Позитивизм и марксизм

"О мышлении же здесь нет ни звука",- возмущается Б.М.Кедров по поводу методологической части сталинской работы[52]; но, собственно, никаких нарочито обособленных "звуков" насчёт мышления тут и не должно быть. Что диалектический метод есть метод ничего иного, как сознательно-диалектической мысли, или что он "охватывает" также и мысль,- это сама собой понятная тавтология, не нуждающаяся в добавочном подчёркивании. Самая же ценность постановки вопроса И.В.Сталиным как раз в том и заключается, что центр тяжести перенесён с диалектики как метода голого "познания" ("мышления") на диалектику как методобщественно-практического классового действия. Столь почитаемое Б.М.Кедровым "мышление" при указанном подходе также ничуть не ущемляется, ибо никакого "мышления" вне и помимо общества не бывает: как выше уже детально разобрано, сущностно трактованным "носителем" мышления, сознания выступаетобщественное бытие.[53]

Следующий раздел работы "О диалектическом и историческом материализме" - "Марксистский философский материализм" - систематизирует отправные начала "онтологии" марксизма:

принцип материальности мира;

принцип первичности материи и вторичности мышления, "духа";

принцип познаваемости всего сущего и общественной практики как критерия истинности познания.

Строго в своё время и на своём месте здесь в аргументацию вводится,- как видим,- и мысль, мыслящая человеческая "субъектность"; сообразно выясненному и установленному нами ранее, вся марксистская "онтологическая" конструкция воздвигнута на понятийном каркасе основного вопроса философии: на внутреннем категориальном "рисунке" проблемы соотношения между субъектом и объектом. Снова,- как это было с постулатами философского метода,- постулатами философской теории насквозь, снизу доверху "пронзается" и естественнонаучный, и собственно гносеологический, и общественно-исторический материал, с помощью чего находит очередное последовательное выражение себе именно идейная "неделимость" марксистской философии,- заключающаяся в органическом, далее уже нерушимом слиянии в ней "естественного" и социального угла зрения.

В применении к общественно-исторической проблематике первый принцип философского материализма - принцип материальности - диктует представление оматериальной взаимообусловленности и материальной закономерности общественных явлений; из принципа познаваемости и объективной истинности наших знаний следует, что общественная жизнь также познаваема именно как материальный процесс и соответствующие научные данные пользуются статусом полноправных объективных истин.

С принципом примата материи и вторичности, производности духа связано всесторонне нами выше проанализированное признание общественного бытия "носителем" духовной жизни общественного целого - внутренним, структурным "носителем" и одновременно преимущественным внешним для духа предметом мыслящего, интеллектуального отражения. Далее у И.В.Сталина развёртывается ярчайшее, великолепное рассуждение об обратном воздействии духовных и политико-институционных факторов на материальное общественное бытие,- рассуждение, представляющее собою подлинно одну из вершин творческого марксизма послеленинской эпохи.

"Новые общественные идеи и теории потому собственно и возникают, что они необходимы для общества, что без их организующей, мобилизующей и преобразующей работы невозможно разрешение назревших задач развития материальной жизни общества. Возникнув на базе новых задач, поставленных развитием материальной жизни общества, новые общественные идеи и теории пробивают себе дорогу, становятся достоянием народных масс, мобилизуют их, организуют их против отживающих сил общества и облегчают, таким образом, свержение отживающих сил общества, тормозящих развитие материальной жизни общества."

"Сила и жизненность марксизма-ленинизма состоит в том, что он опирается на передовую теорию, правильно отражающую потребности развития материальной жизни общества, поднимает теорию на подобающую ей высоту и считает своей обязанностью использовать до дна её мобилизующую, организующую и преобразующую силу."[54]

Цитированные страницы ниже в этой же работе перекликаются с аналогичным рассуждением о революционизирующей роли новых идей, новых духовных формообразований в разрешении периодически возникающего социодиалектического конфликта по схеме закона соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил (закона соответствия, или сущностного противоречия способа производства).

