Гендерные особенности цвето- и светообозначений в современном художественном тексте

Характеристика светонаименований по значению

Среди лексем светонаименований, употребляемых поэтами-женщинами, можно вычленить подгруппы по значению данных языковых единиц. Светообозначения:

1) «Природные» (их большинство): предрассветный, рассвет, свет, светит, светило, светло, сияние, утро, утренний, день, дневной, полуденный, огонь, горит, заря, звездный, звезды, солнце, полнолунная, сиять, пламенно, блеск, ни зги, ночь, мутный, темно, темнота, тьма, полутьма, тень, предзакатный, мрак. (Беги, Лола, беги! Не разбирая ни зги, Ни дороги, ни слов, ни поступков, уроки Не извлекая, упреков не избегая, беги (А. Асеева «Беги, Лола, беги!») / Всем уходящим выдали, во мраке Вослед всегда голосят собаки. Прощайте, тени любви земной. Дышу последним - твоим - дыханьем (С. Михеева «Иоганн Вир»).

2) Созданные посредством человеческого фактора: фонари, свеча. (Освещает волшебный фонарь Жизнь и смерть небогатую нашу, И летящую в небе Фомарь, Руфь, Сусанну, Галину, Наташу (С. Кекова «Восточный калейдоскоп») / Чем заплатишь? Звездной пылью, молоко из чашки вылью. За спиною пряча крылья, ангел дует на свечу. Как спокойно и бесстрастно бог пускает время в рост! Безвоздушное пространство служит пищею для звезд (С. Кекова «Два разговора о смысле жизни»).

3) Глагольные: светит, горит, сиять, зажечься, блеснуть, облученный, мерцать, просвечивать, освещать, полыхающий, потемневший. (Все, что было, и все, что не было, Что - прошло и что - не сбылось…Чуть мерцает нитью неведомой Время, пройденное насквозь (О. Горич «Звездный сумрак тасуют спицы»)/ Верю друзьям - они меня не предавали. Верю в то, что про всех нас написано в Книге Судеб. Верю тебе, сказавшему, что глаза у меня сияют И что имя мое - любовь (Л. Сухаревская «Не верю политикам»).

Светообозначения присутствуют в поэтических текстах всех авторов-женщин. Самая широкая световая картина поэтического текста выявлена у С. Кековой - 27-мь лексем при 59-ти употреблениях, при этом лексемы светонаименований чаще негативно окрашены: Узнают и крестьянин, и царь Час свой смертный по свету и звуку, Ангел держит зажженный фонарь И больного ребенка за руку («Восточный калейдоскоп»).

Среди поэтов-женщин меньше всего лексем светонаименований встречается у О. Бабаченко - 1-на лексема и по 1-ом случае употребления: Близко-близко небо, Когда звезды забывают падать («Читаю хокку»).

2.6 Вывод и сопоставительный анализ языковых показателей и типов цветообозначений и светонаименований у поэтов-мужчин и поэтов-женщин

Из приведенной таблицы видно, что современная цветовая картина мира поэтов-мужчин более разнообразна, чем цветовая картина поэтов-женщин. Световая же картина мира поэтов-женщин разнообразнее и богаче картины мира поэтов-мужчин.

В восприятии цвето- и светообозначений у поэтов-мужчин и у поэтов-женщин есть общие черты: в языковом сознании современного носителя языка (как мужчины, так и женщины) цветовая картина мира связана с окружающей действительностью и с уже имеющимся накопленным языковым опытом, хранящимся в языковой памяти индивида.

Как поэты-мужчины, так и поэты-женщины отдают предпочтение цветообозначениям «холодного» спектра (у поэтов-мужчин 32 лексемы при 59 случае употребления, у поэтов-женщин - 15 лексем при 45 случаях употребления, а «теплых» лексем у авторов-мужчин - 18-ть и встречаются они 36 раз, у поэтов-женщин - 15 и встречаются они 20 раз). Различие в употреблении «нейтральных» цветообозначений незначительное (у авторов-мужчин - 10-ть лексем при 17-ти случаях употреблении, у авторов-женщин - 13 при 18-ти встречах в тексте).

Кроме того, как поэты-мужчины, так и поэты-женщины употребляют больше языковых единиц светообозначений (у поэтов-мужчин - 52 лексемы, которые встречаются 200 раз, у женщин - 68 лексем, которые зафиксированы 230 раз), чем цветообозначений (у поэтов-мужчин - 60 лексем при 112-ти случаях употребления, у поэтов-женщин - 43 при 83 случаях употребления). Причем отдают предпочтение светообозначениям с «большей степенью освещенности» (у поэтов-мужчин - 33 лексемы при 128 случаях употребления, у поэтов-женщин - 47 лексем при 159 случаях употреблении), лексем со значением «меньшей степени освещенности» у поэтов-мужчин - 19, встречаются они 72 раза, у поэтов-женщин - 21, встречаются 71 раз.

В употреблении и в восприятии светообозначениий наблюдаются гендерные различия: женщины активнее используют лексемы светообозначения и арсенал лексем светонаименований у поэтов-женщин шире, чем у мужчин. Световая картина мира женщин на 16 лексем шире, чем у мужчин, встречаются данные языковые единицы на 30 раз чаще, чем у мужчин.

Самая широкая световая картина поэтического текста женщин выявлена у С. Кековой - 27 лексем при 59 употреблениях: Узнают и крестьянин, и царь Час свой смертный по свету и звуку, Ангел держит зажженный фонарь И больного ребенка за руку («Восточный калейдоскоп»), меньше всего лексем светонаименований встречается у О. Бабаченко - 1-на лексема и по 1-ом случае употребления: Близко-близко небо, Когда звезды забывают падать («Читаю хокку»). Самая широкая световая картина поэтов-мужчин у Ю. Лореса - 15-ть лексем при 27 употреблениях. Среди поэтов-мужчин меньше всего светонаименований у И. Дронова, С. Жарикова, А. Журавского (по 5 лексем и по 5-ть случаев употребления).

