Внешнеполитический дискурс Российской Федерации и его особенности в рамках кризисных периодов на примере отношений России и Украины (2008-2009 и 2014-2015 годов)

Попутно, Россия реализовала свою R2P, позволив крымчанам «выразить свою волю» и защитив их от агрессивных действий новых украинских властей. Россия не позволила Украине выйти из своей сферы влияния, поддержав ополченцев Донецкой и Луганской Народных Республик, которые отказались признавать новые власти в Киеве и начали борьбу за свою независимость. Украина до сих пор остается разделенной, с множеством нерешенных социально-экономических проблем. При этом, несмотря на поддержку русских на Донбассе, Россия настаивала на сохранении целостности Украины и последовательной реализации Минских, а затем и Вторых Минских соглашений. Такая логика действий полностью ложится в рамки великодержавной парадигмы, которая подразумевает выборочную и прагматичную поддержку сепаратистов, баланс между агрессивной экспансией и либеральной политикой в фарватере Запада.

При этом, оправдывая свои действия российские элиты, обращались к имперскому (цивилизационному) дискурсу, в том числе говорили про культурно-историческое единство России и Украины, про упадок государственности на Украине, а также усилили и углубили негативную репрезентацию Запада. Что способствовало и участию большого количества российских граждан в конфликте на Донбассе, и попыткам глобальной переориентации России с Запада на Восток (т. н. «поворот России на Восток»).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что во внешнеполитическом дискурсе России в отношении Украины в рамках кризисных периодов присутствуют и перманентные, и постоянные конструкты.

К первым относится общий подход к выстраиванию отношений с Украиной, который является отражением концепции «Россия - Великая держава». Эта концепцию применительно к Украине можно описать следующим образом:

Россия в целом принимает постсоветскую украинскую государственность и уважает ее границы, а также не стремится к их пересмотру, не исключая при этом его возможность.

Россия на постсоветском пространстве должна играть ключевую и лидирующую роль, следовательно, интересы России приоритетны по отношению к интересам других государств региона, в том числе Украины. Российские элиты готовы к конструктивному диалогу с украинскими коллегами, однако не допускают возможности для последних самостоятельно проводить политику в секьюритизированных для России сферах.

Россия должна обеспечить свою военную, экономическую и информационную безопасность, а также подтвердить статус великой державы. Именно поэтому Россия не может допустить расширения НАТО и появления баз Альянса на Украине. Кроме того, Россия должна гарантировать безопасность и поддержку своих соотечественников за рубежом, в том числе защиту от геноцида и вытеснения культурной идентичности. Помимо этого, Россия должна гарантировать свою энергетическую безопасность, в том числе предотвратить возможности нарушения обязательств по транзиту и покупке газа Украиной. Наконец, РФ не может допустить появления западной идеологии, разрушающей доминирование РФ на постсоветском пространстве, в том числе не допустить роста и легитимации антироссийских националистических настроений на Украине, а также пересмотра итогов Великой Отечественной войны.

Что касается переменных составляющих дискурса, то они определяются соотношением либерального и имперского подходов. Так, либеральный подход был в большей степени представлен в 2008-2009 годах. К нему относится и большее пространство для маневра, которое отводилось Украине, и политика поддержки возврата бывших граждан СССР на территорию России, и большая открытость к сотрудничеству с Западом. К 2014 году даже эти небольшие элементы либеральной парадигмы были полностью вытеснены имперским подходом, для которого характерно сильно негативное восприятие Запада, отношение к Украине как failed-state, апелляция к необходимости воссоединить искусственно разделенный русский народ и русскую цивилизацию.

Тем не менее, именно доминирующий дискурс подход «России - Великой державы» обусловил проведение политики России в отношении Украины, что выразилось в жестких действиях РФ в ходе «газовой войны», открытой поддержке пророссийского кандидата на выборах Президента Украины в 2010 году, присоединении Крыма, поддержке и защите ЛДНР в гражданской войне на юго-востоке Украины, а также жесткой линии следования Вторым Минским соглашениям.

Заключение

В данном исследовании проведен анализ и сравнение внешнеполитического дискурса России об Украине в рамках кризисных периодов 2008-2009 и 2014-2015 годов.

