Восприятие политики русских князей в литературе Северо-Восточной Руси в условиях "татаро-монгольского ига" (1238-1380 гг.)

«Царские дети», о которых идет речь в повествовании - иудеи Седрах, Мисах и Авденаго, которых Навуходоносор, языческий царь Вавилона, после доноса от своих подданных велел бросить в огненную печь за отказ чтить языческих богов (3:8-23) - то есть повиновение ордынскому «царю» косвенно сравнивается с отречением от истинного единобожия. Полностью их характеристика Вавилона и вавилонян звучит следующим образом: «И предал нас в руки врагов беззаконных, ненавистнейших отступников, и царю неправосудному и злейшему на всей земле» (Дан. 3:32-33). Таким образом, «вавилоняне» - татары - «беззаконные, ненавистнейшие отступники».

Наоборот, в отношении Юрия и поддерживавших его князей автор настроен более умеренно, ограничиваясь морализаторским увещеванием в их адрес: «Но, възлюблении князи русстии, не прельщайтеся суетъными мира сего и в?ка скороминующаго, иже хуждьше паучины минуетъ. Ничтоже бо принесосте на св?т сей, ни отнести можете -- злата и сребра или бисера многоц?ннаго, нежели градовъ и власти, о нихже каково убийство сътворися!» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 157.. Таким образом, отношение к ним гораздо более спокойное, чем к монголам, хотя их действия также описываются без всякой симпатии.

Князья, сотрудничающие с монголами, в житии показаны неприглядно, как люди, не просто творящие зло, а восторгающиеся им: «Сами же князи и бояре въ единой вежи пияху вино, пов?стующе, кто какову вину изрече на святаго» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 156-157. (про образ Юрия, показанного как нарушитель данного слова и доносчик, и говорить нечего). Но это не мешает автору обращаться к ним - в отличии от монголов - с нравственными увещеваниями; более того, подразумевается, что если они изменят свое поведение, то Русь ждут позитивные изменения: «Аще обратитеся ко мн? и останетеся от злобъ ваших, то вложу любовь княземъ вашим, аще ли не останетеся злаго обычая вашего, ни покаетеся от многих беззаконий своих, всякою казнию покажню вас» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 131-132.. Беззакония здесь очевидным образом - развязывание междоусобной войны 1305-1317 годов и попытка с помощью монголов узурпировать великое княжение, в чем автор обвиняет Юрия Московского, но любопытно, что такое же обвинение в принципе может быть предъявлено и Михаилу, который в житии сам рассуждает о том, что и на нем есть грехи:

«Азъ, отче, много мыслях, како бы намъ пособити крестьяномъ сим, но моихъ ради гр?ховъ множайшая тягота сотворяется разности; а нын? же благослови мя, аще ми ся случитъ, пролию кровь свою за них, да некли бы ми Господь отдалъ гр?ховъ, аще сии крестьяне сколко почиютъ» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 139.. Наказание за неназванные «грехи» Михаила - «множайшая тягота», междоусобная война русских князей при участии татар, то, с учетом того, что в рамках библейской картины мира воздаяние за грех соответствует самому греху («какою мерою меряете, такою и вам будут мерить» - Мф. 7:1), то можно предположить, что и неназванные автором жития грехи Михаила Ярославича связаны с его сотрудничеством с Золотой Ордой.

Это тем более показательнее, что у Михаила Тверского были при ханском дворе могущественные покровители, благо до 1317 года он, как уже упоминалось, пользовался поддержкой Сарая. Это и вышеупомянутая «царица», и ханский «посол», сообщающий Михаилу перед отъездом в Орду: «Зовет тя царь. Буди вборзе за месяць, аще ли не будеши, уже воименовал рать на твой город. Обадил тя есть Ковгадый къ царю, глаголя: “Не бывати ему во Орд?”» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 139.. Тем не менее, монголы для автора - единая в своей злой сущности сила, «безаконнии измаилтяне О подтексте сравнения монголов с измаильтянами речь пойдет ниже., не сыти суще мздоимьства» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 133..

Важная составляющая жития - прославление Михаила Тверского за победу при Бортенево над объединенными силами Юрия Московского и Кавгадыя. Показательна, что эта битва, в которой, по сути, русские сражались с русскими, рисуется автором как победа над татарами - в рядах отряда Кавгадыя «множество Татар, и Бесерменъ, и Мордвы» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 134. (то есть язычников и мусульман, враждебных иноверцев), а победа Михаила над врагами избавила из плена «множество душь, бывшая въ скверныхъ поганьских рукахъ» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском // Средневековая Русь. Ч. 2. - М.: Эдиториал УРСС, 1999. - с. 137.. Таким образом, автору хотелось изобразить Бортенево победой над монголами, не над соседним русским княжеством.

Особенно показательно, что если война русских (Михаила и Юрия) друг с другом для автора жития - несчастье («Оттоле нача быти вражда между князема сима, а еще сваристася многажды миръ межю собою, но врагъ дияволъ паки рать въздвизаше» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 133.), то война с монголами, наоборот - возможность попасть в рай. “Блаженный же великий князь Михайло такоже съ многимъ смирениемъ рече: «Братие, слышите, что глаголетъ святое Евангелие: иже аще кто положит душу свою за други своя, велик наречется въ царствии небеснемъ. Нам же не за единъ другъ, ни за два положити душа своя: селико народа в полону, и инии избиени суть, жены же и дщери ихъ осквернени суть от поганыхъ; а нын? мы, иже за толика народа положим душа своя, да вменится намъ слово Господне въ спасение»” Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 135-136. - отсылка к словам самого Иисуса Христа из Евангелия от Иоанна: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (от Ин. 15:13).

