Посольские связи Русской монархии

Докладывая о войске Речи Посполитой русские послы в своих отчетах всегда разделяли наемников, панов, шляхту. Обычно отмечались и прибыльные люди (пришедшие из дальних мест государства). Наемники разделялись на жолнеров (пехота, как правило, вооруженная огнестрельным оружием) и остальные наемники из шляхты, в основном они были из Польши. Король сделал ставку на наемников, повелев собирать с поветов гроши, также, по слухам, заменив грошами посоху Там же. Л. 79; Так послы, по-видимому, не совсем точно отобразили мероприятие Стефана Батория по набору рекрутов с крестьянских дворов: «а посоху с поветов збирали пешую и конную запас имъ с собою велели имати на три месяцы» / Там же. Л. 79.. Лишь нерешенность дела с ханом не позволяла королю предпринять решительный шаг, войско было готово, но рассредоточено. Вместе с королем пришло 200 конных и 300 пеших угров. По слухам армия Батория была грозной силой: «А того не ведамо сколко их в собранье говорят рознь и иные сказывают сорокъ тысяч, а иные болше, а иные менше» Там же. Л. 78 об.. Не было согласия по вопросу войны и среди шляхты ВКЛ и Короны. Польские паны и шляхта, по словам послов, идти на царя не хотят, потому что оберегают Волынь и Подолье: «мы дей оберегаем Волыни и Подолья от крымъского, как дей мы ходили с королем под Гданескъ, и Литва дей тогды с нами не ходила ж». Зато наемной шляхтичи из Польши «охочие на королевых грошах есть многие». В Вильно послы не удостоились встречи короля, но окончательно поняли, что ратифицировать договор невозможно. От людей пристава, которые к послам «прихожи были и придобрены», Головин и Грамотин в очередной раз услышали: «А толко дей королю с московским государемъ по послов своих договору перемирия держати и ему дей быти кабы подданным, да и Вифлянтъ и Курлянтъ отступитися» Там же. Л. 82. .

Сношениям Стефана Батория с другими государями послы посвятили вторую часть отчета. Как только Баторий приехал в Польшу он разослал послов ко многим государям. Приняли ли его в «сословие» монархов и какое место ему было уготовано? Для послов выглядело примерно в следующих строчках:

«И против дей него послов присылал к нему турский салтан послов. А были у короля в Кракове, а писал к нему голдовником своим» Там же. Л. 106..

«А какъ дей король ходил под Гданескъ были у него послы от цесаря о римскаго да от датцкого короля и от поморскихъ князей… А писал дей цесар римской и король датцкой х королю державцу Коруны Полские и Великого княжства Литовского Стефану княже Семиградцком, а королем дей его не написали» Там же. Л. 107-107 об..

«А писал дей к паном францоуский король, чтоб они ево к себе на государьство дожидались, а Стефана бы себе за государя не держали, в титле дей своем писал себя королем полским и великим князем литовским. А про Стефана дей короля написал к паном в своем листу: то дей староста Коруны Полские и Великого княжества Литовского, а не король» Там же. Л. 109..

«А про крымского царя сказывали послом паны шляхта и торговые люди, что крымской царь х королю пишет суседомъ, а иные сказывали пишет крымской х королю также как писывал к прежниму королю… И послы о томъ разведывали от приставовъ в разговорех и приставы сказывали крымской дей царь пишет х королю братом, а подлинно о томъ доведатися не мочно» Там же. Л. 110..

Большинство великих государей либо не признали Стефана Батория, либо отвели невысокое место новому королю. Взгляд царя на сомнительного соседа фактически находил подтверждение в посольстве Головина. Не признали Батория государем и гданчане: «…и гданчане короля слушати не учали, а надеютца дей на датцкого короля» Там же. Л. 108.. В единстве с королем фактически только его вассал Курляндский князь Готхард Кеттлер, Рига и шведский государь Там же. Л. 79.. По челобитью панов-рад султан стал писать королю «приятелем своим» Там же. Л. 106 об.. Но кроме письменного признания было признание устное. По сообщению посольских приставов, султан на письме зовет Батория «приятелем незвитежным», а устно называет его, нарушив свои слова, «приятелем ни от кого не обидимому». По словам приставов римский император и датский король писали короля своим братом, но как заявили послы, «подлинно о том проведати было не мочно» Там же. Л. 106 об. -108.. На требование короля Генриха Французского паны твердо ответили: «коли дей мы тобя на государьство к себе обрали тогды тебя держали себе за государя и ты дей сам у нас на государьстве быти не похотелъ и поехал от нас со государьства прочь израдою, а ныне дей собе государя обрали государь у нас есть Стефан король Полский и великий княз Литовский, а тобе дей у нас на государьстве не быти» Там же. Л. 109 об.. Послы специально фиксировали угодные царю вести. Подобным образом еще в июне 1578 г., вернувшийся из Германии царский посланник Ждан Клавшов передал Грозному рассказ о сношениях Батория с королем Дании. Стефан требовал от Христиана IV мира и союза против царя на что Христиан ответил: «язъ тебя не знаю, кто ты… а нынече деи посылаю къ приятелю своему къ Московскому Царю пословъ своихъ; а что деи мне откажетъ, и язъ деи по тому съ тобою и знатися буду. Да отпустилъ его отъ себя ни съ чемъ» ПДС. Т. 1. С. 763-764.. В 1579 г. русским послам и государю виделась аналогичная картина.

Среди панства и шляхты по описанию посольской миссии отсутствует согласие. Послы смогли собрать воспроизвести историю разногласия. После миссии посланника Луки Новосильцева Грозный не располагал подробными собственными посольскими сведениями о причинах и обстоятельствах вступления на польско-литовский трон Батория, и посольство М.Д. Карпова должно было прояснить их. Начали послы с рассказа о Мстибоговском сейме в 1576 г. Послы сами какое-то время находились в Мстибогове. На этот раз в отчете приведены три четко три стороны на сеймовом конфликте: польские паны выбирали себе Стефана Батория, литовские паны - сына императора, Эрнеста, литовская и польская шляхта выбирали Федора Ивановича, сейм ничего не решил РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Л. 110 об. -111.. Возникший тогда конфликт, по посольским отчетам, сохранял актуальность и во время посольства П.И. Головина. Москва, в период безкоролевья познакомившаяся со значением общего собрания земель Речи Посполитой, уже сейчас столкнулась с не единогласно принятым решением, а значит с нарушением «одиначества» панств, учрежденного в 1569 г.

