Имена прилагательные цвета в арабском языке в сравнительно-историческом аспекте

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ВЫСШЕГО И СРЕДНЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН

ТАШКЕНТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

Диссертация для получения академической степени магистра

5А 120102 - Лингвистика

Имена прилагательные цвета в арабском языке в сравнительно-историческом аспекте

Юлдашева Карина Иркиновна

Научный руководителъ:

к.н.н. Исмаилова Ю.А.

ТАШКЕНТ 2012

Магистрская диссертация Юлдашевой Карины Иркиновны состоит из 3 глав. В первой главе рассматривается анализ словообразовательных моделей прилагательных в арабском языке.

Во второй главе изучается особенности прилагательных цвета и физического признака в арабском языке.

Во третей главе исследуются прилагательные цвета и физического признака сточки зрения выделения прилагательных в арабском языке.

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. АНАЛИЗ СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ МОДЕЛЕЙ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ В АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ

1.1 Проблема выделения прилагательных в языках мира в сравнительно-историческом аспекте

1.2 Проблема выделения прилагательных в арабском языке

1.3 Морфологический критерий

1.4 Степени сравнения в арабском языке

1.5 Синтаксический критерий

ГЛАВА II. ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ ЦВЕТА И ФИЗИЧЕСКОГО ПРИЗНАКА В АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ

2.1 Особенности семантики рассматриваемых прилагательных

2.2 Имена, образованные по сходным моделям

2.3 Проблемы двухпадежности

2.4 Морфологические варианты рассматриваемых прилагательных

2.5 Другие именные модели со схожей семантикой

2.6 Особые субстантивированные модели со схожей семантикой

2.7 Особы глагольные формы для корней со значением цвета и физического признака

ГЛАВА III. ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ ЦВЕТА И ФИЗИЧЕСКОГО ПРИЗНАКА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ВЫДЕЛЕНИЯ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ В АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ

3.1 Образование степеней сравнения у рассматриваемых прилагательных

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы и степень ее изученности. В последнее время наука все чаще обращается к проблеме выделения частей речи в различных языках. Ситуация с прилагательными, возможно, один из самых важных вопросов в современной теории и типологии частей речи. Для того чтобы выделить прилагательные как часть речи, следует подробно описать имеющиеся в языке их морфологические и синтаксические особенности.

В 1991 году после обретения Узбекистаном независимости перед страной открылись большие возможности в решении экономических, социальных, политических и многих других вопросов. Не остался в стороне и язык, так как он является одной из составляющих нашей культуры. Президент Республики Узбекистан И.А.Каримов в своей книге пишет: «Чтобы осознать себя как нацию, возродить национальную государственность в новой форме, интегрироваться в мировое сообщество в условиях глобализации следует вернуться к истокам нашей культуры, воспринять и развить все лучшее, что есть в нашем богатейшем историческом прошлом» .

Мы хотим, подчеркивает Президент Республики Узбекистан И.А. Каримов, чтобы наша культура, опираясь на богатейшее историческое наследие, синтезировала все передовые достижения культур Востока и Запада .

К именному словообразованию в арабском языке разные ученые обращались весьма часто, но прилагательные, как правило, разбирались в контексте имен, и все словообразовательные модели были в той или иной степени привлечены к исследованию. Однако отдельно прилагательные с точки зрения их отличия от других имен арабского языка не рассматривались. Тем более что до этого времени задача выделить особые словообразовательные модели имен прилагательных не ставилась на повестку дня.

Проблема цвета и цветообозначений привлекала внимание различных ученых, начиная с античных философов Демокрита, Аристотеля, Платона, Галена и других в рамках изложения их метафизических представлений о мире. Этой же проблеме была посвящена знаменитая работа И.Ньютона «Оптика». Внимание западных лингвистов проблема цветообозначений привлекла в девятнадцатом веке. Здесь нужно отметить работу У.Глэдстона, в которой он исследует наименования цвета в языке древнегреческого философа Гомера . прилагательное семантика лексический

Работы, посвященные проблеме цветообозначений в семитских языках, появились лишь в 60-70-е гг. ХХ в. и касаются только мертвых языков - аккадского и древнееврейского .

Специальных исследований, посвященных диахронному аспекту семитских цветообозначений, до настоящего момента так же не проводилось. Хотя в вышеупомянутых работах Лансбергера, Гадволя и Фишера широко привлекается этимологический материал, их замечания о цветообозначениях прасемитского языка носят случайный характер. Диссертационное исследование Г.А.Дурново «Прилагательные цвета и физического признака в классическом арабском языке (с привлечением сравнительного материала семитских языков) » рассматривает, прежде всего, морфологические особенности данной лексики в арабском языке. Хотя Дурново рассматривает материал других семитских языков, он не предпринимает попыток реконструкции на прасемитском уровне некоторого морфологического показателя, маркирующего прилагательные с семантикой цвета. Поскольку в настоящем исследовании проводится реконструкция прасемитских корней, а не лексем, мы не пытались подтвердить или опровергнуть предположение Дурново. Вместе с тем, мы воспользовались материалом, собранным в его работе, в частности, примерами употребления прилагательных цвета в арабском языке.

Цели и задачи диссертации. В настоящей работе мы уделяем особое внимание одной специфической для арабского языка модели - прилагательным цвета и физического признака, которые отличаются от других имен арабского языка не только семантическим, но и морфологическим. Эту группу прилагательных ученые рассматривали и ранее, однако целью нашего исследования является изучение их в связи с проблемой выделения прилагательных в арабском языке, арабского словообразования, арабского словоизменения, арабского синтаксиса, семантики, сравнительного материала семитских языков и сопоставления фактов арабского языка с аналогичными ситуациями в других языках мира. Мы не ставим себе цели решить проблему выделения прилагательных в арабском языке. Наша задача - понять, какое место среди арабских имен занимает указанная выше группа прилагательных. Это понимание, по всей видимости, должно приблизить нас и к пониманию проблемы прилагательных и словообразовательных подклассов в арабском языке.

