Некоторые аспекты поэтики Льва Лосева

Герои стихотворения «Свобода и глаза» - пушкинский «Свободы Сеятель Пустынный» и «Странный Сеятель Очей» из «Одинокого лицедея» Велимира Хлебникова. Текст построен на возрастании комического: первая строка почти в точности воспроизводит начало пушкинской интерпретации притчи о сеятеле (за исключением замены строчных букв на прописные, что превращает цитату в имя собственное) и этим задаёт серьёзный тон. Однако благодаря появлению героя из футуристического текста и помещению его в один контекст с пушкинским героем возникает комический эффект, который усиливается в следующих двух стихах - «зашли однажды в Двор гостиный//купить вина и калачей». Далее сюжет резко обрывается четырёхкратным повторением глагола «забыл», а изначально комическая ситуация приобретает абсурдистский характер. Финальные строки таковы: Мораль не худо бы напомнить// для всех, желающих наполнить// себя Вином и Калачом:// Алцхеймер знает что почем!.. С формальной точки зрения мораль есть, однако суть её столь алогична и недидактична, что традиционное предназначение басни - поучать - нивелируется. Желание отменить дидактизм в басне может быть обусловлено, среди прочего, возросшим интересом к этому жанру в советской литературе, особенно в эпоху «борьбы с космополитизмом» (вспомним, например, басни Сергея Михалкова и знаменитое «А сало русское едят!»).

Две лосевские басни носят абсолютно пародийный характер, а канонические жанровые элементы переосмысляются в отчётливо комическом ключе. Однако если в первой басне при видимом отсутствии морали дидактическая подоплёка всё же прослеживается, то во второй басне присутствующая мораль за счёт парадоксальности и неожиданности перечёркивает саму себя.



3.2 Неканонический лирический жанр: «Последний романс»

На «жанровой клавиатуре» Лосева читатель найдёт и «неканонические» романсы: это два стихотворения под названием «Слова для романса "Слова"», стихотворение «Как в романсе» (531), а также «Последний романс» (19), о котором и пойдёт речь ниже.

Юзу Алешковскому Не слышно шуму городского, В заневских башнях тишина! Ф. Глинка Над невской башней тишина. Она опять позолотела. Вот едет женщина одна. Она опять подзалетела.

Все отражает лунный лик, воспетый сонмищем поэтов, - не только часового штык, но много колющих предметов. Блеснет Адмиралтейства шприц, и местная анестезия вмиг проморозит до границ то место, где была Россия. Окоченение к лицу не только в чреве недоноску, но и его недоотцу, с утра упившемуся в доску. Подходит недорождество, мертво от недостатка елок. В стране пустых небес и полок уж не родится ничего. Мелькает мертвый Летний сад. Вот едет женщина назад. Ее искусаны уста. И башня невская пуста.

1982 г.

Стихотворение Льва Лосева» «Последний романс» входит в книгу «Чудесный десант», сборник «Памяти водки». Заголовочный комплекс, скорее всего, связан со стихотворением Иосифа Бродского «Рождественский романс»: оно тоже посвящено поэту и другу автора (в случае с Бродским - Евгению Рейну, в случае с Лосевым - Юзу Алешковскому). Возможно, посвящение обусловлено тем, что стихотворение тематически перекликается с повестью Алешковского «Синенький скромный платочек». Лев Лосев в главе «Меандра» «Юз!», размышляя об этом произведении, пишет: Вся жизнь Иова-Вдовушкина - цепь мучительных потерь. Он теряет родителей, друга, ногу, имя, жену, нерожденного ребенка, возлюбленную, собаку, свободу, зрение, голос. «Последний романс», безусловно, связан с мотивом потери: это потеря ребёнка, любви, тепла, чуда, это в некотором роде и потеря голоса, звука - «Над невской башней тишина». Можно допустить, что посвящение Юзу Алешковскому связано и с важной ролью эротического подтекста как в «Последнем романсе», так и в творчестве Алешковского: «Карнавализация, оппозиция верх-низ, веселая бахтинщина 60-х годов идёт в дело, когда критики берутся за Юза». Описывая совместную прогулку с Алешковским и В.В. Герасимовым, Лосев вспоминает, как на протяжении всего пути Алешковский увлеченно искал в окружающей их природе фаллические символы: сучок на асфальте, прутик, сосновую шишку, одуванчик и другие. В «Последнем романсе» эротическая символика занимает значительное место: женщина, делающая аборт, и её матка - это и застывший Петербург, и замороженная Россия, которая также лишается рождения под местной анестезией. Пространство наполнено обилием фаллических символов: «часового штык», «много колющих предметов», «Адмиралтейства шприц». Образ России, требующей обновления, связан с известным двустишием Алешковского Пора, пора, е… мать//Умом Россию понимать, которое потом, по словам Лосева, цитировали и как фольклорную частушку, и как «гарик» Губермана. Перечисленные тематические переклички с творчеством Юза Алешковского могут служить объяснением посвящения ему этого стихотворения.

«Последний романс» словно подводит итоги «Рождественскому романсу» и всем другим «рождественским стихотворениям» Иосифа Бродского. Как и в стихах Бродского, в «Последнем романсе» происходит движение, но если в «Рождественском романсе» движение постепенно охватывает всё вокруг и достигает своей кульминации в финале, затрагивая и саму жизнь - «Как будто жизнь качнётся вправо, качнувшись влево», - то здесь, в «Последнем романсе», движется только женщина, причём она не «плывёт в тоске необъяснимой», сливаясь с непрекращающимся перемещением всего, а едет «из пункта А в пункт Б» и обратно. Вместе с ней мелькает Летний сад, но ему даётся эпитет мёртвый, и мелькает он лишь в глазах женщины или в глазах лирического субъекта, который за этой женщиной наблюдает.

