Размещено на http://www.allbest.ru/

Преемничество в политической культуре Востока



Введение

Смена верховной власти в государствах Востока по причине плюрализма их политических культур, а также слабой приверженности населения конституции (писаному закону), является чрезвычайно сложным периодом в политической жизни стран. Это событие нередко сопровождается нестабильностью и насилием со стороны как оппозиционных групп, стремящихся к захвату власти, так и тех, кто опасается утраты имеющихся позиций. При этом и те и другие, выходя за рамки, предусмотренные писаным правом, апеллируют, как правило, к ценностям традиционной политической культуры, в которой представления о легитимности власти не совпадают с конституционными процедурами.

Иными словами, политическая элита, в силу многих исторических и внешних обстоятельств, пропагандирующая ценности западной рациональной политической культуры, в то же время находится под воздействием народной (традиционной) политической культуры, чье влияние особенно обостряется в кризисное для общества время. В регулировании процесса передачи власти главную роль зачастую играет действующий правитель (президент), готовящий себе смену в лице преемника. В Танзании, одной из самых стабильных и мирных африканских стран, таким человеком стал первый президент Танганьики, позднее Объединенной Республики Танзания, Джулиус Камбараге Ньерере. Именно о нем, его образе и роли в политическом процессе Танзании, где традиционное (исторически доминирующее в сознании масс) постоянно взаимодействует с рационально-правовым (относительно недавно привнесенным в данную культуру извне), и пойдет речь. В основе данного исследования лежит изучение политического процесса в период после ухода Джулиуса Ньерере с поста президента в 1985 году.

Цель исследования. Обозначая целью данной работы исследование политического процесса, необходимо определиться с тем, что мы подразумеваем под этим понятием. Политический процесс в рамках данного исследования - это не только действия объектов и субъектов власти, но также та особая форма, которую эти действия принимают. При этом в центре представленного анализа не столько содержание и суть политических решений, сколько форма их принятия, которая, в свою очередь, обусловлена традиционной политической культурой.

Именно разнообразие культур является причиной существования столь разных путей функционирования универсальных политических институтов. Каждый из этих путей есть уникальная политическая культура, в которой нередко, особенно на Востоке, сохраняются традиционные элементы властно-управленческих отношений. При этом эффективность заимствованных политических институтов зависит именно от успешности их взаимодействия с традиционными представлениями об отношениях власти. В этом на собственном опыте убедились еще европейские колонизаторы, в свое время осознавшие невозможность «управления «туземцами» без использования в колониальных административно-управленческих структурах традиционных элементов» [Бочаров 2006: 26].

С уходом колонизаторов вопрос указанного взаимодействия не потерял своей актуальности: многочисленные примеры сосуществования политико-административных институтов с традиционными структурами власти, а также традиционными представлениями о власти можно наблюдать и сегодня.

Предмет исследования. Из всех проблем, интересующих современную политическую антропологию (институты власти, ее системы и традиционные отношения власти; включенность традиционных институтов власти в новые / заимствованные политические институты и др.), в данной работе особенное внимание уделено роли неформальных практик в политическом процессе. Так как в их основе лежит традиционная политическая культура, своего рода вектором в проведении данного исследования служит следующая установка: без знания основ традиционной политической культуры, переходящих из поколения в поколение в форме традиций, невозможно полное понимание политического процесса в том или ином государстве. Иначе говоря, автор исходит из предположения, что многое из происходящего сегодня на внутриполитической арене Объединенной Республики Танзания может быть объяснено через обращение к ценностям традиционной политической культуры региона.

Одним из наиболее очевидных примеров влияния традиционных представлений о власти на современные скопированные с западных образцов управленческие институты является особая форма восприятия президента во многих государствах Тропической Африки. Как в научной литературе, так и в публицистике бытует сравнение президентов африканских стран с традиционными вождями. С этим вряд ли можно поспорить, особенно учитывая фактические (непрописанные в конституции) роль и функции этих лидеров, а также священный трепет по отношению к ним, испытываемый управляемыми и проявляющийся в разных формах. Сюда относятся магический авторитет лидера, вера в его сверхъестественные способности, непогрешимость, а также связь с предками и полу божественную природу.

К другим примерам взаимодействия традиционных властно-управленческих структур с политико-административными структурами современного типа относятся сохранившийся архаический принцип передачи власти по родству, роль социально-возрастного принципа в выстраивании властной иерархии, а также местами преувеличенная роль символов и ритуалов в политическом процессе.

Таким образом, в широком смысле предметом исследования в данной работе является проблема взаимодействия элементов традиционной политической культуры с современными институтами властно-управленческих отношений, в более узком смысле - неформальные практики наследования власти. Что же касается объекта исследования, то для того, чтобы дать ему определение, необходимо совершить краткий экскурс в теорию антропологического метода изучения политического поля и попутно познакомить читателя с методологией представленного в данной работе исследования.

Методология исследования. Прежде всего, следует отметить, что изучение политики в антропологической перспективе подразумевает рассмотрение и осмысление политического поля и происходящих в нем процессов осуществления власти через призму опыта субъекта и объекта этой власти, т.е. управляющих и управляемых. Иными словами, при условии, что основной задачей антропологического исследования является изучение политической культуры, основным источником получения знаний об этой культуре становится ее носитель, т.е. человек.

Изучение человека на политической арене, в свою очередь, сводится к рассмотрению применяемых им (в случае с субъектом) и влияющих на его решения (в случае с объектом) стратегий обретения и легитимации, или утверждения, власти. Причем упомянутые стратегии не обязательно являются жестко выверенным и где-то прописанным планом поведения в определенных условиях, напротив они могут представлять собой некоторую сумму неупорядоченно совершаемых повседневных практик, которые осмысляются как необходимые в силу иррациональных ощущений и потому, что «так принято». Кроме того, это те практики, которые, по меткому выражению Т.Б. Щепанской, важны «с точки зрения <…> самоидентификации», а «задача их описания базируется на предположении, что существуют устойчиво воспроизводимые практики (совокупности действий, их сценария, правила), констатирующие политическую деятельность на уровне повседневности. Они могут быть охарактеризованы в терминах политической традиции или политической культуры» [Щепанская 2006: 59].

Однако сам человек не всегда выступает в качестве прямого источника получения информации о данных практиках, т.е. не является информантом, к которому можно обратиться с прямым вопросом о том, как отстоять право на власть будь то в отдельной группе или в целом государстве. Представляется, что подобные «откровения» возможны только при условии близкого знакомства с опрашиваемым. Аналогичным образом малопродуктивными были бы попытки выведать у объекта власти, т.е. человека, не причастного к борьбе за нее, а санкционирующего ее существование, каким образом борющиеся за власть заставили его поверить в правомерность своих требований.

