Структура и семантика именных фразеологизмов русского и узбекского языков

Итак, при классификации фразеологических единиц используются:

1. Формальный критерий: принадлежность стержневого слова к определенной части речи.

2. Функционально-синтаксический критерий: синтаксическая функция и тип синтаксического варьирования.

Поэтому при описании фразеологической единицы в парадигматике или в словаре нередко возникает проблема выбора между отнесением подобных фразеологических единиц к глагольным и субстантивным или к наречным, причем, как правило, побеждает функционально-синтаксический критерий. Особенно это характерно для адъективных и наречных фразеологизмов. При определении частеречной соотнесенности фразеологизма, когда метод идентификации или установление наличия формальных изменений компонентов исчерпывают себя, может быть применен, в определенной мере, универсальный метод установления частеречной соотнесенности исходя из синтаксической специализации фразеологической единицы.

Так, субстантивные фразеологические единицы выступают обычно в роли тех членов предложения, которые характерны для имен существительных.

В принципе частеречная принадлежность фразеологической единицы всегда определима, хотя с большей легкостью поддаются такой классификации фразеологические единицы с открытой структурой, изоморфные свободному словосочетанию или простому двусоставному предложению. В русском языке это глагольные и субстантивные фразеологизмы.

Словесное окружение является мощным фактором как для правильного понимания семантики фразеологических единиц, так и для определения их частеречной принадлежности, однако некоторые контексты оставляют возможность для вариативного понимания семантики фразеологизмов.

По мнению Грянкиной Е.С., «в составе ряда фразеологизмов содержатся «сильные» лексемы (опорные в семантических полях слова), которые провоцируют правильное или неправильное понимание фразеологических единиц».

Очевидно, речь идет о «ключевых словах» семантических полей, которые могут дать как правильное, так и ложное направление пониманию фразеологической единицы в зависимости от степени ее идиоматичности.

Паремия по наиболее общему определению - это сжатое, образное, грамматически и логически законченное изречение. Этот термин объединяет пословицы и поговорки. «Пословица - самый любопытный жанр фольклора, изучаемый многими учеными, но во многом оставшийся непонятным и загадочным. Пословица - народное изречение, в котором выражается не мнение отдельных людей, а народная оценка, народный ум. Пословица составляет достояние целого народа или значительной части его и заключает в себе общее суждение или наставление на какой-нибудь случай жизни <…> Поговорка - это широко распространенное образное выражение, метко определяющее какое-либо жизненное явление. В отличие от пословиц, поговорки лишены прямого обобщенного поучительного смысла и ограничиваются образным, часто иносказательным выражением. Но поговорка в еще большей степени, чем пословица, передаёт эмоционально-экспрессивную оценку разных жизненных явлений. Поговорка и существует в речи ради того, чтобы выражать прежде всего чувства говорящего» ^{Шин О.Ю., Львова И.С., Цхай Е.В. Происхождение пословиц и поговорок в русском и корейском языках // Девятые Виноградовские чтения. Интегративные функции языка и литературы в поликультурном пространстве современного мира. - Ташкент: ТГПУ, Топрял, 2013. - с. 123.}.

С точки зрения образности к фразеологическому фонду ближе оказываются именно поговорки как единицы семантически двуплановые, имеющие образную основу и возможность буквального прочтения и понимания. Однако следует учитывать и возможное стирание образной основы поговорок. В других определениях подчеркивается непропозициональная структура поговорок как признак, отличающий ее от пословицы, например: С.И. Ожеговым поговорка определяется как «Выражение, преимущественно образное, не составляющее, в отличие от пословицы законченного высказывания и не являющееся афоризмом» Ожегов С.И. Словарь русского языка. - М.: Русский язык, 1990. - С. 457.. Следует отметить, что многие «явные» пословицы также имеют образную основу, например, в узбекском языке: Эр-хотин - ?уш ?анот (дословно: Муж-жена - крылья птицы). Кроме того, разграничение многих поговорок и «классических» фразеологизмов представляется несколько искусственным, например, в русском языке выражение Из молодых, да ранний считается поговоркой, а другое выражение непропозициональной структуры Олух царя небесного - фразеологизмом и включается во фразеологический словарь: олух царя небесного. Прост. Очень глупый человек; тупица, дурак, болван Фразеологический словарь / Под ред. А.И.Молоткова. - М.: Астрель, 2000. - С. 296. .

Афоризмами принято называть краткие, глубокие по содержанию и законченные в смысловом отношении суждения, принадлежащие определенному автору и заключенные в образную, легко запоминающуюся форму. Однако по критерию принадлежности определенному автору пословицы и афоризмы жестко не разграничены, поскольку авторство большинства афоризмов известно только самой образованной части общества (да и то не в полном объеме, достаточно вспомнить афоризмы И.А. Крылова и А.С. Грибоедова, ставшие пословицами), поэтому более существенным оказывается стилистический критерий: афористика - это книжный слой паремиологии. «Также пословицы сложились из удачных выражений в произведениях художественной литературы:

«Счастливые часов не наблюдают»;

«Как не порадеть родному человечку»;

«Молчалины блаженствуют на свете»;

«Любви все возрасты покорны»;

«Мы все глядим в Наполеоны»;

«Что пройдет, то будет мило»;

«А счастье было так возможно» Шин О.Ю. и др. Указ. работа, с. 124..

В этом плане чрезвычайно интересно определение пословицы С.И. Ожеговым: «Краткое народное изречение с назидательным смыслом, народный афоризм» Ожегов С.И. Указ. работа, с. 491..

Следует также учесть, что в русском и узбекском языках при общей семантической эквивалентности фразеологических единиц не всегда совпадает сам тип фразеологизма, например: Олух царя небесного - Алифни калтак дейди. В русском языке негативная характеристика лица по состоянию интеллекта выражается «классическим» фразеологизмом высокой степени идиоматичности, а в узбекском - пропозициональной фразеологической единицей с достаточно прозрачной семантикой (дословно: Алиф называет палкой), поэтому исключение из материала исследования фразеологических единиц любых типов просто невозможно.