Как и в житии Михаила Черниговского, убийство Михаила Ярославича Тверского осуществляет «беззаконный», носящий вполне русское имя Романец Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 154. - явная параллель с русским «законопреступником» Доманом, убивающим Михаила Черниговского. Хотя В. А. Кучкин предполагает, что «Романец» - имя русского из свиты Юрия Московского Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском…, с. 257., инициатора и бенефициара убийства Михаила, он сам же отмечает ярко выраженные текстуальные параллели жития двух Михаилов - тверского и черниговского Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском…, с. 239.. И даже если убийца Михаила действительно носил такое имя, то показательно, что автор жития, как и в случае с житием Михаила Черниговского, подчеркнул участие русских на службе Орды сперва в убийстве князя, а затем - в грабеже его двора и насилии над его людьми Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 155..

Другая любопытная особенность жития Михаила Тверского - небольшое количество прямых указаний на подчиненность Руси монголам (несмотря на очевидность данной ситуации). О системе поездок великих князей за ярлыком в Орду используется туманная формулировка, что они «им?аху обычай тамо взимати княжение великое» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 130.. Любопытна фраза: «И егда коему княземъ нашим доставашеся великое княжение, хожаше князи русстии въ Орду къ цареви, носящи множество им?ния своего» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 129. - то есть дело представляется так, что великое княжение князья получают по наследству, а хан лишь получает дань при утверждении великого князя - хотя из текста самого же жития мы знаем, что хан мог и сместить князя вопреки существующему лествичному порядку престолонаследия.

В тексте жития есть всего два эпизода, где Михаил ведет себя именно как исправный подданный ордынского «царя» - когда он, повинуясь его воле, выражает готовность уступить Юрию великое княжение («Брате, аже теб? далъ Богъ и царь великое княжение, то азъ отступлю теб? княжения» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 134.) и когда он, уклоняясь от предъявленных ему на суде обвинений, доказывает, что исправно исполнял свои обязанности как ханский данник и подданный («Колико съкровищь своих издаялъ есмь цареви и княземъ, все бо исписано имяще», -- а посла како избави на брани и съ многою честию отпусти…» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 143.).

Но в обоих случаях речь идет о лояльности вынужденной, так как за неповиновение ему грозит кара в виде ханской «рати». Когда же Михаил сперва решает поехать в Орду на суд («Кр?пкий же умом, исполнився смирения, глаголаше: «Видите, чада, яко царь не требуетъ вас, детей моихъ, ни иного кого, но моей головы хощетъ. Аще азъ гд? уклонюся, а отчина моя вся в полону избиени будут, а после того умрети же ми есть, то лучши ми есть нын? положити душу свою за многия душа» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 140.), а затем отказывается сбежать из Орды при появлении соответствующей возможности («Егда вожааху блаженнаго Михаила со царемъ в лов?х, глаголааху ему слуги его: «Се, господине, проводницы и кони готови, уклонися на горы, живот получиши». Он же рече: «Не дай же ми Богъ сего сътворити, николиже бо сего сътворих во дни моя. Аще бо азъ, гд? уклонюся, а дружину свою оставя в такой бед?, кою похвалу приобрящу, но воля Господня да будетъ» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 153.), он руководствуется вовсе не верноподданническими чувствами к хану, а стремлением избавить от расправы со стороны монголов своих собственных подданных - население Тверской земли и сопровождающую его дружину.

Особенно любопытно, что эпитет «великий князь» применяется автором к Михаилу Тверскому и в то время, когда он официально уже отрекается от великого княжения в пользу Юрия Московского, формально признав тем самым ханское пожалование великого княжение своему сопернику - тем не менее, при описании военного совета перед Бортеневской битвой Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 135., самого сражения Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 136. и нахождения Михаила в Орде он именуется великим князем Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 144., хотя де-юре на тот момент таковым уже не являлся.

Более того - «царем» в тексте косвенно называется не только монгольский хан, но и… его жертва, Михаил Ярославич Тверской! При описании пребывания тверского князя в Орде перед казнью сообщается, что «в то же время съехалися бесчисленое множество от вс?хъ языкъ, сшедшеся, стояще, зряху на святого. Рече же единъ от т?хъ стоящих ему: «Господине княже, видиши ли, селико множество народа стоятъ, видящи тя в таковой укоризне. А преже тя слышахом царствующаго въ своей земли» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 150.. Как уже упоминалось ранее, русские в житии Михаила Тверского сравниваются с царскими детьми, попавшими в плен к Навуходоносору Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 132. - а поскольку житие посвящено мученической кончине Михаила Ярославича, то, скорее всего, в данном случае имеется в виду он и прочие русские князья.

Также бросается в глаза то, что монголы не являются для автора какой-то принципиально неодолимой силой (хотя они достаточно могущественны, чтобы Михаил был вынужден им повиноваться) - так, их вполне можно победить, хотя и подчеркивается, что Михаил одержал победу над ними с «милостью бо святаго Спаса и пречистыя его Матери и помощию великаго архаггела Михаила» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 136.; в сопротивлении им, оказанном Михаилом, нет ничего ни неразумного, ни греховного и идущего против воли Бога. Наоборот, как уже упоминалось, победа над ними осмысляется позитивно.

В. А. Кучкин справедливо указывает на антимонгольский характер следующего пассажа жития: «Егда бо Господь Титу предасть Иерусалимъ, не Тита любя, но Иерусалимъ казня. И паки, егда Фоц? преда Царьград, не Фоцу любя, но Царьград казня за людская прегрешения» Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском…, с. 133.. Пример с Фокой особенно любопытен, поскольку если Тит известен как успешный правитель, наказавший вдобавок иудеев за распятие Иисуса Христа через разрушение Иерусалимского храма (почему он и приведен как пример правителя, осуществляющего небесную кару), то этот византийский император правил недолго и бездарно, вследствие чего и был в итоге успешно низвергнут Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском…, с. 254..

