Проблема варьирования фразеологических единиц в языке писателей

Несомненно, фиксирование в частотном словаре узуальных вариантов ФЕ, встречающихся в текстах Толстого, представляет большие возможности для исследователя однако основная ценность словаря состоит не столько в том, что он позволяет проанализировать узуальное варьирование, сколько в том, что он дает возможность выявить случаи индивидуально-авторского (окказионального) использования фразеологических единиц.

Известно, что окказиональные преобразования фразеологических единиц- явление речи, а не языка. При этом необходимо отметить, что если узуальное варьирование в целом - достаточно изученная область фразеологии, то окказиональное варьирование исследовано гораздо меньше, а работ, целиком посвященных этой теме и анализирующих с этой точки зрения дискурс Толстого, вообще нет, по крайней мере, работ, охватывающих различные жанрово-стилистические пласты в наследии писателя. Между тем анализ фразеологического материала, выбранного из текстов Толстого, принадлежащих к различным жанрово-стилистическим группам, показывает правомерность и своевременность такого рода исследований.

Наиболее распространенный и массовый тип индивидуально-авторского преобразования формы ФЕ в текстах Толстого -- явление лексической субституции, при которой варьируемые лексические компоненты могут быть синонимами либо принадлежать к одному семантическому полю, между ними могут устанавливаться гиперо-гипонимические, антонимические, метонимические, метафорические и даже паронимические отношения [Бондаренко 1995]. Остановимся на анализе некоторых примеров.

Фразеологические словари современного русского языка, а также толковые словари фиксируют ФЕ старая дева как не имеющую узуальных вариантов (ФСРЯ; ФСРЛЯ). Между тем в монографии Е.И. Дибровой отмечается, что эта ФЕ имеет узуальные варианты старая девушка и старая девица, которые автор относит к словообразовательным. Диброва Е.И. Вариантность фразеологических единиц в современном русском языке. - Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1979 - С. 120. Сравним у Толстого: «Софья Ивановна была старая девушка и младшая сестра княгини, но на вид она казалась старше. Она имела тот особенный переполненный характер сложения, который только встречается у невысоких ростом, очень полных старых дев, носящих корсеты» («Юность»). - «-Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, - сказала она,- что старые девицы ont la manie des mariages» («Война и мир»). Однако в текстах Толстого, помимо указанных, встречаются еще и лексическое авторское преобразование данной ФЕ, а именно-- вариант пожилая девушка, в котором лексической субституции подвергается первый компонент. В данном случае мена основана на синонимических отношениях: «...про сестру он говорил очень мало и как будто стыдясь мне говорить о ней; но про рыженькую, которую по-настоящему звали Любовью Сергеевной и которая была пожилая девушка, жившая по каким-то семейным отношениям в доме Нехлюдовых, он говорил мне с одушевлением» («Юность»). Субститут пожилой по сравнению с исходным компонентом старый не так категоричен, поскольку имеет значение 'немолодой, зрелого возраста (с признаками приближающейся старости)', и в результате мены вариант пожилая девушка получает эвфемистический оттенок.

Среди окказиональных модификаций подобного типа наблюдается и обратный процесс, указывающий на желание автора усилить отрицательную оценку за счет введения компонента, аксиологически более категоричного. Например, подобную интенсификацию отрицательной оценки получает окказиональный вариант бабьи бредни по сравнению с узуальным бабьи сказки при сохранении понятийного тождества ФЕ ('вымысел, выдумки, небылицы' -- ФСРЯ): «Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.

- Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, - проговорил он...» («Война и мир»).

Таким образом, индивидуально-авторские варианты данного типа при сохранении общего семантического тождества могут разниться коннотативными компонентами в своем значении.

Чаще всего субституты-синонимы не меняют семантики ФЕ, т. к. «объем значения, разнящий синонимы в "изоляции" от фразеологизма, в его составе теряет свою релевантность». Диброва Е.И. Вариантность фразеологических единиц в современном русском языке. - Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1979 - С. 153. Ср., например, блестеть глазами на кого вместо узуального сверкать глазами на кого со значением 'взглядывая, выражать чувство гнева, раздражения и т. п.': «- Ступай, ступай, -прибавил он, сердито хмурясь и блестя глазами на медлившего в камере Нехлюдова...» («Воскресение»); Клин клином выгоняют вместо Клин клином вышибают (выбивают): «Чем заболел, тем и лечись, клин клином выгоняют» (Письмо В.В. Арсеньевой от 12.12.1856).

Толстой в письмах неоднократно использует известную пословицу Семь раз примерь, один раз отрежь. Наряду с синонимичной меной глагольного компонента (примерь -- прикинь, отмерь), нередко наблюдается замена компонента-числительного: семь -- десять. Известно, что в свободном употреблении определенно-количественное числительное обозначает отвлеченное число или количество предметов. «Оно дает точное количественное определение и не может заменяться другим числительным без нарушения количественных характеристик. При образовании фразеологизма числительное утрачивает ядерную сему 'точное количество'. Именно этим объясняется способность ряда фразеологизмов к варьированию компонентов -- количественных числительных». Григорьева Е.А. Варьирование компонента-числительного во фразеологизмах // Проблема тождества фразеологических единиц. -Челябинск: ЧГПИ, 1990 - С. 107. В анализируемой пословице компонент семь не обозначает определенное количество. В результате трансформации заменяющий компонент десять лишь актуализирует соответствующую сему 'тщательно', и измененная таким образом пословица сохраняет тождественное инварианту значение -- 'перед тем как сделать, решить что-либо ответственное, серьезное, тщательно обдумай, все предусмотри' (СРПиП): «В Россию приехал нарочно и был у меня комиссионер от Гавайского правительства по переселению... Десять раз отмерь, один отрежь. Я счел своей обязанностью выписать этого комиссионера и переговорить с ним. Мне Гавайские острова нравятся больше всех других мест переселения» (Письмо Л.А. Сулержицкому от 20.10.1898). Такие преобразования ФЕ во фразеологии относят к субституциям на основе тематического ряда - названия единиц счета и количества [Диброва 1979; Бондаренко 1995].

