Ложные друзья переводчика: основная характеристика, способы перевода

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

псевдоинтернациональный лексика перевод ложный

Все слова имеют историю, даже те, которые, как полагают, сложились спонтанно. Слова - самая важная и яркая часть языка. Они самым непосредственным образом связаны со всеми сторонами жизни общества - бытом и техникой, спортом и политикой, искусством и наукой, поскольку именно там они формируются, чтобы обеспечивать необходимое для существования человеческих коллективов общение. Желая овладеть иностранным языком, все стремятся иметь как можно больший запас слов, узнать их значение и возможные оттенки, научиться правильному их употреблению.

На протяжении всего периода развития исторического языкознания межъязыковые отношения всегда находились в центре внимания исследователей. В разное время проблемами языковых контактов и двуязычия занимались Л.В. Щерба, Ю.А. Жлуктенко, А.Е. Карлинский, М.М. Михайлов, В.Ю.Розенцвейг, Л.П. Крысин, У. Вайрайх, Э. Хауген и многие другие.

Интернационализация общественной жизни, получившая ускоренное развитие под влиянием научно-технической революции, эволюция общества в экономическом, социальном и культурном плане усиливают потребность в изучении псевдоинтернациональной лексики. Вопрос об псевдоинтернационализмах, поставленный в науке о языке, никогда не терял своей актуальности, в особенности с учетом возрастающей роли международных слов в самых различных областях языковой деятельности, связанных с процессами соприкосновения и сопоставления языков.

За последние годы возрос интерес исследователей к категории слов, называемых в литературе по переводу "ложными друзьями переводчика". Этот интерес не случаен. Как показывает анализ переводов, количество ошибок, допускаемых переводчиками в данной категории слов, чрезвычайно высоко. Их часто совершают высококвалифицированные переводчики. Они систематически встречаются в разных переводах. Таким образом, исследования данной категории слов обусловливаются потребностями практики перевода.

Особое значение псевдоинтернационализмов в развитии современных языков обусловлено тем, что они являются общепризнанными формами лексико-семантического выражения важнейших понятий современной культуры. Несомненно, их значение в преодолении языкового барьера, будь то обучение языкам, перевод, создание международных и вспомогательных языков.

По степени распространенности в русском и английском языках данная лексика занимает видное место, и перевод ее имеет свои особенности, поэтому в наше время для того, чтобы стать квалифицированным переводчиком, недостаточно только хорошее знание языка - необходимо также знание теоретических аспектов перевода во избежание ошибок при переводе, которые возникают по разным причинам, в частности из-за незнания особенностей перевода псевдоинтернациональной лексики.

Прошло почти сорок лет со дня выхода в свет первого англо-русского и русско-английского словаря "ложных друзей" переводчика (В. Акуленко и др.). С тех пор этот словарь неоднократно переиздавался, что свидетельствует об актуальности проблемы псевдоинтернациональной лексики не только для профессиональных переводчиков и филологов, но и для самого широкого круга людей изучающих английский язык.

Актуальность темы. В современной лингвистической литературе проблеме псевдоинтернациональной лексики уделяется все больше внимания. Это объясняется той значительной и неуклонно возрастающей ролью, которую играют международные слова и термины в самых различных областях языковой деятельности, так или иначе связанных с процессами соприкосновения и сопоставления языков. В частности, общеизвестно значение псевдоинтернациональной лексики для перевода как научной и художественной литературы, так и - особенно - публицистической, где псевдоинтернационализмы оказываются наиболее легко воспринимаемыми элементами иностранного текста. Весьма важна данная категория слов для практики интерлингвистики, где лексика наиболее распространенных международных вспомогательных языков, таких как интерлингва основывается главным образом на интернационализмах современных европейских языков, а также для переводоведения, когда необходимо теоретическое владение данным вопросом, и правильное и адекватное применение его на практике.

Объект исследования данной работы - англоязычные научные, художественные и публицистические тексты.

Предметом исследования дипломной работы является исследование псевдоинтернациональной лексики на современном уровне развития общества и особенности ее перевода.

Цель данной дипломной работы заключается в исследовании псевдоинтернациональной лексики в английском языке и выявлении особенностей перевода для осуществления межкультурной коммуникации.

Для раскрытия данной темы ставятся следующие задачи:

проанализировать научные источники по исследуемой проблеме и дать общую характеристику лексического состава английского языка;

выявить особенности псевдоинтернациональной лексики английского и русского языков и определить ее роль в текстах разных жанров с точки зрения теории и практики перевода.

дать определение псевдоинтернационализма и описать особенности данной лексики в английском языке;

охарактеризовать разновидности перевода в зависимости от жанрового типа переводимого материала;

провести анализ использования псевдоинтернациональных лексических единиц в разных текстах и способы их перевода.

Гипотеза исследования: знание специфики явления «ложные друзья переводчика» поможет избежать «подводных камней» при интерпретации текста.

Методы исследования: анализ специализированной литературы по данному вопросу с целью обобщения имеющихся знаний; проведение исследования по данной проблеме.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что данная работа может служить источником необходимых теоретических знаний для студентов и преподавателей при изучении соответствующего аспекта лексикологии, переводоведения или основой для дальнейших исследований в этой области.

