Социальный интеллект больных шизофренией

Задачи исследования:

1.1 Клинико-психологические характеристики шизофрении

В адаптированном варианте для использования в Российской Федерации Класса V МКБ-10 под редакцией Б.А. Казаковцева и В.Б. Голланда говорится, что "шизофренические расстройства в целом характеризуются фундаментальными и характерными расстройствами мышления и восприятия, а также неадекватным или сниженным аффектом". Также отмечается, что сознание и когнитивные способности сохраняются, однако, со временем, могут проявиться некоторые когнитивные нарушения (Казаковцев Б.А., Голланд В.Б., 1998).

Н.М. Жариков и Ю.Г. Тюльпин предлагают понимать шизофрению как хроническое психическое эндогенное прогредиентное заболевание, возникающее, как правило, в молодом возрасте. Также авторы выделяют общее свойство всех симптомов шизофрении среди многообразной продуктивной симптоматики, а именно схизис - внутренняя противоречивость, нарушение единства психических процессов (Жариков Н.М., Тюльпин Ю.Г., 2002).

В.М. Блейхер и И.В. Крук дают, по мнению автора данной работы, наиболее полное определение шизофрении: эндогенное прогредиентное психическое заболевание, характеризующееся диссоциацией психических функций и протекающее с обязательным развитием психического дефекта в эмоционально-волевой сфере и разнообразными продуктивными психопатологическими расстройствами (бред, галлюцинации, аффективные расстройства, кататонические симптомы и др.) (Блейхер В.М., Крук И.В., 1995).

Среди основных форм шизофрении выделяют следующие: параноидная шизофрения, гебефреническая шизофрения, кататоническая шизофрения, недифференцированная шизофрения, постшизофреническая депрессия, остаточная шизофрения, простой тип шизофрении и другие формы, недостаточно изученные или встречающиеся наиболее редко. Так как в данной работе проводилось исследование пациентов по большей части с параноидной формой шизофрении, необходимо уточнить, что эта такая форма шизофрении, при которой в клинической картине доминируют относительно устойчивый, часто параноидный бред, обычно сопровождающийся галлюцинациями, особенно слуховыми, и расстройства восприятия. Расстройства эмоций, воли, речи и кататонические симптомы отсутствуют или относительно слабо выражены (Казаковцев Б.А., Голланд В.Б., 1998).

Представляется сложным точно описать основные симптомы шизофрении, однако наиболее важными из них являются следующие: ощущение отражения мыслей, вкладывания чужой или похищения собственной мысли, передачи мысли на расстояние; бредовое восприятие и бред контроля извне; инертность; слуховые галлюцинации, комментирующие или обсуждающие больного в третьем лице; беспорядочность мысли и симптомы негативизма. Также могут проявляться кататонические расстройства и расстройства поведения. Среди негативных симптомов можно назвать следующие: выраженная апатия, бедность речи, сглаженность или неадекватность эмоциональных реакций, что обычно приводит к социальной отгороженности и снижению социальной продуктивности. Для постановки диагноза шизофрении очень важную роль играет дифференциальная диагностика (Казаковцев Б.А., Голланд В.Б., 1998).

Течение шизофренических расстройств может быть продолжительным или эпизодическим с прогрессированием или стабильностью нарушений; это может быть один или несколько эпизодов болезни с полной или неполной ремиссией (Казаковцев Б.А., Голланд В.Б., 1998).

При рассмотрении этиология расстройств шизофренического спектра в настоящее время, в первую очередь превалирующее значение придаётся генетическим факторам. Генетическая концепция предполагает, что индивид наследует биологическую предрасположенность к шизофрении. Эта точка зрения подтверждена изучением родственников больных шизофренией. Большой вклад в изучение генетики шизофрении, взаимодействия наследственных и средовых факторов внесли отечественные ученые В.П. Эфроимсон, И.В. Шахматова-Павлова,Т.И. Юдин, В.М. Гиндилис, В.И. Полтавец и др. Учеными было показано, что чем ближе родство с больным, тем больше вероятность развития этого заболевания у его родственников. Изучали взрослых больных шизофренией, которые в детстве были усыновлены здоровыми родителями. Сравнивали заболеваемость с их родителями и с приёмными родителями. В результате было выявлено, что заболеваемость коррелирует с биологическими родителями. Однако генетическая предрасположенность является условием необходимым, но не достаточным для возникновения шизофрении.

Хоменко Н.В в своей статье отмечает, что "данные исследований свидетельствуют о том, что в этиологии играют роль многие факторы и каждый из них ответственен за небольшую долю вероятности появления расстройства" (Хоменко Н.В., 2012). Так, например, личностные структуры тесно связаны с весьма кардинальными психопатологическими параметрами личности больных шизофренией и последующей прогредиентностью процесса. Бесспорным является и то, что на формирование отношения к болезни оказывают влияние не только её течение и тяжесть, но целый ряд психологических факторов, как, например, степень иерархизации мотивов, их широта, содержание ведущей деятельности, ценностные ориентации, особенности регуляции поведения. Психогенные патологические развития личности могут наблюдаться не только на этапе ремиссии, как это принято было думать раньше, но и при активно текущем шизофренном процессе (Хоменко Н.В., 2012) .

В последние годы большинство специалистов склоняется к выводу о том, что как чисто социогенетические, так и чисто биологические модели психических заболеваний несовершенны; исторически возникшие понятия о том, что психозы обусловлены биологическими, а неврозы социопсихологическими факторами, представляются неправомерно упрощёнными и не соответствующими современному состоянию знаний (Хоменко Н.В., 2012).

