Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Магистерская диссертация

Контрастивный анализ понятийных соответствий терминогрупп «Evidence» и «Доказательство»

Введение

Настоящая работа посвящена выявлению, исследованию и сопоставлению понятийных соответствий в области доказательственного права в русском и английском языках.

Актуальность данной темы обусловлена активностью исследования правовой сферы жизни общества специалистами различных областей науки, включая не только правоведов, но и лингвистов, а также недостаточной систематизированностью уже имеющейся терминологии доказательственного права. Наибольший лингвистический интерес рассматриваемая тема представляет для терминологов и терминографов. Проблемы юридической терминологии стали предметом исследования многочисленных отечественных и зарубежных исследователей, таких как В.М. Савицкий, С.П. Хижняк, M. Хрома, С. Шартчевич. Сопоставительный анализ юридической терминологии играет значительную роль не только для учёных-теоретиков, но и для переводчиков, а также для людей, непосредственно вовлечённых в процесс судопроизводства, осуществляющийся на международном уровне.

Несмотря на бесспорную общественную значимость юриспруденции в целом и юридической терминологии в частности, терминосфера судопроизводства изучена не в полной мере, а терминообласть доказательственного права характеризуется общей разрозненностью и фрагментарностью. Научная новизна данной работы заключается в том, что в рамках настоящей работы впервые предпринимается попытка выделить и охарактеризовать терминогруппу «evidence» в английском языке, а также найти и классифицировать понятийные соответствия в русском языке, принимая во внимание как лингвистические, так и экстралингвистические факторы, в том числе особенности правовых систем США и России.

Цель настоящей работы заключается в изучении понятийных соответствий юридической терминологии в сфере доказательственного права США и России с учётом особенностей правовых систем этих стран. Для достижения данной цели были выполнены следующие задачи:

1. определение содержание понятия «термин»;

2. сравнение континентальной и англосаксонской правовых систем и выявление национальных особенностей в сфере доказательственного права;

3. сбор материала методом сплошной выборки из нормативных и доктринальных источников на английском языке;

4. анализ и систематизация англоязычных терминов;

5. определение структуры терминогрупп «evidence» и «доказательство»;

6. сопоставительный анализ ядра и периферии полученных терминогрупп;

7. выявление и классификация межъязыковых понятийных соответствий.

Объектом исследования являются терминогруппы «evidence» и «доказательство».

Предметом исследования являются межъязыковые понятийные соответствия в рамках даннных терминогрупп, которые были исследованы и подразделены на полные соответствия, частичные соответствия и безэквивалентные единицы. Всего в ходе исследования было проанализировано 300 единиц на русском и английском языке, из них 217 - входящих в состав терминогруппы «evidence».

Материалом исследования послужили нормативные и доктринальные источники на английском и русском языках, в том числе тексты законов, материал, размещённый на специализированных сайтах, справочники и словари.

В данной работе для решения поставленных задач были использованы следующие методы: метод компонентного, контекстуального и контрастивного анализов, сравнительно-сопоставительный и описательный метод, а также метод семантического членения.

Практическая значимость данной работы заключается в выявлении понятийных соответствий терминогрупп «evidence» и «доказательство» и отражена в результатах, которые могут быть использованы для создания информационно-поисковых тезаурусов, в сравнительной типологии русского и английского языков, а также в переводческой и терминографической практике.

Структура и объём работы определяются поставленной целью и задачами. Данная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и списка источников. Общий объём работы составляет 91 страницу печатного текста.

Во введении аргументируется актуальность и научная новизна данной работы, определяется предмет и объект исследования, формулируется цель исследования и его задачи, а также перечисляются научные методы, использованные в работе, и указывается практическая значимость исследования.

В первой главе даётся характеристика основных теоретических положений, используемых в работе. Глава состоит из двух разделов: «Проблемы терминологической классификации» и «Специфика языка юриспруденции», раскрывающих такие лексикологические и терминологические вопросы как определение основных характеристик терминологических единиц, принципы дефиниционного анализа, ономасиологиеский и семасиологический подходы, понятийные соответствия, а также национально-культурные особенности юридической терминологии.

Во второй главе выделяются ядро, ближняя и дальняя периферии терминогрупп «evidence» и «доказательство», описываются особенности их структуры, выявляются понятийные соответствия, которые затем подразделяются на полные и условно полные соответствия, соответствия с пересечением объёмов понятий, соответствия, характеризующиеся отношениями включения, а также безэквивалентные термины и понятийные лакуны.

В заключении подводятся итоги работы. В конце работы приводится список использованной научной литературы и источников.

1. Проблемы юридической терминологии

1.1 Проблемы терминологической классификации

Заметный рост научного интереса учёных-филологов к теоретическому и практическому аспекту терминологии в конце XX - начале XXI вв. обуславливается, прежде всего, произошедшей во второй половине XX века научно-технической революцией. Необходимость использования терминов в эпоху стремительно развивающихся технологий очевидна, поскольку термин обеспечивает точность выражения, а следовательно, и ясность понимания научной мысли.

Поскольку термины являются неотъемлемой частью любой отрасли науки и техники, на сегодняшний день их число стремительно увеличивается, и ежегодно число новых терминов на порядок превышает число новых общеупотребительных слов. По статистике, количество новых терминов составляет около 80% всех новых слов [Матвеева 2004].

За несколько десятков лет активного изучения терминов и терминосистем, подходы учёных существенным образом изменялись. До сих пор особенности специальной лексики являются объектом активного изучения, а многие вопросы терминологии остаются актуальными спустя многие годы. К таким вопросам относятся проблемы определения термина, его границ, разграничения синонимии и вариантности и многие другие. Но одной из первостепенных задач терминоведения несомненно является определение самого понятия «термин».

