Рецепция творчества У. Вордсворта в России в 1830-е–1880-е гг.

В ряду данных стихотворений выделяется «Водопад», оригиналом для которого послужило стихотворение Вордсворта «To the Torrent at the Devil's Bridge, North Wales, 1824». Мин кардинально переделывает текст, в результате чего «Водопад» становится лишь вариацией на тему: поэт убирает многочисленные античные образы, присутствующие в оригинале, риторические вопросы, яркую метафорику, в результате чего полное экспрессии и насыщенной образности стихотворение Вордсворта трансформируется в стандартное пейзажное стихотворение. Касательно перевода данного стихотворения Милотаева отмечает: «Будучи немногочисленными, обращения к иным разновидностям англии?ского романтизма обусловливались глубинными внутренними потребностями самого переводчика, что, в частности, приводило к вольному прочтению ''Водопада'' Вордсворта, из которого, пожалуи?, сохранялся лишь сам образ водопада как мощного потока, явившегося миру на роднои? земле» Милотаева О.С. Творчество Д. Е. Мина в контексте русско-английских литературных и историко-культурных связей XIX века. C. 19. . Ср.:

How art thou named? In search of what strange land, From what huge height, descending? Can such force Of waters issue from a British source, Or hath not Pindus fed thee, where the band Of Patriots scoop their freedom out, with hand Desperate as thine? Цит. по: Wordsworth W. The Poetical Works. C. 166.	Поутру рано или в час, когда Закат горит последним блеском света И в сумрак вечера вся даль одета, Взгляни, поэт задумчивый, тогда На водопад, где бурная вода, Как в логе лев, бушует. Цит. по: Мальчик / Пер. Д. Мина // Русский Вестник. 1880. Т. 145. С. 407.

Ударная концовка у Вордсворта, отождествляющая буйство водопада с воображением поэта («Such power possess the family of floods / Over the minds of Poets, young or old!») - обязательный для Вордсворта параллелизм природного явления и человеческих чувств -- у Мина редуцирован, что лишает стихотворение его смыслового наполнения.

Поэма Вордсворта «Гарри Гилль» как произведение более сложное, нежели пейзажно-философские стихотворения, потребовала от Мина большего количества добавлений и вольных трактовок. Поэма рассказывает о молодом фермере Гарре Гилле, который узнал о том, что нищая старуха Гуди Блейк, трудящаяся днями и ночами, но при этом едва зарабатывающая себе на хлеб, зимой стала воровать у него плетень. Гарри застает старуху за воровством и жестоко уличает ее. Гуди встает на колени и просит Бога о том, чтобы Гарри никогда больше не смог согреться. С тех пор Гарри Гилль всегда ходит угрюм и бледен, закутанный в множество одежд, но не могущий согреться.

Некоторые фрагменты Мин переводит максимально близко к тексту. Например:

And fiercely by the arm he took her, And by the arm he held her fast, And fiercely by the arm he shook her, And cried, "I've caught you then at last!" - Then Goody, who had nothing said, Her bundle from her lap let fall; And, kneeling on the sticks, she prayed To God that is the judge of all. Цит. по: Wordsworth W. The Complete Poetical Works. 1854. P. 168-169.	И злобно руку ей пожал он Рукой тяжелой, как свинец, И злобно руку потрясал он, Крича: "Попалась наконец!" Тут Гуди, с ужасом во взоре, Бросает наземь ношу дров И, преклоня колена, в горе Так молится творцу миров... Цит. по: Гарри Гиль / Пер. Д. Мина // Пантеон литературы. 1888. Янв. С. 1-4.

В противоположность этому фрагменту можно привести следующий:

All day she spun in her poor dwelling: And then her three hours' work at night, Alas! 'twas hardly worth the telling, It would not pay for candle-light. Remote from sheltered village-green, On a hill's northern side she dwelt, Where from sea-blasts the hawthorns lean, And hoary dews are slow to melt. Wordsworth W. The Complete Poetical Works. P. 168.	Весь день прядет она, бывало, И долго за полночь прядет, А выпрядет порой так мало, Что чуть на свечи достает. Жила она у нас лет сорок, В Дорсетском графстве, под горой, Где уголь каменный так дорог И к нам привозится водой. Гарри Гиль. С. 2.

Так, у Мина лирический герой оказывается знакомым с Гуди жителем той же деревни («у нас», «к нам»), в результате чего отстраненное повествование Вордсворта о старухе и фермере как о полулегендарном событии (несмотря на подзаголовок «A true story») начинает принимать сказовые формы; неслучайно упоминается Мином и реальный хронотоп - графство Дорсет. Если Вордсворт, чтобы описать отдаленность жилища Гуди, использует природные метафоры («Where from sea-blasts the hawthorns lean, / And hoary dews are slow to melt»), то Мин в упомянутом Левиным духе «некрасовской школы» говорит о дорогом угле, доставляемом по воде: «Где уголь каменный так дорог / И к нам привозится водой».

