Нижегородская микротопонимия в языковой картине мира

Таким образом, основными признаками, наиболее существенными для определения оппозиции микротопонимия - собственно топонимия (и макротопонимия), являются (кроме размера и сущности объекта) сфера употребления, условия, объем, диапазон функционирования, степень известности единиц, отсутствие письменной фиксации. Все остальные признаки можно рассматривать как дополнительные. Для микротопонимии, исходя из названных критериев, характерны как раз ограниченная сфера употребления, неофициальность, узкий диапазон функционирования, малая степень известности, поскольку она обслуживает небольшой говорящий коллектив на вполне определенной, конкретной территории, в условиях непосредственной устной коммуникации при отсутствии письменной закрепленности.

В микротопонимии наиболее отчетливо проявляется региональность как отражение языковых черт определенного региона, поскольку микротопонимия - часть лексики диалекта. Это и обусловливает связь микротопонимии с диалектом, причем выступает она не только на лексическом уровне, не только в том, что диалектные слова «питают» микротопонимию и в целом топонимию, являясь одним из ее источников. (См.: Никонов 1965). Связь проявляется и на других уровнях: фонетическом, словообразовательном, грамматическом. Вхождение в диалектную систему состоит в отношениях взаимообусловленности с таким признаком микротопонимов, как диапазон функционирования. Акцентирование внимания на этом обстоятельстве привело к введению терминов диалектоним (местный географический оним), диалектонимия и приравниванию статуса диалектонимов к статусу диалектной лексики (Фролов 1982; ср.: Ковалев 2006). В этом плане микротопонимические данные могут представить дополнительные свидетельства диалектного членения русского языка.

Само наличие, существование (микро) топонимического пространства является универсалией - языковой и культурной, связанной с универсальностью человеческих потребностей. В их систему входят физиологические потребности, потребности в безопасности, в социальных связях, в признании, уважении, в самореализации. При этом для нас значимо соответствие потребности в безопасности, «выделенному этологами у всех животных, включая человека, так называемому инстинкту территориальности. У человека он проявляется как стремление к освоению пространства, закреплению на нем, его ограждению и защите в присущих человеку предметно-пространственных языковых формах» (Стемковская 2000). Одна из знаковых языковых форм проявления этого инстинкта территориальности - наделение соответствующего пространственного объекта собственным именем. И таким образом, (микро) топонимия очерчивает физическое пространство, входящее в жизненную зону человека, говорящего коллектива населенного пункта.

Микротопонимия разделяет специфику топонимов и всех онимов в плане внутренней структуры, принципов системной организации. Однако проявляется и своеобразие. В семантической структуре микротопонимов их чувственно-образная предметность оказывается до конца не снятой и идеализация объектов реального мира происходит в форме представлений. В то же время не вызывает сомнения типичная двукомпонентность значения микротопонимов (сигнификат - денотат) (ср.: Суперанская 1973), безусловной является она в составных единицах, включающих географический термин, в мотивированных единицах, в которых представлен результат семантического, понятийного проецирования, вторичной понятийности, смысловых пересечений как на уровне самих единиц, так и на уровне текстов. (См.: Шведова 2004). Будучи моносемантами, микротопонимы связаны с различными значениями многозначных апеллятивов.

Специфика микротопонимии проявляется в том числе в номинации как наглядном синкретичном процессе, происходящем на базе пропозиции, включающем в себя целый ряд частных процессов, таких как: актуализация, линеаризация, универбация, предикация, индивидуализация, идентификация, дифференциация, номинализация, обобщение, абстрагирование, семное проецирование, включение, интеграция, конвенциализация, воспроизводимость.

Микротопоним семантически соотносится со всей номинационной цепочкой, пропозиционной структурой, являющейся своего рода прецедентным текстом (текстом «первого эшелона») (Костомаров, Бурвикова 1996), выражающей временнумю смену ситуаций, ситуационный комплекс, соотнесенный с географическим, пространственным объектом. Один из способов передачи пропозиции, в частности её предикативного компонента, исследователи видят в глаголе, и этому посвящено много работ (Т.В. Булыгина, Н.Б. Лебедева, Е.В. Падучева, О.Н. Селиверстова, М.И. Черемисина, Т.А. Шмелёва и др.). При формировании микротопонима (проспективный, номинационный и мотивационный уровень) пропозиция также передается предикативными конструкциями, при участии глагольной семантики, глаголами различных ЛСГ, в соответствии с которыми выделяются виды пропозиций - экзистенция (бытие, существование, наличие, присутствие), состояние, движение, восприятие, характеризация. (Ср.: Демешкина 2000). Они же выявляются затем (реконструируются) на мотивационном ретроспективном уровне. Микротопоним предстает как универбат пропозиции, микротопонимический комплекс в его дискурсном компоненте - как способ представления пропозиции.

Возможно даже утверждать, что пропозициональность микротопонима имеет подчеркнутый, актуализованный характер, особенно в том случае, если микротопоним имеет живую внутреннюю форму. За ним всегда стоит конкретная ситуация, конкретный событийный ряд. Этим микротопоним отличается от нарицательного имени, и, возможно, данное обстоятельство объясняется тем, что формирование и употребление микротопонимов имеет в основном обозримое временноме пространство (в целом - обозримый хронотоп): дети - родители - прародители - прапрародители, два-три поколения, четвертое или даже пятое поколение - по воспоминаниям.

Пропозициональность микротопонима связана с семантической протяженностью акта номинации. Например: Лушина Станина - поле (Криуша Арз.). Созданию этой единицы предшествовали следующие этапы номинационной цепочки: была женщина; звали ее Лушей; как-то, однажды пошла она на поле; работала на поле, жала серпом; стало жарко; сняла станину (нижнюю холщовую рубашку), положила около снопов (на снопы); по окончании работы не вспомнила о станине, ушла без нее; потом ее кто-то обнаружил; односельчане отметили этот факт, пошутили, посмеялись; факт показался необычным, интересным; о нем часто вспоминали; о нем вспоминали в связи с каждым упоминанием данного поля; каждый раз, говоря о поле, произносили: Лушина станина; поле стали называть сначала: «поле, где Луша оставила свою станину», «поле, где нашли Лушину станину», «поле Лушина Станина», наконец - «Лушина Станина». В результате ситуативная номинация (в силу создавшейся, установившейся связи между предметами, между пространственным объектом и посторонним для него предметом) постепенно закрепилась за объектом и превратилась в постоянную, в имя собственное.

