Русские высказывания "надо" и "нельзя" с разной адресованностью и их перевод на английский язык

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

на тему:

Русские высказывания «надо» и «нельзя» с разной адресованностью и их перевод на английский язык

основная образовательная программа магистратуры по направлению подготовки 45.04.02 «Лингвистика»

Исполнитель:

Обучающаяся 2 курса

Образовательной программы

«Теория, история и методология перевода (английский язык)»

очной формы обучения

Кремлякова Мария Михайловна

Санкт-Петербург

2018



Содержание

Введение

Глава 1. Директивность и модальность «надо» и «нельзя» и высказываний с ними

1.1 Трактовка побудительных высказываний в англистике и русистике

1.1.1 Общие положения

1.1.2 Способы выражения директивов в английском и русском языках

1.2 Трактовка «надо» и высказываний с ним в научной литературе

1.2.1 Грамматическая характеристика «надо» и предложений с ним

1.2.2 Социолингвистическая трактовка высказываний с «надо»

1.2.3 Прагмалингвистическая трактовка высказываний с «надо»

1.3 Трактовка высказываний с «нельзя» в научной литературе

1.4. Проблемы модальности

1.4.1 Модальность долженствования в русистике и англистике

1.4.2 Модальные значения, передаваемые английскими глаголами

Выводы

Глава 2. Способы перевода высказываний с выраженной и невыраженной адресованностью

2.1 Проблема переводческих трансформаций и приемов в научной литературе

2.2 Высказывания с эксплицированным детерминантом

2.2.1 Собственно директивы

2.2.2 Самодирективы

2.3 Высказывания без детерминанта с возможностью восстановить субъект

2.3.1 Собственно директивы

2.3.2 Самодирективы

2.4 Высказывания без детерминанта, субъекта и адресованности

Выводы

Заключение

Список использованной литературы

Список сокращений

перевод трансформация высказывание адресованность



Введение

Тема магистерской диссертации «Русские высказывания с «надо» и «нельзя» с разной адресованностью и их перевод на английский язык» предполагает изучение побудительных высказываний с лексемами «надо» и «нельзя», а также анализ их переводческих соответствий в английском языке.

Актуальность данной работы заключается в том, что изучаемые проблемы последние десятилетия находятся под пристальным вниманием как отечественных, так и зарубежных лингвистов. На данный момент вопросы модальности и безличных русских конструкций являются предметом многих исследований.

Целью исследования является определить, влияют ли типы адресованности безличных конструкций в русском языке на способы их перевода на английский язык, а также выявить переводческие приемы и тактики, используемые при этом.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: обозначить роль высказываний с лексемами «надо» и «нельзя» в русской языковой картине мира; выявить всевозможные способы передачи глагольной модальности на английский язык; выявить способы перевода высказываний с «надо» и «нельзя» на английский язык; создать классификацию, опираясь на тип адресованности в исходном высказывании и сравнить используемые переводческие решения, а также провести количественный анализ примеров.

Объектом исследования послужили речевые ситуации использования лексем «надо» и «нельзя» и их соответствия в английском языке. Предметом исследования стали переводческие закономерности, используемые в различных случаях реализации таких высказываний в языке.

Материалом для исследования послужили 300 примеров, полученных методом сплошной выборки из речи персонажей с 520 страниц художественных текстов, а именно пяти пьес А. П. Чехова, а также 500 страниц их переводных вариантов.

Для исследования были использованы: метод идентификации (все примеры были проанализированы на наличие лексем «надо» и «нельзя»), контекстуальный анализ (учет контекстного окружения высказывания и речевой ситуации в целом), а также переводоведческий анализ.

Теоретическую основу исследования составляют работы отечественных и зарубежных авторов из области теории речевого общения, прагмалингвистики, социолингвистики и теории перевода: Е.И. Беляевой, С.Н. Глазковой, О. Есперсена, Дж. Серля, Дж. Остина, А. Г. Поспеловой.

Апробация работы проведена на XXI Открытой конференции студентов-филологов в СПбГУ, которая проходила с 16 по 20 апреля 2018 года.

Работа состоит из введения, теоретической главы, посвященной проблемам директивности и модальности, исследовательской главы, посвященной проблемам перевода русских высказываний с «надо» и «нельзя» на английский язык, и заключения.



Глава 1. Директивность и модальность «надо» и «нельзя» и высказываний с ними

1.1 Трактовка побудительных высказываний в англистике и русистике

1.1.1 Общие положения

Побудительность и способы ее выражения уже долгое время подвержены подробному исследованию, как в русистике, так и в англистике. Побудительные высказывания в языке могут реализовываться в самых различных контекстах и выражать зачастую совершенно разные значения. В связи с этим стоит иметь в виду, что побудительные высказывания реализуются в условиях диалога, то есть становятся единицами речевого общения. Такие высказывания всегда тесно связаны с контекстом, поэтому, начиная разговор о директивности, нельзя не рассмотреть теории речевого общения и диалога.

Вербальное общение является одной из важнейших форм языковой деятельности. Продуктами такой деятельности являются высказывания и содержащиеся в них сообщения. При речевом общении информация передается посредством звуковых знаков, в то время как в текстовом используются графические знаки. Субъектами речевого общения являются говорящий и слушающий, текстового сообщения - пишущий и читающий. Среди единиц речевого общения выделяют сразу три акта: непосредственно акт говорения, акт слушания и акт обратной связи (невербальные знаки) (Сусов, 2006: 49).