Наряду с генетическим подходом активно развивается и социально-психологический подход. Здесь придается значение факторам семейного воспитания, стрессовым событиям в жизни индивида, индивидуальным особенностям пациента. Данный подход описывает преморбид больных шизофренией с какими-то отклоняющимися личностными чертами. В преморбиде, будущих больных описывают робкими, малоконтактными, обособленными. Это интровертированные чудаки, чрезмерно чувствительные субъекты. Часто эти будущие пациенты уже в раннем возрасте оказываются белыми воронами среди сверстников. Эта теория придаёт значение таким факторам как потеря, развод родителей, отвержение ребёнка родителями. Также значение придаётся факторам семейного воспитания.

Фрида Фром Рейхман предложила теорию шизофреногенной матери, в которой она описала подробно типы шизофреногенной матери. По ее мнению, именно такая мать провоцирует возникновение шизофрении у ребёнка. Она описывала следующие параметры взаимодействия матери и ребёнка: сверх вовлеченность матери в жизнь ребёнка, повышенная гиперопека; желание сверх контролировать ребёнка; навязывание своей точки зрения на все вопросы; отвержение ребёнка как реального активного развивающегося человека. У такой матери имеется бессознательное отрицание ребёнка как самостоятельного и независимого. Она привязывает к себе ребёнка, препятствуя его взрослению. Она любит его только тогда, когда он маленький, зависимый, подчинённый. В настоящее время роль такого типа матери в развитии шизофрении не подтверждена. Но такой тип матери узнаваем и характерен для матерей многих пациентов, больных шизофренией (Фрида Фром Рейхман, 1948).

Г.Бейтсон же предлагал теорию двойной связи. Эта теория описывает особый стиль семейных отношений, который складывается между матерью и ребёнком с ранних лет. Происходит рассогласование информации на вербальном и невербальном уровне при каждодневном бытовом общении. Ребенок вынужден постоянно выбирать между двумя разнонаправленными альтернативами. Важно отметить при этом, что этот выбор всегда проинрышный для ребенка и эмоционально невыносим. Как следствие ребенок постоянно находится в стрессовой для него ситуации (Г.Бейтсон, 1956).

Также существует теория Lyman Wynne "Псевдосолидарность" или "семья с резиновым забором". Внутри семьи преобладают специфические способы общения. Нет тёплых поддерживающих сопереживающих отношений. Эмоциональная составляющая полностью подавлена. В то время как, есть жесткая цензура и "псевдовзаимные" вербальные коммуникации.

Сейчас не придаётся семейным отношениям достаточного значения этиологического фактора. Но выше описанные стили семейных отношений в последующем серьёзно влияют на течение заболевания, уровень обострений и госпитализации, а также на способность адаптироваться к требованиям социума.

Объединяющей теорией шизофрении является теория стресс-диатеза разработанная Люком Чомпе. Суть теории заключается в том, что будущий больной шизофренией рождается с первичной слабостью Я. Эта слабость может быть обусловлена генетически или психологически возникнуть в результате нарушений в диаде мать-младенец в очень раннем периоде развития ребёнка. Этот пациент, очень ранимый, начинает неадекватно реагировать на социальные стрессы (социальные, конфликты в возрастном коллективе). Своей неадекватной реакцией, он вызывает отторжение окружающих, что более усиливает социальную дезадаптацию субъекта. Запускается порочный круг. Теория стресс-диатеза предполагает развитие болезни в три этапа: 1) Предрасположенность к заболеванию. Фаза уязвимости. Генетически обусловленный фактор риска без внешнего проявления. 2) Под действием стрессов человек переходит в фазу сформированной уязвимости. Воздействие стресса на сформированную уязвимость приводит к диатезу. Диатез - факторы риска заболевания, носящие характер предболезни. На этой фазе, как правило, обнаруживается неспецифическая симптоматика (тревожность, стёртые аффективные симптомы, поведенческие девиации, особенности мышления). 3) Под действием последующих стрессов начинается стадия манифестации симптомов заболевания. На первом этапе манифестации болезни преобладают симптомы: деперсонализация-дереализация, тревога, стёртые аффективные нарушения, прогрессирующая аутизаци. После повторных нарушений болезнь переходит на психотический уровень с бредом, галлюцинациями, кататонией и т.д. (Luc Ciompi, 1980).

Имеющиеся на сегодняшний день сведения позволяют достаточно уверенно заявлять о том, что развитие шизофренических симптомов происходит не только в связи с наследственной предрасположенностью, или под воздействием агрессивных средовых факторов, а только лишь взаимодействуя друг с другом (сдерживая или усиливая эффект) гены и среда приводят к развитию болезни (Хоменко Н.В., 2012).

1.2 Когнитивные нарушения при шизофрении

Представления о существовании комплекса когнитивных нарушений, специфичного для больных шизофренией, дало возможность для выделения Э. Крепелиным (E. Kraepelin) в 1886 году "dementia praecox" в качестве самостоятельной нозологической единицы. Данное понятие предполагало особый тип ослабоумливающего процесса с слабым поражением сознания, ориентировки и памяти. В дальнейшем продолжались поиски когнитивных расстройств характерных для исследуемой нозологической группы. Изучением этой проблемы активно занимались E. Bleuler (1911), E. Stransky (1914), H. Gruhle (1922), J. Berze (1929) (Поляков Ю.Ф., 1983).

