Социокультурный конфликт в современной российской журналистике: ценностный аспект

Структура журналистики как социального института представляет собой совокупность средств массовой информации, профессиональных объединений и союзов, а также организаций профессионального образования.

Социуму журналистика как институт необходима, она сама по себе представляет ценность, т.к.:

«1. общество всегда нуждалось, нуждается и будет нуждаться в средствах массовой информации различных типов и уровней;

2. именно общество, взятое как целое, заинтересовано в таком функционировании СМИ и таких СМИ, которые приносят в свои аудитории разнообразную оперативную информацию;

3. следовательно, общество потенциально готово к поддержке деятельности СМИ в пределах, задаваемых социально-политической и экономической ситуацией».

Тем не менее, современная медиасреда и журналистика в частности несет в себе определенные риски глобального информационного общества, такие как:

1. противостояние институтов традиции (государство, религия, семья, образование) и транснациональных корпораций;

2. рост объемов информации и увеличение временных затрат на работу с информацией;

3. использование медиа как средство контроля;

4. дробление аудиторий;

5. мультимедийность.

Если еще в советское время эти риски не имели большого влияния на отечественную журналистику, то сегодня, когда пресса обрела свободу от коммунистической партии, но, как показывает практика, не стала образцом соблюдения этических постулатов, приходится признать необходимость считаться с подобными рисками.

«Обратим внимание на то, что из всех участников взаимоотношений в наименее выигрышном положении оказывается общество. Именно оно, через свои законодательные органы, даровало прессе свободы и благоприятные условия функционирования - преследуя прежде всего цели социального прогресса, достигаемые с помощью саморегуляции на базе широкой гласности. И оно же, судя по нынешней ситуации, по существу, лишилось механизмов контроля над прессой, которые перешли к товарному рынку, собственникам и сотрудникам средств информации. Оформился феномен асоциальной журналистики. Скроенная по такой мерке пресса генетически несет в себе провокацию кризиса - а именно опасность разрушения гармонии в общественной структуре и ценностях».

«Профессиональное поле журналистики чревато опасностями. И деятельность журналистов в обществе, пораженном различного вида проявлениями социально-политического кризиса, в чем-то похожа на проверку на дорогах, о которой рассказал кинорежиссер Алексей Герман. Социальная жизнь подбрасывает журналистам всевозможные коллизии - своего рода испытания на служение истине и праву, если вспомнить слова Ф. Энгельса о Д. Дидро, пройти через которые с честью обязаны российские СМИ. Не все выдерживают проверку. Однако проблема констатацией факта не исчерпывается. Можно не выдержать один экзамен, другой, третий, но когда-то все должно закончиться. Неизбежны санкции со стороны общества, которое рано или поздно откажет в доверии журналистскому корпусу - не в целом СМИ как социально-политическому институту, а именно действующим ныне журналистам. <…> Журналист, пренебрегающий идеей общественного диалога, увлекающийся политиканством не относятся к числу незаменимых специалистов».

Тем не менее даже при всем стремлении журналиста к общественному диалогу и беспристрастности, объективности в абсолютном смысле этого слова не получится: «СМИ, независимо от формы собственности и круга рассматриваемой в них проблематики, характера публикуемой информации, практически всегда политизированы, придерживаются той или иной ориентации. Поэтому во всех изданиях те, о ком сообщается - социальные группы, организации, индивиды, - подразделяются на «своих» и «чужих». Разделение возводится на уровень стереотипа, в известной мере упрощающего достижение журналистом оперативности.

2. Как следствие, еще одна особенность функционирования СМИ - упрощение картины социального мира, многоцветность которого не свойственна журналистам. <…>

3. Привычка журналиста к дискретному восприятию мира становится «первой творческой кожей», расстаться с которой нет сил. Установка делить мир на «черное» и «белое», «своих» и «чужих» закрепляется, становится личностной, и уже не смысл социального факта занимает журналиста, а его родословная, происхождение: на «белом» или «черном» поле он возник, от «своих» или «чужих» пришел. При этом и сам автор не замечает, что черно-белое деление - только плод его воображения, а в действительности политическое пространство более чем многоцветно, оно еще и многомерное, неоднолинейное».

Однако в связи с этим возникает вопрос: что определяет восприятие и отражение журналистом тех или иных фактов действительности? Ответ - ценности.

«Ценности - это свойства удовлетворения определенных потребностей социального субъекта.

В качестве такого субъекта можно рассматривать отдельного человека, общество в целом или отдельные группы людей, например, этнические или профессиональные, в том числе журналистские сообщества. Категория «ценности» характеризует личностный смысл и социальное конкретно-историческое значение различных явлений действительности. Ценности выполняют регулирующую функцию в обществе и возникают, когда социальный субъект обнаруживает проблематичность удовлетворения какой-либо актуальной потребности. При этом, чем проблематичнее возможность удовлетворения потребности, чем большей ценностью обладает предмет и способ ее удовлетворения. Например, ценность свободы слова и выражения своего мнения ярко проявляется в тоталитарных и авторитарных политических системах, а в демократичном обществе является привычной и повседневной, уступая свое место в иерархии ценностей другим, более актуальным.

