Понятие недействительности сделок

В.С. Ем считает, что «к публичным интересам относятся интересы сообщества - участников организованных торгов на фондовом рынке, которые желают приобрести акции публичного акционерного общества, интересы сообщества потребителей, иные интересы (дольщики при строительстве многоквартирного дома, пассажиры по договору перевозки и т.д.)101. Кроме того, публичные интересы могут содержаться в частном интересе отдельного субъекта, деятельность которого имеет большой вес в экономике или в котором имеется значительная доля участия государства, либо этот субъект является государственным унитарным предприятием или государственным бюджетным или казенным учреждением»102.

В данном случае, следует отметить, что данная трактовка чрезмерно расширяет значение понятия «публичные интересы», в связи с чем, под ничтожные сделки подпадает максимальный круг сделок, которые нарушают конкретные интересы разных социальных групп или отдельных особо значимых субъектов экономики, что представляет опасность для стабильности гражданского оборота.

В связи с этим в п. 75 Постановления ВС РФ дает разъяснение понятия публичного интереса в целях признания сделки недействительной, в котором:

- «отграничено понятие публичного интереса от интереса публично-правового образования, установлено, что само по себе нарушение прав публично- правового образования не может свидетельствовать о нарушении публичных интересов. Это является правильным, поскольку иначе был бы нарушен основополагающий принцип равенства участников гражданских правоотношений: государство ставилось бы в привилегированное положение по сравнению с остальными тем, что сделки, нарушающие права государства, поражались бы ничтожностью в отличие от сделок, нарушающих права других лиц.

- приведен перечень публичных интересов: 1) интересы неопределенного круга лиц; 2) безопасность жизни и здоровья граждан; 3) обеспечение обороны и безопасности государства; 4) обеспечение охраны окружающей природной среды. Отметим, что указанный перечень публичных интересов является открытым, что позволяет судам в каждом случае относить к публичным и любые иные интересы, имеющие, по их мнению, особо важное значение.

- к посягающим на публичные интересы отнесены сделки, нарушающие явно выраженный в законе запрет».

Отметим, что в связи с реформированием гражданского законодательств понятие ничтожных сделок в действующем ГК РФ стало охватывать гораздо более широкий круг сделок, чем раньше, а «вопросы, которые вынужден решать суд при их квалификации, теперь включают в себя не только определение того, соответствует ли сделка закону, но и посягает ли она на публичные интересы, а также, не следует ли из закона, что, несмотря на признаки ничтожности, сделка все же является оспоримой».

Появление указанной категории «ничтожных» сделок с трудом соотносится с нормой о сделках, которые совершены с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК РФ). Вместе с тем, антисоциальные сделки, по существу, являются сделками, нарушающими публичные интересы (в широком смысле). Так, в разъяснениях Верховного Суда о квалификации сделок, которые противоречат требованиям правопорядка или нравственности (п. 85 Постановления), приводятся примеры составов, представляющих собой нарушения тех или иных установленных законом запретов (сделки, направленные на производство и отчуждение объектов, ограниченных в гражданском обороте и т.д.). В связи с чем, вопрос о практической целесообразности появления в ГК РФ новой категории ничтожных сделок, посягающих на публичные интересы, остается открытым.

Вторая проблема - квалификация сделок, посягающих на права и законные интересы третьих лиц. В силу закона они являются ничтожными (п. 2 ст. 168 ГК РФ), если из закона не следует, что такая сделка оспорима или применяются другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Примером «размытости» данного критерия является факт продажи чужой вещи без согласия ее собственника. В данном случае, сделка нарушает права и законные интересы третьего лица - собственника вещи. Многие исследователи считают, что такая сделка должна признаваться ничтожной103. Вместе с тем, продажа чужой вещи может считаться сделкой, совершенной без необходимого в силу закона согласия третьего лица (собственника), и рассматриваться как оспоримая (ст. 173.1 ГК РФ). Однако в случаях, указанных в законе, могут наступать иные последствия отсутствия согласия, например, относительная недействительность сделки: в силу закона сделка «не влечет правовых последствий для лица, управомоченного давать согласие, при отсутствии такого согласия» (п. 1 ст. 171.1 ГК РФ)104.

В данном случае, продажа чужой вещи подпадает под этот случай: сделка не влечет правовых последствий для собственника вещи, но для ее сторон сохраняет силу и в полной мере порождает соответствующие правовые последствия, но в законе прямо об этом ничего не говорится, это «следует» из закона, а именно, из ст. 460-462 ГК РФ (правила об эвикции).

Таким образом, сделка по продаже чужой вещи вообще не является недействительной. Продавец обязан передать покупателю товар свободным от прав третьих лиц. При нарушении этой обязанности покупатель может требовать уменьшить цену, расторгнуть договор купли-продажи (но не признания его недействительным!). Если же товар у покупателя будет изъят третьим лицом по основаниям, возникшим до исполнения договора купли- продажи, продавец обязан возместить покупателю причиненные убытки (п. 1 ст. 461 ГК РФ).

Верховный Суд РФ прямо указал, что положения ст. 167 ГК РФ (о реституции) в данном случае применению не подлежат (п. 83), из чего следует, что сам договор купли-продажи чужой вещи является действительным, по крайней мере, в отношении сторон сделки (продавца и покупателя)105.

Третья проблема -- невозможность отграничения сделок, нарушающих требования закона, от сделок, посягающих на публичные интересы или права и охраняемые законом интересы третьих лиц. Очень многие сделки, нарушающие требования закона, могут нарушать права и законные интересы третьих лиц или публичные интересы. Более того, можно с уверенностью утверждать, что едва ли не все сделки, нарушающие требования закона, посягают или на публичные интересы, или на права и законные интересы третьего лица, а иногда на то и на другое одновременно. Это не удивительно, ибо любое требование закона обычно и устанавливается, чтобы защитить публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц. Нарушение такого требования всегда означает посягательство на публичные интересы или интересы третьих лиц.

