Нижегородская микротопонимия в языковой картине мира

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Специальность 10.02.01 - русский язык

Нижегородская микротопонимия в языковой картине мира

Климкова Людмила Алексеевна

Москва - 2008

Диссертация выполнена на кафедре русского языка Московского педагогического государственного университета.

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор Ширшов Иван Алексеевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Бондалетов Василий Данилович

доктор филологических наук, профессор Королёва Инна Александровна

доктор филологических наук, профессор Костючук Лариса Яковлевна

Ведущая организация: Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского

Ученый секретарь диссертационного совета М.В. Сарапас

1. Общая характеристика работы

микротопонимия языковой картина мир

Нижегородская микротопонимия - та, что функционирует на территории Нижегородского края, в частности Окско-Волжско-Сурского междуречья, представляющего собой особую историко-культурную зону (ИКЗ), которая складывалась постепенно в условиях конкретного климата и ландшафта, определяясь «физико-географическими, климатическими, хозяйственными, историческими, демографическими, языковыми и собственно этнографическими факторами в их взаимосвязи» (А.С. Герд).

Названные аспекты ее описаны в работах археологов, историков, географов, занимавшихся соответствующими проблемами. В их числе: Е.П. Бусыгин, Ф.В. Васильев, А.С. Гациский, А.А. Гераклитов, Е.И. Горюнова, Н.Н. Грибов, А.А. Давыдова, П.Д. Дружкин, М.Ф. Жиганов, Ю.А. Зеленеев, Н.В. Зорин, В.Т. Илларионов, Л.М. Каптерев, Е.В. Кузнецов, В.А. Кучкин, В.П. Макарихин, П.И. Мельников, В.Н. Мартьянов, Д.Т. Надькин, Г.И. Перетяткович, М.Ю. Пухов, П.Д. Степанов, Е.П. Титков, П.Н. Третьяков, Н.Ф. Филатов, Н.И. Храмцовский и др.; Д.С. Аверкиев, Б.Ф. Добрынин, В.В. Докучаев, А.И. Климов, Э.Г. Коломыц, А.Н. Краснов, Г.С. Кулинич, С.Б. Кульвановский, М.С. Любов, С.С. Станков, М.В. Студеникин, Л.Л. Трубе, А.С. Фатьянов, Б.И. Фридман, А.Т. Харитонычев, Б.С. Хорев, Н.М. Шомысов и др.

Языковой фактор представлен прежде всего территориальными диалектами. Нижегородские говоры неоднократно становились объектом научного рассмотрения, начиная со средины XIX века - со статьи В.И. Даля «О наречиях русского языка» (1852 г.), выявившего некоторые фонетические черты диалектов Нижегородского края и выделившего в нем три типа говоров. Отдельные черты нижегородских говоров рассматривали Д.К. Зеленин, М.А. Колосов, Б.М. Ляпунов, А.А. Потебня, А.И. Соболевский, П.Я. Черных, В.И. Чернышев и др.; а также: Р.И. Аванесов, Н.В. Васильев, Н.Н. Дурново, А.М. Селищев, В.Н. Сидоров, Н.Н. Соколов, Д.Н. Ушаков; в середине и 2-ой пол. ХХ в. - Е.Ю. Балова (Любова), Б.Ф. Захаров, Т.А. Исаева, Н.В. Казанцева, С.Р. Качинская (Сахарова), Л.С. Коршунова, А.В. Крутова, С.И. Ламохина, Д.А. Марков, О.В. Никифорова, Н.В. Попова, Н.Д. Русинов, И.Д. Самойлова, М.М. Сывороткин, А.З. Трубачева, Е.В. Ухмылина, В.В. Юрасова и др.

В последние десятилетия XX и начале XXI века изучение нижегородских говоров, как и вся русистика, вышло на новый уровень - не просто описательный, но объяснительный, в этнолингвистическом, этнокультурном, социолингвистическом аспектах, через призму языковой картины мира - общей и индивидуальной, антропоцентризма, когнитивизма, языковой личности, коммуникативной прагматики.

При этом в условиях полипарадигмальности русистики и диалектологии как ее составной части сохраняется и традиционная парадигма - системно-структурная организация языка и историзм. Ср.: «<…> и идея системно-структурного характера организации языка, и идея его историзма составили два решающих парадигмальных устоя современного здания лингвистики, без которых любое исследование теряет статус научного и должно быть выведено за рамки современного подхода к объекту языкознания» (Караулов 2002).

Длительное время обследование нижегородских, как и всех русских территориальных диалектов, было сосредоточено на сборе и интерпретации фонетических, грамматических явлений и лексического апеллятивного материала. Это определялось, в частности, задачей составления атласов и диалектных словарей, в том числе нижегородского. Онимический материал в поле зрения собирателей-исследователей попал в 50-е годы прошлого столетия. Это объяснялось, кроме уже названной причины, и спецификой собственного имени, и молодостью ономастики как науки, а в ее составе - топонимики как науки междисциплинарного характера. Во 2-ой половине ХХ века топонимия интенсивно изучалась сначала более в этимологическом, историческом, географическом, позднее - в этнолингвистическом, лингвокультурологическом аспектах. Микротопонимия в составе топонимии стала активно изучаться с последней трети ХХ века. При этом сложилась традиция рассматривать ее как самодостаточный фрагмент, а не в составе диалекта, при взгляде на нее извне, а не изнутри диалектной системы. В концептуальном аспекте чаще всего ограничивались рассмотрением микротопонимии в плане отражения пространства. Все эти моменты представляют микротопонимию как сферу, открытую для наблюдений и анализа.

Наша работа представляет собой попытку заполнить названную интерпретационную лакуну относительно нижегородской микротопонимии. И таким образом, настоящее исследование посвящено изучению одного фрагмента языка повседневности сельского жителя - микротопонимов (названий объектов сельской местности, внутри населенного пункта и вне его), сельских микротопонимических систем - во взаимодействии с другими фрагментами, в частности апеллятивным. При этом анализ их осуществляется в нескольких аспектах: семасиологическом, ономасиологическом, когнитивном, ментальном (вскрываются процессы, сопровождающие возникновение и функционирование единиц), концептуальном (микротопонимы рассматриваются как средство вербализации ключевых понятий в ментальной сфере этноса, социума и личности - концептов), системном (как зона пересечения языковых систем), функционально-дискурсном (использование в коммуникативной деятельности носителя системы).