Источники исследования. Для анализа различных синтаксических функций, в которых могут выступать арабские прилагательные, мы использовали тексты Корана и арабской доисламской поэзии (примеры взяты, в основном, из словаря Полосина В.В. «Словарь поэтов племени `абс VI-VIII вв.» ), поскольку в работе в первую очередь исследуется материал классического литературного арабского языка. Толкование конкретных прилагательных приводится главным образом по арабско-французскому словарю А. де Биберштейна-Казимирского . Нами также были привлечены к исследованию словари Баранова Х.К. «Арабско-русский словарь» , а также Кадырова Т.Ш. «Краткий арабско-узбекско-русский тематический словарь наименований профессий и некоторых прилагательных» . Автор словаря, являющий первым кратким словарем такого типа и охватывающий более тысячи слов и выражений, использующихся в современном арабском литературном языке и касающихся различных сфер жизни отмечает, что во многих учебниках арабского языка, опубликованных на узбекском, русском языках даны сведения об этих именах, однако они не превышают двух или трех тем . При описании различных словообразовательных моделей в арабском языке мы опирались также на различные работы известных востоковедов по морфологии арабского и семитских языков.

Методология исследования. Работа основана на достижениях современной отечественной и зарубежной арабистики. Среди важнейших работ арабистов, использованных нами, следует, прежде всего, отметить труды известных востоковедов Н.В.Юшманова , Б.М.Гранде . Большинство положений, связанных с арабской и семитской морфологией и словообразованием, взяты нами также из работ зарубежных авторов конца XX века, таких как свод трудов по арабской филологии, составленный группой немецких ученых , диссертация Дж.Ц.Фокса, посвященная именным моделям в семитских языках , сборник кратких грамматических очерков семитских языков под редакцией Р. Хетцрона и др. Выводы, касающиеся существования класса прилагательных в арабском языке, сделаны, в частности, на основании разработок когнитивной типологии и современных взглядов на прилагательные и части речи в целом, изложенных, например, в сборнике «Части речи. Теория и типология» ; в монографии У.Крофта ; в учебнике В.А.Плунгяна . Кроме того были привлечены работы арабских авторов, таких как Аббас Хасан , Шейх Мустафа аль-Галайиини , Имад Хатим , Антуан Дахдах , Фуад Неъмат и другие.

Научная новизна диссертации. Как уже указано выше, настоящая работа представляет собой попытку рассмотреть словообразовательные модели прилагательных арабского языка со всех возможных точек зрения. Прилагательные цвета и физического признака рассматривались и ранее, но лишь в контексте описания словообразовательных моделей всех имен арабского языка. Существует монография В.Фишера , посвященная этим прилагательным. В настоящей диссертации мы неоднократно обращались к работе В.Фишера, поскольку в ней подробно описываются другие именные, а также глагольные модели в арабском языке с подобными значениями. Однако в указанной монографии основное внимание все же уделяется семантике рассматриваемых нами прилагательных, в то время как нашей целью в первую очередь является описание морфологических и словообразовательных, а также некоторых синтаксических особенностей моделей прилагательных.

Практическая значимость работы. Некоторые выводы исследования могут использоваться в теоретической и практической грамматике арабского языка (в первую очередь, в разделах, посвященные именному словообразованию и ситуации с частями речи в арабском языке), при изучении истории арабского языка, арабской лексикографии, а также при исследовании сравнительной морфологии семитских языков.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Первая, наиболее объемная глава посвящена собственно проблеме выделения имен прилагательных в арабском языке и сопоставлению ее с ситуацией в языках мира, в ней также исследуются морфологические и синтаксические критерии, по которым выделаются указанные прилагательные. Кроме того в этой главе рассматриваются особенности семантики рассматриваемых прилагательных и их морфологических вариантов.

Во второй главе исследуются особые глагольные формы для корней со значением цвета и физического признака.

Третья глава посвящена образованию степеней сравнения у рассматриваемыхз прилагательных.

Работу завершают заключение, в котором полученные данные сводятся в единую систему, а также список использованной литературы.

ГЛАВА 1. АНАЛИЗ СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ МОДЕЛЕЙ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ В АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ

1.1 Проблема выделения прилагательных в языках мира в сравнительно-историческом аспекте

Очевидно, что данный вопрос актуален не только для арабского языка. Выделение прилагательных является общеязыковедческой проблемой. Она является одной из важных составляющих выделения частей речи в языках мира. В случае с прилагательными очевидным вопросом для различных языков является их морфологическое отличие от существительных или глаголов, а также их специфические синтаксические позиции. В статье Лингвистического энциклопедического словаря «Прилагательное» Е.М.Вольфа справедливо указывается, что прилагательное «как часть речи не только не является универсальной категорией, но составляет класс слов, наименее специфированный по сравнению с другими морфолого-синтаксическими классами. Во многих языках имя прилагательное не выделяется как отдельная часть речи, имеющая свои морфологические или синтаксические характеристики» . Применительно к выделению прилагательных часто говорят о трех основных типах языков: «адъективные» (в которых прилагательные являются самостоятельной частью речи, к ним относится, например, английский язык, многие агглютинативные языки, к ним примыкает и русский язык), «глагольные» (в которых прилагательные являются подклассом глаголов, это многие языки Юго-Восточной Азии, Африки, Северной Америки, некоторые дагестанские языки) и «именные» (в которых прилагательные являются подклассом имен, таков, например, латинский язык и другие классические индоевропейские языки) . К ним относится и арабский язык.

Здесь сосредоточен один из пунктов столкновения противоборствующих направлений в определении частей речи - грамматического (или морфологического), лексико-грамматического, синтаксического, семантического. Взгляд на части речи как на исключительно грамматические классы слов (его представляла, например, московская лингвистическая школа Ф.Ф.Фортунатова) на протяжении двадцатого века неоднократно оспаривался - утверждалось, что определенных морфологических признаков для выделения частей речи недостаточно, части речи должны быть характеризованы и по семантике, и по формальной стороне (такой взгляд разделяла, например, ленинградская лингвистическая школа, последователи И.А.Бодуэна де Куртенэ). Дескриптивисты (Л.Блумфилд, и вслед за ним Дж.Гринберг, Г.Глисон) классифицировали слова в первую очередь по синтаксическим свойствам.

