Конституционный строй в условиях чрезвычайного положения: проблема гарантий

Существует судебная практика, в которой проблема разграничения функционально схожих режимов выражена отчетливо: так, например, истцы иногда демонстрируют непонимание разницы между режимами ЧП и ЧС См.: Апелляционное определение Апелляционной коллегии Верховного Суда РФ от 09 октября 2014 г. № АПЛ14-435 «Об оставлении без изменения Решения Верховного Суда РФ от 16.06.2014 № АКПИ14-487». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_119262/) (дата обращения: 25.03.2020).

Определение Верховного Суда от 10 декабря 2018 г. № 59-КГ18-18. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=568680#02037544891258316 (дата обращения: 25.03.2020)., однако представляетсяизбыточным останавливаться на таких случаях подробно. Для иллюстрации проблемы отсутствия четкой квалификации экстраординарных ситуаций, необходимой для корректной правовой реакции, с которой столкнулась Российская Федерация на самых ранних этапах своего становления, целесообразнообратиться к Постановлению Конституционного Суда от 30 ноября 1992 г. № 9-П, посвященному приостановлению деятельности политических партий и общественных объединений.

Для начала анализа обозначенной проблемы необходимо воспроизвести хронологию событий, предшествовавших правовой оценке Конституционного Суда.Итак, 19 августа 1991 г. советским руководством было объявлено чрезвычайное положение в отдельных местностях, а также был образован Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР. Президент РФ, в свою очередь, признал данный орган противозаконным, а все его решения, включая решение о введении режима ЧП - недействительными. Данная позиция Президента основывалась на том, что Президент РФ осуществлял полномочия, предоставленные ему Конституцией РФ и Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 21 августа 1991 г.«О дополнительных полномочиях Президента РФ по обеспечению законности деятельности Советов народных депутатов в условиях ликвидации последствий попытки государственного переворота в СССР». Указом Президента Решение ГКЧП было отменено 22 августа 1991 г. Таким образом, констатируем, что на момент издания Указа о прекращении деятельности Коммунистической Партии на территории РФ официально режим ЧП отсутствовал.

23 августа 1991 г. вышел Указ Президента РФ №79 «О приостановлении деятельности коммунистической партии РСФСР». Данное обстоятельство послужило основанием жалобы, поданной народными депутатами РФ в Конституционный Суд: по мнению депутатов, приостановление действия партии было возможно только в условиях ЧП. В соответствии с Законом РСФСР «О чрезвычайном положении», уже действовавшим в августе 1991 г., в случае введения режима ЧП по основаниям, не связанным со стихийными бедствиями, эпидемиями и пр., приостановлениедеятельности политических партий и общественных организаций, препятствующих нормализации обстановки, допускалось.Конституционный Суд, однако,не согласился с народными депутатами.

Во-первых, Суд пришел к общему выводу, что в случаях, когда есть основания предполагать, что политические партии или общественные объединения участвовали в антиконституционных деяниях, их деятельность должна приостанавливаться в интересах безопасности граждан и государства. Во-вторых, Судом было учтено, что возможность приостановления деятельности политических партий и общественных объединений была предусмотрена также и вЗаконе СССР от 2 апреля 1990 года «Об усилении ответственности за посягательства на национальное равноправие граждан и насильственное нарушение единства территории Союза ССР». Наконец, Конституционный Суд указал и на то, что в соответствии с ч. 2 ст. 7 Конституции РФ в редакции от 24 мая 1991 г., деятельность партий, организаций и движений, имеющих целью или методом действий, в частности, насильственное изменение конституционного строя и подрыв государственной безопасности, запрещена. Из совокупности приведенных норм и оценки сложившихся в 1991 г. чрезвычайных обстоятельств, несмотря на то что режим ЧП в стране введен не был, Суд пришел к выводу, что президент РФ имел необходимые полномочия для издания Указа № 79 Постановление Конституционного Суда РФ от 30 ноября 1992 г. № 9-П «По делу о проверке конституционности Указов Президента РФ от 23 августа 1991 г. № 79 «О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР», от 25 августа 1991 г. № 90 «Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР» и от 6 ноября 1991 г. № 169 «О деятельности КПСС и КП РСФСР», а также о проверке конституционности КПСС и КП РСФСР. URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/10006113/ (дата обращения: 25.03.2020)..

Из рассмотренного примеравидно, что чрезвычайное положение в приведенных обстоятельствахбыло выражено имплицитно. Иными словами, в отсутствие формально введенного режима чрезвычайного положения, объективно требовавшегося в указанных условиях, и невозможности ссылаться на Закон РСФСР «О чрезвычайном положении», чрезвычайные обстоятельства не переставали оставаться таковыми и требовали применения чрезвычайных мер, вытекающих, в первую очередь, из Конституции.Приведенный пример демонстрирует, чтоКонституционный Суд оценивалчрезвычайное положение не на основании фактически введенного режима ЧП, а на основании совокупности чрезвычайных обстоятельств.

В качестве примера обратной позиции Конституционного Суда в отношении процессуального оформления режима ЧП может служить позиция Конституционного Суда по обращению Президента РФ к гражданам, сделанному 23 марта 1993 г. по телевидению. Конституционный Суд указал, что особый порядок управления, который был предложен Президентом для преодоления кризиса, возможен только в условиях формально введенного режима ЧП. В озвученных Президентом в обращении «благих» для населения намерениях Конституционный Суд усмотрел следующую опасность: в случае наделения Президента полномочиями отменять любые решения органов и должностных лиц, которые направлены на приостановление указов и распоряжений Президента, независимо от целей таких действий вне режима ЧП, Верховный Суд лишался бы контрольных функций, Конституционный Суд - полномочий по защите конституционного строя, и, в целом, наделение такими полномочиями Президента привело бы к искоренению принципа разделения властей Заключение Конституционного Суда от 23 марта 1993 г. № 3-1 «О соответствии конституции Российской Федерации действий и решений президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина, связанных с его обращением к гражданам России 20 марта 1993 г. URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/12011599/ (дата обращения: 30.03.2020)..