Поскольку тема нашей диссертации ограничена именными фразеологизмами, в поле нашего зрения попадают прежде всего номинацентрические пословицы. Однако при представлении фразеологической единицы паремиями может возникнуть противоречие между синтаксической формой и функцией единицы. Так, фразеологические единицы В крещенье льда не выпросишь - Сув бермас (дословно: Воды не даст) построены как безличные глагольные предложения, однако функционально они соответствуют определению «чрезвычайно скупой человек». Такие единицы мы также учитываем в нашем исследовании.

Возможна также и такая ситуация, когда близкое содержание передается в одном языке номинацентрической паремией, а в другом - глагольной.

Выводы по главе 1

В современной лингвистике фразеологические единицы рассматриваются как структурно-моделируемые единицы, но также в когнитивном аспекте, как формы и способы существования языкового сознания (модели сознания). Доказывается, что общие культурологические константы наполняются разным содержанием в рамках этнических картин мира. Фразеологические единицы рассматриваются в настоящее время в когнитивном аспекте, как формы и способы существования языкового сознания (модели сознания).

Развивается и совершенствуется методика сравнительной фразеологии.

В то же время, несмотря на интенсивное развитие фразеологии, сохраняется немало проблем, связанных с терминологией, пониманием сущности фразеологизма и объемом фразеологического фонда.

С нашей точки зрения, ограничивать объем русской фразеологии на основе искусственных и субъективных критериев неконструктивно, гораздо плодотворнее представлять ее в виде определенной шкалы перехода от свободных словосочетаний к полностью неразложимым сращениям, от непропозициональных единиц к пропозициональным различной структуры.

Фразеологические единицы классифицируются по различным основаниям:

по степени слитности компонентов;

по семантической общности;

по структурным признакам;

по функциональным особенностям.

Классификация, основанная на формальных признаках, прежде всего грамматической природе стержневого слова фразеологического сочетания, представляется более объективной и эксплицитной, чем классификации по степени семантической слитности. В то же время отнесение фразеологизма к той или иной части речи далеко не всегда является простым и самоочевидным. Вопрос о соотнесенности фразеологизмов с частями речи решается прежде всего по аналогии к такой же классификации словосочетаний (по стержневому слову), с теми поправками, которые определяются спецификой семантики и функционирования фразеологизмов.

Следует учесть, что в русском и узбекском языках при общей семантической эквивалентности фразеологических единиц не всегда совпадает сам тип фразеологизма, поэтому исключение из материала исследования фразеологических единиц любых типов просто невозможно.

Поскольку тема нашей диссертации ограничена именными фразеологизмами, в поле нашего зрения попадают прежде всего номинацентрические пословицы. Однако при представлении фразеологической единицы паремиями может возникнуть противоречие между синтаксической формой и функцией единицы.

Возможна также и такая ситуация, когда близкое содержание передается в одном языке номинацентрической паремией, а в другом - глагольной.

Таким образом, в соответствии с темой и задачами нашей работы , а также спецификой двуязычного материала, мы принимаем широкое понимание границ фразеологии, с включением в нее паремиологии, а в паремиологию - афоризмов.

Наиболее существенным для нашей работы представляется деление фразеологических единиц на единицы пропозициональной (из них в материал исследования входят номинацентрические паремии) и непропозициональной структуры (из них в материал исследования входят именные, преимущественно субстантивные фразеологизмы).

Глава 2. Именные фразеологизмы в русском и узбекском языках

1. Основные черты типологического контраста морфологических систем русского и узбекского языков

Национальная языковая картина мира складывается в течение веков в соответствии с историческим процессом становления данной нации и несет в себе отпечатки историко-культурных, географических и др. экстралингвистических факторов, в то же время она в значительной мере зависит от типа языка. В собственно языковом плане языковая картина мира обеспечивается взаимодействием всех ярусов языка, однако особую роль в этом играют лексический и фразеологический ярусы.

В то же время специфика фразеологического яруса каждого этнического языка во многом зависит от типа данного языка, прежде всего от специфики грамматического яруса.

В настоящее время чрезвычайно актуальной является проблематика контрастивной лингвистики, разрабатываемая в трудах А.А. Реформатского, В.Н. Ярцевой, Э.М. Ахунзянова, В.Н. Гака и др. Реформатский А.А. Агглютинация и фузия как две тенденции грамматического строения слова // Реформатский А.А. Лингвистика и поэтика. - М.: Наука, 1987; Ярцева В.Н. Контрастивная лингвистика. - М.: Наука, 19811; Ахунзянов Э. М. Контрастивная грамматика: морфология русского и тюркских языков. - Казань: КазГУ, 1987; Гак В. Г. Сравнительная типология французского и русского языков. - Л.: Просвещение, 1988..

Контрастивная лингвистика (конфронтативная лингвистика, сопоставительная лингвистика) - направление исследований общего языкознания, интенсивно развивающееся с 50-х гг. 20 в. Целью контрастивной лингвистики является сопоставительное изучение двух, реже нескольких языков для выявления их сходств и различий на всех уровнях языковой структуры. Ранними источниками контрастивной лингвистики можно считать наблюдения над отличиями чужого (иностранного) языка по сравнению с родным, которые нашли свое отражение в грамматиках, публиковавшихся в различных странах (в Западной Европе особенно активно - начиная с эпохи Возрождения), и работы по типологическому сравнению неродственных языков, проводившиеся в связи с задачами типологической (морфологической) классификации языков. Как правило, контрастивная лингвистика оперирует материалами на синхронном срезе языка <…> Видимо, в контрастивных исследованиях главное внимание должно уделяться специфическим чертам сравниваемых языков на основе некоторого набора общеязыковых явлений» Лингвистический энциклопедический словарь 2008, С. 2166 - 2168..

Общепризнанным в настоящее время является положение о том, что контрастивная лингвистика как новое направление возникла на стыке структурной типологии и лингводидактики (методики), однако остается дискуссионным вопрос о ее соотношении с сопоставительной лингвистикой, которая в свое время отпочковалась от сравнительно-исторического языкознания как синхронная дисциплина, изучающая языки в сопоставлении независимо от наличия или отсутствия генетического родства. С нашей точки зрения, сопоставительное языкознание является более широким и общим направлением, а контрастивная лингвистика может рассматриваться как ее раздел, в котором акцентируется внимание не просто на сходствах и различиях языков, а на их типологических контрастах.