Некоторые лингвисты утверждали, что следует объединить морфологический и синтаксический подходы: в таких концепциях, с одной стороны, предполагается, что прилагательные «выделяются в тех [языках], в которых их основная синтаксическая функция выражения атрибутивных отношений получила свое формальное отражение в самой данной лексической группировке» . Но в некоторых языках трудно опираться на морфологические признаки, и приходится гораздо большее внимание уделять контексту, синтаксическим функциям. Так, например, в самодийских языках (за исключением селькупского), согласно Г.Н.Прокофьеву, прилагательное можно выделить только синтаксически - в этих языках нет специальных адъективных показателей, нет согласования определения с определяемым, сравнительная степень может быть образована от любой именной и даже глагольной основы. Подобная ситуация наблюдается в монгольских и тюркских языках. В английском языке широкое употребление т.н. «атрибутивных существительных» и отсутствие специальных показателей для прилагательных также размывают грань между классами имен . В описаниях таких языков прилагательные нередко включаются в класс имен, но называются прилагательными, когда речь идет об их значении и синтаксических функциях. Здесь следует заметить, что даже для языков, в которых четко различаются существительные и прилагательные, по-видимому, можно выделить древний исторический период, когда эти части речи не дифференцировались - примером тому факты индоевропейских языков: общие формы именного склонения, общность именных основ, почти полное отсутствие у прилагательных специфических для них словообразовательных суффиксов общеиндоевропейского происхождения, кроме суффикса принадлежности, свободность образования степеней сравнения, способность прилагательных к субстантивации и существительных к адъективации и пр. Не случайно и античные школы не выделяли прилагательное как отдельную часть речи, включая его в класс имен и считая морфологические различия между существительным и прилагательным периферийными .

В конце 1960-х годов в языкознании выделилось направление, представители которого считали, что для выделения частей речи для всех языков важна только семантика - то, что называется общеграмматическим значением. Наиболее ярким идеологом этой теории считается О.П.Суник, который замечал, что «существенным признаком прилагательного любого языка, в котором оно, так или иначе установлено, является его общеграмматическое значение признака предмета, но признака не действенного, не процессуального, а статического, недейственного, что и отличает прилагательное от глагола. Дифференциальным признаком, по которому эти две родственные части речи отделяются одна от другой, служит, как известно, грамматическая категория времени, свойственная глагольным словам, но не свойственная, ни прилагательным, ни словам из других частей речи» . Общеграмматическим (или лексико-грамматическим) значением слова О.П.Суник называет значение, соответствующее определению той части речи, к которой относится данное слово. Таким образом, некоторые глаголы различных языков могут иметь лексическое значение признака (как, например, арабские глаголы девятой или одиннадцатой породы со значениями ГНгС «быть красным», ГЪжМ «быть хромым» и пр.; другой, еще более наглядный пример - глаголы японского языка, которые переводятся на некоторые другие языки прилагательными, со значениями «быть богатым», «быть упругим» и пр ., но лексико-грамматическое значение действия. Такой взгляд критиковался, например, А.А.Леонтьевым, который утверждал, что использование лексико-грамматических категорий избыточно, поскольку они полностью соответствуют собственно грамматическим значениям, от которых отказывался О.П.Суник. «Обобщенные семантические представления частей речи являются лингвистической фикцией - эквивалентом грамматических классов в языковом сознании носителей языка» .

Тем не менее, соответствие между частями речи и семантикой очевидно. Несмотря на то, что типовые значения, выведенные для различения частей речи («предмет», «признак», «действие») не могут охватить все слова, входящие в тот или иной класс, понятно также, что совсем без выделения элементов значения для тех или иных частей речи мы обойтись не можем - так, практически любое имеющееся научное определение прилагательного содержит пункт о значении признака предмета. Но понятно и то, что не следует также ограничиваться только элементами значения - наличие морфологических и (что весьма важно для прилагательных) синтаксических особенностей для нас существенно не в меньшей и, возможно, даже в большей степени .

В когнитивной типологии принято представление о том, что части речи представляют собой прототипические классы. Для каждого класса характерны свое языковое поведение, отражающееся на разных языковых уровнях.

Прилагательные как прототипический класс, отличный от существительных и глаголов, рассматривает Крофт, который считает, что эти три части речи суть три универсальных синтаксических категории. Эти категории анализируются в терминах двух прототипически скоррелированных параметров: семантического класса основы слова, а также прагматической функции, которую основа играет в данной манифестации, занимая определенное синтаксическое положение. Названным У.Крофтом трем синтаксическим категориям соответствуют три семантических класса - сущности (существительные), события/действия (глаголы) и свойства (прилагательные), традиционно использующихся в грамматических определениях. Для выделения этих классов ученый предлагает четыре семантических параметра: валентность (valency), стативность (stativity), устойчивость (persistence), градуальность (gradability). На основе значений этих параметров у названных классов строится следующая таблица:

Таким образом, прилагательное имеет, как правило, одну валентность, обозначает стативное и постоянное свойство, а также (в отличие от двух других классов) может быть оценено по степени.

Впрочем, на материале арабского языка можно удостовериться в том, что действия также градуальны, поскольку в арабском языке «степень действия», т.е. интенсивность может выражаться морфологически - так, регулярная вторая порода арабского глагола часто обозначает действие более интенсивное, чем выражаемое исходной, первой породой, например, ЦуСшуИу «сильно бить» от ЦуСуИу «бить, ударять».

По У.Крофту, основой для определения частей речи является пропозициональный акт. Основными типами пропозициональных актов являются референция, соотнесенная с сущностями (ее функция - сделать так, чтобы слушающий идентифицировал некоторую сущность с тем, о чем говорит адресант), предикация, соотнесенная с действиями (то, что говорящий намерен сказать о том, о чем он говорит (референте)) и модификация, соотнесенная со свойствами (ее функция - дополнить образ сущности дополнительным свойством). Таким образом, прототипическим пропозициональным актом для существительного является референция, для глаголов - предикация и для прилагательных - модификация.

