Русские порядковые числительные "пятый" и "десятый": функционально-семантическое разнообразие в устной и письменной речи

Проведенные исследования показали, что гендерные различия в языковом поведении наблюдаются на всех уровнях языка. Например, Дж. Градолл и Дж. Свэн, в результате исследований, проведенных на материале английского языка, установили, что для женщины характерно более правильное и стандартное произношение (Swann, Graddol 1988). Различия касаются не только фонетики и фонологии, но и морфологии, и лексики. Так, А. А. Вейлерт указал, что у поволжских немцев абстрактные и нарицательные существительные используют больше мужчины, а имена собственные - женщины (Вейлерт 1976). О. Есперсен заметил, что женщины используют ядро словаря, тогда как мужчина активно употребляет лексемы периферийных разделов языка: неологизмы, профессионализмы и т. д. (Есперсен 1990). В речи женщин в меньшей степени можно найти бранную лексику, которая заменяется эвфемизмами (Горошко 1996: 6). Многочисленные наблюдения о специфике речи женщин и мужчин см. в: Русский язык повседневного общения… 2016.

Возраст также в большой степени влияет на речевое поведение человека. Конечно, легко отметить различия между детской и взрослой речью, но то, к какому именно поколению принадлежит взрослый говорящий, тоже играет большую роль в определении особенностей его речи (Звуковой корпус… 2013: 79). Многочисленные наблюдения о специфике речи носителей языка разного возраста см. в: Русский язык повседневного общения… 2016.

Именно пол и возраст были выбраны в качестве основных аспектов дискурсивного анализа для настоящего исследования. Материалом послужили 50 вхождений исследуемых единиц из УП НКРЯ.

Поскольку степень публичности высказывания влияет на уровень подготовленности устного текста, то создатели УП выделили сферы функционирования (Гришина 2005: 103):

публичная речь - предполагает наличие слушателей и запись на носителях, либо допускает их как естественные;

непубличная речь - не предполагает наличия посторонних слушателей и фиксации на носителях (речь, конечно, не идет о методике сбора материала ОРД).

Кроме того, настоящее исследование выделяет также киноречь, так как УП имеет в своем составе довольно большое количество материалов транскриптов художественных фильмов.

Таким образом, в рамках каждой из сфер употребления был проведен анализ, направленный на определение зависимости устной речи от пола и возраста говорящего.

Для количественной характеристики материала был использован показатель частоты встречаемости на миллион словоформ - ipm (сокр. от instances per million words). Выборки текстов, на которых измеряется частотность, могут значительно разниться по объему, и ipm упрощает сравнение частоты слова (Ляшевская, Шаров 2009: 5). Это общепринятая в мировом научном сообществе единица, рассчитываемая по формуле:

Под количеством вхождений имеется в виду, сколько всего употреблений данной единицы обнаруживается при поиске в заданном подкорпусе. Под количеством контекстов понимается общий объем слов в заданном подкорпусе.

В исследуемом материале больше всего употреблений прагматем пятое-десятое, пятое и десятое наблюдается в публичной речи (публ. речь = 4,678 ipm; непубл. речь = 4,586 ipm; киноречь = 3,956 ipm). Однако разница в цифрах незначительна, поэтому говорить о какой-либо зависимости все же нецелесообразно (см. рис. 8).

Рис. 8. Распределение прагматем пятое-десятое, пятое и десятое по сферам употребления в УП НКРЯ

Перейдём к рассмотрению влияния пола говорящего на употребление исследуемых прагматем.

4.2. Гендерные различия в употреблении прагматем ПЯТОЕ-ДЕСЯТОЕ, ПЯТОЕ и ДЕСЯТОЕ в разных типах речи

Как показывают результаты анализа (см. рис. 9), и в публичной, и в киноречи мужчин ipm выше, чем в такой же речи женщин (мужчины, публ. = 2,183 ipm; женщины, публ. = 0,779 ipm; мужчины, киноречь = 2,826 ipm; женщины, киноречь = 0,848 ipm). Это понятно, так как часто киноречь ориентируется на устную разговорную речь, а наблюдать за публичными выступлениями гораздо легче, чем следить за собой и окружающими в повседневной жизни.

По мнению Е. И. Горошко, «умственный склад женщины предпочитает всяческого рода “прыжки” и пропуски, перескоки с одной мысли на другую» (Горошко 1996: 12). Женщины в большей степени используют различные неологизмы, «модные» слова и другие периферийные единицы в неофициальном разговоре (непубличной речи), когда дело касается публичности, то они стремятся избегать их употребления и заменять на синонимичные более широкоупотребительные слова (Lakoff 1979). Это подтверждает и тот факт, что в непубличной речи число ipm у женщин почти в 4 раза выше, чем ipm женщин в публичной речи (женщины, публ. = 0,779 ipm; женщины, непубл. = 3,058 ipm) (см. рис. 9).

Рис. 9. Гендерные различия в употреблении прагматем пятое-десятое, пятое и десятое в разных типах устной речи

Мужчины стараются доминировать в беседе, прямо выражать свои намерения, чаще дискутировать, использовать нецентральные разделы словаря. Они хорошо чувствуют себя в ситуации говорения на публику. Видимо, поэтому использование мужчинами единиц пятое-десятое, пятое и десятое в публичной речи выше, чем употребление исследуемых прагматем в непубличной речи (мужчины, публ. = 2,183 ipm; женщины, непубл. = 3,058 ipm) (подробнее см.: Кудлаева 2017).

Далее рассмотрим влияние возраста на употребление анализируемых единиц.

4.3. Возрастные различия в употреблении прагматем ПЯТОЕ-ДЕСЯТОЕ, ПЯТОЕ и ДЕСЯТОЕ в разных типах речи

Есть различные классификации возрастных этапов жизни человека. На симпозиуме АПН СССР в 1967 году была принята следующая классификация социально-активного возраста человека:

1) от 22 (21 у женщин) до 35 лет;

2) от 35 до 60 (55 у женщин) лет.

«Первый период - молодость - характеризуется изменением социального статуса человека: это время создания семьи, освоения выбранной профессии, определения отношения к общественной жизни и своей роли в ней. Данный период заканчивается так называемым «кризисом среднего возраста», продолжающимся примерно до 33-35 лет.

Второй период, самый длительный отрезок жизни человека, - зрелость - характеризуется полным расцветом личности, когда человек может реализовать весь свой потенциал, добиться наибольших успехов во всех сферах жизни» (Звуковой корпус… 2013: 81).