Например, совершенные с нарушением преимущественного права сделки, нарушают одновременно запрет, установленный законом (публичный интерес), и преимущественное право третьего лица; сделки, запрещенные законом о защите конкуренции, нарушают и права третьих лиц (конкурентов и потребителей), и публичные интересы (конституционный запрет монополизации рынка).

Как верно отмечается в литературе, предусмотренная ст. 168 ГК РФ «презумпция оспоримости сделки в отношении сделок, совершенных с нарушением антимонопольного законодательства, распыляется абсолютно. Практически любое нарушение антимонопольного законодательства будет либо противоречить публичному порядку, либо ущемлять чьи-то права»106. В результате «грань между противоречащими закону ничтожными и оспоримыми сделками стала менее определенной. Причем не только в силу сложного для толкования понятия публичных интересов, но и потому, что в целом идентичные по своим условиям сделки могут быть признаны, как следует из буквального текста закона, в одном случае оспоримыми, а в другом -- ничтожными, если будет установлено нарушение охраняемых прав и интересов третьих лиц»107.

Не нарушают публичные интересы или права и законные интересы третьих лиц лишь некоторые традиционно оспоримые сделки (недействительность которых связана с пороками формы, несоответствием воли и волеизъявления, а также с недостатками правосубъектности).

Поэтому, несмотря на формальную презумпцию оспоримости любой противозаконной сделки, в ГК РФ фактически действует презумпция ничтожности любой сделки, нарушающей закон108.

Таким образом, следовало бы установить, что ничтожная сделка -- это сделка, нарушающая выраженные в законе запреты, последствием нарушения которых прямо установлена ничтожность либо целью которых является поражение нарушающих их сделок ничтожностью. Все остальные «ничтожные» сделки, нарушающие публичные и частные интересы или интересы третьих лиц, следовало бы относить к оспоримым, и тогда презумпция оспоримости имела бы смысл.

При этом для установления ничтожности должно быть не важно, в чьих интересах запрет установлен - в интересах стороны сделки, третьего лица или в публичных интересах. Важным должно быть только одно: имел ли законодатель в виду поражение сделки (или ее части) ничтожностью в случае нарушения такого запрета или нет. Критерий нарушенного интереса здесь не играет роли, ведь поражение сделки недействительностью имеет значение для частного права, для которого абсолютно не значимо, какую императивную норму (охраняющую публичный или частный интерес) нарушает сделка. Главное -- рассматривает ли закон нарушение данной нормы как достаточное основание ничтожности сделки в частных отношениях или нет.

Полагаем, что идентифицировать нормы права, несоблюдение которых влечет ничтожность всей сделки или отдельных ее условий следует посредством сочетания двух условий: прямого указания в законе о ничтожности сделки как последствии нарушения запрета и выявления судами цели установления конкретного запрета: установлен ли запрет в целях поражения сделки ничтожностью при его нарушении или нет.

Четвертая проблема -- включение злоупотребления правом в число оснований недействительности сделок. Действующий ГК РФ не называет злоупотребление правом в качестве основания признания сделки недействительной. Более того, последствием злоупотребления правом является отказ в защите соответствующего права (п. 2 ст. 10 ГК РФ). Между тем арбитражная практика уже давно рассматривает злоупотребление правом как основание недействительности сделки. Отметим, что такой подход не вытекает из закона и вызывает сомнения. В научной литературе встречается крайне негативная оценка самой возможности признания злоупотребления правом одним из оснований недействительности сделок109.

С одной стороны, такие сделки всегда должны считаться ничтожными, так как они нарушают прямо установленный законом запрет злоупотреблять правом (п. 1 ст. 10, п. 2 ст. 168 ГК РФ), а, следовательно, посягают на публичный интерес (п. 75 Постановления). Но, с другой стороны, само по себе злоупотребление правом представляет собой сложно определяемую категорию, и считать такие сделки ничтожными опасно.

В связи с этим Верховный Суд России разъяснил, что «если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 ГК РФ)», т.е. она может быть признана либо ничтожной, либо оспоримой. Однако вопросы квалификации таких сделок в качестве ничтожных или оспоримых по указанному основанию остаются.

Пятая проблема - расширение судебной практикой ничтожных сделок за счет сделок, не предусмотренных законом. Эта проблема связана с тем, что российская судебная практика пытается включить в круг ничтожных сделок и те, ничтожность которых из закона прямо не следует. Есть круг сделок, не нарушающих требований закона и не обладающих признаками ничтожных (они не указаны в законе как ничтожные, не посягают на публичные интересы и не затрагивают прав и законных интересов третьих лиц). Вся «противозаконность» таких сделок заключается по сути лишь в том, что они «не вписываются» в рамки тех видов сделок, которые предусмотрены законом.

Например, Верховный Суд России высказался о таких сделках следующим образом: «Договор, условия которого противоречат существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства, может быть квалифицирован как ничтожный полностью или в соответствующей части, даже если в законе не содержится указания на его ничтожность» (п. 74 Постановления).