Л.С. Выготский, К. Гольдштейн (K. Goldstein) и Н. Кэмерон (N. Cameron) были первопроходцами в области экспериментально-психологического изучения мышления при шизофрении. Л.С. Выготский выделял распад понятий, переход к более примитивному комплексному мышлению, выраженное затруднение образования новых понятий как следствие процесса развития шизофрении. (Выготский Л.С., 1956). Достаточно близкие предсталения высказывал К. Гольдштейн (K. Goldstein). Так, в предложенной им модели в качестве ведущего, специфичного для данной группы больных, нарушения мышления выделяется невозможность образования абстрактных понятий (Goldstein K., Scheerer M., 1941; Goldstein K., 1944).

В противовес идеям Л.С. Выготского и К. Гольдштейна Н. Кэмерон (N. Cameron), рассматривает нарушения мышления при шизофрении как размытие границ понятий, неадекватное их расширение с привнесением в содержание субъективных представлений и отрывом понятия от предмета, который оно обозначает. Автор отмечал наличие тесной взаимосвязи между обнаруженными нарушениями мышления и изменениями личности при развитии психопатологии шизофренического спектра. Свои идеи Н. Кэмерон объединяет под термином "сверхвключение" (overinclusion) (Cameron N., 1939а; Cameron N., 1939б; Cameron N., 1944).

Последователями Н. Кэмерона в дальнейшем было доказано, что при использовании в эксперименте понятий, имеющих отношение к сфере социальных (в том числе, межличностных) отношений проявления "сверхвключения" усиливаются (Whiteman M., 1954; McGaughran L.S., Moran L.J., 1956; McGaughran L.S., Moran L.J., 1957; Piskin V., Blonchard R.J., 1963).

Однако существовал и другой полюс научных взглядов. Так, например Payne R.W., Matussek P., George E.I., Friedlander D.A считали, что сверхвключение вызвано снижением или искажением процесса переработки информации, а именно включением в процессы восприятия и мышления не актуальной и не существенной информации, вследствие нарушения фильтрующего механизма (Payne R.W., Matussek P., George E.I., 1959; Payne R.W., Friedlander D.A., 1962) и расстройства селективной и тормозящей функций внимания (Chapman L.J., 1956; Chapman L.J., Taylor J.A.,1957).

По мнению В. А. Гиляровского, ослабление активного внимания больных шизофренией не обязательно влечет за собой ухудшение пассивного внимание. Наоборот оно может находится на достаточно высоком уровне (Жмуров, 2002). в ходе исследований было выявлено, что функции селективного внимания - контроль выбора и выполнение выбора нарушаются при шизофрении неравномерно. Так, в данной нозологической группе ослаблен только контроль селекции стимулов, проявляющийся в направлении внимания к релевантным стимулам. При этом работа с уже отобранным материалом не нарушается или характеризуется незначительными снижениям (Luck, Gold, 1996).

В отечественных исследованиях специфичными расстройствами для шизофрении выступают нарушения операционной и мотивационной сфер познавательной деятельности в виде искажения процесса обобщения, разноплановости мышления, склонности к резонерским рассуждениям (Зейгарник Б.В., 1958; Зейгарник Б.В.,1962; Зейгарник Б.В., 1976).

По результатам многочисленных эмпирических исследований было выявлено, что при шизофрении все психические процессы обусловлены нарушением одного общего звена (фактора) - операции использования знаний и представлений на основе прошлого опыта (Поляков Ю.Ф., 1966). Данные нарушения были свойственны для зрительного восприятия мышления , речи и скорости реакции (Филиппова В.А., 1974; Щербакова Н.П., 1976; Мелешко Т.К. с соавт., 1982; Критская В.П., 1974; Поляков Ю.Ф., 1974; Зверева Н.В. с соавт., 2011; Абрамян Л.А., 1971б; Богданов Е.И., 1971; Шостакович Г.С., 1974; Беспалько И.Г., 1976).

Внимание исследователи также привлекал вопрос ухудшения способности структурировать перцептивный материал у больных шизофренией. Данные нарушения представлены расстройствами пространственного восприятия, многозначностью воспринимаемых объектов и снижением точности перцепции (Бизюк А.П., 2010). Н.Н. Николаенко, в свою очередь, описал симптомокомплекс специфических сложных форм слухового гнозиса больных расстройствами шизофренического спектра. Данный симптомокомплекс, по мнению Н.Н Николаенко характеризуется: "недостаточностью "предметного", музыкального и интонационного гнозиса при расширенных и обостренных возможностях восприятия звуков и слов в оптимальных условиях и низкой помехоустойчивости речевого слуха" (Николаенко Н.Н., 2013).

Западные психологи при изучении когнитивного дефицита у больных шизофренией опираются на представления о взаимосвязи нарушений церебральной активности с грубыми снижениями оперативной памяти и исполнительских функций.(Groth-Marnat G., 2003; Lezak M.D., et al., 2004; Andreasen N.C. et al., 2008; Leitman D.I. et al., 2008; Pinkham A.E. et al., 2008; Wynn J.K. et al., 2008).Так, ряд исследователей подчеркивают значительные искажения в процессе запоминания и воспроизведения пространственных отношений, а так же в функции контроля и систематизации познавательной деятельности (Saykin A.J. et al, 1991; Park S., Holzman P.S., 1992; McKenna P. et al., 2002; Glahn D.C. et al., 2003; Toulopoulou T. et al., 2003а; Toulopoulou T.).

Y.V. Gopal, H. Variend на основания своих исследований дали описание типичного "когнитивного профиля" для больных шизофренией. Так были выделены следующие нейрокогнитивные нарушения: грубые нарушения устойчивости и переключаемости внимания, снижение избирательности слухоречевой памяти, уменьшение объема кратковременной памяти в не зависимости от модальности запоминаемых стимулов, искажение зрительно-пространственных синтезов, значительные сложности при выполнении заданий на динамический праксис (Y.V. Gopal,H. Variend, 2005).

