Военная история России

Риббентроп велел ответить Молотову, что «Варшава будет занята в ближайшие дни Германия приветствовала бы начало советских военных операций именно теперь».

СССР должен освободить Германию от ликвидации польской армии на всём протяжении до советских границ, иначе в советской «сфере интересов» может возникнуть «политический вакуум». Для координации военных операций предлагается встреча делегаций сторон в Белостоке. С другой стороны, он выразил протест против предполагаемого обоснования вторжения: «вопреки истинным немецким намерениям […] это противоречило бы договоренностям, достигнутым в Москве и наконец […] представило бы два государства противниками».

В тот же день, 14 сентября, в войска был передан приказ о наступлении. В 4.20 15 сентября Военный совет Белорусского фронта издал боевой приказ № 01, в котором говорилось, что «белорусский, украинский и польский народы истекают кровью в войне, затеянной правящей помещичье-капиталистической кликой Польши с Германией. Рабочие и крестьяне Белоруссии, Украины и Польши восстали на борьбу со своими вековечными врагами помещиками и капиталистами. Главным силам польской армии германскими войсками нанесено тяжёлое поражение. Армии Белорусского фронта с рассветом 17 сентября 1939 г. переходят в наступление с задачей -- содействовать восставшим рабочим и крестьянам Белоруссии и Польши в свержении ига помещиков и капиталистов и не допустить захвата территории Западной Белоруссии Германией».

Пытаясь втянуть СССР в военные действия против Польши, германское руководство делало намёки относительно возможного образования на территории Польши, не занятой германской армией, независимого украинского государства. В дневнике начальника штаба ОКХ Гальдера есть такая заметка: «Главнокомандующий прибыл с совещания у фюрера. Возможно, русские не будут ни во что вмешиваться. Фюрер хочет создать государство Украина».

15 сентября Риббентроп попросил германского посла в СССР Шуленбурга передать советскому руководству следующее предостережение:

Если не будет начата русская интервенция, неизбежно встанет вопрос о том, не создастся ли в районе, лежащем к востоку от германской зоны влияния, политический вакуум. Поскольку мы, со своей стороны, не намерены предпринимать в этих районах какие-либо действия политического или административного характера, стоящие обособленно от необходимых военных операций, без такой интервенции со стороны Советского Союза [в восточной Польше] могут возникнуть условия для формирования новых государств.

16 сентября в 6 часов вечера Молотов заявил Шуленбургу, что «военная интервенция Советского Союза произойдёт, вероятно, завтра или послезавтра. Сталин в настоящее время консультируется с военными руководителями, и этим вечером он, в присутствии Молотова, укажет мне [Молотову] день и час советского наступления».

Он повторил проект пропагандистского обоснования вторжения; при этом он «согласился с тем, что планируемый советским правительством предлог содержал в себе ноту, обидную для чувств немцев, но просил, принимая во внимание сложную для советского правительства ситуацию, не позволять подобным пустякам вставать на нашем пути. Советское правительство, к сожалению, не видело какого-либо другого предлога, поскольку до сих пор Советский Союз не беспокоился о своих меньшинствах в Польше и должен был так или иначе оправдать за границей свое теперешнее вмешательство».

К этому времени в частях уже начали читать приказ о выступлении Красной Армии в «освободительный поход»; проводились митинги и собрания, посвящённые этому событию:

«Настал час освободить трудящихся -- наших братьев украинцев, белорусов от гнёта польских панов. Поклянёмся же, товарищи, что мы будем бить врага так, как уничтожали его в годы Гражданской войны».

К 16 сентября немецкие войска заняли Брестскую крепость и вышли на линию Осовец -- Белосток -- Бельск -- Каменец-Литовск -- Влодава -- Владимир-Волынский -- Замосць -- Львов -- Самбор, на расстояние 150--200 км от советской границы. Варшава была окружена, польское правительство и ставка верховного главнокомандующего маршала Эдварда Рыдз-Смиглы были перенесены в Коломыю, близ польско-румынской границы. Польские дивизии, находившиеся на границе с СССР (см. План Восток (Всход)), были переброшены на запад, для усиления польско-германского фронта.

В 2 часа ночи c 16 на 17 сентября Сталин вызвал Шуленбурга и сообщил ему, что «Красная Армия пересечёт советскую границу в 6 утра… Советские самолёты сегодня начнут бомбить районы к востоку от Львова» В 3 часа ночи замнаркома иностранных дел В. П. Потёмкин зачитал польскому послу в Москве В. Гжибовскому ноту, в которой было заявлено, что война выявила внутреннюю несостоятельность Польши и что к настоящему времени польское правительство бежало, войска не оказывают сопротивления, а это означает прекращение действия договоров между Польшей и СССР. Гжибовский отказался принять ноту: «Ни один из аргументов, использованных для оправдания превращения польско-советских договоров в пустые бумажки, не выдерживает критики. По моей информации, глава государства и правительство находятся на польской территории […]. Суверенность государства существует, пока солдаты регулярной армии сражаются […]. То, что нота говорит о положении меньшинств, является бессмыслицей. Все меньшинства доказывают действием свою полную солидарность с Польшей в борьбе с германщиной. […] Наполеон вошел в Москву, но, пока существовали армии Кутузова, считалось, что Россия также существует».

17 сентября советские войска двинулись навстречу немецкому наступлению. 21 стрелковая и 13 кавалерийских дивизий, 16 танковых и 2 мотострелковые бригады Красной Армии перешли границу. В наступлении участвовало 700 тысяч человек, 6000 орудий, 4500 танков, 4000 самолётов. Как заявил в тот же день по радио Молотов, их цель состоит в том, чтобы «взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». Ночью 18 сентября польское правительство бежало из страны и приказало польским военным не вступать в вооружённый конфликт с РККА. Главнокомандующий польской армией Рыдз-Смиглы отдал приказ следующего содержания:

С Советами в бои не вступать, оказывать сопротивление только в случае попыток с их стороны разоружения наших частей, которые вошли в соприкосновение с советскими войсками. С немцами продолжать борьбу.

