Россия глазами британского литературного сообщества первой половины XX в.

Представления британского литературного сообщества (писателей, переводчиков, издателей, публицистов) о России, русском национальном характере и русской литературе с начала установления контактов между странами. Положения теории межкультурной коммуникации.

Рубрика Литература
Вид магистерская работа
Язык русский
Дата добавления 02.09.2018
Размер файла 166,4 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Во время правления Екатерины II культурный обмен продолжился. В XVIII в. Россию посещали многие англичане, в Петербурге того времени существовала довольно большая британская колония; кроме того, появились и первые туристы, чьи путевые заметки, пусть и с поверхностными рассуждениями, но все же стали достоянием британской литературы. В Британию отправлялись многие русские - не только политики или торговцы, но также учёные, актёры, художники; многие проходили там обучение. Происходил тесный культурный обмен. XVIII в. - период правления Екатерины II в целом, можно считать вершиной развития отношений между двумя странами. В это время Россия считалась естественным союзником Британии в военных делах.

Мнения о русских и России также развивались в записках путешественников, философов, писателей. Так, Дэвид Юм в эссе "О национальных характерах" отметил силу страстей русских, а также говорил о "повороте к изучению наук" (Михальская 1995: 49) и отмечал вредность стереотипных представлений о других народах. Британский посол Джордж Маккартни в "Отчёте о пребывании в России" отметил, помимо недостатков русских, также и достоинства: русский человек, по его мнению, "гостеприимен, щедр, вообще добр и отнюдь не жесток. Он очень сметлив и понятлив, расположен к насмешливости и всякое дело делает весьма ловко и искусно" (цит.по: Михальская 1995: 53). В отличие от него, впрочем, писатель Лоренс Стерн в романе "Жизнь и мнения Тристрама Шенди" в насмешливой форме не признавал за русскими высокого остроумия. Уже упоминаемый Даниэль Дефо во второй части "Приключений Робинзона Крузо" пишет о посещении им Сибири (сам автор там не бывал), описывая уже ставшую стереотипной холодную русскую зиму, бескрайние степи; а также правителя-диктатора, который, однако, делает много для своей страны. Тот факт, что в одной из самых читаемых книг в Британии того времени упоминается Россия, говорит об особом интересе к русской жизни. Россия, впрочем, в этом контексте все ещё воспринимается как страна экзотическая, отчасти варварская. Описание России появляется и в поэме Джеймса Томсона "Времена года" - образ России используется, конечно, при описании зимы (отчасти позаимствованное, видимо, из знаковой книги Р. Хоклита). Суровые зимние пейзажи, прибежище как будто диких племён, преображается с приходом весны (очевидная отсылка к преобразованиям Петра I). В книге Оливера Голдсмита "Гражданин мира" в связи с укреплением могущества России высказываются опасения. Происходит небольшой сдвиг в восприятии России: она уже становится частью европейского общества.

Впервые в XVIII в. британской публике стало известно о русских писателях: Уильям Коукс в книге "Путешествия в Польшу, Россию, Швецию и Данию" посвящает целую главу русским писателям и поэтам, которые внесли большой вклад в развитие литературного русского языка - он упоминает М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова и М.М. Хераскова.

Британцы стали узнавать о России не только из косвенных источников путешественников или в художественных произведений соотечественников, но и из переводов непосредственных произведений российских писателей и поэтов, что не могло не повлиять на установление более близких контактов между государствами. Любопытно, что в это же время и Петр I организовал "переводческий проект" (Багно 2016: 15), а чуть позже Екатерина II, как известно, переписывалась со многими известными "интеллектуалами" Европы.

В начале XIX в. большое влияние имела книга преподобного Уильяма Тука "Картина Петербурга". В ней он очень подробно изложил историю современной российской словесности, а также перевел несколько стихотворений А.П. Сумарокова и Г.Р. Державина. Но не все российские писатели того времени были оценены по достоинству: так, "История государства российского" Н.М. Карамзина не была переведена на английский язык, в то время как переводы на немецкий и французский существовали. А первой русской пьесой, переведенной на английский, была трагедия А.П. Сумарокова "Дмитрий Самозванец".

В начале XIX в. было достаточно новых переводов и книг о России в целом, однако позднее публикации появлялись не так часто - русофилия того времени осталась на уровне моды на все "казацкое" (Cross 2012: 7).

Впрочем, умеренный интерес к русской литературе оставался и поддерживался, например, Джоном Баурингом: на его первый том "Российской антологии...", вышедший в 1821 г., было оставлено много положительных рецензий. Стоит отметить, что в рецензии "Эдинбургского обозревателя" автор искренне удивлялся, что в такой "варварской стране" создаются поэтические произведения, достойные британской литературы (Cross 2012: 8). В книге Дж. Бауринг представил переводы 23 российских поэтов, включая М.В. Ломоносова, М.М. Хераскова, Г.Р. Державина, Н.М. Карамзина, К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского, В.А. Жуковского и др. Из-за успеха книги появлялись и рецензии на другие произведения того времени, например, на "Недоросля" Д.И. Фонвизина, "Модную лавку" И.А. Крылова. Упоминания А.С. Пушкина появились позже, в связи с публикацией "Руслана и Людмилы". Критик Уильям Генри Лидс также внёс большой вклад в интерес к Пушкину в Британии. Переводами произведений А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя занимался влиятельный переводчик того времени - Томас Бадж Шоу.

Впрочем, несмотря на появление знаний о русской литературе того времени, многие британцы все еще смотрели на неё свысока, считая, что русской литературы либо "вообще не существует", либо она ещё находится на этапе своего зарождения (Cross 2012: 10), хотя А.С. Пушкина по достоинству отмечали многие, называя его чуть ли не единственным поэтом России.

В начале XIX в. многие писатели возлагали надежду на Александра I как на продолжателя дела Петра (например, Роберт Саути). Этот период (после войны с Наполеоном) можно назвать периодом русофилии.