Все более поздние периодизации основываются именно на этой. В настоящей работе использована данная классификация.

На рис. 10 приведена диаграмма, наглядно изображающая возрастные различия в использовании изучаемых единиц по сферам употребления. Из диаграммы видно, как данные по публичной речи соотносятся с данными по киноречи. Видимо, здесь тоже играет роль фактор ориентированности киноречи на устную речь.

До 35 лет молодежь активно употребляет прагматемы пятое-десятое, пятое и десятое в непубличной речи. В этот период навыки и умения, связанные с использованием речевых единиц, еще только формируются. Молодые люди более подвержены влиянию различных тенденций и веяний моды. Они социально активны, и их речевые навыки в большой степени проявляются именно в непубличной речи (подробнее см.: Кудлаева 2017б).

Рис. 10. Возрастные различия в употреблении прагматем пятое-десятое, пятое и десятое в разных типах устной речи

Таким образом, различные факторы оказывают большое влияние на то, какие единицы человек употребляет в речи и как часто он их применяет. Зная пол, возраст, социальные и личностные характеристики говорящего, можно предположить, как будет устроена его речь, какие приемы и единицы он будет использовать чаще. Однако закономерности можно проследить не только в устной речи. Чтобы иметь более полную картину употребления тех или иных единиц, можно проанализировать их функционирование в письменной речи.



ГЛАВА 5

ПЯТОЕ-ДЕСЯТОЕ, ПЯТОЕ и ДЕСЯТОЕ КАК МАРКЕРЫ-АППРОКСИМАТОРЫ В РУССКОЙ ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ

5.1. Употребления прагматем ПЯТОЕ-ДЕСЯТОЕ, ПЯТОЕ и ДЕСЯТОЕ в письменной речи

Чтобы выяснить, есть ли различия в употреблении исследуемых единиц в устной и письменной формах речи, был проведен анализ контекстов из Основного подкорпуса НКРЯ. Из художественных (ХТ) и нехудожественных (НХТ) текстов (такое разделение предлагает сам корпус) в составе ОП методом сплошной выборки были извлечены все контексты с ослаблением идеи счета у имени числительного. Оказалось, что фрагментов с использованием прагматикализованных форм пятое, десятое и пятое-десятое в НХТ меньше (0,206 ipm), чем в ХТ (0,67 ipm) (см. рис. 11).

Рис. 11. Количественное соотношение употреблений прагматем пятое-десятое, пятое и десятое в художественных и нехудожественных текстах

Из 28 НХТ 16 (57,1 %) относятся к письменной речи, ориентированной на широкую аудиторию без явного собеседника (статья, рецензия, монография и т. д.). 7 контекстов (25%) были взяты из записей интервью, что приближает эти примеры к расшифровкам из устного подкорпуса. В пользовательский подкорпус настоящего исследования попали также 5 контекстов (17,9%) из интернет-форумов, где наблюдается особенно высокая ориентация письменной речи на устную Многие ученые рассматривают речь интернет-дискурса как новый особый тип речи - синтез устной и письменной (Ахренова 2009; Мечковская 2009: 441). А. А. Ушаков отмечает стремление коммуникантов в рамках интернет-дискурса приблизить письменную речь к устной (Ушаков 2010: 170). Это выражается в широком использовании языковой игры, аббревиации, графического выражения эмоций - визуальной коммуникации и т. д. (Черезова 2017: 144; Липатова, Богатырева 2016)..

Речь интервьюируемых при воспроизведении на бумаге может подвергаться минимальным изменениям, фрагменты интернет-дискурса тоже претерпевают обработку, но меньше, чем в других письменных текстах, поэтому они максимально приближены к УР. Чуть больше половины отрывков, взятых из НХТ, где встречаются исследуемые единицы, являют собой обработанную письменную речь (16 из 28, или 57,1%). Это показывает, что авторы считают приемлемым использование прагматем пятый и десятый и за рамками устного монолога или диалога.

В художественной речи анализируемые единицы встретились в 82 контекстах. Причем, в 33 случаях (40,24 %) это - диалоги, стилизация устной речи. Остальные 49 контекстов (59,76%) представляют собой речь повествователя (см. рис. 12).

Как видно из рисунка 12, исследуемые прагматемы чаще употребляются в речи повествователя, более направленную на читателя, чем речь персонажа, относящаяся к конкретному лицу (имитация непубличной речи). Это интересно особенно потому, что, как показали результаты проведенного анализа, в УР количество употреблений данных единиц в публичной и непубличной речи практически одинаково (ср. рис. 8).

Рис. 12. Распределение форм пятое-десятое, пятое и десятое в художественных текстах

Таким образом, после рассмотрения употреблений исследуемых единиц в ХТ и НХТ в общем перейдем к различиям их употребления в зависимости от гендера говорящего.

5.2. Гендерные различия в употреблении прагматем ПЯТОЕ-ДЕСЯТОЕ, ПЯТОЕ и ДЕСЯТОЕ в письменной речи

Употребление единиц пятое-десятое, пятое и десятое в письменной (особенно художественной) речи носителей языка разного возраста установить достаточно трудно. Но можно проследить гендерные различия. Так, и в художественной, и в нехудожественной речи соотношение в использовании исследуемых прагматем мужчинами и женщинами оказалось одинаковым: мужчины, ХТ = 0,58 ipm; женщины, ХТ = 0,089 ipm; мужчины, НХТ = 0,137 ipm; женщины, НХТ = 0,025 ipm. Видно, что мужчины употребляют эти единицы чаще во всех видах текстов (см. рис. 13).

Если принять во внимание, что примеры из НХТ обладают довольно высокой степенью публичности, и вспомнить, что мужчины более свободно ощущают себя при публичном говорении (подробнее см. главу 3 настоящего исследования), то результаты, представленные на рис. 13, можно считать вполне закономерными (ср. с рис. 9).

Рис. 13. Гендерные различия в употреблении прагматем пятое-десятое и пятое, десятое в текстах письменной речи

В ХТ слова автора обладают большей направленностью на публику (читателя), чем речь персонажа (в условиях диалога с другими героями). Поэтому можно соотнести диалоги в художественных текстах с киноречью, в связи с высокой ориентацией на устную речь (публичную, так как на нее легче ориентироваться, чем на непубличную). Из 33 проанализированных диалогов в 26 случаях (78,8 %) исследуемые единицы употребляют именно мужчины, в 6 случаях (18,2 %) - женщины.