В структуре ценности выделяются

- требования (пожелания, чтобы нечто было осуществлено),

- оценки с точки зрения различных критериев (моральных, эстетических, политических, экономических и др.)

- цели и идеалы, а также средства помощью которых достигается желаемое.

Классификация ценностей может осуществляться по различным основаниям. Во-первых, по объективным характеристикам явлений можно выделить материальные и духовные ценности. Во-вторых, по субъекту - носителю ценностей - выделяются ценности общества, нации, класса, социальной группы, партии, личности и т.д. В-третьих, по типу потребностей социального субъекта - ценности моральные, политические, религиозные и др. Система ценностей представлена их иерархией, которая имеет конкретно-исторический смысл и содержание. Шкала ценностных оценок содержит две оси: минимум - максимум, положительное значение - отрицательное значение.

Наибольшее значение в системе ценностей имеют ценности смысла жизни (представления о доборе и зле, счастье, благе, цели жизни и др.) и универсальные ценности, свойственные всем людям и человеческим сообществам. К ним относятся: витальные ценности - жизнь, здоровье, безопасность, семья, образование и т.д.; ценности общественного признания - трудолюбие, социальный статус, квалификация и т.д.; ценности межличностного общения - честность, порядочность, бескорыстие, взаимопомощь, доброжелательность, верность, любовь и т.д.; ценности личностного развития - достоинство, творчество, свобода, способности и т.д.

Кроме ценностей, объединяющих людей и человеческие сообщества, существуют ценности, которые носят частный характер, то есть проявляются в различных культурах и у различных индивидуумов в разной степени и с разными значениями. К таким ценностям относятся:

- традиционные ценности - патриотизм, уважение к старшим и к лидерам, дисциплина как исполнительность и т.д.;

- религиозные ценности - вера в Бога, дисциплина как служение Богу и добропорядочность и т.д.;

- урбанистические ценности - предприимчивость, личный успех, социальная мобильность, свобода выбора стиля и образа жизни и т.д.;

- демократические ценности - свобода слова, совести, мнений и т.д.;

- коллективистские ценности - солидарность, интернационализм, равенство, дисциплина как организованность и т.д.

Понятие ценности тесно связано с категорией «ценностные ориентации».

Ценностные ориентации - идеологические, политические, моральные, мировоззренческие, эстетические и др. принципы и убеждения, служащие основаниями для оценки социальным субъектом явлений действительности, а также как способ их дифференциации человеком по степени значимости.

Ценностные ориентации формируются в процессе социализации личности, в процессе усвоения ею норм и правил жизни в общественной среде. Формирование личности происходит с помощью таких институтов социализации, как семья, школа, первичные группы общения (сверстники, друзья) и средства массовой коммуникации. Таким образом, в течение всей человеческой жизни происходит оформление идеалов личности, эталонов поведения и деятельности, которым человек стремится следовать. Совокупность сформировавшихся ценностных ориентаций является условием цельности сознания личности, верности ее определенным принципам и идеалам. Противоречивость и неустойчивость ценностных ориентаций приводит к непоследовательности поведения и сознания, к инфантильности человека.

В структуре ценностных ориентаций выделяются рациональный, эмоциональный и поведенческий уровни. Рациональный уровень и, соответственно, рациональная мотивация деятельности человека связана с системой его знаний и представлений об окружающем его социальном пространстве, социальных фактах и закономерностях. Эмоциональный уровень и мотивация являются отражением отношений личности, которые выражены в ее оценках социальных фактов и явлений. Поведенческий уровень проявляется в виде практических актов, которые являются самым объективным показателем тех или иных ценностных ориентаций. Подобная же структура присутствует при анализе общественного мнения: знание (компетентность), отношение (оценка) и практика (деятельность). Ценностные ориентации отличаются также по отношению к различным сферам деятельности и самоутверждения человека, в том числе к нации, государству и его профессии и корпорации».

Кроме того, автор в другой своей работе говорит о том «в журналистике аккумулируются ценности и интерпретируются их структуры - требования, оценки, идеалы и средства их достижения», поэтому к «функциям журналистики, обеспечивающим культурное ценностное воспроизводство, относятся и духовно-идеологические».

«Современный человек для понимания своего места в мире нуждается не только в ценностной, но и производной от нее идеологической картине мира.

«Идеология - не только явление, присущее той или иной социальной группе, идеология выполняет функцию ослабления социальной напряженности, т.к. в идеологии могут содержаться иллюзорные представления и идеи. Например, основополагающий для либеральной идеологии принцип равенства возможностей не соответствует социальным реалиям.