В качестве примера приводится ничтожность условия договора доверительного управления имуществом, устанавливающее, что по истечении срока договора переданное имущество переходит в собственность доверительного управляющего. Однако условие договора доверительного управления о переходе права собственности на имущество к доверительному управляющему по истечении срока управления по своей конструкции мало чем отличается от условия договора аренды с выкупом о переходе права собственности на имущество к арендатору по истечении срока аренды. Вся разница между ними состоит лишь в том, что в аренде условие о выкупе прямо предусмотрено законом, а в доверительном управлении -- нет. Безусловно, условие о выкупе в договоре аренды также противоречит существу законодательного регулирования аренды, но такое условие прямо предусмотрено законом в отличие от условия о переходе права собственности в доверительном управлении, которое законом не предусмотрено. И лишь на этом основании соответствующее условие в договоре доверительного управления объявляется ничтожным. Возникает вопрос, почему это условие должно становится ничтожным, если стороны так решили? Только потому, что такая возможность прямо не предусмотрена законом? Почему ничтожное условие договора лишь «может быть» признано недействительным, а не должно признаваться недействительным?

По существу, речь идет о том, что противозаконными объявляются сделки, не предусмотренные законом, что вступает в явное противоречие с принципом свободы договора и грубо этот принцип нарушает. Очевидно, что такой подход крайне опасен стабильности гражданского оборота и увеличивает риски признания различных сделок или их условий недействительными.

Особенно это касается так называемых смешанных договоров, которые содержат элементы договоров различных видов, а также условия, не предусмотренные законодательством -- всегда есть вероятность толкования таких договоров (или их отдельных условий) как противоречащих существу законодательного регулирования и риск признания их ничтожными в нарушение принципа свободы договора.

Итак, в действительности ст. 168 ГК РФ устанавливает легальный критерий в части разграничения ничтожности и оспоримости незаконных сделок, который заключается в характере нарушенного интереса (заменил ранее установленный в ст. 168 ГК РФ (в старой редакции) критерий прямого законодательного указания на оспоримость).

Предлагаем установить, что ничтожная сделка -- это сделка, нарушающая выраженные в законе запреты, последствием нарушения которых прямо установлена ничтожность либо целью которых является поражение нарушающих их сделок ничтожностью. Все остальные «ничтожные» сделки, нарушающие публичные и частные интересы или интересы третьих лиц, следовало бы относить к оспоримым, и тогда презумпция оспоримости имела бы смысл.

Идентифицировать нормы права, несоблюдение которых влечет ничтожность всей сделки или отдельных ее условий следует посредством сочетания двух условий: прямого указания в законе о ничтожности сделки как последствии нарушения запрета и выявления судами цели установления конкретного запрета: установлен ли запрет в целях поражения сделки ничтожностью при его нарушении или нет.

Проблемы правового регулирования отдельных видов недействительных сделок

В ходе реформы гражданского законодательства большинство правил о некоторых видах недействительных сделок подверглись изменению, а также в ГК РФ были дополнительно введены новые специальные составы недействительных сделок: недействительность сделки, которая совершена без согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, необходимого в силу закона (ст. 173.1 ГК РФ), а также недействительность сделки в отношении имущества, распоряжение которым запрещено или ограничено (ст. 174.1 ГК РФ).

В соответствии со ст. 169 ГК РФ (в новой редакции) совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности сделка является ничтожной и влечет последствия, которые установлены в ст. 167 ГК РФ. Отметим, что в предусмотренных законом случаях, суд вправе взыскать в доход РФ все полученное по такой сделке сторонами, которые действовали умышленно, или применить иные установленные законом последствия.

Видим, что основное изменение ст. 169 ГК РФ, посвященной антисоциальным сделкам, состоит в исключении из текста статьи ранее действовавшего положения - изъятие в доход государства у сторон, которые действовали при заключении такой сделки умышленно, все полученное по такой сделке. Отметим, что как общее правило в настоящее время должно применяться положение о том, что ничтожная антисоциальная сделка влечет применение последствий, которые предусмотрены ст. 167 ГК РФ (реституции). По вопросу взыскания в доход государства полученного по сделке, отметим, что она может применяться только предусмотренных законом в случаях, и только при наличии у сторон умысла на совершение такой антисоциальной сделки. В таком прямо предусмотренном законом случае могут применяться и иные установленные законом последствия.

Данная норма разъясняется в п. 85 Постановления, однако, полагаем, что имеет место неточность. Так, ст. 169 ГК РФ не связывает квалификацию сделки в качестве антисоциальной и, следовательно, ничтожной с необходимостью обязательного установления умысла сторон (или одной из сторон) на совершение такой антисоциальной сделки. В данном случае, умысел сторон имеет правовое значение исключительно для решения вопроса о возможности применения в качестве последствий недействительности антисоциальной сделки взыскания в доход государства всего полученного сторонами по сделке (только в предусмотренных законом случаях).

Под сделками, совершаемыми с целью, которая заведомо противоречит основам правопорядка или нравственности, в Постановлении Пленума понимаются сделки, нарушающие основополагающие начала российского правопорядка, а также принципы политической, общественной и экономической организации общества, нравственные устои. Отметим, что в Постановлении назван примерный перечень сделок, которые могут быть квалифицированы судом в качестве антисоциальных. Учитывая, что норма о недействительности сделок больше не предусматривает в качестве общего правила норму об изъятии в доход государства всего полученного по сделке (как это было ранее), а ограничивается (по общему правилу) применением реституции, полагаем, что круг сделок, которые признаются недействительными по основаниям ст. 169 ГК РФ, при формировании правоприменения в дальнейшем может расширяться.

Отметим, что в ст. 170 ГК РФ изменена конструкция притворной сделки.

Правило о мнимой сделке сохранено в прежнем виде.

Законодатель установил, что ничтожными считаются мнимые и притворные сделки. Согласно п.1 ст. 170 ГК РФ «мнимые сделки - это сделки, совершенные для вида, без намерения создать правовые последствия». Например: продажа имущества, для вида, чтобы скрыть подлежащее разделу или описи имущество.