Таким образом, результаты гендерного анализа использования единиц пятое-десятое, пятое и десятое в письменной речи подтвердили результаты анализа устной речи: мужчины употребляют эти прагматемы в публичной речи чаще, чем женщины.

5.3. Еще некоторые наблюдения

Анализ письменной речи показал также, что в нехудожественных текстах прагматема пятое-десятое встретилась всего 2 раза (29,2 %). В примерах из художественной литературы встретилось всего 24 контекста с данной единицей (29,3 %). Остальные 58 демонстрируют употребление одиночных единиц пятое и десятое (70,7%) (см. рис. 14-15).

Рис. 14. Количественное соотношение прагматем пятое-десятое и пятое, десятое в нехудожественной письменной речи

Рис. 15. Количественное соотношение прагматем пятое-десятое и пятое, десятое в художественной письменной речи

Видно, что, в письменных текстах, в отличие от УР, в основном встречаются прагматикализованные единицы пятое и десятое. Причем они могут быть использованы как изолированно, так и вместе, но разделенные знаком препинания, предлогом или союзом.

В 17 примерах (65,4 %) из НХТ пятое и десятое употреблены изолированно либо в ряду таких же прагматикализованных единиц:

«Теперь ясно, - утверждал на одном из процессов генеральный прокурор А. Я. Вышинский, - почему здесь и там у нас перебои, почему вдруг у нас при богатстве и изобилии продуктов нет того, нет другого, нет десятого [Г. Попов, Н. Аджубей. Пять выборов Никиты Хрущева (журнальный вариант) // «Наука и жизнь», 2008];

Как только ты вторым, третьим, пятым следом куда-то от первого отъехал - это ошибка [Н. Бестемьянова и др. Пара, в которой трое (2000-2001)].

В остальных 9 случаях (34,6 %) пятое и десятое оказались разделены, ср.:

И потекли невысыхающим ручьем длинные речи - о том о сём, пятом и десятом [А. Яковлев. Омут памяти. Т. 2 (2001)];

Собираемся приобрести очередную игрушку уже около года, всё то пятое, то десятое и вроде настоящий фотоаппарат нас устраивает, короче… Воть [Выбор цифрового фотоаппарата (2007-2008)];

Я не вёз прямой антисоветской литературы, но зато там были и Булгаков, и Библия, и Флоренский, и то, и сё, и пятое, и десятое, и Ильин Иван Александрович [Б. Любимов. Три главные темы в жизни - Церковь, литература и театр (2015)].

Что касается художественной речи, то изолированные пятое и десятое используются в ней 32 раза (55,2 %), ср.:

Но он же профессионал, он сразу к кассирше. То, сё, третье, десятое, дескать, за нами не пропадет, - короче, дала она ему билет, а он ей за это шоколадку «Алёнка» подарил за рубль двадцать копеек [Л. Измайлов. Профессионалы (1978)];

Так тоже, одни - так, другие - этак, а десятые - и, вовсе, по-десятому [И. Л. Солоневич. Две силы (1953)];

Гера не стал дожидаться четвёртой, пятой и сотой пули [А. Силаев. Подлое сердце родины (2007)].

В других 26 примерах (44,8 %) есть разделение, ср.:

Глебов потом часто рассказывал историю с кондитерской. Да, мол, было, что говорить. Много всякого. И то, и это, и пятое, и десятое, о чём лучше не вспоминать [Ю. Трифонов. Дом на набережной (1976)];

Мое лицо на всех телевизионных экранах мира, на первых полосах всех газет и обложках всех журналов. Александр Владимирович, что вы думаете об этом? И о том? О пятом и десятом? [З. Юрьев. Смертельное бессмертие // «Наука и жизнь», 2007];

А те, кто и был, те эвакуировались, те в деревню поехали, были и такие, что работать пошли, а я, что называется, ни то ни сё, ни пятое ни десятое [Г. Щербакова. Ах, Маня... (2002)].

Таким образом, в письменной речи прагматикализованные единицы пятое и десятое изолированно используются чаще, чем в устной речи, где таких случаев из 53 встретилось 8 (15,1 %).

В сравнении с УР, где редуплицированные пятое и десятое встречаются вместе с такими же редупликатами то-сё, туда-сюда, так-сяк (см. рис. 6), в письменной речи в такой комбинации употребляется практически только то-сё (причем то и сё тоже могут быть разделены), ср.:

Так, поговорили по душам. То-сё, пятое-десятое… Все нормально [Н. Коляда. Рогатка (1989)];

В четверг я был в окружном суде, ну, сошлась компания, начался разговор о том, о сём, пятое-десятое, и, кажется, вот можно будет устроить заём под векселя, чтобы заплатить проценты в банк [А. П. Чехов. Вишневый сад (1904)].

И лишь однажды обратил на себя внимание контекст с такие-сякие:

За одесским столом главное, чтоб было! И чтобы все были здоровы! - Вот куда надо было издателю! - констатирует мой муж, обозревая и камбалу, и глосиков, и копчёную скумбрию, и свежайшую малосольную сельдь, и жареные кабачки под чесноком, и салаты такие-сякие и пятые-десятые, овощи свежие, овощи печёные, фрукты-ягоды и огромную запотевшую бутылку водки [Т. Соломатина. Мой одесский язык (2011)].

Однако в текстах письменной речи встретились любопытные случаи, где после пятого вместо привычного десятого идет другая единица, но тоже, несомненно, редуплицированная и рифмованная:

Валентина Мохнюкова разревелась. - Не трогайте его, - просила она. - Мальчик не виноват. Она многое переосмыслила, всерьёз хотела приласкать: бедный мальчик, пятое-тридевятое… [А. Силаев. Армия Гутэнтака (2007)];

- Был тут один такой, тоже как ты - то, сё, пятое, хреноватое… Так мы с мужиками на него Пиндара натравили [А. Силаев. Подлое сердце родины (2007)];

Вот про эти десять лет, что раньше всего было непрерывно, а потом провалилось… что только единственное - длится, а остальное - только исчезает. Что за всё первое отвечает сама природа, а всё второе - сам человек. А он не отвечает. А там уж пятое-девятое… [А. Битов. Вкус (1960-1999)];

Другие перемещаются с пляжа на пляж. Третьи следят, чтобы далеко не заплыл. Четвёртые - чтобы не упал, катаясь на роликах. Пятые, двадцатые, трёхсотые… Скоро у меня зарябило в глазах от разноцветных купальников и солнечных зайчиков на воде [О. Гладов. Любовь стратегического назначения (2000-2003)].