Таким образом, сопоставление оригиналов и переводов по методике Гаспарова наглядно демонстрирует, что лексическая точность переводов, несмотря на то, что литературоведами утверждается обратное, по преимуществу Мином не соблюдается. В некоторых случаях неточность перевода компенсируется схожей образностью, сохранением смысла подлинника; иногда же Мин значительно откланяется от текста оригинала.

Касательно выбранных Мином для перевода стихотворений, можно заключить, что переводчик отдает предпочтение пейзажно-медитативным зарисовкам; как и переводчиков первой половины века, Мина также интересует вордсвортовская баллада, в данном случае - с более сложной проблематикой. Не оставляет без внимания переводчик и сонет как одну из важнейших для Вордсворта стиховых форм.

Заключение

Таким образом, можно говорить о двух периодах интереса к творчеству Вордсворта в России XIX в.: 1830-е и рубеж 1870-х-1880-х гг. В обоих случаях внимание к фигуре английского поэта обусловлено влиянием европейской рецепции Вордсворта. Первоначальный интерес к английскому поэту в России во многом зарождается благодаря французским переводчикам и критикам, в данном случае -- благодаря публикациям Амедея Пишо и поэтическим сборникам Сент-Бева, содержащим многочисленные переводы из Вордсворта. Возрождение интереса к творчеству поэта во второй период можно объяснить комплексом событий европейской литературной жизни: основанием Wordsworth Society в Англии, изданием Мэтью Арнолдом собрания сочинений Вордсворта и появившейся как отклик на него основательной статьи французского критика Шерера, подводящего итог попыткам осмысления поэтического гения Вордсворта и его восприятия публикой. При этом эволюции взглядов на поэзию Вордсворта не происходит -- меняется лишь подход к оценке его творчества: критики второй половины века по преимуществу заняты не выявлением достоинств и недостатков поэзии Вордсворта, а попыткой объяснения Вордсворта как исключительного литературного феномена, поэта, считавшегося одновременно гением и бесталанным певцом природы и простолюдинов.

Для русских критиков Вордсворт так и оставался фактом исключительно английской литературы: почти все статьи, посвященные творчеству лейкистов в целом или Вордсворту в отдельности, были переводными и транслировали оценки европейской критики, в первую очередь -- французской; русская критика не сформировала собственного воззрения на творчество поэта и не предполагала возможности синтеза поэтических техник и идей Вордсворта и русской литературы. Единственной русской статьей, которая по основательности могла соперничать с текстами европейских рецензентов, стала статья Е.Ф. Корша «Фелиция Гимменс и Виллиам Вордсворт», в которой была продемонстрирована попытка русского поэта осмыслить творческое наследие Вордсворта -- тем не менее, Корш не смог предложить публике оригинального исследования и во многом воспроизвел суждения французских и английских критиков.

Если для русской критической мысли Вордсворт остался проходным сюжетом, обращения к нему ряда русских поэтов доказывают возможность синтеза поэтического комплекса лейкиста и потребностей русской поэзии обозначенного периода. О наиболее активной рецепции Вордсворта можно говорить лишь применительно к Пушкину. Влияние Вордсворта на Пушкина не ограничивается лишь сферой поэтической: именно Вордсворт наряду с другими озерными поэтами познакомил Пушкина с традициями просвещенного консерватизма; не менее актуальной оказалась для русского поэта и разрабатываемая Вордсвортом топика Beatus ille. Стихотворения Вордсворта стали для Пушкина источником новых тем и поэтических приемов. Так, например, в стихотворении «Вновь я посетил...» Пушкиным разрабатываются как стилистические приемы, используемые Вордсвортом, так и мотив элегических размышлений на фоне возвращения в давно покинутое место; более того, здесь Пушкиным используется белый пятистопный ямб, характерный для творчества Вордсворта и во многом благодаря ему реабилитированный Пушкиным для собственной поэзии.

Козлова Вордсворт интересует в первую очередь как автор медитативных стихотворений, по преимуществу -- сонетов. Результатом становятся перевод Козловым сонета «Прелестный вечер тих, час тайны наступил...», который он, однако, вослед Сент-Беву, трактует в более ортодоксальной манере, а также перевод знаковой вордсвортовской баллады «Нас семеро». Специфика разрабатываемой в балладе проблематики -- особенностей восприятия смерти ребенком -- и характерное для Вордсворта обращение к героине-крестьянке, делает балладу интересным материалом и для других переводчиков -- Корша и Грота, каждый из которых достаточно вольно трактует оригинальный текст согласно собственным творческим запросам.

Самый большой корпус русских переводов из Вордсворта принадлежит Мину. Широкий диапазон творческих интересов переводчика, внимание которого привлекали как социальные вопросы, так и эстетика «искусства ради искусства», объясняет, почему наряду с набором классических пейзажных стихотворений Вордсворта он берется за перевод поэмы «Гарри Гилль», поднимающей ряд социально-нравственных вопросов. Оставаясь верен смыслу оригинального текста, Мин, как мы установили, значительно лексически обогащает стихотворение, иногда полностью меняя образную систему, при этом выражающую те же идеи, которые вкладывал в текст автор.