Подобные мены можно обнаружить и в составе устойчивых фраз. Например, не знают, что творят вместо узуального не ведают, что творят: «Еще труднее, для меня по крайней мере, представить себе, что происходит в головах и сердцах других - тех людей, которые считают нужным предписывать такие мероприятия и исполнять их, т. е. воистину не зная, что творят, -- отнимать изо рта хлеб милостыни у голодных, больных, старых и детей" («Голод или не голод?»), но в данном случае замена лексического компонента синонимом (высокого ведать нейтральным знать) не меняя значения ФЕ, приводит к определенному сдвигу в ее стилистической окраске.

Толстой нередко меняет компонент устаревший, который вследствие этого может быть непонятен читателю, на современный. В результате такой мены значение выражения, оставаясь прежним, становится более доступным для понимания. Ср. использование Толстым индивидуально-авторского варианта перековать мечи на сошники вместо узуального перековать мечи на орала в следующем контексте: «Поймите то, что смысл вашей жизни может быть только в исполнении воли того, кто послал вас в нее и требует от вас не служения вашим личным целям, а его цели, состоящей в установлении единения и любви между всеми тварями, в установлении царства небесного, когда перекуют мечи на сошники и копья на серпы и лев будет лежать с ягненком, как выражали это пророки» («Неделание»). Ср. также подобную субституцию первого компонента в крылатом выражении Несть пророка в отечестве своем : «Видно, справедливо изречение: "нет пророка в отечестве своем"» («Юность»).

Лексические субституции, как уже отмечалось выше, могут происходить на основе метонимии, т. е. переноса по смежности, причем конкретные виды смежности весьма разнообразны. Среди толстовских индивидуально-авторских преобразований ФЕ на основе метонимии наиболее многочисленную группу составляют фразеологические единицы, в которых варьирующиеся компоненты связаны между собой причинно-следственными отношениями. Например, ФЕ заколдованный круг имеет в текстах Л.Н. Толстого окказиональный вариант ложный круг, при этом между варьирующимися компонентами заколдованный и ложный легко можно выявить причинно-следственную зависимость, если сравнить их значения: заколдованный -- 'подвергшийся действию волшебных чар, колдовства', а следовательно, 'содержащий ложь, обман; намеренно искажающий действительность, вводящий в заблуждение', т. е. ложный, при этом семантика ФЕ не меняется. Сравним употребление обоих вариантов в следующем контексте: «Устанавливается ложный круг: отсутствие религии делает возможным животную жизнь, основанную на насилии; животная жизнь, основанная на насилии, делает все больше и больше невозможным освобождение от гипноза и усвоение истинной религии. И потому люди не делают того, что естественно, возможно и необходимо в наше время: не разрушают обмана подобия религии и не усваивают и не проповедуют истинной. Возможен ли выход из этого заколдованного круга, и в чем он?» («Что такое религия и в чем сущность ее?»).

Метонимические причинно-следственные связи могут возникать и между варьирующимися компонентами устойчивых фраз: «Все потонуло в море веселого общего труда. Бог дал день, бог дал силы» («Анна Каренина), где субститут силы заменяет исходный компонент пища. Известная пословица Бог даст день, бог даст и пищу выступает как объект авторского варьирования не единожды. Ср.: «Не скучай ты, голубушка, об Иване и не тревожь себя мыслями. Дал Бог ребеночка, даст ему и пищу» (Письмо С.А. Толстой). Эти слова являются ответом на следующую фразу из письма С.А. Толстой: «Иван худ и плохо поправляется, и меня это тревожит» (там же). Речь здесь идет о маленьком сыне Толстых, и необходимость прямого обозначения актанта ситуации приводит к лексической мене компонента ФЕ, основанной на отношении денотации [Бондаренко 1995], что дает возможность «привязать» содержание пословицы к конкретной ситуации. При этом происходит актуализация значения ФЕ, возможность ее буквального прочтения, чему способствует также введение во вторую часть местоимения ему.

Субституции на основе денотации в текстах Толстого чаще всего выполняют функцию уточнения и конкретизации содержания выражения: «Поэтам этим имя легион» («Что такое искусство?») (ср.: Имя им легион); « -- Добродетели никто не любит; она всем глаза колет» («Война и мир») (Ср.: Правда глаза колет); «Эти новые метлы не чище, а дольше метут» («Воскресение») (Ср.: Новая метла чисто метет). Однако, анализируя подобные трансформации, которые можно охарактеризовать как формально-семантические, поскольку они затрагивают как форму, так и значение ФЕ, следует иметь в виду, что «при конкретизации и видоизменении в речи денотативного содержания сохраняется сигнификативное ядро фразеологического значения, обеспечивающее его тождество в различных употреблениях». Мелерович А.М. О некоторых закономерностях реализации в тексте семантической структуры фразеологических единиц // Фразеологическая номинация. Особенности семантики фразеологизмов. Межвузовский сборник научных трудов. - Ростов н/Д: РГПИ, 1989 - С. 57.

Как уже было сказано выше, окказиональное преобразование формы ФЕ, основанное на различных видах лексической субституции и не нарушающее семантического тождества, очень распространено в текстах Толстого. Приведем еще несколько примеров. Глаза засветились у кого на что вместо глаза (зубы) разгорелись у кого на что ('кому-либо непреодолимо, страстно захотелось чего-либо' - ФСРЯ): «Гюза ямщика засветились на вино» («Война и мир»); как мухи на сахар вместо как мухи на мед ('о большом количестве людей, стремящихся в ажиотаже куда-либо, к кому-либо' -ФСРЛЯ): «Только ближе подойдя к людям, точно как мухи насевшим на сахар, прилепившимся к сетке, делившей комнату надвое, Нехлюдов понял, в чем дело» («Воскресение»); на обухе хлебец молотить вместо на обухе рожь молотить ('прибегать к самым крайним мерам, делать все, чтобы обогатиться' - ФСРЯ): «- Немец на обухе молотит хлебец.., -- перекладывая янтарь на другую сторону рта, сказал Шиншин и подмигнул графу» («Война и мир»); прийти с ножом к горлу вместо пристать (приступить) с ножом к горлу: «- Я сказал, что нет. Это, право, странно, граф! И вовсе неприлично прийти с ножом к горлу к человеку,- заметил Лухнов, не поднимая глаз» («Два гусара»); золоченая молодежь вместо золотая молодежь: « -...Вронский - это один из сыновей графа Кирилла Ивановича Вронского и один из самых лучших образцов золоченой молодежи петербургской» («Анна Каренина»); Худой спор лучше доброй ссоры вместо Худой мир лучше доброй ссоры: «- Ну, знаете, лучше оставим это. Знаете: худой спор лучше доброй ссоры» («Хаджи-Мурат»).