То есть идеология - это:

• мировоззрение социальной группы;

• социальная иллюзия;

• системы власти и журналистика».

Также исследователь пишет о взаимосвязи системы власти и журналистики: «при «вертикальной» системе власти политика определяется как управленческая директивная деятельность, журналистика выполняет инструментальные функции, она встроена в систему политических отношений, занимает зависимое положение от других политических субъектов.

В условиях тоталитарных и авторитарных режимов, а также в условиях имитационной демократии журналистика является инструментом по реализации пропагандистских, агитационных, релаксационных функций, а любые попытки журналистов вмешаться в регулятивные политические отношения пресекаются властью (от заказных убийств до экономического давления на редакции), то есть журналистика носит инструментальный характер. Понятия СМИ и журналистики становятся все более идентичными.

В условиях «горизонтальной» системы власти политика определяется как деятельность по согласованию интересов различных субъектов в сфере регулирования общественных отношений.

Демократическое устройство общественно-политической жизни предполагает равноправное сотрудничество институтов власти, гражданского общества и журналистики. Журналистика в этих условиях выполняет задачи установления диалога власти и общества, представления общественных интересов, экспертизы властных управленческих решений, то есть журналистика приобретает институциональный статус, а ее основными регулятивными функциями становится самоуправление и контроль.

Понятия журналистики и СМИ теряют свою идентичность, т.к. журналистика обретает статус института, а вторые - статус организации.

Когда журналистика приобретает институциональный статус, это отражается на личности журналиста, ролевая проблема которого состоит в достижении равновесия с окружающей средой без потери собственной ценностной идентичности.

Журналист часто сталкивается с «чужой» картиной мира. В этом случае он оказывается посредником между культурами. Его задача - расшифровать, объяснить то, что кажется странным, опасным или настораживающим в другой культуре. Описание и интерпретация личности героя материала с позиции собственных ценностей - фиксация напряжения, вызванного расхождением в картинах мира и системах ценностей героя и автора - расшифровка мотивов поведения героя - декодирование его ценностей».

Также имеет значение картина мира, которая присутствует в социальной коммуникации, «в процессе которой достигается или не достигается понимание культурных особенностей социального действия.

Картина мира - это совокупность знаний о реальности, в которой наблюдается соответствие полученного знания уровню эмпирических обобщений или т.н. эмпирической адекватности.

Объективность возводится в ранг наивысшего критерия журналистской деятельности. При этом картина, формируемая СМИ, неадекватна реальности, т.к. это субъектно-объектный образ мира.

Журналистский подход к реальности базируется на единстве образности и логики.

Толкование фактов журналистом опирается на его жизненный опыт и знания, а также на его ценностные установки. Каждое единичное событие встраивается в систему.

Опасность, которая подстерегает общество, состоит в навязывании ему системы определенных взглядов, оценок и закономерностей, по сути - мировоззрения».

ГЛАВА 2. АНАЛИЗ ПРОЯВЛЕНИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КОНФЛИКТА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКЕ (НА ПРИМЕРЕ ДИСКУССИИ О «ТАНГЕЙЗЕРЕ В МАТЕРИАЛАХ СМИ)

2.1 Ценностное основание дискуссии о постановке

В современной медиасфере сходятся воедино различные социальные дискурсы и их организационные формы, она представляет собой «результат коммуникации институтов общества, который заключает в себе актуальное понимание фактов, событий, отношений между людьми и в котором содержатся прежде достигнутые смыслы (установления, мифы, идеи)». Культурные коды как набор смыслов, обеспечивающих понимание той или иной культуры, одних дискурсов, существующих столетиями, влияют на существование появившихся относительно недавно. «На современный публичный дискурс влияют дискурсы государства и церкви, ибо в них некогда зародились и окрепли культурные коды, нарушение которых вызывает социальные санкции». Так, например, случилось с эпатирующим спектаклем «Тангейзер» в Новосибирском театре оперы и балета - оперой, поставленной приглашенным режиссером Тимофеем Кулябиным. Спектакль, показанный до снятия с репертуара четыре раза (премьера состоялась 20 декабря 2014 года), и события, развернувшиеся вокруг него, вызвали бурную реакцию СМИ и деятелей культуры и стали предметом ожесточенного спора.

Общественный резонанс вызвало обращение 13 февраля в прокуратуру новосибирского митрополита Тихона, который обвинил режиссера Тимофея Кулябина и пропустившего постановку директора театра Бориса Мездрича в «умышленном оскорблении чувств верующих». Митрополит не видел самой постановки, однако подал жалобу в суд по просьбе зрителей, возмущенных спектаклем. Главной причиной негодования стал образ Христа в постановке и использование религиозной символики.

