Определение правовой природы института гражданства

Нельзя сказать, что в Южно-Африканской Республике до 1994 года и вступления в силу временной конституции вообще не было института гражданства. До наступления эпохи конституционной демократии в конституционной традиции республики на самом деле существовала концепция гражданства, но основывалась она главным образом на законе и попросту не имела большого значения. Это касалось всех граждан независимо от расовой принадлежности. В то время как значительная часть рассуждений, направленных против апартеида, терялась среди формулировок о гражданстве, в действительности необходим был не статус гражданства сам по себе, а права, порождаемые состоянием гражданства, внедрение и реализация на практике более полной, расширенной трактовки демократии. В самом деле, за часто звучащим обвинением, направленным черными против белых, в том, что их сделали «чужестранцами на родной земле», стояло существование и делимый статус южноафриканского гражданства [55, с. 322]. В любом случае 1994 год и наступление эпохи конституционной демократии ознаменовали повое начало и совершенно новую концепцию конституционного регулирования гражданства населения Южно-Африканской Республики. Временная конституция, которая вскоре была заменена «окончательной» Конституцией, дала начало серьезной работе по объединению различных инстанций, регулирующих перемещение дотоле разрозненного населения Южно-Африканской Республики. Что особенно важно с точки зрения настоящей статьи, Конституция через свой текст выразила эту новую концепцию.

Наиболее достоверные из доступных данных о количестве неграждан среди населения Южно-Африканской Республики свидетельствуют о значительном и растущем их числе, но эти официальные показатели меньше, чем предполагают многие граждане и политические деятели. Ведущие исследователи данной темы открыто признают, что «никто не знает, сколько переселенцев из других стран живет в Южно-Африканской Республике, как долго они здесь, долго ли еще пробудут и чем они занимаются, пока находятся в стране» [22, с. 72]. В 2007 году общее количество иностранцев составило немного больше 1,2 миллиона или 2,79 процента от общего числа населения, насчитывающего 45 миллионов, что вполне правдоподобно. Что касается числа лиц, получивших разрешение на временный въезд в страну в целях работы, учебы, деловых поездок, отдыха, по договору, при перевозках через границу, транзита, и других категорий лиц, то в 2007 году количество таких разрешений варьировалось между 9 и 10 миллионами. Это означает, что за один календарный год количество выданных временных разрешений составило цифру, равную 20 процентам населения. В контексте системы предоставления убежища, впервые введенной в 2001 году, к концу 2007 года насчитывалось 170 865 претендентов на получение статуса беженца, даже при том, что за 7 лет существования системы только 36 736 человек были признаны беженцами в смысле Акта о беженцах 1998 года № 103 [22, с. 72].

Статистическая картина не была бы полной без указания на большое и все еще растущее количество депортаций. В 2006 году их количество составило 266 067, по большей части это была депортация в Зимбабве. Несмотря на то, что доступные данные не разграничивают внутренних переселенцев (например, из провинции в провинцию) и переселенцев из страны в страну, их территориальное распределение также имеет значение.

Как отмечают Ландау и Ва Кабве-Сегатти, в то время как «большинство переселенцев из страны в страну [ранее] оседало в сельскохозяйственных районах и районах разработки полезных ископаемых, начиная с 1990-х годов как внутренние переселенцы, так и переселенцы из других стран все больше концентрируются в городских центрах» [22, с. 72]. В экономическом центре провинции Гаутенг этот показатель выше -- 7,9 процента жителей Йоханнесбурга имеют иностранное происхождение. Сам город, кроме того, дифференцирован территориально: «...тогда как в центральных районах города, таких как Иеовилл, Береа и Хилброу, число жителей иностранного происхождения в настоящее время близко к 50 % или превышает этот показатель, число неграждан в других местах города незначительно» [22, с. 72]. Ландау и Ва Кабве-Сегатти также приводят краткий обзор происхождения современных переселенцев: «Громадным изменением, последовавшим за отменой апартеида, стал массовый наплыв как временных, так и постоянных африканских и азиатских переселенцев. Среди них значительное число беженцев и претендентов на получение статуса беженца. И хотя до 1998 года постоянные переселенцы из Европы в абсолютном выражении продолжали доминировать, начиная с 2000 года большая часть переселенцев была из Африки и [Азии]» [22, с. 72].

Права на гражданство закреплены в Конституции Южно-Африканской Республики 1996 года в двух местах. Как того и можно ожидать, один блок норм закреплен в Билле о правах, являющемся второй главой Конституции ЮАР. Здесь статья 20, озаглавленная как «Гражданство», предусматривает следующее: «Ни один гражданин не может быть лишен гражданства» [54, с. 279]. Вслед за этой довольно лаконичной статьей четыре пункта статьи 21, озаглавленной «Свобода передвижения и места жительства», предоставляют, пожалуй, более содержательные права двум отдельным категориям лиц: права, закрепленные в двух из этих пунктов, принадлежат «всем», в то время как другие два пункта касаются только «граждан». Каждый располагает свободой передвижения и правом на выезд из республики. Граждане имеют право въезжать, пребывать и проживать в республике, а также право на паспорт. Наконец, согласно двум другим наиболее значимым нормам Билля о правах, касающимся гражданства, политические права, а также право на свободу торговли, занятость и профессию принадлежат исключительно гражданам. Второй блок норм, касающийся конституционного регулирования гражданства, помещен в главу, предшествующую Биллю о правах, -- в основные положения Конституции. Статья 3, также озаглавленная «Гражданство», предусматривает общее южноафриканское гражданство, равные права, преимущества и ответственность, а также наличие национального законодательства по определенным вопросам гражданства, таким, например, как его приобретение [22, с. 72].