1.3 Особенности когнитивно-стилевого функционирования при шизофрении

Изучение когнитивно-стилевой проблематики в психологии впервые началось в 50-х годах XX века с США. Когнитивно-стилевые исследования осуществлялись в русле когнитивной психологии, неопсихоанализа, гештальтпсихологии. Таким образом, теоретической базой для исследований стали предположения о субъективной активности чувственного познания и его индивидуальной обусловленности, проявляющейся сугубо индивидуальными различиями в протекании перцептивных процессов.

Первостепенно идея когнитивно-стилевых особенностей принадлежит Дж. Клейну (Klein G.S.,1951), который писал о стилях изучения реальности и стилях общей организации познавательной деятельности. Следующей значимое вехой в изучении когнитивных стилей условно можно считать статью Р. Гарднера (Gardner R.W., 1953), основной идеей которой было представление о предпочитаемой обобщенности категорий, влияющей на качественные характеристики понятийного упорядочения получаемой информации.

Расширение сферы когнитивно-стилевых исследований позволило включить в изучаемый психологический конструкт "когнитивного стиля" такие явлений, которые ранее с ним не связывались. Так, одним из включенных этих феноменов явилась межиндивидуальная вариативность способности преодолевать сильные ассоциативные связи между словесными стимулами и поведенческой реакцией, состоящей в прочтении этих слов (эффект Струпа). Индивидуальные различия в развитии этой способности получили в русле когнитивно-стилевых исследований новую интерпретацию, связанную со степенью гибкости интеллектуального контроля (Куликова О.С., 2015).

Разработка конструкта когнитивных стилей в гештальт-психологическом направлении характеризуется многочисленными работами Г. Виткина и его сотрудников. В рамках данного направления когнитивно-стилевые различия характеризуются приверженностью опираться на социально-предметное окружение ("поле") в целом, либо на определенные составляющие этого окружения ("поля"). Первый вариант характеризуется полезависимостью, недифференцированностью структуры личности, которая проявляется ходе отдельных психических процессов, и в осуществлении сложных форм психической деятельности. Альтернативная тенденция или приверженность отдельным элементам предметно-социального окружения - свидетельствует о поленезависимости или высокодифференцированности "поля".

Г. Виткин и его сотрудники под психологической дифференцирован-ностью подразумевает процесс становления личности. По их мнению, это важная личностная характеристика, отражающая уровень социальной адаптации человека (Witkin H.A. et al.,1962). Высокий уровень психологической дифференцированности проявляется в склонности анализировать и структурировать собственный опыт в четырех основных сферах: интеллектуальном функционировании; представлении о своем физическом "Я"; межличностных контактах; использовании защитных механизмов и копинг-стратегий (Minard J.G., Mooney W., 1969; Witkin H.A. et al., 1977; Witkin H.A. et al., 1979).

Изучение когнитивно-стилевых характеристик познавательной сферы в когнитивной парадигме представлено такими работами как: теория когнитивного темпа Дж. Кагана (Kagan J.,1966), теория понятийных систем O.J. Harvey, D.E. Hunt, H.M. Schroder (Harvey O.J. et al., 1961) и теория личностных конструктов Дж. Келли (Kelly G., 1955, 1991).

Дальнейшее становление идей когнитивно-стилевых исследований склоняются к обобщению накопленных эмпирических данных, к их классификации и типологизации. Так, работы Д. Вардела (D.M. Wardell) и Дж. Ройса (J.R. Royce) помогают объединить все эмпирически определяемые стили на основании их условного функционального назначения в три группы: когнитивные, аффективные, когнитивно-аффективные (Wardell D.M., Royce J.R., 1978). Похожую классификацию когнитивно-стилевых феноменов предлагает В. Колга. Он выделяет собственно когнитивные стили и когнитивные контроли. Первые при этом отражают в большей степени уровневые характеристики познавательной сферы и когнитивную (отражательную) функцию психического; в то время как когнитивные контроли являются динамическими (инструментальными) особенностями познавательной деятельности и выполняют регулятивную функцию (Колга В.,1986).

В дальнейшем на смену классификационным гипотезам в пришли причинно-следственные исследовательские схемы с использованием факторного и кластерного анализа (Корнилова Т.В., Парамей Г.В., 1989; Холодная М.А., 2004). Также оформилось понимание важности теоретического переосмысления эмпирических данных, и внесения поправок в исходные теоретических позиций. Так, H.A. Witkin с соавторами обнаружили мобильность поленезависимого когнитивного стиля (Witkin H.A. et al., 1971).

А в ряде исследований была показана зависимость изменения когнитивно-стилевых характеристик от стимульного материала и от характера субъективной оценки экспериментальной ситуации индивидом (Богоявленская Д.Б., 2002), от личностных (мотивационно-оценочных) параметров мышления (Селиванов В.В., 1989).

В отечественной психологической науке изучение стилевых характеристик познавательной сферы было начато в Ленинградском государственном университете в середине 20 века. Основные положения рассмотренных концепции послужили теоретическим базисом для ряда современных исследований, посвященных различным аспектам когнитивно-стилевой проблематики (Егорова М.С., 2004; Алехин А.Н., Коробова Е.Л., 2005; Коробова Е.Л., 2007; Антошкина Ю.М., 2008; Петрова Н.Н., Задвинский В.Ю., 2007; Семяшкин А.А. 2010).