Практическая значимость дипломной работы состоит в возможности использовать полученные результаты в лекционных курсах и практических занятиях по теории перевода; для оценки адекватности перевода, для стилистических исследований, здесь достаточно подробно изложены основные аспекты, которыми должен руководствоваться переводчик при переводе псевдоинтернациональных слов. Здесь также приведены различные образцы и примеры, которые могут помочь переводчику приобрести необходимые навыки работы с псевдоинтернациональной лексикой в разных жанровых текстах.

Материал исследования: псевдоинтернациональная лексика, встречающаяся в научно-технических, художественных и публицистических текстах (общее количество исследованных псевдоинтернациональных слов составляет более 150 лексических единиц).

I. Ложные друзья переводчика: основная характеристика, способы перевода

1.1 Понятие «ложных друзей переводчика» в современном языкознании

В современном языкознании все более широкое распространение получает синхронно-сопоставительный метод. Зародившись еще в XIX веке, он приобретает все большую популярность, прежде всего, среди лингвистов женевской и пражской школ, в советском языкознании, во Франции, США и в других странах начиная с 30-х годов XX в. и, главным образом, в последние десятилетия. Роль сопоставительного изучения (англ., contrastive study или comparative descriptive study, и т. д.) языков особенно возрастает, в частности, в связи с широкими возможностями приложения его выводов в таких областях, как общий и машинный перевод, обучение иностранным языкам и др. Данное направление лингвистических исследований стимулируется и его связями с другими важными теоретическими проблемами языкознания, включая вопросы двуязычия и многоязычия и языковых контактов.

Синхронно-сопоставительный метод направлен на установление совпадений и различий в языковых структурах, рассматриваемых с позиций не развития, а функционирования, то есть в плане синхронии, причем сопоставляться могут языки, относящиеся к любым языковым семьям и любым историческим периодам. Фактически внимание исследователей привлекают почти исключительно новые языки в связи с прикладными задачами. Сопоставление, проводимое отдельно для каждого уровня языковой структуры, может опираться на описательную или структуральную методику. Но в любом случае конечной целью его обычно является установление возможностей преобразования языковых систем в процессе перевода или установление степени близости отдельных элементов и целых систем в изучаемом втором и родном языках как основы при подготовке учебных материалов для преподавания иностранного языка.

В частности, слова любых двух синхронически сопоставляемых языков с точки зрения их предметно-логической отнесенности могут находиться в отношениях либо эквивалентности (чаще -- относительной, в пределах специальных областей лексики -- также абсолютной), либо безэквивалентности. Учитывая, кроме того, соотношение звуковой (или графической) стороны эквивалентных слов и соотношение их синтагматических, речевых характеристик, можно далее разграничить синхронические межъязыковые категории абсолютной и относительной синонимии, омонимии и паронимии. Роль межъязыковых синонимов играют слова обоих языков, полностью или частично совпадающие по значению и употреблению (и, соответственно, являющиеся эквивалентами при переводе). Межъязыковыми омонимами можно назвать слова обоих языков, сходные до степени отождествления по звуковой (или графической) форме, но имеющие разные значения. Наконец, к межъязыковым паронимам следует отнести слова сопоставляемых языков, не вполне сходные по форме, но могущие вызвать у большего или меньшего числа лиц ложные ассоциации и отождествляться друг с другом, несмотря на фактическое расхождение их значений. В свою очередь межъязыковые синонимы можно разделить на внешне сходные (до степени отождествления в процессах соприкосновения и сопоставления языков) и внешне различные. Безэквивалентная лексика, как правило, имеет специфическую внешнюю форму, хотя и здесь возможны случаи межъязыковой омонимии и паронимии [1, 371].

Псевдоинтернациональные слова - лексические единицы в разных языках близкие по форме, но отличающиеся по значению. Их также называют "ложными друзьями переводчика". В конце 60-х годов был издан даже специальный словарь таких "ложных друзей". Псевдоинтернациональные слова также возникли в результате заимствования, но при этом либо слово было заимствовано не во всех значениях, а лишь в одном, либо два языка заимствовали из какого-то третьего одно и то же слово, но в разных значениях, либо, наконец, в процессе заимствования слово претерпевает коренное переосмысление [2].

В практике переводческой и лексикографической работы, а также преподавания иностранных языков особые трудности представляют межъязыковые относительные синонимы сходного вида, а также межъязыковые омонимы и паронимы. Все эти семантически несколько разнородные случаи объединяет то практическое обстоятельство, что слова, ассоциируемые и отождествляемые (благодаря сходству в плане выражения) в двух языках, в плане содержания или по употреблению не полностью соответствуют или даже полностью не соответствуют друг другу. Именно поэтому слова такого типа получили во французском языкознании название faux amis du traducteur -- „ложных друзей переводчика". Данный термин, закрепившийся во французской, а отсюда и в русской лингвистической терминологии, имеет то преимущество перед параллельно употребляемыми немецким и английским описательными оборотами (irrefuhrende Fremdworter, misleading words of foreign origin), что он может быть отнесен к любым словам соответствующего типа, не сводя их к более частному случаю -- иностранным словам, выступающим в данной роли. Совершенно неточным представляется наименование данной категории слов только «межъязычными омонимами», изредка встречающееся в литературе. Наконец, менее удачно и предложенное лингвистами Мичиганской школы название (deceptive cognates) - (обманывающие когнаты), так как термин «когната» традиционно ассоциируется в языкознании с общим происхождением слов в родственных языках, в то время как рассматриваемая группа слов определяется чисто синхронически, независимо от их происхождения [3, 49].

