1.1 Понятие обстоятельства, исключающего преступность деяния

Декларация прав и свобод человека и гражданина РФ 1991г., Конституция РФ 1993г. закрепили приоритет прав и свободу человека и гражданина, обеспечение гарантий их реализации. Эта воля государства, выраженная в Основном законе, свидетельствует о продвижении России по пути правовых реформ и формировании правового государства. Огромный вред государственным интересам причиняет преступность, которая в современном обществе получила значительное распространение. Один из принципов уголовного закона гласит: "Уголовное законодательство РФ обеспечивает безопасность человека (2.1 ст. 7 УК РФ). Однако государство в полной мере не может гарантировать защиту отдельно взятого человека от преступных посягательств, поэтому оно должно, и обязано предоставить максимум возможностей для самозащиты. Человек должен иметь возможность, гарантированную законом, защищать себя, свою собственность либо законные интересы других лиц от преступных посягательств. Такой возможностью являются нормы УК РФ об обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Предусмотрено 6 таких обстоятельств: необходимая оборона; причинение вреда при задержании лица, свершившего преступление; крайняя необходимость; физическое или психическое принуждение; обоснованный риск; исполнение приказа или распоряжения.

В УК РСФСР были предусмотрены только необходимая оборона и крайняя необходимость.

В Российском законодательстве несколько иной круг и содержание обстоятельств, исключающих преступность деяния, чем в законодательстве зарубежных стран.

Во-первых, невменяемость, недостижение возраста уголовной ответственности в УК РФ отнесены к условиям уголовной ответственности.

Во-вторых, ряд общепризнанных за рубежом обстоятельств, таких как: согласие потерпевшего, супружеское принуждение (Англия); заблуждение, ошибка, незнание фактов (Франция, США (штат Нью-Йорк)); школьный страх (Испания) и ряд других не включены в УК РФ.

В чем же заключается сущность обстоятельств, исключающих преступность деяния? Деяние признается преступным, если оно обладает признаками уголовной противоправности, общественной опасности, виновности и наказуемости. Отсутствие любого из этих признаков означает и отсутствие преступности деяния. В целом же ряде случаев деяние может внешне быть сходным с преступлением, но, совершенное при определенных обстоятельствах, оно может быть лишено не одного, а всех указанных четырех признаков преступления, следовательно, не является преступлением. Более того, социальная природа этих обстоятельств такова, что соответствующее деяние не только становится непреступным, т.е. правомерным, но и является общественно полезным. Во всех этих случаях причинение определенного вреда (возможно, как, например, при необходимой обороне) компенсируется социально полезными последствиями совершенного деяния для интересов личности, общества и государства.

В сегодняшнем, жестоком мире наиболее актуальными и в то же время спорными являются вопросы, касающиеся института необходимой обороны. Необходимая оборона представляет собой правомерное поведение лица, прибегшего к защите охраняемых интересов от общественного посягательства путем причинения вреда посягающему.

Осуществление гражданами своего права на необходимую оборону служит интересам предотвращения и пресечения преступлений. Однако, граждане не всегда прибегают к необходимой обороне, боясь ответственности. В этих случаях обычно принято "винить" уголовный закон. Однако дело заключается не столько в самом законе, сколько в практике его применения. Большинство ошибок в применении уголовного закона о необходимой обороне заключается в том, что решение по делу в стадии как предварительного следствия, так и судебного разбирательства выносится обычно не в пользу обороняющегося, а в пользу лица, совершившего общественно-опасное посягательство. Поэтому ошибки эти являются односторонними, приводящими к необоснованному осуждению граждан, действовавших в состоянии необходимой обороны и в большинстве случаев указанные ошибки исправляются не судами первой инстанции, а лишь вышестоящими судами.

Обстоятельства, исключающие преступность деяния, образуют собой определенную совокупность (множество). Число таких обстоятельств в науке и законодательстве определяется различно. Наиболее типичные среди них - осуществление своего права, необходимая оборона, крайняя необходимость, задержание преступника, дозволенный риск, согласие потерпевшего, занятие спортом, выполнение правовых обязанностей, исполнение закона, приказа или приговора, выполнение профессиональных функций, исполнение обязанностей воинской службы, принуждение для выполнения правовой обязанности, коллизия обязанностей, исполнение служебного долга, последнее средство, правомерное применение физического насилия, специальных средств и оружия, исполнение законной функции власти, принуждение к повиновению, разрешенная самопомощь, осуществление родительской власти в отношении детей, врачебное вмешательство и др.

Правомерные поступки можно подразделить по различным основаниям, к числу которых относят отраслевую принадлежность правовых норм, в соответствии с которыми совершаются эти поступки; сферу общественных отношений, в которой они проявляют себя; их важное значение и для классификации поступков, исключающих преступность деяния.