Объект исследования составляет региональный материал, фрагмент языковой картины мира (ЯКМ) одной территории - Нижегородского Окско-Волжско-Сурского междуречья как историко-культурной зоны. При этом слово фрагмент используется нами в значении «часть» с погашением семы `отрывок', тем более этимологических `кусок', `обломок' (см.: МАС IV). В работе выстраивается синонимический ряд фрагмент - часть - компонент. Определение региональный используется в значении «относящийся к данному региону», с включением наблюдений в соответствии со значением «характерный только для данного региона», без подчеркивания сугубой региональности черт, хотя микротопонимия всегда региональна и по большому счету специфична, как специфична ИКЗ, в которую она входит. Различные толкования ономатологами значения лексем регион, в том числе и в понимании историко-культурной зоны, региональный подобраны в (Материалы анкетирования 1993).

Предмет исследования - микротопонимия региона, взятая в единстве различных аспектов ее существования, как система микротопонимических комплексов, при этом каждый комплекс составляет сам микротопоним, его онтологическая, дефинитивная сущность, дискурсно-текстовая часть, координаты объекта, адрес микросистемы.

Микротопонимический фрагмент региональной ЯКМ взят на временном срезе 2-ой половины ХХ-начала ХХI вв., условно говоря в синхронии, хотя строго говоря - это уже и диахрония, потому что за время в более чем полвека в обстановке бурных темпов социального развития, социальных потрясений в этом фрагменте произошли изменения. Наш подход к материалу находится, скорее, в русле синхронно-диахронического аспекта исследования, поскольку само понятие синхронности, говоря словами О.Н. Трубачева, - это «идея никогда не достижимой одномоментности» <…>, «по-моему, в синхронии мы всегда имеем дело с результатом <…>» (Трубачев 1976). Каждый микротопоним - это результат более или менее длительного процесса номинации. Диахронический аспект проявляется и в реконструкции этого процесса самими диалектоносителями, и в обращенности их к прошлому.

Объем материала - свыше 18000 единиц, зафиксированных в лексикографическом источнике - «Микротопонимический словарь Нижегородской области (Окско-Волжско-Сурское междуречье)» (Климкова 2006, ч. 1-3).

В работе сознательно дается большая эмпирическая база, причем в большинстве случаев не только в виде самих микротопонимов как номенклатурных единиц, но и в виде целостных микротопонимических комплексов, с целью подтверждения предпосылочных теоретических установок и обоснованности выводов.

При анализе материала мы исходили из следующей гипотезы: микротопонимия на компактной территории проживания этноса в соприкосновении с другими этносами представляет собой фрагмент региональной диалектной ЯКМ (в составе этнической) как высокоинформативную систему и в концептуальном, и собственно языковом отношении, заключая в себе как общерусские черты, так и региональные, обусловленные спецификой ИКЗ.

Общая цель работы состоит в том, чтобы дать комплексный, разноаспектный анализ микротопонимии Нижегородского Окско-Волжско-Сурского междуречья как фрагмента региональной языковой картины мира, представив ее изнутри как средство формирования и выражения знаний сельских жителей об объективном мире, как средство его познания, восприятия и концептуализации.

Задачи работы отражают как названную разноаспектность анализа материала, так и характеристику его сущности в составе региональной языковой картины мира, являясь, в свою очередь, комплексными. В их числе:

1) При определении исходных теоретических позиций исследования акцентировать внимание а) на феномене языковой картины мира в соотношении с концептуальной, на типах ЯКМ, выделив и интерпретировав диалектную, региональную и топонимическую картины мира как компоненты русской ЯКМ; б) на специфических признаках микротопонимов как одного из средств выражения категории проприальности, на явлении, ментальных механизмах формирования микротопонимов как результата синкретичного процесса номинации, на особом характере их понятийности.

2) Проанализировать окско-волжско-сурскую микротопонимию в семасиологическом и ономасиологическом аспектах, а также в плане отражения (в том числе при участии элементов апеллятивного пространства) основных параметров картины мира - концептов «пространство», «время», «человек», «число», «сакральность» в их взаимосвязи; при рассмотрении микротопонимической репрезентации концепта «человек» выявить (в соответствии с историко-культурной зоной) этнический, социальный (в том числе гендерный), индивидуумный (личностный) компоненты, в рамках последнего - коннотативный.

3) Представить микротопонимию региона как часть диалектного языка, региональной ЯКМ в единстве двух ее аспектов - статического и динамического, как систему микротопонимических комплексов.

4) Предложить и реализовать взгляд на микротопонимию как на систему, имеющую полевую структуру, представляющую собой совокупность семантических полей особой организации («сеть»), вскрыв в ней разнообразные системные отношения в их специфике.

5) Показать часть дискурсного компонента микротопонимии - мотивационный, осветив в нем роль микротопонимических единиц в ментальной и коммуникативной деятельности сельского жителя с учетом лингвокретивного, эвристического характера этой деятельности, а также мнемического и эпистемического компонентов в ней, обратив внимание на характер топонимической языковой личности диалектоносителя, пользователя системы.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью систематизировать микротопонимию региона и описать ее как фактор историко-культурной зоны, во взаимодействии с апеллятивной и онимической лексикой, с современных теоретических позиций антропоцентризма, когнитивизма, дискурсной деятельности носителя языка, при сохранении традиционного аспекта анализа - структурно-семантического, и тем самым ввести материал в научный оборот.

Научная новизна диссертации состоит в том, что названный региональный материал (и отдельные его стороны, например, топонимическая мотивация) не был еще предметом обобщенного, комплексного, разноаспектного анализа как фрагмент региональной ЯКМ. Описание участия нижегородской окско-волжско-сурской микротопонимии (при взаимодействии с апеллятивной и онимической лексикой и при актуализации внутрисистемного аспекта анализа) в отражении принципов восприятия мира, его концептуализации и познания человеком дается впервые.