Из абз. 2 п. 86 Постановления следует, что стороны мнимой сделки для вида могут осуществить ее формальное исполнение. Так, в целях избежания обращения взыскания на движимое имущество должника заключаются договоры купли-продажи или доверительного управления, а также составляют акты о передаче такого имущества (одновременно сохраняется контроль продавца или учредителя управления таким имуществом).

Таким образом, исходя из данного разъяснения, норма, изложенная в п. 1 ст. 170 ГК РФ, применяется также в том случае, если стороны, участвующие в сделке, не имеют намерений ее исполнять фактически или требовать исполнения, а совершают формальные действия, свидетельствующие о порочности воли обеих сторон сделки.

Исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами и необходимости защиты прав и законных интересов кредиторов, кредитор вправе требовать признания недействительной сделки, совершенной до или после возбуждения исполнительного производства сделка должника, направленной на нарушение прав и законных интересов кредиторов, в частности, направленной на уменьшение имущества должника с целью отказа во взыскании кредитору.

Например, Судебная коллегия по гражданским делам Омского областного суда установила, что решением Первомайского районного суда г. Омска от 26 апреля 2016 года, произведен раздел имущества, нажитого супругами Л. в период брака, в том числе с определением их долей в праве общей собственности на <...> по адресу: <...>, а также признания общим долгом обязательства Л.Е. и Л.Т.В.А. перед А. на сумму 1000000 руб.

Вступившим в законную силу решением Первомайского районного суда г. Омска от 15 сентября 2016 года с Л.Е. в пользу Л.Т.В.А. взыскано неосновательное обогащение в размере 117000 руб., с Л.Т.В.А. в пользу Л.Е. в размере 180000 руб.

07 октября 2016 года Первомайским районным судом г. Омска принято решение по делу N 2-6105/2016 по иску Л.Е. к Л.Т.В.А. о взыскании суммы компенсации общего долга супруга, встречному иску Л.Т.В.А. к Л.Е., А., У. о признании сделок недействительными, которым с Л.Т.В.А. в пользу Л.Е. взыскано 950000 руб., а также расходы по уплате государственной пошлины в размере 12700 руб. В удовлетворении исковых требований Л.Т.В.А. к Л.Е., А., У. о признании сделок недействительными отказано (вступило в силу).

20.01.2017 на основании исполнительного листа, выданного Первомайским районным судом г. Омска 28.12.2016 по делу N 2-6105/2016, возбуждено исполнительное производство N <...> - ИП в отношении должника Л.Т.В.А., с предметом исполнения - задолженность в размере 950000 руб. На дату рассмотрения дела судом первой инстанции общий размер задолженности Л.Т.В.А. перед Л.Е. составил 729695,67 руб.

27.08.2016 между Л.Т.В.А. и К.В. заключен договор дарения, согласно которому Л.Т.В.А. безвозмездно передала в собственность К.В., а последний принял в собственность <...>. 26.09.2016 в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество зарегистрировано право собственности К.В. на указанной жилое помещение.

Разрешая заявленный спор, суд первой инстанции пришел к выводу о мнимости заключенного ответчиками договора дарения спорного жилого помещения. Оформление в письменной форме представленного договора дарения, как и регистрация перехода права собственности на недвижимое имущество от Л.Т.В.А. к К.В., не является достаточным доказательством фактического исполнения сторонами условий договора и перехода права собственности к одаряемому.

Сделка по отчуждению недвижимого имущества была совершена между близкими родственниками (между дочерью и ее отцом), на момент заключения сделки у Л.Т.В.А. было неисполненное денежное обязательство перед истцом в сумме 729695,67 рублей, возникшее на основании вступивших в законную силу судебных актов Первомайского районного суда г. Омска от 15.09.2016 и 07.10.2016.

Кроме того, из представленных в материалы дела доказательств усматривается, что непосредственно перед вынесением указанных судебных актов, Л.Т.В.А. совершала активные действий, направленные на распоряжение принадлежащим ей имуществом.

Так, 31.08.2016 зарегистрирован переход права собственности к К.Т. (матери ответчика Л.Т.В.А.) на нежилые помещения, расположенные по адресу: <...>, ранее принадлежащие Л.Т.В.Б. на основании решения Первомайского районного суда г. Омска от 26.04.2016, которым произведен раздел имущества супругов.

В такой ситуации, суд первой инстанции пришел к верному выводу о мнимом характере заключенной между ответчиками сделки, при том, что у ответчиков отсутствовали намерения изменить сложившиеся в отношении указанного объекта недвижимости гражданские права и обязанности и создать соответствующие сделке правовые последствия. Установленные по делу обстоятельствами свидетельствует о том, что оформление договора дарения спорного объекта жилого помещения не имело своей целью достижения его правовых последствий, вытекающих из ст. 572 ГК РФ (переход права собственности), а имело иные цели, в том числе, исключить возможность обращения взыскания на принадлежащую Л.Т.В.А. долю в праве общей долевой собственности в жилом помещении по адресу: <...>, ставшее после отчуждения <...> единственным жилым помещением для ответчика110.

В отношении притворной сделки п. 2 ст. 170 ГК РФ устанавливает, что притворная сделка, т.е. сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна, а к сделке, которую стороны действительно имели в виду, учитывая существо и содержание сделки, применяются правила, которые к ней относятся.

Основное отличие от старой редакции заключается в том, что в настоящее время ситуация, когда сделка, совершенная сторонами, прикрывает сделку на иных условиях, считается частным случаем притворной сделки.

