Основы христианского вероучения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Основы христианского вероучения

Кто-то из великих сказал, что философия есть наука всех наук. До той поры, пока мы жили в политической системе, навязанной нам коммунистическими вождями, у нас, худо - бедно, но какая-то философия все-таки была. Пусть и материалистическая, но, она что-то пыталась нам объяснить. Хотя, само слово «философия» - это наука о нашем, человеческом мышлении: его происхождении, его возможностях, его перспективах. По этой причине философия и не может иметь какого-либо отношения к общественно-экономическим формациям или политическим системам. Называть же материализм философией есть признак дилетантизма. Это всего лишь мировоззрение. Наши вожди не хотели (или боялись) увидеть духовную сторону существования человека. Им было проще жить, когда мир состоял из одной лишь материи. И думать ни о чем не надо. Ходи, созерцай образы материального мира и переноси их на холсты в духе соцреализма. Богу в этом оазисе материи места, конечно же, не было. Материалистическому мировоззрению мир представлялся большим рестораном, куда человек мог прийти поесть, попить, повеселиться, и уйти из него, не заплатив по счетам.

В ходе перестроечных процессов церковь была восстановлена в своих правах, заново возведен храм Христа Спасителя, были выделены серьезные деньги на восстановление разрушенного хозяйства. Но, вот особой эйфории у народа это как-то не вызвало. И он не побежал во вновь отстроенные храмы замаливать прошлые грехи, а занял какую-то выжидательную позицию. Кажется, что за столь продолжительный срок жития без веры мы должны были истосковаться по ней и броситься наверстывать упущенное. Ан, нет! Так в чем же здесь дело?

Можно с большой долей вероятности предположить, что причиной стало как раз-таки отсутствие общегосударственной философии. Да, государство разрешило своему народу исповедовать Православие. Но, эту же самую мысль можно произнести и по другому: государство не запрещает своему народу исповедовать христианство. Но, оно само еще до конца не определилось, как к нему относится, и какую же философию взять для себя, как основополагающую. Велик соблазн остаться в старом, материалистическом мировоззрении, но это как-то не вяжется с возвращением в христианство. А, оно предполагает, хотим мы этого или не хотим, возвращение и к Аристотелю, и к Платону, и к Канту, и к Гегелю, и к Ильину, и к Бердяеву, и еще ко многим и многим людям, кто в своей жизни ни разу не изменил философии как науке о мышлении. Но, стоит ли нам обострять отношения между материалистическим мировоззрением и философией, как наукой о мышлении? Разве одно отменяет другое? Делать вид, что материи в этом мире не существует, тоже нельзя! Она есть, она вокруг нас, и ее тоже нужно постигать. Остается непонятным лишь одно: почему материалистическое мировоззрение должно насаждаться ценою крови собственного народа? Оно что, противоестественно нашей человеческой природе? Ведь ни Платон, ни Гегель, ни Кант не хватались за оружие ради популяризации своей философии! Люди ее просто принимали и прославляли авторов без всякого насилия над собою. Хочется верить, что нам рано или поздно удастся их между собою примирить, и тогда каждый из нас будет заниматься своим делом: кто-то изучать наше мышление, а кто-то постигать законы материи.

В пользу их примирения есть и еще один аргумент. Мы часто забываем о том, что материя есть овеществленная мысль. У меня в голове может быть миллион всевозможных идей, но, пока они не материализовались, все они будут оставаться достоянием лишь моей головы, а, это одно и то же, как если бы их не было вовсе. Все равно кроме меня самого об их существовании не знает никто. Для того чтобы идею можно было увидеть, услышать, понюхать или потрогать, она должна воплотится в материю, приобрести плоть, то есть, материализоваться, и только тогда она станет достоянием всех, и всеми может быть по достоинству оценена. Нет идеи - нет и материи. Прежде, чем на свет появится первый самолет или первая подводная лодка, необходимо, чтобы прежде возникла идея самолета или лодки, а, иначе, отчего же им появиться? Идея есть сырье, первопричина для возникновения материи. Можно сказать и по-другому: идея это причина, а материя - следствие. Изучая материю, мы неизбежно вынуждены вернуться к той идее, которая этот материальный предмет породила. Путь этот, безусловно, и долгий, и трудный, но все-таки это путь. Трудность же состоит в том, что между самой идеей, и тем, во что она материализовалась, нет прямой аналогии, или видимой связи. В голову не приходит ни одного философского примера, поэтому воспользуемся бытовым: когда мышление людей погружается в состояние застоя, надо ожидать нашествия клопов или тараканов. И бороться с ними невозможно. Их уничтожаешь в одном месте, как они тут же возникают в другом. Но, как только мысль снова приходит в движение, они исчезают сами собою, как по мановению волшебной палочки. Казалось бы, какая может быть связь между застойными явлениями в мышлении и тараканами? А, она, тем не менее, существует, но, ее механизм нам пока что неведом. То же самое происходит с нашими снами. Во всевозможных сонниках мы читаем: если снится капуста - это к деньгам, если сырое мясо - это к болезни, и т.д. Примерно то же самое происходит и при материализации мысли. Никто не может знать, во что она превратится после материализации - в цветочек или в крокодила. И именно поэтому до сегодняшнего дня главным вопросом философии остается вопрос об отношении мышления к бытию. Какую форму, или какой образ примет та или иная мысль после прохождения процедуры материализации, не знал, похоже, даже Апостол Павел: «И, когда ты сеешь (мысль), то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое. Но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело. Не всякая плоть такая же плоть, но иная плоть у человека, иная плоть у скотов, иная у птиц, иная у рыб. Есть тела небесные и тела земные, но иная слава небесных, иная земных. Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд. И звезда от звезды разнится во славе. (1-е Кор. 15: 35-37). Таким образом, Павел лишний раз подтвердил нам мысль о том, что прямой логической связи между идеей и ее материальным воплощением нет. Но, ее надо искать, даром не дается ничего. А, нашим российским философам давно пора отлипнуть от материалистического мировоззрения и наконец-то заняться делом. А, дел на философском поприще непочатый край.

