Принципы установления ответственности за причинение вреда в международном частном праве



ГЛАВА 2. ПРИНЦИПЫ УСТАНОВЛЕНИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В РАМКАХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ИЗ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА

2.1 Статут обязательства

Коллизионно-правовое регулирование обязательств из причинения вреда представляет собой комплекс мероприятий, осуществляемых правоприменителем. Прежде всего, необходимо определить право, применимое к определенной ситуации, а затем раскрыть его содержание.

Право, применимое к конкретному обязательству из причинения вреда, т.е. совокупность материально-правовых норм, регулирующих деликтные обязательства и подлежащих применению в силу существующего иностранного элемента принято называть деликтным статутом. Иначе, статут деликтного обязательства определяет круг вопросов, связанных с возмещением вреда, который подлежит разрешению на основе избранного правопорядка.

В разных странах мира, несмотря на схожесть общих положений обязательств из причинения вреда с иностранным элементом, существуют различные подходы к определению содержания деликтного статута. Например, Федеральный закон Швейцарии 1987 г. включает в состав статута деликтоспособность причинителя вреда, условия и объем ответственности, а также обозначение обязанного лица (подразумевает правовой статус лица на основании законодательства Швейцарии). В Законе Румынии 1992 г. деликтный статут охватывает следующие вопросы:

1. деликтоспособность и правоспособность причинителя вреда;

2. условия и объем ответственности за причиненный вред;

3. основания ограничения или освобождения от ответственности за причинение вреда;

4. характер убытков, причиненных правонарушителем;

5. способ и размер возмещения;

6. допустимость уступки права требования относительно возмещения;

7. другие вопросы.

В действующем ГК России, в статье 1220, представлен круг вопросов, составляющих содержание деликтного статута в российском законодательстве. В него входят следующие вопросы:

1. деликтоспособность причинителя вреда;

2. возможность возложения ответственности за причиненный вред на лицо, которое не является причинителем вреда;

3. основания ответственности;

4. основания ограничения или освобождения от ответственности за причинение вреда;

5. способы возмещения вреда;

6. объем и размер возмещения вреда.

Первым вопросом, разрешаемым в рамках деликтного статута, является способность причинителя вреда нести ответственность за причиненный вред, т.е. деликтоспособности. Ее отсутствие исключает возможность применения мер ответственности к причинителю вреда. Деликтоспособность является элементом гражданской дееспособности, однако в данном случае она выделятся на фоне общих коллизионных правил, относящихся к статуту физического лица (ст. 1195 ГК РФ). Это объясняется различиями в порядке определения деликтоспособности в разных странах, в частности, относительно действия несовершеннолетних и ответственности их родителей за такие действия.

С вопросом деликтоспособности тесно связан вопрос о несении ответственности за причиненный вред лицом, которое не является причинителем вреда. В данном случае дело касается именно лиц, ответственных за действия других лиц: родители несовершеннолетних, опекуны, попечители и соответствующие учреждения. Как уже было сказано ранее, в разных странах установлены свои основания для привлечения к ответственности таких лиц в рамках деликтных обязательств. Например, в Японии законодательно не установлен возраст деликтоспособности, суд в каждом конкретном случае решает, обладает ли несовершеннолетний достаточными умственными способностями для осознания совершенных им противоправных действий.

Следующий вопрос затрагивает основания ответственности за причинение вреда, основания ее ограничения или освобождения от нее. При наличии иностранного элемента его особенно сложно решить, поскольку, во-первых, сначала необходимо установить основания ответственности по иностранному праву и, во-вторых, определить особенности ответственности по отдельным обязательствам из причинения вреда по иностранному праву.

Немаловажным является положение, касающееся возмещения вреда, его способа, объема и размера. Данные вопросы являются конечной стадией правовой регламентацией обязательств из причинения вреда и, тем самым, осуществляется наиболее полная защита права и интересов потерпевшего лица (лиц).

Следует отметить, что в статье 1220 ГК РФ указывается, что на основании права, подлежащего к применению к деликтным обязательствам, определяются, в частности, вопросы, указанные выше. Словосочетание «в частности» позволяет говорить о том, что указанный перечень не является исчерпывающим, дополнительные вопросы могут быть определены в ходе рассмотрения каждого конкретного спора. Такими дополнительными вопросами могут быть, например, определение степени вины причинителя вреда и потерпевшего, использование права регресса к лицу, причинившему вред и др.

В законе не затрагивается вопрос о принадлежности к статуту деликтного обязательства норм, определяющих круг лиц, имеющих права на возмещение вреда в случае потери кормильца. Таким образом, нормы в рамках статута направлены непосредственно на потерпевшего и причинителя вреда. Поскольку вопрос, касающийся потери кормильца вследствие причинения вреда физическому лицу, является достаточно острым, то следует его включить в статут деликтного обязательства и, соответственно, отдельно указать на право, которое будет применяться в случае предъявления требования о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, в результате которого лица потеряли кормильца.

Статут обязательств из причинения вреда и иные частноправовые статуты взаимодействуют, в итоге чего образуются правила применения правил того или иного статута. Однако, в рамках международного частного права также возможны коллизии или «столкновения» статутов, вызванные недостаточно правильным или полным отсутствием регламентирования соотношения статутов, что можно наблюдать и относительно деликтного статута. В теории и на практике часто происходит «столкновение» следующих статутов:

1. статут деликтного обязательства с личным законом физического или юридического лица;

2. статут деликтного обязательства с договорным статутом;

3. статут деликтного обязательства со статутом трудового договора.