В некоторых случаях план выражения ФЕ изменяется так сильно, что остается только намек на исходную форму. Значение ФЕ также может претерпевать при этом настолько сильные изменения, что происходит распад структурно-семантического единства ФЕ, нарушается ее тождество. Примером может служить преобразование фразеологической единицы Сколько веревку ни вить, а концу быть со значением 'неблаговидные дела, поступки и т. п., сколько бы они ни продолжались, становятся всем известны, им приходит конец': «А ты, Таня, милая, не падай духом. Кроме хорошего ни с кем, ни с тобой, ни с Левой, ни с нами быть не может. Может быть новое - смерть, и самое не дурное. Я знаю, что ты этого терпеть не можешь, да ведь это я не для того, чтобы agacer тебя, говорю, а ведь такая это веревка, что сколько ее ни перебирай, на конце ее эта шишка -- смерть. Надо не обижаться на это, а, напротив, рассмотреть ее хорошенько и убедиться, что она не только не неприятна, но в ней самый-то главный интерес, самое лучшее спрятано, самый лучший сюрприз. Не надо очень думать о сюрпризе, но и бояться-то его нечего» (Письмо Л. Л. и Т. Л. Толстым).

3.4 Структурные индивидуально-авторские преобразования фразеологических единиц

Под структурным варьированием во фразеологии понимают трансформации ФЕ, связанные с их синтаксическим устройством [Мурзин 1974; Бондаренко 1995], которые обычно заключаются в «морфолого-словообразовательном преобразовании компонентов, добавлении или опущении отдельных структурных элементов, перераспределении синтагматических связей внутри фразы, изменении порядка следования компонентов». Бондаренко В. Т. Варьирование устойчивых фраз в русской речи: учебное пособие по спецкурсу. Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та им. Л. Н. Толстого, 1995 - С. 107-108.

Структурное окказиональное варьирование представлено в текстах Толстого не так широко, и охватывает оно лишь устойчивые фразы.

Отмечаются следующие типы структурных трансформаций УФ.

1. Внутримодельные преобразования УФ (по линии утверждения -отрицания), связанные со значительными контрастными сдвигами в семантике единицы. Такой тип видоизменения Толстой использует, как правило, отталкиваясь от узуального образца, приводя его в тексте и давая затем свой вариант, отличающийся от инварианта переходом утвердительных форм в отрицательные и наоборот: «Я не переставая работаю и спешу, сколько могу и сколько позволяет мне мое слабое нынешний год здоровье. Пословица говорит: скоро сказка сказывается, а не скоро дело делается, а я говорю: скоро дело делается, а не скоро сказка сказывается. И это так и должно быть, потому что дела самые большие разрушаются, и от них ничего не остается, а сказки, если они хороши, живут очень долго» (Письмо А.Ф. Марксу от 8.10.1899). В данном примере наблюдается также инверсия частей устойчивой фразы.

Преобразование УФ по линии утверждения -- отрицания нередко сопровождается у Толстого лексической субституцией на основе денотации: «Вашу бочку меда мне не испортит ложка Голохвостовых, а их я легче перенесу» (Письмо Н.Н.Страхову от 6.12.1876) - П.Д. и О.А. Голохвостовы пробыли у Толстых с 28.12. по 8.01.1876 (ср.: Ложка дегтя портит бочку меда). Подобные мены в текстах Л. Н. Толстого чаще всего выполняют функцию уточнения и конкретизации содержания единицы, кроме того, позволяют сделать высказывание более лаконичным, а также нередко (как в последнем контексте) служат средством выражения авторской иронии и оценки.

2. Межмодельные преобразования УФ, построенных как по модели простого, так и по модели сложного предложения, характеризуются, как правило, сохранением общей семантики единицы:

На уровне простого предложения в текстах Л. Н. Толстого наблюдаются следующие межмодельные трансформации УФ:

а) односоставные устойчивые фразы с глагольным компонентом в форме 2-го лица единственного числа будущего времени с модальным значением невозможности переходят в безличные конструкции: Шила в мешке не утаишь Нельзя утаить в мешке шила. Например: «В романе этом автор притворяется, что сочувствует нравственному и хочет обличать безнравственное, но как нельзя утаить в мешке шила, так нельзя в художественном произведении скрыть того, что составляет предмет любви автора...» (Письмо Н.Д. Фоминой);

б) перестройка УФ, соотносимых с односоставными обобщенно-личными предложениями, в инфинитивные конструкции. Например, Клин клином выбивают -> Клин клином выбивать: «Столько вредных книг написано и распространено, что противодействовать этому вреду можно только книгой же. Клин выбивать клином» (Письмо П.В. Веригину от 21.11.1895).

На уровне сложного предложения межмодельные трансформации УФ заключаются в преобразовании одного структурно-семантического типа предложения в другой при сохранении общего понятийного содержания. Например, переход одного типа союзных конструкций в другой тип, сочинения в подчинение, наряду с прочими структурными преобразованиями вообще характерен для пословиц, построенных по модели сложного предложения: Как ни хорошо в гостях, а дома лучше (Ср. В гостях хорошо, а дома лучше). Например: «До сих пор ничего особенного не работаю. Все копаюсь над старым. Но надеюсь воспользоваться досугом. Как ни хорошо в гостях, а дома лучше. И я приеду, как хотел, никак не позже 24-го...» (Письмо С.А. Толстой от 14.06.1910).

