Русский мир в контексте мировых цивилизаций

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

КУРС ЛЕКЦИЙ

РУССКИЙ МИР В КОНТЕКСТЕ МИРОВЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Предисловие

Предлагаемый курс лекций весьма отличается от построенного по хронологическому принципу историко-культурного курса. Автор предполагает, что студенты знакомы уже в первом приближении с основными событиями отечественной истории. Поэтому главной задачей курса является исследование ключевых проблем русской культуры, позволяющее сформировать у студента глубокий познавательный интерес к вопросам русской культуры. Подобный подход был сформулирован в книге «Русская идея» Н.А.Бердяевым: «Меня будет интересовать не столько вопрос о том, чем эмпирически была Россия, сколько вопрос о том, что замыслил Творец о России, умопостигаемый образ русского народа, его идея. Тютчев сказал: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у ней особенная стать, в Россию можно только верить». Для постижения России нужно применить теологальные добродетели веры, надежды и любви» (Бердяев Н.А. Русская идея. // О России и русской философской культуре. М., Наука, 1990). Курс составлен для студентов, обучающихся по специальности «Лингвистика». Будущим переводчикам, которым по роду своей профессии предстоит сталкиваться с другими культурами, особенно важно ощущать себя человеком, принадлежащим к великой культурной традиции, ощущать свою культурную идентичность. Кроме того, при составлении курса лекций, в него, в качестве обязательной литературы включены, наряду с историческими работами, труды русских философов, для которых история России, ее особенности, ее будущее были предметом преимущественного рассмотрения. По мысли автора курса, эти чудом вернувшиеся в лоно русской культуры и русской жизни книги, обязательно должны участвовать в формировании личности студента, должны стать необходимой духовной пищей для размышлений.

Теперь несколько методологических замечаний. В наше время лекция - жанр вымирающий: в американских университетах от классической лекции окончательно отказались, т.к. всю возможную информацию по любому вопросу студент может почерпнуть в Интернете; в отечественных вузах материал любой (почти любой) лекции можно найти в литературе, чаще всего - в учебнике. Аргументом современного отечественного лектора в пользу необходимости сохранения лекции обычно является утверждение о том, что он (лектор) синтезирует в процессе подготовки к лекции материал из множества источников, недоступных студенту. Однако, в современном университете и при развитии современных средств хранения и получения информации, - все источники должны быть (теоретически) доступны. Своеобразную аргументацию и определение лекции как жанра дает о.Павел в своей работе «Первые шаги философии». По его мнению, лекция - это особый род словесного произведения дидактического характера. Отношения учебника к курсу лекций философ приравнивает к отношению механизма и организма. Лекция, при ее продуманности и построенности, все-таки не укладывается полностью в некоторую рациональную формулу, но существует, подобно живому существу. По словам Флоренского, можно было бы назвать идеальную лекцию «родом собеседования, родом беседы в среде духовно-близких друг к другу лиц. Лекция - это не проезд на электрическом трамвае, неуклонно влекущем нас вперед по заранее настланным рельсам и доставляющем скорейшим образом к цели, а прогулка пешком, экскурсия, - правда, с определенным конечным пунктом или, скорее, с определенным общим направлением пути, но без предъявляемого требования прийти и только прийти к нему, и притом по определенной дороге» Флоренский П.А. Первые шаги философии. \\ Соч. в 4 тт. Т.2, стр.63.. Флоренский, далее, продолжая уподобление лекции прогулке, утверждает, что для гуляющего главное - идти, а не прийти, подобно тому, как гуляют для того, чтоб дышать чистым воздухом и наслаждаться видами, а не для того, чтоб как можно быстрее достигнуть цели путешествия; подобно этому - «и существо лекции - непосредственная н а у ч н а я жизнь, совместное со студентами р а з м ы ш л е н и е о предметах науки, а не изнесение из запасов кабинетной учености готовых, отлившихся в стереотипную форму выводов» Там же, стр.64.. Лекция, по мнению русского философа, это - процесс посвящения студентов в научную работу, приобщение их к научному творчеству, род наглядного и даже экспериментального научения методам работы, а не только одна передача «истин» науки в ее настоящем состоянии. В чем же, по мнению Флоренского, будет состоять специфика лекции, как жанра?

Прежде всего, это пристальный интерес и внимание к мелочам, к деталям, прогулка как бы с увеличительным стеклом.

Вторая черта лекции уже упоминалась - это не столько научение определенному количеству фактов, сколько привитие вкуса к научной работе, «дрожжи интеллектуальной деятельности» Там же, стр.65..

Вышеизложенное влечет за собой вопрос: а не будет ли лекция записанная contradictio in adjecto? Ведь если лекция - непосредственное творчество, то можно ли ее запечатлеть на бумаге, и, будучи напечатанная, не испаряется ли лекция, не исчезает ли самый ее дух? По мнению Флоренского, - нет. Мимолетное может быть запечатлено и остановлено в потоке времени, подобно нарисованному лепестку или записанному звуку голоса.

И, наконец, данный курс лекций очень хотелось бы построить по аналогичному принципу. Флоренский считает, что суждения, высказываемые в лекции, могут быть более определенными, если угодно, пристрастными, чем то допустимо в учебнике - индивидуальность лектора не может не проявиться и в этом.

Я считаю такую методологию подготовки и чтения лекций наиболее близкой к моим собственным представлениям об этом древнем жанре.

Лекция № 1.

Актуальность проблемы осознания и сохранения культурной идентичности. Диалектика единства и многообразия, уникальности и универсальности применительно к культуре. Культура одной страны как отражение общечеловеческих тенденций в культуре.

Уникальность культурного опыта России, синтезировавшей черты Западной и Восточной культуры. Противоречивость и парадоксальность русской культуры. Роль географического фактора в формировании русской культуры. Влияние огромных размеров территории России на формирование национального характера.