После чего в том же 1576 г. через Крыштафа Держка королья заключил с Османами выгодный союз, подразумевающий оказание помощи королю со стороны султана против Москвы и Священной римской империи Dopieraіa K. Stosunki diplomatyczne Polski z Turcj№. Warszawa: Paсstw. wyd-wo nauk., 1986. S. 34-41.. Вести и слухи об этом не могло не облететь соседние страны, муссировались они и противниками Батория. Поляки все же избрали Батория по «присылке султана» и без согласия литовцев, нанеся тем самым безчестье литовцам. Избрали они Батория присылке Османов, так как земли Короны граничат с землями их империи: с Венгрией и Валахией. Известно, что султан активно дипломатически помогал Баторию сесть на престол, и двор Османов с радостью принял положительные вести. Но при этом: «литовские дей паны Стефана на государьство никак взяти не хотели», Баторий сделал шаг к литовцам: «И Стефан дей присылал и панам литовским с великими дары, чтобы они его к собе на государьство обрали посполу с полскими паны, и литовские дей паны все опричь пана виленского Яна Еронимова да пана Тротцкого Остафея Волова Стефану отказали в том, и его на государьство вместе с полскими паны не имывати. Пан дей Ян Еронимов да Остафей Волов у Стефана короля взяли по десяти тысеч золотых черленых да для того и на королевство его взяти похотели с полскими паны вместе» РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 11. Л. 111 об. -112.. Любопытно, что коронование Стефана Батория послы относят к городу Варшаве. Варшавское коронование также не сблизило рады. Послы записали некоторые детали этого мероприятия: «И паны дей и полские Стефана на королевство взяли и коруновали в Аршеве, а дали за него небощика Жигимонта Августа короля сестру Анну, а литовские паны опричь Яна Яронимова да Остафья Волова с полскими паны за то учинились в недружбе и на корунованье в Аршеве не приехали» Там же. Л. 112.. Между польской и литовской рады стоит «недружба». Но в итоге одолела польская рада по двум причинам: 1) страх перед турецким султаном, 2) нежелание литовских панов довести дело до кровопролитья, так как старинные литовские земли: Волынь, Подолье, Киев и Подляшье перешли к Польше «и полская сторона потому им силна». Не признание литовцами изъятию у них части земель в пользу Короны часто сопровождают московские посольские отчеты. Не едина и литовская рада, Ходкевич и Волович, по посольской информации, были подкуплены королем.

Отношения короля с панами ВКЛ представлялись послам тяжелыми и противоречивыми. Из отмеченных конкретных лиц явную благосклонность к королю оказали Остафий Волович и Готхард Геттлер, примирился, как увидим далее, с королем и М.Ю. Радзивилл. С остальными все обстояло труднее. Так из литовских панов «был дей в Аршеве у короля на корунованье один пан виленской Ян Яронимов, челом ударил без учтивости даров не привозил» Там же. Л. 112 об.. Зафиксировали послы и случай в Кнышине, символически показавший отношения Батория с высшим панством ВКЛ: «И в Кнышине дей у него был воевода виленской пан Миколай Радивил. Приезжал дей для того видети то, а без учтивости ж. И как дей к королю пришол и король дей был против его не всталъ и он дей не ударив челом королю из светлицы от короля пошол вон. И король встав сам воротил его и с ним помирился да и отцом его себе назвал и отпустил его из Кнышина с великой честью» Там же. Л. 113.. Запись послами таких случаев отображает местническое понимание политического мира. Грозному была интересно не только место Стефана Батория среди монархов, но и отношение к его королевскому месту в среде знати Речи Посполитой, так как Баторий был фактически равен ее крупным панам. Наконец по посольским сведениям Баторий и вовсе предпринял попытку к бегству из Польши, но был остановлен панами.

Отобразили послы поход на Гданьск, который был частью объезда монархом территории своей страны. Сначала Батория короновался в Варшаве, после отправился в Кнышин, где взял скарб короля Сигизмунда II Августа и королевы. Затем вернулся в Варшаву и направился в Гданьск с польской радой и с немногими «охочими» литовцами Там же. Л. 113 об. -114.. К моменту прибытии я в Речь Посполитую посольства Головина, король не был еще в ВКЛ. Его путь другую половину монархии совершался при послах. Послы объяснили, почему король поздно пошел в Литвы (в 1579 г. за три недели до Масленицы). Его долго не отпускали польские паны, так как они с литовскими «не в миру». После прихода Стефана на литовскую границу польские паны не последовал дальше, пошли с королем немногие молодые придворные поляки и подканцлер коронный Ян Замойский. Неприрожденный, избранный не всем собранием государь лишил «добра» земли Речи Посполитой. Старая иерархия расстроена. Послы подытоживали слухи: «А во всей земле в Польше и в Литве у шляхты и у черных людей у всех то слово, что у них Стефану королю на королевстве не быти, а до куды у них Стефан король на королевсте будет и до тех мест у них ни в чем добру не бывати». Среди слухов было даже желание видеть государем короля Дании, но шляхта будто бы хотела видеть своим государем царского сына Федора: «а опричь дей московского государя царя и великого князя сына или датцкого короля ни ково нам государя не выбрати. А болши говорят во всей земле всякие люди, чтоб у них быти на государьстве московского государя царя и великого князя сыну, а до куды дей не будет у нас и с тех которой нибудь на государьстве и до тех дей местъ в земле ни которому добру не бывати» Там же. Л. 114 об. -115..