Среди поэтов-женщин наиболее полная цветовая картина мира наблюдается в поэтических текстах С. Кековой, количество лексем цветообозначений у которого достигает 13-ти при 15-ти случаях употребления: И видны душе свободной горы, Люди, реки, желтые холмы…Снадобье из яблок мандрагоры В эту ночь варить не станем мы («В устье Нила зацветает лотос»). Самая скудная цветовая картина мира выявлена в поэтических текстах А. Черниговой, Ж. Сизовой, О. Горич, Е. Шестобоевой - по 1-му цветообозначению при 1-ом случае употребления. У А. Асеевой, О. Бабаченко вообще отсутствуют цветообозначения. Наиболее полная цветовая картина мира мужчин наблюдается у А. Перенова, количество лексем цветообозначений у которого достигает 12-ти при 19-ти случаях употребления: Поэты кричат и берут штурмом окостеневший поезд Сальвадора. Плывут корабли красных солнц. Многорукие деревья вступают в танец с осенними каннибалами («Поэты»). Самая скудная цветовая картина мира у А. Преловского - 1-на языковая единица при 1-ом случае употребления: Да, молодость не терпит серых буден, Ей нужен подвиг, и она права. Пусть наломает дров, но это будут Хорошие и жаркие дрова (Молодость); такая же картина мира обнаружена в поэзии С. Жарикова. В поэтических текстах А. Семенова и А. Кобенкова вообще отсутствуют цветообозначения.

Цветовая картина мира поэтов-мужчин разнообразнее, чем у поэтов-женщин на 17-ть лексем, у мужчин эти лексемы встречаются на 29 раз чаще, чем у женщин.

«Грязные» цветообозначения присутствуют как у мужчин (рябой, красно-бурый), так и у женщин (свинцовый, рябой, цвет ламинарии бурой). «Нежные» цветонаименования тоже есть как у мужчин (золотистый, розовый, алый, голубой), так и у женщин (розовый, бархатно-коньячный, белоснежный, лазурный).

У поэтов-мужчин доминируют лексемы цветообозначений: черный, красный, зеленый, золотой, желтый, голубой, белый, розовый, цвести, дымчатый. У поэтов-женщин: белый, черный, зеленый, золотой, синева, серый, седой, пестрый.

Примечательно, что у поэтов-мужчин при описании цвета волос преобладают светловолосые персонажи (сед, седовласый), как и у поэтов-женщин: седой, седина.

Среди лексем светониаменования у поэтов-мужчин преобладают: ночь, свет, солнце, день, звезда, луна, тень, утро, огонь, светлый, ночной, освещать, светить, темнота, мрак, погасить, рассвет, сиять, месяц, луч, сумерки, вечер, тьма. У поэтов-женщин доминируют: свет, тень, звезды, день, ночь, утро, солнце, огонь, тьма, луна, закат, сияние, фонари, сиять, зажечься, гореть, рассвет, светить, звезды, луч, блеснуть, темно, вечер, сумрачный.

В ассоциативном отношении большинство исследуемых нами языковых единиц независимо от традиционно закрепленных за ними лингвокультурных ассоциаций употребляются при описании ситуаций, вызывающих негативных эмоции и тяжелые ощущения и сами приобретают соответствующую окрашенность как у поэтов-мужчин, так и у поэтов-женщин, но при этом в текстах мужчин цвето- и светообозначения чаще растворены в общем потоке сознания поэтического текста, погружены в сумбурную обстановку, когда сложно отыскать точный смысл, а можно лишь уловить настроение (и все цветное конечно…все цветное…Это фон…теперь я…Нечто артистическое…но - вдрызг…Очень понятно… жизнь прожита (С. Шаршов «Музон») / Разноцветные тряпочки обо, обелиски погибших автомобилистов, Домики Нижней иволги, нищие, собирающие монетки в целлофановые мешки, Кедровые орешки, продаваемые уличными продавцами в стаканах разной длины, Коровы, выглядывающие из нестерпимо зеленых зарослей (А. Перенов «Писатели») / в женских же текстах чаще прослеживается атмосфера загадочности, когда цвето- и светообозначения становятся атрибутами величественности, магичности, но при этом носят негативный оттенок. Где начинаю - распад, рассвет, В облике оборотня я гость, В облаке облика свет спет, Пусть и прожжет насквозь (Е. Боярских «Шрам») / Свет нерожденный, вечность! Видишь ли свет рожденный - сияние человечков? Они все сходят и сходят в злобу, в чуму, в заразу. Дай им сразиться. Не искажай их сразу (Е. Боярских «Детское море»).

Исходя из анализа языкового материала, мы можем сказать, что гендерных отличий в употреблении цветонаименований и светообозначений в современном поэтическом тексте значительно больше, чем индивидуально-авторских.

Мы ожидали, что поэтический текст в силу своей эмоциональной насыщенности будет изобиловать цвето- и светонаименованиями, но, как оказалось на практике, в прозе гораздо больше этих языковых единиц, нежели в поэзии.

Современный носитель языка воспринимает окружающий мир более безрадостным и давящим, чем его предшественники. Такое восприятие действительности выражается в несколько нетрадиционном, непредвиденном наложении ассоциаций на лексемы как цвето-, так и светообозначений, где позитивном и негативном ассоциации меняются ролями (Возникают в желтых одеждах ламы. Их в тридцатых убили. Дружат домами астрологи и их планеты. Чуть милосердия, умиротворения нам бы (А. Перенов «Умиротворение») / Я лицо росой умою, чтоб глаза мои закрыл Ангел с траурной каймою по краям лазурных крыл. (С. Кекова «Два разговора о смысле жизни»).