1.2 Определение понятия «термин»

Несмотря на то, что проблему определения природы термина и терминообразовательного процесса можно отнести к вопросам, традиционно представляющих наибольший научный интерес, она по-прежнему остаётся центральной проблемой современного терминоведения. В монографии В.П. Даниленко о терминологической лексике русского языка приводится 19 определений понятия «термин» из различных научных источников [Даниленко 1977: 830-886], однако всего за годы исследований разными учёными было выдвинуто более пятидесяти различных определений понятия «термин».

Вопросы терминологии вызывают интерес специалистов не только терминоведения, но и других областей, каждый из которых предпринимает попытки дать более точное объяснение понятия термина. По мнению А.В. Суперанской, такая многочисленность существенно отличающихся друг от друга определений термина объясняется тем, что учёные, занимающиеся исследованиями в различных научных областях рассматривают термины под разным углом и связывают их со своими особыми представлениями, что и определяет существенные различия в определении терминов и неравный объём их содержания [Суперанская 2012: 11].

Для выявления сущности термина в рамках данной работы воспользуемся алгоритмом, выведенным Головиным и Кобриным. Согласно этим учёным, чтобы понять природу терминологии в общем и термина в частности, необходимо, прежде всего, «проанализировать семантическую природу термина и сопоставить значение термина и общеупотребительного слова». После этого возможно установить существенные признаки рассматриваемых понятий и определить их содержание [Головин, Кобрин 1987: 30]. Рассмотрим некоторые определения понятия «термин», выдвинутые отечественными учёными.

Баскаков определяет термин как «точно соответствующее обозначаемому понятию устойчивое, моносемичное, т.е. однозначное по своему значению и соотнесенное с другими терминами внутри данной отрасли терминологии слово или словосочетание, характеризующееся унифицированным употреблением его в данной отрасли терминологии» [Баскаков 1961: 57]. Похожее определение даёт и Я.А. Климовицкий. По его словам, «термин - это слово (или словосочетание), языковой знак которого соотнесен (связан) с соответствующим понятием в системе понятий данной области науки и техники» [Климовицкий 1969: 35]. В.П. Даниленко понимает под термином «слово (или словосочетание) специальной сферы употребления, являющееся наименованием специального понятия и требующее дефиниции» [Даниленко 1977: 830-886]. Вопрос определения термина не раз рассматривался и на Фёдоровских чтениях, в том числе М.В. Умеровой, предложившей своё определение термина. По её мнению, термин - это «слово или словосочетание, которое ограничено своей дефиницией и употребляется в функции специального научного знания и стремится быть однозначным как точное выражение понятий и названия вещей» [Умерова 2009].

Несмотря на то, что приведённые выше дефиниции различны по своей формулировке, в них наблюдаются общие признаки, которые признаются всеми исследователями как играющие ключевую роль в понимании самой природы терминов (такие признаки в научных работах зачастую выявляются в рамках определения «требований к термину»). Так, например, большинство специалистов при определении понятия «термин» в первую очередь принимают во внимание связь термина и понятия [Лейчик 2007]. Авторы приведённых выше определений также сходятся во мнении, что термин тесно связан с закреплённым за ним конкретным научным понятием, то есть для термина такое именуемое понятие одновременно представляет собой именуемый объект. Именно из этой связи с конкретным понятием следует вывод о невозможности непосредственной связи научного термина с конкретным предметом [Суперанская 2012].

Необходимо подчеркнуть, что понятие, стоящее за термином, всегда ограничено определённым полем, т.е. одной из самых ярких особенностей термина является его специфичность. По мнению Суперанской, денотат научного термина - «понятие данной области знания, строго определённое в рамках данной дисциплины». Вне связи с этим понятием лексическая единица как термин не воспринимается. [Суперанская 2012: 34]. Приведённые выше определения также свидетельствуют о том, что сама природа термина обусловливает его принадлежность к определённому ЯСЦ.

Однако существует целый ряд межсистемных, общенаучных терминов, которые в равной степени используются в ЯСЦ различных научных областей. В.М. Лейчик и С.Д. Шелов, приводя примеры возможных классификаций терминов, выделяют помимо узкоспециализированных терминов ещё и межотраслевые, а также общенаучные и общетехнические [Лейчик, Шелов 1990: 23]. Примером таких общенаучных терминов, использующихся в различных ЯСЦ, могут служить такие слова как функция, принцип, система. Однако несмотря на, на первый взгляд, общее содержание, эти термины конкретизируются в отдельно взятой сфере употребления. В связи с этим, у некоторых исследователей возникает альтернативное толкование природы подобных терминов. Так, Суперанская предлагает считать термины, существующие в различных ЯСЦ, омонимами. термина, включенного в другую дисциплину. В своей работе она делает вывод о том, что сама идея возможной общенаучности терминов противоречит терминологическому подходу, в рамках которого словесным знакам «приписываются определённые терминологические значения» [Суперанская 2012: 108].

Помимо тесной связи термина с конкретным понятием определённого ЯСЦ, исследователи выделяют ещё несколько характерных черт, присущих большинству терминов. А.Д. Хаютин приводит свою классификацию признаков термина в соответствии с его содержанием, формой и функционированием. Такая классификация основана на выдвинутой учёными идеей о том, что термин необходимо изучать в трёх различных аспектах: семантическом, синтаксическом и прагматическом [Хаютин, 1981, с. 50].