В зависимости от отраслевой регламентации указанные поступки могут быть подразделены на две группы: предусмотренные уголовным законом (необходимая оборона, крайняя необходимость), задержание преступника, физическое либо психическое принуждения, обоснованный риск и исполнение приказа или распоряжения) и предусмотренные иным законодательством (различные виды осуществления права, выполнения правовых обязанностей и исполнения служебного долга).

Однако, можно констатировать, что наметилась определенная тенденция относить к обстоятельствам, исключающим преступность деяния, лишь те, которые предусмотрены уголовным законом.) Справедливости ради следует отметить, что большая группа криминалистов по-прежнему отстаивает положение о том, что к рассматриваемым относятся и обстоятельства, предусмотренные другими отраслями законодательства.

Одним из сущностных критериев классификации рассматриваемых обстоятельств является правовая (юридическая) форма правомерных поступков, исключающих преступность деяния. По этому критерию можно выделить три группы деяний:

1. Осуществленные лицом своего юридического права;

2. Выполнение лицом своих правовых обязанностей;

3. Исполнение лицом своего служебного долга.

По первому критерию можно отметить такие виды осуществления права как необходимая оборона, крайняя необходимость, задержание исполнение приказа или распоряжения.

Такая систематизация позволяет, во-первых, обосновать необходимость законодательного закрепления различных поступков, исключающих преступность деяния; во-вторых, правильно определить юридическую природу данных поступков, уголовно-правовые последствия отказа лица от их совершения, а также соотношение их между собой.

Последнее приобретает особое значение, когда юридическая форма одного и того же поступка превращается из одной в другую. Так, В.М.Чхиквадзе в свое время отмечал, что, право каждого гражданина на необходимую оборону превращается для сотрудников ОВД в обязанность во всех тех случаях, когда совершается общественно опасное посягательство на установленный порядок несения службы или на имущество, принадлежащее государству.

Нельзя не отметить существование так называемой «вертикальной» структуры обстоятельств, исключающих преступность деяний, которая может быть представлена в виде трех групп правомерных поступков, внешне подпадающих под признаки преступлений:

1. несколько разнородных преступлении;

2. несколько однородных преступных посягательств;

3. одного какого-либо преступления.

Эта структура различает обстоятельства, исключающие преступность деяния, по признакам разнородных или однородных (а в третьем случае - одного) преступлений, предусмотренных различными главами или одной главой (а в третьем случае - одной статьей) особенной части УК.

С учетом всех названных признаков, можно определить общее понятие обстоятельств, исключающих общественную опасность и противоправность деяний как предусмотренные законодательством и внешне сходные с преступлениями общественно полезные (социально приемлемые) и правомерные поступки, совершаемые при наличии определенных оснований и исключающие общественную опасность, а также противоправность деяния и уголовную ответственность за причиненный вред.

По верному замечанию А.М.Яковлева, «уголовный закон с неизбежностью дихотомичен: либо есть преступление, либо его нет. Это обязывает законодательные органы в своем законе полно и точно определять границы между преступным и непреступным деянием. Поэтому уголовно-правовыми являются всякие нормы, отграничивающие преступное поведение от непреступного, в том числе нормы, регулирующие правомерные поступки, внешне подпадающие под признаки какого-либо преступления.

Для решения этой задачи некоторые авторы предлагают раздел УК, посвященный рассматриваемым обстоятельствам, дополнить общей нормой - дефиницией, которая в родовых чертах определяла бы весь круг имеющихся и могущих появиться поступков, исключающих преступность деяния. Так, Ю.В.Баулин формулирует общую норму следующим образом: «Обстоятельствами, исключающими общественную опасность и противоправность (преступность) деяния, признаются правомерные поступки (действия или бездействие), хотя и подпадающие под внешние признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законом, но совершенные лицом при осуществлении своего права, выполнении правовой обязанности или исполнении служебного долга, если эти действия (бездействие) соответствовали необходимым условиям, предусмотренным законодательством».

Однако, как мы видим, законодатель отказался от определения общего понятия и пошел по пути расширения числа конкретных обстоятельств - норм, исключающих преступность деяния.

1.2 Виды обстоятельств, исключающего преступность деяния

Обстоятельства, исключающие преступность деяния, впервые в истории отечественного уголовного законодательства сгруппированы в уголовном кодексе Российской Федерации в отдельную главу. Определенный в законе перечень содержит шесть разновидностей этих обстоятельств, большинство из которых ранее не были регламентированы в УК РСФСР. Одной из таких новелл является институт физического или психического принуждения, закрепленный в ст. 40 УК РФ. Крайняя необходимость как обстоятельство, исключающее преступность деяния, размещена в ст.38 УК РФ и имеет определенные изменения по сравнению с ранее действовавшим законом.

Закон в качестве обстоятельств, исключающих преступность деяния предусматривает следующие обстоятельства:

- необходимая оборона (ст.37 УК);

- крайняя необходимость (ст.39 УК);

- причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст.38 УК);

- обоснованный риск (ст.41 УК);

- исполнение приказа или распоряжения (ст.42 УК);

- физическое или психическое принуждение (ст.40 УК).