В нашей стране на данный момент наиболее распространен теоретический подход М. А. Холодной, согласно которому на основе модели устройства ментального опыта, можно выделить три его уровня: когнитивный опыт, метакогнитивный опыт и интенциональный опыт. Особенности организации этих уровней определяют свойства индивидуального интеллекта, т. е. конкретные его проявления в виде тех или иных индивидуальных способностей. Таким образом, непроизвольный интеллектуальный контроль рассматривается как структура в составе метакогнитивного опыта, обеспечивающая оперативную избирательную регуляцию процесса обработки информации на субсознательном уровне (Холодная М.А., 2004). Своеобразными индикаторами сформированности (и нарушений) непроизвольного интеллектуального контроля выступают когнитивные стили.

"Когнитивные стили - это структурные характеристики познавательной сферы, касающиеся особенностей ее организации и не имеющие прямого отношения к особенностям ее содержания" (Холодная М.А., 2004).

Когнитивные стили имеют квадриполярную структуру измерения и их основная задача регулировать и координировать базовые познавательные процессы. Основные изучаемые когнитивные стили: полезависимость/поленезависимость, узость/широта диапазона эквивалентности, ригидность/гибкость познавательного контроля, импульсивность/рефлективность, толерантность/интолерантность к нереалистическому опыту.

Когнитивные стили при шизофрении. Изучением когнитивно-стилевого функционирования у больных шизофренией занимались как отечественные (О.С. Куликова, 2014, Е.Л.Коробова, 2007; Н.Н.Петрова, 2007; Яничев, Богданова, 1986), так и зарубежные психологи (Goodenough et al., 1979; Messick, Kogan, 1963; Tajfel, Richardson, Everstine, 1964). Однако исследования в этой области представлены единичными публикациями, недостаточно проясняющими психологический статус когнитивных стилей при шизофрении, в следствие малой определенности специфики связей между отдельными характеристиками когнитивных стилей.

Коробова Е.Л. в своем исследовании, направленном на изучение особенностей когнитивных стилей выявила, что в случае шизофрении можно говорить о значительных нарушениях механизма непроизвольного интеллектуального контроля. Соответственно, маркеры этих нарушений, могут быть охарактеризованы следующим образом: преобладают лица медленные/неточные либо импульсивные. Больным достаточно трудно непроизвольно замедлить свои интеллектуальные действия и выделить существенные элементы. В основном в процессе обобщения они значительно чаще опираются на не существенные, ситуативные, латентные признаки. Таким образом, при шизофрении характерны полярные значения диапазона эквивалентности. Также преобладают лица характеризующиеся полезависимостью. При этом важно отметить, что показатель имплицитной обучаемости колеблется между высокими и низкими значениями, что подтверждает наличие адаптивного ресурса у части больных шизофренией. "Гибкость/ригидность познавательного контроля" в группе больных представлена низкой толерантностью к влиянию интерферирующих воздействий и как результат больные характеризуются ригидностью и неинтегрированностью. Помимо этого имеет место дезинтеграция словесно-речевых и сенсорно-перцептивных функций. Таким образом, у больных шизофренией когнитивно-стилевые нарушения представлены дихотомическими парами, при внешней разнице имеющими основой единую недостаточность непроизвольного интеллектуального контроля.

Петрова Н.Н.и Задвинский В.Ю. доказали что полезависимость в основном характерна для больных шизофренией с более благоприятным социальным статусом (с высоким уровнем образования, имеющим семью, состоящим в браке, с хорошими отношениями с окружающими). Также ими было показано, что больным с полезависимым когнитивным стилем присущ конструктивный поведенческий копинг "конструктивная активность", но при этом такая активность не направлена на решение актуальной проблемы. Таким образом, для больных шизофренией характерно пассивное копинг-поведение, однако больные с полезависимостью отличаются наличием конструктивного поведенческого механизма, они более успешны в межличностных отношениях и психосоциальной адаптации (Петрова Н.Н., Задвинский В.Ю., 2007).

О.С. Куликова, изучая когнитивно-стилевую сфера пациентов с параноидной формой шизофрении также констатировала у них ригидную полезависимость, недостаточную гибкостью познавательного контроля, слабую согласованность функционирования словесно-речевых и сенсорно-перцептивных функций, низкую точность перцептивного сканирования, склонность к импульсивным ответам без должного анализа соответствующей информации, неспособность корригировать непродуктивный способ деятельности, тенденцию в процессе когнитивного поиска опираться на формальные, абстрактно-неопределенные, ситуативные или субъективные критерии. Кроме этого, в целях достижения более высокого уровня социальной адаптации больными используются различающиеся совокупности когнитивно-стилевых особенностей (мобильная полезависимость, не чувствительность к когнитивному конфликту, рефлективность). Эти различия позволяют говорить о несколько ином качестве когнитивного ресурса и иных способах его функционирования при параноидной шизофрении (О.С. Куликова, 2014).

1.4 Социальный интеллект

Родоначальники отечественной психологии - Л.С. Выготский, С.Л.Рубинштейн, В.Н.Мясищев, Б.Г.Ананьев, Б.Ф.Ломов, другие заложили теоретические основы психологии социального познания.

Идея Л.С.Выготского о единстве интеллекта и аффекта и по сей день находит отклики в клинике психопатологических расстройств феномены, которой пронизаны взаимовлияниями когнитивной (воспринимающей) и аффективной (оценивающей, выражающей субъективное отношение) сфер.

Выдающийся отечественный психолог А.А.Бодалев подчеркивает специфичность социального познания, предметом которого являются субъектные характеристики человека, вследствие чего восприятие другого человека во всех аспектах его личностных особенностей требует опыта взаимодействия, общения с ним.