Согласно наказу послы разузнали и о государевых изменниках, встроенных в нобилитет Речи Посполитой. Их положение оценивал по степени близости к королю и владению имениями. Андрей Курбский располагает имением на Волыне, Тимоха Тетерин в Литве, при короле они не живут, Владимир Заболоцкий держит имение в Польше и находится при короле. Описание послами отношений между знатью в очередной раз подчеркивает использование среди них того же политического лексикона, что и на уровне общения между монархами. Это подтверждает единство макроуровня и микроуровня структуры монархии. В данном случае употребляется понятие «любовь» в двух смыслах: в отношении к супруге и к члену своего сословия. «Нелюбовь» между панами, с вытекающими оттуда последствиями, должно быть аналогична «нелюбви» между монархами, только в меньшем масштабе. Как монарх не может находиться в «любви» с недругом своего «друга», так и пан стоит перед той же дилеммой: «И Курбъской княгиню не любил и не жил с нею и били на него челомъ королю Остафей Волов да братья жены ево, что з женою не живет, держит её у себя в неволе, а имениемъ приданным владеет великим и король по него посылал, а велел ему быти у себя ва Ршеве и со княгинею да велел ему со княгинею роспуститца и имение у него приданое велел отняти. И за то дей его паны не любят для Остафья Волова, что он Остафею учинился недруг, да и король дей для того ж его не любит. А живет дей все въ мене в городке в Ковеле, а любил дей его один пан Виленской Ян Яронимов, а ныне дей и тот его не любит для Остафея Волова» Там же. Л. 116 об. -117.. Пессимистично в отношении борьбы ВКЛ за Ливонию выглядела позиция самого гетмана Ливонии Яна Ходкевича, по словам послов староста Жемойтский не верил в возможность удержании Ливонии ни им, ни претендующим на его место Николаем Радзивиллом Соперничество Радзивилла и Ходкевича отметил А.В. Виноградов: .

На счет оценки результатов посольской миссии П.И. Головина и К.И. Грамотина были высказаны разные мнения Флоря Б.Н. Иван Грозный. М., 2009. С. 386; Виноградов А.В. Внутриполитическое и внешнеполитическое положение Речи Посполитой в статейных списках русских посольств в последние годы Ливонской войны. // Смутное время в России: конфликт и диалог культур. Материалы научной конференции. СПб., 2012. С. 33.. Послы пытались объяснить свои поступки лучшим образом, но это далеко не все. По-моему мнению сложность анализа материалов данного посольства вскрывает важную сторону конфликта того времени, лежавшего в политической культуре обоих сторон. Это относится не только к посольству П.И. Головина, но и к русским посланникам как в период бескоролевья, так и во время войны с Баторием. На последней встрече с русскими послами великий писарь ВКЛ Михаил Гарабурда заявил: «и то яз молвлю с вами от собя, а не по королевскому росказанью послы государя нашего Станислав Крыской с товарыщи зделали перемирье у государя вашего не на особу государю с государемъ государю до государя и дела нетъ. Зделали перемирье с Царьствомъ с Московскимъ Коруне Полской и Великому княжству Литовскому. И Коруна Полская и Великое княжство Литовское с Московскимъ государьствомъ по той зделке перемирье держат до урочных лет» РГАДА. Ф 79. Оп. 1. Д. 11. Л. 92.. Послы возразили: И послы говорили: «послы государя вашего Стефана короля Станислав Крыской с товарыщи зделали перемирье меж государя нашего царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии с суседомъ его с государем вашимъ Стефаном королем и съ их землями так и в перемирных грамотах написано. И то ты говоришь не потому как в перемирных грамотах написано» Там же. Л. 92 об. -93.. Михаил Гарабурда добавил: «а не государя своего есми вамъ говорил, а что получилось от собя молвил боле тово сидети и говорити не смею, а о всемъ о томъ меж государем будет ссылка, а хоти одинъ против одного сабли вымут ино и тогды мир живет» Там же. Л. 93..

Гарабурда действительно говорил не по перемирным грамотам, он интерпретировал ситуацию от себя, с точки зрения шляхтича того времени, он разделяет «государство» (в смысле панства, республики знати) и государя как отдельных акторов посольского дела. Он попытался дать понять, что война Батория с Грозным может быть их личным делом, не относящимся к их землям. Но так как по «Генриховым артикулам» 1573 г. король без согласия с сеймом не мог объявлять войну, заключать мир или созывать посполитое рушение в наступательных целях, личная вражда государей с данной точки зрения не играла большой роли. Для русских послов такое было немыслимо. Русские послы столкнулись с республикой знати, которую еще не могли разглядеть. Мне трудно согласиться с мнением о том, что московское правительство осознавало реальные тонкости работы сейма и умело строить соответствующую им стратегию Флоря Б.Н. Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы. С. 93-120.. Возросшая роль сеймов в некотором роде политизировало шляхту, русские послы часто общались со всякими «тутошними и проезжими людьми» их сведения, по всей видимости, были по своему «истины», но преподносили интересы, в значительной мере, части литовской шляхты. Идеалом для последних была шляхетская вольность (привилегированное положение), воевать в чужой земле они не желали, без особой охоты были настроены нести военные повинности, не желали делить свои владения с пришлой знатью. Но они обладали правом голоса на сейме, хотя бы через своих представителей. Они были теми «многими людьми», кто поддерживали кандидатуру Федора Ивановича во время безкоролевья, а также те, кто в случае недовольства не забывал критично отозваться о Стефане Батории. Послы фиксировали известия от всех лиц. Единогласие и количество свидетельств должны была отразить значимость и достоверность информации. Так о сношениях Батория с другими государями послам рассказывали: «И сказывали и посломъ в разговорех паны, шляхта и торговые люди многие и черные люди в розных местех» РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 11. Л. 105 об.. В тоже время сеймовые игры для русской стороны выглядели весьма туманными.

1.3.4 Посольства и война

Следующие посольские отчеты бытовали уже во время войны, видимо поэтому они три последующих посольства не оставили отдельные «списки посольских вестей». П.И. Головин и К.И. Грамотин прибыли в Великий Новгород к государю 15 июля 1579 г. В 20-х числах июля доставил краткую и тревожную грамоту в Смоленск человек царского гонца Андрея Тимофеева. По словам Андрея, король уже шел к Полоцку, а некоторые военачальники («болшие люди») шли к Смоленску, помимо этого король готовит послать в Крым гонца с дарами. С тех пор посольский приказ начал отслеживать движение Батория в деталях. В августе в Россию прибыл королевский гонец Вацлав Лопатинский с объявлением войны. Он сообщил приставам, что был король в Свире, одни паны говорят о походе короля в Ливонию, а другие к Полоцку. Когда уже было очевидно наступление Батория на Полоцк реакция посольской службы и, по-видимому, царя, зафиксированная в посольской книге, выглядела очень спокойной: «И августа ж в 15 день государь царь и великий княз с сыном своим с царевичем князю Иваном и з бояры по литовской грамоте, которую привезли от литовского гонца Баимъ Воейков да дьякъ Иван Стречневъ приговорил к литовскому Стефану королю по той грамоте отписати по приговору, тогды как Стефан король от Полотъцка отойдет и какъ государево дело поход его поминуетца и тогды к нему отписати и гонца его отпустити посмотря по делу» Там же. Л. 155 об. -156.. Будучи в разладе с половиной своей земли король вряд ли бы привел крупную армию, следовательно, и поход его был исключительно «государевым делом». Вряд ли царь обладал достаточно полной информацией о войске Стефана Батория, особенно об артиллерии. Как проводилась разведка во время первого Баториева похода на западной окраине каких-либо материалов у нас нет.