Одним из наиболее ярко выраженных признаков, связанных с содержанием термина, является его дефинированность, т.е. ограниченность его значения точными границами научного определения. Обязательность этого критерия для термина выделяли многие учёные, в том числе Б.Н. Головин, Р.Ю. Кобрин, В.П. Даниленко, Т.Л. Канделаки. С одной стороны, этот признак напрямую связан с принадлежностью термина к определённому ЯСЦ, с другой - влечёт за собой другие неотъемлемые признаки термина. К ним относятся, в частности, моносемантичность термина и его независимость от контекста. Однако стоит отметить, что термины должны быть однозначны в рамках одного ЯСЦ, поскольку за пределами определённой терминосферы можно говорить о таких распространённых явлениях как полисемия и омонимия терминов [Кияк, 1989, с. 8]. Тем не менее, даже в рамках одной терминосистемы не исключена полисемия. Упорядочение и унификация такой системы и приведение полисемичных терминов к состоянию, при котором одному понятию соответствовал бы один знак, является одной из важных задач для терминографов.

Помимо однозначности термина отмечается также его полнозначность, т.е. «отражение в значении термина минимального количества признаков, необходимых для идентификации обозначаемого им понятия» [Мякшин 2009], а также отсутствие семантических противоречий между значением слова как единицы определённого ЯСЦ и его лексическим значением в качестве общеупотребительного слова [Лотте 1982: 149]. Также, говоря о признаках, связанных с содержанием термина, учёные выделяют отсутствие у него синонимов в рамках определённого ЯСЦ.

Следующую группу характерных признаков составляют признаки, связанные с формой термина. Одним из важных требований, предъявляемых к термину, является его краткость. В своей работе Гринёв-Гриневич выделяет лексическую краткость термина и формальную краткость термина. Лексическая краткость подразумевает отсутствие в термине элементов, не несущих никакой смысловой нагрузки, так называемых, «пустых» элементов: например, памятный сувенир (= сувенир), жилой дом (= дом), злокачественная меланома (= меланома). Приведённые термины не соответствуют принципу лексической краткости термина, поскольку они тавтологичны по своей природе. Тем не менее, их наличие доказывает тот факт, что данный принцип может зачастую нарушаться [Гринёв-Гриневич 2008: 32]. Формальная краткость предполагает предпочтительность более краткой и ёмкой форме термина. Так, в дублетной паре терминов нейромезодерматодистрофия - нейрофиброматоз, предпочтительным представляется последний термин ввиду его краткости. В.М. Лейчик, говоря об оптимальной длине термина, подчёркивает лёгкость его запоминания, обеспечиваемую краткостью, и, как следствие, его дальнейшее широкое применение в определённом ЯСЦ [Лейчик 1981]. Однако, как отмечает Гринёв-Гриневич, зачастую лаконичность выражения является недостижимой, особенно в специфических ЯСЦ или, например, в названиях химических соединений: диаминдивалерамидинплатотетрахлороплатеат [Гринёв-Гриневич 2008: 33]. Именно поэтому А.В. Суперанская, говоря о краткости термина, подчёркивает его особый статус по сравнению с общеупотребительными словами и утверждает, что точность в случае с терминами важнее краткости. По её мнению, многословность нельзя считать недостатком, если она способствует прояснению значения термина, и поэтому сама Суперанская предлагает считать требованием к термину не краткость, а точность [Суперанская 2012: 132].

В то же время точность термина обеспечивается в том числе соответствием нормам словообразования, или, словами А.В. Суперанской, его лингвистической правильностью. Исследователь выступает за унифицированность и единообразие терминообразования в рамках одного терминологического поля, однако отмечает, что это требование является желательным и не относится к большому количеству уже сложившихся терминов, что не позволяет нам говорить о лингвистической правильности как об общей черте терминов [Суперанская 2012: 132].

Мотивированность является одним из самых противоречивых признаков термина, вызывающий разногласия среди учёных-терминологов. Многие из них не только не приходят к общему мнению относительно мотивированности термина, но и придерживаются практически противоположных точек зрения. Мотивированность термина представляет собой более или менее явную связь между планом выражения и планом содержания.

Некоторые учёные, в том числе Ахманова, Ицкович и Капанадзе, придерживаются мнения о том, что «идеальный термин» должен иметь ясную мотивировку, не только потому что это существенным образом облегчает его запоминание, но также указывает на высокую степень интегрированности термина в систему [Ахманова 1990: 509]. Мотивированность термина основывается не только на зависимости формы от содержания, но также и на связи с другими единицами плана содержания и всего языка, так как «создание каждого нового языкового знака обусловлено достигнутым состоянием всей системы» [Кияк 1989: 33].

К последней группе признаков относятся требования, выдвигаемые к прагматическому аспекту функционирования термина. Среди них учёные выделяют внедрённость, т.е. общепринятость термина в специализированной среде и его высокую употребительность в данной сфере. В письменном виде определить внедрённость термина можно с помощью определения его частотности в текстах определённого ЯСЦ [Мякшин 2009]. А.В. Суперанская выделяет этот критерий как наиважнейший среди всех функциональных признаков термина, поскольку зачастую значение термина не может быть определено как сумма значений всех его компонентов. Именно в связи с этим Суперанская предлагает специалистам, занимающимся унификацией терминов в конкретном ЯСВ, отдавать предпочтение терминам с большей внедрённостью, даже в том случае, если такой термин будет менее удачным по всем остальным параметрам [Суперанская 2012: 132].