То же самое можно наблюдать и после десятого:

а иногда тот, у которого записываешь, и предоставляет тебе возможность перезаписать, но всё равно - записывается всё плохо да плохо, ну что тут будешь делать? - головка, зар-раза, всё время засоряется, переписываешь по пятому, десятому, двадцатому разу, дурея, шалея, исходя потом, ну что в конце концов такое?! [П. Мейлахс. Избранник (1996) // «Звезда», 2001];

Походила Агафья, посмотрела, надрывая сердце, - везде стучат, у всех нескончаемая страда: кто поставил избу, надо ставить жило для скота, хлопотать баньку, огораживаться, класть в избе печь, раздирать огород, пятое, десятое, двадцать пятое [В Распутин. Изба (1999)].

Как и в устной речи, в письменной встретились примеры с двадцатым:

Она так испугалась, что, когда дернулась дверь, это уже стало вторым, десятым, двадцатым - истерическим испугом [А. Эппель. Чулки со стрелкой (1993)];

Но это тот самый вариант, при котором видишь десятую, двадцатую функцию предмета, между тем как с помощью линейки можно считать, а не только забивать гвозди [Ю. Семенов. Семнадцать мгновений весны (1968)].

Следовательно, желание человека ритмизировать речь сохраняется и на письме.

Письменная речь оказалась богатой также на примеры, где исследуемые единицы употребляются в разных формах рода и падежа, что еще раз подтверждает тезис о том, что пятое-десятое - это не застывшая форма, ср.:

[Андрей, nick] Научиться переплетать можно только пробуя это делать - из личного опыта. Приобретите книгу (см. 81 и 82), прочитайте и без боязни начинайте с того, чего не сильно жалко. Книги этак с пятой-десятой, при настойчивости и внимательности дело пойдёт [коллективный. Форум: Реставрация книг. Переплетное дело (2007)];

Щукин и Чибирев, отдавая должное и тому и сему, пятому-десятому, азюлянтами стать не надумали [С. Носов. Грачи улетели (2005)];

Её через нашего худрука, через его друга, и ещё как-то… в общем, через пятые-десятые руки, устраивал один делец. У него магазин на проспекте Мира. Он нас всё фруктами угощал… [Н. Леонов, А. Макеев. Эхо дефолта (2000-2004)].

Грамматическое значение у данных прагматем еще есть, однако кодификации эта единица подверглась именно в форме ср. р., как наиболее употребительной. Маркеры нечеткой номинации имеют в виду нечто не вполне конкретное, поэтому часто они выступают в «неопределенной» форме ср. р. (ср.: это самое, то-сё, всё такое, всякое такое и т. д.)

5.4. ПЯТОЕ-ДЕСЯТОЕ, ПЯТОЕ и ДЕСЯТОЕ как члены предложения

В ходе анализа было замечено, что исследуемые прагматемы могут выступать в роли разных членов предложения. Например, в большинстве своем в нехудожественных текстах они употреблены в функции определения - 19 раз из 31 (61,3 %), реже - в функции сказуемого (2 раза, 6,5 %), подлежащего (4 раза, 12,9 %), дополнения (5 раз, 16,1 %). И в одном случае функцию определить не удалось, настолько «всеобъемлющими» показались эти единицы, что могли бы заменить собой разные члены предложения (см. рис. 16):

Собираемся приобрести очередную игрушку уже около года, всё то пятое, то десятое и вроде настоящий фотоаппарат нас устраивает, короче… Воть [Выбор цифрового фотоаппарата (2007-2008), интернет-форум].

Рис 16. Употребление прагматем пятое, десятое и пятое-десятое в разных синтаксических функциях в нехудожественных текстах

Все те же самые синтаксические роли можно найти и в ХТ: подлежащее - 21 раз из 83 (25,3 %), сказуемое - 4 раза (4,8 %), определение - 23 раза (27,7 %), дополнение - 21 раз (25,3 %) (см. рис. 17). Интересно, что в функции сказуемого данные прагматемы могут идти не только после глаголов, но и после существительных, а иногда вообще вместо всего ряда перечисления:

А те, кто и был, те эвакуировались, те в деревню поехали, были и такие, что работать пошли, а я, что называется, ни то ни сё, ни пятое ни десятое [Г. Щербакова. Ах, Маня... (2002)];

Ну, ты там доктор, директор, пятое-десятое, дерьма пирога, мне это всё неинтересно. Не волнует [Ю. Трифонов. Дом на набережной (1976)].

Здесь также встретились примеры, где сложно точно сказать, какую синтаксическую функцию выполняет единица (14 раз, 16,9 %):

Им - то-сё, пятое-десятое - тока бы глотки драть. [Т. Соломатина. Акушер-ХА! Байки (2009)];

Да тоже ведь хлопоты… лжесвидетелям плати, то да се, пятое-десятое… бензин нынче… [А. Трушкин. 208 избранных страниц (1990-2002)].

Рис. 17. Употребление прагматем пятое, десятое и пятое-десятое в разных синтаксических функциях в художественных текстах

В устной речи в этом отношении обнаружилась обратная картина: исследуемые единицы используются в основном в роли сказуемого - 17 из 53 (32,1 %), и реже - в роли определения: всего 7 раз (13,2 %). Дополнением эти единицы являются в 13 предложениях (24,5 %), подлежащим - в 11 (20,8 %), не удалось точно определить - в 5 (9,4 %) (см. рис. 18).

Таким образом, прагматемы пятое, десятое и пятое-десятое могут выполнять в предложении разные синтаксические функции, как продолжая ряд членов, выраженных глаголами, существительными, числительными, местоимениями, так и заменяя их. Причем, в устной речи чаще всего эти единицы выступают в роли сказуемого, в письменной речи - в роли определения.

Подведя итог пятой главе, можно сказать, что анализ употреблений данных единиц в письменной речи помог создать панораму использования прагматем пятое-десятое, пятое и десятое в целом. Были обнаружены интересные случаи редупликации, подтвердились наблюдения за этими единицами в устной речи в отношении применения их мужчинами и женщинами, проведен сравнительный анализ синтаксических ролей.

