Особенности адекватного перевода композитов в художественных текстах биографической направленности

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

В немецком языке самым продуктивным, фактически не имеющим границ способом словообразования является композитообразование. Именно поэтому новые слова в немецком языке в подавляющем большинстве создаются за счет образования композитов. Исследования свидетельствуют об исключительности значения словосложения в системе словообразования немецкого языка. Изучению сложных слов в немецком языке посвящены работы многих отечественных и зарубежных языковедов (В.С. Вашунина (1974, 1982), М.Д. Степановой, В. Фляйшера (1984), В. Хенцена (1965) и др. Ими были исследованы структурные, морфологические, семантические особенности образования сложных слов, их функционирование в различных стилях.

Следует отметить различия в терминологическом аппарате, применяемом отечественными лингвистами. Для обозначения сложного слова исследователи немецкого языка используют термин композит, в теории русского языка более употребителен термин сложное слово. В качестве рабочего термина мы принимаем термин «композит» с широким значением. Согласно определению А.Г. Садыковой, «композит структурно-сложная полифункциональная единица прямой или косвенной номинации, разновидность деривата, образованная по стандартной модели или путем номинации синтаксического словосочетания» (Садыкова, 2002: 17). Значительная продуктивность сложных слов в немецком языке вообще и в газетно-публицистическом тексте в частности требует их всестороннего и фундаментального описания с различных точек зрения. Поэтому актуальность исследуемой проблемы обуславливается необходимостью изучения номинационных возможностей композитов и словосочетаний как в лингвистическом, так и в транслатологическом плане, необходимостью углубления анализа переводов композитов на русский язык, важностью продолжения сопоставительных исследований, а также потребностями дальнейшего изучения теории и практики художественного перевода. Актуальным делает работу и тот факт, что хотя в современной лингвистической науке проблемам перевода композитов уделяется большое внимание, тем не менее, они продолжают оставаться до конца необъясненными и требующими дополнительных комментариев. Кроме того, требует уточнения перечень переводческих трансформаций, используемых при передаче в переводящем языке данного типично-немецкого словообразовательного явления.

Объект исследования - композиты в романе Т. Главинича «Карл Хаффнер - Любитель играть вничью» и их контекстуальные соответствия в его переводе на русский язык, выполненном автором данной работы.

Предмет исследования - способы перевода сложных слов данного типа в немецкой прозе в рамках теории динамической эквивалентности.

Целью работы является выявление особенностей перевода немецких композитов в художественных текстах на русский язык. Поставленная цель требует решения следующих задач:

рассмотреть теоретические основания изучения композитов в текстовом пространстве прозы;

выявить лингвистические аспекты исследования композитов;

выявить характер отношений между компонентами как композита, так и словосочетания;

изучить литературную биографию как особый транслатологический тип;

охарактеризовать специфику перевода композитов литературной биографии на русский язык.

Материалом исследования послужил текст литературной биографии Т. Главинича «Карл Хаффнер - Любитель играть вничью» и его перевод на русский язык, выполненный автором (объемом 62 тыс. знаков). Исследовательская картотека составила 156 композитов в 370 контекстах.

Для решения поставленных задач применялись различные методы исследования. Среди них особое внимание уделяется описательному методу, включающему в себя наблюдение, обобщение интерпретацию и классификацию единиц языка, описание их свойств признаков, характеристик; методу контекстуальному, нацеленному на изучение семантики и прагматики единиц в границах узкого/широкого контекста; дефиниционному анализу, заключающийся в анализе дефиниции различных лексикографических источников; сопоставительному методу, в рамках которого проводится описание единиц одного языка через его сравнение с единицами другого языка на основе текстов оригинала и перевода; количественному методу, заключающимся в подсчете единиц, относящихся к определенной группе, с целью выявления закономерности употребления и перевода тех или иных синтаксических преобразований. Методу компонентного анализа в рамках которого происходит разложение значения на минимальные семантические составляющие, а также методу трансформационного анализа, фиксирующему особенности переводческих трансформаций. Каждый из них привлекается, прежде всего, в рамках синхронного исследования.

Теоретической базой нашей дипломной работы послужили труды отечественных и зарубежных лингвистов, посвящённые

1) исследованию специфики художественного и биографического текста: Л.И. Бронской (2001), Н.А. Николиной (2002), Ю.З. Бобковой (2009), Е.С. Кубряковой (1975), В.Н. Немченко (1985), Ю.П. Солодуб (2005), Ш.К. Шабурашвили (1984), З.Я. Алейниковой (1984);

2) теории текста: Н.С. Болотновой (2007), И.Р. Гальперина (2007), Р.А. Будагова (1972), В.Г. Гака (1974. 1976), А.И Новикова (1983);

3) проблемам изучения композитов: В.С. Вашунина (1974, 1982, 1990), П.В. Царёва (1983,1984), Т.К. Ивановой (2001), О.Д. Мешкова (1988), Е.С. Кубряковой (1972, 1977), Дж. Гринберга (1963), В. Фляйшера (1984),

4) в области общей теории перевода и перевода художественного текста: Ю.С. Сорокина (2003), В.А. Разумовской (2006), В.Н. Комиссарова (2002), Н.К. Гарбовского (2004), Л.С. Бархударова (1975), Л.К. Латышева (2003), Я.И. Рецкера (1974), С.В. Тюленева (2004), Е.Д. Эткинд (1970).

Гипотеза исследования состоит в том, что при переводе немецких композитов в художественном тексте биографической направленности, особое внимание отводится грамматическим трансформациям в силу различий в парадигме словообразования и словоизменения.