Неспокойное положение в монархии Грозного во время войны с Баторием, затруднившее царю набор крупных войск, на фоне дипломатических связей двух государей показал в своей статье Б.Н. Флоря Флоря Б.Н. Война между Россией и Речью Посполитой на заключительном этапе Ливонской войны и внутренняя политика правительства Ивана IV. // Вопросы историографии и источниковедения славяно-германских отношений. М., 1973. С.176-204.. После падения Полоцка Грозный также стремился решить конфликт чисто дипломатическим путем, он отправил от имени московских бояр послание к панам радным. Сначала его гонец нес письма к М.Ю. Радзивиллу и О. Воловичу, потом к епископу Валериану, М.Ю. Радзивиллу, С. Збаражскому и О. Воловичу. Гонец Леонтий Стремоухов в случае соответствующего вопроса должен был сказать, что государь вывел свое войско из Ливонии и держит покой на границах РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 11. Л. 169.. Вскоре к царю прибыл литовский гонец Богдан Проселок, в расспросе он сообщил, что король отправился на сейм в Варшаву. Как отметил еще В.В. Новодворский, Грозный был внимателен к польско-литовскому сейму, на нем решались дела о походе Новодворский В.В. Борьба за Ливонию между Московским государством и Речью Посполитой. СПб., 1904. С. 1-42. . Поведение было не из приятных, грамоты от пленных воевод он забыл в Литве, а на приветственной речи от короля, на аудиенции у царя в Новгороде 19 ноября 1579 г., вставил слово «великому всякому государю…» РГАДА. Ф. 79 Оп. 1. Д. 11. Л. 190.. Царь встал и спросил о здоровье короля. Слово «всякому» вызвало вопросы к литовскому гонцу, и по словам гонца он допустил эту ошибку сам, так как грамоты не знает Там же. Л. 197 об.. После потери Полоцка Грозный полностью отказался от попыток продемонстрировать свою возвышение над королем Речи Посполитой. В инструкциях гонцу Елизарию Благому, отправленному в Речь Посполитую гонца Елизария в январе 1580 г. целенаправленно сказано не обращать внимание на соблюдения деталей церемониала Там же. Л. 236 об.. Инструктирование миссии Благова закладывает принцип посольских связей Батория и Грозного в военное время: Благой как и все последующим царским посланникам акцентировалось вручать грамоту и говорить о царском деле именно королю, обходя панов-рад. Зачем стоило настаивать на традиционном принципе монаршего диалога? Ответ, как мне представляется лежит все в фигуре Стефана Батория и в раскладе сил в Речи Посполитой. Как продемонстрировал Баторий на первой встрече с русскими послами, он, в отличие от прошлых королей ВКЛ и Польши не знает русского языка, его положение как государя пришлого еще сильнее зависит от круга симпатизирующих ему лиц из радного панства. Диалог с Баторием мог быть осложнен посредниками в первую очередь из литовской среды. Наиболее верным окружением Батория как справедливо полагал царь являлись его венгерские подданные, они же являлись чужаками для литовской и польской шляхты.