Методологическую основу исследования составляют традиционные парадигмальные устои современной лингвистики - системно-структурная организация языка (и микротопонимии как его фрагмента) и историзм (см.: Караулов 2002), а также идеи когнитивизма и антропоцентризма, восходящие, по большому счету, к традициям в отечественном языкознании в решении проблем соотношения языка и мышления, языка и общества, языка и речи, статики и динамики, проблемы значения (ср.: Кубрякова 1995), номинации, мотивации, словообразования и т.д., пережившим преломление в рамках так называемого трансгрессивного языкознания последней четверти ХХ века (см.: Блох 2002; Кадькалова 2002; ср.: Демьянков 1995; Руденко, Прокопенко 1995; Степанов 1995; Постовалова 1995; Кузнецов 2000), в результате чего традиционные подходы к языку, структурно-системно-семантическое описание его были дополнены «анализом коммуникативно-прагматического характера» (Земская 1996; ср.: Блох 2002) и получена современная коммуникативно-текстовая лингвистика. Оказались они дополненными, в связи с ориентацией на семантику, и общими принципиальными установками, в числе которых: «экспансионизм, антропоцентризм, функционализм, или, скорее, неофункционализм, и <…> экспланаторность» (Кубрякова 1995).

В числе традиционных подходов к материалу наряду с семасиологическим (структурно-семантическим) находится и реализованный нами ономасиологический, проявляющий особенности номинативного, статического аспекта региональной ЯКМ, раскрывающийся в дискурсе.

Установочная часть нашей концепции ориентирована на познание онтологической сущности микротопонимии как фрагмента региональной ЯКМ, ментальных процессов (зафиксированных в ней процессов осмысления носителями языка окружающей действительности), специфики формирования и функционирования, ее структурно-семантических, системных, коммуникативных сторон и соответственно - на их когнитивную, функциональную, прагматическую мотивацию. Иными словами, микротопонимия рассматривается в соответствии с тремя компонентами: система языка, тексты, языковая компетенция говорящих. (См. концепции Л.В. Щербы, Ю.Н. Караулова. Ср.: Земская 1996).

В плане использования конкретных методов анализа следует отметить, что в рефлексивном аспекте исследования реализован индуктивный синхронический подход к материалу, основанный на наблюдении за жизнью микротопонимических единиц в самой языковой системе при прямом контакте с диалектоносителями и фиксации фактов, приводящий к их обобщению и осмыслению. В результате применения этого подхода создана солидная эмпирическая база исследования.

Собственно интерпретационный аспект воплощен в русле названных выше парадигм в описательном методе со всеми его этапами, в сопоставительном, сравнительно-сопоставительном и некоторых других.

Применен в работе метод компонентного анализа, позволивший рассмотреть в микротопонимах явления актуализации сем, с одной стороны (одних сем или одной семы в структуре значения микротопонима), и погашения, устранения «апеллятивных» сем - с другой. (См. об этих явлениях: Гак 1976).

Основное внимание направлено на семантику микротопонимических единиц, начиная от номинационного цикла (этапов рождения) и заканчивая реализацией(ями) в составе текста, в дискурсе (в актах коммуникации). Иными словами, анализ ведется в русле направления исследования единиц языка и их семантики, актуализировавшегося в последней четверти ХХ века. (См.: Принципы и методы семантических исследований 1976).

Использованы в диссертации элементы стратиграфического метода, заключающиеся в рассмотрении микротопонимических пластов - пространственных, временных, этнических, в том числе субстратных и заимствованных (о разграничении их см.: Матвеев 1989; Муллонен 2000), а также элементы методики под названием «конверсационный анализ», или «анализ разговора» (Демьянков 1995), позволившей раскрыть особенности организации микротопонимического дискурса с его «целевой» мотивационной моделью и своеобразным проявлением «принципа кооперированности», или конвенциальности.

Задействован в работе и метод количественных подсчетов. О важности, роли, информационной нагрузке его и статистического аспекта при фиксации и интерпретации апеллятивной лексики говорится в (Блинова 2004). Необходим он также при анализе онимов.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что проведенное исследование, расширяя представления о глубинных механизмах, лежащих в основе формирования и функционирования микротопонимов и всего микротопонимического пространства, способствует дальнейшему развитию топонимики, коммуникативной диалектологии, мотивологии. Данные, полученные в результате анализа фактического материала, могут служить базой для сопоставительных исследований микротопонимии других территорий, с тем чтобы при соположении отдельных фрагментов была впоследствии создана общеэтническая ЯКМ, реконструкция которой не может быть выполнена без знания ее отдельных участков.

Практическая ценность диссертации определяется тем, что предложенный в работе комплексный анализ микротопонимии, принципы и параметры описания ее могут использоваться при рассмотрении топонимии других регионов. Результаты исследования могут найти применение в практике вузовского преподавания: в лекционных курсах по русской диалектологии, современному русскому литературному языку в сопоставительном аспекте (разделы «Лексикология» и «Словообразование»), по лингвокраеведению в рамках специализации (национально-региональный компонент), основам регионалистики, в специальных курсах и спецсеминарах по ономастике, а также могут быть базой и сопоставительным материалом при написании научно-исследовательских работ студентов (курсовых, выпускных квалификационных), при подготовке выступлений на конференциях.

Кроме того, систематизированный и рассмотренный по разным аспектам фактический материал в условиях трансформации и ухода исконных микросистем в связи с исчезновением населенных пунктов способствует сохранению его для истории края и языка.

Подтверждением гипотезы и результатом проведенного исследования в соответствии с поставленными задачами являются следующие положения, выносимые на защиту:

1) Региональный фрагмент русской диалектной ЯКМ существует в двух его компонентах - апеллятивном и проприальном. Микротопонимия, являясь одним из средств выражения категории проприальности, находящейся в бинарной оппозиции к категории апеллятивности в рамках общей категории субстантивности, занимает особое положение в лексической и умже - онимической системе языка, составляя особый фрагмент региональной ЯКМ. Она имеет специфику в плане референции, семантики, сферы функционирования и других свойств, а также в плане формирования, представляя собой результат ментального процесса номинации в его крайних точках на номинационной шкале (выражение ситуационного комплекса, пропозиция - конвенциализация) и в его соотношении с явлениями мотивации и деривации.