Ещё одним требованием, относящимся к функциональному аспекту, является требование современности термина. Это требование подразумевает устранение устаревающих терминов и их постепенную замену на более современные (ср. устаревающее «бетономешалка» и более современное «бетоносмеситель» [Гринёв-Гриневич 2008].

Наконец, последнее требование, требование благозвучности (эвфонии), касается общих орфоэпических принципов и ассоциаций, возникающих при восприятии термина. Под орфоэпической благозвучностью понимают удобство произношения, под ассоциативной благозвучностью - отсутствие нежелательной коннотации или неприятных ассоциаций при употреблении вне ЯСЦ. В первом случае, принцип тесно связан с описанным выше принципом краткости. Принцип орфоэпической благозвучности требует «устранения излишней протяжённости термина, а также скопления однородных звуков» [Суперанская 2012: 211]. Ассоциативную благозвучность можно проиллюстрировать с помощью следующих пар дублетов: спаивание - пайка, обезгаживание - дегазация, вшивость - педикулёз. Кроме того, в некоторых ЯСЦ (например, в медицине), термины могут образовываться таким образом, чтобы не вызывать нежелательных ассоциаций у возможного адресата: так, «опухоль» называют «новообразованием». Нацелено это, прежде всего, на то, чтобы свести к минимуму эмоциональное воздействие определённого термина на пациента [Гринёв-Гриневич 2008: 36].

1.3 Место терминологии в составе языка

За несколько десятилетий активного изучения терминов, в терминоведении наблюдалось несколько противоположных по своей природе взглядов на природу термина и его место в составе языка. Известно, что первичные определения понятия термина указывали на его специфичность и независимость от общелитературного языка. Это привело к появлению идеи об обособленности терминосистем и независимости терминов от контекста.

Дальнейшие изменения трактовки понятия природы термина обусловлены смещением акцента с изучения специфических признаков термина на исследование его функционирования в языке, подкреплённое анализом так называемых «терминопорождающих» текстов, т.е. текстов, в которых термины могут появляться и функционировать. Анализ подобных текстов выявил противоречивые признаки терминов: они «порождаемы и воспроизводимы, однозначны и одновременно многозначны, нейтральны и эмоциональны, зависимы и независимы от контекста» [Алексеева 1998: 6].

Широко распространённой является точка зрения А.А. Реформатского, причислявшего терминологические единицы к двум разноплановым системам: к лексису и логосу (lexis - слово; logos - наука) - иными словами, к лексической системе языка и системе научных знаний. В данном случае, термин, представляя собой единицу общенационального языка, в полной мере подчиняющуюся языковой норме, входит в состав определённого ЯСЦ, приобретая чёткую дефиницию [Реформатский 2001].

Хотя вопрос о месте терминологии в составе языка, как и многие другие вопросы терминологии, до сих пор остаётся открытым, можно выделить два основных подхода: нормативный и дескриптивный. В то время как при нормативном подходе к изучению природы термина термин представляется лексической единицей определенного типа с особой семантической и грамматической структурой, выделяющей его среди общеупотребительных слов, дескриптивный подход трактует термин как слово в особой функции и наибольшее значение отводит изучению функционирования терминологических единиц. Так Г.О. Винокур, сторонник дескриптивного подхода, отмечает, что «в роли термина может выступать всякое слово, как бы оно ни было тривиально» [Винокур 1939: 5]. В.П. Даниленко, в свою очередь расценивает терминологию как «подсистему общелитературного языка», т.е. он признаёт применимость к терминологии общих тенденцию развития литературного языка, но в то же время указывает на определённую свободу и самостоятельность в её развитии [Даниленко 1977: 11].

Н.П. Кузькин, описывая разницу между двумя подходами, охарактеризовал их так: «Если лингвисты подходят к термину как к чему-то данному, то терминологи - как к объекту сознательной целенаправленной обработки. Поэтому лингвисты говорят о признаках термина, а терминологи - о требованиях к термину» [Кузькин 1962: 140-141].

Учёные, занимавшиеся исследованием этого вопроса с нормативной точки зрения (например, О.С. Ахманова, Т.Л. Канделаки, Д.С. Лотте, Е.Н. Толикина и др.), приходят к единогласному мнению об особом статусе терминов в любом языке, а также об их обособленности от общеупотребительных слов. Термин, в их понимании, - это искусственно созданная специальная единица, тогда как терминосистема представляет собой систему таких знаков.

В то время как в рамках нормативного подхода термин должен соответствовать определённым предъявляемым ему требованиям, то дескриптивный подход основывается на том, что в роли термина может выступать любое слово. Соответственно сторонники дескриптивного подхода не считают возможным предъявление каких-либо требований к термину, полагая, что представители нормативного подхода к изучению терминов описывают только идеальные терминосистемы. Представители дескриптивного подхода (Кузькин, Моисеев, Будагов, Кобрин, Головин и др.), таким образом, говорят о возможности синонимичности и многозначности терминов в реальных терминосистемах, а также о нарушении других требований к терминам, устанавливаемых нормативистами. А.И. Моисеев называет такие требования не более чем «тенденцией или их [терминов] желательными качествами, или, наконец, требованиями к «хорошей» рационально построенной терминологии» [Моисеев 1970: 138].