Микротопоним представляет собой результат совместного действия, совмещения нескольких процессов. Вначале происходит передача ситуационного комплекса, пропозиция, и соотнесение соответствующей пропозиционной структуры (как средства пропозиции) с объектом (референция), затем в результате многократной референции - постепенное вычленение компонента (компонентов) этой структуры, актуализация и выдвижение его в качестве репрезентанта объекта, причем осуществляется оно в языковом коллективе и если отдельной языковой личностью, то с последующей конвенциализацией. Этим такое выдвижение как этап стихийного порождения слова, онима, отличается от выдвижения «в процессах порождения и интерпретации текста» как сознательной (намеренной) процедуры. Но и тут, и там оно связано, по нашему мнению, «с неожиданностью, удивлением, повышенным вниманием» (Кубрякова и др. 1996). Например: Малимновка. Часть леса. Там уж больно много малины (Навашино); Щумка Урочище. Это место уж больно балотисто, тут есь вроде как балотцы, туды в помлу воду шшуки заходют, икру мечут. (Навашино); Золотое озеро. Када солнце васходит, на васходе, озеро блестело всегда как залатое. Атсюда и названье. (Навашино).

Это явление выдвижения оказывается релевантным эпизоду бытия жителей деревни, села. Например: Увамровка. Бывшее название бывшей деревни. Дык шёл лесом-то мужик адин, Уваров. Набрёл он на паляну ягодну, пандравилось ему. Тут-то он патом дом и абразавал. А уж патом люди падтянулись. Вот и деревня стала. Уваровкой и назвали. (Велетьма Кул.). Толкамва. Речка. Па ней сплавляли лес в другем селеньи. А берега-ти с омтмелями были, прихадилось талкать лес. Вот и Талкава. (Велетьма Кул.).

В других случаях выдвижение релевантно признаку (или признакам) самого объекта, но осуществляется оно все равно на основе того или иного эпизода бытия, событийного ряда. Так, именование дерева Семьянная сосна в качестве своеобразного предтекста имеет такой ряд: увидели в лесу большущу сосну, огромну прям не знай какум, прям лошадь развернётся на ней, вот и сказали: «Прям семьямнна сосна-то». Ну значат, большуща больно. Вон есть семьянны чашки-те, оне ведь большэи, для всей семьи, а семьи-ти раньше большущи были, рай как топерь. Вот и Семьямнна сосна. (Селякино Арз.). Или: Пымрьи луга. На них много кочек, трудно было касить: косы-ти прям пырялись в кочки. (Навашино). Эпизодом, событием является уже то, что кто-то обратил внимание на признак объекта, какую-то его деталь и т.д. Например: Черное озеро. У нас много озёров-ти. Есь озеро, в коим чёрна вода. Чёрного цвету она, не грямзна, прост-ки такого цвету. Таком уж дно там; наверно, торф, вот и чёрна вода-та. А можа, от деревьев настойна вода-та, там кругом дерёвам на берегах-ти, корней много, листьев, вот, можа, потому и чёрна вода. Вот озеро и зовут Чёрно озеро, по воде, по чёрной. Кто-то вот заметил, что она чёрна, а тут уж и все заметили, все стали замечать. В Большэм-ти озере вон она совсем другам, свемтла. (Мухтолово Ард.).

Выдвижение ведет к выделенности языковой (речевой) формы - элемента номинационной цепочки, пропозиционной структуры, и получению им статуса репрезентанта объекта.

Подвергшийся выдвижению-вычленению-выделенности элемент пропозиционной структуры как часть номинационной цепочки тем самым становится основой для формирования мотивировочной базы, мотивировочного признака (микро)топонима - мотивантом. За выдвижением- выделенностью элемента следуют линеаризация - перевод многомерных пропозиций, отношений в линейные, двучленные; выстраивание линейной пропозиционной структуры, номинационной цепочки на базе отражения совмещенного комплекса ситуаций, затем - универбация пропозиционной структуры, отражающей номинационную цепочку, свертывание ее в номинанту, превращение элемента пропозиции в слово при проецировании семы (или сем) мотиванта на микротопоним. Ср.: «При углубленном толковании процесса называния, оказывается, что в реальной номинации актуализируется одна из элементарных сем, которая становится ядерной для лексического значения топонима» (Фролов 1993).

Далее происходит предикация - операция приписывания наименования-универбата объекту как его отличительного признака. Особенность ее при формировании онима состоит в том, что в качестве предиката - обозначения приписываемого свойства, отношения выступает сам оним. При этом предикация осуществляется в виде приписывания объекту онима как установленного в результате длительной процедуры (неосознанной, стихийной), цепочки операций, отобранного языковым коллективом - мыслящим субъектом - как постоянного, отличительного признака, свойства объекта с последующим его закреплением (это поле - Лушина Станина). Кроме того, предикация одновременно реализует значение результата, причинно-следственные отношения: и поэтому + оним (и поэтому поле Лушина Станина; и поэтому пруд Полевой; и поэтому дорогу назвали БАМ; и т.д.). Микротопоним является номинантой-выводом, итогом.

На выходе событийного ряда, оформленного в конечном счете линейной пропозиционной структурой, создается двучленное соотношение: денотат, объект как предмет мысли, оценки, номинации и имя, микротопоним, как репрезентант объекта, результат предикации. Микротопоним предстает как универбат, за которым весь событийный ряд, вошедший в базу данных об объекте, в его энциклопедическое значение (А.В. Суперанская), или «мысленное досье» (А.Д. Шмелев), как компонент информации о нем - сведений, суммы знаний, являющихся или могущих быть объектом хранения, передачи, переработки, источником других знаний. (Ср.: Кубрякова и др. 1996).

Предикация здесь сопряжена с рядом других процессов: референцией (вторичной референцией) уже как соотнесением «найденного», сформированного онима с объектом как фактом действительности (Лушина Станина - это поле), идентификацией, отождествлением с объектом, подчеркнутой отнесенностью имени к объекту (Лушина Станина - вот это поле, именно это поле - Лушина Станина), индивидуализацией и дифференциацией (Лушина Станина - вот это поле среди (в отличие от…) других полей).