Как отмечается в «Лингвистическом энциклопедическом словаре», «в количественном отношении работы по различным уровням языка распределены неравномерно: больше всего - по контрастивной грамматике (включая словообразование), меньше - по контрастивной фонологии, еще меньше - по контрастивному сравнению лексических систем…» Лингвистический энциклопедический словарь 2008, С. 2170.. Недостаточно изучена в контрастивном аспекте и фразеология.

Русский и узбекский языки являются языками генетически неродственными и типологически контрастными: русский язык относится к славянским языкам (восточнославянским); он является языком флективного (фузионного) типа с детерминантой (ведущей типологической тенденцией структуры данного языка) «максимальное использование многозначных аффиксов», в то же время следует отметить в его строе нарастание явлений аналитизма и частично агглютинации. Узбекский язык относится к тюркской языковой семье (чагатайской, или восточной подгруппе); это язык агглютинативного типа с детерминантой «экономное использование однозначных аффиксов». По словам В.Б. Касевича, «индоевропейское слово - точка пересечения всех релевантных грамматических категорий соответствующих языков, оно выступает как основная единица словаря, а в тексте характеризуется высокой степенью цельности» Касевич В.Б. Морфонология. - Л.: Наука, 1986, с. 118.. Агглютинативные языки «Г.П.Мельников называет языками с формальными коллекционными единицами стратификации. От изолирующих они отличаются тем, что имеют специальные служебные морфемы, которые расходуются очень экономно <…> узбекские слова как бы собираются каждый раз из стабильных как в семантическом, так и в формальном отношении корневой морфемы и преимущественно посткорневых аффиксов; морфонологические преобразования для узбекского словообразования и словоизменения не характерны» Абдуазизов А.А., Зализняк А.М., Шереметьева А.Г. Общее языкознание. Учебное пособие для филологических факультетов. - Ташкент: НУУз, 2012. - С. 105..

Самым важным в аспекте типологического контраста является «набор» грамматических категорий, характерных для того или иного языка. Само наличие или отсутствие тех или иных грамматических категорий является яркой типологической характеристикой данного языка и во многом определяет специфику организации его лексического состава. Однако следует отметить, что специфика лексических систем различных языков во многом определяется не только спецификой организации грамматических систем, прежде всего системой грамматических категорий и спецификой способов выражения грамматических значений, но и спецификой словообразовательных категорий.

Наличие / отсутствие грамматических категорий в современной лингвистике рассматривается с точки зрения теории лакунарности. «Лакунарные единицы раскрывают <…> специфичность, уникальность, контрастность системы одного языка по отношению к другому языку. Наиболее ярко и образно они проявляются на лексическом и фразеологическом уровнях» Байрамова Л.К. Лингвистические лакунарные единицы и лакуны // Вестник Челябинского государственного университета. - № 25 (240). - Челябинск, 2011. - с. 24.. Однако и грамматические лакуны не менее существенны. «С точки зрения теории номинации весьма существенно, например, включается ли семантический признак «пол», отраженный в грамматической категории рода и словообразовательной категории женскости, в наименование лица, как в русском языке, акцентируется ли он либо нейтрализуется <…> Именно в грамматических различиях проявляются весьма существенные, на наш взгляд, отличия языковых картин мира русского и узбекского языков» Абдурахманова А. К. Способы номинации лиц как отражение языковой картины мира в узбекском и русском языках. - Автореф. дисс… канд. филол. наук. - Ташкент, 2007. - с.8. . Поэтому выявление контрастов лексических систем русского и узбекского языков необходимо начинать, по нашему мнению, с выявления контрастов грамматических систем (в данном случае субстантивной).

Существительные русского языка обладают грамматическими категориями рода, числа, падежа, одушевленности-неодушевленности.

Существительные узбекского языка обладают категориями числа, падежа, принадлежности и лица-нелица.

Русский и узбекский языки как языки неродственные и разносистемные характеризуются обилием контрастов не только на морфологическом, но и на словообразовательном уровне. И русский, и узбекский языки являются языками с развитыми системами именного словообразования, однако соотношение непроизводных и производных слов, типы их мотивации в каждом языке неодинаковы, что предопределяется языковой детерминантой (ведущей типологической тенденцией) каждого языка. Так, вследствие отсутствия в узбекском языке категорий рода и одушевленности отсутствуют и категории женскости (ср. в русском языке учительница, ученица, красавица, царица, лентяйка, певунья, плясунья и мн. др.) и невзрослости (детеныш, барчук, поваренок, пастушонок, казачонок, мышонок, слоненок, змееныш и мн. др.).

Система обозначения лица в русском языке резко контрастирует с соответствующей системой узбекского языка, в котором в связи с отсутствием категории рода отсутствует и регулярная парность имен лиц мужского и женского пола, выражаемая словообразовательными средствами. В этом отношении немногочисленные пары однокоренных лексем наподобие илох «языческий бог» - илоха «языческая богиня», аддиб - аддиба, шоир - шоира, муаллим - муаллима, мархум - мархума, сохиб - сохиба. Внешне они напоминают корреляции русского языка кум - кума, супруг - супруга, учитель - учительница, однако специфика языковой картины мира узбекского языка заключается в том, что дифференциация лиц по полу проводится, «минуя» категорию рода. В русском же языке в области личных имен «род-пол» представляют собой пару сопряженных признаков в сознании носителей языка. При этом важно отметить, что категория рода - не единственный способ выражения гендерных отношений в разных языках. В узбекском языке нет категории одушевленности/неодушевленности, но существует категория лица/нелица, значит, можно говорить о делении существительных на личные и неличные. В данном языке отсутствует также деление существительных по грамматическому роду, хотя выражение различий по полу присутствует в семантике многих личных существительных, как и в других языках, ср. пары ота - она, эркак - хотин, ў?ил - ?из и др.