Характерным признаком перечисленных действий является то, что они формально попадают под признаки отдельных составов преступлений, предусмотренных Особенной частью УК. Однако при определенных условиях они не признаются преступлением, ибо не содержат материального его признака - общественной опасности. Более того, действия направленные на устранение опасности общественным отношениям являются общественно полезными или целесообразными, так как препятствуют причинению им вреда.

Сопоставительный анализ норм, предусмотренных в главе 8 УК РФ, показывает, что крайняя необходимость в определенной степени «родовым» обстоятельством, исключающим преступность деяния, которое имеет свои разновидности. Одной из них выступает институт физического или психического принуждения, позволяющий оценивать такие варианты поведения, которые в случае отсутствия в законе специальных норм, предусмотренных ст.40 УК РФ, были расценены по правилам крайней необходимости.

В связи с этим возникает необходимость сопоставление условий правомерности причинения вреда при таких обстоятельствах, исключающих общественную опасность деяния, «как крайняя необходимость» и «физическое или психическое принуждение».

Статья 40 УК РФ предусматривает две части, в каждой из которых содержится самостоятельная уголовно-правовая норма. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 40 УК РФ не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием). Под действие этой нормы подпадают случаи, когда непреодолимое физическое принуждение полностью лишает возможности человека реализовать свободу воли в конкретном поведении. Ч. 2 ст. 40 УК РФ гласит: «Вопрос об уголовной ответственности за причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате психического принуждения, а также в результате физического принуждения, вследствие которого лицо сохранило возможность руководить своими действиями, решается с учётом положений статьи 39 настоящего Кодекса». В описании данной уголовно-правовой нормы законодатель использует иной, нежели в ч.1 ст. 40 УК РФ прием. Специалисты не оставили данный факт без внимания и сходятся во мнении, что диспозиция ч.2 ст.40 уголовного закона России носит ссылочный характер, так как в ней содержится указание на ст. 39 УК РФ.

Ученые практически единодушны во мнении и полагают, что физическое принуждение, о котором идёт речь в ч. 1 рассматриваемой статьи является непреодолимым, а психическое принуждение и физическое принуждение, при котором лицо сохранило возможность руководить своими действиями, предусмотренные ч. 2 ст. 40 УК РФ, принято именовать преодолимым.

Исследуя вопросы соотношения «крайняя необходимости» и «физического или психического принуждения» как обстоятельств, исключающих преступность деяния, считаем необходимым провести анализ признаков преступления, отсутствие которых позволяет признавать деяние непреступным.

Во-первых, причинение вреда в состоянии физического или психического принуждения происходит при отсутствии виновности совершаемого лицом деяния. Оно совершается вынуждено, в связи с оказываемым на принуждаемого психического или физического давления. У лица воля подавлена и, причиняя вред, он не желает этого, не допускает его наступления и не относится к нему безразлично.

Как было отмечено выше «физическое или психическое принуждение» является разновидностью (частным случаем) «крайней необходимости», потому и признак преступления, отсутствие которого позволяет признавать деяние непреступным, у них совпадает. Другие обязательные признаки преступления, предусмотренные законом, а именно: общественная опасность, противоправность и наказуемость в случае причинения вреда под воздействием психического или физического принуждения или в состоянии крайней необходимости не устраняются. Причинённый в состоянии крайней необходимости или под влиянием физического или психического принуждения вред не является общественно полезным, даже если приняты во внимание обстоятельства содеянного. В силу этого при оценке причиненного вреда нельзя утверждать и об отсутствии противоправности и наказуемости.

Таким образом, рассматриваемые в обоих обстоятельствах, исключающих преступность деяния, предусмотренных в ст.ст.39 и 40 УК РФ, отсутствует виновность как признак преступления, что и позволяет признавать деяние непреступным.

Вторым критерием, позволяющим соотносить «физическое или психическое принуждение» и «крайнюю необходимость» между собой - это основание причинения вреда. Ст. 40 уголовного закона России состоит из двух частей, каждая из которых содержит уголовно-правовую норму. В качестве основания причинения вреда в ч.1 ст.40 УК РФ законодатель указал на невозможность лица руководить своими действиями (бездействием). Предусмотренная в законе «невозможность» возникает в такой обстановке причинения вреда обусловлена, которая состоит в непреодолимом физическом воздействии.

Основанием причинения вреда при крайней необходимости является неустранимость грозящей опасности другими средствами.

Содержательно указанные основания существенно различаются. В первом случае лицо не способно руководить своим поведением, во втором - напротив, способность руководить сохраняется, и лицо, попавшее в состоянии крайней необходимости, самостоятельно выбирает единственно эффективное, на его взгляд, средство по устранению опасности.