Ну, а мы давайте попытаемся разобраться в вопросах нашей Православной веры, коль скоро она опять к нам вернулась. Что же нам с нею делать в наступившую эпоху Водолея, когда двери всех храмов перед нами распахнулись, а мы взяли, да и растерялись! И главное, в чем нам необходимо глубоко разобраться, так это в том, нужна ли она нам сегодня в эпоху научно-технического прогресса, компьютеров, интернет и высокой степени образованности каждого нашего гражданина?

Благодаря великому немецкому философу Георгу Вильгельму Фридриху Гегелю мы усвоили, что наше рассудочное мышление не является единственно возможным способом мыслить, как это думалось нам раньше. Кроме него в природе существует еще и разумная форма, которая не дается нам по природе, но, она все-таки есть. Даже Ленинская диалектика, добросовестно списанная им у Гегеля, ведет нас долгим и многотрудным путем именно от рассудка к разуму. Вера же на этом пути занимает промежуточное, или посредническое положение, поскольку одним прыжком преодолеть этот разрыв просто невозможно. С другой же стороны у нас нет такого выбора, чтобы мы могли сказать: «Нам не нужен разум. Нам нравится жить в рассудке». Чтобы в самом начале исключить такое понимание диалектики развития нашего мышления, нужно сразу сказать, что в этом и состоит плата за услуги того ресторана под названием мир, в который мы приходим повеселиться. Может быть, кому-то эта цена покажется слишком высокой, но цены здесь назначаем не мы. Задачу заключения мира между рассудком и разумом перед нами поставил Сам Бог через образ Своего Сына, Иисуса Христа, и вот как это звучит: «Вы были в то время без Христа, отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования, не имели надежды и были безбожники в мире. А теперь во Христе Иисусе вы, бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою. Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих (рассудка и разума) одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей Учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем. И, придя, благовествовал мир вам, дальним и близким, потому что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе. (Ефес. 2: 12-18). (На этом высказывании Апостола Павла церковь должна усвоить истинный смысл образа распятого Христа, который символизирует собою примирение рассудка и разума.

Постижение тех законов, на которых базируется и развивается разум, безусловно, в разы расширит наш кругозор, поможет практически мгновенно решать те проблемы, которые в родной рассудочной системе заняли бы у нас годы. И вообще, жить в мире, где царствует разум, в тысячу раз приятнее, чем, если бы его не было. Мы теперь с уверенностью можем сказать, что во всем бесконечном космосе нет ни одной проблемы, которая бы до сих пор была не решена. На то он и разум, да еще располагающий бесконечным временем. Где же тут взяться нерешенным проблемам? Можно продумать каждую пылинку и каждую былинку, не говоря уже о слонах, китах и бегемотах. А, мы со своим рассудком уж точно разуму ничем помочь не сможем. Поэтому, Иисус Христос нам и сказал: «А Я хочу, чтобы вы были без забот». Мы же, почему-то посчитав наш мир несовершенным, тратим невероятное количество своих интеллектуальных сил на его переустройство и усовершенствование. За миллиарды лет Бог практически перебрал и перепробовал все возможные и невозможные формы материального и духовного существования человека на земле. И то, что мы считаем несовершенным, лишь имеет вид несовершенства. Бог, таким образом, оставляет нам ниши для приложения наших сил, чтобы мы могли почувствовать себя сопричастными к сотворению мира. Поэтому совершенствовать мир можно, но менять что-то коренным образом нельзя, ибо, все, что его наполняет, является единственно возможной формой бытия. Попытка заменить одну форму существования другой может привести к катастрофе. Не грех в этой связи будет вспомнить старый анекдот о том, как ослик опоздал на раздачу мозгов. «Ты опоздал, ослик, тебе ума не осталось» - сказал Господь. «Что же мне теперь делать?» - спросил ослик. «Ты можешь ничего не делать, только, пожалуйста, никому не мешай!».

Литературно-драматическое произведение, очень многопланово. Но, тем не менее, основных планов в нем всего два: это план материальный и план интеллектуальный, или духовный, как это принято у нас называть, если речь заходит о христианстве. Для кого-то это может показаться странным, но, до самого окончания эпохи Рыб нам было запрещено прочитывать Новый Завет в его духовной интерпретации, включая и самою церковь. Наше сознание должно было фиксировать лишь материальный аспект запечатленных в нем событий и высказываний. Но, само христианство при этом весьма и весьма отрицательно относится к материальной сфере нашего существования, если оно становится основополагающим и единственным способом восприятия человеком окружающего его мира. Для этого достаточно вспомнить лишь некоторые мысли об этом, чтобы картина стала достаточно ясной: «Так ли вы несмысленны, что, начав духом (мышлением), теперь оканчиваете плотию?» (Гал. 3: 3).

«И к одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотью». (Иуда, 1: 22, 23).

«Зачем снова возвращаетесь к бедным и немощным вещественным началам мира?» (Посл. К Рим.).

Как бы то ни было, но главной задачей Бога является скоротать вечность, поэтому волей неволей Ему приходится отводить какой-то довольно продолжительный отрезок времени материи, даже если это Ему и не очень приятно.

Сочетание в одной притче, или в одном литературном образе материального и духовного начинает, просматривается с самого начала Нового Завета, прямо с Нагорной проповеди. Иисус Христос по существу не меняет того закона, который был дан людям через Моисея. И говорит Он об этом прямо: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все». (Матф.5: 17,18).