Следует уточнить, что в узбекском языке личные и неличные существительные разграничиваются прежде всего по возможности замены местоимениями ким? - для личных и нима? - для неличных. В русском же языке личные существительные составляют подразряд одушевленных существительных наряду с зоонимами - обозначениями животных. Следует также подчеркнуть, что, несмотря на сопряженность и соотносительность семиотических признаков «род-пол» в русском языке, соотношение номинаций мужчин и женщин далеко не всегда бывает симметричным. Кроме того, контрастной по отношению к узбекскому языку является категория одушевленности-неодушевленности, находящая свое выражение в различии форм одушевленных и неодушевленных существительных (вижу брата, сестер - вижу стол, столы и т.д.).

В свою очередь, резко контрастной по отношению к русскому языку является категория принадлежности, например: акам, аканг, акаси, китобимиз и т.д.

Это чрезвычайно существенно и для фразеологических систем. Например, неполная эквивалентность фразеологизмов может обусловливаться наличием в русском языке и отсутствием в узбекском грамматической категории рода и словообразовательной категорией женскости. Поэтому гендерное представление ряда фразеологизмов международного фонда в русском и узбекском языках неодинаково, например: Буриданов осёл - Буридан эшаги; Валаамова ослица - Валаам эшаги; Вавилонская блудница - Вавилон бузу?иси.

В ряде языков (английском, немецком, французском, испанском и мн.др.) выделяется грамматическая категория определенности /неопределенности (детерминативности), которая выражается прежде всего артиклями, определенными и неопределенными. В общелингвистическом плане категория детерминативности присутствует в любом языке, разграничивая степени знакомства говорящего и пишущего с описываемыми объектами (ср. местоимения этот, тот, какой-то, какой-нибудь и т.д.), однако не в каждом языке она является грамматической, т.е. обязательной. В русском языке грамматической категории детерминативности нет, а вот по поводу узбекского и других тюркских языков в этой области ведутся дискуссии.

Категория определенности/неопределенности в сопоставительно-типологическом аспекте анализируется в кандидатской диссертации М.И.Гадоевой. Данная категория в указанной диссертации рассматривается традиционно, как типологическая категория, выражаемая на разных уровнях иерархии языка (морфологическом, лексическом, синтаксическом) при помощи артиклей, местоимений, прилагательных, числительных, модальных слов и др. Гадоева М.И. Типологическая категория неопределенности и способы её выражения в разносистемных языках.: Автореф. дисс... канд. филол. наук. - Ташкент, 1990. - С. 3.. Большое внимание уделяется в работе статусу узбекской лексемы бир, которая относится одними языковедами к неопределенным артиклям, а другими (вслед за Б.А.Серебренниковым) называется «артиклоидом». По мнению автора данной диссертации, «в узбекском языке специальные единицы или маркеры выражаются теми же единицами, что и в английском языке, только с той разницей, что в английском языке главным маркером служит неопределенный артикль, а остальные квалифицируются как специализированные. В узбекском же отсутствие неопределенного артикля лишает этот язык главного маркера, и он имеет так называемые специализированные маркеры» Гадоева М.И. Указ. работа, - С. 7.. Однако А.Н.Кононов намечает еще один способ выражения категории детерминативности: «В узбекском языке, так и в других тюркских языках, имя существительное в отношении грамматической определенности и неопределенности может выступать в трех состояниях: нейтральном, определенном и неопределенном. Нейтральное состояние существительного характеризуется отсутствием показателей категории определенности/неопределенности ... от ?айвондир “лошадь - животное”; турна ?ушдир “журавль - птица”; ?ушлар учади “птицы летают”. Неопределенное состояние имени существительного обозначается с помощью слова бир, выступающего в двух значениях: имени числительного «один» и неопределенного члена «некий» «какой-то»: бир от 1) “одна лошадь”, 2) “какая-то лошадь” ?андайдир бир от.

Определенное состояние имени существительного обозначается с помощью:

1) грамматических средств, обслуживающих категорию принадлежности: китобимиз, бизнинг китобимиз, бизнинг китоб;

2) определений, выраженных: а) указательными местоимениями и другими их разрядами, используемыми в определительной функции; б) именем прилагательным на -даги, в) именем прилагательным в превосходной степени;

3) лексического значения слова; к числу слов, определенность которых проявляется в их лексическом значении, относятся имена существительные собственные, а также личные, указательные и вопросительные (ким, нима) местоимения;

4) определенного члена, который в тюркских языках выражается с помощью афф. принадлежности 3-го л. -и(- си)» Кононов А.Н. Грамматика современного литературного узбекского языка. - М.-Л. : Наука, 1960. - С. 88..

Таким образом, А.Н.Кононов признает наличие в узбекском языке неопределенного артикля (лексема бир в одном из значений) и неопределенного, который совпадает с аффиксом принадлежности 3-го лица -и(-си), один из артиклей является препозитивным, а другой постпозитивным. Категория принадлежности узбекского языка является одним из средств выражения детерминативности.

Категории принадлежности, лица-нелица и неопределенности активно участвуют в оформлении именных фразеологизмов.

В области имен прилагательных основной чертой контраста узбекского языка является неизменяемость прилагательных.

На синтаксическом уровне своеобразие узбекского языка проявляется прежде всего в более строгом порядке слов, наличии изафетных конструкций и практическом отсутствии безличных предложений. Для русского языка характерны вариантность глагольного управления, согласования в числе и роде, многообразие односоставных предложений. В.Г. Гак по отношению к содержательной стороне фразеологизмов выделяет «два типа межъязыковых расхождений: а) в одном из языков могут быть фразеологические единицы, значения которых в другом языке не представлены… б) некое значение представлено в семантической системе обоих языков, но в одном из них оно выражается лексически, одним словом, в другом - фразеологически… в) сходные по внешней форме фразеологические единицы могут расходиться по внешней образности» Гак В. Г. Сравнительная типология французского и русского языков. - Л.: Просвещение, 1977. - C. 202-203.. Хотя анализ В. Г. Гака в основном ориентирован на фразеологию «в узком смысле», представленную словосочетаниями, те же закономерности можно распространить и на паремиологию.