Как отмечает лингвист Л.И. Борисова, в разных языках возникло множество других названий для обозначения данной категории слов (например, в русском: ложные эквиваленты, межъязыковые омонимы, междуязычные (межъязыковые) аналогизмы, псевдоинтернационализмы, псевдоэквивалентные пары слов и пр.; во французском: piиges, traquenards, йpines, trahisons, mots perfides и др.) [4, 5]. Уместно привести высказывание P.А. Будагова, обосновывающего утверждение этого названия в русском языке: "Хотя словосочетание "ложные друзья переводчика" и длинно и слишком открыто, чтобы стать термином, оно все же терминируется за последние годы». Он аргументирует свою точку зрения тем, что это словосочетание не имеет равного и более краткого эквивалента, а также «открытость» термина кажется ему привлекательной, так как напоминает о возможных ловушках в переводе [5, 267]. По мнению Л.И. Борисовой, название «ложные друзья переводчика» обладает тем преимуществом, что точно характеризует переводческое явление, при котором происходят ложные отождествления международных аналогизмов [6, 29].

Известно, что в конце 60-х начале 70-х годов советскими учеными были проведены фундаментальные исследования данной категории слов. В работах В.В. Акуленко (1969, 1972), К.Г.М. Готлиба (1966, 1972), В.Л. Муравьева (1969, 1974, 1985) были представлены основные теоретические положения, касающиеся ложных эквивалентов. В то же время ими были составлены словари и пособия «ложных друзей переводчика». В них рассматриваются несовпадения слов, близких по звучанию и написанию, но семантически или по употреблению несхожих в разных языках [7, 23].

Наиболее полное определение понятию «ложные друзья переводчика» дает А.В. Федоров: «Ложный эквивалент - слово, полностью или частично совпадающее (или близкое к нему) по звуковой или графической форме с иноязычным словом при наличии полной этимологической общности между ними, но имеющими другое значение (или другие значения) при известной смысловой близости (отнесенности к одной сфере применения)» [8, 284].

Принципиально следует различать «ложные друзья переводчика», в устной и письменной формах речи. Это требование обязательно в случае сопоставления языков с различными письменностями или, напротив, в случае языков с общей письменностью, но фонематически несходной лексикой. Для русского и английского языков с их сходными видами письма, находящимися в закономерных соответствиях, данное разграничение фактически может не проводиться, хотя степень, до которой сопоставляемые лексемы отождествляются двуязычными лицами, и здесь оказывается несколько различной в каждой из форм речи, а в определенных случаях отождествление разноязычных слов вообще имеет место только в одной из форм речи (например, русск. гейзер и англ., geyser ['gi:za] «газовая колонка для ванны» сходны только в написании) [9, 181].

По мнению Р.А. Будагова, «ложные друзья переводчика» представляют большую опасность в письменной речи. Он аргументирует это тем, что в устном переводе можно «обойти» трудное или не совсем ясное слово, а на письме это недопустимо. Поэтому проблема «ложных друзей переводчика» выступает как проблема, прежде всего письменной речи, хотя с ней должен считаться и устный переводчик [10, 66].

Особого внимания в этой области заслуживают работы В.В. Акуленко, давшего обоснование "этой широкой, семантически разнородной двуязычной категории". Автором проанализированы источники появления "ложных друзей переводчика". Они являются результатом взаимовлияний языков. В его работах уточняются понятия "ложных друзей переводчика", "интернационализмов" и "псевдоинтернационализмов", которые многими авторами не разграничивались и использовались как взаимозаменяемые. Ученый характеризует "ложные друзья переводчика" как семантически разнородную категорию слов, включающую интернациональную лексику /межъязыковые относительные синонимы сходного вида/, псевдоинтернациональные слова /межъязыковые омонимы/ и межъязыковые паронимы. В его работах дается аргументированное описание всех трех групп слов, составляющих категорию "ложных друзей переводчика". В работах В.В.Келтуяла подчеркивается положение о том, что расхождение смыслового содержания параллельных интернациональных слов в разных языках представляет собой естественный и неизбежный процесс, связанный с развитием общества.

На большом фактическом материале автор показывает, что каждое интернациональное слово проходит в соответствующем языке свой путь семантического развития. Семантическая эволюция интернациональных слов протекает в разных языках по-разному. Она обусловлена спецификой лексико-семантической системы конкретного языка. Некоторые различия в смысловой структуре интернациональных слов разных языков являются естественными и закономерными и не меняют интернационального характера интернационализмов [11, 44].

Исторически «ложные друзья переводчика» являются результатом взаимовлияний языков, в ограниченном числе случаев могут возникать в результате случайных совпадений, а в родственных, особенно близкородственных, языках основываются на родственных словах, восходящих к общим прототипам в языке-основе. Их общее количество и роль каждого из возможных источников в их образовании оказываются различными для каждой конкретной пары языков, определяясь генетическими и историческими связями языков.