Безусловно, при прямом интервьюировании мы бы получили все «за» и «против» того или иного кандидата, к примеру, на пост президента. Однако вопрос происхождения этих «за» и «против», а также проблема их убедительности - предмет специальной рефлексии, к которой, как правило, не прибегают представители народных масс, в чьем сознании сложные схемы политического устройства значительно проигрывают традиционным представлениям о легитимной власти.

Короче, непосредственный контакт с носителями политической культуры, под которым здесь мы понимаем взаимодействие в рамках «вопрос-ответ», не оправдывает цели. Кроме того, касательно субъектов властных отношений, ситуация еще более осложняется закрытостью их групп, а, следовательно, заинтересованностью в неразглашении инсайдерской информации. К тому же тема неофициальных, неформальных контактов в среде управленческой элиты в общем политическом дискурсе чаще всего оказывается запрещенной и неподлежащей распространению.

В таком случае на помощь исследователю приходит разработанный британским антропологом Б. Малиновским метод «включенного наблюдения», который позволяет изучить группу изнутри, в естественной для нее среде, не слишком часто прибегая к «допросам». Таким образом, для получения информации необходимо лишь проникнуть в среду, а дальше заниматься созерцанием, наблюдением и осмыслением увиденного. В случае проникновения в закрытую среду с доступом к приватной информации, придется вдобавок позаботиться об этической составляющей исследования перед оглашением и публикацией полученных сведений. Это, однако, не имеет отношения к данному исследованию, поэтому позволим себе опустить в представленном тексте размышления на упомянутую тему.

Именно «включенное наблюдение» - та краткая формулировка, к которой по большому счету сводится методология проведенного исследования. Принцип, лежащий в основе данного метода, а именно изучение социума изнутри, уже упомянут и аргументирован выше. Далее мы лишь попытаемся определить, а местами расширить, поле применения данного метода в современности, в том числе на примере используемого нами африканского материала.

Итак, включенное наблюдение, которое сформировалось как метод в период изучения туземных культур колонизаторами, не утратило своей адекватности и актуальности и сегодня. Однако, если раньше, в поле глубоко традиционных культур оно в силу объективных причин сводилось только к наблюдению за повседневной жизнью и ритуалами, фиксированию общественной структуры и иерархии, к записи фольклора и осмыслению традиционного мировоззрения, то с появлением и широким распространением письменных, теле-/радио и графических (в своей массовости) путей циркуляции информации в социуме, сфера наблюдения стала еще более широкой, что позволило политическим антропологам прийти к качественно новым результатам в исследовании политических представлений у носителей разных культур.

Так, важными источниками информации стали художественная литература, в которой часто находят свое отражение ценностные ориентиры исследуемого социума; произведения искусства, которое, к слову, нередко является инструментом политического влияния на сознание масс, а, следовательно, заключает в себе близкие этому сознанию смыслы; СМИ, транслирующие и подающие информацию понятным для целевой аудитории образом и в знакомых ей категориях. Большую ценность для антропологического исследования имеют дневники, воспоминания, мемуары акторов политического процесса, в которых также можно найти следы активности архаических пластов политического сознания.

Это далеко не полный список современных источников информации для политико-антропологического изучения социума. Однако во избежание длинных перечислений того, о чем не раз (и в более увлекательной форме) писали отечественные и зарубежные антропологи [Бочаров 2006; Колоницкий 2010; Манов 2014; Щепанская 2006; Askew 2015; Fouйrй 2015; Hunter 2015; Philips 2015 и др.], подытожим. Погружение в культуру, ранее определяемое как результат прямого контакта с носителями данной культуры в процессе включенного наблюдения, сегодня, в условиях информационного общества, оказывается возможным даже в кабинетных условиях. Хотя, безусловно, это не означает, что работа «в поле» больше не несет никакой ценности. Напротив, она, как представляется, играет главную роль в предохранении пытливого исследовательского ума от выстраивания «идеальных», но оторванных от действительности схем функционирования общества.

Другой важной методологической установкой в данной работе является историко-психологический подход к исследованию современности. Вопросы культурно-исторической психологии достаточно подробно описаны в трудах отечественного антрополога В.В. Бочарова [Бочаров 2006; 2013]. В своих работах о взаимодействии рациональной политической культуры с ценностями традиционной политической культуры автор задействует идеи Л.С. Выготского и А.Р. Лурии о психологии поведения, а также концепции других известных психологов: «Поведенческие нормы, характерные для традиционной политической культуры, связаны преимущественно с иррациональными пластами психики человека, которые определяли поведенческое нормообразование на ранних стадиях социогенеза. С развитием общественной формации изменяется и мышление человека в сторону большей рационализации, изменяется, соответственно, и политическая психология» [Бочаров 2006: 36]. Однако, утверждает автор, несмотря на постепенную рационализацию мышления, в последнем сохраняются архаические пласты, которые ведут к воспроизводству традиционных паттернов политического поведения. Это особенно свойственно представителям менее образованных слоев населения, «политическое поведение которых детерминируется <…> традиционными нормами» [Бочаров 2006: 36].

Объект исследования. Придерживаясь подобного взгляда на метод, нами была осуществлена попытка проведения антропологического анализа процедур легитимации власти в Объединенной Республике Танзания. Интересующий нас период - время после отставки первого президента страны Джулиуса Камбараге Ньерере (1985 г. - н.в.). Непосредственным объектом исследования стал политический дискурс, продуцируемый носителями изучаемой политической культуры, в его письменной форме, представленной в центральном органе печати - газете «Ухуру» (суах. uhuru - свобода).

К числу обработанных мною выпусков «Ухуру» относятся номера газеты №6723-7030 за 1985 г. (январь-декабрь), №8500 (ориентировочно) - 8583 за 1990 г. (октябрь-декабрь), №15083-16047 за 1995 г. (октябрь-декабрь), №17237-17265 за 1999 г. (сентябрь-октябрь), а также выпуски за сентябрь-декабрь 2000 г., сентябрь-декабрь 2010 г., сентябрь-октябрь 2015 г. Для получения общей картины о периоде проведения выборов в стране к анализу была привлечена пресса за:

· 1985 г. - уход с поста президента Джулиуса Ньерере, избрание Али Хасана Мвиньи;

· 1990 г. - переизбрание Али Хасана Мвиньи на второй пятилетний срок;

· 1995 г. - избрание на пост президента Бенджамина Мкапы;

· 1999 г. - кончина Джулиуса Ньерере;

· 2000 г. - переизбрание Бенджамина Мкапы;

· 2010 г. - переизбрание на второй срок Джакайи Киквете;

· 2015 г. - избрание Джона Магуфули.