Например, С.Н. обратилась в ПА районный суд Санкт-Петербурга с иском к ЖСК "ПА" и ООО "ГБ" о признании договора уступки прав требования по договору паевого взноса, заключенному между ней и ООО "ГБ" 20 августа 2014 года, притворной сделкой и признании за ней право собственности на квартиру N 15 в <адрес> Санкт-Петербурга.

В обоснование заявленных требований указала, что 25 декабря 2013 года между ответчиками заключен договор паевого взноса, по условиям которого ООО "ГБ" обязано оплатить паевой взнос в сумме 4 680 000 руб. и стать членом ЖСК "ПА", свои обязательства ООО "ГБ" исполнило в полном объеме, став членом кооператива и собственником спорной квартиры, и 20 августа 2014 года переуступило ей право требования по договору паевого взноса на основании договора уступки прав требования. Истица обратилась в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу с заявлением о регистрации права собственности на квартиру, в чем ей отказано, поскольку в силу действующего законодательства невозможно передать право собственности на жилое помещение по договору цессии. Считая заключенный договор цессии притворной сделкой, фактически прикрывающей договор купли-продажи квартиры, истица обратилась в суд с указанными требованиями.

Решением Пушкинского районного суда Санкт-Петербурга от 16 ноября 2015 года договор N 006 уступки прав по договору паевого взноса N 107 от 25 декабря 2013 года, заключенный 20 августа 2014 года между ООО "ГБ" и С.Н., признан недействительной (притворной) сделкой, к договору применены положения о купле-продаже недвижимого имущества.

За С.Н. признано право собственности на однокомнатную квартиру N 15, общей площадью 38,2 кв. м, жилой площадью 17,2 кв. м, расположенную на четвертом этаже жилого дома <адрес> Санкт-Петербурга111.

В п. 87 Постановления «добавлен еще один частный случай, подпадающий под конструкцию притворной сделки, - когда притворная сделка совершается с целью прикрыть сделку с иным субъектным составом».

«Важное значение для судебной практики имеет разъяснение о том, что притворная сделка (каковая и признается ничтожной, освобождая путь для применения правил о прикрываемой сделке, т.е. той сделке, которую стороны на самом деле имели в виду) должна прикрывать иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения п. 2 ст. 170 ГК РФ недостаточно».

Необходим отметить, что по сравнению с ранее действовавшей редакцией из текста ст. 173 ГК РФ «исключено такое основание недействительности оспоримой сделки юридического лица, выходящей за пределы его правоспособности, как сделка, которая совершена юридическим лицом, не имеющим лицензии на занятие определенным видом деятельности». Указанное обстоятельство указано в п. 89 Постановления Пленума, где суды должны учитывать тот факт, что совершение сделки лицом, которое не имеет лицензии на занятие соответствующим видом деятельности, не влечет ее недействительность; в данном случае другая сторона сделки имеет право отказаться от такого договора и потребовать возмещения причиненных убытков. Отметим, что в ст. 174.1 ГК РФ появился новый состав недействительных сделок - недействительность сделки в отношении имущества, распоряжение которым запрещено или ограничено.

Новая редакция ст. 174 ГК РФ включает в себя нормы, которые регулируют самостоятельные составы недействительных сделок:

- совершенных органом юридического лица, которое без доверенности действует от имени юридического лица, или его представителем за пределами предусмотренных договором, учредительными или иными внутренними документами юридического лица ограничений, по сравнению с тем, как они определены в законодательстве или доверенности или как они воспринимаются в обстановке, в которой такая сделка совершается (п. 1 ст. 174 ГК РФ);

- совершенные органом, которое действует без соответствующей доверенности от имени юридического лица, или представителем юридического лица в ущерб его интересам (п. 2 ст. 174 ГК РФ)112.

Необходимо отметить, что сходство между указанными видами недействительных сделок заключается только в том, что они относятся к оспоримым сделкам и при признании их недействительными влекут одинаковые последствия в виде двусторонней реституции. В данном случае, указанные сделки существенно различаются по кругу лиц, которые имеют право оспорить подобные сделки, предмету доказывания, а также условиям для признания их недействительными.

3. Проблемные вопросы оспаривания недействительных сделок Рассмотрим проблемные вопросы оспаривания недействительных сделок в свете изменений гражданского законодательства

В п. 2 ст. 166 ГК РФ содержится правило, согласно которому «сторона, из поведения которой явствует ее воля сохранить силу сделки, не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли». Отметим, что порядок применения приведенной нормы не разъясняется, что представляет собой проблему, которая нуждается в разрешении.

Так, положения § 2 гл. 9 ГК РФ о недействительности сделок применяют к договорам, если правилами об отдельных видах договора, а также ст. 431.1 ГК РФ не установлено иное. В соответствии с п. 2 ст. 431.1 ГК РФ сторона, которая приняла от контрагента исполнение по договору, связанному с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, и при этом полностью или частично не исполнила свое обязательство, не вправе требовать признания договора недействительным; «исключение составляют лишь случаи признания такого договора недействительным по основаниям, предусмотренным ст. 173, 178 и 179 ГК РФ, а также когда предоставленное другой стороной исполнение связано с заведомо недобросовестными действиями этой стороны».