В разговоре о вербальном общении невозможно не упомянуть коммуникантов - непосредственных участников коммуникации. На начальных этапах развития лингвистики этому аспекту речевого общения уделялось незначительное внимание, а некоторые исследователи и вовсе считали его второстепенным. Сегодня эта тема широко обсуждается в научной литературе, так как признаки и роль коммуникантов оказывают огромное влияние на развитие коммуникативного процесса. К примеру, среди «человеческих» признаков В. В. Богданов выделяет языковую компетенцию, национальную принадлежность, биологические данные, психологический тип, социально-культурный статус, степень знакомства коммуникантов и т. д. По признаку адресата выделяют массовую, коллективную и индивидуальную коммуникацию. По мнению исследователя, отношения между говорящим и адресатом не равны по статусу, так как говорящий всегда обладает коммуникативным приоритетом, задает направление коммуникации (Богданов, 2007: 205-207).

Одной из единиц речевого общения принято считать предложение или высказывание. Содержанием предложения является его речевой смысл, который включает в себя три аспекта (плана): номинативный, модальный и коммуникативный. Все эти аспекты находят отражение не только в лексико-грамматической и фонетической структуре предложения, но и в целом в тексте и речевой ситуации. Номинативный аспект является семантическим содержанием высказывания, а модальный аспект выражается в реализации конкретных категорий модальности. Коммуникативный план предложения тесно связан с его дейксисом: благодаря коммуникативному членению и смысловой перспективе высказывания появляется возможность вычленить новую информацию (рему) и данное (тему), а также прагматическую оценку и иногда реципиента высказывания. Коммуникативный план, несомненно, очень тесно связан с модальным, так как оба эти аспекта способствуют актуализации предложения, его преобразованию из единицы языка в единицу речи. Известно, что содержание не равно сумме значений компонентов, входящих в его состав. Это объясняется, прежде всего, тем, что в РА данные значения вступают в сложные отношения с неязыковым знанием о предмете речи. Именно благодаря этим процессам на базе основных значений единиц формируется общий смысл высказывания (Васильев, 1988: 5-7).

Современная лингвистика пришла к выводу о том, что предложение невозможно рассматривать в отрыве от его контекста, в связи с чем стало разрабатываться понятие контекстуализации предложения. Контекстуализация тесно связана с планом содержания, то есть комплексом определенных пропозиций. Исследователи соотносят пропозициональный синтаксис с лингвистикой текста, указывая на то, что пропозициональное содержание включает предложение не только в экстралингвистический, но и в лингвистический контекст, которым и является сам текст. Однако помимо этих двух видов контекста следует учитывать ещё и имперсональный контекст, такой контекст, в котором происходит обмен сообщениями между говорящим и слушающим. В рамках такого контекста учитывается обмен высказываниями и их последовательностями между адресатом и адресантом. Более того, учитываются отношения между собеседниками, характер используемых РА, а также действие коммуникативных норм и правил.

Помимо интерперсонального контекста существуют модальный контекст и контекст пропозициональных установок, которые также имеют отношение к пропозициональному содержанию предложения. Модальный контекст раскрывает алетические (выделяются преимущественно в философии), эпистемические и деонтические модальности текста, о которых подробнее мы будем говорить в разделе 1.4.1. В контексте пропозициональных установок определяется отношение говорящего к содержанию пропозиции, при этом точное число таких установок не известно. Таким образом, становится очевидным, что проблема исследования предложения не может существовать автономно, в отрыве от контекста (Богданов, 1988: 23-27).

Побудительные высказывания реализуются в рамках речевого общения, которое, в свою очередь, неразрывно связано с диалогическим. Диалог, как таковой, является неотъемлемой частью языковой системы. Используя различные языковые средства, собеседник стремится передать информацию определенного качества и объема, при этом ориентируясь на целевую установку, направленность информации и на условия ее передачи. В целом, диалогическая речь характеризуется быстротой, активностью говорящих, обилием эмоциональных реакций и т.д. (Чахоян, 1979: 6).

В диалогическом общении наблюдается мена коммуникативных ролей и происходит обмен речевыми ходами собеседников, при этом в роли минимального образования выступает пара смежных ходов. Диалог является основной, первичной формой языкового общения, иногда он не требует вербального ответа, а подразумевает лишь действие (например, выполнение просьбы) (Сусов, 2006: 49).

Например, М. М. Бахтин отмечает, что первичные литературные жанры, такие, как устный диалог, оказывают огромное влияние на развитие литературного языка. Когда исследователь обращается к нелитературным слоям языка, он неизбежно сталкивается с анализом речевых жанров, в которых реализуются такие слои. В связи с этим наблюдается резкая диалогизация вторичных речевых жанров. Понятие «жанра» широко используется в русистике, где его обычно изучают лингвистическими методами (Дементьев, 2009: 5). Также отмечается ослабление монологических черт и новое восприятие слушателя как собеседника и партнера по диалогу (М.М. Бахтин, 1996: 5). Кроме того, отличительной чертой диалога является резкая смена речевых субъектов, которая создает четкие границы высказывания. В реальном диалоге высказывания партнеров по диалогу (реплики) сменяют друг друга. Из-за своей четкости и простоты диалог является классической формой речевого общения. Отношения подобного характера не наблюдаются между прочими языковыми единицами, например, словами или предложениями. Такие особые отношения между диалогическими репликами представляют собой лишь разновидности особых отношений между целыми высказываниями в процессе речевого общения. Диалогические отношения возможны лишь между высказываниями разных субъектов, то есть предполагают других (помимо говорящего) членов речевого общения (там же: 9-10). Как было показано, все эти положения, несомненно, связаны с понятием директивности. Перейдем непосредственно к способам ее выражения в языке.