Под личным законом физического лица принято понимать совокупность правовых норм, т.е. право той страны, гражданство которой имеет физического лицо. Личный закон юридического лица может определяться по-разному, но, по общему правилу, им признается право страны, где было учреждено юридическое лицо. Конкуренция личного закона и статута обязательства из причинения вреда заканчивается применением норм, регулирующих деликтные обязательства. Это основано на том, что нормы об обязательствах из причинения вреда являются специальными и подлежат применению в случае «столкновения» с общими нормами, несмотря на возможно ущемление некоторых прав потерпевшего в связи с различиями в правовых системах.

Соотношение деликтного статута и договорного статута в различных странах осуществляется по-разному. Так, по ГК канадской провинции Квебек в случае подпадания обязательства под регулирование обоих указанных статутов, применяются положения договорного статута, т.к. обязательство возместить вред возникает из договорных обязательств. В других странах существует тенденция сближения договорного и деликтного статутов. Так, Варшавская конвенция для унификации некоторых правил, касающихся международных воздушных перевозок 1929 г, подчиняет иски единым правилам, указанным в Конвенции. Подобная концепция сохраняется и в Монреальской конвенции 1999 г. и в Венской конвенции 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров.

Таким образом, доктрина международного частного права больше склоняется к акцессорному характеру деликтного статута по отношению к договорному в случае, если обязательство из причинения вреда существенно влияет на отношения между участниками договорного обязательства.

Российская Федерация также имеют свою концепцию соотношения договорного и деликтного статутов. По российскому праву вред, причиненный неисполнением или ненадлежащим исполнением договора, регулируются нормами о деликтных обязательствах только в случаях, установленных в законе. Таким образом, по общему правилу возмещение вреда, связанного с договорными правоотношениями, основывается на договорном статуте. Исключениями из данного правила являются:

1. ответственность перевозчика за вред, причиненный жизни или здоровью пассажира;

2. вред, причиненный жизни или здоровью гражданина при исполнении договорных либо иных обязательств;

3. вред, причиненный вследствие недостатков товара, работы или услуги.

При этом нормы, регулирующие деликтные обязательства, в ГК РФ представлены, по большей части в виде, императивных норм, с целью наиболее полной защиты интересов потерпевших лиц. В случае разночтения условий договора, касающихся порядка возмещения вреда и закона, будут применяться положения ГК РФ, за исключением случаев, когда:

1. в договоре указана обязанность выплатить компенсацию сверх возмещения вреда;

2. в договоре определен более высокий размер ответственности или возмещения за причинение вреда.

Таким образом, договор может дополнять указания закона о возмещении причиненного вреда, но только условиями, улучшающими положение потерпевшего в случае причинения вреда. Приоритетными при этом являются условия возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, относительно которых и сохраняется императивный характер норм ГК РФ.

Исключительно по положениям о деликтных обязательствах прежде всего решается вопрос об ответственности перевозчика за вред, причиненный жизни или здоровью пассажира. Особое внимание уделяется международным морским, воздушным и иным перевозкам. При этом, ответственность морского перевозчика, по российскому законодательству (Кодекс торгового мореплавания РФ), схожа и соответствует положениям Афинской конвенции 1974 г. о перевозке морем пассажиров и их багажа. Ответственность воздушного перевозчика также подчиняется положениям деликтного статута. Это обусловлено тем, что любой вид транспорта подразумевает под собой источник повышенной опасности. Поэтому любые отношения по поводу вреда, причиненного этим источником, должны регулироваться положениями закона об обязательствах из причинения вреда. Так, в соответствии со статьей 1079 ГК РФ, физические и юридические лица обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности. Однако, в рамках именно МЧП такое положение не установлено, что не обеспечивает реализацию права потерпевших на возмещения в рамках международных стандартов.

Указанный пробел способствовал распространению в США и других странах практики предъявления исков к авиационным компаниям на основании норм национального права страны гражданства истца. В последствие, иски стали предъявляться и к третьим лицам: агентам, партнерам авиационных компания, органам управления воздушным движением и иным лицам. Это непосредственно создало проблемы правоприменения, которые были частично устранены со вступлением в силу Конвенции об унификации некоторых правил международных воздушных перевозок 1999 г.

При этом стоит отметить, что преимущественное применение положений деликтного статута по отношению к договорному не всегда может носить положительный характер, поэтому может не в полной мере отражать интересы потерпевшего лица. Так, при ратификации Афинской конвенции 1974 г. Советский Союз сделал оговорку о том, что в случае возникновения обязательства из причинения вреда, в котором личный закон обеих сторон является право РФ, правила Конвенции не применяются. Негативным моментом является то, что размер возмещения, определяемым в соответствии с положениями российского закона, будет гораздо меньше, чем тот размер, который может быть рассчитан на основании положений Конвенции.

Что касается причинения вреда, вызванного недостатком товара, работы или услуги, то потерпевший в данном случае имеет право выбора между правовыми системами, относящимися к деятельности продавца или изготовителя. Данное положение существенно снижает риски коллизионных проблем. Но если покупатель не воспользуется указанным правом, то к отношениям будут применяться общие положения деликтных обязательств, установленные статьей 1219 ГК РФ.