Параллельно, совмещенно с этими процессами или на заключительном этапе, в результате такой полипроцессуальности происходит окончательный выход в микросистему вновь полученной единицы, закрепление за объектом - номинализация, окончательная конвенциализация (хотя конвенциальный выход имеют все стадии микротопонимической номинации: рождение микротопонима происходит на глазах всех носителей микросистемы) и более или менее длительная жизнь имени-онима.

Таким образом, процесс номинации включает в себя неоднократно проявляющуюся процедуру вычленения-выдвижения-выделенности: объекта - мотивировочной базы (признака) - слова (как цели и результата номинации, слова-номинанты).

Своеобразным предстает проявление таких процессов, как обобщение и абстрагирование, предшествующее заключительной фазе формирования онима. Обобщение здесь является результатом множества актов употребления пропозиционной структуры (ср.: Серебренников 1988). Микротопоним выражает образ объекта на уровне представления всего объекта, со всеми его признаками как индивидуальной сущности - обобщенно, без абстрагирования от каких-либо признаков, свойств. Он является своеобразным «возбудителем» (Б.А. Серебренников) образа объекта, представления о нем. Например: Полевой пруд - он идёт по Гусеву оврагу, его запрудили давно-то, сделали плотину и стал пруд; вода чимста, синя; и дно хороше, местами только вязко; рядом с полем он, там кусты, дале мельница паровая, щас иё уж нет, а то была, недалёмко кузница была, тут Коннай [двор]; он с краю-то не больно широкай, узкай, к плотине широкай, а глыбко в ним, щас уж не так, а было больно глыбко, особенно околь плотины. Гоже было: наработасся, устанешь, упремшь от жары - нырк в воду-ту, искупасся и вроде усталось ушла. Берёгам хоромши, молодёжь щас всё загорат там. (Селякино Арз.).

В основу этого микрогидронима из всех многочисленных признаков, собственных и окружающей местности, положен один - расположение рядом с полем, отличающий этот водоем от всех других в данном населенном пункте и около него и как самый важный для сельского коллектива.

Мысленный образ объекта может воспроизводиться и дискретно, с выдвижением на первый план, актуализацией отдельных деталей образа и даже одной. При этом у разных субъектов, разных языковых личностей на первый план могут выдвигаться разные детали образа, особенно если называемый объект имеет значительную протяженность, в зависимости от опыта хозяйственного или иного использования объекта, от наблюдения и т.д. Так, при звуковом комплексе Полевой пруд у одного жителя села актуализируется образ-деталь плотина (много раз проходили по ней в лес за ягодами, на дойку коров), у другого - кусты (около них раздевались, входили в воду, купались, отдыхали после купания), у третьего - поле (рядом с прудом, начиналось сразу от берега, где работали), у четвертого - овраг, часть которого и представляет собой этот пруд (в нем косили траву, собирали орехи), у пятого - сама водная гладь; и т.д. при целостном мысленном представлении всего пруда. Таким образом, происходит абстрагирование от ряда признаков-деталей, одинаково значимых для объекта, вместе составляющих его сущность, и актуализация говорящим одного (или нескольких) признака, одной детали по принципу субъективной избирательности. Значит, обобщение и абстрагирование, обобщение и выдвижение, выделение, актуализация отдельных деталей (признаков) объекта сопровождают друг друга, интегрируются.

При этом обобщение и абстрагирование при формировании микротопонима происходят иначе, чем при формировании звукового комплекса-апеллятива, поскольку в последнем случае проявляется «классифицирующая работа ума» (Д.Н. Кудрявский), таксономическая функция языка: происходит абстрагирование от несущественных признаков предмета (реалии) и обобщение образов-вариантов в инвариант-понятие. За микротопонимами же стоит индивидуальный образ реалии - представление, для которого тоже характерно обобщение по сравнению с восприятием и абстрагирование, например, от времени (ср.: Уфимцева 1988), а также ряда признаков объекта, одинаково значимых для него, составляющих его суть.

Тем не менее микротопонимическая номинация осуществляется на фоне таксономической деятельности мысли: необходимыми операциями здесь являются предшествующие дифференциации сравнение, сопоставление объектов одного рода. Так, например, номинанта Барское поле выделяет данное поле из всех других полей, его отличительный признак по отношению к другим полям - принадлежность, остальные поля в окрестностях населенного пункта имеют другие дифференциальные признаки, каждое - свой.

В плане названных выше процессов обобщения, абстрагирования микротопонимы неоднородны. Здесь различаются мотивированные - немотивированные единицы, актуальные - неактуальные, простые - составные. Обобщение и абстрагирование чисто онимического типа, связанное не с понятием классического вида, а с представлением, характерно для простых немотивированных микротопонимов вроде: Молвинам, урочище (Селякино Арз.). Данный звуковой комплекс в сознании жителей старшего возраста рождает образ долины - за кладбищем, у Ближнего леса, с трех сторон окаймленной лесом. Для носителя иносистемы, незнакомого с соответствующим объектом, номинанта не более, чем звукокомплекс. Лишь введенная в высказывание, она получает или проявляет значение приблизительного характера. Например: В Молвиной сроду цветов было полном. В Молвиной красиво, лес кругом. Данные высказывания проявляют значение «место», «место около леса», «красивое место, где растут цветы, около леса». Однако образ конкретного действительного места не создается, или создается свой, виртуальный, поскольку «наименование предмета совершенно немыслимо без предварительного, хотя бы самого элементарного, знания данного предмета» (Серебренников 1988). Это справедливо и для апеллятивной, и тем более для микротопонимической номинации, для которой восприятие объекта обязательно.