Архетип снежной и холодной страны сохраняется во многих произведениях писателей того времени. В начале XIX в. это было связано ещё и с победой российских войск над наполеоновскими в 1812 г. Многие писатели и историки того времени утверждали, что единственная причина победы русских - суровая зима. Соглашались с этим поэты Роберт Саути, Уильям Водсворт, частично - Дж. Г. Байрон и другие. Вальтер Скотт, напротив, считал морозы лишь союзником, но не единственным победителем в той войне, называя русских даже "спасителями Европы" (Михальская 1995: 90). Интересно представлены русские морозы в романе Мэри Шелли "Франкенштейн…": в нем суровые пейзажи зимней России поддерживают ощущение сверхъестественного ужаса. Кроме того, писательница, очевидно, опиралась на ранние дневниковые записи путешественников, что ещё раз говорит об их значимости.

Появлялись и глубоко негативные оценки характера россиян: так, Робертом Лайэллом была опубликована книга "О характере русских", которая содержала в себе крайне негативные комментарии. Сатирически отзывался о России и Дж. Г. Байрон в "Дон Жуане", где внимание обращено на тиранию правления и жестокость войны, которую осуждает поэт. У него нет восхваления русских правителей. Но Дж. Г. Байрон, как и многие, отмечал силу и отвагу русских воинов, хотя относился к ним с большим скептицизмом - так, сразу после победы в битве российские воины в "Дон Жуане" начинают заниматься мародерством.

Но в целом упоминания о России в крупных произведениях того времени были немногочисленны. Лишь на несколько глав помещает действие своего романа "Деверьё" "второстепенный" писатель Э. Бульвер-Литтон. В нем он, как и многие другие, рисует картину снежной России, а также описывает встречу главного героя с Петром I, явно восхищаясь им.

Крымская война середины столетия повысила интерес к России, хотя иногда этот период принято рассматривать как русофобский (в отличие от начала века). Надежды на "царя-освободителя" Александра II скоро не оправдались, в России появились революционные организации, а в британской литературе - множество произведений о "нигилистах". Русофобия продолжилась и во времена т.н. "Большой игры" - противостояния между Россией и Британией за влияние в Южной и Центральной Азии. В то же время англичане сочувствовали угнетенным классам России.

Более тесное знакомство с русской литературой, ее культурой не могло не отразится на художественной литературе Британии. Появляются некоторые (впрочем, немногочисленные) произведения, действие которых происходит полностью в России, все персонажи - русские, и российские реалии отображены более точно. Мы можем видеть это в поэме Роберта Браунинга "Иван Иванович", где используются образы, связанные с Россией (топор и икона), а центральный герой является выразителем народного характера (грубого, действующего в порыве страсти, действующего по божественной воле); а также в ранней пьесе Оскара Уайльда "Вера, или Нигилисты", поэме Д.Г. Россетти "Царь Александр Второй", романе Э.Л. Войнич "Оливия Лэтам", Х. Мерримэна "Сеятели" (одни из многих в ряду произведений о русских террористах). При этом произведения Э.Л. Войнич о русских революционерах отличаются наибольшей адекватностью отражения действительности (т.к. её мужем был польский революционер). Интересна ода А.Ч. Суинберна "Россия" об ужасах деспотизма: видим, что Россия все ещё воспринимается как страна несвободная, с тиранической формой правления.

Много в то время выходило и романов, впоследствии забывшихся (то, что сейчас мы назвали бы pulp fiction), где использование русских персонажей или России как места действия обусловлено лишь любопытством публики ко всему экзотическому, эксплуатацией популярных тем в обществе. Как правило, ничего общество с российской действительностью эти произведения не имеют, однако говорят об интересе к "русской теме". Появлялись и заметки гувернанток, приехавших в Россию.

Позже английская литература испытала большое влияние русского романа. Стали появляться переводы И.С. Тургенева, в том числе его произведения публиковал Ч. Диккенс в своём журнале "Домашнее чтение", отзываясь о нем крайне положительно. И.С. Тургенев был одним из любимых русских авторов в Британии вплоть до конца XIX в., чуть позже вышло его первое собрание сочинений в переводе Констанс Гарнетт. И.С. Тургенева называли даже "одним из величайших современных писателей не только России, но и всей Европы" (Cross 2012: 20). Возможно, именно чтение И.С. Тургенева во многом сформировало у британцев представление о России (Cелитрина 2009: 8). Также был хорошо известен И.А. Крылов, чьи полные юмора и нравственных умозаключений басни привлекали внимание англичан. В конце века стали появляться новые переводы А.С. Пушкина ("Полтава", "Маленькие трагедии", "Борис Годунов" и "Медный всадник"). Н.В. Гоголь также переводится, однако его произведениям уделяли меньше внимания. Конечно, с появлением переводов Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого интерес к русской литературе возрос ещё больше. Впрочем, Л.Н. Толстой был для англичан скорее фигурой политической, общественной - мыслителем, а не художником, и именно его философские эссе волновали британцев.

Стоит отметить, что и британская, и русская литература оказывали друг на друга взаимное влияние (как и в принципе все европейские национальные литературы): известно, что А.С. Пушкин отчасти вдохновлялся поэзией Дж. Г. Байрона (а в более поздние годы, напротив, отказывался от многих творческих идей британского поэта (Жирмунский 1979: 81), а с появлением таких писателей как И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой Россия полноправно вошла в круг европейских литератур. Считается, что психологические и детективные романы Ф.М. Достоевского являются частью зарождающегося тогда направления в литературе (ранние детективные рассказы), и в это же время именно проза Ф.М. Достоевского значительно повлияла на британский детектив: "отголоски", а иногда и адаптации можно найти в произведениях Р.Л. Стивенсона, Г.К. Честертона (Maguire 2012: 150). Исторический контекст и развитие общества также влияли на становление художественной литературы: взгляды и особенную манеру этих писателей нельзя рассматривать вне контекста эпохи. Исследователи литературной компаративистики отмечают типологическое сходство многих писателей Британии и России: например, в творчестве Дж. Рескина, Дж. Эллиота нельзя не увидеть характерное мировоззрение Л.Н. Толстого и т.д.

Интересно при этом, что и Л.Н. Толстой, и Ф.М. Достоевский, и И.С. Тургенев посещали Британию: российская интеллигенция, в общем, была пропитана англофильскими настроениями.