Но, тем не менее, некоторая подмена в стилистике закона все-таки произошла. Человек, живущий в обществе, получает для себя клеймо вора, убийцы или прелюбодея только в том случае, если он практически совершил тот или иной запрещаемый законом поступок. Если поступков, порочащих его, нет, то и греха нет. Закон, интерпретированный Христом, пошел гораздо дальше этого: теперь грехом будут считаться не только совершенные человеком противоправные действия, но и само желание исполнить эти действия. Таким образом, закон можно рассматривать как с материалистической точки зрения, так и с духовной. В первом случае все будет выглядеть точно так же, как было и при Ветхом Завете: совершил проступок - понеси наказание, поскольку ты совершил грех. А, вот с позиции Нового Завета картина взаимоотношения человека с законом резко меняется. Человек не совершил ни единого дурного поступка, но чувство собственной греховности уже прочно поселилось в его душе, поскольку теперь грех начинается не с совершенного поступка, а с желания его совершить. И именно это чувство становится побудительной причиной для начала движения человеческой мысли. Он начинает рассуждать о том, как могло так получиться, что, не совершив ни одного противозаконного поступка, в душе возникло чувство греха? И, что нужно сделать для того, чтобы навсегда убрать его из своей души? Вот так открывается духовная сторона закона, которая в Ветхом Завете никак не просматривалась. Грех не мусорное ведро, на помойку не выбросишь. Здесь потребуется работа мысли, которая может занять всю жизнь. Такое раздвоение понимания всех высказываний и образов Нового Завета отслеживается на всем его протяжении, о чем бы там не заходила речь. Помимо этого, резко ужесточилось и общее отношение христианства ко греху. Мало того, что ты не совершил никакого дурного поступка, но, если даже твоя рука соблазняет тебя, его совершить, отруби ее и выброси вон: «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну». (Матф. 5: 27-30).

А, что же должен был сделать с собою человек, уже совершивший греховный поступок? Похоже, у него оставался только один выход - …..!

Когда желание совершить какой-либо поступок уже возникло, человек еще может с ним хоть как-нибудь побороться, чтобы его не совершать, пусть даже методом отца Сергия по Льву Николаевичу Толстому, и иногда, возможно, и победить в себе это желание. Но, может ли человек природный каким-либо образом фильтровать зарождающиеся в нем желания: это хорошее желание, пусть заходит, а этому - от ворот поворот. Нет у человека такого калибровочного сита, чтобы каким-то образом сортировать поступающие к нему желания по весу или по габаритам. Так, может быть, Иисус Христос по Своему недомыслию дал нам такой закон, который человек заведомо не может исполнить? Но, в этом обвинить Христа уж точно никак нельзя. Значит, загадка состоит в чем-то другом. Тогда, в чем же?

Если закон, преподанный нам Иисусом Христом, нельзя выполнить при любом, даже самом огромном нашем желании, тогда начинает вырисовываться совершенно иная картина его предназначения. Не зря же Бог назвал закон камнем преткновения и соблазна. Достаточно вдуматься лишь в первое слово - «преткновение». Говоря по-нашему, мы должны были об него споткнуться. То есть, закон потребовался Богу в качестве некой преграды, чтобы человек не мог свободно и беспрепятственно пройти туда, куда ему входить нельзя без предварительной морально-этической «санобработки». Так бывает во время карантина: прежде чем войти в помещение, необходимо вытереть обувь о тряпочку, пропитанную специальным раствором. Так вот, закон Божий и есть та самая тряпочка, о которую человек должен был много лет тереться, чтобы не занести заразу внутрь помещения, называемое Новым Заветом. Но, зачем Богу потребовались такие предосторожности? Дело в том, что входя в христианство, человек перемещается из зоны рассудка в зону Разума. Его возможности при этом увеличиваются в разы, да что там, в разы, в сотни раз. А, если этими преимуществами Разума воспользуется низкоорганизованный человек, которого еще очень трудно отличить от его животного предшественника, представляете, что тут начнется? Прочитав высказывание Христа о том, как «увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла. Увидев это, ученики удивились и говорили: как это тотчас засохла смоковница? Иисус же сказал им в ответ: истинно говорю вам, если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, - будет; и все, чего ни попросите в молитве с верою, получите». Представляете себе, что будет, если такие возможности получит в свои руки человек, не прошедший должную обработку законом Божьим? Начнут бросаться не снежками, а горами, а то, глядишь, и небесными светилами. Мы уж тут не будем говорить о превращении воды в вино, особенно если речь пойдет о людях со славянской внешностью. Сопьется весь земной шар.

Сегодня очень злободневной стала тема преподавания основ Православия в школах и Высших учебных заведениях. На этот счет есть одно предложение: давайте не будем торопиться. В августе 2012 года мы едва - едва получили разрешение на духовное (интеллектуальное) прочтение евангельских текстов. На сегодняшний день церковь даже не представляет себе, на пороге каких революционных перемен в вопросе понимания христианских текстов она сегодня находится! Только ни в коем случае нельзя путать новый уровень понимания новозаветных текстов с их ревизионизмом, ибо Христос только что нам сказал: «Не прейдет ни одна буква из закона, пока не исполнится все». Поэтому ни о каких революционных перефразировках Его речений мы даже речи вести не будем. Речь пойдет лишь о новом понимании мыслей и высказываний Христа. Что может дать сегодня Православная церковь детям в возрасте от семи до восемнадцати лет? Да, все то же самое, что она давала бы и в 1913 году. Но, тот поезд ведь давно ушел. Мы - страна калькуляторов, компьютеров, сотовых телефонов, цифрового телевидения, а самое главное - интернет! Что на этом фоне может сегодня со своей стороны противопоставить церковь?

Человечество в своем поступательном движении по лестнице эволюции открывает для себя все новые и новые ниши для своего мышления. Но, для того, чтобы их открывать, нужны соответствующие технологии. Долго засиживаться в уже освоенных интеллектуальных пространствах нельзя, поскольку в этом случае начинают возникать застойные явления, которые могут привести нас вначале к остановке мысли, а затем и к ее деградации. Если посмотреть на эту проблему глазами христианства, то оно ставит именно это свойство нашего мышления во главу угла - открывать новые пространства для мысли: «И не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь в обновлении ума вашего, что бы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная». (Рим. 12: 2). Именно постоянное и каждодневное обновление нашего ума приведет нас, в конечном итоге, к открытию чего-то нового, о существовании которого мы ранее даже не подозревали.