Промежуток времени «сентябрь-октябрь» также связан с проведением президентских и парламентских выборов, которые обычно проходят в октябре. Борьба за симпатии избирателей в преддверии выборов становится особенно ожесточенной, поэтому исходным при выборе материала было предположение о том, что именно в этот период концентрация усилий по вербальной, символической и иной мобилизации избирателей становится максимальной.

Все тексты анализировались с точки зрения выстраивания публичного образа политиков, практик легитимации их права на власть, конструирования символической связи будь то с «политическими героями» или с избирателями, усилий по увеличению поддержки и минимизации непредсказуемости результатов выборов. Полученная информация не рассматривалась с точки зрения фактологической верности, для интерпретации использовался лишь сам факт ее наличия, а также формы ее бытования. Иными словами, анализу подверглись не события, а дискурс, в котором эти события оказались определенным образом отражены. Добавим, что под часто используемым в данной работе термином «дискурс» понимается совокупность знаков и символов, включая их вербальные и визуальные формы бытования, разделяемые как субъектами, так и объектами власти.

Следует сказать еще несколько слов о характере объекта исследования. Осознавая важность обращения к полю исследуемой политической культуры как к среде, которой присуща внутренняя дифференциация [Щепанская 2006: 61], мы видим необходимость определить место газеты «Ухуру» в общем политическом поле того времени. Прежде всего, «Ухуру» - центральный печатный информационный орган правящей партии. Впервые газета вышла в 1961 г., 9 декабря, в день обретения Танганьикой независимости. С 1964 г. являлась единственным [Mhina 2015: 253] ежедневным изданием на языке суахили вплоть до 1980-х, когда ее тираж составлял 100 000 экземпляров.

«Ухуру» - главный рупор системного политического образования - правящей партии, - транслирующий официальную точку зрения. По степени институализации это политическое образование (правящая партия) является официально оформленной организацией в рамках официально функционирующей в стране рационально-правовой системы управленческих отношений. В газете не представлена оппозиционная точка зрения, и не встречается открытая критика в отношении главных фигур на политической арене. С самого начала газета играла роль главного инструмента «танзанизации» и «суахилизации» граждан в процессе строительства единой нации. Более того в ней слышен голос простых читателей (или тех, кто должен был выступать от их лица). Для последнего отведена специальная рубрика, посвященная письмам в редакцию, а также стихотворным произведениям на разные (в т.ч. политические) темы. К слову, одно время для читателя именно наличие в газете стихотворений было ключевым аргументом в пользу приобретения выпуска. Поэтому нередко стихотворения составляли 25% общего содержания [Sturmer 1998: 109]. И довольно часто для тех, кто не умел читать, они зачитывались вслух, следовательно, аудитория тех, до кого доходил голос Партии, была больше ожидаемой [Mhina 2015: 254].

В своей известной работе «Иконография Власти: советские политические плакаты при Ленине и Сталине» Виктории Боннелл пишет: «массовая пропаганда принимала разные формы в первые годы Советской власти, но особая роль была отведена именно визуальным методам политического образования» [Bonnell 1997: 3]. Многие авторы, работавшие в данном русле, связывают этот выбор не только с низкой образованностью масс, но и с особым местом иконографии и изображения в русской культуре. Большая роль поэзии в политической пропаганде Танзании также может быть объяснена давностью поэтической традиции в регионе и, видимо, ее огромной популярностью.

Возвращаясь же к описываемому периоду, добавим, что нас мало интересует тот факт, действительно ли авторами хвалебных стихотворений являются отдельные представители читательской аудитории. Не исключено, что эти тексты являются заказными, не имеющими отношения к творчеству читателей. Хотя в то же время в [Askew 2015] сказано, что в некоторые периоды существования газеты к публикуемым в «Ухуру» стихотворениям относились без особенного внимания, пропуская их в печать, не проверяя и не редактируя. Также известно, что в исследуемый период публикуемые стихи не противоречили официальной позиции [Mhina 2015]; и что с первых дней существования издания в них было много слов благодарности Джулиусу Ньерере, прославления Нации и осуждения колониализма [Sturmer 1998: 109].

Главное, на что в данной работе обращено внимание, - это то, что эти тексты существуют, а, следовательно, занимают определенную нишу в общем дискурсе, и поэтому потенциально могут оказывать реальное воздействие на тех, кто эти тексты читает, или в какой-то мере отражать их взгляды на происходящее в стране.

В «Ухуру», как в любом другом популярном издании, публиковались описания церемониала. Смысл этих сообщений, как представляется, был не столько в пересказе произошедшего, но в большей мере в демонстрации значения проводимых политических ритуалов, в предписании читателю необходимой реакции на те или иные явления политической жизни страны и, как пишет Р. Уортман, в донесении образа правителя и, добавим, его окружения до более широкой аудитории [Уортман 2002: 22].

С последним пунктом была связана значительная роль визуальной пропаганды. До введения многопартийности, по воспоминаниям Джосии Муфунго, который в середине 90-х занимал пост редактора в «Ухуру», при жесткой монополии ЧЧМ на власть, на первой странице каждого номера должна была располагаться фотография председателя Партии [Sturmer 1998: 108], что, учитывая тираж «Ухуру», создавало ощущение вездесущности лидера.

Необходимо признать, что проанализированный материал - это лишь часть (хотя и довольно крупная) общего дискурсивного поля данной политической культуры. За рамками исследования остается колоссальный объем информации, которая носит менее публичный, и даже закрытый характер. Внутригрупповая сфера политической коммуникации не имеет отношения к объекту представленного исследования по той причине, что у автора этих строк не было доступа к источникам информации о процессах, происходивших в известный период внутри политической элиты, и свойственных последней особенностях межличностной коммуникации.

Задачи исследования. Итак, основная задача данного исследования - изучение политической культуры как суммы практик и семиотических систем. Конкретнее, мы имеем дело с попыткой проанализировать и проинтерпретировать политическое поведения субъектов и объектов власти с привлечением знаний о традиционной политической культуре изучаемого общества. Мы также исходим из утверждения, что официальная идеология имеет большое значение, и, будучи пропущенной через вербальные и визуальные каналы пропаганды, формирует у населения конкретные представления о собственной идентичности и политической ориентации. Основные вопросы, на которые нам предстоит ответить, звучат следующим образом:

1. каким образом в известной политической культуре обозначается преемственность власти;

2. какими вербальными и символическими средствами осуществляется передача власти;

3. насколько эти средства универсальны или в чем их уникальность;

4. как обозначенные процессы отражаются в сознании масс, которые, по общему убеждению, являются главными носителями традиционной политической культуры.

