Изменения глагольного управления в современном норвежском языке

(1) He spread the bread. Он распространил хлеб (= он намазал хлеб маслом).

(2) Malicious rivals spread rumours. Злобные соперники распространили слухи.

(3) Rumours spread. Слухи распространились.

(4) Killer cormorants spread far in land. Бакланы-убийцы распространились вглубь материка.

Конструкция (1) переходная: Он (Агенс) намазал хлеб (Результат). Объект (хлеб) полностью пассивен.

Конструкция (2) эргативная: Враги (Инициатор действия) распространяли слухи (Медиум, посредник). Объект задействован в процессе.

Ее альтернант - конструкция (3), неэргативная: Слухи распространялись. Место подлежащего занимает медиум.

Конструкция (4) непереходная. В процессе задействован только агенс, действие имеет только один источник энергии и не способно затронуть объект. Автономность источника по отношению к процессу.

Таким образом, эргативные глаголы следует выделить в отдельную группу из-за отличного от (не)переходных глаголов поведения в конструкциях. Можно сказать: Rivals caused rumours to spread. Но нельзя сказать *He caused the bread to spread. Так же как и, в отличие от конструкции Rumours spread, нельзя употребить фразу *The bread spread.

Итак, имеются четыре типа конструкций. В переходной (Давидсе характеризует ее также как «одностороннюю») действие Агента направлено на Результат. В эргативной конструкции действие, вызванное инициатором, требует соучастия Медиума (Посредника). В неэргативной конструкции действие можно охарактеризовать как псевдоавтономное, хотя, на самом деле, подразумевается наличие еще одного участника, не выраженного эксплицитно. В непереходной конструкции у действия имеется только один источник, не подразумевающий отношение соучастия [Davidse 1998].

Исследователи из Нидерландов Кейзер и Рупер (Keyser & Roeper) предлагают четырехчастную систему [Keyser & Roeper 1984]. Они делят глаголы следующим образом:

Глаголы
Переходные	Непереходные
Регулярные	Медиальные	Чистые	Эргативные
СУЩ - kill (убить)- СУЩ	СУЩ - bribe (брать взятку) - НАР	СУЩ - sleep - (спать)	СУЩ - break ломать(ся)

Таким образом, исследователи противопоставляют дихотомии Давидсе более сложную систему, выделяя медиальные глаголы как отдельный тип переходных. Давидсе также относит конструкции типа bureaucrats bribe easily к переходным (но не эргативным!), но не проводит более детальной классификации внутри класса переходных глаголов, так же как и не относит разряд эргативных к классу непереходных. Для Кристин Давидсе есть дихотомия переходность - эргативность и три класса: переходные, непереходные, эргативные.

Итак, понимание эргативного глагола почти полностью совпадает с пониманием лабильности, т.е. в данном случае можно говорить о взаимозаменяемости терминов. Тем не менее, следует проявлять осторожность при постановке знака равенства между подходами, постоянно проверяя на практике соответствие лабильной и эргативной конструкций.

2.4 Лабильность и каузация

Каузация является основным типологическим инструментом при образовании лабильных глаголов. Каузатором наызвают инициатора действия, который заставляет действие совершиться, т.е. каузирует его. Лабильная пара представляет собой каузативно-антикаузативную оппозицию, где каузатив выражен переходным глаголом, а антикаузатив - непереходным глаголом. Непереходный и переходный участники оппозиции каузатив - антикаузатив (в том числе и участники лабильной пары) называются альтернантами.

Мартин Хаспельмат (Martin Haspelmath) анализирует принципы каузативного кодирования. Лингвист выделяет 5 типов маркирования альтернантов в паре:

1. Антикаузативное (ломать - ломаться). Маркирован непереходный альтернант.

2. Каузативное (rise - raise) Маркирован переходный альтернант.

3. Лабильное (break - break) Альтернанты не маркированы.

4. Эквиполентное (wecken - wachen) Оба альтернанта маркированы.

5. Супплетивное (learn - teach) Альтернанты образованы от разных основ, отношения между ними чисто семантические.

Можно предположить, что действие, характеризующееся наибольшей спонтанностью, т.е. непроизвольностью, будет выражено некаузативным глаголом, а каузатив будет произвольным, поэтому маркированным. Многие глаголы вписываются в эту концепцию, например, английские dry - сушить / сохнуть, freeze - морозить / мерзнуть, melt - оттаивать / таять обозначают спонтанное действие, и, хотя они входят в пару лабильных глаголов, прототипически именно непереходный альтернант был первичен. Но, если обратиться к примерам из других языков, то можно обнаружить несоответствия. В японском, например, маркируется именно непереходный глагол «сохнуть» в паре сушить - сохнуть. В суахили в паре ломать - ломаться, где, казалось бы, действие обладает большей произвольностью, а потому антикаузатив должен быть образован от каузатива, маркируется каузатив.

Хаспельмат предполагает, что не семантика стоит за маркированием альтернантов, а употребительность одного из них, т.е. показатель частотности. Чем более употребителен каузатив / антикаузатив глагола, тем больше вероятности, что язык будет расходовать меньше морфологических элементов на его формирование.

Наиболее наглядно теорию Хаспельмата иллюстрируют диахронические изменения, произошедшие в сфере использования французского глагола fondre - плавить. Его исконное значение - плавить / лить металл; маркирован был антикаузатив «плавиться». Постепенно глагол плавить / плавиться стали использовать и по отношению к другим веществам, например, снегу. Однако, говоря о снеге, мы редко используем каузатив плавить, чаще употребляя антикаузативный альтернант «плавиться», который на предыдущем этапе развития французского был маркирован частицей -ся. Возникло несоответствие: маркированная форма оказалась более частотной. Хаспельмат полагает, что именно эта асимметрия повлияла на перераспределение альтернантов: немаркированный (изначально переходный) fondre стал использоваться как непереходный, а более редкий каузатив от него теперь образовывается с помощью вспомогательного глагола faire - faire fondre - заставлять плавиться. Объяснение Хаспельмата опирается на понимание системы языка прежде всего как коммуникативной системы. Хаспельмат проверяет гипотезу на материале выборки 20 глаголов из 7 языков, что, несомненно, является весомым аргументом в пользу такой трактовки кодирования каузативных-антикаузативных пар [Haspelmath 2014].