В этом контексте нельзя не упомянуть о пророчестве Мефодия Патарского, которое активно использовал В. Н. Рудаков, раскрывая тему восприятия монголов на Руси. Действительно, там говорится о том, что одним из знамений Страшного Суда будет появление народа измаильтян, который поработит христиан («греческое царство»), причем владычество измаильтян будет характерно всеобщим забвением христианской нравственности и общей враждой, как монгольское владычество в Житии Михаила Тверского сопровождается таковой враждой в русских землях Истрин В. М. Откровение Мефодия Патарского…, с. 21..

Измаильтяне, видя свое торжество, воскликнут: «Не избудут из рук наших христиане» - тут-то и восстанет греческий царь, считавшийся мертвым, и наложит на измаильтян иго, семикратно более тяжкое, чем то иго, которое они наложили на христиан; лишь после этого явятся «нечистые народы» и Антихрист Истрин В. М. Откровение Мефодия Патарского…, с. 21-22.. Таким образом, в исторической перспективе «измаильтяне»-монголы должны быть побеждены христианским царем и обращены в ещё более жестокое рабство, чем то, в котором из-за них оказалась Русь. Обращаясь к Откровению Мефодия Патарского через отождествление монгол и «измаильтян», автор Жития Михаила Тверского не мог не апеллировать, пусть и косвенно, к судьбе «измаильтян» в Откровении.

Таким образом, монголы в житии Михаила Тверского действительно названы измаильтянами неслучайно - тут В. Н. Рудаков совершенно прав. По мысли автора жития, они - проклятые язычники, жестоко угнетающие Русь, причем их владычество - одно из знамений приближения конца света, неслучайно осуществленное ими завоевание называется конечной пагубой Кучкин В. А. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском..., с. 129., а их владычество сопровождается впадением христиан в различные грехи. Но нельзя согласиться с идеей Рудакова о том, что сопротивление «измаильтянам» является бессмысленным. Наоборот, в пророчестве Мефодия Патарского содержится идея о грядущем низвержении власти «измаильтян», которое будет осуществлено христианским царем.

Показательно и сравнение монголов с Вавилоном - и не только потому, что Вавилон в Откровении Иоанна Богослова выступает символом сатанинских сил. В житии говорится о «великомъ жестоком пленении русстемъ» Там же., то есть Русь выступает как новый Израиль, плененный вавилонскими язычниками. Но, опять же, обращаясь к библейским параллелям, можно вспомнить о том, что, в представлении авторов Библии, хотя руками вавилонян Бог карал иудеев за их прегрешения, самих вавилонян он покарал за безбожие, отдав в руки праведного царя Кира, восстановившего Иерусалимский храм (Езд. 1: 2-3) и уничтожившего вавилонские идолы (Дан. 14:1-29). Поскольку христиане - «новый Израиль», то их ждет избавление от «великого жестокого пленения», в котором они, подобно иудеям, очутились, а новый Вавилон в лице Орды - Божья кара.

1.4 Слова и Поучения Серапиона Владимирского

Проповеди Серапиона от предыдущих рассмотренных сочинений отличаются тем, что содержат в первую очередь критику современного Серапиону нравственного состояния тогдашних русских людей. Критика Серапиона подробна и обстоятельна - он затрагивает весьма разнообразные темы: насилия, воровства, прелюбодеяния, божбы, ростовщичества, сквернословия, пьянства Слова и Поучения Серапиона Владимирского // Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. СПб.: Наука, 1997. Т. 5: XIII век. С. 372., стремления обогатиться за счет ближнего своего и вражда между ближними Слова и Поучения Серапиона Владимирского…, с. 378., веры в колдовство и насилия над подозреваемыми в нем Слова и Поучения Серапиона Владимирского…, с. 378-382., продажи русских в рабство «в погань» Слова и Поучения Серапиона Владимирского…, с. 384..

Как видим, в своем моралистическом пафосе Серапион весьма подробно перечисляет самые разные грехи, отринуть которые он призывает свою паству - и вместе с тем не говорит ничего осуждающего о выступлениях русских против монгольского владычества (а таковые происходили как раз незадолго до деятельности Серапиона в роли епископа Владимирского - в Новгороде конца 50-ых и Владимирском великом княжении начала 60-ых). Зато зверства монголов в отношении русских, в том числе разрушение церквей, подробно описаны, причем подчеркивается их насилие в отношении того, что свято для христиан: «Разрушены божественьныя церкви, осквернены быша ссуди священии и честные кресты и святыя книгы, потоптана быша святая м?ста, святители мечю во ядь быша, плоти преподобныхъ мнихъ птицамъ на сн?дь повержени быша» Слова и Поучения Серапиона Владимирского…, с. 376..

С другой стороны, и прямые нападки на монголов, характерные (пусть и в разной степени) для разобранных выше княжеских житий, в Словах и Поучениях Серапиона Владимирского отсутствуют; прямо монголы в тексте не упомянуты, а эвфемизмы, используемые для их обозначения - «язык немилостив», «язык лют» Слова и Поучения Серапиона Владимирского…, с. 376. и «иноплеменники» Слова и Поучения Серапиона Владимирского…, с. 374. - всё же менее однозначны для христианского религиозного сознания, чем «моавитяне» и «измаильтяне» агиографической литературы С другой стороны, если верна оценка В. Н. Рудакова, обнаружившего в описании действий монголов у Серапиона Владимирского текстуальные параллели с описанием действий «измаильтян» у Мефодия Патарского (Рудаков В.Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников…, с. 97-98), то всё же можно говорить о определенном антимонгольском посыле у Серапиона. (прямо указующие на их антихристианский характер). Более того, Серапион даже признает за монголами некоторые достоинства: «Погании бо, закона Божия не в?дуще, не убивают единов?рних своихъ, ни ограбляють, ни обадят, ни поклеплют, ни украдут, не заряться чужаго; всякъ поганый брата своего не продасть; но, кого в нихъ постигнет б?да, то искупять его и на промыслъ дадуть ему; а найденая в торгу проявляют» Слова и Поучения Серапиона Владимирского…, с. 382-384. - хотя тут Серапион скорее пытается пристыдить этим суждением собственную аудиторию, обвиняя её в том, что она подвержена таким порокам, которые осуждаются среди языческих народов (хотя В. Н. Рудаков придерживается иного мнения, полагая, что Серапион основывался в своих суждениях и на собственных наблюдениях о свойствах монголов Рудаков В.Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников…, с. 98-99.).