Научная новизна данной работы заключается в том, что в работе проводится системный многоаспектный анализ сложных существительных в языке немецкой художественной литературы, с описанием специфики формы и содержания.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно вносит определенный вклад в изучение лексического уровня художественного прозаического текста в плане транслатологии, а также материал дипломной работы может послужить для дальнейших исследований в данной области лингвистики и переводоведения, для написания курсовых и дипломных работ.

Практическая ценность обусловлена возможностью включения его результатов в лекционные курсы и спецкурсы по общему и сопостовительному языкознанию, лингвистике, лексикологии, стилистике, теории и практике перевода, но прежде всего в коммуникативно ориентированные языковые курсы, которые нацелены на формирование умений и навыков, позволяющих реализовывать и корректировать коммуникацию представителей разных исходных культур.

1. Теоретические исследования композитов в лингвистической традиции

1.1 Композит как объект лингвистического исследования

В данном параграфе мы попытаемся прояснить сущность понятия «композит» и рассмотреть основные деривационные модели композитообразования в немецком и русском языках. Композит обычно рассматривают как словообразовательный способ передачи значений, выражаемых в других случаях некоторой синтаксической конструкцией. Так, сравнение нем. Auskunftsbьro и рус. справочное бюро с очевидностью показывает, что языки в данном случае используют достаточно различную технику передачи одной и той же семантики. Продемонстрировать семантическую идентичность сложных слов и синтаксических конструкций можно и путем внутриязыкового сравнения. Например: нем. Gдstezimmer и Zimmer fьr die Gдste.

Вместе с тем, прямое соответствие между словосочетанием, как в приведенных примерах, существует далеко не всегда. Композит Lцwenanteil отнюдь не эквивалентно семантически словосочетанию Anteil eines Lцwen, как и сложное слово Muttersprache не эквивалентно словосочетанию die Sprache der Mutter. Правда, и в случае семантической идентичности сложного слова и словосочетания между ними все же существует то различие, что отношения между элементами сложного слова передаются не столько морфологическими формами, как в словосочетании, сколько их порядком, взаиморасположением, вследствие чего в сложном слове наблюдается определенное затушевывание синтаксических отношений.

Порядок элементов сложного слова чрезвычайно важен, их перестановка дает разные лексические единицы. Отличается композит от словосочетания также и тем, что не всегда можно однозначно определить частеречную принадлежность его первого элемента, поскольку при отсутствии интерфиксов слова всех частей речи выступают здесь в нулевой форме. Так, в словах Tanzstunde и Speisezimmer не ясно, является ли их первый элемент именной или же глагольной основой; в слове Wertpaket неясно, является ли он существительным или же прилагательным; в слове Hochfahrt - соответственно прилагательным или же наречием; не зная лексической семантики первых элементов сложных слов Bleistift и Buntstift, невозможно установить их частеречную принадлежность.

Композит в узком смысле слова принято отличать от так называемых сращений или сложнопроизводных слов, образованных при одновременном использовании сложения и словопроизводства, обычно аффиксации. Так, единицы Wartezimmer и Bunstift представляют собой результаты сложения слов, существующих в самостоятельном употреблении (Wart- + Zimmer-), тогда как единицы Frьhaufsteher и vierstцckig подобным образом интерпретированы быть не могут, поскольку в них нельзя выделить второго элемента -aufsteher или stцckig, выступающего как самостоятельная основа. В силу этого, как сказано, считается, что слова такого типа образованы от соответствующих словосочетаний через словосложение с одновременной суффиксацией.

Композит - одно из наиболее интересных явлений в системе словообразования. Композиты неоднократно служили объектом специального изучения. Дальнейшее исследование структуры композитов представляет особый интерес с разных точек зрения: не секрет, что многие постулаты дериватологии сформулированы с учетом лишь аффиксальных производных, без должного внимания к дериватам, образованным неаффиксальными способами. Сложное слово как результат деривационного объединения нескольких маркированных семантических категорий, в которых познающий субъект осуществляет концептуализацию действительности, исключительно интересно с позиций когнитивистики. Изучение динамики развития системы композитов на фоне развития иных деривационных подсистем помогает понять, как некоторые особенности развития русского литературного языка, так и специфические черты организации современной речевой деятельности.

Композит чаще всего понимается как дериват, словообразовательная структура которых предполагает несколько - две или более - производящих (мотивирующих) основ. Под такое определение подходят производные слова типа Flughafen (<Flug+ Нafen) и многие другие. Все подобные дериваты - неотъемлемая часть словообразовательной системы языка. В отличие от дериватов, являющихся результатом применения аффиксальных способов словообразования, при образовании композитов участвуют структурно однородные компоненты, каждый из которых или равен корню, или же включает корень наряду с одним или несколькими аффиксами (лес-о-торговля). Именно такие компоненты являются объектами сложения как одного из не аффиксальных (операционных) способов словообразования.

В нашем исследовании мы можем принять следующую условную классификацию по виду синтаксико-семантической связи, между элементами сложного слова в немецком языке, и выделить соответственно следующие группы композитов: 1) детерминативные (подчинительные), или определительные; 2) копулятивные (сочинительные); 3) посессивные, или бахуврихи. Для немецкого языка характерны также императивные композиты.

В сравнительном плане и русские, и немецкие сложные слова различны по семантике, жанрово-стилистической окраске и функциональному употреблению. Находясь почти во всех тематических группах лексики, композиты часто репрезентируют разнообразные стороны объективной и рефлексивной реальности, а потому не представляется возможным четко распределить их по лексико-семантическим группам. Мы в нашей работе можем выделить только наиболее крупные: 1) человек и общество; 2) природа и животный мир; 3) материальная и духовная культура; 4) трудовая деятельность человека. Каждая из данных сверхгрупп групп членится, в свою очередь, на более мелкие тематические субгруппы.

В компонентный состав сложных слов входят различные части речи, при этом первым компонентом может быть любая часть речи, а вторым компонентом обычно выступает номинативная часть речи, которая и определяет частеречную принадлежность композита. В нашей работе, при анализе исследовательской картотеки, мы пришли к выводу, что лишь небольшое количество композитов составляет исключение, это те, в которых второй элемент не является номинативом.

Детерминативные композиты имеют следующие характерологические особенности: 1) все компоненты сложного слова взаимосвязаны с помощью подчинения; определяющий, чаще всего первый, компонент уточняет, определяет, конкретизирует второй, при этом определитель/зависимое слово предшествует основному в структуре композита определяющему компоненту; 2) составные элементы находятся в теснейшем единстве и строго определенном порядке, нарушая который мы наблюдаем распад композита или к изменение семантики сочетающихся слов; 3) некоторые сложные слова создаются путем простого слияния слов без оформления элементов конструкции, компоненты иных композитов при слиянии в единое целое принимают конкретные формы; 4) каждый из элементов детерминативного сложного слова по своему значению значительно уже, чем при независимом его использовании; 5) в немецком языке композиты можно охарактеризовать единым центральным (главным) ударением и наличием второстепенных, при этом центральное ударение в детерминативных сложных словах падает на ударный слог первого элемента, второстепенное же ударение несет ударный слог второго компонента.

В зависимости от части речи выступающей в качестве начального компонента, композиты данного вида в русском и немецком языках могут быть представлены различными моделями, изучив которые, мы приходим к выводам, что как в русском, так и в немецком языке наиболее продуктивными являются следующие деривационные модели «существительное + существительное», «прилагательное + существительное». Следующие же модели выказывают малую продуктивность и частотность в сравниваемых языках «наречие + существительное», «числительное + существительное», «местоимение + существительное». Что касается деривационного типа «глагольная основа + существительное», то она является достаточно продуктивной в немецком, в русском же не проявляет подобной тенденции. Деривативы «предлог + существительное» характерны лишь для немецкого образования сложных слов. Структурная модель «существительное + причастие», «существительное + прилагательное» не характерен для немецкого языка. Да и в русском является малопродуктивным.

Перейдем к рассмотрению особенностей другого типа - копулятивных композитов, которые в сравниваемых языках образуются при помощи слияния двух и более структурно-грамматически равноправных субстантивов, означающих в своем единстве цельное понятие с абстрактным собирательным или обобщённым значением. В немецком языке композиты, образованные по копулятивной модели употребляются менее активно, чем в русском языке.

При этом структура копулятивных композитов и в русском, и в немецком языке представляет собой контаминацию существительных, в русском языке не частотны, однако встречаются сложные слова, образованные из субстантивированных прилагательных.

Основой семантической классификации композитов сочинительного типа в узком понимании являются: 1) близость семантики компонентов; 2) семантико-информационный объем композита по отношению к объему элементов конструкции; 3) употребление элементов, как в буквальном, так и в переносном значении. Копулятивные сложные слова в сравниваемых языковых системах обозначают именование лица по какому-нибудь признаку либо обобщенное наименование лиц, находящихся в отношениях родства, при этом они обладают способностью к сужению семантики до одного из компонентных значений, сложение семантических характеристик всех входящих элементов также возможно. Элементы некоторых подобных лексем имеют конкретное вещественное значение, а в других лексемах один из компонентов или же все компоненты не могут употребляться самостоятельно. Некоторые субстантивные композиты переосмысливаются, трансформируются и соответственно метафорическому или метонимическому переносу приобретают новую семантику.

Следующим видом сложных слов являются посессивные композиты, или бахуврихи, являющиеся, по сути, продуктивными экзоцентрическими метонимическими композитами с некоторым опорным компонентом, означающим часть целого (pars pro toto). Как в русском, так и в немецком языке достаточно частотны посессивные конструкции, состоящие из двух элементов.

Их важнейшими характеристиками являются является эмоционально-оценочная экспрессивность, особый вид образности, которая достигается посредством усложнения семантики деривационного акта в виде метафорических или метонимических переносов значений сочетающихся основ.

Существует также некоторое количество, в основном в немецком языке, так называемых, императивных имен (Imperativnamen), которые в силу своей характерной стилистической окраски представляют замкнутую семантико-структурную группу лексем, характерных только для языковой системы с развитой частеречной транспозицией. Их элементы не связанны между собой никакими отношениями и представляют собой субстантивацию предложения в повелительной форме.

Но далеко не все слова, по традиции рассматриваемые в словообразовательных исследованиях как композиты, соответствуют приведенному выше определению. С разветвленной, лексически очень широко представленной деривационной подсистемой композитов - производных слов вполне определенного типа, на взгляд некоторых ученых, не сливается принципиально иная группа сложных слов, которые называются квазикомпозитами.

В отличие от «обычных» композитов, основа слова-квазикомпозита включает как минимум одну из корневых морфем, которая обладает следующими признаками: а) она является по своему происхождению заимствованной и обычно включается в общий для современных европейских языков фонд интернациональных морфем; б) такая корневая морфема не употребляется в свободном виде, вне сочетания с другими корнями. Однако в нашей работе мы относим образования подобного типа к композитам и рассматриваем их наравне с обычными сложными словами, а также словами-предложениями и предложениями-именами.

У сложных слов очень долгая история. Впервые они встречаются в греческом языке. В классическом греческом и в ещё большей степени в эллинистическом письменном языке композиты были не редки. Майер описал несколько примеров у А.В. Шлегеля «Mit-dem-Strom-schwimmen», у Тика «Aufdenkopfstehen», «Ganz-sich-Einesfьhlen mit dem Natur und Ganz-Eingewurzeltsein in sie» Шлеймахера и «Sichausdemwasserherauspladdern» у Фонтэна. Он говорил, что в отличие от похожих слов, созданных спонтанно и для удобства у ранних авторов у современных авторов следует говорить о тщательно продуманных единичных образованиях.

Мы можем увидеть, что в течение нескольких столетий возрастала доля употребления сложных слов в широком смысле. Можно предположить, что этот способ словообразования уже в древневерхненемецком периоде так сильно укоренился и распространился, что и новый «экстремальный» способ словообразования был полностью воспринят.

Сегодня, как показывает Эрбен, такие образования пополняют письменный немецкий язык. Конечно нужно глубже искать причины, почему распространение композитов было столь широким. Но этот способ позволяет представить предложение или мысль в одном слове. Образование композитов любого типа гораздо более отвечает особенностям немецкого языка, в котором больше возможностей для образования новых существительных, чем глаголов. «В общем можно сказать, что указанная возможность образовывать имена намного более многогранна, чем возможность образования глаголов».

Как мы знаем, не существует единого мнения о природе таких слов, что связано с трудностью установления границы между словосочетанием и сложным словом в немецком языке. Наша точка зрения совпадает с точкой зрения тех авторов, которые относят к композитам и те промежуточные состояния, когда словосочетание находится на пути к семантическому стяжению, т.е. потенциально к сложным словам. Появление таких образований в языковой системе немецкого языка традиционно связано с формированием сложных абстрактных понятий, композиты также могут появляются при выражении, калькировании и переосмыслении английских слов. Анализу подвергается собственно немецкая лексическая система, отражаемая в тексте: именно отношения внутри этой системы делают возможным появление структурно близких композитов.

Прежде всего, субстантивно выраженное явление, о котором строится высказывание, может и в другом высказывании выступать субъектом и объектом и сохранять все ранее данные определения, все адвербиальные определения должны сохраняться и привязываться к глаголу.

Если, подобные конструкции позволяют нам проследить выражение изменений и состояний, то прекрасно виден недостаток языковых средств в обычном языке, где мы можем выразить подобные отношения лишь глагольно.

Композиты не являются словотворчеством в прямом смысле, в них лишь проявляется желание приблизить различные явления к пониманию с помощью уже имеющихся в наличии языковых элементов. Если сравнивать возможности выражения в композитах (сложных словах) и новообразованных словах, то нужно сказать, что первый способ удобнее. Композиты - целенаправленные и содержательные образования, однако они плохо соотносятся с так называемым чувством языка.

1.2 Типы композитов: морфолого-синтаксическая и структурно-семантическая организация

Собственно, сложное слово принято классифицировать по двум характеристикам: по критерию семантических отношений между элементами и по структуре. Соответственно семантике композита различают определительные композиты, сочинительные композиты и сложные синтаксические лексемы, основные виды которых мы рассмотрели выше. В композитах с определительной синтаксической связью повторяются отношения, представленные в именном или глагольном словосочетании: один из элементов, семантически конкретизирует другой, точнее определяя его. Обычно такую роль играет первый элемент композита, однако определяющим может быть и второй элемент, так что основным критерием различения ролей элементов композита выступает не их порядок, а степень их ударности: определяющий элемент несет главное ударение, определяемый-второстепенное. Поэтому, например, в словах типа Jahrzehnt, Jahrhundert главное ударение падает на второй элемент.

В сочинительном композите элементы равноценны, соотносимы с членами словесного ряда. Сложные слова данного типа представлены среди существительных и прилагательных; обычно они обозначают части сложного целого или же разные стороны одного и того же явления (например: Strumpfhose, Nordost) или же его существующие свойства (например: taubstumm, bittersьЯ, nasskalt).

Среди прилагательных выделяются особые группы сочинительных композитов, которые указывают обозначения сложных географических или языковых понятий, а также обозначения цветов и оттенков. Например: serbokroatisch, tschechoslowakisch, цsterreich-ungarisch, deutsch-franzцsisch, graugrьn, schwarzrotgolden. Как сочинительные композиты трактуются также сложные числительные типа dreizehn, neunzehn, zweiundzwanzig, einhundertdreiundfьnfzig.

Что касаемо так называемых слов сложно синтаксических слов следует заметить, что принадлежность их сфере лексики небесспорна. Сложносинтаксические слова находятся на границе между словами и словосочетаниями, сохраняя при этом форму последних. Примерами, относительно немногочисленных единиц могут служить императивные имена типа Stelldichein, Vergissmeinnicht, Springinsfeld, Taugenichts, Tunichtgut адвербиализованные сочетания типа meistenteils, glьcklicherweise, viemals, субстантивированные предложные группы типа der Ohnebart. В отношении структуры принято различать полносложные слова, неполносложные слова и слова-сдвиги. Полносложные слова состоят из чистых основ, не включая в себя интерфиксов. Например: Tischlampe, Schreibtisch, Haustor, butterweich, bildschцn. Данный структурный тип отмечен только у определительных композитов. То же относится и к неполносложным словам (ср: Arbeitsgemainschaft, Erholungsheim, Klassenzimmer, siegesbewusst, Linientreu). Исторически интерфиксы восходят к падежной флексии (Donnerstag-Heldentat), хотя синхронически она уже полностью переосмыслена в соединительную морфему, как это явствует из применения интерфикса -s- со словами женского рода типа Arbeitstag, Geburtstag.Слова-сдвиги формально не отличаются от словосочетаний, они, как считается, состоят не из основ, а из словоформ. В соответствии с этим к данной группе причисляются единицы, довольно различные в структурном отношении. В первую очередь к сдвигам относят все сочинительные и сложносинтаксические слова, что в целом представляется вполне оправданным. Проблематично отнесение к этой категории сдвигов определительных композитов. Так, когда в качестве примера сдвига приводится сложное существительное Krauseminze, где, по всей видимости, первый элемент Krause- должен интерпретироваться как согласуемая с именем форма именительного падежа женского рода прилагательного Kraus, то, естественно, возникает вопрос, почему при склонении этот первый элемент не изменяется и не принимает, к примеру, в родительном падеже окончания -en (der Krausenminze). Видимо, более простым было бы истолкование слов типа Krauseminze как неполносложных, а сегмента -e- как интерфикса. Тем более сомнительно отнесение к сдвигам сложных прилагательных типа hocherfreut с первым элементом - наречием, ибо наречие неизменяемо и тем самым свои синтаксические функции морфологически не маркирует. Более естественно рассматривать подобные единицы как полносложные слова.

К словосложению в собственном смысле слова следует отметить особую продуктивность в немецком языке определительных сложных слов, весьма многочисленные среди таких частей речи, как существительные, прилагательные или наречия. При этом степень сложности немецкого композита теоретически не ограничена, так что построения типа Kinderkrankenhaus, Erdцlverarbeitungswerk или StraЯenbahnhaltestelle отнюдь не являются необычными с точки зрения своей длины единицами, вполне возможны и более протяженные построения (например, Donaudampfschifffahrtgesellschaft).

В исследуемом нами типе текста различаются достаточно многообразные семантические типы сложных имен, к которым отнесены:

- лексемы с посессивным или партитивным отношением (владения или принадлежности), например: Vaterhaus, Fleischerhund, Schulhof, Fensterbrett;

- лексемы с субъектными абстрактными отношениями, например: Arbeiterbewegung, Mutterliebe, Kinderkrankheit;

- сложные слова с репрезентируемым отношением происхождения , например: Bodenschдtze, Handarbeit, Westwind;

- лексемы с вербализацией отношения предмета действия или состояния, например: Buchdruck, Eisbrecher, Kinderliebe;

- композиты отношений причинной связи, например: Liebeskummer, Freudentrдnen, Kriegsleiden;

- слова с выражением отношений средств или цели, например: Schneeballschlacht, Erholungsheim, Kontrollarbeit;

- локативно связанные композиты, например: Hausaufgabe, StraЯenbahn, Theaterstьck, Feldarbeiten, Sьdpolexpedition;

- темпорально связанные композиты, например: Winterlied, Morgengymnastik, Sommerferien, Monatsschrift;

- тип слов с отношениями состава и материала, например: Bleistift, Eisbahn, Eisenbahn, Цlfarbe;

- композиты репрезентирующие отношения сравнения, усиления или разъяснения типа Staubzucker, Maultier.

Соответственно подобный способ деривации вполне типичен для современной австрийской прозы.

Рассмотрим другой критерий классификации композитов - морфолого-структурный состав А.М. Искоз и А.Ф. Ленкова подчеркивают, что сложные слова встречаются во всех частях речи современного немецкого языка (Iskos, 1970: 39). Как мы уже указывали именно второй определяемый компонент немецкого композита выражает все грамматические характеристики сложного слова, при этом в качестве первого определяющего элемента может служить любая часть речи.

В нашем тексте встречались сложные слова со следующими видами морфологической компонентной структуры:

существительное + существительное: Menschenkraft, Konzertpalast, Hochzeitstag;

прилагательное + существительное: Schwarzbrot, Rotwein, Zartgefuhl;

глагольная основа + существительное: Schreibtisch, Bohrmaschine, Schlafkleid, Speisezimmer;

числительное + существительное: Zweikampf, Dreigespann;

местоимение + существительное: Ichton, Ichform;

наречие + существительное: Voraussage;

предлог + существительное: Umwelt, Mitschuler.

Сложные адъективные композиты имеют следующие виды морфологической структуры:

прилагательное + прилагательное: dunkelrot, hellblau, kaltweiss;

существительное + прилагательное: blutrot, stockdunkel, schneeweiss;

основа глагола + прилагательное: siegehess, merkwurdig, glanzebdschwarz;

числительное + прилагательное: zweigliedrig, dreistockig;

местоимение + прилагательное: diesbezuglich, selbstgefallig;

предлог + прилагательное: unterirdisch, uberglucklig.

Сложные глагольные конструкции можгут иметь следующую морфологическую структуру:

глагол + глагол: stehenbleiben, kennenlernen;

существительное + глагол: teilnehmen, stattfinden;

прилагательное + глагол: freisprechen, stillstehen;

числительное + глагол: vierteilen;

наречие + глагол: weitergehen, fortfahren.

В немецком языке композиты- наречия, числительные, и предлоги имеют различный компонентный состав, например: zweihundert, auseinander, vorbei, gegenьber.

Лексический состав языковой системы постоянно изменяется: выходит из использования архаическая лексика, нередко откладывающаяся в пассивном пласте языкового тезауруса, рождаются и входят в активный лексикон неологизмы, множество слов под влиянием метафорического и метонимического переноса изменяют свою семантику. В процессе исторического развития лексики огромную роль играет и словообразование: префиксация, суффиксация, словосложение, изменения в составе слова в целом.

К.Д. Ушинский в своей работе «Педагогические сочинения» прямо указывал: «В языке своем народ, в продолжение многих тысячелетий и миллионах индивидуумах, сложил свои мысли и свои чувства. Природа страны и история народа, отражаясь в душе человека, выражались в слове. Человек исчезал, но слово, им созданное, оставалось бессмертной и неисчерпаемой сокровищницей народного языка, так что каждое слово языка, каждая его форма, каждое выражение есть результат мысли и чувства человека, через которые отразились в слове природа страны и история народа».

При изучении композитообразования, нельзя обойтись без изучения мотивов словосложения, так как использование или деривация в высказывании композитов совершенно четко мотивируется продуцентом в каждой конкретной ситуации семиозиса. Под мотивами мы понимаем побуждающую причину автора употребить в процессе текстопорождения для наминации того или иного феномена объективной или рефлексивной реальности именно сложное слово, а не какую-нибудь иную конструкцию, например, свободное словосочетание. В процессе производства высказывания говорящий чаще всего имеет дело со случаями, когда для именования какого-либо явления или предмета в языковой системе не существует прямого однословного именования.

В немецкой языковой системе, не имеющей границ деривационной моделью, самым продуктивным способом словообразования является композит. А потому новые лексемы в номинативной сфере немецкого языка порождаются в большинстве своем именно по моделям композитообразования, и проявление у компетентного продуцента установки на использование сложного слова в рамках отсутствия необходимого именования в лексиконе признается естественным. В данном случае как мотив выступает именно отсутствие возможности прямой узуальной номинации. Сходная ситуация в немецкой лингвокультуре возникает при необходимости выражения множественного числа имени существительного с вещественной семантикой, выходя из этого положения продуцент находит путь применения композитной конструкции, например: Schпeeberge и др. В обоих рассматриваемых случаях ситуация сходна, различия состоят лишь в отсутствии прямого обозначения или в отсутствии грамматической формы выражения, при этом во втором случае окказиональное заполнение грамматической парадигмы происходит не только и не столько на чисто морфологическом уровне, но с использованием морфолого-лексических конституентов, имеющих множественное число, и параллельно обладающих лексическим значением, которое нивелируется в композите.

Другим мотивом является предпочтение использования семантически мотивированных слов носителями конкретной лингвокультуры, ведь подобные конструкции прочно и быстро закрепляются в сознании носителей языка. Немотивированные иностранные лексемы, как при существовании, так и при отсутствии дублетов, в системе языка быстро заменяются композитами с прозрачно мотивированной семантикой, например, Bahnsteig вместо Реnоn.

Мотивацией для композитообразования также служит и наличие какой-либо устаревшей номинативной единицы, при условии утраты ей своей наглядности или мотивация данной лексемы перестает соответствовать объективной реальности. Следует также указать на то, что новые вначале неузуальные номинации должны сформировать конкретную аксиологическую установку, некое особое мнение (например, использование композита Gastarbeiter вместо Freтdarbeiter) или создать структурную прозрачность семантики понятия, вскрыть его внутреннюю сущность (например, Verteidiguпgsтiпisteriuт вместо Kriegsтiпisteriuт).

Композитообразование связано также с реализацией принципа языковой экономии, например, экономия печатного места в газетной полосе, при выборе того или иного способа выражения мысли журналистом. Авторы руководствуются при этом и еще одним немаловажным мотивом, а именно, возможностью композита привлечь внимание, благодаря своей необычности, а значит большей выразительности.

Некоторое, гипотетически присутствующее у автора «чувство текста», которое заключается в стремлении по возможности не повторяться, не привязываться к однажды использованной в тексте конструкции. Именно благодаря этому параллельному использованию сложных слов и свободных словосочетаний продуцент значительно разнообразит свой текст.

Мотив к избеганию мощных громоздких конструкций в языке также может привести к достаточно серьезным последствиям не только в речи, но и в системе языка. Так называемый, универбационный процесс, используемый продуцентом высказывания, влечет за собой образование однословного именования, которое запоминается и расходится в речи как наиболее легкое для воспроизведения.

Мотивами для образования сложных конструкций выступают и потребности актуализации смысловых акцентов. В процессе речепроизводства постоянно возникают различные мотивы к порождению и употреблению множества композитов, происходит это по причине того, что «акты речи начинаются с обозначения определенных элементов».

Так например немецкое композитообразование дает возможность проследить теснейшую взаимосвязь мотивов образования и использования в речи сложных слов и функциями выполняемыми данной группой лексем.

Целеустановки на избрание или создание в процессе производства речи какой-либо номинативной лексемы чаще всего возникают на базе не единственного мотива, а целого ряда мотиваций. В данном процессе некоторые мотивы приводят к формированию целеустановки на сложносоставную конструкцию, при этом другие не предусматривают появление подобной целеустановки, и такие мотивы называются «контрмотивами». И те и другие возникают в процессе одной и той же номинации, и влекут за собой возникновение внутреннего конфликта. Так, допустим, стремление лаконично и без потери информативности высказывания перевыразить объемную субстантивную группу нацеливают продуцента речи на образование композита, но часто многокомпонентное сложное слово только уменьшает прозрачность подобной конструкции, и затрудняет распознавание элементов, и тем самым усложняет восприятие и понимание, которое столь необходимо в речи.

Таким образом, стремление к лаконичности и информативной насыщенности выражения и стремление к прозрачности и понятности данного выражения неизбежно конфликтуют. В процессе рождения сложного слова взаимоотношения между мотивами и контрмотивами, которые возникают при рассмотрении возможности или невозможности деривации сложного слова, обусловливаются не только тенденциями и общеязыковыми принципами и законами, но и закономерностями самой конкретной системы языка и возможностями её уровней (фонетическим, морфологическим, лексическим).

1.3 Подходы к изучению художественного биографического текста

При рассмотрении художественного биографического текста как особого лингвистического и транслатологического типа текста, необходимо выявить его основные характеристики и переводческие особенности, следует для начала дать определение понятию «текст» как таковому.

По настоящий момент не существует единого мнения по поводу того, что представляет собой текст, и каким явлением его считать - языковым или речевым. Таким образом, текст рассматривается с разных точек зрения, что влияет на его дефиницию. Среди исследователей, занимающихся особенностями художественного текста и проблематикой его перевода, мы решили обратить внимание на работы И.Р. Гальперина (2007), Валгиной (2003), И.С. Алексеевой (2008), В.Н. Комиссарова (2001), Т.А. Казаковой (2001) , А.Д. Швейцера (1988), А.В. Федорова (2002), Л.С. Бархударова (1975) и В.С. Виноградова (2001).

И.Р. Гальперин предложил определять текст как «произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовок) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку».

Данное определение демонстрирует общую тенденцию большинства исследователей к стремлению, во-первых, определить место текста в системе языка или речи, во-вторых, выявить собственно категории текста, которые присущи только данной единице. Прежде всего, текст рассматривают в качестве речетворческого произведения, продукта речи, или основной единицы речи. Следовательно, большинство исследователей придерживаются мнения о продуцировании текстов и их осмыслении как о процессе в процессе когнитивном и коммуникативном. Все разделяют положение о реализации традиционного текста в письменной форме и о том, что текст представляет собой это завершенное, законченное речетворческое произведение и, что он обладает собственной внутренней структурой, определенным строением, и характеризуется средствами связности его элементов, которые не дают ему распадаться на отдельные высказывания.

Н.С. Валгина отмечает некоторые различия художественных и нехудожественных текстов. Например, она подчеркивает особую типологию художественных текстов, которая ориентирована на родо-жанровые характеристики. Нехудожественные же тексты подразделяются по своим функционально-стилистическим признакам на научные тексты, тексты массовой коммуникации, официально-деловые тексты.

Художественные тексты строятся согласно законам ассоциативно-образного мышления, нехудожественные же следуют логике мышления. В художественных текстах материал повседневной жизни трансформируется в некую «маленькую вселенную», увиденную глазами данного автора. Поэтому в художественных текстах за изображаемыми жизненными картинами имманентно присутствует подтекст, интерпретативный функциональный план, «вторичная действительность». Нехудожественные тексты, чаще всего, одномерны и одноплановы, по причине более четкого отображения реальной и объективной действительности. Художественные тексты и нехудожественные реализуют различные типы воздействия - на эмотивную сферу реципиента и сферу интеллективную; кроме этого, в художественном повествовании применяется закон психологической перспективы. Наконец, различаются функции этих текстов - коммуникативно-информационная у нехудожественного текста и коммуникативно-эстетическая у художественного текста. Различают тексты художественные, нехудожественные и аналитические по своему характеру: в нехудожественном тексте аналитизм реализуется посредством системы аргументации, открытого прямого доказательства; в художественном тексте аналитизм имеет имплицитный характер, он строится на индивидуальных авторских законах. «Художник, в принципе, не доказывает, а рассказывает, используя конкретно-образные представления о мире предметов».

Структура прагматики художественного текста распадается на три взаимозависимых уровня: фоно-графический, лексический и синтаксический, реализуемые посредством эмотивности, экспрессивности и оценочности. Все это служит отражению авторской картины мира.

Каждое произведение художественной литературы может быть противопоставлено всем другим речевым произведениям по критерию доминантной коммуникативной функции, а именно художественно-эстетической или поэтической. Доминантной целью любого художественного произведения является достижение конкретного эстетического воздействия, создание художественного образа. Подобная эстетически-оценочная направленность и отличает художественное слово от других коммуникативных актов речи, для которых первичным является информативное содержание высказывания.

Теперь подвергнем анализу характерные признаки особого типа текста литературной биографии и главные подходы к его исследованию в аспекте перевода.

В последнее время повысился интерес к типологизации текстов и выработке специфических подходов к процессу перевода разножанровых текстов на основе ориентации языкознания и других смежных наук (литературоведения, теории перевода, семиотики, психологии, психолингвистики и т. д.) на коммуникативную составляющую исследований текста. На базе проведенных исследований разножанровых текстов в рамках теории текста считается, что категория жанра присуща всем текстам, т.е. любой текст обладает жанровой формой. Рассмотрение проблем делимитации типа текста, относящегося к жанру литературной биографии и изучение специфических подходов к их переводу связано с вопросами о соотношении литературных и речевых жанров. Однако данный вопрос остаётся неразрешенным в настоящее время. Наиболее аргументированным нам представляется мнение Салимовского, согласно которому речевой жанр является родовым понятием по отношению к жанру литературы. Основателем теории речевых жанров признан М.М. Бахтин, он придерживается мнения о том, что «человеческая речь в типических ситуациях отливается в готовые формы, данные нам почти так же, как родной язык, в результате чего речевые жанры - от однословной бытовой реплики до больших произведений науки или литературы - становятся основными единицами общения». Вся структурная дифференциация речи человека в большей мере детерминируется жанровой текстовой дифференциацией. В современных исследованиях с тем же значением чаще используются термины «жанроведение», «генристика», «жанрология». Продуцент избирает определенные средства текстопостроения с учетом их жанровой специфики, которые и определяют в последующем выбор необходимых переводческих моделей и стратегий. Понимание и интерпретация текстов также включает в себя навыки отнесения его к конкретному жанру, ведь каждый из жанров подсказывает реципиенту свой тип смысла. Другими словами, с одной стороны, авторская интенция «всегда складывается и развивается в определённой жанровой форме», с другой же стороны, именно жанровые особенности произведений определяют особенности читательского восприятия, обусловливая определённые проспективные ожидания, наряду с этим они служат регуляторами и катализаторами последующих видов действований с текстом. Одним из главнейших аспектов в работах М.М. Бахтина является следующее положение: «Использование языка осуществляется в форме единичных конкретных высказываний (устных и письменных) участников той или иной области человеческой деятельности. Эти высказывания отражают специфические условия и цели каждой такой области не только своим содержанием (тематическим), но и языковым стилем, то есть отбором словарных, фразеологических и грамматических средств языка, но, прежде всего, своим композиционным построением».

Невзирая на достаточно полное и подробное освещение в историографических и литературоведческих источниках вопроса о жанровой специфике литературных художественных биографий его описание в рамках лингвистики и общей и частной теории перевода представлено фрагментарно. Особо необходимо отметить работы З.Я. Алейниковой (1981), посвященные исследованию поэтики автобиографической прозы, опирающиеся на теорию речевых жанров М.М. Бахтина (1986) и оказавшие существенное влияние на формирование концепции дипломной работы. Также Н.А. Николина (2002) анализирует структуру биографических и автобиографических произведений, выявляя общие признаки речевой организации данных жанровых форм и основные направления их эволюции.

В концепции Анны Вежбицкой каждый из речевых и литературных жанр моделируется на основе последовательностей простых высказываний, которые выражают основные мотивы, интенции и другие ментальные акты продуцента, с опорой на собственную теорию элементарных смысловых единиц. Жанровая специфика воспоминаний, биографий, автобиографий определяются ею достаточно просто следующим образом: «Биография. Говорю то, что помню. Говорю это, потому что хочу представить заново некоторые вещи, которые случились в жизни. Мемуары. Хочу писать о разных вещах, которые помню о моей жизни. Пишу это, потому что хочу сказать то, что помню об этих вещах. Думаю, что люди хотели бы знать об этих вещах и хотели бы иметь возможность представить их себе так, как я их помню. Автобиография. Хочу писать о тех вещах, которые произошли в моей жизни. Пишу это, потому что хочу, чтобы люди знали о моей жизни и могли представить её себе». В данном конкретном случае каждый их вычлененных жанров определяется интегральным пучком ментальных актов. Согласно А. Вежбицкой для решения проблемы определения речевого жанра в экспликационной модели, необходимым моментом является, прежде всего, выделение основной коммуникативной цели каждого речевого жанра («хочу писать о разных вещах», «хочу, чтобы люди знали о жизни») и разложение каждого жанра на конституирующие его мотивы, эмоции, позиции и т. д. (Вежбицка, 2009: 105). Таким образом, главным для всех перечисленных концепций будет являться положение о реализации разнообразных коммуникативных задач (целей, намерений, замыслов), лежащих в основе речевых актов, равно как и предоставляющих базу текстовых жанров и реализующихся в речи и в тексте посредством высказываний.

Традиционная точка зрения определяет литературную биографию, как воспоминания - записки современников, повествующие о событиях, в которых автор лично участия не принимал участие, но которые известны ему от очевидцев или же из компетентных источников, переработанные с введением художественного переосмысления. Важная особенность литературной биографии заключается в установке на «документальный» характер текста, претендующего на достоверность воссоздаваемого прошлого. От хроник современных событий литературная биография отличается тем, что в них на первый план выступает лицо автора, со своими сочувствиями и нерасположениями, со своими стремлениями и видами. Очень часто принадлежа лицам, игравшим видную роль в истории, иногда охватывая значительный период времени, например, всю жизнь описываемого героя, нередко соединяя важные события с мелочами повседневной жизни, литературные биографии могут быть историческим материалом первостепенной важности.

Произведения такого рода, как литературные биографии примечательны тем, что, будучи образцом письменной речи, они созданы людьми, для которых практика написания художественных произведений часто не является обязательной ни в профессиональной, ни в обыденной жизни. Кроме того, сам факт обращения к написанию биографии позволяет отнести их авторов к разряду нестандартных, творческих языковых личностей. Для непрофессионалов в литературе биографические записи и дневники «служат способом выражения творческой потребности в объективации примечательных фактов жизни и общественных событий» (Егоров, 2003: 4). Существование текстов литературных биографий, принадлежащих носителям первичных типов речевой культуры, позволяет говорить о биографии не только как о литературном, но и как речевом жанре, не ограниченном исключительно сферой профессионального литературного творчества. Таким образом, антропоцентрический подход к явлениям языка - интерес к «человеку говорящему» и к его речевым произведениям важен в предлагаемом дипломном исследовании.

Отличительными чертами типичной литературной биографии являются возможная документальность содержания, конкретность, способность отразить личное отношение описываемого героя к событиям, к которым он имеет прямое или косвенное отношение. Подобные отличительные черты влияют на выбор языковых средств (например, в текстах литературной биографии может быть использован ряд стилистических приемов, направленных на изображение самого процесса воспоминания и рефлексии героя над событиями, участником которых он являлся (речевые средства, отражающие связь памяти и восприятия, образные параллели, связанные со словами память, воспоминание, жизнь, время, прошлое; подвижная временная точка отсчета; синхронизация изображённого и повествующего субъекта; ассоциативно-хронологический принцип компоновки событий) и, таким образом, влияют и на технику перевода.

Известно, что биографическая литература отражает ценности фундаментального характера - культура, история, нравственность. В этом случае появляется необходимость использования эмоционально-экспрессивной лексики, употребление которой в текстах литературной биографии крайне экспрессивно, практически всегда однозначно, в результате чего в ее состав включаются номинативные единицы (в том числе и фразеологические), которые, будучи языковыми обозначениями выразительности и эмоциональности, воспринимаются как специфическая область лексикона, фиксируемая в словаре. Необходимо отметить, что эмоционально-экспрессивная лексика, реализуясь в тексте, активно взаимодействует с оценочным компонентом, который практически всегда является частью значения эмоционально-экспрессивных слов и регулируется авторскими намерениями.