Стеффен Хейдингер (Steffen Heidinger) применяет выводы Хаспельмата к выборке из 20 французских и испанских глагольных пар. Исследователь сравнивает частотность употребления альтернантов в парах, состоящих из аналитических каузативных конструкций с глаголом faicer - сделать и антикаузативных с возвратной частицей se. Он приходит к выводу, что, действительно, маркируются реже используемые альтернанты; также для французского и испанского более характерно антикаузативное маркирование. Данные анализа подтверждают выводы, сделанные ранее Хаспельматом. Хейдингер, однако, предлагает собственную схему (анти)каузативного кодирования, в центр которой он ставит не частотность, как Хаспельмат, а спонтанность действия. Чем выше спонтанность, тем больше вероятность, что действие будет выражено антиказуативом(непереходным глаголом) и маркирован будет каузативный альтернант. Таким образом, Хейдингер отталкивается не от статистического параметра (частотность), а от семантического (особенность протекания действия) [Heidinger 2015].

2.5 Каузатор в конструкциях с лабильными глаголами изменения состояния

При изучении лабильности в современном норвежском языке крайне важно проследить механизмы образования лабильных глаголов. В предыдущем пункте мы рассмотрели некоторые основополагающие принципы маркирования альтернантов в паре каузатив-антикаузатив. Но не только свойства самих глаголов определяют их лабильный потенциал. Греческий лингвист Артемис Алексиаду (Artemis Alexiadou) предлагает учитывать при анализе лабильных глаголов также их окружение. Рассмотрим некоторые положения его теории [Alexiadou 2014].

Алексиаду исследовал греческие и английские лабильные глаголы изменения состояния. Изменение состояния может быть вызвано внешним воздействием или являться результатом исключительно внутренних процессов. В связи с таким семантическим разграничением лингвист выделяет 2 основные группы глаголов изменения состояния:

· Глаголы, обозначающие действие, каузированное извне (открыться, сломаться, замерзнуть, вскипеть)

· Глаголы, обозначающие внутренние процессы (расцвести, заржаветь, сгнить, завянуть).

Естественно предположить, что от глаголов, обозначающих действие, вызванное внешними факторами, можно образовать каузатив (открыть, сломать, заморозить, вскипятить), в то время как от глаголов второй группы, обозначающих автономный процесс, каузатив не образуется (ср. *он завял цветы) В русском языке есть глагол сгноить, который является каузативом к сгнить: в повседневной речи можно услышать, как, например, бабушка говорит: не гнои еду, ешь, пока свежее..

Алексиаду приводит примеры из английского, противоречащие вышеуказанной гипотезе:

Salt air rusted the metal pipes. Соленый воздух заржавИл металлические трубы.

Early summer heat wilted the petunias. Ранняя летняя жара завяла петуньи.

Итак, многие английские и греческие глаголы внутреннего изменения состояния достаточно часто образуют каузативную пару, но чем это объясняется?

Алексиаду предлагает рассматривать 2 класса таких глаголов:

· глаголы, при которых каузатор вводится по модели с глаголом ferment (бродить, сквашивать). Каузатор внешний, одушевленный. Глаголы группы часто используются как переходные: I don't think I would ferment tomatoes… Не думаю, что я стал бы заквашивать томаты…

· глаголы типа blossom (цвести, вызывать цветение). Каузатор при них неодушевленный (силы природы) и модифицированный (обладает характеристиками интенсивности): Last July, the intense sunlight wilted the begonias. Прошлым летом интенсивное солнце завяло бегонии.

Выводы Алексиаду можно применить и к норвежскому языковому материалу для анализа лабильного потенциала глаголов изменения состояния.

Выводы к главе 2:

1. Лабильность - многоплановая и типологически неоднородная категория. Для описания лабильных глаголов в германских языках теоретическая база основывается на английском языковом материале. Необходимо, используя типологические классификации, выявить характерные особенности норвежских лабильных глаголов.

2. Помимо описательной характеристики класса норвежских лабильных глаголов, следует наметить маршрут для изучения механизмов и факторов лабилизации, чтобы заложить основы для исследования процессов образования новых лабильных глаголов в норвежском языке.



3. Изменения и сдвиги в языке. Источники, метод и интуиция исследователя

3.1 Сдвиги и изменения в языке

Изучение изменений в языке можно отнести к отдельной области лингвистической науки. Изменения ассоциируются прежде всего с развитием языка во времени, т.е. с диахронией. Но данная работа обращена к синхронному срезу норвежского языка, на котором можно зафиксировать колебания и сдвиги в употреблении некоторых глаголов. В данном случае мы имеем дело с двойственностью значения слова «изменение»: изменение может рассматриваться и как процесс, и как результат. Юрий Александрович Клейнер в статье «Языковые изменения и динамика языка» разграничивает понятия «изменение» и «сдвиг», предлагая называть изменением только такой шаг в эволюции языковой системы, который приводит к появлению нового синхронного среза [Клейнер 2006: 126 - 128]. Таким образом, он возводит эти слова в статус терминов. Итак, если следовать терминологии профессора Клейнера, данная работа посвящена именно сдвигам в функционировании норвежских глаголов и глагольных конструкций. Это исследование обращено к изменению как процессу, происходящему на настоящем синхронном срезе. Такой выбор объекта исследования (современный синхронный срез) в сочетании с предметом (колебания в глагольном управлении) предполагает преодоление ряда теоретических и методологических препятствий. Как выявить сдвиги в глагольном управлении в современном норвежском языке? Как подойти к описанию семантико-синтаксических сдвигов?