К особенностям геополитического положения России можно отнести: срединное положение между Востоком и Западом, пространственные характеристики «расстояния» и «простора» как атрибуты русской ментальности, а также проблему «культурного отставания» России в средние века: иноземные вторжения, овладение огромным пространством страны, «соблазн» больших пространств.

Между Россией и другими государствами всегда существовал род «железного занавеса», поскольку Россия всегда занимала среднее положение между Востоком и Западом, Восточной и Западной культурами. Британский историк А.Тойнби в книге «Постижение истории» (A Study of History) утверждает, что каждая нация и каждая культура проявляет себя в постоянных «вызовах» (challenges), таких как вторжения, войны, завоевания, от которых, как правило, страдают именно ближайшие соседи. Таким образом, Европа - с безопасного расстояния - могла веками наслаждаться чудесами таинственной Восточной культуры: ее литературой, философией, экзотическими ароматами и пряностями, в то время как Россия в течение всей своей истории непосредственно граничила с миром Восточной культуры, испытывая столетиями энергию и напор этих «вызовов» (взаимоотношения с Визанией; мощное «степное» влияние с 12 по 15 вв.; Кавказские войны). Русские земли неоднократно завоевывались и опустошались восточными ордами.

В свою очередь, Западный мир, (Ливонский рыцарский орден в 12 веке; Польша в 17, Франция в 19 и Германия в 20 столетии) пытались завоевать Россию. Много раз Россия защищала Восток от Запада и Запад от Востока, служа мощным буфером, поглощая, подобно губке, их взаимные «вызовы». Проблема «срединного» положения Россия неоднократно вызывала к жизни оживленную полемику относительно ее места среди «культурных» народов: особое место в этом споре занимает обмен мнениями двух великих собеседников - П.Я.Чаадаева, автора «Философических писем» и «Апологии сумасшедшего», и его гениального друга - А.С.Пушкина. Чаадаев рассматривает в «Философических письмах» Россию, как огромную «прореху на человечестве», как вечного «бездарного ученика истории»: «Из западных книг мы научились произносить по складам имена вещей. Нашей собственной истории научила нас одна из западных стран; мы целиком перевели западную литературу, выучили ее наизусть, нарядились в ее лоскутья и наконец стали счастливы, что походим на Запад, и гордились, когда он снисходительно соглашался причислить нас к своим» (П.Я.Чаадаев, Апология сумасшедшего. // Русская идея. М., Республика, 1992, стр.40). Точно так же, по мнению русского философа, «мы живем на востоке Европы - это верно, и, тем не менее, мы никогда не принадлежали к Востоку. У Востока - своя история, не имеющая ничего общего с нашей. Ему присуща (…) плодотворная идея, которая в свое время обусловила громадное развитие разума, которая исполнила свое назначение с удивительною силой, но которой уже не суждено снова появиться на мировой сцене» (там же, стр.43). Чаадаев говорит об «этой бедной России, заблудившейся на земле» (П.Я.Чаадаев. Сочинения. М, Современник, стр.218). Совсем иначе особенности геополитического положения России оценивает Пушкин в письме к своему старшему другу: «… Вы знаете, что я далеко не во всем согласен с Вами. Нет сомнений, что Схизма (разделение церквей - И.Я.) отъединила нас от остальной Европы и что мы не принимали участия ни в одном из великих событий, которые ее потрясали, но у нас было свое особое предназначение. Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. Для достижения этой цели мы должны были вести совершенно особое существование, которое, оставив нас христианами, сделало нас, однако, совершенно чуждыми христианскому миру, так что нашим мученичеством энергичное развитие католической Европы было избавлено от всяких помех» (А.С.Пушкин. Письмо к П.Я.Чаадаеву от 19 октября 1836г. // Русская идея. М., Республика, 1992, стр.50). В цитируемом письме великого поэта содержится очень важное признание, могущее служить доминантой, эпиграфом для данного курса лекций, и характеризующее отношение Пушкина к особенностям Русской истории: «… я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора - меня раздражают, как человек с предрассудками - я оскорблен, - но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал» (там же, стр.51).

Восток и Запад встретились не только на широких просторах России, но также в самом русском национальном характере. Замечательный русский писатель и философ Н.А.Бердяев заметил в своей книге «Русская идея», что «в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории - Восток и Запад. Русский народ есть не чисто европейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Востоко-Запад, она объединяет два мира. И всегда в русской душе боролись два начала, восточное и западное. (…) Два противоположных начала легли в основу формации русской души: природная, языческая дионисическая стихия и аскетически-монашеское православие. Можно открыть противоположные свойства в русском народе: деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечность; (...) искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт» (Н.А. Бердяев. Русская идея. // О России и русской философской культуре. М., Наука, 1990, стр.44-45).

В целом, русская история может быть понята как поиск русским народом своей национальной идентичности. В разные периоды своего развития русские перенимали обычаи и традиции разных народов в следующей последовательности: языческие божества скандинавского происхождения, затем, в 10 веке - Византийское христианство (Православие); далее, после трех столетий Татарского ига изменилась сама внешность светловолосых и высоких славян: среди них появились темноволосые, с высокими скулами, невысокие люди. Гораздо позднее, в 18 столетии Российское дворянство восприняло язык и обычаи немцев, в 19 веке - французского и английского дворянства.