20 сентября в своём донесении Сталину начальник Политуправления РККА Мехлис пишет, что польские офицеры «как огня боятся украинских крестьян и населения, которые активизировались с приходом Красной Армии и расправляются с польскими офицерами. Дошло до того, что в Бурштыне польские офицеры, отправленные корпусом в школу и охраняемые незначительным караулом, просили увеличить число охраняющих их, как пленных, бойцов, чтобы избежать возможной расправы с ними населения».(ТАСС)

Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач советских и германских войск, действующих в Польше, правительство СССР и правительство Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют какой-либо цели, идущей вразрез интересов Германии или Советского Союза и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенного между Германией и СССР.

Задача этих войск, наоборот, состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования.

-- Газета "Правда". 19 сентября 1939

Германия. Берлин, 19 сентября (ТАСС). Германское население единодушно приветствует решение советского правительства взять под защиту родственное советскому народу белорусское и украинское население Польши, оставленное на произвол судьбы бежавшим польским правительством. Берлин в эти дни принял особенно оживленный вид. На улицах около витрин и специальных щитов, где вывешены карты Польши, весь день толпятся люди. Они оживленно обсуждают успешные операции Красной армии. Продвижение частей Красной армии обозначается на карте красными советскими флажками.

-- Газета "Правда". 19 сентября 1939

Советские и немецкие офицеры на встрече после советского вторжения в Польшу. Из немецкой кинохроники. Немецкий офицер показывает советскому листовку на ломаном русском, которую тот вслух читает:

«Немецкая армия приветствует Рабоче-Крестьянскую Красную Армию! Мы солдаты желаем войти с солдатами Р. К. К. А. в хорошее солдатское отношение.

Русский солдат пользовался у нас всегда глубоким уваженіем.

Что и в будущем должно остаться так!»

В течение 27 сентября части Красной Армии, продолжая продвижение к демаркационной линии, заняли Грабово (западнее Августова 15 клм.), Мазовецк, Дрогичин, Красностав, ст. Завада (западнее Замостье 10 клм.), Краковец, Мосциска и ст. Сянки (район истоков реки Сан). Операции по очищению территории Западной Белоруссии и Западной Украины от остатков польских войск продолжаются.

-- Газета "Правда". 28 сентября 1939

Директива наркома обороны К. Ворошилова от 22 сентября 1939 г. предусматривала:

При обращении германских представителей к командованию Красной Армии об оказании помощи в деле уничтожения польских частей или банд, стоящих на пути движения мелких частей германских войск, командование Красной Армии, начальники колонн, в случае необходимости, выделяют необходимые силы, обеспечивающие уничтожение препятствий, лежащих на их пути движения....

23 сентября во Львов прибыла делегация из четырех германских офицеров, сообщивших, что западнее г. Грубешова собираются крупные силы поляков (до 3-х пехотных, 4-х кавалерийских дивизий, а также артиллерия). Было сказано, что германское командование собирается нанести удар во фланг танками в северном направлении по грубешовской группировке.

«Одновременно предлагают, -- указывал комдив Иванов в донесении командующему КОВО, -- чтобы мы участвовали в совместном уничтожении данной группировки. Штаб немецких войск находится в Грудек-Ягельонский, куда просим выслать нашу делегацию». После этого советский 8-й стрелковый корпус был направлен в район Грубешова, где вступил в бой с польскими частями.

В городе Берёза-Картузская были освобождены коммунисты, евреи, поляки, белорусы, а также пленные немецкие военнослужащие, содержавшиеся в концентрационном лагере. Наступление Красной Армии в тылу польской армии сорвало последние попытки польского командования организовать оборону в районе Львова. Остаткам польской армии оставалось лишь прорываться в Румынию через польско-румынскую границу. Владислав Андерс впоследствии утверждал, что Советский Союз, верный своим договорам с Германией, пытался пресечь все попытки прорыва и даже ухода отдельных польских солдат через границу.

28 сентября немецкие войска захватили Варшаву, а полностью польская армия прекратила сопротивление 5 октября, когда последнее регулярное польское соединение Отдельная оперативная группа «Полесье» генерала Клэберга, преследуемая одновременно немецкими и советскими войсками, сдалась немцам.

В конце сентября советские и германские войска встретились у Львова, Люблина и Белостока. У Львова между ними произошло небольшое столкновение, в ходе которого обе стороны имели небольшие потери. По утверждениям ряда историков, вермахт и Красная армия провели совместные парады. В Гродно парад принимал комкор В. И. Чуйков и германский генерал, а в Бресте -- генерал Гейнц Гудериан и комбриг Семён Кривошеин. Некоторые русские исследователи отрицают отрицают, что советские части принимали участие в параде в Бресте. Военные парады проводились в рамках церемоний, посвящённых выводу немецких войск и передаче городов под контроль советской администрации.

Гейнц Гудериан (в центре) и Семён Кривошеин (справа) наблюдают за прохождением войск Вермахта и РККА при передаче Брест-Литовска 22 сентября 1939 советской администрации.

Гейнц Гудериан в своих мемуарах так описывает вывод немецких войск из Бреста:

Наше пребывание в Бресте закончилось прощальным парадом и церемонией с обменом флагами в присутствии комбрига Кривошеина

Кривошеин в своих воспоминаниях пишет, что он настоял на следующей схеме:

В 16 часов части вашего корпуса в походной колонне, со штандартами впереди, покидают город, мои части, также в походной колонне, вступают в город, останавливаются на улицах, где проходят немецкие полки, и своими знамёнами салютуют проходящим частям. Оркестры исполняют военные марши.

Население восточных воеводств Польши -- украинцы, белорусы, евреи -- в основном дружелюбно встречало советские войска.

31 октября 1939 года, подводя итоги операции, Вячеслав Молотов заявил: «Оказалось достаточно короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем -- Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счёт угнетения непольских национальностей». Молотов таким образом перефразировал высказывание Пилсудского насчёт «искусственно и уродливо созданной Чехословацкой республики». Он заявил также, что понятия «агрессия» и «агрессор» «приобрели новый смысл», так что теперь нацистская Германия является миролюбивой стороной, а её противники -- агрессивными.