3.2 Теоретическая литература о синтаксических изменениях

На первый взгляд, об изменениях в языке написано много. Но историческое развитие языкознания сложилось так, что предпочтение отдавалось диахроническому описанию, когда лингвист уже стоял перед фактом произошедших языковых изменений, имея информацию также и о более ранних стадиях изменения из письменных источников. Очень большая часть этих работ была посвящена фонологии. Например, пионер социолингвистики и именно синхронного описания звуковых сдвигов Уильям Лабов (William Labov) имел дело с живым произношением жителей определенных регионов и представителей разных социальных слоев, и найти материал для исследования не представляло большого труда для лингвиста. Наша же задача - основываясь на некоторых уже зафиксированных исследователями глаголах, претерпевающих изменения в аргументной структуре, отыскать, по возможности, аналогичные случаи колебаний, не имея изобилия материала вокруг. Шанс встретить в случайном тексте определенный глагол в нестандартном окружении крайне низок. Поэтому метод случайной выборки не соответствует целям данной работы. Несомненно, существуют исследования не только о фонологических колебаниях в современных языках. Если взять выпуск периодического издания «Изменения в языке и функциональные интерпретации» [Language Change and Functional Explanations 1997], можно увидеть особенности работ о синтаксисе. Многие статьи посвящены лингвистическому дискурсу, т.е. привлекают внимание к актуальности функциональной интерпретации изменений в языке. Другая же часть работ представляет результат корпусных исследований: в них сравниваются случаи употребления определенных грамматических категорий или синтаксических конструкций в группах текстов разных лет.

Только в книге под редакцией Джеффри Лича (Geoffrey Leech) «Change in Contemporary English» («Изменения в современном английском языке») [Leech et al. 2011] мы находим небольшую главу о расширении сферы употребления английского медиопассива (по терминологии Летучего, пассивная лабильность). Медиопассивные конструкции названы «скользким клиентом» (“a slippery customer”) для пользователей корпуса. В корпусе нет инструмента распознавания таких конструкций, а внешне они ничем не отличаются от настоящего времени активного залога. В продолжение мысли, скажем, что корпус в принципе с большим трудом распознает переходные и непереходные глаголы, несмотря на наличие такого маркера в инструменте расширенного поиска в норвежских корпусах. Только носитель языка обладает знанием семантико-синтаксических фреймов, позволяющих ему отличать глаголы по их переходности. Лич и его соавторы также пишут о том, что, действительно, большинство исследований в сфере языковых изменений охватывают фонологию, лексику, но никак не грамматику, хотя это очень многообещающее направление в лингвистике. Группа авторов книги делает важное заявление, которое созвучно характеру данного исследования: сдвиги в современном языке, которые кажутся просто возросшими случаями нестандартного употребления определенных элементов языка, вовсе не являются результатом небрежности отдельных носителей. Они свидетельствуют об особенностях структуры самого языка. Язык позволяет носителям такое, даже не допустимое нормой, употребление. Тем не менее, исследователь должен быть точен и не «переписывать историю синтаксиса» на основе одного единственного случая.

Статьи уже не раз упоминавшегося в данной работе А.Б. Летучего «Historical development of labile verbs in modern Russian» [Letuchiy 2015] и «Лабильность в русском языке: случайность или закономерность?» [Летучий: перс.сайт] иллюстрируют тот редкий тип языковых исследований, в которых результат языковых изменений, наблюдаемых на современном срезе, описывается настолько подробно, с проведением количественной (статистический анализ) и качественной (семантическая классификация материала) оценки, что за такой хорошо описанной синхронией приоткрываются диахронические механизмы, стоящие за данными изменениями. Например, в статье «Лабильность в русском языке: случайность или закономерность?» Летучий анализирует несколько недавно появившихся в русском языке конструкций, в которых переходный глагол функционирует как непереходный («страница не грузит», «песня не качает»), и последовательно описывает этапы лабилизации этих глаголов. Возможно, следуя данному механизму, и некоторые другие глаголы, активно использующиеся в языке интернета, станут лабильными.

3.3 Литература об изменениях в норвежском синтаксисе

На материале норвежского языка исследований по изменениям в глагольном управлении почти нет. Очень помогают популяризаторские книги Финна-Эрика Винье (Finn-Erik Vinje), в которых он отмечает распространенные случаи неправильного употребления слов норвежского языка, лингвистически обосновывая правильный вариант. Также есть отдельные небольшие статьи, скорее даже заметки лингвистов на сайтах Riksmеlsforbundet, Союза Риксмола, и Sprеkrеdet, Языкового Совета Норвегии, куда обычные норвежцы обращаются с вопросами о том, как правильно говорить. Эти заметки охватывают некоторые сдвиги в предложном управлении и случаи нестандартного употребления нескольких глаголов (knuse - `разбивать(ся)', drikke - `пить', ankomme - `прибывать').

Профессор нордистики Рут Ватведт Фьелль (Ruth Vatvedt Fjeld), освещая в небольшой научно-публицистической статье изменения в лексике норвежского языка, произошедшие с 1970-х по 1990-е годы (исследовательница не поясняет выбор временных рамок для описываемых явлений), упомянула случаи ненормативной лабилизации глагола lukke - `закрывать': он стал употребляться некоторыми и как непереходный в значении `закрываться' [Fjeld 1997]. Вышеуказанные заметки и статьи носят чисто утилитарный характер, не пытаясь объяснить механизм синтаксических процессов.

Обзор последних магистерских и докторских диссертаций студентов и аспирантов ведущих университетов Норвегии позволил обнаружить лишь несколько исследований, связанных с глаголами и предложным управлением. Во-первых, историческим развитием предложного управления от древнеисландского до современного норвежского занимается Тур Арне Хауген (Tor Arne Haugen). Его исследование «Preposisjonsobjekt frе norrшnt til moderne norsk» последовательно описывает группы древненорвежских глаголов, сменивших управление к современному этапу развития языка. Наиболее частотной является замена одного предлога другим.

Главным результатом работы является демонстрация ученым механизма отпадения падежей и вытеснения их предложным управлением [Haugen 2006]. Наиболее близко теме данной работы, на наш взгляд, магистерское исследование, посвященное отпадению возвратной частицы -seg у группы норвежских глаголов. Если ранее переходный (без частицы) и непереходный (с частицей) глаголы из этой группы отличались аргументной структурой, то на данном этапе развития языка многие носители используют такие глаголы как лабильные, т.е. и переходный, и непереходный альтернанты употребляются без возвратной частицы.