В качестве эпиграфа взяты строки из стихотворения Фёдора Глинки «Узник» (Не слышно шуму городского,//В заневских башнях тишина), которое впоследствии стало популярной песней. Неточную цитату из песни использует А.А. Блок в поэме «Двенадцать» (Не слышно шуму городского//Над невской башней тишина), с которой и начинает стихотворение Лосев. Важно, что и стихотворение Глинки, и поэма «Двенадцать» связаны с романсовой культурой: первое стало романсом постфактум, а второе во многом строится на синтезе низовых и городских жанров, в том числе на жестоком и на городском романсах.

Помимо жанровой природы этих двух текстов, особенно значимым оказывается тот факт, что оба они посвящены двум главным событиям революционного характера в истории России - восстанию декабристов 14 декабря 1825-го г. и Октябрьской революции 1917-го года. Вкрапление «чужих слов» в «Последний романс», конечно же, неслучайно: исторический бэкграунд, выстраивающийся после прочтения эпиграфа и первой строки, представляет собой резкий контраст с тотальной тишиной Петербурга, России и пустоты на месте их исчезновения. Возрастающий гул, о котором писал Блок в «Народе и интеллигенции» и «Интеллигенции и революции» и который превращается в городскую полифонию голосов в поэме «Двенадцать», здесь сходит на нет - вместе с надеждами на новую историю и другую жизнь. История подменяется пустотой, другая жизнь - смертью. Перед читателем возникает застывший советский контекст (Край суровый тишиной объят), из которого не видно никакого выхода.

В первой строфе даётся исходная ситуация: мимо опять позолотевшей Невской башни едет опять подзалетевшая женщина. Наречие «опять» свидетельствует о неоднократности действия, о что, конечно, существенно снижает ценность обновления облика башни и беременности (здесь снижение происходит и на лексическом уровне: автор использует стилистически сниженный глагол «залететь»). Строки Всё отражает лунный лик, воспетый сонмищем поэтов отсылают к многочисленным упоминаниям образа луны в литературе. Возможно, отражение луны во всём окружающем дано в противовес отсутствию «лунного лика» у Пушкина в романе «Евгений Онегин»: И вод веселое стекло/Не отражает лик Дианы. В этих строках есть реминисценция из стихотворения Анны Ахматовой «Немного географии»: Показался мне город этот//Этой полночью голубой,//Он, воспетый первым поэтом,//Нами, грешными, - и тобой. Оно обращено к Осипу Мандельштаму, у которого, в свою очередь, были одни из самых известных строк о луне: Нет, не луна, а светлый циферблат Сияет мне…. В то же время, в этой строфе есть и реминисценция и из «Узника» Ф. Глинки: И на штыке у часового горит полночная луна, ср. у Лосева: Все отражает лунный лик,//воспетый сонмищем поэтов, - //не только часового штык,//но много колющих предметов.

Среди «колющих предметов» особое место занимает «адмиралтейский шприц», «анестезирующий город». И с образом «адмиралтейской иглы», и с мотивом анестезии неба в поэзии и в прозе Лосева связано многое. Об истории образа адмиралтейской иглы писал Роман Давидович Тименчик в статье «Адмиралтейская игла». 54-й стих пушкинской поэмы разошёлся на цитаты больше всех остальных: обаяние этого стиха автор статьи видит в ощущении «заострения» в ритмическом плане, что соответствует его лексической теме. Фонетически лосевский «шприц» похож на «шпиц адмиралтейства» - например, в стихотворении того же Фёдора Глинки «Моё занятие»: «Адмиралтейский шпиц горит, как свечка»; или у Сергея Городецкого в «Петроградских видениях»: Последний луч вверху, средь птиц,//Корабликом своим откинул//Адмиралтейства славный шпиц. Интересно, что у Виктора Кривулина в стихотворении «Империя перед занавесом» появляется именно «адмиралтейский шприц»: адмиралтейский шприц//нащупывает вену голубую//позвякивая…//вот оно://вошла//забвеньем напоённая игла//под кожу скальную, тугую, однако неясно, попадались ли на глаза Лосеву эти строки.

И хотя в данном стихотворении акцент сделан всё же на медицинской функции иглы - делать анестезию - нельзя не упомянуть о связи её с эротической темой, например, в «Соло на ундервуде» С. Довлатова: Адмиралтейская игла//Сегодня, дети, без чехла!. Рассмотренные возможные претексты только отчасти показывают многообразие вариантов интерпретации адмиралтейской иглы в этом стихотворении. Этот образ появляется и в других стихах Лосева, причём в совершенно разных ипостасях. Например, в стихотворении «Вальс фактория» (41) образ не снижен, а корабль на острие сравнивается с бабочкой: Как бабочка, шпилем проколот тот клипер. Или в стихотворении «Се возвращается блудливый сукин сын» (181), где автор играет с мотивом «адмиралтейской иглы». В качестве эпиграфа он берет отрывок из словаря символов об особенностях быта примитивных народов, у которых «кораблик помещается на верхушке шеста», потом вспоминает схоластический вопрос о количестве ангелов на острие иглы, трансформирует образ «адмиралтейской иглы» до иглы патефона, которая из пластинки северных небес//пила мелодию. Образ развивается дальше: «фрегатик золотой», только что пришвартованный к иголке, оказывается тем самым «острием иглы», на котором сидят ангелы - «дети», «пираты», совершающие «выход за пределы бытия» (возвращение к тезису, данному в эпиграфе»). Тем самым, все четыре ипостаси иглы сливаются в тексте воедино, перетекая одна в другу. Адмиралтейская игла как часть шприца появляется в стихотворении «Квартира»: Мне приснилась квартира окном на дворец и Неву, //на иглу золотую, что присниться могла б наркоману (560). Анестезия же, которая может производиться адмиралтейской иглой, упоминается в эссе «Путеводитель по переименованному городу» И. Бродского: И всегда вдали золотая игла адмиралтейского шпиля, как перевернутый луч, пытается анестезировать содержимое облаков. В письме Иосифу Бродскому Лосев писал: Продолжается какая-то душевная анестезия, начавшаяся у таможенного барьера в Ленинграде. А в уже разобранном стихотворении «Фигуры Петербурга» Анастасия Филипповна превращается в «Милую идиотку, Анестезию Всхлиповну (52).