2) В плане семантики мотивированные микротопонимы отличаются понятийностью, причем особого рода, создающейся путем проецирования значения слов как исходной микротопонимической базы целиком (в частности, в составных единицах с географическим термином) или отдельных актуализованных сем, а также комплекса сем.

3) Рассмотренный фрагмент ЯКМ фиксирует все стороны ИКЗ, входя в нее на правах непосредственно составляющего, структурного компонента: физико-географический, климатический, экономический (хозяйственный), исторический, демографический, этнографический и другие факторы в их взаимодействии, отличаясь в целом полифункциональностью.

4) Нижегородская микротопонимия (при поддержке апеллятивов) выражает основные общечеловеческие идеи-концепты пространство, время, число (счет), человек, сакральность, а также другие (причина, память, знание и русский концепт соборность), в ней отражается духовность и опыт человека, сельского жителя, его этнические, социальные, гендерные, личностные характеристики, его эмоциональные состояния, этические принципы и нормы поведения, процессы логического, чувственного, эстетического восприятия мира. При этом различные концепты в их вербализации связаны друг с другом, в частности, в рамках этносоциохронотопа.

5) Микротопонимия - это система, имеющая полевую структуру, представляющая собой совокупность семантических полей особой организации («сеть» как объединение оппозиций, парадигм, цепочек и других общностей (ср.: Филлмор 1983)). Предельно наглядно этот характер организации проявляется в вербализации концепта «пространство», отличающегося в микротопонимии, в связи с ее предназначением, особой, исключительной разработанностью. В микротопонимии существуют специфические системные отношения единиц, такие, как: тезоименность, кратность, полиименность, сравнительность, параллелизм.

6) Микротопонимия представляет собой единство статического (ноэтического, номинативного, номенклатурного) и динамического (дискурсного) компонентов, а каждая единица в ней - микротопонимический комплекс, включающий сам микротопоним, его денотативную суть, дефиницию, адресность и тексты к нему и с ним, вскрывающие маршрут номинации, путь рождения слова и его жизнь в микросистеме.

7) Дискурсный компонент микротопонимических комплексов, наряду с денотативным, концептуальным, структурно-семантическим, коннотативным и другими компонентами, проявляет, особенно в его мотивационной части (при поддержке апеллятивного фрагмента системы), характер диалектной (топонимической) языковой личности с ее мнемическим и эпистемическим аспектами, а также лингвокреативным потенциалом.

8) Мотивационные высказывания и тексты проявляют топонимическую мотивационную шкалу: от полной мотивированности имени к немотивированности как результату демотивации через неполную, гипотетическую мотивированность и полимотивированность (поливерсионность) и далее - к неомотивации; а также - системные отношения единиц. Последние два положения вытекают из всего содержания эмпирического материала работы и нуждаются в дальнейшем специальном рассмотрении.

Результаты исследования прошли апробацию на заседаниях кафедры теории и истории русского языка Арзамасского государственного педагогического института им. А.П. Гайдара, кафедры русского языка Московского педагогического государственного университета, в докладах и выступлениях на конференциях различного ранга (научно-теоретических, научно-практических; межвузовских, региональных, всесоюзных, всероссийских, международных) с 1967 года по настоящее время (свыше ста) в городах Арзамасе, Архангельске, Астрахани, Балашове, Барнауле, Белгороде, Волгограде, Вологде, Горьком и Нижнем Новгороде, Даугавпилсе, Дрогобыче, Душанбе, Иванове, Калуге, Киеве, Кирове, Куйбышеве и Самаре, Курске, Ленинграде и Санкт-Петербурге, Львове, Москве, Нежине, Одессе, Орле, Пензе, Перми, Саранске, Саратове, Свердловске и Екатеринбурге, Смоленске, Ташкенте, Туле, Ужгороде, Харькове, Череповце, Ярославле.

По данной теме автором диссертации в течение ряда лет читался спецкурс на филологическом факультете Арзамасского государственного педагогического института.

Результаты исследования опубликованы в 96 работах по теме диссертации (с включением апеллятивного и антропонимического компонентов микросистем, взаимодействующих с микротопонимией) общим объемом свыше 150 п.л.

Достоверность и обоснованность полученных результатов и выводов обеспечивается комплексным характером методики исследования, обширным теоретическим материалом по проблемам исследования, а также объемной эмпирической базой.

Поставленные цель и задачи работы определили ее структуру, она состоит из введения, двух разделов и шести глав - двух в первом разделе и четырех во втором, заключения, библиографии и приложений, в качестве которых оформлены сокращенные и полные названия районов Окско-Волжско-Сурского междуречья и карта Нижегородской области.

2. Содержание работы

Во Введении дано развернутое обоснование темы исследования через природную, историко-этническую характеристику Окско-Волжско-Сурского междуречья как историко-культурной зоны и степень изученности нижегородских говоров; в остальном оно является типичным: в нем определяется объект, предмет, материал исследования и методологическая база его анализа; формулируются гипотеза, цель и задачи диссертации, раскрывается актуальность и новизна работы, ее теоретическая и практическая значимость; приводятся основные положения, выносимые на защиту; даются сведения об апробации результатов исследования; описывается структура работы.

Первый раздел - «Общие теоретические и методологические предпосылки исследования» - состоит из двух глав.