2. Специфика частеречной классификации фразеологизмов в русском и узбекском языках

В русском и узбекском языках определенное соответствие проявляют следующие частеречные типы фразеологических единиц:

1) Глагольные фразеологизмы: заварить кашу, брать за живое, втирать очки, дать дёру, носить воду решетом, толочь воду в ступе, сматывать удочки, ходить гоголем, тянуть канитель, питаться акридами (и диким мёдом), вломиться в амбицию, задать баню, навострить уши, ломать голову, рвать на части, совать (свой) нос, пускать пыль в глаза, держать камень за пазухой, доводить до белого каления, выносить сор из избы, глядеть косо, брать нахрапом, выть волком, глядеть волком, смотреть (глядеть) сентябрем, беречь пуще глаза, ставить на одну доску, глядеть вон, глядеть врозь и мн. др.

Глагольно-пропозициональные фразеологические единицы русского языка: калатун пришел, бабушка надвое сказала, волосы становятся дыбом, глаза на лоб полезли и др.

Глагольные фразеологизмы русского языка - самый продуктивный класс фразеологизмов: исследователи приводят такие данные - в русском языке около 80 % глагольных фразеологизмов.

В узбекском языке максимально продуктивны также глагольные фразеологизмы, которые в большинстве случаев представлены с глаголом в форме инфинитива, например:

?арибонидан олмо? (арх.),

гурига гишт каламо? (перемывать косточки),

калаванинг учини йуктомок,

Жалоирга жар солмо?,

Кукон манзират килмо?,

зи?ир ё?дек кунглига урмо?,

мошхурданга ?атик булмо?,

боши берк кучага кириб ?олмо?,

дупписи тор ?илмо?,

бошини иккита ?илмок,

остонасига бош урмо?,

бўргага аччи? ?илиб кўрпани ?уйдирмок,

пашшадан фил ясамо?,

сич?онни ини минг танга булмо?,

бир кесак билан икки ?аргани урмок (вар.),

куйнини пуч ёнгок?а тўлдирмо?,

тарвузи ?ултигидан тушмо?,

арпасини ?ом урмо? (досл. жать недозрелый ячмень, эквивалент? делить шкуру неубитого медведя),

?овун туширмо? (бросать дыню, неострожность),

етим бутадек бузламо? (горевать по кусту, как о сироте),

эшакнинг куло?и?а танбур чертмо? (метать бисер перед свиньями), икки жахон овораси бўлмо? (быть между двух огней)

Однако в ряде случаев фразеологические единицы узбекского языка представлены в спрягаемой или причастной форме, например:

кузлари ногирон бўлди,

кузи турт бўлди,

капалаги учди,

ер дагида илон ?имирласа билади,

бир гап бўлар» (из этого что-нибудь выйдет);

бир бало бўлди» (что-то случилось плохое, негативное),

бир бало ?илиб (постараться что-то сделать),

илоннинг ё?ини ялаган, арпа эккан арпа урар

Примеры пропозициональных глагольных фразеологических единиц:

Сулаймон ўлди - девлар ?утилди;

туя ?ўрдингми, йук ;

ойни этак билан ёпиб булмас и др.

Обращает на себя внимание тот факт, что структура эквивалентных фразеологических единиц в русском и узбекском языках может как совпадать, так и принципиально различаться, например:

Ба?орнинг бир куни бир йилни тўйдиради (Один весенний день год кормит); Игнадек нарсани туядек килмок (делать из мухи слона);

Бир кесак билан икки куённи урмок (прибл. одним выстрелом убить двух зайцев)

Илон пуст ташлайди (досл. змея сбрасывает кожу, экв. волк в овечьей шкуре);

Икки кемага оё? ?ўйган ?ар? бўлур (досл.: Ступивший ногами на две лодки утонет; экв.: За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь).

2) Субстантивные фразеологизмы: глубокий старик, базарная баба, бесструнная балалайка, березовая каша, девичья память, лошадиная доза, осиная талия, львиная доля, медвежья услуга, мякинная голова, золотой телец, горячее сердце, живая вода, живой укор, заячья душа, соломенная вдова, соломенный вдовец, подъемный кран, стиральная машина, закадычный друг, обложной дождь, подзорная труба, грецкий орех, черное золото, притча во языцех, барашек в бумажке, белая страда, коломенская верста, волк в овечьей шкуре и др.

В узбекском языке: кузлари йулда, туянинг думи ерга текканда, муросаи мадора такдири азал жумлан мумин, суфи азон айтмасдан, огир карвон, эшак улдирар офтоб, мушугини пишт демаслик, ?ора курси (скамья подсудимых), ?ора хал? (одам) - темные люди (человек) - необразованные, невоспитанные люди, ?ора ният - черные намерения; ?ора кучлар - темные силы и др. фразеология русский узбекский преподавание

Приведем примеры пропозициональных фразеологических единиц с преобладанием субстантивных элементов:

отдан тушса ?ам эгардан тушмаслик

чумчу?дан ?урккан тарик экмас

кўр тову??а ?амма нарса бу?дой (слепой курице все пшеница)

отдан тушса ?ам эгардан тушмаслик, бу?дой эккан бу?дой

яхши отга бир камчи (экв.: умному достаточно)

3) В функционально-семантическом аспекте и в русском, и в узбекском языках важную роль играют нумеральные фразеологические единицы, однако наличие особого класса нумеральных фразеологических единиц проблематично: с одной стороны, числительное вступает опорным словом словосочетания, с другой - только немногие фразеологические единицы, включающие имена числительные, сохраняют количественную семантику, например: сорок сороков - бесчисленное множество, два сапога пара - тождество, семи пядей во лбу - ироническое наименование мудреца, а тридцать три несчастья - неудачника и т.д.

Во фразеологической единице ни одна собака - абсолютно никто; ни одной души - никого, ни одного человека; ни один черт - абсолютно никто опорным словом, согласно вузовской классификации, является не числительное, а местоименное прилагательное, при этом точное числовое значение числительного утрачивается.