Статутом деликтного обязательства также регулируется порядок возмещения вреда лицом, застраховавшим свою ответственность. Юридическое или физическое лицо, застраховавшее свою ответственность в пользу потерпевшего, в случае недостаточности страхового возмещения, обязано возместить разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба. В рамках МЧП страховая деятельность РФ и ее страховых компаний регулируется национальным законодательством. Правительство РФ вправе принимать решения об участии РФ в международных системах страхования, в частности, гражданской ответственности владельцев транспортных средств. Основным условием вступления в такую систему является отсутствие в ее правилах условий, ухудшающих положение застрахованных лиц РФ по сравнению с условиями страхования, предусмотренными российским законодательством. В настоящий момент Россия до сих пор не вступила ни в одну международную систему страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств. Все страховые компании РФ отказались от предложенных вариантов и действуют в рамках российского законодательства и правил, принятых в рамках конкретной организации.

Соотношение деликтного статута и статута трудового договора также вызывает споры и проблемы в ходе правоприменения. На граждан РФ, работающих за рубежом, распространяется законодательство страны работодателя, на иностранных граждан, работающих в РФ, распространяется законодательство РФ, если иное не предусмотрено международным договором РФ. Современный подход к вопросу соотношения указанных статутов придерживается принципа применения того права, которое не умаляло бы права и интересы работника, по сравнению с его личным законом. Подобные оговорки предусмотрены в трудовом законодательстве многих зарубежных стран (Австрия, Германия, Италия, Румыния и др.), что соответствует Конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам 1980 г. Следует отметить, что спор относительно вреда, причиненного одной из сторон трудовых отношений другой стороне, т.е. внутри таких отношений, регулируется трудовым правом; спор относительно вреда, причиненного работником физическому или юридическому лицу за пределами трудовых отношений подчиняется деликтным правоотношениям и решается на основе деликтного статута.

Рассматривая статут деликтных обязательств в МЧП можно сделать вывод о том, что он включает себя большой круг вопросов, разрешаемых с помощью правовых норм. Полный и точный перечень таких вопросов установить невозможно, поскольку содержание статута зависит от каждого рассматриваемого спора. В законодательстве также остается ряд открытых вопросов, не урегулированных вовсе, из-за чего возникают проблемы при сопоставлении различных статутов в рамках МЧП. Несмотря на это, можно точно сказать о том, что деликтный статут является специальным по отношению к общим и распространенным в МЧП статутам и в большинстве случаев ему отдается предпочтение и на его основании разрешается спор, возникший вследствие причинения вреда.

2.2 Закон места причинения вреда (lex loci delicti commissi) как основной принцип выбора права в ходе коллизионного регулирования

Коллизионное регулирование деликтных обязательств предполагает применение особых коллизионных привязок. В вопросах выбора применимого права в сфере деликтных обязательств существенную роль играет место совершения деликта (правонарушения). Если какое-либо действие считается незаконным и создает обязательство в той местности, в которой оно было совершено, то, естественно, что правонарушитель должен быть привлечен к ответственности, вне зависимости от места его происхождения и места его нахождения.

В юридической литературе о значимости и традиционном характере коллизионной привязки lex loci delicti commissi (закон места причинения вреда) говорили многие ученые прошлого века. Так, в 1924 году российский юрист А.Н. Макаров писал: «согласно единодушному на континенте Европы мнению современной доктрины, разделяемому и судебной практикой, обязательственные правоотношения, имеющие своим основанием правонарушения, обсуждаются по закону места совершения правонарушения». И.В. Гетьман-Павлова считает данный принцип общим началом для определения применимого права в сфере деликтных обязательств. Г.К. Дмитриева считает, что закон места причинения вреда на протяжении многих считался основополагающим и традиционным в таких обязательствах.

Что касается законодательных актов, то еще в Кодексе Бустаманте 1928 года было установлено, что обязательства, возникшие из действий или упущений, совершенных виновно или по небрежности, регулируются правом места происхождения вины или небрежности, являющихся основанием для возникновения обязательств.

На протяжении длительного времени принцип места причинения вреда продолжал оставаться самым распространенным принципом, регулирующим деликтные правоотношения. Данное обстоятельство обусловлено естественной наказуемостью правонарушителя, вне зависимости от его гражданства и место нахождения, как считается А.В. Банковский. В.А. Канашевский же считает, что данное обстоятельство обусловлено тем, что определение места причинения вреда не вызывает особых проблем, поэтому и применение данного принципы является традиционным для международного частного права.

Определение места совершения деликта не вызывает сложностей, когда элементы состава такого правонарушения находятся в одной стране. Однако, когда деликтное обязательство осложнено иностранным элементом, то может возникнуть проблема с квалификацией понятия «место совершения правонарушения». Исходя из этого, деликты принято разделять на простые и сложные. Сложные предстают следующих подвидов:

1. деликты на расстоянии, когда лицо действует в одной стране, а последствия вредоносного действия возникают в другой стране;

2. межгосударственные деликты, когда лицо действует в одной стране, а результат вредоносного действия возникает в нескольких правовых сферах, или, когда действие исходит из нескольких стран, а результат возникает в одной;

3. транзитные деликты, когда лицо совершает действия, которые следует друг за другом по времени, причиняя соответственно вред друг за другом. Различные правовые системы по-разному решают, что следует считать местом причинения вреда. В одних странах под этим понимается место совершения самого противоправного действия, в других - место наступления результата такого действия. Ряд стран предпочитает разрешать проблему двойственности квалификации этого понятия путем применения права более благоприятного для потерпевшего. Следует рассмотреть некоторые примеры законодательств различных стран, предлагающих свое определение понятия места причинения вреда.

