"...У меня сейчас невероятный цейтнот" (Публикация писем Татьяны Ивановны Заславской 1972-1974 гг.)

Сегодня написала развернутый проспект книги на ту же тему для издательства «Статистика» -- той, о которой шел разговор с Мучником. Думаю, что с двумя такими помощницами, как Лященко и Горяченко, к концу года мы книгу сделаем.

В пятницу редактор издательства «Наука» показала мне наконец сигнальный экземпляр нашей книги «Методологические проблемы социологического исследования мобильности трудовых ресурсов». В ней -- 22 п.л., редакторы -- мы с Инной, своего текста у меня в ней 2,5 п.л., и в соавторстве с Инкой -- еще 4 п.л. Книга кажется мне очень-очень интересной. Бумага хорошая, вид солидный, а переплет -- хуже некуда, просто ужасный. Ядовитого синего цвета картонный с заглавием, набранным типографским шрифтом. То ли «Боевой устав пехоты», то ли «Телефонная книга». Жуть! У нас ведь типографские книги выходят вовсе не так уж часто, так что это теперь -- «валюта» года на два, материал для подарков и для обмена. А дарить-то и стыдно. Договариваемся с дирекцией, что хотя бы на 200 экз. будут сделаны суперобложки. Через некоторое время надеюсь подарить тебе именно такой суперированный экземпляр. Кстати, помещенная в этой книги наша с Инкой статья о методах программирования социологического исследования могла бы быть тебе интересной. Здесь она еще в машинописном варианте давно уже стала настольной (статьей?) для многих и многих. В Новосибирском филиале Института труда ее, например, размножили на ротапринте и устроили по ней семинар, отнюдь не спрашивая разрешения у авторов. А впрочем, что можно на это сказать? Приятно, что что-то, делаемое тобою, оказывается по-настоящему нужным людям. Недавно Антосенков звонил, спрашивал, где достать статью, постоянно спрашивают аспиранты. Тебе же, как человеку с методологической ориентацией, это может быть интересно. У меня даже есть идея подарить экземпляр Щедровицкому Щедровицкий Георгий Петрович (1929-1994) -- философ и методолог, общественный и культурный деятель, в 1952-1989 руководитель междисциплинарного семинара по исследованию систем, автор работ по методологии познания. Розов Михаил Александрович (1930-2011) -- доктор философских наук (1990), профессор, с 1958 преподавал в вузах Новосибирска, в 19671970 -- старший научный сотрудник, заведующий сектором методологии и методики социологических исследований ИЭиОПП СО АН СССР, руководитель новосибирского методологического семинара, автор работ по теории познания и философии науки. Шубарин Владимир Александрович (1934-2002) -- советский эстрадный танцовщик и певец 1960-1980-х годов, заслуженный артист РСФСР (1960).. Ведь этот сборник был когда-то задуман еще М.А. Розовым74, а сделан в конце концов уже нами. Он очень самобытен и, наверное, где-то все же несет на себе отпечаток «щедровитянства»...

Новосибирск, 1о апреля 1974 г.

.Скоро Майя отправляется в путешествие в столицу, и я хочу заранее тебе написать. Только что вернулась с Оксаной с концерта Владимира Шубарина75. Впечатление хорошее, светлое. Молодость, изящество плюс талант, все это не может не радовать. Очень понравилась и его жена, которая вела концерт, читала собственные стихи и исполняла акробатический этюд на весящем достаточно высоко кольце. Все это она делала хорошо, мне же больше всего понравилось, как она вела концерт и как она любила мужа. Концерт вела необыкновенно свободно, непринужденно, нестандартно, свободно импровизируя беседу с залом. А любила его (и любит, конечно) не напоказ, а просто нутром, просто светилась, когда о нем говорила, и это -- при полной внешней история сдержанности. Очень приятное, доброе впечатление...

Вчера мы тоже были в Доме ученых, хотя у меня и был день рождения. День этот оказался очень рабочим и трудным. С утра готовились к очередной лекции, потом -- в 4 часа -- читала ее, а в 6 часов мы устроили маленькое «празднование» в моем рабочем кабинете. Собралась большая часть сектора, человек 20-25, я принесла несколько бутылок вина, купила 2 торта, конфеты, фрукты, еще у меня было 2 банки красной икры -- все пошло в ход, и даже осталось. Тепло прошел этот час, хотя и без всяких пышных слов. Подхалимство у нас не водится, а говорить добрые слова начальству в глаза, да еще при собственных товарищах -- неудобно.