Другой специфической чертой русского национального характера стала его тесная связь с геополитическими условиями России. По словам Н.А.Бердяева: «Есть соответствие между необъятностью, безгранностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физической и географией душевной» (там же, стр.44). Многие авторы связывали характер русского народа с безграничными пространствами России и с особенностями ее климата. Так, русский историк В.О.Ключевский пишет следующее: «В Европе нет народа, менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы и судьбы и более выносливого. (…) Природа часто смеется над самыми осторожными расчетами великоросса; своенравие климата и почвы обманывает самые скромные его ожидания, и, привыкнув к этим обманам, расчетливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось. В одном уверен великоросс - что надобно дорожить ясным летним рабочим днем, что природа отпускает ему мало удобного времени для земледельческого труда и что короткое великорусское лето умеет еще укорачиваться безвременным нежданным несчастьем. Это заставляет великорусского крестьянина спешить, усиленно работать, чтобы сделать много в короткое время и впору убраться с поля, а затем оставаться без дела осень и зиму. Так великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, привыкал работать скоро, лихорадочно и споро, а потом отдыхать в продолжение вынужденного осеннего и зимнего безделья. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс; но и нигде в Европе, кажется, не найдем такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в той же Великороссии». (В.О.Ключеский. Этнографические следствия русской колонизации Верхнего Поволжья. // В.О.Ключевский. Исторические портреты. М., Правда, 1990, стр.57-60).

Наряду со способностью к величайшему напряжению всех сил характерной чертой русского национального характера является лень и пассивность, которые встречались в России во все времена и во всех социальных группах. Русским свойственно стремление к совершенству во всех областях реальности, и, в то же самое время - чрезвычайная чувствительность к недостаткам в их собственной деятельности. Отсюда проистекает довольно прохладное отношение к начатому делу и нежелание заканчивать его, если невозможно достичь в нем совершенства. Часто замысел и общие представления могут быть очень ценными, но их незавершенность и, следовательно, неизбежное несовершенство непереносимо для русского человека. Итак, русская лень - это обратная сторона стремления к совершенству и чувствительности к несовершенству реального мира. Конечно, работа ради хлеба насущного необходима. Во время такого насильственного и нелюбимого труда русская лень выражает себя в совершении его как-нибудь, как придется. Отсюда распространенный в обыденном сознании миф о том, что русские «не умеют и не любят работать».

Русские геополитические условия также повлияли на сам ход русской истории. «Прерывистость» чрезвычайно характерна для нее. Можно выделить уже 6 периодов в русской истории, когда создавались совершенно разные образы России: сначала была Русь Киевская, потом Русь удельная, затем Московское царство, позднее - Россия Петра Великого, потом Советский Союз, и наконец, в настоящее время - новая Россия. Причем, создание нового образа страны каждый раз сопровождалось переносом столицы в новое место (нелишне напомнить, что столицей последнего по времени объединения государств вокруг России стал - Минск, столица СНГ). Возможно возникновение еще неведомой новой России в будущем. Такое огромное пространство, которым располагает Россия, делает возможным перемещать столицу с места на место и начинать историю заново каждый раз, как с чистого листа. Правда, при этом многие коренные проблемы русской жизни остаются нерешенными: место интенсивного развития, столь свойственного Западной Европе, в России занимает развитие экстенсивное, когда на новом месте и в новое время воспроизводятся все те же проблемы.

Другой вопрос, тесно связанный с географическим фактором, это проблема «культурного отставания» России в средние века. В самом деле, к началу 18 века у нас действительно не было светской литературы, архитектуры, музыки, философии и науки. Европа к этому времени уже создала огромный массив научного, философского знания; имела необъятный опыт во всех областях культуры, сменила несколько научных и религиозных картин мира, успела построить на началах рационализма не только науку, но и само государственное устройство. Молодой Петр Великий, по возвращении в Россию после своего путешествия по Европе был поражен различием в строе их жизни. Российские города представляли собой, по словам Петра, «рассыпанную храмину». В течение долгого времени все силы, вся творческая энергия русского народа оставались в потенциальном состоянии. Русские были подавлены огромной тратой сил, вызванной громадными размерами государства. Государство усиливалось, народ - хирел, как говорил В.О.Ключевский. Было необходимо освоить данные Богом пространства и овладеть ими. Русские мыслители 19 века, размышляя над судьбой и будущим России, постоянно подчеркивали, что в этом нерастраченном потенциале - залог будущего великого будущего России.

История русского народа - одна из самых трагических: борьба против Татарского ига, всегдашнее преобладание государства, тоталитарная роль Московского царства, смутное время, церковный раскол 17 века, насильственный характер Петровских реформ в начале 18 века, крепостничество, бывшее наиболее позорной язвой русской жизни, и неизжитое до конца до сих пор, преследование интеллигенции, войны и революции 20 века. Все эти несчастья сопровождались необыкновенным чувством внутренней свободы. Оно проявляло себя в поклонении языческим богам наряду с принятием христианства - так называемое «двоеверие» русского народа. Хорошо известна предрасположенность русских к анархии и бунту. Народ не только подчинялся власти и государству, но и порождал таких бунтарей, как предводители крестьянских войн Разин, Пугачев, Болотников. В русском менталитете всегда присутствовало различие между «государством» и «землей», «миром». «Мир» - это община, она существует благодаря внутренней правде, которая не всегда совпадает с правдой государства. Даже крепостничество не смогло превратить народ в рабов. Многие знаменитые русские актеры (Прасковья Жемчугова), живописцы (Григорий Сорока), музыканты (Федор Шаляпин) вышли из крестьянства. Свобода духа, стремление к абсолютному добру ведет русский народ к отсутствию устоявшихся форм жизни: «У русского народа была огромная сила стихии и сравнительная слабость формы. Русский народ не был народом культуры по преимуществу, как народы Западной Европы, он был более народом откровений и вдохновений, он не знал меры и легко впадал в крайности» (Н.А.Бердяев. Русская идея. // О России и русской философской культуре. Стр.44). П.Я.Чаадаев писал в своем первом «Философическом письме», что в своих собственных домах мы все имеем вид странников, и что туземцы тундры более привязаны к своим убогим жилищам, чем мы к своим просторам. Русская анархия - это обратная сторона русского крепостничества, и позднее, - тоталитаризма в 20 веке.

В России можно наблюдать недостаток среднего уровня культуры. Н.Бердяев отмечал, что русские - максималисты: им нужно все, или ничего. Вот почему материальная культура всегда находилась в России на столь низком уровне. До сего дня мы не овладели своей огромной территорией. В современной культурологической мысли возникло учение о «пограничных культурах», возникающих на периферии стабильных, крупных цивилизаций, в зонах, где они переходят свои границы, выступая во взаимодействие с иными цивилизациями (культурами). Русская культура как раз и может быть рассмотрена как зона такого «перехода». Для нее, как для «пограничного» образования, характерны:

внутренние напряжения и противоречия как постоянный конститутивный фактор, определяющий природу культурообразующих механизмов и их функционирование;

циклические «разрывы» процесса формирования, та самая «прерывность», о которой было сказано выше, и на наличие которой указывал Н.А. Бердяев в «Русской идее»;

неспособность к саморазвитию, сосуществование в структуре культуры феноменов, принадлежащих различной исторической хронологии - от Архаики до современности, постоянная активизация архаических феноменов;

экстенсивный характер, неспособность к динамическому развитию, болезненность любой модернизации.

Пограничные культуры, таким образом, «блуждают» в поисках своей идентичности, всегда размещенной в зоне неопределенного и утопического будущего. Настоящее всегда характеризуется неопределенностью, фрагментивностью, расколом между противоборствующими традиционным и «современным» началами. Воля и мышление в России не дисциплинированы, не «отлиты» в определенные формы. Достоевский отметил в своей «Пушкинской речи», что наиболее специфическая черта русского национального характера состоит в его способности воспринимать черты любого национального характера, эту способность русский писатель назвал «всемирной отзывчивостью» русских. Не ценя в достаточной степени материальную культуру, нужды ежедневной жизни, русские способны провозглашать и в действительности осуществлять разрушение уже существующих культурных ценностей. Это было возможным наблюдать в начале революции 1917 года, когда крестьяне рубили вековые деревья в помещичьих парках, сжигали старинные дворянские усадьбы (дом А.С.Пушкина в селе Михайловском, усадьбу А.А.Блока в Шахматово); разрушали церкви и убивали монахов и духовенство. Удивительна огромная шкала добра и зла в русской истории: на одном полюсе - высочайшие проявления святости, на другом - сатанинское зло. Ф.М.Достоевский объяснял это, говоря, что русские слишком одарены и талантливы, чтобы найти определенную форму для своей активности. Русский писатель был прав: определенная форма и специализация возникают тогда, когда из многих возможностей выбрана одна, и все силы сконцентрированы на ней. Европейские нации достаточны зрелы, чтобы отказаться от этой многосторонности своей юности, но русские до сих пор молодая нация. Недостаточное внимание к нуждам повседневной жизни, безусловно, отрицательная сторона русской жизни. Русским все еще необходимо дисциплинировать их волю и мышление; без такого самоограничения русский человек неизбежно превращается в беспомощного мечтателя, в анархиста, в авантюриста, в прожигателя жизни, даже, если сохраняет свою доброту.

Искренне любя Россию, но, будучи, в то же время, чрезвычайно чувствительны к любому злу и несовершенству, они порицают ее столь страстно, что может показаться, будто они ненавидят ее. А.С.Пушкин однажды написал в письме к жене: «Догадал меня черт родиться в России с душой и с талантом». Но уже через полгода он писал своему другу П.Я.Чаадаеву: «Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отчество».

Литература:

Российский цивилизационный космос. М., Эйдос, 1999.

Бердяев Н.А. Судьба России. М., Советский писатель, 1990.

Бердяев Н.А. Русская идея. // О России и русской философской культуре. М., Наука, 1990.

Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. М., Прогресс, 1993.

Русская идея. М., Республика, 1992.

Платонов С.Ф. Учебник русской истории. М., Прогресс, 1992.

Ключевский В.О. Исторические портреты. М., Правда, 1990.

Георгиева Т.С. История русской культуры. М., Юрайт, 1999.

Соловьев В.С. Три силы. // Соловьев В.С. Сочинения в двух томах. Т.1. М., Правда, 1989.

Лекция № 2

Древнейшая дохристианская культура Руси - в мировом контексте и в ее значении для современности. Представление о славянской и древнерусской мифологии. Народная обрядовая поэзия - происхождение и основные виды: сезонная поэзия - зимние святки, масленица, встреча весны, великопостные обряды, Вербное Воскресение, Пасха, первая пахота и весенний сев, зеленые святки (Троица), праздники летнего солнцеворота, конец лета; семейные обряды - свадьба, приговоры, причитания.

Русские народные сказки - отражение в них национальных характерных архетипов. Языческие корни в современной русской культуре.

Ныне данной проблематикой занимаются представители различных отраслей гуманитарного знания: историки, языковеды, археологи, этнолингвисты, этнографы, искусствоведы и др. И это закономерно. «Славянское язычество существенно и интересно для науки не только само по себе как форма и система культурных ценностей древних славян (праславян), - писал Н.И.Толстой в связи с рассмотрением вопроса о роли язычества в славянской культурной традиции, - но и как важный компонент культуры последующих эпох, как генетическая основа славянской народной культуры и фольклора». Токарев пишет: «Но дело, видимо, просто в недостаточной изученности религии древних славян и в скудости источников. Знай мы о ней столь же, сколько о религии, например, древних римлян, славянская религия едва ли показалась бы нам более убогой и жалкой, чем римская». В настоящее время растет интерес к изучению восточнославянского и древнерусского язычества, совершенствуются методы его исследования. Комплексно используются современная методика и данные таких наук, как история, философия, этнография, лингвистика, археология и др. Много ценного привнесли в исследование язычества работы В.Я.Проппа, В.Н.Топорова и В.В.Иванова, .Б.А.Успенского, С.А.Токарева, Б.А.Рыбакова. Их труды показывают богатство, разнообразие и своеобразие языческих представлений как целостной, развивающейся во времени религиозной и мировоззренческой системы наших далеких предков.

У восточных славян отголосками фетишизма и анимизма, преломленных тысячелетиями, было поклонение, например, камням, деревьям, рощам. Культ каменных фетишей - очень древний. Вполне возможно, что у древних славян он возник из почитания каменных орудий, необходимых в охоте и хозяйстве. Во всяком случае, у древних римлян существовал культ первобытного кремневого орудия - «ударника» (отсюда и бог Юпитер носил еще имя Феретрий - ударник). Культ камней оказался у славян весьма живучим. «Слово. Иоанна Златоуста» (по русскому списку XIV в., но написанное гораздо раньше) при перечислении мест, куда русские «приходаше молятсь» и «жертву, приносящу», называет «камення». Среди белорусов до недавнего времени существовало поверье, что в седую старину камни говорили, чувствовали, росли и размножались, как люди.

Отрыв духа-»двойника» от объекта, которому он присущ, наряду с тотемизмом порождает веру в души мертвых, а также культ предков. Вероятно, одной из форм этого культа было почитание Рода и рожаниц, возникшего в связи с разрастанием и усилением родов и укреплением родовой организации, как полагает известный историк В.В.Мавродин. В последнее время была высказана точка зрения, что Род был верховным божеством славян до Перуна. Однако вряд ли в условиях политической и экономической разобщенности древних славян, замкнутости родов у славян мог существовать верховный бог, подчиняющий себе всех остальных.

Другим социальным фактором возникновения культа предков послужило выделение в роде возрастной группы старейших. Их почитаемость в земной жизни сказывалась на отношении к ним родичей после смерти. След этой формы культа сохранился в известном образе Чура, или Щура. По мнению видного этнографа С.А.Токарева, это был почитаемый предок-родоначальник. Сохранившиеся сейчас в детских играх восклицания: «Чур меня!», «Чур, это мое!» - означали в древности заклинания, призывания Чура па помощь. Что Чур-Щур был именно предок, видно из слова «пращур», прапредок. На культ предков указывает и сохранившийся обычай поминания умерших родителей в определенные дни года. Археологи фиксируют проявления культа предков в курганных и простых захоронениях. Невидимые духи - души предков и родичей, двойники фетишизируемых предметов и явлений, объекты тотемистического культа постепенно «населяют» окружающий древнего славянина мир. Уже не сам предмет является объектом почитания. Поклонение относится к живущему в нем духу, демону. Не сам предмет, а именно они оказывают положительное или отрицательное влияние на ход событий в мире и на судьбы людей.

Язычество восходит на новую ступень. Это - стадия полидемонизма. Демоны - ранее двойники реальных вещей и явлений объективного мира, а также людей, но покинувшие своих реальных носителей и ставшие самостоятельными существами. Они приобретают антропоморфный образ. Теперь и лес, и вода-матушка, я даже жилище - земное и неземное, где находятся души мертвых, становятся обитаемыми, в них поселяются демоны. Именно демонов, населяющих то или иное природное пространство, имеют в виду средневековые авторы, когда пишут, что славяне поклоняются водным и лесным стихиям. Таким образом, с течением времени духи, первоначально представлявшие однородную массу, начинают различаться. Прежде всего - по месту обитания, становясь «хозяином места». Современные исследователи разделяют демонических персонажей сферы «вне дома» (лес, поле, болото и т. п.), сферы «дом», сферы «ниже земли» и «выше земли», а также персонажи, связанные с определенным периодом времени (полудница, полуночь и др.). Отличаются они и отношением к человеку, разделяясь на злых и добрых. В водной стихии, считали древние славяне, жили берегини и водяные. Берегини, а позднее вилы и русалки - это женские духи рек, озер, прудов, колодцев и т.д. По народным поверьям, весной русалки выходят на берег, качаются на ветвях, расчесывают свои длинные зеленые волосы, поют песни, заманивают прохожих и стараются защекотать их до смерти. С русалками связаны также представления о погибших в воде женщинах, девушках, о некрещеных умерших детях. Видимо, здесь на образ русалок наслоились отголоски культа мертвых. Но русалки - и духи растительности: деревьев, трав, цветов, хлебов, - ведь они дают растениям жизненную влагу, посылают благодатный дождь на поле. Водяной - косматый, с бородой по колено, злой, проказливый и мстительный старик, живет на дне рек озер, в омутах. Лес - это царство лешего, или лесовика.

На полях в высокой траве или в высоких колосьях живут полевики - козлообразные существа. Возникновение их образа говорит нам о развитии земледелия. Полевики могли быть мужского и женского пола. В жилище «хозяин» домовой - маленький горбатенький старичок. Он - покровитель дома, домашнего хозяйства. В зависимости от конкретного «местопребывания» его называли дворовым, овинником, гуменником, банником. Если о нем заботиться, то он помогает в хозяйстве. Если же его не кормить, то он душит кур, беспокоит своей возней ночью. Тогда он превращается в проклятого «беса хоромо-жителя». Таковы лишь некоторые представители сонма демонов славян-язычников, Их ощущения этого «демонического» мира, их взаимоотношения с ним образно передал Сергей Городецкий:

Предки меня не чураются,

В космах зеленых снуют.

В жизнь озираются,

В нежить зовут.

Таким образом, у восточных славян на протяжении многих веков складывался своеобразный пантеон демонов, или низших божеств. Демонические верования приближали восточных славян к следующему этапу развития языческой религии - политеизму, т.е. вере в богов. «Повесть временных лет» сообщает, что при заключении договоров Руси с Византией - важных событиях в истории восточных славян в Х в. - русские «кляшася оружьем своим и Перуном богом своим и Волосом, скотьим богом». Так мы впервые встречаемся с восточнославянскими богами. Образы Перуна и Волоса восходят к праславянским мифологическим представлениям. Они связаны между собой как персонажи «грозового мифа». Согласно этому мифу, реконструированному В.В.Ивановым и В.Н.Топоровым, обитающий на небе или на вершине горы бог грозы Перун преследует за похищение скота или людей своего змеевидного врага, живущего на земле, - Волоса. Преследуемый громовержец Волос (Велес) прячется последовательно под деревом, камнем, обращается в человека, коня, корову. В свою очередь, Перун во время поединка расщепляет дерево, раскалывает камень, мечет стрелы. Свою победу Перун символизирует дождем, приносящим плодородие. Как видим, в древнем мифе отразились различные стадии религиозных представлений, а также взаимосвязь высших божеств с объектами различных форм верований, предшествовавших политеизму. Перун здесь выступает как бог грозы, молнии и грома. Вместе с тем в процессе развития общественных отношений Перуну-громовержцу становятся присущими и военные функции.

Волос, или Велес, - бог скота, торговли и богатства, так как скот в древности зачастую служил меновой денежной единицей и являлся богатством. Из этого иногда выводится, что Велес был божеством господствующей торговой верхушки Руси (В.О.Ключевский, Е.В.Аничков, Н.В.Румянцев). Новейшие же исследования свидетельствуют о том, что культ Велеса - очень древний. Архаический миф мы уже приводили выше. Согласно исследованиям Б.А.Рыбакова, культ Велеса возник в эпоху охотничьего хозяйства и долгое время был связан с культом медведя. С переходом к скотоводству этот бог становится покровителем домашнего скота («скотий бог»), по-прежнему сохраняя свои древние функции. Культ Велеса опирался на развитое скотоводство, которое по своему значению в Древней Руси не уступало земледелию. Как свидетельствуют данные, полученные в разных областях гуманитарных наук, культ Велеса преобладал на северных н восточных территориях Древней Руси. В Киев же Волос, возможно, попадает из Новгорода в результате похода 882г. князя Олега, объединившего племенные союзы словен и полян. В Киеве наряду с идолом Перуна был установлен идол Велеса. Русские дружинники и киевское «людье» стали теперь давать клятву и второму верховному богу. Летописи умалчивают о киевском Велесе даже при перечислении богов Владимирова пантеона. Но другие источники, рассказывая о низвержении языческих кумиров, называют в их числе и Волоса. «Волоса идола, его же именоваху скотья бога, повеле Владимир в Почайну (приток Днепра) въврещи», - сообщается в «Житии князя Владимира». Естественно, что как бог присоединенного племени Велес был установлен в Киеве «ниже» Перуна: идол Перуна на холме - «Горе», идол Велеса внизу - на киевском Подоле. Поэтому с этой пространственной иерархией вряд ли можно связывать их противопоставление по вышеуказанным социальным признакам. «Переселением» Велеса в Киев было положено начало собиранию разноплеменных божеств под эгидой Перуна.

С вокняжением в Киеве Владимира, при котором в 988г. будет крещена Русь, образуется настоящий древнерусский Олимп - пантеон языческих богов. «И нача княжити Володимер в Киеве един, - сообщает летопись под 980г., - и постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребряну, а ус злат, и Хърса, Дажбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь». Ученые с большей или меньшей вероятностью выяснили их возможное происхождение. Дажбог в летописи отождествляется с солнцем. Он есть сын Сварога. Идея происхождения людей от солнца встречается уже в «Слове о полку Игореве»: русские называются внуками Дажбога. По некоторым данным можно предположить, что Дажбог - верховный бог племенного союза северян. Хорес появляется в пантеоне под воздействием племен так называемой салтово-маяцкой культуры, локализуемой археологами в Предкавказье и на Дону. Хорес тоже бог солнца. Поэтому некоторые исследователи считали, что Хорес и Дажбог - две ипостаси одного и того же солнечного божества, подобно тому как в Древней Греции существовали Феб - Аполлон, Вакх - Дионис.

Стрибог - бог ветра, бури, вихря, вьюги. Возможно, он был олицетворением враждебных сил, злым существом на древнерусском Олимпе. Раньше считали, что Мокошь - женское божество пантеона - была заимствована у финно-угорских племен. Но анализ топонимических материалов показал, что она является праславянским божеством. По реконструированным мифам она - земная супруга громовержца-Перуна. Мокошь ведет свое начало от вил-русалок и «матери сырой земли». В древнерусское время она - богиня плодородия, воды, впоследствии покровительница женских работ и девичьей судьбы. Наконец, Симаргл - единственное зооморфное существо пантеона. Это священный крылатый пес, возможно, иранского происхождения. Симаргл является божеством низшего порядка, которое охраняет семена и посевы. Обращает на себя внимание и тот факт, что в летописях и поучениях против язычества он ставится рядом с Мокошью - «матерью урожая». Возможно, что он не был самостоятельным богом, а являлся спутником Мокоши, подобно тому как древнегреческую Афину «сопровождала» сова, а Артемиду - лань.

О количестве восточнославянских богов мы можем судить лишь предположительно. Возможно, что не все боги были представлены в киевском пантеоне. Но то, что все они являлись племенными богами восточных славян или богами других этносов, у большинства исследователей не вызывает сомнений.

IX-Х вв. были во многих отношениях переломными в судьбах восточного славянства. В это время восточное славянство распадалось на союзы племен, известных нам по летописным данным как «поляне», «древляне», «полочане», «северяне», «ильменские словене» и др. Военные столкновения являлись характернейшими чертами той эпохи. В результате столкновений устанавливалась власть одних племенных объединений над другими. Ряд экономических и политических факторов привел к тому, что в Приднепровье возвысился племенной союз полян. Полянам, которые первоначально были «обидимы древлями и инеми околними», удалось не только освободиться от подчинения, но и взять верх над соседями. Киевские князья (начиная, как мы видели, с Олега) предпринимают ряд военных походов, вследствие которых оказываются «примученными» другие племена «словенеска языка». Наряду с подчинением родственных племен в сферу влияния Киева попадают племена тюркского, финно-угорского, балтского происхождения и даже такие раннегосударственные образования, как Хазарский каганат и Волжская Булгария. Во второй половине Х в. складывался огромный разноэтничный суперсоюз, возглавляемый киевскими князьями.

Согласно И.Я.Фроянову этот союз ускорил разложение родоплеменных отношений, подорвав тем самым основу своего существования. Но он был выгоден киевской знати, поскольку покоренные племена служили источником дани, рабов, военных отрядов, необходимых для завоевательных походов, организуемых в Киеве. Отсюда вытекала прямая заинтересованность киевских правителей и в целом киевской общины в сохранении своего господства над восточнославянскими и другими племенами. Однако разложение родоплеменных связей объективно влекло за собой распад союза, посредством которого осуществлялось это господство. Признаки распада обозначились уже к середине Х в. Естественно, что в Киеве всячески пытались остановить этот процесс. Для этого среди прочего были использованы языческие новшества. Археологические изыскания в Киеве свидетельствуют о том, что языческое капище с идолом Перуна, первоначально располагавшееся в пределах городских укреплений, переносится на место, доступное всем прибывающим в землю полян.

Таким образом, Киев, будучи политической столицей, превращается и в религиозный центр. На роль главного божества всего восточнославянского мира выдвигается Перун. Свидетельство тому не только археологические данные, но и знаменитые договоры Руси с Византией Х в. Если в договоре 907 г. киевский князь Олег и «мужи» его при клятве упоминают Перуна и Волоса, то в договоре 945г. назван лишь Перун. Представляется, что это не случайно. Перед нами - явное стремление киевской общины утвердить приоритет Перуна над остальными богами. Но реализовать подобные стремления было не просто. «Примученные» племена оказывали ожесточенное сопротивление Киеву, в том числе и в области религиозной. Вот почему политика Киева по замирению подвластных ему племенных объединений после гибели Игоря в древлянских лесах становится более гибкой.

Во-первых, само языческое мировоззрение, как уже указывалось, находилось к моменту принятия христианства на высоком уровне. Сила традиции почитания даже общеплеменных богов была весьма велика. Во-вторых, и это главное, общество XI-XII вв. не стало классовым. Христианская мифология и культ совершенно не подходили к условиям жизни Приднепровья, ибо, как отмечал еще в 1930-х гг. замечательный исследователь русской церковной истории Н.М.Никольский, «Приднепровье жило совсем в других хозяйственных и социальных условиях, чем Византия». Новейшие исследования доказывают, что прежде чем стать могущественным государством, Русь должна была пройти стадию автаркичных общественных союзов, принявших форму городов-государств. Эти новые социальные организмы, знаменуя собой новый, прогрессивный шаг в историческом развитии Древней Руси, формировались в условиях отсутствия разделения общества на эксплуататоров и эксплуатируемых. Поэтому общество по-прежнему удовлетворяли понятные и близкие языческие боги, языческие верования и обряды, а христианские догматы не достигали цели.

В своих последних работах Б.А.Рыбаков пришел к выводу о «прочности языческих представлений» в эпоху средневековья, другие исследователи сделали заключение о «факте полной сохранности язычества в домонгольский период». Об этом свидетельствуют письменные, этнографические, фольклорные и археологические материалы. Обличительные памятники русского средневековья пестрят именами «верховных» языческих богов, которым поклонялись и простой народ, и люди знатного происхождения.

Под своим именем жила в народе еще в нашем столетии Мокошь. В одной из церковных книг XVI в. говорится, что у исповедующейся в церкви спрашивали: «Не ходила ли еси к Мокоше?». При стрижке овец в ножницы вкладывался клок шерсти - жертва Мокоше как божеству, «ответственному» за женские работы, в частности прядение. Конечно, упоминание языческих богов в XIX или в XX вв. не означало почитания и поклонения им в это время, но оно безусловно является свидетельством широкого и достаточно глубокого проникновения языческих верований в народные массы. Приверженцами древних языческих традиций изобразил представителей княжеского дома автор «Слова о полку Игореве». Как отмечают исследователи, бессмертная поэма от начала и до конца пронизана языческим мироощущением, наполнена языческими божествами. В трагической ситуации Ярославна - жена главного героя поэмы князя Игоря - обращает свои мольбы не к христианским заступникам: богоматери, Христу и др. О помощи, о спасении своего «лады» - Игоря, попавшего в плен к половцам, она взывает к языческим «существам»: к ветрам - Стрибожьим внукам, к водам Днепра-Словутича, к «светлому и тресветлому солнцу». Как мы знаем, и ветер, и вода, и солнце являлись объектами древнейшего поклонения восточных славян. Самих русских автор называет Дажбожьими внуками, т.е. считает, таким образом, что они произошли от одного из главных языческих богов. Мотивы культа предков звучат на протяжении XII-XIII вв. в летописных записях. Последние фиксируют бытование в княжеской среде культа княжеских родоначальников. В критических ситуациях князьям чудесно помогают по язычески вызываемые ими предки - отец, дед или прадед. почитание предков прослеживается и в обычаях давать новорожденным княжичам два имени: «княжне» - языческие и крестильные - христианские, а также в обрядах постригов малолетних княжеских отроков (эти «первые волосы» предназначались Роду и рожаницам).

«Русалии» - один из архаических языческих праздников, связанных с основными производственными моментами земледельческого года восточных славян. Аграрные празднования сопровождались обрядами и игрищами, имевшими, как полагалось, магическую силу. Основной целью этих магических действий было обеспечение благополучия рода, племени, общины, а также в конечном итоге облегчение повседневной жизни человека.