Рис 18. Употребление прагматем пятое, десятое и пятое-десятое в разных синтаксических функциях в устной речи

Устная речь является первичной по отношению к письменной, но последняя привносит новые любопытные явления, которых нет в устной речи, а устная речь, в свою очередь, влияет на письменную речь. Таким образом, устная и письменная формы речи дополняют друг друга, и, анализируя единицы, необходимо обращаться к обеим этим формам для создания более полной картины.



ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Корпусный метод в лингвистике дает возможность исследовать устную речь, описывать явления, которые еще не были теоретически изложены в грамматиках и зафиксированы в словарях. В повседневной речи человек часто использует единицы, которые очень употребительны, часто окказиональны и поэтому заслуживают отдельного внимания специалистов.

Настоящая работа посвящена единицам пятый и десятый, анализу использования в устной и письменной речи тех из них, которые можно отнести к классу прагматем.

Исходя из проведенного исследования, можно сделать следующие выводы.

Пятое и десятое могут принадлежать к разным функциональным речевым классам и употребляться в устной речи в разных функциях. В одних случаях это типичные порядковые числительные (большинство примеров во всех корпусах), в других - прагматемы, выполняющие роль маркера-аппроксиматора, либо сохраняющие, либо полностью утрачивающие идею счета.

Пятое, десятое и пятое-десятое - это три самостоятельных единицы (прагматемы), выполняющие в устном дискурсе одну и ту же аппроксимативную функцию. Об этом говорят, в частности, результаты проведенного опроса носителей языка.

Пятое-десятое - не застывшая форма. Это иллюстрируют примеры, где данная единица употреблена в косвенных падежах. Кроме того, были обнаружены случаи, в которых прагматемы пятое и десятое использовались в формах и ж. р., и м. р.

Пятое-десятое - это явный редупликат. Отсюда его тяготение к другим подобным единицам (то-сё, туда-сюда, так-сяк).

Исследуемые единицы могут реализовывать в устной речи как стратегию замещения, так и стратегию совмещения.

Частота встречаемости исследуемых прагматем в устной речи практически не зависит от сферы употребления (публичная речь, непубличная речь, киноречь).

Анализ киноречи показывает ее сильную ориентированность на публичную речь.

Женщины используют рассматриваемые прагматемы, так же как неологизмы и «модные» слова, активнее в непубличной речи.

Употребление прагматем пятое, десятое и пятое-десятое мужчинами в публичной речи выше, чем в непубличной речи.

В молодости человек гораздо чаще использует исследуемые прагматемы в непубличной речи.

В письменной речи исследуемые единицы употребляются чаще в речи повествователя, более направленную на читателя, чем речь персонажа, относящаяся к конкретному лицу (имитация непубличной речи).

В письменной речи единицы пятое и десятое встречаются чаще, чем пятое-десятое, причем, изолированно, не разделенные союзами или предлогами.

Единицы пятое, десятое и пятое-десятое могут выполнять в предложении разные синтаксические функции, причем, в устной речи это чаще всего - сказуемое, в письменной - определение.

Таким образом, полученные результаты исследования дополняют представления о функционально-семантических особенностях русских числительных. Эти наблюдения могут быть использованы при создании специальных справочников, нацеленных на описание единиц устной речи, например, потенциального Словаря русской повседневной разговорной речи и/или Словаря прагматем русской устной речи. Кроме того, данная работа могла бы быть полезна для преподавания русского языка иностранцам, а также для переводческой деятельности.



СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СОКРАЩЕНИЙ

ЗКРЯ - Звуковой корпус русского языка

ЗРП - завершение ряда перечисления

МА - маркер-аппроксиматор

НКРЯ - Национальный корпус русского языка

НОЭ - начальный обобщающий элемент

НРП - начало ряда перечисления

НХТ - нехудожественная речь

ОП - устный подкорпус Национального корпуса русского языка

ОРД - блок «Один речевой день» Звукового корпуса русского языка

РП - ряд перечисления

РР - разговорная речь

САТ - сбалансированная аннотированная текстотека в составе ЗКРЯ

СОЭ - срединный обобщающий элемент

СР - спонтанная речь

УП - устный подкорпус Национального корпуса русского языка

УР - устная речь

ХТ - художественная речь

ФОЭ - финальный обобщающий элемент

Q? - реплика, состоящая из вопросительного слова

S - реплика, состоящая из местоимения/существительного-подлежащего

SV - реплика, состоящая из местоимения/существительного-подлежащего + глагол-сказуемое

V - реплика, состоящая из глагола-сказуемого



СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Аверьянов К. А. Сорок сороков // Русская речь. - Вып. 6, 1992. - С. 67_69.

Адмони В. Г. Система форм речевого высказывания. - СПб.: Наука, 1994. - 151 с.

Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. - М.: Советская энциклопедия, 1990а. - С. 137.

Арутюнова Н. Д. Прагматика // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. - М.: Советская энциклопедия, 1990б. - С. 389.

Арутюнова Н. Д. Речевой акт // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. - М.: Советская энциклопедия, 1990в. - С. 412.

Ахренова Н. А. Интернет-дискурс как глобальное межкультурное явление и его языковое оформление. Автореф. дис. … канд. филол. наук. - М., 2009 - 35 с.

Бабаян В. Н., Круглова С. Л. Теория дискурса в системе наук о языке // Ярославский педагогический вестник. - Вып. 3 (32), 2002.- С. 55-57.

Баева Е. М. О способах социолингвистической балансировки устного корпуса (на примере «Одного речевого дня») // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. - Вып. 4 (28), 2014. - С. 48_57.

Балдин А. Чистые числа, in НЛО № 1 // magazines.russ.ru/october/2002/1/bal.html.

Баранов А. Н., Плунгян В. А., Рахилина Е. В. Путеводитель по дискурсивным словам русского языка. - М.: Помовский и партнеры, 1993. - 207 с.

Барт Р. Гул языка // Р. Барт. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Сост., общ. ред. и вступ. статья Г. К. Косикова. - М.: Прогресс, 1989. -С. 541-544.

Беликов В. И., Крысин Л. П. Социолингвистика: учебник для вузов. - М.: РГГУ, 2001. - 436 с.

Бенвенист Э. Общая лингвистика / Пер. с фр. Ю. Н. Караулова и др., общ. ред., вступ. ст. и коммент. акад. РАН Ю. С. Степанова.- М.: Прогресс, 1974. -448 с.