Следует также упомянуть такие параметры для семантического выделения частей речи, как референтная самостоятельность и референтная активность. Прилагательные являются, как правило, референтно несамостоятельными, т.е. они (в отличие от существительных, но так же, как и глаголы) не могут самостоятельно, без помощи других слов, осуществить для слушающего идентификацию между ними самими и соответствующими им внеязыковыми свойствами (с этим непосредственно связано правило, по которому обычно существительные обладают способностью обозначать конкретных носителей определенных свойств (т.н. «воплощенные свойства»), в то время как глаголы и прилагательные чаще обозначают свойства, не имеющие постоянных носителей, при этом разница между глаголом и прилагательным в этом случае зависит от временной стабильности того или иного свойства . Но при этом прилагательные чаще являются референтно активными, то есть они (в отличие от глаголов, но так же, как и существительные) способны осуществить подобную идентификацию для синтаксически связанных с ними лексем .

Естественным образом предполагается, что корреляция значений семантического и прагматического параметра может нарушаться - в таком случае основа одной прототипической категории может функционировать для другой. Так появляются, например, отглагольные имена как результат того, что глагольная основа начала функционировать референтно. Это явление можно назвать также потерей частеречных признаков в результате изменения референциальных свойств лексем .

Есть, однако, иное мнение по поводу функционирования одних и тех же основ в качестве разных частей речи. Так, например, Б.А.Серебренников предлагает считать основным критерием для выделения частей речи в языках мира так называемые функциональные разряды, то есть выполнение различными лексемами тех или иных частеречных функций (т.е. функций существительных, прилагательных, глаголов и пр.) - таким образом, даже если тождественные по форме элементы языка выполняют различные функции (т.е. одни и те же лексемы могут выступать, например, в роли существительного и прилагательного, как мы часто можем наблюдать в арабском языке), их следует считать различными лексемами, поскольку «этимология, историческая связь этих слов не имеет в решении проблемы частей речи абсолютно никакого значения» . Однако такой взгляд снова заставляет нас ограничиться одной семантикой, не обращая внимания на морфологию и взаимодействие лексем в языке. Нам представляется важным выбор тех или иных словоизменительных или словообразовательных показателей в различных синтаксических позициях при различных значениях лексем.

Р.М.У.Диксон, принимая во внимание факты сходства морфологических особенностей у прилагательных и существительных (или у прилагательных и глаголов) в разных языках, тем не менее, предлагает выделять прилагательные практически во всех языках мира. Таким образом, языки делятся на пять типов в зависимости от того, как в них выглядит класс прилагательных: языки, имеющие открытый класс прилагательных с грамматическими свойствами, близкими к свойствам существительных (греческий, латинский, многие другие языки Европы, имеющие открытый класс прилагательных с грамматическими свойствами, близкими к свойствам глаголов (языки Северной Америки, Восточной и Юго-Восточной Азии, Океании); языки, имеющие открытый класс прилагательных с грамматическими свойствами, близкими как к свойствам существительных, так и к свойствам глаголов (число таких языков невелико, Р.М.У.Диксон упоминает, в частности, башкирский язык; впрочем, в некотором роде таков и английский язык); языки, имеющие открытый класс прилагательных с грамматическими свойствами, отличающимися от свойств имен и глаголов (язык фиджи, языки мам и цутухиль (семья майя)); языки, имеющие малый, закрытый класс прилагательных, обозначающих определенный базовый набор свойств (такие языки распространены на юге и востоке Индии, в большой части Африки, на территории Папуа - Новой Гвинее, отчасти в Америке и Океании).

Японский язык, однако, не попадает ни в один из перечисленных типов, поскольку он имеет класс прилагательных, делящийся на две группы: прилагательные первой обладают грамматическими свойствами, близкими к существительным, прилагательные второй - к глаголам . Следует также отметить, что Р.М.У.Диксон нередко выделяет для многих языков (например, языков Океании) в классе прилагательных небольшой подкласс, внутри которого прилагательные имеют особые морфологические особенности в отличие от остальных .

В настоящей работе нас в наибольшей степени интересует морфологический критерий выделения прилагательных для арабского языка и словообразовательные модели, присущие прилагательным. С этой точки зрения выделить прилагательные в арабском языке, возможно, особенно сложно, поскольку у них практически нет способов образования, отличных от существительных, и в обычных для большинства языков синтаксических позициях могут выступать как прилагательные, так и существительные.

Таким образом, пользуясь терминологией когнитивной типологии, в арабском языке мы можем наблюдать сдвиг у основ прилагательных в сторону референтности (субстантивация) и у основ существительных в сторону модификации (адъективация). Впрочем, такое утверждение можно сделать только в том случае, если мы вообще можем выделить арабские прилагательные как прототипическую часть речи на типологическом уровне. Ниже мы попытаемся вкратце обрисовать проблему и показать некоторые способы ее прояснения. Мы естественным образом будем также затрагивать синтаксический и семантический аспекты проблемы, однако особое внимание будем уделять словообразованию и словоизменению. После краткого обзора ситуации для прилагательных в арабском языке мы сосредоточимся на немногочисленных словообразовательных моделях (в первую очередь на одной из них, морфологически и семантически существенно отличающейся от всех прочих), присущих (с теми или иными оговорками) собственно прилагательным. Как видно из заглавия настоящей работы, мы обращаемся, в первую очередь, к данным классического литературного арабского языка, рассматривая материал современного арабского языка (по поводу этого термина в современной арабистике существуют разногласия; так, Г.Ш.Шарбатов предлагает говорить о совокупности региональных обиходно-разговорных языков или койнэ и диалектов в отдельных, особо оговоренных случаях. Здесь, на наш взгляд, уместно было бы процитировать важное замечание Э.Н.Мишкурова: «морфологический критерий выделения частей речи как главное средство их дифференциации в АЛЯ (арабском литературном языке) оказывается типологически нерелевантным при изучении аналитических семитских языковых систем, в частности разнообразных АДЯ (арабских диалектных языков)» .