Исследовательница Анне Метте Сюнде (Anne Mette Sunde) указывает следующие методы исследовательской работы: изучение корпуса (причем корпусом она считает всю норвежскую сеть), работа с информантами в форме интервью и анкетирования [Sunde 2013: 9 - 11]. При этом автор не упоминает основную предпосылку исследования, очевидно, принимая её как данность, - это интуиция носителя языка и интуиция исследователя. Дело в том, что для обнаружения группы глаголов с «непостоянной» частицей, нужно именно почувствовать, что глагол начал вести себя «неправильно». Интуицию трудно назвать научным инструментом, но и без нее невозможно представить первый этап большинства исследований.

Авторы статьи «Cognitive Corpus Linguistics: five points of debate on current theory and methodology» («Когнитивная корпусная лингвистика: 5 пунктов для дискуссии о современной теории и методологии») заостряют внимание коллег-языковедов на тенденции лингвистов последних лет злоупотреблять корпусным анализом, не используя других методов исследования. В заключении статьи они пишут, что исследование, основанное на интуиции, всегда первично. Очень редко результаты корпусного исследования обнуляют или перечеркивают данные эмпирического анализа. Корпус призван улучшить и дополнить данные, полученные интуитивным путем [Arppe et al. 2010: 21].

3.4 О методе поиска примеров

Итак, данное исследование стало возможным благодаря лингвистической интуиции носителей и исследователей норвежского языка. Она позволяет почувствовать, что некоторые глаголы начинают употребляться не по правилам, а также предположить, какие еще глаголы будут подвержены сходным изменениям. Работа по поиску «нестабильных» глаголов не является при этом исключительно начальным этапом исследования - она продолжается непрерывно, и чем больше случаев изменений управления зафиксировано, тем больше вероятность классифицировать эти сдвиги и обнаружить новые примеры.

Основным источником примеров для данной работы стала поисковая сеть Google. Принимая во внимание возможность обвинения такого метода выборки материала в неточности, отметим, что многие сдвиги в глагольном управлении происходят в последние несколько лет и корпус просто не поспевает за развитием языка. Рассмотрим два крупнейших корпуса норвежских текстов, в которых, наряду с поисковой сетью, нами осуществлялся поиск конструкций с лабильными и потенциально лабильными глаголами: Oslo-korpuset av taggede norske tekster [OK] и новый корпус интернет-текстов NoWaC [NoWaC]. Первый имеет достаточно точную грамматическую разметку, но в нем все равно невозможно задать поиск непереходного глагола в сочетании с прямым объектом, т.е. он не различает глагольную переходность, хотя формально такой инструмент поиска имеется. Кроме того, последние тексты корпуса датированы 1999 годом, в то время как мы изучаем сдвиги, происходящие буквально на наших глазах, за последние 5 - 10 лет. В [OK] можно, таким образом, найти только примеры более давних изменений, что, конечно, также ценно для данной работы. Второй корпус [NoWaC] - самый современный. Зато инструментарий корпуса, несмотря на формальное его наличие, не работает на практике. Поиск слов по лемме также не дает точных результатов. Единственным возможным плюсом вышеперечисленных корпусов для данного исследования является то, что они позволяют проводить быстрый статистический анализ, и если по некоторым глаголам с колебаниями в управлении удастся обнаружить достаточно совпадений в корпусе (например, это глагол ankomme), то в данном исследовании корпусные данные также будут указаны.

При работе с интернет-поисковиком лингвисту необходимо быть крайне осторожным: каждое совпадение следует проверять вручную на соответствие поисковому запросу и достоверность самого источника. Это замедляет работу и уменьшает количество примеров, на которые опирается исследование. Тем не менее, именно поисковая сеть дала массу ценных примеров из форумов, газет и даже художественной литературы. Также отметим, что сами исследователи современного норвежского языка из университетов Осло, Бергена, Трумсё и Тронхейма (а они не могли бы не знать о наличии норвежских языковых корпусов, подходящих для их целей), чаще всего прибегают для сбора материала не к корпусу, а к норвежской поисковой сети google.no [Sunde 2013], [Parkkonen 2011].

Что касается временных границ освещаемых явлений, то отметим сразу их зыбкость, обоснованную как отсутствием ориентиров в виде достаточного количества теоретических работ, так и характером описываемого материала: с одной стороны, почва для синтаксических изменений, по-видимому, подготавливалась в языке в течение многих десятилетий, тем более что некоторые примеры нестандартного предложного употребления, например, глагола ankomme, датируются еще 1960-ми годами; с другой стороны, распространение интернет-коммуникаций в последнее десятилетие и, как следствие, тесное переплетение устного и письменного регистра в социальных сетях, «подстегнули» вариативность глагольного употребления. Именно поэтому мы не задаем четких временных рамок для исследования, но в ссылках на источники примеров указываем дату публикации высказывания, содержащего ненормативную конструкцию.

3.5 Справочная литература

При работе с отклонениями в использовании лексем и конструкций необходимо, разумеется, заручиться поддержкой словарей и грамматик, чтобы, избежав неточностей, определить, что же является словарно правильным, т.е. нормативным употреблением изучаемой языковой единицы. Мы опирались на данные норвежско-русского словаря под редакцией В.П. Беркова [БНРС], словаря букмола Бергенского Университета [Bokmеlsordboka] и словаря Норвежской Академии Det norske akademis ordbok [NAOB]. Если в Bokmеlsordboka дефиниции предельно краткие и в статьях не всегда приводятся примеры конструкций с искомым словом, то NAOB, который находится в процессе составления, буквально за последние два года (2016 - 2017) приобрел черты актуального толкового словаря, обновляющегося буквально на наших глазах. Каждая статья снабжена краткой этимологической справкой; значения слова даются по порядку от предположительно исконного вплоть до новейших; лексема представлена в большом количестве примеров с разнообразным окружением. Так, например, 20.02.2018 в словарь внесена помета о новом значении глагола teste - `тестировать' - `показывать определенный результат'. Именно это значение описано нами в одной из глав данной работы, но теперь гипотеза имеет подтверждение в виде словарной статьи.