3 октября 1939 года Совет Народных Комиссаров СССР принял «Постановление о военнопленных» № 1626--390сс, в соответствии с которым военнопленные рядового состава -- украинцы, белорусы и представители других национальностей, родиной которых являлись территории Западной Украины и Западной Белоруссии, -- были отпущены из лагерей и приёмных пунктов домой.

К 26 сентября передовой отряд 16-й советской кавалерийской дивизии прибыл на станцию Бескид, которая, как оказалось, была 23 сентября занята венгерскими войсками. Попытка установить с ними контакт вызвала обстрел с их стороны. Советские войска открыли ответный артиллерийский огонь из бронемашин. Это привело к прекращению стрельбы с венгерской стороны и отходу венгерских войск в железнодорожный тоннель на границе. По сообщениям местных жителей, тоннель был заминирован. Ситуация на данном участке границы была нормализована после советско-венгерских переговоров.

Гитлер собирался создать из остатков Польши сателлитное государство, однако Сталин резко воспротивился планам сохранения польской государственности в какой бы то ни было форме. Кроме того, он предложил коррекцию планов 23 августа: Советский Союз теперь претендовал лишь на территории восточнее линии Керзона, а в компенсацию должен был получить Литву (ранее отходившую к германской сфере влияния). 19 сентября Молотов в переговорах с Шуленбургом «намекнул, что первоначальное соображение, которое сводилось к существованию Польши на остальной территории, привело к идее раздела Польши по линии Писса-Нарев-Висла-Сан. Советское правительство желает немедленно начать переговоры по данному вопросу». 25 сентября Сталин лично провел переговоры с Шуленбургом. Согласно отчету Шуленбурга, он заявил, что «считает ошибочным сохранить независимость Польши (на тех землях, которые останутся после изъятия части земель в пользу Германии и России. Он предложил территории к востоку от демаркационной линии, всю Варшавскую провинцию (…) добавить к нашей доле. За это мы должны отказаться от притязаний на Литву». Кроме того, Сталин выразил намерение «немедленно взяться за решение проблемы Прибалтийских государств».

27 сентября в Москву вновь прибыл Риббентроп. Переговоры, начавшиеся в 10 часов вечера, шли до поздней ночи. В 5 часов утра 28 сентября был подписан Договор о дружбе и границе, закреплявший раздел Польши на условиях Сталина. К нему прилагалось два секретных дополнительных протокола: первый закреплял изменения в границах сфер влияния, второй гласил:

Обе стороны не допустят на своих территориях никакой польской агитации, которая действует на территорию другой страны. Они ликвидируют зародыши подобной агитации на своих территориях и будут информировать друг друга о целесообразных для этого мероприятиях.

Реакция Франции и Великобритании на вторжение СССР в Польшу была сдержанной. По условиям британско-польского пакта о военном союзе от 25 августа 1939, Великобритания обещала военную помощь Польше в случае нападения любой европейской державы. Однако, когда польский посол Рачинский напомнил об этом министру иностранных дел Великобритании Вуду, последний без обиняков ответил, что это дело Великобритании, кому объявлять войну, а кому -- нет. Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен ограничился лишь заявлением с общим осуждением действий СССР.

После ввода советских войск в Польшу Франция и Великобритания решили, что быстро помочь Польше они уже ничем не смогут и вместо этого начали планирование долгосрочной войны. В начале сентября Франция нерешительно двинула свои войска в Саарскую область, но 4 октября, после поражения Польши, вновь отвела их за линию Мажино.

Уинстон Черчилль, занимавший в это время пост Первого Лорда Адмиралтейства, в своём выступлении по радио 1 октября 1939 года сказал:

То, что русские армии должны были встать на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против нацистской угрозы. Как бы то ни было, эта линия существует, и создан Восточный фронт, который нацистская Германия не осмелится атаковать.

Когда господин Риббентроп на прошлой неделе был вызван в Москву, ему пришлось узнать и принять тот факт, что осуществление нацистских планов по отношению к прибалтийским странам и Украине должно быть окончательно остановлено.

Итоги

Польское государство временно прекратило своё существование. Несмотря на поражение армии, часть народа Польши не прекратила сопротивления. В Лондоне было создано польское правительство в изгнании, военнослужащие польской армии влились в ряды армий ряда государств, была создана разветвлённая сеть подпольных ячеек сопротивления Армии Крайовой.

СССР передвинул свою границу на запад, объединив почти все этнические белорусские и украинские территории. Советская историография оправдывала действия СССР тем, что перенос границы на запад впоследствии сыграл значительную роль в ходе Великой Отечественной войны, помешав германским войскам завершить наступление на Москву до наступления холодов и привело к поражению немцев в сражении под Москвой. В Большой Советской энциклопедии излагается следующая точка зрения:

Поход на Запад был необходим и для приостановки распространения гитлеровской агрессии на восток. Советское правительство, уверенное в неизбежности в недалёком будущем германской агрессии против СССР, стремилось отдалить исходный рубеж будущего развёртывания войск потенциального врага, что было в интересах не только Советского Союза, но и всех народов, которым угрожала фашистская агрессия.

Территориальные изменения

Установление линии раздела Польши между СССР и Германией. Подписанный в Москве 28 сентября 1939 «Договор о дружбе и границе между СССР и Германией» устанавливал границу по линии Тисса--Нарев--Висла--Сан, к середине октября 1939 была осуществлена её демаркация.

Литва. По подписанному в Москве 10 октября 1939 «Договору о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой» Литовской Республике был передан ранее принадлежавший Польше Виленский край с Вильнюсом. Впоследствии, после присоединения Литвы к СССР, ей в октябре 1940 дополнительно были переданы Друскеники (Друскининкай), Свенцяны (Швенчионис), Адутишкис и окрестности. Эта передача была причиной объявления польским эмигрантским правительством войны СССР, которая формально продолжалась до лета 1941.