Структура работы. Работа состоит из введения, четырех глав и заключения. В конце представлен список источников и использованной литературы. В первой главе дается краткий исторический очерк; рассмотрены основные этапы жизни Ньерере и его политических преемников; упомянуты основные проблемы, связанные с интерпретацией исследуемых процессов, а также предложена точка зрения автора на особенности политического процесса того перериода. Во второй главе, которая посвящена проблеме политической идентификации лидеров и легитимации власти, сделана попытка проанализировать ход предвыборной кампании главного кандидата на пост президента после отставки Ньерере. К числу освещенных тем относятся отношения вербальной (изустной) преемственности, образ первого президента и его имидж после отставки, популяризация фигуры Мвиньи посредством обозначения связи с уходящим лидером и др. Третья глава отведена под рассмотрение особенностей политической риторики в период болезни и после смерти Ньерере. В четвертой главе представлены основные результаты проведенного автором исследования по изучению символики власти в современной Танзании. В заключении подведены итоги проведенного исследования, а также намечены возможные варианты развития данной темы через обращение к неизученным всвязи с предложенной проблематикой источникам.

Апробация работы. Текущие результаты проводимого исследования были представлены во время выступления с докладами на следующих научных мероприятиях:

1. XII Конгресс антропологов и этнологов России 3-6 июля 2017 г.;

2. Конгресс по источниковедению и историографии стран Азии и Африки 21-23 июня 2017 г.;

3. Научно-теоретический семинар (XX конференция) «Путь Востока» 27-29 апреля 2017 г.

4. Вторая международная студенческая конференция востоковедов и африканистов «Ex Oriente Lux» 20-21 октября 2017 г.;

5. Научная конференция «XVI Всероссийская школа молодых африканистов» 28-29 ноября 2017 г.

Также по теме схожей с той, что обозначена в данном исследовании, была опубликована статья в научном журнале гуманитарного профиля «Новое прошлое», который входит в Российский индекс научного цитирования; тема: «Символ и власть в Республике Танзания: функция жезла Отца Нации в борьбе за президентский пост». Текст статьи использован для написания четвертой главы.



1. Историческая справка

Один из наиболее известных африканских политических деятелей, Джулиус Камбараге Ньерере родился в 1922 году на территории современной Танзании. Эта часть Восточной Африки на протяжении тридцати четырех лет входила в состав колонии Германская Восточная Африка, пока по Версальскому мирному договору 1919 года не стала подмандатной территорией Великобритании.

В 1961 г. Танганьика (название страны до 1964 г.) обрела независимость, после чего в 1964 г., в результате объединения с Народной Республикой Занзибара и Пембы, стала частью нового политического образования - Объединенная Республика Танзания. Джулиус Ньерере принимал непосредственное участие в этих событиях.

Выпускник Университетского колледжа Макерере (Уганда), Ньерере в 1952 г. заканчивает Эдинбургский университет и возвращается на родину. После нескольких лет преподавания в школе он уходит в политику. За время пребывания у власти Ньерере занимает пост президента Африканской Ассоциации Танганьики (1953 - 1954 гг.), является председателем Африканского национального союза Танганьики (ТАНУ), на базе которого в результате слияния с занзибарской партией Афро-Ширази в 1977 г. формируется Чама Ча Мапиндузи (Chama Cha Mapinduzi, суах. Революционная партия). ЧЧМ - это политическая партия большинства в Танзании, которая сохранила свои позиции вплоть до настоящего времени.

В период борьбы за независимость Танганьики Ньерере занимает должность премьер-министра при колониальном правительстве. Когда в 1962 г. Танганьика становится Республикой, Ньерере избирают на должность президента. С 1964 г. и вплоть до 1985 г. он занимает пост президента Объединенной Республики Танзания.

В Арушской декларации, программном документе ТАНУ от 1967 г., изложены философско-теоретические идеи Ньерере, сводившиеся к плану революционно-демократических преобразований с ориентацией на строительство социализма.

В 1985 г. Ньерере, в отличие от многих африканских лидеров его поколения, добровольно ушел в отставку, - как он сам впоследствии признавался, - уступив дорогу молодёжи. Однако на этом его политическая карьера не закончилась: вплоть до 1990 г. Джулиус Ньерере оставался лидером правящей (и до 1992 г. единственной) партии в стране - ЧЧМ.

В 1999 г. первого президента страны не стало, но память о нем настолько сильна, что его духовное присутствие продолжает оказывать влияние на ключевые события в стране. Это присутствие Ньерере особенно ощутимо там, где современные политические лидеры пытаются добиться легитимности, заслужить одобрение народа.

1.1 Наследник?

В 1985 г. Джулиус Ньерере добровольно покидает пост президента страны, уступив свое место президенту Занзибара и вице-президенту Танзании Али Хасану Мвиньи. Произошедшую в верхних эшелонах власти смену вряд ли можно было назвать неожиданной. О предстоящем уходе Ньерере говорили еще со второй половины 70-х, когда президент впервые объявил о своем намерении не участвовать в будущих выборах 1980-го года. Однако начало войны в соседней Уганде и последовавшее за ним участие в ней вооруженных сил Танзании заставили Ньерере отложить эти планы еще на некоторый срок и согласиться с решением Партии об его участии в очередных выборах.

К 1985 году окончательность принятого решения практически не подвергалась сомнению. В общей политической риторике, судя по доступным автору источникам, не было речи о возможности того, что Ньерере все-таки останется на президентском посту. К тому же уже с начала года он сам неоднократно подчеркивал, что готовится передать свои обязанности. Власти нужен был преемник - и, по словам самого Ньерере, в тот момент уже шли «тяжелые» поиски того, кто смог бы осилить президентскую ношу.

Хотя мы не обладаем прямыми (из уст первоисточников) доказательствами того, что в президентских выборах 1985 года участвовал непосредственный избранник Ньерере, судить о возможной подготовке оного можно из источников косвенных. Причем отсылку к одному из них мы находим в продуцируемых самой Партией текстах, а именно в воскресном издании газеты «Ухуру» - «Мзалендо» (суах. mzalendo - патриот).

Так, в марте 1985 года в печать вышла статья, посвященная предстоящим осенью того же года выборам. Текст был размещен в разделе «Наше мнение» (суах. maoni yetu), отражающем официальную точку зрения, которая стилистически оформлена как рассуждение без указания авторства. Статья посвящена опровержению распространенного в зарубежных изданиях мнения, что исход выборов будет зависеть от решения уходящего в отставку президента

В статье подчеркивается, что распространяемые в западных СМИ идеи нацелены на нарушение спокойствия в стране и разобщение танзанийцев. Вероятно, такая точка зрения имеет право на существование, особенно, если взять во внимание факт того, что у Ньерере не было больших планов относительно Али Мвиньи (который в последствие занял президентский пост), и в качестве своего преемника он видел скорее премьер-министра Салима Ахмед Салима [Werrema 2012]. Уже, исходя из этого, можно предположить, что конкуренция все же имела место. Тем не менее, мы, придерживаясь нейтральной позиции, не опровергаем и не поддерживаем подобные заявления, а расцениваем их как неотъемлемую часть общего политического дискурса. Фактом для нас остается лишь то, что после объявления Мвиньи единственным кандидатом в президенты страны Ньерере сыграл ключевую роль в его продвижении. Конструируемая же связь между двумя политическими лидерами своими формами и образами, действительно, указывала именно на «наследственный» характер отношений между ними.