Любопытно, что если в житии Михаила Тверского монгольское владычество над Русью - «конечная пагуба», то у Серапиона Владимирского оно лишь стоит в ряду прочих казней, посылаемых Богом на Русь за грехи, хотя и выделяется как наиболее масштабная казнь. Так, он упоминает и древние казни, посылавшиеся Богом на землю - «в первыхъ род?хъ потопа на гиганты, огнемъ пожьжени, а содомляне огнем же сожени, а при фараон? десять казней на Егупетъ, при ханании _гненн _гненное с небес? пусти, при судьяхъ рати наведе, при Давид? моръ на люди, при Тит? пл?нъ на Ерусалимъ, потомъ трясенье земли и паденьемъ града» Слова и Поучения Серапиона Владимирского…, с. 382.. Упоминает он и бедствия современные, с монголами при этом не связанные: «вся Богъ творит, якоже хощет; б?ды и скудость посылаеть за гр?хи наша и наказая насъ, приводя на покаянье <…> Драчь град 4 л?та стоялъ от моря потопленъ бысть и нын? в мори есть. В ляс?хъ от умноженья дождя 600 людий потопло, а инии в Перемышли град? 200 потопоша, и глад бысть 4 л?та» Там же..

В. Н. Рудаков предполагает, что упоминание сорокалетнего срока монгольского владычества над Русью Серапионом является библейской отсылкой к блужданиям ветхозаветного Израиля в пустыне в наказание за грехи, за которыми последовало обретение родины Рудаков В.Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников середины XIII-XV вв…, с. 90-92.. Видимо, Серапион подразумевает, что и Русь также «выйдет из пустыни», избавившись от монгольского правления, характеризуемого как «работа», т.е. рабство Слова и Поучения Серапиона Владимирского…, с. 380.. Путь к избавлению от монгольского рабства, как и от прочих бед - покаяние в грехах и прекращение безнравственной жизни; иллюстрирует эту идею Серапион на примере покаяния ниневийцев, пристыженных Ионой Слова и Поучения Серапиона Владимирского…, с. 374..

В целом, на мой взгляд, для Слов и Поучений Серапиона Владимирского также характерно отрицательное отношение к монголам, но поскольку его сочинение посвящено в первую очередь духовным вопросам - преодолению человеческих грехов - монголы интересны ему в первую очередь как одно из Божьих наказаний грешным людям, а не сами по себе, не случайно, как отмечает В. Н. Рудаков, Серапион избегает конкретного именования завоевателей, подчинившихся Русь своему владычеству Рудаков В.Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников…, с. 96-97..

Общие выводы главы

монгол летопись князь

Характеризуя в целом рассматриваемые образчики древнерусской религиозной литературы, можно сделать вывод, что монголы для русских авторов были орудием Божьего наказания за грехи, но вместе с тем - народом особенно нечистым, враждебным Богу (что никак не противоречит библейскому мировоззрению - ведь ветхозаветный Израиль, например, Бог наказывал руками языческих Ассирии и Вавилона), что выражается в попытках принудить христиан совершать языческие обряды (житие Михаила Черниговского) или в насилии в отношении того, что для христиан свято (Слова и Поучания Серапиона Владимирского). Более того, их владычество над Русью приводит к тому, что князья под их влиянием продолжают свои междоусобицы, строя друг другу козни (Житие Михаила Тверского).

Тема владычества монгольского (позднее - ордынского) «царя» над русскими землями или замалчивается (Житие Александра Невского), или это владычество характеризуется отрицательно через образ «работы»-рабства (Слова и Поучения Серапиона Владимирского) или вероотступничества (Житие Михаила Черниговского); в Житии Михаила Ярославича Тверского эта власть показана, но де-факто характеризуется как незаконная. Эпизоды из биографий святых, которые сотрудничали с «царем» (Александр Невский и Михаил Ярославич Тверской), в агиографической литературе не приводятся. Наоборот, русские, сотрудничающие с монголами, показаны неприглядно. Царство монголов - от «мира сего» (Житие Михаила Черниговского) и не может быть сравнено с христианским царством, подобным Византии.

В эсхатологической перспективе (Откровение Мефодия Патарского) монголы рассматриваются как особо антихристианский народ, который поработил христиан и способствует дополнительному распространению на земле грехов, но в дальнейшем неизбежно будет побежден христианами, то есть владычество монголов над христианскими народами не только сомнительно с религиозной точки зрения, но и носит, в представлении древнерусских религиозных авторов, отчетливо временный характер.

ГЛАВА ВТОРАЯ. РУССКО-МОНГОЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ЛЕТОПИСНЫХ СЮЖЕТАХ СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ РУСИ

2.1 Лаврентьевская летопись

Характеризуя восприятие русско-монгольских отношений в летописях, необходимо начать с Лаврентьевской как наиболее ранней. В. Н. Рудаков, анализируя описание монгольского нашествия в Лаврентьевской летописи, приходит к выводу, что «сопротивление Господнему гневу в принципе греховно, а потому -- обречено на поражение» Рудаков В.Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников…, с. 71.. Однако в той же Лаврентьевской летописи содержатся эпизоды, позволяющие поставить этот тезис под сомнение. Если это так, то почему взятый в плен ростовский князь Василько Константинович воспринимает требование монголов воевать в рядах их армии как требование отречься от христианской веры - и почему в конечном итоге летопись прославляет его как мученика, а не осуждает Полное собрание русских летописей. Том I Выпуск II. Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку. 2-е изд. Л.: Академия наук СССР, 1927. С. 465-466.? Как антимонгольский этот эпизод летописи оценивает и Ч. Гальперин Гальперин Ч. Татарское иго: образ в средневековой России / Пер. М. Е. Копылова; под ред. Ю. В. Селезнева. - Воронеж, 2012. - с. 41, 43..