Для того, чтобы усугубить ощущение неоднозначности подходов Высших Судов РФ к квалификации чрезвычайных обстоятельств в условиях формально не введенного режима ЧП, можно привести следующий пример. В 1995 г. Верховным Судом было рассмотрено дело,связанное с проведением выборов в Чечне. На первый взгляд, даже в отсутствие формально введенного в Чечне режима ЧП,из обстановки следовало, что обстоятельства, сложившиеся в Чечне, являются чрезвычайными (далее в работе «чрезвычайность» обстоятельств будет подробно проанализирована).Тем не менее, Верховный Суд, рассматривая жалобу депутата Госдумы по поводу законности проведения выборов на территории Чечни в условиях невозможности полноценного осуществления гражданами своих прав, настоял на том, что, поскольку формально режим ЧП в Чечне введен не был, препятствий для проведения выборов не было Решение Верховного Суда от 15 декабря 1995 г. № ГКПИ95-230. URL: http://sudbiblioteka.ru/vs/text_big1/verhsud_big_580.htm (дата обращения: 30.03.2020)..

Как мы видим, Высшие Суды РФ оценивали чрезвычайные обстоятельства по-разному. Несомненно, вопросы такого рода не могут рассматриваться шаблонно только лишь исходя из процессуального аспекта режима ЧП. В то же время, позиция Верховного Суда кажется излишне формалистской.

Переходя к разбору дел, связанных с ограничениями прав граждан в условиях режима ЧП, важно сразу подчеркнуть, что доступная судебнаяпрактика, касающаяся режима ЧПв РФ, довольно ограниченная. Объяснить ограниченность доступной судебной практики можно, в первую очередь, тем, что формально режим ЧП в России вводился редко, а также тем, что большинство нарушений прав человека в условиях ЧП были допущены вооруженными силами, и уголовные дела по таким нарушениям были засекречены.

Значительную часть судебной практики составляютиски ветерановбоевых действий, выполнявших задачи в условиях ЧП,к МВД о признании недействительными решений об аннулировании удостоверений ветерана боевых действий и о прекращении ежемесячных денежных выплат как ветеранам боевых действий См.: Определение Верховного Суда РФ от 26 ноября 2018 г. № 26-КГ18-51. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=563264#07928446306680488(дата обращения: 30.03.2020).

Определение Верховного Суда РФ от 10 декабря 2018 г. № 26-КГ18-59. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=566182#026436271679554335 (дата обращения: 30.03.2020).

Определение Верховного Суда РФ от 10 декабря 2018 г. № 26-КГ18-62. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=567387#013357763730006433(дата обращения: 30.03.2020)..Причем, если в большинстве судебных дел претензии истцов полностью обоснованы, то в некоторых имеет место явное злоупотребление правом. Так, например, Европейский Суд по Правам Человека (далее - ЕСПЧ) объявил жалобу заявителя неприемлемой по существу и отказал в удовлетворении взыскания дополнительной компенсации за задержку выплаты денежного содержания, полагающегося ему в связи с выполнением задач по обеспечению правопорядка в условиях ЧП в зоне вооруженного конфликта в Северной Осетии. Из фабулы дела следовало, что истцу Ленинским Судом г. Владикавказа была присуждена денежная сумма, которая впоследствии была проиндексирована в силу существенной задержки выплаты. Таким образом, судебное решение было полностью исполнено, а также был возмещен ущерб, причиненный задержкой. Несмотря на то, что денежная сумма с учетом индексации истцу была выплачена, истец обратился в ЕСПЧ с жалобой, в которой пытался оспорить неправомерную задержку выплаты, в чем ему было отказано Решение Европейского Суда по Правам Человека по вопросу приемлемости жалобы № 39921/02 «Николай Валерьевич Цомартов против Российской Федерации» от 05 июня 2007 г. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=54540#07543621072543394(дата обращения: 30.03.2020)..

В отличие от международной судебной практики, в которой есть немало поистине ярких примеров судебных дел, в которых истцы в условиях ЧП столкнулись с ограничением неотъемлемых прав, гарантированных и местным законодательством, и международными правовыми нормами См., например, Информацию о Постановлениях ЕСПЧ от 20.03.2018 по делу «Шахин Алпай против Турции» (жалоба № 16538/17)», «Мехмет Хасан Алтан против Турции» (жалоба № 13237/17). URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=555021#013801668615597196(дата обращения: 30.03.2020)., в России на фоне значительного объема дел, связанных с нарушениями прав ветеранов боевых действий, выполнявших задачи в условиях режима ЧП, дела, в которых ярко проявилась проблематика ограничений прав граждан в условиях формально введенного режима ЧП, редки.Одним из таких редких, но показательных дел, потребовавших вмешательства Конституционного Суда,стало дело о беженцах из Северной Осетии.