Иными словами, даже если избрание Мвиньи на партийном заседании было не столько результатом волеизъявления Ньерере, сколько воздействием самых разных факторов Например, в работе Джона Верремы приводится точка зрения, согласно которой пользовавшийся расположением Джулиуса Ньерере Салим Ахмед Салим не получил официальной поддержки из-за давления на Ньерере со стороны влиятельных сил на Занзибаре. [Werrema 2012], вся предвыборная кампания кандидата на пост президента строилась именно на выстраивании прямой связи с уходящим лидером, а также на идее избранности Мвиньи Джулиусом Ньерере. Забегая вперед, отметим, что этот же принцип ляжет в основу предвыборной риторики всех последующих кандидатов, как при жизни, так и после смерти Ньерере. Даже в творчестве масс в эпоху, получившую в академической среде название «пост-Ньерере» Remembering Julius Nyerere in Tanzania: History, Memory, Legacy. Dar-es-Salaam: Mkuki na Nyota Publishers. 2015. 338 p. (1985 - н.в.), даст о себе знать запрос на бессмертие Ньерере через нескончаемый поиск того, кто мог бы его заменить Cтихотворение «Прощание с Учителем» (Buriani Mwalimu), автор Саиди Ньока. Uhuru. 1999. . Ни один из последовавших за Ньерере президентов не смог обрести в народной среде популярность, которой пользовался Учитель Каждый из четырех последовавших за Ньерере президентов в народной молве обладал теми или иными серьезными недостатками (в сравнении с мощной фигурой первого президента). .

1.2. Али Хасан Мвиньи как государственный деятель

Али Хасан Мвиньи, уроженец Занзибара и ровесник Джулиуса Ньерере (1925 г.р.), на момент вступления в должность президента страны имел довольно большой опыт государственной службы. Учитель по образованию, Мвиньи несколько лет занимал разные должности в союзном кабинете Танзании: в 1970 г. он был назначен на пост государственного министра, затем Мвиньи некоторое время пребывал в должности министра здравоохранения в объединенном правительстве, пока в 1972 г. не стал министром внутренних дел. В период с 1975 г. по 1977 г. он исполнял обязанности Посла Объединенной Республики Танзания в Египте, в 1977 - 1981 гг. Али Мвиньи был министром природных ресурсов и туризма. В 1984 г. он занял пост президента Занзибара и соответственно пост Вице-президента страны.

С приходом Али Мвиньи в 1985 г. к верховной власти в Танзании начался период политических, экономических и социальных преобразований. Этот процесс был обусловлен не только реформаторскими амбициями нового президента, но и требованиями самой политической и экономической ситуации, в которой страна оказалась к концу правления Ньерере. Ярый сторонник самостоятельного развития, Ньерере долго не соглашался на условия сотрудничества с Международным Валютным Фондом (МВФ), считая, что предлагаемые стране займы сведут на нет все приложенные за последние два десятилетия усилия по выстраиванию социализма и общества опоры на собственные силы. Однако необходимость реформ становилась все более острой, а неизбежность структурной перестройки - очевидной [Askew 2015: 224]. Тяжелый экономический кризис, обусловленный рядом причин, в том числе усилиями по свержению режима Иди Амина, участием в освободительных войнах на территории соседей, неуспехом экономического курса и поразившей регион засухой, в конце концов заставил Ньерере уступить место новому лидеру и дать зеленый свет политической и экономической реформе. Хотя окончательно от своих идеалов Ньерере не отошел.

В период первого президентского срока Али Мвиньи страна фактически отказалась от курса на строительство общинного социализма «уджамаа», провозглашенного Джулиусом Ньерере в Арушской декларации 1967 года. Мвиньи инициировал процесс повсеместной либерализации страны, укрепил капиталистический подход к совершенствованию экономики, обеспечил условия для существования свободного рынка. Второй срок пребывания на посту президента (1990 - 1995 гг.) ознаменовался внесением изменений в Конституцию Объединенной Республики и введением многопартийной системы в стране. Президентские и парламентские выборы 1995 года проходили уже в условиях многопартийности.

Однако промахи проводимой политики либерализации привели к тому, что Танзания погрязла в коррупции. Взяточничество, существовавшее и до правления Мвиньи, к концу его президентского срока из официально осуждаемой порочной практики превратилось в «образ жизни» [Koechlin 2014]. Как в сознании уполномоченных лиц, так и в представлениях простых граждан взятка стала необходимым условием исполнения предписанных законом обязанностей и соблюдения дарованных законом прав [Koechlin 2014:166]. Во многом в результате описанных процессов за Мвиньи закрепилось прозвище «Рукса» (суах. ruksa - разрешение, вседозволенность). Оно характеризует его как правителя, который допустил ликвидацию ограничений во всех сферах жизни общества (как в положительном, так и в отрицательном плане). Подобная вседозволенность, как вспоминают о ней сами танзанийцы, повлекла за собой разрушительные последствия, в том числе в морально-этическом плане на уровне простых людей.

Безусловно, коррупция была распространена и в период правления Джулиуса Ньерере, однако ей открыто противостояла харизматическая власть президента. Поэтому, как утверждает [Koechlin 2014], ни образ лидера, ни имидж созданной им Партии не были опорочены. Этому во многом поспособствовала закрепившаяся за Ньерере репутация защитника обездоленных и противника злоупотреблений властными полномочиями. Фигура чистого, непорочного, практически обожествленного лидера, стоящего выше низких поступков небезупречных руководителей, по наблюдениям, изложенным в [Hunter 2015], была провозглашена еще в положениях Арушской декларации 1967 г., а затем значительно обогащена и дополнена усилиями государственной пропаганды.

Позднее после ухода с поста президента Ньерере, вспоминает танзанийский историк Исса Шивджи, объехав страну, был крайне огорчен тому, насколько погрязла в коррупции выстроенная им система. С приходом нового президента недостатки стали еще более очевидными, и репутация партии стала откровенно плохой: «Правящая партия стала слишком коррумпированной - и Ньерере больше не мог морально оправдать ее монополию на власть» [Koechlin 2014]. Считается, что именно из-за этого Ньерере, главный сторонник однопартийной системы, пришел к осознанию необходимости введения многопартийности: «Многопартийность стала своего рода дезинфекцией для ЧЧМ, дабы последняя могла примириться с народом» [Koechlin 2014].