Много было шуток, конечно, о «потенциальной миграции», пожеланий долгой жизни на сибирской земле, все это совершенно понятно. Вспоминали, как я последний раз ездила вместе со всеми в экспедицию, и, к ужасу моему, обнаружилось, что было это. в марте 1967 года. Семь лет я не была в деревне, о которой толкую с высоких трибун. Это, конечно, не украшает.

Ну вот, словом, посидели, повспоминали, а потом разбежались, потому что к 8 часам почти всем надо было в кино: в Доме ученых шел фильм «Калина красная». Было и у нас заготовлено 6 билетов для Майки, Инны, Оксаны, меня и Иры Черемисиной с Клистори- ным (женихом). Фильм оказался действительно необыкновенным. Такое ощущение, что цельный кусок вырван, вырублен из самой жизни и весь живой, с кровью и соком, предстал перед нами на экране. И это в условиях, когда фильм весь изрезан, от него осталась, кажется, половина. Говорят, что еще сравнительно недавно в «Кинопанораме» по телевизору говорили о том, что в фильме 2 серии. Оказалась одна, хотя необычно длинная -- почти полных 2 часа, что само по себе подозрительно. Ну и очень уж много «нестреляющих ружей», которые просто даже непонятны. Какой-то рыдающий за деревенским праздничным столом интеллигент, о котором шепотом передается какая-то информация вдоль стола. Эта информация так и остается неизвестной зрителю, и что это за человек, и зачем он был в фильме, мы так и не знаем. А ведь для чего-то он нужен был Василию Шукшину Шукшин Василий Макарович (1929-1974) -- кинорежиссер, актер, сценарист и писатель.? И так во многих-многих местах. Понять цензоров можно, по-видимому, изъятая часть фильма в основном освещает жизнь в лагере, а это для нас -- слишком экзотическая тема. Представляю себе, с каким чувством должен смотреть этот изуродованный фильм Шукшин, который знает все, что вырезано. Ну а мы, простые люди, смотрим все равно так, как будто живем. Потому что с экрана дышит Правда. Со временем с удовольствием посмотрела бы «Калину красную» еще раз, но для этого надо отойти на какое-то расстояние от первого сильного впечатления...

После кино ко мне пришли Майя, Инна, Валя и Май Калмыки, Паша и Галя Олдаки, Таня Черемисина. Я накрыла более чем скромный стол с единственной бутылкой мускателя, но просидели до часа ночи, и тоже было очень тепло. Близкие люди с огромным «стажем» отношений, хороших, плохих, различных, но все же выдержавших многие испытания. Валя и Паша подарили мне мягкого игрушечного льва, который, по утверждению Вали, является украшением для постели. Он действительно какой-то интимный, но у меня здесь постели нет, а есть тахта, которая днем превращается в обычный диван или, во всяком случае, сиденье. Так что лев пока стоит на шкафу. Майка с Инкой подарили деревянную шкатулку, к которым (шкатулкам) я имею пристрастие. Еще не надумала, что в ней хранить, а скорее всего -- мелкую косметику. Таня Черемисина перепечатала в подарок тетке неизвестные мне ранее стихи Ахматовой и Цветаевой, я только раскрыла и так и стала читать, уж больно хорошо! Но тут зазвонил телефон, срочно туда, еще срочнее сюда, отложила, и разве только сегодня смогу немного еще почитать. Ну да ладно, хватит об этом. Какие чувства могут нас волновать во второй половине ХХ века и во второй половине собственной жизни? Пора, наверное, собираться с ярмарки, а не подрисовывать глазки. Вот только что делать с тою энергией, которая где-то лежит запасом и просит выхода? Зажать ей рот? Накинуть пуховик и «пригнетать долу», как пригнетали царевича Алексея? Что же, может быть даже и так. В нашем царстве порядка все, что мешает работать на благо общества, должно быть уничтожено. В том числе и стихийные не планируемые чувства, ведь ясно же, что они снижают производительность труда.