В первой из них - «Мир действительности и язык» - обсуждается основной и традиционный философский вопрос лингвистики - о связи языка и мышления - через призму явлений картина мира, языковая картина мира, концепт. Глава делится на четыре параграфа в соответствии с типами картин мира - концептуальная картина мира, языковая, диалектная и региональная, топонимическая. В ней обрисованы общие контуры названной проблемы на основе идей отечественных и зарубежных исследователей (философов, культурологов, психологов, лингвистов), таких, как: Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, С.А. Аскольдов, Т.В. Булыгина, Л. Вайсгербер, А. Вежбицкая, Л. Витгенштейн, В.Г. Гак, Г.Д. Гачев, В. фон Гумбольдт, А.Я. Гуревич, Вяч. Вс. Иванов, Ю.Н. Караулов, В.В. Колесов, Г.В. Колшанский, Е.С. Кубрякова, А.А. Леонтьев, Д.С. Лихачев, З.Д. Попова, В.И. Постовалова, А.А. Потебня, Б.А. Серебренников, Ю.С. Степанов, И.И. Стернин, В.Н. Телия, Н.И. и С.М. Толстые, В.Н. Топоров, Т.В. Цивьян, Н.Ю. Шведова, А.Д. Шмелев и другие.

В результате рассмотрения точек зрения актуализован ряд положений, необходимых для анализа фактического материала.

Различаются две картины мира - концептуальная и языковая. В целом же выстраивается трехчленная цепочка отношений и соотношений: объективная действительность (мир вне нас, природа и человек) - ментальное отражение ее (концептуальная картина мира, или просто картина мира) - выражение картины мира, в том числе и прежде всего через язык (языковая картина мира). Концептуальная картина мира как ментальная репрезентация действительности, мира в целом и в его отдельных проявлениях, в том числе культуры, представляет собой концептосферу, систему концептов - ментальных единиц, содержанием которых является результат осмысления человеком элемента действительности на основе его этнического, социального и индивидуального опыта, совокупность смыслов относительно элемента действительности, имеющих культурную, этническую, а тем самым и личностную значимость. Концепты вербализуются в ЯКМ, составляя ее фрагменты.

Обе картины мира являются многопризнаковыми, полифункциональными и поликомпонентными образованиями с разветвленной типологией. Они выполняют две основные функции - интерпретативную (осуществляют видение мира) и регулятивную (служат универсальным ориентиром человека в мире, в его жизнедеятельности). Как поликомпонентные образования обе картины мира имеют сложную структуру, иерархическую организацию. Они различаются в зависимости от субъекта картины мира, характера и результата его деятельности, а также от объекта. В типологии картин мира, с ее многочленностью и иерархичностью, в связи с объектом нашего исследования (микротопонимия конкретного региона) значима региональная наивная картина мира, а также коллективная (этническая, социумная) в сопоставлении с индивидуумной.

ЯКМ предстает как субъективный образ объективного мира, как средство репрезентации ККМ, полностью, однако, не охватывающее ее, как результат языковой, речемыслительной деятельности многопоколенного коллектива на протяжении ряда эпох, вскрывая в целом «разносубстратный, гетерогенный и гетерохронный образ мира» (Е.С. Кубрякова).

Отражение мира в ЯКМ имеет два аспекта - статический и динамический, соответствующие трем ипостасям языка - система, тексты, языковая способность индивидов и связанные с тремя уровнями работы сознания - номинативным, пропозитивным и дискурсным. ЯКМ отличается также полифункциональностью: помимо базовых - интерпретативной и регулятивной, она выполняет функции именования, экспликации, идентификации, ориентации, социализации и другие. Особая роль в ЯКМ, в ее соотношении с ККМ, принадлежит лексике, наиболее тесно, непосредственно связанной с действительностью, с ее членением, с выделением в макро- и микрокосме отдельных величин, объектов, на которых акцентировано внимание носителей языка в связи с их практической, концептуальной значимостью.

Общенациональная ЯКМ, являясь инвариантом, представляет собой систему фрагментов (частных ЯКМ) - этнического, территориального (регионального), социального, индивидуумного, отражая восприятие и осмысление окружающего мира человеком как представителем этноса, определенной территории (региона), социума, как личностью. В число компонентов ЯКМ входят, таким образом, диалектная и региональные картины мира. Диалектная ЯКМ - это диалектный язык (Р.И. Аванесов) как средство вербализации ККМ, объединяющий в себе частные диалектные системы (ЧДС) различного объема. Она представляет собой результат обобщенного отражения мира в коллективном сознании социумов - жителей сельской местности как части этноса, русского народа; это - «одна из форм территориальной реализации общенациональной РЯКМ, заключающейся в традиционно-народном восприятии окружающего пространства и имеющей особенности ЧДС, включающих региональные черты» (Демидова, Злыденная 2006).

Внутри диалектной ЯКМ, в свою очередь, имеют место более частные фрагменты, компоненты, в соответствии с более или менее крупными объединениями ЧДС (вплоть до отдельных микросистем) в диалектной макросистеме. Такими фрагментами являются, в частности, региональные ЯКМ. Региональная языковая картина мира - это фрагмент диалектной ЯКМ, представляющий собой объединение ЧДС, имеющий особенности в отражении мира в соответствии с условиями проживания и ценностными установками людей и в соответствии с характерными чертами региона как историко-культурной зоны. В то же время региональная ЯКМ имеет и более широкий характер, больший объем, являясь фрагментом всей национальной ЯКМ, включая помимо диалектного и другие компоненты - литературный, просторечный, жаргонный. Ср. наличие общенародного и сугубо диалектного, локального в диалектной микросистеме. В любом случае региональная ЯКМ соответствует региону как историко-культурной зоне, имея больший или меньший объем содержания. В числе региональных, а также региональных диалектных ЯКМ находится нижегородская, окско-волжско-сурская.

Диалектная ЯКМ (и региональные в ее составе и в составе национальной ЯКМ) отражает народное мировидение, народную концептуальную картину мира. По мнению Д.С. Лихачева, в формировании концептосферы русского национального языка, образующих ее концептов, в создании ее богатства значительную роль сыграло именно крестьянство, то есть носители диалектного языка.

