Пространство индустриального мира в поэзии немецкоязычного экспрессионизма

Doch du bist Ebene… Voll Sang, mit flatternder Mдhne,

Von sanftem Luftzug glatt zurьckgekдmmt.

Gekniet vor mich, von stechender Hagel Trдnen

Aus globiger Wolken Schaff grau ьberschwemmt.

Ich bin der Wald, der einmal lдchelt nur,

Wenn du ihn fern mit warmem Wind bestreichst.

Weicher umschlinget dьrren Hals die Schnur.

Bцses Getier sich in die Hцhlen schleicht.

Die Toten singen, Vцgel aufgewacht,

Von farbenen Strahlen blendend illuminiert.

Heulender Hund, verreckt die bцse Nacht.

Duftender Saft aus Wundenlцchern schwiert.

Du bist die Ebene… Hoch schwanket die Zitrone

Verfallenden Mondes ьber deinem Scheitel grad.

Du schlдferst ein mich Strolch mit schwerem Mohne,

Du, die im Traum ihm, blonder Engel, nahst.

Ich bin der Wald… Goldbдche mir entsprungen,

Sie rascheln durch Schlinggrдser mit Geflьster.

Wie Schlangen sanft mit langen Nadelzungen.

Es raset ьber mir der Sterne Lьster.

Ich bin der Wald… Aufprasseln euere Lдnder

In meines letzten Brandes blutigem Hцllenschein.

Es knicken um der eisigen Berge Bдnder,

Gell springt der Meere flьssiges Gestein.

Ich bin der Wald, der fдhrt durch abendliche Welt, gelцst

Vom Grund, verbreitend euch betдubenden Geruch,

Bis meine Flamme grell den Horizont durchstцЯt,

Der lцscht, der deckt mich zu mit rotem Tuch.

Подстрочник

Я - лес, полный темноты и сырости,

Я - лес, куда ты не должен ходить,

Темница, из которой звучит дикая месса,

Которой я Бога, старое чудовище, проклинаю.

Я - лес, древний большой лес,

Ворвитесь в меня с криком боли, потерянные!

Я мягко укладываю ваши черепа в ленивый мох,

Тоните во мне, в тине и пруду, потерянные!

Я - лес, как гроб, одетый в черное,

С долго и нелепо вывихнутыми листьями деревьев.

В моем мраке Бог был низложен.

Я сырой фитиль, что никогда не поймает огня.

Слушай, как что-то шепчет в болотах

И змеи снуют туда-сюда и гремят.

Вот жук ползет высоко по стволу,

Рог растет на его черной шапке…

Берегитесь меня, коварно-холодного!

Земля раскрывается хрупко, плотно

Опутывает вас моя ветвь, вот хлопает

Гроза в трескающемся лабиринте.

Но ты - земля… Полна пения, с развевающейся гривой,

Гладко зачесанной назад от мягкого сквозняка.

На коленях передо мной, от града слез

Из угловатых облаков Творенье серо заполняет.

Я - лес, что улыбается лишь однажды,

Когда ты коснешься его теплым ветром.

Веревка мягче обвивает сухую шею.

Злое зверье пробирается в пещеры.

Мертвые поют, разбудив птиц,

Слепяще светятся от цветных лучей.

Воющий пес, сдохнувший злой ночью.

Душистый сок каплет из ранений.

Ты - земля… Высоко качается лимон

Разрушающегося месяца, прямо над твоей макушкой.

Ты усыпляешь меня, бродягу, тяжелым маком

Ты, белокурый ангел, что приближается к нему во сне.

Я - лес… Золотые ручьи во мне берут начало,

Они шелестят шепотом через вьющиеся травы,

Как змеи с длинными хвойными (игольчатыми) языками.

Бушует надо мной люстра звезд.

Я - лес… Ваши земли трещат

В мой последний пожар кровавым адским сиянием.

Надламываются ленты ледяных гор,

Звонко прыгает жидкий камень морей.

Я - лес, что простирается через вечерний мир, избавленный

от причины, распространяя вам оглушительный запах,

Пока мое пламя не пронзит ярко горизонт,

Который исчезает, накрывая меня красным платком.

Alfred Lichtenstein

Doch kommt ein Krieg

Doch kommt ein Krieg. Zu lange war schon Frieden.

Dann ist der SpaЯ vorbei. Trompeten kreischen

Dir tief ins Herz. Und alle Nдchte brennen.

Du frierst in Zelten. Dir ist heiЯ. Du hungerst.

Ertrinkst. Zerknallst. Verblutest. Дcker rцcheln.

Kirchtьrme stьrzen. Fernen sind in Flammen.

Die Winde zucken. GroЯe Stдdte krachen.

Am Horizont steht der Kanonendonner.

Rings aus den Hьgeln steigt ein weiЯer Dampf.

Und dir zu Hдupten platzen die Granaten.

Подстрочник

Но придет война. Слишком долго длился мир.

Тогда и веселье закончится. Трубы визжат

Глубоко в твое сердце. И все ночи горят.

Ты замерзаешь в палатках. Тебе жарко. Ты голодаешь.

Тонешь. Лопаешься. Кровоточишь. Пашни хрипят.

Колокольни валятся. Дали в огне.

Ветры вздрагивают. Большие города трещат.

На горизонте стоит канонада.

Вокруг из холмов растет белый пар.

И у твоего изголовья взрываются гранаты.

Wilhelm Klemm

Lazarett

Jeden Morgen ist wieder Krieg.