Соотношение п. 2 ст. 166 и п. 2 ст. 431.1 ГК РФ в части применения их к определенным спорным ситуациям, возникающим на практике, представляет собой проблему. На первый взгляд, можно предположить, что в п. 2 ст. 431.1 ГК РФ приведен «частный (специальный) случай, по отношению к которому действует общее правило п. ГК РФ. Вместе с тем, это не так. Очевидно, что из того факта, что сторона приняла от контрагента исполнение по договору, следует воля на сохранение силы сделки. Однако, следует и воля в том случае, если и она исполнила (хотя бы частично) свое обязательство, но при этих условиях указанная сторона не лишается права оспорить договор по правилам п. 2 ст. 431.1 ГК РФ. В связи с чем, возникает вопрос: может ли данная сторона (не только принявшая исполнение от контрагента, но и исполнившая свое обязательство) быть лишена права оспорить соответствующий договор на основании п. 2 ст. 166 ГК РФ?» Отметим, что для этого следует установить дополнительно, что договор оспаривают именно по тому основанию, о котором эта сторона «должна была знать при проявлении ее воли», т.е. в момент принятия исполнения от контрагента (п. 2 ст. 166 ГК РФ). Отметим, что действие договора может подтверждаться стороной не путем принятия исполнения, а посредством переписки между сторонами о мерах по исполнению договора, посредством составления актов сверки взаиморасчетов, добровольной уплаты договорной неустойки и т.п. Полагаем, что «в этих случаях и при условии, что договор оспаривается по тому основанию, о котором стороне было известно (должно было быть известно) в момент совершения указанных действий, требование стороны о признании договора недействительным должно быть отклонено судом в соответствии с п. 2 ст. 166 ГК РФ.

Если же договор (в качестве оспоримой сделки) оспаривается стороной, принявшей исполнение от контрагента и не предоставившей исполнение своего обязательства, то в удовлетворении такого требования должно быть отказано независимо от того, по какому основанию сторона требует признать договор недействительным и было ли ей известно об этом основании недействительности договора в момент принятия исполнения обязательства от контрагента. Как отмечалось ранее, исключения составляют лишь случаи признания договора недействительным по основаниям, предусмотренным ст. 173, 178 и 179 ГК РФ, либо если предоставленное контрагентом исполнение связано с заведомо недобросовестными действиями (п. 2 ст. 431.1 ГК РФ)».

Кроме того, п. 2 ст. 431.1 ГК РФ применяется лишь к договорам, которые связаны с осуществлением их сторонами предпринимательской деятельности. Следовательно, в случаях, когда оспариваются иные (обычные) гражданско- правовые договоры, то применяется п. 2 ст. 166 ГК РФ, если специальными правилами не предусмотрено иное.

Рассмотрим еще одну новеллу - норму п. 5 166 ГК РФ: «Заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки», что разъяснено в п. 70 Постановления Пленума.

Вместе с тем, имеется ряд нерешенных вопросов. Во-первых, вопрос о соотношении данной нормы с нормой п. 2 ст. 166 ГК РФ, о том, что сторона, из поведения которой следует воля сохранить силу сделки, не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли. При этом, Верховный Суд дал ограничительное толкование: правило п. 5 ст. 166 ГК РФ подлежит применению только в тех случаях, когда рассматривается какой-либо иной спор (кроме прямого спора по требованию о признании сделки недействительной), в ходе которого истцом или ответчиком, действующими непосредственно, делается заявление о недействительности (ничтожности) сделки, породившей соответствующие спорные правоотношения.

При таких условиях проблема соотношения правил п. 2 ст. 166 и п. 5 ст. 166 ГК РФ приобретает особую остроту, поскольку основания для их применения весьма сходны: и в том, и в другом случае поведение лица должно свидетельствовать о его воле сохранить сделку, что в первую очередь и дает основание другим лицам полагаться на действительность сделки. Кроме того, сходство можно обнаружить и в правовых последствиях такой квалификации поведения соответствующего лица: либо данное лицо лишается права оспаривать сделку, либо его заявление о недействительности сделки признается не имеющим правового значения.

Отличиями данных норм являются:

- в случае предъявления стороной, из поведения которой следует ее воля сохранить силу сделки, требования о недействительности сделки, основаниями для отказа в удовлетворении таких требований является факт, что у такого лица отсутствует по закону право на оспаривание сделку, поэтому предъявление подобного требования противоречит императивной норме закона (п. 2 ст. 166 ГК РФ).

Основанием признания заявления лица о недействительности сделки не имеющим правового значения (если такое заявление выражено в форме требования о признании сделки недействительной) может служить констатация недобросовестности действий заявителя, которая по определению не признается нарушением закона (за исключением заведомо недобросовестного осуществления гражданских прав, подпадающего под законодательный запрет злоупотребления правом). В частности, недобросовестность действий лица может состоять в том, что указанные действия давали основания другим лицам (прежде всего контрагенту по сделке) полагаться на действительность сделки.

- при рассмотрении требования о признании сделки недействительной, предъявленного стороной, из поведения которой явствует ее воля сохранить силу сделки (п. 2 ст. 166 ГК РФ), принципиальное значение приобретает то обстоятельство, по какому основанию эта сторона требует признать сделку недействительной. Ведь в этом случае сторона «лишена права оспаривать сделку по тому основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли. Если же сделка оспаривается по иному основанию, о котором стороне стало известно уже после того, когда была проявлена ее воля, право оспорить сделку по такому основанию за ней сохраняется, а норма п. 2 ст. 166 ГК РФ не подлежит применению».

Возможность применения правила п. 5 ст. 166 ГК РФ, «когда заявление стороны о недействительности сделки признается не имеющим правового значения, не зависит от того, по какому основанию предлагается считать сделку недействительной. Главное значение здесь имеет то обстоятельство, что действия лица, ссылающегося на недействительность сделки, признаются судом недобросовестными, в том числе по той причине, что его поведение после заключения сделки позволяло другим лицам полагаться на действительность сделки». - п. 2 ст. 166 ГК РФ рассчитан только на оспоримые сделки; оно не подлежит применению в ситуациях, когда сторона (пусть и проявившая волю на сохранение силы сделки) оспаривает соответствующую сделку по основанию ее ничтожности, к примеру, как притворную сделку (п. 2 ст. 170) либо сделку, противоречащую закону и нарушающую права третьих лиц (п. 2 ст. 168 ГК РФ).