Данное исследование открывает широкие перспективы для дальнейшего исследования рецепции английского поэта. Следующим этапом изучения рецепции Вордсворта могли бы стать Серебряный век и советская эпоха: тексты Вордсворта активно переводились К.Д. Бальмонтом, С.Я. Маршаком, В.В. Левиком и многими современными поэтами, благодаря которым значительная часть произведений лейкиста стала доступна русскому читателю и в 2001 году вошла в первый русский поэтический сборник Вордсворта, составленный Е. Зыковой.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Источники:

1. Байрон Дж. Г. [Полное собрание сочинений]: В 3 т. Т. 2. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1904.

2. Байрон Дж.Г. Английские барды и шотландские обозреватели / Пер. С. Ильина // Байрон Дж.Г. Полн. собр. стихотворений и поэм. М.: Альфа-книга, 2014. C. 1097-1125.

3. Байрон Дж.Г. Отзыв о стихотворениях Вордсворта (Из "Monthly Litterary Recreations", июль 1807) // Байрон Дж.Г. [Полное собрание сочинений]: В 3 т. Т. 3. СПб: Брокгауз-Ефрон, 1905. С. 583-584 (Библиотека великих писателей/ Под ред. C. А. Венгерова)

4. Близость осени, Водопад, Гнездо пеночки, Кукушка, Мальчик, Сентябрь / Пер. Д. Мина // Русский Вестник. 1880. Т. 145. С. 403-409.

5. Взгляд на английскую литературу // Сын отечества. 1834. Ч. 163. № 6. С. 407-422; № 7. С. 483-500.

6. Вордсворт У. Предисловие 1800 года // Литературные манифесты западноевропеи?ских романтиков / Сост. А.С. Дмитриев. М.: Высшая школа, 1980. С. 261-278.

7. Грот Я.К. Нас семеро // Стихи и проза для детей. СПб.: Тип. Императорской Академии наук, 1891. С. 29.

8. Козлов И.И. Нас семеро // Поэты пушкинской поры / Ред. Н.Л. Степанов М.: Художественная лит-ра, 1972. С. 228.

9. Козлов И.И. Нас семеро // Собрание сочинений Ивана Козлова. СПб., 1833. С. 283-286.

10. Козлов И.И. Сонет («Прелестный вечер тих, час тайны наступил…»). Вольное подражание Вордсворту // Библиотека для чтения. 1835. Т. II. Русская словесность. С. 96.

11. Коптев Д.И. «Не смейся, Аристарх, над формою сонета…» // Галатея. 1839. № 46.

12. Корш Е.Ф. Фелиция Гименс и Виллиам Вордсворт // Библиотека для чтения. 1835. Т. 12. Иностр. Словесность. C. 162-180.

13. Люци Грей. Английское предание / Пер. Т. // Лит. Прибавл. к Русск. Инвалиду. 1836. № 48. С. 382-383.

14. Корш Е.Ф. Нас семеро // Библиотека для чтения. 1837. Т. 24. Русская словесность. С. 78.

15. О существе английской литературы // Вестник Европы. 1829. Кн. 12. C. 259-269.

16. О ходе словесности в Англии // Библиотека для чтения. 1834. Т. IV. Иностр. Словесность. C. 1-34.

17. Пишо А. Образцовые отрывки из лучших Поэтов Английских с присовокуплением биографических критических известий о каждом из них и опыта о Поэзии Английской // Московский вестник. 1827. Ч. 6. № 22. Иностранные книги. С. 345.

18. Пишо А. Современная английская литература. Школа так называемых озерных поэтов. Вордсворт, Кольридж, Сутей / Пер. с фр. О. Сомова // Литературная газета. 1830. № 58. С. 175-180; № 59. С. 183-185.

19. Пушкин А С. Путешествие из Москвы в Петербург // Пушкин А.С. Собрание сочинений: В 16 т. Т. 11. Критика и публицистика, 1819--1834. 1949. С. 243-267.

20. Пушкин А. С. Собрание сочинений: В 10 т. М.: ГИХЛ, 1959--1962. Т. 2. Стихотворения 1823-1836.

21. Пушкин А.С. О поэтическом слоге // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 16 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949. Т. 11. Критика и публицистика. С. 73.

22. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 16 т. Т. 13. Переписка, 1815--1827. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937.

23. Роберт Соути и школа озерных поэтов // Отечественные записки. 1843. Т. 28. Иностр. лит. C. 1-24.

24. Coleridge S.T. Biographia Literaria: In 2 vols / Ed. by J. Shawcross. London : Clarendon Press, 1907. Vol. 1.

25. De l'esprit littйraire en Angleterre au 19e siиcle // Le Mercure de France au dix-neuviиme siиcle. 1828. Т. 23. P. 492-498; Т. 24. P. 537-543.

26. New Monthly Magazine (Oct. 1820) // An Estimate of William Wordsworth by his Contemporaries 1793-1822 / Ed. by E. Smith. Oxford, 1932.