Как пишет Э. Кросс, произведения русских авторов стали переводиться на английский и не только в составе антологий или сборников, хотя часто они являлись лишь плагиатом российских писателей: известны случаи переписывания произведения или его перевода без указания имени автора. Иногда произведения были лишь пересказаны на английском языке (как, например, многие произведения А.С. Пушкина), а поэзия часто переводилась прозой, что вызывало справедливую критику многих знающих людей. Однако это можно объяснить не только отсутствием интереса к российской литературе, но также и слабо развитой культурой художественного перевода в целом. Также стоит отметить, что поначалу русские произведения переводились не непосредственно с русского, а с языков-посредников (особенно часто - с французского). Первой отдельной книгой, вышедшей в переводе с русского языка, были "Записки из мёртвого дома" Ф.М. Достоевского в 1881 г.

Таким образом, в данной главе были отмечены основные архетипические представления британцев о России: бескрайние заснеженные степи, угнетенный и необразованный народ, воинская мощь России. Также стоит сказать, что в Британии всегда обращали внимание на правителей, отождествляя их с народом. Как мы видим, правителей России восхваляли, отмечая их типично "европейские" стремления к совершенствованию своей страны, или, напротив, оставляли очень скептические оценки о них.

Проанализировав описания России, которые давали различные писатели на протяжении многих веков, Н.П. Михальская приходит к выводу о мифологизации образа России в британском национальном сознании: её описания упрощены. Важнейшими характеристиками, развивающимися на протяжении долгого времени, автор считает категорию величины/величия, снега и мороза, двойственность в восприятии России (богатство/нищета, мощь/рабство), восприятие русского человека как "дикаря", военная сила страны.

Выводы по 1 главе

В данной главе были рассмотрены основные положения теории межкультурной коммуникации, классификации культур, русский и британский национальные характеры, и представления британцев о России и русских.

1) Были определены понятия "культура" и "коммуникация". Понятие "коммуникация" было рассмотрено подробно: были названы ее каналы, факторы, от которых она зависит и разные формы взаимодействия культур. Была отмечена важность контекста для понимания особенностей межкультурной коммуникации. Большое внимание мы уделили проблеме межкультурных конфликтов: они возникают из-за разницы в культурных ценностях и нормах, которые усваиваются еще в детстве в процессе аккультурации. Кроме того, представления о чужих культурах часто основываются на стереотипах или предрассудках, которые ведут к конфликтам. Впрочем, между культурами существует более продуктивные взаимоотношения - заимствования, в том числе литературные.

2) Были рассмотрены наиболее известные классификации культур. Категоризация, предложенная Э. Холлом, включает в себя следующие аспекты: время, контекст, пространство, информационные потоки. Г. Хофстеде опирался на следующие категории культур: дистанция власти, индивидуализм/коллективизм, маскулинность/феминность, избегание неопределенности.

3) Было введено понятие "национальный характер". Мы описали британский и русский национальный характер, используя упомянутые классификации культур, а также авто- и гетеростереотипы обеих культур. Британия была определена как низкоконтекстная, индивидуалистская, монохронная, маскулинная культура с низким уровнем избегания неопределенности и с небольшой дистанцией власти, в то время как Россия - высококонтекстная, коллективисткая, монохронная, феминная, с высоким уровнем избегания неопределенности, с большой дистанцией власти. В описании русских иностранцами чаще всего подчеркивается их противоречивость, религиозность русских, важность "общины", отмечается влияние географии страны. Сами русские называют такие свои характеристики, как доброта, честность, расчет на "авось", тоже подчеркивают собственную противоречивость. Англичане обычно воспринимаются как сдержанная, социально неловкая нация, которая ценит умеренность и чувство юмора. Также на эту культуру сильное влияние оказала протестантская этика. Различия между культурами было также проиллюстрировано различием ключевых слов на основании работы А. Вежбицкой.

4) В заключительном параграфе мы рассматриваем отклики британцев на Россию и русских с начала контактов между двумя странами и до конца XIX в. Значимые контакты начались в XVI в., при царствовании Ивана Грозного. Дальнейшая коммуникация развивалась неравномерно - если в начале информацию о России в Британию поставляли только путешественники и крайне редко - поэты, то после стали появляться исторические публикации, художественная литература. Расцвет отношений между двумя державами был достигнут во времена правления Петра I и Екатерины II. В XVIII в. британцы открыли для себя русскую литературу того времени, знания о стране стали расширяться. После 1812 г. можно говорить о появлении русофилии, которая, однако, была прервана Крымской войной середины века. Во второй половине XIX в. Британия стала активно читать прозу И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, чуть позже - Л.Н. Толстого, начало появляться больше профессиональных переводов русской литературы.

5) Опираясь на исследования Н.П. Михальской и Э. Кросса, был сделан вывод о стереотипизации и архетипизации представлений о русских в британской традиции.

2 глава. Литературные отношения России и Великобритании в первой половине XX века

2.1 Общая характеристика русско-британских отношений в первой половине XX века

После периода русофилии второй половины XIX века в Британии, самый конец XIX века и начало XX века были отмечено долгим охлаждением в отношениях между Россией и Британией, которое привело к союзу Британии с Японией в провальной для России русско-японской войне и к поддержке Россией бурских республик в англо-бурской войне. Однако после подписания англо-русского соглашения в 1907 году, которое привело к окончанию "Большой игры", благодаря урегулированию зон влияния, а также к окончательному созданию Антанты, можно говорить о возобновлении периода русофилии в Британии, и этап дружественных отношений между двумя странами продлился вплоть до Октябрьской революции (Cross 2012; Hughes 2009). Британцы вновь заинтересовались русской культурой, открыв для себя новое поколение российских писателей, на которых прежде не обращали подобного внимания. Если в XIX веке любимыми русскими писателями англичан были И.С. Тургенев и Л.Н. Толстой, в XX веке главными фигурами стали Ф.М. Достоевский и А.П. Чехов (Cross 2012: 30). Конечно, уделялось внимание и молодому поколению писателей - так, достаточно активно переводились произведения Максима Горького, Леонида Андреева. Но Достоевский и, в особенности, Чехов оставались для британцев наиболее влиятельными фигурами.