Предметом вмешательства Конституционного Суда стало установление противоречия Конституции Постановлений Верховного Совета Северо-Осетинской ССР от 6 марта 1993 г. «О программе комплексного решения проблемы беженцев, вынужденных переселенцев и лиц, покинувших территорию Северной Осетии» и от 26 марта 1993 г. «О переговорах официальных делегаций Северо-Осетинской ССР и Ингушской Республики 18-20 марта 1993 г.». В данном Постановлении Верховный Совет Северо-Осетинской ССР, указывая, что совместное проживание граждан осетинской и ингушской национальностей невозможно, формулирует следующее решение проблемы для предъявления в ходе переговоров с властями Ингушской республики в обмен на отказ Ингушской республики от территориальных притязаний к Северо-Осетинской ССР: возвращение граждан Северо-Осетинской ССР ингушской национальности через создание новых поселений и компактное расселение в них указанных лиц. Конституционный Суд, в свою очередь, установил, что указанные акты нарушили принцип разграничения предмета ведения, поскольку регулирование и защита прав и свобод гражданина и защиты прав национальных меньшинств в силу Конституции является прерогативой федеральных органов государственной власти Российской Федерации.Конституционный Суд также напомнил, что Российская Федерацияв соответствии с общепризнанными нормами международного права и международными договорами приняла на себя обязательства уважать и обеспечивать всем находящимся в пределах ее территории и под ее юрисдикцией лицам права человека и гражданина без какого-либо различия, независимо от национальности и места жительства даже в условиях ЧП Постановление Конституционного Суда РФ от 17 сентября 1993 г. № 17-П по делу о проверке конституционности Постановлений Верховного Совета Северо-Осетинской ССР от 6 марта 1993 г. «О программе комплексного решения проблемы беженцев, вынужденных переселенцев и лиц, покинувших территорию Северной Осетии» и от 26 марта 1993 г. «О переговорах официальных делегаций Северо-Осетинской ССР и Ингушской Республики 18-20 марта 1993 г.» URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&prevDoc=102011448&backlink=1&nd=102026116&rdk=(дата обращения: 30.03.2020).. Конституционный Суд, таким образом, указал, что положения указанных актов в части невозможности совместного проживания граждан различных национальностей противоречат Конституции, Преамбуле Устава ООН и Всеобщей Декларации Прав Человека.Также, было установлено противоречие данных актов Постановлению седьмого Съезда народных депутатов Российской Федерации «О мерах по урегулированию вооруженного конфликта на территориях Северо-Осетинской ССР и Ингушской Республики», обязывающего органы государственной власти и управления Северо-Осетинской ССР, Ингушской Республики и Временную администрацию в зоне ЧП принять меры к возвращению беженцев в места постоянного проживания Постановление съезда народных депутатов РФ о мерах по урегулированию вооруженного конфликта на территориях Северо-Осетинской ССР и Ингушской Республики 10 декабря 1992 г. URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips//?doc_itself=&backlink=1&nd=102020234&page=1&rdk=0#I0(дата обращения: 30.03.2020)..Важно отдельно отметить позицию Конституционного Суда, в соответствии с которой виновные в действиях, направленных на насильственное изменение конституционного строя, разжигание расовой, национальной и религиозной ненависти и пр. лица должны нести ответственность в соответствии с действующим законом. Национальная принадлежность лиц, признанных виновными даже в таких тяжких преступлениях, а также место их жительства, религиозные взгляды и пр. не должны влечь ограничения неотъемлемых прав.

Далее в работе мы перейдем к разбору так называемых «чеченских» дел, которые составляют основной массив судебной практики, связанной с грубейшими нарушениями прав граждан при чрезвычайныхобстоятельствахв России. Необходимозаострить внимание читателя на том, что далее будет исследована практика, касающаяся именно чрезвычайных обстоятельств, то есть обстоятельств, которые могли (и должны были) квалифицироваться как требующие введения режима ЧП, но при которых формально режим ЧПвведенне был. Обусловлен такой выход за пределы формального режима ЧП тем, что, как было сказано ранее, режима ЧП де-юрев Россиипрактически не было, однакоде-фактов Чеченской Республике (далее - Чечня), например, он длился несколько лет. В данном контексте важно упомянуть о приведенной выше практике Высших Судов РФ, которая подтверждает наличие чрезвычайных обстоятельств в условиях отсутствия их должного процессуального оформления. Именно такая ситуация сложилась в Чечнев середине 1990-х гг., но прежде, чем перейти непосредственно к судебным делам, необходимо проанализировать ситуацию, сложившуюся в Чечне, и предпринятые властями РФ в этой связи меры. Начать анализ ситуации следует с воспроизведения хронологии событий в Чечне.

Итак, в период с 1991 г. по 1994 г. в Чечне, являвшейся субъектом РФ, происходили драматические события: в 1991 г. был разогнан законно избранный Верховный Совет республики, проведены незаконные выборы в высший орган государственной власти, а также выборы Президента республики (признанные Съездом народных депутатов РСФСР недействительными) с целью выхода из состава РФ, несмотря на прямой запрет одностороннего выхода в Конституции. Возможность перечисленных действий была обеспечена созданными «новой властью» незаконными бандформированиями, между которыми впоследствии начались кровопролитные конфликты, грозящие перерасти в полноценную гражданскую войну. Положение осложнялось тем, что эти бандформирования имели в своем распоряжении вооружение, хранившееся на складах российских Вооруженных Сил.

Очевидно, что сложившаяся кризисная ситуация представляла угрозу территориальной целостности РФ, и конституционному строю в целом. Кроме того, кровопролитные конфликты фактически свели к нулю права и свободы гражданна территории Чечни: периодужасающих чеченских событий сопровождался сводками оприменении неизбирательных средств массового поражения, массовых убийствах, расстрелах,казнях, похищениях, пытках, разрушении и уничтожениижилых и производственных объектов. Федеральной властью предпринимались попытки мирных переговоров, но они не увенчались успехом, поэтому было принято решение перейти к применению мер государственного принуждения и разоружению незаконных вооруженных формирований. Данное решение юридически было оформлено в Указе Президента РФ от 30 ноября 1994 г. № 2137 «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики», Указе Президента РФ от 9 декабря 1994 г. № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне Осетино-Ингушского конфликта» и Постановлении Правительства РФ от 9 декабря 1994 г. № 1360 «Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности РФ, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа».

Ранее отмечалось, что 90-е г. в России можно охарактеризовать как время спорных политических решений и неоднозначных правовых действий. Так, засекреченным Указом Президента №2137 в Чечне вводилось ЧП, однако уже 11 декабря 1994 г., когда поставленные задачи по разоружению и ликвидации бандформирований для достижения основной цели - восстановления правопорядка выполнены не были, Указ был аннулирован. Причиной стало то, чторежим ЧП, по мнению властей, в Чечне было ввести невозможно: Закон РСФСР «О чрезвычайном положении» не отвечал сложившейся ситуации, при которой федеральным вооруженным силам противостояли силы, в распоряжении которых было новейшее вооружение. За два дня до этого, 9 декабря 1994 г., Президент Ельцин издал Указ в адрес Правительства с призывом «использовать все имеющиеся у государства средства для обеспечения государственной безопасности, законности, прав и свобод граждан, охраны общественного порядка, борьбы с преступностью, разоружения всех незаконных вооруженных формирований». На основании Указа Правительство издало соответствующее Постановление № 1360, в котором, наряду с конкретными мерами, был воспроизведен и призыв об использовании всех имеющихся средств.

