Стратегия и тактика демагогического речевого воздействия в художественной прозе Ф.М. Достоевского: "Село Степанчиково и его обитатели", "Преступление и наказание", "Братья Карамазовы", "Бесы"

Развитие свободы, демократии, изменение концепции человека в обществе, изменение отношения к труду во всем мире стали первопричинами появления науки. Проблема исследования речевого воздействия является актуальным во многих областях знаний. Главный вопрос о содержании и объеме понятия «речевое воздействие» в настоящее время нельзя признать до конца разрешенным. Еще в Древней Греции и Риме процветала риторика, которая учила эффективному публичному выступлению, умению вести спор и одерживать в споре победу. Древняя риторика была основана

преимущественно на логике, правилах логического рассуждения и

убеждения. В средние века риторика практически умерла как наука и возродилась в двадцатом веке уже на новой, психологической основе - современному человеку уже важна не только и не столько логика, сколько психологические, эмоциональные приемы убеждения.

Риторика входила в список «семи основных искусств», которыми обязан был владеть свободный человек. Еще в XVIII в. именно риторику, а не математику считали «царицей наук». Долгое время в риторических терминах велись рассуждения об искусстве. Например, современники называли И. С. Баха величайшим оратором в музыке, так как его органные произведения строились по риторическим канонам, а уже в XX в. С. М. Эйзенштейн ввел риторику в программу обучения кинорежиссеров, чтобы они постигли

тайну воздействия на массовую аудиторию, были бы способны вызывать разнообразные чувства зрителей: гнев, радость, восторг, любовь, ненависть.

Современные исследователи трактуют понятие «Риторика» по - разному:

«Филологическая дисциплина, изучающая отношение мысли к слову» (Ю. В. Рождественский); «Наука о законах управления мыслеречевой деятельностью» (Е. А. Юнина); «Наука о публичном речевом воздействии» (И. А. Стернин); «Наука убеждать» (А. П. Чудинов).

Современная риторика носит междисциплинарный характер. Даже утвердилось такое понятие как неориторика. Ближайшее окружение неориторики составляют логика, философия, герменевтика, поэтика, лингвистика и, прежде всего, лингвистика текста. Можно сказать, что неориторика - это наука оправилах убедительной коммуникации. Как наука об искусстве правильной речи с целью убеждения она предполагает выявление особых механизмов современного воздействия. В отличие от лингвистики риторика имеет дело только с речью, а не с языком.

Среди множества определений обращает на себя внимание определение риторики профессора Ричардса как изучение случаев неверного понимания и его последствий. Такое определение ставит вопрос об ошибочности коммуникации. Новая риторика, по его мнению, стала наукой о понимании и непонимании, в то время как прежняя, классическая риторика была порождением спора .

Речевое воздействие традиционно трактуется в широком и узком смыслах. Так, Е. Ф. Тарасов отождествляет речевое воздействие в широком смысле с речевым общением в целом. Таким образом, речевое воздействие в широком смысле - это любое речевое общение, взятое в аспекте его целенаправленности, целевой обусловленности. В любом речевом общении коммуниканты пытаются достичь определенных неречевых целей, которые в итоге ведут к регуляции деятельности собеседника.

По рассуждению Е. Ф. Тарасова, быть субъектом РВ (речевого воздействия) -- это значит регулировать деятельность своего собеседника, так как при помощи речи мы побуждаем другого человека начать, изменить, закончить какую-либо деятельность или создаем у него готовность к совершению той или иной деятельности, когда возникает в этом необходимость.

И. А. Стернин определяет речевое воздействие в контрасте с манипулированием. «РВ есть воздействие на человека при помощи речи с целью побудить его сознательно принять точку зрения другого человека, сознательно принять решение о каком-либо действии, передаче информации и т. д. Манипулирование - это воздействие на человека с целью побудить его сообщить информацию, совершить поступок, изменить свое поведение и т. д. бессознательно или вопреки его собственному мнению, намерению». По Стернину, основными целями субъекта речевого воздействия являются: фатические - установление, возобновление, поддержание, развитие, сохранение контакта; предметные - получение или дача чего-либо; информационные - сообщение или получение информации.

Как рассуждает Стернин, «критериями верности выбора языковых средств являются эффективность и результативность воздействия. При этом основные аспекты эффективности РВ - достижение поставленной цели (или целей) и сохранение баланса отношений с собеседником (коммуникативное равновесие), избежание ссоры. Например, если не достигнута информационная цель (вас не поняли), то эффективность речевого воздействия всегда равна нулю. Если не достигнута коммуникативная цель (отношения не сохранены, нарушены, собеседник обиделся), то воздействие также неэффективно, поскольку сохранение коммуникативного равновесия

- одно из условий эффективности речевого воздействия.

Недостижение предметной цели свидетельствует о безрезультатности речевого воздействия, но не всегда о его неэффективности (если коммуникативное равновесие сохранено). Если достигнуты предметная и информационная цели, но не достигнута коммуникативная, тогда речевое воздействие будет результативным (есть результат), но неэффективным (так как важнейшее правило речевого общения - коммуникативное равновесие - не соблюдено). В случае если собеседники ставят перед собой чисто коммуникативные цели - поддержать отношения (светская беседа, фатический диалог), и при этом соблюдают принятые в обществе каноны светского общения, то такое общение (при отсутствии нарушений) всегда оказывается эффективным, так как в этом случае предметная цель совпадает с коммуникативной (поддержать отношения).»

Указанные И. А. Стерниным цели, с нашей точки зрения, отражают общие цели речевого общения. Если же говорить о речевом воздействии в узком смысле, то основные цели воздействия в нем - предметные, внутри которых выделяется та или иная специфическая цель (изменение личностного смысла того или иного объекта для реципиента, перестройка его смыслового конструкта, влияние на его поведение, изменение его психического состояния и т.д.). Кроме того, в РВ в узком смысле выражены промежуточные задачи: эмоционально-установочные - воздействие на эмоции и формирование установок; эйдетико-когитивные - введение, закрепление и стереотипизация определенных образов и мыслей (эйдетико-когитивных структур); негоциативные - преодоление бессознательного сопротивления объекта воздействия. Повторимся, что все цели речевого воздействия в узком смысле следует рассматривать как подвиды предметных целей.

Вслед за И. А. Стерниным, мы предлагаем понимать под речевым воздействием однонаправленное влияние на знания, намерения и установки «слушающего/читающего» с целью внесения выгодных для «говорящего» изменений, при котором задействованы как вербальные, так и невербальные средства. В данном вопросе мы опираемся на мнение многих исследователей проблем речевого воздействия об однонаправленности речевого воздействия, в котором партнер по речевому общению выполняет пассивную функцию, является объектом, воспринимающим воздействие со стороны.