Однако в узбекском языке представлено немало пропозициональных фразеологических единиц, акцентирующих количественную семантику: Яхши бузо? икки онани эмади, энсаси ?отган биттадан ?ам ?олади (Ласковый теленок двух маток сосет, а бодливый и одной не увидит)

Икки шун?ор талашcа, бир ?ар?ага ем тушар (где два сокола дерутся, там одна ворона может прокормиться)

Бир кун бурун эксанг, ?афта бурун ўрасан (Днём раньше посеешь - неделей раньше пожнёшь; экв. День год кормит )

Юз сўм пулинг бўлгунча юзта о?айнинг бўлсин (Не имей сто рублей, а имей сто друзей)

Бир кунлик йўлга чи?санг, бир ?афталик ози? ол (Если собираешься в путь на один день, еды бери на неделю)

Бир синалган ёмонни ?айта-?айта синама (Плохое, испытанное однажды, не испытывай в другой раз)

«Ёмоннинг бир ?или?и орти? (У плохого даже одна выходка лишняя (перебор)

Бир каттанинг гапига кир, бир кичикнинг (Раз послушайся старого, другой раз - малого)

Камба?алнинг бир тўйгани - бой бўлгани (Один раз бедному наесться - почувствовать себя наполовину богатым)

Умр мисоли бир пиёла сув, тўкилди - тамом (Жизнь как пиала воды, прольется и всё (конец))

Яхши гап ?ам бир о?издан чи?ади, ёмон гап ?ам (Одними устами можно сказать и добрые слова и плохие)

Етти ёшгача бола ердан калтак ейди (До семи лет ребёнок получает побои от земли)

Бир бошга бир ўлим (На одну голову одна смерть? Экв.: Двум смертям не бывать), тўрт тарафи (томонинг) ?ибла (1) свободна на все четыре стороны; 2) куда хочешь туда и иди).

Следует отметить, что не во всех приведенных примерах числительные сохраняют точное числовое значение, они могут обозначать и неопределенное множество (например: юзта о?айнинг бўлсин / имей сто друзей), либо передавать значение тождества (Бир терининг ичида ?ўй неча семириб, неча озади (Под одной и той же шкурой овца не раз тучнеет и худеет).

4. В русском и узбекском языках выделяются также междометные фразеологические единицы: Боже упаси, гром и молния, черт побери и т.д. Ср. в узбекском языке: О? й?л! В добрый путь! О? фоти?а - доброе напутствие, пожелание в дорогу.

В русском языке выделяются также частеречные классы фразеологизмов, не находящие соответствия в узбекском языке.

1) Адъективные фразеологизмы: одного поля ягода, в сорочке родился, в чем мать родила, пальчики оближешь, мухи не обидит, не от мира сего; собаку съел и др.; за семь верст киселя хлебать, девятый вал, семь пядей во лбу, пятое колесо в телеге (лишний, ненужный в каком-либо деле человек), два вершка от горшка - очень низкий, низкого роста, маленький; не первой свежести (бывший в употреблении, истрепанный, изношенный, нечистый), не первой молодости (немолодой) и др.

2) Наречные фразеологизмы: очертя голову, положа руку на сердце, как по маслу, на широкую ногу, с грехом пополам, с корабля на бал, в двух шагах; подать рукой; кот наплакал, семь верст до небес (и все лесом), по первое (пятое) число - по всей строгости (наказать, проучить и т. п.), на все сто (отлично, хорошо), с первого слова (сразу же, с самого начала разговора, беседы), с первого взгляда (сразу же).

Наиболее распространенными в русском языке являются фразеологические единицы четырех типов (глагольные, субстантивные, адъективные и наречные) в соответствии с выделением основных частей речи: существительных, прилагательных, глаголов и наречий, но следует обратить внимание, что только глагольные и субстантивные фразеологические единицы последовательно выделяются и по структурному, и по функциональному основаниям, т.е. являются изоморфными словосочетаниями.

Наречные (адвербиальные) и адъективные фразеологизмы - это неизоморфные ССЧ фразеологические единицы, соотносимые с наречиями и прилагательными только по функциональному признаку, т.е. по синтаксической функции, по позиции, которую они занимают, будучи включенными в предложение. Очевидно, это связано и подчиненным положением прилагательных и наречий в обычных сочетаниях и, вследствие этого, неспособностью создавать самостоятельные фразеологизмы. По нашим наблюдениям, в узбекском языке наречные фразеологические единицы отсутствуют.

3) В русском языке выделяется подкласс фразеологических единиц, соотносимых с категорией состояния, например: не по душе, ад кромешный на душе, не по себе и т.д.

Как известно, категория состояния представляет собой своеобразную (и проблемную для классификации) часть речи. Не все языковеды согласились с Л.В. Щербой, выделившем лексемы весело, грустно, тоскливо и под. в безличном употреблении в отдельную часть речи: такой части речи нет в «Грамматике современного русского языка» (М., 1970) и в «Русской грамматике» (М., 1986).

На наш взгляд, фразеологические единицы русского языка, соотносимые с категорией состояния тяготеют к именным фразеологизмам. Не случайно В.В. Виноградов считал слова категории состояния глагольно-именной категорией.

Таким образом, и пропозициональные, и соотносимые со словосочетанием фразеологизмы русского и узбекского языков реализуются через структуры, своеобразие которых предопределяется прежде всего спецификой фразеологического яруса и своеобразием грамматических систем сопоставляемых языков.

3. Структурные типы именных фразеологизмов в русском и узбекском языках

По структуре субстантивные фразеологизмы, как и фразеологизмы другой частеречной принадлежности, делятся на бинарные и многочленные, например: львиная доля, медвежья услуга, мякинная голова, золотой телец; огир карвон, кунгли синик /сказка про белого бычка, отставной козы барабанщик; келаси ковун пишигида, итинг туваги олтин (прибл. золотой унитаз), икки жахон овораси (букв. скиталец двух миров, эквиваленты: ни то, ни се; ни рыба, ни мясо).

По нашим наблюдениям, субстантивные фразеологические единицы узбекского языка чаще имеют многочленную структуру, а для субстантивных фразеологических единиц русского языка наиболее распространена бинарная структура.

1. Наиболее частотными и относительно изоморфными в русском и узбекском языках являются бинарные фразеологические единицы «прилагательное + существительное», например: синий чулок, ахиллесова пята, живой укор, живая вода, живое воображение, горячее сердце, тупой пользователь, огир карвон, мошгуруч сокол (борода с проседью), ?ора ?о?оз (толь), ?ора хабар (плохие вести, известия), ?ора ?ути (черный ящик) и др.