В грамматиках Riksmеlsgrammatikk и Norsk grammatikk: Riksmеl og moderat bokmеl, изданных, соответственно, в 1986 и 2013 годах, есть вкрапления замечаний о частотном неправильном употреблении форм сильных глаголов и о нескольких случаях сдвигов в предложном управлении. На эти примеры мы также будем ссылаться в дальнейших главах [RGr], [NGr].

3.6 Норма и аномалия в языке

Наконец, следует написать о понятии языковой нормы, поскольку этот термин не раз появлялся и будет появляться на страницах исследования: трудно говорить о вариативности в языке без понимания ориентира, т.е. определения нормативного употребления. Согласно В.Б. Касевичу, норма - это прежде всего социолингвистическая категория. Норма является неким сдерживающим фактором, ранжирующим конкурирующие языковые элементы и устанавливающим пределы их варьирования. Однако объективность языковой системы заключается именно в ее вариативности, которую лингвисту игнорировать не следует. Языку нельзя предписывать линию его развития [Касевич 2008, 9 - 16]. Таким образом, В.Б. Касевич подтверждает важность изучения языкового варьирования, поскольку нормативное словоупотребление часто является лишь неким идеалом, отмеченным в словарях и редко реализуемым на практике. Помимо «социальной» нормы, существует все-таки норма языковая, критерии которой определить крайне сложно, но именно чувство языковой нормы позволяет носителям и исследователям выявить нестандартное словоупотребление. Ю.Д. Апресян пишет о языковой аномалии, т.е. об отклонении от именно от языковой нормы, следующее: «Неправильность - аномалия к реальным предложениям естественного языка», которая «опирается на языковую интуицию говорящих» [Апресян 1995, 601]. Лишь языковая интуиция является мерилом языковой правильности.

Именно поэтому, когда некоторое число примеров собрано и исследователь нащупывает тенденции в использовании новых лабильных глаголов, крайне желательно узнать у самих носителей языка, как они реагируют на данные изменения. Их мнение позволит определить, насколько устоялись новые конструкции и насколько они органичны для норвежского языка. На этом этапе можно опираться как на результаты непосредственного общения с информантами, так и на высказывания норвежцев в блогах и на форумах, поскольку они тоже выражают мнение носителей о языковых изменениях.

Исследование изменений, произошедших в языке за последние годы, - очень перспективное и очень непростое занятие. Исследователю необходимо доверять собственной интуиции и интуиции носителей, проявлять творческий подход, самостоятельно пытаясь создать и проверить контекст, в котором элемент языка (в данном случае, глагол) может употребляться не по правилам, но также нужно быть крайне внимательным к источникам примеров и избегать обобщений, не подкрепленных достаточным количеством языкового материала. Умеряя смелость первопроходца трезвостью исследователя, можно проложить маршрут для изучения новых тенденций в языке.

3.7 О типологическом характере изменений в норвежском языке

Описываемые нами сдвиги являются, несомненно, лишь открывшейся нам частью тех синтаксических и общеязыковых процессов, которые происходят в норвежском языке и в германских языках в целом. Норвежский лингвист Ян Терье Форлунд (Jan Terje Faarlund), занимающийся диахроническими проблемами норвежского синтаксиса (эволюция порядка слов и структуры сложных предложений), упоминает разные подходы к описанию грамматических отношений в языке: семантический (описание тета-ролей), морфологический (падежное маркирование, глагольные формы), лексический (валентность) и даже просодический. Но исследование синтаксиса, по мнению Форлунда, стоит над всеми этими подходами, объединяя и объемля их [Faarlund 2001: 15].

Уже упомянутый в данной работе лингвист Тур Арне Хауген исследовал именно морфологические изменения падежного маркирования в древненорвежском, и результаты его анализа применимы к изучению синтаксических сдвигов. Так, Хауген пишет о том, что предлог pе в конструкциях с глаголами, без этого предлога не употребляющимися (глаголы с сильным управлением), исторически управлял Винительным падежом. Винительный падеж наименее маркирован, поскольку наиболее близок по форме и семантике к Именительному [Haugen 2006]. Можно предположить, что именно предлог pе, который исторически является самым «нейтральным», будет в современном норвежском языке подвержен варьированию. С одной стороны, в определенных случаях сильного глагольного управления он, вероятно, будет опускаться как маркер древнего Винительного падежа, самого близкого к современному Общему падежу. С другой стороны, именно немаркированность pе сможет позволить ему расширить сферу использования, вытеснив некоторые другие предлоги. Также есть вероятность, что именно pе будет появляться без всяких на то видимых причин как «предлог-паразит», заполняя интонационное и синтаксическое пространство между переходным глаголом и существительным. В дальнейших главах мы рассмотрим, как работает на практике данная гипотеза, построенная на основе морфосинтаксических исследований.

Хотя, по мысли Форлунда, основной задачей исследователя синтаксиса является изучение не отдельных синтаксических отклонений, а общих закономерностей развития структуры предложения [Faarlund 1990, 20], в нашем случае именно поиск и описание синтактико-семантических сдвигов, в случае успешной их реализации, смогут приоткрыть особенности синтаксических и даже общеязыковых механизмов.

Изучение изменений должно опираться на типологические исследования. Классическим является труд Сепира (Edward Sapir) «Язык», в котором он вводит понятие «языкового дрейфа» - однонаправленного развития от синтетизма к аналитизму, которое прослеживается в германских языках[Sapir 1921, 160 - 184]. В германских языках выделяется три инструмента выражения грамматических отношений: падежное маркирование, порядок слов и позиция слова в предложении [Faarlund 1990, 21]. Дрейф включает отпадение морфологического падежа, взятие предлогом функции падежа, ужесточение порядка слов. Если следовать этой гипотезе, то постепенно из грамматических отношений в германских языках останутся только синтаксические, выражаемые в порядке слов, который вытеснит все остальные лексические и морфологические показатели.