Украина и Белоруссия. Уже 4 сентября, то есть задолго до вторжения, Политбюро ЦК ВКП(б) начало обсуждать вопросы послевоенного устройства Восточной Польши. Решение Политбюро, датированное 4 сентября -- 3 октября 1939 г., было оформлено единым Протоколом N 7113. В нём предписывалось:

1. Созвать Украинское Народное Собрание из выборных по областям Западной Украины (…) и Белорусское Народное Собрание из выборных по областям Западной Белоруссии (…).

Эти Народные Собрания должны: 1) Утвердить передачу помещичьих земель крестьянским комитетам; 2) решить вопрос о характере создаваемой власти; 3) решить вопрос о вхождении в состав СССР, то есть о вхождении украинских областей в состав УССР, о вхождении белорусских областей в состав БССР; 4) решить вопрос о национализации банков и крупной промышленности.

Советскими оккупационными властями была создана Коммунистическая партия, которая единственная и имела право выдвинуть своих кандидатов на выборах.

22 октября 1939 года состоялись выборы депутатов в Народное собрание Западной Украины, что в СССР официально толковалось как референдум о воссоединении с Украиной. По официальным данным, в голосовании приняло участие 4 433 тыс. (92,83 %) избирателей, из которых «за кандидатов блока рабочих, крестьян и интеллигенции» проголосовало 90,93 %.

Народное собрание начало работу 26 октября и 27 октября приняло Декларацию о вхождении Западной Украины в состав УССР. 1-2 ноября 1939 Верховный Совет СССР удовлетворил просьбы о принятии Западной Украины и Западной Белоруссии в состав Советского Союза. 14 ноября Закон о принятии Западной Украины в состав Украинской ССР был утверждён Верховным Советом УССР.

По оценке публициста А. Гогуна результаты выборов были «явно сфальсифицированными», однако конкретных фактов, на основании которых был сделан вывод, автор не приводит. По утверждению студента А. А. Пронина «какое бы то ни было реальное народное представительство на выборах исключалось монополией Компартии». Однако целесообразность фальсификаций в условиях заявленной монополии -- сомнительна.

По мнению доктора исторических наук М. И. Семиряги, «итоги выборов показали, что подавляющее большинство населения этих регионов согласилось с установлением советской власти и присоединением к Советскому Союзу». Доктор исторических наук М. И. Мельтюхов полагает, что «трудно не согласиться» с этим мнением М. И. Семиряги.

Присоединение восточных регионов Польши к СССР не было, однако, признано международным правом, с точки зрения которого Польша являлась оккупированной страной, то есть оставалась в ситуации in status quo ante bellum (в довоенном положении); соответственно, и территории Восточной Польши продолжали считаться польскими, а их жители -- польскими гражданами. Однако СССР провозглашал, что ввиду падения Польского государства в результате «короткого удара со стороны сперва германской армии, а затем -- Красной Армии», «о восстановлении старой Польши (…) не может быть и речи».

После нападения Германии на СССР, 30 июля 1941, посол СССР в Великобритании И. М. Майский и премьер-министр польского правительства в эмиграции Владислав Сикорский подписали соглашение, в котором правительство СССР признало советско-германские договоры 1939 года, касающиеся территориальных перемен в Польше, утратившими силу.

Позднее решениями союзников по антигитлеровской коалиции -- США, Великобритании и СССР -- была закреплена принадлежность Западной Украины и Западной Белоруссии Советскому Союзу. Польское население этих территорий после войны было в основном переселено в Польшу. Польша в качестве компенсации получила часть территории побеждённой Германии (Силезский бассейн, Вроцлав, Гданьск).

16 августа 1945 в Москве был подписан договор между СССР и Польшей, закрепивший территориальные изменения. Два региона, с городами Белосток и Перемышль, были возвращены Польше. Новая граница СССР стала в основном совпадать с «линией Керзона» c некоторыми отступлениями в пользу польской стороны.

Потери сторон

Боевые потери РККА во время польской кампании 1939 года, по советским архивным данным, впервые опубликованых историком Мельтюховым, составили 1 173 человека убитыми, 2 002 ранеными и 302 пропавшими без вести. В результате боевых действий потеряно также 17 танков, 6 самолётов, 6 орудий и миномётов, 36 автомашин. По данным польских историков, Красная Армия потеряла убитыми около 2,5 тыс. солдат, 150 бронеавтомобилей и 20 самолётов.

Потери польской стороны в действиях против советских войск составили 3 500 человек убитыми, 20 000 пропавшими без вести и 454 700 пленными. Из 900 орудий и миномётов и 300 самолётов подавляющее большинство досталось РККА в качестве трофеев

После вступления советских войск на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии и раздела Польши между Германией и СССР на занятой советскими войсками территории оказались десятки тысяч польских граждан, захваченных в плен Красной Армией и интернированных -- военнослужащих польской армии и чиновников местных органов государственной власти, «осадников» (военных колонистов), полицейских.

В конце 1939 было создано Управление по военнопленным и интернированным во главе с Петром Сопруненко, в ведении которого находились заключённые лагерей Центральной России, тюрем Западной Белоруссии и Западной Украины.

Всего в ходе боевых действий Красная Армия захватила в плен до четверти миллиона солдат и офицеров польской армии. Рядовых и унтер-офицеров, уроженцев территорий Польши, отошедших к СССР, распустили по домам, более 40 тысяч жителей западной и центральной Польши передали Германии (при этом ещё примерно 20--25 тысяч человек были направлены на работу на шахты Кривого Рога и Донбасса).

По постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) от 3 октября 1939 года, 6 тысяч полицейских и жандармов содержались в Осташковском лагере (Калининская область), 4,5 тысячи кадровых и призванных из запаса офицеров -- в Козельском, и ещё около 4 тысяч -- в Старобельском (под Луганском).

Впоследствии часть военнопленных и интернированных была расстреляна (по данным КГБ (1959), всего было казнено 21 857 человек).