Постановка затронула религиозный компонент культурного кода коммуникации. «А религия - намного больше, чем просто общественный институт. Она затрагивает чувства и ценности людей, которые кажутся настолько естественными, что не всегда облекаются в слова. Поскольку религиозное миропонимание долгое время доминировало в вопросе поиска духовного и морального смысла жизни, религия стала неотъемлемой частью сознания народа и его культуры. В настоящее время наблюдается десакрализация религиозных символов и ритуалов в СМИ.<…> При этом в самой жизни отмечается встречный процесс - проникновение РПЦ в жизнь государственных органов, армии, структур правопорядка». Протесты вызывают как попытка свести на нет ценность церкви и религии, так и, наоборот, сделать ее доминирующей.

1 марта жители Новосибирска вышли на митинг против местного «Тангейзера» и «в защиту духовно-нравственных ценностей, против попыток раскола общества действиями, оскорбляющими религиозные чувства верующих». К протесту присоединились не только православные активисты, но и главный раввин Новосибирской области Шнеур Залман Заклас, а также имам соборной мечети города Салим Шакирзянов.

5 апреля в Новосибирске горожане снова вышли на митинг, но уже в защиту «Тангейзера» и свободы творчества. Митингующие требовали вернуть оперу в репертуар театра и снять с поста министра культуры Владимира Мединского. Это произошло после того, как Министерство культуры уволило Бориса Мездрича с поста директора театра с формулировкой «за невыполнение указаний учредителя», а на его место назначили бывшего директора Михайловского театра Санкт-Петербурга Владимира Кехмана, который снял постановку с показа.

Постановка явила собой информационный повод, который стал толчком к обсуждению более широких проблем российского общества.

Для наглядности приведем количество материалов, так или иначе связанных со скандальной постановкой «Тангейзера» в Новосибирском театре оперы и балета.

Итого получается тысяча триста семнадцать (1317) материалов в семнадцати федеральных СМИ, в среднем по семьдесят семь (77) материалов на издание. Это существенное количество публикаций, учитывая, что мы берем в расчет лишь некоторую часть средств массовой информации, составляющих российское медиапространство, свидетельствует о том, что «Тангейзер» - это не просто четыре прошедших в Новосибирске спектакля, которые смогла посмотреть небольшая часть горожан, а то, что развернулось потом в виде ожесточенной полемики на страницах российских изданий.

Представим полученную информацию более наглядно:

Как мы можем наблюдать, абсолютным лидером в освещении ситуации вокруг постановки является «Эхо Москвы», на которое приходится треть всех материалов. То есть мы можем говорить о целой информационной кампании, развернутой данным СМИ. Далее по списку идут информационные издания («Лента.ру», «ТАСС», «РИА Новости»), в которых большое количество публикаций объяснимо их спецификой и значительным объемом контента в принципе. В остальных изданиях количество материалов более или менее соотносимо по количеству, причем завершают ряд электронные версии печатных общественно-политических изданий, сосредоточенных на аналитических и публицистических материалах и публикующих минимум новостной информации (за исключением журнала «Афиша»). Единственным в нашей подборке российским средством массовой информации, не проявившим интерес к рассматриваемой проблематике, стал журнал «Однако», что тоже характерно, то есть выходит, что «Однако» и «Эхо Москвы» выбирают в данной ситуации противоположную стратегию поведения - от полного нежелания делать событие частью информационного пространства до его информационного «раскручивания».

Прежде чем мы перейдем к непосредственному ценностному анализу публикаций в российских СМИ, рассмотрим содержательные особенности самой оперы и ее интерпретации режиссером Новосибирского театра оперы и балета Т. Кулябиным, постараясь обосновать с культурологической и искусствоведческой точки зрения причину возникновения дискуссий и информационного взрыва вокруг спектакля.

«Тангейзер» - классическая опера Рихарда Вагнера, немецкого композитора-романтика девятнадцатого столетия, в основе которой лежат германские легенды и реальная историческая личность - средневековый немецкий поэт-миннезингер. Согласно сюжету, Тангейзера, собиравшегося на турнир миннезингеров, завлекла к себе пещеру Венера (она же языческо-германская богиня Гольда), где он провел несколько лет в плотских удовольствиях, однако боязнь погубить душу заставила его покинуть грот.

Надо отметить, что в немецком сознании Венерин грот в горе Герзельберг ассоциировался со входом в чистилище, то есть в этой легенде соединяются несопоставимые на первый взгляд понятия христианской морали, греховности и языческой телесной чувственности - конфликт, положенный в основу сюжета.