Для этого была сформирована релевантная теоретико-методологическая рамка исследования, в рамках которой были определены основные подходы к восприятию и оценке российской внешней политики российскими политическими элитами. Затем были выявлены особенности дискурса 2008-2009 гг., в том числе проведена оценка соотношения влияния различных подходов внутри этого дискурса, а также его взаимосвязи с непосредственной политикой России в 2008-2009 годах в отношении Украины. После этого был проведен аналогичный анализ особенностей дискурса, сложившегося в 2014-2015 гг., и его влияния на политику РФ в отношении Украины в этот же период. Наконец, было проведено сравнение результатов анализа двух периодов, благодаря которому удалось определить основные константы внешнеполитического дискурса в РФ относительно Украины в периоды кризиса, а также выявить переменные черты изучаемого дискурса.

По итогам работы подтвердилась выдвинутая гипотеза о том, что несмотря на различную международную обстановку в 2008-2009 гг. и 2014-2015 гг., различную повестку в двусторонних отношениях и уровни эскалации конфликта, константы, лежащие в основе внешнеполитического дискурса РФ в отношении, остаются неизменными, определяя общий подход, перцепции и инструментарий России к взаимодействию с западным соседом.

Для описания и анализа дискурса была использована теория критической геополитики в рамках теории конструктивизма в международных отношениях. Из теории критической геополитики была взята классификация геополитических парадигм, которые наличествуют в российской политической элите, предложенная Дж. О'Тулом и А. Цыганковым. Так, были выделены три парадигмы: либеральная, имперская (цивилизационная) и великодержавная - а также определены критерии для отнесения политического текста к той или иной парадигме.

Для анализа дискурса 2008-2009 годов были использованы шесть политических текстов, на основе которых удалось сделать следующие выводы. В период 2008-2009 годов российская политическая элита последовательно конструировала дискурс о России, как Великой державе. При этом, в противостоянии «Мы - Они» роль «Них» отводилась Западу (НАТО), в то время как Украина, будучи частью традиционной сферы российского влияния не воспринималась как полностью независимая сущность. Россия всячески подчеркивала свое уважение к Украине и украинскому народу, как давнему и хорошему соседу, однако на уровне риторики не допускала возможности ее «разворота на Запад» и выходу из-под российского влияния. При этом, ни «Имперский», ни «Либеральный» дискурсы не получили сильного развития во внешнеполитическом дискурсе России в исследуемом периоде, хотя, безусловно, некоторые элементы обоих так или иначе присутствуют. Для России жизненно важно играть ключевую роль в регионе и строить свою систему безопасности, как собственно военной, так и энергетической и информационной. РФ, по сути, не пытается восстановить границы СССР или Российской Империи, она пытается восстановить свою силу и влияние. Украина, таким образом, оказывается тем геополитическим пространством, в котором интересы России встречаются с интересами Запада. Украине не предоставляется возможности выбирать, взгляд российской элиты однозначен - Украина останется в сфере влияния России, иными словами, появление баз НАТО и проведение антироссийской внутренней политики, недопустимы. При этом у России нет и активно агрессивных установок в отношении Украины - ее границы признаны, государственность признаны, признана и необходимость поиска новых форматов взаимодействия на основе равенства и взаимоуважения.

Развитие дискурса «России - Великой державы» имело прямые последствия для Украины, когда после событий в Грузии в 2008 году Россия жестко осудила Украину (но не предприняла никаких значимых действий, как это следовало бы сделать в рамках Имперского дискурса), а также когда, по мнению России, в декабре-январе 2008-2009 годов Украина серьезно нарушала условия контракта по поставкам газа на Украину и в ЕС, что привело сначала к сокращению газового потока, а потом, после отказа Украины идти на компромисс, и вовсе отключению поставок газа. Такая мера была крайне негативно воспринята в Европе, негативно воспринята Украиной, однако она заставила Украину сесть за стол переговоров и заключить новый контракт на поставку газа. Россия таким образом подчеркнула свой статус Великой державы, способной невоенными методами добиваться своего, несмотря на активное противодействие.