3. Межуровневые трансформации УФ в текстах Л.Н. Толстого бывают двух типов:

а) преобразование двусоставных устойчивых фраз в вербальные фраземы: Нашла коса на камень найти как коса на камень. Например: «Спокойствие и самоуверенность Вронского здесь, как коса на камень, наткнулись на холодную самоуверенность Алексея Александровича» («Анна Каренина», т. 18, с. 113). В данном примере структурному варьированию сопутствует лексическая субституция (нашла -- наткнулась). Мокрому дождь не страшен не бояться, как мокрому дождя: «Я думаю и верю, что от болезней уйти нельзя, и потому не надо их бояться, как мокрому дождя» (Письмо С.А. Толстой от 2.12.1904);

б) трансформация двусоставных устойчивых фраз в субстантивные конструкции: На воре шапка горит горящая на воре шапка. Например: «И меня всегда радует вид горящих шапок как на консерваторах православных, так и на вольнодумных либералах» (Письмо В.В. Стасову). В данном случае структурное варьирование осложняется лексической меной компонентов (на воре -- на консерваторах православных, на вольнодумных либералах). Ложка дегтю губит бочку меду -> ложка дегтю, губящая бочку меда: «Суеверия -- это те же ложки дегтю, губящие бочки меду, и их нельзя не ненавидеть или, по крайней мере, не смеяться над ними» (Письмо Н.П.Вагнеру от 25.03.1890). В последнем примере наряду со структурным варьированием наблюдается окказиональное грамматическое преобразование (единственное число меняется на множественное).

Семантические изменения при подобных межуровневых трансформациях УФ связаны с преобразованием категориального значения единицы, с утратой внутренних предикативных отношений в результате номинализации.

Наиболее ярко фразеологическое новаторство Толстого при использовании пословиц и поговорок проявляется в тех случаях, когда писатель, беря за основу какую-либо единицу, образует по ее модели собственное, часто афористичное выражение, заменяя все компоненты исходной единицы, что «резко сказывается на семантической характеристике новообразования». Бондаренко В. Т. Варьирование устойчивых фраз в русской речи: учебное пособие по спецкурсу. Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та им. Л. Н. Толстого, 1995 - С. 79. Интересно, что, образуя свой, авторский вариант на основе структурно-семантической модели, Толстой чаще всего сначала приводит стандартный (нормативный) вариант пословицы: «Праздность есть мать пороков, это труизм; но то, что горячечная, спешная деятельность есть всегдашняя спутница недовольства собой и главное людьми, это не все знают» (Письмо В.Г. Черткову от 7.11.1884). Подобные видоизменения пословиц, стоящие на грани фразообразования, нередко сопровождаются и другими модификациями, например, лексической меной компонента на основе антонимии, а также варьированием по линии утверждения - отрицания, как в следующем отрывке из письма А.А. Толстой:

«Я ему сказал: "Женитесь. Не в обиду вам будь сказано, я опытом убедился, что человек неженатый до конца дней мальчишка. Новый свет открывается женатому". Вот он и женился. Теперь я готов бежать за ним и кричать: я не то, совсем не то говорил. Для счастья и для нравственности жизни нужна плоть и кровь. Ум хорошо, а два лучше, говорит пословица; а я говорю: одна душа в кринолине нехорошо, а две души, одна в кринолине, а другая в панталонах, еще хуже» (Письмо А.А. Толстой от 27.11.1865).

3.5 Количественные изменения компонентного состава фразеологических единиц

Количественное изменение компонентного состава ФЕ происходит в двух направлениях: как в сторону сокращения, так и в сторону расширения, или, по терминологии В.М. Мокиенко, имплицитности и эксплицитности. Если говорить об узуальных модификациях этого типа, то следует отметить, что в текстах Толстого встречаются в основном случаи фразеологической имплицитности. Ср. предлагать руку <и сердце>: «...но Корделия говорит, что она пойдет только за того, кого она полюбит. Тогда странник предлагает ей руку и сердце, и Корделия признается, что полюбила странника...» («О Шекспире и о драме» ). -- «Как жалко, что Варенька не хорошенькая и вообще не Сонечка, -- мечтал я, оставшись один в комнате, - как бы хорошо было, выйдя из университета, приехать к ним и предложить ей руку» («Юность»; т. 2,с. 158); сильные мира <сего>: «Половина Москвы и Петербурга были родня и приятели Степана Аркадьича. Он родился среди тех людей, которые были и стали сильными мира сего. Одна треть государственных людей, стариков, были приятелями его отца и знали его в рубашечке; другая треть была с ним на "ты", а третья -- были хорошие знакомые...» («Анна Каренина»). - «И всегда происходило то, что с огрублением религиозных форм искусство более и более уклонялось от своей первоначальной цели (при которой оно могло считаться важным делом -- почти богослужением) и вместо религиозного служения задавалось не религиозными, а мирскими целями удовлетворения требованиям толпы или сильных мира, т.е. целям развлечения и увеселения» («О Шекспире и о драме»).

Окказиональные количественные изменения компонентного состава ФЕ также могут не приводить к изменению содержания. Например, при усечении компонентного состава единицы опущенная часть обычно домысливается адресатом: Малые дети -- малые заботы, большие дети... (Ср. Малые дети -- малые заботы, большие дети -- большие заботы); Повинную голову...(Ср.: Повинную голову меч не сечет). «Малые дети - малые заботы, большие дети... Я никогда не думал, чтобы воспитание детей, т.е. доведение их только до того, чтобы они были такие же, как все, давало столько труда и отнимало столько времени» (Письмо П. Д. Голохвастову от 27.09.1876); «Повинную голову и т.д. Я очень виноват перед вами, дорогой друг, что не отвечал вовремя» (Письмо А.А. Толстой от 5.06.1872).

Можно выделить следующие разновидности фразеологических окказионализмов Толстого (в основном это устойчивые фразы), подвергшихся сокращению компонентного состава (имплицированию):

1. Эллиптические варианты с интонационной незавершенностью, характерной чертой которых является сокращение конечных элементов и интонационная незавершенность высказывания, предполагающая домысливание опущенной части: Люби кататься, люби и саночки возить Люби кататься... Например: «- Вы сходите, сударь, повинитесь еще. Авось Бог даст. Очень мучаются, и смотреть жалости, да и все в доме навынтараты пошло. Детей, сударь, пожалеть, надо. Повинитесь, сударь. Что делать! Люби кататься...» («Анна Каренина»). Сокращение части лексического состава без ущерба для понимания смысла становится возможным благодаря «фразеологической антиципации, когда по фрагменту лексического состава предвосхищается значение целого». Архангельский В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке. - Ростов-на-Дону: Изд-во Рост, ун-та, 1964 - С. 235.