1.1.2 Способы выражения директивов в английском и русском языках

В данной работе с формально-грамматической стороны примеры, содержащие побудительный смысл, отбираются в виде предложений, однако с функционально-семантической стороны их можно назвать высказываниями, коммуникативными единицами (КЕ предложены Л.П. Чахоян) или речевыми актами. Теория речевых актов (ТРА) - это собственно речевая деятельность или конкретная теория, разрабатывающая проблемы речевой коммуникации (Кобозева, 1986: 7). Помимо стандартных компонентов речевого акта данная теория учитывает, что говорящий произносит высказывание с определенной целью и при определенных условиях. В этой связи выделяют три уровня акта речи: локутивный (используемые языковые средства), иллокутивный (цель высказывания и условия его произнесения) и перлокутивный (результат высказывания) (Остин, 1986: 86). Строя текст определенного коммуникативно-прагматического характера, говорящий оценивает уместность этого текста по отношению к слушателю и ожидания от эффекта своего коммуникативного действия. В результате оценки этих аспектов, а также своего собственного отношения к предмету сообщения, говорящий намечает цель и в связи с этой целью использует одно или более высказываний, таким образом, важнейшей функцией высказывания можно назвать иллокутивную (Поспелова, 1988: 53).

Дж. Серль выделяет следующие базисные категории иллокутивных актов: репрезентативы, позднее названные ассертивами, директивы, комиссивы, экспрессивы, декларации (позднее «декларативы») (Серль, 1986 а: 181). Другие лингвисты, к примеру, Д. Вундерлих, в отдельный класс выделяют интеррогативы или вопросы (Wunderlich, 1980: 296). Среди подклассов следует отметить так называемые слитные РА, которые включают в себя помимо иллокутивного значения еще и фиксированный эмоциональный компонент (жалобы, упрек) (Поспелова, 2001: 21).

Директивный речевой акт (ДРА) в самом общем смысле является выражением волеизъявления говорящего, которое направлено на каузацию действий слушающего, что с логической точки зрения означает, что ДРА - это компонент воли. Особенность ДРА заключается в том, что они направлены на то, чтобы речевыми действиями каким-либо образом изменить мир (Беляева, 1992: 9). В ДРА результат, которого стремится достичь говорящий, возможен только при удачной комбинации интенций говорящего и адресата. Поэтому можно говорить о том, что директивное высказывание, будучи продуктом речевой деятельности только одного коммуниканта, может реализовываться именно в диалоге. Таким образом, директив, как и любое другое высказывание, является элементом коммуникации (Еремеев, 2001: 11). Кроме того, предметом настоящего исследования также станут запреты (другой термин - прохибитивы). Некоторые лингвисты говорят о так называемом публичном директиве - жанре речи, имеющем стандартизованную организацию и адресованном сразу трем адресатам (массовому, коллективному, индивидуальному) (Шорина, 2007: 5-6).

Е. И. Беляева в своей прагматической классификации предлагает выделять три ядерные группы директивных высказываний: прескриптивы (предписывают действия адресата), реквестивы (побуждают к действию, которое совершается в интересах говорящего) и суггестивы (выражают совет и РА-предложения) (Беляева, 1992: 15). Иной подход к классификации директивов на материале русского языка использован в работе С. Н. Глазковой с упором на семантику. С прагмасемантической точки зрения, автор делит директивы на 4 группы: вербальные (каузация-стимул речевой деятельности), ментальные (каузация-стимул мыслительной деятельности), соматические (каузация-стимул физической/телесной деятельности) и сенсорно-перцептивные (каузация-стимул чувственной деятельности) (Глазкова, 2013: 12). Т. Н. Шелингер рассматривает нетрадиционно выделяемые КЕ с точки зрения полевого подхода и дает общую характеристику ядра ФСП директива. Его центры сформированы побудительными и вопросительными высказываниями, которые являются двумя вариантами коммуникативной интенции побуждения. В периферию ФСП директива входят микрополя совета, предупреждения и угрозы (Шелингер, 1986:10). Таким образом, по теории автора, высказывания с «надо» и «нельзя» относятся частично как к ядру, так и к периферии.

Перейдем собственно к способам выражения директивности, сначала рассмотрим такие способы в английском языке. Е. И. Беляева выделяет следующие группы способов выражения директивности с точки зрения модальной характеристики:

1) Императивные предложения с глаголами в повелительном наклонении:

- простые;

- эмфатические;

- осложненные присоединительными вопросами или условными фразами;

- эллиптические (глагол опущен).

2) Повествовательные предложения:

- с глагольными предикатами (в форме изъявительного или сослагательного наклонения) (It is demanded that he should come at once.);

- с модальными предикатами (возможности, долженствования, желательности);

3) Вопросительные предложения (Беляева, 1992: 22-23).

В данной классификации отсутствует деление на прямые и косвенные ДРА, однако необходимо подробнее остановиться на косвенных способах выражения директивности. Вдобавок к стандартным речевым актам, ТРА описывает феномен косвенных речевых актов, под которыми понимается регулярное использование определенных языковых средств для выражения нескольких иллокутивных смыслов (Серль, 1986 б: 196). Косвенные способы выражения РА многочисленны и разнообразны, их можно поделить на эксплицитные и имплицитные на основании критерия наличия индикатора иллокутивной цели. Имплицитные косвенные формы представляют собой не конвенциональные способы передачи коммуникативного намерения говорящего, и их интерпретация зависит от конкретных условий коммуникативной ситуации. Эксплицитные косвенные формы содержат в себе компоненты, указывающие на иллокутивную цель говорящего, однако выражают интенцию говорящего посредством нестандартных РА (Беляева, 1992: 25-29). Основным условием, при котором косвенные высказывания могут считаться побудительными, является наличие императивной ситуации. Одной из ключевых функций таких высказываний признается функция воздействия. При анализе косвенных речевых актов важно учитывать социальную и эмоциально-психологическую дистанцию, благодаря которой строятся соответственно субординативные и несубординативные ситуации (Перлова, 2012: 8-9). Таким образом, к представленной выше классификации способов выражения директивов в английском языке можно добавить еще один косвенный способ:

4) Оптативные предложения (Беляева, 1992: 23).