В 1995 г. в Конституционный Суд поступили отдельные запросы Совета Федерации Федерального Собрания и группы депутатов Госдумы о проверке конституционности перечисленных актов, а также Указа Президента РФ от 2 ноября 1993 г. № 1833 «Об основных положениях военной доктрины РФ», приведших, с их точки зрения, к неправомерному применению Вооруженных Сил РФ вне режима чрезвычайного или военного положения, что повлекло существенные ограничения и нарушения конституционных прав и свобод российских граждан; запросы Конституционным Судом были объединены в одно производство. Важно сразу добавить, что несмотря на то, что запросы были объединены в одно производство, Конституционный Суд рассматривал перечисленные акты в отрыве друг от друга. Данное обстоятельство было раскритиковано в «особых мнениях» несогласными с итоговым Постановлением Конституционного Суда судьями - так, например, А.Л. Кононов в «особом мнении» отмечал, что данные акты «представляют собой единую совокупность последовательных и взаимодополняющих решений одного и того же вопроса».

Позиция Конституционного Суда, сформулированная в ответ на заявленные требования о проверке, удивила многих. Конституционный Суд последовательно отстаивал правильность предпринятых Президентом и Правительством мер, направленных на купирование угрозы государственной безопасности в отсутствие режима ЧП и военного положения. По мнению Судей Конституционного Суда, поддерживающих «соглашательскую» с действиями федеральной власти позицию, и Указ о применении всех имеющихся у государства средств для ликвидации бандформирований не означал, что Правительству было предоставлено право действий вне рамок закона, и использование Вооруженных Сил возможно вне режима ЧП и военного положения, и меры, сформулированные в Постановлении Правительства, за исключением выдворения за пределы Чечни лиц, представляющих угрозу общественной безопасности и личной безопасности граждан и лиц, не проживающих на территории данной республики, а также меры связанные с лишением журналистов аккредитации за передачу недостоверной информации и пропаганду национальной и религиозной неприязни, отвечали текущему законодательству РФ Постановление Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г. № 10-П по делу о проверке конституционности Указа Президента РФ от 30 ноября 1994 г. № 2137 «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики», Указа Президента РФ от 9 декабря 1994 г. № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне Осетино-Ингушского конфликта», Постановления Правительства РФ от 9 декабря 1994 г. № 1360 «Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности РФ, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа», Указа Президента РФ от 2 ноября 1993 г. № 1833 «Об основных положениях военной доктрины РФ». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_7552/(дата обращения: 15.04.2020)..

Данная позиция, вызвала раскол, собственно, в стане Конституционного Суда.Так, например, Н.В. Витрук в «особом мнении» охарактеризовал режим, введенный в Чечне как «особый» и, по его убеждению, а также по мнению Судьи Г.А. Гаджиева, введение такого «особого» режима, подразумевавшего полноценное привлечение Вооруженных Сил, МВД, ФСБ и других ведомств, а также повлекшего существенное ограничение основных прав и свобод граждан,могло быть осуществлено только путем принятия федерального закона.

Г.А. Гаджиевым в «особом мнении» было также отмечено, что, если Закон РСФСР «О чрезвычайном положении» устанавливал исчерпывающий перечень временных ограничений прав и свобод граждан в условиях ЧП, то Постановление Правительства № 1360 вводимые ограничения содержало в виде открытого перечня, повторяющего перечень ограничений из Закона РСФСР (что Судьей А.Л. Кононовым трактовалось как подтверждение того, что режим более всего был схож с режимом ЧП), и не лимитировало их сроком. По мнению Г.А. Гаджиева, особые формы государственного управления, установленные в Чечне, были характерны для ЧП.СудьяА.Л. Кононов также заметил интересную деталь: в засекреченном Указе от 30 ноября 1994 г., вводящем ЧП, предусматривалось создание «особых форм управления» под руководством военных, т.е. объединенное командование военизированных сил разных ведомств, допустимое только в условиях ЧП, однако после аннулирования Указа о введении ЧП такое исключительное управление сохранилось.

Необходимо добавить, что фактор «засекреченности» Указа был правомерно воспринят судьей Т.Г. Морщаковой как прямо нарушающий положения Конституции, предусматривающей, что любые нормативные акты, затрагивающие права и свободы граждан не могут применяться, если они официально не опубликованы для всеобщего сведения Ч. 3 ст. 15 Конституции Российской Федерацииот 12.12.1993 г., а также положения Закона РСФСР, о необходимости опубликования Указа о введении ЧП, утверждении его Верховным Советом РСФСР и уведомления об этом генерального секретаря ООН (аспект необходимости уведомления в Законе РСФСР и в действующем ФКЗ «О чрезвычайном положении» был рассмотрен в предыдущей главе).

Важно особенно выделить квалификацию, данную А.Л. Кононовым терминологии, использованной в проверенных Конституционным Судом Указах Президента и Правительства: «ликвидация вооруженных формирований», по его мнению, соответствовала «вооруженному конфликту немеждународного характера», «мероприятия по разоружению» равнялись режиму ЧП, а «все имеющиеся у государства средства» - неограниченным полномочиями исполнительной власти в выборе средств и способов действия в анализируемой ситуации. Заключая анализ, А.Л. Кононов указал, что предпринятые меры противоречили Сиракузским принципам, поскольку локальный конфликт в Чечне не угрожал жизни нации, и принимаемые меры не обеспечивались необходимым уровнем правовой защиты от злоупотреблений.