2. Вычленение лексического фрагмента из состава УФ, при котором «вариант, выделяемый из состава фразы, не воплощает в себе целостную семантику всей ФЕ, а передает лишь одно из понятий (смыслов), входящее в пропозитивное содержание УФ или тесно связанное с ним»: Бондаренко В. Т. Варьирование устойчивых фраз в русской речи: учебное пособие по спецкурсу. Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та им. Л. Н. Толстого, 1995 - С. 136. Лучше синица в руках, чем журавль в небе журавль в небе. Например: «Дожидаться того, чтобы освобождение земли совершилось по способу, предлагаемому социалистами, т. е. быть готовыми променять условия хорошей жизни на самые дурные в ожидании журавля в небе, совершенно бессмысленно» («К рабочему народу») В результате такие трансформации устойчивых фраз обычно приводят к определенному изменению семантики, связанному с сужением объема значения. Например, Ложка дегтя губит бочку меду ('незначительная, но неприятная мелочь портит все хорошее' -- СРПиП) ложка дегтя ('незначительная, но неприятная мелочь'): «О теософическом обществе я просил Попова, который у нас, послать вам все, что у меня есть, но вперед говорю, что вы ничего там не найдете. Я так же, как и вы, сначала очень заинтересовался им и думал найти там многое, но скоро разочаровался: ложка дегтя там очень большая» (Письмо Д.А. Хилкову от 14.09.1892).

Подобный тип преобразований свойственен не только устойчивым фразам, организованным по модели простого предложения, но и ФЕ со структурой сложного предложения. Например, Встречают по платью, провожают по уму ('по внешности, по первому впечатлению судят только вначале; чтобы правильно оценить человека, необходимо узнать, понять его') встречать по платью ('судить о человеке по первому впечатлению'): «Еще новость, что Толстые все приехали, и в гостинице Рим (на Тверской) их, благодаря их полушубкам, встречают по платьям» (Письмо М.Л. Толстой от 9.02.1889).

3.6 Особенности варьирования нетранслитерированных фразеологических единиц

Среди фразеологических единиц, крылатых выражений, используемых Толстым, немало иноязычных единиц, включенных в текст в нетранслитерированном виде, т. е. передаваемых графическими средствами языка-источника. Это выражения типа Credo, quia absurdum (лат.,), to be, or not to be (англ.), Dans le doute abstiens toi (франц.).

Одни единицы употребляются писателем только в нетранслитерированном виде, другие имеют калькированные русские варианты. Ср.: ФЕ французского происхождения Dans le doute abstiens toi и ее русский вариант В сомнении воздерживайся. Например: «- Да, что ты велишь делать? - повторил он [Кутузов], и глаза его блестели глубоким, умным выражением. -- Я тебе скажу, что делать, -- проговорил он, так как князь Андрей все-таки не отвечал. - Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, - он помолчал, -- abstiens toi, -- выговорил он с расстановкой» («Война и мир»). - «Писали вы ночью, но письмо ваше дышит неспокойствием и недобротой. В сомнении воздерживайся, говорят, а я бы сказал еще: в неспокойном, нелюбовном состоянии воздерживайся, замри, жди, когда придет доброта; а пока не решай» (Письмо Н.Н. Ге (сыну)).

Крылатая фраза Мольера из комедии «Любовь-целительница» II п'у a pas de pires sourds, que ceux qui ne veulent pas entendre (Нет более глухих, чем me, которые не хотят слушать) также встречается в текстах Л.Н. Толстого и на французском, и на русском языке: «Книга очень хорошая, полезная, и мне бы очень хотелось, чтобы она получила самое большое распространение. Но очень боюсь, что по нашему времени желание мое едва ли будет исполнено: // п'у a pas de pires sourds, que ceux qui ne veulent pas entendre. А таких глухих в наше время особенно много» (Письмо Ф.А.Страхову от 1.04.1910; т. 81, с. 197) -- «Предмет же брошюры, как вы видите, дело огромной важности, о котором было писано довольно много, но который до сих пор остается не разъясненным для огромного большинства; как говорит французская пословица: нет более безнадежных глухих, как те, которые не хотят слышать. И таких глухих по вопросу о половом воздержании все еще очень много» (Письмо П.А. Буланже от 2.04.1902). В последнем контексте русский вариант дополнен прилагательным безнадежных, которое усиливает семантику французского выражения, переведенного Толстым на русский язык.

Подобные выражения нередко подвергаются окказиональным преобразованиям.

Иногда Толстой, используя иноязычную пословицу на русском языке, приводит не перевод ее, а значение. Ср. употребление английской пословицы Two is company, three is none (Двое составляют компанию, а трое нет) в двух следующих отрывках из писем: «Ты пишешь, были Ге, Соловьев, Столыпин, Сухотин, Сережа, Касаткин, -- все милые люди, но слишком много вдруг не ассимилируются. В этом неудобство города. Two is company, three is попе» (Письмо С.А. Толстой от 3.02.1893) - «Пожалуйста, если будет возможно писать мне, пишите всю задушевную правду, если хотите, мне одному. Как английская пословица говорит: что настоящее общение только вдвоем» (Письмо Н.Н. Гусеву от 18.03.1910).

Особый интерес вызывает использование Толстым в одном и том же контексте сначала выражения в нетрансл итерированном виде, а затем его русского эквивалента - русской пословицы, значение которой, по мнению писателя, соответствует значению иноязычного выражения. Подобным образом Толстой использует в следующем отрывке одну из своих самых любимых французских пословиц Fais се que doit, advienne que pourra (Делай, что должно, и пусть будет, что будет), которая встречается в письмах писателя чаще других нетранслитерированных единиц: «Только отрешиться хорошенько от славы человеческой, установить твердые, всегда чувствуемые отношения с Богом, хозяином моей жизни, хорошенько, вполне отказаться от осуществления каких бы то ни было желаний, хорошенько проникнуться великим словом: fais се que doit, advienne quepourra или по-русски: «человек ходит, Бог водит», и не будет заботы о том, Закхей я или Будда. Я - Толстой или Наживин - хочу только одного, истинно хочу делать его волю, а что выйдет из моего хотенья, это не мое дело» (Письмо И.Ф. Наживину от 14.11.1906).

Из других приемов использования иноязычных пословиц заслуживает внимания прием конкретизации смысла нетранслитерированного выражения или его части словами русского контекста. При этом уточняющий русский фрагмент может разрывать выражение, актуализируя значение соответствующего компонента. Например: "Ars longa, a vita, особенно в 74 года, очень brevis" (Письмо Р. Левенфельду от 15.28.1902). Ср.: Ars longa, vita brevis (лат.), что означает 'искусство обширно -- жизнь коротка'.