27. Sainte-Beuve Ch. A. Vie, poйsies et pensйes de Joseph Delorme. Paris: M. Lйvy, 1863.

28. Specimens of the Table Talk of the Late Samuel Taylor Coleridge. Vol. 1. London: Harper & Brothers, 1835.

29. The Poetical Works of William Wordsworth. Paris: A. & W. Galignan, 1828.

30. Wordsworth W. Poetical Works: In 6 vols. Vol. 3. London: Bradbury and Evans, 1840.

31. Wordsworth W. The Complete Poetical Works / Ed. by H. Reed. Pittsburgh: Troutman & Hayes, 1854.

32. Wordsworth W. The Excursion: A Poem. London: Edward Moxon, 1836.

33. Wordsworth W. The Poetical Works / Ed., with a Critical Memoir, by William Michael Rossetti. London, 1870.

Научная литература:

1. Белоусова В. С. (Полилова В. С.). Между вольностью и буквализмом: Кальдерон и Шелли в переводе Бальмонта // Русская филология. 19. Сборник научных работ молодых филологов. Тарту: Tartu Ьlikooli Kirjastus, 2008. С. 77-83.

2. Вацуро В.Э. Русский спиритуалистический сонет романтической эпохи (Из сонетного творчества И.И. Козлова) // Звезда. 2001. № 11. С. 150-154.

3. Гаспаров М.Л. Подстрочник и мера точности // Гаспаров М.Л. О русской поэзии. Анализы. Интерпретации. Характеристики. М., 2001. С. 361-372.

4. Горбунов А.Н. «Вновь я посетил» - диалог трех поэтов (Кольридж, Вордсворт, Пушкин). // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2011. № 2. С. 28-40.

5. Гусманов И.Г. Лирика английского романтизма. Орел: Изд-во Орлов. гос. пед. Ун-та, 1995.

6. Долинин А.А. Пушкин и Англия. М.: Новое литературное обозрение, 2007.

7. Жаткин Д.Н, Бобылева С.В. Восприятие И.И. Козловым творчества Вильяма Вордсворта и Самюэля Тейлора Кольриджа // Вестник БГУ. 2008. № 10. С. 235-239.

8. Жаткин Д.Н., Рябова А.А. Баллада В. Вордсворта «We are Seven» в русских переводах 1830 - 1840-х гг. (И.И. Козлов, Е.К. <Е.Ф. Корш>, Я.К. Грот) // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Русская филология. 2010. № 5. С. 66-70.

9. Жаткин Д.Н., Рябова А.А. Д.Е. Мин - переводчик произведений В. Вордсворта // Рябова А.А. Поэзия «озерной школы» в контексте литературного развития в России XIX -- начале XX в.: Дисс. ... канд. филол. наук. Саратов, 2008. C. 65-75.

10. Жаткин Д.Н., Рябова А.А. Творчество Вильяма Вордсворта в литературно-критическом и переводческом осмыслении Е.Ф. Корша // Вестн. Том. гос. Ун-та. 2011. № 346. С. 15-21.

11. Зыкова Е. Певец Озерного края // Вордсворт У. Избранная лирика: Сборник / Сост. Е. Зыковой. М.: ОАО Издательство "Радуга", 2001.

12. Кобелева Е.В. «Озерная школа» поэзии и становление английского романтического канона // Вестник Рязанского гос. ун-та им. С.А. Есенина. 2010. № 2 (27). С. 68-77.

13. Мазур Н.Н. «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит...»: источники и контексты. // Пушкин и его современники: сборник научных трудов. Вып. 4 (43). СПб.: Академический проект, 2005. С. 364-419.

14. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. Т. 2. М.: Художественная литература, 1985.

15. Рак В. Д. Вордсворт // Пушкин: Исследования и материалы. Т. XVIII/XIX: Пушкин и мировая литература. Материалы к «Пушкинской энциклопедии». СПб.: Наука, 2004. С. 89-91.

16. Рябова А.А. Поэзия «озерной школы» в контексте литературного развития в России XIX -- начале XX в.: Дисс. ... канд. филол. наук. Саратов, 2008.

17. Сурат И.З. «Сонет» // Сурат И.З. Пушкин: Биография и лирика: Проблемы. Разборы. 3аметки. Отклики. М.: Наследие, 1999. С. 202-207.

18. Цявловский М. А. Пушкин и английский язык // Пушкин и его современники. Вып. XVII-XX. СПб., 1913. Вып. 17/18. С. 48-73.

19. Яковлев Н.В. Из разысканий о литературных источниках в творчестве Пушкина // Пушкин в мировой литературе. Л., 1926. C. 113-154.

20. Folliot L. Wordsworth in Nineteenth-Century France: A History of Misknowing // Litteraria Pragensia. Studies in Literature and Culture. 2017. Vol. 27. № 54. P. 8-32.

Приложения

Приложение № 1. «Нас семеро», пер. И. Козлова

Радушное дитя,

Легко привыкшее дышать,

Здоровьем, жизнию цветя,

Как может смерть понять?