Судья В.Д. Зорькин в «особом мнении» поставилриторический вопрос, почему Президент Ельцин, издавая вышеперечисленные Указы и понимая, что действия,необходимые для исполнения этих Указов, не могут быть осуществлены в рамках действующего на тот момент законодательства о ЧП и военном положении, не выступил с законодательной инициативой об экстренной проработке и внесении поправок в соответствующие законы. Действительно, анализируя принятые меры, а также формулировку об использовании всех возможных средств для ликвидации бандформирований, обращенную к Правительству, можно прийти к выводу, что Президент не желал ограничиваться рамками действующего законодательства, несмотря на то, что законодательство это могло быть необходимым образом адаптированодля обеспечения исполнительной власти необходимым инструментарием решения и таких экстраординарных ситуаций.

Примечательно в «мнении» В.Д. Зорькина также указание на то, что Конституционный Суд при вынесении вердикта о соответствии Конституции практически всех сформулированных Президентом и осуществленных Правительством мер не исследовал сущность событий, развернувшихся в Чечне и «не соотнес качество случившегося с уровнем принятых мер».

Последовательный анализ соответствия рассмотренных Конституционным Судом актов действующему на момент их принятия законодательству в своем «особом мнении» провел В.О. Лучин. Судья Лучин отмечает, что действующие на момент принятия актов Федеральные законы«О безопасности»,«О милиции»,«О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации» и других не уполномочивали Президента использовать Вооруженные сил для разрешения внутренних конфликтов. Не предусматривал таких полномочий и Федеральный Закон «Об обороне», принятый, в первую очередь, для регламентации противодействия внешней агрессии. Вышеупомянутый Закон «О безопасности» также не предоставлял Президенту и Правительству возможность использования всех имеющихся средств для разрешения конфликта.

Можно констатировать, что Конституционный Суд, вынося вердикт в пользу конституционности Указов Президента и соответствующего Постановления Правительства, проигнорировал множество факторов, имеющих чрезвычайно важное значение для комплексной оценки сложившейся ситуации. Вероятно, можно говорить и о том, что Конституционный Суд дал политическую оценку перечисленным действиям, нежели правовую - самим актам. В противном случае, если бы Суд даже не обратил внимание на поручение использования всех доступных средств для решения проблемы, очевидно сформулированное популистским эмоциональным образом, правовая оценка Суда натолкнулась бы на то обстоятельство, что режим, который вытекал из совокупности последовательных актов в России не существовал и не мог существовать: нагромождение антиконституционных мер и процедурных нарушений не могло своим результатом иметь появление на свет строго регламентированного правового режима, отвечающего Конституции и международному праву.

Одним из трагических итогов первой чеченской кампании стало полное уничтожение российской светской правовой системы на территории Чечни и введение шариатского судопроизводства в 1996 г., Мусайханов С.С. «Шариатское государство» в реалиях Ичкерии (Чечни) // Социология власти. 2009. №6. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/shariatskoe-gosudarstvo-v-realiyah-ichkerii-chechni/viewer (дата обращения: 11.04.2020).С. 73. однако в контексте проведенного анализа сложившейся в Чечне ситуации, несмотря на то, что в Чечне после первой чеченской кампании принципы соблюдения прав человека, включая принцип неотъемлемости ряда прав, не соблюдались, нам важно исследовать судебную практику, касающуюся непосредственно боевых действий во время первой чеченской кампании. Начнем с рассмотрения практики по гражданским искам.

Среди редких доступных гражданских дел, во многом объясняющих причины ограниченности «гражданской» практики, связанной с периодом первой чеченской кампании, можно выделить дело, рассмотренное Ленинским районным судом г. Грозного, и совсем недавно пересмотренное судебной коллегией Верховного Суда. Истцы в данном деле, требовали компенсации морального вреда, ссылаясь на то, что в 1995 г. вооруженные неизвестные лица, одетые в камуфлированную форму, передвигавшиеся на бронетехнике, совершили убийства жителей села Старая Сунжа Чечни. Истцы считали, что данные лица были военнослужащими федеральных сил Определение Верховного Суда № 23-КГ19-11 от 03 февраля 2020 г. URL: http://vsrf.ru/stor_pdf.php?id=1866280(дата обращения: 11.04.2020)..

Верховным Судом по делу была занята следующая позиция: поскольку непосредственный причинитель вреда в ходе уголовного дела установлен не был, взыскание компенсации морального вреда невозможно.

В качестве схожего примера можно привести дело по гражданскому иску Дунаева, которому Басманным районным судом Москвы было отказано в компенсации материального и морального вреда в связи с разрушением вооруженными силам РФ в ходе обстрела в 1995 г. многоквартирного дома, в котором он проживал. Суд, отказывая в удовлетворении иска, указал, что в силу норм Гражданского Кодекса государство несет ответственность за ущерб, причиненный незаконными действиями своих представителей. В данном же случае, по мнению Суда, вооруженные силы действовали на территории Чечни в соответствии с Указом Президента, то есть их действия были законными. Кроме того, Суд отметил, что виновность вооруженных сил в разрушении дома истцом доказана не была. Тем не менее, жалоба в ЕСПЧ по данному делу позволила заявителю получить 2000 долларов США в качестве компенсации, но не вследствие незаконных действий вооруженных сил РФ, а как компенсацию морального вреда, причиненного ограничением доступа к правосудию См., например: Постановление ЕСПЧ по делу «Дунаев против РФ» от 24 мая 2007 г. URL: http://docs.cntd.ru/document/902115042(дата обращения: 11.04.2020)..

Данное дело не является единственным в своем роде - впоследствии ЕСПЧ в делах, в которых рассматривался вопрос возмещения имущественного и морального вреда, причиненного в ходе военных действий в Чечне, в разделе «Практика российских судов» указывал на то, что отказыроссийских судов в удовлетворении исков о компенсациях на основании подтверждения законности действий вооруженных сил, а также отсутствия доказательств вины вооруженных сил РФ, является стандартной Постановление ЕСПЧ по делу «Хамзаев и другие против РФ» от 03 мая 2011 г. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB002&n=201350#0026809143104765676(дата обращения: 11.04.2020)..