Иногда иноязычное выражение приобретает у Толстого противоположное значение, благодаря изменению его по линии утверждения - отрицания. Так происходит с французской пословицей, неоднократно употребляемой Толстым, Се que est retarde n'est pas perdu (Что отложено, не потеряно). Толстой делает вторую часть утвердительной и усиливает утверждение словом probablement (наверняка), получая в результате выражение Се que est retarde est probablement perdu (Что отложено, наверняка потеряно): «Одно время я подговаривался, чтобы ехать в Пирогово, но почему-то это не устроилось. А жалко, потому что в наши года се que est retarde est probablement perdu и навсегда» (Письмо С.Н. Толстому от 22.02.1897).

Среди трансформаций нетранслитерированных крылатых выражений, встречающихся в текстах Толстого, на первом месте по частотности стоят преобразования, затрагивающие как форму, так и содержание единицы и связанные лексической субституцией компонентов, основанной на отношении денотации. При этом на место опущенного лексического компонента вводится нужный по замыслу автора речевой денотатор. Например: «- Делаем мы так: мы внушаем каждому народу, что он, этот народ, есть самый лучший из всех на свете, Deutschland uber alles, Франция, Англия, Россия uber alles, и что этому народу (имя рек) надо властвовать над всеми другими народами» («Разрушение ада и восстановление его»). Deutschland uber alles (Германия превыше всего) - известные слова немецкой песни, написанной в 1841 году Гофманном Фолерслебеном и проникнутой духом шовинизма и воинственности. Меняя название страны (Deutschland на Франция, Англия, Россия), Толстой получает возможность выразить важную для него мысль о том, что шовинистическим духом может при определенных условиях проникнуться народ любой страны, в том числе и России. Чаще всего у Толстого подобным модификациям подвергаются французские крылатые выражения, авторство которых принадлежит или приписывается Вольтеру. Например, в крылатой фразе Вольтера Tous les genres sont bons, hors le genre ennuyeux (Все жанры хороши, кроме скучного) последний компонент еппиуеих меняется Толстым на celui qu'on пе comprendpas (непонятного) и qui пе produit pas son effet (не производящего действий): «Вольтер говорил, что: tous les genres sont bons, hors le genre ennuyeux; еще с большим правом можно сказать про искусство, что: tous les genres sont bons, hors celui qu'on ne comprend pas; или qui ne produit pas son effet, потому что какое же может быть достоинство в предмете, который не делает того, на что он предназначен?» («Что такое искусство?»). Другое выражение, обыкновенно приписываемое Вольтеру, Si Dieu n'existaitpas, il faudrait Vinventer (Если бы Бога не существовало, его следовало бы выдумать), тоже ставшее крылатым, подвергается у Толстого похожей трансформации, однако в данном случае наряду с лексической меной компонента Dieu (Бога) вся первая часть нетранслитерированной единицы заменяется русской калькой: « - Ежели бы не было Багратиона, il faudrait Vinventer, -- сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера» («Война и мир»). Замена иноязычного компонента русским наблюдается и в крылатом выражении chercher midi a quatorze hemes (искать полдень в два часа пополудни), употребляемом в значении 'заниматься ненужным делом', где французский глагол chercher заменяется русским эквивалентом искать: «Неужели надо искать эти midi a quatorze heures, когда так все ясно и просто...» («О голоде»).

Количественное изменение компонентного состава нетранслитерированных крылатых выражений в текстах Толстого обычно происходит в сторону сокращения. Наиболее частотными здесь являются эллиптические варианты, образующиеся в результате сокращения конечных элементов и обладающие интонационной незавершенностью высказывания. Ср. нетранслитерированное употребление крылатого выражения Dans le doute abstiens toi (В сомнении воздерживайся), о которым речь уже шла выше, и его имплицированный вариант Dans le doute... Например, в письме детям о своей работе над статьей «Тулон» Толстой пишет: «Я плох: бросил Тулон, который мне не нравится неопределенностью тона - то газетного игривого, то рассудительного-скучного, и не знаю, пошлю ли. Dans le doute...» (Письмо Л.Л. и Т.Л. Толстым). Исследователи отмечают, что при подобном усечении выражения отбрасываются, как правило, конечные элементы. Архангельский В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке. - Ростов-на-Дону: Изд-во Рост, ун-та, 1964 - С. 130.

Другая разновидность имплицированных вариантов обладает интонационной законченностью, при этом «эллиптированию могут подвергаться не только конечные элементы». Бондаренко В. Т. Варьирование устойчивых фраз в русской речи: учебное пособие по спецкурсу. - Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та им. Л. Н. Толстого, 1995 - С. 130. Крылатая фраза Malbrough sien va-t-en guerre, Dieu sait guand reviendra (Мальбрук отправился на войну, Бог весть, когда вернется) из популярной во Франции в XVIII в. сатирической песенки встречается в романе «Война и мир» в речи старого князя Болконского три раза. Первый раз она цитируется полностью, выражая ироническое отношение отца к воодушевлению сына, собирающегося на войну (ср. дефиницию в «Словаре иноязычных выражений и слов»: 'цитируется при иронической характеристике незадачливых вояк или воинственных замыслов, которые ожидает неизбежный конфузный конец'). Усеченный вариант выражения приводится в речи того же персонажа еще два раза. Опущение первой части крылатого выражения при этом связано, по-видимому, с тем, что автор хочет актуализировать вторую часть выражения, показывая тем самым, что именно в ней содержится основной смысл фразы. Старый князь, вслух иронизируя, в душе боится за сына и поэтому в его присутствии дважды произносит: «...Dieu sait guand reviendra» («Война и мир») - Бог весть, когда вернется. Кроме того, три раза употребляясь на протяжении одного эпизода романа, а также неся на себе основной смысл данного эпизода (беспокойство отца о судьбе сына, отправляющегося на войну), данная ФЕ играет текстообразующую роль. Такое использование ФЕ типично для Л.Н. Толстого, и нередко текстообразующие свойства в произведениях писателя обнаруживаются именно у нетранслитерированных ФЕ.

Выводы по 3 главе

Случаи индивидуально-авторского варьирования ФЕ в текстах Л.Н. Толстого весьма многочисленны и частотны: им подвергаются как фраземы, так и устойчивые фразы, как русские, так и иноязычные нетранслитерированные ФЕ.