В простых мотивированных отапеллятивных микротопонимах зафиксирована связь с понятием, следовательно, с обобщением и абстрагированием, характерным для апеллятива, точнее, с результатом обобщения и абстрагирования - понятие спроецировано на оним и как бы «вмонтировано» в него. Например: Малиновка - «часть леса, где много малины» - малина «кустарниковое ягодное растение семейства розоцветных» (МАС II), За-линией (поле, Селякино Арз.) - линия «железная дорога»; Мизимна (урочище, Навашино) - низкий «имеющий небольшое протяжение снизу вверх; противоп. высокий» (МАС II) и др. Еще более наглядна связь с понятием (на уровне его вхождения в значение) составных единиц, в частности включающих географический термин: понятие, выраженное географическим термином, целиком входит в значение микротопонима и передает характер объекта, зависимый же компонент - его дифференциальный признак. Например: Гусев овраг (Селякино Арз.) - овраг, траву в котором косил некий Гусев: Гусев (фамилия) + овраг «глубокая длинная впадина на поверхности земли, образованная действием дождевых и талых вод» (МАС II); и др. Еще более сложна семантическая картина в составных микротопонимах, зависимый компонент которых является отапеллятивным образованием: в семантическую структуру проецируются уже два понятия. Например: Дядюмшкин проулок (Селякино Арз.) - дядюмшка = дядя «брат отца или матери» (МАС I) + проулок «небольшой, узкий переулок» (МАС III); Церковный овраг (Селякино Арз.) - церковь «здание, в котором происходит христианское богослужение» (МАС IV) + овраг; и др.

Следовательно, образ объекта, запечатленный микротопонимом, является сложным, он сопряжен с другим образом (или образами), передающимся антропонимом или топонимом и/или апеллятивом, и в результате на представление, репрезентация которого составляет семантику микротопонима, накладывается представление, выраженное другим онимом, и понятие (или понятия), выраженное апеллятивом. Таким образом, семантика микротопонима оказывается интегрированной, представляет собой синтез различных ментальных форм. При этом доминирует целостный образ-представление соответствующего географического объекта, выражение которого составляет суть микротопонима. Получается, что микротопонимам свойственна понятийность особого рода - спроецированная и/или включенная, «вмонтированная» в семантику микротопонима и проявляется она не во всех микротопонимах, а только в мотивированных, как простых, так и составных, которых, впрочем, абсолютное большинство в региональной системе.

Обрисованный характер семантики микротопонимов обусловлен двумя факторами: 1) вторичностью микротопонимов как языковых знаков - качество, общее для всех собственных имен; 2) близостью к апеллятивному пласту лексики микросистемы, подвижностью границ между обоими пластами - качество, отличающее микротопонимию от собственно топонимии, тем более - от антропонимии.

Рождение микротопонима происходит в своего рода «камерных» условиях - внутри одной, отдельно взятой микросистемы. Можно предположить, что процесс рождения, закрепления и функционирования микротопонима имеет прототипический характер, это архетип жизни слова вообще: «<…> микротопонимия, в массе пока еще стихийная, представляет для исследователя как бы естественную топонимическую лабораторию», в ней можно «подсмотреть» сам процесс стихийного образования названия» (Никонов 1965).

Принципы, типы микротопонимической номинации различны (языковая, речевая, элементная, событийная, расчлененная-нерасчлененная, опрощенная, осложненная, совмещенная, квалификативная, релятивная, посессивная, атрибутивная, пространственная, темпоральная, акциональная, метафорическая и др.), но в их исходе обязательно лежит пропозиция как выражение событийного ряда, ситуационного комплекса.

Процесс рождения микротопонима представляет собой неразрывное единство трех непосредственно составляющих - номинации, мотивации, деривации. Выделить из этой триады один процесс можно только в исследовательских целях, в жизни же они суть стороны единого процесса.

Маршрут номинации, путь рождения слова и его жизнь в микросистеме вскрывают тексты, причем разного характера - констатирующие, описательные, объяснительные, мотивационные, нарративы - тексты, представляющие дискурс или его часть.

Все пропозиционные инварианты и бесконечное множество их реализаций-вариантов входят в динамический аспект, речевое (коммуникативное) проявление этого фрагмента региональной языковой картины мира, хотя в целом в ней языковое (языковые закономерности) и речевое (речевые закономерности) предельно сближены как в компоненте, лишенном письменной фиксации.

Второй раздел - «Микротопонимия в языковом и концептуальном аспектах» - включает четыре главы, в каждой из которых описывается вербальное выражение определенного концепта - «Пространство»; «Время»; «Человек»; «Число. Сакральность». Объединение двух концептов в последней главе основано, в частности, на сакральности некоторых чисел.

Значительный объем имеет первая глава - «Пространство». Внутри ее описание материала дано по параграфам в соответствии с пространственными параметрами: 1. местонахождение, степень удаленности; 2. направление, векторность; 3. размер, протяженность; 4. форма, конфигурация; а также в соответствии с микротопонимическими средствами выражения. Специальный параграф посвящен апеллятивному аспекту вербализации пространства, проявляющемуся в том числе в дискурсе, в текстах. Предваряет же описание материала «Общая пространственная характеристика топонимической микросистемы».

Фактический материал, анализ его показал богатство пространственных оценок, богатую разработанность языковых средств выражения пространственных параметров. Отражая дифференциацию частей пространства, микротопонимия представляет собой поле в составе проприального сектора регионального фрагмента ЯКМ: ядро (ядерная зона) - наименования объектов в самом населенном пункте (с точкой отсчета от его центра), центр (ближний дистанционный пояс) - наименования объектов, находящихся вблизи села, недалеко от него, периферия - дальняя (за линией горизонта) и отдаленная (за пределами соседних населенных пунктов). Полевую структуру имеет и каждый дистанционный пояс, в том числе и ядерная зона: средина (центр) села - улицы и другие объекты, прилегающие к средине села, - концы улиц и объекты, находящиеся на них, - объекты, расположенные на отшибе, на границе с ближней зоной и примыкающие к ней.

Или: отдаленная периферия с ориентиром по соседним населенным пунктам, точнее, находящаяся за ними, предстает затем по более отдаленным пунктам, еще более отдаленным и т.д. с движением по мере удаления к крупным, более известным селам, поселкам, городам при условии, что объекты входят в зону интересов, в кругозор членов коллектива, в личную сферу говорящего (Ю.Д. Апресян). Здесь почти нет (при наличии же имеют опосредованный характер, вне зоны наблюдения, будучи воспринятыми понаслышке) или вовсе нет микротопонимов, пространственными указателями здесь являются топонимы: туды к Котихе; лес-ат там где-то за Коваксой; где-то окол Арзамасу; туды к Горькому; эт туды к Москве; и под. Отдаленная для микросистемы периферия, в свою очередь не одномерная, представлена несколькими зонами, которые в общем виде могут быть названы как внутрирегиональные (к Арзамасу, около Сарова, к Горькому, Нижнему) и внерегиональные (к Москве, около Москвы, где-то в Сибири и т.д.). В этом случае происходит смещение пространственных зон: центр топонимической системы в пределах общей ЯКМ (Москва) и центр региональной топонимической системы (Горький-Нижний) становятся отдаленной (и еще более отдаленной) периферией для каждой микросистемы. Для микросистемы центр - соответствующий населенный пункт.