В настоящее время практически невозможно найти законодательные акты, базирующиеся только на принципе закона места причинения вреда (lex loci delicti commissi). К их числу можно отнести, например, Гражданский кодекс Греции 1940 года, согласно которому отношения из причинения вреда определяются по закону того государства, на территории которого имели место противоправные действия. Китайское международное частное право основывается на принципах гражданского права, закрепленные в Статуте 1918 года и дополненные впоследствии Статутом 1953 года. Указанные акты базируются на применении закона места причинения вреда как основополагающей коллизионной привязки в сфере деликтных обязательств.

Так, с принятием закона о международном частном праве в 1999 году, в Германии сложилась своя практика коллизионного регулирования деликтных обязательств. Положения указанного закона позже интегрировались в Германское гражданское уложение. Их суть заключается в том, что применению подлежит право того государства, в котором действовало лицо, обязанное в последующем предоставить возмещение. Несмотря на это, потерпевший вправе требовать применения права государства, где наступил результат противоправного деяния. Также возможен выбор применимого права, но только с момента возникновения обязательственных отношений. Выбор потерпевшим применимого права при этом не должен затрагивать или ущемлять права третьих лиц.

Закон Грузии 1998 года «О международном частном праве» следует правилам немецкого законодательства, но при этом предоставляет более широкую альтернативу и подчиняет деликтные обязательства праву страны:

более благоприятному в рамках условий возмещения вреда для потерпевшего;

где имело место действие;

где был причинен вред законному интересу потерпевшего.

При этом согласно указанному закону, вместо права указанного выше, применяется:

1. право страны, где лицо, обязанное возместить вред, и потерпевший при причинении вреда имели обычное место нахождения;

2. в связи с требованиями, связанными с недобросовестной конкуренцией - право страны, на рынок которой такая конкуренция оказывает влияние, если эта конкуренция не ограничивается причинением вреда интересам отдельных участников рынка.

Таким образом, все зависит от каждого конкретного случая рассматриваемого в суде Грузии. Но следует отметить, что из всех представленных примеров данный отличается наибольшим количеством альтернатив, предоставляемых потерпевшему для соблюдения и защиты его законных интересов.

Предоставление альтернативы при решении вопроса о месте причинения вреда закреплено и в Указе Венгрии 1979 г., согласно которому, по общему правилу применяется право место совершения действия, но в интересах потерпевшего оно может быть изменено на место наступления результата такого действия. Таким подходом пользуются и другие страны, закрепившие это, правило в своих законах (Гражданский кодекс Вьетнама 1995 года, Кодекс международного частного права Туниса 1998 года, Закон Югославии 1982 г.) и др.

Но существуют и примеры обратного порядка определения места причинения вреда. Так, Закон 1995 года «О реформе итальянской системы международного частного права» исходит из того, что по общему правилу, применению подлежит право того государства, на территории которого наступил вред противоправного действия. Несмотря на это, потерпевший может потребовать применить право страны совершения деликта.

Особый порядок предусмотрен в Федеральном законе Швейцарии 1987 года и книги десятой Гражданского кодекса Квебека 1991г. Согласно данным нормативным актам применению подлежит право того государства, в котором было совершен деликт. Иного потерпевший вправе требовать только в том случае, если он мог предвидеть наступления вреда в другой стране, применение права которого он намеревается требовать.

Несмотря на заметную альтернативность в законах европейских стран, судебная практика Франции пошла по иному пути. Она строго применяет принцип места причинения вреда. Данное обстоятельство обусловлено расширительным толкованием абз. 1 ст. 3 Французского гражданского кодекса, согласно которому законы благоустройства и безопасности страны обязательны для всех лиц, находящихся на территории Франции. Включает французская доктрина в число таких законов и деликтные правоотношения. Практика придают данной норме характер двусторонней коллизионной привязки к закону места причинения вреда. Несмотря на это, в последнее время практика французских судов больше склоняется к применению принципа наиболее тесной связи, о чем будет указано далее.

Обобщая практику судов европейских стран - членов ЕС, Европейский суд произвел толкование нормы п. 3 ст. 5 Брюссельской конвенции о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и торговым делам, которое позволяет потерпевшему предъявить иск как по месту совершения правонарушения, так и по месту наступления последствий. Таким образом, указанное толкование позволяет странам ЕС включать в свои законодательные как акты из указанных выше правил, так и оба вместе в зависимости от различных обстоятельств дела.

Интересно отметить, что толкование Европейского суда обычно осуществляется не в связи с обобщением практики рассмотрения споров по правоотношениям, осложненным иностранным элементом, а в связи с конкретным судебным делом. Голландское предприятие, которое занималось выращиванием цветов обратилось с иском в суд. Для выращивания цветов предприятие использовало воду из реки Рейн. Однако, в результате загрязнения воды калием шахтой во Франции, бизнесу истцу был причинен вред. Голландский суд отказал в рассмотрении иска и направил спор на рассмотрение в соответствующий суд во Франции, поскольку именно там, по мнению суда г. Роттердама, был причинен вред истцу. Европейский суд решил, что голландское предприятие вправе самостоятельно решить, в суде какой страны ему следует предъявить иск - по месту причинения вреда или по месту наступления результата вредоносного действия.

По-иному с этим обстоит ситуация в странах с англо-саксонской системой права. Так, в 1971 году в США был принят Свод законов, содержащий в себе седьмую главу, которая регулирует деликтные правоотношения. Основным принципом коллизионного регулирования данных обязательств является закон, имеющий наиболее тесную связь с событием и сторонами. С первого взгляда кажется, что в США применяется не рассматриваемый принцип места причинения вреда. Однако, в законе США под законом, имеющим наиболее тесную связь с деликтным правоотношением, понимается сразу несколько законов:

1. закон места наступления вреда;

2. закон места причинения вреда;

3. закона места нахождения, постоянного места жительства, гражданства, места предпринимательской деятельности сторон (личный закон).