Отметим, что сфера действия п. 5 ст. 166 ГК РФ не ограничена кругом оспоримых сделок, в частности, она приспособлена для случаев ничтожных сделок, поскольку для признания сделки недействительной не требуется решения суда, а достаточно простого заявления о ничтожности сделки.

Рассмотрим изменения закона в части последствий недействительности сделок.

Ранее суду по собственной инициативе было предоставлено неограниченное право применять последствия ничтожной сделки. В настоящее время согласно п. 4 ст. 166 ГК РФ суд вправе применить последствия недействительности ничтожной сделки по своей инициативе, если это необходимо для защиты публичных интересов, и в иных случаях, предусмотренных законом.

Отметим, что процессуальный порядок ее применения определен п. 79 Постановления, где сказано, что согласно ст. 56 ГПК РФ и 65 АПК РФ при применении последствий недействительности ничтожной сделки по своей инициативе суд должен вынести решение данного вопроса на обсуждение сторон. При этом мотивировочная часть решения должна содержать сведения о том, какие конкретно публичные интересы нарушены, или ссылку на специальную норму закона, позволяющую применить названные последствия по инициативе суда.

Если указанное требование исходит не от суда, то его вправе предъявлять только сторона сделки и иное заинтересованное лицо исключительно в предусмотренных законом случаях (п. 3 ст. 166 ГК РФ). Следует отметить, что в п. 78 Постановлении норма толкуется расширительно: «в случаях (пусть и не предусмотренных законом), когда гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки, иск лица, не являющегося стороной ничтожной сделки, о применении последствий ее недействительности может быть судом удовлетворен. В исковом заявлении такого лица должно быть указано право (законный интерес), защита которого будет обеспечена в результате возврата каждой из сторон всего полученного по сделке. Отсутствие этого указания в исковом заявлении служит основанием для оставления его без движения».

Отметим, что толкование п. 3 ст. 166 ГК РФ нуждается в дополнительных разъяснениях.

Как известно, недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением только тех, которые связаны с ее недействительностью. Такие последствия (связанные с недействительностью сделки) предусмотрены п. 2 ст. 167 ГК РФ: при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в частности, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В Постановлении Пленума имеются разъяснения о порядке применения указанного законоположения о последствиях недействительности сделки к различным ситуациям (п. 80 - 83). Так, судам предложено учитывать, что по смыслу п. 2 ст. 167 ГК РФ взаимные предоставления по недействительной сделке, которая была исполнена обеими сторонами, должны считаться равными, пока не доказано иное. Кроме того, при удовлетворении требования одной стороны недействительной сделки о возврате полученного другой стороной судом одновременно должен быть рассмотрен вопрос о взыскании в пользу этой второй стороны всего, что получила от нее первая сторона, если иные последствия недействительности не предусмотрены законом.

Однако, в п. 3 ст. 431.1 ГК РФ имеются специальные правила о применении реституции в случае признания недействительным (в качестве оспоримой сделки) договора, исполнение которого связано с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности. Ведь в этом случае общие последствия недействительности сделок (ст. 167 ГК РФ) могут применяться, только если иные последствия недействительности договора не предусмотрены соглашением сторон, заключенным после признания договора недействительным и не затрагивающим интересы третьих лиц, а также не нарушающим публичных интересов.

Возникает вопрос что означает (с процессуальной точки зрения) правило о том, что соглашение сторон о реституции по недействительному договору может быть заключено лишь после признания договора недействительным, и оно должно быть проверено судом в отношении соблюдения интересов третьих лиц и публичных интересов?

Предлагается, что в ходе рассмотрения судом дела о недействительности соответствующего договора стороны, желающие самостоятельно определить последствия недействительности этого договора своим соглашением, должны обратиться к суду с ходатайством об отложении производства по делу (в части реституции по недействительному договору). По результатам рассмотрения дела и ходатайства сторон суд должен вынести решение об удовлетворении иска в части признания договора недействительным, а в части применения последствий недействительности договора отложить рассмотрение дела.

Представленное сторонами соглашение о последствиях недействительности договора должно быть рассмотрено в отдельном заседании суда, в ходе которого должен быть исследован вопрос о том, не нарушает ли данное соглашение законных интересов третьих лиц или публичных интересов.

По результатам рассмотрения суд должен вынести одно из двух решений: об отказе в удовлетворении иска в части применения последствий недействительности договора, предусмотренных ст. 167 ГК РФ, учитывая, что стороны должны исполнять заключенное ими соглашение; об удовлетворении иска в части применения реституции по недействительному договору в соответствии со ст. 167 ГК РФ, когда будет установлено, что представленное сторонами соглашение о последствиях недействительности договора содержит положения, нарушающие законные интересы третьих лиц или публичные интересы113.

Учитывая изложенное, полагаем, что п. 3 ст. 431.1 ГК РФ нуждается в изменении, следует исключить фразу «заключенным после признания договора недействительным» из пункта 3 ст. 431.1 ГК РФ.

Применительно к ситуации, когда в порядке реституции стороной заявлено требование о возврате контрагентом переданной ему по недействительной сделке индивидуально-определенной вещи, в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 (п. 81) разъяснено, что лицо, предъявившее такое требование (сторона по сделке, передавшая вещь контрагенту), не обязано доказывать свое право собственности на спорную вещь, которая, если она сохранилась у контрагента, получившего эту вещь, подлежит возврату.