Третий подход к изучению природы термина тесно связан с предложенной В.М. Лейчиком концепцией «языкового субстрата», в рамках которой термины считаются тесно связанными с общеупотребительными словами, поскольку они также являются важной составляющей частью лексического состава литературного языка. Согласно теории «языкового субстрата», термин является сложным образованием, включающим в себя:

а) «естественно-языковой субстрат - т.е. материальный (звуковой или графический) и идеальный (семантический) компонент структуры термина;

б) логический суперстрат - т.е. содержательные признаки, позволяющие термину обозначать абстрактное или конкретное понятие в системе понятий;

в) терминологическую сущность - т.е. содержательные и функциональные признаки, позволяющие термину описывать определенную специальную сферу человеческих знаний или деятельности» [Лейчик 2007: 7].

Однако помимо строгих приверженцев одного из двух вышеперечисленных подходов существует немало учёных, придерживающихся смежных взглядов. Так, например, А.В. Суперанская во многом разделяет мнение сторонников дескриптивного подхода, признавая наличие в реальных терминологических системах многокомпонентных терминов, а также не отрицая возможность их полисемии и синонимии. В то же время, она утверждает, что терминология имеет мало общего с литературным языком и отличается закономерностями, по её словам, «не согласующимися с нормами литературного языка» [Суперанская 2012: 17-18].

1.4 Систематизация терминов. Терминогруппы

Систематизация терминов подразумевает под собой распределение понятий в соответствии с особой структурой той или иной области знаний. С помощью такой систематизации устанавливаются связи между различными понятиями в одной терминосистеме, определить их место, а также выявить и (или) исключить синонимию, различия в толковании понятий и другие несоответствия требованиям к терминосистеме. Помимо прочего, систематический подход к организации терминосистем обеспечивает возможность уточнения дефиниций конкретных терминов путём их определения к определённому классу понятий, вместе с тем отграничивая их от однотипных понятий.

Выделяют два основных типа отношений между понятиями одной терминосистемы: родовидовые и партитивные. Родовидовые отношения подразумевают связь между родовым понятием, более широким по объёму, и более узким, видовым понятием. Такой тип отношений можно проследить на примере терминов evidence (родовое) и circumstantial evidence, collateral evidence, conclusive evidence (видовые). Партитивные отношения характеризуют связь между термином, обозначающем целое понятия и терминами, обозначающие его части. Так, термины cross-examination и direct examination связаны партитивными отношениями с термином questioning. За основу при таком делении берётся какой-либо признак, общий для всех рассматриваемых терминов - так называемое основание деления.

С.В Гринёв-Гриневич в своей работе выделяет особые правила для систематизации терминов:

1) одинаковое деление необходимо осуществлять по одному и тому же основанию;

2) сумма объёмов всех полученных после деления видовых понятий должна равняться полному объёму исходного понятия;

3) переход от родового понятия к видовым должен происходить без скачков, т.е. к ближайшим к нему видовым понятиям;

4) за основание деления необходимо принимать не случайный, а существенный признак, для того, чтобы систематизация в целом имела практическое применение [Гринёв-Гриневич 2008: 83].

Процесс систематизации включает в себя, прежде всего, выделение наиболее широких понятий. К универсальным категориям понятий относят объекты, процессы и состояния, свойства и величины. Затем каждая из категорий подразделяется на тематические группы, которые получают своё наименование по самому широкому понятию данной группы.

Результатом такой систематизации становится система значений терминов, которая в дальнейшем может стать основой будущей терминосистемы. Систематизированная терминосистема представляет собой набор логически организованных понятий, чьи содержание, объём и связи чётко определены.

Некоторые исследователи считают возможным классифицировать терминосистемы по своему объёму и подразделить их на терминообласти (более 1000 терминов), терминополя (от 100 до 1000 терминов) и терминогруппы (до 100 терминов), именуемые в некоторых трудах как макро-, мезо- и микротерминологии [Гринёв-Гриневич 2008: 67]. Несмотря на то, что подобная классификация резонна, количественные показатели весьма спорны и варьируются в зависимости от конкретной терминосистемы. Так, например, в терминогруппу «наименования химических элементов» могут входить тысячи единиц, в то время как терминогруппа «архитектурные стили» представлена несколькими десятками терминов. В рамках данной работы было принято решение считать рассматриваемую терминосистему терминогруппой, несмотря на то, что в её состав входит более ста единиц.

1.5 Ономасиологический и cемасиологические подходы

Семасиологическое и ономасиологическое терминоведение используют два крупнейших подхода к изучению терминологических единиц. Семасиологический подход заключается в исследовании проблем, связанных с семантикой терминологических единиц и различными семантическими явлениями, такими как полисемия, омонимия и синонимия и т.д. Ономасиологическое терминоведение, в свою очередь, акцентирует внимание на структурные формы терминов, а также на особенностях выбора оптимальных форм для наименования специальных понятий.

Для семасиологического терминоведения фокусом исследований является, прежде всего, соответствие терминов и соотносимых с ними понятий, а также адекватность значений терминов соответствующим понятиям. В рамках этого подхода, лексическая единица языка обладает лексическим значением, на которое, в свою очередь, накладывается терминологическое значение. Семантика терминологической единицы, таким образом, характеризуется взаимодействием лексического и терминологического значения. В более поздних работах лексическое значение также зачастую называют «буквальным значением термина» [Гринёв-Гриневич 2008: 91]. Семасиологический подход акцентирует внимание на решение проблем «полисемии и многозначности терминологии, при котором лексические единицы с различными (хотя порой и близкими значениями) объединяются в одну словарную лексему» [Шелов 2003: 8].