Положение на старой отчине Батория представляло постоянный интерес для царя. Посольские наказы и отчеты постоянно пытаются зафиксировать положение венгров в Речи Посполитой. В наказе Леонтию Стремоухову в октябре 1579 г. предписывалось выяснить: «и которые наемные люди полские и угрове и желныри и дряби с королем были и, где они ныне, отпущены ли или будет даны имъ при которых границах лежи» Там же. Л. 169 об.. Елизарию следовало узнать: «О том ему проведывати с которого княжства с Семиградцково приехал Стефан на королевство и на том нынече княжстве хто княжит и с королем одной ли он мысли, и на помочь ему вперед Стефану королю дей давати ли и сколко давати, и много ли всехъ людей княжства Седмиградцково» Там же. Л. 242 об. -243.. Такой же наказ был дан в феврале 1580 г. боярскому посланнику Грязному Шубину Там же. Л. 283.. Ему же следовало проверить слухи о стычке Хриштопа Радзивилла с венграми: «Да памят Грязному слух на Москве был, что дей Виленского воеводы сыну Христопу Радивилу бой был в Вильне с угры и от того дей многие угры из Литвы от короля в угры. И Грязному того проведывати была ли у них битва? И будет была, и на которую сторону болши было изрону людем? И с того побою из Литвы поехали ли угры? И что после того меж ихъ слово за кого король стоит? И за что земля стоит?». Об венграх Грязной Шубин добыл информацию: «бой был в Вильне с угры пану Яну Глебову за то, что у него выпустошили его вотчину Дубровну город и деревни. И на том бою меж ихъ людемъ урон был, а розвели их паны. А за угры стал король, а за Яна паны радные и рекся король за угры все пану Яну убытки платить, срокъ платежу какъ дей помиримся с московскимъ, а нынеча государь пан Ян в Дубровну поехал» Там же. Л. 290 об.. Следующий московский посланник дворянин Григорий Нащокин в конце мая сообщил: «били челом шляхты королю на угры и на ляхов с Московским дей государем воюешся, а нас дей воевали угры да ляхи жены и дети наши на блуд емлют, а ты дей нам управы не учинишь. И в том на короля гневаютца» Там же. Л. 347 об.. Он же сообщил важные сведения о королевском войске, полученные от шляхтича Дмитрия Бароховского: «король дей нашь в Вильне, а при нем пане радные да воинских людей угрян три тысячи, а наемных людей при немъ нет - лежат по украйнамъ, а рады дей его не ведает, где он пойдет в войну да сказывал государь мне Дмитрей же Бароховский, что лежит по лежам воинских людей полских восемьдесят рохмистровых, а с ними по двести человек да литовских десять рохмистровых, а с ним по двести ж человекъ да пять тысяч дрябей по всемъ украйнам, а шляхты дей государь с нимъ не идут поймал с них гроши на наемные люди». Кроме этого Нащокин сообщил о убийстве Владимира Зоболоцкого Хриштопом Радзивиллом Исследование инцидента: Ерусалимский К.Ю. Московский боярин, литовский староста, королевский слуга: европейская карьера В.С. Заболоцкого // Российская история. 2011, № 4. С. 88-102., осложнившее отношения короля с домом Радзивиллов РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 11. Л. 347.. В середине июля 1580 г. царскому гонцу Федору Шишмареву был дан наказ: «О том ему проведывати с которого княжства с Семиградцкого приехал Стефан на королевство и на том ныне княжстве хто княжет и с королем с Стефаном в одной ли он мысли и напомочь ему Стефану королю людей давати ли и сколко давать и много ли всехъ людей княжства Седмиграцкого и сколко ныне у Стефана короля угрян и где они живут и что им устроенье в литовской земле и как угорские люди с литовскими людми в любви ли живут или в розни, и как Володимера Заболотцкого убил Хриштопъ Виленского воеводы сынъ, и как ротмистра угорского убили литовские люди, которой у угрян был голова в Менску, и в том ныне угряномъ с литовскими людми нет ли розни, и будет есть, и которым обычаем? И король за угрян стоит ли и нет ли в том с литовскою землею королю розни, и будет есть, и что меж ихъ в том рознь? И что земское про короля панов рад вперед умышленье?» РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 12. Л. 393 об. -393 об.. Русские посланники по-прежнему охотно фиксировали настроения в литовской шляхетской среде, критично относящейся к мероприятиям Стефана Батория. Получали они известия и от других лиц, не симпатизировавших аристократии ВКЛ, так Григорию Нащокину «сказывал в Орше мужик Олтухомъ зовут. А велел приказать в Смоленескъ воевода, чтобы жили бережно, а король дей будет к Смоленску на Рожество Ивана Предотечи, а паном дей не имети веры, что они ни говорят» Там же. Л. 347 об.. Судя по посольским наказам, царь по-прежнему не был уверен в крепком положении Стефана на престоле, результаты посольства П. Головина и К. Грамотина давали о себе знать. Федору Шишмареву следовало выведать «Были вести ко государю царю и великому князю, что присылал Генрик король францовской к паном, чтоб ему опять быть на королевстве, а паны с нимъ ссылаютца, и Федору того тайно проведати подлинно ест ли паном з Генриком ссылка, и кого чают вперед на королевстве быти Стефану королю или Генрику королю?» Там же. Л. 397..

Второе посольство Ивана Грозного к королю в 1580 - 1581 гг. И.В. Сицкого, Р.М. Пивова и Д. Петелина было принято королем три раза: под Великими Луками, Невелем и в Варшаве. Послы как обычно должны были выведать настроения в Речи Посполитой: согласны ли сословия продолжить войны с царем, и на каких условиях. От рад ВКЛ и Короны послы не встретили никаких уступок, королевская рада в вопросах мира и войны была единодушна. Полностью поддерживали короля магнаты Радзивиллы. В грамоте, доставленной гонцом к царю в марте 1581 г., Сицкий с товарищами сообщал царю, описывая ситуацию осени 1580 г. перед грядущим вальным сеймом: «И литовская дей земля вся хочет с тобою государем миру. А воевода дей Виленской и Остафей Волов королю говорят и против всее земли стоят - хотят, чтоб с тобою государем не миритца, а итти б на твою государеву землю ратью всею землею» РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 12. Л. 13 об. . Н. Ю. Радзивилл в отсутствии короля руководит сбором средств и созывом ополчения, так послы писали: «А воевода дей, государь, Виленской ныне в Вильне, а при нем послы все, которые были отряжены с поветов х королю с темъ, чтоб король с тобою государем мирился. И воевода дей им говорит, чтоб они с тем х королю не ездили, а дали б королю на наемных людей со всехъ поветов со всякие лошади по копе хто колкими лошедми служит да и с волока со всякого по нашему с выти дали б по копе ж или б сами своими головами всею землею с королемъ шли. И земяне дей все поборов себя себя и подданых своих давати не хотят, а язаютца итти своими головами» Там же. Л. 16.. Переговоры под Великими Луками в конце августа - начале сентября 1580 г. показали упорство королевской рады. Первые попытки переговоров сорвались из-за требований послов к королю прекратить осаду Великих Лук и уйти в свою землю. Услышав на первой встрече протесты послов по поводу их приема во время осады царского города Н.Ю. Радзивилл «говорил сердитуя: подете на подворье, пришли естя з бездельемъ з бездельем и пойдете» Там же. Л. 41-41 об.. На аудиенции среди панов присутствовали кроме Н.Ю. Радзивилла «Рыжего» и Х.Н. Радзивилла «Перуна» был и воевода Новогрудский Николай Радзивилл Сиротка Там же. Л. 41 об. -42 об.. Гетман польный и подканцлер Криштоф Радзивилл был королевским посредником на аудиенции. В итоге он по королевскому приказу вынудил послов править посольство: «сказывали естя, что пришли х королю деломъ, а ныне говорите безделье. И вы правте посолство, а безделья не говорите. А не станете правити посолства, и король велел вас отправити до осподы. И вперед вамъ у короля не бывати. Велелъ вас король отпустити ко государю вашему, а королю от города не отъехаживати и над городом промышляти безотступно» Там же. Л. 47-47 об..