Богданова Н. В. Фонологическая модель слова в соотношении с лексической системой русского языка. Дис. … докт. филол. наук. - СПб., 2002. - 403 с. (машинопись).

Богданова Н. В. Типология спонтанных монологов в устной и письменной формах речи // Фонетические чтения в честь 100-летия со дня рождения Л. Р. Зиндера (сборник статей). - СПб.: Филологический ф-т СПбГУ, 2004. - С. 214_217.

Богданова Н. В. О единице описания синтаксической структуры устного спонтанного монолога: проблемы, методики, гипотезы // …СЛОВО ОТЗОВЕТСЯ. Памяти Аллы Соломоновны Штерн и Леонида Вольковича Сахарного. - Пермь: Перм. гос. ун-т, 2006. - С. 288_293.

Богданова Н. В. О корпусе текстов живой речи: новые поступления и первые результаты исследования // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (Бекасово, 26-30 мая 2010 г.). Вып. 9 (16). - М.: РГГУ, 2010. - С. 35-40.

Богданова Н. В. Действительно ли наша устная речь экономна в средствах? // Язык и речевая деятельность. 2010-2011. Том 10-11. В честь Н. Д. Светозаровой. - СПб., 2011. - С. 33_44.

Богданова Н. В., Бродт И. С., Куканова В. В., Павлова О. В., Сапунова Е. М., Филиппова Н. С. О «корпусе» текстов живой речи: принципы формирования и возможности описания // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. Вып. 7 (14). По материалам ежегодной международной конференции «Диалог» (2008) / Гл. ред. А. Е. Кибрик. - М.: РГГУ, 2008. - С. 57-61.

Богданова-Бегларян Н. В. Прагматемы в устной речи: определение понятия и общая типология // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. - Вып. 3 (27), 2014. - С. 7-20.

Богданова-Бегларян Н. В. Фонетический Тяни-Толкай: о двух разнонаправленных тенденциях в построении устного текста // Фонетика сегодня. Материалы докладов и сообщений VIII международной научной конференции, 28_30 октября 2016 года. - М.: Нестор-История, 2016. - С. 12-14.

Богданова-Бегларян Н. В.Об антиэкономии речевых/языковых средств в современной коммуникации // IX международный форум в реальном и виртуальном режиме «Геокультурное пространство: смарт-технологии в образовании и социум» / «Geo-Cultural Space: Smart-Technologies in Education and Social Environment». Сборник научных докладов. Грузия, Батуми, Батумский гос. ун_т Шота Руставели, 30 июня - 5 июля 2017. - Батуми: Батумский гос. ун_т Шота Руставели, 2017. - С. 91-95.

Богданова-Бегларян Н. В. Грамматические «атавизмы» прагматических маркеров русской устной речи // Международный симпозиум РУССКАЯ ГРАММАТИКА: Структурная организация языка и процессы языкового функционирования. 23_25 мая 2018 года, Санкт-Петербург. - СПб., 2018. - В печати.

Богданова-Бегларян Н. В., Асиновский А. С., Блинова О. В., Маркасова Е. В., Рыко А. И., Шерстинова Т. Ю. Звуковой корпус русского языка: новая методология анализа устной речи // Язык и метод: Русский язык в лингвистических исследованиях XXI века. Вып. 2 / Ред. Д. Шумска, К. Озга. - Krakуw: Wydawnictwo Uniwersytetu Jagielloсskiego, 2015а. - С. 357-372.

Богданова-Бегларян Н. В., Баева Е. М., Блинова О. В., Ермолова О. Б., Рыко А. И., Шерстинова Т. Ю. О социологическом расширении звукового корпуса «Один речевой день» // XLIV Международная филологическая конференция, Санкт-Петербург, 10_15 марта 2015 года. Тезисы. - СПб., 2015б. - С. 554-555 / URL: http://www.conference-spbu.ru/ conference /30/reports/1962/

Богданова-Бегларян Н. В., Баева Е. М., Блинова О. В., Ермолова О. Б., Рыко А. И., Шерстинова Т. Ю.Звуковой корпус русского языка как база для социолингвистических исследований // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. Материалы конференции // http://www.dialog-21.ru/digest/2015в/?type=conference.

Богданова-Бегларян Н. В., Шерстинова Т. Ю., Блинова О. В., Мартыненко Г. Я. Корпус «Один речевой день» в исследованиях социолингвистической вариативности русской разговорной речи // Анализ разговорной русской речи (АР3-2017): Труды седьмого междисциплинарного семинара / Науч. ред. Д. А. Кочаров, П. А. Скрелин. - СПб.: Политехника-принт, 2017а. - С. 14-20.

Богданова-Бегларян Н. В., Шерстинова Т. Ю., Зайдес К. Д. Корпус «Сбалансированная Аннотированная Текстотека»: методика многоуровневого анализа русской монологической речи // Анализ разговорной русской речи (АР3-2017): Труды седьмого междисциплинарного семинара / Науч. ред. Д. А. Кочаров, П. А. Скрелин. - СПб.: Политехника-принт, 2017б. - С. 8-13.

Борисова И. Н. Русский разговорный диалог: структура и динамика. - Екатеринбург: Эдиториал УРСС, 2001. - 317 с.

Вейлерт А. А. О зависимости количественных показателей единиц языка от пола говорящего лица // Вопросы языкознания. - Вып. 5, 1976. - С. 138-143.

Верхолетова Е. Ю. Структурно-динамический подход к социальной стратификации устной речи. Автореф. дис. … канд. филол. наук. - Пермь, 2010. - 19 с.

Виноградов В. А. Редупликация // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. - М.: Советская энциклопедия, 1990. -С. 408.

Виноградов В. В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. Учебное пособие для высших учебных заведений. - М.; Л.: Учпедгиз, 1947. - 784 с.

Виноградов В. В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. - М.: Наука, 1977. - 312 с.

Вишневская Г. М. Методология и методика экспериментально-фонетических исследований. - Иваново: ИвГУ, 1990. - 75 с.

Гаспаров Б. М. Устная речь как семиотический объект // Семантика коммуникации и семиотика устной речи. - Тарту, 1978. - С. 63_112.

Горелов И. Н., Седов К. Ф. Основы психолингвистики. Учебное пособие. - М.: Лабиринт, 1997. - 224 с. 