При сопоставлении рассматриваемых обстоятельств, исключающих преступность деяния, следует учитывать обстоятельства, при которых причинённый вред не будет признаваться преступным. Анализ ч. 1 ст. 40 УК РФ позволяет утверждать, что единственным условием непреступности причинения вреда в состоянии рассматриваемого обстоятельства, исключающего преступность деяния, признается наличие особой обстановки, в которой причиняется вред.

В основу характеристики указанной обстановки положено непреодолимое физическое принуждение, осуществляемое на лицо, причинившее вред. В русском языке термин «принуждение» означает «приневолить», «склонить вопреки воли лица к совершению (несовершению) каких-либо действии».

Под непреодолимым физическим принуждением в уголовно-правовой теории понимается состояние, при котором лицо полностью лишается возможности действовать по своему усмотрению. Так, по мнению Т.Орешкиной, к непреодолимому физическому принуждению следует относить: во-первых, физическое насилие, то есть механическое или с помощью одурманивающих или иных средств воздействие на тело и внутренние органы человека (избиение человека, истязание, пытки, насильственное или помимо воли человека введение в его организм одурманивающих веществ, принудительное связывание и т. п.); и, во-вторых, физическое принуждение, не связанное с физическим насилием (запирание человека в помещении без непосредственного механического воздействия на его организм и т.п.). Непреодолимость физического принуждения означает, что человек, находящийся под таким принуждением, не имеет свободы выбора и полностью лишается возможности действовать (бездействовать) по своему усмотрению, а именно, руководить своими действиями.

В обстановку причинения вреда при непреодолимом физическом принуждении теоретиками также включаются обстоятельства, характеризующие количество лиц, применяющих физическое насилие; степень интенсивности применяемого насилия; наличие оружия или предметов, используемых в качестве оружия у принуждающих; соотношение физической силы, роста, телосложения у принуждающего и принуждаемого; а также время (ночь или день), когда осуществляется принуждение; место (открытое или закрытое), где это происходит и иные факторы объективного характера.

Обстановка причинения вреда при крайней необходимости отличается от обстановки причинения вреда при непреодолимом физическом принуждении и зависит от того, насколько неустранима грозящая опасность другими средствами.

О психическом принуждении и преодолимом физическом принуждении, когда свобода воли у принуждаемого не утрачивается в полном объёме, и сохраняется ограниченная возможность руководить своими действиями., сказано в ч.1 ст.40 УК РФ. Вопрос об ответственности за деяния, совершенные вследствие психического принуждения или преодолимого физического принуждения, решается с учетом ст. 39 УК РФ, то есть, по правилам крайней необходимости, в соответствии с которыми причиненный вред должен быть меньше предотвращенного. В основу характеристики обстановки, указанной в ч. 2 ст. 40 УК РФ, положено осуществляемое в отношении лица психическое принуждение и физическое принуждение, при котором оно сохраняет возможность руководить своими действиями.

Под психическим принуждением понимается воздействие на волю лица словом, символами, жестами, демонстрацией оружия или его макетов, то есть угрозой, с целью склонить лицо к причинению вреда охраняемым уголовным законом интересам. Психическое воздействие на личность, независимо от его интенсивности, не парализует волю принуждаемого, не лишает его способности осознавать свои действия и руководить ими. Поэтому при психическом принуждении у лица имеется выбор между двумя возможностями: пожертвовать собой, своим благом и пр. или причинить вред охраняемым законом интересам.

Преодолимость физического принуждения означает, что человек может оказать сопротивление этому принуждению и проявить свою волю в деянии. Лицо действует (бездействует) выбирая между угрожаемым вредом и тем вредом, который необходим для устранения данной угрозы. Физическое принуждение в этом случае не лишает возможности действовать избирательно, может выражаться, например, в нанесении отдельных сильных ударов с целью придать воле человека нужное направление, не парализуя ее.

Признаки обстановки причинения вреда при этом характеризуются и тем, что кроме вышеуказанных обстоятельств, при психическом принуждении и преодолимом физическом принуждении, необходимо учитывать условия, предусмотренные ст. 39 УК РФ. В этом случае психическое или преодолимое физическое принуждение рассматривается как грозящая опасность, поэтому следует согласиться с теоретиками в том, что причиняемый вред должен быть обязательно меньше вреда предотвращённого.

Таким образом, институт «физического или психического принуждения», представленный в ст. 40 УК РФ, имеет и общие, и отличительные черты с институтом «крайней необходимости», регламентированным в ст. 39 УК РФ. свои особенности, существенно отличные от признаков, предоставленных в ст. 38 УК РФ и других статьях главы 8 УК. Исследование вопросов соотношения указанных обстоятельств, исключающих преступность деяния, позволит правильно применять уголовный закон.

1.3 Значение обстоятельств, исключающего преступность деяния

В отношении обстоятельств, исключающих преступность деяния, в научной литературе высказывается мнение о том, что они исключают общественную опасность и противоправность совершенного деяния, виновность, а также его наказуемость.

Однако можно встретить и иные мнения, высказанные в более позднее время, согласно которым деяния, относящиеся к указанным обстоятельствам, исключают только противоправность, иногда общественную опасность, и как исключение -- виновность.