Однако, вследствие наличия в русском языке категории рода, фразеологические единицы структуры «существительное + прилагательное» представлены в форме одного из трех родов.

2. В русском языке широко представлены фразеологические единицы, включающие предложно-падежные сочетания, такие фразеологизмы могут быть бинарными и трехчленными, например: камень на сердце, камень за пазухой, ноль без палочки, буря в стакане воды, ушат холодной воды и мн. др.

3. Многие субстантивные фразеологические единицы узбекского языка имеют структуру изафетных конструкций, например: зехни паст, табиати нозик, дийдаси каттик, мехри тош, кунгли юшмок, кунгли эгри, кунгли синик, кузи уткир.

4. В русском языке довольно широко представлены фразеологические единицы минимальной структуры, представляющие собой предложно-падежные сочетания: с ноготок, без души, вне себя, к черту и др.

Что касается адъективных, наречных фразеологизмов, а также фразеологизмов, соотносимых с категорией состояния в русском языке, то проблемность их выделения и описания как раз связана с тем, что их семантика и функционирование не подтверждаются наличием специфических и устойчивых формул, относящихся именно к этим классам. Их структура весьма разнородна, они принимают вид субстантивных или глагольных пропозициональных фразеологизмов. Более того, ни прилагательное, ни наречие не выступают как стержневое слово устойчивой единицы, «уступая место» другим частям речи:

1) существительным: одного поля ягода, не от мира сего, девятый вал, пятое колесо в телеге (лишний, ненужный в каком-либо деле человек), не первой свежести (бывший в употреблении, истрепанный, изношенный, нечистый), не первой молодости (немолодой).

2) глаголам: в сорочке родился, в чем мать родила, пальчики оближешь, мухи не обидит, собаку съел др.

3) числительным: два вершка от горшка - очень низкий, низкого роста, маленький; за семь верст киселя хлебать, семь пядей во лбу,

В наречных фразеологизмах в качестве стержневого слова словосочетания в редких случаях выступает «наречная» глагольная форма -деепричастие: очертя голову, сломя голову, положа руку на сердце.

4. Семантические разряды именных фразеологизмов русского и узбекского языков

Семантическая классификация именных фразеологических единиц русского и узбекского языков в целом совпадает по самым основным рубрикам, связанным с характеристикой человека.

Можно выделить следующие базовые разряды фразеологических единиц, связанные с жизнедеятельностью человека, его характеристикой в аспекте трудовой деятельности, интеллектуальными и моральными качествами и т.д.

1. Фразеологические единицы, характеризующие трудовую деятельность человека, его быт, семью, достаток и т.д.Например: Горе-мастер /мастер-ломастер/ - Уста бузармон; Без роду, без племени - Насл-насабсиз; Таги паст (дословно: низкого происхождения)

Без хозяйки дом - сирота - Хотинсиз уй - бо?бонсиз бо? (дословно: Без женщины дом что сад без садовника)

2. Фразеологические единицы, характеризующие человека со стороны его внешности и возраста, состояния здоровья. Например: Бледный как полотно - Ранги сини? (дословно: болезненный цвет); В летах - Ёши тухтаган (дословно: Возраст остановился); Желторотый птенец - Кетини мўйчинак тишламаган; Молоко на губах не обсохло - Она сути о?зидан кетмаган (дословно: материнское молоко изо рта не ушло); Бўз йигит (дословно: зеленый парень); Краше в гроб кладут /Одной ногой в гробу/ - Бир оё?и ерда, бир оё?и гурда (дословно: Одной нога на земле, другая нога в гробу); Крепкий как вол /Здоровый как лошадь/ - Хирсдек ба?увват (дословно: мощный как медведь); Кровь с молоком /как маков цвет/ - Юзидан ?он томади (дословно: С лица кровь капает).

3. Фразеологические единицы, характеризующие человека со стороны его физических особенностей. Например: Жирный как свинья - Бир кўйлак эт (дословно: целое платье жиру); Голова с пивной котел - Боши хумдек (дословно: голова как хум);

4. Фразеологические единицы, характеризующие человека со стороны его интеллектуальных особенностей и моральных качеств, опыта, ценности в обществе. Например: Бесструнная балалайка - Жа?и очи? (дословно: Челюсть открыта); Огзининг туруми йў? (дословно: во рту нет замка); Чакаги очи?; Благородное сердце - Юраги дарё (дословно: Сердце - река ); Волк в овечьей шкуре - Илон пуст ташлайди (дословно: змея сбрасывает кожу); Бессердечный человек - Дийдаси ?атти? (дословно: лицо крепкое); Ме?ри тош (дословно: любовь камня); Без царя в голове - Мияси ишлайди (дословно: Мозг не работает); Змея подколодная - Шайтонга дарс беради (дословно: Учит сатану); И мухи не обидит - Чумлига ?ам озор бемайди (дословно: Муравья тоже не обидит).

5. Фразеологические единицы, характеризующие человека со стороны его психических особенностей и эмоциональных состояний, отношений между людьми. Например: Как в воду опущенный - Сувга тушган мушукдек (дословно: Как в воду погруженная кошка); Кошки скребут на сердце - дами (дарди) ичида (дословно: болезнь у него внутри);

Каждая семантическая группа может быть разбита на множество подгрупп, например, в третьей группе может быть выделена подгруппа «брак, семья», которая в каждом языке представлена множеством фразеологических единиц, например:

Онасини куриб кизини ол (Глядя на мать, выбирай дочь).

Кизини олишдан олдин онасини рози кил (Дочку сватать, за матушкой волочиться).

Яхши хотин - уйнинг гули;

Яхши хотин - уй зийнати, ёмон хотин - туй зийнати (Примерное соответствие в русском языке - С доброй женой горе - полгоря, а радость - вдвойне). Она мехрининг чеки булмас; Она мехри - уммон.

Она мехри - дарё (Материнская ласка конца не знает).