Возможно, достаточно точное понимание лояльности речевого воздействия дает концепция В. Сергеечевой, которая связывает речевое воздействие с воспитанием потребностей. По мнению Сергеечевой, «суть речевого воздействия - в формировании и коррекции потребностей, личностных установок и самостоятельной активности человека; при этом корректным будет делать это ненавязчиво, с ухищрениями, основанными на знании психологии, а воздействовать на потребности, мотивации (совокупность побуждений), установки личности следует, не затрагивая ценностей высшего порядка. При этом выделяются два направления воспитания потребностей и соответствующих этой цели способов РВ: «снизу вверх» - через создание и изменение внешних условий для перестройки личности; «сверху вниз» - когда побуждение передается человеку в готовом виде».

С понятием речевого воздействия связана и манипуляция.

Однако важным фактором в науке о речевом воздействии является разграничение понятий речевого воздействия и манипулирования.

Если речевое воздействие - это воздействие на человека при помощи речи с целью убедить его в правильности нашей точки зрения, осознанно принять решение о каком-либо действии, передаче информации, то манипулирование - это воздействие на человека с целью побудить его сообщить информацию, совершить поступок, изменить свое поведение, зачастую, неосознанно или вопреки его собственному мнению, намерению.

Современный человек должен обладать подобными навыками, поскольку находится в различных коммуникативных ситуациях, где и проявляется большая необходимость, как в речевом воздействии, так и в манипуляции.

В спорах нередко одерживает победу не тот, на чьей стороне истина, а тот, кто умеет быстро и точно анализировать речь оппонента, быстро реагировать на неё и продуктивно организовывать свою речь. Как говорил А. Шопенгауэр: « …всякий человек уже от природы желает всегда быть правым…» Тут уместно вспомнить знаменитый афоризм Б.Паскаля: «Обыкновенно мы лучше убеждаемся причинами, которые приискали сами, чем теми, которые пришли на ум другим...»

2.2 Речевая стратегия

В каждой ситуации общения используется своя стратегия. Современные исследования дают следующее определения этому понятию.

Итак, под стратегией понимается:

1.Тип поведения одного из партнеров в ситуации диалогического общения, который обусловлен и соотносится с планом достижения глобальной и локальной коммуникативных целей;

2. Результат организации речевого поведения говорящего в соответствии с прагматической целеустановкой, интенцией;

О. С. Иссерс рассматривает речевые стратегии как совокупность речевых действий, направленных на решение общей коммуникативной задачи говорящего. Опираясь на перечисленные определения стратегий, мы предлагаем понимать под речевой стратегией планирование и реализацию основных задач речевого воздействия в нужном для говорящего направлении. Вообще речевые стратегии составляют богатый арсенал инструментов манипуляций человеческим сознанием или даже подсознанием.

Среди стратегий наиболее распространены следующие:

1) Трюизмы, т. е. банальные истины. Здесь обычно идет стереотипизация, употребление общих фраз или пословиц типа «Без труда не вынешь и рыбку из пруда», «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке» и т.д.

2) Речевое связывание, или псевдологика. Наиболее популярная стратегия рекламного бизнеса, когда высказывание приобретает иллюзию смысла. Зачастую, такое высказывание делится на несколько простых не связанных между собой изречений.

3) Визуальное связывание. Такая стратегия отличается более мощной силой воздействия, так как к высказываниям просто привязывается визуальный аспект, обычно не имеющий отношения к высказываниям, а работающий на высказывание только временно (до достижения цели).

4) Номинализации. Стратегия, которая попросту лезет в «карман». Обычно, рассчитана на обретение популярности или недостающего внимания. Например, «Мы обеспечим благополучную жизнь - голосуйте за нас!»

Софизмы. К ним относятся:

I. Материальные ловушки

1) Софизмы постулирования и аргументирования

a) выдвижение тезиса в форме plurimum interrogationum

b) неправомерное обобщение в тезисе

c) подмена тезиса (ignoratio elenchi)

d) ложная аналогия;

e) secundum quid - ловушка «особого обстоятельства»

f)»от собирательного смысла к смыслу разделительному» (fallacia

a sensu composite ad sensum divisum)

g)petitio principii - аргумент, основанный на выводе из положения,

которое само по себе ещё требует доказательства

h) non sequitur - отсутствие логической связи между посылкой и

выводом

i)аргументация по кругу

j)аргументация ложной причины

k) post hoc ergo propter hoc

l)аргументация ad ignorantiam

m) ad verecundiam

n) апелляция к авторитету

2) Софизмы оспаривания

a) reductio ad absurdum

b) «троянский конь»

c) «бумеранг» - тезис или аргумент, высказанный одним из партнеров, обращается против него же (часто касается обвинений);

d) «лингвистическая косметика» - перефразирование и резюмирование

II. Вербальные ловушки

a) амбивалентность

b) имплицитность

III. Формальные ловушки (ошибки в построении силлогизмов и

полисиллогизмов)

IV. Софизмы ad hominem (применяются и при постулировании, и при

оспаривании)

1) Агональная (конфликто-провоцирующая) стратегия

1. Направленность на коммуникативный дисбаланс (нарушение

правил мены ролей собеседников)

a) перебивание и многовопросье

b) игнорирование личности и аргументации оппонента

c) «забалтывание» или перекрикивание

d) «троллинг» - уход от темы, переведение разговора на

другую тему

e) «флейм» - провокационные высказывания, не имеющие

2. Отношения к первоначальной причине спора, и ряд других

направленность на девальвацию личности собеседника и его

аргументов

a) переход на личность

b) компрометация, разоблачение оппонента, «чтение мыслей

на подозрение»

c) аналогия оппонента с часто критикуемыми лицами

d) девальвация аргументации оппонента суждениями типа

«это банально» и т.п.

e) постулирование проблематичности и утопичности,

связанных с заявлением оппонента

f) сведение факта к личному мнению

g) демонстрация обиды, страдания, ущерба, претерпеваемых

по вине оппонента

h) «обезличенная номинация» оппонента

i) ирония и сарказм

j) ребячливость, фамильярность, снижение стиля

k) «рабулистика»

3. Направленность на негативную центрацию концепта (на

изменение его оценки с помощью помещения в негативные

контексты)

iv.направленность на актуализацию негативной эмоции, запуск

негативных доминантных (эмоциональных) сценариев,

связанных с объектом или концептом

a) актуализация эмоции унижения

b) актуализация эмоции опасности

c) актуализация боязни ограничения

d) актуализация возмущения присвоением ресурса

e) актуализация возмущения обманом

v. ad baculum.

