Правовые нормы, формирующие составы коррупционных правонарушений в Российской Федерации

Нормы о гражданско-правовой ответственности самостоятельно не регулируют отношения, связанные с выявлением и пресечением коррупционных правонарушений. Они выполняют дополнительную роль в восстановлении правопорядка и того состояния общественных отношений, которое предшествовало совершению коррупционного правонарушения. Их цель - это содействие наиболее полному возмещению причиненного вреда.

Нормы гражданского права выступают дополнительным правовым инструментом в деле противодействия с коррупционными преступлениями и иными правонарушениями коррупционной направленности. Они применяются в совокупности с нормами уголовного и уголовно-процессуального права, но не в качестве единственной альтернативы указанным нормам.

Противодействие коррупционным правонарушениям является комплексной задачей слаженного взаимодействия всех отраслей законодательства.

История права свидетельствует о том, что раньше противодействие взяточничеству осуществлялось при помощи уголовно-правовых норм. Это обусловлено логикой правового регулирования, так как коррупционные правонарушения квалифицируются не иначе как преступления, которые наказываются при помощи уголовных санкций. Коррупционные схемы, которые становятся все более совершенными подрывают авторитет власти и доверие к государственному аппарату. Поэтому в изобличении коррупционеров заинтересовано общество. Еще раз следует отметить чрезвычайно высокую общественную опасность коррупционных правонарушений, так как в результате их совершения государственный аппарат перестает быть тем органом, который контролирует законность.

В настоящее время механизм гражданско-правового регулирования не обеспечивает противодействие коррупционным правонарушениям. Прежде всего обращают на себя внимание отсутствие соответствия нормам международного права о борьбе с коррупцией. Так Российской Федерацией не ратифицированы ряд важных международных актов. Речь идет о статье 20 Конвенции ООН против коррупции, принятой Резолюцией от 31 октября 2003 года. В ней говорится, что «каждое государство-участник рассматривает возможность принятия законодательных мер». Такие меры могут потребоваться, с тем, чтобы признать деяние уголовно наказуемым, когда оно совершается умышленно. Например, «незаконное обогащение, то есть значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которые оно не может разумным образом обосновать».

Указанная норма международного права вызывает ряд вопросов, ввиду того, что предусматривает механизм объективного вменения в уголовном процессе, посредство воздействия на имущественные отношения, в том числе и участием близких родственников государственного служащего. Из буквального толкования данной нормы международного права следует, что наличие самого имущества уже является достаточным основанием для признания государственного служащего коррупционером. Таким образом, сводится на нет принцип презумпции невиновности, а механизм гражданско-правового регулирования подменяет механизм уголовно-правового и уголовно-процессуального регулирования общественных отношений. С таким подходом, отраженным в нормах международного права нельзя согласиться, несмотря на то, что коррупционные преступления обладают повышенной степенью общественной опасности.

Отечественный законодатель не стал воспринимать данную норму международного права. Он пошел по иному пути. В частности, реформа вещного права, которая была запланирована Концепцией развития гражданского законодательства была отложена на неопределенное время. Законодатель только фрагментарно дополнил некоторые нормы ГК РФ о прекращении права собственности новым основанием. В частности в пункте 9 части 2 статьи 235 ГК РФ установлено правило, касающееся обращения в доход государства имущества, в отношении которого не представлены достаточные доказательства о том, что оно было приобретено на законные доходы.

Следует отметить, что до настоящего времени еще не сложилась практика применения указанной нормы. Такому положению дел находится очень простое объяснение, а именно: неопределенность порядка применения, а также круга субъектов на которых она распространяет свое действие. Пункт 9 части 2 статьи 235 ГК РФ обладает локальным значением и адресной направленностью в отношении лиц, которые были осуждены за получение взятки. Указанный пункт не является общей нормой и не распространяет свое действие на любых третьих лиц, например, контрагентов самого осужденного.

Не выдерживает критики сама концепция автономной реализации механизма конфискации в гражданском законодательстве в отрыве от уголовного законодательства.

До настоящего времени Российская Федерация без веских удовлетворительных причин и оснований не ратифицировала Конвенцию о гражданско-правовой ответственности за коррупцию от 4 ноября 1999 года. Указанная конвенция предусматривает некоторые рекомендации, которые заслуживают внимания. Отсутствие действенного механизма гражданско- правовых средств, которые противодействуют коррупционным преступлениям образуют существенный пробел в законодательстве современной России. Например, нет норм, которые бы предусматривали недействительность коррупционных сделок. Кроме того, и в самой науке отсутствуют разработки, посвященные последствиям коррупционных сделок. Следует отметить, что статья 169 ГК является «резиновой» нормой, а ее действие не обеспечивает восстановления баланса прав и законных интересов, который существовал до заключения коррупционной сделки. В гражданско-правовой доктрине недействительность сделок, которые совершены с противоправными целями, всегда связывалась с действием общих норм.