В этом ракурсе гражданство выражает не только различия в культурной принадлежности и идентичности южноафриканцев, но и их примирение друг с другом после трагедии и национального преступления апартеида. В ряде последних работ изучаются пути, с помощью которых примирение может оказаться ядром южноафриканского гражданства. Иначе говоря, быть истинным южноафриканцем -- значит добиться перспектив примирения через правду, над чем работает Комиссия правды и примирения (КПП) [22, с. 73]. Некоторые считают что подобное представление о гражданстве как о примирении является скрытым результатом специального правительственного проекта прощения, проводимого в жизнь КПП [22, с. 73]. С точки зрения других, это зашло еще дальше и неотделимо от представления о том, что значит быть южноафриканцем. По мнению Дюбуа и Дюбуа-Педа, «сегодня южно-африканская политическая самобытность пронизана значимостью примирения». Как отмечают Дюбуа и Дюбуа-Педа, для подобного мнения в конституционном языке существует убедительная текстуальная основа. Знаменитая заключительная часть временной конституции гласит, что «примирение между людьми Южно-Африканской Республики» необходимо для достижения «национального единства, благополучия всех граждан Южно-Африканской Республики и мира» [22, с. 74].

Указанные проявления свидетельствуют о том, что определенное растущее усиление на уровне региона возможно даже в случае, если одновременно есть определенные ухудшения в судебной защите неграждан внутри страны. В действительности проведенное исследование свидетельствует о наличии у сегодняшнего южноафриканского суда определенного аппетита в отношении исследования защиты прав всего южноафриканского населения на региональном и континентальном уровне. Отметим, что на сегодняшний момент ясно, так это то, что в отношении прав африканцев в Южно-Африканской Республике отсутствует четкая законодательная регламентация.

3.4 Конституционно-правовое регулирование гражданства в Исламской Республике Пакистан

Важнейшей юридической предпосылкой правового положения личности в обществе является состояние гражданства, то есть политическая принадлежность индивидуума к данному государству, которая обусловливает характер политико-правовых отношений между личностью и государством. Конституционное право связывает с гражданством целый ряд важнейших правовых последствий, главным из которых является то, что физические лица могут быть субъектами государственно-правовых отношений, только обладая правовым статусом гражданина данной страны.

Вопросы приобретения и лишения гражданства регулируются Законом о гражданстве, принятым 13 апреля 1951 г. Конституционной ассамблеей Пакистана (далее в настоящей главе - «Закон»). Согласно Закону с момента его вступления в силу гражданами Пакистана считаются [41, с. 143]:

- лицо, если он или его родители проживали на территории Пакистана, и после 14 августа 1947 г. не проживал на постоянной основе в другом государстве;

- лицо, если он или его родители мигрировали в Пакистан;

- лицо, если он или его родители являются подданными Великобритании.

Закон предусматривает приобретение пакистанского гражданства: 1) филиация по праву крови (jus sanguinis); 2) филиация по праву почвы (jus soli), за исключением лиц, чьи родителя являются членами официально аккредитованных миссий иностранных государств или организаций, а также, чьи родители являются оккупантами; 3) лицам, мигрировавшим из других частей бывшей Британской Индии с момента образования Пакистана и до 1 января 1952 г.; 4) натурализация. При вступлении в гражданство лицо должно произнести клятву верности конституции и Пакистану В статье 14-В Закона говориться о том, что если житель штата Джамму и Кашмир принимает решение мигрировать на постоянное место жительство в Пакистан, он является гражданином Пакистана [41, с. 144].

Гражданин Пакистана, который является таковым по праву крови и почвы, не может быть его лишен. Правительство может лишить гражданства гражданина, получившего его путем натурализации, в следующих случаях: если лицо, при получении гражданства, указал заведомо неверную информацию о себе, а также по причинам: неуважительного отношения к Конституции Пакистана, оказания содействия стороне, с которой Пакистан находится в состоянии войны, осуждения на срок более 12 месяцев за пределами Пакистана, проживания более 7 лет не территории Пакистана без ежегодной записи в консульстве или посольстве Пакистана [41, с. 144]. В случае если правительство решает лишить лицо гражданства, то оно в письменном порядке информирует данное лицо и назначает специальную комиссию, которое рассматривает обоснованность лишения гражданства.

Статья 14 Закона запрещает двойное гражданство. Однако в связи с резким увеличением числа пакистанских граждан, проживающих за рубежом, были внесены коррективы в Закон о гражданстве. Граждане Пакистана могут иметь двойное гражданство, если они одновременно являются гражданами: Великобритании, Франции, Италии, Бельгии, Исландии, Австралии, Новой Зеландии, Канады, Египта, Иордании, Сирии, Швейцарии, Нидерландов, США, Швеции и Ирландии [41, с. 144].

С 1951 г. Закон более пяти раз подвергался изменению. В связи с разделением Пакистана на две части была принята в 1973 г. важная поправка. Включенная статья 16-а гласила: все лица, проживавшие на территории Восточного Пакистана до 16 декабря 1971 г. и оставшиеся там добровольно или мигрировавшие в Восточный Пакистан добровольно, не являются гражданами Пакистана. Лица, проживавшие в этой части страны и изъявившие желание мигрировать в западную часть, должны подать заявление, на основе которого федеральное правительство решит вопрос гражданства [41, с. 145]. Однако до сих пор не урегулирован вопрос гражданства так называемых «выброшенных на берег пакистанцев» («stranded Pakistanis»).