В то же время отношения между двумя странами все еще были напряженными несмотря на военное союзничество, и перед Первой мировой войной в британском обществе не было уверенности, поддержит ли Россия Британию в войне с Пруссией. Однако в это время множество влиятельных литературных деятелей пытались укрепить дружественные узы между двумя странами, часто - в интересах торговли. Так, в 1909 г. был организован визит членов российской Думы в Британию, а в 1916 г. королевство посетила делегация, состоящая из русских писателей и журналистов (в их числе были К. Чуковский, В.Д. Набоков, А. Толстой) (Hughes 2009; Vaninskaya 2011). В этот период Россия стала рассматриваться как страна со стремительно развивающимся искусством - от литературы до живописи - которое было очень интересно британцам. Во многом именно заинтересованность русской культурой того времени помогла укрепить отношения между странами.

Русофилы этого периода были уверены в наличии связей между Россией и Британией, настаивая на возможности полезного для обеих стран обмена опытом для укрепления отношений. Подобные взгляды были также политически обоснованы. Как пишет Майкл Хьюс (Hughes) в статье "Searching For the Soul of Russia," такие положительные оценки России помогли примерить многих британцев с мыслью о том, что их родина является союзницей страны, чьи ценности и политическое устройство значительно отличались от принятого в Британии.

Британской интеллигенции начала XX века были хорошо известны имена деятелей, продвигавших русскую культуру в британском обществе - эмигранты Сергей Степняк-Кравчинский, князь Дмитрий Святополк-Мирский, Самуил Котельянский, а также английская переводчица Констанс Гарнетт.

Одной из организаций, занимавшейся популяризацией русской культуры в британском обществе, было Англо-русское литературное общество (Anglo-Russian Literary Society, позже - Anglo-Russian Society) (Hughes 2009; Anglo-Russian Society Collection [Электронный ресурс]). Оно было основано еще в 1893 г. и было одной из самых ранних организаций, продвигавших культурный обмен с Россией и включало в себя как британских, так и русских членов (многие из которых, впрочем, вышли из общества после революции). Задачей общества было также создание библиотеки русских книг и периодических изданий. В 1922 г. количество документов в этой библиотеке насчитывало 1 500. Общество закончило свою работу около 1936 г.

Февральская, октябрьская революция, а позже и британская интервенция в России пошатнули только сложившиеся дружеские отношения двух стран. В этот период британское общество не находило консенсуса по поводу "русского вопроса". С одной стороны, многие "левые" поддержали революцию, увидев в ней долгожданное освобождение России от авторитарной власти царизма. Так, британскими социалистами в 1919 г. была организована политическая кампания под лозунгом "Hands off Russia!" ("Руки прочь от России!"), участники которой выступали против вторжения Британии в Россию (Cross 2012: 33). Впрочем, не все социалисты разделяли эти взгляды: популярный в Британии в то время фабианский градуализм утверждал, что перемены в обществе должны происходить через реформы, а не посредством кровавых революций - а значит, последователи этого движения скептически относились к произошедшим в России изменениям. Юридическое признание СССР Британией в 1924 г. казалось, было успехом для лейбористов и поддерживающих "Руки прочь от России!", однако вскоре после этого отношения между двумя странами снова стали ухудшаться. Во многом на очередное охлаждение отношений повлияло так называемое "письмо Зиновьева" (поддельный документ, призывающий к свержению установленного в Британии государственного строя и началу социалистической революции), опубликованное в 1924 г. в таблоиде "Daily Mail" (Майгур 2017: 107-108), а также скандал с АРКОС, Всероссийским кооперативным акционерным обществом в Британии, на которое был совершен налет (Cross 2012: 33). В результате большая часть общества боялась распространения "красной угрозы" на Европу и воспринимала новую Россию как нечто враждебное.

Охлаждение интереса к России продолжилось и в 1930-е гг. Этот период отмечен новой волной политической конфронтации между странами, усугубленной, кроме того, во время испанской гражданской войны. Также в это время в британском обществе велись ожесточенные споры о сущности сталинизма. На фоне жесткого авторитарного режима, который начал складываться в СССР того времени, в британском обществе снова заговорили о России. Укоренившийся в сознании британцев стереотип о неизбежной диктатуре любой российской власти стал закрепляться в этот период. Особенно трудно приходилось британским социалистам, которые, с одной стороны, ориентировались в это время на СССР как на единственный в мире оплот социализма, а с другой стороны, не поддерживали жестокие меры наказания, применявшиеся в то время в стране (сталинские репрессии). Пакт Молотова-Риббентропа (договор о ненападении между Германией и СССР) в 1939 г. также был воспринят британским обществом негативно, как объединение России с вражеской силой, на фоне провалившихся попыток заключить собственный договор с СССР. Вот что писал в это время британский премьер Невилл Чемберлен: "Не могу взять в толк, либо большевики пытаются нас надуть, либо они демонстрируют коварство и подозрительность деревенщины. Больше склоняюсь ко второму. <…> Русские продолжают доставлять проблемы. У меня все больше сомнений в их честности" (цит. по: Кораблева 2014: 89). Предшествующая декада настороженного и враждебного отношения к СССР не могла не повлиять на новое ухудшение отношений между двумя странами.

Отношения снова наладились только после подписания договора о союзничестве в 1942 г. После сближения политических целей двух стран во время Второй мировой войны мнения британцев о России стали меняться на более положительные. Был организован Фонд помощи России (Red Cross Aid to Russia Fund), которым руководила супруга премьер-министра Уинстона Черчилля Клементина Черчилль (Cross 2012: 34). Эта благотворительная организация за время своего существования (с 1941 по 1945 гг.) собрала около 8 миллионов фунтов на предоставление теплой одежды и медикаментов нуждающимся в России (Aid to Russia Fund [Электронный ресурс]). Политическое союзничество также способствовало повышению интереса к культуре России: в военное и послевоенное время наконец-то стали появляться и распространяться новые переводы современных советских писателей и драматургов.