В. Н. Рудаков признает, что косвенным подтверждением мысли о возможности сопротивления монголам является то, что Юрий отъезжает на Сить и собирает там войско для отпора захватчикам Рудаков В.Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников…, с. 73-73.. Хотя Рудаков и пытается дезавуировать это указание описанием переговоров Юрия с монголами, в летописи содержатся прямые указания на то, что Юрий ждал военной помощи от братьев Ярослава и Святослава - которая в противном случае была бы ему не нужна Полное собрание русских летописей. Том I…, с. 460.. Нельзя не отметить, что в рассказе Лаврентьевской летописи о нашествии монголов на Северо-Восточную Русь есть и другие эпизоды такого рода - например, Всеволод Юрьевич во главе владимирского войска выступает против монголов под Коломну Полное собрание русских летописей. Том I…, с. 461..

В. Н. Рудаков пытается представить поведение осажденных монголами владимирцев едва ли не как стремление поголовно мученически погибнуть за грехи Рудаков В.Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников…, с. 71-72., однако началась осада с того, что владимирцы встретили монголов тучей стрел Полное собрание русских летописей. Том I…, с. 461.. То, что в городе распространилась паника, он пал, а население предпочло укрыться в церкви святой Богородицы Полное собрание русских летописей. Том I…, с. 462-463., связано скорее с тем, что после битвы под Коломной владимирская армия была разгромлена (а новую Юрию ещё предстояла собрать на реке Сити, где позднее он и был разгромлен врагом), но вряд кто-то собирался сдавать монголам столицу Хрусталев Д. Г. Русь и монгольское нашествия (20-50 гг. XIII в.). СПб.: Евразия, 2008. - с. 108.. В целом, чтобы охарактеризовать масштаб русского сопротивления, достаточно сказать, что среди погибших монголов был сын Чингисхана Кулькан Рашид-ад-Дин, 1960 -- Сборник летописей. Т. 2. М.--Л. С. 38-39. Цит. по Хрусталев Д. Г. Русь и монгольское нашествия (20-50 гг. XIII в.). СПб.: Евразия, 2008. - с. 99..

Описывая похороны Юрия, Лаврентьевская летопись подробно описывает горе его родственников и бояр, говорит, что Юрий был «оукрашенъ добръэми нравъэ» и цитирует его ответ монгольским послам, предлагавшим мир - «брань славна луче є^с? мира студна» Полное собрание русских летописей. Том I…, с. 468.. Показательно, что эти слова сказаны при описании восшествия на великокняжеский престол того самого князя (Ярослава), о котором Лаврентьевская летопись сообщает нам, что во время его путешествия на поклон к Батыю в 1243 году тот назначил его «старейшим князем в Русском языце» Полное собрание русских летописей. Том I…, с. 470. - то есть внешне в высшей степени лояльного монголам и возвышенного ими над прочими.

К слову, говоря о поездках князей «в Орду и обратно», применительно к которой часто к которым (например, к той же самой поездке Ярослава в 1243 году) применяется понятие «чести» Там же., необходимо отметить, что точно также говорится, например, о «чести», которую оказывает Александру Невскому новгородцы Полное собрание русских летописей. Том I…, с. 476.. Таким образом, представление Ю. В. Селезнева о том, что понятие «чести» (позже замененное понятием «пожалование») обозначало определенные формы зависимости от хана Селезнев Ю. В. Русские князья в политической системе Джучиева улуса…, с. 100-104., нуждается в определенной коррекции, хотя, несомненно, концепция взимания «чести» к нахождению русских князей у монголов применяется чаще, чем к Новгороду.

Неврюева рать 1252 года также описана весьма показательна - независимо от того, как оценивать роль в ней Александра Невского, летописец старается описывать события так, чтобы нигде не говорить прямо о (возможной) связи между поездкой в Орду Александра и последующей «ратью» на его брата Андрея, тогдашнего князя Владимирского - просто сперва идет описание поездки, по итогам которой Александр получил «старейшинство во всей братии его», а затем описание «рати» на Андрея Полное собрание русских летописей. Том I…, с. 473..

Ещё один показательный эпизод - восстание против мусульманских откупщиков 1262 года. Летописец и не думает осуждать его, характеризуя его как избавление от «лютого томления бесерменского» Полное собрание русских летописей. Том I…, с. 476.. А. Н. Насонов, правда, предполагал, что истребленные откупщики представляли интересы верховного хана Монгольской империи Хубилая, с которым враждовал и хан Улуса Джучи Берке (то есть у Берке были свои причины не возражать против расправы с ними) Насонов А. Н. Монголы и Русь…, с. 51-52., но Г. В. Вернадский справедливо отмечает, что едва ли бы в условиях идущей в Монгольской империи гражданской войны на Руси могли бы находиться откупщики Хубилая, так что скорее всего они представляли как раз Берке и и/или его покровителя Арикбугу, брата и соперника Хубилая в борьбе за верховную власть в Монгольской империи Вернадский Г. В. Монголы и Русь…, с. 167..

В том же году - надо полагать, что в ходе описываемого восстания - погиб некий «Изосима преступник», охарактеризованный как «пьяница, студословец, празднословец и кощунник», ставший «бесерменином», «вступивъ в прелесть лжаго пррка Ма[х]меда» Полное собрание русских летописей. Том I…, с. 476.. Скорее всего, этот эпизод введен для того, чтобы показать, что власть «бесерменских» откупщиков как частное проявление монгольского владычества означала для Руси не только жестокое насилие, но и угрозу отступничества от истинной веры, уже осуществленного одним из православных - что должно было придать антимонгольскому восстанию в глазах христиан дополнительное основание.