2) Гармонизирующая стратегия

a) подчеркнутое уважение или псевдоуважение

b) сближение социальных и межличностных ролей

c) заискивание, лестные обороты речи

d) комплимент (часто в сочетании с уступительными

придаточными)

3) Стратегия призыва к народу (ad populum)

a) тактика позитивной репрезентации и саморепрезентации

b) уподобление «своему кругу» коммуникантов в базовой

семиотической оппозиции «свой - чужой»

c) игра на популярных идеях и стереотипах

d) ложная самокритика

e) подмена поиска истины выражением эмоционального

отношения к предмету обсуждения;

f) тактика обособления от объектов критики, демонстрация

исключительности

g) призыв к сочувствию, состраданию (ad misericordiam)

h) привлечение поддержки группы, апелляция к вышестоящей

инстанции и ряд других.

Речевые стратегии намечают общее развитие диалога, которое полностью выявляется только в заключительных репликах, потому что, напоминаем, правил «управления» разговором нет, и любой параметр прагматических характеристик речевого общения может оказать существенное влияние на результат диалога. Кроме того, выбранные рамки стилистики общения диктуют «сюжетные повороты» разговора и способы выражения. Образное выражение семиолога Р. Барта: «...в каждом знаке дремлет одно и то же чудовище, имя которому -- стереотип: я способен заговорить лишь в том случае, если начинаю подбирать то, что рассеяно в самом языке».

2.3 Речевые тактики

Все речевые стратегии проявляют себя в тактиках.

Тактика представляет собой речевой прием, позволяющий достичь поставленных целей в конкретной ситуации.

В ситуациях бытового общения действуют одни речевые тактики, в деловой сфере - другие. Причем речевые тактики разных уровней общения могут, с определенной коррекцией, взаимопроникать. При речевом воздействии на различные социальные группы населения следует также выбирать соответствующие речевые тактики, имея в виду при этом, что ни одна из тех или иных тактик и является универсальной и эффективной во всех случаях жизни.

Речевые тактики выполняют функцию способов осуществления стратегии речи: они формируют части диалога, группируя и чередуя модальные оттенки разговора (оценки, мнения, досаду, радость и т. п.). Так, например, в стратегии отказа в выполнении просьбы может быть тактика: а) выдать себя за некомпетентного человека (не способного к выполнению этой просьбы); б) сослаться на невозможность выполнения просьбы в данное время (на занятость); в) иронии; г) отказа без мотивировки; д) уклониться от ответа, не обещать ничего определенного; е) дать ясно понять, что не желает выполнять просьбу. Все эти тактики основаны на некооперативной стратегии речевого поведения участника общения. Вне зависимости от выбранных способов выражения согласие достигнуто не будет, инициатора общения ждет коммуникативная неудача.

Особого рода речевые тактики нужны для установления контакта между говорящими (фатическое общение). Они основаны на кооперативных стратегиях и используют большой диапазон тактик для поддержания коммуникативной заинтересованности собеседников, активизации внимания и пробуждения интереса к теме разговора и участникам общения. При этом создается атмосфера разговора, где каждое высказывание имеет особый обертон смысла, часто используются слова-символы и клишированные конструкции.

Так, например, в полилоге фатического общения с ненаправленными стратегиями (неопределенными стратегиями) может использоваться тактика привлечения внимания к себе (ср. речевой прием введения, такой тактики «А я...», «А у нас...»; детское стихотворение С. Михалкова «А у нас в квартире газ. А у вас?..»; например, в разговоре о способах приготовления дрожжевого теста между случайными собеседниками-попутчиками в электричке: «А я обычно кислое тесто ставлю так...». В таких репликах содержится и заявка на коммуникативное лидерство.

В спонтанно возникающих беседах, имеющих только конативные цели

(установление речевого контакта), часто повторяются одни и те же тактики, например, предложение общеинтересной темы (мода, политика, воспитание детей, погода и т. п.), тактика привлечения внимания и вовлечения в разговор многих собеседников, тактика эпатирования собеседников через отрицание привычных схем поведения или отрицание ценностных ориентиров в данном микросоциуме, направленная на укрепление, роли лидера.

Тактики осуществления определенной стратегии речи несут на себе печать национальной психологии. Это убедительно показано Е. М. Верещагиным, Р.Ратмайром, Т. Ройтером на примере анализа речевых тактик «призыва к откровенности». Так, в русской культуре преобладают прямые призывы к откровенности без разного рода частиц, смягчающих эти призывы. Кроме того, ссылка на нравственные нормы, апелляции к высшему нравственному императиву (к божеству, идеологическим ценностям) характерны для русской культуры.

Например, реплики, реализующие эту тактику: Где же твоя совесть?; С друзьями надо быть откровенным; Если ты мне не доверяешь, то лучше и не говорить вовсе; Разве это честно? А еще считаешь себя порядочным человеком!

В направленных диалогах, информативной стратегии или стратегии побуждения к действию, обмена мнениями по ряду вопросов с целью принятия решений широко используются тактики неявного выражения смысла, неявного способа информирования, неожиданной смены темы.

Использование речевых тактик в диалогическом общении усложнено тем, что ход диалога не может быть запланирован заранее во всех деталях, как это возможно при подготовке к монологической речи, потому что неизвестно речевое поведение собеседника на той или иной стадии развития беседы.

Существует и тактика юмора. Она одна из самых древних тактик. Изобрел ее Сократ.

Вот как он доказывает некоему Другу, что такое справедливость:

Сократ. Послушай же: ведь у меня, так же как и у всех людей, есть правый и левый глаз?

Друг. Да.

Сократ. И правая и левая ноздря?

Друг. Несомненно.

Сократ. Значит, когда, говоря об одном и том же, ты одно у меня называешь правым, а другое - левым, то на мой вопрос, что именно ты так называешь, ты ведь можешь ответить: правое - то, что находится справа, а левое - слева?

Друг. Да, могу.

На этом тактика логически завершена: Сократ убедил друга в том, что если люди одинаково определяют одно и то же, то так оно и есть на самом деле.

Но это только промежуточный вывод, подготовка к достижению цели диалога. И цели Сократ добивается также этой тактикой.

Сократ. Далее, значит, и когда ты одно и то же именуешь то справедливым, то несправедливым, ты можешь ответить, что именно справедливо, а что - нет?

Друг. Итак, мне мнится, что справедливо все, делающееся должным образом и вовремя, то же, что не делается должным образом, несправедливо.

Сократ. Мнение твое превосходно. Значит, делающий все эти вещи должным образом и в должное время поступает справедливо, а тот, кто не делает этого должным образом, - несправедливо?