В феврале 1581 г. И.В. Сицкий с товарищами вел переговоры в Варшаве во время вального сейма. Во время второй встречи кроме других польских и литовских сенаторов с послами вел переговоры Н.Ю. Радзивилл. 13 февраля в ответную палату к послам вслед за сенаторами вошли около 40 человек литовской и польской шляхты. Послы спросили у панов кто эти люди. Сенаторы объявили, что мы рада большая, а они рада меньшая, и пусть послы ведут переговоры как обычно. Шляхта прибыла с целью самой услышать ответы русских послов Там же. Л. 151-152.. Это было первое личное присутствие посольской избы на посольских переговорах с русскими, вызвавший у московских послов вопросы, но не встретивший с их стороны никакого возражения. На переговорах послы возможно пытались повлиять на литовскую раду. Послы как будто лично заявили конкретно Николая Радзивиллу «Рыжему» и Остафию Воловичу, что готовы поступиться дополнительными городами, к которым прибавили даже Великие Луки, Невель, Велиж и Заволочье. Но литовские сенаторы ответили послам, что даже если б они под Невелем пошли на такие уступки, то тогда бы они запомнили их и отложили до сейма. Сейчас же решение зависит исключительно от сейма, где, судя по ответу литовцев, содержался намек на превалирование поляков: «И мы б то себе записали, а на томъ было намъ с вами без сойму не делывати ж. А ныне на сьеме при короле паны рада полские и вся земля, и они государю своему думают, что захотять, а нам уж зде сей воли нетъ» Там же. Л. 156 об. -157.. Польская сторона была выглядела более решительной, вновь напрочь отказав мириться без всей Ливонии, заявив также: «за Вифлянты мы стали всею землею, что Лифлянская земля - костёл римской с нами с поляки одна вера, и то и всей земле пригоже быти в государя нашего стороне». Представили поляки и силу своего сейма: «а у нас государство повольное, обираем себе за государя кого захотим. И которой государь у нас будет, и он без нас ничего не делает, а что и захочет делати ино мы не дадим… И государь нашъ намъ на том присягал, что ему давно зашлых местъ отыскивати и Лифлянская земля очистити. И государю нашему какъ Лифлянские земли отступитися, потому что он ото всех становъ корунных и литовских про Лифлянскую землю обязан присягою» Там же. Л. 157 об. -158..

Третье московское посольство к Баторию О.М. Пушкина, Ф.И. Писемского и И. Андреева помимо очередной попытки достигнуть перемирия должно было по собственному признанию выиграть время и выведать вести: «для того чтоб у короля которое время войну изволочити, а ты бы, государь, безвестенъ не был» РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Ед. хр. 13. Л. 21.. В Борисове литовцы разыграли перед послами церемонию приветствия сбежавшего от царя Давида Бельского, на вопрос послов: зачем стреляют из наряда, приставы сказали: «что стреляют для Давыда, так деи у нас в обычье ведетца, какъ хто приедетъ доброй человекъ от которово государя к нашему государю, и в тех городех, где на границу приедут и толды стрелба бывает» Там же. Л. 149 об. -150.. Настроение сенаторов на последовавших переговорах хорошо иллюстрирует высказывание польного гетмана Крыштафа Радзивилла: «вы де говорите о четырех городех Лифлянские земли, а какъ государь нашь возьметъ Псков и Лифлянская земля и без оддачи вашего государя будет за нашимъ государемъ вся» Там же. Л. 187 об. -188.. Послам все удавалось переманивать на свою сторону некоторых литовцев, так будучи по Кревом 16 июня 1581 г. послы отправили к царю ротмистра пеших казаков Виценса Там же. Л. 223..

Расчеты московской дипломатии на разногласия в королевском войске и в элите Речи Посполитой в некоторой мере находили свое оправдание. По описанию ситуации очевидцем - королевским секретарем ксендзом Станиславом Пиотровским - на счет осады Пскова мнения разошлись. Радзивиллы по словам Пиотровского ратовали за зимовку в неприятельской земле, но против зимней осады Пскова. Зимой, по словам «Рыжего» им ничего не удается, поэтому «лучше воевать летом, а зимой сидеть дома и греться у теплой печи». Причем большие надежды «Рыжий» возлагал на Поссевино, если от него и царя придет «что-либо положительно верное насчет мира, то мы будем служить Вашей Королевской Милости до окончания переговоров» Там же. С. 391-392..

Ссылки о возобновлении переговоров начали наместник Великого Новгорода Иван Юрьевич Булгаков и великий гетман Николай Радзивилл. Москва искала возможность вступить в мирные переговоры через папского легата Антонио Поссевино, Николай Радзивилл должен был принять московских посланников и через него произошел обмен опасными грамотами. 22 октября 1581 г. царь повелел новгородскому воеводе отписать к Н.Ю. Радзивиллу под Псков РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 13. Л. 354-367 об.. У Пиотровского мы находим 8 ноября запись о прибытии русского гонца к «Рыжему», русский гонец сообщал, что «Виленский воевода лучше и миролюбивее гетмана» Дневник последнего похода Стефана Батория на Россию (осада Пскова). М., 1897. С. 415.. И Радзивиллы были немало заинтересованы в скором установлении покоя с московским государем. При этом в отчетах Поссевино ни Николай Радзивилл, ни его сын Крыштаф «Перун», ни даже Остафий Волович не фигурируют. Поссевино полностью исключил из своих материалов лица еретиков, которых он отделял от московских схизматиков. К переговорам с московскими послами, по словам Антония, он не допустил ни одного еретика Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI в. Перевод с латинского В.И. Годовиковой. МГУ. 1983. С. 201., а воеводу Брацлавского Януша Збаражского он назвал католиком Там же. С. 150.. Роль литовцев в деле переговоров с Москвой в его повествование сильно затемнена. Но, по всей видимости, воевода виленский сыграл не малую роль, обеспечивая сообщения между враждующими лагерями. При этом виленский воевода все же не забыл ущемить величие Грозного, отправив в ответ в октябре к новгородскому наместнику грамоту с именованием царя всего-то «князем Московским» РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 13. Л. 518 об.. Булгаков в свою очередь докладывал царю, что его титулатура в грамоте Радзивилла не прописана, но он все же написал в ответе королевский титул полностью, так как не посмел не написать его без санкции царя Там же. Л. 515. . Вернувшийся 28 ноября в Москву царский гонец Захарий Болтин доложил о ситуации в королевском лагере. Основными источниками информации для него были польские приставы и некоторые литовцы. По их сведениям король был склонен идти на мир, а в связи с тяжелыми потерями и задержкой жалованья королевские войска находятся в трудном положении. Помимо этого гонцу рассказали и о турецких делах: «А приходил де он для тово, у Турсково родился сынъ и Турской царь о том присылал, чтобы у него король сына крестил, и король ему отказал: яз де ныне на службе, как де буду у собя в Полше, тогды деи сына у тобя крещю, да и отпустил его к Турскому» Там же. Л. 547.. Король принимает участие в обряде какого-то крещения мусульманского правителя, последняя церемония немного прояснится в посольских вестях позднее. К тому же по словам Болтина король находился «на службе», что не подходило суверену. Возможно, гонец просто передал дословно слова приставов, но вряд ли их смысл в восприятии их поляками и русскими был одинаков. Ни Болтин ни другие посольства до него в ходе войны не оставили точной информации о связях Батория с другими монархами, за исключением сношений со шведским королем.