Таким образом, можно отметить, что США в своем нормативном акте решил учесть все возможные случаи применимого права в сфере деликтных обязательств. Как и в предыдущих примерах, применимое право выбирается судом (lex fori), т.е. рассматриваемом спор, с учетом всех фактических обстоятельств дела.

До 1995 года в Англии четко применялся принцип места причинения вреда. Но, с принятием нового закона, традиционный подход английского права был подвергнут радикальному пересмотру. Новый закон, как и в случае с законом США, предусматривает разветвленную систему норм, регулирующих выбор права, применимого в отношении деликтных обязательств. По общему правилу применимым является право местности, где события, составляющие рассматриваемый деликт, имели место.

В Индии деликтные обязательства, осложненные иностранным элементом до середины 20 века не были урегулированы вовсе. С 1960 года в индийском праве стали применяться принципы английского права, т.е. закон места причинения вреда, или закона суда.

Таким образом, с течением времени, можно наблюдать тенденцию расширения статутного регулирования деликтных обязательств, что обусловлено уже сложившейся практикой, которая ставит на первое место законные права и интересы потерпевшего.

Российское право также имеет свой подход к рассмотрению споров в рамках деликтных обязательств. Принцип закон места причинения вреда (lex loci delicti commissi) применялся как основное начало еще со времен Основ 1991 года. В настоящее время, в ст. 1219 ГК РФ установлено, что к деликтным обязательствам применяется закон места совершения действия или иного обстоятельства, послужившего основанием для предъявления требования о возмещении вреда.

Приверженность к применению права страны, где был причинен вред, подкрепляется и российской судебной практикой. Так, примером служит постановления арбитражных судов по иску индивидуального предпринимателя Н.М. Русаковой, обратившейся с требованием о возмещении вреда, причиненного при осуществлении правосудия. Данный вред на основании ст. 1070 ГК РФ. также относится к деликтным обязательствам. Н.М. Русакова обратилась в суд с иском к Министерству финансов РФ и к Федеральной таможенной службе РФ. Ранее, в 2006 году она была признана виновной в совершении ряда преступлений, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности (дача взятки и контрабанда). На основании приговора суда первой инстанции вещественные доказательства в виде денежных средств, вырученных за реализацию контрабандных товаров было постановлено обратить в доход государства. Однако, судом апелляционной инстанции приговор был изменен в части разрешения вопроса о судьбе вещественных доказательств. В итоге было постановлено вернуть их законному владельцу, т.е. Н.М. Русаковой. Она неоднократно обращалась в таможенные органы с заявлением о возврате денежных средств, но получала отказ. Ссылаясь на причинение вреда при осуществлении правосудия, она обратилась с иском в суд о возмещении причиненного ей вреда.

Особенностью данного дела является то, что Н.М. Русакова является гражданином Республики Казахстан, и в качестве индивидуального предпринимателя также зарегистрирована в указанной республике. При рассмотрении спора в рамках обязательства из причинения вреда, осложненного иностранным элементом, суд провел анализ международных норм. Было установлено, что международными договорами РФ и Республики Казахстан, право, подлежащее применению к таким обязательствам, не определено. Вследствие данного обстоятельства, суд принял решение о применении законодательства РФ, т.е. страны, на территории которой был причинен вред.

Таким образом, суд обязан при рассмотрении споров в рамках МЧП исследовать не только все фактические обстоятельства дела, но и проанализировать действующее международное и национальное законодательство на предмет наличия отсылки к определенной коллизионной привязке. При отсутствии такой отсылки, применяется основной принцип - закон места причинения вреда (lex loci delicti commissi).

2.3 Иные принципы, применяемые в сфере данных обязательств

В рамках деликтных обязательств, помимо уже описанной выше коллизионной привязки к месту совершения деликта, существуют и применяются другие коллизионные привязки, указывающие на применение иного правопорядка. Различные ученые выделяют разный набор привязок, которые могут быть использованы при разрешении споров в сфере данных обязательств, осложненных иностранным элементом. В результате анализа удалось выявить следующие принципы, которые относятся к обязательствам из причинения вреда:

1. закон места наступления вреда (lex loci damni infecti);

2. закон флага (lex flagi);

3. закон суда (lex fori);

4. принцип наиболее тесной связи (proper law);

5. принцип автономии воли сторон (lex voluntatis).

Первым принципом, о котором пойдет речь - lex loci damni infecti, т.е. закон места наступления вреда. Ранее уже говорилось о том, что некоторые страны допускают применение закона не места совершения правонарушения, а наступления (причинения) вреда, поскольку это позволяет лучше защитить интересы потерпевшего.

Прежде всего, данный принцип был закреплен в Регламенте Европейского парламента и Совета о праве, применимом к внедоговорным обязательствам (или т.н. Регламент Рим II). Регламент Рим II, в ст. 4 закрепляет привязку к закону места наступления вреда в простой формулировке. Условная формулировка ставит применение права страны, где наступили последствия вредоносного действия, в зависимость от фактора предвидения причинения вреда (ст. 3126 ГК Квебека, ст. 133 Федерального Закона Швейцарии о международном частном праве), что позволяет локализовать вред в случае его длящегося характера.