Далее в Лаврентьевской летописи следует длинный пропуск с 1262 по 1283 годы, из-за чего пропущены события, находящиеся в промежутке между этими датами, в частности - начало рассказа о слободках баскака Ахмата, посвященного конфликту данного баскака, находящегося на службе у могущественного монгольского вельможи и полководца Ногая, создавшего де-факто независимое от Улуса Джучи государство в Северном Причерноморье Насонов А. Н. Монголы и Русь…, с. 69., с двумя князьями Курской земли, Олегом и Александром.

Как показал В. А. Кучкин в своем анализе эволюции летописных известий о конфликте баскака с князьями Курской земли, первичны известия Лаврентьевской и Симеоновской летописей, хотя сам сюжет присутствует ещё и в Ермолинской, Типографской, Никоновской, Воскресенской и Львовской летописях, а также в Московском своде конца XV в., Владимирском и Пискаревском летописце Бережков Н. Г. Хронология древнерусского летописания. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963. С. 115.. Особенно ценна Симеоновская летопись, так как Лаврентьевская (и содержащийся в ней рассказ о слободках баскака Ахмата), к сожалению, дошла до нас в неполном виде - начало рассказа о разорении слободок утеряно Кучкин В. А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахмата. // Средневековая Русь. М.: Российское университетское издательство, 1996. С. 16-17.. С другой стороны, версия Лаврентьевской летописи более древняя, о чем свидетельствует её язык Кучкин В. А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахмата…, с. 16..

Что особенно ценно - как отмечает Н. Г. Бережков, сохранившая часть рассказа в Лаврентьевской летописи о слободах Ахмата «полностью совпадает по составу сообщений со статьей Симеоновской летописи под тем же годом» Кучкин В. А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахмата…, с. 16-17.. Это дает основания для того, чтобы использовать в данной работе Симеоновскую и Лаврентьевскую летописи как взаимодополняющие и не противоречащие друг другу источники, обращаясь к Симеоновской летописи там, где в Лаврентьевской летописи текст поврежден.

Нужно затронуть и хронологический аспект рассматриваемого эпизода. В летописных источниках эти события датируются 1283-1284 годами, однако В. А. Кучкин убедительно обосновал точку зрения, согласно которой на самом деле их уместнее относить к 1289-1291 годам, поскольку именно в этот период в Золотой Орде должен был развернуться конфликт между Ногаем и Телебугой Кучкин В. А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахмата…, с. 35-38. (в Симеоновской летописи хана зовут именно Телебугой) Полное собрание русских летописей. Том XVIII. Симеоновская летопись. СПб, типография М. А. Александрова (Надеждинская, 43), 1913. С. 79., которым первоначально и была вызвана поддержка сарайским правительством жалобщиков на Ахмата в лице Олега и Святослава.

В данном сюжете антимонгольские мотивы выражены менее сильно. Основной его отрицательный персонаж, баскак Ахмат - не монгол, а мусульманский откупщик на службе у монголов, «бесерменин» Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 79.. Прямые выпады против монгольских вельмож, таких как Ногай, по чьему поручению Ахмат действует, отсутствуют. Один из русских князей - Олег - пытается защитить своих подданных от насилия Ахмата путем апелляции к «законной власти» в лице сарайского хана Телебуги, причем именно то, что его соратник Святослав вопреки первоначальному соглашению с Олегом сам разграбил слободы, стало причиной карательных мер со стороны Ногая Там же..

Более того, дальнейшие действия Святослава - повторное разрушение слободок, принадлежащих Ахмату и его братьям-«бесерменам» - приводят в итоге к ещё худшим последствиям, вынудив Олега убить его «по цареву слову», после чего сам он, в свою очередь, гибнет от рук брата Святослава Александра Полное собрание русских летописей. Том I…, с. 481-482.. Как видим, в данном сюжете неповиновению «царю» ведет к катастрофическим последствиям для двух князей. С другой стороны, причиной бед героев становятся именно действия монголов - сперва то, что Ногай верит доносу Ахмата, представившего действия Олега и Святослава как разбой, а затем то, что «царь» приказывает Олегу убить Святослава.

Характерно, что хотя Лаврентьевская летопись, являющаяся скорее всего великокняжеским сводом, была составлена во время великого княжения Михаила Тверского, с 1301 года выступавшего в качестве союзника Андрея Городецкого, сарайского ставленника, в записи за 1297 год упомянуты совместные действия Михаила и Даниила Московского, которые предотвратили атаку Андрея и его татарских союзников на Переяславль Полное собрание русских летописей. Том I…, с. 484..

2.2 Симеоновская летопись

Весьма любопытно описание осады Киева монголами в 1240 году в Симеоновской летописи - штурм Киева описан как крайне ожесточенный (настолько, что Батый даже пощадил воеводу Дмитра, оборонявшего город, за доблесть) Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, 59-60.. Снова мы не видим идеи, что сопротивление монголам как каре Божьей носит особенно греховный характер; более того, Дмитр идет на хитрость и убеждает его идти в Венгрию, чтобы монголы покинули Русь, и в этом обмане «царя» летописец не видит ничего особо зазорного Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 60..

Также примечательно, что при описании событий 1257 года - восстания части новгородцев и собственного сына Александра Невского, Василия, против Александра Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 70-71. - не описана роль в произошедшем монгольского фактора, а именно - недовольства местных жителей проводимой монголами переписью. При описании совместного русско-монгольского похода против Литвы подчеркивает, что сотрудничество монголов и русских в данном случае оказалось вредным для русских - на обратном пути из Литвы монголы предали разграблению русские земли Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 74..

С другой стороны, русско-монгольский поход против аланов-ясов - успешный, в отличие от литовского - охарактеризован вполне позитивно; русские князья, участвовавшие в нем, «полонъ и корысть велику взяша, а супротивныхъ без числа оружiем избиша» Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 75.; летописца не смущает даже то, что речь идет о совместной с язычниками-монголами войне против алан, таких же православных, как русские. Таким образом, сотрудничество с монголами против каких-то иных, нерусских народов, мыслилось как менее компрометирующее, чем, например, сотрудничество с литовцами - так, в вышеназванном примере с походом на Литву отрицательная характеристика летописца связана с тем, что вместо помощи русским монголы их ограбили.