Обосновывая свою позицию, С. Келина пишет: «При уяснении юридической природы рассматриваемых обстоятельств исходная позиция заключается в том, что поведение, совершенное при наличии любого из этих обстоятельств, является правомерным.

В то же время это поведение причиняет такой значительный ущерб правоохраняемым объектам, который при отсутствии соответствующего обстоятельства оценивается как преступление». В. А. Блинников, поддерживая подобный подход, предлагает следующее: «А раз причинитель вреда является субъектом ответственности, то теоретически он может нести наказание за содеянное, но не несет его только по причине правомерности. Далее, защищаясь, причиняет смерть нападающему вполне умышленно -- об этом свидетельствует целенаправленный характер его поведения (спасение жизни). Следовательно, его отношение к причиненному вреду однозначно виновное…». Далее в своем научном исследовании В. А. Блинников, разъясняя, что им подразумевается под определением «виновное», отмечает: «…под виновностью мы понимаем в данной ситуации только психическое отношение защищающегося лица к своему деянию и его последствиям». Однако чуть ниже автор приведенных строк признает тот очевидный факт, что в описанной им ситуации в деянии отсутствуют все признаки преступления.

Представленные суждения о правовой природе обстоятельств, исключающих преступность деяния, в которых высказываются доводы в пользу виновного поведения субъекта, не являются новыми. Подобные высказывания можно встретить, например, у Иммануила Канта, который, анализируя право крайней необходимости, утверждал: «…насильственное действие ради самосохранения следует рассматривать не как нечто невиновное (inculpabile), а лишь как нечто ненаказуемое (umpunibile), а эта субъективная ненаказуемость по какому-то удивительному недоразумению считается учеными-правоведами объективной ненаказуемостью (законосообразностью)».

Среди ученых, отстаивающих мнение о виновном отношении к причиненному вреду, встречаются суждения о том, что настало время ввести в законодательство специальную уголовно-правовую норму, предусматривающую «невиновное причинение вреда».

По этому поводу В. Ф. Антонов высказывается следующим образом: «В соответствии со стандартами международно-правовой судебной практики, а также с учетом исторических традиций законодательство Российской Федерации должно предусмотреть особую разновидность крайней необходимости -- “исключающую вину”».

Приведенные мнения ученых в оценке юридической природы обстоятельств, исключающих преступность деяния, вызывают определенные возражения, ибо рассматриваемые деяния по своей юридической природе являются не только правомерными, но и общественно полезными (деяния, о которых имеются предписания в ст. 40 и ст. 42 УК РФ -- социально терпимыми). Следовательно, рассматриваемые деяния не представляется возможным считать виновными. С учетом последнего обстоятельства мнение В. Ф. Антонова о включении в законодательство Российской Федерации специальной уголовно-правовой нормы о «некой разновидности крайней необходимости» не представляется заслуживающим внимания, ибо уголовно-правовая норма, в которой было бы отражено невиновное поведение субъекта крайней необходимости, как, впрочем, и другие нормы о таком поведении, в уголовном законе уже предусмотрены.

Совершая то или иное деяние, отнесенное уголовным законом к обстоятельствам, исключающим преступность деяния, лицо отдает себе отчет в том, что рассматриваемое поведение не только правомерно, но и общественно полезно, поскольку одобряется обществом или, по крайней мере, им не порицается. Под определением «невиновное поведение» лица, совершившего одно из деяний, подпадающих под признаки обстоятельств, перечисленных в ст. 37-42 УК РФ, следует понимать психическое отношение указанного лица к содеянному и его последствиям.

Рассмотренные мнения ученых показывают, что они свое внимание полностью сосредоточили только на значительности ущерба, нанесенного правоохраняемым интересам, и не в полной мере учитывают как в целом юридическую природу поведения субъектов обстоятельств, исключающих преступность деяния, так и состав конкретного поведенческого акта, отнесенного уголовным законом к этим обстоятельствам. Подобную уголовно-правовую недооценку поведения субъектов обстоятельств, исключающих преступность деяния, можно встретить и в других научных исследованиях. Так, В. В. Калугин пишет: «Очевидно, что уголовно-правовой оценке может подлежать не само обстоятельство как таковое (факт обороны, крайней необходимости и т. п.), а причиненный в рамках этого обстоятельства вред охраняемым уголовным правом отношениям и интересам, то есть объекту уголовно-правовой охраны».

Немного позже это же мнение было высказано Г. М. Гехфенбаумом, В. А. Блинниковым, а затем В. В. Ореховым13, однако с этими утверждениями согласиться нельзя.

Субъект необходимой обороны или лицо, причиняющее вред при задержании лица, совершившего преступление, осознает, что поведение нападающего или задерживаемого противозаконно, общественно опасно, виновно, а поведение указанного субъекта общественно полезно и социально одобряемо, данное обстоятельство им осознается. Лицо, которое своим противоправным поведением создало условия субъекту для необходимой обороны (при выполнении последним всех требований, содержащихся в ст. 37 УК РФ), ставит себя в положение, которое можно определить как «вне закона».