К слову, мотивы телесности, человеческой физиологии города у Лосева встречаются довольно часто: например, в стихотворении памяти Сергея Кулле «Смерть» рост города сравнивается со злокачественной опухолью при онкологии: «Онкологический городок//напухает новыми корпусами,//недоброкачественно возводимыми //методом народной стройки»; позже в тексте появляются «злокачественный песок», этюд Метастазио и пр.

Строки Вмиг проморозит до границ// То место, где была Россия могут напомнить о стихотворении Осипа Мандельштама «Декабрист», в котором говорится о последствиях восстания на Сенатской площади и о том, как, по слову М.Л. Гаспарова, дополняющего интерпретацию «Декабриста» Ст. Бройда и во многом с ней полемизирующего, «декабрьский замысел обернулся честолюбивым сном, неугодной небесам жертвой». Немаловажно, что «Декабрист» написан в 1917 году, и события 1825 года оказываются связанными с Октябрьской революцией: «В центре лирического повествования “Декабриста” стоит ключевое событие первой трети XIX века, восстание декабристов, проецируемое автором на актуальные ему исторические события». Как и в «Последнем романсе», в «Декабристе» холод («постепенно холодея») ведёт к полному забвению, к реке Лете. Мотив замерзания связывает эти тексты и с советом К.Н Леонтьева «…подморозить хоть немного Россию, чтобы она не "гнила"», какой бы смысл эта фраза в себе ни заключала.

Следующий образ, который требует комментария - «недоносок в чреве». С.Г. Бочаров в статье «О бессмысленная вечность! От недоноска к идиоту» обращает внимание на связь стихотворения Боратынского «Недоносок» с романом Достоевского «Идиот». В свою очередь, образ недоноска у Баратынского уводит к гомункулу из «Фауста» Гёте. Тесная связь первоначальной редакции стихотворения Н. Заболоцкого «Белая ночь» с «Недоноском» Боратынского рассмотрена в статье М.М. Гельфонд «Боратынский в прочтении Заболоцкого: поэтика элегии и гротеска». Если, по словам автора, герой Баратынского - «"ничтожный дух", главный признак которого - невозможность воплощения, промежуточность бытия», то недоносок Заболоцкого «грубо зрим и телесен». Недоносок Лосева впитывает в себя свойства героев Баратынского и Заболоцкого, приобретая телесность недоноска из «Белой ночи» Заболоцкого, и в то же время оставаясь одинаково чуждым небесному и земному мирам, как это происходит у Боратынского: в недорождество он всё-таки не рождается ни на земле, ни на небе, и так и исчезает, не появившись и не обретя вечность. Образ недоносока появляется в одноименном стихотворении Е.Л. Кропивницкого, с которым лексически может быть связан «Последний романс»: у Кропивницкого столяр «готовит гроб из досок», а у Лосева отец с утра упился «в доску», приставка недо- после употребления слова «недоносок» начинает прикрепляться и к другим словам: у Кропивницкого это «недоуменье», а у Лосева - «недоотец», «недорождество», «недостаток».

Вполне возможно, внутренняя форма слова недорождество в стихотворении отсылает к трём возможным источникам: во-первых, приставка недо- после появления недоноска присоединяется к другим словам, в том числе к слову рождество; во-вторых, недорождество если не образовано, то хотя бы хранит в себе память о слове недородок, которое на языке XVIII в. означало «урод». В-третьих, особенно значим ещё один смысл слова «недорождество» - это праздник Новый Год, пришедший в советскую эпоху на смену Рождества Христова. Это тот самый «Твой Новый год» из «Рождественского романса» Иосифа Бродского, который хоть и оставляет надежду на чудо, но лишь самую незначительную. Именно по причине замены подлинного праздника на мнимый в «Последнем романсе» вместо рождения младенца совершается аборт недоноска.

К концу стихотворения усиливается единство физиологического и духовного: в «стране пустых небес и полок» дефицит товаров неразрывно связан с отсутствием высоких материй. Тотальная тишина превращается в тотальную пустоту: если в начале стихотворения «над Невской башней [лишь] тишина», то в финале - пустота. Пустота становится и физиологичной (женщина делает аборт, и внутри неё образуется пустота), и духовной - недорождение телесное проецируется на историю страны, превращаясь в недорождество, а по совместительству - в уже упомянутый Новый Год.

Мотивы мертвенности и пустоты часто связаны в поэзии Лосева именно с Петербургом, с той «сверхнасыщенной реальностью», о которой говорил В.Н. Топоров: «Я обезвременен, я пуст, я слышу оболочки хруст» (58), «и только пресловутый невский ветер казался мне тогда одушевленным» (31).