"На основе конфликта между новыми производительными силами и старыми производственными отношениями, на основе новых экономических потребностей общества возникают новые общественные идеи, новые идеи организуют и мобилизуют массы, массы сплачиваются в новую политическую армию, создают новую революционную власть и используют её для того, чтобы упразднить силой старые порядки в области производственных от ношений и утвердить новые порядки."[55]

Спора нет,- не всё в этой сталинской разработке совершенно; но,- положа руку на сердце,- несовершенства, не самые удачные, "поисковые" формулировки, кажущиеся неувязки и т.п. нетрудно обнаружить практически в любом сочинении Маркса, Энгельса или В.И.Ленина. Это не умаляет их гениальности, ибо всякому понятно, что основоположники коммунистической доктрины были не прорицателями, не евангелистами, а учёными, знавшими и подъёмы, и полосы тяжкой "черновой" работы в своём творческом процессе. С другой стороны, безудержная догматизация и канонизация любого, даже самого выдающегося исследования никогда ни к чему хорошему не приводила; она не пошла на пользу и сталинским трудам, равно как,- кстати,- не идёт на пользу многим и многим высказываниям В.И.Ленина, Энгельса, Маркса формалистическое, начётническое обращение с ними, манипулирование ими вне общего контекста классического наследия по соответствующей проблеме, попытки одни мысли классиков предвзято противопоставить другим, не менее существенным, и т.д. Но всё-таки и то, что определённое произведение какое-то время неразумно канонизировалось, не может ещё означать, якобы из него тем самым исчезло первоначально вложенное ценное содержание, и не оправдывает последующего "ниспровергательского", нигилистического отношения к нему.

С этой точки зрения, при всех издержках конъюнктурщины, начётничества и необоснованного догматизаторства, в очерке "О диалектическом и историческом материализме" наличествует более чем весомое "рациональное зерно", которое никоим образом не должно быть похоронено в противоположном извращении - в невежественном и недобросовестном критиканстве. Схематически набросанная в очерке концепция построения и изложения философии марксизма-ленинизма носит остро выраженный антиидеалистический, антипозитивистский характер, точно и эффективно "перекрывает", "осёдлывает" как раз те проблемные направления, по которым ведут свою контратаку против коммунистического философского учения исторически последние (но и едва ли не влиятельнейшие!) "стратегические резервы" современной буржуазной идеологии.[56]

Сюда принадлежат прежде всего,- как мы это уже разбирали,- вопросы о необходимости

иметь в составе марксистской философии развёрнутый общемировоззренческий ("онтологический", если угодно) отдел;

не допускать гносеологизации философской науки, сведения её к голой "логике", "теории познания" и т.п.;

структурно закрепить материалистическую суть марксизма-ленинизма и объективную обусловленность его метода через относительное обособление в философии её теоретической (общемировоззренческой) и методологической частей;

не допускать "выпихивания" из системы философских представлений марксистского учения об обществе - исторического материализма, последовательно проводить принцип монолитности, единства марксистско-ленинской философии именно как установку на нераздельность в ней учения о социуме и учения о природе;

"спаять" между собой естествоведческую и обществоведческую проблематику через идею развития (социума из природы);

трактовать диалектический метод марксизма не как чисто-инструментальный, формалистичный "метод научного познания", но как объективно-обусловленный, содержательный, как метод непосредственного общественно-практического действования, революционного творчества класса, чьим мировоззрением и является диалектический и исторический материализм[57];

не дать тем самым выпятить в противовес марксистско-ленинскому классовому подходу подход абстрактно (якобы) "научный", надуманно-"надсоциальный" и "внеидеологический", и не позволить воспользоваться этим фальсификаторским противопоставлением в целях протаскивания, оживления, реставрации - под флагом "чистой науки" - буржуазного миросозерцания.

Суммируя, работа И.В.Сталина - не популярная статья для малосведущих (при всей внешней простоте и доступности её стиля и языка), как изображают дело её безответственные "критики", а этапное произведение творческой марксистско-ленинской мысли, и тот достойный сожаления поворот событий, что наша политико-философская наука в какой-то момент не сумела на этом рубеже удержаться, "заскользила" с него куда-то вспять, оказал самое отрицательное воздействие на общественно-практическую продуктивность марксистских исследований и вообще на всю их судьбу в третьей четверти века, причём далеко не только у нас в стране. Само собою,- никто не призывает к повторному возведению в абсолют всего, что сказано в "Диалектическом и историческом материализме", но и длительное фактическое "отсутствие" выстроенной там концепции на нашей идейно-теоретической арене имеет своим результатом единственно лишь то, что мы изнурительно топчемся на месте в ряде ключевых пунктов, где давно могли бы успешно и плодотворно двигаться вперёд. Вне всяких сомнений, устранение образовавшегося тут перекоса и восстановление более разумных и взвешенных концептуальных "пропорций" никакой иной роли, кроме всецело позитивной, на сегодня не сыграло бы.