В годы Второй мировой войны особенно проявило себя Английское общество культурных связей с СССР (British Society for Cultural Relations between the Peoples of the British Commonwealth and the USSR), основанное в 1924 г. Оно участвовало в сборах средств для населения, занималось организацией выставок, концертов и литературных дискуссий. В составе организации была группа писателей, председателем которой был Дж. Б. Пристли, в нее также входили такие писатели, как Шон О'Кейси, Сомерсет Моэм и Стивен Спендер. В 1945 г. Общество провело дискуссию британских писателей с советскими, а в 1946 г. - организовало цикл лекций по творчеству М. Горького, Ф.М. Достоевского, А.С. Пушкина, А.И. Герцена. В 1947 г. были сделаны записи стихотворений современных британских поэтов и переданы послу СССР: свои стихи читали Т.С. Элиот, Эдит Ситвелл, Сесил Дэй Льюис, Луис МакНис, Стивен Спендер (Коган 2012: 95).

2.2 Британская пресса первой половины XX века о России

В этом параграфе мы рассмотрим основные периодические издания, так или иначе связанные с Россией, и отметим наиболее популярные темы, упоминавшиеся в них.

Многое в британской прессе того времени было связано с именем Л.Н. Толстого. Так, в начале XX века различные толстовские общины в Британии (группы людей, поддерживающие учение Толстого, которое условно можно назвать христианским анархизмом) выпускали собственные журналы: The Candlestick, The Tolstoyans, The Crank, The Open Road (Alston 2013).

Здесь же нельзя не упомянуть отклики в английских газетах о последних днях Л.Н. Толстого: о его уходе из Ясной поляны и смерти. Известно, что последние дни писателя широко освещались в газетах по всему миру, которые превратили уход Толстого из дома и его скитания чуть ли не в спектакль: каждое его передвижение отслеживалось и печаталось в свежих выпусках газет. Приведем свидетельства о глубокой заинтересованности судьбой Толстого, собранные в исследовании Л.Р. Ланского "Уход и смерть Толстого в откликах иностранной печати". О последних днях писателя на своих страницах писали британские газеты Times, Daily News, Daily Chronicle, Standard, Globe, Morning Post, Manchester Guardian и другие. При этом сочувственные отзывы о Толстом (Morning Post: "… искреннейшие почитатели графа Толстого глубоко тронуты и благодарны ему за то, что он сделал это последнее усилие, чтоб освободить себя от противоречий с самим собою" (Ланский 1965: 363) сочетались в прессе с обвинениями Толстого в непоследовательности (Daily News: "Поучая мир, Толстой не следовал собственным поучениям, ибо, согласно его взглядам, следует бороться со своими страстями и трудиться над своим спасением, не удаляясь от мира" (Ланский 1965: 370). Интерес к судьбе писателя отразился и в ложном сообщении о его смерти, пришедшем 17 ноября 1910 г. Многие газеты напечатали некрологи (некоторые из которых были подготовлены заранее), большинство из которых были анонимными. 20 ноября пришло подлинное известие о его смерти и газеты снова наполнились некрологами. Все они называли Толстого "великим писателем", "гениальным человеком", "пророком". Но если одни восхищались самопожертвованием Толстого, его желанием преобразить мир, улучшить жизнь миллионов людей, то другие считали его учение странным, чуждым западному миру. В любом случае, все признавали влияние, которое Толстой оказал на современный мир, в том числе на современную литературу.

В 1914 г. влиятельные британские писатели Дж. М. Барри, Г. Уэллс, А. Беннет и Г. Джеймс подписали обращение "К нашим коллегам в России" ("To Our Colleagues in Russia"), в котором с большим уважением отзывались о русской литературе, отмечая ее влияние на собственное творчество и восхищаясь ее "духовными ценностями" (Hughes 2009). Россия в этом тексте все еще рассматривалась как варварская, отсталая страна. Писатели утверждали, что в моменты кризиса полезно взглянуть на мир именно с позиций ребенка и варвара. Это обращение было опубликовано в газете The Times, которая поддерживала Россию и русское искусство, регулярно публикуя на своих страницах дружественные материалы, например, статьи петроградского корреспондента Роберта Уилтона (Robert Wilton). Также The Times выпускало особое приложение к изданию - Russian Supplement, которое изначально было направлено на продвижение торговли и инвестиций в России, а позже стало уделять внимание культурным вопросам.

В 1922 г. начал выходить журнал The Criterion, посвященный вопросам литературы (Cross 2012: 32). Его редактором был англо-американский поэт и литературный критик Т.С. Элиот. Журнал регулярно посвящал свои страницы статьям о русских писателях, и если в самом начале это в основном была критика и анализ произведений дореволюционной России, то в последующее время стало уделяться внимание современной советской литературе. Так, уже в первом выпуске журнала опубликован план работы Достоевского над романом "Житие великого грешника" (The Criterion [Электронный ресурс]). Журнал закончил свое существование в 1939 г.

Первыми научными журналами о России, которые появился в Британии, были Russian Review и The Slavonic Review (позже - The Slavonic and East European Review). Первый издавался с 1912 по 1914 гг., второй выпускается c 1922 г. до сих пор. Оба они были основаны Бернардом Пэрсом, английским журналистом и историком. Он специализировался на русской истории и был профессором русской истории, русского языка и литературы в университетах Ливерпуля и Лондона. В 1907 г. он основал первую в Британии School of Russian Studies в Ливерпуле (Beasley, Reading Russian 2013). Б. Пэрс известен как пропагандист изучения русского языка и культуры в Британии: так, например, он работал с местными бизнесменами, чтобы проводить лекции на эту тему и организовывать стипендии.

The Slavonic Review посвящен вопросам России и Восточной Европы. В журнале публиковались (и до сих пор публикуются) научные статьи на исторические, социологические, философские, литературоведческие темы. В нем также выходили переводы русской поэзии, прозы, народных сказок, рецензии на новые издания по "русской теме". The Slavonic Review был важным журналом для изучения русской литературы, однако в нем все-таки превалировали статьи на исторические темы и современную политику.