Оставив пещеру Гольды, Тангейзер присоединяется к состязанию певцов в Вартбурге. Певческий турнир снова возвращает к ценностному противостоянию средневековой христианской добродетели и чувственного наслаждения, а если рассматривать это шире - дуальности человеческой природы, вечному конфликту телесного и духовного. Для времени действия оперы, для куртуазного европейского общества средних веков этот конфликт был актуален. Пока другие миннезингеры прославляют непорочность платонической любви и рыцарское поклонение перед прекрасной дамой, вагнеровский герой говорит о том, что «сущность любви знает лишь тот, кто побывал в царстве Венеры». Этим он возмущает остальных рыцарей и слушателей и оскорбляет свою возлюбленную Елизавету, воплощение спасительной жертвенной любви. В этой части помимо внутреннего конфликта персонажа (выбор между гротом Венеры и христианской любовью Елизаветы) нагнетается традиционное для романтизма противостояние личности и общества.

Раскаявшись, Тангейзер идет с паломниками в Рим - просить прощение у Папы, однако тот отказывает певцу, сказав, что скорее расцветет его посох, чем будет прощен такой грешник. Отверженный Тангейзер снова желает вернуться в грот к Венере, однако узнает, что за него умерла Елизавета, чтобы вымолить прощение у самого Бога. После этого певец умирает с именем Елизаветы на устах, а пришедшие пилигримы говорят о чуде: расцвел посох Папы Римского. Все прославляют милость Бога.

Вагнеровская опера - о человеческих страстях, о противостоянии высокого и низкого, о цене спасения души, в ней есть и томление по античности и германскому язычеству, желание вернуться к природному началу, характерное для романтизма в целом, недовольство суровым аскетизмом, однако в конце все равно герои славят творца и идеал жертвенной любви.

Опера Тимофея Кулябина - совсем о другом. Режиссер «осовременивает» действие, перенеся его в наши дни. Тангейзер превращается из рыцаря в кинорежиссера, который снимает картину о малоизвестном периоде жизни Иисуса Христа. Сын Божий становится героем эротического фильма: согласно сценарию, Иисус до того, как начал проповедовать, находился в гроте языческой богини любви Венеры, где проводил время в плотских наслаждениях. Кулябинский Христос антиаскетичен и скорее похож на полного немецкого бюргера в хитоне, чем на мессию. Иисуса окружают полуобнаженные актеры и актрисы, которые изображают вакхическое действо, и сам Христос находится в объятиях Венеры. Кроме того, когда по сюжету происходит смотр фильмов на фестивале, на сцене зрители видят плакат -- афишу фильма, на которой изображен Христос, распятый между женских ног. Этот плакат - одна из главных причин недовольства протестующих.

Надо отметить, что этот постер - визуальная цитата, отсылающая нас к фильму Милоша Формана 1996 года «Народ против Ларри Флинта», на плакате к которому изображен человек в набедренной повязке из американского флага, распятый на женских бедрах (нужно отметить, что вариант Т. Кулябина гораздо более вызывающ). Ларри Флинт - это герой эпохи сексуальной революции, первый издатель эротического журнала в США, провокатор, который участвовал в многочисленных судебных процессах против него. По всей видимости, это кивок Т. Кулябина на «раскрепостителя» пуританских нравов, вызывавшего своей деятельностью большой общественный резонанс.

По сюжету, после показа фильма против Тангейзера ополчается возмущенная общественность, которая отвергает его и предает изгнанию. Таким образом режиссер обыгрывает сцену с певческим состязанием рыцарей, поющих о возвышенной любви, и Тангейзера, прославляющего радости любви плотской. Для режиссера Тангейзер - это непонятый художник и бунтарь.

Основная проблема новосибирской постановки состоит в том, что спектакль - это, с одной стороны, игровое пространство, действующее по своим законам, где можно и нужно совмещать несовместимое, сталкивать серьезное и смеховое для того, чтобы вызвать эмоции у зрителя, выработать новые смыслы, привнести нечто новое в оперу, которая идет уже полтора столетия, любым способом отличиться от предыдущих версий постановок, а с другой стороны - это вмешательство в пространство серьезного, к которому относятся в данном случае христианские святыни. Религия - это институт, который крайне традиционен, сама его сущность зиждется на соблюдении норм морали и поведения. Задача театра - создавать новые смыслы, задача религии - нести и охранять уже существующие. Для религии характерно четкое разграничение высокого и низкого, тогда как для театра его нет. Поэтому пересечение сакрального и греховного, допустимое в пространстве игры (к которой, конечно, относится и игра театральная), будет воспринято религиозным сознанием, которое находится в пространстве серьезного, как кощунство, надругательство над святыней.