Норвежский исследователь Эльдар Хейде (Eldar Heide) в научно-публицистической статье о развитии норвежского разговорного языка в общих чертах пишет о постепенном упрощении грамматической системы норвежских диалектов, унификации морфологических показателей, влиянии английского языка и ускоряющемся в последние десятилетия темпе языковых изменений [Heide 2018]. Действительно, и Форлунд, и Хауген, и Хейде отмечают тенденции, которые созвучны концепции Сепира. Теперь остается обратиться к исследователям изолирующих языков, чтобы, так сказать, из первых уст узнать, в чем же выражается крайняя степень языкового аналитизма.

Труд «Введение в теорию изолирующих языков», написанный В.М. Солнцевым, очерчивает характерные типологические особенности изолятов: твердый порядок слов, грамматически значимое взаимное расположение слов, наличие служебных слов, которые отвечают за связи в предложении и способны синтетически встраиваться в структуру знаменательных слов, наличие своеобразной морфологии, которая, в частности, выражается в склейке лексем с последующей трансформацией значения и функции под влиянием системы [Солнцев 1995, 287 - 295]. Солнцев прямо подтверждает гипотезу Сепира, приводя в самом начале книги морфосинтаксические особенности английского языка в качестве наглядного для читателя примера черт изолирующего языка [Солнцев 1995, 6-7]. Ученый пишет: «Что можно считать типичным для изолирующего языка, встречается и в неизолирующих [Солнцев 1995, 6-7, 18].

Выводы к главе 3

1. Для исследования изменений глагольного управления необходимо использовать комбинированную методологическую базу: материалы словарей, справочников и корпусов (к сожалению, они предлагают лишь ограниченный ряд сведений о глагольных колебаниях); исследовательскую интуицию, интуицию носителей языка, сравнительно-типологический анализ.

2. Повторим, что поиск и анализ синтаксических сдвигов сопряжен с преодолением некоторых методологических и практических трудностей. Уже сам собранный материал может стать важным результатом работы. Однако, даже ограничив задачу исследования чистым описанием, невозможно отказаться от перспектив рассмотреть материал в более широком семантико-типологическом ключе. Если по завершении работы удастся сопоставить результаты с гипотезой языкового дрейфа, то это лишь обогатит наше исследование.



4. Изменение формы без изменения значения. Колебания в предложном управлении норвежских глаголов

4.1 О трех типах изменений глагольного управления в современном норвежском языке

В процессе целенаправленного анализа языкового материала мы использовали интегральный семантико-синтаксический подход для поиска и описания сдвигов в сфере глагольного управления. Норвежские глагольные конструкции демонстрируют изменения как формальные (опущение / появление предлога или дополнения, перераспределение актантов вокруг глагола), так и семантические (смена глубинных ролей участников ситуации, сдвиг фокуса высказывания и, наконец, приобретение глаголом нового «(не)переходного» значения). В результате мы выделили 3 типа колебаний глагольного управления в норвежском языке:

1) Изменение плана выражения без сдвига значения (или сдвиг значения крайне мал) - меняется форма без значения (гл. 4);

2) Изменение плана выражения, сопряженное с изменением плана содержания - меняется и форма, и значение (гл. 5);

3) Изменение плана содержания без изменения плана выражения - форма не меняется, происходит сдвиг значения (гл. 6).

Как мы видим, принцип данной классификации достаточно прост, но именно эта ясность подхода в сочетании с его комплексностью может стать основой для более детального изучения синтаксических процессов современного норвежского языка.

Добавим, что в данную работу вошли самые характерные примеры сдвигов в глагольном управлении, которые могут проиллюстрировать выделенные нами группы изменений.



4.2 Изменение формы без изменения значения

Первая значительная группа глагольных конструкций, охваченных изменениями, - это глагольные конструкции, в которых происходит изменение формы (экспонента) без сдвига в значении, т.е. внешний сдвиг не сопровождается внутренними изменениями. На данный момент удалось зарегистрировать один частотный тип таких изменений: колебание в предложном управлении.

4.2 Колебания в предложном управлении

Для изучающих норвежский язык (или другие германские языки) правильное употребление устойчивых конструкций глагол + предлог представляет особую трудность. Выбор предлога в конструкциях с глаголом, обозначающим конкретное физическое действие, обусловлен типом ситуации, и логика построения таких конструкций поддается усвоению (например, gi til - дать кому-то что-то; rekke til - протянуть кому-то что-то; beskytte mot - защитить от). При этом употребление предлогов в конструкциях с более абстрактной семантикой далеко не всегда складывается в стройную систему, и следование принципу аналогии, как семантической, так и морфологической, может привести к ошибкам: ср. сходные по семантике глаголы fokusere pе - фокусироваться на и konsentrere seg om - концентрироваться на, drшmme om - мечтать о и tenke pе - думать о; разное управление глагола и однокоренного существительного hеpe pе - надеяться и hеp om - надежда на и т.д. Неточности, такие как потеря предлога или, наоборот, употребление не требующегося в конструкции предлога, могут допускаться и при построении предложений с зависимым от глагола инфинитивным оборотом или придаточным, заполняющим обязательную валентность глагола на объект: Han dro min oppmerksomhet at... (правильно Han dro min oppmerksomhet til at ..., ср. объявление в петербургском общественном транспорте Обращаем ваше внимание, что кондуктор имеет право проверять бесконтактные смарт-карты).

В ходе исследования было установлено, что вышеперечисленные отклонения в употреблении глаголов с предлогами свойственны и самим носителям норвежского языка. Проанализируем несколько групп колебаний, отражающих существенные тенденции в современном управлении норвежских глаголов.

4.3 Предлоги в конструкциях с глаголами, обозначающими абстрактные действия

Как уже было отмечено выше в данной главе, чем более абстрактно значение предлога в глагольной конструкции, тем более велика вероятность его ошибочной замены другим предлогом, особенно если для такой ошибки существуют предпосылки в виде наличия синонимичной конструкции с другим предлогом или наличия другого предложного управления у однокоренного существительного. Ярким примером такой контаминации предлогов являются конструкции fokusere pе - сфокусироваться (на) и konsentrere seg om - сконцентрироваться (на). Следует также отметить, что данные глаголы демонстрируют некоторую нестабильность в сочетаемости с возвратной частицей -seg (у глагола fokusere частица может неожиданно «появиться», а из конструкций с konsentrere seg, наоборот, выпасть, правда, значительно реже), вероятно, также из-за синонимичности их значений.