Заключение

1. Изучив теоретический материал по теме исследования, мы определили, что понятие «гендер» является социокультурным, а не биологическим конструктом в психолингвистике и его нельзя заменить понятием «пол»;

2. Рассмотрели основные особенности понятия «цветонаименование», систематизировали информацию, касающуюся цветообозначений и светонаименований, определили сферу их функционирования в жизни индивида;

3. Выявили происхождение и значение цвето- и светонаименований, опираясь на исследования психолингвистов, словари символов и знаков;

4. На основе систематизированной информации и «Толкового словаря русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой, откуда методом сплошной выборки вычленили все лексемы, служащие для обозначения цвета и света в русском языке, разработали классификации, касающиеся психолингвистической функции цвето- и светообозначений в современном русском языке. Распределили языковые единицы по группам, которые стали основной базой для исследования обозначений цвета и света в текстах современных авторов-мужчин и авторов-женщин;

5. В нашем исследовании мы исходили из данных психолингвистики, о том, что женщины и мужчины воспринимают цвет по-разному, а, следовательно, выражают в языке и речи различными лексемами, а также в различной коннотацией в силу разных мироощущений в аспекте гендерных ощущений. Следовательно, в языковом воплощении цветовой и световой картины мира, конструируемой женщинами-писателями и мужчинами-писателями, могут наблюдаться отличия. Основной вопрос, который мы ставили перед собой: если подобные отличия существуют, то насколько они значимы по сравнению с индивидуально-авторскими.

6. Проанализировав цветообозначения и светонаименования 80 рассказов у современных 10 прозаиков-мужчин и 10 прозаиков-женщин, а также 221 стихотворный текст у 19 современных поэтов-мужчин и 19 современных поэтов-женщин мы пришли к следующим выводам:

· И у писателей-женщин, и у писателей-мужчин присутствуют все выявленные нами группы языковых единиц (цветообозначения и светонаименования);

· В прозе зафиксированы 422 лексемы цветообозначений, 820 случаев их употреблений: 125 «теплых» (Бритые мясники в расстегнутых красных рубахах пластали свиные туши Е.Попов «Приключения Орла Орлова»), 244-ре «холодных» (Прохожие оглядывались, заглянув в почти белые глаза собаки, полные совершенно невыразимой тоски…Е. Мурашова «Рыжий и черный»), 52 «нейтральных» цветообозначений (По бедности пришлось нарисовать ему краской решетчатое окно. В. Пьецух «Шкаф»); 575 лексем светообозначений, 1425 случаев их употребления: 352 «светлых» (Кит видел это лицо в те ночи, когда луч пытался погубить девушку Л. Петрушевская «Спасенные»), 224 «темных» светообозначений (…Кто мчится над хладною мглой? Ю. Мамлеев «Верность мертвым девам»);

· В поэзии зафиксированы 103 лексемы цветообозначений, 195 случаев их употреблений: 33 «теплых» (Возникают в желтых одеждах ламы. Их в тридцатых убили. Дружат домами астрологи и их планеты. Чуть милосердия, умиротворения нам бы (А. Перенов «Умиротворение»), 47 «холодных» (Колодец. Амбарный замок. Как жил, так и умер в зеленых Краях, где репейник и мох В нетопленой роще спесивой (Б. Кенжеев «До дна, до соломинки вымыт»), 23 «нейтральных» цветообозначений (К чему ангелы, к чему ведьмы нам - Цвет их тускл в наших краях. Пестрая бабочка, лети медленней, Им недоступна дерзость твоя (Н. Майдукова «Яркие сны»); 120-ть лексем светообозначений, 430 случаев их употребления: 80-т «светлых» (Книги у них появляются сами собой И способность к изгнанию бесов. Загадочный неба цветок распускается После захода солнца. (Е. Самусева «Поднебесная склонна к изменам»), 40-к «темных» светообозначений (Как же мне идет Небо лес закат И полет полет Над водой и над (В. Павлова «летний зимний пруд»);

· Мы ожидали, что в поэтическом тексте в силу его эмоциональной насыщенности будет очень много лексема цвето- и светонаименований, но, анализ языкового материала показал, что в современном тексте в прозе встречается в 4 с половиной раз больше лексем цветообозначений и светонаименований, нежели в поэзии.

· Гипотеза, поставленная нами в начале исследования, оправдалась полностью по отношению к прозаикам: у прозаиков-женщин действительно была обнаружена более разнообразная цветовая картина мира. Негативное восприятие цвета и света у прозаиков совпадает, так же, как и предпочтение в употреблении лексем цвето- и светообозначений: Двое парней предъявляли бурые от крови ногти, требуя себе смертной казни Л. Петрушевская «Спасенные» / На бочке плясал натуральный зеленый черт с мохнатым хвостом В. Попов «Приключения Орла Орлова» / …Кремлевские звезды вскипели рубиновой кровью…Н. Садур «Старик и шапка»);