В период с 1920-х по 1940-е гг. в выпусках издания чаще всего можно встретить упоминание имен следующих русских писателей: А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, Ф.И. Тютчева, А. Толстого, Ф.М. Достоевского, М. Горького. Пушкину посвящено наибольшее количество публикаций - за период с 1928 по 1949 г. в выпусках, доступных в онлайн-архиве журнала (The Slavonic and East European Review), находим 34 перевода его поэзии, 1 перевод сказки, а также 8 литературоведческих статей о писателе. Толстой, Достоевский и Горький также упоминаются достаточно часто, но в основном фигурируют в литературоведческих или биографических статьях. Это можно объяснить невозможностью печатать большие прозаические тексты на страницах журнала. Действительно, большинство переводов, выполненных в журнале, являются переводами поэзии, а переводы художественной прозы или народных сказок встречаются гораздо реже. Кроме Пушкина, из поэтов в журнале публиковали переводы стихотворений Фета (целых 3 версии произведения "Шепот. Легкое дыханье"), А. Толстого, Ф.И. Тютчева, М.Ю. Лермонтова, К. Симонова. Такой интерес к поэзии можно объяснить, помимо физической невозможности печатать объемные прозаические тексты, важностью русской поэзии для изучения русского языка. Дело в том, что русский литературный канон сложился в Британии в том числе благодаря публикациям хрестоматий (readers), содержавших адаптированные художественные произведения на русском языке для его изучения. Значительное место в этих изданиях уделялось поэзии, которая считалась очень эффективной для тренировки произношения, изучения правил грамматики. В хрестоматиях чаще всего печатали Пушкина, Лермонтова, А.Н. Майкова, А. Толстого. Один из примеров таких изданий - влиятельный "Modern Russian Poetry" (Beasley, Reading Russian 2013). Неудивительно, что изучающие русский писатели и переводчики все чаще обращались к поэзии.

В журнале выходили публикации на тему современной советской литературы. В рамках серии публикаций "Current Russian Literature" за период с 1933 по 1939 гг. было опубликовано 7 таких статей, написанных Глебом Струве: о Л. Леонове, В. Сирине (Набокове), Ю. Олеше, К. Федине, Б. Зайцеве. Г. Струве, литературовед, эмигрант, был частым автором издания, и нам удалось найти 25 статей за его авторством в The Slavonic Review. Еще одним частым автором был Д.П. Святополк-Мирский (D.S. Mirsky), известный литературовед и литературный критик. Оба автора были русскими и занимались пропагандированием русской культуры в Британии. Так, Святополк-Мирский читал лекции на тему русской поэзии и публиковал критические тексты, которые познакомили относительно широкую публику с русскими поэтами конца XIX-начала XX века. Святополк-Мирский также печатался в журналах Times Literary Supplement, The Listener, the Nation and Athenaeum (Beasley, Reading Russian 2013).

Как уже упоминалось, 1930-е гг. были непростыми для британских социалистов. Однако, даже споря о сталинизме, социалисты были в большей степени на стороне СССР, чем консерваторы. В 1930 г. начала выходить социалистическая газета Daily Worker, а в 1934 г. - журнал Left Review (Patterson 2013). Left Review был организован британским отделением Коминтерна (Writers' International) и просуществовал до 1938 г. Это издание было частью движения Popular Front, активно выступавшего против фашизма (Margolies 1998: 73). Целью журнала было развить определенную систему литературной критики, в которой литература и искусство в целом являлось лишь частью социальных и политических процессов. В нем можно было найти отзывы на советскую драматургию, например, на работу Вахтангова как режиссера (Margolies 1998: 79). Некоторые статьи в журнале прямо поддерживали линию партии в СССР. В 1937 Берт Маршалл (Bert Marshall) опубликовал статью, в которой хвалил политический отбор поэзии в Союзе, негативно отзываясь о Пастернаке и считая Маяковского главным примером для подражания (Margolies 1998: 80). Такие радикальные взгляды, впрочем, были не очень распространены в журнале. Газета Daily Worker существует до сих пор, однако с 1966 г. выходит под названием Morning Star. Она являлась органом Центрального комитета Коммунистической партии Великобритании (The Papers… [Электронный ресурс]). В 1934 г. был создан журнал Soviet Culture, который редактировал Джон Родкер, но он выдержал всего пять выпусков (Patterson 2013).

Во время Второй мировой войны отношения между двумя странами наладились благодаря военному союзничеству, и "информация о событиях на советском фронте регулярно публиковалась в ежеквартальном издании <…> Англо-советский журнал" (Anglo-Soviet Journal)" (Коган 2012: 95) и во многих новостных изданиях.

Видно, что отдельных специализированных журналов, посвященных России, в Британии было не очень много, а если они и существовали, то были направлены на довольно узкую аудиторию (например, последователи толстовства или британские слависты). При этом о России писали газеты и журналы, не посвященные полностью этой теме, что говорит о признании важности страны для мирового сообщества и британского общества, в частности.

2.3 Переводы русской литературы в Британии первой половины XX века

Одним из самых влиятельных переводчиков русской литературы того времени была Констанс Гарнетт. Более шестидесяти изданий с ее переводами русской литературы вышли за время ее работы. Она переводила таких авторов, как Л.Н. Толстой, Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский. Больше всего К. Гарнетт известна как переводчица Чехова - именно она познакомила британскую публику с его творчеством. В 1919 г. вышел сборник рассказов Чехова "The Bishop and Other Stories" ("Архиерей" и другие рассказы"), переводчиком которого выступила Гарнетт. Историк Эдвард Крэнкшоу (Edward Crankshaw) пишет, что переводы Гарнетт кардинально изменили английский рассказ (Hunter 2003: 70). Многие модернистские писатели были поражены необычностью чеховского рассказа. Они с восторгом писали о характерной для него двусмысленности изложения, недосказанности, а также связанных с этим особенностях композиции его произведений. Упоминания об этом можно найти в письмах и статьях Кэтрин Мэнсфилд, Вирджинии Вульф. Все эти писатели ссылались именно на переводы Гарнетт, которые сильно повлияли на них. В это время выходили и другие переводы Чехова, например, С.С. Котельянского или Мэриан Фелл (Marian Fell). Так, в Лондоне в 1914-1915 гг. вышли два двухтомника рассказов Чехова с переводами М. Фелл. Но проводя сравнительный анализ двух переводов одного и того же произведения, "Архиерей", сделанного Гарнетт и Фелл, А. Хантер в статье "Constance Garnett's Chekhov and the Modernist Short Story" (Hunter 2003: 78-81) приходит к выводу о большей адекватности переводов Гарнетт. Они удачно отражают чеховский стиль, в котором нет места однозначности и упрощениям. В конце статьи исследователь приходит к выводу, что, не будь в Британии переводов Чехова К. Гарнетт, возможно, развитие модернистского рассказа в этой стране пошло бы по другому пути.