Навстречу девочка мне шла.

Лет восемь было ей,

Ее головку облегла

Струя густых кудрей;

И дик был вид ее степной,

И дик простой наряд,

И радовал меня красой

Малютки милой взгляд.

«Всех сколько вас?-- ей молвил я,

И братьев и сестер?»

-- «Всего нас семь»,-- и на меня,

Дивясь, бросает взор.

«А где ж они?» -- «Нас семь всего.--

В ответ малютка мне.--

Нас двое жить пошли в село,

-- И два на корабле,

И на кладбище брат с сестрой

Лежат из семерых,

А за кладбищем я с родной,--

Живем мы подле них».

-- «Как? двое жить в село пошли,

Пустились двое плыть,--

А всё вас семь! Дружок, скажи,

Как это может быть?»

-- «Нас семь, нас семь,-- она тотчас

Опять сказала мне,--

Здесь на кладбище двое нас,

Под ивою в земле».

-- «Ты бегаешь вокруг нее,

Ты, видно, что жива;

Но вас лишь пять, дитя мое,

Когда под ивой два».

-- «На их гробах земля в цветах,

И десяти шагов

Нет от дверей родной моей

До милых нам гробов;

Я часто здесь чулки вяжу,

Платок мой здесь рублю,

И подле их могил сижу

И песни им пою;

И если позднею порой

Светло горит заря,

То, взяв мой сыр и хлеб с собой,

Здесь ужинаю я.

Малютка Дженни день и ночь

Томилася больна,

Но бог ей не забыл помочь,--

И спряталась она;

Когда ж ее мы погребли

И расцвела земля,

К ней на могилу мы пришли

Резвиться -- Джон и я;

Но только дождалась зимой

Коньков я и саней,

Ушел и Джон, братишка мой,

И лег он рядом с ней».

-- «Так сколько ж вас?»-- был мой ответ.

-- «На небе двое, верь!»

-- «Вас только пять».-- «О барин, нет,

Сочти,-- нас семь теперь».

-- «Да нет уж двух,-- они в земле,

А души в небесах!»

Но был ли прок в моих словах?

Всё девочка твердила мне:

«О нет, нас семь, нас семь!». Цит. по: Козлов И.И. Нас семеро // Поэты пушкинской поры / Ред. Н.Л. Степанов М.: Художественная лит-ра, 1972. С. 228.

Что жить нельзя не всемером! Цит. по: Корш Е.Ф. Нас семеро // Библиотека для чтения. 1837. Т. 24. Русская словесность. С. 78.

Приложение № 2.

«Нас семеро», пер. Е. Корша

Ребенку так легко дышать на свете!

Он жизни полон, - и зачем ему

О смерти знать? Нет, мысли эти

Несродны детскому уму.

Иду, - мне девочка навстречу.

Семь лет ей, по ее словам.

Дивлюсь густым ее кудрям,

Волнами вьющимся на плечи!

Простые сельские черты,

И странность дикая наряда,

И глазки, чудо красоты, -

Все в этой девочке отрада.

"Вас сколько братцев и сестер?"

- Нас семь, - она мне отвечает

И робко любопытный взор

На незнакомца подымает.

"Благословенная семья...

И вместе все, душа моя?"

- На кораблях ушли куда-то,

Да двое нас в земле лежат;

А подле них, вон там в избушке,

Мы с маменькой...

Я слушать рад!

"Так двое за морем, вострушка,

Да двое в городе живут,

И стало вас не семь, а меней?"

- Нет, семь, ведь брат с сестрицей тут,

В земле, под купою ясеней.

"Ты, друг мой, споришь мне на смех!

Двоих уж вы похоронили;

Вас было семь, когда те жили,

Теперь не пятеро ли всех?"

- Их видно, барин, где они зарыты:

Могилки свежей зеленью покрыты.

За хижиной шагов пяток назад, -

Там! - оба рядышком лежат.

И я хожу туда вязать чулочек,

Для куклы шить или рубить платочек.

На травке сидя, как в раю,

Для них я песенки пою;

А закатится солнце красно

И на дворе тепло и ясно,

Я часто ужин свой беру, -

Хоть маменьке не по нутру, -

Иду опять к могилкам в гости

И ужинаю на погосте...

Сестрица прежде умерла:

В постельке охала, стонала;

Бог сжалился, - и перестала,

И молча в гробик свой сошла.

На кладбище ее зарыли.

Все лето с братцем мы ходили

К ней над могилкою играть;

Вот стал и снег уж выпадать,

Уж началися и катанья, -

Брат захворал - и, без страданья,

Он рядышком с сестрицей лег...

Я будто бы понять не мог.

"Так сколько ж вас теперь на свете?

Двоих Господь на небо взял?"

Она при том же все ответе:

- Нас семеро! - Я спорить стал;

Но речи тратил с ней напрасно,

Она стояла на своем,

И ей казалось очень ясно,

Приложение № 3.

«Нас семеро», пер. Я. Грота

Я встретил крошку близ села.