До разделения Британской Индии на территории индуисткой провинции Бихар проживала крупная мусульманская община, говорившая на урду. После 1947 г. вся община переселилась в Восточный Пакистан. В ходе войны за независимость Бангладеш община бихарцев подвергалась гонениям и репрессиям. После окончания войны и провозглашения Республики Бангладеш члены общины оказались лицами без гражданства, так как пакистанское правительство отказалось принимать беженцев, а бангладешское правительство отказывается предоставить им гражданство, считая их сторонниками оккупационной армии Западного Пакистана.

В настоящее время около 300 000 бихарцев живут в 66 перенаселенных лагерях для беженцев. Во время визита в Бангладеш в 2002 г. президент П. Мушарраф заявил, что он сочувствует судьбе тысячам людей, известных как «выброшенных на берег пакистанцев», однако он не может разрешить переехать такому большому количество людей, не имеющих культурных, исторических и лингвистических связей в Пакистан [41, с. 145]. П. Мушарраф попросил правительство Бангладеш не политизировать вопрос и принять беженцев и предоставить им гражданство. Некоторые высокопоставленные пакистанские чиновники в противном случае угрожают депортировать порядка 1,5 млн бенгальцев [41]. В 2008 г. ситуация кардинально изменилась: Верховный суд Дакки принял решение предоставить гражданство и право участвовать в выборах 150 000 бихарцам [41].

В 2008 г. Закон о гражданстве 1951 г. был подвергнут внимательному рассмотрению на заседании федерального суда, который объявил закон противоречащим священным Корану и Сунне и Конституции. По мнению суда, статья 10 Закона является дискриминационной и нарушает статью 2-а (Резолюция о целях) и 25 (равенство полов). Согласно статье 10 Закона о гражданстве, если гражданин Пакистана женится на иностранке, то она имеет полное право приобрести пакистанское гражданство [41]. Однако он не предусматривает такой возможности для мужей-иностранцев пакистанских жен. Федеральный суд, посчитав отсутствие данного положения, потребовал от правительства в течение 6 месяцев внести в него изменения. Правительство негативно отнеслось к решению, так как введение подобной нормы может легализовать огромное количество незаконных мигрантов. Закон не был изменен, а вопрос по-прежнему остается нерешенным. В сентябре 2009 г. Шазия Зия направила петицию в Высший суд в Лахоре, требуя предоставить гражданство Пакистана своему мужу Маджиду Али - гражданину Индии [41, с. 146]. Местные власти отказали ему в приобретении пакистанского гражданства.

Пакистанский закон о гражданстве не устанавливает ограничение на вероисповедание лица, желающего получить гражданство Пакистана. При этом в отдельных арабских странах (Кувейт, ОАЭ, Саудовская Аравия) в гражданство могут быть приняты только мусульмане, лица же других вероисповеданий, в том числе супруги, для приема в гражданство должны изменить свою религию.

Очевидно, что законодательная база по соблюдению и защите основных прав и свобод человека и гражданина в Пакистане является современной и разработанной. Однако основная проблема заключается в их соблюдении, поэтому на данном направлении необходимо усиливать работу по повышению эффективности работы правоохранительных органов, а также расширению прав независимых неправительственных правозащитных организаций.

3.5 Конституционно-правовое регулирование национального гражданства в Федеративной Республике Германия

В настоящей главе рассмотрим вопрос о том, как конституционно закрепленная и исторически обусловленная концепция членства определяла рамки дискуссии о проблемах гражданства в Германии в течение последних двух десятилетий.

Идеал «национального гражданства», порожденный французской и американской революциями, подразумевает, что все члены политической общности, объединенные границами государства -- и только они -- должны иметь равные права и обязанности и равные возможности участия в принятии государственных решений. Этот идеал претерпел различные трансформации в национальных правопорядках под влиянием специфических исторических и социальных обстоятельств. Аналогичным образом потенциальные исторические преимущества и воздействие второстепенных факторов из прошлого страны нашли свое отражение в конституционных актах. Тем не менее, несмотря на такие различия, доступ к полноценному членству, которое подразумевает под собой гражданство в современных демократических государствах, исторически для целей международного права был следствием национальности, постоянной юридической связью между индивидом и государством. Если национальность определяет узы между индивидом и государством на международном уровне, то гражданство определяет внутреннее содержание этих уз, в особенности объем и характер прав на территории государства.

Поскольку национальность -- исходя из ее функции пропуска к гражданству -- в целом понимается как статус, включающий в себя социальную принадлежность, она позволяет разграничить «своих» и «чужих». Как отметил Федеральный конституционный суд Германии, этот статус «нельзя градировать и разложить па составные части; напротив, он всегда представляет собой решение «все или ничего» применительно к индивиду» [52, с. 52]. Поддержание социальных связей происходит через организацию и реорганизацию как базиса, так и содержания заявляемых отличительных свойств, которые присущи определенной политической общности. Принимая во внимание эти отличительные свойства, можно выделить довольно обширные категории индивидов, каждая из которых характеризуется определенным набором связей с государством: «граждане», «граждане Евросоюза», «граждане третьих стран», «неграждане» и т.д.

Исторические нормы, касающиеся членства, определяют рамки для любого развития в данном контексте; это происходит путем установления стандарта, которым измеряются любые шаги в последующей эволюции. Такая цепочка зависимостей, определяющая сегодня кто «свой», а кто «чужой», на первый взгляд очевидна, но важно обратить на нее внимание, учитывая силу статуса кво как явного результата прошлых консенсусов. Нельзя сказать, что сдвиги в политике невозможны, но все же радикальная смена устоявшихся подходов маловероятна, особенно в свете существующих в конституционном дискурсе рамок.