В начале ноября 1940 г. у Берии и Сталина возникла идея создания в РККА дивизии из польских военнопленных, которую можно было бы использовать на случай войны с Германией; однако эта идея была оставлена.

30 июня 1941 года в Лондоне между польским правительством в эмиграции и представителями СССР было подписано «Соглашение о взаимной помощи в войне против Германии и создании на территории СССР польских воинских формирований». 12 августа последовал указ об амнистии для поляков. Всего было амнистировано 389 тыс. человек. Значительная часть из них вступила в польскую армию, формировавшуюся на территории СССР генералом Владиславом Андерсом, и в её составе покинула СССР в 1942 году. Другая часть в 1943 г. вступила в дивизию им. Тадеуша Костюшко.

После вступления РККА на земли Западной Белоруссии и Западной Украины по ним прокатилась волна стихийных убийств крестьянами членов местной польской администрации. Отмечались случаи самосудных расстрелов войсками пленных и мирных жителей; военная прокуратура пыталась с ними бороться, но, как признавали её представители, без особого успеха. Военный прокурор 6-й армии Нечипоренко так описывает ситуацию в письме Сталину и Ворошилову:

21 сентября 1939 г. Военный совет 6 армии […] находясь в частях 2-го конного корпуса, вынес явно преступное постановление о производстве в порядке самосуда -- расстрела 10 человек (фамилий в постановлении не указывается). На этом основании начальник особого отдела 2 конного корпуса Кобернюк, отправившись в г. Злочув, произвёл аресты разных служащих польской тюрьмы, полиции и т. д. […] и всех этих лиц, в счёт установленного Военным советом 6 армии лимита, в здании тюрьмы расстрелял. […] После этого ими же была дана установка работникам особого отдела 2 конного корпуса быстро арестованных, как врагов народа, расстреливать упрощённым порядком без суда, что и было сделано работниками особого отдела корпуса.

Это преступное решение Военного совета о самосудах быстро передалось в руководящие круги командиров и комиссаров соединений и частей 2 конного корпуса, а это привело к тяжёлым последствиям, когда ряд командиров, военкомов и даже красноармейцев по примеру своих руководителей начали производить самосуды над пленными, подозрительными задержанными и имели случаи (расправы) над мирными жителями кулацкого происхождения. […]

Такое поведение руководящих работников частей содействовало широкому вовлечению красноармейцев и младших командиров в барахольство и мародёрство и приводило к тому, что бойцы и командиры в каждом занятом городе толпами набрасывались в магазины, устраивали толкучки, создавали очереди и закупали в торговых лавках что попало и в большом размере таких вещей, которые не нужны для военнослужащего, как то: по несколько пар женской обуви, платьев и т. п. Военная прокуратура […] решительно и беспощадно вела борьбу со всеми вышепоименованными преступлениями, десятки военнослужащих были осуждены на разные сроки и даже к расстрелу, однако большого эффекта наши приговоры не давали

Польский генерал Владислав Андерс передает в своих мемуарах рассказы очевидцев о том, как после вступления в Львов «большевики грабили имущество не только частное, но и государственное, как НКВД всё сильнее проникает во все сферы жизни, о толпах беженцев, которые, узнав, каково жить при большевиках, несмотря ни на что, хотят уйти на земли, оккупированные немцами».

Согласно собственным наблюдениям Андерса, в конце осени 1939 Львов имел следующий вид: «Магазины разграблены, витрины разбиты, лишь на одной -- несколько шляп. Бесконечные очереди у продуктовых магазинов. […] Настроение у людей мрачное. На улицах полно энкаведешников и солдат. Мостовые и тротуары грязные, заваленные снегом. Впечатление ужасное.»

В то же время, около трёхсот тысяч польских граждан еврейской национальности перешло из зоны немецкой оккупации на территорию, контролируемую советскими войсками. Те из них, кто успел эвакуироваться вместе с советскими войсками летом 1941, спаслись от нацистского геноцида. Из евреев, вернувшихся из СССР в 1945-46 гг., была воссоздана еврейская община в послевоенной Польше.

Приводимые в различных источниках данные о масштабах репрессий по отношению к местному населению, сопровождавших присоединение Восточной Польши к СССР, установление здесь Советской власти и переустройство жизненного уклада, сильно отличаются друг от друга.

Согласно статистическим сводкам Главного управления государственной безопасности НКВД, изученным О. А. Горлановым и А. Б. Рогинским, по обвинению в контрреволюционных преступлениях с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. там было арестовано 108 тысяч человек.

Кроме того в 1940 году были проведены три массовые депортации населения из Западной Белоруссии и Западной Украины:

1.в феврале -- около 140 тысяч польских осадников и лесников с семьями были вывезены в спецпоселки НКВД в северных и восточных районах СССР;

2.в апреле -- административная высылка в Казахстан около 61 тысячи членов семей арестованных участников подпольных организаций, офицеров польской армии, полицейских, тюремщиков, жандармов, помещиков, фабрикантов и чиновников польского государственного аппарата. Главы этих семей в основном были расстреляны;

3.в конце июня -- депортированы около 78 тысяч беженцев с территорий Польши, оккупированных нацистской Германией, которые отказались принять советское гражданство. Среди них было много евреев.

Немецкий историк еврейского происхождения Арно Люстигер отмечает, что за период с 1939 по 1941 год на территории Восточной Польши, перешедшей под советский контроль, от репрессий пострадало около 500 тыс. человек -- то есть больше, чем в тот же период на польских территориях, захваченных Германией[90]. Среди репрессированных половину составляли поляки, 30 % -- евреи, 20 % -- украинцы и белорусы.

Александр Татаренко приводит данные, согласно которым только в Барановичской области Белоруссии с октября 1939 по 29 июня 1940 года было репрессировано не менее 29 тысяч человек, примерно столько же, сколько во время оккупации вывезли немцы на принудительные работы в Германию (около 34 тысяч человек).