«Не надо ждать милостей от природы. Взять их у нее - наша задача» - сказал Ломоносов. Мы, конечно же, постоянно пытаемся выработать такие технологии, которые позволили бы нам с легкостью влезать в тайны природы и открывать новые уровни нашего мышления. Но, мы и не подозреваем о том, что такие технологии уже давно существуют, и они самым подробнейшим образом изложены в христианском Учении, и потому оно и является Учением, а не религией. Нам же остается только проникнуть в их суть, понять заложенный в них принцип. Мы иногда недооцениваем того, какое это великое преимущество быть христианином. Ведь ни Ислам, ни Буддизм, ни Иудаизм, ни Индуизм таких технологий в себе не содержат, поскольку они являются всего лишь религиями, которые служат тому, чтобы отделить человека, как homo sapiens, от его животного прошлого со стороны этики, эстетики, морали, и проч. Общеизвестно, что Ветхий Завет является второй по значимости мировой религией после Завета Нового. Но, Сам Бог предупреждает нас о том, что время Ветхого Завета давно истекло, и он не может более являться движителем мирового прогресса. Евреи, как правопреемники Нового Завета, не приняли его с восторгом, а предпочли остаться в лоне Иудаизма, и именно это Бог поставил им на вид через апостола Павла: «Умы их ослеплены; ибо то же самое покрывало доныне остается не снятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом. Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их. Но, когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается. Господь есть Дух, а где Дух Господень, там свобода». (2-е Кор. 3: 14-18).

Вот поэтому христианство по своей внутренней сути уже не является религией, а является именно тем Учением, которое впервые в мире сообщило нам все необходимые технологии для управления нашим мышлением именно с точки зрения его революционности, его новаторства, его способности к самообновлению. Не будет большим грехом в этой связи вспомнить еще одно, уже известное нам высказывание апостола Павла: «Служение ваше должно быть в обновлении духа (мыслей), а не по ветхой букве. Тому и похвала, и не от людей, но от Бога». И в этой связи необходимо отметить, что речь идет не о том, чтобы глубоко осмыслить гений людей, живших прежде нас, а научиться открывать то, что до сегодняшнего дня человечеству еще не было известно, используя достижения гениальных предшественников лишь как ступени для восхождения к более высоким целям. Как только гении прошлого станут для нас непререкаемыми авторитетами, или фетишами, так наша мысль тут же остановится. А, нужно создавать такие теории, которые включали бы в себя все предыдущие, как маленькую составную часть. Вот что еще говорит по этому поводу апостол Павел: «И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека. И знаменитые не возложили на меня ничего более». (Гал. 3:6). А, кто - то сказал еще и такую очень умную мысль: «Все грандиозные научные открытия, и все великие достижения в области искусства были совершены людьми исходя из предчувствия собственной богоподобности».

В наступившую эпоху Водолея главной задачей человечества как раз и станет переосмысление христианства уже не как мировой религии, а как Учения о нашем, человеческом мышлении. Постижение этой новой для нас ипостаси Нового Завета, безусловно, является труднейшей из задач, которая когда-либо ставилась перед мыслящими людьми. На это может уйти не одна сотня лет, но, когда-то же начинать все равно надо!

Для нас, россиян, переживших без малого столетний период атеизма, это новое переосмысление христианства не будет стоить ничего. Мы и раньше не имели какого-то определенного к нему отношения, поэтому и новое его понимание не нанесет нам ощутимых душевных травм. Тяжелее всех придется русской Православной Церкви, поскольку она слишком глубоко вжилась в однозначное понимание христианства, а вот менять его на что-то другое, пусть и более правильное, есть процедура всегда очень болезненная для души, как бывает во времена любых перемен. Но, не стоит опускать рук. Павел утешил нас такими словами: «Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир». (Матф. ХХ: 21-23).

Какие же догматы христианства должны быть полностью переосмыслены в ХХI веке? В рамках данной статьи мы можем лишь обозначить контуры тех будущих тем, которые будут разрабатываться нашими учеными, историками, философами и священнослужителями.

Три ипостаси закона Божьего («сторож», «моралист», «убийца»).

Христианство как Учение.

Христианство и атеизм.

Иерархия мировых религий.

Понятие свободы в христианстве.

Духовная смерть при жизни.

Воссоединение рассудка и разума.

Победа жизни над смертью.

Авторство Нового Завета.

За две тысячи лет нашего знакомства с Новым Заветом вопрос о его авторстве у нас не возникал ни разу. Был Иисус Христос, были двенадцать Его учеников, которые следовали за ним тенью и скрупулезно стенографировавшие все Его высказывания. Был Апостол Павел, возникший из ниоткуда, а, точнее, из яростных гонителей первых христиан, и ставший впоследствии главным идеологом этого нового Учения. Но, почему вопрос его авторства сегодня принимает все более противоречивые формы?

По мере эволюционного роста нашего самосознания меняется и наше восприятие библейских текстов. Это свойство заложено в самих этих текстах, поскольку их смысл является далеко не однозначным. Чем выше уровень самосознания, тем более глубокий смысл открывается людям при их прочтении. Давайте попытаемся проверить, вырос ли за эти две тысячи лет уровень нашего самосознания, или он остался на прежнем уровне?