Горошко Е. И. Особенности мужского и женского вербального поведения (психолингвистический анализ). Автореф. дис… докт. филол. наук. - М., 1996. - 179 с.

Гришина Е. А. Устная речь в Национальном корпусе русского языка // Национальный корпус русского языка: 2003-2005. - М.: Индрик, 2005. - С. 94-110.

Гумбольдт В. фон. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода [Текст] / В. фон Гумбольдт // История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. Ч. I. / Ред. В. А. Звегинцев. - М.: Учпедгиз, 1960. - С. 68_86.

Девкин В. Д. Проблемы немецкой разговорной речи. Лексика и синтаксис. Автореф. дис… докт. филол. наук. - М., 1974. - 60 с.

Дидро Д. Разговор Даламбера и Дидро // Д. Дидро. Избранные философские произведения. - М.: ОГИЗ Политиздат, 1941. - С. 143_153.

Есперсен О. Язык: его суть, происхождение и развитие. - М.: Наука, 1990. - 254 с.

Захаров В. П. Корпусная лингвистика: Учебно-методическое пособие. - СПб.: СПбГУ, 2005. -48 с.

Звуковой корпус как материал для анализа русской речи. Коллективная монография. Часть 1. Чтение. Пересказ. Описание / Отв. ред. Н. В. Богданова-Бегларян. - СПб.: Филологический ф-т СПбГУ, 2013. - 532 с.

Звуковой корпус как материал для анализа русской речи.Коллективная монография. Часть 2. Теоретические и практические аспекты анализа. Том 1. О некоторых особенностях устной спонтанной речи разного типа. Звуковой корпус как материал для преподавания русского языка в иностранной аудитории / Отв. ред. Н. В. Богданова-Бегларян. - СПб.: Филологический ф-т СПбГУ, 2014. - 396 с.

Звуковой корпус как материал для анализа русской речи. Коллективная монография. Часть 2. Теоретические и практические аспекты анализа. Том 2. Звуковой корпус как материал для новых лексикографических проектов/ Отв. ред. Н. В. Богданова-Бегларян. - СПб.: Филологический ф-т СПбГУ, 2015. - 264 с.

Иванов В. В., Топоров В. Н. Славянские языковые моделирующие системы (Древний период). - М.: Наука, 1965. - 246 с.

Иванова Т. А. Старославянский язык. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1998. - 224 с.

Камынина А. А. Современный русский язык. Морфология: Учебное пособие для студентов филологических ф-тов гос. ун-тов. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2010. - 240 с.

Кибрик А. Е. Полевая лингвистика // www.krugosvet.ru/articles/77/1007704/1007704a1.htm (2007).

Кириллин В. М. Символика чисел в литературе Древней Руси (XI_XVI веков). - СПб.: Алетейя, 2000. - 320 с.

Крючкова О. Ю. Вопросы лингвистической трактовки лексической редупликации в русском языке // Русский язык в научном освещении. -2004, № 8. - С. 63-83.

Кудлаева А. И. Об одном из маркеров-аппроксиматоров русской устной речи (пятое-десятое) // РУССКАЯ ФИЛОЛОГИЯ. 27. Сборник научных работ молодых филологов / Отв. ред.: Т. Гузаиров (литературоведение), Е. Вельман-Омелина, А. Чекада (лингвистика) - Тарту: Тартуский ун-т, 2016. - С. 348_353.

Кудлаева А. И. Зависимость употребления единиц пятый и десятый от социальных характеристик говорящего // Материалы Международного молодежного научного форума «Ломоносов-2017» / Отв. ред. И. А. Алешковский, А. В. Андриянов, Е. А. Антипов [Электронный ресурс] - М.: МАКС Пресс, 2017.

Кудлаева А. И. К вопросу о цельности единиц пятое-десятое // РУССКАЯ ФИЛОЛОГИЯ. 29. Сборник научных работ молодых филологов / Отв. ред.: Т. Гузаиров (литературоведение), Л. Ю. Муковская, Е. Батракова (лингвистика) - Тарту: Тартуский ун-т, 2018. - С. 447-452.

Лебедева Н. Б. Русская естественная письменная речь: проблемы и задачи лабораторного исследования // Актуальные проблемы русистики / Отв. ред. Т. А. Демешкина. - Томск: Томск. гос. ун-т, 2000. - С. 257-263.

Лебедева Н. Б. Естественная письменная русская речь как объект исследования // Вестник БГПУ: Гуманитарные науки. - Барнаул, 2001. Вып. 1. - С. 4_10.

Лебедева Н. Б. Толерантность и естественная письменная речь // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности: коллективная монография / Отв. ред. И. А. Купина, М. Б. Хомяков. - Екатеринбург: Урал. гос. ун-т, 2003. - С. 286_296.

Лебедева Н. Б. «Спонтанность» как конституирующий признак естественной письменной речи // Вестник Томского государственного университета. Бюллетень оперативной научной информации «Язык. Культура. Образование». - 2006а, № 123, декабрь. - С. 122_132.

Лебедева Н. Б. Естественная письменная русская речь как проявление повседневной народной культуры // Антропотекст-1: Сборник статей/ Отв. ред. Л. Г. Ким. - Томск: Томск. гос. ун-т, 2006б. - С. 295_303.

Лебедева Н. Б. Жанры естественной письменной речи // Антология речевых жанров: повседневная коммуникация. - М.: Лабиринт, 2007. - С. 116_124.

Лебедева Н. Б., Кудакова Т. Н., Небольсина М. С., Панасенко М. В. Естественная русская речь: сбор, обработка, паспортизация материала // Вестник БГПУ: Гуманитарные науки. - Барнаул, 2001. Вып. 1. - С. 10_15.

Липатова М. Е., Богатырева А. А. Актуализация межкультурного диалога в современном интернет-пространстве // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия Социология. - М.: РУДН, 2016. - Т. 16, № 1. - С. 72-82.

Мартине А. Основы общей лингвистики // Новое в лингвистике. Вып. III / Сост. В. А. Звенигцев. - М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1963. - С. 366_566.

Мечковская Н. Б. История языка и история коммуникации: от клинописи до Интернета - М.: Наука, 2009. - 584 с.

Минлос Ф. Р. Редупликация и парные слова в восточнославянских языках. Автореф. дис. … канд. филол. наук. - М., 2004. -20 с.