1.3.5 После Ям-Запольского перемирия

Первые краткие вести о сношениях Батория с остальными европейскими монархами принес 20 мая 1582 г. гонец Михаил Протопопов. Положение Стефана Батория вырисовывается из его описания. С королем Дании Стефан спорил за земли Ливонии, ситуация в Нидерландах подтолкнула испанского короля искать в Речи Посполитой наемников, что Стефан вопреки просьбам английского монарха позволил. Шведскому королю набрать в своих землях наемников Баторий не позволил, отношения с последним были натянутыми из-за той же Ливонии. Испанский король просил Стефана о мире и любви. Находился Стефан в миру и в любви и в сношениях с римским папой и с императором Рудольфом II. При это ссылок Стефана с французским и с чешским королями, по сведениям гонца, полученным от пристава, не было с момента прихода Батория на трон Речи Посполитой РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 14. Л. 107 об. -114.. Получается, что русские посланники по прежнему рассматривали короля Чехии отдельно от императора Священной римской империи, хотя Рудольф II был и тем и тем. Рассказ Протопопов начал с турецких вестей, султан позвал короля на обрезание сына. Баторий отправил для этого в Турцию послов и с ними крымских царевичей, по требованию султана Там же. Л. 107 об. -108.. Крымскому хану Стефан поминки отправлять не собирается и, по словам королевских дворян, король и сенаторы хотят с ним воевать в союзе с Иваном IV.

Посольство Д.П. Елецкого, И. Пушкина и Д. Петелина, ратифицировавшее Ям-Запольское перемирие в Варшаве в октябре 1582 г., описало и наряд короля и его места на аудиенции: «А как послы короля были, и назади короля подле полатные стены сидел на стуле племянник королев Балтазар, а королево место наряжено, поставлены кресла, от полатные стены отодвинуты с сажен, а на короле было платя чюга черлина суконная да магирка чорная простая» Там же. Л. 450.. Наличие Бальтазара было показательным: последующие посольские вести говорили о намерении короля возвести на престол своего племянника и о конфликтах по этому поводу с радой. На этот раз послы были позваны на столовую церемонию. Церемония должна была скрепить мир и дружбу между государей и учинить одиначество против мусульманских правителей, она подробно описана в вестях Там же. Л. 491 об. -499 об.. Фактически королевская сторона сама предложила союз против Крыма, но так как в самой договорной грамоте пункты союза упомянуты не были, союз выглядел перспективой на будущее. Демонстративному налаживанию отношений служил обмен на переговорах вестями о делах Османов Там же. Л. 484 об. -485 об.. При этом король во время аудиенции во время посольских речей не встал и во время пира пил чашу о царском здоровье сидя. А Баторий придерживался докончания с султаном Мурадом III и, как отметили послы, союз был подтвержден казнью Подковы по требованию султана с одной стороны и казнью Янки Сасула по требованию короля с другой.

Посольство Елецкого фактически по пунктам постаралось перечислить ход и планы Варшавского вального сейма 1583 - 1584 гг. Список вестей Д.П. Елецкого // Там же. Л. 536-543 об. Причем если посольство М.Д. Карпова, П.И. Головина и К.И. Грамотина собрала сведения от широко круга общества Речи Посполитой, то в наказе посольству Елецкого предписывалось ни с кем не вступать в разговоры кроме приставов и тех, кого пришлет к ним король: «чтоб ни с кем не говорити ни про што оприч приставов, да ково к ним с ответом вышлет, а с приставы и с ответчики речей не плодити, а говорити гладко, чтоб как к делу ближе» Там же. Л. 342.. Всяких проезжих, черных, тутошних и т.п. лиц в отчете нет, кроме приставов и их помощников послы ссылаются на «многих литовских людей» Там же Л. 534 об.. Нынешние посольские приставы оказались надежными информаторами. Сейм вскрыл противоречия между сословиями: королем и сенаторами, королем и шляхтой и между радами Короны и ВКЛ. Спор Литвы и Польши заключался в принадлежности Ливонии, ВКЛ намеревалась удержать ее полностью в своем составе, Польша же настаивала на равных владениях. И по вестям послов дело клонилось в пользу Польши. Наиболее драматично выглядел рассказ о споре короля и со шляхтой полученный послами от пристава в интересных подробностях. Очередной спор состоялся из-за ранее отмеченного мной референдария Сигизмунда Августа Станислава Чарнковского, пожелавшего сохранить завещанные ему письмом Сигизмунда Августа долю из казны сестры Сигизмунда. Король, по словам пристава, решил без рады изъять письмо, но шляхтич воспротивился. Ход дела послы описали так: «пошел от короля ис полаты к своеи братье к послом ис поветов, а сказывал им, что король обычеи их и поволности рушит, а делает самоволно мимо статут и мимо все присяги, и послы деи ис поветов все заодно прислали к паном радам при короле: братья наши послы ис поветов прислали к вам к паном радам, а велели вам говорити уз же у вас в раде будут, а говорити им с вами о великом о земском деле, а король бы тут не был, тут королю быти в те поры не пригодится. И паны деи рада говорили королю тот же час, чтоб пошел до своего покою, а им послы говорити без него земские великие дела так им приказали послы и они посолских словъ переставити не могут. И король деи тот же час пошел ис полаты, а послы ис поветов к паном радам все пришли да говорили им, что король обычаи их и поволности рушит и делает мимо статут и своеи присяги отъимати хочет что кому дано при прежних королех, и паны б рада королю говорили, чтоб вперед та король не делал, а учнет так делати вперед, и они с соиму розъедутца не уделав ничего, да то скажем во всех поветех брате своей шляхтичем и всей земле, что король присягу свою и статут рушит. И паны деи рада королю говорили жестоко, он у них государь не прироженной - обраной, и он бы все делал подле статут, и подле своей присяги на чом присягал, а учнет так делати вперед, и в людех будет молва великая. Да взям деи у Чарнковского ту запись паны рада к себе, а королю ее не дали как то дело вершитца и того неведомо, после того послов из Аршева отпустили вскоре» Там же. Л. 542 об. -543 об.. В данном отрывке посольских вестей нагляднее всего показан принцип сеймовой борьбы и значимая роль на сейме шляхетского сословия. Помимо уже отмеченной мной проблеме «не прирожденности» государя, в вестях продемонстрированы факторы слабой власти короля и привилегии шляхты. Послы зафиксировали как шляхта коллективно отстаивала свои привилегии и готова была распространить против короля слух по всей земле. Будучи во время сейма в Варшаве послы продемонстрировали не отрывочные данные, а наблюдение самого процесса сеймовых дел, из которых они записали конфликты государя с землей и военные и дипломатические известия.