Интересно рассмотреть панегирик ростовскому князю Глебу Васильковичу, умершему в 1278 году. Как известно, ростовские князья были одними из главных проводников монгольской политики на Руси и поддерживали Андрея Александровича в ходе борьбы за великое княжение в конце XIII века Насонов А. Н. Монголы и Русь…, с. 61-67.. Но за что прославляется Глеб Василькович? За то, что «нача служити» монголам, он «многи христiаны, обидимыа отъ нихъ, избави» Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 76., то есть за то, что (вынужденно) служа монголам, он облегчал положение тех русских людей, которые от них пострадали. Можно спорить о том, правдиво ли это утверждение, но сам тип оправдания показателен.

Симеоновская летопись резко негативно характеризует Андрея Городецкого, его приближенного боярина Симеона Тонилиевича и поддержавших его князей, при поддержке которых Андрей в 1281 году добился у сарайского хана лишения своего старшего брата Дмитрия ярлыка на великое княжение, крайне отрицательно; они «коромолники» и своими действиями «сътвори зло», «много зла учини в земли Суздальскои» Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 78., хотя, ярлык на великое княжение был получен Андреем «законно», от хана.

Конечно, можно списать это на то, что Андрей взбунтовался против своего старшего брата, но когда речь заходит о аналогичном конфликте с великим князем - но обошедшемся, однако, без апелляции к монголам - Михаила Ярославича Тверского, летописец нейтрально настроен к обеим сторонам, ограничиваясь упоминанием, что враждующие стороны «взяша миръ межи собою» Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 81.. Когда описываются боевые действия князей Твери, Москвы и Переславля против Андрея уже после смерти Дмитрия Александровича, когда законным князем и по правилам лествицы, и по воле хана однозначно являлся Андрей, летописец также сочувствует скорее враждебной Андрею коалиции князей Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 83-84.. Таким образом, можно сделать вывод, что осуждается Андрей за использование монголов против других русских князей, а не за одно лишь только нарушение родового порядка Характерно, что Симеоновская летопись опускает эпизоды, когда к татарам - только не «сарайским», а «ногаевым» - апеллировала коалиция Москвы, Твери и Переславля (также, как житие Михаила Тверского опускает эпизоды, когда с монголами сотрудничал не Юрий, а он). Подробнее см. - Горский А. А. Политическая борьба на Руси в конце XIII века и отношения с Ордой// Отечественная история, 1996, № 3. С. 8, 11-12..

Также показательно, что помимо «законного» хана Улуса Джучи Симеоновская летопись как минимум дважды - при описании отъезда к нему князя Дмитрия Александровича Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 78. и при рассказе о слободках баскака Ахмата Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 79. - именует «царем» Ногая. Между тем Ногай не то что не был ханом - он даже не имел права на престол, поскольку не являлся Батуидом, а его отец Тутар был сыном Джучида Бувала от наложницы, а не законной жены, что лишало его права быть ханом Улуса Джучи Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск: Мордовское книжное издание, 1960. - с. 42, 60.

Веселовский Н. И. Хан из темников Золотой Орды Ногай и его время. С. 3.. Таким образом, в данном конкретном случае мы видим, что именование определенного монгольском вельможи «царем» отражает лишь сугубо прагматический аспект - то, что на него ориентировалась и его власть признавала одна из борющихся за власть княжеских группировок Северо-Восточной Руси.

Сам Ногай так и не был коронован, никаких монет от него не осталось. Из-за его сомнительного происхождения и политики, направленной на истребление царевичей-Батуидов золотоордынская аристократия в конечном итоге сплотилась вокруг его соперника Тохты, приближенные Ногая массово переходили на сторону Тохты; под конец Ногай дошел до того, что признал верховенство исконного врага Улуса Джучи - ильханата Хулагуидов, и сделал ставку на половецких и аланских подданных Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды…, с. 60.. На его примере видно, что русские князья признавали, когда это было им выгодно, «царями» лиц, не имевших с собственно монгольской точки зрения никакой легитимности.

Летописная запись за 1310 год описывает конфликт за брянское княжение князя Святослава с его племянником Василием, обратившимся за помощью к монголам. Митрополит Петр советует Святославу поделиться княжением с Василием; Святослав отвергает его совет и терпит поражение, причем очевидным образом подразумевается, что это произошло из-за его ослушания («сынъ ослушливъ прiимет въскоре месть»); вместе с тем, те брянцы, что предали Святослава, характеризуются как «коромолники» Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 87.. Как видим, для автора летописи лояльность подданных князю здесь важнее, чем лояльность князя «царю» (который хотел заменить его на племянника).

При описании монгольского похода на Тверь 1327 года - «великой рати Татарской» - перечисляются имена предводителей и упоминаются пять «воевод», командовавших ордынским войском; относительно Ивана Калиты подчеркивается, что он находился при войске «по повеленiю цареву»; все злодеяния и разрушения при карательной экспедиции против Твери, описанные в Симеоновской летописи, также исходят именно от монголов Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 90..

С другой стороны, предпринятый в 1339 году по ханской воле князьями Северо-Восточной Руси во главе с Иваном Калитой поход на Смоленск описан без резко-негативных оценок; более того, летописец благодарит Бога, что поход прошел относительно благополучно для тех, кто в нем участвовал Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 93.. С другой стороны, сам поход был вызван тем, что князь Смоленска Иван Александрович признал верховную власть литовского князя Гедимина, а литовцы воспринимались на Руси как враги и язычники; соответственно, в обращении против них за помощью к хану не было ничего зазорного. Так, в 1348 году московский князь Симеон Гордый, сын Ивана Калиты, просил у хана Джанибека помощи против Ольгерда Литовского Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 96..