В то же время идеал единого национального гражданства редко (если вообще когда-либо) проверялся на практике -- учитывая тот факт, что женщины и расовые меньшинства не всегда признавались полноценными членами, -- и даже сама модель в последние годы в Европе все чаще разделяется на составные части. Действительно, доступ к полноценному гражданству в целом продолжает оставаться обратной стороной национальности; однако значительное количество гражданских прав -- пусть в большинстве случаев это и не политические права, и не гарантированное право оставаться на территории государства -- фактически предоставляются лицам, не имеющим гражданства данного государства, например гражданам стран Европейского Союза и постоянным резидентам. В то же время индивиду в ряде особых случаев может быть отказано в некоторых гражданских правах, в том числе и в праве не быть выдворенным из страны своего гражданства.

На примере Германии можно продемонстрировать то, как особенности исторической и социальной модели продолжают определять форму дискуссии о гражданстве, актуализированной такими явлениями, как массовая миграция, а также то, как внешние факторы, например европейское право, могут на нее влиять. Как было указано выше, мы проанализируем и пределы, в которых, по крайней мере в Европейском Союзе, развивается понятие гражданства в контексте внешних и внутренних факторов, и как баланс таких факторов определяет результат конкретных изменений в политике. В настоящей главе акцент будет сделан прежде всего на эволюции доступа к полноценному гражданству, а затем -- на сопутствующих ему правах и обязанностях, что позволит нам с учетом опыта Германии сделать ряд общих выводов для европейской интеграции.

Конституционная концепция членства в Германии

Рассматривая немецкую концепцию членства, необходимо обратить внимание также на несколько параллельных -- пусть и не зависимых друг от друга -- подходов, каждый из которых нашел отражение в Основном законе Германии 1949 года (далее - Основной закон) [40]. Эти подходы формируют базу, па основе которой модель немецкого государственного гражданства проверяется на прочность как внутренними (например, массовой миграцией), так и внешними (в частности, европейской интеграцией) факторами.

Гражданство -- это «правовая предпосылка для равного статуса граждан, который обуславливает, с одной стороны, равные обязанности, а с другой стороны и прежде всего -- права, через реализацию которых государственная власть обретает свою легитимацию в условиях демократии» [52, с. 53]. Как таковое, гражданство наделено конституционным и демократическим смыслом, поскольку статус граждан затрагивает важнейшие основы правопорядка и коллективного сосуществования: через него посредством выборов легитимируется государственная власть. По этой причине гражданство должно быть надежной основой для равноправной принадлежности, имеющей одинаковый смысл как для индивида, так и для обществ. И поскольку оно играет основополагающую роль, его конституционно-правовой защите также уделено особое внимание. Эта основополагающая роль также поддерживала традиционное немецкое видение множественного гражданства как аномалии, как «зла» (ein Ubel), которое необходимо избегать под предлогом защиты интересов индивида и государства в целом [52, с. 53].

В действительности немецкое гражданство в течение длительного времени не является предметом «всего или ничего», поскольку многие социальные права, традиционно считавшиеся элементами правового статуса гражданина, в последние десятилетия были предоставлены постоянно проживающим иностранцам. Однако подход «все или ничего» был сознательно сохранен применительно к политическим правам, включая право голосовать, и продолжает влиять на доступ к статусу гражданина, в то время как множественное гражданство до сих пор избегается.

Конституционные рамки национального гражданства

Как было отмечено выше, Основной закон содержит двухсоставное определение того, кто является немцем: с одной стороны, немцами считаются немецкие граждане, а с другой -- беженцы, изгнанные, имеющие немецкое происхождение, их супруги и потомки, оказавшиеся на территории Германии (так называемые «немцы по статусу») [40]. Обе эти группы лиц для конституционных целей считаются «немцами».

Категория «народные немцы», в соответствии с общераспространенным признанием является пережитком исторических обстоятельств и в особенности -- ответом одновременно на разделение Германии на два государства и на массовые депортации «народных немцев» из государств их гражданства после Второй мировой войны. Тем не менее этническо-культурное понимание немецкой нации отражает давно сложившуюся традицию и закреплена сегодня не только в Основном законе, но и в иных законодательных актах.

Таким образом, несмотря на гражданскую концепцию немецкой нации, разработанную Федеральным конституционным судом (который рассматривает гражданство главным образом как следствие принадлежности к немецкой нации и как принадлежность, основанную на равенстве политических и гражданских прав для всех членов суверенного народа), двухсоставный подход к вопросу о том, кто является немцем по смыслу Основного закона, приводит к возникновению юридических аномалий [52, с. 54]. Немцы по статусу, как «немцы», считаются составной частью суверенного немецкого народа, и им на основе предполагаемой принадлежности к немецкой этническо-культурной нации (учитывая тот факт, что они не проходили процедуру приема в гражданство) предоставлены соответствующие гражданские права, включая свободу собраний и ассоциаций, свободу выбора профессии и т.п. Тем не менее после прибытия в Германию немцы по статусу (к которым сейчас, главным образом, относятся так называемые «поздние переселенцы») могут быть ограничены в своем праве свободно передвигаться по стране в связи с получением социальных льгот, в то время как другие немцы не подвержены таким ограничениям [52, с. 54].

Определение понятия «немец», раскрываемое в Основном законе, а также концепция суверенного народа, которую оно подкрепляет, все же не являются изолированными и неизменными, поскольку должны трансформироваться под влиянием изменений, происходящих в обществе, но только безопасным способом -- через постоянные изменения законодательства о гражданстве. Недавние реформы в Германии обусловили внесение ряда изменений, но не фундаментальный пересмотр конституционного подхода.