· В поэтических текстах получилась неоднозначная картина: у поэтов-женщин обнаружилась более разнообразная световая палитра, чем у поэтов-мужчин: Свет нерожденный, вечность! Видишь ли свет рожденный - сияние человечков? Они все сходят и сходят в злобу, в чуму, в заразу. Дай им сразиться. Не искажай их сразу (Е. Боярских «Детское море»), но цветообозначения в стихотворных текстах мужчины употребляют чаще, чем женщины, что может быть объяснено сдвигом в сознании современного носителя языка. Кому суждено быть повешенным - тот не утонет. Вот и мы - воде не тонем и в огне не горим. Пусть себе пузо вспарывает японец, Новый Нерон поджигает неоновый Рим (С. Эпов «Алфавит 13»). Особенностью современного стихотворного текста можно назвать своеобразную структуру стиха, когда прослеживается написание всех слов с маленькой буквы, а также отсутствие знаков препинания. В восприятии лексем цвета и света среди поэтов-мужчин и поэтов-женщин прослеживается общая главенствующая линия негативной окрашенности, но разница в том, что цвето- и светообозначения поэтов-мужчин чаще растворены в общем потоке сознания стихотворного текста, в сумбурной негативной обстановке: Поэты кричат и берут штурмом окостеневший поезд Сальвадора. Плывут корабли красных солнц. Многорукие деревья вступают в танец с осенними каннибалами (А. Перенов «Поэты») / Медной монетой полулишенной достоинства по Подзаборному холоду выстыдился весь беззубо прищурясь Напросвет подносит к лицу пробитый билет трамвайный Человек который был мной внезапно кричит (А. Журавский «Между двух церквей») / Черна я - говорила ты, Дрянь. Дрянь. Дрянь, влюбленная дрянь - говорила ты. Где та, кого я люблю? Где спит она в полдень? (С. Эпов «Алфавит 13»). У поэтов-женщин лексемы светообозначений и цветонаименований имеют часто ассоциативный ряд загадочности, растворенной в негативном контексте: Я вижу горе и птичий свет. И племя нерпы, и сон совы, Я вижу горы, которых нет, Мужчин и женщин - они мертвы (Е. Боярских «Шрам») / Зелень морская тонка, как слюда. Канешь в нее - пропадешь без следа (Л. Сухаревская «По морю рыбы плывут косяком»)/ Поднебесная склонна к изменам - День сменяется ночью, а осень зимой, Лисы меняют хвосты на одежды из перьев (Е. Самусева «Поднебесная склонна к изменам»);

· Прозаики-мужчины видят мир в более мрачных тонах (грязно-зеленый, грязно-синий, грязно-серый, бурый, рябой, пестрый, темно-пестрый, грязно-золотой, сизый (Дом был как обычно: грязно-серый, весь переполненный людишками…Ю. Мамлеев «Отношения между полами» / Лечащий врач в сумасшедшем доме был страшным пьяницей с сизым носом В. Попов «Приключения Орла Орлова»). Цветовая картина мира прозаиков-мужчин значительно уже, кроме того, прозаики-мужчины употребляют некоторые лексемы цветообозначений, которые у прозаиков-женщин не встречаются (дымчатый, подсиненный, тяжелый цвет, зеленица и др.), а в некоторых рассказах писателей-мужчин лексемы цветообозначений и светонаименований и вовсе отсутствуют (в рассказах П. Лемберского, М. Новикова);

· Прозаики-женщины в своих рассказах представляют разнообразную и многотональную цветовую картину мира, в их языковом сознании преобладают лексемы цветообозначений нежных, светлых, изысканных тонов (розовый, белоснежный, синевато-белый, бело-розовый, золотистый, зеленоватый, беленький, голубоватый, голубой, синеватый, аленький, серенький, желтоватый, голубовато-синий, серебровато-белый, ослепительно-белый, закатно-малиновый и др.). Их встречали старые знакомые: Исаак Гальперин с ярко-синими глазками и закатно-малиновыми щеками…Л. Улицкая «Счастливые»; Он аленьким дыханием жег щеку незнакомки Н. Садур «Сом-с-усом» Осел приходил с ослицей, серенькой и грустной Д. Рубина «По субботам». Кроме того, у прозиаков-женщин были выявлены некоторые лексемы цветообозначений, не присущие писателям-мужчинам (с медью, пунцовый, кофейный и др.);

· В поэзии в языковом сознании носителя языка нет подобных различий: как поэты-мужчины, так и поэты-женщины употребляют лексемы светлых, нежных, изящных оттенков. Среди мужчин: золотистый, розовый, алый, голубой. (Есть пространство за мертвым Аралом - Потерпи, несмышленый, не пей - Где прописано черным и алым Население нищих степей (Б. Кенжеев «Где под твердью мучительно-синей») / У женщин: розовый, бархатно-коньячный, белоснежный, лазурный. (Рек предзакатных розовое кино - Воздухом стану, чтобы не искажать (Е. Боярских «Воздух»)/ Где закаты Бархатно-коньячны, Впрочем, что я Собственно распелась (Е. Самусева «Полетели?»). Как поэты-мужчины, так и поэты-женщины употребляют лексемы со значением «грязных» оттенков: рябой, красно-бурый - среди мужчин. (Лес рябой, улыбаются чучела мертвецов, Грабовой. Машина погружается в туман. Слышны голоса перебегающих дорогу призраков (А. Перенов «Умиротворение»). Среди женщин: свинцовый, рябой, цвет ламинарии бурой. (Как ключ, покоится в реке, Упущен - в корм свинцовым рыбам, В мечты о замке и замке…Его забудут, либо…(М. Акимова « Как ключ»);