1.2 Проблема выделения прилагательных в арабском языке

В арабской лингвистической традиции выделяются три части речи - имена (ЕУг - «имя») (в т.ч. и прилагательные (ХЭЙ - «прилагательное»)), глаголы (ЭЪб- «глагол») и частицы (НСЭ - «частица»). Класс имен может делиться на подкласс собственно имен и подкласс местоимений (отличающихся от собственно имен «особыми парадигмами и формами, характерными только для местоимений, в том числе - наличием категории лица». Прилагательные же в арабском языке традиционно включаются в класс собственно имен - большинство прилагательных образуется по тем же моделям, что и существительные; к прилагательным относят и причастия, действительные (ЕУг ЗбЭЗЪб «имя делающего») и страдательные (ЕУг ЗбгЭЪжб «имя сделанного»). Такого мнения придерживаются многие европейские и отечественные ученые, в частности, Н.В.Юшманов и Б.М.Гранде . Г.Ш.Шарбатов же, признавая, что многие прилагательные образуются по словообразующим моделям, характерным и для существительных, напротив, утверждает, что прилагательные в арабском языке можно выделить как часть речи, опираясь на их семантические и синтаксические свойства . Э.Н.Мишкуров также выделяет прилагательные в арабском языке на основании так называемого особого грамматического значения («атрибутивность» или «призначность») . Ниже будет показано, что прилагательные арабского языка действительно обладают специфическими именно для них (в отличие от других имен) синтаксическими функциями (но речь пойдет не о функции определения, которую имеет в виду Г.Ш.Шарбатов); что касается семантики, то нередко одно и то же слово может иметь субстантивное или адъективное значение в зависимости от контекста, при этом многие употребительные в языке конструкции даже можно при этом толковать различными способами. Отметим, что Г.Ш.Шарбатов говорит также и о широко распространенном в арабском языке процессе субстантивации прилагательных .

У.З.Кариев выделяет 18 словообразовательных моделей прилагательных: ЭуЪъбс (напр., ХуЪъИс «трудный»), ЭцЪъбс - (напр., ХцСъЭс «чистый»), ЭуЪубс - (напр., НуУудс «хороший»), ЭхЪубс - (напр., ЮхПугс «щедрый»), ЭхЪхбс - (напр., МхдхИс «чужой»), ЭхЪЗбс - (напр., МуИЗдс «трусливый»), ЭцЪЗбс - (напр., УцдЗШс «безбородый»), ЭхЪЗбс - (напр., ФхМЗЪс «храбрый»), ЭуЪцнбс - (напр., ЯуИцнСс «большой»), ЭуЪхжбс - (напр., ХуИхжСс «терпеливый»), ЭуЪшуЗбс - (напр., ЯуРшуЗИс «лживый»), ЭуЪъбЗдс и ЭуЪъбЗдх, напр. дуПъгЗдс «сожалеющий», УуЯъСЗдх «пьяный); из них все встречаются также среди существительных . Г.Ш.Шарбатов называет среди наиболее употребительных моделей прилагательных также ЭхЪъбс - (напр., ХхбъИс «твердый»), ЭуЗЪцбс - (модель действительного причастия), ЭуЪшхжбс - (характерный для диалектов геминированный вариант модели ЭуЪхжбс, ЭцЪшцнбс - (напр., РцЯшцнСс «хорошо помнящий»), гцЭъЪуЗбс - (напр., гцНъРуЗдс «очень печальный») . Гранде указывает адъективную модель ЭхЪубуЙс - (напр., ЦхНуЯуЙс «насмешливый»). Среди указанных моделей есть старые, собственно адъективные - ЭуЪубс - (а также не отмеченные У.З.Кариевым ЭуЪцбс - (напр., НуРцдс «печальный») и ЭуЪхбс - (напр., нуЮхЩс «бдительный») , и вытеснившая их новая - ЭуЪцнбс -, но все они, тем не менее, фигурируют и как субстантивные. В.Фишер приводит таблицу примеров на частотные именные модели, иллюстрируя указанный факт; мы ограничимся здесь иллюстрациями для исторически адъективных моделей: ЭуЪубс - НуУудс «хороший» и ШубуИс «требование», ЭуЪцбс-: НуРцСс «осторожный» и ЯуИцПс «печень», ЭуЪцнбс -: Юубцнбс «малый» и ЮубцнИс «колодец», ЭуЪхжбс: Ггхждс «верный» и ГгхжПс «столб». Заметим, что все приведенные существительные являются либо собственно первичными существительными, либо, в крайнем случае, отглагольными именами, как и прочие в таблице В.Фишера. Если же говорить об одних и тех же лексемах, то вычислить, к примеру, имеет имя НуЯцнгс значение «мудрый» или «мудрец», можно только из контекста.

1.3 Морфологический критерий

Понятно, что арабские прилагательные регулярно изменяются по родам, и этот факт мог бы в иной ситуации являться существенным для выделения прилагательных в отдельную часть речи. Но изменение по роду является фактом скорее синтаксиса, чем морфологии; здесь мы хотели бы вновь оговориться, что в настоящей работе нас в первую очередь интересуют морфологические и словообразовательные отличия прилагательных от других имен. Кроме того, показатель женского рода у одной и той же модели будет также один и тот же, независимо от части речи: напр., НуЯцнгс «мудрый» или «мудрец» - НуЯцнгуЙс «мудрая» или «мудрая женщина». Характерна также ситуация с частотными адъективными моделями ЭуЪцнбс - и ЭуЪхжбс -: первая из них не изменяется по родам в пассивном значении (ИуЮуСуЙс (1) дуШцнНуЙс (2) «бодливая (2) корова (1)», но ЕгъСуЗБЙс (1) ЮуШцнбс (2) «убитая (2) женщина (3)»), вторая, напротив, изменяется по родам только в пассивном значении (ЕгъСуЗБЙс (1) СуУхжбЙс (2) «посланная (2) женщина (1)», но ЕгъСуЗБЙс (1) ЯуРхжИс (2) «лживая (2) женщина (1)»), что связано, по-видимому, с тем, что модели ЭуЪцнбс- и ЭуЪхжбс- являются древними формами активного и пассивного причастий соответственно. Прилагательные, образованные по моделям ЭхЪуЗбс, - ЭцЪуЗбс -, гцЭъЪубс -, гцЭъЪуЗбс - и гцЭъЪцнбс не изменяются по родам и числам . Между тем нельзя не заметить, что в таких языках, как латынь или испанский, можно также встретить группы прилагательных, не изменяющихся по родам. Также по родам не изменяются прилагательные, образованные по моделям с усилительным значением, оканчивающимся на стандартный показатель женского рода - -уЙс: ЭуЪшуЗбуЙс, ЭуЪхжбуЙс, ЭуЗЪцбуЙс, ЭцЪшубуЙс, ЭхЪубуЙс . Кроме того, прилагательные, обозначающие свойства, присущие исключительно женщинам, обычно образуются по модели мужского рода, напр., НуЗгцбс «беременная» (точно так же, как перечисленные выше модели с показателем - -уЙсв некоторых случаях обозначают только лиц мужского пола, обычно с уничижительным оттенком, напр., дхНуЯуЙс «бабник») - этот факт является, по-видимому, еще одним аргументом в пользу того, что арабские прилагательные не представляют собой отдельного морфологического класса. Обратим внимание и на такой примечательный факт, описываемый Б.М.Гранде: «от имен прилагательных, не изменяющихся по родам, могут, однако, образоваться существительные женского рода с окончанием -уЙс, например: ЪуПхжс « враг» (модель ЭуЪхжбс-), ж.р. ЪуПхжшуЙс» (отметим, однако, что здесь Б.М.Гранде вновь переводит прилагательное, приводимое в качестве примера, существительным). Ср. тж. конструкцию с использованием приложения ЕгъСуЗБуЙс (1) ЪуПъбс (2) «справедливая (2) женщина» (1), букв. «женщина (ж.р.) справедливость (м.р.)».

Таким образом, мы, по-видимому, не можем указать какой-либо набор деривационных средств или какие-либо специальные морфологические признаки для арабских прилагательных. Это дает основание большинству ученых не выделять арабские прилагательные в отдельный класс и рассматривать их вместе с другими именами (таким образом, арабский язык следует скорее всего отнести к типу «именных» языков; как мы показывали выше, похожие явления наблюдаются в классических индоевропейских языках; это, однако, не означает, что прилагательные в их работах не называются прилагательными, если они являются таковыми по смыслу. Все это, разумеется, сильно осложняет условия для выделения прилагательных в арабском языке.

В работе Р.С.Айюб , посвященной двоякому членению частей речи в арабском и русском языках, говорится, что причастия и прилагательные арабского языка обладают полисинтетическим характером, поскольку без учета внутренних аффиксов имеют индекс синтеза 4 морфа и 3,51 морфа соответственно, а с учетом внутренних аффиксов - 5,18 морфа и 4,51 морфа соответственно (в последнем случае существительные, числительные и глаголы также являются полисинтетическими, в то время как без учета внутренних аффиксов они имеют синтетический характер). Далее в работе говорится, что для прилагательных арабского языка наиболее характерны модели «корень (корневая основа) с варьирующей огласовкой + материально выраженная флексия / нулевая флексия + постфикс» и «корень (корневая основа) с варьирующей огласовкой + словообразовательный суффикс (а также основообразующий тематический элемент) + материально выраженная флексия / нулевая флексия + постфикс» (под постфиксами в работе понимаются в первую очередь агглютинирующие артикли и слитные местоимения). Средняя длина арабского прилагательного - 3, 4 слога.

Проблема выделения прилагательных актуальна и для других семитских языков. До последнего времени был распространен взгляд, что в семитских языках, прилагательные как правило, также не выделяются в отдельную часть речи на основании морфологических отличий. См., например, замечание Б.М.Гранде по поводу выделения прилагательных в семитских языках вообще: «Имя прилагательное в семитских языках не может быть выделено в качестве самостоятельной части речи, параллельной или противополагаемой имени существительному, на следующем основании: во-первых, нет никаких морфологических признаков, которые отличали бы склонение прилагательного от склонения существительного; во-вторых, те слова, которые мы по их значению приравниваем к русским прилагательным, поскольку они могут обозначать признак, в других синтаксических конструкциях обозначают предмет, лицо, абстрактное понятие и т.д., причем это явление нельзя представить как субстантивацию прилагательного, а оно зависит только от того места, которое прилагательное занимает по отношению к другим членам предложения» .

На выделении прилагательного как отдельного подкласса имен в семитских языках, отличного от существительного, настаивает также А.Гай . Рассмотрим его аргументы. Прилагательные изменяются по родам, при этом А.Гай делает важное уточнение: наличие у прилагательных показателей рода является грамматическим и структурным параметром (т.е. прилагательные в этом случае подчиняются формальным правилам присоединения флексии), в то время как у существительных оно носит функциональный характер (an adjective undergoes grammatical-structural inflection, while the inflection of the substantive is a functional one). Далее А.Гай приводит примеры существительных древнееврейского языка женского рода, не имеющих соответствующего показателя, и существительных мужского рода, напротив, имеющих показатель женского рода, в то время как прилагательные выступают с соответствующими показателями рода на грамматических основаниях, т.е. в случаях согласования по роду с существительными; ученый указывает на подобную ситуацию в геэзе и современном сирийском (христианский урмийский), отмечая, что одни и те же принципы наблюдаются у прилагательных, местоимений и глаголов в отличие от существительных. (В качестве другой иллюстрации приведенного тезиса А.Гай приводит также примеры из аккадского с упоминавшемся выше показателем - ut-). Отметим, что в арабском языке также существуют существительные женского рода, не имеющие показателя, и существительные мужского рода с показателем женского рода. См., однако, выше описание ситуаций, в которых прилагательные арабского языка не изменяются по роду, при том, что они выступают в качестве определений к существительным.

Особое место среди арабских прилагательных занимают имена относительные с особым словообразовательным суффиксом - -цншс, образованные от именных основ (в арабской лингвистической традиции эти имена называются дцУъИуЙс), напр. РуеуИс «золото» - РуеуИцншс «золотой», ЪуСуИс «арабы» - ЪуСуИцншс «арабский» и пр. В случае обозначения лица эти имена могут выступать и в субстантивном значении в зависимости от синтаксической позиции - напр., гцХъСцншс «египетский; египтянин». Эта модель принимает внешние показатели рода и числа (ср., напр., гцХъСцншуЙс «египетская, египетские (в случае согласования во множественном числе с неодушевленными именами); египтянка»; гцХъСцншхжду «египетские (в случае согласования во множественном числе с именами, обозначающими людей); египтяне»). Она весьма употребительна и очень часто используется для образования новых лексем - как прилагательных, так и существительных (для обозначения, напр., профессий или отраслей - в последнем случае к такому имени присоединяется показатель женского рода - -уЙс, так же, как и для обозначения качеств). Для этой модели мы все же вполне можем с уверенностью выделить основу, от которой она образована (см. выше), однако и в этом случае, как было показано, мы сталкиваемся с проблемой выражения ею как адъективных, так и субстантивных значений. «В традиционной арабской грамматике производное имя с суффиксом - -цншс не дифференцируется на существительное и прилагательное, но получает общее наименование имени относительного. Тем не менее, именно имя относительное чаще выступает в прототипической функции согласованного определения» . Впрочем, следует отметить, что адъективные значения для моделей с показателем - -цншс более древние, в то время как субстантивация таких имен - более позднее явление.

Г.Ш.Шарбатов указывает также на гораздо более редкий, но подобный по значению суффикс - -уЗдцншс (СхНуЗдцншс «духовный» и СхНцншс «спиртной, алкогольный; духовный» от СхжНс «дух, спирт»; ЪуЮъбЗдцншс «рационалистический» и ЪуЮъбцншс «умственный» от ЪуЮъбс «ум»; см. также примеры из Корана: ЭужъЮуЗдцншс «верхний», КуНъКуЗдцншс «нижний», но здесь существенно отметить, что эти прилагательные образуются от предлогов, оканчивающихся на - -у : ЭшжъЮу «над», КуНъКу «под») . Следует, однако, отметить, что суффикс - -уЗдцншс- восходит, по-видимому, к группе общесемитских суффиксов --уЗдцншс .

1.4 Степени сравнения в арабском языке

Большой проблемой в вопросе выделения прилагательных в арабском языке является ситуация со степенями сравнения. Мы видим, что степени сравнения в арабском языке могут по стандартной форме образовываться от причастий (напр., ГЦубшх «еще больше сбившийся с пути» от ЦуЗбшс «блуждающий, заблуждающийся») и от существительных - напр., в предложении, сказанном об одном умершем раннеарабском поэте - жу ЯуЗду (1) ГНъЯугх (2)- ЗбъЪуСуИцн (3) Эцн (4) Тугудцец (5) жу ГФъЪуСхехгъ (6) жу ГНъШуИхехгъ (7) «и был он (1) мудрейшим (2) среди арабов (3) в (4) его время (5) и наибольшим поэтом из них (6) и самым красноречивым из них (7)» ( ФуЗЪцСс- «поэт», существительное образовано по модели действительного причастия; с другой стороны, мы могли бы перевести форму ГФъЪуСх как «лучше (всех) чувствующий» от ФуЗЪцСс в причастном значении «чувствующий», но, поскольку такая форма часто употреблялась именно среди арабских поэтов, у нас есть основания переводить эту форму как «более поэт; наибольший поэт»). Х.Вер также приводит другие примеры образования степени сравнения от субстантивных основ: ГКунъУх (гд) «более подобный козлу, более похотливый (чем)» от КунъУс «козел», ГбшуХх от бцХшс «вор, грабитель», ГШъЭубх от ШхЭубшцншс «незваный гость» (В.Фишер приводит значение «прихлебатель, приживальщик» , ГбъжуШх от бхжШцншс «педераст», ГПубшх от Пубцнбс «вождь» .

Ниже приводится таблица, иллюстрирующая способность степеней сравнения образовываться от самых разных именных моделей, например:

Форма ГНуЮшх, разумеется, является в первую очередь элативом/суперлативом от прилагательного НуЮшс, среди значений которого есть и «подходящий». Однако она может образовываться и от указанной выше сложной причастной формы гхУъКцНцЮшс .

Форма ГжъНуПх - «единственный», скорее всего, является сравнительной от прилагательного жуНцнПс - с тем же значением, однако числительное жубНцПс - «один» также имеет значение «единственный». Было бы логично сделать вывод, что степени сравнения образуются даже скорее от корня, чем от других именных форм. (Известен факт образования модели, то есть, «анти-суперлатива», даже от глагольной формы: ГНъУуду «поступить хорошо» - ГхНунУуду «сделать немножко хорошо»; это явление достаточно маргинальное, тем не менее, оно может служить лишним подтверждением того, что некоторые словообразовательные модели образуются в большей степени от корня, чем от другой конкретной модели.) Между тем, М. Годфруа-Демомбин и Р.Блашер считают, что формы «элатива/суперлатива» не могут образовываться от причастий производных пород , чему противоречат примеры 6 и 7 таблицы - эти примеры приведены В.Фишером , который также приводил пример на следующее распределение: ГЯъСугх - «благороднее» от karкmun «благородный» и «оказывающий большую честь» от гхЯъСцгс (действительное причастие IV (каузативной) породы) «оказывающий честь» . Ср. у него же ГЮъШуЪх - «отрезающий в особой степени (in besonderem Masse)» от ЮуЗШцЪс « отрезающий» и «отрезанный в особой степени» от ЮуШцнЪс или гуЮъШцнЪс «отрезанный»; ГЪъгуСх - «обитаемый, населенный в особой степени» от ЪуЗгцСс или гуЪъгхжСс «обитаемый, населенный» и «долго живущий в особой степени» от гхЪугшуСс (страдательное причастие II (интенсивной) породы) «долго живущий, долговечный»; ГНъТугх - «решительный, деятельный в особой степени» от НуЗТцгс «решительный, деятельный» и «требующий решительных действий в особой степени» от гуНъТхжгс «нечто, требующее решительных действий, на что следует решиться» . У.Райт утверждает, что «элатив/суперлатив» не может образовываться от отглагольных имен - в таких случаях используются аналитические конструкции с формой «элатива/суперлатива» от «вспомогательного» прилагательного (напр., ГФуПшх «сильнее») и отглагольным именем в винительном падеже . Нам, однако, представляется, что на основании приведенной выше таблицы можно понять, что форма «элатива/суперлатива» способна образовываться от различных именных форм, в том числе и от отглагольных, дальнейшие же ограничения касаются в большей степени не морфологии, а семантики. К.Брокельманн также замечает, что запрет грамматиков на образование синтетических форм «элатива/суперлатива» от определенных именных моделей нередко игнорируется .

Х.Вер замечает также, что в арабском, как и в других семитских языках, в сравнительных конструкциях прилагательное может выступать в положительной форме: арабский ЯуИцнСхехгъ «больше, чем они; букв. большой их», египетский диалект ЗбЯцИцнС Эцнехгъ. Вспомним также прилагательное ОунъСс «1. Хороший, добродетельный (человек). 2. Хороший, отличный (о любой вещи). 3. Добро, то, что хорошо, хорошее дело. 4. Добро, имущество; счастье, любой вид ценности») и имя ФуСшс со значениями «1. Злость, несправедливость. 2. Зло. 3. Вражда, война. 4. Бедность, нищета. 5. Возбуждение. 6. Злой, плохой, более злой, самый злой» , которые употребляются как элатив или суперлатив, не меняя модели. Напротив, в арабском языке существуют примеры как сравнительных и превосходных, так и положительных значений у форм «элатива/суперлатива», напр., ГНъжудх «1. Легкий, нетрудный, не составляющий труда. 2. Более легкий, менее трудный для выполнения, более легко выдерживаемый» . Первоначальное значение арабского элатива (в арабском языкознании определяемого как ГЭъЪубх ЗбКуЭъЦцнбц (букв. «ГЭъЪубх предпочтения»); У.Райт переводит это как «the form ГЭъЪубх denoting preeminence» («форма ГЭъЪубх, обозначающая превосходство»)) Х.Вер определяет как stark affektbetonter Positiv, prдdikativ im isolierten Gebrauch («сильно выделенная положительная степень, предикативная в изолированном употреблении»). Для иллюстрации этого тезиса Х.Вер приводит среди прочего арабскую пословицу ЗбФшугъУх (1) ГСъНугх (2) ИцдуЗ (3) «солнце (1) для нас (2) полностью милосердно (3)», не говоря об общеизвестномЗббуех ГЯъИуСх «Бог велик» - в этих примерах форма «элатива/суперлатива» выступает как именная часть сказуемого в независимой позиции, то есть без сравнения (в отличие от ГЯъИуСх гцдъех «больше чем он») и без указания на превосходство (в отличие от ГЯъИуСхехгъ «самый большой из них»). (Между тем арабские ученые настаивают на невозможности употребления элатива/суперлатива изолированно, без артикля или сопряженного состояния . А.Фляйш замечает, что в сравнительных конструкциях могут использоваться словоформы hНуЮшх, Яхбшх, МцПшх, стоящие в сопряженном состоянии при смысловом прилагательном в положительной форме (напр., еуРЗ (1) ЗбЪуЗбцгх (2) НуЮшх (3) ЗбЪуЗбцгх (4) «этот (1) мудрец (2) мудрейший (3)») (форма МцПшх в современном арабском выглядит как МцПшу, что для классического арабского синтаксически невозможно - аккузатив не может выступать в качестве именного сказуемого) .

Обратим вслед за Х.Вером также внимание на группу прилагательных, обозначающих местоположение и по форме также относящихся к «элативу/суперлативу». При этом они не имеют специально превосходных значений и сосуществуют с однокоренными прилагательными тех же значений, образованных по другим моделям: Гнъгудх «правый» (необязательно «крайний правый» или «более правый») (ж.р. нхгъдум), ГнъУуСх (нхУъСум) «левый», ГЪъбум (Ъхбум) «верхний» форма ГЪъбум имеет только превосходные значения, ГУъЭубх (УхЭъбум) «нижний» (ср. УуЗЭтбс), ГПъдум (ПхднЗ) «ближний» форма ГПъдум имеет только превосходные значения, ГЮъХум (ЮхХъжум) «дальний», ГЪъИуПх (ИхЪъПум) «дальний», ГжъУуШх (жхУШум) «средний», сюда же можно отнести также прилагательные Гжубшх (Гжбум) «первый» и ВОуСх (ГОъСум) «последний» . Заметим, что все они, по сути дела, имеют изначальную «превосходную» семантику или, точнее, значение, связанное с крайними точками, пределами (прилагательное «средний», очевидно, означает «находящийся в самой середине»). Все эти прилагательные также употребляются как в позиции положительной степени, так и в двух остальных. Это еще одно подтверждение вторичности «элатива/суперлатива»; тем не менее, эти формы не перестают быть специальными регулярными формами арабских имен со значением «интенсивности».

В арабских диалектах мы также можем наблюдать образование степеней сравнения по той же модели от причастий (иранский, сирийский гхСцнНс «удобный» (модель действительного причастия IV породы) - ГСънуНх «удобнее», также приводится пример гхецгшс «важный» (та же модель) - Геугх «более важный, важнее» .