Развитие законодательства и конституционный мониторинг

После нескольких десятилетий лишь номинальных поправок в 1999 году Закон о гражданстве 1913 года (далее в настоящей главе - Закон) подвергся основательному пересмотру и даже переименованию, что явилось ответом на все усложняющиеся требования европейской интеграции, а также реалии десятилетий массовой миграции в Германию, и привело к появлению большой прослойки лиц, не имеющих гражданства, во втором и третьем поколениях, которые были исключены из политической жизни государства. Новый Закон о гражданстве вступил в силу в 2000 году, обозначив новое начало начал, однако давние основы немецкого законодательства о гражданстве -- например, исключительная роль jus sanguinis (права крови) при определении гражданства по рождению -- остались нетронутыми [52, с. 55]. Закон о гражданстве был вновь пересмотрен в 2004 году и с тех пор подвергся нескольким изменениям, в том числе в 2007 году.

Часть 1 указанного Закона предусматривает, что немцем для целей Закона считается тот, кто обладает немецким гражданством [40]. В других положениях, однако, встречаются упоминания о «немцах, не имеющих гражданства Германии», немцах по статусу [52, с. 55]. Таким образом, данный акт перенимает этническо-культурный подход к немецкой (культурной) нации, используемый в Основном законе. В любом случае с 1999 года приобретение немецкого гражданства происходит автоматически после подтверждения статуса позднего переселенца для тех «народных немцев» (преимущественно с территорий бывшего СССР), у которых есть право иммигрировать в Германию. С другой стороны, постепенно вводились изменения, позволяющие больше контролировать способы иммиграции тех, кто обладает статусом позднего переселенца.

Параллельно с политическими изменениями, которыми сопровождались реформы 1999 года, была введена так называемая обязанность выбора [52, с. 55]. Это положение предусматривает, что граждане Германии в первом поколении, которые приобрели гражданство в результате действия правила jus soli, должны выбрать между немецким гражданством и гражданством других государств, на которое они могут претендовать (например, в результате действия правила jus sanguinis в государстве гражданства своих родителей). Такой выбор должен быть сделан до достижения индивидом возраста 23 лет. Однако данное правило не применяется, если речь идет о гражданстве государств -- членов Европейского Союза или Швейцарии.

Положение об обязанности выбора стало причиной длительных оживленных дебатов по вопросу о его соответствии Основному закону, в частности о том, не является ли такое регулирование дискриминационным в свете принципа равноправия [52, с. 56]. На наш взгляд, здесь имеет место противоречие конституционным положениям. Вместе с тем, утраты немецкого гражданства можно избежать путем подачи обычного письменного заявления и предъявления доказательства того, что у лица отсутствует гражданство другого государства.

В качестве предмета европейского права вопросы гражданства -- в том числе положения о его приобретении и утрате -- остаются в компетенции государств-членов в соответствии с международным обычным правом; тем не менее эта компетенция должна осуществляться с необходимым учетом европейского права. Так, Европейский Суд по правам человека ранее уже указывал, что согласно требованиям европейского права «лишение лица, которое не удовлетворяет требованиям, предъявляемым к гражданину... прав, на которые такое лицо могло бы претендовать по праву Европейского Союза» [51, с. 151].

Хотя призывы об отмене обязанности выбора звучали постоянно, а в немецкий парламент поступали новые законопроекты, допускающие множественное гражданство, соответствующее положение Закона о гражданстве до сих пор остается незыблемым.

Эволюция взглядов на условия приобретения и сохранения доступа к немецкому гражданству представляет интерес по нескольким причинам. Хотя возможность множественного гражданства до сих пор не получила безусловного одобрения, общие принципы его избежания явно ослабели.

Требования натурализации и интеграции

Как отмечалось выше, одним из важнейших концептуальных сдвигов в реформе законодательства о гражданстве в 1999 году стало упрощение натурализации и понимание того, что натурализация постоянно проживающих на территории государства лиц должна быть не исключением, а правилом, как вопрос публичного интереса. Соответственно, нормы, построенные на свободе усмотрения, были заменены системой, основанной на правомочии. Вместе с тем и прежнее требование о пятнадцатилетнем постоянном и законном пребывании уступило место восьмилетнему цензу. В качестве дополнительных требований при натурализации указывались заявление о приверженности к свободному и демократическому конституционному строю, обладание постоянным видом на жительство или свободой перемещения для граждан Европейского Союза. Кроме того, ходатайствующее лицо должно представить доказательства своей способности обеспечивать себя средствами к существованию без потребности обращения к органам социальной защиты, а также свидетельство об отсутствии уголовного прошлого и о выходе из прежнего гражданства.

Интересным образом упрощение процедуры натурализации совпало с усилением требований к культурной интеграции. В качестве первого шага реформами 1999 года было введено условие, в соответствии с которым основаниями для отказа в натурализации могут быть недостаточное знание немецкого языка или какое-либо указание на то, что ходатайствующее лицо поддерживает (либо поддерживало ранее) деятельность, направленную против государства или Основного закона [52, с. 58]. Поправки 2004 года, в свою очередь, ввели положение, которое сейчас отражено в § 10(3) Закона о гражданстве, в соответствии с которым восьмилетний ценз для натурализации может быть сокращен до семи лет в случае успешного окончания интеграционного курса [52, с. 58]. После поправок 2007 года данный ценз может составлять шесть лет при условии демонстрации «особых интеграционных усилий», особенно в том, что касается владения немецким языком [52, с. 58]. Одно из главных нововведений -- это установление конкретных языковых и интеграционных требований для большинства новых граждан. Удовлетворительное знание устного и письменного немецкого языка должно быть подтверждено специальным сертификатом. Начиная с 2008 года, лицо должно проходить стандартный гражданский тест для демонстрации «знания правового и социального порядка в условиях жизни, существующих в Германии» [52, с. 59]. Кроме того, сейчас в рамках церемонии принятия в гражданство все новые граждане обязаны приносить торжественную присягу гражданина [52, с. 59].