Перейдем к способам выражения директивности в русском языке. В представленной классификации способы не разделены на прямые и косвенные:

1) в роли сказуемого глагол в повелительном наклонении;

2) глагол в изъявительном наклонении (прошедшего и будущего времени) (Пошел с дороги!);

3) глагол в форме сослагательного наклонения (возможно сочетание с частицей чтоб/чтобы) (Ты бы послушала, какая в душе у меня музыка...);

4) инфинитив/инфинитив с частицей «бы» (К Татьяне Юрьевне хоть раз бы съездить вам!);

5) конструкции с перформативом (Прошу меня извинить.);

6) вопросительные предложения (Не поговорить ли нам сначала о делах?)

7) модально-инфинитивные сочетания с неглагольным компонентом (Велено уйти.);

8) сочетания с побудительными частицами «пусть», «да», «чтоб/ы», «давайте» (Чтоб никогда об вас я больше не слыхала!);

9) наречные и именные конструкции без глагола-сказуемого (Карету мне, карету!) (Валгина, Розенталь, Фомина, 2002: 369-371).

По аналогии с вышеуказанной классификацией на материале английского языка способы выражения директивности в русском также можно поделить на прямые (1, 2, 3, 4, 5, 6) и косвенные (7, 8, 9).

Как отмечает В. С. Храковский, императивные предложения являются обширной сферой речевой деятельности человека. Специфика их состоит в том, что они используются для апеллятивного общения и, по сути, не требуют ответной реплики. Кроме того, императивная форма универсальна - при переводе императив одного языка меняется на императивную форму другого языка. Особое функциональное назначение императива характеризует его семантику. Традиционно считается, что формы императива обозначают именно волеизъявление говорящего относительно выполнения/невыполнения действия. При этом зачастую исследователи расходятся во мнении о том, кто может быть исполнителем побуждаемого действия. Существует точка зрения о том, что побуждение ориентировано исключительно на 2-ое лицо, а примеры типа (Пусть он придет), каузирующие 3-е лицо не являются императивными высказываниями. Вместе с тем, очевидно, что сфера императива охватывает более широкий спектр вариантов выражения побудительности, хотя императивные парадигмы и отличаются своей морфологической неоднородностью. Автор отмечает, что средства выражения императива в русском языке действительно более развиты для 2-ого лица, но это не мешает исследователям также относить более аналитические формы, адресованные 1-ому и 3-ему лицу к сфере императива (Храковский, 2009: 12-16).

Отметим также дополнительный способ использования директивности в русском языке - это сочетания типа «надо/нужно/надобно + инфинитив». Они являются языковыми стереотипами не директивного типа, более того, можно назвать их косвенными актами ассертивного типа. С синтаксической точки зрения, такие высказывания выполняют роль парентезы, то есть вводной конструкции. Русисты отмечают, что эти сочетания указывают на приемы и способы оформления мыслей, на экспрессивный характер высказывания, при этом их директивная функция значительно ослаблена. По своему морфологическому составу они являются инфинитивными сочетаниями со словами категории состояния (Валгина, Розенталь, Фомина, 2002: 479-481).

Е.С. Петрова рассматривает способы выражения директивных значений в английском и русском языке в сопоставительном плане. В обоих языках для прямого побуждения к действию используют односоставную глагольную структуру, причем в русском языке директивный глагол может изменяться по числам, где форма множественного числа может служить не только для обращения к нескольким адресатам, но и формой вежливого обращения. В обоих языках используется двусоставная структура побудительного предложения, которая позволяет подчеркнуть контраст между действиями говорящего и действиями, к которым побуждается адресат (You take those two on the tray; And I'll just put this milk away - Ты поставь их на поднос и унеси; А я молоко уберу). В двусоставных английских директивах возможна комбинация подлежащего, выраженного неопределенным местоимением, и императивного глагола (Somebody, get one more chair, please.), в то время как в русском языке для этого используются безличные инфинитивные предложения с дативом (Никому не двигаться!). В разговорном стиле русского языка в отличие от английского частотно выражение директивности с помощью изъявительного наклонения прошедшего и настоящего времени. Для передачи категоричного побуждения в обоих языках употребляются именные формы, в частности, в русском языке имена существительные употребляются в винительном падеже. Прагматические свойства английских и русских директивов значительно разнятся: в русском языке для смягчения директивности используется «пожалуйста», а также особые средства, такие, как, уменьшительные суффиксы; в английском языке употребление please в меньшей степени смягчает категоричность директивности, поэтому для вежливого общения частотно использование косвенных директивов (Петрова, 2011: 250-253).

Я.Н. Еремеев выводит основные черты английских и русских ДРА. Особенности английских директивов, согласно исследователю, заключаются в следующем:

- бомльшая длина текста;

- бомльшая степень детализации текста;

- часто - наличие объективной мотивации действия в тексте;

- бомльшая степень стандартизации и формализации текста;

- тенденция к использованию неимперативных, некатегоричных, «вежливых» форм (модальных конструкций и условного наклонения);

- частое использование пассивных конструкций;

Основные черты русских ДРА:

- в среднем тексты меньше по объему;

- сжатость, лаконичность текстов;

- категоричность и авторитарность;

- бомльшая эмоциональность высказываний;

- частое использование императивных конструкций;

- частое использование в текстах безличных и неопределенно-личных предложений;

- использование формализации и стандартизации в меньшей степени (Еремеев, 2001: 22-23).