В английском и русском языках слова этого рода в подавляющем большинстве случаев представляют собой прямые или опосредствованные заимствования из общего третьего источника (часто это интернациональная или псевдоинтернациональная) лексика или параллельные производные от таких заимствований. Значительно меньше представлены результаты собственно англо-русских языковых контактов: слова английского происхождения в русском языке и русского происхождения в английском, хотя среди заимствованных слов этой группы иногда наблюдаются существенные расхождения со словами-образцами, затрудняющие носителям языка-источника понимание, казалось бы, „своего” слова в другом языке [12, 38].

Количество, степень расхождения и распределение по частям речи «ложных друзей переводчика» различны для различных пар языков. Но, в любом случае, их состав является в общем одним и тем же для носителя каждого из двух сопоставляемых языков, несколько различаясь лишь в плане межъязыковой паронимии.

В английском и русском языках „ложные друзья переводчика”, насчитывающие несколько тысяч слов, встречаются в пределах четырех частей речи: существительных, прилагательных, наречий и глаголов. В большом числе случаев в данной роли выступают не единичные слова, а все представители соответствующих словообразовательных гнезд. Естественно, для лиц, владеющих основами второго из языков, ложные отождествления имеют место лишь в сфере одинаковых частей речи: так, существительные ассоциируются с существительными и т. д., омонимия же частей речи, как правило, не вызывает затруднений. С семантической точки зрения вводящими в заблуждение оказываются слова, принадлежащие к аналогичным или смежным семантическим сферам или, во всяком случае, могущие оказаться в сходных контекстах; явно случайно совпадающие лексемы, по сути не встречающиеся в одинаковых контекстах (типа англ., rock «скала» -- русск. рок), не вызывают ложных ассоциаций. Расхождения в парах «ложных друзей переводчика» могут намечаться в понятийном содержании, реалиях, стилистических характеристиках и лексической сочетаемости; на практике все эти типы расхождений нередко переплетаются [13, 269].

В расхождениях понятийного, предметно-логического содержания ложно, отождествляемых английских и русских слов сказывается своеобразие классификаций явлений, свойств и отношений объективного мира, характерных для семантики каждого языка. Так, например, англ., agony выражает широкое понятие о душевных и физических страданиях и их проявлениях, что отражается в англо-русском словаре как:

1) предсмертные муки, агония (например, agony of death, mortal agony);

2) сильнейшая физическая боль, мука; как в примере из Дж. Голсуорси: "...Dartle seized his wife's arm, and... twisted it. Winifred endured the agony with tears in her eyes, but no murmur...";

3) внезапное проявление, взрыв, приступ чувств(а), как в agony of fear «приступ страха»;

4) сильная душевная борьба, отчаяние, горе, как в "Не is in agony because of this conflict of ideas". Русское же слово агония означает лишь предсмертные физические муки (англ., throes of death, death-struggle). Английское слово artist передает понятие о представителе искусства в широком смысле слова и, в частности, о представителях некоторых конкретных видов искусства:

1) представитель искусства, артист, художник вообще, как в a creative artist, a literary artist и т.д.; ср. у О. Уайльда: "Last night she was a great artist. This evening she is merely a commonplace mediocre actress",

2) живописец, график, как в illustrations by the best artists; переносный характер имеет значение 3) мастер своего дела, как в an artist in words „мастер писать". Русское слово артист передает понятие, прежде всего о профессиональном (отсюда -- и о самодеятельном) актере, что соответствует английским словам actor (о драматическом артисте, артисте кино), artiste (о профессиональном музыканте, танцовщике, артисте комедии, эстрады); особо передаются сочетания артист балета -- ballet-dancer, артист оперы -- opera-singer. На втором месте стоят значения: художник вообще, представитель искусства (ср. artist) и переносное, разговорное мастер своего дела (ср. artist и выражение a good hand in (at) something).

Даже в терминах типа англ., revolution -- русск. революция, представляющих классический образец международных слов с одинаковым во многих языках значением, намечается специфика, как в основных, так и в производных значениях. Английское слово (оставляя в стороне его омоним со значениями «вращение», «оборот») означает любое полное изменение строя общества, системы управления обществом, перемену правительства, а также полную перестройку, коренное преобразование чего бы то ни было. В англо-русском словаре первое из этих значений отражается как:

1) революция (о прогрессивных коренных переворотах в общественно-экономических отношениях), например, в the Revolution --английская революция XVII в., the French Revolution --французская революция XVIII в., the October Revolution -- об Октябрьской социалистической революции;

2) государственный переворот, захват власти, как в a palace revolution «дворцовый переворот»;

3) политическое или (переносно) иное восстание, бунт; например, у А. Кронина так названо выступление группы младших врачей против поборов их начальника: "But listen, darling, we're going to start a revolution". Второе значение отражается в англо-русском словаре в виде двух эквивалентов:

4) перестройка, ломка, переворот, революция в каком-либо деле, как a revolution in science «переворот в науке», the industrial revolution «промышленная революция»;

5) перемена, изменение, как в примерах из У. Теккерея (...the whole course of events underwent a peaceful and happy revolution) и Р. Стивенсона ("/ hope that our sympathy shall survive these little revolutions undiminished"). Значения же русского слова революция соответствуют лишь в первом и четвертом случаях значениям слова английского [14, 31].