Что касается результатов анализ внешнеполитического дискурса 2014-2015, следует признать, что, несмотря на усиление репрезентаций цивилизационной парадигмы, ни о каком «имперском реванше» во внешнеполитическом дискурсе России 2014-2015 годов речи идти не может, российские политические лидеры на протяжении этого периода последовательно выстраивали именно великодержавную парадигму поведения России в отношении Украины. Так, главной задачей России представлялось ее экономическое и политическое развитие и усиление, защита своих граждан от внешних и внутренних угроз, в том числе соотечественников, проживающих за рубежом.

Российские лидеры конструировали образ необходимости восстановления статуса великой державы и полноправного лидера региона. Именно поэтому, с одной стороны, развивался дискурс об уважении Россией независимости и суверенитета Украины, а с другой - как бы презюмировалась недопустимость и невозможность вторжения Запада (в особенности НАТО) в российскую сферу влияния, появления новых военных угроз на границах России, а также проведения Украиной откровенно антироссийской политики, которая била в самое основание великодержавности России, не признающей даже мизерную возможность пересмотра итогов Второй Мировой войны. Отделение Крыма от Украины и последовательная позиция о сохранении Донбасса в составе Украины, отчетливо свидетельствуют о конструктивных (никак не имперских) намерениях России и уважении к территориальной целостности западного соседа.

Россия, по мнению политиков, чьи тексты мы исследовали, стремилась к диалогу на равных с уважением к взаимным интересам. Однако, по их же мнению, Запад отказался принимать во внимание интересы России, а на Украине появились прямые угрозы военной безопасности РФ, а также соотечественникам, проживающим на Украине и в Крыму. Поэтому в дискурсе 2014-2015 годов прослеживается линия, что РФ жестко отреагировала на действия Украины, восстановив свою историческую справедливость и доказав всему миру, что Россия - Великая Держава, которая готова реализовывать свою доктрину R2P и с позицией которой необходимо считаться.

Таким образом, Россия проводила прагматичную политику на Украине, не допускавшую усиления Запада в традиционной сфере русского влияния. Украина, безусловно, признавалась как независимый актор, который, однако, не должен идти против России в особо важных секьюритизированных сферах.

В целом, по итогам работы следует сделать вывод, что во внешнеполитическом дискурсе России в отношении Украины в рамках кризисных периодов присутствуют и постоянные, и переменные конструкты.

К первым относится общий подход к выстраиванию отношений с Украиной, который является отражением концепции «Россия - Великая держава». Эта концепцию применительно к Украине можно описать следующим образом:

Россия в целом принимает постсоветскую украинскую государственность и уважает ее границы, а также не стремится к их пересмотру, не исключая при этом его возможность.

Россия на постсоветском пространстве должна играть ключевую и лидирующую роль, следовательно, интересы России приоритетны по отношению к интересам других государств региона, в том числе Украины. Российские элиты готовы к конструктивному диалогу с украинскими коллегами, однако не допускают возможности для последних самостоятельно проводить политику в секьюритизированных для России сферах.

Россия должна обеспечить свою военную, экономическую и информационную безопасность, а также подтвердить статус великой державы. Именно поэтому Россия не может допустить расширения НАТО и появления баз Альянса на Украине. Кроме того, Россия должна гарантировать безопасность и поддержку своих соотечественников за рубежом, в том числе защиту от геноцида и вытеснения культурной идентичности. Помимо этого, Россия должна гарантировать свою энергетическую безопасность, в том числе предотвратить возможности нарушения обязательств по транзиту и покупке газа Украиной. Наконец, РФ не может допустить появления западной идеологии, разрушающей доминирование РФ на постсоветском пространстве, в том числе не допустить роста и легитимации антироссийских националистических настроений на Украине, а также пересмотра итогов Великой Отечественной войны.

Что касается переменных составляющих дискурса, то они определяются соотношением либерального и имперского подходов. Так, либеральный подход был в большей степени представлен в 2008-2009 годах. К нему относится и большее пространство для маневра, которое отводилось Украине, и политика поддержки возврата бывших граждан СССР на территорию России, и большая открытость к сотрудничеству с Западом. К 2014 году даже эти небольшие элементы либеральной парадигмы были полностью вытеснены имперским подходом, для которого характерно сильно негативное восприятие Запада, отношение к Украине как failed-state, апелляция к необходимости воссоединить искусственно разделенный русский народ и русскую цивилизацию.