Ономасиологический подход связан с самим процессом терминообразования, принципами и формами наименования специальных понятий; в рамках ономасиологического терминоведения, опираясь на результаты анализа существующих терминоформ, исследователи выявляют способы и модели терминообразования, обладающие наибольшей продуктивностью. Этот подход предоставляет возможность выработки определённых рекомендаций по образованию терминов, в том числе и так называемых требований к ним (см. п. 1.1.). Зачастую благодаря ономасиологическому анализу удаётся провести параллели между различными типами семантики разноструктурных и разноуровневых единиц, обозначающие одинаковые понятия [Пашко 1984].

В.М. Лейчик отмечает преимущества ономасиологического подхода перед семасиологическим. В частности, ономасиологический подход оказывается наиболее широко применим в ходе создания мотивированных терминов [Лейчик 2007: 144]. Его позицию поддерживает Л.А. Шкатова на примере анализа наименований профессий. Выявление определённого признака, характерного для того или иного специалиста, или объекта, с которым он имеет дело, позволяет получить более ёмкий и точный термин для наименовании профессии такого специалиста: например, бурильщик, моторист, системотехник [Шкатова 1984: 147-148].

Терминологические единицы могут рассматриваться учёными с точки зрения ономасиологического или семасиологического подходов. Оба подхода признаются современными исследователями правомерными, а в особых случаях оказывается необходимым их совмещение, более тесная взаимосвязь экстралингвистического и лингвистического. В значении терминов, как и в значении отдельных общеупотребительных слов отражается как их понятийная соотнесённость с реальными предметами и явлениями, так и их внутрисистемные связи с другими единицами языка. Многие описываемые в терминологии явления (например, полевая структура номинативных групп), могут характеризоваться как с помощью ономасиологического, так и с помощью семасиологического анализа [Пашко 1984].

1.6 Принципы анализа дефиниций. Контрастивный анализ

Хотя принципы анализа терминологических дефиниций во многом совпадают с методами изучения общеупотребительных слов, применительно к ним могут также применяться и особенные методы, характерные для терминологической сферы. Согласно В.М. Лейчику, общелингвистических методы, применяемых к терминам, два:

1) метод компонентного анализа (также называемый в литературе семным анализом и анализом по непосредственно составляющим). Этот метод основывается на том, что значение слова представляет собой «упорядоченную структуру множества элементарных единиц» [Стадульская 2012]. Компонентный анализ широко применяется отечественными лингвистами. Так, О.С. Ахманова классифицировала английские глаголы движения путём выделения дифференцирующих компонентов скорости, характера, направленности движения в ходе компонентного анализа [Ахманова 1969];

2) метод комбинаторного анализа, выделяющий в семантике два основных компонента: предмет и смысл (объём и содержание), при этом «второй компонент представлен как набор признаков (семантических элементов), выделяющий данный предмет из множества других предметов» [Лейчик 2007: 144].

Кроме того, существует так называемый метод семантических множителей, который применяется почти исключительно в рамках анализа терминологических единиц. Такой метод позволяет рассматривать значение термина как «произведение нескольких элементарных понятий, связанных различными фиксированными отношениями» [Perry, Kent 1958].

При изучении терминологических совокупностей, как и при анализе терминов по отдельности, исследователи прибегают к анализу плана выражения и плана содержания, при этом выделяют шесть типов лингвистического анализа терминологий: историко-описательный, компонентный, дефиниционный, дистрибутивный, метод семантических множителей, а также метод построения формальных парадигм единиц, входящих в одну терминологию [Лейчик 2007: 145].

В данной работе для исследования терминогрупп «evidence» и «доказательство» наиболее широко использован метод контрастивного анализа. Целью такого анализа является «выявление сходств и различий в семантике и функциях единицы одного языка в сравнении с её возможными соответствиями в другом языке» [Стернин 2008].

В своей работе И.А. Стернин приводит условный алгоритм контрастивного анализа лексем, который в дальнейшем используется в данной исследовательской работе.

В ходе начального этапа осуществляется выделение конкретной терминологической группы («evidence») в исходном языке:

1) составляется исходный список опорной лексики, путём выделения основных терминов из словарных дефиниций;

2) полученные термины также подвергаются дефинитивному анализу, а из полученных дефиниций, в свою очередь, выделяются новые термины, пополняющие уже имеющийся список;

3) при дальнейшем анализе специальной литературы список расширяется, пополняясь новыми терминами;

4) финальный список терминов разбивается на более мелкие смысловые подгруппы.

На следующем этапе проводится параллель между каждым полученным в ходе подготовительного этапа термином и его переводным соответствием, то есть словом другого языка, сходном по семному составу и использующимся в переводе. Таким образом, составляется корпус соответствий исходным единицам в языке сопоставления:

1) для каждого исходного термина выписываются все его возможные словарные соответствия;

2) полученные термины языка сопоставления, а также их синонимы составляют список переводных соответствий.

Следующий этап представляет собой компонентный анализ полученных контрастивных пар с целью семного описания всех выявленных терминов:

1) термины русского и английского языка подвергаются компонентному анализу с помощью анализа их словарных дефиниций;

2) за компонентным анализом следует контекстуальный анализ, позволяющий выявить дополнительные семы, не нашедшие отражения в словарных дефинициях.

3) семы каждой полученной контрастивной пары противопоставляются друг другу при помощи приёма «унификации семных описаний, который заключается в том, что сходные толкования сем в двух языках приравниваются друг к другу» [Стернин 2008].

На финальном этапе осуществляется сопоставление полной полученной структуры терминогруппы в русском и английском языках с указанием их особенностей и специфики.

Подобный контрастивный анализ терминологических единиц позволяет выявить не только языковые особенности терминогрупп, но также и национальную специфику сравниваемых терминологических единиц в русском и английском языках, которую необходимо сохранять при переводе и в рамках межкультурной коммуникации.