Аёлнинг сариштаси - рузгорнинг фариштаси; Хотинли рузгор гулдир - хотинсиз рузгор чулдир (Доброй жене домоводство не мука; Женщина - ключ домашнего хозяйства).

Хотинсиз уй - богбонсиз бог (Без хозяйки дом - сирота, дословно: Без женщины дом что сад без садовника).

Ёмон хотин - жон заволи (Злая баба в дому - хуже чёрта в лесу).

Куча хандон, уй зиндон (На людях ангел, дома черт; вариант: В людях ангел, не жена, дома с мужем сатана). Однако точный дословный перевод в данном случае вообще невозможен: хандон - «смеющийся, улыбающийся», куча - улица; примерно: «На улице улыбки»; вторая часть переводится как «дом - тюрьма»).

Эрни эр киладиган хам хотин, кора ер киладиган хам хотин (Добрая женитьба научает, а худая от дома отлучает).

Аклли хотин - уй курки; От олсанг, миниб ол, хотин олсанг, куриб ол

(Выбирай себе жену не глазами, а ушами).

Эр-хотин - куш канот (Муж и жена - одна сатана).

Эрсиз хотин - бошвоксиз от (Женщина без мужа что лошадь без узды).

5. Специфика внутренней формы именных фразеологизмов русского и узбекского языков

Понятие внутренней формы слова и фразеологизма базируется на понятии внутренней формы языка В. фон Гумбольдта, который чрезвычайно высоко оценивал общее понятие формы в языке. Форме языка дается следующее определение: «Постоянное и единообразное в этой деятельности духа, возвышающей членораздельный звук до выражения мысли, взятое во всей совокупности своих связей и систематичности, и составляет форму языка» Гумбольдт В. фон. Избранные труды. - М.: Прогресс, 1984. - С. 71.. Соотношение между формой языка и конкретной языковой формой определяется так: «Характерная форма языка отражается в его мельчайших элементах, и каждый из них тем или иным не всегда явным образом определен языковой формой» Гумбольдт В. фон. Указ. работа, С. 71..

Как отмечают исследователи творчества Гумбольдта, им не дана дефиниция внутренней формы слова, которую не следует смешивать с внутренней формой языка. Однако к понятию внутренней формы слова можно подойти через соотношение слово - словарный запас - предложение - язык. Гумбольдт подчеркивал, что «никоим образом нельзя рассматривать словарный запас языка как готовую, застывшую массу… словарный запас представляет собой развивающийся и вновь воспроизводящийся продукт словообразовательной потенции» Гумбольдт В. фон. Указ. работа, С. 112.. Хотя фразеологические единицы характеризуются такими свойствами, как устойчивость и воспроизводимость, фразеологический фонд определенного языка нельзя представлять как неподвижную, застывшую массу. Определенные подвижки, изменения происходят постоянно: одни фразеологизмы переходят в пассивный запас языка и их семантика для многих носителей языка восстановима лишь при помощи этимологических справок, появляются новые фразеологические единицы, зачастую происходит переосмысление семантики фразеологизма. Суммируя сказанное выше, можно считать внутреннюю форму фразеологизма частным случаем внутренней формы языка. При анализе внутренней формы Гумбольдт обращал внимание на такие ее стороны, как связь с метафорой, возможность индивидуальных внутренних форм: «Фантазия и чувство рождают индивидуальные образования…, с помощью которых данное может проявляться во все новых определениях» Гумбольдт В. фон. Указ. работа, С. 101, 104..

В последнем высказывании, по нашему мнению, В фон Гумбольдт близко подошел к понятию пресуппозиции - одному из важнейших понятий современной семантики.

Гумбольдт четко указывает на источник разных внутренних форм для обозначения одного и того же предмета, в одном языке или в разных языках, вариативности, синонимии, изменчивости внутренней формы. «Поистине язык представляет нам не сами предметы, а всегда лишь понятия о них, самодеятельно образованные духом в процессе языкотворчества» Гумбольдт В. фон. Указ. работа, С. 103..

В русской лингвистической науке благодаря концепции А.А.Потебни понятие внутренней формы было интерпретировано прежде всего как внутренняя форма слова и как понятие этимологическое, этимон, первоначально положенный в основу наименования. По словам А.А.Потебни, «внешняя форма нераздельна с внутреннею, меняется вместе с ней, без нее перестает быть сама собой…

Внутренняя форма в самую минуту своего рождения изменяет и звук, и чувственные образ» Потебня 1976, с. 175-180..

Понятие внутренней формы языка А.А.Потебня связывает с явлением апперцепции, с зависимостью восприятия от прошлого опыта, от запаса знаний и общего содержания духовной жизни человека. «Само появление внутренней формы, сама апперцепция в слове сгущает чувственный образ, заменяя все его стихии одним представлением, расширяя сознание, сообщая возможность движения большим мысленным массам» Потебня Указ. работа, С. 182..

Психологическое понятие «апперцепция» коррелирует с лингвистическим понятием «пресуппозиция», которое уже упоминалось выше. Пресуппозиция - это в целом лингвистическая компетенция человека, его интеллектуальный и духовный багаж. Это понятие чрезвычайно важно и для понимания фразеологических единиц, и для их семантизации, так как большая часть фразеологических единиц (особенно идиомы) содержат намек на определенную пресуппозицию. Без должного уровня пресуппозиции возможно буквальное прочтение фразеологизма, что нередко бывает с детьми, только осваивающими родной язык, или при изучении иностранного языка.

Важно также определение соотношения внутренней формы и мотивированности значения фразеологизма.

В.В.Виноградов настаивал на том, что «внутренняя форма ни в какой мере не совпадает со значением слова…, хотя она и помогает уяснить идеологию и мифологию языка или стиля, связи и соотношения идей, образов и представлений в языке» Виноградов В.В. Указ. работа, С. 20.. То же можно отнести к фразеологическому значению.

В.В.Виноградов пишет: «По определению А.Марти, внутренняя форма слова есть «сопредставление» или «созначение», которое образует посредствующее звено между звуками и значениями. Это образный способ выражения того или иного значения, обусловленный психологическими или культурно-историческими особенностями общественной среды или эпохи» Виноградов В.В. Указ. работа, С. 20..

...