Необходимо учитывать, что религия - это основание культуры российского общества, несмотря на то что в секулярном и постсекулярном обществе ее влияние проявляется опосредованно. Тем не менее, тысячелетняя доминанта религии как духовного оплота не могла для российского общества исчезнуть бесследно. Опросы показывают, что для россиян вера как религия или как мировоззренческое основание обладает ценностью. Согласно статистике «Левада-центра» (данные за 24 декабря 2013 года), верующими себя считают 77 процентов россиян, из них к православным себя относят 68 процентов, остальные - к другим конфессиям. Опрос ВЦИОМ 2008 года, посвященный религии, показывает, что 73% россиян относят себя к православным (не обязательно верующим, но принимающим православную культуру в качестве мировоззренческого основания), еще 6% исповедуют ислам, еще 3% относят себя к верующим вне какой-либо конфессии, 5% колеблются между верой и неверием. И только 11% считают себя атеистами. Поэтому в стране, где более 80% населения поддерживают ценности религии, постановка, в которой образ Иисуса Христа искажен до неузнаваемости, была воспринята негативно.

Особенный контраст мы видим между религией как концентрацией традиционных ценностей и постановкой в духе постмодернизма как тотального крушения всех ценностей и идеологий.

Постмодернизм - продукт мировоззренческого кризиса и кризиса европейской культуры вообще, который характеризует недоверие к «метарассказам» или «объяснительным системам», если опираться на терминологию Жана Франсуа Лиотара, к которым относится и религия. Согласно американскому исследователю Алану Меджиллу, постмодернизм - «это утрата авторитетных и доступных разуму стандартов добра, истины и прекрасного, утрата, отягощенная одновременно потерей веры в божье слово Библии».

Постановка Тимофея Кулябина как нельзя лучше иллюстрирует это положение. В ней стираются грани между прекрасным и уродливым, святым и порочным, трагичным и комичным, высоким и низким, что в принципе характерно для постмодернистской эстетики. Отдельно стоит проблема профессионализма режиссера Кулябина. Его спектакль - скорее пародия на Вагнера, то, под чем обычно пишут «по мотивам». То есть в «Тангейзере» сводятся на нет идеалы сразу двух ценностных систем - ценностного мира христианства (наверное, объяснения излишни) и эпохи романтизма (кулябинская интерпретация не оставила и следа от Вагнера и эстетики романтизма).

Однако постановка Т. Кулябина - не единственный в России «новаторский» спектакль, порывающий с традицией классических постановок. Да и где та грань, за которую не должен выходить постановщик? Надо отметить, что разрыв с романтическим и реалистическим театром наметился как минимум еще с постановки Берри Джексона 1925 года, когда английских актеров, исполнявших роли шекспировских персонажей, стали переодевать в современные костюмы для того, чтобы приблизить их к зрителю. И другие современные драмы как по форме так и по содержанию часто не соответствуют тексту, по которому ставится пьеса. Поэтому возникает резонный вопрос: почему «Тангейзер» Тимофея Кулябина, который смогли посмотреть исключительно жители Новосибирска да и то всего четыре раза, вызвал такой ажиотаж и бурную полемику? И почему СМИ так активно включились в дискуссию по поводу, казалось бы, узкой театральной тематики?

В постановке Тимофея Кулябина содержится несколько причин, способствовавших возникновению социокультурного конфликта. Возникнув как локальный, благодаря средствам массовой информации и интернету, конфликт вокруг «Тангейзера» быстро перешел на уровень национального.

В скандале вокруг «Тангейзера» можно вычленить несколько составляющих, которые сводятся к одному знаменателю - конфликту ценностей различных социальных групп. Сюда относятся конфликт по поводу использования христианских святынь, конфликт по поводу обращения с художественным первоисточником, конфликт по поводу свобод, конфликт по поводу взаимоотношений деятелей искусства и общества, деятелей искусства и государства, верующих и государства, верующих и деятелей искусства, верующих и остального общества, журналистов и общества и т.д.

Главный конфликт - между традиционными ценностями, характерными для людей, разделяющих религиозные ценности (напомним, что к верующим или одобряющим религиозные ценности, отнесли себя больше 80% населения России, согласно статистике), и, условно говоря, либеральными ценностями «творческой элиты» (все виды свобод), дополненными элементами постмодернистского сознания, когда моральные ориентиры отодвигаются далеко на второй план и остается одна свобода без ответственности перед этим «большинством с религиозными ценностями».

Первая и основная причина, ставшая основой дискуссии вокруг оперы - это использование религиозных символов.

Надо отметить, что после распада Советского Союза российское общество стало возрождать православные традиции, существовавшие в российском государстве на протяжении тысячи лет, переживая период постсекуляризации, то есть возрождения религии на постсоветстком пространстве. Для постсекулярного мира характерен конец гегемонии секуляризма как антирелигиозной идеологии. Нужно сказать, что в настоящее время православная церковь поддерживается государством, которое стремится сделать ее частью вырабатываемой официальной идеологии.

Сегодня правильнее было бы говорить о православной культуре российского общества, когда люди не обязательно участвуя в жизни церковной, разделяют православные ценности и с уважением относятся к православным христианским обычаям.