На основе идей А.А. Бодалева, В.A. Лaбунcкая сгенерировала модель социально-перцептивной способности, которая состоит из двух блоков: адекватной идентификации, понимания форм невербального поведения, и регуляции взаимоотношений с другими людьми в социальных ситуациях путем использования невербального выражения эмоций (Лабунская, 1999).

Абульханова-Славская разработала концепцию "социального мышления", в структуре которого она выделила процедуры проблематизация, интерпретация, репрезентация, категоризация. При этом понятие социальное мышление трактуется достаточно обширно и включает в себя практически весь спектр произвольного планирования, принятия решений, управления собственным поведением, рефлексивный и иные аспекты; и как следствие все мышление человека признается социальным. (Абульханова, 2002).

Проблема социального познания рассматривалась неоднократно не только в рамках общей, но и социальной психологии, как отечественными, так и зарубежными авторами (Fiske, Tajlor, 1994; Андреева, 2000; Петровская, 1989).

Численность работ по теме социального интеллекта (СИ) достаточно велика, что позволяет говорить о некоторых устоявшихся принципах его рассмотрения: психометрическом, возрастно-онтогенетическом, собственно когнитивном, социально-психологическом, структурном. Необходимо отметить дефицит исследований нарушений социального интеллекта при психической патологии в работах отечественных авторов. Однако значимость изучения психических расстройств как особого "эксперимента" природы, позволяющего раскрыть важные закономерности и механизмы функционирования психики в норме, отмечалась неоднократно в работах родоначальницы отечественной патопсихологии (Зейгарник, 1969, 1986; Поляков с соавт, 1991).

Главным аспектом социального интеллекта признается способность человека оценивать состояние других людей, понимать его, а частными проявлениями данной способности являются: суждения о чувствах, мыслях, намерениях, мотивах,и установках других (O'Sullivan, et al.,1965), понимание эмоционального состояния и особенностей личности незнакомых людей (Marlowe, 1986), понимание социальных ситуаций и невербальной экспрессии других людей (Vernon, 1933), идентификация собственных мыслей и чувств (Moss, et al., 1955). Еще одним важным аспектом СИ является восприятие происходящего в контексте широких социальных обстоятельств (Wong, et al, 1995) и способность интерпретировать вербальные стимулы, прогнозировать дальнейшее развитие социального сценария (O'Sullivan, Guilford, 1966; Barnes, Sternberg, 1989). Аспект знания о социальных предикторах (knowledge of social matters) присутствует в определении СИ (Vernon, 1933), либо обозначается как основа познания себя и других (Gardner, 1983). На основе данных теоретических представлений появилась концептуальная модель "теории психического" (theory of mind), получившая широкое распространение. Для диагностики социального интеллекта предлагалось учитывать: наличие знаний о социальной структуре и взаимоотношениях в мире (Cantor, Kihlstrom, 1987),а так же о правилах этикета (Orlik, 1978); и наличие навыков проблемно-разрешающего мышления (Cantor, Harlowe, 1994). В дополнение предлагали отслеживать: особенности восприятия в виде способности к эмпатии и памяти - на имена и лица, чувство юмора (Moss, et al.,1955; Sternberg, et al., 1981), характеристики креативности, необходимые для воображения, позволяющего представлять возможные сценарии развития событий (Hendricks, et al., 1969).

Достаточно часто исследователи прибегали к анализу поведения, и в качестве диагностически значимых паттернов указывали: способность контактировать с людьми и влиять на их поведение, манипулировать окружающими (Orlik, 1978; Weinstein, 1969), способность действовать на основании переживаний, размышлений и реакций других людей и самого себя (Marlowe, 1986). Туда же относили стремление достигать заявленных целей, имея в виду социальный характер последних, умение сглаживать результат от влияния окружающих (Ford, 1982).

Столь хаотичная трактовка компонентов социального интеллекта была обречена на определенное разочарование в концептуальной модели СИ. О.В.Лунева характеризует научный период с 1935 по 1965 годы как время "исчезновение социального интеллекта из предметного поля психологии" (Лунева, 2008); концепт был признан бесперспективным, а "исследования были свернуты практически всеми, кроме Дж.Гилфорда" (Лунева, 2008).

Исследователи СИ часто ссылаются на положения теории каузальной атрибуции (Jones, Davis, 1965; Kelley, 1967) и теории личностных конструктов Дж.Келли (Kelly, 1955). Их роднит внимание к психологическим механизмам, с помощью которых человек конструирует социальную реальность.

Модель социального интеллекта Дж.Гилфорда. Наиболее распространенной и самой цитируемой является модель СИ, предложенная Дж.Гилфордом. В основе его модели СИ лежат идеи о необходимости его разделения на когнитивный и поведенческий компоненты. Еще одной важной составляющей модели является дивергентное мышления, без которого не возможно решение сложных, требующих нестандартного подхода социальных задач. В дальнейшем эта идея была развита в понятии "социальной креативности" у многих зарубежных и отечественных авторов). Дж.Гилфорд выделил шесть факторов в структуре СИ: познание элементов поведения (cognition of behavioral units), познание классов поведения (cognition of behavioral classes), познание связей или отношений (cognition of behavioral relations), познание систем поведения (cognition of behavioral systems), познание изменений или преобразований поведения (cognition of behavioral transformations) и, наконец, познание последствий поведения (cognition of behavioral implications) (O'Sullivan, Guilford, deMille, 1965). Каждый фактор включает в себя когнитивную и поведенческую части, что отражает генеральный взгляд на СИ как на прагматический, обеспечивающий именно социальное поведение человека. На основе данной теоретической модели были разработаны: тест для оценки познания поведения - тест "Социальный интеллект" (O'Sullivan, Guilford, deMille, 1965), и тест для оценки дивергентной продуктивности, то есть социальной креативности (Hendricks, et al., 1969). Тест СИ был разработан на основе несколько модифицированной четырехфакторной модели СИ (O'Sullivan, Guilford, 1976). Методика получила широкое распространение в отечественных исследованиях и при практическом психодиагностическим использовании, хотя и критикуется. Адаптацию для российской выборки произвела Е.С.Михайлова в 1996 году. Несмотря на существенные сомнения в конструктивной валидности теста, он сохраняет свою значимость как исследовательский инструмент, для исследований в клинике психических расстройств (Люсин, Михеева, 2004).