Новизна этих положений представляется двоякой. Во-первых, они показывают, что факт интеграции (который был одной из главных целей реформы и в 1999 году) стал ведущим принципом в немецком подходе к вопросам гражданства. Во-вторых, эти тенденции аналогичны тем, которые были закреплены в законодательстве Великобритании, Франции, Дании и Голландии. Это лишь малая часть примеров, причем во всех случаях были введены языковые и/или интеграционные тесты, торжественные гражданские присяги, а порой и церемонии принятия в гражданство. Фактически, основные черты подхода Европейского Союза к гражданской интеграции уже проявились в Общих основных принципах политики интеграции иммигрантов в Европейском Союзе, предназначенных для иностранцев, проживающих за пределами Европейского Союза. Указанные принципы были приняты как часть Гаагской программы 2004 года [51, с. 156].

Интересным для нас представляется тот факт, что, хотя граждане государств -- членов Европейского Союза сейчас могут воспользоваться большей частью своих исключительных прав (включая более защищенный статус постоянно проживающих лиц и право голоса на местных выборах) без необходимости натурализации и «германизации», аналогичное положение не распространяется на граждан из третьих стран. Германия сейчас становится еще одним европейским государством, в котором проявляется тенденция усиления требований так называемой «культурной интеграции», и этот факт избавляет ее от потенциальных обвинений в том, что такая политика отражает немецкую линию в вопросе этническо-культурного членства. Строго говоря, требования культурной интеграции, к которым относятся, например, необходимость изучения официального языка (или языков) или ознакомление с установлениями конкретной страны, могут быть оправданы на основе гражданской концепции гражданства. Например, данные требования могут отражать заботу о здоровом демократическом обществе, в том числе и составляющих его гражданах, обладающих необходимыми знаниями языка для того, чтобы получать информацию, участвовать в демократическом процессе и пользоваться полным набором прав, которые предлагает общество на началах равноправия. Ирония, однако, заключается в том, что в такую концепцию не вписывается двухсоставный подход к членству, который, по-видимому, постепенно консолидируется в вопросе разделения между гражданами Европейского Союза и гражданами третьих стран.

На основании изложенного можно сделать вывод о том, что в последние годы практически не происходило никаких серьезных изменений в развитии немецкой конституционной концепции гражданства, которая очень многое взяла в себя от модели национального гражданства и до сих пор продолжает оставаться опорой немецкого суверенитета. Таким образом, различные внутренние тенденции, в том числе постоянное присутствие в Германии нескольких поколений мигрантов, нашли свое отражение в рамках существующей модели. Это стало возможным благодаря конституционным послаблениям при пересмотре законодателем правовых актов о гражданстве и невзирая на порой нелепые результаты. Внешние тенденции, особенно европейская интеграция, привели к появлению так называемого европейского исключения как в отношении положений о доступе к немецкому гражданству, так и к некоторым правам, связанным с гражданством, обозначив начало того, что со временем может вылиться в серьезную трансформацию. Остается, однако, неясным предел, до которого европейское членство сможет вытеснить играющее центральную роль понятие национального гражданства.

Не смотря на то, что конституционные установления в Германии позволяют преследовать цель адаптации к международному и европейскому рамочному регулированию путем создания «новой формы политической власти», такое полномочие не дает оснований умалять право немецкого народа на самоопределение. Как общий руководящий принцип, процесс Европейского Союза не может не задеть существующую немецкую демократическую систему, не принять фундаментальные демократические требования. По этой причине Европейский Союз все еще можно рассматривать только как объединение суверенных государств, в которых населяющие их граждане остаются субъектами демократической легитимации. Принцип соблюдения и требование сохранения национальной идентичности государств-членов, лежащие в основе политических и конституционных фундаментальных структур, в данном контексте являются выражением конституционных основ власти Европейского Союза.

Европейский Союз нельзя сравнить с государством в плане организации его задач и полномочий; скорее, он продолжает быть организацией, подчиненной воле государств-членов. Из этого следует, что Европейский Парламент не является представительным органом суверенного европейского народа, а остается лишь форумом для представителей народов государств-членов. Самостоятельный суверенитет возникает из совокупности граждан Европейского Союза. Принимая во внимание эти обстоятельства, нельзя рассматривать Европейский Союз как организацию, аналогичную государству, как и нельзя его измерять демократическими требованиями, обычно предъявляемыми к государству; вместо этого у Европейского Союза есть возможность развивать собственные формы демократического дополнения, без оглядки на принципы, которые лежат в основе государственно ориентированных концепций.

Кроме того, когда интеграционный процесс может открыть возможности для новых форм участия, требования демократической легитимности внутри государств-членов продолжают определять рамки этого процесса, так что граждане Союза больше не в состоянии ориентироваться в новой сети компетенций. Как предмет демократического самоопределения европейская интеграция не должна создавать угрозу для способности государств-членов разрабатывать собственные политические механизмы по ряду экономических, культурных и социальных вопросов, в том числе по вопросам гражданства; принимать решения, которые могут затрагивать конституционные права (особенно в части уголовного права); сохранять монополию государства па применение силы, в том числе военной; принимать основные фискальные решения о доходах и расходах государства, а также по вопросам социального обеспечения, семьи, образования, культуры, включая использование языка; по вопросам свободы мысли, печати и собраний или же по конфессиональным вопросам.