Компонентом ЯКМ является онимическая картина мира, а в ее составе - топонимическая как система всех топонимов в языке, участвующих в вербализации ККМ. В ней, как и во всей диалектной ЯКМ, выделяются региональные картины мира. Региональная топонимическая картина мира, соответствуя определенному региону как историко-культурной зоне (ср.: Дмитриева 2002), представляет собой систему частных систем, в которых сосуществуют собственно топонимия (мезотопонимия) как часть общей топонимической КМ и микротопонимия. Последняя, в свою очередь, есть система систем, микросистем, каждая из которых уникальна, это - «самоценное культурно-историческое образование» (Н.Л. Сухачев).

Микротопонимия тесно связана с окружающей действительностью, с человеком, его сознанием, его духовно-практической деятельностью. Она репрезентирует мир таким, каким видит его сельский житель, труженик, тот мир, в котором он живет, который созерцает, ощущает, осмысливает, познает, отражает и отображает, - погруженность сельского жителя в конкретные условия жизнедеятельности. При этом микротопонимия - средство вербального кодирования того, что играет важную роль в жизни человека, является ценностным для него. (Ср.: Михайлова 1998).

Отражаемый мир, общий для всех представителей сельского социума, определяет общую для них, инвариантную картину мира. И в то же время каждый человек, член социума, имеет свою, индивидуальную картину мира в соответствии с опытом, кругозором, креативным потенциалом.

Передавая специфику мировидения сельского жителя, микротопонимия тем самым вписывается в общую позицию воплощения в языке этнического, национального самосознания и ориентира для человека в восприятии мира. При этом показательно признание того, что именно диалектный материал (а тем самым, по-нашему, и микротопонимия как его неотъемлемая часть) «может рассматриваться в качестве предпочтительного при поиске ответов на вопросы о детерминированности этнического мировосприятия языком» (Тарланов 1995), а также на вопрос о том, «как язык, происходя из природного звука и потребности, становится родителем и воспитателем всего высочайшего и утонченнейшего в человечестве» (Гумбольдт 1985).

В микротопонимической системе существуют и проявляются два аспекта отражения картины мира: сама совокупность единиц, очерчивающих физическое пространство жизнедеятельности сельского коллектива, и аспект функционирования единиц, употребления их в высказываниях. Иначе говоря, - статический (сама номенклатура микротопонимов) и динамический (дискурсный) аспекты отражения картины мира, в соответствии с этими же сторонами всей ЯКМ, подобно статическому и динамическому аспектам отражения глубинной психологии народа. (См.: Гак 2000). Статический аспект микротопонимии раскрывает характер, направление освоения, обживаемости пространства, познание его, динамический же - типы порождения высказываний об объектах пространства. Ср. мнение: «<…> в идеальном содержании знакового образа можно выделить две стороны, два аспекта. Один из них есть соотнесенность идеального содержания с деятельностью познания; другой - соотнесенность его с деятельностью общения, с употреблением знаков для общения» (Леонтьев 1976).

Эти аспекты имеют разное содержание при взгляде на микросистему изнутри и извне. В первом случае, в самой микросистеме, у её пользователей есть общий фонд знаний, у каждого представителя говорящего коллектива на каждый объект пространства существует так называемое «мысленное досье» (А.Д. Шмелев): все сведения о нем и обо всем, что связано (или было связано) с ним - обстоятельства обнаружения, координаты, событийный ряд (ситуационный комплекс) у истоков номинации, условия номинации и мотивации, события и люди, связанные с объектом, и т.д. И все, что касается объекта и названия, раскрывается и готово раскрыться при определенных условиях в текстах. Здесь значимы и системно обусловлены даже самые наивные и фантастические, в духе народной этимологии, суждения-тексты.

При взгляде на микросистему извне предстает лишь ее статический (номенклатурный) аспект и самые общие сведения об объекте, вытекающие из внутренней формы микротопонима.

(Микро)топонимическая картина мира региона в ее пропозитивно-дискурсной части соответствует средне- и позднезреловозрастным картинам мира (Блох 2006), поскольку вся совокупность названий в каждой микросистеме и их (микро)топонимическая мотивация оказываются живыми в памяти сельских жителей именно старшего и среднего возраста.

Микротопонимия - это сокровищница живого народного языка в не меньшей степени, чем апеллятивная диалектная лексика. Она репрезентирует ЯКМ диалектоносителей. Полная реконструкция всей ДЯКМ, тем более всей идиоэтнической ЯКМ, - задача трудная и вряд ли выполнимая. Даже при целенаправленной рефлексии картина мира познается и осознается человеком только фрагментарно, в ее отдельных компонентах, участках, не может быть охвачена полностью, во всей своей целостности. Поэтому перспективным направлением познания языковой картины мира является моделирование ее отдельных фрагментов, к каковым относится и микротопонимия нашего региона, в исследовании которой приняли участие Т.А. Исаева, Л.А. Климкова, Н.В. Морохин, Н.Д. Русинов, Л.Л. Трубе, Е.В. Ухмылина, Ю.П. Чумакова и другие.

Помимо общетеоретических работ, в которых задействована в том числе топонимия разных территорий (В.Д. Бондалетов, В.А. Жучкевич, Ю.А. Карпенко, А.К. Матвеев, В.А. Никонов, Н.В. Подольская, Б.А. Серебренников, А.В. Суперанская и др.), русская ономастика располагает и специальными работами по топонимике. К настоящему времени исследована и продолжает исследоваться топонимия (а в ее составе часто и микротопонимия) многих регионов России, в совокупности систем представляющая русскую топонимическую картину мира.

Таким образом, русская ЯКМ в целом и топонимическая как её фрагмент представляют собой сложную иерархию компонентов, выделяющихся на различных основаниях, которая может быть познана в целом только на базе исследования частных картин мира в соответствии с микросистемами при их соположении и наложении.

Вторая глава раздела - «Онимический фрагмент языковой картины мира» - состоит из четырех параграфов: 1. Проприальность как категория. 2. Оним как средство выражения проприальности. 3. Микротопонимия как разряд онимии. 4. Номинация в микротопонимии как синкретичный процесс. Номинация, мотивация, деривация. Типы номинации.

Краткое изложение содержания главы отражает представленную параграфами последовательность.