Если говорить о гражданских исках из многочисленных фактов уничтожения жилья или иного имущества граждан в ходе военных действий, то здесь ограниченность практики может быть обусловлена тем, что в 1997 г. Правительством было принято Постановление № 510 «О порядке выплаты компенсаций за утраченное жилье и/или имущество гражданам, пострадавшим в результате разрешения кризиса в Чеченской Республике и покинувшим ее безвозвратно». Постановление Правительства РФ от 30 апреля 1997 г. № 510 «О порядке выплаты компенсаций за утраченное жилье и/или имущество гражданам, пострадавшим в результате разрешения кризиса в Чеченской Республике и покинувшим ее безвозвратно» URL: http://pravo.gov.ru/ipsdata/?doc_itself=&backlink=1&nd=102046977&page=1&rdk=8#I0(дата обращения: 11.04.2020). Данное Постановление было издано во исполнение Указа Президента «О дополнительных компенсационныхвыплатах лицам, пострадавшим в результате разрешения кризиса вЧеченской Республике» от 1995 г. Указ Президента РФ «О дополнительных компенсационных выплатах лицам, пострадавшим в результате разрешения кризиса в Чеченской Республике» от 05 сентября 1995 г.  № 898. URL: http://pravo.gov.ru/ipsdata/?docbody=&prevDoc=102046977&backlink=1&&nd=102037252(дата обращения: 11.04.2020). Можно говорить о том, что данные акты, регламентирующие выплаты гражданам, чьи родственники были убиты в ходе военных действий, чье имущество было разрушено, сыграли в этом смысле серьезнейшую роль, особенно учитывая слабо доступные для жителей Чечни в рассматриваемый период средства правовой защиты. Важно добавить, что судебная практика знает случаи попыток оспаривания размера компенсаций, но такие попытки можно признать безуспешными См., например: Определение кассационной коллегии Верховного Суда по делу № КАС09-436 от 8 октября 2009 г.URL:https://sudact.ru/vsrf/doc/homOMpVixuUB/?page=33&vsrf-judge=&vsrf-case_doc=&vsrf-txt=%D1%87%D0%B5%D1%87%D0%B5%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F+%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%BF%D1%83%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%B0&vsrf-date_from=&vsrf-lawchunkinfo=&vsrf-date_to=&_=1586624903771&snippet_pos=1522#snippet(дата обращения: 11.04.2020)..

Возвращаясь к проблематике настоящего исследования, центром которого является определение пределов ограничений прав человека в чрезвычайных обстоятельствах и установление гарантий от таких нарушений, предлагается перейти к рассмотрению судебной практики по уголовным делам, в которых судом исследовались грубейшие нарушения прав человека.

Ранее было отмечено, что судебная практика российских судов по первой чеченской кампания по гражданским делам труднодоступна. Более критичную ситуацию наблюдаем с уголовными делами: судебная практика по уголовным делам первой чеченской кампании практически отсутствует. Вероятно, это можно объяснить следующим образом: после длительных расследований гибели мирного населения в ходе обстрелов военная прокуратура могла отказывать в возбуждении уголовных дел в отношении должностных лиц с указанием на то, что обстрелы жилых объектов федеральными войсками не велись, или что в гибели мирных жителей виновны члены бандфомирований, а, если же уголовное дело все-таки возбуждалось, через некоторое время его прекращали, а материалы засекречивались. Отсутствие практики ЕСПЧ, в свою очередь, объясняется тем, что юрисдикцию ЕСПЧ Россия приняла в 1998 г., а также тем, что рассмотрение жалоб даже начиная с 1998 г. было затруднено, так как приемлемость жалобы в ЕСПЧ основывается на исчерпании внутренних средств защиты, но внутренние средства, а именно - российский суд, на территории Чечни с 1996 г. чеченскими ваххабитами был вычеркнут из системы правосудия. Исходя из вышесказанного, для полноценного анализа пределов ограничений прав человека в условиях ЧП целесообразно перейти ко второй чеченской кампании.

Выше мы пришли к выводу, что условия первой чеченской кампании, можно охарактеризовать как экстраординарные, чрезвычайные, требующие соответствующего правового оформления, которого российская власть на территории Чечни не обеспечила. Ситуация, сложившаяся во время второй чеченской кампании, имеет серьезнейшее сходство с ситуацией первой чеченской кампании, но при этом насыщена судебной практикой.

23 сентября 1999 г. Президентом РФ был издан Указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации» Указ Президента РФ от 23 сентября 1999 г. № 1255с «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации». URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/14427(дата обращения: 11.04.2020).. Данный Указ можно считать отправной точкой боевых действий второй чеченской войны: в тот же день федеральные войска начали бомбардировки Грозного и окрестностей, а через неделю, 30 сентября, была начата наземная операция. Официально завершена контртеррористическая операция была 16 апреля 2009 г.

Как отмечалось ранее в работе, доступ к правосудию в условиях ЧП представляет собой гарантию соблюдения основ правового статуса личности. В российском законодательствеправо на доступ к правосудию является одним из неотъемлемых прав человека, которое должно соблюдаться при любых обстоятельствах. В Конвенции право на доступ к правосудию, сформулированное в ст. 13 как «Право на эффективное средство правовой защиты», также не подразумевает ограничений. Начиная обзор выбранных для анализа судебных дел, необходимо оговориться, что указанное право российскими судами в этих делах не соблюдалось. Во всех судебных делах, которые будут рассмотрены в данной работе, ЕСПЧприходил к однозначному выводу, что внутригосударственные средства правовой защиты для заявителей оказались неэффективными.

