека») школ. Иногда затрагивается и вопрос об иерархии научных географических школ с выделением среди них общенациональных, региональных и даже местных. Тем не менее в наиболее принятой трактовке школы обычно «привязываются» к научным направлениям (например, школа экономического районирования) и именуются по лидеру или лидерам этого направления.

В одной из своих работ Ю. Г. Саушкин посвятил формированию научных школ советских географов целую главу [233]. В ней он выделил всего шесть научных школ, в том числе пять в области физической географии (школы Берга -- Борзова, Вернадского -- Полынова, Глушкова -- Муравейского, Шокальского -- Зубова, Сукачева) и одну -- в области экономической географии (школа Баранского -- Колосовского). А Ф. Н. Мильков предлагает перечень школ по пяти направлениям физической географии. «Персоналия» этих школ, что вполне естественно, отчасти совпадает с предложениями Ю. Г. Саушкина. Но есть и существенные дополнения в виде школы физического страноведения Б. Ф. Добрынина, ландшафтно-географической школы акад. А. А. Григорьева, геоморфологической и палеогеографической школы академиков К. К. Маркова и И. П. Герасимова [223, с. 278].

Нетрудно заметить, что вопрос о научных школах тесно связан с проблемами структуры географической науки.

4. Иерархия научных знаний: общие подходы

4.1 Примерная схема иерархии

Овладение географической культурой подразумевает знакомство с иерархией научных знаний в географии. Известно, что научные знания обычно подразделяются на теоретические и эмпирические. В данном случае нас интересуют только теоретические знания, отражающие саму сущность объектов и явлений, методологию и методику их познания. Сама же эта сущность раскрывается благодаря использованию идей, законов, понятий, приемов, гипотез, теорий и т. п. Трудно сказать, как дело обстоит в других науках, но в географии их соподчинение разработано недостаточно. Отсюда -- многочисленные примеры «некорректного» применения подобной иерархии. Из зарубежных авторов в этом вопросе попытался разобраться Дэвид Харвей, посвятивший роли теорий, законов и моделей целую главу своей книги [105].

Мы полагаем, что правильнее всего было бы исходить из следующего иерархического соподчинения.

Учение -- как совокупность теоретических положений в какой-либо области научных знаний, которое может включать в себя ряд теорий, концепций.

Теория (от греч. Нгеопа -- наблюдение, рассмотрение, исследование) -- форма научного знания, дающая целостное представление о закономерностях и существенных взаимосвязях, основных идеях в той или иной области знания;

как правило, подтверждается экспериментом или расчетом.

Концепция (от лат. сопсерПо -- понимание, система) -- совокупность наиболее существенных элементов теории или теорий, точка зрения, руководящая идея для понимания сущности определенных процессов и явлений, конструктивный принцип.

В самом деле, ведь в научном обиходе мы говорим о московской, петербургской, новосибирской, рижской, тартусской, тбилисской географических школах, а также о «школе МГУ», «школе ИГРАН».

Например, экономическое районирование или характеристика ТПК предстают и в виде учений, и в виде теорий, и в виде концепций. То же относится и ко многим другим основополагающим понятиям.

Гипотеза (от греч. /1ур/юГе515 -- основание, предложение) -- вероятное предположение о причинах каких-либо явлений, еще не проверенное и не подтвержденное экспериментом; после такой экспериментальной проверки может либо отмереть, либо превратиться в научную теорию.

Понятие -- форма мышления, отражающая существенные свойства, связи и отношения предметов и явлений, выступающее как мысленная фиксация определенного предметного содержания; рассматривается как элемент учений, теорий, концепций и гипотез.

Термин -- слово или словосочетание, отражающее наименование научного понятия и фиксирующее его в краткой дефиниции или имеющее более самостоятельное значение.

Упомянем также не очень вписывающееся в эту схему «новомодное» слово «парадигма» (от греч. пример, образец). По определению родоначальника этого термина американского философа и историка науки Томаса Куна, парадигма -- это всеми признаваемая совокупность знаний и оценок, накопленных данных, которые в течение некоторого времени используются специалистами в качестве своего рода «шаблона» при постановке задач и их решении. Иными словами, это как бы самая общая концептуальная схема, ориентирующая ученых на специфический подход к исследованию объектов науки.

4.2 Законы и закономерности

Понятие о законе (закономерности) в науке несколько выпадает из приведенной выше иерархии, поскольку оно может быть связано и с теориями, и с учениями, и с концепциями. В логическом словаре-справочнике Н. И. Кондакова закон определяется как внутренняя и необходимая, всеобщая и существенная связь предметов и явлений объективной действительности, как прочное, остающееся, повторяющееся, не так часто меняющееся, идентичное в явлении. Если закон выражен с меньшей абсолютностью (повторяемостью) или, иными словами, общее правило допускает какое-то количество исключений, его обычно называют закономерностью.

По признаку общности научные законы принято подразделять на три группы: всеобщие, общие и частные. К всеобщим относят законы развития и движения, присущие и природе, и обществу, и мышлению и составляющие предмет изучения философии. В группу общих законов входят законы, сфера действия которых достаточно широка и которые поэтому являются предметом не одной, а ряда родственных наук. А частные (специфические) законы относятся к какой-либо одной из естественных или общественных наук.

По степени разработанности научных законов отдельные науки различаются очень сильно. Лидерство здесь, надо полагать за физикой, тогда как место географии, увы, в арьергарде. О законах и закономерностях писали многие ученые. Но их высказывания -- не хор, а отдельные сольные партии, если же и хор, то слишком разноголосый. Доходило и до таких крайностей, как предложение о полном отказе от изучения в географии каких-либо законов и закономерностей. Были и компромиссные варианты: такой авторитет как Д. Л. Арманд прямо писал о том, что в географии (по крайней мере физической) вообще нет законов, а могут быть только закономерности [7, с. 145].

Наиболее сложным был и остается вопрос о выделении и формулировке «единых» географических законов. Едва ли не первым еще в 1928 году развернутую группировку таких законов предложил В. П. Семенов-Тян-Шанский. В 70-х -80-х годах подобные законы «конструировали» Ю. Г. Саушкин, Б. Б. Родоман, Б. М. Ишмуратов, У. И. Мересте и некоторые другие географы. В самом общем плане пришли к выводу о том, что географические законы являются законами, определяющими ход географических процессов и происходящими в «географическом пространстве». Но попытки конкретно их сформулировать мало удались («закон о многомерности географических границ», «закон самосохранения человечества» и т. п.). Ясности в этом вопросе не прибавилось и к концу 90-х годов.