Бесспорно, что способ воспринимать христианство как хронологически точное описание разными современниками (очевидцами, участниками) тех событий, которые якобы происходили в Иудее две тысячи лет назад, является для нас наиболее легким, удобным и бесспорным. Но, если посмотреть на все это повзрослевшими за две тысячи лет глазами, то мы медленно начнем понимать, что космические религии и учения не пишутся рыбаками, лекарями или мытарями. Многим же, читающим сегодня «Откровение Иоанна Богослова», прямо-таки видится рыбак с обветренным лицом, сидящий в своей лодке по колено в рыбе и пишущий свое «Откровение». И ни у кого даже не возникает вопроса о том, умел ли этот потомственный рыбак хотя бы читать, не говоря уже о письме? А, ведь христианство - это литературно-драматическое произведение высочайшего художественного уровня. Такой уровень был бы не по силам даже великим русским классикам словесности Толстому, Гоголю или Достоевскому. Но, если Новый Завет написан не рыбаками и мытарями, то сама собою напрашивается мысль о том, что его автором является один, очень сведущий в этих вопросах автор, а все действующие лица в нем вымышленные, и в реальной жизни они никогда не существовали. Сделано это для того, чтобы оттенить личность настоящего автора, во-первых, и воссоздать в наших головах картину абсолютной исторической реальности тех событий, которые описаны в Новом Завете, во-вторых. Зная заранее, что Новый Завет - это вымысел, художественное произведение, верить написанному в нем никто бы из нас не стал. Нам нужна только историческая реальность. Европейцев и славян трудно втянуть в веру каким-то простым способом, ибо их ум тонок и изворотлив. На самом деле не было никакого Марка, Матфея, Павла или Петра. И Бог говорит нам об этом, не скрывая: «Я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твердою пищею, ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах, потому, что вы еще плотские. Ибо, когда один говорит: «Я - Павлов», а другой: «Я - Петров», то не плотские ли вы? Кто Павел, кто Петр? Они только служители (вымышленные персонажи), через которых вы уверовали, и притом, поскольку каждому из вас дал Господь (это о глубине новозаветных текстов). Павел насадил, Аполлос поливал, но возрастил (написал) Бог. Посему, и насаждающий, и поливающий есть ничто (подставные образы), а все Бог возращающий. Насаждающий же и поливающий суть одно (Бог), но каждый получит свою награду. Ибо мы соработники у Бога, а вы Божия нива, Божие строение». (1 Кор. 3:1-9). Павел заранее знал, что с первого раза эта мысль не дойдет до нашего сознания, поэтому повторил ее еще раз для особо одаренных: «Братия мои, между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: "Я - Павлов"; "Я - Аполлосов"; "Я - Кифин"; "А я - Христов". Разве разделился Христос? (эта фраза особо ярко подчеркивает, что разделение текста Нового Завета по разным авторам есть фикция. Автор же один и неделим) Разве Павел распялся за вас? Или во имя Павла вы крестились?» А, если среди читателей найдется Фома неверующий, то пусть он несколько раз перечитает «Деяния святых апостолов» и попытается определить автора этого замечательного произведения.

Из четырех евангелистов Нового Завета только Матфей и Иоанн были учениками Христа, находясь постоянно рядом с Ним. Появление их евангелий, таким образом, вполне объяснимо. Но, вот имена Марка и Луки ни в одном из четырех евангелий, канонизированных церковью, не встречаются ни разу. Кто они вообще такие? Учениками они не являлись, поскольку их имена мы знаем. Кто их забыл, давайте вспомним вместе: первыми Иисус призвал к Себе в ученики двух братьев - Петра и Андрея. Вот по этому Андрей в Православии именуется Первозванным. Они были рыбаками. Следующей парой, которую призвал к Себе Учитель, были тоже два брата - рыбака Иаков и Иоанн Заведеевы. Пятым учеником оказался сборщик податей Матфей, который появился лишь в девятой главе своего же евангелия. (Матф. 9: 9). Но, тогда не очень понятно, кто вместо него написал первые восемь глав, в которых Христом уже была надиктована и Нагорная проповедь, и книга блаженств, и главная молитва христиан? Наверное, как плохой ученик в школе, он списал это все с папируса Иоанна.

Давайте перечитаем этот момент еще раз: «Проходя оттуда, Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфей, и говорит ему: «Следуй за мною». И он встал и последовал за ним». (Матф. 9: 9). Почему Матфей в своем же евангелии говорит о самом себе от третьего лица - «ОН»? Это должно было прозвучать так: «Я встал и последовал за Ним». Логично?

Понятно, что это описание делается не от имени самого Матфея (поскольку это его евангелие), а от какого-то другого имени, от какой-то другой личности, стоящей за кадром этого эпизода.

Оставшихся шестерых Апостолов звали так: Филипп, Варфоломей, Фома, Иаков Алфеев, Леввей, Симон Канонит и Иуда Искариот, который и предал своего Учителя. Как мы теперь можем увидеть, учеников с именами Марк и Лука в этом списке нет. Евангелия же с их именем есть. А, как можно конспектировать высказывания Христа, если ты не находишься рядом с Ним? Есть в Новом Завете и еще одна загадка: среди учеников Христа был лишь один с именем Иуда, который Его впоследствии и предал. Но, вот Послание от Апостола Иуды принадлежит не ему, а какому-то другому Иуде. Но, другого ученика с Именем Иуда, как мы только что выяснили, у Христа не было. Так кто же он?

Если двенадцать учеников, не обремененных повышенной грамотностью, ходят по пятам за своим Учителем и слово в слово записывают все, что Он ни скажет, то это еще можно понять. Но, почему у Иоанна Богослова вдруг родилось желание писать на своих папирусах то, чего Сам Иисус Христос никогда вслух не произносил?: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». У них что там, в Палестине, все рыбаки обладают столь ярко выраженным поэтическим даром? Боюсь, что такое вступление к Евангелие самому Александру Сергеевичу Пушкину было бы не под силу! И почему подобного этому варианту передачи речений Христа нет ни в одном из прочих Евангелий, как канонических, так и апокрифических? Если бы эти слова Иисус Христос произнес, то их записали бы все евангелисты, поскольку они слышали и записывали одно и то же. Но, услышал их почему-то лишь Иоанн. А, это можно объяснить только тем, что евангелия это не летописи, а литературные произведения, написанные одной рукой, и никаких Матфеев и Иоаннов в жизни и в помине не существовало.