Морфология современного русского языка: учебник для высших учебных заведений Российской Федерации / С. И. Богданов, В. Б. Евтюхин, Ю. П. Князев и др. - СПб.: Филологический ф-т СПбГУ, 2013. - 640 с.

Николаева Т. М. О «лингвистике речи» (в частности, о междометии) // Вопросы языкознания. Вып. 4. - М.: Наука, 2015. - С. 7-20.

Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 6-е / Вступ. ст. проф. С. И. Бернштейна. - М.: Учпедгиз, 1938. - 452 с.

Подлесская В. И. Нечеткая номинация в русской разговорной речи: опыт корпусного исследования // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. По материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (2013) (Бекасово, 29 мая - 2 июня 2013 г.). Вып. 12 (19). В двух томах. Том 1. Основная программа конференции / Гл. ред. В. П. Селегей. - М.: РГГУ, 2013. - С. 619-632.

Поливанов Е. Д. Где лежат причины языковой эволюции? // История советского языкознания. Некоторые аспекты общей теории языка: хрестоматия / Сост. Ф. М. Березин. - М.: Высшая школа, 1981. - 350 с.

Попова Т. И. Конструкция-редупликат то (…) сё: функционирование в устной речи // XVIII Международная конференция студентов-филологов, Санкт-Петербург, 6-11 апреля 2015 г.: Сб. материалов / Отв. ред. Д. Н. Чердаков. - СПб.: Филологический ф-т СПбГУ, 2015. - С. 27-28.

Попова Т. И. Сложные прагматемы-редупликаты в русской устной речи: проблемы описания и варианты решения // Коммуникативные исследования. - 2016, № 3 (9). - С. 36-48

Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Том I-II / Общ. ред., предисл. и вступ. ст. проф. В. И. Борковского. - М.: Учпедгиз, 1958. - 536 с.

Рожанский Ф. И. Редупликация как объект типологии // Acta Linguistica Petropolitana. Труды Института лингвистических исследований РАН / Отв. ред. Н. Н. Казанский. Т. VI. Ч. 3. - СПб.: Наука, 2010. - С. 192_210.

Русская грамматика. Том I / Гл. ред. Н. Ю. Шведова. - М.: Наука, 1980. - 714 с.

Русский язык повседневного общения: особенности функционирования в разных социальных группах. Коллективная монография / Отв. ред. Н. В. Богданова-Бегларян. - СПб.: ЛАЙКА, 2016. - 244 с.

Сиротинина О. Б. Современная разговорная речь, ее особенности. - М.: Просвещение, 1974. - 143 с.

Скребнев Ю. М. Введение в коллоквиалистику. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1985. - 210 с.

Современный русский язык: Учебник: Фонетика. Лексикология. Словообразование. Морфология. Синтаксис / Л. А. Новиков, Л. Г. Зубкова, В. В. Иванов и др. - СПб.: Лань, 2003. - 864 с.

Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики, изданный Ш. Балли и А. Сеше при участии А. Ридлингер / Под ред. Р. И. Шор. - М.:Соцэкгиз, 1933. - 272 с.

Степанова С. Б., Асиновский А. С., Богданова Н. В., Русакова М. В., Рыко А. И., Шерстинова Т. Ю. Звуковой корпус как способ мониторинга ификсации разных форм естественного языка // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. Вып. 8 (15). По материалам ежегодной международной конференции «Диалог» (2009) / Гл. ред. А. Е. Кибрик. - М.: РГГУ, 2008. - С. 38_44.

Телия В. Н. Предисловие // Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / Отв. ред. В. Н. Телия. - 2-е изд. - М.: АСТ-ПРЕСС - С. 6-14.

Толстая С. М. Число // Славянские древности: Этнолингвистический словарь в 5-ти томах / Под общей ред. Н. И. Толстого. - Т. 5: С (Сказка) - Я (Ящерица). - М.: Международные отношения, 2012. - С. 544-547.

Топоров В. Н. Исследования по этимологии и семантике. Том 1: Теория и некоторые частные ее приложения. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 816 с.

Топоров В.Н. Числовой код в заговорах (по материалам сборника Л. Н. Майкова «Великорусские заклинания») // Заговорный текст. Генезис и структура. / Под. ред. Л. Г. Невской, Т. Н. Свешниковой (отв. ред.), В. Н. Топорова. - М.: Индрик, 2005. - 520 с.

Уфимцева А. А. Знак языковой // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. - М.: Советская энциклопедия, 1990. - С. 167.

Ушаков А. А. Интернет-дискурс как особый тип речи // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2, Филология и искусствоведение. - Адыгея: АГУ, 2010. - № 4. - С. 170-174.

Фортунатов Ф. Ф. Избранные труды, т. I. - М.: Министерство просвещения РСФСР, 1956. - 472 с.

Цуй Юань. О двух типах разговорного словообразования (на материале языка газет) // Русский язык сегодня. Вып. 4. Проблемы языковой нормы / Отв. ред. Л. П. Крысин. - М.: ИРЯ РАН, 2006. - С. 644_650.

Черезова М. А. Интерактивный парный комплекс в электронных СМИ ФРГ // Научный диалог. - Екатеринбург, 2017. - № 8. - С. 141-153.

Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Изд. 2-е / Ред. и комментарии проф. Е. С. Истриной. - Л.: Учпедгиз, 1941. - 620 с.

Шереметьева Е. С. Отыменные релятивы современного русского языка Автореф. дис. … докт. филол. наук. - Владивосток, 2011. - 407 с.

Шерстинова Т. Ю., Рыко А. И., Степанова С. Б. Система аннотирования в звуковом корпусе русского языка «Один речевой день» // Формальные методы анализа речи. Материалы XXXVIII Международной филологической конференции (16-20 марта 2009 г.) - СПб.: Ф-т филологии и искусств СПбГУ, 2009. - С. 66-75.

Щерба Л. В. О служебном и самостоятельном значении грамматики как учебного предмета // Л. В. Щерба. Избранные работы по русскому языку. - М.: Учпедгиз, 1957. - С. 11_20.

Щерба Л. В. О частях речи в русском языке // Л. В. Щерба. Языковая система и речевая деятельность. - Л.: Наука, 1974. - С. 77_100.

Ягинцева О. Г. Редупликация и повтор в образовании бытовых терминов // Humaniora: LinguaRussica. Активные процессы в русском языке диаспоры и метрополии. Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика XII. - Тарту: Тартуский ун-т, 2009. -С. 354_365.

...