Друг. Да.

Сократ. Значит, справедлив тот, кто поступает справедливо, а несправедлив поступающий наоборот?

Друг. Это так.

Еще одним немаловажным приемом считается молчание. Молчание может быть эквивалентом реплики-утверждения, обещания, просьбы, согласия, ожидания, запинки, оценки.

Демонстративное молчание может иметь аффективную природу и

преследовать цель прекратить разговор. «Многозначительное» молчание может выражать тактику определения ролей в разговоре или социально-ролевых отношений. Функция молчания в структуре диалога очевидна из речевой ситуации. Молчанием можно вывести оппонента из себя и перехватить тем самым инициативу в диалоге. Референт может использовать тактику молчания и на деловых переговорах. Замечательное явление -- фоновое молчание, согласия, которое выражает атмосферу солидарности в общении и согласия между собеседниками. «Когда люди сочувственно встречаются в исчезающих оттенках, они могут молчать о многом и очевидно, что они согласны в ярких цветах и густых тенях».

Успех коммуникативного взаимодействия -- это всегда осуществление речевого, замысла говорящего и убеждение слушателя, а также его нужная эмоциональная реакция.

В качестве языковых средств убеждения выступают языковые единицы всех уровней языка, например, особо выделенные конструкции: «Всем селом старались, чтоб дети пошли учиться первого сентября. В новую школу».

Аргументативную природу имеют все сложноподчиненные предложения, выражающие причинно-следственные отношения. Однако форма предложения может «эксплуатироваться» в тенденциозных по содержанию высказываниях, например: «Я буду продолжать ставить машину под окна, потому что я так привык».

Синтаксический тип предложения затушевывает отсутствие аргумента у главной части предложения.

При убеждении корректным считается введение тезиса с использованием так называемых глаголов мнения. Пропуск или сознательное неиспользование этих глаголов делает предложение, истинность которого нуждается в доказательстве, бесспорным и, следовательно, соответствующим истине, поскольку факт умолчания воспринимается как отсутствие сомнений; например:

«Я считаю, он должен пойти туда и Он должен пойти туда». Высказывание из утверждения превращается в категорическое заявление, требование, приказ. Средством убеждения может быть игра лексической многозначностью. Так, например, прилагательное настоящий может быть использовано как «неверифицируемый коммуникативный прием»: «Это слово -- настоящий -- часто в коммуникации закрепляется за абстрактными родовыми понятиями вроде человек, мужчина, женщина, ребенок и постепенно становится... неким средством семантики убеждения, аналогичным универсальным высказываниям...

В завершении стоит привести слова Карнеги, с которыми нельзя не согласиться: «Всегда есть причина, почему другой человек думает и поступает именно так, а не иначе. Выявите эту скрытую причину, и у вас будет ключ к его действиям, а возможно, и его личности».

2.4 Демагогия как средство речевого воздействия

Непосредственно с механизмом речевого воздействия тесно связано такое понятие как демагогия.

Обратим внимание на толкование этого слова в различных словарях:

Демагогия - 1. Обман лживыми обещаниями, лестью и преднамеренным извращением фактов для достижения каких-либо целей.

2. разг. Бесполезные высокопарные рассуждения, основанные на одностороннем осмыслении, истолковании чего-либо или прикрывающие какие-либо корыстные цели. (значение слова демагогия по Ефремовой)

Демагогия - основанное на намеренном извращении фактов воздействие на чувства, инстинкты малосознательной части масс. (значение слова демагогия по Ожегову).

Анализируя данные словарей можно сделать вывод: демагогия - это способ ведения дискуссии, имеющая только одну цель - достижение победы, путем использования не совсем корректных приемов ведения дискуссии.

С демагогией сталкивается каждый из нас, она окружает нас всюду.

Примеры демагогии встречаются на улице в разговорно-обиходной речи людей, на телевидении, в газетах, журналах, по радио, в песнях, фильмах.

Слово демагогия древнегреческого происхождения и дословно переводится как «руководство народом, заискивание у народа».

Проблема демагогии издавна интересовала общественность, а большую популярность это понятие приобрело с появлением в Европе целого ряда психологических пособий типа «Как стать богатым», «Как стать богатым за 40 дней», «Техника исполнения желаний», «Подсознание может все» многие другие. Целью демагогии может быть все что угодно, кроме самой истины. Причем, цель эта достигается всевозможными уловками, запугиванием, игнорированием.

«Демагог…не просвещает тех, кому говорит, а запутывает, отводит глаза и наводит на ложный след. Он обращается не к разуму народа и не к доброй воле его, а к темному чувству и корыстной страсти. Лишенный чувства ответственности, он не выясняет истинное положение дел и не объясняет его, а искажает так, как это ему нужно. Он не доказывает, а прельщает или пугает; он старается разбудить в душах чувство подозрения, обострить недоверие, вызвать непримиримую жадность и ненависть»

В своей статье Нестеренко Ю. Л. «Классификация демагогических приемов с примерами и советами по противодействию» делит демагогические стратегии на 3 класса:1)опровержение аргументации; 2)игнорирование аргументации; 3)дискредитация аргументации.

2.5 Лингвистические методики исследования речевого воздействия

В лингвистике разработано несколько методик исследования речевого воздействия. Избираемые методики во многом определяются научной методологией, на которую опирается исследователь.

Не меньшее значение для выбора методики имеет форма исследуемой речи - устная либо письменная - и стиль текста.

Примерно, вплоть до середины 1980-х гг. исследования средств речевого воздействия в основном проводились в традициях структурной лингвистики, зачастую без учета социокультурных, этнолингвистических, психологических и других факторов, заложенных в «воздейственном» тексте или действующих в ситуации его предъявления.

Классификации лингвистических средств воздействия положил начало Б.Ф. Поршнев, который определил следующие «этажи» языкового воздействия: 1) фонологический, 2) номинативный, 3) семантический, 4) синтаксическо-логический, 5) контекстуально-смысловой, 6) формально-символический .

С 1980-х гг. наметилась тенденция рассматривать речевое воздействие в устной и письменной коммуникации (в последнем случае - в основном в «малых жанрах» публицистического и газетного стилей - рекламе, листовках, лозунгах и т. д.) в коммуникативно-прагматической и когнитивной парадигмах. Такие черты устных и малых жанров письменных текстов, как: диалогичность, краткость (некоторые из них эквивалентны единому речевому акту), привязанность к экстралингвистической (знаковой) ситуации , психологических и социальных ролей собеседников, стереотипность - делают их благодатным материалом для изучения в рамках теорий речевых актов, дискурса и когнитивной семантики (например, Федорова Л. Л. 1991, Котов А. А. 2003, Баранов А.Н. 1991, 2003, 2004, Иссерс О. С. 2003, Желтухина М. Р. 2003).