Все крупные преобразования, таким образом, пришлись на период правления Мвиньи. Однако, несмотря на реформы, фактически вытеснившие плоды политических усилий Отца Нации, Мвиньи продолжал (по крайней мере, в первые пять лет президентства) пользоваться советами своего предшественника и все еще председателя Партии (до 1990 г.), Джулиуса Ньерере [Werrema 2012: 22]. Тем не менее, уже тогда в общей политической риторике Ньерере лишился центральных позиций.

1.3 Новая власть в поисках легитимности

С течением времени Ньерере стал играть менее заметную роль: о нем меньше говорили, он реже появлялся на публике, даже ряд официальных политических церемоний прошли без его участия. Предпосылки для такого забвения, надо признать, были немногочисленны. Напротив, активное участие Ньерере в предвыборной кампании Мвиньи, а также частая апелляция к его имени и наследию в речах претендента на президентский пост, создавали иллюзию полной преемственности по отношению к заданному Отцом Нации курсу. Причем речь шла не только о сохранении политических традиций, но и о продолжении экономической политики, которая к тому моменту уже доказала свою несостоятельность.

Подобное несовпадение обещаний предвыборной агитации и проводимой по факту избрания политики явление достаточно распространенное в любой современной политической культуре. И в этом нет ничего удивительного, хотя бы потому, что оба периода имеют разные цели. Принципиальное отличие в том, что главная задача предвыборной гонки, в конечном счете, сводится лишь к манипуляции чувствами избирателя в целях получения от него одобрения. Манипуляция в свою очередь осуществляется, как правило, путем создания иллюзии светлого будущего, к которому все стремятся, и достижение которого под силу новой власти.

Характер насаждаемой избирателю картины будущего во многом определяется особенностями самой политической культуры. Словом, каков запрос снизу - такова и картина вырисовываемого властью будущего. В противном случае, а именно при несоответствии политических обещаний ожиданиям большинства, политическая программа не признается легитимной и, следовательно, не приносит ее создателям плодов в виде властных полномочий.

Варианты символических отношений Власти и Будущего, будь то в политических программах или повседневных политических практиках, довольно подробно (с привлечением объемного материала) описаны в трудах отечественного антрополога В.В. Бочарова. Исходным положением в представленной теории является идея, что с предвидением и контролем будущего связаны основные пункты любой политической программы, а также процесс осуществления власти в целом [Бочаров 2006: 234]. Трудно не согласиться с мыслью автора, что триггером для подобного «провидческого» поведения субъектов властных отношений являются ожидания самого избирателя, который, как показывает практика, доверяет только тому, кто уверен в завтрашнем дне.

В свою очередь символическая составляющая картины завтрашнего дня во многом зависит от особенностей лидерства тех, кто ее рисует. Харизматический лидер, выходящий на политическую арену в кризисные для общества времена, строит свой концепт светлого будущего с чистого листа и на руинах отжившего свое политического режима. При том, что любая новая власть начинает отсчет «нового времени» [Бочаров 2006: 227], харизматический лидер выстраивает это новое время довольно радикальными методами, а именно физически и символически ликвидируя наследие предшественника. Прошлое при таком раскладе определяется в категориях хаоса и безвременья, на смену которому пришла власть, отождествляемая с временем порядка и процветания.

Иначе обстоит дело с традиционным типом лидерства, основной отличительной чертой которого является преданное следование традиции и преемственность. Такая власть всецело отождествляет себя с прошлым, которое нередко сама же сакрализует. Этот принцип корнями уходит в культ предков, представления о перерождении лидера, а также в архаические пласты человеческой психики, в которых нет разделения между прошлым и настоящим (см. [Бочаров 2006: 228]). В традиционном обществе правитель считается главным связующим звеном между людьми и священными предками. Он общается с ними посредством ритуалов, отправляемых на могилах и в сакральных местах. Авторитет лидера определяется прочностью его связи с предками, легитимность власти обретается через опору на сакральное прошлое и апелляцию к нему.

Оба типа не изжили себя и с переходом к современному обществу, и периодически возникают в самых разных политических культурах, сливаясь друг с другом и образуя сплавы традиционных представлений о власти с современными рационально-бюрократическими основами управленческих отношений. Особенно яркое выражение такой симбиоз нашел в восточных обществах, где вековые традиции подтачивают и ассимилируют заимствованные политические институты. То же самое мы обнаруживаем в Танзании.

База политической программы Али Мвиньи, несмотря на известные и очевидные реформаторские планы, фактически была выстроена на обещании действовать, опираясь на прошлое, а не вопреки ему. Лозунгом нового времени стало следование заветам Отца Нации и бережное отношение к его наследию. Ньерере, который, несмотря на все экономические неудачи, продолжал пользоваться большим авторитетом в народе В конце концов, провал экономической политики не отменял таких главных заслуг Джулиуса Ньерере, как получение независимости и строительство единой нации. «Нередко благожелательность является лишь инструментом установления контроля и осуществления власти. Нация-ребенок, защищаемая Отцом Ньерере? Недостаточность этой защиты, доказанная экономической катострофой, насильным переселением в деревни и тем фактом, что Танзания превратилась в страну, отстающую от идущих по пути капитализма стран-соседей, судя по всему, никак не повлияла на разрушение идеализированного образа лидера. Его добровольный уход с поста президента в 1985 г., безусловно, еще более усилил этот образ» [Remembering Julius Nyerere in Tanzania: со ссылкой на Pratt 1999]. , согласно содержанию выступлений Мвиньи и тех, кто вместе с ним вступал в эпоху перестройки и перемен, должен был стать твердой опорой для выстраивания светлого будущего для страны. Таким образом, во время предвыборной кампании Мвиньи были сделаны первые шаги в сторону сакрализации Ньерере и превращения его в священного предка еще при жизни. Примерно в это же время, в период правления Мвиньи, по отношению к лидеру стало все чаще использоваться определение «Отец Нации», и, что интересно, все реже «Учитель» [Fouйrй 2015: 33]; последнее, по-видимому, - в силу объективных причин неуспеха экономического курса.

Али Мвиньи по своим лидерским качествам вряд ли мог быть отнесен к разряду властителей-харизматиков. «Спокойный и миролюбивый» Nitaendelea kuimarisha katiba - Nyerere. Uhuru. 5 октября.1985., как в своих выступлениях определял его сам Ньерере, он едва ли мог позволить себе посягнуть на авторитет и успех своего предшественника. Отсутствие радикальных настроений в социальной и политической сфере страны само по себе допускало возможность плавного перехода власти из одних рук в другие с одновременным сохранением авторитета тех, кто эту власть отдавал. Видимо, поэтому установление новой власти в Танзании в тот период и в том виде, в котором оно нашло отражение в «Ухуру», больше походило на плавное перетекание прошлого в настоящее с гарантированным сохранением всех ключевых фигур, включая самого Ньерере.