Основной закон устанавливает четкие рамки в плане суверенных прав, которые государственные органы могут передавать Европейскому Союзу, и Союз не может стать субъектом легитимации вне зависимости от своих государств-членов. Что же касается гражданства, то производный характер гражданства Европейского Союза и сохранение гражданства государства-члена устанавливают внешние рамки для эволюции статуса гражданства в европейском праве.

Немецкий пример демонстрирует, что рамки национального сообщества

-- и сопутствующая этому роль национального гражданства -- постепенно начинают растягиваться под воздействием европейской интеграции. Некоторые права (например, право голоса на муниципальных выборах) распространяются па граждан Европейского Союза, несмотря на общую запретительную практику, в то время как территория Союза все больше превращается в ареал, в котором подлежат защите основные права и свободы (хотя Федеральный конституционный суд Германии предпринимает попытки оставить это в национальных рамках) [52, с. 60]. Одновременно с этим доступ к гражданству упрощен для граждан Европейского Союза, пусть и ценой игнорирования укоренившихся принципов, таких как избежание множественного гражданства.

Проведенное в настоящем разделе исследование позволяет нам сделать следующие выводы и предложения.

1. На наш взгляд, наиболее точным является определение понятия «спортивное гражданство» как возможность спортсмена участвовать в мероприятиях (соревнованиях), проводимых международными и национальными спортивными организациями (ассоциациями, союзами, федерациями), культивирующими тот или иной вид спорта.

2. «Спортивное гражданство» как один из основных институтов современного спортивного права олицетворяет не столько правовую связь с конкретной национальной сборной, сколько подразумевает известный набор ограничений права спортсменов выступать в соревнованиях за сборную страны.

3. История европейского гражданства после Второй мировой войны начинается принятием в 1949 г. Устава Совета Европы и в 1950 г. Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

4. В отношении гражданства Европейского союза следует заметить, что при решении вопроса предоставления гражданства значительному кругу лиц, вследствие территориальных изменений или при решении миграционных проблем, существуют ограничения для государства-члена Европейского союза.

5. В настоящее время реализация права на гражданство в государствах Европы находится в гармоничном равновесии, когда многогражданство является фактором не дестабилизирующим, а, напротив, гарантирующим европейцу полноценное претворение его прав человека и защиту всего европейского сообщества в случае нарушения этих прав.

6. Южноафриканская концепция конституционного регулирования гражданства, помимо своей устойчивой связи с международным правом, обращается также к национальной и африканской традициям. Вместе с тем отметим, что права африканцев в Южно-Африканской Республике не имеют четкого законодательного закрепления, а с учетом многонациональности от недостаточности правового регулирования «страдает» и институт гражданства.

7. Очевидно, что законодательная база по соблюдению и защите основных прав и свобод человека и гражданина в Пакистане является современной и разработанной. Однако основная проблема заключается в их соблюдении, поэтому на данном направлении необходимо усиливать работу по повышению эффективности работы правоохранительных органов, а также расширению прав независимых неправительственных правозащитных организаций.

8. В последние годы практически не происходило никаких серьезных изменений в развитии немецкой конституционной концепции гражданства, которая очень многое взяла в себя от модели национального гражданства и до сих пор продолжает оставаться опорой немецкого суверенитета. Однако некоторые изменения все же были предприняты ввиду образования Европейского Союза как в отношении положений о доступе к немецкому гражданству, так и к некоторым правам, связанным с гражданством.

Заключение

Проведенное в настоящей работе исследование позволило сделать следующие выводы и предложения.

1. Анализ истории возникновения гражданства и подданства позволяет нам сделать вывод о том, что происхождение понятия «подданство» довольно древнее. Однако под влиянием опыта французской революции началась замена термина «подданство» на «гражданство», что отражало и смену отношений между государством и индивидом.

2. К основным признакам гражданства относятся: правовое состояние, выражающееся в юридическом оформлении, с одной стороны, в его общем правовом нормировании, с другой - в индивидуальном документальном юридическом оформлении гражданства каждого человека; устойчивый характер гражданства; двусторонняя связь человека с государством; состояние гражданства предусматривает защиту и покровительство со стороны государства своим гражданам, находящимся за границей.

3. Содержание института гражданства -- это совокупность правовых норм, регулирующих специфическую группу общественных отношений по поводу связи лица с государством, служащих основой правового состояния большей части населения государства.

4. В современных условиях признание двойного гражданства все чаще понимается как один из признаков либерализации подходов государства к предоставлению гражданства, шаг в направлении создания постнациональной концепции правовых связей, открывающей населению государства новые возможности для свободы передвижения и множественной идентичности.

5. В последние два десятилетия все большее число стран, в том числе европейских, на законодательном уровне не допускает двойное гражданство (свидетельство того, что указанный вопрос весьма политизирован.

6. Гражданство можно приобрести: по рождению (филиация); в результате приема (натурализации); в результате оптации (выбора, если закон или договор допускают такой выбор); по иным основаниям (за этой формулировкой национальных законов может скрываться разное, например усыновление/удочерение).

7. К основным способам прекращения гражданства можно отнести следующие: выход из гражданства, утрата гражданства и лишение гражданства.

8. «Спортивное гражданство» является одним из основных институтов современного спортивного права. На наш взгляд, наиболее точным является определение понятия «спортивное гражданство» как возможность спортсмена участвовать в мероприятиях (соревнованиях), проводимых международными и национальными спортивными организациями (ассоциациями, союзами, федерациями), культивирующими тот или иной вид спорта

9. История европейского гражданства после Второй мировой войны начинается принятием в 1949 г. Устава Совета Европы и в 1950 г. Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

10. В настоящее время реализация права на гражданство в государствах Европы находится в гармоничном равновесии, когда многогражданство является фактором не дестабилизирующим, а, напротив, гарантирующим европейцу полноценное претворение его прав человека и защиту всего европейского сообщества в случае нарушения этих прав.