Ей был седьмой лишь год; она

(Хоть в бедном платьице) была,

Как ангел, прелести полна.

У ней кудрявы волоса,

Румяно личико у ней,

И что за яркие глаза --

От них мне стало веселей.

«Скажи, малютка, сколько вас

В семействе братьев и сестер?» --

«Да сколько? Семеро всех нас». --

И на меня вперила взор.

«А где они, - спросил я, - где?» --

«Нас семь у маменьки всего:

Живут два братца у родни,

Да двое в море… далеко,

Да на кладбище двое спят:

Лежит сестрица там моя

И с нею маленький мой брат;

Седьмая же у мамы - я». --

«Два у родни, ты говоришь;

Два нб море да ты: вот пять;

А всех вас семеро; скажи ж,

Как это, душенька, понять?»

Малютка снова начала:

«Нас, видишь, семь: сестра да брат,

Что на кладбище, вот уж два;

Они близ хижины лежат». --

«Ты бредишь, светик: мудрено

Твои расчеты разобрать;

Когда уж два схоронено,

Так, стало быть, вас только пять!» --

«Могилы там; взгляни хоть сам, --

Сказала девочка, - пойдем!

Вон от пути шагах в пяти…

Там положили их рядком.

Там часто я чулок вяжу

Или платочек свой рублю;

Там под березкой я сижу

И братцам песенки пою.

Когда закат горит весной

И вечер так прекрасен, тих, --

Туда несу я ужин свой

И кушаю в гостях у них…

Сначала Дженни померла;

Она стонала день и ночь,

Потом утихла, прилегла,

И унесли сестрицу прочь…

Зарыли гроб ее, над ним

Цветочки после я рвала

И с братом маленьким моим

Всё лето там венки плела.

Пришла зима; уж брат не мог

Играть по-прежнему со мной:

Закрыл глаза и в гробик лег,

И спит он также под землей». --

«Двоих взял Бог! - воскликнул я. --

Так сколько же вас всех затем?»

На это девочка моя:

«Ах, сударь, семь нас; право, семь!» --

«Но двое умерли, мой друг:

Живет у Господа их дух;

Уж нет их в мире». Но ничем

Не убеждалася она

И всё твердила: «Нет, нас семь!». Цит. по: Грот Я.К. Нас семеро // Стихи и проза для детей. СПб.: Тип. Императорской Академии наук, 1891. С. 29.

Приложение № 4.

«Кукушка» Цит. по: Кукушка / Пер. Д. Мина // Русский Вестник. 1880. Т. 145. С. 403-404. («To the Cuckoo» Цит. по: Wordsworth W. The Poetical Works / Ed., with a Critical Memoir, by William Michael Rossetti. London, 1870. C. 112. )

O blithe New-comer! I have heard, I hear thee and rejoice. O Cuckoo! shall I call thee Bird, Or but a wandering Voice? While I am lying on the grass Thy twofold shout I hear;  From hill to hill it seems to pass,  At once far off, and near.  Though babbling only to the Vale  Of sunshine and of flowers,  Thou bringest unto me a tale  Of visionary hours. Thrice welcome, darling of the Spring!  Even yet thou art to me  No bird, but an invisible thing,  A voice, a mystery;  The same whom in my school-boy days  I listened to; that Cry  Which made me look a thousand ways  In bush, and tree, and sky.  To seek thee did I often rove  Through woods and on the green;  And thou wert still a hope, a love;  Still longed for, never seen.  And I can listen to thee yet;  Can lie upon the plain  And listen, till I do beget  That golden time again.  O blessиd Bird! the earth we pace  Again appears to be  An unsubstantial, faery place;  That is fit home for Thee!	С восторгом слышу голос твой, эКукушка, гость весны! О, кто ты? -- птица, иль пустой эЛишь голос с вышины! Я слышу твой духзвучный стон, эЗдесь лежа на траве; Вблизи, вдали -- повсюду он эВ воздушной синеве. Долинам весть приносит он эО солнце, о цветах, А мне -- волшебный сладкий сон эО прошлых чудных днях. Пленяй, как некогда, мне слух! эДоныне, гость долин, Ты мне не птица; нет, ты дух, эЗагадка, звук один, -- Тот звук, который в прежни дни, эКак школьник, я искал Везде, и в небе, и в тени эДерев, и в недрах скал. Бывало, целый день везде эВ лесах, лугах, брожу; Ищу повсюду, но нигде эТебя не нахожу. Так и теперь я слушать рад эТвой крик в лесной тени. Я жду: не придут ли назад эДавно минувши дни. И снова кажется мне мир эКаким-то царством снов. Куда принесся, как на пир, эТы, вешний гость лесов!