Плащаницу Христа затерли до дыр, чтобы доказать, что в ней ходил Спаситель. Но, точно так же не было никакой и плащаницы. Так что, если мы и дальше будем воспринимать христианство как исторический документ, то мы еще во младенчестве, просто застряли в душевной эпохе своего развития. В отношении мусульман Бог не стал утруждать себя написанием литературно - драматического произведения, подобного первой же странице Бог без всякого кокетства объявляет: «Сегодня Я закончил для вас вашу религию, и закончил для вас милость Мою, и удовлетворился для вас Исламом, как религией!. (Коран. Сура 5).

Так кто же является истинным автором Нового Завета, да и не только Нового, но и всех прочих мировых религий? И может ли переосмысление авторства религий нанести людям душевную травму? Наверное, да! Но, совсем небольшую. Ведь от того, что мы осмыслим религии не как исторические летописи, а как рукописные литературные произведения, их самоценность ничуть не уменьшится, а тексты не станут для нас более понятными.

Вновь открывшиеся обстоятельства на предмет авторства Нового Завета меняют все самым радикальным образом. Если христианство не является хронологическими летописями, то остается лишь один вариант его толкования: Новый Завет это универсальный космический тест на нашу сообразительность и интеллектуальную зрелость, и тот, кто пройдет его до конца, дорогого будет стоить. Доказательств этому предположению достаточно. Но, главное из них звучит так: «Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. (1-е Кор. 9: 24).

Любая летопись по закону жанра не предполагает внутри себя каких-то нравоучений, пояснений и комментариев. Летописец должен записать только то, что видит и слышит. Когда же мы обращаемся к христианству, то в глаза бросается тот факт, что летописная его часть (если ее можно таковой считать) заканчивается четырьмя Евангелиями. Все послания Святых Апостолов летописями назвать никак нельзя. В самом мягком варианте их нужно воспринимать уже как комментарии ко всему тому, что было сказано Христом в Его четырех Евангелиях. Если внимательно рассмотреть только послания Апостола Павла, то не трудно будет увидеть, что помимо комментариев, они являются еще и вполне самостоятельным Учением, по своей силе ничуть не уступающим учению Самого Христа. Без Его посланий и само учение Христа осталось бы для нас по сегодняшний день полным мраком и тайной.

В вопросе популяризации христианства есть и еще один подводный камень. Очень важным здесь является то, какое положение относительно христианства занимает сам преподаватель, а в нашем случае представитель церкви. Христианство можно изучать отвлеченно, как литературный памятник, совершенно не предвзято относительно его содержания. А, можно преподавать из состояния раболепия перед ним, как некую святыню, в которой нельзя даже одну букву заменить другой. Тогда студентов и школьников лучше приглашать в церковь на заутреню, эффект будет тот же самый. И тут необходимо заранее понять, какое местоположение относительно христианства занимает Православная церковь вообще, и каждый ее священник в частности. Взаимоотношения человека с Богом, как известно, носят пятиступенчатый характер: на первой ступеньке располагаются люди, до которых мысль о существовании Бога еще не докатилась, либо те, которые не могут принять Бога по каким-то своим, внутренним особенностям. Иными словами, это язычники и атеисты. На второй ступеньке собрались люди, недавно пришедшие в веру и тут же попавшие под действие закона, мгновенно превратившись в рабов Божьих с риском остаться ими на всю жизнь. Те, кому удалось подняться на третью ступеньку, и их мысль пришла в движение, ищут все возможные способы уйти от ощущения собственной греховности, но только не способом возврата к глупому атеизму. Они именуются уже друзьями Божьими. Те же, кому удалось уйти от чувства греховности, достигают четвертой ступени, становясь Сынами Божьими по образу и подобию Иисуса Христа. И, наконец, на пятой ступеньке человек сам становится Богом, и религия впредь не будет являться для него подавляющей силой, а станет путеводной звездой на всю оставшуюся жизнь.

Для тех, кому нужно словесное подтверждение этого положения, достаточно привести несколько высказываний из первоисточника, чтобы не быть голословными: «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую Вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я называю вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего. Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего не попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам». (Иоанн: 15/14-16). Акцентировал на этом внимание и апостол Павел: «Так и мы, доколе были в детстве, были порабощены вещественным началом мира; но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего Единородного, Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление. А как вы сыны - то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» (или, по-нашему, «Ну, Батя, Ты даешь!»). Посему, ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа». (Галат. 4: 3-7).

Есть и еще одна мысль, которая может стать основополагающей для церкви в вопросе популяризации христианства, высказанная апостолом Иоанном в своем послании: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет всякий страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершен в любви». (1-е Иоанна. 4: 18). Эта мысль говорит нам о том, что нельзя браться за проповедническую деятельность, если ты сам находишься под влиянием страха перед лицом Божьим. Человек, боящийся Бога, будет производить на свет точно таких же запуганных и подавленных своих последователей, как и он сам. А, менталитет русского народа таков, что он лучше станет воинствующим атеистом, чем рабом Божьим, и церковь должна это знать. Если же она будет продолжать заталкивать нас в положение рабов, то ничего путного из этой затеи не выйдет. Все должно начинаться с любви к Богу, а не боязни.

По вышеизложенным причинам мы и вынуждены говорить о том, что преподавание основ христианства в учебных заведениях должно проводиться не методом бездумного чтения Евангелий и посланий апостолов, а на основании «Курса лекций по основам христианства». В этом случае курс лекций, утвержденный на государственном уровне, станет единым для всей страны, и максимально сократит зависимость качества преподавания столь сложного предмета от собственного мировоззрения каждого отдельно взятого священника. А, если «раб Божий» будет читать ученикам лекции по христианству, то мы получим еще одну стайку точно таких же «рабов Божьих», как и сам преподаватель. Отдавать своих детей на откуп Православной церкви есть далеко не лучший выход из создавшейся ситуации.