Итак, стихотворение представляет собой антиностальгический вариант лирики: оно раскрывает образ родных автору города и страны как место всеобъемлющей тишины и пустоты. Благодаря комментированию отдельных фрагментов вокруг и внутри стихотворения устанавливаются связи с традициями русской литературы и литературоведения. Так, например, достраивается структура петербургского текста, миф о пустоте вымершего города, восполняющий, по словам Ю.М. Лотмана, «семиотическую пустоту», вызванную отсутствием истории. Цитирование стихов Фёдора Глинки, А.А. Блока, аллюзии на Мандельштама и Константина Леонтьева достраивают исторический контекст стихотворения, в поле которого теперь попадает не только эпоха дефицита, но и восстание декабристов, революция, правление Александра II и другое. Более того, «Последний романс» словно отменяет «Рождественский романс» Бродского, а с ним и остальные рождественские стихи поэта, которые всегда обращены к ожиданию чуда: в этом стихотворении ни рождества, ни рождения не происходит. Женщина не просто бесплодна, она сознательно убивает в себе новую жизнь, создавая пустоту внутри и вокруг себя. Можно сказать, что весь текст вырастает из ощущения тотальной пустоты - человека, города и всей страны (вмиг проморозит до границ то место, где была Россия).

Жанровый заголовок отсылает как минимум к трём романсам - к «Рождественскому романсу» Бродского, к «Узнику» Фёдора Глинки и к блоковской переработке этого романса в поэме «Двенадцать». Вместе с тем, романс Лосева становится итогом для всех романсов и перечеркивает как ожидание коренных перемен в устройстве страны, так и ожидание чуда в канун праздника - недаром он назван «последним».

3.3 Жанры внелитературные

Не будем пренебрегать понятием `homo ludens' и заметим, что Лосеву не чужда была игра не только с жанрами каноническими и неканоническими, но и с жанрами, существующими вне сферы художественной литературы. Из множества примеров назову вальс, натюрморт, диссертацию, инструкцию, автопортрет, рапорт, челобитную, лекцию и поставлю многоточие, ибо список можно продолжить. Ясно, что исследование трансформации жанрового канона здесь невозможно по той простой причине, что он попросту не сложился внутри поэтической области. Однако осмыслить преломление жанровых элементов на границе между литературой и нелитературой - вот посильная задача для настоящей главы.

В статье «Советский быт в поэзии Льва Лосева» М.Г. Павловец пишет: «Известно пристрастие Льва Лосева и к словесному живописанию, и живописи как виду искусства: это могло бы стать темой отдельного исследования, мы же отметим обилие у поэта произведений с «жанровыми» заголовками («Натюрморт с фамилиями» [143], «Городской пейзаж» [186], «Автопортрет с растением» [260]), текстов экфрастического характера («За голландские гульдены-деньги…» [387], «Истолкование Целкова» [90], «Дверь (Фото Марианны Волковой») [485], «Инструкция рисовальщику гербов» [121]) или жанровых стилизаций стихотворной подписи к картине (циклы «Подписи к виденным в детстве картинкам» [74-78] и «Поздравления друзьям на 2000-й год» [473-482]). Бытовые зарисовки, как и экфрасисы Льва Лосева - проявление общей установки его творчества на «объективность», «изобразительность», а не «экспрессивность», «музыкальность»: даже звуками поэт более живописует, чем придает музыкальную экспрессию своим стихам».

Помимо соприкосновения с визуальным искусством, в арсенале Лосева можно отыскать всё-таки и музыкальные жанровые отголоски - правда, в гораздо меньшем количестве. Так, на одном развороте собрания стихов в изд. И. Лимбаха можно найти сразу два вальса - «Памяти Литвы» (40) и «Вальс "Фактория"» (41). Оба они, как и положено, написаны трёхсложным размером: первое - четырёхстопным дактилем с чередованием трёхстопного, второе - трёхстопным амфибрахием. Примечательно, что в вальсе «Памяти Литвы» нет рефлексии над самим танцем или музыкой, в отличие от второго стихотворения и от большинства примеров из русской поэзии с жанровым заголовком или подзаголовком «вальс» (например, «Вальс» Д.В. Давыдова, В.Г. Бенедиктова, М. Лохвицкой, И.А. Бунина и других). В «Вальсе "Фактория"» тема вальса всё же раскрыта: Он так непростительно молод,// вальсирует, глушит клико - речь идёт о ещё молодом гардемарине, не адмирале И.Ф. Крузенштерне. Тем не менее, вальс всё-таки - довольно распространенный в русской поэзии жанр, заимствованный из других видов искусств.

Ещё один музыкальный жанр - ноктюрн. Именно такой жанровый подзаголовок следует после названия стихотворения «Из радиоперехватов» (190). Жанровообразующим становится время действия стихотворения - переход от ночи к рассвету, традиционное время суток для исполнения ноктюрна, будь то часть католической службы или уже нерелигиозное камерное произведение, традиционно исполняемое ночью на открытом воздухе. Музыка в этом тексте складывается из реплик, перехваченных по радиосвязи:

То не воют в Чернигове трубы то не топот в Путивле копыт, то не свозят под Киев трупы, то не Ярославна вопит,

то не тараканы-мутанты вползают в Тмутаракань, то прут по бетонке танки. Куда вы в такую рань?

Речь идёт об аварии на Чернобыльской АЭС, к описанию которой подключаются реминисценции из «Слова о полку Игореве» и «Страшной мести» (Повторяю: редкая птица долетит до середины Днепра).