Социальный интеллект при шизофрении. К числу частных нарушений социального познания при шизофрении относят дефициты социальной перцепции (в виде нарушений восприятия лицевой и парамимической экспрессии, ситуаций социального взаимодействия), неоднократно становившиеся предметом изучения зарубежными и отечественными авторами. Частью дефицитов "social cognition" полагают нарушения представлений о другом человеке и его внутреннем мире, необходимые при взаимодействии с ним; они операционализируются в работах зарубежных авторов как нарушения модели психического. Сходная феноменология описывалась отечественными учеными как нарушения коммуникативной направленности и рефлексивной регуляции мышления больных шизофренией, со снижением их способности к опосредованию когнитивной деятельности усвоенными культурными и социальными нормами.

К обширной области нарушений социального познания относят и искажения атрибутивного стиля и когнитивных схем, нарушения прагматического аспекта речи, автобиографической памяти, собственного "Я" больных.

Анализируя работы, можно видеть, что "social cognition" - "социальная когниция" определяется по-разному в зависимости от степени обобщенности, глубины, детализированности описаний и объема включаемых эмпирических феноменов. Многочисленные направления и концептуализации недостаточно соотносятся друг с другом, и это порождает целый ряд неясностей и трудностей в исследовании самого явления - нарушений социального познания и связанного с ним социального поведения у больных шизофренией.

Для отечественной патопсихологии традиционным является взгляд на нарушения познавательной деятельности при шизофрении как сложные, затрагивающие три аспекта - операционный, динамический и мотивационный, с признанием высокой значимости последнего аспекта, роли снижения социальной ориентации и мотивации больных. Этот взгляд перекликается с предпринятой рядом зарубежных авторов попыткой обосновать в качестве центрального дефекта при шизофрении нарушенной способности больных к переживанию удовольствия; и особенно значимой объявлялась социальная ангедония. Единство мнений ученых, представляющих разные теоретические и исследовательские позиции, подтверждает высокую значимость эмоциональной, мотивационной составляющей для понимания механизмов нарушений социального познания. Такой взгляд отвечает теоретическому положению о неразрывности и единстве интеллекта и аффекта; положению, многократно доказавшему свою высокую эвристичность.

1.5 Эмоциональный интеллект

Достаточно длительное время было принято рассматривать эмоции и когнитивное функционирование в отрыве друг от друга. Хотя и были единичные теоретические модели, в которых при изучении эмоций рассматривалась и их когнитивная составляющая.

С.Шехтер был первым, кто обосновал значимость когнитивного компонента при рассмотрении эмоциональных проявлений. Плодом его многочисленных трудов явилась "двухфакторная теория эмоций" (Schachter, Singer, 1962).

В дальнейшем идеи С. Шахтера получили отклик в работах многих известных психологов того времени. Так появились первые когнитивно-ориентированные моделяи эмоций. Самыми широко известными зарубежными моделями являются концепции эмоций как интуитивной оценки объекта М.Арнольд и Р.Лазаруса (Lazarus, 1982), в которых когнитивная оценка является необходимой компонентой эмоций.

Отечественных психологов также интересовал вопрос пропорции между когнициями и аффектами в эмоциональной сфере. Так, на свет появилась "потребностно-информационная теория эмоций" П.В.Симонова. В своей теории автор сообщает, что эмоция есть ничто иное как "отражение мозгом человека и животных какой-либо актуальной потребности (ее качества и величины) и вероятности (возможности) ее удовлетворения" (Симонов, 1981). Таким образом, когнитивному аспекту генеза эмоций отводится практически ключевая роль.

Однако представленные выше теоретические концепции эмоциональных проявлений по мнению А.Н. Леонтьева не раскрывают в полной мере культуральный аспект эмоционального функционирования человека. В своих научных трудах А.Н.Леонтьев обращает внимание коллег на то, что эмоции человека есть продукт социально-исторического развития, результат переструктурирования ранее существовавших биологических форм, и становление новых, общественных по характеру эмоций.

С.Л.Рубинштейна также возмущал факт переноса теоретического толкования эмоций животных, рассматриваемых в ситуации их жизнедеятельности, на человека. Он связывал эмоциональные процессы не только с органическими, но и с духовными потребностями, с тенденциями и установками личности, а также с многообразными формами ее деятельности, опираясь при этом на различные уровни исторического формирования личности индивида (Рубинштейн, 2000). Рефлексия в свою очередь выступает как социальный аспект эмоциональных проявлений, посредством которого происходит их когнитивное насыщение, переосмысление.

Дальнейшие теоретические исследования только укоренили представления о когнитивном компоненте в структуре эмоций и логическим следствием чего стала концепция эмоционального интеллекта (ЭИ). Первыми серьезными научными разработками стали труды P.Salovey, J.D.Mayer, D.Goleman и их соавторов (Salovey, Mayer, 1990, 1997; Goleman, 1995).