Здесь важно заострить внимание именно на критерии эффективности. Эффективность подразумевает, что государство не просто должно предоставить абстрактную возможность подать иск в суд, а должно содействовать в расследовании причин нарушения положений Конвенции, особенно в случае отступления от соблюдения права на жизнь в соответствии с п. 2 ст. 2 Конвенции (возможные отступления, предусмотренные данным пунктом: защита любого лица от противоправного насилия, осуществление законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях, подавление, в соответствии с законом, бунта или мятежа). Такое содействие должно выражаться в тщательном сборе показаний свидетелей, заключений судебно-медицинской экспертизы и пр. Кроме того, в соответствии с позицией ЕСПЧ ссылки властей РФ на то, что родственники потерпевших могли обращаться в суд с гражданским иском о возмещении материального ущерба и, соответственно, ими не были исчерпаны внутренние способы правовой защиты для обращения в ЕСПЧ,противоречат Конвенции: в случаях нападений со смертельным исходом Договаривающиеся стороны обязаны проводить полноценные расследования, которые позволят привлечь нарушителей к ответственности, а не предлагать альтернативу в виде обращения с гражданским иском о возмещение ущерба См., например: Постановление ЕСПЧ по делу «Хациева и другие против Российской Федерации» от 17 января 2008 г. URL: https://www.lawmix.ru/vas/98257(дата обращения: 11.04.2020)..

Заявители, в исследованных делах, жаловались, что расследования проводились с нарушениями, заявителям не давалась возможность ознакомиться с материалами дела, а запросы в органы власти оставались без ответа, или они сталкивались с тем, что их не признавали потерпевшими по делу, или им не давалась возможность обратиться в суд с гражданско-правовым иском; и ЕСПЧ признавал нарушение права на эффективное средство правовой защиты.В деле «Хамзатов и другие против РФ», например, предметом судебного разбирательства в котором было убийство Мовсара Хамзатова при обстреле вооруженными силами РФв 2001 г., ЕСПЧ отмечал, что наличие «сложной ситуации» в Чечне и необходимости применения исключительных мер для подавления деятельности бандформирований, не оправдывало неограниченного применения вооруженными силами огнестрельного оружия и ни в коем случае не могло позволить компетентным органам халатно относиться к расследованию обстоятельств гибели. Из материалов дела же следовало, что расследование было начато спустя почти год после обстрела, ряд важных доказательств был уничтожен до начала расследования, личности пилотов, проводивших операцию в день гибели М. Хамзатова, не были установлены, и в целом военные власти отказывались вести расследование по делу См., например: Постановление ЕСПЧ по делу «Хамзатов и другие против Российской Федерации» от 28 февраля 2012 г. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=281907#015449390456930012(дата обращения: 11.04.2020)..

В контексте рассуждения о важности принциповдоступности и эффективности правовой защиты важно добавить, что шестимесячный срок, который дается заявителю на обращение в ЕСПЧ, по общему правилу отсчитывается с момента исчерпания внутренних способов защиты нарушенного права, т.е., самым ранним моментом может стать момент, когда потерпевший узнает о содержании резолютивной части судебного решения по делу. Тем не менее, ЕСПЧ отмечает, что в делах относительно нарушения права человека на жизньс момента, когда факты о гибели лица становятся известны, заявители-родственники «должны принимать меры для наблюдения за расследованием или отсутствием такового и подавать свою жалобу с разумной безотлагательностью, как только они узнают или должны узнать об отсутствии эффективных средств правовой защиты». Такое отступление от стандартного процессуального «фильтра» позволяет обеспечить доступ к правосудию тем, кто активно следил за ходом следственных действий по поводу гибели родственника, как бы долго они не длились, но в определенный момент осознал, что эффективной правовой защиты не добьется Постановление ЕСПЧ по делу «Орцуева и другие против Российской Федерации» от 22 ноября 2016 г. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=495557#02816896577240462(дата обращения: 11.04.2020)..

Итак, можно сделать вывод, что во всех проанализированных делах, приведенных выше и далее по тексту, российские граждане подверглись ограничению неотъемлемого права на доступ к правосудию.

Перейдем к наиболее существенному праву человека из всех возможных - праву на жизнь. Данное право в контексте проблематики исследования должно считаться тем самым пределом, пересечение которого возможно в исключительных случаях. Тем не менее, обширная судебная практика ЕСПЧ демонстрирует, что отступление от соблюдения права на жизнь, было нередким явлением во второй чеченской кампании.Важно добавить, что среди редких доступных российских дел, связанных с нарушением права на жизнь, можно обнаружить лишь громкие дела, к которым, благодаря СМИ, было привлечено внимание мировой общественности. Таким было широко известное расследование по делу полковника Буданова, в котором Буданов был осужден на 10 лет лишения свободы с отбытием срока в исправительной колонии строгого режима за похищение и убийствоКассационное определение Верховного Суда РФ от 6 октября 2003 г. № 5-072/02. URL: http://base.garant.ru/55710576/(дата обращения: 13.04.2020).. Можно зафиксировать, таким образом, что правосудие совершалось и по уголовным делам, несмотря на отмеченную труднодоступность таких дел и общий информационный фон, сопровождавший вторую чеченскую кампанию, исходя из которого обыватель мог сделать вывод, что любые преступления, совершенные в ходе боевых действий, какой бы степени тяжести эти преступления ни были, оставались безнаказанными.

Необходимо сказать, что все «чеченские» дела рассматривались ЕСПЧ «с точки зрения обычной правовой основы», поскольку на момент оспариваемых действий вооруженных сил на территории Чечни не было введено ни чрезвычайное, ни военное положение. Тем не менее, ЕСПЧ принимал во внимание чрезвычайную обстановку в Чечне при исследовании обстоятельств дел, указывая, что противодействие незаконным действиям боевиков может не нарушать ст. 2 Конвенции при предоставлении российской стороной исчерпывающих доказательств необходимости применения смертоносной силы в каждом отдельном случае. См., например: Постановление ЕСПЧ по делу «Хашиев и Акаева против РФ» от 24 февраля 2005 г. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?base=ARB002&n=13129&req=doc#007428078814560934(дата обращения: 13.04.2020).