Стереотипность (категориальное сходство) также позволяет изучать их в качестве концептуальных структур, сопоставимых с прототипом, в рамках говорящих на том или ином языке, не зависят от пола, возраста, образования, профессии и других дифференцирующих факторов. «Кто бы ни был мой партнер в социальном отношении, коль скоро я признаю его «говорящим по-русски», я могу рассчитывать на то, что огромная часть моего образного мира способна вызывать адекватный резонанс в образном мире этого говорящего. Мир языковых образов является индивидуальным достоянием каждого говорящего, возникающим из духовных ресурсов его личности; однако пути, по которым складывается этот мир, не произвольны: они направляются языковым опытом, очертания которого, именно в силе коллективности этого опыта, имеют огромные сферы соприкосновения в языковой памяти говорящих на одном языке»

Заметим, что эти подходы являются по-своему частными - они не дают системного анализа речевого воздействия, но только рассматривают его отдельные аспекты.

Фреймовый подход к анализу речевого воздействия метафоры

Осуществляется А.Н.Барановым. Фрейм определяется как когнитивная структура, основанная на вероятностном знании человека о типических ситуациях и связанных с этим знанием ожиданиях по поводу свойств и отношений реальных или гипотетических объектов; фрейм организован вокруг какого-либо концепта в виде пучков ассоциаций, которые несут существенную, типическую и потенциальную информацию, связанную с данным концептом, и состоит из вершины - темы, родового концепта, и слотов или терминалов, заполняемых концептами-ассоциатами. А. Н. Баранов описывает процесс метафоризации в аспекте процедур с фреймами, такими как: замена содержания традиционного слота или подслота конкретными данными той или иной ситуации, перенесение содержания из одного фрейма в другой, введение нового слота во фрейм, уничтожение содержания подслота или всего слота в целом, свертывание фрейма к одному или нескольким слотам или подслотам.

Метафора представляет собой структурированный концептуальный феномен, чей сигнификат соответствует признакам сферы-источника «метафорической модели», например, родственных отношений, персонификации, механизма, организма, пути, пространства и движения, погоды, фауны, растения-дерева, медицины, религии, театра, игры и др.), а денотат - объему понятия, которое характеризуется с помощью этой модели (например, разнообразные политические реалии). В указанных работах также