В ситуации с «Тангейзером» можно говорить о ценностном основании этого конфликта. Главное противоречие здесь состоит в том, что для одной части населения религиозные святыни, к которым относится и образ Христа, являются священными, а для другой - нет.

В постановке же Кулябин совершает то, что называется кощунством: он использует сакральное вкупе с низким, чем это сакральное оскверняет, лишая его ореола сакральности. Из Христа, воплощения жертвенности, чистоты и аскетизма, делает развратника и сладострастника, то есть трактовка Кулибина полностью противоречит первоначальному смыслу христианского образа.

Далее рассмотрим законодательный уровень конфликта. Многие СМИ возмутило то, что верующие, возмущенные, в свою очередь, постановкой, подали заявление в прокуратуру, после которого (но не прямо благодаря ему, а косвенно) сняли руководство театра и запретили постановку. То есть возникает слой конфликта, связанный с отношением государства, общества и СМИ к религии и ее правовой защите.

1 июля 2013 года в силу вступил закон «об оскорблении чувств верующих» в качестве дополнения к 148 статье Уголовного кодекса Российской Федерации «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий».

Пункт первый 148 статьи предполагает наказание за «публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих». «Явное неуважение к обществу» - понятие довольно расплывчатое и, к тому же, в законе не оговоренное. Второе понятие, упоминаемое в первом пункте закона - «чувства верующих». Чувства относятся к нематериальной сфере и являются слишком сложным понятием для того, чтобы на него можно было опираться, например, в ходе судебного следствия, а, главное, для того, чтобы его можно было как-то измерить и оценить.

Сама формулировка закона вызывает противоречия. Если в законе говорится о чувствах верующих, то это само по себе ставит этих людей и их чувства в отдельную охраняемую категорию, создавая ореол кастовости. Создается впечатление, что для верующих требуется особая оранжерея. Более того, получается, что человек, не декларирующий свою религиозность, оказывается ниже по статусу. Такая формулировка дала возможность СМИ «пройтись» по этому закону и по самим верующим, дала возможность авторам «развернуться» в своих способностях к иронии и сарказму, что мы можем наблюдать и на примере «Тангейзера».

В отношении дела о «Тангейзере» все усложнено тем, что в этой ситуации сталкиваются право, религия и искусство, которые прямо между собой не пересекаются. Это условие порождает множество вопросов, на которые общество должно выработать ответ, прийти к консенсусу, в том числе и благодаря обсуждению этих проблем в медийном пространстве. Что считать кощунством? Где та грань в искусстве, за которой оно начинается? Может ли оно быть оправданным в искусстве? Если нет, то это кощунство, касающееся только религиозных ценностей или еще каких-то? Каких в таком случае? И многих других вопросов.

С этим связан другой аспект развернувшейся вокруг Тангейзера дискуссии - о степени свободы художника, о его праве на интерпретацию классических произведений, о вседозволенности в искусстве, таланте и чувстве меры.

Если бы Тимофей Кулябин ставил пьесу, придерживаясь первоначального сюжета Вагнера, то вся эта ситуация вряд ли имела бы место. Хотя опера немецкого композитора сама по себе несет конфликтный заряд, побуждая зрителя к переживанию, к размышлению, где-то, возможно, к несогласию, она, тем не менее, вряд ли стала бы столь резонасной, не переделай Кулябин ее сюжет.

В связи с этим возникает несколько вопросов. Во-первых, насколько такая работа с оригиналом может быть оправдана. Во-вторых, не свидетельствует ли кощунство как простой и действенный драматургических ход о недостатке таланта у художника. В-третьих, являлось ли кощунство у Кулябина намеренным, рационально рассчитанным на подобную реакцию зрителей, или же на подобный резонанс он не рассчитывал.

2.2 Ценностный анализ публикаций о «Тангейзере» в «Литературной газете»

Рассмотрим публикации «Литературной газеты» под редакцией советского, а потом российского писателя и журналиста Юрия Полякова. Материалов в этом издании «Тангейзеру» посвящено не так много, как, например, в информационных СМИ, однако все они носят яркий публицистический характер, насыщены оценками и содержат прямо выражаемую авторскую позицию, что соответствует нашей задаче по определению ценностного содержания журналистского текста на основе выявления значимых для автора фактов и явлений действительности и их оценки. Авторы пытаются осмыслить глубинные проблемы общества, которые открыла, как шлюз, скандальная постановка, и предлагают свою концепцию, видение социальных процессов.

Скажем несколько слов о самом издании. «Литературная газета» была организована Максимом Горьким при участии Ивана Катаева в 1929 году как орган Союза писателей и существовала в таком виде до 1990 года, когда стала независимым изданием. В советское время газета была одним из наиболее значительных еженедельных литературных и общественно-политических изданий, охватывала широкий диапазон тем, а на страницах «Литературной газеты» печатались произведения крупнейший советских писателей.