Nackte Verwundete, wie auf alten Gemдlden.

Durcheiterte Verbдnde hдngen wie Guirlanden von

den Schultern.

Die merkwьrdig dunklen, geheimnisvollen Kopf-

schьsse.

Die zitternden Nasenflьgel der Brustschьsse.

Die Blдsse der Eiternden.

Das WeiЯe in den vierteloffnen Augen der nahe

dem Tode.

Das rhythmische Stцhnen von Bauchgetroffenen.

Der erschrockene Ausdruck in toten Gesichtern.

Die Bauchrednerstimme der Tetanuskranken.

Ihr starres, qualvolles Grinsen, ihr hцlzernes Genick.

Die Fetzen geronnenen Blutes, auf denen man aus-

gleitet.

Die Skala der Gerьche:

Die groЯen Eimer voll Eiter, Watte, Blut, amputierten Gliedern,

Die Verbдnde voll Maden. Die Wunden voll

Knochen und Stroh.

Einer hockt auf dem stinkenden Lager

Ein groЯer, kranker, nackter Vogel. Ein andrer

Weint wie ein Kind: Kamerad hilf mir doch!

Der schonende Gang der Arm- und Schulterbrьche.

Das Hupfen der FuЯ- und Wadenschьsse, das

steife Stelzen

der ins GesдЯ geschossenen. Das Kriechen auf

allen Vieren.

Ein Darm hдngt heraus. Aus einem zerrissenen

Rьcken

quoll die Milz und der Magen. Ein Kreuzbein

klafft um ein Astloch.

Am Amputationsstumpf brandet das Fleisch in die

Hцhe.

Pilzartig wuchernd Strцme von hellgrьnem Eiter

flieЯen; ьber das Fleisch hinausragend

pulsiert der unterbundene Arterienstamm.

Das fьrchterliche, klonische Wackeln des ganzen

Stumpfes,

und das Geheul, das Wimmern und Schreien, das

Jammern und Flehen,

Das. schweigende Heldentum und rьhrende: „fьrs

Vaterland".

Bis das Schnappen nach Luft kommt, -- und der

perlende SchweiЯ,

und auf graue Gesichter die Nacht sich senkt --

Soldatengrab -- zwei Latten ьber Kreuz gebunden.

Подстрочник

Каждый день начинается война.

Голые раненые, как на старых картинах.

Пропитанные гноем повязки свисают с плеч как гирлянды.

Странно темные, таинственные выстрелы в голову.

Дрожащие ноздри выстрелов в грудь.

Бледность гноящихся.

Пелена в на четверть приоткрытых глазах тех, кто близок к смерти.

Ритмичное стенание раненных в живот.

Испуганное выражение на мертвых лицах.

Голос чревовещателя у больных столбняком.

Их неподвижная, мучительная ухмылка, их деревянный затылок.

Лоскуты пролитой крови, на которых можно поскользнуться.

Градация запахов:

Большие вёдра, полные гноя, ваты, крови, ампутированных конечностей,

Повязки полны личинок. Раны полны костей и соломы.

Один сидит на воняющей опоре

Большой, больной, голой птицей. Другой

Плачет как ребенок: Приятель, помоги же мне!

Щадящий исход переломов руки и плеча.

Прыжки раненных в ногу и икры, жесткие ходули для

Раненных в ягодицу. Ползание на всех четырех.

Кишка свешивается. Из разорванной спины

Пробились селезенка и живот. Крестец зияет вокруг свища.

В ампутированной культяпке мясо вырывается наружу.

Разрастаясь подобно грибам, потоки светлозеленого гноя

Текут; выдаваясь над мясом,

Пульсирует остановленный ствол артерий.

Страшное, клоническое качание всей культяпки,

И вой, стон и крик, причитание и мольбы,

Молчаливый героизм и трогательное: «за Отечество!»

Пока дыхание не будет даваться с трудом, - и капающий пот,

И на серые лица неопустится ночь -

Солдатская могила - это две перекладины, перевязанные над крестом.

E. Kцppen

Tote Stadt

Ьber verwaiste, graue StraЯen kriecht das Grauen

langsam und schleimig und voll fetter Gier.

Bald drдngt es den dicken Schдdel durch eine zertretene Tьr,

glotzt die toten Wдnde an, nagt an den verkohlten Schwellen,

tastet mit nassen Fingern ьber den Leib der Leichen

und leckt das zerrinnende Blut.

Bald streckt es die schwarzen Arme durch zerschlagene Fenster

und klopft die letzten Scherben aus den Rahmen

daЯ sie gellend am Stein zerspringen.

Bald reibt es sich gдhnend an den Hдuserecken

und stьrzt die letzten Pfeiler krachend um

und grinst vor Wollust.

Und manchmal lacht es.Und dann bebt die Stadt.

Подстрочник

Поосиротевшим, серымулицамползетужас

Медленноислизкоиполныйжирнойжадности.

Вотонпросовываеттолстыйчереп через растоптанную дверь,

Таращит глаза на мертвые стены, гложет обуглившийся порог,

Ощупывает мокрыми пальцами плоть трупов

и лижет тающую кровь.

Вот он протягивает черные руки через разбитые окна

и выбивает последние обломки из рам,

так что они резко разбиваются.

Вот он трется, зевая, об углы домов,

и опрокидывает, круша, последние опоры

и улыбается от наслаждения.

И порой он смеется. Тогда сотрясается город.