обсуждаются понятия денотативного разнообразия и денотативной стабильности как дескрипторные характеристики концептуальных метафор; выделяются такие типы метафор, как фигурные и фоновые. Отмечается, что метафорические выражения должны быть достаточно типичными, в противном случае, то есть в случае несоответствия сигнификатов метафор обычным речевым практикам, эти метафоры могут восприниматься как коммуникативная неудача. С другой стороны, с точки зрения А. Н. Баранова, необычные сочетания метафорических моделей, «стилистические кунстштюки», могут являться своеобразным средством осмысления кризисной ситуации и построения альтернатив для решения проблем. В отношении речевого воздействия эта теория оказывается полезной в нескольких аспектах. Во-первых, она показывает, как метафорическое переосмысление высвечивает те или иные характеристики объектов действительности, моделирует их, прогнозирует их развитие и направляет деятельность, связанную с ними. Во-вторых, она позволяет выявить типичные «констелляции метафорических моделей» того или иного дискурса, используемые для оформления речевых актов. Наконец, она важна для исследования концептосфер, так как позволяет регистрировать типичные денотаты той или иной метафорической модели, то есть выявлять конкретно-понятийное наполнение абстрактного концепта. В исследованиях А.А.Котова развивается теория доминантных (эмоциональных) и рациональных сценариев - отношений, связывающих начальную признаковую модель некой значимой единицы и вызываемую ею эмоциональную и рациональную реакцию реципиента (результат воздействия). Теория А. А. Котова основана, в частности, на концепциях М. Минского (понятие «протоспециалиста»), Л У. Барсалу, С. А. Сломана, модели представления идеологической концепции Р. П. Абельсона, модели Н. Дж. Нильсона и ряде других. Д-сценарии (доминантные сценарии) структурно похожи на р-сценарии (рациональные сценарии), но если р- сценарий при обнаружении некоторого компонента смысла (посылки) строит логический смысл (результат вывода), то д-сценарии при обнаружении смысла (описываемого как начальная модель д-сценария) запускают соответствующие эмоциональные и поведенческие реакции. Д- сценарии конкурируют с р-сценариями (рациональными выводами) при анализе поступающих текстов и перехватывают управление в тех случаях, когда (а) смысл текста наиболее близок к начальной модели д-сценария, (б) когда к активизации д-сценариев существует предрасположенность (адресат находится в эмоциональном состоянии) или (в) когда ситуация не может быть быстро оценена механизмами рациональной обработки информации. Дается подробная классификация негативных доминантных сценариев (опасность, ограничение, присвоение ресурса, обман и др.). Методология определения д-сценариев А. А. Котова опирается на четыре выделенных им механизма речевого воздействия в СМИ посредством речевой агрессии. В первую группу выделены модификации признаковых моделей в результате операций с какими-либо компонентами знаков или единиц поверхностных уровней лингвистической модели. Описываются приёмы воздействия, основанные на различных механизмах номинации, замене референтов, интенсионалов, смещении лексического значения, замене знаков на омонимичные или на изменении денотативного статуса. Во второй группе рассматривается конструирование и изменение признаковых моделей с помощью выводов и ситуативных эффектов. Для их описания используется введенный в работе аппарат р-сценариев. В третьей группе анализируется использование для речевого воздействия персональных и наивных сценариев (сценариев, включающих наивные модели). Рассматривается модификация представления о контргруппе под действием референции к планам контргруппы, указание в тексте поведенческих и коммуникативных целей как фактор воздействия. С помощью наивных сценариев и моделей описываются ироничные суждения о контргруппе. В четвертой группе анализируются механизмы воздействия, использующие различные свойства коммуникации, а именно: факторы прагматики, компоненты коммуникации, модели коммуникантов, смена коммуникативных ролей. Рассматриваются примеры речевого воздействия, основанные на цитировании и использующие механизмы атрибуции высказываний. Формалистический характер данной теории РВ продиктован стремлением инвентаризировать типы манипулятивного речевого воздействия для «включения их в системы анализа семантики как набор целевых паттернов, распознаваемых в тексте», «автоматизации коммуникативных стимулов в автоматических системах поддержания диалога» и других целей, так или иначе связанных с компьютерной семиотикой. С нашей точки зрения, теория доминантных сценариев А. А. Котова и его классификация механизмов РВ в принципе могут быть также применены при рассмотрении речевого воздействия в более объемных и когнитивно сложных текстах, например, психологических и психотерапевтических, однако эта теория слишком формализована и удалена от традиционного понимания речевого воздействия. О. С. Иссерс рассматривает речевое воздействие с точки зрения когнитивных категорий и прототипов. Постулируемые исследователем «персуазивные категории» формируются на основе пересечения некоторого числа характерных «свойств - признаков»; при этом прототипом является единица, проявляющая эти свойства в наибольшей степени. Использование понятия прототипа позволяет прослеживать процесс формирования персуазивных категорий «от простого к сложному», от типичных случаев - через усложнения - к маргинальным. Если рассматривать концептуальные зависимости в пределах определенной категории как узлы семантической сети, то речевое воздействие можно определить как операции над семантическими сетями (разрыв ассоциативных связей и установление новых). Операции над семантическими зависимостями выстроены по принципу «отдаления» от прототипа: отождествление представляет собой наиболее стандартный, эталонный способ (он быстрее опознается, чаще 20 употребляется, ускоряет решение разнообразных задач, связанных с идентификацией), а сближение по нетипичным признакам - в какой-то степени аномальный, парадоксальный. Анализируя репрезентацию категории «свой круг» (с прототипами «свой - чужой»), О. С. Иссерс иллюстрирует операции (процедуры) РВ на конкретных примерах из прессы. Установление новых ассоциаций - это идентификация (отождествление, «А есть В»); атрибуция (сближение по свойствам, «А имеет, обладает В»); стереотипизация - сближение по типичному (-ым) признаку (-ам), «А имеет отношение к В») и номинация по нетипичному признаку (навешивание ярлыков, использование парафразов (сближение по нетипичному (-ым) признаку (-ам), «А имеет отношение к В, хотя это и не очевидно»). Разрыв ассоциативных зависимостей осуществляется по моделям: 1) «А не есть В»; 2) «А не имеет В»; 3) «А не имеет отношения к В»; 4) «А имеет лишь частичное (некоторое) отношение к В» - то есть здесь имеют место процессы, по своей цели противоположные отождествлению, атрибуции, стереотипизации и навешиванию ярлыков. М. Р. Желтухина приводит типологию тропологических (главным образом, метафорических) когнитивных моделей воздействия на адресата в масс-медиальном дискурсе в рамках одного или нескольких фреймов (тропологические модели также именуется «фреймовыми трансформациями» или «типами рефрейминга»). При этом тропы понимаются М. Р. Желтухиной предельно широко - как взаимодействие лингвистических и экстралингвистических компонентов фрейма - и включают метафору, метонимию, парафраз, гиперболу, мейозис, каламбур, парономазию, оксюморон и ряд других. По мнению автора типологии, объектом воздействия рефрейминга является преимущественно подсознание, поэтому тропологический рефрейминг описывается как один из механизмов суггестии. Часть приведенных ею когнитивных операций, однако, скорее описывает убеждение, отражает характер аргументирования, логических умозаключений и направлена на рациональное мышление. То, что когнитивные операции могут не осознаваться непосредственно в момент РВ, связано с недостаточностью времени на их осознание, однако, при успешном убеждении, реципиент сам впоследствии может использовать эти операции для доказательства соответствующего тезиса. Обобщая положения вышеуказанных теорий, а также исходя из анализа собственного корпуса речевоздейственных высказываний, можно прийти к нижеследующей типологии ментальных операций и процедур, производимых при речевом воздействии. Моделирование в пределах одного фрейма. Сюда входят экстра- и интрафреймовые операции. Экстрафреймовые операции как когнитивный прием, изменяющий континуальные параметры фрейма, играют особую