Типы окказионального варьирования ФЕ в текстах Л.Н. Толстого разнообразны. Подобные преобразования могут затрагивать только содержательную сторону ФЕ, а могут быть формально-семантическими. Однако в целом толстовские модификации ФЕ представляют собой достаточно типичные для текстов XIX - начала XX в. изменения фразеологизмов, опирающиеся на структурно-семантические модели, свойственные русскому языку.

Таким образом, анализируя индивидуально-авторские варианты ФЕ в текстах Л.Н. Толстого, можно прийти к выводу, что хотя типы их весьма разнообразны, но все подобные преобразования выполняют определенные функции, которые сводятся к следующему.

Автор, трансформируя ФЕ, получает возможность уточнить, конкретизировать содержание единицы, актуализировать отдельные компоненты значения, усилить воздействие на читателя, добиваясь интенсификации оценки или экспрессии.

Употребляя ФЕ в модифицированном виде, писатель по-своему расставляет смысловые акценты, иногда постулируя как жизненный принцип значение, противоположное тому, которое заложено в инварианте.

Преобразование ФЕ позволяет Толстому усилить аргументацию и облегчить проведение аналогий, что особенно важно для публицистических произведений и писем.

В некоторых случаях окказиональное изменение ФЕ приводит к созданию комического эффекта, к возникновению каламбура, что дает возможность писателю дать непрямую характеристику персонажу художественного произведения.

Нередко использование ФЕ в модифицированном виде способствует лаконизации высказывания, позволяя более сжато и емко выразить нужный смысл.

Заключение

Фразеология играет существенную роль в идиостиле Л.Н. Толстого. Избыточность в употреблении фразеологических единиц является яркой чертой творчества писателя. Фразеологическая избыточность проявляется в многократном употреблении одной и той же фразеологической единицы (тавтологический повтор), в употреблении измененной фразеологической единицы.

Фразеологические единицы играют важную роль в стилистической организации Л.Н. Толстого разных жанрово-стилистических типов не только потому, что в произведениях словесного творчества, принадлежащих перу писателя, насыщенного фразеологизмами, но и потому, что весьма существенна семантико-стилистическая нагрузка, которую несут фразеологизмы в его текстах.

В текстах Л.Н. Толстого находит отражение фразеология русского литературного языка второй половины XIX века, причем степень фразеологического разнообразия дискурса писателя весьма высока.

Зафиксированные случаи авторского употребления фразеологических единиц дают обширный материал для анализа варьирования их содержательного и формального плана - излюбленных приемов использования Л.Н. Толстым фразеологических оборотов.

Окказиональное варьирование фразеологических единиц - характерная черта идиостиля писателя. Она охватывает значительное количество фразеологизмов, в том числе и нетранслитерированных.

Типология индивидуально-авторского варьирования фразеологических единиц в творчестве Л.Н. Толстого включают как семантические, так и формально-семантические преобразования фразеологизмов.

Функции окказионального варьирования фразеологических единиц в текстах писателя весьма разнообразны. Преобразования устойчивых оборотов позволяют уточнить, конкретизировать его содержание, актуализировать отдельные компоненты значения, иногда по-своему расставить смысловые акценты, усилить воздействие на читателя, добиваясь интенсификации оценки или экспрессии. Нередко индивидуально-авторские преобразования фразеологической единицы дают Л.Н. Толстому возможность сделать аргументацию более веской, облегчить проведение аналогий, а порой достигнуть комического эффекта, если преобразование фразеологизма привело к возникновению каламбура. Как правило, окказиональные преобразования фразеологических единиц в текстах писателя выполняют несколько взаимосвязанных функций.

Индивидуально - авторскому варьированию в текстах Л.Н. Толстого подвергаются устойчивые словосочетания, как русские, так и иноязычные нетранслитерированные фразеологические единицы.

Таким образом, анализируя индивидуально - авторские варианты фразеологических единиц в творчестве Л.Н. Толстого, можно сделать следующие выводы. Несмотря на то, что типы индивидуальных творческих преобразований разнообразны, не все они выполняют определенные функции:

Автор, трансформируя фразеологические единицы, получает возможность уточнить, конкретизировать содержание единицы, актуализировать отдельные компоненты значения, усилить воздействие на читателя.

Модифицируя фразеологические единицы, писатель по-своему расставляет смысловые акценты.

Преобразование фразеологических единиц позволяет Л.Н. Толстому усилить аргументацию и облегчить проведение аналогий, что особенно важно в публицистических текстах.

Использование фразеологизмов в модифицированном виде способствует лаконизации высказывания, позволяя более сжато и емко передать необходимый смысл.

Список использованной литературы

1. Каримов И. Узбекистан на пороге XXI века: угрозы безопасности, условия и гарантии прогресса. - Ташкент: Узбекистон, 1997 - 318с.

2. Алексеев П.М. Частотные словари и приемы их составления // Статистика речи. - Л.: Наука, 1968 - С. 61-63.

3. Алефиренко Н.Ф., Валюх 3.О. Теоретические основы фразеологической репрезентации формально-содержательной вариантности фразеологизмов // Проблемы русской и общей фразеологии. Межвузовский сборник научных трудов. - Новгород: Новгородский гос. пед. ин-т, 1990 - С. 23-32.

4. Алтыбаев А.А. Трансформация фразеологизмов как стилистический прием в произведениях Д.Н. Мамина-Сибиряка: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - Ташкент: 1977 - 21 с.

5. Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность. - СПб: 1999.

6. Архангельский В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке. - Ростов-на-Дону: Изд-во Рост, ун-та, 1964 - 315 с.

7. Архангельский В.Л. О лингвистической проблематике Толстовских чтений // Лев Толстой. Проблемы языка и стиля. Доклады и сообщения IX и XI Толстовских чтений. - Тула: Тул. гос. пед. ин-т им. Л.Н. Толстого, 1971 - С. 5-11.

8. Архангельский В.Л. О задачах изучения фразеологического состава русского языка (Проблематика республиканских фразеологических сборников на 1976-80 гг.) // Проблемы русской фразеологии. Семантика фразеологических единиц. Республиканский сборник. - Тула: Тул. гос. пед. ин-т им. Л. Н. Толстого, 1975 - С. 128-135.