· В современном тексте, как у мужчин, так и у женщин встречаются простые, сложные и составные по структуре лексемы цветонаименований. Доминируют в употреблении и в наличии лексем цветообозначения простые по структуре (бурый, перламутровый, коричневый, сивый, вороной и т.д.). На месте лица появлялась черная пуста (матовый, коричневый, розовый, багровый, седой, цвет, бледный, алый, порыжеть, льняной, пегий, с. Пелевин «Спи») / Синяя болонка так орала, что умерла от разрыва сердца. Н. Садур «Старик и шапка». Зафиксированы составные цветообозначения: тяжелый цвет, цвет румянца, нежно-голубой, оливковый цвет. (Где под твердью мучительно-синей Не ржавеет невольничья цепь, И забытая Богом пустыня По весне превращается в степь (Б. Кенжеев «Где под твердью мучительно-синей») / Небо с утра нахмурилось и посерело-Дети играют в игры на жизнь и смерть. Дочь моя видит мир обреченно-серым, Странным сплетением страха, счетов и смет (К. Эбауэр «Недарованные»). Присутствуют сложные по структуре цветообозначения: разноцветный, белоснежный, розоволосый, зеленоглазый. (Златокудрый ребенок с открытки ретро, Большеглазый, откормленный и крылатый, Заступись за поющую против ветра, За идущую под руку по канату (В. Павлова «Златокудрый ребенок с открытки ретро») / Частушку пела рыжеволосая женщина неопределенного возраста В. Попов «Свадьба»;

· Лексемы светообозначений в современном тексте, как у мужчин, так и у женщин присутствуют простые, сложные и составные по структуре. Доминируют в употреблении и в наличии лексем простые по структуре: ночной, луч, день, свеча рассвет, утро, солнце, мрак и т.д.. черный месяц на землю глядит, Пьяный ангел по небу летит. Начинается снежная мгла, Он хромает на оба крыла (Ю. Лорес «Черный месяц на землю глядит») / Я вижу горе и птичий свет. И племя нерпы, и сон совы, Я вижу горы, которых нет, Мужчин и женщин - они мертвы (Е. Боярских «Шрам»). Присутствуют составные светонаименования: темным-темно, бенгальские огни. В небе куксится месяц-инвалид. П. Лемберский «Короткая жизнь безрукого»/ И нежный, пенящийся его сок смешивался с высоким холодом царя-дня. Н. Садур «Запрещено - все». Сложные светообозначения: полуденный, полдень, полночь, заполночь, полнолунный. (Крылом опыляя шелка диковатым узором (никому он не смог пригодиться), В элементах полуденной скорби Так тесно посажен… (Ж. Сизова «не за Пелевиным»);

· Среди лексем цветообозначений, употребляемых в современном тексте, можно вычленить подгруппы по значению мотивирующих их слов. Цветообозначения:

1) Образованные от названий металлов, драгоценных камней, полезных ископаемых: золотой, золотистый, черно-золотой, перламутровый, жемчужный, серебристый, медный, малахитовый, алмазный, изумрудный, бирюзовый,, серебряный, серебристый, цинковый, янтарный. (…Ее огромные глаза в темноте казались перламутровыми. Ю. Петкевич «Чертик»/ Прихватив остатки скарба, Не стирая грим со щщей, Где-то бродит Грета Гарбо В малахитовом плаще (И. Дронов «Греете Ловисе Густафссон»).

2) Образованные от названий природных явлений: дымчатый, белоснежный, лазурный, радужный, марево, черноземный, цветущий, закатно-малиновый, огненно-ржавый, беловьюжный, ржавый. (Быть может, в полуметре полутьмы Плывут, как ламантрины, Ламартины, Живые белоснежные картины Медлительной поэзии зимы (Е. Боярских «Стихи про сне»)/ Я лицо росой умою, чтоб глаза мои закрыл Ангел с траурной каймою по краям лазурных крыл (С. Кекова «Два разговора о смысле жизни»).

3) Образованные от названий масти животных: сизый, вороной, пегий, сиволапый, павлиний цвет, масть, рябь, бурый. Лечащий врач в сумасшедшем доме был страшным пьяницей с сизым носом В. Попов «Приключения Орла Орлова») / Двое парней предъявляли бурые от крови ногти, требуя себе смертной казни Л. Петрушевская «Завещание старого монаха».

4) Образованные от названий продуктов растительного мира: сиреневый, эвкалиптовый, цвет ламинарии бурой, коричневый, оливковый цвет, льняной, ядовитый цвет, клюквенный, морковный, белокачанный, черносмородинный, салатный, кофейный, чайный, абрикосовый, лиловый. То, что раньше болело у всех, - Превратилось в сплошную щекотку, Эвкалиптовый падает снег, заметая навеки слободку (А. Кабанов «и чужая скучна правота»)/ Вот она, эта ветхая жертва, Кровь из артерии тихой овечки (не Долли, конечно) Дымится, курится и звон из себя извлекает. Солоновато и с привкусом рыбы, Окрашено в цвет ламинарии бурой (Ж. Сизова «не заклеивай окна»).

5) Образованные от названий цвета волос: на первое место в среди прозаиков-мужчин выходят лексемы, характеризующие светлые волосы: блондинистый, белесый, желтоволосый, розоволосый; затем - темные волосы: черноголовский, брюнетка, русоволосый, шатенка; рыжие: рыжий, рыжеволосый; и, наконец, - седые: седой, седенький, седина. В этих краях трава в июне белесая, это от белой полыни В. Маканин «Пустынное место». У прозаиков-женщин на первое место выходят седые волосы: седой, поседевший, не седой, светлопоседевший, полуседой, на второе - темные: русоголовый, брюнетка, черноволосый, шатенка, затем - светлые (белокурый, блондинка, белесый), рыжие (рыжий, огненно-рыжий, ярко-рыжий). Бледненькая Марина, похожая на газель еще больше, чем в юности с полуседой головой посмотрела на него рассеянным взглядом Л. Улицкая «Чужие дети». В поэзии преобладают седовласые персонажи: Мягко падают апельсины В теплый бархат травы и пены Жгут костры на краю вселенной Седовласые альгвасилы (А. Гедзевич «My women from Tokyo») / Что от меня останется без тебя? Воздухом стану, воздухом - без гнилья, Без седины, без паузы. Всех обнять (Е. Боярских «Воздух»).