Были известны и переводы Л.Н. Толстого, выполненные К. Гарнетт: например, в 1901 г. вышло издание "Анны Карениной" с ее переводом, а в 1904 г. - "Война и мир" (Layton 2010: 102). Но "человеком, который принес Толстого британцам" по праву считался Эйлмер Моод (Layton 2010: 101). Он и его супруга Луиза Моод долгое время жили в России, где в 1888 г. познакомились с Толстым. Моод стал другом и последователем писателя, а также частым переводчиком его работ. Первый его перевод (эссе "Что такое искусство?") вышел в 1899 г. Толстой считал супругов Моод лучшими своими переводчиками и поддерживал с ними тесную связь. В 1902 г. Толстой одобрил написание Моодом своей биографии, а в 1903 г. в Лондоне вышел совместный перевод "Севастопольских рассказов" ("Sevastopol and Other Military Tales") Эйлмера и Луизы Моод. При жизни Толстого вышла его биография, написанная Моодом: в 1908 г. - "First Fifty Years", в 1910 г. - "Later Years". Уже после смерти Толстого Мооды начали работу над амбициозным проектом - изданием 21-томника писателя к столетию его рождения. Книги выходили с 1928 по 1937 гг. (Cross 2012: 30-31; Mirsky 1929: 511).

Следует отметить, что сначала эксклюзивное право на перевод произведений Толстого принадлежало Джону Кенворси (John Kenworthy), лидеру одной из толстовских общин в Британии, а после оно было передано В.Г. Черткову, редактору и издателю произведений Толстого. Однако переводы Черткова не были успешными, и Толстой предпочитал работы, выполненные Моодами. Впрочем, одно издание с переводом Черткова было популярно в Британии - это "The Relations of the sexes" ("Об отношениях между полами"), изданное в 1901 г. в Лондоне (Layton 2010: 103).

В первые десятилетия века также начали появляться многочисленные биографии Толстого, в том числе и переведенные: так, была издана биография Толстого, выполненная П.И. Бирюковом (Paul Birukoff [sic], the Life of Tolstoy, London, 1911), письма Толстого к жене (1913 г.), а также дневники Софьи Андреевны Толстой (1928-1929 гг.) (Layton 2010). Эти переводы служили индикатором большого интереса к личной жизни Толстого и вызывали споры в обществе: пока одни восхищались писателем, отзываясь о нем как о гении, другие считали его работы скучными и излишне поучающими, и критиковали его отношение к женщинам и к семейной жизни в целом.

Кроме названных писателей, в XX веке много переводили А.С. Пушкина. Как уже было указано в первой главе, его произведения начали переводить достаточно рано, и переводы продолжили появляться в течение всей первой половины XX века. Например, некоторые переводы его стихотворений были включены в важную русскую антологию начала XX века - "A Russian Anthology in English. Edited by Carl Eric Roberts Bechhofer" (1917 г.) К. Гарнетт также переводила произведения Пушкина. Важным переводчиком произведений русского поэта был Оливер Элтон - он, в том числе, публиковал свои переводы на страницах научного журнала The Slavonic Review, а примером отдельного издания может служить "Verse from Pushkin and Others. Translated by Oliver Elton", напечатанное в Лондоне в 1934 г. (Leighton 1999: 409).

В 1940-е большое количество переводов стихотворений Пушкина вышло в первом и втором выпуске "Books of Russian Verse" под редакцией С.М. Боуры (C.M. Bowra), литературного критика и филолога-классика (Leighton1999: 402). Боура посещал Россию в 1916 г., где заинтересовался русской культурой. После этого он переводил творчество русских поэтов, в том числе символистов, например, Вячеслава Иванова, с которым состоял в переписке (Davidson 2006: 239-240).

Большинство переводчиков А.С. Пушкина были профессиональными исследователями-славистами. Наиболее популярными произведениями Пушкина, которые часто включали в разнообразные антологии, были "Я помню чудное мгновенье…", "Я вас любил…", "Пророк", "Анчар", "Во глубине сибирских руд", "Арион" и другие (Leighton 1999: 409). Переводы поэм выполнялись неоднократно: девять раз на английский были переведены "Борис Годунов", десять - "Медный всадник". Авторитетным переводом "Бориса Годунова" считается перевод Альфреда Хейса (Alfred Hayes), вышедший в Лондоне в 1918 г., а "Медный всадник" был особенно удачно переведен Оливером Элтоном.

Иногда переводчиками или редакторами русской литературы в Британии становились писатели. Так, Вирджиния Вульф и ее муж Леонард Вульф в 1920 г. основали собственное издательство The Hogarth Press, в котором публиковали произведения русских писателей и критическую литературу русских авторов. Так, был издан том произведений Ф.М. Достоевского (он включал такие работы, как "Признание Ставрогина", план романа "Житие великого грешника"), Л.Н. Толстого (его любовные письма и "Разговор с Толстым" А. Гольденвейзера) (Beasley, On Not Knowing Russian 2013: 1). Постоянным переводчиком издательства был С.С. Котельянский. В. Вульф и ее муж были лишь редакторами - они отбирали произведения (совместно с Котельянским) и правили перевод. Вульф пыталась изучать русский, но посетила всего лишь несколько занятий в 1921 г., и ее знание языка осталось на очень примитивном уровне (Beasley, On Not Knowing Russian 2013: 5). Однако ее интерес к русской литературе был велик, и она много времени посвящала издательству. В The Hogarth Press публиковались не самые значимые работы русских писателей, однако целью издательства было скорее дать возможность британским читателям посмотреть на русскую литературу с другой точки зрения - не взглядом британских или французских критиков, а современных русских критиков и литературоведов. Такая аутентичность при выборе материала, стоит отметить, была довольно редкой в то время. В 1938 г. Вульф покинула издательство. За время ее работы в The Hogarth Press было опубликовано 14 переводов русских текстов, большинство из которых - в период с 1920 по 1924 г. Это можно связать с утратой интереса Вульф к русской литературе, что характерно для ее позднего творческого пути.