Теория эмоционально-интеллектуальных способностей предлагает рассматривать "способности точно воспринимать, оценивать и выражать эмоции, способности получать доступ и/или генерировать эмоции, помогающие мышлению, способности понимать эмоции при наличии осведомленности в области эмоций, и способности регулировать эмоции для достижения эмоционального и интеллектуального развития" как составные характеристики эмоционального интеллекта. (Mayer, Salovey,1997). Предложенная P.Salovey, J.D.Mayer теория ЭИ включает четыре компонента (способности): восприятие, ассимиляция, понимание, регуляция эмоций, которые имеют иерархическую организацию отношений между ними.

R.Bar-On в освою очередь, использовал термин "эмоционально-социальный интеллект" (The Bar-On model of emotionalsocial intelligence). В эго структуру он включал следующие параметры: внутриличностные навыки (intrapersonal skills), включающие эмоциональное самосознание (emotional self-awareness), ассертивность, самоотношение (self-regard), самоактуализацию, независимость; межличностные навыки (interpersonal skills) - эмпатия, межличностные отношения, социальная ответственность; адаптивные способности (adaptation), такие как способность к решению проблем (problem solving), тестирование реальности (reality testing), гибкость (flexibility). Помимо этого, R.Bar-On в стуктуре социально-эмоционального интеллекта включил способность к управлению стрессом (stress management), иными словами, толерантность к стрессу, а также показатель "общее настроение" (general mood) (Bar-On, 1997-2006). Отличительной особенностью этой теории является то, что в неё привнесено достаточно много общепсихологических параметров, относящихся к сфере личности. Таким образом, концепция R.Bar-On может быть отнесена к интегративным моделям эмоционального интеллекта, что в свою очередь, порождает методологическое противоречие, так как использование концепта интеллект предполагает приоритет когнитивной составляющей.

Также на западе достаточно широко известна и признана модель ЭИ, она же "теория эмоциональной компетентности" D.Goleman. Изначально он в структуре ЭИ выделял пяти основных компонентов, то в дальнейшем он существенно расширил число причастных к нему компетенций (Goleman, 1998, 2001). В данной концепции эмоциональный интеллект рассматривается как сумма компетенций, навыков, приобретаемых человеком в процессе научения, что предполагает возможность развития каждой.

Petrides, Furnham в стремлении создать единую концепция ЭИ установили связь общего показателя ЭИ с личностными чертами, предопределяющими адаптивные возможности личности, активный копинг, удовлетворенность жизнью (Petrides, Furnham, 2007). Так же были получены объективные данные, говорящие о высокой роли ЭИ в качестве "негативного предиктора" (negative predictor) различныых психопатологических проявлений: аффективной патологии (депрессия, агрессивность), ряда патологических личностных черт.

В нашей стране подобные исследования тоже проводились. Так, Д.В.Люсин предложил двух компонентную модель ЭИ, в которой концепт определен как набор способностей. "Способность к пониманию эмоций включает распознавание признаков эмоции, идентификацию эмоции, нахождение для нее словесного выражения, понимание причин и последствий. Способность к управлению означает возможность контроля интенсивности переживаний, внешних проявлений чувств, при необходимости произвольного вызова эмоции" (.Люсин Д.В, 2006). Эмоциональный интеллект, по мнению Люсина Д.В., может рассматриваться как внутриличностный и межличностный на основании направленности указанных выше способностей. Таким образом, способности могут быть ориентированы как на собственные эмоции, так и на эмоции окружающих.

В исследовательских работах И.В. Плужникова достаточно подробно представлена клинико-психологическая модель ЭИ. Автор рассматривает Эмоциональный интеллект как "специальную метаспособность, состоящую из иерархически организованных способностей восприятия, понимания и регуляции эмоциональных состояний, реализующих свои функции в особой деятельности, основной целью которой является наиболее точное и эффективное отражение своих и чужих эмоций для успешного управления ими в целях и задачах другой, более общей деятельности (например, профессиональной, деятельности общения, переживания)" (Плужников, 2010). В общем виде структура данной модель может быть представлена в виде трех компонент: восприятие, понимание и регуляция эмоциональных состояний. Предложенная модель СИ дала возможность автору описать в числе диспозиционных личностных факторов, предрасполагающих к возникновению аффективной патологии, нарушения эмоциональной регуляции познавательной деятельности и когнитивной регуляции эмоций. Последние И.В.Плужников интерпретирует как нарушения в звене опосредствования (в духе идей Л.С.Выготского, Б.В.Зейгарник), и видит в этом один из важнейших механизмов развития психопатологических состояний, что представляет для нас особый интерес.

Эмоциональный интеллект при шизофрении. Ведущим дефектом при шизофрении является дефицитарность перцептивного компонента эмоционального интеллекта, что отраженно во многих отечественных и зарубежных исследованиях (Критская В.П., Мелешко Т.К., Поляков Ю.Ф., 1991, Курек Н.С., 1996, Kohler C., Travis H., Turner, B.S. et al 2003). Таким образом нарушения в область понимания и регуляции эмоциональных состоянии? - вторичны. Природа этих вторичных симптомов может быть связана как с актуальным аффективным состоянием больных, так и с общими для шизофрении и расстрои?ств настроения эндогенными механизмами этиопатогенеза Ярче нарушения проявляются в ситуации восприятия негативных эмоций, чем позитивных.. Динамика дефицита в восприятии эмоций характеризуется стабильным прогредиентным нарастанием дефекта, несмотря на то, что предполагалось, его снижение в ремиссии и усиление при обострении.