1.7 Переводческие и понятийные соответствия

Несмотря на то, что в рамках данной работы проблемы перевода не являются основным объектом исследования, особенности понятийных соответствий русского и английского терминополей рассматриваются сквозь призму перевода. Именно поэтому при анализе материала в данной работе была использована та же классификация, что и при оценке переводческих соответствий.

Переводческим соответствием называется «единица ПЯ, регулярно используемая для перевода данной единицы ИЯ» [Комиссаров 1990: 135]. По объёму информации соответствия можно подразделить на полные и частичные. Полные эквиваленты сохраняют одинаковый объём передаваемой информации, в то время как частичные соответствия, при частичном или даже полном сохранении объёма семантической информации, могут иметь неравнозначный объём других видов информации (например, экстралингвистической).

Итак, согласно В.С. Виноградову, как переводческие, так и понятийные соответствия могут считаться частичными на различных уровнях:

1) На семантическом уровне - т.е. в случае, когда объём семантической информации одной лексической единицы превышает объём её соответствия в другом языке. В рамках юридических терминополей, в отличие от рассматриваемых Виноградовым художественных текстов, такие расхождения в объёме играют существенную роль, поскольку могут оказывать серьёзное влияние на восприятие того или иного понятия, а следовательно, повлечь за собой неадекватное толкование выходного текста.

2) На стилистическом уровне - т.е. в случае, когда имеются различия в эмоционально-экспрессивном компоненте информативного объёма рассматриваемых лексических единиц. Стилистические отличия, в отличие от семантических, играют значительно меньшую роль в правовых терминосистемах в связи с преимущественно нейтральным стилистическим характером входящих в них терминологических единиц.

3) На социокультурном уровне - т.е. в случае, когда при совпадении семантического объёма рассматриваемых лексических единиц наблюдаются различия «в формах проявления национальной специфики используемых в разных языках конкретных средств» [Фёдоров 2002: 235]. Иными словами, это содержащаяся в лексической единице экстралингвистическая информация «характерная для определенной нации или национальности, освоенная массой их представителей и отражённая в языке данной национальной общности» [Виноградов 1978: 87].

Помимо полных и частичных соответствий в лингвистике принято также выделять так называемую безэквивалентную лексику, т.е. «единицы ИЯ, которые не имеют регулярных соответствий в языке перевода» [Комиссаров 1990: 147]. Безэквивалентная лексика преимущественно встречается среди слов, обозначающих понятия и реалии, специфические для особой национальной и социокультурной среды. Поскольку терминология юриспруденции тесно связана с правовой системой конкретной страны, а также находится под существенным влиянием экстралингвистических (например, исторических) факторов, объём безэквивалентной лексики в ней довольно велик.

Для детального анализа понятийных соответствий терминогрупп «evidence» и «доказательство» нами была принята за основу более дробная классификация. Были оставлены категории полных соответствий и безэквивалентной лексики, однако группа частичных соответствий была подразделена на следующие подгруппы:

1) соответствия с частичным пересечением объёмов понятий;

2) соответствия, связанные отношениями включения, т.е. те, в которых а) объём англоязычных понятий превышает объём русскоязычных; б) объём русскоязычных понятий превышает объём англоязычных.

2. Специфика языка юриспруденции

Область права представляет собой особую сферу общественной жизни человека, имеющую интернациональное значение, но сохраняющую национальные традиции, специфический язык и культурные особенности. Не удивительно, что юриспруденция вызывает интерес не только у юристов, но и у специалистов других гуманитарных наук, а также у представителей широкой общественности. Таким образом, исследования языка юриспруденции имеют не только сугубо лингвистическое значение, но также и социокультурную значимость, а также играют большую роль в рамках межкультурной коммуникации в целом.

В связи с тем, что условия жизни человека постоянно меняются под воздействием внешних факторов и стремления к совершенствованию общества, изменениям подвергаются также и формы защиты прав человека, что, в свою очередь, влечёт за собой лингвистические изменения в данном ЯСЦ. Кроме того, увеличение информационных потоков приводит к расширению имеющихся терминосистем в связи с появлением большого количества новых терминов.

Подобные процессы характерны и для права как отдельной сферы общественной жизни, поскольку социальные изменения неизбежно влекут за собой ускорение темпа правотворческой деятельности. Потребность в быстрой адаптации не всегда положительно сказываются на качестве издаваемых законов и подзаконных актов, которые зачастую не соответствуют предъявляемым к ним требованиям, в том числе и с точки зрения терминологии [Авакова 2006].

Нормативная правовая терминология безусловно является одним из самых значимых элементов языка юриспруденции. Её целью становится более точное и ёмкое отражение явлений действительности, характерной для сферы права, которое достигается с помощью упорядоченных терминосистем. Однако в настоящее время система далека от безупречности как с точки зрения лингвистики, так и с позиции юриспруденции, что не может не оказывать негативное влияние на эффективность правовых норм [Фомина 2006].

2.1 Особенности юридической терминологии

Говоря о терминологии в сфере права, стоит в первую очередь обратиться к наиболее широко известным дефинициям понятия «юридический термин»:

1) «словесное обозначение государственно-правового понятия, с помощью которого выражается и закрепляется содержание нормативно-правового предписания государства» (БЮС);

2) «слова (или сочетания слов), которые являются наименованиями определённых юридических понятий» [Савицкий 1987];

3) «слово (или словосочетание), которое употреблено в законодательстве, является обобщённым наименованием юридического понятия, имеющего точный и определённый смысл и отличается смысловой однозначностью, функциональной устойчивостью» [Пиголкин 1990].