11. Южноафриканская концепция конституционного регулирования гражданства, помимо своей устойчивой связи с международным правом, обращается также к национальной и африканской традициям. Вместе с тем отметим, что права африканцев в Южно-Африканской Республике не имеют четкого законодательного закрепления, а с учетом многонациональности от недостаточности правового регулирования «страдает» и институт гражданства.

12. Законодательная база по соблюдению и защите основных прав и свобод человека и гражданина в Пакистане является современной и разработанной. Однако основная проблема заключается в их соблюдении, поэтому на данном направлении необходимо усиливать работу по повышению эффективности работы правоохранительных органов, а также расширению прав независимых неправительственных правозащитных организаций.

13. Проанализировав приведенные в дипломной работе международные нормативно-правовые акты и соглашения, мы пришли к выводу, что в настоящий момент зарубежные страны стараются сохранить свою территориальную целостность и независимость, о чем свидетельствуют многочисленные ограничения по вопросам двойного и множественного гражданства. Вместе с тем положительным является пример гражданства Европейского Союза, чье законодательство постоянно меняется в сторону смягчения решения указанных вопросов.

Список использованных источников

1 Авакьян, С.А. Россия: гражданство, иностранцы, внешняя миграция: монография / С.А. Авакьян. - Спб.: Юрид. центр Пресс, 2003. - 643 с.

2 Автономов, А.С. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: учебник / А.С. Автономов. - М.: Проспект, 2005. - 552 с.

3 Актуальные проблемы европейского права: учеб. пособие / Л.М. Энгин [и др.]; под. ред. Л.М. Энгина. - М.: Флинта, 2008. - 168 с.

4 Алебастрова, И.А. Конституционное право зарубежных стран: учеб. пособие / И.А. Алебастрова. - М.: Юрайт-М, 2001. - 640 с.

5 Андреева, Г.Н. Конституционное право зарубежных стран: учебник / Г.Н. Андреева. - М.: Эксмо, 2005. - 256 с.

6 Арановский, К.В. Государственное право зарубежных стран: учеб. для вузов / К.В. Арановский. - М.: ФОРУМ-ИНФРА-М, 1998. - 488 с.

7 Арбузкин, А.М. Конституционное право зарубежных стран: учеб. пособие / А.М. Арбузкин. - М.: Юристъ, 2004. - 666 с.

8 Бакиновская, О.А. Правовые последствия прекращения гражданства Республики Беларусь в контексте права частной собственности на земельный участок на территории Республики Беларусь / О.А. Бакиновская, Ю.А. Амельченя // Консультант Плюс: Беларусь [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. - Минск, 2015. - Дата доступа: 05.02.2015.

9 Барциц, И.Н. Государственное (конституционное) право Республики Абхазия / И.Н. Барциц // Государство и право. - 2010. - № 11. - С. 47-56.

10 Бердникова, К.Л. Гражданство в системе прав и свобод человека и институтов публичной власти / К.Л. Бердникова // Соврем. право. - 2012. - № 2. - С. 26-30.

11 Василевич, Г.А. Конституционное право зарубежных стран: учебник / Г.А. Василевич, Н.М. Кондратович, Л.А. Приходько; под общ. ред. Г.А. Василевича. - Минск: Книжный Дом, 2006. - 480 с.

12 Васильева, Т.А. Регламентация двойного гражданства в европейских странах: современные тенденции / Т.А. Васильева // Сравнит. конституц. обозрение. - 2010. - № 4(83). - С. 54-63.

13 Вашкевич, А.Е. Актуальные проблемы конституционного права Республики Беларусь и зарубежных стран: учеб. пособие / А.Е. Вашкевич. - Минск: Асоб. Дах, 2004. - 389 с.

14 Вашкевич, А.Е. Основы конституционного права Республики Польша: пособие для студентов вузов / А.Е. Вашкевич. - Минск: Тесей, 2007. - 488 с.

15 Галушкин, А.А. К вопросу о понятиях «гражданство» и «подданство» в их философско-правовом восприятии // А.А. Галушкин // Государство и право. - 2013. - № 11. - С. 73-76.

16 Григонис, Э.П. Конституционное право зарубежных стран: учеб. пособие / Э.П. Григонис, В.П. Григонис. - Спб.: Питер, 2006. - 208 с.

17 Григорьев, А.А. Развитие подходов к множественному гражданству в условиях интеграционных отношений / А.А. Григорьев // Право и образование. - 2012. - № 2. - С. 94-102.

18 Ефремова, Т.Ф. Новый словарь русского языка: Толково-словообразовательный: в 2 т. / Т.Ф. Ефремова. - М.: Рус. яз., 2000. - Т. 1: А -О. - 1208 с.

19 Златопольский, Д.Л. Государственное право зарубежных стран: Восточной Европы и Азии: учеб. для вузов / Д.Л. Златопольский. - М.: Зерцало, 1999. - 320 с.

20 Иностранное конституционное право: учеб. пособие / В.В. Маклаков [и др.]; под ред. В.В. Маклакова. - М.: Юристъ, 1996. - 512 с.

21 Карташкин, В.А. Ограничение прав неграждан и запрещение дискриминации / В.А. Карташкин // Соврем. право. - 2011. - № 11. - С. 18-23.

22 Клаарен, Дж. Конституционное регулирование гражданства в Южно-Африканской Республике / Дж. Клаарен // Сравнит. конституц. обозрение. - 2010. - № 5(78). - С. 71-81.

...