Социалистическое общество рождается и продолжительное время существует не в каком-то всемирноисторическом вакууме, не в искусственной среде; оно буквально выпрастывается из "тела" предшествовавшего ему экономико-производственного и культурного уклада. С чем-то новый строй расстаётся, порывает сразу, другие же связующие ткани культурно-исторической преемственности долго ещё тянутся за ним и вместе с ним в коммунистическое будущее. Такие факторы нельзя однажды и навсегда "изгнать", они поддаются лишь медленному, постепенному, в определённом смысле естественному изживанию ("снятию"). Но и неторопливость, "естественность" их ухода нельзя, в свою очередь, освящать и пускать на самотёк; "сами по себе" они вообще никуда и никогда не уйдут, а наоборот, по любой из этих линий может активизироваться стремление старого мира восстановить утраченные им исторические позиции.

Фетишизация, предвзятое раздувание (вместо "снимающего" свёртывания) того или иного "наследственного фактора" и есть общая стратегия борьбы буржуазного реставраторства с генеральной, коммунистической направленностью развития социализма. Выше мы неоднократно касались рыночного фетишизма (или "рыночного социализма"), фетишизации товарно-денежных отношений, и с этим всё как будто бы ясно. Но рыночными зависимостями дело не исчерпывается; у нас и естественные науки, в их мировоззренческих корнях, существенно "общие" с буржуазной социально-экономической формацией, и тут также наличествует вполне реальная и благодатная почва для проявления фетишистских умонастроений. Специализирующееся на этой "естественнонаучной" фетишизации течение буржуазного идеолого-политического мышления как раз и представляет собой позитивизм. Необходимо отдавать себе отчёт,- по нашему глубокому убеждению,- что эта разновидность буржуазной апологетики и реставраторских поползновений на свой лад не только не уступает "рыночному социализму", но и гораздо опасней его; именно потому, что "наука" - куда более располагающий предмет для обожествления, нежели товарообмен. Тем настоятельней нужда в чётком понимании конкретно-исторического характера научного познания и его полнейшей внутренней детерминации мироприсвоенческими ориентировками класса, "заведующего",- как В.И.Ленин это определял,- соответствующим общественно-экономическим порядком.

Отказываясь признать классовость науки (в очерченном выше, достаточно широком плане), её историко-формационную детерминированность, мы весьма неконструктивно закрываем глаза на элементарный факт - на буржуазное происхождение и изначально-буржуазную мироприсвоенческую опосредованность той системы естествоиспытательских взглядов, с которой на сей день реально имеем дело. А объявить её, эту систему, неким отрешённо-"вневременным" феноменом - совершенно то же самое, что провозгласить стоящими вне времени и истории рыночные, товарно-денежные формы функционирования экономики, со всеми вытекающими отсюда последствиями в социально-политическом разрезе. Реставраторские, "реваншистские" тенденции буржуазного мироосознания воспользуются - да и пользовались уже не единожды - этим респектабельным "научным" каналом для своего просачивания с таким же успехом, как и всяким иным.

Самоочевиден риск,- выступая с предостережениями подобного рода,- навлечь на себя обвинения, что ты-де "против науки"; но точно так же, как отвергать апологетику рынка не означает ещё быть "против" общественного производства, так и указывать на фундаментальную историческую ограниченность, устарелость определённых понятийных конструкций в научном мышлении не значит идти наперекор разуму и полёту творческого духа. Наоборот, дело разума только выигрывает, когда он самокритично устремляет свой взор на недостаточность своих достижений, относящихся к предшествовавшим историческим эпохам; равно как и попытки превратить достигнутое в догму свидетельствуют отнюдь не о силе, а лишь об исторической незрелости, негибкости, "нерефлективности" творчески-исследовательской мысли. Наука не пострадает, если мы констатируем факт, что она подлежит развитию, периодическому сущностному обновлению,- как и любой другой вид человеческой деятельности, причём в теснейшей связи с ними. А вот деятельность наша, общественная практика очень даже может пострадать, если мы некий её вид выдернем и абстрактно противопоставим прочим, как якобы сущностно неизменный для всех народов и времён. Скорейшее - по возможности - уяснение вышеобрисованных взаимозависимостей послужило бы лишь во благо всем, так сказать, "заинтересованным сторонам" рассмотренной коллизии, и прежде всего раскрепощающе повлияло бы на внутренние творческие потенции самого же по-настоящему свободного, не стреноженного обветшалыми мировоззренческими предубеждённостями исследования природы.

Размещено на Allbest.ru