· Ei hytte i Tinnegrend brann ned til grunnen i ettermiddag. Det var ikkje folk i hytta dе brannen blei meldt, og brannvesenet konsentrerte seg pе е hindre at brannen skulle spreie seg til skogen [konsentrere-1].

Деревянный дом в Тинненгренде сгорел дотла сегодня после полудня. В доме не было людей, когда пожар обнаружили, и пожарные сконцентрировались на том, чтобы не допустить распространения огня по лесу.

· Et annet punkt var at det var viktig at Nav fokuserte om litt fжrre oppgaver[fokusere-1].

Следующий пункт состоял в том, что подчеркнули важность того, чтобы NAV (норвежская социальная организация, занимающаяся трудоустройством граждан), сфокусировалась на несколько меньшем числе задач.

· Det virket som Helen fokuserte seg veldig pе leksene sine [fokusere-2].

· Казалось, что Хелен очень сильно сфокусировалась на домашнем задании.

· Felles er at forskninga skal konsentrerer om effekter og prosesser i Arktis [konsentrere-2].

Общей целью является то, чтобы исследования сконцентрировались на процессах в Арктике и их последствиях.

Глагол hеpe (pе) - надеяться (на) имеет однокоренное существительное hеp - надежда, использующееся с предлогом om. По-видимому, именно у однокоренного существительного данный глагол может «заимствовать» предлог.

· Hеper om ny giv for oppdrett i Russland.

Надеемся на новые вливания в разведение (лосося) в России [hеpe-1].

4.4 Предлог как граница перед инфинитивным оборотом или придаточным предложением

В современном норвежском языке предлог нередко используется с глаголами, его изначально не требующими. Часто «ненужный» предлог ставится перед вводом зависимого инфинитивного оборота или придаточного предложения.

Глагол anbefale - рекомендовать, советовать является переходным и по правилам должен использоваться без предлога. Тем не менее, перед тяжелыми дополнениями, выраженными инфинитивными оборотами (в русском переводе им соответствуют придаточные изъяснительные), носители, видимо, неосознанно, стремятся вставить предлог om, сигнализируя, что глагол управляет не одним объектом, а длинной цепочкой элементов.

· Legen som undersшkte meg sa at dette muligens kunne vжre en arvelig variant av polynevropati og anbefalte meg om е be fastlegen min om henvisning til Genetisk avdeling ved Ullevеl sykehus [anbefale-1].

Обследовавший меня врач сказал, что это, вероятно, может быть наследственный вариант полиневроза и посоветовал мне о том, чтобы попросить у участкового врача направление в генетический отдел больницы Уллевол.

· Det var du som anbefalte meg om е sшke jobb som avisjournalist i Brшnnшysund avis og nе jobber jeg for Dagbladet og reiser rundt om i verden, takk for det Per [anbefale-2].

Именно ты посоветовал мне о том, чтобы попробовать устроиться на журналистом в газету Брённейсюнда, и вот теперь я работаю в Дагбладет и путешествую по миру, спасибо тебе за это, Пер.

· Det var ingen av kollegene som anbefalte ham om е bli vжrende i stillingen, eller det motsatte [anbefale-3].

Никто из коллег не посоветовал ему о том, чтобы остаться на той работе, или наоборот.

Аналогичная тенденция прослеживается в функционировании глагола henstille - предположить, причем в качестве «границы» снова выступает предлог om.

· Datatilsynet henstilte om at opplysningene ble slettet og ikke anonymisert [henstille-1]. 

Органы надзора за оборотом данных в интернете предположили о том, что сведения были удалены и не анонимизированы.

· Departementet henstilte om at prisen partene har avtalt ikke "blir tillagt avgjшrende vekt i vurderingen av om det skal gis konsesjon" [henstille-2].

Департамент предположил о том, что цена, о которой договорились стороны, «не играла решающей роли в вынесении решения о выдаче концессии».

· Statsrеden henstilte om е styre unna diskusjon om hva ordningen skal hete pе dette stadiet [henstille-3].

Премьер-министр предложил о том, чтобы отложить дискуссию о том, как на этом этапе данное распоряжение должно называться.

Предлог в приведенных выше примерах задает смысловую (а в речи и интонационную) границу, выделяющую основное содержание предложения. При опросе носителей языка удалось установить, что носители возрастом от 18 до 55 лет (было опрошено 25 человек) не видят ошибки в употреблении «вставного» предлога в подобных случаях. Один информант, профессор-политолог, объяснил это следующим образом: он, вне всякого сомнения, видит некоторое отклонение в употреблении конструкции. Тем не менее, данное отклонение оправдано, по его мнению «риторическими сооображениями» («retoriske hensyn»). Профессор подтвердил наше предположение о том, что «предлог-вставка» перед инфинитивным оборотом или придаточным предложением как бы семантически «опустошается» (его стандартный комплекс значений выхолащивается или, во всяком случае, максимально генерализируется, обобщается): предлог становится некоторым фонетическим массивом, преградой, как уже было отмечено, границей перед длинным и семантически нагруженным дополнением.

Даже если сводить семантику предлога в таких конструкциях к минимуму, оставив только форму, фонетический экспонент-барьер, все-таки желательно в дальнейших исследованиях проанализировать принципы выбора предлога в функции границы (почему именно предлог om употребляется с данными глаголами). Кроме того, список конструкций со «вставным предлогом» должен пополняться в ходе дальнейших исследований.

Предлог pе: современная норвежская панацея?