9. Ахманова О.С., Мельчук И.А., Падучева Е.В., Фрумкина Р.М. О точных методах исследования языка. (О так называемой «математической лингвистике»). - М.: изд-во Московского ун-та, 1961 - 162 с.

10. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М.: Советская энциклопедия, 1966 - 608 с.

11. Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова: Литературные цитаты; Образные выражения. - М.: Худож. лит., 1987 - 528 с.

12. Бабкин А.М. Русская фразеология, ее развитие и источники. - Л.: Наука, 1970 - 263 с.

13. Бабкин А.М., Шендецов В.В. Словарь иноязычных выражений и слов, употребляющихся в русском языке без перевода -- 2-е изд., исправленное. - СПб.: КВОТАМ, 1994 - В 3-х томах.

14. Баженова О.А. Синкретизм функций фразеологических единиц в повестях и рассказах Л.Н. Толстого 1852-1856 годов // XXIV Международные Толстовские чтения: Материалы пленарных заседаний научной сессии, научно-практической конференции «Содружество поколений», Всероссийского семинара «Изучение наследия Л.Н. Толстого в школе и вузе». - Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та им. Л.Н. Толстого, 1998 - С. 166-168.

15. Бойченко В.В. Индивидуально-авторские преобразования фразеологических единиц: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - Санкт-Петербург, 1993.

16. Бондаренко В.Т. Варьирование устойчивых фраз в русской речи: учебное пособие по спецкурсу. - Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та им. Л. Н. Толстого, 1995 - 151 с.

17. Бондаренко В.Т., Колодезнев В. М. Русский язык. Лексикология. Фразеология. - Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та им. Л.Н. Толстого, 1996 - 135 с.

18. Борисова Е.Г., Диброва Е.И., Добровольский Д.О., Телия В.Н., Черданцева Т.3. Фразеографические параметры и их описание в словаре (на материале русской идиоматики) // Фразеологизм и его лексикографическая разработка: Материалы IV Международного симпозиума в рамках заседания Международной комиссии по проблемам славянской фразеологии при Международном комитете славистов. - М.: Наука и техника, 1987 - С. 9-18.

19. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). -М.: Высшая школа, 1972 - 614 с.

20. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. -М.: Наука, 1981.

21. Гвоздарев Ю.А. Вариантность фразеологических единиц в романе «Анна Каренина» (К вопросу о парадигме фраземы) // Лев Толстой. Проблемы языка и стиля. - Тула: Тульский гос. пед. ин-т им. Л.Н. Толстого, 1971 - С. 230-236.

22. Гвоздарев Ю.А. Основы русского фразообразования. - Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1977 - 184 с.

23. Глухов В.М. Опыт анализа семантики фразеологических единиц в языке художественного произведения (На материале пьесы «Власть тьмы») // Лев Толстой. Проблемы языка и стиля. - Тула: Тульский гос. пед. ин-т им. Л.Н. Толстого, 1971 - С. 28-35.

24. Голованевский А.Л., Атаманова Н.В. Лексика и фразеология в «Поэтическом словаре Ф. И. Тютчева» и нормативных словарях русского языка // Словарное наследие В.П. Жукова и пути развития русской и общей лексикографии. - Великий Новгород: 2004 - С. 352-355.

25. Гончарова Н.В. О словаре предметной поэтической фразеологии О. Мандельштама // Словарное наследие В.П. Жукова и пути развития русской и общей лексикографии. - Великий Новгород: 2004 - С. 355-358.

26. Горшков А.И. Русская стилистика. - М.: Астрель, 2001 - 367 с.

27. Григорьева Е.А. Варьирование компонента-числительного во фразеологизмах // Проблема тождества фразеологических единиц. -Челябинск: ЧГПИ, 1990 - С. 105-112.

28. Гужанов С.И. Фразеология как средство речевой характеристики персонажей в повести Л.Н. Толстого «Казаки» // Язык и стиль Л.Н. Толстого. - Тула: Тульский гос. пед. ин-т им. Л.Н. Толстого, 1992 - С. 60-64.

29. Гусев Н.Н. Лев Николаевич Толстой. - М: 1954.

30. Данилевская Н.В. Вариативные повторы как средство развертывания научного текста. - Пермь: 1992.

31. Диброва Е.И. Вариантность фразеологических единиц в современном русском языке. - Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1979 - 192 с.

32. Добровольский Д.О. О возможности моделирования внутренней формы фразеологизма // Лексикографическая разработка фразеологизмов для словарей различных типов и для машинного фонда русского языка. - М: 1988 - С. 87-98.

33. Ефремов А.Ф. Языковая индивидуализация в повести Л. Толстого «Казаки» // Исследования по лексике и фразеологии русского языка и методике их изучения. Ученые записки. Т. 43. - Саратов: Приволжское книгоизд., 1965.

34. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. - М.: Совет, энциклоп., 1966 - 535 с.

35. Жуков А.В. Фразеологическая переходность в русском языке. - Л.: 1984 - 94 с.

36. Жуков А.В. Фразеологическая переходность в языке и в словаре // Проблемы русской и общей фразеологии. - Новгород: 1990 - С. 38-47.

37. Ильенко С.Г. Текстовая реализация и текстообразующая функция синтаксических единиц // Текстовые реализации и текстообразующие функции синтаксических единиц. Межвузовский сборник научных трудов. - Л.: ЛГПИ, 1988 - С. 7-22.

38. Караулов Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка. - М: 1981.

39. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987 - 263 с.

40. Карпов А.Н. Стилистический синтаксис Льва Толстого. - Тула: Приокское книжное издательство, 1987 - 76 с.

41. Карцевский С.О. Об ассиметричном дуализме лингвистического знака // Звегинцев В.А. История языкознания XIX - XX веков в очерках и извлечениях. Ч.II. - М.: Просвещение, 1965 - С. 85-90.

42. Ковалев В.А. Основные черты стиля художественной прозы Л. Н. Толстого в повести «Хаджи Мурат» // Очерки по стилистике русского языка. - М.: Изд-во Московского ун-та, 1959 - С. 45-89.

43. Ковалев В.А. Толстовское чуть-чуть // Русская речь - 1971 - № 2.

44. Ковалева Н.А. Авторское фразообразование и коммуникативная стратегия текста (на материале писем А. П. Чехова): Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - М.: 1992 - 19 с.