В энциклопедии «Кругосвет» приводятся данные, отличающиеся на порядок. Утверждается, что из 13 млн человек, проживавших на территориях, отошедших к Советскому Союзу (из них 5 млн поляков), не менее 1,5 млн было в 1939--1941 депортировано в центральные районы и на восток СССР. К июню 1949 года 1503,8 тыс. этническим полякам разрешили вернуться в Польшу; в 1956--1958 репатриировались еще 200 тыс. поляков.

К началу немецко-польской войны Организация украинских националистов, действовавшая на Западной Украине против польского государства, была фактически обезглавлена. Многие руководители Краевой экзекутивы на Западноукраинских землях в это время отбывали длительные сроки тюремного заключения по обвинениям в подготовке и организации ряда террористических акций.

При нападении Германии на Польшу оуновское подполье провело ряд разрозненных акций в тылу польских войск, которые, однако, не приняли массового характера. Акции проводились в этнически смешанных районах и имели характер установления контроля над населёнными пунктами перед вступлением в них немецких или советских войск, разоружения мелких польских подразделений и даже нападения на отступающие воинские части. Попытки диверсий подавлялись крупными силами полиции и войск. Оуновцев, захваченных с оружием в руках, обычно расстреливали на месте. Были сожжены четыре украинских села, в которых польские патрули подверглись обстрелу, что вызвало ответные действия со стороны оуновских боевиков.

Именно тогда произошли первые случаи массовых убийств мирного польского населения. Было сожжено пять польских сёл. Всего в акциях против мирного польского населения в сентябре-октябре 1939 г. погибло ок. 2 тыс. поляков в Восточной Галиции и ок. 1 тыс. на Волыни.

Одним из последствий советского вторжения на территорию Западной Украины стало то, что легальные украинские политические партии, стремясь уберечь своих членов от возможных репрессий со стороны советского государства, официально объявили о самороспуске, что, в общем-то, не спасло активистов «буржуазных» партий от будущих преследований. Как бы то ни было, но единственной украинской организацией, продолжившей свою деятельность в новых условиях, оказалась нелегальная ОУН.

Несмотря на то, что вход Красной Армии на территорию Западной Украины оказался неожиданным для националистического подполья (при этом несколько тысяч активистов ОУН перешли на территорию Генерал-губернаторства, оккупированного немцами), ОУН удалось быстро преодолеть первую растерянность своего руководства. По оценкам современных украинских историков, на конец 1939 г. на территории УССР насчитывалось 8-9 тыс. членов ОУН (максимум 12 тыс., если считать всех активно симпатизирующих националистическим идеям).

Сам краевой проводник ОУН и краевой комендант УВО на Западноукраинских землях Степан Бандера в момент нападения Германии на Польшу содержался в брестской тюрьме. 13 сентября, когда положение польских войск в районе Бреста стало критическим, тюремная охрана разбежалась, а Бандера был освобождён другими заключёнными-украинцами.

Выйдя на волю, он отправился во Львов. Оказавшись на территории Волыни и Галичины, Бандера смог установить контакты с местной сетью ОУН и обсудить ситуацию и направления дальнейшей деятельности. Скорая гибель польского государства становилась очевидной, и в условиях, когда советские войска уже занимали Западную Украину, Бандера считал необходимым перестроить всю работу ОУН и направить её против нового главного врага -- «большевиков».

Во Львове он установил контакты не только с руководящим активом ОУН, но и с некоторыми представителями руководства УГКЦ и начал разработку планов деятельности ОУН на предстоящий период. Во второй половине октября 1939 г. Бандера нелегально перешёл советско-немецкую демаркационную линию и перебрался на территорию Польши, занятую немецкими оккупационными войсками.

В конце 1939 -- начале 1940 г. в руководстве ОУН оформился раскол на сторонников Степана Бандеры и Андрея Мельника. Мельник и его ближайшее окружение в Проводе украинских националистов (ПУН) считали необходимым вывести как можно больше членов ОУН в Генерал-губернаторство, а тем, кто в условиях глубокой конспирации останется на советской Украине, по их мнению, следовало заняться агитационно-пропагандистской работой и подготовкой к диверсиям и местным вооружённым выступлениям только на случай начала войны. А. Мельник планировал организовать обучение основной ударной силы ОУНовцев под руководством немецких инструкторов на территории Генерал-губернаторства, а при нападении Германии на СССР использовать их в «борьбе с большевизмом» в качестве союзной вермахту украинской армии. С этой целью в Кракове было создано и вело активную работу украинско-немецкое военное бюро.

Бандера, представлявший, в противовес давним эмигрантам, радикально настроенную «революционную молодёжь», требовал от руководства ОУН немедленной разработки подробных инструкций по организации восстания на Украине. По их мнению, такое восстание могло поколебать сами основы Советской власти, по крайней мере на Западной Украине, продемонстрировать всему миру стремление украинского народа к независимости, а самое важное -- создать нестабильность на восточных рубежах Третьего рейха и принудить Германию к вмешательству -- другими словами, речь шла о попытке спровоцировать Германию на войну против СССР.

К этому времени, как свидетельствуют современные украинские историки, активистам ОУН, оставшимся на Западной Украине, удалось приспособиться к реальностям советской жизни и даже использовать их в своих целях. Националисты, в частности, приступили к внедрению в органы государственной власти. В одной только Станиславской области УССР органам госбезопасности удалось со временем выявить в органах власти 156 членов ОУН. Член Краевой экзекутивы ОУН О. Луцкий был выбран в Народное собрание Западной Украины, а впоследствии работал в одном из райисполкомов Станиславской области. ОУНовская молодёжь в массовом порядке вступала в комсомольские организации.

Вместе с тем националисты предприняли и довольно масштабные боевые операции, действуя решительно и агрессивно. Используя захваченное в сентябре 1939 польское оружие, они осуществили в октябре-ноябре вооружённые нападения в городах Чортков и Збараж, а также вооружённые акции в ряде районов, в которых активное участие приняли тысячи людей. В одном Чорткове органами НКВД было задержано 128 человек. На тот момент, однако, это всё же были разрозненные, стихийные выступления.