6) Образованные от названий цвета глаз: зеленоглазый, голубоглазый, карий, желтоглазый, темноглазый, не карие, черноглазый. карим лесом, еще ли какой порослью Частой. - Ты пролежала в земле долго, Праздная, бесполезная, но - вот оно, Честно коего ты дождалась, время (М. Амелин «Долго ты пролежала в земле, праздная»).

7) Образованные от характеристик внешнего вида человека: бледный, смуглый, цвет румянца, рябой, бледненький, побледнеть, смугло-розовый, костяной цвет, младенческая синева, румяный. Бледная, как смерть, женщина сидела, прижав к себе ребенка Л. Петрушевская «Завещание старого монаха». Лес рябой, улыбаются чучела мертвецов, Грабовой. Машина погружается в туман. Слышны голоса перебегающих дорогу призраков (А. Перенов «Умиротворение»).

8) Образованные от названий артефактов: матовый, чернобушлатный, белорамный, белотапочкин, неоновый, чернильный. Пока оставался на свету белогрудый его белотапочкин, он с места не трогался…М. Сазонова «Прекрасен младенец». За окном висел ноябрьский чернобушлатный туман. В. Пелевин «Ника»).

9) Со значением действия (глагольные цветообозначения): зеленеть, краснеть, белеть, порыжеть, золотилась, розоветь, алеть, желтеть, седеть, синеть, лиловеть, побледнеть, побелевший, почерневший, зажелтевший, чернеть. Горевал почерневший отец Н. Садур «Печаль отца моего» / Лист ольхи пожелтел и иссох, Кровь горячая высохла в жилах. В государстве зыбучих песков Только ивы растут на могилах (С. Кекова «Восточный калейдоскоп»);

10) Образованные от названия частей живого организма: белогрудый, бледнобрюхий, белолицый, белотельный, красноязыкое, цвет крови. Пока оставался на свету белогрудый его белотапочкин, он с места не трогался…М. Сазонова «Прекрасен младенец» / Иоганн Вир Завершает мир. Уже и звезды сияют ближе, Ровнее, тверже покров земной. Камни поющие надо мной Красноязыкое утро лижет (С. Михеева «Иоганн Вир»);

· В современном тексте выявлены цветообозначения, характеризующие основные цвета цветового спектра, «обычные» цветонаименования: черный, красный, желтый, белый, зеленый, синий, серый. Кровь густела на усыпанной желтой хвоей земле В. Попов «У Дальнинского болота». Новую рюмку пьяница горько опрокидывал в свой красный рот Н. Садур «Запрещено - все» / Я ненавижу пьяных и курящих, Укутавшихся в серый дым плащей, С их жутким рвеньем видеть суть вещей. Их пульс не станет реже или чаще (А. Чернигова «Я ненавижу заводить знакомства»);

· У прозаиков-мужчин доминируют лексемы цветообозначений: красный, белый, черный, зеленый. У прозаиков-женщин: белый, черный, синий, красный, голубой, розовый. В поэтических текстах среди мужчин преобладают цветообозначения: черный, красный, зеленый, золотой, желтый, голубой, белый, розовый, цвести, дымчатый. У поэтов-женщин: белый, черный, зеленый, золотой, синева, серый, седой, пестрый.

· Авторы-женщины, особенно в прозе, активнее мужчин употребляют лексемы, имеющие значение «относящийся к цвету»: краски, меняющий цвет, масть, грубо раскрашенный, акварельно размытый, разноцветный, колор, цветистый, красить, палитра, оттенки, радужный, цвет, двухцветный, фон, цветной, цвет, тусклый, ясный, яркий, яркость, пестрый, выкрашенный, красить, расцвечен. Не превращай детеныша в чертов голем. Не разрушай их горем и алкоголем. Не посылай в западню за цветными снами. Не делай с ними то, что ты сделал с нами (Е. Боярских «Детское море») / Вся жизнь снаружи пропала, как радужные разводы в луже…Л. Улицкая «Народ избранный».

· Особо стоит отметить индивидуально-авторские лексемы цветообозначенения и светонаименования, которые редко встречаются как у мужчин, так и у женщин в современном тексте (белотапочкин - М. Сазонова, белорамный - Н. Садур, чернобушлатный - В. Пелевин), красноязыкое - С. Михеева обреченно-серый - К.Эбауэр, чересчур желтый, мучительно-синий - А. Перенов, нестерпимо-зеленый - А. Гедзевич. Матвей Рабданович сказал: «Поехали». И он к Иволге, как Гобийский песок, чересчур желтый. Оглядываюсь на Улан-Удэ, майор Вихрь. Ветру нечего шевелить на голове (А. Перенов «Умиротворение») / Небо с утра нахмурилось и посерело - Дети играют в игры на жизнь и смерть. Дочь моя видит мир обреченно-серым, Странным сплетением страха, счетов и смет (К. Эбауэр «Недарованные»);

· Среди светообозначений у прозаиков-мужчин преобладают: день, утро, свет, солнце, лампа, ночь, вечер, темный, ночной, звезда; а у прозаиков-женщин: день, утро, свет, луч, светлый, солнце, яркий, ночь, темный, вечер, тень, звезды. У поэтов-мужчин преобладают: ночь, свет, солнце, день, звезда, луна, тень, утро, огонь, светлый, ночной, освещать, светить, темнота, мрак, погасить, рассвет, сиять, месяц, луч, сумерки, вечер, тьма. У поэтов-женщин: свет, тень, звезды, день, ночь, утро, солнце, огонь, тьма, луна, закат, сияние, фонари, сиять, зажечься, гореть, рассвет, светить, звезды, луч, блеснуть, темно, вечер, сумрачный;