В некоторых юрисдикциях применение права места наступления вреда обусловлено некоторыми обстоятельствами:

1. требованием потерпевшего - Кодекс Туниса. Согласно ст. 70 данного нормативного акта, внедоговорная ответственность подчиняется закону государства, на территории которого совершено противоправное действие. Однако, если вред причиняется в другом государстве, по требованию потерпевшего лица применимым является право этого государства»;

2. соответствие интересам потерпевшего. Согласно Указу Венгрии, в интересах потерпевшего применимым может быть признано право государства, на территории которого наступил вред;

3. деликвент предвидел (должен был предвидеть) наступление вредных последствий на территории данного государства. Согласно Закону о МЧП Швейцарии, если вредные последствия наступили в другом государстве и причинитель должен был предвидеть их наступление в этом государстве, применяется право государства, в котором наступили вредные последствия;

4. закон места наступления вредных последствий предусматривает ответственность за данное деяние, а закон места его совершения - нет. Так, согласно Гражданскому кодексу Перу, если закон места, где возник вред, возлагает на причинителя вреда ответственность, но такую ответственность не возлагает закон места совершения действия или бездействия, которое вызвало вред, применимым является первый закон, если причинитель должен был предвидеть наступление вреда в упомянутом месте.

Законодательство Польши и Украины указывает на применение права государства места совершения деликта. Право места наступления вреда не применяется. Если стороны состоят в гражданстве одного государства или домицилированы в одном государстве, определяющим является право этого государства (ст. 31 Закона о МЧП Польши, ст. 49 Закона о МЧП Украины).

Переход от привязки закона места причинения вреда (lex loci delicti) к привязке к закону места наступления вреда (lex loci damni) в региональном коллизионном регулировании Европейского союза, остается непонятным. Если сравнивать указанные привязки, то можно сделать вывод о том, что действие привязки к закону места наступления вреда (lex loci damni) является более жестким, чем действие привязки к закону места причинения вреда (lex loci delicti) в случае, когда место причинения и место наступления вреда не совпадают.

Следует отметить, что и российское законодательство допускает применение данной коллизионной привязки. Так, в ст. 1219 ГК РФ установлено право потерпевшего требовать применения права страны, в которой наступил результат действия, но только в том случае, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступления вреда в этой стране. Такой подход отличается от того, который воплощен в параграфе 1 ст. 4 Регламента Рим II. Как установлено данным параграфом, если иное не предусмотрено Регламентом, то правом, подлежащим применению к обязательствам из причинения вреда, является право страны, где наступает причиненный вред, независимо от того, в какой стране было совершено действие, влекущий наступление вреда, и в какой стране или в каких странах наступают косвенные последствия такого действия.

Учитывая всю разнообразность деликтных обязательств, стоит отметить, что страной места причинения вреда может быть не только место, где наступил вред здоровью потерпевшего, но и страна, на территории которой был причинен вред имуществу потерпевшего.

Предоставление права выбора относительно двух правовых систем и закрепление такого коллизионного регулирования в российском законодательстве являются отражением общемировой тенденции гибкого коллизионного регулирования деликтных обязательств, позволяющего учитывать конкретные фактические обстоятельства каждого рассматриваемого спора.

Следующей коллизионной привязкой является закон флага. Этот принцип является одним из видов коллизионной привязки «личный закон» применительно к воздушным суднам, водным судам и космическим объектам. Правовой статус таких объектов регулируется правом того государства, чей флаг несет воздушное или водное судно, или космический объект. Основная сфера применения закона флага - международные морские и воздушные перевозки, торговое судоходство и мореплавание. В КТМ РФ большое количество норм построено на основе этой коллизионной привязки, например: право собственности и другие вещные права на морские суда (ст. 415 КТМ РФ), правовое положение членов экипажа (ст. 416 КТМ РФ), право на имущество, находящееся на затонувшем судне в открытом море (ст. 417 КТМ РФ), пределы ответственности судовладельца (ст. 426 КТМ РФ). Касательно деликтных обязательств, данный принцип может применяться при столкновении судов, причинении вреда их столкновением (загрязнения, перевозка вредных или опасных веществ, вред здоровью и т.д.).

Еще одной привязкой является закон суда. В соответствии с данной привязкой право, подлежащее применению к спорным правоотношениям, определяется правом местонахождения суда, рассматривающего спор. Решающим в данном случае является выбор юрисдикции, так как именно право суда будет применено к деликтному обязательству.

Применение принципа закона суда к обязательствам из причинения вреда впервые было закреплено в немецком праве, юристом Фридрихом К. Савиньи в 1849 г. В американском праве сторонник применения данной привязки являлся Б. Карри, который предлагал во всех спорах, осложненных иностранным элементом, применять именно закон суда. Он аргументировал это тем, что при рассмотрении споров в суде стороны разбирательства, в большинстве случаев, не делают предложений относительно применимого права, а суд, со своей стороны, по своей инициативе, не должен делать подобных предложений, а должен просто применять закон суда. На таком мнении также сказывается тот факт, что в странах с англо-саксонской правовой системой, судья имеет более пассивную роль, по сравнении, например, со странами с континентальной системой права. В соответствии со швейцарским правом, стороны вправе договориться по поводу применения права страны суда. В случае отсутствия договоренности применяется основная коллизионная привязка - право страны места совершения деликта.

Привязка к закону суда (lex fori) также применяется в штате Луизиана США и в Австралии. Следует отметить, что применение права страны суда не всегда является целесообразным, поскольку, например, в стране совершения деликта такое деяние может быть не наказуемым, но оно является таковым в стране суда. Помимо этого, потерпевший будет рассматривать и выбирать наиболее выгодную для себя страну, в которой следует подавать иск.