В языке существует категория проприальности, которую, исходя из общего определения категории (см.: ЛЭС 1990), можно представить как класс языковых элементов - слов, имен, выделяемый, существующий на основе такого общего параметра, как отношение к объекту действительности (лицу, живому существу, предмету), устанавливаемое в процессе наделения, наречения его специальным, особым именем с целью маркирования, и являющийся совокупным результатом этого наречения.

Эта категория отличается единством значения и средств выражения. Семантическая направленность её - быть номинанте именем собственным, называть объект, выделяя его из ряда ему подобных и тем самым отличая от них. Единица этой категории - имя собственное (оним), представляющее семантическое основание проприальности: выделение (актуализация), идентификация, дифференциация при номинации объекта. Вне этих явлений объекты обозначаются нарицательными именами, называющими объект как представителя совокупности, класса однородных предметов. Следовательно, онимы находятся в оппозитивных отношениях к нарицательным именам как разряду апеллятивов, под которыми понимается вся неонимическая лексика (см., например, точку зрения Н.В. Подольской: ЛЭС 1990), а категория проприальности соответственно - к категории апеллятивности. При этом оппозиция является бинарной привативной, поскольку различие между оппозитами является существенным для языка и функционирования системы (ср.: ЛЭС 1990), а маркированным оппозитом предстаёт оним (онома). Дихотомия оним-апеллятив относится к ономастическим универсалиям и существует на всех уровнях - семантическом, лексическом (парадигматическом, эпидигматическом), ассоциативно-деривационном, синтагматическом.

Онимы и апеллятивы-нарицательные имена в целом входят в категорию предметности (субстантивности), представленную именем существительным, сопоставляемую с категорией признака (признаковости), выражаемой глаголом, именем прилагательным и наречием, а также с категорией процессуальности, репрезентируемой глаголом. (Ср.: Языковая номинация 1977). (О категории предметности см.: Руденко 1990).

Проприальность и апеллятивность-нарицательность предстают как частные категории, значения в рамках общей категории субстантивности, которая является в целом лексико-грамматической, классифицирующей. (Ср.: ЛЭС 1990). Общее (категориальное) значение ее - номинативность, называние реалии, предмета в широком смысле слова. В плане же осуществления называния и состоит различение проприальности и апеллятивности, в плане аспекта как? - называть, не выделяя предмет из ряда ему подобных, в ряду ему подобных, и тем самым все предметы данного рода, класс предметов как совокупность (апеллятив) или называть предмет, специально выделяя его из ряда подобных (оним), иначе говоря, - выполняя либо таксономическую, либо индивидуализирующую функции.

Средством выражения значения проприальности является имя собственное, оним, как средство объективации явления действительности, направленное на единичное, на выделение на основе того или иного признака одного из множества; как полифункциональное имя, выполняющее основную триединую номинативно-выделительно-дифференцирующую функцию и ряд дополнительных функций, представляющее результат познания действительности в плане знакомства с окружающими объектами и узнавания их, постижения их взаимосвязей. Разделяя основные характерные черты лексической системы языка - открытость, подвижность, непосредственную обращенность к социальной сфере, комплексность семантики, множественность составляющих единиц, неопределенность, размытость границ и другие, онимия имеет специфическое преломление их, а также целый ряд своих собственных черт, особенностей. Это: бомльшая этническая, социальная и историческая обусловленность; повышенная социальность, экстралингвистичность; синкретичная вторичность - генетическая, ономасиологическая, деривационная, мотивационная, функциональная, коммуникативно-речевая; а также безэквивалентность. Свою специфику имеют онимы в структуре значения относительно сути и места его компонентов, актуализованности этнокультурной составляющей, необязательности и/или своеобразия сигнификата, в системных отношениях - тезоименность, кратность, полиименность, сравнительность, параллелизм и другие, в принципах системной организации, в частности полевой (Суперанская 1973; Супрун 2002; и др.); в способах словопроизводства.

Обобщенное представление результатов исследования онимов в отечественном языкознании по аспектам и исполнителям дано, например, в (Супрун 2000). В дополнение к нему можем констатировать, в частности, реализацию этнолингвистического, когнитивного, ментального подходов в анализе, например, топонимии некоторых регионов (Е.Л. Березович, С.П. Васильева, М.В. Голомидова, Л.М. Дмитриева, И.И. Муллонен, М.Э. Рут и др.). История разработки теории ономастики в отечественном и зарубежном языкознании подробно рассмотрена в (Бондалетов 1983; Суперанская 1973; см. также: Шмелев 1989; 2002; Руденко 1990). Мы лишь акцентируем внимание на некоторых моментах.

Одним из фрагментов онимической, а в ее составе топонимической картины мира является микротопонимия как система названий объектов той или иной сельской местности как внутри населенных пунктов, так и вне их: улиц, переулков, колодцев, деревьев, домов, прудов, озер, оврагов, холмов, лугов, полей, лесов, ручьев, родников, участков рек, мест купания, урочищ и т.д. Микротопонимия разделяет специфику топонимов и всех онимов, в ней действуют те же законы организации внутренней структуры, те же оппозиции, те же системные отношения, однако она имеет и специфику, обусловленную, прежде всего, сущностью этого вида имен.

Проблемы топонимики в целом (тем самым в определенной степени - микротопонимики) рассматривались многими лингвистами в огромном ряде работ. В числе их: Беленькая 1969; Белецкий 1972; Березович 2000; Бондалетов 1983; Воробьева 1973; 1976; 1977; Глинских 1982; Горбаневский 1989; Горбачевич 1965; Дмитриева 2002; Жучкевич 1968; Карпенко 1962; 1967; 1970; 1984; Матвеев 1965; 1974; Морозова 1965; 1966; 1972; Мурзаев 1974; 1979; Никонов 1960; 1962; 1965; 1966; Подольская 1983; 1988; Попов 1965; Поспелов 1967; Рут 1999; Серебренников 1955; Смолицкая 1981; 2002; Суперанская 1967; 1970; 1973; Топоров 1962; 1964; Фролов 1982; 1993; Чайкина 1983; Черепанова 1984; и другие.

Микротопонимы, как и топонимы в целом, выполняют локализующую, конкретно-географическую функцию, призваны точно обозначить объект как географическую точку, а в речи - объект как место действия. Общими чертами микротопонимии и собственно топонимии являются также: а) непосредственная обусловленность внеязыковыми факторами; б) неединственность для называния соответствующего объекта, наличие других наименований его; вхождение в двучленный или многочленный ряд наименований данного объекта; в) варьирование в устной речи; г) системная организация; д) наличие в структуре значения не только номинативного компонента, но и эмоционально-экспрессивной окрашенности. (Ср.: Воробьева 1973). Наличие этих интегральных признаков вытекает из того факта, что микротопонимия является частью собственно топонимии. Некоторые общие черты имеют в микротопонимии специфическое проявление. Так, микротопонимам свойственна бомльшая вариативность по сравнению с собственно топонимами, больший удельный вес региональных элементов, более тесная спаянность элементов системы. В лексическом значении собственно (мезо)топонима, в соответствии с этапами развития имени, различаются дотопонимический, топонимический и оттопонимический семантические пласты (см.: Никонов 1965). Однако в микротопонимах третий пласт, можно сказать, почти не представлен, а первые два совмещаются в мотивированных, с живой внутренней формой, единицах, которые в микросистемах составляют большинство. В немотивированных только один семантический пласт - микротопонимический.

В то же время микротопонимия имеет ряд собственных специфических черт. При обсуждении вопроса о соотношении микротопонимии и мезотопонимии в качестве дифференциаторов берутся несколько признаков. Это и близость к нарицательным именам, меньшая устойчивость, бульшая изменчивость микротопонимов (ср.: Никонов 1965); и специфика в источниках, строении, судьбе, характере объектов (ср.: Карпенко 1967); и размеры, сущность объектов; роль микротопонимии в жизни человека, первичность - непосредственная данность, неслучайность мотивировки, подвижность, локальность (малоизвестность), бытовая понятийность, несистематичность (см.: Суперанская 1967; 1973; ср.: Жучкевич 1968); менее высокая частотность и меньшая стандартность моделей (Суперанская 1973). Иногда специфические свойства микротопонимии представляются в виде такого комплекса: а) семантическая мотивированность большинства микротопонимов; б) недолговечность; в) функционирование в морфологических и фонетических вариантах, дублетах; г) частотность структурной оформленности в виде словосочетаний и предложно-падежных конструкций; д) тесная связь с господствующим диалектом; е) преимущественная одноязычность в силу известности лишь ограниченному кругу людей. (См.: Воробьёва 1977). Прослеживается отнесение признака микро к размеру, типу объекта, степени его известности и диапазону функционирования его названия. (См.: Карпенко 1967; Никонов 1964; Матвеев 2001; Воробьева 1977; Мурзаев 1974; Бондалетов 1983; Подольская 1961; 1967; 1988; ср.: Суперанская, Подольская, Васильева 1989; Глинских 1982; Фролов 1982).

Степень известности как признак положительно характеризует лишь названия больших объектов по своему характеру, а также по характеру событий, связанных с тем или иным объектом. Что же касается наименований рядовых населенных пунктов типа село, поселок, деревня (особенно небольших и мало известных), то они, являясь собственно топонимами, находятся ближе к микротопонимам, отличаются от них только тем, что внесены в справочники по административно-территориальному делению области, а также на карты районного масштаба. Иначе говоря, они письменно закреплены, официально признаны, хотя это признание и регионального масштаба. Микротопонимы этого признака лишены. Они функционируют лишь в устной форме языка, обслуживая потребности лишь небольшого коллектива людей, обычно жителей одного населенного пункта (ср., однако: Дмитриева 2002), являясь неофициальными обозначениями объектов. Некоторые микротопонимы могут быть зафиксированы в тексте художественного произведения. Однако это иная жизнь, поскольку они оказываются вырванными из привычной среды, попадают в иную среду, здесь приобретают другие, дополнительные оттенки значения, вступают в другие системные связи в пределах микро- и макроконтекста, участвуют в стилистических приемах.

В одной из последних работ по региональной топонимии предлагается как более существенный еще один признак - важность объекта: «Степень известности микротопонима зависит не от величины объекта, а от важности объекта в жизни человека» (Дмитриева 2002). Однако этот признак лежит в основе появления любого онима: собственное имя получает только тот объект, который входит в зону интересов человека, в его актуальное жизненное пространство.

Более существенным дифференциатором является, по нашему мнению, признак отсутствия письменной фиксации. Этим микротопонимы отличаются от топонимов: название даже самого мелкого населенного пункта зафиксировано на карте, в почтовых отправлениях.

Заслуживает внимания точка зрения А.В. Суперанской, которая, определив отличия микротопонимов от мезо- и макротопонимов по нескольким линиям, в том числе по линии понятийность - непонятийность, системность - асистемность («микроназвания понятийны, несистемны»), отметила дифференциальный признак микротопонимов по отношению к процессу формирования имени: «О стадии «микро» мы говорим там, где наблюдается процесс становления имени. Если город называют Городом, болото - Болотом, верблюда - Верблюдом и ребенка - Мальчиком, Девочкой, Ребенком - это микроименование. На стадии микроимени как бы происходит перелом в нарицательном употреблении слова и закрепление его за одним, определенным в данной ситуации, объектом» (Суперанская 1973). Однако, пройдя эту стадию становления (номинационно-мотивационно-деривационный процесс), такие имена потом долго живут в новом, приобретенном качестве при актуализации других дифференциальных признаков. Поэтому целесообразно учитывать именно комплекс дифференциаторов.

К микротопонимам не относится признак, которой обычно считается характерным для онимической лексики в отличие от нарицательной, - то, что онимы имеют не только интралингвистический, но и интерлингвистический характер, то есть существует не только в данном языке, но и в других языках. (См. об этом: Белецкий 1972). Вернее, интерлингвистическим является сам факт существования микротопонимии, то есть то, что она есть в каждом языке. Содержание же ее, конкретное языковое наполнение (микротопонимикон) имеет даже не просто интралингвистический характер, а интрарегиональный.