В начале декабря 1939 г. краковский центр ОУН направил курьера с приказом Львовскому окружному проводу ОУН провести мобилизацию членов ОУН на Западноукраинских землях (ЗУЗ), собрать всё имеющееся оружие, полностью перестроить организационную структуру, назначить низовых руководителей, очистить ОУН от «политически ненадёжных элементов» и быть в постоянной боевой готовности. Связной был, однако, задержан на границе, что привело к ряду арестов среди руководителей ОУН на Западной Украине. Десяткам низовых руководителей ОУН, скрываясь от арестов, пришлось бежать в Генерал-губернаторство. Случившееся ещё более обострило отношения между ПУНом и сторонниками Бандеры. Руководство ПУНа, не считаясь с мнением большинства членов Краевой экзекутивы, в январе 1940 издало директиву, обязывающую низовые организации ОУН воздерживаться от активных действий, ожидая в условиях глубокой конспирации войны между Германией и СССР.

Результатом обострения тактических разногласий и личных антипатий стал официальный раскол и создание 10 февраля 1940 г. нового руководящего органа ОУН -- Революционного правления ОУН (Революционный провод -- Революційний Провід). Собравшиеся в Кракове 27 проводников Краевой экзекутивы единогласно поддержали идею создания нового органа и признали своим лидером Степана Бандеру. Таким образом был организационно оформлен раскол ОУН на бандеровцев -- ОУН(б), или ОУН(р) (революционная), и мельниковцев -- ОУН(м).

С начала 1940 года Бандера строил своё руководство западноукраинским подпольем, исходя из собственного понимания ситуации. В начале января было принято решение существенно укрепить кадрами ОУНовское подполье в УССР. С этой целью из наиболее обученных в военном отношении и готовых к нелегальной работе членов ОУН формировались ударные группы (отделения) численностью от 5 до 20 человек, призванных возглавить подполье, сформировать повстанческие и диверсионные отряды на местах.

В январе -- марте 1940 г. на территорию УССР перешло несколько таких групп, в составе которых находились и руководящие работники Краевой экзекутивы. На заседании Революционного провода ОУН 10 марта было решено, что они должны создать и возглавить штабы по подготовке национального восстания на Галичине и Волыни, в двухмесячный срок изучить местность, создать чёткое представление о наличии повстанческих сил и оружия, выяснить настроения населения, его отношение к ОУН и возможной смене власти. Предусматривалось завершить основную подготовительную работу до середины мая 1940 г., после чего в полной боевой готовности ожидать сигнала Революционного провода к началу восстания.

38. Присоединение Бессарабии и Северной Буковины к СССР

Присоединение Бессарабии и Северной Буковины к СССР (также Бессарабская операция, Бессарабский поход, Прутский поход 1940, присоединение Северной Буковины к СССР и Бессарабская кампания) -- передача Бессарабии Румынией СССР в 1940 году. Советской стороной планировалось как военное вторжение в Румынию, но король Румынии Кароль II за несколько часов до начала операции добровольно передал Буковину и Бессарабию СССР. Операция по занятию Бессарабии советскими войсками продлилась 6 дней.

В 1918 году Румыния объявила западноевропейским государствам о том, что не исключает аннексии Буковины и Бессарабии.

Это нарушало договор с РСФСР, подписанный в начале года. Воспользовавшись гражданской войной в России и анархией, румынские войска в январе того же года пересекли реки Дунай и Прут и дошли до Днестра. Там и установилась граница с ОСР и УНР, потом с УССР и Молдавской АССР в составе СССР до 1940 года, однако она не была признана советским правительством. РСФСР также категорически отказалась признать эти территории за Румынией. В ответ румынские власти 28 октября 1920 года в Париже подписали Бессарабский протокол. С одной стороны подписалась Румыния, с другой -- Великобритания, Франция, Италия и Япония.

Исходя из протокола, аннексия румынами Бессарабии признавалась законной и считалась воссоединением Румынии и Бессарабии. Так как в подписании протокола не принимала участия РСФСР и румынские власти отказались провести плебисцит в регионе, Франция ратифицировала его в 1924 году, а Италия -- в 1927. Япония протокол не ратифицировала, в результате чего он так и не вступил в силу. 1 ноября 1920 года правительства УССР и РСФСР заявили правительствам Румынии, Италии, Франции и Великобритании, что они не могут признать имеющим какую-либо силу этот протокол, так как он был принят без их участия. В дальнейшем это было подтверждено на многочисленных международных конференциях.

Вопрос о Бессарабии был не только территориальным, но и национальным. Бессарабия являлась бывшей российской губернией, поэтому, по мнению правительства новообразованного СССР, должна была войти в его состав. Кроме того, большинство населения Бессарабии не были ни румынами, ни молдаванами. В соответствии с переписью 1897 года «47,6 % жителей Бессарабии были молдаванами, 19,6 -- украинцами, 8 -- русскими, 11,8 -- евреями, 5,3 -- болгарами, 3,1 -- немцами, 2,9 -- гагаузами».

Сами молдаване желали создания национального молдавского государства отдельного от Румынии, даже если оно будет в составе СССР. Местное население страдало от румынизации, особенно русские, украинцы, болгары, гагаузы, немцы и другие народы.

«Румынская администрация посчитала задачей исключительной важности вытеснение русских и русскоязычных из государственных органов, системы образования, культуры, стремясь тем самым максимально уменьшить роль „русского фактора“ в жизни провинции… Одним из средств вытеснения русских из государственных учреждений было принятие в 1918 году Закона о национализации, согласно которому все жители Бессарабии должны были принять румынское подданство, разговаривать и писать на румынском языке… Изгнание русского языка из официальной сферы отразилось прежде всего на многотысячном отряде чиновников и служащих. По некоторым оценкам, десятки тысяч семей чиновников, уволенных из-за незнания языка или по политическим мотивам, остались без каких-либо средств к существованию».