В российской судебной практике возникают случаи применения указанной коллизионной привязки. Однако, следует отметить, что ее применение обусловлено неверной трактовкой статьи 1219 ГК РФ. Как известно, указанная статья дает право выбора в рамках следующих коллизионных привязок:

1. право страны совершения деликта;

2. право страны наступления вреда;

3. личный закон сторон деликтного правоотношения;

4. закон наиболее тесной связи (вытекает из договорных правоотношений и предпринимательской деятельности).

Как видно из анализа статьи 1219 ГК РФ. в ней отсутствует прямое указание на возможность применения закона страны суда. Несмотря на это, российские суды указывают на данную привязку и на ее основании рассматривают возникшие споры в сфере причинения вреда.

Так, в 2015 году, Арбитражный суд Липецкой области вынес решение, основываясь на привязке к закону страны суда. Суть дела заключается в следующем. Английская страховая компания обратилась в суд с исковым заявлением о взыскании с ответчика убытков в порядке суброгации, связанных с утратой груза во время перевозки. Согласно материалам дела, ответчик являлся перевозчиком груза на основании договора транспортной экспедиции, заключенного между ним и еще одним перевозчиком. Последний также, являясь перевозчиком, заключил договор транспортной экспедиции с покупателем груза, который и был потерян в результате перевозки. Ответчик обязался перевезти груз из Италии в Липецк. Однако, с 2013 года покупатель так и не получил свой груз, в связи с чем предъявил требования к первому грузоперевозчику. Истец, являясь компанией взаимного страхования, осуществил страхование первого грузоперевозчика, его имущества и иных имущественных интересов. Истец выплатил покупателю средства в счет наступившей ответственности первого грузоперевозчика. В последствии, в порядке суброгации был предъявлен иск в суд к ответчику, поскольку именно он является лицом, ответственным за причиненные покупателю убытки. Суд, полностью удовлетворяя иск истца, указав на то, что права иностранного лица на обращение в арбитражный суд по месту нахождения ответчика или вытекающее из договора, исполнение которого должно иметь место в России, предусмотрено российским законодательством. Помимо этого, суд указывает на то, что, в соответствии со статьей 1219 ГК РФ, при рассмотрении споров, вытекающих из причинения вреда, применяется право страны суда, то есть российское законодательство.

Не совсем понятно в связи с этим, почему арбитражный суд сделал ссылку на принцип закона места нахождения суда, хотя статья 1219 ГК РФ не предусматривает применение данной коллизионной привязки. Безусловно, при рассмотрении данного спора о причинении вреда, должно быть применимо российское право, но скорее по причинение места наступления вреда в России или по причине тесной связи исполнения договора на территории РФ. Видимо у судей России, ввиду отсутствия частой практики рассмотрения транснациональных споров, отсутствует четкое понимание всех существующих коллизионных привязок в рамках деликтных обязательств.

Следующей коллизионной привязкой в рамках обязательств из причинения вреда является закон наиболее тесной связи (proper law). Данный принцип с момента своего происхождения не воспринимался однозначно, он часто подвергается критике по причине отсутствия в нем конкретики установления его критериев. Впервые данный принцип был выдвинут профессором Дж.Х. Моррисом. Он считал, что если данная привязка может быть применена к договорным правоотношениям, и в их рамках она позволяет наиболее максимально приблизиться к справедливому разрешению споров, то ее можно применить и к деликтным обязательствам. Особенно данный принцип применим в делах, где истец и ответчик имеют место нахождение в одном государстве, но по принципу закона места совершения деликта, должен применяться закон другого государства.

В деле Auten v. Auten впервые американский суд определил применимое право не в соответствии с принципом места причинения вреда, а на основе принципа наиболее тесной связи. Далее продвижение в этом направлении было сделано в деле Babcock v. Jackson, где Нью-йоркский верховный суд применил такой же подход, после чего американские суды перестали применять положения Первого Свода коллизионного права США. В связи с этим, было инициировано рассмотрение нового Свода, что в результате привело к принятию Второго Свода коллизионного права США в 1971 году. В настоящее время, при определении права, подлежащего применению к деликтным отношениям, Второй Свод учитывает именно этот принцип - право, имеющее наиболее тесную связь к случившемуся событию и сторонам.

Несмотря на положение Второго свода законов США, американские штаты демонстрируют свои подходы к рассмотрению споров из деликтных обязательств. Это обусловлено тем, что Свод законов имеет рекомендательный характер для судов. Он может стать императивным только в том случае, если высший суд штата придаст ему такой характер.

Что касается российского законодательства, то в нем также закреплен принцип наиболее тесной связи. Он может быть применен в случае наличия совокупности следующих признаков:

1. между сторонами спора имелся заключенный договор;

2. причинение вреда тесно связано с данным договором;

3. заключение и исполнение данного договора связано с предпринимательской деятельностью сторон спора.

Применение принципа наиболее тесной связи является скорее исключением из общего порядка рассмотрения споров, вытекающих из деликтных обязательств. Поскольку данные обязательства являются внедоговорными и носят самостоятельный характер, то основной привязкой все же остается закон места причинения вреда.

Наиболее обсуждаемой и неоднозначной привязкой является автономия воли сторон деликтного обязательства. Дело в том, что данный принцип больше применяется к договорным обязательствам и, по мнению ряда ученых, не является привязкой как таковой, поскольку позволяет вообще не прибегать к коллизионному регулированию спора. Несмотря на это, существует большое количество сторонников теории о том, что автономия воли сторон является одной из коллизионных привязок в МЧП. При этом, сложно представить применение принципа автономии воли к деликтным обязательствам, в которых воля как таковая отсутствует, отсутствует договоренность сторон, а существуют только противоправные действия причинителя вреда, влекущие к возникновению вреда и предъявлению требования. Деликтные обязательства всегда являются односторонними и порождают лишь право требования и обязанность возместить причиненный вред, а не двусторонние права и обязанности сторон. В основе же автономии воли сторон лежит правило двухстороннее согласованного выбора без возможности злоупотребления.