Тем не менее, именно доминирующий дискурс подход «России - Великой державы» обусловил проведение политики России в отношении Украины, что выразилось в последовательных действиях РФ в ходе «газовой войны», открытой поддержке пророссийского кандидата на выборах Президента Украины в 2010 году, присоединении Крыма, поддержке и защите ЛДНР в гражданской войне на юго-востоке Украины, а также неуклонной линии следования Вторым Минским соглашениям.

Список использованных источников и литературы

1. Заявление для прессы и ответы на вопросы журналистов по итогам заседания Совета Россия-НАТО. 04.04.2008.

2. Интервью Дмитрия Медведева телеканалу «Блумберг» (Bloomberg). 20.05.2014.

3. Abdelal R., Herrera Y., Johnston A., McDermott R. Identity as a variable // Perspectives on Politics. 2006. Vol. 4. № 4. P. 695-711.

4. Baldwin D. Neorealism and neoliberalism: the contemporary debate. New York: Columbia University Press, 1993. 377 p.

5. Carr E. A History of Soviet Russia: The Bolshevik Revolution. Vol. 3. Harmondsworth: Penguin, 1966. 614 p.

6. Dodds K. Political geography III: Critical geopolitics after 10 years // Progress in human geography. 2001. Vol. 25. № 3. P. 469-484.

7. Fairclough N. Analyzing Discourse and Text: Textual Analysis for Social Research. London: Routledge, 2003. 270 p.

8. Fordham B. The limits of neoclassical realism: additive and interactive approaches to explaining foreign policy preferences // Neoclassical realism, the state, and foreign policy / Ed. S. E. Lobell, N. M. Ripsman, J. W. Taliaferro. Cambridge: Cambridge University Press. 2009. P. 275-280.

9. Giddens A. The Constitution of Society: Outline of the Theory of Structuration. Berkley: University of California Press, 1984. 402 p.

10. Hansen L. Security as Practice. Discourse Analysis and the Bosnian War. New York: Routledge, 2006. 259 p.

11. Jervis R. System Effects: Complexity in Political and Social Life. Princeton: Princeton University Press, 1997. 328 p.

12. Katzenstein P. The Culture of National Security: Norms and Identity in World Politics. New York: Columbia University Press, 1996. 560 p.

13. Keohane R. After Hegemony: Cooperation and Discord in the World Political Economy. Princeton: Princeton University Press, 1984. 312 p.

14. Krasner S. Learning to Live with Despots. The Limits of Democracy Promotion // Foreign Affairs. 2020. №3. P. 49-55.

15. McFaul M. Russia as It Is. A Grand Strategy for Confronting Putin // Foreign Affairs. 2018. №7. P. 82-91.

16. Mearsheimer J. The Tragedy of Great Power Politics. New York: Norton, 2001. 592 p.

17. Mearsheimer J. Why the Ukraine Crisis Is the West's Fault: The Liberal Delusions That Provoked Putin // Foreign Affairs. 2014. № 9 (11). P. 1-12.

18. Milliken J. The Study of Discourse in International Relations: A Critique of Research and Methods / / European Journal of International Relations. 1999. Vol. 5. № 2. P. 225-254.

19. Nye J. In the long run, Vladimir Putin's bold gamble may fail // The Daily Star. 2014. №4. P. 7.

20. O'Tuathail G. Critical Geopolitics. The Politics of Writing Global Space. London: Routledge, 2005. 250 p.

21. O'Tuathail G., Agnew J. Geopolitics, and Discourse: Practical Geopolitical Reasoning in American Foreign Policy // Political geography. 1992. Vol. 11. P. 190-204.

22. Omelicheva M. Critical geopolitics on Russian foreign policy: Uncovering the imagery of Moscow's international relations // International Politics. 2016. Vol. 53. P. 708-726.