Попытку князя Суздальского Дмитрия Константиновича в 1360 году - как раз в начале «великой замятни» в Улусе Джучи - получить ярлык на великое княжение «не по отчине, не по дедине» летописец явно осуждает Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 100.. Вопреки мнению А. А. Горского и Чарльза Гальперина о том, что Мамай мыслился на Руси как «незаконный» правитель и «узурпатор» власти в Орде, летописец, рассказывая о «великой замятне» в Улусе Джучи, именует ставленника Мамая - Абдуллу - таким же «царем», как и других претендентов на титул хана (Хидыр, Кильдибек, «Амурат») Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 101.. Более того, ярлык на великое княжение московский князь Дмитрий Иванович, будущий герой Куликовской битвы, получил именно от Абдуллы и Мамая Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 101-102..

Попытки доказать, что та часть Улуса Джучи, которую контролировал Мамай, путем ссылок на термин «Мамаева орда», понимаемый едва ли не как пренебрежительный - поскольку в той же самой Симеоновской летописи есть и термин, например, «Муратова орда», обозначающий владения другого претендента на статус правителя Улуса Джучи См. выше.. Более того, как показал Р. Ю. Почекаев в своей работе, посвященной Мамаю, именно Мамай с точки зрения монгольских представлений о легитимности был в Орде «законной властью», поскольку отстаивал права старшей ветви Джучидов - Батуидов (за вычетом Берке исключительно её представители до «великой замятни» занимали престол Орды) от притязаний представителей младших ветвей Почекаев Р. Ю. Мамай. История «антигероя» в истории. СПб.: Евразия, 2010. - 286 с..

Поэтому странно видеть попытки доказать, что в битвах на Воже (1378 год) и в Куликовской битве (1380 год) Москва и союзные ей русские земли противостояли не Улусу Джучи, а некому «узурпатору» Мамаю. Тем более что в 1363 году, например, тот же самый Дмитрий Иванович воспрепятствовал попытке овладеть великим княжением Владимирским со стороны Дмитрия Константиновича Суздальского, поддержанного другим претендентом на верховную власть в Улусе Джучи - ханом Муратом Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 102..

Не менее показателен случай, произошедший в 1365 году, когда сын Дмитрия Василий опять добыл для отца ярлык на великое княжение у очередного претендента на престол Улуса Джучи, Азиза - но тот предпочел обменять этот ярлык на военную помощь со стороны Дмитрия Московского против своего брата Бориса, с которым он конфликтовал за родовые владения Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 103.. На этом примере мы видим, что как только ордынские «цари» утратили возможность подкреплять выдачу ярлыков силой, выданные ими ярлыки потеряли силу. Таким образом, если искать причины утраты авторитета ордынского «царя», то не в отдельном «узурпаторе» Мамае, а в ослаблении Улуса Джучи в ходе «великой замятни» в целом.

С другой стороны, несанкционированные и полуразбойнические, могущие лишь озлобить татар действия, вроде рейдов ушкуйников по Волге в 1366 году, в ходе которых пострадали и русские города, осуждаются, тем более что они не брезговали захватом и продажей в рабство и русских Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 116.; но когда чуть ранее описывается набег татарского «князя» Тагая на Рязань, летописец одобряет действия князей Рязанской земли, разгромивших его Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 104., а в 1367 году Дмитрий Московский и союзные ему суздальские князья одержали победу над ордынским ханом Булат-Темиром на Пьяне, причем опять-таки летописец прославляет эту победу над татарами, сравнивая натиск русских воинов, изгнавших Булат-Темира, с Божьим гневом Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 106..

В этом плане события 1370-1371 годов, когда Дмитрий Московский отказался уступать великое княжение Михаилу Александровичу Тверскому, получившим поддержку не только от Мамая, но и от литовского великого Ольгерда Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 110., являются лишь своего рода логическим завершением данной тенденции. Более того, уже в 1376 году русское войско, посланное Дмитрием Ивановичем, вторглось с целью получения дани в земли «безбожных Болгар» (то есть волжских булгар), то есть в сам Улус Джучи, причем поход увенчался полной победой и принес русским участникам большую добычу Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 117-118..

При описании обеих крупнейших битв с Мамаем, определивших итоги противостояния Москвы и «мамаевой» Орды в 70-ых годах XIV века - битвы на Воже Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 127. и Куликовской битвы Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 129-130. - войско Мамая получает ряд характерных эпитетов, маркирующих происходящее именно как русско-ордынское противостояние. Войско Мамая - это «татары», они же «измаильтяне», даже «агаряне» Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 127, 129-130. (см. пророчество Мефодия Патарского).

Между тем, низвергший Мамая хан Тохтамыш назван «неким царем с востока» Полное собрание русских летописей. Том XVIII…, с. 130., то есть, в отличии от предыдущих соперников Мамая в борьбе за верховную власть в Улусе Джучи, таких как Мурат, этот политический деятель до своего прямого соприкосновения с Русью был её жителям попросту неизвестен, что и фиксирует летописец. В этом контексте предположения Горского о «законном» Тохтамыше в противовес «узурпатору» Мамаю выглядят, откровенно говоря, несколько сомнительно.

2.3 Рогожский летописец

В Рогожском летописце, что интересно, реплика Батыя, вручающая Ярославу Всеволодовичу верховную власть над всей Русью, отсутствует - в нем всё ограничивается стандартным для княжеских визитов в Орду упоминанием о том, что Батый Ярослав «почтивъ отъпусти на Роусь» Полное собрание русских летописей. Том XV…, с. 31.. Как и в Лаврентьевской летописи, вопрос о роли Александра Невского в Неврюевой рати опущен; более того, получение Александром ярлыка на великое княжение у монголов идет уже после описания Неврюевой рати - сперва «прiиде Неврюи на Суждаль ратiю», и лишь затем «идее Александръ въ Татары и <…> давше емуо старейшинство въ всеи братiи» Полное собрание русских летописей. Том XV…, с. 31-32..