И. В. Недялков рассматривает способы выражения директивов в русском и английском языке с учетом прагматических свойств намерений говорящего, особенностей речевой ситуации и статусов говорящих. Отмечается вариативность, свойственная выражению долженствования в русском языке, и определенные системные способы передачи этих же смыслов на английский язык. Так, индикативные формы русских глаголов во 2-ом лице множественного числа передаются с помощью английского индикатива либо директива. Прескриптивные высказывания, содержащие причастие, передаются также с помощью глаголов в повелительном наклонении. Русские эмфатические отрицательные конструкции выражаются с помощью отрицательных директивных предложений. Конструкции с эллиптированным русским глаголом передаются полными английскими предложениями с глаголом в изъявительном или повелительном наклонении (Недялков, 2008: 256-262).

1.2 Трактовка «надо» и высказываний с ним в научной литературе

1.2.1 Грамматическая характеристика «надо» и предложений с ним

Компонент «надо» и его функционирование в речи до сих пор вызывает вопросы у исследователей русского языка, так как определение его частеречной принадлежности ставит многих ученых в тупик. Эти слова начинают выделяться в русских грамматиках в первой трети XIX в. При их описании подчеркивались такие свойства, как неизменяемость, употребление в качестве сказуемого и обозначение состояния. С учетом особого значения и функции данных слов, одни грамматисты относили их к глагольным словам, другие ? к кратким прилагательным. Однако, первым, кто выделил данные элементы в отдельную группу, стал Л. В. Щерба (Валгина, Розенталь, Фомина, 2002: 191).

Исследователь выделяет целый ряд слов, которые довольно сложно подвести под какую-то определенную категорию (нельзя, надо, можно, пора и т.д.). Он отмечает, что чаще всего такие слова относят к категории наречий по их формальному признаку неизменяемости, однако при более подробном анализе не сложно выяснить, что указанные компоненты нельзя отнести ни к наречиям, ни к глаголам, ни к прилагательным. Исследователь предполагает, что мы можем иметь дело со словами категории состояния. В таком случае к формальным признакам этой категории можно было бы отнести неизменяемость и употребление со связкой, первый признак отличал бы ее от глаголов и прилагательных, а второй - от наречий. Вместе с тем, он отмечает, что не считает данную категорию самостоятельной, так как, помимо вышеперечисленных компонентов, среди которых отмечается и необходимый нам «надо», в русском языке существует множество других способов выражения состояния. Автор дает следующее определение слов категории состояния: слова, употребляющиеся в соединении со связкой, которые, однако, не являются ни полными прилагательными, ни именительным падежом существительного. Выражаются они неизменяемой формой, формой существительного с предлогом или формами с родовыми окончаниями (-о, -э). При этом исследователь оговаривает: если не признавать существование такой категории в русском языке, то вышеуказанные слова нельзя относить к категории наречий, таким образом, они остаются просто вне категорий (Щерба, 2004: 89-91).

Согласно другим исследователям, слова категория состояния или безлично-предикативные слова - это знаменательные именные и наречные слова, обозначающие состояние и употребляющиеся в функции сказуемого безличного предложения. Такие слова еще называют предикатными наречиями, подчеркивая их предикативную функцию. Эти безлично-предикативные слова характеризуются единым значением: они выражают состояние или его оценку. Это может быть психическое или физическое состояние живых существ, состояние природы или окружающей среды, состояние с модальной окраской и т. д. Здесь необходимо отметить, что слова категории состояния, являющиеся предметом настоящего исследования, выражают именно состояние с модальной окраской. При этом состояние, выраженное данной категорией слов, мыслится только безлично. Таким образом, безлично-предикативные слова выделяются в особую лексико-грамматическую группу на основании семантических, морфологических и синтаксических признаков, основные из которых следующие: значение «недейственного» состояния, функция безличного сказуемого, неизменяемость и морфологическая соотносительность с прилагательными, наречиями и существительными. При этом авторы отмечают, что слова категория состояния - не общепризнанная часть речи. Существующие разногласия, очевидно, объясняются тем, что процесс оформления этой части речи еще не завершился и в разных словах достигает разной степени (Валгина, Розенталь, Фомина, 2002: 188-191).

В классификации безлично-предикативных слов по значению единица «надо», являющаяся предметом исследования в настоящей работе, относится к группе безлично-предикативных слов, обозначающих состояние с модальной окраской, то есть заключающих в себе значение необходимости, возможности, долженствования: можно, нужно, возможно, должно, необходимо, надобно, надо, угодно, нельзя (там же: 188).

Слова категории состояния имеют определенные синтаксические признаки. Во-первых, они могут выступать в функции сказуемого в безличном предложении (в сочетании с инфинитивом или без него). Во-вторых, такие слова не согласуются и не управляются, они могут сочетаться со связкой, отвлеченной или полуотвлеченной (быть, стать, становиться, делаться), выражающей время или наклонение. В-третьих, слова категории состояния могут распространяться формами имен существительных и местоимений в дательном падеже без предлога, а также в родительном и предложном падеже без предлога, другими словами, управлять этими формами. В-четвертых, в отличие от наречий и прилагательных слова категории состояния не определяют никаких членов предложения (Валгина, Розенталь, Фомина, 2002: 188-189).

С учетом всего вышесказанного необходимо внести ясность относительно терминологии, которая будет использоваться в настоящем исследовании. Предложенный термин «безлично-предикативные слова» характеризует рассматриваемые единицы лишь с точки зрения их синтаксической функции, в то время как термин «слова категории состояния» вбирает в себя все необходимые свойства таких единиц: с позиции морфологии они неизменяемые, с точки зрения семантики - выражают состояние и, с синтаксической точки зрения, выступают в качестве сказуемого. Таким образом, второй термин в полной мере характеризует данные единицы, что позволяет выделять их как отдельную часть речи. Поэтому в настоящем исследовании будет использоваться термин «слова категории состояния».