Стараясь не допустить столь печального результата, я работаю довольно усердно. Прочитала и отрецензировала 2 статьи, написанные Володей Дьяченко для наших сборников, прочитала и написала замечание по первому варианту диплома Шапошникова, прорецензировала 3 работы, представленные на конкурс молодых ученых, разобралась с состоянием дел по каждому из трех подготавливаемых нами сборников (методологический и предметный по деревне, плюс сборник докладов на конгресс). Остается еще неоглядная гора дел: из 35 по списку сделаны пока 12. И какие дела! Сдать в машинку статью по мотивам проекта на 4 п.л. -- это все один-единственный крестик! В этих условиях просто не остается ничего другого, кроме как сидеть, не разгибаясь, и бороться -- бороться за новые крестики. Вот завтра отдам подробные замечания и указания Володе и Саше, и какое-то удовлетворение все-таки испытаю, потому что знаю, что очень нужна обоим. А вот Нон- кин и Антонова что-то не кажут глаз. Видимо, тоже пишут статьи в сборники. Что же, раньше или позже, а все равно объявятся, и снова надо будет читать и. писать.

Сейчас самые неотложные дела у меня такие: завтра выступление перед слушателями ВПШ в числе ведущих ученых нашего ин- история ститута (45 мин. надо подумать, о чем трепаться), 18 апреля -- доклад на научно-практической конференции, проводимой СО АН СССР под лозунгом «Наука -- сельскому хозяйству». Открывает Марчук, затем -- доклад секретаря обкома, затем -- академик Беляев Беляев Дмитрий Константинович (1917-1985) -- доктор биологических наук (1973), академик АН СССР (1972), в 1959-1985 -- директор Института цитологии и генетики СО АН СССР. Гаврилец Юрий Николаевич (1934 г.р.) -- доктор экономических наук (1972), в 1964-2008 -- профессор экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, заведующий Лабораторией экономико-математических методов Центрального экономико-математического института РАН. (генетика) и последний пленарный доклад мой. Должен был выступать Можин, но он уехал, и в последнюю минуту попросили его заменить. Нельзя отказаться, хотя все это нужно мне как вчерашний снег. До сих пор не написала тех нескольких страничек «постановки вопроса», о которых просил Калинкин. Может быть скандал. Надо. Хотела написать и отправить с Мишей, но не успела, не смогла. Лежит диссертация из ВАКа, назначенной которой срок перерасходован на полтора месяца. Лежит монография Гаврильца из изд-ва «Экономика», которую я обещала отрецензировать не позже чем за месяц. К 15 апреля надо послать тезисы доклада в Госстрой на совещание, проводимое ими в мае.

Это -- то, что буквально «держит за горло». А в чуть более дальней перспективе -- 3 больших статьи, которые я должна сдать в наши сборники -- одна своя, одна с Инной и одна с Горяченко. Это все -- до середины мая, иначе к концу июня сборники не сверстаем.

Так я живу. Скорее хорошо, чем плохо. С ощущением пусть медленно, трудно, натужно, но продвигающегося большого дела. Рядом работают и пишут люди, которые учатся у меня. Студенты, аспиранты, сотрудники. Есть отдача. Володя написал такую статью в методологический сборник, что у меня практически нет никаких замечаний. «Се речь не мальчика, но мужа». А что было на более ранних этапах, страшно вспомнить, дикая путаница в мозгах. Теперь вынырнул. Главное ощущение от статьи -- глубина и ясность. А сколько там чьего труда, об этом можно не говорить. Инна говорит, что в основном -- ее идеи, я вижу свои, но в действительности все это -- его, если он сумел по-настоящему переплавить разнородные идеи в прочный единый сплав. Встал парень на ноги в науке, да вот беда -- поздновато, срок в декабре кончается, вряд ли успеть ему написать диссертацию. Публикаций будет, наверное, пять, а диссертацию не закончит. И сможем ли мы взять его на работу? Откуда взять ставку? Просто не знаю.

Ну вот, уже снова почти час ночи...

Размещено на Allbest.ru