· Среди лексем светонаименований, употребляемых в современном тексте, можно вычленить подгруппы по значению данных языковых единиц. Светообозначения:

1) «Природные» (их большинство): вечер, темный, тьма, ночной, мутный, тенистый, потускнеть, темнота, сумеречный, ясный, озаренный, сияние, светить, блестеть и др. Горбун Никишка жил во флигеле, увитом плющом, с тенистой черемухой под маленьким окошком. В. Попов «Горбун Никишка» / Беги, Лола, беги! Не разбирая ни зги, Ни дороги, ни слов, ни поступков, уроки Не извлекая, упреков не избегая, беги (А. Асеева «Беги, Лола, беги!»).

2) Созданные посредством человеческого фактора: ночник, лампочка, костер, фонарик, лампа, свеча, фонарь. Фонари медленно испускали фиолетовое сияние В. Пелевин «Спи» / Освещает волшебный фонарь Жизнь и смерть небогатую нашу, И летящую в небе Фомарь, Руфь, Сусанну, Галину, Наташу (С. Кекова «Восточный калейдоскоп»).

3) Глагольные: стемнело, поблекло, потускнеть, вечерело, воссиять, блестеть, мерцать, лучиться, сиять, светать. Ягоды под сентябрьским солнцем искрились свежестью, блестели. Ласково лучилось апрельское солнце В. Попов «У Дальнинского болота» / Все, что было, и все, что не было, Что - прошло и что - не сбылось…Чуть мерцает нитью неведомой Время, пройденное насквозь. (О. Горич «Звездный сумрак тасуют спицы»).

· Исходя из анализа языкового материала, мы можем сказать, что гендерных отличий в употреблении цветонаименований и светообозначений в современном тексте значительно больше, чем индивидуально-авторских;

8. В ходе нашего исследования мы обнаружили, что в современном тексте цветообозначения, независимо от традиционно закрепленных за ними лингвокультурных ассоциаций, употребляются при описании ситуаций, вызывающих негативных эмоции и тяжелые ощущения, и сами приобретают соответствующую окрашенность (Кофейник прозрачный, пустой, лишь на дне - смерти остатки с золотыми кругами. М. Сазонова «Сказки красному стулу»; Наши с тобой красные морды будут синие, как у покойников. Г. Щербакова «Случай с Кузьменко»; Когда Сонечка перешла из больничного отделения, за ее халатом волочились серебристые пряди умерших волос. Ю. Петкевич «Чертик» / Я лицо росой умою, чтоб глаза мои закрыл Ангел с траурной каймою по краям лазурных крыл (С. Кекова «Два разговора о смысле жизни»)/ светила полная луна И не было греха Ни в том, что ты была пьяна, Старуха, дрянь, труха. (А. Шманов «Светила полная луна»)/ Он в промозглой осенней ночи Причитает, рыдает, кричит. А в ответ нет ни вздоха, ни эха. Он вчера потерял человека (Ю. Лорес «Черный месяц на землю глядит»)/ Я вижу горе и птичий свет. И племя нерпы, и сон совы, Я вижу горы, которых нет, Мужчин и женщин - они мертвы (Е. Боярских «Шрам») / Жук станет скорпионом и орлом, А рыба - лодкой с золотым веслом, И полетит, то плача, то смеясь, Не птица, а крылатая змея (Ю. Лорес «Символы») / В боли, ломающей страхи и смыслы земные, Есть водяное начало гниющей луны - Все города в этот белый комок влюблены (С. Михеева «Страсть»);

7. Можно сказать, что современный носитель языка воспринимает окружающий мир более безрадостным и давящим, чем его предшественники. Такое восприятие действительности выражается в несколько нетрадиционном, непредвиденном наложении ассоциаций на лексемы как цвето-, так и светообозначений, где позитивном и негативном ассоциации меняются ролями: (Луч [солнечный] метался, не находя свою жертву. Л. Петрушевская «Спасенные»)/ Лист ольхи пожелтел и иссох, Кровь горячая высохла в жилах. В государстве зыбучих песков Только ивы растут на могилах (С. Кекова «Восточный калейдоскоп»)/ Небо с утра нахмурилось и посерело - Дети играют в игры на жизнь и смерть. Дочь моя видит мир обреченно-серым, Странным сплетением страха, счетов и смет (К. Эбауэр «Недарованные»)/ Лечащий врач в сумасшедшем доме был страшным пьяницей с сизым носом В. Попов «Приключения Орла Орлова»)/ Двое парней предъявляли бурые от крови ногти, требуя себе смертной казни Л. Петрушевская «Завещание старого монаха»/ Лес рябой, улыбаются чучела мертвецов, Грабовой. Машина погружается в туман. Слышны голоса перебегающих дорогу призраков (А.Перенов «Умиротворение»). Я не ропщу, я знаю - будет хуже, Когда наступит лед В распахнутые лужи И солнце, как проклятие взойдет (И.Седова «В моем Макондо дождь»). Узнают и крестьянин, и царь Час свой смертный по свету и звуку, Ангел держит зажженный фонарь И больного ребенка за руку (С. Кекова «Восточный калейдоскоп»).

Литература

1. Цвет и названия цвета в русском языке/ Под общ. ред. А.П. Василевича. М.: Ком Книга, 2005.-216 с.

2. Фрумкина Р.М. Цвет, смысл, сходство.М., 1984.