Исключительное значение для правильного понимания значения слов имеет учет их системных связей. Так, если значение русского слова роман можно понять лишь в противопоставлении словам повесть, рассказ, новелла и пр. (где основой противопоставления служит степень охвата отражаемых жизненных явлений, а отсюда -- большая или меньшая форма прозаического произведения), то англ., romance как термин литературоведения означает прозаическое или поэтическое повествование героически-приключенческого или романтически-любовного плана в противоположность novel -- прозаическому реалистическому бытовому произведению (основа противопоставления здесь -- степень реалистичности, «приземленности» сюжета). Значение англ. medicine проявляется лишь в свойственном английской традиции противопоставлении терапии, хирургии, акушерства, стоматологии, санитарии и гигиены (в частности, ученые степени отдельно присваиваются в этих областях, имея при этом различную ценность; ср., напр. Bachelor of Medicine, сокр. М. В. и Bachelor of Surgery, сокр. Ch. В. и т. д.); medicine, кроме общего значения «медицина», в английском языке означает именно терапию, поэтому первая из вышеназванных степеней переводится как «бакалавр терапии». Слово же медицина означает только совокупность наук о болезнях человека, их лечении и предупреждении (в отличие от ветеринарии) и не может быть механически уподоблено его английскому аналогу.

На примере последней пары слов можно легко проиллюстрировать также то общее правило, что расхождения особенно увеличиваются в сфере переносных значений: так, английское слово medicine в своих переносных значениях означает:

1) жидкое лекарство, принимаемое внутрь, микстуру (в отличие от injection, lotion, medical preparation, pill, ointment и пр.),

2) колдовство, магию (у отсталых народов),

3) талисман, амулет; русское же слово медицина имеет совершенно иное переносное просторечное значение "медик, врач, врачи (собирательно)", что переводится на английский язык как physician, разговорное doctor или фамильярное doc в единственном или множественном числе [15, 187].

Степень семантических расхождений оказывается неодинаковой в различных частях речи: наиболее специфичны значения прилагательных и, нередко еще более, наречий. Часто невозможно вывести семантические расхождения в словах данного гнезда, относящихся к одной части речи, зная расхождения в словах, относящихся к другой части речи. Например, прилагательные absolute и абсолютный полностью или почти полностью совпадают в большинстве значений и взаимозаменимы при переводе, но отсюда не следует, что такое же соотношение существует между наречиями absolutely и абсолютно: английское слово даже в основном значении, сближающимся с русским абсолютно, не всегда соответствует русскому аналогу по соображениям лексической сочетаемости (так, to absolutely agree „без возражений согласиться”, to vanish absolutely "полностью исчезнуть" и т. п.) и имеет три специфических значения (безусловно, несомненно, в грамматике -- независимо, разговорное --да, конечно); русское же слово в объединяющем оба аналога значении может переводиться английским лишь в меньшинстве случаев (нередко передаваясь словами entirely, perfectly, totally, utterly), с оттенком "вообще" при отрицании передается как at all, а с оттенком "вполне" -- как quite, помимо чего значит "безотносительно" (irrespectively; in absolute terms и пр.). В случаях же типа really -- реально семантическая близость, наблюдающаяся в прилагательных (real -- реальный), полностью исчезает [16, 64].

Следует возразить против распространенного мнения о том, что якобы семантика русских слов, сходных с английскими, в том числе и интернационализмов, как правило, является более бедной сравнительно с их английскими аналогами. Такое соотношение характерно только для некоторых случаев, когда русский специальный термин сопоставляется с английским словом, сочетающим терминологические и нетерминологические значения. Но наряду с этим встречается немало иных, в том числе противоположных случаев. Между тем, данное убеждение, наряду с некоторыми другими причинами, приводит к существенному обеднению описания русских слов в русско-английских словарях, нередко рекомендующих переводить весьма сложное по семантике русское слово только одним, внешне сходным, но семантически лишь относительно пригодным аналогом.

Значительное место среди "ложных друзей переводчика" занимают случаи межъязыковой омонимии и паронимии. При этом межъязыковая омонимия всегда обратима, т. е. воспринимается как таковая носителями обоих языков. Она может возникать непосредственное ходе соприкосновения и сопоставления языков (например, англ., mark -- русск. марка или англ., family -- русск. фамилия, полностью омонимичные в современном употреблении), нередко в межъязыковые омонимические отношения вовлекаются и внутриязыковые омонимы: так, если англ., crab I "краб и др." и русск. краб являются межъязыковыми относительными синонимами сходного вида, то англ., crab II "дикая яблоня" и crab III "уклон, крен" омонимичны по отношению к первому английскому слову, а отсюда и к его русскому аналогу. Межъязыковые паронимы также могут быть двусторонними и обратимыми, т. е. вводящими в заблуждение носителей обоих языков; это особенно часто имеет место в случаях, когда межъязыковая паронимия основывается на паронимии внутриязыковой: например, английские слова specially -- especially или, в меньшей мере, concert -- concerto вызывают затруднения у самих англичан, а отсюда, естественно, и у русских, ассоциируясь в русском языке со словами специально и концерт. Как правило, однако, межъязыковая паронимия является односторонней. Так, смешение слов типа intelligence -- intelligentsia, history -- story, mayor -- major, principled -- principal возможно для русского, устанавливающего аналогии со словами интеллигенция, история, майор, принципиальный, но не для англичанина. И наоборот, только англичанин может смешать русские пары слов типа стандарт -- штандарт, фарс -- фарш, пенсия -- пансион по аналогии к словам standard, farce, pension [17, 242].