В 1930-е гг. можно также отметить активную деятельность Джона Родкера (John Rodker), писателя, который являлся официальным представителем Press and Publisher Literary Service (PresLit, зарубежная организация СССР, занимавшаяся распространением советской культуры заграницей). Задачей Дж. Родкера было продвигать публикации современных советских произведений к печати, взаимодействуя с различными британскими издателями и переводчиками. За все время своей работы ему удалось опубликовать около 40 работ, некоторые из которых он переводил сам. В конце 1930-х гг. он создал небольшое издательство Pushkin Press, которое выпускало перевод "Евгения Онегина", сделанный Оливером Элтоном и другие книги по 1948 г (Patterson).

Во время Второй мировой войны и после ее окончания интерес к современной советской литературе повысился. В это время были изданы такие важные книги, как "Советская антология" ("Soviet Anthology") Джона Родкера - сборник коротких рассказов советских писателей. В издание вошли произведения И.Э. Бабеля, М.М. Зощенко, К.Г. Паустовского, В.С. Гроссмана, М. Горького, Б.А. Пильняка (Patterson 2013). Издательством Hutchinson была запущена серия книг Library of Soviet Novels. В этом же издательстве выходили и другие русские романы вне серии, например, так в 1936 г. была издана книга "Камера обскура" В. Набокова (Phillips, Funke [Электронный ресурс]).

Проанализировав наиболее заметные переводы русской литературы первой половины XX века, можно прийти к выводу, что британцы все еще находились под значительным влиянием русской литературы прошлых веков: много переводили Толстого, Пушкина. Новые имена в литературе для британцев часто открывали именно переводчики, некоторые из которых, как Констанс Гарнетт, были очень влиятельными и формировали у читателей образ России.

2.4 Британские писатели первой половины XX века о России

В данном параграфе будет проиллюстрирован интерес к "русской теме" у писателей начала ХХ в. сведениями об опубликованных книгах о России. Рассмотрим массовые художественные издания, а также нехудожественные научно-популярные книги, записки путешественников и интересующихся Россией. После мы приведем оценки России, русской культуры и русских значимыми британскими писателями. Выделим основные подходы к рассмотрению России и попробуем их объяснить.

На интерес к России в начале века указывают многочисленные массовые романы о ней, в основном это были военные истории: "A Gallant Grenadier," "A Soldier of Japan: A Tale of the Russo-Japanese War" и другие (Cross 2012: 30). Как мы уже поняли из предыдущей главы, наличие большого количества популярной беллетристики на русскую тему говорит, с одной стороны, о несомненном любопытстве по отношению к России, но с другой стороны, показывает крайне примитивные, основанные на стереотипах образы страны и ее граждан. Кроме того, в такой литературе интерес к России часто является лишь интересом ко всему "экзотическому". Подобные издания были следствием того, что до сих пор многие британцы считали Россию отсталой страной.

В первые десятилетия ХХ века появились писатели и журналисты, которые, вдохновившись творчеством Достоевского, занимались поиском "красоты русской души", интересовались "подлинной" Россией с ее православием и крестьянством. Среди них были Морис Бэринг и Стивен Грэм. М. Бэринг начал издавать книги на тему России и русской литературы в частности, которые пользовались большой популярностью и были достаточно влиятельны: "Landmarks in Russian Literature" (1910 г.), "The Mainsprings of Russia" (1914 г.), "Outline of Russian Literature" (1915 г.) Бэринг был уверен в глубокой религиозности русских крестьян, интересовался идеей "святой России" и С. Грэм, издавая книги на религиозную тематику: "Vagabond in the Caucasus" (1911 г.), "The Way of Martha and the Way of Mary" (1916 г.) (Cross, p. 31). Во время Первой мировой войны он выпускал множество книг и статей о России (в том числе, он писал для The Times и Daily Mail).

Бернард Пэрс, влиятельный популяризатор России и русского искусства в Британии, ученый, преподаватель и писатель, выпустил в 1907 г. книгу "Russia and Reform", которая быстро стала достаточно авторитетной в то время (Hughes 2009).

В 1915 г. помощник епископа Лондона Герберт Бери (Herbert Bury) опубликовал книгу "Russian Life To-Day". Она была основана на его поездке в Россию и содержала негативные отзывы о русском священстве. Однако он отметил искреннюю религиозность русских (в чем, по его мнению, они схожи с британцами). Он также выделил отличия между русскими и англичанами: первые, по его мнению, более импульсивные и открытые, тогда как вторые - более замкнутые (Hughes 2009).

В этом же году вышла книга "Russia's Gift to the World", автором которой был писатель и исследователь Дж. У. Макаил (J.W. Mackail). Основной идеей книги было донести до широкой аудитории сведения о "подлинной" России. Составитель аргументировал актуальность издания тем, что многие его соотечественники почти ничего не знали о России, в их представлении она оставалась варварской страной, находящейся под гнетом жестоких тиранов, которые тоже, впрочем, были варварами. Целью книги было опровергнуть или, по крайней мере, поставить под сомнение такие убеждения. Так, Макаил написал главу о главных писателях и драматургах России (включая А.П. Чехова), а также посвятил большую часть своего текста русским народным сказкам, феномену, почти неизвестному среди британской публики (Hughes 2009). Также он утверждал, что со временем Россия точно станет развиваться в более "западном направлении" (здесь мы можем увидеть неискоренимый, по всей видимости, этноцентризм).

...

Подобные документы

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.