Приложение № 5

«Гнездо пеночки» («A Wren's Nest»)

Among the dwellings framed by birds In field or forest with nice care, Is none that with the little Wren's In snugness may compare. No door the tenement requires, And seldom needs a laboured roof; Yet is it to the fiercest sun Impervious, and storm-proof. So warm, so beautiful withal, In perfect fitness for its aim, That to the Kind by special grace Their instinct surely came. And when for their abodes they seek An opportune recess, The hermit has no finer eye For shadowy quietness. These find, 'mid ivied abbey-walls, A canopy in some still nook; Others are pent-housed by a brae That overhangs a brook. There to the brooding bird her mate Warbles by fits his low clear song; And by the busy streamlet both Are sung to all day long. Or in sequestered lanes they build, Where, till the flitting bird's return, Her eggs within the nest repose, Like relics in an urn. But still, where general choice is good, There is a better and a best; And, among fairest objects, some Are fairer than the rest; This, one of those small builders proved In a green covert, where, from out The forehead of a pollard oak, The leafy antlers sprout; For She who planned the mossy lodge, Mistrusting her evasive skill, Had to a Primrose looked for aid Her wishes to fulfill. High on the trunk's projecting brow, And fixed an infant's span above The budding flowers, peeped forth the nest The prettiest of the grove! The treasure proudly did I show To some whose minds without disdain Can turn to little things; but once Looked up for it in vain: 'Tis gone---a ruthless spoiler's prey, Who heeds not beauty, love, or song, 'Tis gone! (so seemed it) and we grieved Indignant at the wrong. Just three days after, passing by In clearer light the moss-built cell I saw, espied its shaded mouth; And felt that all was well. The Primrose for a veil had spread The largest of her upright leaves; And thus, for purposes benign, A simple flower deceives. Concealed from friends who might disturb Thy quiet with no ill intent, Secure from evil eyes and hands On barbarous plunder bent, Rest, Mother-bird! and when thy young Take flight, and thou art free to roam, When withered is the guardian Flower, And empty thy late home, Think how ye prospered, thou and thine, Amid the unviolated grove Housed near the growing Primrose-tuft In foresight, or in love. Цит. по: Wordsworth W. The Poetical Works. C. 101.	Из гнезд свиваемых весной По рощам птичками, ничье С такой не строится красой, эКак пеночки жилье. На нем и свода сверху нет, Нет и дверей; но никогда Не проникает яркий свет, эНи дождик в глубь гнезда. В нем так уютно, так умно Всё приспособлено, что, знать, Уж свыше пеночкам дано эИскусство так свивать. И прятать гнезда от невзгод В такую глушь, в такую тень, Что и пустынник не найдет эДля кельи гуще сень. Они вьют гнезда то в щелях Руин, вкруг убранных плющем; То их свивают в камышах, Нависших над ручьем, Где чтобы самке не скучать, Самец льет звонко трель свою, Иль целый день отец и мать эПоют под такт ручью; То вьют их в просеках леска, Где в гнездышке, как в урне клад, Яички прячет мать, пока эНе прилетит назад. Но если пеночки вполне Искусны в стройке гнезд своих,-- Всё ж в выборе им мест одни эИскуснее других. Такой-то птичкой был под тень, В том месте спрятан дом из мха, Где вкруг раскинул, как олень, эДубок ветвей рога. Но, видно, было ей не в мочь Своим умом скрыть домик свой: Она просила ей помочь эКуст буквицы лесной. Где карлик-дуб поник челом, Там в вышине, как детский рост, Виднелось над густым кустом эТо чудо между гнезд. Мой клад я показал, гордясь, Друзьям, способным без стыда Ценить и малое. Но раз, эВзглянул я -- нет гнезда! Погибло! Видно хищник злой, Враг песен, правды и любви, Свершил безжалостной рукой эЗдесь подвиги свои! Но через три дня, проходя При ярком солнце место то, Гляжу -- и вскрикнул как дитя -- эЦелехонько гнездо! Пред ним куст буквицы лесной Поднял листы, как паруса, И этой хитростью простой эМне обманул глаза. -- Укрытая от хищных рук, Таясь и от своих друзей, Чтоб не мешал тебе и друг эВысиживать детей, -- Сиди здесь, пеночка! И вот, Как дети вылетят, и пуст Твой станет домик, отцветет эИ покровитель куст. Не забывай, как здесь тебя В тенистой роще, в дождь и зной, Берег, лелея и любя, эКуст буквицы лесной Цит. по: Гнездо пеночки / Пер. Д. Мина // Русский Вестник. 1880. Т. 145. С. 404-406..

Приложение № 6.