Сегодня многие философы, да и не только философы, но даже служители культа, все чаще начинают поговаривать о том, что Новый Завет себя полностью исчерпал, и не пришлось бы в ХХI веке создавать новую, более прогрессивную религию. При этом мы как-то забываем о том, что космические религии и Учения не создаются обычными людьми в суете повседневной жизни. Для этого необходимо, как минимум, обладать Божьим Разумом, а создавать религии с помощью нашего человеческого рассудка - не смешно ли это будет? Да и мало кто из нас задумывается о том, что это, возможно, не христианство вдруг стало примитивным в сравнении с нашим выросшим «интеллектом», а наше восприятие христианства находится на самом низком его уровне. А, что бы почувствовать это, можно воспользоваться еще одним образом из нашей повседневной жизни. Давайте представим себе, что христианство - это компьютерная игра, у которой есть десять уровней сложности, а у каждого из нас, как у игрока, есть десять жизней: одна текущая и девять в запасе. Так вот, мы уже тысячу лет (с момента крещения Руси) толчемся на ее первом уровне. Но, толи мы плохо владеем компьютером, толи до сегодняшнего дня нам хватало первого уровня, но мы почему - то боимся переходить на второй. Но, если нам в конечном итоге все - таки удастся на него переместиться, то вслед за этим и искусство, и наука сделают свой шаг в сторону прогресса, после чего и все общество сдвинется с мертвой точки. Но, что же мы увидим, поднявшись на второй уровень его понимания?

Три ипостаси закона.

Для Православной церкви (да и не только Православной) Нагорная проповедь Христа и Его десять заповедей суть альфа и омега всего христианского вероучения. И, если сегодня она собралась преподавать школьникам и студентам основы христианства, то преподаваться будет, так или иначе, закон Божий, и не более того. Но, церковь пока что не догадывается о том, что закон в Новом Завете выполняет совершенно иную функцию, чем нам это казалось без малого тысячу лет. Закон призван закрывать собою вход во внутреннее пространство Нового Завета, чтобы предотвратить вхождение в него людей слабых, неподготовленных и просто аморальных и беспринципных. Если церковь собирается популяризовать среди детей и юношества закон Божий, то на нее тут же ляжет ответственность стать таким же препятствием на этом пути, как и сам закон Божий. Но, если закон делает это осмысленно, то церковь совершенно бессмысленно, опираясь лишь на собственное восприятие христианства и свой многовековой запретительный опыт. И не обернется ли такой подход к преподаванию Нового Завета грехом для самой церкви? И Христос ей об этом напоминал: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить, хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас». (Матф. 23: 15). Если в очередной раз отправляться в «массы» лишь ради популяризации закона Божия, то велика вероятность того, что вместо живых, деятельных и энергичных детей мы можем получить на выходе запуганное, пришибленное и в полном смысле слова убогое поколение с окаменевшим, как и у самой церкви, мышлением. Сама же Православная церковь рискует стать фабрикой по поставке обществу «рабов Божьих» и монахов, в которых оно совершенно не нуждается.

Ленин и Православная церковь только кажутся антиподами, на самом же деле у них поразительно много общего. Как Ленин видел перед собою лишь материальную часть этого мира и не хотел даже слышать о его духовной стороне, так и церковь пытается материализовать все то, что содержит в себе христианское вероучение, совершенно забыв о том, что это духовный памятник, который ничего общего не может иметь с материей. Неплохо было бы перечитать некоторые высказывания святых апостолов, чтобы освежить в памяти это положение: «Не любите мира, ни того, что в мире; кто любит мир, в том нет любви Отчей». (1-е Иоанна 2: 15). У Павла это звучит так: «Ныне вы, познавши Бога, или лучше, получивши познание от Бога, для чего возвращаетесь опять к немощным и бедным вещественным началам и хотите снова поработить себя им? Наблюдаете дни, месяцы, времена и годы. Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас». (Гал. 4: 9-11).

И Маркс, и Энгельс, и Ленин пытались убедить нас в том, что любая религия является мощнейшим тормозом в развитии человеческого общества. Но, это не христианство является тормозом. Эту функцию успешно выполняет церковь, присвоившая себе монополию на понимание новозаветных текстов. Христианство же само в себе является саморазвивающейся наукой, и это его свойство заложено в нем самом. Движение мысли в христианстве обусловлено ростом нашего самосознания в процессе эволюции человека. Часто так бывает, что прочитаешь какой-нибудь роман выдающегося классика в пятнадцать лет, и увидишь в нем что-то одно. Перечитаешь его в тридцать лет, и он вдруг откроется тебе с совершенно иной стороны, а перечитаешь в пятьдесят, и к собственному удивлению обнаружишь в нем то, чего не замечал ни в пятнадцать лет, ни в тридцать. То же самое происходит и с христианством, тем более, что оно написано в притчеобразной форме, а притча вещь коварная: каждый ее понимает так, как позволяет ему его ум. Задача же человека состоит в том, чтобы докопаться до того смысла, который был в него заложен автором изначально, а не останавливаться на том, который тебе больше понравился. Если наше мышление на протяжении веков остается неподвижным и не развивающимся, то таковым же перед нами предстанет и христианство. Но, стоит нашим мыслям прийти в движение, как тут же начинает двигаться и христианство, открываясь нам с совершенно неожиданных сторон. Но, церковная мысль вряд ли когда-нибудь придет в движение, это ей не свойственно исторически. И, если бы мы все стали ждать этого момента, то ждали бы еще не одну тысячу лет! Тех же, кто попытается опередить церковь в этом вопросе, она объявляет еретиками и вероотступниками, и тут же подвергает анафеме. Но, в этих случаях принято говорить так: «Хоть ты мне друг, Платон, но истина дороже».

Возможно, сама эпоха душевного развития человечества запрещала нам правильно воспринимать мысли Нового Завета, заставляя видеть в нем только материальный аспект происходящих событий. Одновременно хочется верить в то, что наступившая в 2012 году эра духовности разрешит нам, наконец - то, увидеть все перипетии Нового Завета в их истинном, духовном свете. Давайте в этой связи вспомним еще раз мысль, высказанную Апостолом Павлом: «Сеется тело душевное, восстает тело духовное. Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное». (1-е Кор. 15: 43-46). Время душевного восприятия мира закончилось. Наши души можно считать сформированными. Началась эпоха духовного, то есть интеллектуального его восприятия.