Гораздо реже можно встретить обыгрывание академических жанров, будь то письменный («Ткань (докторская диссертация)» (97)) или устный («Лекция» (495)). Сказывается одновременность сразу трёх серьёзных и взаимосвязанных занятий в жизни Лосева - преподавание, филология и поэзия. Стихотворение «Ткань», названием и первой строкой напоминающее об этимологической связи слов «текст» и «ткать», пародирует структуру докторской диссертации, причём как формальные элементы (например, ссылочно-сносочный аппарат), так и содержательную часть (например, рефлексии над выбором методологии). «Лекция» же представляет собой полифонию студенческих голосов, рассуждающих о том, кто виноват в смерти Анны Карениной. От поминания легендарного чайника Джеймса Ватта, который якобы подтолкнул изобретателя к идее паровой машины двойного действия, и тем самым заведомо ставшего виновником гибели героини, рассуждение затрагивает многие ключевые моменты сюжета романа, функцию эпиграфа («На то, знать, воля Азвоздама»), а в последней строке снова возвращается к мысли о чайнике («(Но чайник тоже виноват)», что, несомненно, усиливает комический эффект, вкупе с выражением «перееханная дама» и с наивными поисками однозначного виновника трагических событий.

Есть у Лосева и эксперименты с жанрами делового штиля - один допетровский («Челобитная» (108)), другой послепетровский («Рапорт» (557)). «Челобитная» начинается, как и положено, с «биения челом»: О том, Государь, я смиренно прошу:// вели затопить мне по-белому баню… Вкрапление архаизмов в тексты Лосева и игра с церковнославянской лексикой привычны, равно как и включение в поэзию примечаний. «Рапорт» воспроизводит сухой деловой стиль:

В этом году мне исполнится 70 лет.

Принимайте по списку:

пистолет,

партбилет,

портупею

и пару золотых эполет.

Прожитая жизнь сравнивается с нестройным маршем, а дробь на поле боя - с анапестом, то есть со стихами. Несмотря на ту же стилистическую строгость финала, концовка отчётливо лирична:

остальные шагают неумело, не в ногу

и вообще не туда.

Фраза «вообще не туда» выводит текст за пределы заданной ситуации и становится скорее заключением о жизни в целом. Нарочито деловое и историческое оборачивается лирическим, а конкретное - всеобщим.

***

Метафора клавиатуры заимствована в этой главе не просто так: она подразумевает игру, отличающуюся безупречной техникой - ровно это можно сказать об игре с жанровыми канонами или с созданием канонов несуществующих в поэзии Льва Лосева. Столь знаменательное жанровое разнообразие обусловлено сразу многими факторами: это и долгая и плодотворная дружба с поэтами «Филологической школы», которые отличались склонностью к экспериментам в области формы, и профессиональное занятие филологией, и преподавание русской литературы американским студентам, и постоянная рефлексия над поэзией Иосифа Бродского, которая тоже показательна многообразием жанровой палитры (так, можно предположить, что «Открытка из Новой Англии» - контаминация заглавий двух стихотворений Бродского: «Открытка из города К» и «Новая Англия»), etc.

Элементы канонических жанров ожидаемо помещаются в современный Лосеву контекст, а внелитературные жанры ожидаемо конструируются на поэтической почве. Что касается «Последнего романса», то истоки его жанровой природы нужно искать скорее в интертекстуальности, нежели в самой форме стихотворения. В общем и целом, кажется, выбор жанра для Лосева зачастую становится определяющим фактором для содержания и «отправной точкой» для написания стихотворения, а далеко не бессознательно или спонтанно возникшей совокупностью признаков.



ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, в центре настоящей работы оказались следующие аспекты поэтики Льва Лосева: во-первых, одна из категорий автора лирического текста - в данном случае «лирический персонаж»; во-вторых, склонность к прозаизации поэзии; в-третьих, «жанровая клавиатура» поэта.

Первая глава, «Лирический персонаж в поэзии Льва Лосева: образ, имя, зеркало», помимо теоретического обоснования предложенного термина и его описания на примере творчества Лосева, была посвящена также проблеме варьирования различных имён (или самономинации) и мотиву отражения себя в зеркале, отчасти связанному с вниманием Лосева к зеркалу как к «семиотическому объекту». Увенчало первую главу «пристальное чтение» стихотворения «Один день Льва Владимировича», в котором как раз и переплетаются три темы - образ, имя и зеркало. Лирический персонаж Льва Лосева, одновременно в высокой степени похожий и непохожий на автора реального, на протяжении почти всего творчества ищет свою «подлинную сущность» - отсюда вечный поиск верного имени («Вы Лосев? Нет, скорее Лифшиц»), отсюда и поиск настоящего отражения в зеркале.

От «эпического» стихотворения «Один день Льва Владимировича» показалось логичным продолжить рассуждение о тяге Лосева к прозаизации поэзии. Вторая глава, «О стихах и о романах, о лирике и прочих пустяках», раскрывает эту проблему с двух ракурсов: с точки зрения продолжения традиции нарративной лирики (на примере одного стихотворения - «Норковый ручей») и с точки зрения тематической - выстраивания поэтических текстов вокруг сюжетов, героев или топосов «большой прозы» второй половины XIX века. Здесь можно оставить снова довольно размытую, но, как кажется, небезосновательную мысль: весь корпус стихов Лосева замещает большой автобиографический роман, в котором жизнь главного героя переплетена с героями русской литературы - как реально существовавшими, так и выдуманными.

Желание «эпического охвата» затронуло и жанровый вопрос: третья глава, «"Жанровая клавиатура" Льва Лосева», наглядно демонстрирует установку Лосева на обыгрывание как можно большего количества жанровых традиций и на их переосмысление. Глава делится на три параграфа: в первом исследуются канонические лирические жанры (ода, идиллия и басня), во второй - неканонический лирический жанр романс (на примере стихотворения «Последний романс»), в третьей - жанры внелитературные, привнесенные в лирику из смежных с литературой областей и из разных исторических эпох (рапорт, челобитная, лекция, диссертация, вальс, ноктюрн и др.) Лосеву, безусловно, не чужды были игра с классической традицией и пародирование устойчивых элементов из текстов иных, нелитературных сфер.