роль в психотерапевтическом дискурсе. Они отражают следующую психологическую закономерность: переживание может охватывать человека целиком во фрейме, предполагающем определенный промежуток времени, пространственную перспективу и ракурс видения события, однако если изменить (расширить или сузить) внешние рамки фрейма, то это переживание может показаться вполне банальным или малосущественным. Эти операции включают в себя следующие модели: 1) Изменение континуального аспекта фрейма за счет временного рефрейминга - расширения и сужения контекста, с использованием фраз типа на фоне всей жизни, учитывая долговременные последствия, для будущих поколений, сто лет назад, на ближайшие годы, здесь и сейчас, живя сегодняшним днем и др. 2) Изменение масштаба и перспективы фрейма за счет пространственного рефрейминга, с использованием фраз типа если рассматривать ситуацию в масштабах всей страны (всего человечества), если сравнить Ваше положение со страданиями других людей (катастрофы, войны и т. п.), если сопоставить Ваши проблемы с проблемами типичной семьи и т. п. 3) Изменение ракурса фрейма за счет учета точки зрения других людей или другого человека как способ увидеть и переосмыслить ситуацию, переживание или суждение с точки зрения другой модели мира, создание «иной ментальной карты этой ситуации». Достигается с помощью фраз типа если посмотреть на ситуацию со стороны, с точки зрения стороннего наблюдателя, с точки зрения другого участника (других участников) ситуации, с позиции начальника, простого служащего, президента и т. п. В группу интрафреймовых операций входят следующие: 4) Изменение эмоционально-оценочной характеристики концепта за счет замены слота с какой-либо коннотацией, зачастую стереотипной, на слот с противоположным коннотативным полюсом. Например, Эгоизм - это плохо, потому что от того, что человек считается только со своими интересами и не учитывает чужие, могут пострадать другие люди и общество заменяется на Эгоизм - это хорошо, потому что неограниченная реализация собственного интереса пойдет на благо раскрепощению творческой энергии индивидов. 5) Наложение слотов фрейма - внутрифреймовые («видовые») аналогии. Ср. наложение слотов фрейма «политик»: Я - русский Клинтон. То же образование, те же манеры, тот же возраст (В. Жириновский). 6) Свертывание фрейма к одному или нескольким слотам - синекдохи и некоторые виды метонимий. В основе смыслового сдвига лежит отношение «часть-целое» или «предмет-признак» (Государство - это я; руководящий стакан, катастройка). 7) Дублирование или перекрещивание содержания сходных слотов - тавтологии, синонимические повторы, обеспечивающие комизм либо иронию, например, Рубикон перейден до предела; средства массовой дезинформации рассказывают басни. 2. Моделирование с использованием двух или нескольких фреймов 1) Ассоциация и диссоциация, когда один фрейм включается в другой в качестве слота (или слот исключается из фрейма, обособляясь в отдельный фрейм): а) Идентификация и растождествление фреймов («А (не) есть В»), например Мы ____________с ним антиподы, Мы не рабы, рабы не мы. б) Отнесение к классу и исключение из класса («А (не) имеет отношение (-я) к В», «А (не) есть часть В»), например, «Яблоко» не является левой партией. в) Атрибуция и отрицание атрибуции («А (не) обладает В»), например, Сам персонаж является абсолютным раздражителем. 2) Метафоризация - введение во фрейм слота, принадлежащего несовместимому с ним фрейму («А подобно В»), например, Паровоз плана Маршалла потянул за собой в Европу инвестиции; Объединенная Европа в поисках идеологического цемента. 3) Аналогия либо сравнение - («А подобно В в некоторых свойствах»), например, Решая проблемы с помощью насилия, мы становимся похожими на зверей. 4) Стереотипизация с помощью соотнесения объекта с прототипическими концептами («А имеет отношение к В», где В - прототипический концепт). С этой целью часто используются антономазии или аллюзии: Робин Гуды трубят сбор 4. 5) Метонимия («А есть причина (результат, инструмент, цель и т. п.) В»)5. 6) Ирония («А противоположно В»): Три четверти города занято зелеными друзьями6. 4 Помимо стереотипизации на уровне имени собственного, в этом примере также наблюдается ирония на уровне высказывания. 5 Сюда входят, в частности, рациональные, критические и мечтательные метонимические модели, используемые в СМИ, психотерапии и проч. (обсуждаются в [Желтухина 2003]): «проблема - результат», «результат - проблема», «ошибка - обратная связь», «обратная связь - ошибка», «невозможное - как если бы», «как если бы - невозможное», «результат 1 - результат 2». 6 Ирония основана на противоположности смыслов «три четверти города занято» и «друзьями». Деревья выступают в качестве друзей человека и одновременно - своеобразных «оккупантов» города. 24 7) Оксюморон («А есть атрибут понятия, противоположного В»): заклятые друзья. 8) Каламбур («А есть атрибут как В, так и не связанного с ним понятия»): отстаивать точку зрения… когда она отстоялась… 9) Генерализация (chunking up) - рекатегоризация объекта путем перефразирования; определения понятия с помощью общих суждений, не отражающих его существенных свойств, либо индуктивная классификация нескольких объектов по их общим признакам в макрогруппы. Например, Непривлекательность ____________- это отличие от нормы, выделение из обычной массы, повод для личностного развития. 10) Конкретизация (chunking down) - анализ компонентов категории, партикуляризация обобщений, благодаря которой происходит переключение внимания с категорий на конкретные признаки и свойства, например, трудноразрешимая проблема делится на ряд мелких и разрешимых. Например, Он неспособен к обучению. - К чему именно? Восприятию, запечатлению, хранению, воспроизведению информации? 11) Проведение аналогий или «боковое смещение» (chunking laterally) - поиск аналогий, сходных или связанных с использованными в исходном утверждении понятиями. Эта модель предполагает аналогическое или метафорическое переосмысление, дающее толчок к возникновению новых идей и перспектив в решении проблемы. Механизм этой модели заключается в метафорическом и аналогическом перефразировании, например, Неудача - попытка Колумба открыть торговый путь на восток, закончившаяся открытием Америки; Непривлекательный человек - птенец лебедя, «гадкий утенок»; Неспособность к обучению подобна сбою в компьютерной программе. Где происходят сбои? Виновата ли в этом конкретная строчка программы? Сама программа? Компьютер- посредник? Программист?7 12) Сцепление фреймов с помощью логического рассуждения и 7 Эта модель лежит в основе «сказкотерапии» (аллегорической терапии), активно используемой рядом направлений НЛП. Метафорическое фантазирование способствует нахождению реципиентом собственного решения благодаря ассоциированию аллегорических образов с конфликтами своей внутренней жизни и «рекалибровки существующего паттерна» Эта модель позволяет увязывать разные объекты, явления и свойства путем переосмысления - построения нестандартных логических цепочек. Например, Расширение производства повышает безопасность руководителя предприятия. Почему? Совместная работа с разными людьми, сопровождающая его, дает ощущение безопасности, так как руководитель предприятия становится частью группы. Группа работает совместно, так что ответственность разделяется между разными ее участниками, что также способствует повышению безопасности каждого индивида и т. д. 13) Символизация, предполагающая такую контекстную актуализацию образа, при которой происходит «углубление» его семантики за счет индуцированного ассоциирования с символическими означаемыми, отвлеченными от конкретной семантики этого образа 8. 