И хотя уже в первый год президентского срока Мвиньи его действия все менее походили на усилия по строительству социалистического общества, он ни разу публично не упомянул о провале социалистического курса, как и не сделал официального заявления о переходе к капитализму [Werrema 2012]. Так, даже сложившееся к 1985 году плачевное состояние экономики в новогодней речи Мвиньи объяснялось лишь внешними неподконтрольными правительству факторами: например, известной засухой, поразившей в тот период значительную часть Африки.

Публичное осуждение отошедшего от верховной власти лидера и его политики было табуировано. Это, по всей видимости, связано с «сакральным» статусом идеологии «уджамаа» и ее создателя. В работе В.В. Бочарова «Власть. Традиции. Управление» в качестве аргумента к сакральности курса приведено найденное автором в статье «Дейли Ньюс» от декабря 1974 г. засвидетельствованное сходство «уджамаа» с религиозной идеологией, что, в случае непредвзятости данного наблюдения, ставит Ньерере в «положение непререкаемого авторитета» [Бочаров 1992: 267].

В работе по общей риторике «социалистической эры» Танзании представлена мысль, что именно с началом строительства общинного социализма «уджамаа» и продвижением политики опоры на собственные силы «куджитегемеа» (суах. kujitegemea) в политическом дискурсе страны появился и закрепился существующий по сей день образ Ньерере как «чемпиона морали», борющегося с коррупцией и защищающего права бедноты [Hunter 2015]. К тому же нельзя не учесть тот факт, что Ньерере оставался значимой фигурой не только из негласных соображений, но и исходя из официально сохранявшегося за ним статуса председателя правящей партии, ЧЧМ. Сама же партия в конституции, фактически, наделялась основными властными полномочиями в стране.

Более того, главной целью нового лидера был вовсе не захват власти - эту власть от него никто не прятал. Важнее было по-настоящему овладеть полем политических смыслов. Следовательно, развенчание «культа» Ньерере не могло входить в планы новой власти, так как оно повлекло бы за собой разрушение всей выстроенной Ньерере за годы правления системы политических знаков и ориентиров. Мвиньи, не имевшему громких заслуг, было бы не на что опереться в своей борьбе за признание, особенно в условиях общества, где главным достижением признавалось обретение независимости - победа, приписываемая исключительно Ньерере.

Таким образом, на момент перехода власти, и, несмотря на обрушившуюся на Ньерере к середине 80-х критику, в общем политическом дискурсе его фигура оставалась ключевой. Единственным источником санкционирования всех планируемых в стране перемен являлся именно он [Koechlin 2014]. Новые претенденты на власть в контексте общего политического поля, по-прежнему возглавляемого Ньерере, не могли обойтись без поддержки уходящего лидера в своей борьбе за властные полномочия. В этом смысле Ньерере стал центральным источником легитимности. Именно этим объясняется его активное духовное (в форме пропагандируемой идеологии) и физическое (в его непосредственном присутствии) участие в предвыборной кампании главного и единственного кандидата на президентский пост - Али Хасана Мвиньи.

Основная ставка всей предвыборной программы Мвиньи, на наш взгляд, была сделана именно на участие в ней Ньерере, чей авторитет и чья поддержка должны были убедить избирателя в легитимности данного претендента на власть.

1.4 Несколько слов о внутрипартийной борьбе за власть

Необходимость участия Ньерере в предвыборной кампании Мвиньи кроме всего прочего объяснялась еще и тем, что Али Мвиньи к моменту вступления в должность президента страны был мало известной в народе политической фигурой. Несмотря на то, что до этого он почти год пробыл в должности президента полуавтономии Занзибар, где успел провести довольно популярные реформы по либерализации экономических отношений, о нем и его политическом прошлом плохо знал избиратель в континентальной части страны.

Общее настроение и прогнозы, обнаруженные нами в западных СМИ, не предполагали того, что Мвиньи может стать главным кандидатом от Партии на предстоящие выборы. Британское издание «Гардиан» в июле 1985 года, буквально накануне партийного заседания, писало, что «соперничество за пост уходящего Ньерере нарастает», подразумевая под этим увеличивающуюся вероятность того, что, вопреки распространенному мнению, пост президента займет не пользующийся значительным расположением Ньерере премьер-министр Салим Ахмед Салим, а главный секретарь Партии Рашиди Кавава. Имя Али Мвиньи при этом не упоминается. Общий дискурс зарубежной прессы приводит к выводу, что Мвиньи в тот период вообще не рассматривался как кандидат на избрание от партии. Кавава, как сообщает Эндрю Букоке в Дар-Эс-Саламе, «рассматривается Ньерере как человек, который вероятнее остальных защитит самого Ньерере и его политический курс».

Тем не менее, в той же статье «Гардиан» звучит очень точное замечание, что, в конечном счете, последнее слово - за Ньерере:

В упомянутых источниках вывод о непримечательности фигуры Мвиньи для избирателя строится, в том числе, на отзывах тех, кто пришел на избирательные участки в октябре 1985 года, чтобы проголосовать «за» или «против» одобренного партией кандидата. Так, сотрудник государственной компании по производству холодильников признался, что без особенного энтузиазма отдал свой голос Мвиньи, так как, во-первых, мало что о нем знает, а, во-вторых, лидерские качества Мвиньи не внушают ему доверия:

	Not many people know him <…> The common man doesn't know him. He came from nowhere. I am told he is a polite, humble man. I wonder if those are the right attributes to be a President.
	After 20 Years, Tanzanians Elect a New Leader 28/10/1985 The New York Times
	Не так много людей его знают <…> Простой человек не знает о нем. Он пришел из ниоткуда. Говорят, что он вежливый, простой человек. Но я не уверен, что это подходящие качества для того, чтобы быть президентом. ...

Подобные документы

• Роль ислама в общественно-политической жизни современных стран Ближнего и Среднего Востока

  Внедрение норм шариата в политику стран Ближнего и Среднего Востока. Влияние ислама на военно-политические силы. Эволюция общественно-политической мысли стран под воздействием современности. Место Арабского Востока в системе международных отношений.
  
  контрольная работа [41,3 K], добавлен 16.11.2009
  

• Русь в период политической раздробленности

  Причины и суть феодальной раздробленности. Усиление политической власти местных князей и бояр. Рост и усиление городов как новых политических и культурных центров. Государственно-политический строй и управление. Роль духовенства в управлении княжеством.
  