3. Словарь символов и знаков / Авт.-сост. В.В. Адамчик.- М.:АСТ; Мн.: Харвест, 2006.-240 с.

4. Трессидер Дж. Словарь символов / Пер. с англ. С. Палько.- М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999.-448 с.

5. Словарь символов и знаков / Авт.-сост.Н.Н. Рогалевич.-Мн.: Харвест, 2004.-512 с.

6. Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова.- М.: «АТЕМП», 2004.-944с.

7. Символы, знаки, эмблемы: Энциклопедия/ Авт.- сост д-р ист.наук, проф. В.Э. Богдасарян, д-р ист.наук, проф. И.Б. Орлов, д-р ист.наук В.Л. Телицын; под общ. ред. В.Л. Телицына.- М.: Локид-Пресс, 2003.-495с.

8. Берн Ш. Гендерная психология.- СПб.: «Программ-Еврознак», 2001.-260с.

9. Введение в гендерные исследования. Ч.1 и Ч.2.-СПб.: Алитейя, 2001.-180с.

10. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка.- В 4-х т.т. - М.: Прогресс, 1986

11. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание.- М.: Русские словари, 1996

12. Психологическая энциклопедия. 2-е изд./ Под ред. Р. Корсини, А. Ауэрбаха.- СПб.: Питер, 2003.-с.91-94, с.979-980

13. Словарь практического психолога / Сост. С.Ю. Головин.- Минск: Харвест, М.: ООО «Изд-во АСТ», 2003.- с. 86-92

14. Словарь психолога-практика / Сост. С.Ю. Головин.2-е изд., перераб. И доп.-Мн.: Харвест, 2001.- с. 914-916

15. Большой психологический словарь / Сост. И общ. Ред. Б. Мещеряков, В. Зинченко.- СПб.: ПРАЙМ-ЕВРОЗНАК, 2004.- с.83-84

16. Культурология. 20-й век. Энциклопедия. Т.2.- СПб.: Университетская книга; 1998, - 447 с.

17. Рогов Е.И. Настольная книга практического психолога. Учеб. Пособие в 2-х книгах. Кн.1. Система работы психолога с детьми разного возраста.- М.: ВЛАДОС-ПРЕСС, 2002.-384 с.

18. Лэйм Лаундэс. Как говорить с кем угодно и о чем угодно.- М.: Добрая книга, 2002, -399 с.

19. Горошко Е.И. Пол, гендер, язык // Женщина. Гендер. Культура.- М., 1999.-с.98-111

20. Кириллина А.В. Развитие гендерных исследований в лингвистике// Филологические науки, 1998.-№2, с.51-58

21. Клецкина И.С. Развитие гендерных исследований в психологии. // Общественные науки и современность.- 2002.-№3, с.181-191

22. Антология современного рассказа, или Истории конца века. - М.: «Изд-во «Олимп», «Изд-во АСТ», 2001.-448 с.

23. Проза Новой России в 4-х томах. Т 1.-М.: Изд-во ВАГРИУС, 2003.- 432 с.

24. Проза Новой России в 4-х томах. Т.2. -М.: Изд-во ВАГРИУС, 2003. -431 с.

25. Проза Новой России в 4-х томах.Т.3.- М.: Изд-во ВАГРИУС, 2003.- 432 с.

26. Проза Новой России в 4-х томах. Т.4. - М.: Изд-во ВАГРИУС, 2003.- 432 с.

27. В. Попов. Апельсин. ЭПИ центр, Интеграл-Информ, М.: 2003.- 320 с.

28. Пелевин В.О. Все рассказы. - М.: Изд-во ЭКСМО, 2005.- 512 с.

29. Антология современного рассказа. - М.: ООО «Изд-во «Олимп»: ООО «Изд-во АСТ», 2002.-394 с.

30. Маканин В.С. Утрата: Повести, рассказы.- М.: Молодая гвардия, 1989. - 398 с.

31. Ерофеев В. Время рожать: Сб-к/ Сост. В.В. Ерофеев.- М.: Зебра Е, ЭКСМО - Пресс, 2001.-432 с.

32. Токарева В.С. Летающие качели. Ничего особенного: Повести, рассказы. - М.: Современный писатель. 1987.- 592с.

33. Толстая Н.Н., Толстая Т.Н. Двое: Разное / Наталья Толстая, Татьяна Толстая - М.: ЭКСМО, 2007 - 480 с.

34. Толстая Т.Н. Река Оккервиль. - М.: Издательский Дом «Подкова», 2002.-215 с.

35. Рубина Д. Когда же пойдет снег?: Повести и рассказы.- М.: ЭКСМО, 2006.-400 с.

36. Родная душа: Рассказы о собаках.- СПб.: Издат. Дом «Азбука-классика», 2007.-256 с.

37. Г. Щербакова. Вам и не снилось.- М.: «Советский писатель», 1983.-352 с.

38. Г. Щербакова Уткоместь. Роман, повесть, рассказ.- М.: ВАГРИУС, 2001, -256 с.

39. Бедные родственники: Рассказы.- М.: Изд-во Эксмо, 2004.- 224 с.

40. Л. Улицкая. Девочки. Рассказы. Чужие дети.// Новый мир, с.105-111.

41. Нина Садур. Женский почерк. Чудесные знаки. Романы, повесть, рассказы.- М.: ВАГРИУС, 2000, 381 с.

42. Иркутское время: Альманах поэзии. 2003. - Иркутск: Издатель Сапронов, 2003.-320с.

43. Иркутское время: Альманах поэзии. 2009. - Иркутск, 2009.-244 с.

45. Компьютерра, 17.11.1998-Серт скаут, «В белый цвет, как в копеечку»

Размещено на Allbest.ru