Если попытаться суммировать наблюдения настоящей работы, можно отметить, что, помимо давно названных черт поэтики Лосева, таких как интертекстуальность, восприятие мира сквозь призму филологии, игровой характер, ироничность по отношению к себе самому, есть ещё одна важная черта - его тяга к эпической стороне литературы, к прозаизации лирики. Эта особенность определяет многое: и образ автора в стихотворениях, для которого было предложено понятие «лирический персонаж», и автобиографичность большинства текстов, и нарративную природу многих стихов, и обращение к темам большой русской прозы второй половины XIX века, и эпическое желание охвата множества традиций вкупе с желанием побывать в разных жанрах, и использование формата A4, и другое.

Исследований, посвященных творчеству замечательного поэта Льва Лосева, пока не так много. И да не сочтут глубокоуважаемые читатели сие за нескромность, но смею надеяться, что настоящая работа станет толчком для дальнейших научных размышлений о поэте и кифареде Льве Лосеве.



БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Айзенберг, М.Н. Два письма Лосева. «Звезда», № 6, 2014 [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/zvezda/2014/6/aiz.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 11.03.2017)

2. Алагрек. Интервью Ирины Чайковской с Львом Лосевым [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/nj/2008/250/ala14.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 11.03.2017).

3. Арьев А. «Table-Talk»: Лосев и Блок [Текст] / А. Арьев // Звезда. - 2012. - № 12. - С. 184-191.

4. Бельская, Л.Л. «Пробавляюсь языком родным» [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/nj/2015/280/20b.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 05.02.2018).

5. Быков, Д.Л. Вокруг отсутствия [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2001/8/losev.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 27.12.2016).

6. Гандлевский, С.М. Заметки о Льве Лосеве. «Знамя», № 5, 2011. [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/znamia/2011/5/ga11.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 05.02.2018).

7. Гандлевский, С. М. Нежестокий талант [Текст] / С.М. Гандлевский // Лев Лосев "Стихи". СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2012. С. 9-12

8. Гандлевский, С.М. Шум словаря [Текст] / С.М. Гандлевский // СПб.: Пушкинский фонд, 1998. С. 36-38.

9. Давыдов, Д. Ненарочитый поэт [Текст] / Д. Давыдов // Новое литературное обозрение. - 2009. - №5 (99). - С. 173-176

10. Догалаков, А. «Был бы я маг-семиотик...»: Лев Лосев как зеркало русской поэтической лингводицеи [Электронный ресурс] URL:http://adogalakov.narod.ru/trudy/V_I_Dogalakova/staty/losev_mag.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 07.12.2014).

11. Ефимов, И. Больше чем единица. Четыре лица Льва Лосева. «Звезда», № 1, 2012. [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/zvezda/2012/1/ef17.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 07.12.2014).

12. Жолковский, А.К. «Пушкинские места» Льва Лосева и их окрестности [Текст] / А.К. Жолковский // Звезда, 2008. С. 215-228

13. Зубова Л.В. Лев Лосев: филологическая оптика [Текст] / Л.В. Зубова // Языки современной поэзии. М.: Новое литературное обозрение, 2010. С. 8-49.

14. Колкер Ю., Лосев Л. Переписка 1985-88 [Электронный ресурс] URL: http://yuri-kolker.com/selected/Losev.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 11.03.2017)

15. Конаков Алексей. Два этюда (Памяти Льва Лосева). Новый мир. 2014. №4. [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2014/4/12k.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 07.03.2016).

16. Конаков Алексей. Чтение медленное и не очень [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/znamia/2013/12/12k.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 07.03.2016).

17. Кривонос, В.Ш.. Проблема смысловой границы в анекдоте (Лев Лосев, Гоголь и история о бедном чиновнике) [Текст] /В.Ш. Кривонос // (Литературоведческий сборник. Вып. 37-38. Так как же сделана «Шинель» Н.В. Гоголя? Донецк, 2009. С. 172-188).

18. Лифшиц / Лосев / Loseff: Сборник памяти Льва Владимировича Лосева/ Под редакцией Михаила Гронаса и Барри Шерра. -?М.: Новое литературное обозрение, 2017.?-?432 с.: ил.

19. Медведева, Н. Стихотворение Льва Лосева «Ткань (докторская диссертация)» как интертекст [Электронный ресурс] URL: http://philolog.pspu.ru/module/magazine/do/mpub_23_489 (Режим доступа: свободный, дата обращения: 07.05.2018).

20. Мелёхина, Н. Шутки о вечном [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/znamia/2013/9/22m.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 28.12.2016).

21. Павловец, М. Г. Творческая рецепция футуристического наследия в поэзии Льва Лосева [Текст] / МГ. Павловец // Ярославский педагогический вестник. 2014. Т. 1. № 1. С. 145-149.

22. Павловец, М.Г. «Пустотные» тексты» и рефлексия «пустотности» в поэзии Льва Лосева [Текст] / М.Г. Павловец // Стих. Проза. Поэтика. Сборник статей в честь Ю.Б. Орлицкого. New York: Ailuros Publishing 2012; С.258-264.

23. Павловец, М.Г. Советский быт в поэзии Льва Лосева [Текст] / М.Г. Павловец // Поэтика быта. Российская литература XVIII-XXI вв. Мюнхен: Herbert Utz Verlag, 2014. С. 299-306

24. Павловец, М.Г. Функции ссылочно-сносочного аппарата в поэзии Льва Лосева [Текст] / М.Г. Павловец // Folia Litteraria Rossica.2012. №5. С. 142-148

25. Панн, Л. Новые сведения о Левлосеве [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1997/1/rezob01.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 23.02.2016).