Расхождения в предметно-логическом содержании английских и русских "ложных друзей переводчика" в ряде случаев связаны с расхождениями в самой жизни народов. В этом случае неизбежны комментарии о реалиях, без которых любые чисто языковые сопоставления будут неполноценными. Например, русскому переводчику необходимо знать для понимания слова academy, что так называются:

1) специальные школы для взрослых (academies of music, of riding и т. д.),

2) училища, занимающие промежуточное положение между средней и высшей школой (military, naval academies),

3) в прошлом -- частные школы для детей богатых родителей (типа Miss Pinkerton's academy for young ladles у У. Теккерея). Поэтому неточно употреблять это слово, говоря о советских вузах и высших военных учебных заведениях, которые лучше называть colleges.

Существенную роль играют также обычаи словоупотребления, иногда (но необязательно) связанные с расхождениями реалий. Например, для правильного употребления русского слова ректор английский переводчик должен знать, что так именуется в СССР глава любого высшего учебного заведения (ср. англ., president, principal, vice-chancellor), тогда как применительно к английской высшей школе термином rector называют только глав шотландских университетов и руководителей двух из колледжей Оксфорда (Exeter и Lincoln Colleges) [18, 115].

Нередко расхождения в значениях английских и русских слов связаны с новыми явлениями, характерными для современной действительности; в этом случае особенно важно, чтобы при переводе учитывалась степень знакомства носителей английского языка с соответствующими явлениями. Так, более сложным для английского читателя представляется не установление соотношения значений англ., decade "десятилетие" -- русск. декада "десятидневка", а усвоение нового факта советской жизни -- десятидневных общественных кампаний, называемых декадами, в частности десятидневных празднований достижений литературы и искусства одного из народов СССР (англ., ten-day campaign или ten-day festival). Соотношение слов brigadier -- бригадир ясно лишь лицам, знающим формы организации труда в СССР (в производственных бригадах -- crews, work-teams, откуда бригадир -- team-leader, crew-leader) и систему британских воинских званий (Brigadier -- бригадный генерал, промежуточный чин между полковником и генерал-майором). В некоторых случаях неточное понимание реалий становится не единичным недоразумением, а традиционной ошибкой лексикографов, а отсюда и многих переводчиков [19, 110].

Кроме того, возникает необходимость учета возможных расхождений стилистических характеристик ассоциируемых слов. Такие расхождения могут сопутствовать частичным семантическим различиям, но встречаются и в словах с одинаковыми значениями. Поэтому нельзя полностью понимать слово и правильно пользоваться им, не зная его функционально-стилистической и эмоционально-экспрессивной окрасок, а в ряде случаев и ограничений в месте и времени его употребления. Наиболее часто встречаются в англо-русских сопоставлениях расхождения в функционально-стилистических окрасках, т. е. в допустимости употребления слов преимущественно или исключительно в определенных стилях речи. Например, даже в сходном значении "совещание специалистов" англ., consultation и русск. консультация не вполне совпадают, так как первое слово стилистически нейтрально, а второе имеет книжный характер. Еще более заметны стилистические расхождения в словах типа bark "лодка" -- барка, где первое является классическим поэтизмом, а второе стилистически нейтрально. Стилистическое расхождение делает многие слова абсолютно невзаимозаменимыми при переводе [20, 21].

Существенным типом стилистических расхождений являются и различия в оценочных, эмоционально-экспрессивных окрасках. Если английское слово compilation "собирание, составление" вполне нейтрально в данном отношении, то русск. компиляция имеет оттенок неодобрительности, означая "несамостоятельную работу, основанную на механическом использовании чужих материалов". Эмоционально-экспрессивно выраженные окраски особенно часто проявляются в переносных значениях: примером может служить употребление таких русских слов, как субъект, тип, фрукт, элемент, экземпляр в значении "человек, личность". Все эти слова, кроме закрепленности за непринужденно-разговорной или даже фамильярно-обиходной речью, характеризуются отчетливой неодобрительной окраской, которую при переводе на английский язык приходится передавать разнообразными отрицательными эпитетами при словах individual, person или стилистически более выразительных: fellow и даже devil.

Нередки оценочные расхождения, иногда социально обусловленные, в общественно-политической лексике: так, в реакционных буржуазных кругах стран английского языка слово propaganda нередко ассоциируется с понятием "ложь", "обман общественного мнения". Один из персонажей романа австралийской писательницы Д. Кыосак "Жаркое лето в Берлине", американский журналист, говорит: "Да, это именно то, ... что мы называем "информацией", когда это исходит от нас, и "пропагандой", когда это делают другие" (гл. X). То же относится к английскому слову propagandist. "В англо-саксонском обществе, -- пишет Леонард Доуб, -- верный способ оскорбить, унизить или разоблачить человека -- это назвать его пропагандистом" (Leonard W. Doob, Public Opinion and Propaganda, N.-Y., 1949, стр. 231) . Правда, в словоупотреблении прогрессивной журналистики данные слова свободны от неодобрительной окраски и могут употребляться в положительных контекстах, означая распространение и углубленное изучение каких-либо идей, учений, а также лиц, занятых соответствующей работой. Вполне нейтрально и не зафиксированное большинством словарей значение слова propaganda "уговоры, убеждение", широко представленное в современной английской и американской литературе. Русские же слова пропаганда, пропагандист нейтральны в эмоционально-экспрессивном отношении и могут употребляться в самых разнообразных контекстах. В последние десятилетия они все шире употребляются применительно к современной действительности в значении "распространение знаний, культурных ценностей" (в сочетаниях типа пропаганда научных знаний, педагогическая пропаганда, пропаганда искусства, пропаганда художественной литературы и т. п.); впрочем, первые случаи синонимического употребления слов просветитель и пропагандист восходят еще к XIX веку [21, 126].