23. Sakwa R. Frontline Ukraine: Crisis in the Borderlands. London: I. B. Tauris, 2014. 320 p.

24. Samokhvalov V. Russian-European Relations in the Balkans and Black Sea Region: Great Power Identity and the Idea of Europe. London: Palgrave, 2017. 290 p.

25. Schweller R. Deadly Imbalances: Tripolarity and Hitlers Strategy of World Conquest. New York: Columbia University Press, 1998. 267 p.

26. Taliaferro J., Lobell S., Ripsman N. Introduction: Neoclassical realism, the state, and foreign policy // Neoclassical realism, the state, and foreign policy / Ed. S. E. Lobell, N. M. Ripsman, J. W. Taliaferro. Cambridge: Cambridge University Press. 2009. P. 5-10.

27. Tannen, D., Hamilton, H., Schiffrin, D. The Handbook of Discourse Analysis. 2nd ed. Edition History: Blackwell Publishers Ltd, 2015. 953 p.

28. Toal G. Near Abroad. Putin, the West, and the Contest Over Ukraine and the Caucasus. Oxford: University Press, 2017. 387 p.

29. Tsygankov A. Russia's foreign policy: change and continuity in national identity. 4th ed. Lanham, 2016. 305 p.

30. Van Dijk T. A. Critical discourse analysis // 2nd ed. The handbook of discourse analysis / Ed. D. Tannen, H. E. Hamilton, D. Schiffrin. Chichester: Blackwell Publishers. P. 466-485.

31. Van Dijk T. A. News, discourse, and ideology // The handbook of journalism studies / Ed. Hanitzsch T., Jorgensen K. New York: Erlbaum, 2009. P. 191-204.

32. Wendt A. Anarchy is what states make of it: the social construction of power politics // International Organization. 1992. № 2 (46). P. 391-425.

33. Wendt A. Collective Identity Formation and the International State // The American Political Science Review. 1994. Vol. 88. № 2. P. 384-396.

34. Wendt A. Social Theory of International Politics. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. 452 p.

35. Wodak R. Disorders of Discourse. London: Longman, 1996. 200 p.

36. Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 136-137.

37. Батюк В. И. Украинский кризис: последствия для военной политики США и НАТО. // США: Канада. Экономика - политика - культура. 2015. № 6. С. 3-18.

38. Бордачев Т. В., Новиков Д. П. Украинский кризис и американо-европейские отношения: структурные последствия и наметившиеся тенденции // Актуальные проблемы Европы. 2016. №1. С. 11-33.

39. Ван Дейк Т. Дискурс и власть: Репрезентация доминирования в языке и коммуникации. М.: Либроком, 2013. 344 с.

40. Гаврилова М. В. Критический дискурс-анализ: современное состояние и перспективы развития // Политическая лингвистика. 2015. № 1 (51). С. 265-267.

41. Гущин А. В., Данков А. Г., Маркедонов С. М., Рекеда С. В. Конфликты на постсоветском пространстве: перспективы урегулирования и роль России / Рабочая тетрадь № 36/2016 // Под ред. И. С. Иванова. М.: НП РСМД, 2016. 52 с.

42. Киселев И. Ю. Проблема образа государства в международных отношениях: конструктивистская парадигма Политическая экспертиза: Политэкс. 2007. Vol. 3. №3. С. 253-260.

43. Кочетков В. В. Идентичность в международных отношениях: теоретические основы и роль в мировой политике // Вестник Московского университета. Серия 25. Международные отношения и мировая политика. 2010. № 1. С. 5-26.

44. Морозов В. Е. Россия и Другие: идентичность и границы политического сообщества. М.: Новое литературное обозрение, 2009. С. 201.

45. Окунев И. Ю. Критическая геополитика и посткритический сдвиг в исследовательской парадигме геополитики // Сравнительная политика. 2014. №4 (16-17). С. 6-14.

46. Филлипс Л., Йоргенсен М. В. Дискурс-анализ: Теория и метод. Харьков: Издательство Гуманитарного центра, 2004. 336 c.

47. Ярославцева Я. А. Специфика внешнеполитического дискурса // Филология и культура. 2015. №4 (42). С. 185-191.

Размещено на Allbest.ru