Языческое понимание земли у восточных славян нашло отражение в культе «матери сырой земли», а также в календарных обрядах. Так, типичным увеселением святок - праздника, начинавшего русский земледельческий год, - было ряжение. И неспроста рядились именно в маски козы, лошади, быка: этим животным приписывалась особая плодовитость. А цель «маскирования» и связанных с ним игр заключалась в том, чтобы вызвать плодородие и плодовитость. Запреты на обряды встречаются еще в XI в.: впроповедях митрополита Луки Жидяты содержатся выпады против «москолудства», т. е. переряживания. Зачастую святочные игры приобретали свадебный характер (еще летописцы связывали «игрища» - и не только на святки - с «умыканием девиц» и другими свадебными ритуалами). По этому поводу известный советский фольклорист и этнограф В.И.Чичеров писал: «Повсеместное распространение свадебных игр в русском новогоднем обряде свидетельствует об исконности темы брака на святочном игрище и может быть понято как позднее видоизменение обычных в период зимнего солнцеворота эротических игр и половых общений». Обрядовый эротизм был свойствен не только святочным играм. При исполнении ритуала встречи весны женщины ложились на поле и делали вид, что рожают - чтобы так же родила и мать-земля. В семик, начинавший русальную неделю, девушки плели венок из веток березы, который содержит и задерживает в себе растительную силу земли. Целуясь между собой сквозь живые ветки (обряд кумления), они приобщаются к растительной силе земли, которая должна передаться женщинам. После кумления, к которому допускались только женщины, устраивался пир, на который приглашались парни. Начинался обрядовый разгул. Им сопровождались и проводы русалок, и. летний «Иван Купала». В купальскую ночь, жаловался псковским властям игумен псковского Елезарова монастыря старец Памфил, «мало не весь град взметется и возбесится, стучат бубны и гласы сопелий и гудут струны, женам же и девам плескание и плясание, и главам их покивание, устам их неприязнен клич и вопль, всескверные песни и бесовская угодия свершахуся, и хребтом их вихляния, и ногам их скакание и топтание; туже есть мужем же и отрокам великое прельщение и падение: но яко на женское и девическое шатание блудное им возърение, такоже и женам мужатым беззаконное осквернение и девам растление». В XVI в. (к которому относится это описание), по мнению В.Я.Проппа, обряды соблюдались еще полностью, а согласно Н.М.Никольскому старые культы не только сохранились, но даже распространились еще более широко. Однако разгульные праздники заканчивались теперь очистительными обрядами: купанием в воде, как мы видели в «русалиях», или взаимным прощением. Здесь следует видеть, конечно, постепенное - и не без воздействия христианской морали - угасание языческих обрядов. В XIX в., по словам В.Я.Проппа, «такой разгул противоречил морали общества, которое перестало веровать в магию». В своем практическом воплощении аграрно-языческое средневековое мировоззрение проявлялось не только в дни праздников. Не менее ощутимо оно было и в «лихую годину». В неурожайную голодную пору языческая обрядность должна была способствовать преодолению «напасти», благополучию всей общины, для чего необходимо было ритуальное избавление коллектива от индивидуумов, приносящих, по архаическим представлениям, беды и неустройства. Летописи рисуют нам картины народных волнений, возникавших - особенно в северных регионах Древней Руси - на такого рода почве в XI-XIII вв. В них, безусловно, присутствует социальная окраска - борьба различных по имущественному и общественному положению групп населения (однако эта борьба не носила классового характера, ибо в обществе того времени еще только шел процесс классообразования), но не менее ярко видны в них и языческие магические мотивы.

Об одном из них рассказывается в летописи под 1024г. «В се же лето въсташа волъсви в Суждали, избиваху старую чадь по дьяволю наущению и бесованью, глаголюще, яко си держать гобино. Бе мятежь велик и голод по всей той стране...». Сразу же необходимо отметить, что «мятеж» происходит внутри единой классово не расчлененной общины: кроме волхвов, старой чади, летопись в числе активно действующих лиц упоминает и «всих людьев». Все они входят в свободную общину.

Таким образом, осмысливание вышеизложенных данных приводит нас к выводу, что Древняя Русь и после принятия христианства являла собой и в мировоззренческом отношении, и в практических действиях общество, основанное на «двоеверии», с формальным существованием в нем элементов христианской веры и культа. Большинство языческих верований и обычаев продолжали соблюдаться без или с малым привнесением в них христианских норм и в XI, и в XII, и в XIII вв., а иногда и в более позднее время. Синкретическое смешение языческой и христианской религий происходит уже в Московской Руси. Именно источники послемонгольского периода говорят нам о «двоеверноживущих». Определенную роль в повороте к христианству сыграло монголо-татарское нашествие и установление ига над русскими землями. Отвлеченный, а потому и чуждый ранее догмат искупления за грехи в условиях ужасных последствий завоевания хищных степняков становится реальностью.

Литература:

Толстой Н.И. Роль язычества в славянской культурной традиции. // Славянские культуры и мировой культурный процесс: Материалы международной научной конференции ЮНЕСКО. Минск, 1985.

Толстой Н.И. Проблемы реконструкции древнеславянской духовной культуры // Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995.

Седов В.В. Славяне в древности. М., 1994.

Седов В.В. Славяне в раннем средневековье. М., 1995.

Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. Л., 1963.

Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М., 1986.

Федотов Г.П. Стихи духовные. Русская народная вера по духовным стихам. М., Прогресс-Гнозис, 1991.

Лекция №3

Православная культура на Руси. Влияние разделения церквей на судьбу христианства на Руси. Крещение Руси, обоснование князем Владимиром выбора восточного христианства - православия. Русские монастыри - форпосты культуры в средние века. Феномен неофициальной религиозности на Руси: старчество, юродивые, «искатели правды», русские религиозные мыслители. Оптина пустынь - как центр русского православного сознания. Нестяжательство и иосифлянство: два направления в практике православия.