Жертвенность.

Начнем с понятия жертвенности в христианстве. Под жертвенностью Христа мы всегда понимали тот факт, что тридцатитрехлетний молодой человек отдал себя в руки убийц, заведомо зная, что будет распят на кресте. При этом у нас не возникало никаких сомнений и никаких вопросов. И только сегодня мы начинаем догадываться, что жертвенность Христа началась гораздо раньше дня Его распятия. Она началась еще тогда, когда Он пришел к Иордану креститься у Иоанна. Это крещение свидетельствовало о том, что Иисус освободил кувшин Своего рассудка для того, чтобы он смог принять разум, приготовленный Ему Господом. И действительно, сразу же после совершения обряда крещения, на Христа спустился Дух Святой (то есть разум), зашифрованный в Новом Завете в образе голубя. К тому же самому нас призывает и апостол Павел в своем послании к римлянам: «Итак, умоляю вас, братия, милосердием Божиим, предоставить тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего. И не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная». (Рим. 12: 1, 2). Таким образом, жертвенность в понимании христианства состоит не в том, чтобы отдать свое тело для распятия его на кресте. Это, в сущности, пустяк! Мало ли на земле существует всевозможных сект, которые по скудоумию своему лишают жизни десятков и сотен людей, объясняя это как жертвоприношение Богу. Но, Сам Бог пресекал эти поползновения еще в Ветхом Завете, запретив Аврааму убивать на жертвеннике собственного сына. А, уж в Новом Завете он предостерегает от этого людей чуть ли не в каждой главе («Пойдите научитесь прежде, что значит: «Милости хочу, а не жертвы»). Хочется верить, что, наконец - то, настало время перестать прочитывать мысль о жертвенности в материалистической интерпретации. Не нужны Богу наши души и наши тела, расставшиеся с жизнью по собственной воле и прежде времени, назначенного Им же. А, уж если кто-то решится принести себя в жертву Богу, то делать это нужно в духовном исполнении, шаг за шагом преодолевая и исполняя все то, что так подробно описано в христианском вероучении. Каждый день по капле выжимать из себя раба, как сказал Антон Павлович Чехов, вот в чем состоит задача каждого мыслящего человека. Думается, что на такую жертву решится один человек на миллион.

Воля Божья.

С окончанием эпохи Рыб одновременно закончилась и эра душевного развития человеческого общества. Что же это была за эра такая? По определению апостола Павла, время, отпущенное природой на эволюционный процесс развития от динозавра до сверхчеловека, разбито на три основных периода: телесный период, в течение которого эволюционным путем формировались те физические формы человека, которые мы имеем сегодня. Этот период был самым протяженным во времени и занял несколько миллионов лет, пока на поверхности земли не появился тот человек, каким мы видим его сегодня. Теперь перед природой встала вторая задача: провести жирную черту, или даже пропасть, отделившую бы человека, как homo sapiens, от его животного прошлого. Поэтому, на смену телесной эпохе пришла эпоха душевного развития человеческого общества. Душевный период изначально не предполагал сколь либо активного движения нашей мысли. Человеческая же сущность в этот период должна была заполниться такими чувствами, как любовь, верность, доброта, сострадание к ближнему, любовь к детям, бережное отношение к родителям и пожилым людям, любовь к природе и многими другими качествами, большинство из которых не встречаются в животном мире. Единственным инструментом для достижения этой цели и стали все мировые религии со своими жесткими и бескомпромиссными законами, позволяющими провести эту глубокую борозду, отделяющую животный мир от мира людей. Для нас первой ласточкой из глубин космоса стал Ветхий Завет, оповестивший нас о том, что эра телесного развития человечества закончилась и началась эра душевного развития. Для европейцев и славян поначалу было достаточно Ветхого Завета для проведения разделительной полосы. Но, они стали развиваться так быстро, что в скором времени Ветхого Завета им стало не хватать. Окончательно приплюснуть их к земле методом религиозных запугиваний в виде закона Божия так и не удалось (в отличие от тех же мусульман, которым их Корана хватает по сегодняшний день), поэтому Богу пришлось сочинять Новый Завет, в основу которого был положен уже совершенно иной принцип. Но, чтобы не устраивать революционных потрясений в сфере религиозной мысли, внешне все должно было выглядеть так, будто Новый Завет ничего не собирается менять каким-то радикальным образом. На передний план снова был выдвинут тот же самый закон Божий, который был передан Моисею на каменных скрижалях и в Ветхом Завете. Но, в скрытой и тщательно завуалированной форме Новый Завет строился уже совсем на другом принципе, ничего не имеющим общего с принципами построения Ветхого Завета. Ветхий Завет строился чисто на телесной субстанции, где во главу угла ставилась жизнь и смерть человеческого тела. Новый же Завет взял за основу, как прижизненную судьбу человеческой души, так и возможные варианты ее существования после смерти физического тела. Кроме того, Ветхий Завет даже вскользь не пытался открыть людям хоть какие-нибудь тайны Вселенной. Был лишь Закон и его неукоснительное выполнение. Новый же Завет, несмотря на то, что его Закон был многократно ужесточен относительно законов Ветхого Завета, уже начал приоткрывать завесу тайны, от сотворения мира скрытую от наших глаз: Давайте в этой связи вспомним еще раз высказывание Апостола Павла (повторенье мать ученья): «Но умы их ослеплены; ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом. Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их. Но, когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается. Господь есть Дух, а где Дух Господень, там свобода». (2-е Кор. 3:14-18). Слово «свобода» в этом контексте означает не что иное, как свободу мысли. Ветхий Завет свободы нашему мышлению не предоставлял, у него были совершенно иные задачи.