Признак общественной опасности -- это материальный признак, и оценке он подлежит с учетом всех объективных и субъективных критериев поведенческого акта. В отношении задерживаемого можно также сказать, что он в момент своего противоправного общественно опасного поведения ставит себя в аналогичное положение, ибо своим поведением создает угрозу либо непосредственно посягает на охраняемые уголовным законом объекты (в случае выполнения субъектом правового предписания, содержащегося в ст. 38 УК РФ). И в этом случае приведенное обстоятельство осознается субъектом причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, как и то обстоятельство, что деяние самого задерживающего общественно полезно и социально одобряемо. Следовательно, психическое отношение лица, находящегося в состоянии необходимой обороны или причиняющего вред при задержании, к своему деянию и его последствиям невиновное.

При определенных различиях двух рассматриваемых обстоятельств объединяющим фактором является то, что, государство, осознавая свою невозможность при осуществлении охранительной деятельности обеспечить всемерную защиту охраняемых благ и интересов от преступных посягательств, санкционирует право субъектов на необходимую оборону и причинение гражданами вреда при задержании лица, совершившего общественно опасное деяние. По этому поводу известный российский ученый Н. С. Таганцев в начале XX в. писал: «…оборона является необходимым дополнением охранительной деятельности государства, и повреждение, причиненное интересам нападающего, представляется не только не противозаконным или извинительным, но и правомерным. К этому нельзя не прибавить, что такое право обороны, как учила и школа естественного права, не создается государством, а только признается и санкционируется им».

Г. М. Гехфенбаум отстаивает точку зрения о том, что в деянии, совершенном в состоянии крайней необходимости, отсутствует только признак противоправности. Он полагает, что несоблюдение пределов правомерности крайней необходимости (равно как и иных обстоятельств, исключающих преступность деяния) является формально-абстрактным условием наступления ответственности за причиненный вред. Тем самым, по его мнению, деяние, совершенное в состоянии крайней необходимости, отличается от преступления только тем, что о нем имеется соответствующее указание в уголовном законе. С подобной позицией согласиться крайне сложно.

Действительно, субъект крайней необходимости реализует свое право на совершение действий по предотвращению причинения большего вреда путем причинения меньшего, тем самым ему приходится выбирать между большим и меньшим вредом, который причиняется охраняемым уголовным законом объектам. Действия субъекта, который устраняет опасность, угрожающую законным интересам, охраняемым уголовным законом, внешне схожи с преступным поведением. В то же время поведение лица, находящегося в состоянии крайней необходимости, не обладает материальным признаком преступления -- его общественной опасностью. О деянии субъекта крайней необходимости не приходится говорить как о виновном поведении в уголовно-правовом смысле, ибо в таком поведении отсутствует состав преступления17. О действиях лица, совершенных в состоянии крайней необходимости, следует говорить как об общественно полезном социально одобряемом поведении. Б. Разгильдеев также отмечает: «Лица, реализующие названные права (право на необходимую оборону, крайнюю необходимость), сознают, но не общественно опасный характер своего поведения, а общественно полезный характер своего поведения, предвидят наступление не общественно опасных, а общественно полезных последствий и, соответственно, желают их наступления либо сознательно допускают их».

Как известно, по своему психическому содержанию понятие вины включает как волевой, так и интеллектуальный моменты. Основой правового предписания, содержащегося в ст. 40 УК РФ, является то, что субъект такого поведенческого акта не мог руководить своими действиями, то есть в уголовно-правовой норме имеется указание на невиновное поведение субъекта. Оппоненты могли бы возразить, что ч. 2 ст. 40 УК РФ не содержит такого указания, а значит, предположительно имеется возможность говорить о виновном поведении субъекта рассматриваемого обстоятельства. Думается, что и в этом случае не представляется возможным ссылаться на виновное поведение субъекта.

В качестве основного субъективного критерия, который позволяет квалифицировать деяние как обстоятельство, предусмотренное ст. 40 УК РФ, следует выделить психическую невозможность субъекта руководить своими действиями. Можно выделить и другие субъективные критерии, однако они будут производными от названного. Так, например, по мнению Е. Г. Веселова, к субъективным условиям физического или психического принуждения следует отнести: психическую или физическую невозможность руководить своими действиями; невозможность предотвратить вред другими средствами; соразмерность причиненного и предотвращенного вреда.

Достижение позитивного результата -- это то, к чему стремится субъект обоснованного риска. Таким результатом в ст. 41 УК РФ названо достижение общественно полезной цели. Причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам не представляется возможным рассматривать как общественно опасное и виновное деяние, ибо социальная основа такого деяния, которая выражается в его общественной полезности, закреплена на нормативном уровне.