Современная «Литературная газета» объявляет себя правопреемницей советского издания, однако редакция настаивает на связи с «Литературной газетой» Пушкина и традициями изданий девятнадцатого века, хотя изначально такого отождествления не было. Логотипом издания служат профили Горького и Пушкина, подчеркивающие преемственность традиций. Издание позиционирует себя следующим образом: «Литературная газета» публикует фундаментальные материалы, направленные на объединение российской интеллигенции на основе общих духовных и нравственных ценностей, единых государственных интересов». После того, как в 2001 году пост главного редактора перешел к писателю и журналисту Юрию Полякову, газета получила консервативно-патриотическую направленность.

Основная аудитория издания (три четверти) - это люди старшего поколения, большая часть жизни которых выпала на советский период (45-54 года - 26%, 55-64 года- 21%, старше 65 лет - 26%), 17% в возрасте 35-44 лет, 6% в возрасте 25-34 лет, и еще столько же в возрасте от 16 до 24 лет. Более половины читателей имеют высшее образование.

Итак, начнем анализ ценностный анализ с публикации Анны Кузнецовой «…И другие заинтересованные лица. Как всегда, срочно требуются профессионалы» от 27.05.2015.

В материале Анна Кузнецова ставит ребром вопрос: чем должен быть театр - местом духовного единения, воспитания зрителя, где он хотя бы на время может почувствовать себя возвышенно, приобщиться к разумному, доброму, вечному, или продолжением рынка, набором коммерческих проектов, которые не контролируются законами морали и ответственностью перед зрителем, а театральный деятель использует государственный театр как средство личного самовыражения, работая по принципу «не нравится - не смотрите». Уже на этом этапе анализа мы можем наблюдать жесткий нравственный авторский императив и представление о должном.

Так, для автора театр представляет собой ценность прежде всего как место духовного воспитания зрителя, его эстетических вкусов, нравственности, в связи с чем логично встает вопрос о доступности театра населению и профессионализме тех, кто этот театр создает. Для автора безусловной ценностью является человек, который осознает свой долг перед обществом и перед профессией, работает на их благо, понимая что и с какой целью он делает, не важно, режиссер ли это, постановщик или театральный педагог. Ответственность, нестяжательство, выполнение долга и бескорыстное служение искусству и народу - вот качества, которыми должен, по мнению автора, обладать художник с большой буквы.

Еще один немаловажный момент - это ценность собственной культуры, ее органичного развития, подразумевающего опору на традиции, на сокровища человеческой мысли и духа, создававшиеся столетиями. Именно поэтому для автора важна бережная и вдумчивая работа с классикой, ориентация на национальную театральную традицию, а не бездумное копирование иностранных веяний и извращение классических произведений, оправдываемое безграничной свободой и независимостью художника, который сознательно или бессознательно вносит раскол в социум. Для автора духовное воспитание зрителя посредством искусства - путь к оздоровлению общества, лишенного моральных ориентиров. Журналист выступает за ценность нравственного человека, консолидированного общества, патриотизм и любовь к своей стране и культуре и служение на благо их развития, а также призывает искать выходы из сложившейся конфликтной ситуации между театральными деятелями и обществом, предлагая варианты решений.

В материале в противоречие вступают две ценностные системы - капиталистического общества, которое есть сейчас, и коммунистического, которое осталось в недавнем прошлом. Уйти, может, и ушло, но его ценностная система продолжает существовать в носителях, людях, чей век выпал на то время. Так, Анна Кузнецова, автор материала, журналист и театральный деятель (автору более восьмидесяти лет) демонстрирует приверженность к ценностям советского человека.

Если капиталистический тип общества руководствуется законами рынка, а в конкуренции, как известно, побеждает сильнейший, то в коммунистическом обществе, защищенном от законов социал-дарвинизма, обусловленных влиянием рынка, был силен моральный компонент. Стоит хотя бы взглянуть на положения «Морального кодекса строителя коммунизма», своеобразные двенадцать заповедей советского человека, и можно убедиться, что общественный идеал социалистического общества был крепко связан с традиционной христианской моралью и предъявлял высокие нравственные требования к членам общества:

1. «Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам социализма.

2. Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест.

3. Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния.

4. Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов.

5. Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного.

6. Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.

7. Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни.

8. Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей.

9. Непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству.

10. Дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни.

11. Нетерпимость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов.

12. Братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами».

Из двенадцати ценностных постулатов кодекса в тексте Анны Кузнецовой можно наблюдать как минимум восемь, связанных с любовью к Родине, заботе о сохранении и умножении общественного достояния, честным трудом на благо общества, высоким сознанием общественного долга, коллективизмом, честностью и правдивостью, гуманным отношением к людям, непримиримостью к стяжательству и карьеризму. Про остальные четыре мы не можем сказать ничего точного, так как проблематика этого текста не позволяет обнаружить эти ценности.