14) Интертекстуальные отсылки, обеспечивающие подключение знаний о других текстах к данному. Что касается письменной коммуникации, а именно текстов крупных жанров художественного, научно-популярного, публицистического стилей, то речевое воздействие в них в большой степени подпадает под предмет изучения теории текста (а конкретно, теории текстовой воздейственности), концентрирующейся на свойствах текстов как таковых. Предполагается, что речевое воздействие во многом зависит от конкретных качеств текстов. Общие категории текста, влияющие на его убедительность - это, прежде всего его целостность, связность, а также информативность (психолингвистические характеристики связности, цельности и информативности текста отмечают А. А. Леонтьев [Леонтьев А. А. 1979, 1999: 133-144] и Т. М. Дридзе [Дридзе Т. М. 1972, 1984]). Специальные категории текста, соотносящиеся с речевоздейственными свойствами письменных текстов - это имплицитность (включая импликации, 8 Например, такая символическая деталь, как туман, может реализовать концепты тайны, предчувствия события или лжи, мистификации; концепты отчуждения и индивидуализма могут воплощаться в образах стен, наушников, изолирующих от других людей, темных очков, затемненных стекол машин и др. пресуппозиции, подтекст, затекст, сверхтекст), модальность, персональность и диалогичность (взаимодействие образа автора и читателя, дискурсов повествователя, героев, разноречия), ассоциативное развертывание, интертекстуальность и ряд других (об этих категориях, в частности, в [Гальперин И. Р. 1981; Тураева З. Я. 1986; Чаковская М. С. 1986; Молчанова Г. Г. 1987; Воробьева О. П. 1991; Валгина Н. С. 1998; Пирогова Ю. К. 2002; Болотнова Н. С. 2002; Шевченко Н. В. 2003]). В числе психолингвистических методик прогнозируемой оценки речевого воздействия текстов широко распространены контент-анализ - количественный анализ текстов и текстовых массивов с целью последующей содержательной интерпретации выявленных числовых закономерностей, а также принципиально схожие с ним методики выявления эмоционально-смысловых доминант художественных и поэтических текстов [Белянин В. П. 1999, Пищальникова В. А. 1999]. Методика интент-анализа, разработанная Т. Н. Ушаковой и Н. Д. Павловой [2000], позволяет выявить намерения отправителя текста, в связи с которыми осуществляются направленные к определенной цели речевые акты. В отношении определения актуального (а не прогнозируемого) речевого воздействия показательными являются экспериментальные методы, определяющие РВ «на выходе», прежде всего, метод семантического шкалирования и ассоциативный метод. Наконец, весьма перспективными представляются семиотические подходы к тексту, в свете которых текст рассматривается как структура, категориально-смысловая иерархия или динамическая система реализации коммуникативных программ. Такие подходы, помимо анализа смысловых вех текста, также раскрывают развертывание авторского замысла, то есть исследуют речевое воздействие «на входе», в области актуализации авторских интенций. Н. И. Жинкиным и его школой разработана модель иерархии смысловых предикатов, описывающая смысловую организацию теста: предикаты I порядка (предикации идеи) передают основную мысль и являются главными; предикаты II порядка (предикации основного содержания) передают второстепенные мысли; предикаты III и IV порядков (предикации полноты содержания) являются дополнительными к предикатам II порядка. Предикации идеи и основного содержания выражаются в тексте смысловыми вехами, или семантически необходимыми предложениями, в которых заключена новая мысль, значимая для последующего развития сюжета. Предикации полноты содержания выражаются предложениями, не являющимися семантически необходимыми. Совокупность всех семантически необходимых предложений (смысловых вех) образуют полную смысловую программу текста [Жинкин Н. И. 1998]. А. М. Шахнарович исходит из общепринятого в психолингвистике положения о том, что цельная картина фрагмента мира, отображенного в тексте, находится вне текста. В то же время, компоненты текста являются «представителями» фрагмента мира, выражающими отражение этого мира субъектом. Это приводит исследователя к постулированию внутренних, первичных, содержательно-прагматических программ, реализуемых в тексте на этапе текстового «замысла», и внешних, вторичных, формально-лингвистических программ, реализуемых собственно в фактуре текста - в «явленной» речевой деятельности. К первичным относятся семантическая, смысловая, когнитивная и пресуппозитивная программы, к вторичным - синтаксическая, морфологическая, лексическая, фонетическая. Семантическая программа предусматривает специальную работу сознания по анализу действительности. Она завершается выбором компонентов объективного мира с целью последующего их обозначения языковыми средствами. Одной из ее задач является выстраивание некоторой семантической перспективы текста, семантических «вех». Смысловая программа вторична по отношению к семантической, она определяет смысловую структуру текста и базируется на отношении «адресант - текст». Когнитивная программа определяет когнитивную структуру текста, основана на «картине мира» в сознании адресанта и ориентирована на такую же (в основном) «картину мира» в сознании адресата. Формирование и действие этой программы связаны с функционированием системы когнитивных эталонов, определяющих квалификацию и отбор элементов действительности, их оценку и приписывание им атрибутивных признаков. Программа, условно названная пресуппозитивной, связана с когнитивной, но не тождественна ей, эта программа базируется на уже выстроенной цепочке отобранных компонентов ситуации и служит для их организации в тексте. Внешние программы, по-видимому, обладают теми же характеристиками, что и программы организации высказывания. Лексическая обеспечивает выбор слов по значению в соответствии с семантическими задачами и прагматической ориентированностью текста. Морфологическая и синтаксическая (и, добавим, фонетическая) программы определяют «поверхностную» структуру текста. Так описывается иерархия программ, реализующих процесс порождения текста. Гипотеза А. М. Шахнаровича задает достаточно четкий алгоритм анализа коммуникативной деятельности как со стороны автора, так и со стороны читателя. Со стороны автора в основе этой деятельности лежат внутренние программы, а в связи с ними и в зависимости от них реализуются программы внешние. При этом «встречные» программы читателя реализуются в обратном порядке: сначала внешние программы чтения и восприятия текста, а затем - внутренние программы интерпретации, понимания и осмысления. К сожалению, выдвинув гипотезу, автор не демонстрирует ее применение на практике. Современные семиотики художественных и прочих текстов, рассматривающие текстовые макрокомпоненты и свойства с привлечением данных теории текста, также косвенно отражают программы текстового воздействия. Л. Г. Бабенко выделяет ряд сфер и свойств текста, соответствующих трем сторонам семиотических явлений любых уровней - семантике, синтактике и прагматике. С семантикой текста коррелируют семантико-концептуальная и денотативная сферы, с синтактикой - свойства (категории) дискретности и связности текста, с прагматикой - коммуникативная организация текста. Каждый из этих макрокомпонентов и свойств обладает определенным речевоздейственным потенциалом. Семантическое пространство текста включает: а) концептосферу - тематически-ассоциативные слова, группирующиеся вокруг ключевых концептов; концептосфера подразделяется на ядро - когнитивно- пропозициональную структуру, приядерную зону - лексические репрезентации когнитивно-пропозициональной структуры, ближайшую периферию - образные номинации концепта, и дальнейшую периферию - эмоционально-оценочные смыслы; б) денотативное пространство, включающее глобальную ситуацию, эпизодную структуру и пространственно-временную актуализацию текста (хронотопы, актуализацию реального и психологического пространства и времени, топонимы, антропонимы, пространственно-временную лексику); в) эмотивное пространство, включающее доминантные и фрагментарные эмоции, оценки, чувства и ощущения, авторскую и персонажные эмотивные оценки концептуального и денотатативного содержания. Структурная организация текста предполагает оценку таких его свойств как: а) членимость, или дискретность, текста (особенности его объемно-прагматического, контекстно-вариативного и структурно- смыслового состава); б) связность текста (особенности логико- семантических, грамматических и проч. связей). Коммуникативная организация текста включает, согласно Л. Г. Бабенко, три прагматически значимых компонента: а) коммуникативные регистры текста (выделены Г. А. Золотовой и включают изобразительный, информативный, генеритивный, волюнтивный и реактивный); б) особенности тема-рематических структур; в) характеристику рематической доминанты (по Г. А. Золотовой). Наконец, актуализация смысла происходит через собственно лингвистические (микролингвистические) компоненты текста. В целом, анализ, предлагаемый Л. Г. Бабенко, сам по себе во многом способен прояснить речевоздейственный потенциал текста. Чем эффективнее реализуется каждый из упомянутых макрокомпонентов и свойств текста, по отдельности и в сочетании друг с другом, тем эффективнее речевое воздействие. Возможно, разработка системы числовых оценок каждого из этих компонентов и свойств может помочь вычислить потенциальную эффективность текстового воздействия.

...