В результате анализа данного принципа можно отметить, что он может быть применим к обязательствам из причинения вреда, но только после их возникновения, при разрешении вопроса о порядке возмещения вреда. В данном аспекте следует разделить наличие прямой и косвенной автономии воли сторон. Прямая автономия воли предусматривает классический выбор применимого права. Что касается о косвенной автономии воли, то в данном случае выбор права осуществляется сторонами правоотношения с расчетом не на данное правоотношение, а на другое, возникшее ранее правоотношение, или на то, которое может возникнуть в будущем.

Российский законодатель, в п. 6 статьи 1210 ГК РФ, распространяет действия принципа автономии воли сторон не только на договорные, но и на внедоговорные обязательства. Помимо этого, п. 4 статьи 1219 ГК РФ также указывает на возможность применения данного принципа, исключая императивность коллизионной привязки к закону места причинения вреда. П. 3 указанной статьи также позволяет применять принцип косвенной автономии воли сторон обязательства, и указывает на автономию в случае, если ранее между сторонами был заключен договор, и они осуществляют предпринимательскую деятельность. Данное правило может быть использовано и как принцип косвенной автономии воли сторон, и в качестве принципа закона наиболее тесной связи.

Следует отметить, что принцип автономии воли сторон распространяется не на все деликтные обязательства, по причине защиты слабой стороны (т.е. потерпевшего) и наличия государственного интереса в рассмотрении спора. Так, данный принцип не применяется в рамках экологических деликтов. Указанные обязательств имеют настолько масштабный характер и глобальное значение, что выбор применимого права в таком случае просто отсутствует, применению подлежат зачастую положения международных конвенций и норм международных договоров.

Кардинально расходятся положения ГК РФ и Регламента Рим II в отношении автономии воли в случае ответственности за причинения вреда в результате недостатков товаров, работ и услуг. ГК РФ допускает возможность применения автономии воли сторон обязательства (прямой и косвенной). Регламент Рим II же подразумевает только косвенную автономию, предполагая, что выбор применимого права сторонам не предоставлена.

Что касается иных деликтных обязательств, не урегулированных российским законодательством, то очевидно, что они будут подчиняться общим правилам, установленным статьей 1219 ГК РФ и имеется возможность применить к ним принцип прямой или косвенной автономии воли сторон.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что коллизионное регулирование деликтных обязательств базируется в основном на привязке к месту причинения вреда. Несмотря на это, российское и зарубежное законодательство предусматривает возможность применения и других коллизионных привязок. Их количество зависит от прямого указания на возможность их применения в праве каждого конкретного государства. В этом случае большое значение имеет правовая система государства, значимость и место судебных органов в законодательном процессе. Российское право предусматривает широкий спектр привязок, в зависимости от обстоятельств причинения и наступления последствий причиненного вреда.



ГЛАВА 3. КОЛЛИЗИОННО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОТДЕЛЬНЫХ ВИДОВ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ИЗ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА

3.1 Обязательства при дорожно-транспортных происшествиях

В современном мире использование различного вида транспорта имеет огромное значение, что позволяет людям тесно взаимодействовать между собой и вести предпринимательскую деятельность более эффективно. На настоящий момент очень распространенным является факт путешествий граждан в иностранные государства на автотранспорте. В связи с этим, достаточно часто случаются дорожно-транспортные происшествия (далее - ДТП), которые подлежат урегулированию именно нормами МЧП. В результате ДТП гражданам может быть причинен имущественный, физический и/или моральный вред, что уже находится в ведении института деликтных обязательств МЧП.

На международном уровне, в 1971 году, были закреплены коллизионные нормы, регулирующие последствия ДТП, осложненных иностранным элементом. Это было результатом разработки и принятия международного договора - Конвенции о праве, применимом к автотранспортным происшествиям от 4 мая 1971 года. Стоит отметить, что Россия в данной конвенции не участвует, но это не мешает провести анализ ее положений, поскольку она представляет собой уникальный документ, закрепивший модель применения не гибких коллизионных привязок, а более традиционных, действие которых ограничивается множественных формализованных и устаревших уже даже на тот момент начал. М.М. Богуславский указывал, что Гаагская конвенция в определенной степени устарела, поскольку в ней допускается субсидиарное применение права страны места регистрации автомобиля, что в современных условиях широкого применения аренды машин носит случайный характер.

Так, основным коллизионным началом, согласно Конвенции установлено применение традиционной привязки - закон места причинения вреда. Но из этого правила установлен ряд исключений:

1. если в ДТП участвует только одна машина и она зарегистрирована не в том государстве, где произошло ДТП, то ответственность следующих лиц определяется в соответствии с правом страны регистрации автомобиля:

- водителя, собственника или иного лица, имеющего контроль или какой- либо интерес к автомобилю, независимо от того, где они постоянно проживают;

- пострадавшего пассажира, чье постоянное место жительства находится не в том государстве, где произошло ДТП;

- пострадавшего, не находившегося в транспортном средстве, чье постоянное место жительства находится в стране регистрации автомобиля.

2. если пострадавших двое или более, то применимое право определяется в отношении каждого из них отдельно:

- если в аварии участвуют две или более машины, то положения страны регистрации применяются только в том случае, если все они зарегистрированы в одном государстве;

...