1.2.2 Социолингвистическая трактовка высказываний с «надо»

Предложения со словами категории состояния, а в частности, с компонентом «надо» характеризуются своей безличностью. Как отмечает Т. В. Ларина, такая безличность предложений с коммуникативной точки зрения имеет большую ценность для стратегий вежливости, а именно - для стратегии дистанцирования. Данная стратегия заключается в том, что между коммуникантами создаются и поддерживаются коммуникативные барьеры, что демонстрирует взаимоуважение между ними. Основными языковыми средствами выражения стратегии дистанцирования являются модальные глаголы и различные модальные модификаторы, что позволяет говорить о том, что модальность играет важную роль в построении высказываний, направленных на дистанцирование коммуникантов. Английский язык обладает широким спектром модальных глаголов, которые помогают выразить самые различные оттенки модальности: must, should, ought to, might, have to, to be supposed, to be to (Ларина, 2009: 94, 104).

Сочетание «слово категории состояния + инфинитив», а в частности и лексема «надо», довольно частотны при выражении побудительности в русском языке. Уникальность модальной картины мира русских коммуникантов заключается в том, что побудительность выражается при помощи слов категории состояния в безличной конструкции. Исследователь С. Н. Глазкова выяснила, что данные конструкции отражают следующие концепции русской языковой картины мира (ЯКМ):

- непрогнозируемость результата;

- фатальность (с человеком все происходит само собой и не нужно прилагать усилия, чтобы что-то изменить, так как это бесполезно);

- непредсказуемость мира;

- незавершенность (представление о том, что для совершения каких-то действий нужно мобилизовать все свои ресурсы, что зачастую бывает сложно сделать);

- смирение, покорность (недостаточная выделенность индивида, как самостоятельного агента);

- непостижимость и неконтролируемость жизни (ощущение, что человеку неподвластно контролировать свои жизненные позиции);

- неопределенность, пассивность;

- коллективизм, соборность.

Слово категории состояния «надо» и его вариантные синонимы потребно, необходимо, нужно, надобно относятся к полю необходимости (Глазкова, 2013: 15-19).

Следует отметить, что в русском языке в безличных предложениях ситуация представляется, как неконтролируемая и нерасчлененная, исходящая извне. В то же время, английские предложения, соответствующие русским безличным, образуются по двухчастной структуре с подлежащим-локативом или экспериенцером. В связи с этим в лингвистике различают безличность семантическую (глагол обозначает ситуацию в целом или состояние окружающей среды) и формальную (глагол-сказуемое по форме не совпадает с номинативной формой подлежащего) (Петрова, 2011: 243-244). Конструкции с лексемой «надо» представляют собой безличные предложения, которые побудительны по своей целеустановке. Такие высказывания передают семантику особой пассивной и неакциональной директивности, обогащенную дополнительными модальными смыслами. В связи с этим исследователь С. Н. Глазкова вводит понятие «ленивого директива», формально безличного побудительного высказывания со значением неопределенной устремленности. Именно прагматика и семантика слова «надо» диктуют значение всей конструкции: осознание действия, как вынужденного. «Ленивый директив» также может быть самодирективом - директивным действием, которое говорящий направляет на самого себя (Глазкова, 2013: 22).

Таким образом, можно сделать вывод о том, «ленивый директив» ? активно используемая конструкция в современном русском языке. Более того, лексему «надо», которая выражает предикативное безличное значение, можно причислить к группе ключевых слов, определяющих понимание культуры (там же: 41-42).

1.2.3 Прагмалингвистическая трактовка высказываний с «надо»

«Ленивый директив», несомненно, является формированием безличности. Как известно, безличные предложения довольно частотны в русском языке. Особую роль безличных конструкций зачастую связывают с особенностями русской ЯКМ. В подобных конструкциях место детерминанта, выраженного дательным падежом субъекта, обычно занимают личные местоимения или существительные (Мне надо идти/ Детям надо идти). Здесь наблюдаем особенности адресованности подобного рода высказываний, которые подробнее будут рассматриваться в настоящем исследовании. Можно предположить, что у слова «надо» одна валентная связь: имя существительное в дательном падеже, а в остальных случаях конструкция тяготеет к безличности. «Ленивые директивы» можно классифицировать, исходя из занятости/незанятости позиции валентности детерминанта (существительного в дательном падеже):

1) с детерминантом, который называет, кем может выполняться предполагаемое действие;

2) без детерминанта - действие-состояние, которое не отнесено к какому-либо субъекту.

При этом во втором случае субъект либо:

а) восстанавливается из контекста;

б) вообще отсутствует, так как действие-состояние по сути бессубъектно (Глазкова, 2011: 41-42).

В соответствии с такой классификацией высказывания с «надо» можно поделить на собственно директивы и самодирективы.

«Надо» используется для обозначения:

- внутренней необходимости (Мне нужно /надо отдохнуть);

- внешней необходимости (Его обувь нужно отремонтировать);

- деонтической необходимости (Надо /нужно согласиться, объяснить) (Падучева, 1985: 214).

Отрицание деонтической необходимости, по крайней мере, в контексте «надо/ нужно» накладывает жесткое ограничение на вид глагола -- он может быть только имперфективом. Естественно возникает предположение о семантической мотивированности этого ограничения (там же: 217). Конструкции с «надо» иногда выражают не столько отрицание, сколько сожаление: Надо же было мне опоздать! Такое употребление отнесем к периферии поля директивности (там же: 255).