26. Погорелая, Е.А. Диалоги с говорящим попугаем (о поэзии Льва Лосева). Арион. 2010. №4 [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/arion/2010/4/po19.html html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 23.02.2016).

27. Скворцов, А.Э. Трагедия под маской иронии. Лев Лосев [Текст] / А.Э. Скворцов // Вопросы литературы. 2009. № 5 С. 265-273

28. Соколов, К.С. "Ну, вы даете, братаны!". Парафразы "Братьев Карамазовых" в поэзии Льва Лосева [Текст] / К.С. Соколов // Поэзия мысли: к 80-летию профессора Инны Львовны Альми: сборник научных статей. Владимир: Транзит-ИКС, 2013. С. 161-167

29. Шубинский, В.И. Парадоксы книжника [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2011/10/sh17.html (Режим доступа: свободеый, дата обращения: 23.02.2016).

30. Gerald S. Smith. (1988). Flight of the Angels: The Poetry of Lev Loseff. [Electronic version]. Slavic Review, Vol. 47, No. 1, pp. 76-88

31. Аверинцев, С.С. Поэтика ранневизантийской литературы [Текст] / С.С. Аверинцев // - СПб.: Азбука-классика, 2004. С. 480с.

32. А. С., Р. Ш. [Шор Р.] Басня // Литературная энциклопедия: В 11 т. - [М.], 1929-1939. Т. 1. - [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1930. - Стб. 359-364.

33. Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет [Текст] / М. М. Бахтин // - М.: Худож. лит., 1975. - 502 с.

34. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества [Текст] / М. М. Бахтин // Сост. С. Г. Бочаров; Текст подгот. Г. С. Бернштейн и Л. В. Дерюгина; Примеч. С. С. Аверинцева и С. Г. Бочарова. - М.: Искусство, 1979. - 423 с. - (Из истории советской эстетики и теории искусства).

35. Бочаров, С.Г. Филологические сюжеты [Текст] /С.Г. Бочаров // - М.: Языки славянских культур, 2007. 656 с.

36. Бройтман, С.Н. Лирический субъект [Текст] /С.Н. Бройтман //Л. В. Чернец, В. Е. Хализев, С.Н. Бройтман и др. // Введение в литературоведение. - М.: Издательство Высшая школа, 1999. - С. 141-153.

37. Виноградов, В. В. О теории художественной речи: Учеб. пособие для филол. специальностей ун-тов и пед. ин- тов. [Текст] / В.В. Виноградов // - М.: Высшая школа, 1971. - 240 с.

38. Гаспаров, М.Л. Избранные статьи / М.Л. Гаспаров // - М.: Новое литературное обозрение, 1995. - 478с. - (Научная библиотека. Науч. прилож. Вып. 2). - Библиогр.: с. 472-477. - ISBN 5-86793-003-3.

39. Гаспаров, М.Л. Русские стихи 1890-х-1925-го годов в комментариях. // [Электронный ресурс] URL: http://philologos.narod.ru/mlgaspar/gasp_rverse.htm (Режим доступа: свободный, дата обращения: 29.03.2018).

40. Гельфонд, М.М. Боратынский в прочтении Заболоцкого: поэтика элегии и гротеска [Текст] / М.М. Гельфонд // Новый филологический вестник. 2009. №2

41. Гинзбург, Л.Я. О лирике. [Текст] / Л.Я. Гинзбург // - М.: Интрада, 1997. 407 с

42. Квятковский А. П. Поэтический словарь / Науч. ред. И. Роднянская. - М.: Сов. Энцикл., 1966. - 376 с.

43. Киршбаум, Г. Встреча на Рейне [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/kreschatik/2005/1/ki34.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 27.02.2016).

44. Корман, Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы [Текст] / Б.О. Корман // Предисл. и составл. В.И. Чулкова. Ижевск: изд-во Удм. ун-та, 1992. - 236 с.

45. Корман, Б.О. Избранные труды. История русской литературы [Текст] / Б.О. Корман // Ижевск, 2008. - 732 с.

46. Корман. Б.О. Изучение текста художественного произведения. Учебное пособие [Текст] / Б.О. Корман // - М.: Просвещение, 1972. - 113 с.

47. Корман Б.О. Лирика Некрасова / Б.О. Корман // - Ижевск, 1978. - 390 с.

48. Левин, Ю.И. Зеркало как потенциальный семиотический объект [Текст] / Б.И. Левин // Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М.: Языки русской культуры, 1998. - 824 с.

49. Лотман, Ю.М. Избранные статьи в трёх томах [Текст] / Ю.М. Лотман // Том II: Статьи по истории русской литературы XVIII - первой половины XIX века. Таллин: Александра, 1992. - 495 с.

50. Полухина, В.П. Жанровая клавиатура Бродского [Текст] / В.П. Полухина // Russian Literature. 1995. №XXXVII. С. 145-156.

51. Роднянская И. Б. Автор [Текст] / И.Б. Роднянская // Краткая литературная энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия, 1978. - Т. 9: А-Я.

52. Сахневич, М.С. К вопросу о формах авторского сознания в лирике [Текст] / М.С. Сахневич // Вопросы русской литературы. Симферополь: Бизнес-информ, 2014. С. 124-131.

53. Сергеев, С.М. Творческий традиционализм К.Н. Леонтьева. К вопросу о "подмораживании России" [Электронный ресурс] URL: http://www.portal-slovo.ru/history/41602.php (Режим доступа: свободный, дата обращения: 27.02.2016).

54. Томашевский, Б.В. Стилистика и стихосложение. Курс лекций [Текст] / Б.В. Томашевский // - Л.: Учпедгиз, 1959. - 525 с.

55. Топоров, В.Н. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды. [Текст] / В.Н. Топоров // - Санкт-Петербург: «Искусство - СПБ». 2003. - 616 с.

56. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. [Текст] / В.Н. Топоров // М.: Издательская группа "прогресс" - "Культура", 1995. С. - 624.

57. Троцкий И., Шор Р., Тимофеев Л. Идиллия [Текст] // Литературная энциклопедия: В 11 т. - [М.], 1929-1939. Т. 4. - [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1930. - Стб. 420-430.

58. Троцкий И., С. В. Ода [Текст] // Литературная энциклопедия: В 11 т. - [М.], 1929-1939. Т. 8. - М.: ОГИЗ РСФСР, гос. словарно-энцикл. изд-во "Сов. Энцикл.", 1934. - Стб. 237-243.

59. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. [Текст] / Ю.Н. Тынянов // - М., 1977. - С. 118-123.

60. Фаустов, А.А. К вопросу о концепции автора в работах М.М. Бахтина [Текст] / А.А. Фаустов // Формы раскрытия авторского сознания. Воронеж, 1986. С. 3-10

61. Broyde St. Цsip Mandelstam and his age: A comment on the themes of war a revolution in the poetry, 1913-1923. - Cambridge (Mass.), 1975. - 246 p.

62. Heuston, Sean. "Frost's WEST-RUNNING BROOK." Explicator 63.1 (2004).

63. Oehlschlaeger, Fritz West Toward Heaven: The Adventure of Metaphor in Robert Frost's 'West-Running Brook' // Colby Quarterly. 1986. №22.4 (Dec. 1986).

64. Swennes, Robert H. "Man and Wife: The Dialogue of Contraries in Robert Frost's Poetry." American Literature 42.3 (1970): 363.

65. Белянин В.П., Бутенко И.А. Живая речь. Словарь разговорных выражений. [Текст] М.: ПАИМС, 1994. - 192 с.

66. Библия: Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. - Перепечат.с изд. Моск. Патриархии. - М.: Рос.библ.о-во, 2006. - 1376 с.: карт. - На рус.яз.

67. Блок, А.А. Собрание сочинений в 8-ми томах. [Текст] М., Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1962. - 802 с.

68. Бродский И. Часть речи: Избранные стихотворения. [Текст] - 2-е изд., дополненное. - СПб.: Издательская группа «Азбука-классика», 2010. 496 с.

69. Бродский, И.А. Стихи [Электронный ресурс] URL: http://lib.ru/BRODSKIJ/brodsky_poetry.txt (Режим доступа: свободный, дата обращения: 19.03.2017).

70. Данте Алигьери. Божественная комедия [Электронный ресурс] URL: http://lib.ru/POEZIQ/DANTE/comedy.txt_with-big-pictures.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 17.03.2017).

71. Державин Г.Р. Стихотворения [Электронный ресурс] URL: http://rvb.ru/18vek/derzhavin/01text/021.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 11.03.2017).

72. Диалог на Бродвее. Александр Генис и Соломон Волков [Электронный ресурс] URL: http://www.svoboda.org/a/24618746.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 13.03.2017).

73. Достоевский, Ф.М. Преступление и наказание. М., 1965. - 608 с.

74. Крылов, И.А. Зеркало и обезьяна [Электронный ресурс] URL: http://www.ilibrary.ru/text/2175/p.94/index.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 19.03.2017).

75. Леонтьев К.Н. Собр. соч. - СПб., 1912, т.7

76. Лосев, Л.В. Реальность зазеркалья: Венеция Иосифа Бродского [Текст] / Л.В. Лосев // Иностранная литература. 1996. №5. С. 224-237

77. Лосев, Л.В. Меандр: Мемуарная проза [Текст] / Л.В. Лосев // М.: Новое издательство, 2010. - 430 с.

78. Лосев, Л.В. Солженицын и Бродский как соседи [Текст] / Л.В. Лосев // СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2010. - 608 с.

79. Лосев, Л.В. Стихи. ISBN 978-5-89059-172-2 изд. СПб: Издательство Ивана Лимбаха, 2012. - 600 с.

80. Мандельштам, О.Э. Избранное. М.: СП Интерпринт, 1991. - 480 с.

81. Михалков, С.В. Басни [Электронный ресурс] URL: http://lib.ru/TALES/MIHALKOW/basni.txt (Режим доступа: свободный, дата обращения: 20.04.2018).

82. Некрасов Н.А. Мороз, Красный нос / Некрасов Н.А. // Полн. собр. соч.: В 15 т. Т. 4. Л.: Наука, 1982. С. 79-112.

83. Пушкин А.С. Евгений Онегин: Роман в стихах [Текст] / А.С. Пушкин // Полное собрание сочинений: В 16 т. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1959.

84. Словарь русского языка XVIII века. - Л.: Наука, 1984. - 239 с.

85. Тургенев, И.С. Полное собрание сочинений и писем в двадцати восьми томах. Изд. «Наука». Москва-Ленинград. 1964. Т. 8. - 621 с.

86. Херберт, З. [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/inostran/2001/7/herbert.html (Режим доступа: свободный, дата обращения: 06.10.2017).

87. Хлебников, В. Стихи [Электронный ресурс]URL: http://rvb.ru/hlebnikov/tekst/001stihi/033.htm (Режим доступа: свободный, дата обращения: 16.03.2017).

88. Ходасевич Вл. Собрание сочинений. Т. 1. М.: Русский путь, 2009.

89. Чехов А.П. Избранные сочинения. В 2-х т. Т1. М.: Худож. лит., 1986. - 735 с.

90. Frost, Robert. West running brook // http://www.internal.org/ URL: http://www.internal.org/robert_frost/west_running_brook (дата обращения: 11.03.2016).

Размещено на Allbest.ru

...