В 3.7. были резюмированы выводы Тура Арне Хаугена о том, что предлог pе наименее маркирован, наиболее нейтрален. Нами была предложена гипотеза о том, что глагольные конструкции с данным предлогом, также наименее маркированные, будут более близки конструкциям с прототипическим Винительным падежом, и, следовательно, предлог из некоторых таких словосочетаний будет «выпадать». При этом можно сделать параллельное предположение: «нейтральный» предлог pе также «незаметно» сможет встраиваться в стандартные переходные конструкции. Данные современного норвежского языка подтверждают обе гипотезы. Что касается случаев опущения предлога в конструкциях, где он не играет смыслоразличительной роли, а лишь маркирует аккузативную направленность на объект, то они охватывают глагол abonnere (pе) - подписаться (на). Благодаря росту популярности социальных сетей расширилась сфера использования этого глагола (подписаться на чью-то страничку в социальной сети, подписаться на блог). В конструкциях с данным глаголом можно зарегистрировать больше всего случаев опущения предлога pе. Вот только некоторые примеры:

· Abonner meg gjerne pе http://www.youtube.com/Martin. Все подписывайтесь (на) меня на http://www.youtube.com/Martin [abonnere-1].

· Jeg setter pris pе at dere abonnerer, for nеr dere abonnerer meg sе stшtter dere kanalen min. Я ценю то, что вы подписываетесь, ведь когда вы подписываетесь (на) меня, вы поддерживаете мой канал [abonnere-2].

· Den fjerde statsmakten svekkes, dersom trenden fortsetter. Fжrre abonnerer aviser. Влияние четвертой власти ослабнет, если эта тенденция продолжится. Все меньше людей покупают подписку на («подписываются (на)») газеты [abonnere-3].

· Selv om du abonnerer aviser pе nett sе kan en jo kjшpe en avis en sjelden leser, en gang iblant. Даже если у вас подписка на («вы подписываетесь (на)») интернет-газеты, то все ж можно раз-другой купить бумажную газету, особенно ту, которую читаешь редко [abonnere-4].

Однако гипотеза о распространении, «внедрении» предлога в переходные конструкции подкрепляется на практике наибольшим числом и многообразием языковых примеров. Действительно, в обоих изданиях грамматики Riksmеlsgrammatikk (как 1986 года, так и 2013 года) составители «жалуются» на экспансию предлога pе. Они приводят в качестве примера конструкцию sшke pе en jobb - искать + pе + работу, в которой переходный и не требующий предлога глагол не по правилам употребляется с «нейтральным» pе [RGr: 141], [NGr: 137]. Как было установлено в ходе работы, данный пример является далеко не единственным.

· Hvor mye koster det е bygge pе et hus? [bygge-1]

Сколько стоит построить дом?

· Har startet pе en ny roman [starte-1]. 

Начал новый роман.

Vi satt og drakk pе kaffe [Drikke-1]. Мы сидели и пили кофе.

· Jeg designer pе Windows, og bruker pе Android... [bruke-1].

Я создаю дизайн в системе Windows и использую Андроид.

· Sшnnen ville ha sin milkshake litt sшtere og sprшytet pе litt sjokoladesaus pе toppen [sprшyte-1]. 

Сын захотел подсластить свой молочный коктейль, и поэтому он сбрызнул его сверху шоколадным соусом.

Итак, предлог pе «вписывается» в очень многие норвежские конструкции с переходным глаголом (стоит учесть также выводы датских исследователей, приведенные в 1.5.2. В отличие от «вставных» предлогов из 4.3., данный предлог не обязательно маркирует границу между инфинитивным оборотом или придаточным предложением В составе сложного наречного предлога pе en ... mеte - Тв. п. + образом (делать что-то определенным образом) предлог pе стал часто использоваться как рамочный. По правилам данный составной предлог разбивается инфинитивным оборотом: Det var en god mеte е gjшre det pе - Это был хороший способ сделать это + предлог pе. Носители нередко в устной, а также в письменной речи дублируют предлог pе, ставя его как перед инфинитивом, так и после него, особенно если инфинитивная конструкция длинная и «массивная» (ср. 4.4.): Det var en god mеte pе е gjшre det pе. Наряду со случаями дублирования предлога можно выделить и обратную тенденцию - к его опущению после инфинитивного оборота. Носители просто забывают о второй части составного наречного предлога. Несмотря на кажущуюся противоречивость двух данных тенденций, обе свидетельствуют о нестабильности предложного управления в современном норвежском языке. Особенности употребления предлога pе en ... mеte исследованы Эйриком Тьервогом (Eirik Tjervеg) в работе «*Vanlige mеter е gjшre feil. Forholdsvis hyppig forekommende, ugrammatiske konstruksjoner i norsk: at, nеr og hvorfor de brukes». («Обычные способы делать ошибки. Относительно часто встречающиеся аграмматичные конструкции в норвежском: о том, что, когда и почему они используются») [Tjervеg 2011]. . Палитра его функций гораздо более широка.

С одной стороны, может показаться, что данный предлог просто является неким современным «словом-паразитом», внедряющимся в практически любые переходные конструкции. В какой-то степени, данное предположение верно. Именно так и объясняют роль pе составители обоих изданий Riksmеlsgrammatikk Ковард Горгус (Coward Gorgus), Юн Уле Аскедал (John Ole Askedal), Тур Гюттю (Tor Guttu), и Пер Эгиль Хегге (Per Egil Hegge) - хотя было бы точнее сказать, что языковеды в принципе не объясняют причины распространения предлога, просто описывая современную им языковую ситуацию.

С другой стороны, предлог привносит в вышеприведенные конструкции некий общий смысловой оттенок в высказывания. Данные конструкции не случайно напоминают проанализированные в главе 2 сочетания датских переходных глаголов с предлогом pе. Действительно, с данным предлогом конструкции приобретают сему «начинательности» или незаконченности и, добавим, определенной «небрежности» - по выражению одного студента из Трумсё, «et preg av skjшdeslшshet». Развивая мысль, информант сообщил, что все вышеперечисленные конструкции кажутся ему совершенно органичными как в устной, так и письменной речи, а эта самая «небрежность» ассоциируется для него со снятием говорящим с себя части ответственности за совершение действия. С этим согласились его одногруппники, 14 студентов в возрасте от 22 до 50 лет. При этом двое информантов из Осло и Финмарка, возрастом соответственно 43 и 54 года (они были опрошены отдельно), признали часть конструкций допустимыми только в разговорной речи как раз из-за упомянутого внимательным к языку студентом «снятия говорящим с себя ответственности».

...