Во всех проанализированных делах, предметом которых стало нарушение права на жизнь, предусмотренное ст. 2 Конвенции, ЕСПЧ отмечал, что право на жизнь является одним из наиболее фундаментальных прав, закрепленных Конвенцией, и не подразумевающим отступлений, за исключением случаев, установленных в п. 2 ст. 2, когда применение смертоносной силы правоохранительными органами возможно. ЕСПЧв данных делах, поддерживая заявителей в их исках против РФ,указывал, что нарушение ст. 2 Конвенциив чрезвычайных условиях возможно лишь при соблюдении правоохранительными органами осмотрительности, предосторожности, а применение силы должно быть абсолютно необходимым для целей, установленных в п. 2 ст. 2 Конвенции и пропорциональным этим целям См., например: Постановление ЕСПЧ по делу «Хациева и другие против Российской Федерации» от 17 января 2008 г. URL: https://www.lawmix.ru/vas/98257(дата обращения: 13.04.2020)..

ЕСПЧ также указывал, что ст. 2 Конвенции направлена на противодействие как преднамеренным, так и непреднамеренным убийствам. Так, например, в деле «Дамаев против РФ», в гибели членов семьи заявителя во время налета вооруженных сил РФ не усматривался критерий преднамеренности, однако Суд встал на сторону заявителя, указав на то, что вооруженными силам не были предприняты должные меры для обеспечения безопасности налета для мирного населения Постановление ЕСПЧ по делу «Дамаев против Российской Федерации» от 29 мая 2012 г. URL: http://hrlibrary.umn.edu/russian/euro/Rdamayevcase.html(дата обращения: 13.04.2020)..

Многочисленные дела, связанные с похищениями людей во время второй чеченской кампании, также рассматривались с позиций нарушения ст. 2 Конвенции, так как похищенные или не были найдены, или были найдены мертвыми.

ЕСПЧ в случаях, когда похищенные не были найдены, указывал, что презумпция смерти не является автоматической. В каждом конкретном случае должны быть учтены обстоятельства дела, а именно - обстоятельства похищения (угрожающие жизни или нет), срок с момента похищения и пр. Отдельно стоит добавить, что бремя доказывания в случаях, когда заявители представляют исчерпывающие доказательства, позволяющих сделать однозначный вывод о том, что жертва похищения может быть признана умершей, лежит на государстве-ответчике Постановление ЕСПЧ по делу «Яндиев и другие против Российской Федерации» от 10 октября 2013 г. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=366166#01654573462585709(дата обращения: 13.04.2020).. В деле «Гайсанова против РФ», например,ЕСПЧ, признавая жертву похищения умершей, учитывал угрожающий жизни контекст в Чечне в целом и при задержании Гайсановой - в частности, а также длительный срок с момента похищения и представленные заявителями доказательства. Кроме того, ЕСПЧ также акцентировал внимание в Постановлении по данному делу на том, что, исходя из обширной трагической практики, жертвы исчезновения после похищений не выживали Постановление ЕСПЧ по делу «Гайсанова против Российской Федерации» от 12 мая 2016 г. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=463972#08971122672859961(дата обращения: 13.04.2020)..

Процессуальное признание смерти чрезвычайно важно для родственников жертвы, поскольку оно позволяет обращаться за компенсацией материального и морального вреда. В делах, исследованных ЕСПЧ, родственники жертв нередко сталкивались с тем, что правоохранительные органы и судебные инстанции не обеспечивали полноценного расследования, и в возражениях на жалобы заявителей в ЕСПЧ ссылались на то, что расследование по делу не завершено, полагая, что жалоба в ЕСПЧ не отвечает критерию приемлемости Постановление ЕСПЧ по делу «Хава Азиева и другие против Российской Федерации» от 23 апреля 2015 г. URL: http://kraevoy.stv.sudrf.ru/modules.php?name=docum_sud&id=367(дата обращения: 13.04.2020).. ЕСПЧ, однако признавал жалобы заявителей в подобных случаях приемлемыми, рассматривал дело по существу, признавал факт смерти и присуждал компенсацию в пользу заявителей.

Помимо нарушения ст. 2 Конвенции, ЕСПЧ также регулярно удовлетворял жалобы заявителей на нарушения иных фундаментальных неотъемлемых прав - наряду с нарушением права на жизнь в делах о похищениях нарушалась и ст. 3 Конвенции, в соответствии с которой никто не должен подвергаться пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию, а также ст. 5, предусматривающая запрет задержания и лишения свободы, иначе как в порядке, установленном законом. Нарушение ст. 3 ЕСПЧ фиксировал не в связи с тем, что исчезнувший член семьи заявителей был подвергнут бесчеловечному наказанию, поскольку в большинстве случаев установить это не представлялось возможным, а в связи с безучастной реакцией компетентных органов в отношении расследования, усугублявшей тяжелоепсихологическое состояние членов семьи жертвы Постановление ЕСПЧ по делу «Лулуев и другие против Российской Федерации» от 09 ноября 2006 г. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?base=ARB002&n=40080&req=doc#04840881480027506(дата обращения: 13.04.2020).. Нарушение ст. 5, в свою очередь, устанавливалось в силу того, что задержание умышленно производилось «вне рамок нормальной правовой системы»- такие задержания характеризовались ЕСПЧ как «безвестные». По мнению судей ЕСПЧ, задержания в проанализированных делах Россией не признавались, а действия органов, производивших задержания, не фиксировались, поскольку российская сторона пыталась скрыть причастность правоохранительных органов к этим преступлениям. Главным аргументом в пользу такой позиции было то, что, по убеждению судей ЕСПЧ, российская сторона не принимала необходимых экстренных мер на самых ранних этапах, когда исчезновение могло быть предотвращено, а также не проявляла какой-либо заинтересованности в полноценных расследованиях на более поздних этапах См., например: Постановление ЕСПЧ по делу «Гайсанова против Российской Федерации» от 12 мая 2016 г. Там же.