Несмотря на то, что данные дефиниции представляют собой довольно полные, универсальные определения понятия «юридический термин», все они обращаются лишь к нормативному аспекту юридических терминов, опуская терминологические единицы, обозначающие иные понятия сферы права, отсутствующие в нормативно-правовых актах. В то же время правовая терминосистема включает себя и термины, употребляющиеся для обозначения различных доктринальных понятий юриспруденции и других понятий юридической сферы, не закреплённых законодательно. Г.Т. Чернобель сформулировал более универсальное определение понятия «юридический термин». По его мнению, это «слово (или словосочетание), унифицированно употребляемое в сфере правовых отношений, являющееся наименованием дефинированного юридического понятия и отличающееся заданной моносемичностью (то есть строгой однозначностью, семантической определенностью), функциональной устойчивостью» [Чернобель 1983: 57].

Однако существенная доля терминологического аппарата сферы права представлена терминами, содержащимися в нормативно-правовых актах и обозначающими понятия, свойственные той или иной системе права. С.К. Магомедов, занимающийся проблемой унификации терминологии российских правовых актов, вводит особое определение для нормативного правового термина. По его словам, он представляет собой «дефинированное правотворческим органом слово или словосочетание, унифицирована употребляемое в сфере правовых отношений в зависимости от юридической силы и соблюдения иерархии нормативного акта, которое имеет точный и определенный смысл, функциональную устойчивость, предназначенное для обозначения специального правового понятия» [Магомедов 2004].

Ввиду наличия тесной связи между юридическими терминами и законодательством той или иной страны, в правовых терминосистемах наблюдаются серьёзные различия в объёмах, а также языковые и понятийные лакуны. Кроме того, язык юриспруденции, являясь специфической частью языка, зачастую нарушает общепринятые языковые нормы. Так, например, в английском языке (в особенности в правовых документах) нередко употребляются эллиптические конструкции, нехарактерные для общеупотребительного языка. Помимо этого, в юридической терминологии многих языков наблюдается большое количество заимствований, преимущественно из латинского языка, что связано с его исторической ролью в развитии юриспруденции как науки и сферы общественной жизни, а также аббревиатур, использующихся для сокращённого наименования организаций, должностей и типовых документов. Такие особенности бесспорно играют огромную роль для перевода и представляют особый интерес для целого ряда отечественных и зарубежных исследователей [Максименко 2003; Алимов 2005; Власенко 2005; Hodge, Kay 1996; Ramirez 2007; Olsen, Frances, Lorz, Stein 2009].

2.2 Национально-культурные особенности юридической терминологии в странах общего права и в странах с системой континентального права

Проблема национально-культурной специфики юридических терминов связана с двумя важными факторами: во-первых, тенденцией к интернационализации различных терминосистем, включая также и юридическую, а во-вторых, тем, что одни и те же терминосистемы в различных языках обслуживают различные по своей специфики сферы деятельности, отличаются временем появления, особенностями формирования и становления, они подвергаются различному экстралингвистическому воздействию. Эти факторы оказывают большое влияние на терминосистемы и приводят к различному соотношению национального и интернационального в терминосистемах различных языков и культур.

Хотя особенности юриспруденции и права как общественного явления, характерные для общества любой страны, а также ускорившаяся в последние годы глобализация права, могут обусловливать сходство в составе, семантике и свойствах терминов языка юриспруденции, национальная специфика термина может проявляться даже в рамках одного языка и одной правовой системы (например, в Великобритании и США), поэтому различия между терминосистемами стран с разным языком и разными системами права очень велика.

Национально-культурные особенности юридических терминосистем стран общего права тесно связаны с разнообразными экстралингвистическими факторами, в том числе с ярко выраженными демократическими принципами становления правовой системы в странах общего права. Наиболее ярко различия проявляются в наполнении терминосистем, наличии особых, нехарактерных для терминосистем других стран классификаций, а также различий в синонимических рядах, обусловленных внедрением национально специфических профессионализмов в терминосистему юридического языка.

Различия в национально-культурных особенностях терминов приводят, помимо прочего, к возникновению проблемы разноэквивалентных и безэквивалентных терминов. В ходе компонентного анализа выявляются сужения и расширения значений, которые могут быть связаны с возможным наличием этнокультурных сем. Безэквивалентные термины в рассматриваемом в данной работе случае имеют в своём составе множество этнокультурных сем, использующиеся для обозначения правовых реалий, не характерных для других правовых систем.

С лингвистической точки зрения, в юридической терминосистеме стран общего права можно выделить некоторые характерные особенности. Так, на ранних этапах становления английской юридической терминологии огромное влияние оказало Нормандское завоевание, повлекшее за собой распространение западной традиции права, сформировавшейся на нормах римского права. Вместе с новой традицией появились и новые заимствования из латинского языка. В современном английском языке юриспруденции такие заимствования занимают порядка 10% всех терминов (mens rea, habeas corpus, actus reus и др.) [Максименко 2002].

В то же время Нормандское завоевание спровоцировало появление в английском языке многочисленных французских заимствований, использовавшихся для обозначения новых для английского права явлений и правовых институтов. Количество юридических терминов, представляющих собой французские заимствования, в настоящее время составляет около 2% (carte blanche, droit, accroacher и др.). Кроме того, посредством французского языка в английской правовой системе появились опосредованные латинские заимствования, употребляющиеся для обозначения ключевых положений и понятий прецедентного права (trespass, felony, misdemeanor, marriage, jury и др. [Максименко 2002].