  реферат [34,7 K], добавлен 09.11.2011
  

• Переход к монархии в Древнем Риме

  Анализ причин формации политической жизни в Римской республике. Знакомство с важнейшими принципами организации магистратур: коллегиальность, выборность. Заговор Катилины как яркая иллюстрация политических деформаций в римской политической жизни.
  
  дипломная работа [146,4 K], добавлен 27.04.2013
  

• Древнейшие цивилизации Востока

  Раскрытие содержания феномена Востока как типа циклического развития цивилизации. Взаимосвязанность и развитие культуры и религии народов Востока. Общая характеристика древнейших цивилизаций Ближнего Востока: шумерские земли и египетская цивилизация.
  
  реферат [17,0 K], добавлен 16.03.2011
  

• Закономерность прихода к власти большевиков в октябре 1917 года

  Анализ политической ситуации накануне Октябрьской революции, расстановка и действия политических сил. Исследование процесса созревания революции в обществе. Причины прихода к власти именно большевиков, а не какой-либо другой политической организации.
  
  контрольная работа [62,2 K], добавлен 21.11.2009
  

• Анализ характерных особенностей политической и экономической жизни восточнославянского общества

  Определение хронологических рамок догосударственного периода жизни восточнославянского общества и изучение признаков его политической организации на этом этапе исторического развития. Анализ информации о хозяйственных занятиях восточнославянских племён.
  
  курсовая работа [42,8 K], добавлен 08.05.2011
  

• Цивилизация Древнего Востока. Древняя Вавилония

  Характеристика первоисточников: законов Хаммурапи, Среднеассирийских законов, Хеттского царства. Развитие хозяйства стран Древнего Востока, особенности. Государство и общество Древнего Востока. Восточные государства-деспотии, их судопроизводство и право.
  
  контрольная работа [41,2 K], добавлен 23.01.2011
  

• История освоения Дальнего Востока в Советский период

  Интенсивное восстановление и развитие хозяйства Дальнего Востока в 20-40-ые годы. Дальний Восток в годы Великой Отечественной войны и послевоенные годы. Программа государства по развитию экономики Дальнего Востока и ее осуществление в период до 1991 г.
  
  реферат [21,4 K], добавлен 22.06.2010
  

• Распад СССР

  Предпосылки распада СССР. Реформа политической системы. Создание нового органа власти – Верховного Совета. Изменение отношения к религии. Создание политических партий и движений. Экономическая реформа. Союз суверенных стран. Анализ причин распада СССР.
  
  реферат [35,1 K], добавлен 11.03.2009
  

• Особенности общественно-политической жизни в Кузбассе в 1990-1993 гг.

  Влияние Августовского путча 1991 года и распада СССР на общественно-политическую жизнь в Кузбассе. Условия углубления раскола политических сил и обострения политической борьбы. Обстановка в Кузбассе весной-летом 1993 года и реакция жителей региона.
  
  дипломная работа [134,9 K], добавлен 23.06.2013
  

• Общественно-политической мысль

  Период развития русской общественной мысли XVI в. и становления национальной государственной идеологии. Соотношении церковной и политической власти. Переписка И. Грозного с А. Курбским. Иван Семенович Пересветов - деятель общественно-политической мысли.
  
  контрольная работа [24,1 K], добавлен 25.02.2009
  

• Перестройка 1985-1991 гг: модернизация управленческого аппарата

  Особенности экономических и политических преобразований эпохи перестройки в истории России. Сущность экономической политики М.С. Горбачева. Анализ политических реформ. Пути распада СССР. Значение августовского путча в политической истории России.
  
  курсовая работа [49,8 K], добавлен 27.07.2010
  

• Возникновение политических партий в Судане и эволюция их идеологических платформ

  Возникновение партий в Судане во второй половине 40-х годов. Раскол общесуданского Генерального конгресса выпускников на несколько политических партий и группировок. Характеристика политической идеологии партий Аль-Умма ("Нация") и Аль-Ашикка ("Братья").
  
  реферат [42,2 K], добавлен 03.04.2011
  

• Политические партии в Беларуси в начале ХХ в.

  Развитие политической деятельности дробно-буржуазных политических движений в Беларуси во время массового революционного движения на рубеже XIX–XX веков. Появление, взгляды и деятельность белорусских политических движений, а также их борьба за власть.
  
  контрольная работа [28,1 K], добавлен 16.06.2009
  

• Политическая мысль Древней Греции

  Этапы становления и развития политической мысли в Древней Греции. Обзор политических воззрений древнегреческих мыслителей трёх основных периодов развития политической мысли: раннего периода, периода расцвета политической мысли и эллинистического периода.
  
  реферат [34,2 K], добавлен 29.08.2011
  

• Деятельность еврейских политических партий и организаций на территории западной Беларуси.

  Объективный анализ деятельности еврейских политических партий и организаций. Особенности политической борьбы еврейских партий и организаций за решение насущных проблем еврейского населения четырёх западнобелорусских воеводств польского государства.
  
  автореферат [51,2 K], добавлен 18.02.2009
  

• Политическая эволюция стран Востока

  Становление колониальной системы, ее особенности в странах Востока: Китае, Индии, Японии, Иране. Экспансия Европы на Восток, ее этапы и объекты. Специфика французского колониализма. Характеристика колониальной система и формы освободительной войны.
  
  реферат [46,6 K], добавлен 09.02.2011
  

• Основные вопросы из истории государства и права зарубежных стран

  Восточная деспотия как тип государственного устройства свойственный странам Древнего Востока (Египта, Индии, Китая). Особенности организации общественной власти в догосударственном обществе. Общая характеристика Французской Конституции 1791 года.
  
  контрольная работа [60,6 K], добавлен 26.06.2013
  

• Деятельность Народно-Революционной армии Дальневосточной Республики по обеспечению экономических, политических и военно-стратегических интересов Дальнего Востока в период 1920-1922 гг.

  Вооруженные силы советов в борьбе против антисоветских сил и интервенции на Дальнем Востоке в период 1918-1920 гг. Действия Народно-Революционной армии по освобождению Приморья от белогвардейцев и японских интервентов. Деятельность армии в Забайкалье.
  
  дипломная работа [88,1 K], добавлен 22.11.2015
  

• Политические и правовые идеи Реформации

  Общая характеристика политических и правовых идей Реформации. Анализ политического богословия Мартина Лютера. Новое понимание веры как жизненной опоры и надежды. Основные политико-правовые аспекты богословской и политической доктрины Жана Кальвина.
  
  реферат [30,2 K], добавлен 04.02.2011
  

• главная
• рубрики
• по алфавиту
• вернуться в начало страницы
• вернуться к началу текста
• вернуться к подобным работам