«Мальчик» («There was a boy»)

There was a Boy; ye knew him well, ye Cliffs And Islands of Winander!--many a time, At evening, when the earliest stars began To move along the edges of the hills, Rising or setting, would he stand alone, Beneath the trees, or by the glimmering lake; And there, with fingers interwoven, both hands Pressed closely palm to palm and to his mouth Uplifted, he, as through an instrument, Blew mimic hootings to the silent owls That they might answer him.--And they would shout Across the watery vale, and shout again Responsive to his call,--with quivering peals, And long halloos, and screams, and echoes loud Redoubled and redoubled; concourse wild Of mirth and jocund din! And, when it chanced That pauses of deep silence mocked his skill, Then, sometimes, in that silence, while he hung Listening, a gentle shock of mild surprise Has carried far into his heart the voice Of mountain torrents; or the visible scene Would enter unawares into his mind With all its solemn imagery, its rocks, Its woods, and that uncertain heaven, received Into the bosom of the steady lake. This Boy was taken from his Mates, and died In childhood, ere he was full twelve years old. Fair are the woods, and beauteous is the spot, The Vale where he was born: the Church-yard hangs Upon a slope above the village-school; And there, along that bank, when I have passed At evening, I believe, that oftentimes A long half-hour together I have stood Mute--looking at the grave in which he lies! Цит. по: Wordsworth W. The Poetical Works. C. 112.	Мальчик Был мальчик. Вам знаком он был, утесы И острова Винандра! Сколько раз, По вечерам лишь только над верхами Холмов зажгутся искры ранних звезд В лазури темной, он стоял, бывало В тени дерев, над озером блестящим. И там, скрестивши пальцы и ладонь Сведя с ладонью на подобье трубки, Он подносил ее к губам и криком Тревожил мир в лесу дремавших сов. И на призыв его, со всех сторон, Над водною равниной раздавался Их дикий крик, пронзительный и резкий. И звонкий свист, и хохот, и в горах Гул перекатный эха -- чудных звуков Волшебный хор! Когда же, вслед затем, Вдруг наступала тишина, он часто В безмолвии природы, на скалах, Сам ощущал невольный в сердце трепет, Заслышав где-то далеко журчанье Ключей нагорных. Дивная картина Тогда в восторг в нем душу приводила Своей торжественной красой, своими Утесами, лесами, теплым небом, В пучине вод неясно отраженным. эЕго уж нет! Бедняжка умер рано, Лет девяти он сверстников оставил. О, как прекрасна тихая долина, Где он родился! Вся плющем увита, Висит со скал над сельской школой церковь. И если мне случится в летний вечер Идти через кладбище, я готов Там целый час стоять с глубокой думой Над тихою могилой, где он спит. Цит. по: Мальчик / Пер. Д. Мина // Русский Вестник. 1880. Т. 145. С. 406-407.

Приложение № 7.

«Близость осени» («September 1815»)

While not a leaf seems faded; while the fields, With ripening harvest prodigally fair, In brightest sunshine bask; this nipping air, Sent from some distant clime where Winter wields His icy scimitar, a foretaste yields Of bitter change, and bids the flowers beware; And whispers to the silent birds, 'Prepare Against the threatening foe your trustiest shields.' For me, who under kindlier laws belong To Nature's tuneful quire, this rustling dry Through leaves yet green, and yon crystalline sky, Announce a season potent to renew, 'Mid frost and snow, the instinctive joys of song, And nobler cares than listless summer knew. Цит. по: Близость осени / Пер. Д. Мина // Русский Вестник. 1880. Т. 145. С. 407-408.	Еще и лист в дубраве не поблек, эИ жатвы с нив, под ясным небосклоном, эНе срезал серп, а в воздухе студеном, эПахнувшем с гор, где Дух Зимы извлек Ледяный меч, мне слышится намек, эЧто скоро лист спадет в лесу зеленом. эИ шепчет лист певцам весны со стоном: эСкорей на юг, ваш недруг недалек! А я, зимой поющий, как и летом, эБез трепета, в том шелесте глухом эГустых лесов и в ясном блеске том Осенних дней, жду с радостным приветом эСнегов и бурь, когда сильней согрет, эЧем в летний зной, восторгом муз поэт. Цит. по: Wordsworth W. The Poetical Works. C. 161.

Приложение № 8.

«Сонет» («Nuns fret not at their convent's narrow room...»)

Nuns fret not at their convent's narrow room; And hermits are contented with their cells; And students with their pensive citadels; Maids at the wheel, the weaver at his loom, Sit blithe and happy; bees that soar for bloom, High as the highest Peak of Furness-fells, Will murmur by the hour in foxglove bells: In truth the prison, into which we doom Ourselves, no prison is: and hence for me, In sundry moods, 'twas pastime to be bound Within the Sonnet's scanty plot of ground; Pleased if some Souls (for such there needs must be) Who have felt the weight of too much liberty, Should find brief solace there, as I have found. Цит. по: Wordsworth W. The Poetical Works. C. 155.	Отшельницам не тесно жить по кельям; В пещерах жизнь пустыннику легка; Весь день поэт не сходит с чердака; Работница поет за рукодельем; Ткач любит стан свой; в Форнер-Фелльс к ущельям Пчела с полей летит издалека, Чтоб утонуть там в чашечке цветка; И узники живут в тюрьме с весельем. Вот почему так любо мне замкнуть, В час отдыха, мысль вольную поэта В размере трудном тесного сонета. Я рад, когда он в сердце чье-нибудь, Узнавшее излишней воли бремя, Прольет отраду, как и мне, на время. Цит. по: Сонет / Пер. Д. Мина // Русский Вестник. 1880. Т. 145. С. 408-409.

Размещено на Allbest.ru

...