Оценочные окраски могут проникать даже в терминологию общественных наук, отражая различия в идеологии и социальной действительности стран обоих языков. Такие юридические термины, как англ. speculation -- русск. спекуляция, в основном сходны по семантике, но принципиально расходятся в оценочных окрасках. Известный английский юрист Д. Притт заметил: "Спекуляция" (speculation)... со всей определенностью не трактуется в британском праве, хотя и может привести человека либо на скамью подсудимых, либо в палату лордов; русский же термин "спекуляция" (speculatsie), мало, по существу, отличный по значению, встречается в списке преступлений, перечисленных в Уголовном кодексе... Характерны специфические оценочные напластования, нередко связанные с особенностями истолкования значений, в некоторых заимствованиях, которыми обменялись оба языка. Например, в отличие от русского слова указ "постановление правительственного органа" (англ. ukase -- о русской истории; decree, edict -- о современной советской действительности), англ., ukase в применении к жизни стран английского языка означает "произвольный, деспотический акт" и имеет негативный оттенок. В отличие от вполне нейтрального businessman, что соответствует русскому деловой человек, русск. бизнесмен имеет отрицательную окраску, означая беспринципного дельца.

Наконец, нельзя пройти мимо временных и местных ограничений в употреблении "ложных друзей переводчика". Русское баталия не только употребляется в несколько отличных от английского battle значениях: оно встречается в буквально том же значении, что и английское слово battle ("битва, сражение"), но только в языке XVIII века -- начала XIX века. Многие трудности связаны со спецификой употребления английских слов в различных странах, прежде всего в Великобритании и в США. Тривиален пример с термином gasoline, обозначающим в Великобритании "газолин", а в Америке "бензин". Следует упомянуть также случай с расхождением значений терминов, означающих крупнейшие числа, в британском и американском вариантах английского языка. Английский язык Великобритании, ориентирующийся здесь на немецкий образец, употребляет слова billion, trillion, quadrillion, quintillion в значении миллиона во второй, третьей, четвертой и пятой степени. Английский язык США, ориентирующийся здесь на французский образец, употребляет эти слова в значении миллиона, умноженного на 10³, 10^s, 10⁹, 10¹². Это делает данные слова в их британском понимании "ложными друзьями" в отношении русского языка, вследствие чего при переводе, пользуясь этими словами, приходится учитывать страну, являющуюся источником или местом назначения переводимого текста [22, 79].

Различия в лексической сочетаемости соответствующих русских и английских слов создают значительные трудности при изучении языков и при переводе, но, как правило, не находят достаточного отражения в двуязычных словарях. При этом предполагается, что такие трудности практически всегда преодолимы при обычном (не машинном) переводе, т. к. переводчик, опирающийся на свое языковое чутье, „чувствует”, в каких сочетаниях допустимы рекомендованные в словаре слова. Это, в основном, верно применительно к родному языку, но обычно в значительно меньшей степени относится к языкам иностранным. Положение осложняется тем обстоятельством, что предпочтение, отдаваемое тому или иному слову в данном сочетании, не может быть обосновано ничем, кроме традиции. Например, слова industry -- индустрия в значении "промышленность" совпадают по значению, но первое далеко не всегда переводится вторым, так как если социалистическая, капиталистическая, современная, тяжелая, легкая, машиностроительная -- индустрия или промышленность звучат одинаково правильно, то, согласно нормам русского литературного словоупотребления, можно говорить только об автомобильной, атомной, бумажной, газовой, горной, добывающей, консервной, мукомольной, нефтяной, обрабатывающей, пищевой, рудной, содовой, стеклодувной, строительной, ткацкой, электротехнической, энергетической и пр. промышленности, но не индустрии. Расхождения в сочетаемости делают не вполне взаимозаменимыми при переводе даже такие явно синонимичные интернационализмы, как англ., international (автор не говорит о местных оттенках в употреблении этого слова в США и Канаде) -- русск. интернациональный: в русском языке наряду со словом интернациональный в том же значении употребляется слово международный, традиционно предпочтительное в подавляющем большинстве сочетаний, тогда как английское слово не знает ограничений в лексической сочетаемости и употребляется во всех случаях, где оно уместно по значению [23, 144].

1.2 Проблемы перевода псевдоинтернационализмов в русском и английском языках

В практике перевода нет, пожалуй, столь «обманчивой» лексики, какой является «псевдоинтернациональная» лексика.

Актуальность темы работы обусловлена тем, что трудности перевода такой лексики состоят, прежде всего, в сходной форме слов языка источника (в данном случае русского) и языка перевода (в нашем случае, английского). Причины существования сходной формы могут быть самые различные, но чаще всего такая форма -- результат, взаимовлияния языков или случайных совпадений.