Рассмотрим действия субъекта, исполняющего преступный приказ или распоряжение (ст. 42 УК РФ). В том случае, если субъект действует умышлено, его поведение не образует состав обстоятельства, исключающего преступность деяния, ибо такое поведение является преступным. В качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния, необходимо рассматривать поведенческий акт субъекта, когда он не предвидел возможность наступления общественно опасных последствий, не должен и не мог предвидеть их. Предположения субъекта об общественно опасном характере последствий юридического значения не имеют. Приведенные рассуждения о правовой природе рассматриваемого обстоятельства дают возможность говорить об отсутствии вины в действиях субъекта рассматриваемого поведенческого акта во всех случаях его проявления.

На отсутствие вины у субъекта, совершившего деяние, признаки которого содержатся в ст. 42 УК РФ, указывает С. Келина. В частности, она пишет: «…исполнение незаконного приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ) не является преступлением вследствие отсутствия вины: лицо не осознает незаконности приказа (распоряжения) и не должно было это осознавать».

Признает справедливым мнение об отсутствии вины у субъекта подобного поведенческого акта и С. В. Пархоменко, приводя, однако, иные доводы. Так, указанный автор, анализируя юридическую природу исполнения приказа или распоряжения, оспаривает доводы С. Келиной, приводит свои рассуждения по данному вопросу. В частности, она пишет: «…применительно к такому поведению нельзя говорить не только о реализации субъективного права, но и о невиновности, как это порой утверждается в литературе. Эта ситуация схожа с невиновным причинением вреда лишь тем, что лицо не осознает общественно опасный характер своего действия». И далее продолжает: «…если содержание вины в уголовном праве фокусируется на осознании общественной опасности, то в данном случае это не имеет никакого уголовно-правового значения».

Более приемлемой представляется позиция С. В. Пархоменко, ибо деяние, состав которого закреплен в ст. 42 УК РФ, как и другие обстоятельства, закрепленные в главе 8, признаками противоправности и общественной опасности не обладают, а значит, субъект общественную опасность своего поведения ни при каких обстоятельствах предвидеть не может.

Таким образом, в отношении обстоятельств, исключающих преступность деяния, следует полагать, что они исключают противоправность и общественную опасность, виновность. Иное толкование юридического значения предписаний, закрепленных в нормах главы 8 УК РФ, будет означать «стирание границ» между рассматриваемыми непреступными деяниями и преступными посягательствами. Что касается уголовно-правовой ненаказуемости таких деяний, то не следует забывать принцип законности, сформулированный в ст. 3 УК РФ, в соответствии с которым преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только Уголовным кодексом РФ, поэтому ссылка на ненаказуемость рассматриваемых обстоятельств является излишней.

Общественная опасность, как признак преступления, выражается в том, что деяние, подлежащее уголовно-правовой оценке, создает угрозу либо причиняет вред защищаемым уголовным законом общественным отношениям. Общественная опасность преступления определяется всеми признаками преступления: его объективной и субъективной сторонами, субъектом. Однако определяется она этими признаками не в равной мере как по всем преступлениям в целом, так и по отдельным их составам. Ведущими и определяющими для общественной опасности всей совокупности преступлений являются объективные признаки деяния, а среди них -- объект и последствия.

Вероятно, последнее замечание, а также положение о том, что деяния, которые отнесены законом к обстоятельствам, исключающим преступность деяния, затрагивают уголовно-правовые объекты, отдельными исследователями необоснованно истолковываются в пользу того, что всем обстоятельствам присущ признак общественной опасности.

Оценка деяния, отнесенного уголовным законом к обстоятельствам как общественно полезным так и опасным, должна основываться в том числе и на том, какие охраняемые интересы при этом затрагиваются. Сторонники позиции о роли общественной опасности при причинении вреда охраняемым интересам, например, при необходимой обороне или крайней необходимости, предлагают учитывать только вред, причиняемый субъектами обороны или крайней необходимости, при этом они не берут во внимание тот факт, что при этом защищаются не менее важные общественные интересы. С учетом такого подхода общественная полезность или социальная терпимость обстоятельства, исключающего преступность деяния, намного превалирует перед той опасностью, которую предлагают учитывать некоторые ученые при оценке обстоятельств, исключающих преступность деяния.

В уголовном законе в одних случаях отражено санкционирование государством наличия определенных обстоятельств (необходимая оборона и крайняя необходимость), в других случаях обоснованно разрешается причинять вред охраняемым интересам (причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, физическое или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения).

При коллизии интересов иногда приходится выбирать наиболее значимые из них, что нашло свое закрепление в уголовном законе.

Таким образом, значение обстоятельств, исключающих преступность деяния, обусловлено рядом обстоятельств.

Во-первых, они способствуют воспитанию граждан в духе уважения к закону. Лицо, действуя в соответствии с нормами права, для достижения социально полезных целей, знает, что в этом случае закон на его стороне, даже в случае правомерного причинения вреда.