Рассмотрим подробнее фактор адресата. В речевом воздействии учет особенностей адресата подразумевает, что говорящий/пишущий должен изменять приемы речевого воздействия в зависимости от того, на кого он воздействует. Вследствие этого можно считать, что адресат в некоторой степени выступает в качестве соавтора текста (Стернин, 2012: 3). Сегодня принято выделять три вида вербальной коммуникации: массовую, коллективную и индивидуальную. Примером массовой коммуникации может быть выступление на радио: она несимметрична, так как здесь отсутствует смена ролей, типичная для диалога. При коллективной коммуникации в качестве адресата выступает аудитория, имеется возможность ограниченной обратной связи, при этом мены ролей также не происходит. Индивидуальная коммуникация задействует отдельных лиц, она симметрична, так как обеспечивает нормальную мену ролей. Отношения между говорящим и адресатом всегда не равны по коммуникативному статусу. Говорящий постоянно находится в выигрышной позиции, так как обладает коммуникативным приоритетом по отношению к адресату. Таким образом, мена ролей подразумевает, что коммуниканты постоянно понижают или повышают свой коммуникативный статус (Богданов, 2007: 206)

Различают три функции адресата как субъекта общения:

1) адресат как мысленный образ в речевом сознании автора - в связи с этим выбираются определенные языковые средства;

2) адресат как субъект восприятия и понимания дискурса/текста;

3) адресат как субъект реакции на дискурс/текст, который произносит ответную реплику (Назарова, 2009: 8).

Особый интерес представляет вопрос об адресованности высказываний с «надо» и «нельзя», который ставится в настоящем исследовании. При этом такие высказывания будут рассматриваться как косвенные способы выражения директивности в русском языке.

1.3 Трактовка высказываний с «нельзя» в научной литературе

Семантика высказываний с элементом «нельзя» в русском языке неразрывно связана с явлением отрицания. При этом данный элемент вызывает у исследователей аналогичные вопросы, как и в случае с «надо»: возникает вопрос о частеречной принадлежности таких единиц, а также обращает на себя внимание их четкая синтаксическая функция в предложении - сказуемое. В английском языке, прежде всего, отрицаться может предикативная связь между подлежащим и сказуемым, что и является одним из основных условий построения отрицательного предложения. Общеотрицательным предложением является только то, в котором содержится отрицание предиката, т.е. выделяют общее отрицание, обычно сосредоточенное синтаксически рядом со сказуемым. Также существует частное отрицание, которое может относиться к любому члену предложения, кроме сказуемого. Сразу же отмечаем, что высказывания с «нельзя» всегда будут являться предложениями с общим отрицанием, так как данное слово категории состояния отрицает сказуемое предложения или все предложение, если сказуемое отсутствует (Иванова, Бурлакова, Почепцов, 1981: 181-183).

Лексема «нельзя» чаще всего используется для выражения запрета (другой термин «прохибитив» ? по Беляевой, разновидность прескриптива). Запрет представляет собой один из видов побуждения, в основе которого лежит понятие «нельзя». Слово «нельзя» толкуется следующим образом: «не разрешено, запрещается, не следует». Если исследовать данное слово с исторической точки зрения, нельзя - производное с помощью не от «льзя» (= можно). Таким образом, лексема «нельзя» в прошлом указывала на ограничение свободы лица. Это значение и объясняет ее использование в качестве формулы запрета. «Нельзя» выражает абсолютную невозможность совершить какое-либо действие (Назари, 2011: 685).

Как подчеркивает В. С. Храковский, если исходить из того, что прохибитив является отрицательным коррелятом императива, каждая из форм прохибитива выражает волеизъявление говорящего относительно невыполнения названного действия. В предложениях запрета граница между отрицаемой и не отрицаемой частями проходит не между формально выделяемыми частями предложения (словоформами, морфемами), а внутри глагольной формы, которая совокупно выражает и отрицание, и волеизъявление (Не читай книгу). Таким образом, в прохибитивных конструкциях вообще не отрицается побуждение, так как в сферу действия оператора отрицания входит не волеизъявление, а действие, относительно которого высказано побуждение. По мнению автора, именно это обстоятельство повлияло на типологическое разнообразие прохибитивных форм, которые зачастую бывают неоднородны с императивными формами (Храковский, 2001: 93-94). В частности, данное утверждение распространяется и на высказывания с «нельзя».

Собственно побудительные и побудительно-запретительные высказывания противопоставляются друг другу с семантической точки зрения (как типы высказываний, реализующих противоположные значения) ? побуждение к осуществлению действия/побуждение к неосуществлению действия. Запрещение может иметь два варианта значений: призыв воздержаться от прогнозируемого действия или побуждение к прекращению уже совершаемого действия. В частности словесная реакция запрещения может быть выражена лексемой «нельзя» (Калинина, 2010: 526-528). Прохибитивы отличаются от простых побудительных отрицательных предложений тем, что в прохибитивах отрицание относится ко всему предложению, но при этом не затрагивает само побудительное действие (волеизъявление). Другими словами, можно сказать, что в прохибитивах выражается волеизъявление говорящего, которое адресовано слушающему и выражает неисполнение действия (Бирюлин, 1990: 210-211).

В своей книге «Русские проблемы в английской речи» исследователь Л. Виссон отмечает, что разница в русском и английском менталитете ярко выражается в семантическом аспекте этих языков. В русском языке всегда очень широко использовались негативные конструкции, а в период расцвета бюрократического жаргона их роль только возросла. В английском языке предпочтительно использование утвердительных высказываний даже для обозначения негативного смысла. Такие отрицательные клише в русском языке как «нет», «не надо» и «нельзя» часто вызывают затруднение при передаче на английский язык (Виссон, 2005: 49-56).