Анализ примеров "ложных друзей" показывает, что наибольшее количество ошибок возникает при переводе интернациональной лексики. Интернациональные параллели характеризуются общностью смысловой структуры и поэтому легко отождествляются при переводе. Однако в результате таких отождествлений нередко возникают ложные эквиваленты, поскольку наряду с общностью в их смысловых структурах имеются и существенные различия, о которых переводчик часто забывает [24, 317].

Как нам предоставляется, название "ложные друзья переводчика" обладает тем преимуществом, что очень точно характеризует переводческое явление. При переводе данной категории слов могут происходить ложные отождествления, поскольку междуязычные аналогизмы имеют некоторую графическую /или фонетическую/, грамматическую, а часто и семантическую общность. В настоящее время термин "ложные друзья переводчика" в основном используется тогда, когда авторы касаются проблем теории и практики перевода. Однако он не удовлетворяет некоторых авторов, проводящих фундаментальные лингвистические исследования данной категории слов. Вместо образного метафорического названия К.Г.М.Готлиб, например, использует термин "междуязычные аналогизмы". Такой подход вполне оправдан, поскольку некоторые авторы исследуют междуязычные аналогизмы не только в реальной ситуации двуязычия /в частности, перевода/, но и проводят синхронно-сопоставительный анализ данной категории слов [25, 12].

Ими развиты как основные теоретические положения, касающиеся этой категории слов, так и составлены словари и пособия "ложных друзей переводчика".

В литературе по переводу встречаются два варианта написания: "ложные друзья переводчика" и "ложные друзья" переводчика. В одних случаях они абсолютно равнозначны и взаимозаменимы, в других случаях оказывается возможен только второй или наоборот вариант, например, "ложные друзья" переводчика с английского языка [26, 18].

С первого взгляда может показаться, что "ложные друзья переводчика" способны вводить, в заблуждение только людей, начинающих изучение языка и плохо владеющих им. В действительности, как отмечают исследователи этой лексической категории, дело обстоит наоборот: основная масса "ложных друзей" (за исключением немногих, наиболее наглядных случаев, преимущественно относящихся к омонимии) оказывается опасной именно для лиц, уверенно и практически удовлетворительно пользующихся языком, хотя и не достигающих степени адекватного несмешанного двуязычия и поэтому допускающих ложные отождествления отдельных элементов систем иностранного и родного языков. Так возникают многочисленные семантические кальки и случаи нарушений лексической сочетаемости или стилистического согласования не только в процессах пользования иностранной речью, но и при переводах на родной язык и даже в оригинальном словоупотреблении в родном языке [1, 297].

При этом нельзя считать, что любые ошибки этого рода свидетельствуют о недостаточном владении чужим языком или о небрежности говорящего, тогда как совершенное владение языком специалист (преподаватель, переводчик) гарантирует. Как признается в современной теоретической лингвистике, владение вторым языком в большинстве случаев не бывает вполне безукоризненным, а равно свободное абсолютно правильное параллельное использование двух языков является лишь теоретически допустимой абстракцией. Отсюда следует, что подавляющее большинство людей, знающих языки, может, хотя и в очень различной степени, допускать ошибки в словоупотреблении и переводе. Основными источниками таких ошибок являются отношения сходства или кажущейся идентичности (similarity and near-identity) материала обоих языков по звучанию или по функции. В частности, в области лексики именно "ложные друзья переводчика" не только особенно часто дезориентируют массового переводчика, но порой могут вводить в заблуждение и специалиста-филолога (в том числе лексикографа, переводчика-профессионала, преподавателя), что, в случае исключительности таких фактов, не дает оснований относить его к лицам, недостаточно знающим язык в целом.

Ограничимся единичными иллюстрациями ошибочных переводов с английского языка на русский, проникающих в художественную и научную литературу и периодическую печать. Так, ammunition "заряды, боеприпасы" нередко передается как "амуниция", что в русском языке значит "снаряжение военнослужащего (кроме оружия и одежды)", несмотря на полную неуместность данного русского слова в контексте, относящемся к жизни Робинзона Крузо на необитаемом острове или к торговой деятельности лавочки огнестрельного оружия, обслуживающей американских пионеров-поселенцев (см. Д. Дефо, Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, т. I, "Academia", At.--Л., 1934, стр. 442; Дж. Шульц, Ошибка Одинокого Бизона и другие повести, Госиздат Карельской АССР, Петрозаводск, 1961, стр. 111, 118). Expert "специалист" часто переводится как эксперт в контекстах, где речь идет просто об инженере или враче, не имеющих никакого отношения к экспертизам (Г. Уэллс, Избранное, т. I, Гослитиздат, М., 1958, стр. 567; О. Пинто, Охотник за шпионами, Воениздат, М., 1959, стр. 142 и мн. др.). Читатель с недоумением узнает о крайней бедности семьи английского ректора, не подозревая, что в подлиннике речь идет не о руководителе университета, а о приходском священнике -- англ., rector (Дж. Голсуорси, "Беглая", Собрание сочинений в 16 томах, т. 14, изд. "Правда", М., 1962, стр. 344). Замечание об установленном режиме, порядке работы (routine), сделанное героем рассказа Р. Бредбери, космонавтом по профессии, с целью погасить интерес сына к космическим полетам, превращается в переводе в приписывание этим полетам консерватизма и косности: