Закономерности формирования кредитной терминологии с ХI до середины ХIХ в. (на материале русского и немецкого языков)

Расхождения в составе семантических полей кредитной лексики русского и немецкого языков обусловлены, во-первых, разной динамикой развития кредитной сферы (в немецком языке оно было более интенсивным); во-вторых, национальной спецификой кредитных отношений в каждом из социумов, обусловливающей наличие в поле кредитной лексики особых для каждого языка «семантических областей» (в России до ХVII в. в сфере кредитных отношений существовал институт закладничества и закупничества, что обусловило наличие номинаций закупъ, закладникъ, закладные люди, заживание, кабала, кабальщикъ, кабальное, кабала закладная и др.; в Германии активно развивался залоговый кредит, что объясняет многочисленность обозначений его форм: pfandgut, pfandgeld, pfandschatz, pfantlehen, pfandbrief и др. [2; 3; 5; 7; 12].

2. Развитие кредитной лексики в истории русского и немецкого языков ХI - середины ХIХ вв. представляет собой открытый процесс, выходящий за указанные рамки. История кредитных отношений значительно древнее письменной истории рассматриваемых языков, поэтому начало формирования кредитной лексики относится к предшествующим этапам языкового развития (к праславянскому и древневерхненемецкому языкам). В ХI в. в обоих языках уже наличествует исходный генетический пласт прототерминов кредитной сферы (др.-рус.: дългъ (*dъlgъ), заимъ (*zajьmъ), лихва (*lixva); двн.: schulde, lкhen, borg и др.), образующих в каждом из языков деривационную базу, на основе которой складывается каркас формирующейся системы кредитной лексики. Исходные прототермины, будучи результатом семантической деривации, изначально отмечены синкретизмом значений, напр.: заимъ - `взятие в долг', `предоставление ссуды'; `выданная или полученная во временное пользование ссуда', дългъ - взятое или данное взаймы; schult - `долг, который должен быть выплачен должником или истребован кредитором', geld - `долговое требование (со стороны кредитора)'; `долг (со стороны должника)'. Указанный синкретизм значений исходных номинаций сохраняется в семантической структуре их дериватов, что является предпосылкой для последующего уточнения семантики прототерминов, образующих каркас формирующейся терминосистемы. Отношения производности между образующими этот каркас обозначениями выступают основой содержательных и формальных связей кредитной лексики каждого языка на последующих этапах ее формирования [1; 11].

3. В целом кредитная лексика в обоих языках формируется аналогично развитию общего словаря. На всех этапах ее складывания имеет место семантическая деривация (9,7% от общего числа лексем в русском языке и 7,9% - в немецком), так как, будучи частью имущественных отношений в обществе, кредитная деятельность не изолирована от повседневного быта (ст.-рус.: гостинец, взыскание, серебро, запись, платежчикъ; рнвн.: zahler, gelder, glauben, bezahler, rest). Однако ведущую роль в обогащении состава кредитной лексики играет морфологическое словообразование на базе наличных словообразовательных ресурсов (82% от общего числа лексем в русском языке и 80,2% - в немецком). В основе структуры преобладающего числа дериватов лежит глагол, поскольку речь идет об обозначениях специальной деятельности (рус.: заимъ, ростъ, закладъ; должникъ, заимникъ, поручникъ; порука, възыскание, ссужение; нем.: lкhen, glauben, wucher; glдuber; verlоhunge, bezalunge, wucherung, ablцsung). Морфологические дериваты в русском и немецком языках образуют словообразовательные парадигмы и гнёзда номинаций, выражающих смежные понятия кредитной деятельности на каждом из этапов ее развития. Это создает этимологическую «прозрачность» новых прототерминов, обеспечивает их содержательные и формальные связи, поддерживающие единство и целостность семантического поля кредитной лексики как в синхронии, так и в диахронии [1; 9].

Пополнение лексики кредитной сферы готовыми единицами происходит также в ходе процессов лексического заимствования (8,6% от общего числа лексем - в русском и 11,9% - в немецком языке). Для древнерусского языка это единичные грецизмы, в том числе кальки (грамота, трапезник, сребропродавец), а для средневерхненемецкого - немногие латинизмы (pfand, zins). Позже источником иноязычной кредитной лексики становится латынь, пик заимствований из которой для немецкого языка приходится на ХIV-ХVII вв., а для русского - на ХVIII в., но в результате часто появляются одинаковые номинации. Языками-донорами для обоих языков выступали также итальянский (нем.: banc, banchiere, banckerott, credit, Kreditiv, Lombard, procent; рус.: банк, банкир, банкрот, кредит, кредитив, ломбард, процент), реже французский (giro, girant; ажиотер, ажиотаж) языки. Для русского языка посредником в заимствовании иноязычных кредитных обозначений часто является немецкий язык, что тоже обусловливает совпадение номинаций. Иноязычная лексика может заимствоваться в виде словообразовательных гнезд, уже существующих в языке-источнике, что косвенно указывает на продуктивность морфологического терминообразования в сфере кредитных отношений и в других языках. В языках-реципиентах словообразовательные гнезда иноязычных номинаций могут расширяться (лат.: кредит, кредитор + рус.: кредиторка, безкредитство; итал.: bank, Bankier, banquerott + нем.: bankbruch, bankbrecher, bankerotierung). В итоге деривационная база формирующейся кредитной терминологии представлена двумя пластами: общеупотребительными словами и имеющейся в наличии специальной лексикой разной этимологии.

4. Стихийно формирующиеся семантические поля кредитных номинаций в обоих языках на каждом из этапов отмечены сходными характеристиками. Во-первых, это диффузность структуры поля как следствие сохраняющегося на протяжении всего рассматриваемого периода синкретизма семантики многих номинаций, обусловленного исходной связью прагерманских и праславянских протототерминов с бытовыми представлениями и понятиями на ранних этапах развития кредита, а позже - появлением терминированных ЛСВ, нечетко противопоставленных первичным значениям (ст.-рус.: взыскание, залогъ, зарядъ; рнвн: gьlte, leihe), а также сохранением в обоих языках смысловой расплывчатости ряда заимствований (ассигнация, банкир, банк, капитал, кредит; banc, capital, credit, hypothek). Во-вторых, это семантическая избыточность, лексическая и словообразовательная синонимия дублетного характера, обусловленная, прежде всего, непрерывным поиском оптимальных способов номинации новых понятий, что приводит к сосуществованию хронологически или структурно разнородных, но аналогичных по смыслу кредитных обозначений (дължбитъ, дължникъ, дължныи (др.-рус.); закладникъ, закладчикъ, закладные люди (ст.-рус.); заемная память, заемная запись, заемная кабала (ст.-рус.); заимникъ, заимщикъ, заимовзятель (рус.); заимодавец, заимодатель, кредитор, веритель (рус.); glдubiger, glдuber (свн.); lehener, verleiher (рнвн.); pfдnder, pfandinhaber, pfandhalter, pfandherr (рнвн.); hauptgeld, hauptstuhl, hauptstock, hauptstamm, hauptsumme (нвн.); а также, постоянным появлением новых специальных лексем разной этимологии, в свою очередь требующих совершенствования содержательной структуры и формы (ассигнация, вексель / векзель, дов?рие, кредит; rest, leihe, gьlte, Wechsler). Наконец, это существование графико-фонетических вариантов как следствие внешних и внутренних факторов (противоречие между письменной традицией и живой речью; наличие диалектов, отсутствие кодифицированной нормы; развитие фонетического строя) (должник / должникъ / дължьникъ / дълъжьникъ; заем / заим / заём; glauben / gelaub; wuchergьlte / wuchergilte / wuchergult). Эти особенности могут объективно характеризовать прикладную терминологию с длительной историей бытования в любом языке [1; 2; 4; 10].

5. Многовекторный и непрерывный процесс становления ЯСЦ кредитной сферы, несмотря на стихийный характер, ориентирован на оформление потенциальной терминосистемы, так как в обоих языках он включает ряд количественных и качественных изменений, в числе которых:1) утрата неактуальных номинаций (русские номинации процента в натуральной форме: наспъ, наставъ, присопъ; обозначения из сферы ростовщичества, ушедшие с утратой долговых бирок: р?зъ, р?зоимьць, р?зоимство, р?зоимное и др.; немецкие названия «самопоручительства»: selbgelter, selbschulde); 2) детерминологизация номинаций, содержательная структура которых в обоих языках осложнялась экспрессивно-оценочными смыслами (лихва, лихоимец; wucher, wucherei, wuchergeld и др.; 3) устранение семантически нестабильных (зарядъ, дов?рие, рядъ; gьlte /gьlt, glaube), а также семантически избыточных номинаций (свершенокъ, свершки, свершные; платежчикъ, hauptgeld, hauptsumme, hauptstuhl, hauptstamm); 4) расширение терминологии за счет заимствованных терминов (банкъ, банкиръ, вексель, кредитив, Aval, capitalist, Lombard); 5) уточнение, дифференциация существующих обозначений (р?зъ > месячный р?зъ, годовой р?зъ; schuld > geldschuld `денежный долг', zinsschuld `долг по процентам') или создание новых, более точных номинаций. В последнем случае особую роль играет появление специфических для каждого из языков структурных моделей. Для русского языка были продуктивны, особенно в ХIV-ХVII вв., аналитические номинации (бивербы) субстантивно-атрибутивного характера, способные закреплять понятие в ЯСЦ кредитной сферы (закладная грамота, ссудная грамота, поручная грамота) или дифференцировать его (сотная лихва, денежная ссуда). Для немецкого языка аналогичные номинативные и дефинитивные функции выполняют номинации-композиты (pfandgeld, hauptgeld, zinsgeld; zinsschuld). Бивербы русского языка впоследствии часто подвергались субстантивации (закладная, поручная) или универбации (сотница, платежница), поэтому их можно квалифицировать как промежуточный, переходный тип структуры формирующихся терминов. В них смысловая связь с конкретными предметами и представлениями из сферы кредитной деятельности не только сохраняется, но и проецируется на структурный план прототермина. В немецком языке композиты сохраняются как продуктивная модель кредитных номинаций. Если учесть, что в древности некоторые из них тоже имели вид словосочетания (двн.: schultman, pfandherr, schultherr), то можно предположить, что развитие процессов языковой номинации в кредитной сфере в обоих языках идет в направлении языковой компрессии, отвлечения от описания конкретных представлений.

На всем протяжении формирования кредитной лексики ее системная организация неизменно поддерживается деривационными связями, обеспечивающими формально-семантическое объединение номинаций из сферы долговых отношений. Вместе с тем все более отчетливо в поле кредитной лексики проявляются парадигматические связи семантической конверсии (закладъ - выкупъ, заимодавец - заимщикъ, кабальный - кабальщик; glдubiger - glaubnehmer, pfandhalter - pfandschuldner, verleihung - ablцsung), синонимии (zinsung - zinszahlung - reichung; glauben - credit и др.). Однако преобразованию потенциальной терминосистемы в реальную препятствует непрерывное появление в каждом из языков новых кредитных номинаций в ходе семантических, словообразовательных и лексических процессов. Для оформления терминосистемы требуется сознательное упорядочивание ее состава, уточнение семантически нестабильных номинаций и устранение дублетных синонимов и разного рода вариантов [1; 2; 4; 5; 10].

6. Последовательное изучение формирования и развития семантических полей кредитной лексики русского и немецкого языков на разных синхронных срезах позволяет отметить некоторые общие закономерности, характерные для складывания прикладных терминологий, имеющих продолжительную историю бытования. К ним, на наш взгляд, относятся: 1) исконная и непрерывная их связь с общеупотребительной лексикой (дъска, выкуп, прибыток, серебро, платежчик; beza(h)ler, gьlte, glaube, soller), так как долговые отношения изначально были и оставались частью социально-экономических отношений на Руси и в Германии; 2) наличие в зарождающейся терминосистеме кредитной сферы устойчивых формально-семантических связей на каждом синхронном срезе как доминирующего вида системных отношений, что обусловлено формированием кредитной терминологии на основе деривационной базы, включающей как исконные прототермины и их дериваты, так и вновь возникающие специальные номинации разной этимологии (р?зъ - р?за, р?зовникъ, р?зоимьцъ, р?зоимание, р?зоимство, р?зоимное, месячныи р?зъ, третныи р?зъ, годовой р?зъ; wuocher - wuocherung, wuchrer, wucherei, wuchrerin, wucherhandel, wucherhandlung, wucherzins, wuchergьlte, wuchergewinn, wucherhandwerk, wucherkunst); 3) постоянное пополнение состава и развитие разных структурных типов кредитной лексики в связи с необходимостью номинации новых, обусловленных эволюцией кредитного права понятий кредитной сферы, их уточнения или дифференциации (кабала, кабальщикъ, кабальный, кабальное, кабала служилая, кабальная запись, кабальные книги и др.; glauben, glдubiger, glaubenshaltung, glaubnehmer, glaubbrief и др.; 4) расширение производящей базы терминологии за счет заимствований (банк - банкиръ, банкирство, банкосодержатель, банкцетель, банкротъ, банкротство; hypothec - hypothekenschuld, hypothekarischer Glдubiger, Hypothekar-Glдubiger, Hypothekar, Hypothecarius, hypothekarischer Schuldner), одновременно ведущее к образованию интернационального фонда кредитной лексики (авалл, капитал, кредит, ломбард, кредитив, процент; Aval, capital, credit, Kreditiv, Lombard, procent).

Особенности состава семантических полей кредитных номинаций, темпов их складывания, структурных типов номинаций, характера вариантности, объема интернационального фонда обусловлены неравномерностью развития социально-экономических и кредитных отношений, а также характеристиками общеязыковой ситуации в рассматриваемых языках на разных этапах эволюции, в числе которых: 1) изначальное «сквозное», на протяжении ХI-ХVII вв., книжно-славянское воздействие на развитие русского письменного языка в целом и специальной терминологии в частности, обусловливающее наличие графико-фонетических вариантов (заимъ / заемъ / заём, растъ / ростъ) и дублетных номинаций (заимодатель, лихоиматель, лихоим?тель, заимодавецъ, лихоимецъ, лихоимник); 2) значимость для немецкого языка латыни как исконного письменного языка, изначально используемого в процессах специальной номинации (pfant / pfande) и деривации новой лексики (phantguot, phantschaft, phander / phender); 3) конкуренция диалектов, характерная для немецкого языка на протяжении всей донаучной истории кредитной терминологии и обусловливающая как обогащение, так и графико-фонетическую вариантность специальной кредитной лексики: bezalunge / betalinge (снн.); gelove / gelof / love (снн.); 4) языковая политика германского и русского государств. В частности, в средневековой Руси почти полное отсутствие заимствований связано с политикой изоляционизма, но в Петровскую эпоху интенсивные международные языковые контакты обусловили появление таких терминов, как авалл, ажиотер, акцептование, ассигнация, банк, банкир, вексель, капитал, кредит, кредитор, ставших основой не только будущей кредитной терминосистемы русского языка, но и интернационального фонда; в немецком языке интенсивность международных контактов средневековой Германии обусловила более раннее (начиная с XIV в.) заимствование отмеченных терминов, но в последующие века, вследствие пуризма, возведенного в ранг языковой политики, на первый план в языке выходят номинации собственно немецкого происхождения (glдubiger, hauptgeld, wuchergьlte), а иноязычные обозначения образуют интернациональный фонд, функционирующий параллельно с исконно немецкими номинациями аналогичного содержания. Неизменная ориентация на внутриязыковые ресурсы, стремление приспособить их к вновь возникающим понятиям в сфере кредитной деятельности является важной особенностью процессов развития немецкой терминологии [2; 3; 7; 9].

Материалы и результаты исследования могут быть использованы: 1) в научно-исследовательской деятельности при разработке вопросов общей теории становления развивающихся терминосистем; 2) в учебно-методической работе при чтении курсов общего языкознания, лексикологии и истории русского и немецкого языка для филологов, а также русского языка для получающих экономические специальности; в содержании спецкурсов и спецсеминаров по терминоведению; при написании курсовых, дипломных и магистерских работ; 3) в лексикографической практике при составлении терминологических словарей русского и немецкого языков.

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ СОИСКАТЕЛЯ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Статьи в рецензируемых периодических изданиях

1. Приступа, Н. Н. Особенности формирования и функционирования финансово-кредитной терминосистемы в XI-XVII вв. / Н. Н. Приступа // Весн. БГУ. Сер. 4, Філалогія. Журналістыка. Педагогіка. 2013. № 1. С. 27-30.

2. Приступа, Н. Н. Структурно-семантические особенности финансово-кредитной терминосистемы в XII-XVII вв. / Н. Н. Приступа // Весн. Брэсц. ун-та. Сер. 3, Філалогія. Педагогіка. Псіхалогія. 2013. № 1. С. 61-68.

3. Приступа, Н. Н. Прототермины со значением `субъекты кредитной сделки' в истории немецкого языка / Н. Н. Приступа // Вестн. Мозыр. гос. пед. ун-та. 2014. № 2. С. 121-127.

Статьи в сборниках научных трудов

4. Приступа, Н. Н. Способы образования финансово-кредитных прототерминов в русском языке XI-XVII вв. / Н. Н. Приступа // XII Горьковские чтения, посвященные 100-летию Я. А. Чернявской: сб. науч. тр., Брест, 18 марта 2014 г. / Брест. гос. ун-т. ; науч. ред. Т. В. Сенькевич. Брест, 2014. С. 153-157.

Материалы и тезисы научных конференций

5 Приступа, Н. Н. Терминология кредитования в русских памятниках письменности XI-XVII вв. / Н. Н. Приступа // Русская литература и методика ее преподавания в современном поликультурном пространстве: автор - жанр - стиль: сб. материалов междунар. науч.-практ. конф., Брест, 4-5 окт. 2012 г.: в 2 ч. / Брест. гос. ун-т ; редкол.: Т. В. Сенькевич (гл. ред.), О. Б. Переход. Брест, 2012. Ч. 1. С. 166-172.

6. Приступа, Н. Н. Специфика терминов кредитования в русских памятниках письменности XII-XVII вв. / Н. Н. Приступа // Межкультурная коммуникация и профессионально ориентированное обучение иностранным языкам: материалы VI Междунар. науч. конф., посвящ. 91-летию образования Белорус. гос. ун-та, Минск, 30 окт. 2012 г. / Белорус. гос. ун-т ; редкол.: В. Г. Шадурский (пред.) [и др.]. Минск, 2012. С. 72-73.

7. Приступа, Н. Н. Формирование и функционирование базовых понятий терминосистемы кредитования в восточнославянском социокультурном пространстве / Н. Н. Приступа // Язык и межкультурные коммуникации: материалы IV Междунар. науч. конф., Вильнюс - Минск, 15-18 апр. 2013 г. / Белорус. гос. пед. ун-т, Лит. эдукол. ун-т ; редкол.: В. Д. Стариченок [и др.]. Минск, 2013. С. 23-26.

8. Приступа, Н. Н. Прототермины со значением `ссудный процент' в русском языке XI-XVII вв. / Н. Н. Приступа // Русский язык на евразийском пространстве: совместное достояние и новые вызовы: сб. материалов междунар. конф., Одесса, 6-9 июля 2013 г. / Одес. нац. ун-т ; редкол.: И. А. Прихожан (гл. ред.), В. И. Супрун (гл. ред.), М. Ф. Шацкая. Волгоград, 2013. С. 153-159.

9. Приступа, Н. Н. Заимствования в финансово-кредитной сфере немецкого языка / Н. Н. Приступа // Славянские языки: системно-описательный и социокультурный аспекты исследования: сб. нач. тр. VI Междунар. науч.-метод. конф., Брест, 21-22 нояб. 2013 г.: в 2 ч. / Брест. гос. ун-т. ; под общ. ред. О. Б. Переход. Брест, 2014. Ч. 1. С. 210-213.

10. Приступа, Н. Н. Наименования лиц - субъектов кредитных отношений в русском языке XI-XVII вв. / Н. Н. Приступа // Текст как единица филологической интерпретации: сб. ст. IV Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием, Куйбышев, 25 янв. 2014 г. / Новосиб. гос. пед. ун-т ; отв. ред. А. А. Куруленок. Новосибирск, 2014. С. 116-120.

11. Приступа, Н. Н. К вопросу о статусе термина в современной лингвистике [Электронный ресурс] / Н. Н. Приступа // Мир языков: ракурс и перспектива: материалы V Междунар. науч.-практ. конф., Минск, 22 апр. 2014 г.: в 2 т. / Белорус. гос. ун-т ; редкол.: Н. Н. Нижнева (отв. ред.) [и др.]. Минск, 2014. Т. 1. 1 электрон. опт. диск (CD-ROM). Деп. в БГУ 18.06.2014, № 004118062014.

12. Приступа, Н. Н. Специфика становления терминологии сферы кредитной деятельности / Н. Н. Приступа // Русский язык и литература в инонациональном мире: сб. материалов междунар. форума преподавателей рус. яз. и лит. стран СНГ и Европы, Брест, 6-10 окт. 2014 г. / Брест. гос. ун-т, Генер. консульство Рос. Федерации в г. Бресте, Фонд «Русский мир» ; под общ. ред. Т. В. Сенькевич. Брест, 2015. С. 86-92.

13. Приступа, Н. Н. Термин и терминология в отношении к истории языка / Н. Н. Приступа // Царицынские Рождественские чтения: cб. материалов конф. / под ред. В. И. Супруна. Волгоград: Изд-во Поликарпов И. Л., 2015. Вып. 2. С. 133-139.

Прыступа Ніна Мікалаеўна

Заканамернасці фарміравання крэдытнай тэрміналогіі з ХI да сярэдзіны ХIХ ст. (на матэрыяле рускай і нямецкай моў)