В русском языке лексема «нельзя» используется для выражения:

- внешней возможности - ситуации, которая не находится под контролем своего субъекта: До вокзала нельзя доехать на этом автобусе.

- деонтической возможности (разрешения). При этом если отрицание внутренней и внешней возможности сохраняло совершенный вид глагола (СВ), то в контексте деонтической возможности отрицание требует замены СВ на несовершенный вид (НСВ): Здесь нельзя перейти улицу [= `невозможно'].

В РЯ существуют косвенные способы обозначить «внутреннюю возможность», например, «ему можно доверять» = «он надежный человек». Однако и здесь отрицание требует замены СВ на НСВ: «нельзя поручать» значит в точности «он не справится», а «нельзя поручить» -- может значить то же самое, но может также означать, что нельзя поручить, потому что он сейчас в отъезде или занят другим (Падучева, 1985: 212-213).

Исследователь Л. А. Бирюлин отмечает, что высказывания, предписывающие изменить презумпцию, являются прохибитивными как по своей форме (наличие отрицательного элемента), так и по содержанию (выражение запрета действия). Глагольной форме НСВ в прохибитивах присуще обобщенно-фактическое значение, так как в них каузируется изменение исходного положения дел на противоположное (Бирюлин, 1992: 15-18).

Таким образом, можно сказать о том, что «нельзя» также выступает в предложении в роли сказуемого. Высказывания с этим словом являются прескриптивами, при этом отмечается внешняя и внутренняя необходимость. С точки зрения семантики, высказывания с «нельзя» являются прохибитивными.

1.4 Проблемы модальности

1.4.1 Модальность долженствования в русистике и англистике

Факты действительности и их связи, являясь содержанием высказывания, могут мыслиться говорящим как реальность, как возможность или желательность, как долженствование или необходимость. Оценка говорящим своего высказывания с точки зрения отношения сообщаемого к объективной действительности называется модальностью. Модальность в русском языке выражается формами наклонений, особой интонацией, а также лексическими средствами - модальными словами, частицами и модальными глаголами.

Категориальная ситуация необходимости является потенциальной, а не фактической, то есть зависит от определенных объективных или субъективных факторов. Кроме того, это волюнтативная ситуация, то есть предполагающая наличие волевого начала. Зачастую субъект модальной оценки совпадает с говорящим. Объем модальных высказываний долженствования в тексте зависит от характера текста и степени его авторизации. Например, в инструкциях субъектом модальной оценки выступает некий носитель коллективного опыта. При этом если субъект не совпадает с говорящим или не является обобщенным лицом, то он выражается в предложении эксплицитно. Обычно высказывание, выражающее ситуацию долженствования, содержит указание на ситуацию, каузирующую выполнение действия (Цейтлин, 1990: 142-146).

В грамматике традиционно выделяется два вида модальности. Лингвистическая модальность понимается как единство двух разновидностей: реальной и ирреальной модальности. Реальная модальность выражает соответствие содержания высказывания действительности. К ирреальным высказываниям относятся те, которые можно интерпретировать как не-факт. Модальность не сводится исключительно к глагольной форме, а является категорией всего предложения (Хомутова, 2008: 20). Выделяют две основные области модальности: отношение говорящего к ситуации (оценка) и статус ситуации по отношению к реальному миру (ирреальность). Оценочная модальность является наиболее коммуникативно значимой сферой. При этом, большую роль в коммуникации также играет иррациональная модальность. Именно такая модальность является первичной в языке и представляет ту основу, без которой невозможно выражение оценочности (Грибанова, Коршунова, 2012: 141-142).

А. В. Зеленщиков использовал пропозицию как способ языковой репрезентации пропозиционального концепта - смыслового комплекса. Выделяются два типа пропозиции -- дескриптивный и креативный, т. е. два взаимно дополнительных способа представления содержания высказывания. Категория модальности занимает обширную семантическую область, которая делится в зависимости от трех противопоставлений «дескриптивность/креативность», «возможность/необходимость», «реальность/ирреальность / виртуальность». Если передаваемое в предложении сообщение дифференцируется временной определенностью, то это предложение реальной модальности. Если же в предложении сообщается о желаемом, возможном результате, т.е. предложение содержит в себе значение временной неопределенности - это предложение ирреальной модальности (Зеленщиков, 1997: 13). С точки зрения ирреальности, которая чаще всего передается модальными глаголами, она представляется «позитивной» ? делается акцент на ситуации, которая мыслится как потенциальная, желательная и т. д. (Касевич, 1988: 67).

Из логики выводится иное сопоставление категорий модальности, которое также используется в лингвистике. Ф. Палмер выделяет два основных типа модальности событий - деонтическую и динамическую (см. пункт 1.1.). Разница между этими двумя типами состоит в том, что в деонтической модальности факторы условий являются внешними по отношению к лицу, в то время как в динамической модальности они являются внутренними. Таким образом, деонтическая модальность включает в себя обязательство и разрешение и исходит от внешнего источника, в то время как динамическая модальность подразумевает способность или желание совершить действие, которые исходят от заинтересованного лица (Palmer, 2001: 9-10).

Деонтические модальные глаголы часто используются для выражения разрешения или долженствования, исходящих от говорящего, при этом нельзя сказать, что такое выражение всегда субъективно. Говорящий вовсе может не иметь отношения к высказыванию, когда, например, озвучивает всем известное правило или предписание. Обычно в высказывании содержится косвенное указание на то, согласен ли говорящий с таким разрешением или необходимостью. Например, в английском языке существует альтернатива для глагола must - have to, которая подразумевает, что говорящий не несет ответственности за выполнение или невыполнения необходимого действия (там же: 75).

...