Заслуживает внимания также разъяснение, касающееся случая признания недействительным договора, по которому полученное одной из сторон выражалось во временном возмездном пользовании индивидуально- определенной вещью. При таких условиях сторона, пользовавшаяся вещью, должна возместить другой стороне стоимость такого пользования (если соответствующая сумма не была уплачена ранее в рамках договора), а также возвратить вещь, переданную в пользование по недействительному договору.

При этом срок исковой давности по требованию о возврате вещи, переданной в пользование, независимо от того, когда сделка признана недействительной, должен начинаться с момента не ранее отказа соответствующей стороны сделки от добровольного возврата спорной вещи (п. 82 Постановления Пленума ВС РФ N 25).

Выводы по третьей главе: Новеллы ГК РФ о недействительных сделках открыли новый этап формирования института недействительных сделок:

1) основные начала (принципы) гражданского права в результате реформы гражданского законодательства получили новое развитие и воплощение, что непосредственным образом отразилось на правовом регулировании недействительных, в частности оспоримых, сделок;

2) в современное гражданское законодательство введен принцип добросовестности (п. 3 ст. 1 ГК РФ), нашедший системное и последовательное отражение в многочисленных нормах ГК РФ (абз. 2 п. 1 ст. 167, п. 2 ст. 174 и др.). Применение данного принципа позволяет суду при разрешении конкретных дел оценить поведение сторон с точки зрения его соответствия требованиям не только правовых, но и нравственных норм;

3) российская правовая система переняла положительную международную практику применения института эстоппель, введенного в гражданское законодательство положениями Закона, дополняющими ст. 166 ГК РФ пунктом 5.

Комплексная реализация на практике правила эстоппель и принципа добросовестности создает модель не только правового, но и нравственного поведения лиц - участников гражданско-правовых отношений. В совокупности с иными мерами закрепление в российской правовой системе принципа эстоппель обеспечивает гарантии стабильности гражданского оборота и укрепление гражданско-правовой дисциплины;

4) законодателем унифицирован подход к определению круга лиц, имеющих право оспаривать сделки (как ничтожные, так и оспоримые). К таким лицам могут быть отнесены только стороны сделки или иные лица, указанные в законе (абз. 1 п. 2, абз. 1 п. 3 ст. 166);

5) оспоримая сделка даже при наличии конкретного основания недействительности может быть оспорена лишь в том случае, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего ее (абз. 2 п. 2 ст. 166), или лиц, в чьих интересах она оспаривается (абз. 3 п. 2 ст. 166). В результате этого процесс оспаривания сделки согласно действующим нормам утратил черты формального, причем этот вывод справедлив и в отношении ничтожных сделок. В соответствии с п. 1 ст. 3 ГПК РФ и п. 1 ст. 4 АПК РФ заинтересованные лица вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов. Подтверждением реализации законодателем именно такого подхода служат правила абз. 2, 3 п. 2 и абз. 2 п. 3 ст. 166 ГК РФ.

6) новая редакция ст. 168 ГК РФ устанавливает легальный критерий в части разграничения ничтожности и оспоримости незаконных сделок, который заключается в характере нарушенного интереса (заменил ранее установленный в ст. 168 ГК РФ (в старой редакции) критерий прямого законодательного указания на оспоримость).

Заключение

Проведенное исследование института недействительности сделок позволяет сделать следующие основные выводы и предложения.

Установлено, что вопрос о правовой природе недействительных сделок является одним из дискуссионных. Все существующие мнения исследователей данного вопроса можно разделить на три группы.

Представители первой группы (О.А. Красавчиков, И.С. Перетерский, Ф.С. Хейфец) считали, что поскольку недействительные сделки не соответствуют правовым предписаниям, их нельзя считать сделками, по своей сути они являются противоправными действиями, т.е. правонарушениями.

Вторая группа ученых (Д. М. Генкин, В.П. Шахматов) считали, что, несмотря на наличие порока в определенном условии действительности сделки, недействительные сделки необходимо рассматривать в буквальном смысле, а именно, как сделки. При этом правомерность не считается обязательным элементом сделки, а факт соответствия или нет конкретного действия закону оказывает влияние только на его последствия.

Третья группа исследователей (Н.В. Рабинович, И.С. Самощенко) понимают недействительные сделки в качестве действий, которые содержат в себе характеристики и правонарушений, и юридических сделок.

Недействительная сделка - это направленное на определенный правовой результат действие. Неправомерность и недействительность представляют собой формы правовой оценки действий, не относящиеся к классификации юридических фактов по волевому признаку. Учитывая нормы закона, и действительные и недействительные сделки считаются сделками, при этом, ключевым аспектом является их направленность на возникновение, изменение, прекращение правоотношений. Действительная сделка порождают правовые последствия, которые желают стороны, а недействительная - те, которые указаны в законе.

Установлено, что основания недействительности сделок представляют собой обстоятельства, с которыми закон связывает отсутствие у сделки конкретных юридических последствий, на возникновение которых направлялась воля сторон.

Выделяют следующие основания недействительности сделки:

Относительные основания: 1) «если условия договора противоречат существу законодательного регулирования, то его квалифицируют как ничтожный полностью или в части, несмотря на отсутствие прямого законодательного запрета на это; 2) вне зависимости от указанных в ст. 168 ГК РФ обстоятельств, ничтожная сделка может быть признана законом оспоримой.

Безусловные основания недействительности - основания ничтожности или оспоримости в силу прямого указания ГК РФ.

Абсолютные основания:

а) сделки, основанием недействительности которых выступает порок формы; б) сделки, основанием недействительности которых выступает порок содержания;

в) сделки, основанием недействительности которых выступает порок воли;