В строгом смысле данного слова «конфискация» не является гражданско-правовой санкцией. Скорее всего она выступает особым правовым последствием совершения преступления, ответственность за которое предусматривает конфискацию. Гражданский кодекс только закрепляет последствия конфискация, а таковыми выступает прекращение права собственности. «Пункт 8 части 2 статьи 235 ГК нуждается в конкретизации. Поскольку практическое применение этой нормы осложнено неясностью круга лиц, чье имущество может быть обращено в доход РФ. Это обусловлено также неопределенностью процессуальной формы и вида судопроизводства, при котором может осуществляться обращение в доход государства такого имущества». Норма, закрепленная в указанном пункте обладает особой спецификой. От конфискации она отличается тем, что как таковое отсутствие доказательств приобретения имущества на законные средства еще не образует состава правонарушения. Указанное выше актуализирует необходимость совершенствования гражданского права в части закрепления особого состава недействительности сделки, являющейся коррупционной.

Следует также отметить, что механизм конфискации не должен выступать единственным гражданско-правовым средством, который направлен на борьбу с коррупцией. Следует использовать возможности одностороннего расторжения договора. В данном случае мы подразумеваем фиктивные и «откатные» договоры, которые противоречат сущности гражданского права. Напомним, что сама сущность гражданского права основано на таких категориях как «добросовестность» и «добропорядочность» субъектов общественных отношений. Закрепление в ГК одностороннего расторжения договора, обеспечивало бы интересы публичной власти, а также целевое расходование бюджетных средств. Думается, что в ГК РФ необходимо закрепить нормы о возмещении репутационного вреда государственному органу , так как в настоящее время такой вред подлежит возмещению, только в том случае, если он возник из неимущественных правоотношений. Однако как известно, коррупционные правонарушения, как правило, всегда связаны с передачей имущества.

Итак, сделаем вывод. Анализ гражданско-правового законодательства показывает о недостаточности правовых мер, направленных на борьбу с коррупцией. Необходим системный подход, включающий совершенствование института конфискации, а также ратификацию ряда международных конвенций.

Заключение

коррупционный правонарушение законодательство

Проведенное мной исследование позволяет сделать некоторые выводы и обобщения. Так, коррупция является комплексным и системным явлением, ввиду чего предупреждение и борьба с коррупцией должна носить комплексный и системный характер, а не характеризоваться «компанейщиной» и временными мерами, сделанными перед выборами ради отчета перед избирателями.

Очевидно, что одними мерами уголовно-правового воздействия не возможно снизить уровень коррупционных правонарушения до приемлемого уровня. Да именно, для приемлемого, так как лозунги о полном искоренении коррупции - это правовой идеализм и правовой популизм, такие лозунги сродни демагогии и ее разновидности - правовой демагогии. Поэтому необходимы комплексные меры административного, гражданско-правового и дисциплинарного характера, которые преследует общую цель - предупредить коррупционное правонарушение.

ФЗ РФ «О противодействии коррупции» необходимо кроме перечисления перечня возможных коррупционных правонарушений, сформулировать законодательное определение коррупции и коррупционного правонарушения.

К выводу о том, что совершено дисциплинарное коррупционное правонарушение приходят путем сложных формально-логических действий по квалификации. Во-первых, необходимо установить, что данное правонарушение не является уголовным. Во-вторых, необходимо установить, что оно не является административным. В-третьих, необходимо установить, что оно не является «обычным» дисциплинарным правонарушением. В-четвертых, необходимо установить, что были нарушены соответствующие обязанности, запреты и ограничения, предусмотренные различными нормативными актами, регулирующими тот или иной вид службы или деятельность лиц, занимающих государственную должность, которая входит в систему государственной службы. Во избежание ошибок в квалификации необходимо законодательно закрепить перечень коррупционных дисциплинарных правонарушений.

Все разновидности коррупционных правонарушений обладают признаком общественной опасности (уголовные, административные, гражданско-правовые, дисциплинарные). Мы не вторгаемся в спор о том, является ли все без исключения административные и дисциплинарные правонарушения общественно опасными, но их разновидности, характеризующиеся коррупционностью безусловно общественно опасны. Их общественная опасность обусловлена направленностью посягательства, которыми являются основные институты государственной власти и нормальное функционирование государства.

Правовое регулирование гражданско-правовой ответственности за коррупционные правонарушения требует дальнейшего совершенствования.

Во-первых, необходимо ратифицировать Конвенция о гражданско-правовой ответственности за коррупцию от 4 ноября 1999. Во-вторых, четко сформулировать основания конфискации имущества, полученного в результате совершения коррупционного правонарушения. В-третьих, закрепить особые правила возмещения репутационного вреда причиненного государственному или муниципальному органу в результате совершения коррупционного правонарушения.

Размещено на Allbest.ru