При этом микротопонимия имеет концентрическую организацию, по кругу, вокруг ядра, дистанционное опоясывание, «поясность», и связана, как и весь концепт, с оппозицией «свой - чужой». Своё - чужое разделяет своеобразная зона пересечения смежных микросистем. Микротопонимия отражает освоенное в направлении от дома свое, перцептуальное пространство вплоть до окрестностей соседних сел, за которыми начинается уже неперцептуальное, ментальное пространство, последовательно, центробежно расширяющееся до ближайшего посёлка, районного центра, города, областного центра, вплоть до ментального образа Родины. Ментальное пространство отражается собственно топонимами, макротопонимами, ойконимами, гидронимами - названиями городов, рек, озер как опорными сигналами в этом пространстве. По мере развития языковой личности данной микросистемы происходит расширение ментального пространства и объема оппозита «свой, своё». См.: «Первичный концепт «Мир как то место, где живем мы», «свои» и концепт «Мир - Вселенная, Универсум» связаны в самом прямом смысле этого слова отношениями расширения в пространстве: осваивается все более обширное пространство, черты первоначального «своего» мира распространяются на все более далекие пространства, а затем, когда физическое освоение за дальностью пространства становится невозможным, освоение продолжается мысленно, путем переноса, экстраполяции, уже известных параметров на более отдаленные расстояния» (Степанов 2001; ср.: Кубрякова 1997; Лебедева 2000; Ковалев 2003; Кошарная 2002; и др.).

Микротопонимия передает картирование местности от номинационного ядра - дома коллективного субъекта, имеющее центробежный характер. При этом номинация всегда объектокоординирующая, направленная на локализацию объекта, а не субъекта.

Представленная структура микротопонимического пространства является типизированной, закрепленной в сознании и языке каждого члена коллектива, каждого пользователя системы - для коллективного субъекта, коллективной языковой личности, имеет «надрегиональный», «наддиалектный» характер.

Микротопонимия в плане локализации объектов является богатой системой, располагающей многообразными средствами передачи пространственного статуса объекта, его пространственной оценки. При этом из всех параметров наиболее представлен первый - местонахождение, степень удаленности. Именно он прежде всего отвечает предназначению микротопонимии. В арсенале средств его выражения:

- отсубстантивные единицы (при исходной базе с пространственным значением или имеющей отношение к пространству - центр, село, деревня, церковь, середина, конец, околица, хвост, слободам, слободка, келья, курмыш, кут(ок), бутырки, хутор (кутор), мыза, гумно, гуменник, огород, усадьба, майдан, межа, рубеж, грань, черт и др.);

- девербативы (от глаголов, передающих идею обособления, отделения, - выселить(ся), вытряхнуть(ся), вышвырнуть, вышибить, выползти, замчать, засунуть и др.);

- ориентированные (исходная база - предложно-падежные конструкции, с разными предлогами, особенно с на, у, за, под, к, по, менее - меж(между), в, от, до, через, против, около);

- отадъективные (адъективы с суффиксами отношения -ск-, -н-, параметрические - передний, задний, крайний, средний (середний), ближний, дальний, верхний, нижний, исподний, квалификативы глухой, лихой, разбойничий, разбойный);

- отзоонимные (зоонимы-апеллятивы: кошка, курица, собака, свинья, корова, телята, бык, лошадь, конь, кобыла, коза, овца, баран; медведь, волк, лось, лиса, заяц; гуси, утки, журавли, грачи, ворон(а), чайка и др.; лягушка, уж, змея; пчелы, комары);

- квантитативы (нумеративные единицы от порядковых или количественных числительных: от первый до девятый и далее, один, два и т.д.);

- от(макро)топонимные (исходная база - топонимы и макротопонимы: Дальний Восток, Европа, Азия, Вьетнам, Камчатка, Москва, Куба, Кавказ, Украина, Тында и др.).

Средства выражения других пространственных параметров в микротопонимии менее разнообразны. Так, направление представлено отсубстантивными единицами (субстантивы - обозначения сторон света: север, юг, восток, запад), отадъективными (адъективы от обозначения сторон света и их заместителей: южный, северный, красный, темный, а также правый - левый, с суффиксами -ск-/-ськ-, -н-), ориентированными (от предложно-падежных форм с предлогами в, к, за, до, от, через, меньше - с под, на).

Размер, протяженность (и по горизонтали, и по вертикали) в микротопонимии передается в основном единицами от параметрических прилагательных (большой, великий, малый, маленький, длинный, долгий, короткий, широкий, узкий, узенький, высокий, низкий, низенький, крутой, пологий, глубокий, мелкий). Отсубстантивные единицы здесь менее представлены.

Форма, конфигурация объекта выражена микротопонимами отадъективного характера (адъективы параметрического содержания прямой, кривой, косой, круглый, кругленький, острый (вострый)), а также отсубстантивного (субстантивы, выражающие пространственные идеи круга, кольца - глобус, хомут, котел; сужения - клин, угол, мыс, нос; разветвления - развилки, отроги, отросток, штаны, портки, рукав; пересечения - кресты, ножницы; и некот. др.).

Бомльшую микротопонимическую разработанность имеют ядро системы и ближний дистанционный пояс. Именно здесь, прежде всего, задействованы разнообразные средства выражения идеи пространства. Эти зоны составляют основу жизненного пространства человека (семья, община, личное хозяйство, водоснабжение, досуговые занятия, коммуникация на разных уровнях и др.), отражают освоенность, обжитость небходимой для жизнедеятельности человека территории.

В этой связи следует обратить внимание на то, что в системе мало микротопонимов с реализацией в значении семы `впереди', а также на количественное соотношение «Передних - Задних» номинант в пользу второй, семантический параллелизм Передний - Ближний, дискурсное соположение Передний - центральный, Передний - вначале (хроносема), многочисленность микротопонимов в обличии предложно-падежных форм с предлогом за и приставкой за- и отсутствие таковых с предлогом-приставкой перед. И даже при наличии объектов впереди домов (а это может быть дорога, пригорок, дерево, колодец, пруд) они, как правило, не называются единицами от (с) передний. Здесь обычно используются отэпонимические обозначения с реалиизацией в дискурсе сем `рядом', `у', `около', `недалеко от', `напротив', очень редко - `перед': Ковылькомв (Зубаномв) тополь. Окол Ковылька он, большущай. А тут и Зубановы в соседях, и Зубанов тополь зовут. Окумлинькина гора. Около Окулиньки она. На ней сё робятишки катались. Татумлин колодезь. У Татулиных он, рядом. Шошков пруд. Недалеко от Шошковых он. (Селякино Арз.); Терёхин пруд. Он находится прям перед окнами Терёхиных. (Шерстино Арз.); Рамтин колодец. Напротив Ратиных он. (Водоватово Арз.); Егорумхин колодезь. Он сумпра дома Егора Егорухина. (Размазлей Ард.). Дорога же обычно называется по улице: Курмымшская дорога. По Курмышу идёт. На-Стрелимце. По-Стрелимце. Дорога-то По-Стрелице заросла, там мало ездют, вот там и зелёном. (Селякино Арз.). Данное обстоятельство связано и с типом застройки, поселений. Особенно в случае если улица однорядовая (предпочтительно с окнами домов на юг) или если дома на отшибе, есть место для «передних» объектов и соответствующих названий. Однако и здесь система сдерживает использование этого параметрического показателя, представляя важность семантики `внутри', `на краю' (села) при отсчете по направлению от номинационного ядра, а не от ряда домов.Перечисленные факты вкупе свидетельствуют об освоении, обживании и обозначении пространства в направлении за домом, за селом от номинационного центра, что в значительной мере согласуется, например, с наблюдением, выводом по топонимии Русского Севера, где «вся географическая жизнь» начинается за деревней» (Березович 2000).

Микротопонимы как локализаторы эксплицируют свою суть при функционировании их в речи, в текстах, в дискурсе. Именно здесь раскрывается и/или подкрепляется, подтверждается локализирующая роль микротопонимов. Пространственными показателями, конкретизаторами, уточнителями выступают апеллятивы, в том числе определяющие внутреннюю форму единиц, вхождение их в ту или иную зону микротопонимического поля. Именно в дискурсе с помощью семантических уточнителей вскрывается процесс проецирования значений апеллятивов на внутреннюю структуру микротопонима, актуализации тех или иных сем, семного комплекса, проявляющий подлинные мотивировочные признаки в зависимости от подлинного пространственного образа объекта. Например, с семами `в отдалении', `на отшибе' при совмещении их с семами `крайний', `небольшой', `маленький', используется апеллятив куток и родственные ему слова как исходная база в микротопонимии: Куток. Улица. На краю сяла эта улица, в закутке. - Уж больна она маленька да узка. Вот и зовут Куток. (Крюковка Лук.). Крайняй парядок, вот и завут Куток. (Лукоянов). А парядочек-та стаит савсем маленький, всего дамов шесть, куточек прямо. (Нехорошево Лук.); Кутомк. Часть села. Все улицы села рядышком, а Куток оне за вёрсту утнисли. (Круглово Ард.). На самом краю мы, на атшибе, вот и Куток. (Лопатино Лук.; Крюковка Лук., Учуево-Майдан Поч., Архангельское Шатк.). (Ср. в СРНГ. Вып. 16: куток «часть села, хутора; конец селения». Дон. Курск. Рост. Том. Амур.; «улица». Южн.; «переулок». Тамб.; «закоулок». Ворон.); Кутамн. Улица. Удельнам эта улица-то от всех была, укутана, что ль, как бы чем-то, вот и прозвали так, Кутан. (Умай Вад.). (СРНГ. Вып. 16: кутан «хутор недалеко от основного селения, куда зажиточные скотоводы перегоняли скот на летние пастбища». Терск. Тифлис.); Кутомвка. Улица. Как в закутке улица-то, патаму и Кутомвка. - Па-нашему, канец - это куток, эта улица канечна, и завём её Кутовка. (Суворово Див., Хрипуново Ард.). (Ср. в СРНГ. Вып. 16: кут «конец улицы или переулок, заканчивающийся тупиком». Арх. Курск. Краснодар.) и др.

Противоположным в разных микросистемах является содержание микротопонимов, связанных с лексемами слободам, слобомдка. В литературном языке слободам - это в том числе «обособленная часть большого села» (МАС IV). Ср. у Даля: слободам «село свободных людей; пригородное селенье, подгородный посёлок, за городом, т.е. за стеною, род посада» (Даль IV). В микротопонимии реализуются, прежде всего, семы `обособленно', `на отшибе' в сочетании с семами `свободно', то есть `просторно', `мало'. Например: Слободам. Конец села. Где сёло концатся, там Слобода. (Гремячево Кул.); Слободам. Улица. В Слободу уходили молодёжь, строились тама и жили ут основной деревни в стороне. (Большое Туманово Арз.). Выселились сначала сюда домов шесь, жили оне там слободно, вот и Слобода. (Латышиха Спас.). Слобода улица есь. Простор, наверно, вот и Слободам. (Хрипуново Ард.). Слабадам абазначат свабодны земли. (Ильинское Поч.) и др. То же и со Слободкой: Слобомдка. Улица. Отдельно от других улиц она, свободно стоит, на краю деревни, эт Слободка. (Елховка Спас.). Она была немножко отделена от сила, потому и Слободка. Слобомда была, нектом не строился, видишь, какам улица ровна. (Красный Бор Шатк.). На атшибе эта улица-та, на свабодном месте. Так назвали первы переселенцы. (Чиргуши Лук.). Там она откинута от сёла-то подальше, манинько улица на отшибе. Там слободно, порожне место было, так уж и зовут Слободка. (Котовка Ард.). Да ана на слабомде стаит. (Кожино Арз.). Потому что живут так свободнее, не так кучнее дома расположены. Она с краю стоит, отдельно за речкой, вот и Слободка. (Никольское Арз.). Эт верхня улица, за оврагом, где мало народу. (Селёма Арз.) и др.

Во многих случаях с названными семами сочетается социо- и хроносема `вольный'. Например: Слободам. Улица. Люди здесь кали-то селились с выкупленной вольною у памещика, вот и назвали Слабадам. (Ульяново Лук.); Слобомдка. Улица. На этой улице давно-то жили люди не бамрски, а слобомдны, барина у них не было. Вот и звали их слободными, а улицу Слобомдкой. (Котовка Ард.)

В других микросистемах соответствующие онимы содержат семы `в центре', `в середине' в сочетании с семой `много'. Например: Слободам. Улица. Там, где магазин, Слобода, центральна улица. (Липовка Ард.). Здесь самай широкай порядок и дорога, так и прозвали Слободам. (Мотовилово Арз.). Слободам вот у нас центральна улица. (Пятницы Арз.); Слобомдка. Улица. Слободка-то у нас сама большая улица в селе. - Большая улица-то была, раньше много народу на ней жило. Вот Слободкой и стали называть, большая, значит, улица. (Измайловка Ард.) и др.

В обоих случаях, при своеобразной энантиосемии (в макросистеме), у данных микротопонимов проявляется ассоциация со словом свободный: свободный - просторный, поскольку на отшибе и мало домов, и свободный - большой, раскинувшийся на большом пространстве, в большом количестве.

В микротопонимах реализуются различные значения диалектных апеллятивов-полисемантов или параллелей, функционирующих, по данным СРНГ, в разных говорах. Словарь не всегда дает к значениям слов помету нижегородское, микротопонимические же комплексы свидетельствуют о их наличии в говорах Окско-Волжско-Сурского междуречья. Образование от диалектных слов обусловливает, так сказать, двойную региональность микротопонимов: по производящей базе и по результату деривации.

В окско-волжско-сурской микротопонимии значительны микропарадигмы с пространственными прилагательными: большой, малый; средний, верхний, нижний, исподний, долгий, короткий, ближний, дальний, широкий, узкий, высокий, низкий, глубокий, мелкий, крутой, пологий и производными от них единицами. В этой сфере актуально явление сравнительности, пересекающееся с полиименностью и параллелизмом, кратностью, а в апеллятивной зоне - с антонимией, синонимией, которые проецируются на проприальную сферу, где преобразуются в специфические отношения (крутой=большой=высокий, пологий=низкий, широкий=большой, узкий=маленький, передний=ближний, большой=великий, длинный=долгий, пологий=мелкий, крутой=глубокий, кривой=косой (косенький), передний ? задний, передний ? дальний, верхний ? нижний, широкий ? узкий, высокий ? низкий (низенький), крутой ? пологий; крутой (крутенький) ? низкий, большой ? малый (маленький), длинный ? короткий, прямой ? кривой и др.). На эти отношения накладываются отношения сопутствия, сопряжения, включения (Большой = Долгий = Крутой = Глубокий), сопоставления (Ближний - Дальний). Таким образом, происходит и совмещение пространственных параметров, показания которых сопрягаются с ландшафтными (рельефа), социальными, экономическими, оценочными, временнымми. Тем самым создаются комплексы топо-, социо-, аксио-, хроносем.

Сопоставительный обзор, анализ единиц названного типа выявил и количественный фактор. Так, оказалось, что микротопонимов, связанных с дальний, почти в два раза больше, чем с ближний, с нижний примерно в три раза больше, чем с верхний, в целом «горизонтальных» в десятки раз больше «вертикальных». Кроме того, при значительном количестве единиц с Малый, Маленький и семантически подобными им номинантами их всё-таки меньше, чем с Большой. В последнем случае дело, видимо, в большей актуальности, большей значимости для хозяйственной деятельности сельского жителя именно признака большой. Аналогичное положение с широкий по сравнению с узкий. Особенностями (трудностями) хозяйственной эксплуатации объясняется также преобладание единиц с (от) кривой, косой сравнительно с (от) прямой.

Что касается перевеса «Дальних» номинант, то, по-видимому, этот признак оказывается сильным дифференциатором для периферии с реализацией сем `дальше чем', `в отличие от льше чемя сильным дифференциатором для периферии с реализацией сем имости для хозяйственной деятельности сельского жителя имен'. При большей же разработанности ближнего дистанционного пояса признак ближний ослабевает в своей дифференцирующей функции, тем более что здесь задействованы другие показатели, в частности зоонимические и антропонимические. Доминирование «Нижних» и в целом «горизонтальных» единиц объясняется характером рельефа региона. В рассматриваемой нами микротопонимии параметрические микропарадигмы представлены богато. Она реализует пространственную горизонталь. И хотя в регионе, названном когда-то П.И. Мельниковым (А. Печерским) Горами, много холмов, в микротопонимии вертикаль представлена слабо.

Микротопонимия региона отражает горизонтальное пространство, признак «горизонтальность», связанный с признаком «дистанционность», с ориентацией по линии близость - дальность в связи с отражением рельефа местности как части ландшафта. В целом же в этом фрагменте региональной русской ЯКМ отражено «равнинное» мышление говорящих, носителей языка. (Ср.: Яковлева 1994). И даже верхний - нижний в микротопонимии имеют горизонтальную ориентацию, а не вертикальную. Русская топонимия, в том числе нижегородская, реализует пространственную горизонталь.

Вторая глава - «Время» - представлена пятью параграфами: 1. Общий взгляд на концепт время. 2. Время в статическом аспекте микротопонимии. 3. Время в апеллятивном аспекте. 4. Время в дискурсном аспекте. 5. Хронотоп.

Человек находится во власти времени. Оно универсально, пронизывает все стороны бытия человека: «Бытие и время взаимно определяют друг друга» (Хайдеггер 1993). Время и элементы бытия обусловливают друг друга: время - пространство, время - человек, время - действие, деятельность, движение, время - предмет, объект, время - оценка, время - причина, условие и др. (См.: Гак 1997). Эти обусловленности имеют не только линейный (попарный), двучленный характер, но и создают зоны пересечения.

Учеными выявлен, предложен, интерпретирован ряд видов, моделей времени: до 12 - «пульсирующее время», «круговое» или «циклическое время», различные виды линейного времени (христианское, ньютоновское, линейное, идущее по направлению прогресса или регресса), время как последовательность точек, «спиральное время», «летописное время», «время хроник», собственно «историческое время» (Степанов 2001) - и даже до 30 (см.: Арутюнова 1997). См. также: физическое (естественное, природное) время, метафизическое (философское, обобщенное), бытовое (житейское, утилитарное, индивидуальное), официально-юридическое, бытовое (Зализняк, Шмелев, 1997), духовное (Рябцева 1997), реальное, перцептуальное (Слюсарева 1976), объективное, перцептуальное, художественное (Тураева 1979), историческое (астрономическое), циклическое (аграрное) и сакральное (Церкви), сезонное, суточное, календарное, возрастное, событийное, досуговое (ср.: Живов, 2004; Потаенко 1997), в диалектной картине мира - циклическое, психолого-экзистенциальное, линейное (осевое), христианское (эсхатологическое) время (Белякова 2005), а также другие модели. Две из них являются доминантными: циклическое, соответствующее космологическому сознанию, и линейное, соответствующее историческому сознанию (Успенский 1989; Арутюнова 1997; Гюйо 1899; Степанов 2001; и др.). Циклическое время противопоставляется линейному, как мифологическое - историческому (см.: Толстая 1991; 1997; Толстой 1997; Толстые 1992). Время мифическое («начальное», «раннее», «первое», «правремя») предшествует эмпирическому (историческому), «профанному» времени. (Мелетинский 1987).

В сельской картине мира, как в жизни в целом, совмещаются обе модели времени, цикличность и линейность (с сопряженностью в ней предыстории и последующей истории явлений), дополняя друг друга. (Ср.: Яковлева 1994; Цивьян 1990; Толстая 1991; и др.).

Здесь универсальное циклическое время проявляется, находит выражение в сезонности, в смене природных циклов, отражающихся на трудовой деятельности сельского жителя, в смене рода его занятий, времяпрепровождения (см. об этом: Белов 1984; Даль I) и соответственно в жизни объекта. Человек, как и объект-референт, втянут в цикличность, сезонность жизни с ее заполненностью трудом, с хозяйственной круговертью, с обрядами, поверьями, суевериями, с буднями и праздниками и т.д. Сельский коллектив, сообщество подчиняет свою жизнь природным циклам, организует ее в соответствии с их сменой.

Само выделение объекта из общего пространства связано с сезонной деятельностью человека - хозяйственной и досуговой. Скажем, участок леса замечен, выделен, назван, потому что здесь некая Марья нашла ягодное место, и поскольку она первой его обнаружила, то и назвали ее именем - Марьино место, Марьин лес. Или: участок леса определили некоему Сидору (или Сидорову) для зимней заготовки дров - Сидоров лес; овраг для покоса определили Гусеву (в вытем дали ему этот пай) - Гусев овраг; участок земли отвели Тихону - Тимхонска земля, Тимхонска; место, где проходили гуляния молодежи на Троицу, - Красная Горка; и т.д.

В то же время объект может проживать и линейное время, видоизменяясь, превращаясь в другой объект, другого характера. Так, поле может зарасти и стать лугом, оно может зарасти кустарником, деревьями и стать лесом, болото после осушения может превратиться в луг, лес после вырубки - в луг и т.д. При этом заканчивается жизнь и соответствующая эксплуатация одного объекта (объекта одного качества) и начинается жизнь другого объекта, в другом качестве. Например: Большомй Луг. Лес. Раньше там был луг, а патом вырос лес, а название так и асталось - Бальшой Луг. (Неледино Шатк.); Боломто. Луг. Раньше там болото было, а топерь луг. (Личадеево Ард.). Болото - луга, косили их, раньше болото было, а сцас высохло. (Саконы Ард.). На этих лугах раньше было большое болото, а потом оно высохло. Мы здесе сенокосили. (Забелино Арз.); Бамрский Сад. Луг. Там раньше сад памещика Клода был. А теперь нет его, луг уж. А место сё Барским Садом завут. (Юрьево Гаг.).

В практической деятельности человек, пребывая во власти времени и не имея влияния на него, власти над ним, подчиняется ему, приспосабливается к нему в своих делах. Время, таким образом, связано с событийным пространством, с интерпретационной деятельностью человека и того коллектива, социума, принадлежностью которого он является. Ср. в этой связи мнение: «В русском языке <…> практически все слова, обозначающие отрезок времени, могут обозначать также и события, которые развертываются на этом отрезке» (Падучева 2000). В жизнь человека, коллектива вписывается, (в)монтируется жизнь географического объекта, постигаемая через события, череду событий. На географическом объекте, около него, в связи с ним происходят те или иные события. И таким образом, время подчиняет себе пространство, физическое и событийное, являясь по своей сути линейным.

Линейное время связано с неповторимостью явлений, событий, с их индивидуализацией, что соотносительно с индивидуализацией объекта через микротопоним и соответственно - с индивидуализирующей функцией микротопонима. Время жизни названия объекта линейное: название появляется (рождается) - живет - и умирает в связи с прекращением эксплуатации объекта и возможным последующим его забвением. Процесс создания микротопонима, реконструированный на базе (результатов) «внутреннего созерцания» языкового коллектива отражает направление движения времени: начало этого процесса уходит в прошлое (начальное звено пропозиционной структуры, номинационной цепочки остается позади), через этапы отсечения срединных звеньев цепочки - к конечному соотношению имени как репрезентанта результата номинации с объектом. Динамика этого процесса согласуется с современным представлением идеи направления движения времени. Аналогичной является временнамя линия и у внутренней формы онима, его мотивации. Так, тексты, включающие в себя микротопонимические варианты в сочетании с разными мотивационными версиями, свидетельствуют о движении по пути забвения подлинного события-прецедента, отражении его в виде неких отголосков. Например: Гарамнюшкина яма. Гарамськина яма. Место на реке. Гарамнюшкин хотел утопиться там, а сам не стал. Вот и в шутку и прозвали Гаранюшкина Яма. - С Гаранькой там что-то было. - Гараська был у нас один, ну и отчудил чёво-то. Вот и Гараськина Яма. (Саблуково Спас.). Фиксируется и полное забвение событийного плана: Гагамринское поле. За лиском Гагаринско поле идёт. Кто знат, что ано Гагаринско. (Чапары Шатк.).