Церемонии приема московских посланников презентовали единство и согласие короля и земли, в то время как вести параллельно добываемые посланниками свидетельствовали об ином положении дел. В июле царский гонец Богдан Воейков прибыл к Стефану и во время посольства «король против государева имени и поклону встал и шапку сняв, поклонился и о государеве здоровее вспросил» Там же. Л. 720.. Следующий царский гонец Семен Ододуров привез от Грозного королю кречатов, по просьбе Стефана. Обоим государям требовался мир, Грозный, водимо, надеялся, что внутренние неурядицы Речи Посполитой способны идти на руку дружественным связям. В вестях миссий Воейкова Вести Богдана Воейкова // Там же. Л. 718-730. и Ододурова Вести Семена Ододурова // Там же. Л. 747 об. -761. летом - осенью 1583 г. можно выделить три основных дел Речи Посполитой: проблема турецкой и татарской угрозы, конфликт сената и короля, конфликт за Ливонию со Швецией. Баторий по вестям Воейкова отдал город в Семиградье султану по его требованию. Ододуров уточнил информацию Воейкова. По его словам, полученным от приставов, русских пленников, купцов и других лиц, Стефан Баторий отправил королевскую казну из Польши к себе в Трансильванию, но был Самуил Зборовский перехватил ее. Стефан попытался выехать из Польши, соединить свои силу с султанов и с помощью него утвердить свою власть в Речи Посполитой. Стоит привести отрывок текста: «У Стефана деи короля с радными паны со всею землею полскою и литовскою великая вражда за то: просил деи Стефан король у панов радных и у всеи земли чтоб на Вифлянскои земле посадити королем племянника его сестрина сына и поволили б королю дат племяннику своему литовских городы с четыре и вперед было после Стефана короля на Коруне Полскои и на Великом княжестве Литовском быть тому ж племяннику его и чтоб паны то поволили учинить королю и к своим приговором руки свои приложили, и паны деи того не захотели и отказали королю, не пригодится де то много де у нас и своих панов великих людеи есть, кому быти на государствах, а вперед деи что Бог даст и королю деи то не обычно досадно, что воли его не учинили. И король деи племянника своего послал до волох да и казны деи с ним отпустил много да и сам деи за ту досаду хотел с ним же до волох ехати, да и канслер с ним же и паны деи того уберегли, а говорит деи король паном будет деи мне быти у вас на королевстве ино деи вам иное и моя воля чтити и слушати меня, а будет деи вам меня не слушати и всем владети вам, а не мне и яз деи не хочу и на государстве быти… …в Кракове деи о Вознесеньеве дни король ездил с собаками на поле и с поля деи был побежал в Семиграды, а хотел деи задатся за турского и на Полшу и на Литву хотел приходити с турскими людми и всю землю обладать и владети один, а говорил яз де также хочю владети как и московской государь, не паны б были большие - яз бы деи был болшой, и паны деи угнав его учали ему говорити: милостивый деи король куды едешь и он де им отказал собаки деи у меня загналися и яз за ними ежжу и с тех деи мест паны от короля блюдутца израды и берегут его накрепко по четыре паны добрых на ночь, и велели ему ис Кракова идти в Вилню не охотою, для турских людей приходу паны деи радные приговорили ему идти в Вилню. Да и того деи паны берегут накрепко, чтоб то слово не пронеслося в ыные государства покрывают деи свои сором, что ся учинит и после того короля не ведают где себе государя взят, а себя такова не сыщут, а в ыных царствах государя просити соромятца и паны деи нынеча о том в великом сумнене и кручина деи о том на них великая как им с королем быти и на которои мере учинит, а болшое деи у них умышленье, чтоб всем владети паном, а не королю, а король деи того не хочет, что не ему владети, а болшим деи паном то не любо, что король им хочет владети и во всем волю на собя взятии, а все деи паны стали на канслера и приговаривают его убити за то все деи он королю умышляет уж деи у нас два короля, а не один и о том деи о всем будет у панов у всее земли в Вилне рада. А толко деи канслера убьют, и король деи у них вперед не прочен на государстве, а как деи король учал давати за канслера племянницу свою, и паны деи многие за то королю лаяли, что он с канслером сплемянился, а все паны говорят одно: конечно де с королевского ведома турские люди пришли» Там же. Л. 758 об. -760 об.. Скованность короля проявлялась всюду, паны не дают Стефану утвердить своего племянника Бальтазара ни в качестве приемника, ни наместником Ливонии, в монархии возникла небывалая опасная рознь. Примечательны слова якобы сказанные королем: «яз де также хочю владети как и московской государь, не паны б были большие - яз бы деи был болшой». Не дают паны королю решить проблемы велижской земли, а идти походом на шведские владения в Ливонии не дает литовская рада, опасаясь опустошения своих земель наемниками. Надежной опорой короля являются два канцлера: Ян Замойский и Остафий Волович. Крымские татары по сведениям послов постоянно опустошают польские окраины.

Интерес всегда фокусируется на стоящих моментах, поэтому в посольских вестях звучит информация о раздорах в соседней стране, но на этих вестях и строилось представление российской монархии о внешнем мире, вырабатывалась дипломатическая стратегия. Статейные списки русских послов и посланников, бывших в Речи Посполитой после Ям-Запольского перемирия представляют подробное изложение интересующих их событий, но в отличие от посольства 1578 - 1579 гг. отличаются более избирательным подходом к презентуемой информации. Опыт, накопленный в последние годы, в полной мере скажется в следующем великом посольстве.