Много бессарабских украинцев проживало на юге региона, возле Дуная. В Бессарабии прошли восстания против румынского режима (Хотинское, Бендерское, Татарбунарское), которые были жестоко подавлены, и множество забастовок, митингов и демонстраций протеста. Из-за этого между Румынией и СССР на протяжении 1920-х--30-х годов постоянно возникали политические трения и вопросы. Румыния опасалась вооружённого вторжения на свою территорию и отторжения Бессарабии, из-за чего румынские предприниматели отказывались вкладывать деньги в развитие края, считая, что там вот-вот установится советская власть.

В 1920 году стало очевидно, что советская Россия не будет прибегать к вооружённому решению конфликта, благодаря чему в 1921 году состоялось заседание комиссии по Днестровскому лиману, через который пролегала новая граница. Советская сторона сначала категорически отказывались признать её, но потом стала требовать для неё особого статуса. Переговоры завершились безуспешно. В том же году в конце сентября -- начале октября в Варшаве состоялась румынско-советская коференция, также завершившаяся безрезультатно. В то же время проходили переговоры по другим спорным вопросам, например, о возвращении Румынии золотого фонда и других ценностей, вывезенных в Россию в 1916--1917 годах. На Варшавской конференции глава советской делегации в разговоре с румынским дипломатом мимолётом заметил: «Мы понимаем, что Бессарабия останется за вами, так как мы не хотим и не можем забрать её у вас, но, если мы признаем за вами титул владельца, вы должны нам за это заплатить». Румынская сторона категорически отвергла это предложение.

Народный комиссариат по иностранным делам СССР отправил инструкцию о взаимопогашении претензий, но румынская сторона отвергла её. В 1924 году, уже в Вене, переговоры возобновились, однако также не принесли никаких результатов. Советская сторона активно продвигала идею плебисцита, однако румынские дипломаты отвергли её, заявив, что советские агенты могут подтасовать итоги. Основной целью Румынии во всех переговорах было сохранение статуса кво Бессарабии, к тому же значительная часть румынской элиты придерживалась мнения о том, что не следует подписывать с СССР никаких договоров. Это, по их мнению, могло усилить влияние Коминтерна в Румынии.

В том же году, по инициативе Котовского, была создана Молдавская АССР как «плацдарм» для возвращения Бессарабии и создания МССР. Так как антагонизм с СССР был непреодолим, Румыния стремилась закрепить за собой Бессарабию многочисленными договорами с третьими государствами. Также она заключила союзы с Малой Антантой и Польшей, так как СССР и к ним имел территориальные и другие претензии. 27 августа 1928 года Румыния досрочно присоединилась к протоколу Литвинова, по которому в действие вводился пакт Бриана-Келлога о невозможности силового вмешательства СССР в бессарабский вопрос. Румынским властям эти действия придали уверенности в том, что Бессарабия -- румынская территория.

В январе 1932 года Румыния вступила в переговоры с советской делегацией в Риге. Румынский глава внешнеполитического ведомства заявил, что начались переговоры «которых мы не желаем, с которыми мы смиряемся», так как их инициатором выступила Франция, и Румыния согласилась на переговоры, не желая потерять её поддержки. Договор, который предполагалось заключить, должен был бы действовать 5 лет и предполагал ненападение СССР на Румынию. На переговорах в Риге румыны ставили своей целью закрыть бессарабский вопрос, тогда как советская делегация хотели его признания на бумаге. МИД Румынии запрещал своим дипломатам даже в частных беседах с советской стороной касаться Бессарабии, не говоря уже об обсуждении этого вопроса на встречах. По инструкции, румынские дипломаты должны были растянуть на несколько лет переговоры о пакте, что не удовлетворяло СССР. В конце-концов уполномоченный Румынии в Риге князь Стурдза предложил формулировку, по которой советская сторона косвенно признавала Бессарабию принадлежащей Румынии.

Советское правительство отказалось от такого поворота событий, и переговоры на этом завершились, тоже, как и все предыдущие, не принеся результата. После переговоров, Стурдза написал румынскому премьеру письмо, в котором призывал оберегать Бессарабию от СССР:

«Бессарабия не является для СССР ни простым вопросом престижа, ни незначительным территориальным вопросом... Бессарабия -- политическая брешь, заботливо сохраняемая в границах буржуазного мира, зародыш военного прорыва в их планах разрушения этого мира...»29 августа 1939 года был подписан пакт Молотова-Риббентропа, по которому Бессарабия попадала под советскую сферу влияния, что повлекло за собой кардинальное изменение политики СССР в отношении региона.

В 1939 году советские войска вошли в Польшу и присоединили к СССР Западную Украину, что очень насторожило румынское правительство. В 1940 году Румыния согласилась передать в пользование немцам свои месторождения нефти в Плоешти (единственные разведанные месторождения в Европе на то время) в обмен на политическую и военную защиту. За это немцы начали поставки трофейного польского оружия в Румынию.

*8 февраля 1940 года румынские власти обратились к Германии относительно возможности агрессии со стороны СССР, на что Риббентроп заявил, что немцев не интересует положение Румынии и что он исключает любую советскую агрессию.

*29 марта на сессии верховного совета Молотов сделал громкое заявление: «У нас нет пакта о ненападении с Румынией. Это объясняется наличием нерешённого спорного вопроса о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя и никогда не ставил вопрос о возвращении Бессарабии военным путём».

*30 марта премьер-министр Румынии высказал озабоченность относительно речи Молотова и обратился в Германию с просьбой повлиять на мнение СССР относительно Бессарабии, на что получил ответ, что безопасность Румынии напрямую зависит от выполнения её экономических обязанностей перед Германией.

*6 апреля замнарком внутренних дел комкор Масленников написал письмо в НКИД СССР с просьбой повлиять на Румынию дипломатическим путём, так как с начала 1940 года по апрель того же года с румынской стороны было произведено 25 обстрелов советских пограничников, гражданских лиц, сёл и территорий.

*9 апреля НКИД СССР послал румынским властям сообщение о том, что было произведено 15 обстрелов со стороны Румынии и румынскими войсками началось минирование мостов через Днестр.