Во-вторых, обстоятельства, исключающие преступность деяния, способствуют предупреждению и пресечению преступлений. Лицо, замыслившее совершение преступления знает, что ему может быть оказан отпор и причинен вред, что в ряде случаев удерживает от реализации преступного замысла. В том случае, если лицо все же начинает совершать преступление, любой гражданин вправе пресечь его, в том числе посредством причинения посягающему правомерного вреда.

В-третьих, наличие института обстоятельств, исключающих преступность деяния, способствует также достижению общественно полезных целей. Так, конструкторы, испытывающие новый самолет, всегда идут на определенный риск. Однако даже в том случае, если они, действуя в состоянии обоснованного риска, причиняют определенный вред, они в соответствии со ст.41 УК не подлежат уголовной ответственности, что укрепляет их решимость и способствует успешному завершению испытаний.

ГЛАВА 2. ПРАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КЛАССИФИКАЦИИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, ИСКЛЮЧАЮЩИХ ПРЕСТУПНОСТЬ ДЕЯНИЯ

2.1 Условия и пределы правомерности осуществления права как обстоятельства, исключающего преступность деяния

Прямые указания на правомерный характер причиняемого ущерба при реализации гражданами различных видов прав содержатся, в частности, в статьях 51, 55, 56 и 59 Конституции РФ. Кроме этого, нормы, регламентирующие право на причинение вреда объектам уголовно-правовой охраны, содержатся в самом Уголовном кодексе РФ, а также в Федеральных законах «О борьбе с терроризмом», «Об оперативно-розыскной деятельности», «О судебных приставах», «О службе в таможенных органах Российской Федерации», «О связи», «О федеральной фельдъегерской связи».

Указанные и некоторые другие Федеральные законы РФ устанавливают самостоятельные основания и пределы правомерности причинения вреда объекту, охраняемому уголовным законом.

Для удобства рассмотрения условий правомерности осуществления права представляется целесообразным разделить их на две группы.

Поскольку осуществление своего права является одним из видов обстоятельств, исключающих преступность деяния, то есть правомерным деянием, причиняющим вред охраняемым уголовным законом отношениям, то совершаться оно может только при наличии определенного основания.

Следовательно, к первой группе следует отнести условия правомерности, характеризующие основание возникновения права на причинение вреда объекту, охраняемому уголовным законом. Ю. В. Баулин указывает, что «основаниями совершения поступков, исключающих преступность деяния, выступают такие факторы объективной действительности, которые необходимы и достаточны для оправдания субъектом действий, внешне подпадающих под признаки деяния, предусмотренного уголовным законом».

Так, Н. С. Таганцев отмечал, что ссылка на исполнение закона может иметь значение обстоятельства, устраняющего преступность, только при наличии определенных условий. В частности, для непреступности вторжения в сферу частных прав необходимо, чтобы обвиняемый доказал, что в данном случае существовало фактическое основание для его деятельности или что он мог предполагать его фактическое основание.

Таким фактическим основанием, на наш взгляд, может быть наличие регламентирования этого права нормативно-правовым актом. Н. Г. Кадников, отмечая необходимость выделения ряда условий правомерности осуществления своего права, первым из них называет действительность права, то есть принадлежность его лицу на основании какой-либо нормы права. Выделение такого условия правомерности, характеризующего основание осуществления своего права, представляется обоснованным. Однако, на наш взгляд, оно требует некоторых уточнений.

Представляется дискуссионным вывод об «изолированности» уголовно-правовых норм от каких-либо норм других отраслей права, и что уголовная противоправность определяется уголовным законом независимо от других отраслей права. Такая позиция не учитывает системности норм права в целом. Авторы курса российского уголовного права отмечают, что самостоятельность норм любой отрасли права относительна. Такое же мнение высказывает и А. Ф. Шебанов, указывающий, что «в праве не может быть абсолютно изолированных друг от друга отраслей». Это положение особенно ярко подтверждается на примере рассматриваемого нами обстоятельства, исключающего преступность деяния.

Однако, как известно, к нормативно-правовым актам относятся: Конституция государства, иные законы, а также система подзаконных актов (постановления правительства, приказы и инструкции министерств, госкомитетов, решения местных органов власти). В связи с этим, основываясь на иерархичности нормативно-правовых актов Российской Федерации, можно утверждать, что право на причинение вреда объектам уголовно-правовой охраны может быть регламентировано не любым нормативно-правовым актом, а лишь Конституцией РФ, Федеральным законом РФ или Законом РФ.

В ст. 15 Конституции РФ устанавливается, что «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации». Соответственно нам представляется излишним дублирование какого-либо права помимо Конституции в ином Законе РФ. Так, излишним выглядит указание в примечании к ст. 308 УК РФ на то, что «лицо не подлежит уголовной ответственности за отказ от дачи показаний против себя самого, своего супруга или близких родственников». Это объясняется тем, что ст. 51 Конституции уже устанавливает права граждан не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом.