Пролетариат без органов: политический субъект в современном марксизме

2.4 Противоречия множества

В предыдущей главе мы уже описывали теоретическую критику теории множества. Опишем сейчас подробнее свое собственное видение недостатков внутри теории Негри и Хардта, для того далее показать, что они возникли именно из-за неверной интерпретации делезианских концептов, и как их можно было избежать.

Протесты множества, по утверждению Негри и Хардта, сводят воедино бесчисленные и разнородные группы - сингулярности - имеющие свои специфические претензии к мировой системе. Они собираются вместе в качестве единого субъекта, но не объединяются в монолитную общность или централизованную группу, а, наоборот, сохраняют и утверждают свои различия, устанавливая при этом крепкую связь друг с другом через сформированное «общее». Тем не менее, каждая из отдельных сингулярностей уникальна сама по себе. Таким образом, внутри каждого из протестов мы можем констатировать наличие огромного количества индивидуализированных сингулярностей, стремящихся удовлетворить собственный интерес. И все это при том, что единого центра управления у множества нет. Нет также и единой, одновременно связывающей и довлеющей над всеми участниками идентичности или единого, так как оно всегда тотально, а значит противоречит основным посылкам их теории. Существует только изменчивое общее, которое произрастает не из индивидуальных желаний сингулярности, а из доиндивидуальной реальности.

Ошибкой было бы утверждать, что различия в интересах у отдельных групп внутри множества, которые могут снизить их всеобщий революционный потенциал, так просто разрешить и нивелировать. Индивидуальные интересы сингулярностей, даже образованные путем индивидуализации универсального, родового опыта, все равно остаются индивидуальными интересами, а значит, они нуждаются в координации именно в тот момент, когда мы говорим о конкретных практиках политической борьбы.

Для того чтобы антагонизм сопротивления повышался, а множество обретало свою плоть в реальности, необходимо, чтобы новое локальное общее, сформированное в конкретном акте коммуникации, как результат нашей деятельности, стало условием дальнейшего взаимодействия каждого из нас. Другими словами, очень важно, чтобы общее стало всеобщим. Но Негри и Хардт совершенно не желают замечать тот факт, что локальное общее как тот самый партикулярный интерес сингулярностей, становится главным препятствием и в деле организации общего сопротивления. Они говорят, что общее имеет двойственную природу (одновременно и условие и результат взаимодействия сингулярностей), но оставляют неразрешенным вопрос о том, как, в итоге, результат действия становится его дальнейшим условием. Говоря об объединении в протесте сингулярностей, утверждающих свое различие, Негри и Хард оказываются не способны объяснить, как их внутренняя нескоординированность порождает внешнюю координацию. Множество оказывается неспособным сформулировать свои единые политические требования, и уж тем более их добиться. Именно это и является основной трудностью, с которой сталкиваются Негри и Хардт в попытке конструирования образа нового революционного субъекта и приводит их далее к выбору неэффективной стратегии для сопротивления Имперским практикам господства.

Мы утверждаем, что причина возникновения подобных трудностей внутри теории множества кроется в неверной интерпретации Негри и Хардтом концептов ризомы и сингулярности Делеза и Гваттари. Реинтерпретация этих концептов, которая будет произведена в следующей главе, позволит нам понять: возможно ли в принципе положение постструктуралистской онтологии в основу теории какого бы то ни было цельного политического субъекта, а значит, ответить на исследовательский вопрос данной работы.

Глава 3. Ризома и разрыв (Режимы субъективации в теории Делеза и Гваттари)

3.1 Сингулярное как событие-смысл

Мы уже проанализировали теорию множества Негри и Хардта, указав на ее слабости и недостатки, определили какие именно концепты Негри и Хардт заимствуют у Делеза и Гваттари и посмотрели, как они их интерпретируют. Теперь перейдем к анализу того, какие смыслы и функции вкладывали Делез и Гваттари в свои собственные концепты.

Начнем с понятия сингулярности. Напомним, что для Негри и Хардта сингулярное - это неделимая точка, атом множества. Сингулярным может быть индивид или группа интересов, в контексте теории множества это не столь существенно. Более важно, что сингулярность - это индивидуализированная в коллективе единичность, за спиной которой существует «общее» как доиндивидуальная реальность. Другими словами, сингулярное - это нечто выражающее и утверждающее свое различие от остальных точек множества, но такое различие, которое происходит из общего для всех пространства доиндивидуального. Как при этом утвержденное и постоянно усиливающееся различие позволяет множеству оставаться внешне скоординированным в артикулированных практиках сопротивления остается непроясненным. Неясным также остается, почему это различие не может привести к разрыву связи сингулярностей друг с другом и общей атомизации.

Для Делеза и Гваттари, в первую очередь для Делеза, сингулярное также было центральным концептом. В делезианской интерпретации сингулярного я буду опираться на раннюю работу Делеза «Логика смысла» , в которой это понятие было впервые и наиболее полно аналитически разработано; статью Делеза «По каким критериям узнают структуралиста?» из книги «Марсель Пруст и знаки» , где раскрывается роль и функция сингулярности в конструировании субъекта; и на второй том «Капитализма и Шизофрении» под названием «Тысяча плато» , где Делез совместной с Фелликсом Гваттари наполняет понятие сингулярности политическим значением.

В книге «Логика смысла» Делез сосредотачивает свое внимание на структуре смысла, его функциях и условиях генезиса. В намеренно редуцированной и сокращенной форме опишем сейчас структуру производства и возникновения смысла и, главное, роль сингулярности в этом процессе для того, чтобы ясно понять концептуальное наполнение этого термина.

Смысл, в понимании Делеза, невозможно чем-то обозначить, как-либо выразить или определить. Когда мы рассуждаем о смысле, то уже находимся внутри поля смысла . Смысл, таким образом, оказывается самим условием возможности разговора о нем. Он есть нейтральная процессуальность, посредник, обеспечивающий связь человека и мира . Неким предвестником и в то же самое время проявлением смысла является событие. Как пишет Делез: «событие и есть смысл как таковой» . Событие нужно понимать не как сущность чего-либо наблюдаемого, а как факт случившегося. В факте своего происшествия событие соединяет знак (предложение) и вещь. Событие-смысл оказывается здесь объединяющей «поверхностью», на одной стороне которого лежит вещь, а на другой слово.

Чтобы более четко понять функционирование и производство смысла введем теперь термин «серия». Согласно Делезу, реальность имеет серийную структуру. Серия - это некоторая последовательность взаимосвязанных событий. При этом воспринять и осознать реальность, то есть войти в поле смысла, возможно только во время резонанса как минимум двух разных серий. За резонанс серий отвечает особый тип события-смысла - сингулярное событие. Делез пишет о сингулярном событии (нонсенсе) следующее: «Мы имеем дело здесь со значимостью, лишенной самой по себе смысла и, следовательно, способной принять на себя любой смысл, то есть значимостью, чья уникальная функция заключается в заполнении зазора между означающим и означаемым» . Таким образом, сингулярное событие - это не смысл, а нечто ему предшествующее, некоторое “x”, пустое место на поверхности , которое поэтому называется нонсенсом (nonsense). Как только мы приписываем этому пустому месту какие-либо предикаты, возникают две серии: означающего и означаемого. А само пустое место начинает пробегать по ним, организуя их по отношению друг к другу. Соответственно, резонанс серий происходит тогда, когда по ним пробегает парадоксальная частица - нонсенс. В одной из серий нонсенс может быть словом без смысла (в серии означающего), тогда как в другой он становится положением вещей, не имеющим имени (в серии означаемого). Сам смысл производится как раз в момент резонанса этих серий.

Исходя из такого понимая структуры производства смысла и роли в нем сингулярного события, выделим основные характеристики сингулярности:

Во-первых, сингулярное обладает революционным потенциалом. Благодаря сингулярному событию, происходит схождение или расхождение серий. Схождение или расхождение серий обуславливает, с одной стороны, существование мира, а с другой стороны, возникновение в нем чего-либо нового. Таким образом, сингулярное прерывает установленный и ординарный ход вещей.

Во-вторых, поскольку сингулярное ответственно за координацию серий, т.е. связывает части содержания, находящиеся по разные стороны некоторого предела, оно формирует поле трансцендентального, Благодаря этому, сингулярное позволяет нам получить возможность осознавать, организовывать и координировать мир. Как пищет Делез: «Сингулярности - это подлинные трансцендентальные события» .

В-третьих, поскольку сингулярное находится в поле трансцендентального и формирует его, оно всегда расположено между индивидами и вещами. Сингулярность всегда кочующая. Сингулярности - это даже не точки, а линии, потоки и длительности, которые распределяются в межличном пространстве. И именно такое положение между позволяет сингулярному координоровать и формировать реальность. Делез пишет: ««Есть номадические сингулярности, не запертые более ни в застывшей индивидуальности бесконечного Бытия (пресловутая неизменность Бога), ни внутри оседлых границ конечного субъекта (пресловутые пределы знания). Есть что-то такое, что ни индивидуально, ни лично, но, однако, сингулярно» .

В-четвертых, поскольку сингулярное кочует и всегда находится между, то оно никогда не лично, и не индивидуально. Наоборот, оно безлично, анонимно и доиндивиуально. Сингулярность не является ни какой-либо индвидуальностью, ни каким-либо определенным предметом. Делез пишет: «сингулярность, пробегает как по человеку, так и по растениям и животным, независимо от материи их индивидуации и форм их личности».

В-пятых, поскольку сингулярное всегда безлично и всегда кочует, оно, таким образом, всегда смещено относительно самого себя, оно никогда не может быть чем-то наполненным и всегда является пустым местом. Если бы сингулярное не было пустым, оно не смогло бы распределять и координировать серии. Делез пишет: «сингулярное вполне определимо, в том числе в своих перемещениях и благодаря способу перемещения, его характеризующего. Просто он не является точно определимым: другими словами, он не фиксируется в одном месте, не отождествляется с одним видом или родом»

Исходя из указанных характеристик, мы можем теперь определить постструктуралистское понимание субъекта и роль сингулярного в процессе его конституирования. Субъект, согласно Делезу и Гваттари, - это такая инстанция, которая следует за пустым местом. Получается, что субъект «является менее субъектом, нежели подчиненным - подчиненным пустой клетке, сингулярному и его перемещениям» . Это позволяет им справедливо утверждать, что «постструктурализм вовсе не являются мыслью, уничтожающей субъекта, но такой, которая крошит и систематически его распределяет, которая оспаривает тождество субъекта, рассеивает его и заставляет переходить с места на место». При этом для Делеза и Гваттари, именно сингулярное как нечто безличное, внеперсональное и расположенное между индивидов и вещей становится ответственно за координацию, организацию и конституирование субъекта.

Итак, мы уже указывали, что Хардт и Негри оставляют непроясненными вопросы о саморегуляции и внутренней координации множества, теперь мы точно можем сказать почему. Дело в том, что они оперируют бедным, упрощенным и редуцированным по отношению к концепту Делеза и Гваттари представлением о том, что такое сингулярность. В отличие от сингулярности Негри и Хардта, сингулярное Делеза и Гваттари не производится путем индивидуации, наоборот, сингулярное как некоторая сверхреальность трансцендентального поля ответственна за процесс индивидуации, предшествует ему. Негри и Хардт сводят сингулярность до уровня индивида, хотя сингулярное никогда не может приобрести черты индивидуальности и быть чем-то наполнено, наоборот, именно из-за того, что оно всегда смещено относительно самого себя, ему удается координировать и структурировать реальность. Другими словами, сингулярность ответственна за координацию и конституирование субъекта, но не посредством «общего» (the common), а как пустая парадоксальная частица. В итоге, Хардт и Негри низводят сингулярность до уровня индивида и, таким образом, лишают делезианскую мысль трансцендентальногоного измерения.

3.2 Ризома и Корень

Рассмотрим еще один пример вольного обращения Хардта и Негри с Делезианскими концептами. Обратимся теперь к ключевому для делезианского понимания онтологической структуры реальности концепту ризомы, который позволит нам выявить такие нюансы во взаимоотношениях между империей и множеством, которые Негри и Хардт упускают из виду.

Для Хардта и Негри, множество, понятое как ризома, обладает нескончаемым креативным потенциалом, утверждающимся в перманентной изменчивости. Тем самым оно производит и воспроизводит саму реальность . А Империя, понятая как разложение, направленно на разрушение и подавление творческих способностей множества, посредством их принудительной унификации и сегментации. Тем самым она становится препятствием, не позволяющим множеству в полной мере раскрыть свой потенциал в деле производства социальной реальности. Империя мыслится как нехватка бытия, противоположность множества, и главное, как его чистое отрицание. А значит, только уничтожив Империю, множество, по мнению Негри и Хардта, сможет обрести свою истинную мощь.

Для Делеза и Гваттари, как мы уже говорили, ризоматическая модель -- это также предельное выражение стремления к разнообразию, становлению, остерегающемуся единообразия и бинарной логики. Ризома обладает бессистемной множественностью связей и не подчинена единому центру. Бесспорно, что множество Негри и Хардта - это действительно ризома, но все дело в том, что ризома - это не только множество.

Делез и Гваттари прямо пишут: «в ризомах существуют структуры дерева или корней, но верно и обратное: ветка дерева или сегмент корня могут начать распускаться в ризому. У деревьев есть ризоматические линии, но и у ризомы есть точки древовидности». Таким образом, корень и ризома неразрывно связаны друг с другом. Два типа множеств - молярные (иерархические, способные к унификации, тотализации) и молекулярные (неразлечимые, вечто делящиеся, переходящие друг в друга) - в логике Делеза и Гваттари, никогда не противоречат друг другу, а всегда осуществляются одновременно. Важен не сам факт существования дуализма - ризома/корень, множество/Империя, стая/толпа, - а процессы и интенсивность их «перетекания» друг в друга. По выражению Делеза и Гваттари «важно не то, что одни множества древовидны и другие нет, а то, что есть одеревенение множеств» . Таким образом, для них принципиально важно мыслить не дуализмы, а процессы. Иерархии и страты - это такая же продуктивная часть ризомы, они позволяют ей быть множественной и находится в состоянии вечного изменения. В итоге, древовидные иерархические структуры в мысли Делеза и Гваттари не противоречат реальности, а составляют её гармоничную часть и важны для её конструирования. Они структурируют, а не разлагают её.

Исходя из этого, можно утверждать, что теорию Делеза и Гваттари нельзя интерпретировать исключительно в анархистском ключе. Нельзя, как это делают Негри и Хардт, мыслить Империю, как чистое разложение и нехватку бытия. Империя, накладывая на множество точки стратификации и сегментации, тем самым участвует в его производстве, она продуктивна, а не реактивна. Империя и множество также неотделимы друг от друга, как ризома от корня, ведь без одного не станет другого.

3.3 Возможности

Итак, реинтерпретиров делезианские концепты сингулярного и ризомы, мы вплотную подошли к ответу на основной вопрос нашего исследования, а именно, возможно ли в принципе положение постструктуралистской онтологии в основу теории какого бы то ни было цельного политического субъекта? Наш ответ буден разделен на две части.

1. В той форме, в которой это делают Негри и Хардт, это оказывается невозможным.

Во-первых, Хардт и Негри игнорируют трансцендентальное измерение мысли Делеза и Гваттари, сводят постсруктуралистскую онтологию к бесконечному утверждению различия, которое уже самим фактом этого утверждения способствует биополитическому производству. Из-за этого они лишают свою теорию инструментов для координации и организации политического субъекта. Децентрированные, сетевые, уклоняющиеся от репрезентации и ничем не оформленные практики сопротивления, оказываются стратегически нерелевантными для борьбы с современным неолиберальным порядком, так как им не хватает того координирующего элемента, которого заключено в делезианском понятии сингулярного. Такого недостатка теории множеств удалось бы избежать, если бы Хардт и Негри перенесли сингулярное с индивидуального плана, на доиндивидуальный и межиндивидуальный. Для Делеза и Гваттари, предположение Негри и Хардта, что различные группы и индивиды со своими партикулярными интересами смогу волшебным образом объединится в «единый фронт» во время протестов множества - это фикция, которая должна быть разоблачена.

Не согласились бы они и в том, что индивиды в множестве будут бороться исключительно за свои классовые интересы. А ведь множество, как мы показали во второй главе, является классовым концептом, так как индивиды внутри него включены в структуры трудовой организации и всеобщей эксплуатации (если бы они не были производителями нематериального труда, то они не смогли бы сформировать избыток, который является предвестником сопротивления и бунта). Возможность равенства, в понимании Негри и Хардта, имеет своей предпосылкой существование определенного эксплуатируемого класса, который должен и может изменить существующий порядок. Но в понимании Делеза и Гваттари быть левым - означает признать, что виртуальные идеи свободы и равенства никогда не могут быть окончательно определены или на самом деле поняты, но всегда должны находиться в становлении и утверждении. Идея равенства, таким образом, процессуальна и никогда не оформляется до конца в каком-либо субъекте.

Во-вторых, Негри и Хардт Хардт и Негри интерпретируют философию Делёза и Гваттари в предельно анархистском и антиэтатистском ключе, и вносят в свою теорию нехарактерный для постструктуралистской философии дуализм между единым и множественным. Социальная реальность для Негри и Хардта характеризуется отношением неразрешимого антагонизма между множеством и Империей, где первое это порождение жизни, а второе его разложение. Для Делеза и Гваттари, наоборот, принципиально важно мыслить не дуализмы, а процессы. Иерархии и страты - это такая же продуктивная часть множества, как ризомы, они позволяют ей быть множественной и находится в состоянии вечного изменения, они составляют её гармоничную часть а не разлагают её. В полярных множествах всегда обнаруживаются множества молярные, и наоборот. Таким образом, анархистская установка Негри и Хардта, фиксирующая устанавливающую власть множества в последовательном ниспровержении любых иерархий и институций, ведет к политическим активистским неудачам, главной их которых стал упадок антиглобалистского движения.

2. Конструирование политического субъекта, соответствующего при этом положениям постмодернистской онтологии, возможно, но требует критического преосмысления основных концептов Делеза и Гваттари.

Переосмысленное понимание понятия сингулярного, а также отношений между ризомой и корнем, указывает на то, что сопротивление, протест и иные формы обретения политической субъектности могут выражаться и актуализироваться в качественно иных формах и практиках, содержащих, в том числе, некоторые иерархические и оформляющие элементы. При этом подобные структурирующие и стратифицирующие элементы не будут противоречить основным установка постмодернистской онтологии, утверждающей принципиальную имманентность и множественность бытия. Реальность для Делеза и Гваттари имманентна и ризоморфна только на онтологическом уровне, в социально-политической сфере иерархии сохраняются и не противоречат структуре реальности, а, наоборот, конституируют ее множественность.

Таким образом, в процессе конструирования политического субъекта, мы вполне можем дополнить горизонтальные, сетевые и импровизационные формы социальности контролируемой и легитимной вертикалью власти. Это позволит нам, с одной стороны, не стать заложниками авторитаризма, а с другой стороны, все время поддерживать процесс политической социализации, избегая атомизации и распада общества. Теория Делеза и Гваттари освещает тем самым как опасности, так и положительные стороны суверенитета. Уклонение, побег и исход из государственных институций действительно может помочь индивидам обрести и утвердить новую идентичность, различие. Но государство также необходимо для защиты новых идентичностей в долгосрочной перспективе. В этом смысле традиционное восприятие Жиля Делеза и Фелликса Гваттари как философов анархистского толка неверна и должно быть отвергнута, что позволит нам заново определить формы и цели политического субъекта в эпоху постсовременности. Но это остается нашей задачей на будущее.

Заключение

В данной работе мы поставили перед собой следующий вопрос: возможно ли положение постструктуралистской онтологии в основу теории какого бы то ни было цельного политического субъекта? Так, нашей целью стало определение границ возможного использования постструктуралистского концептуального аппарата при создании концепции политического субъекта. Для того чтобы добиться поставленной цели, мы сосредоточили свое внимание, с одной стороны, на анализе теории множества Негри и Хардта как одной из самых масштабных за последние десятилетия попыток соединить воедино концептуальные аппараты марксизма и постструктурализма. А с другой, на анализе тех теоретических концептов, которые Хардт и Негри заимствуют у Делеза и Гваттари, значительных авторов философии постмодерна.

В первой главе перед нами стояла задача понять характер взаимоотношений марксистской и постструктуралистской теории, сосредоточив свое внимание на их представлениях о формах политической субъектности. Мы установили, что теоретический проект постмодерна можно рассматривать как критику одновременно и проекта Просвещения либерального толка, и теоретических основ марксизма, а также как поиск нового концептуального и терминологического аппарата, который бы соответствовал реалиям изменившегося мира. Определив и классифицировав основные направления и авторов постмодернизма, мы установили, что отличительной чертой постмодернистской теории является вызов диалектике, которая сводит многообразие различий к бинарным оппозициям, и авторитарно подчиняет их единому порядку . В таких условиях меняются и представления о форме и практиках утверждения субъекта политического сопротивления. Субъект децентрируется и растворяется в множественности единичных форм сопротивления, которых нельзя подчинить единой логике и заставить бороться за единые интересы. В подобных условиях, марксизм с его непоколебимой верой в единого субъекта революции и объективный прогресс человечества столкнулся с необходимостью в переосмыслении своих основных теоретических положений и предпосылок.

Существует при этом ряд теоретиков, которые пытаются, пересмотрев некоторые положения марксисткой теорий, встроить идеи постмодернизма в теоретический корпус марксизма. Они обозначают «состояние постмодерна», не как социальное и культурное проявление совершенно нового порядка, а как очередной стадии капитализма - позднего капитализма или постфордизма. Среди них - Антонио Негри и Майкл Хардт. Не скрывая того огромного влияния, что оказала на них постмодернистская философия Делеза и Гваттари, Хардт и Негри считают, что постмодернистская теория лишает только что получившие голос эксплуатируемые меньшинства возможности для радикального политического действия и шанса на освобождение от эксплуатаций. Поэтому Негри и Хардт, конечно, основываясь на постструктуралистской онтологии Делёза и Гваттари, ставят перед собой цель «выйти за ее пределы» и дополнить концептом политического субъекта - множества. Таким образом, множество с одной стороны, соответствует всем условиям состояния постмодерна, а с другой, возвращает категорию цельного субъекта сопротивления в пространство социальной реальности. Из-за этого теоретические труды Хардта и Негри стали основой стратегии антиглобалистского движения. Но они не достигают своей цели, их теория оказывается неполной и внутренне противоречивой, а использование стратегии, которую она подразумевает, ведет к политическим и активистским неудачам. Поэтому, чтобы достигнуть цели исследования мы решили проверить теорию Негри и Хардта на корректность произведенной ими рецепции концептов Делеза и Гваттари.

Во второй главе перед нами стояла задача определить предпосылки возникновения, онтологию и внутреннюю организацию множества, как политического субъекта, выявив при этом те концепты внутри теории Негри и Хардта, которые были напрямую восприняты из философии Делеза и Гваттари, уточнив при этом их интерпретацию, т.е. решить вторую и третью задачу исследования.

Так, мы указали, что в постсовременную эпоху дисциплинарные практики, обычно воздействующие на индивидов исключительно в рамках определенной институции, распространяются теперь на всю совокупность социальных отношений. Это ведет к возникновению новой формы глобального суверенитета - Империи как детерриториализованного и лишенного центра аппарата управления, который вклинивается в свободное пространство социальной жизни, гомогенизируя и унифицируя его в целях присвоения продукта живого труда. При этом любое производство в рамках нематериального и аффективного труда всегда теперь приносит некий избыток желаний, информации, знаний и опыта, который Империя и капитал не способны себе подчинить, так как нынешняя продуктивность рабочих не поддается измерению. Такой избыток, при своем накоплении трансформируется в бунт против сдерживающей его системы. Таким образом, новые формы контроля и экономической эксплуатации работников формируют также нового субъекта сопротивления. Возникновение сопротивления и есть возникновение множества как нового политического субъекта.

Множество утверждает принципиальной новый подход к определению форм политической субъекта. Его надо мыслить не как что-то организованное и цельное, а как проявление свободного, неорганизованного и дифференциального ряда отношений, неоднородного и нетождественного самому себе. Подобная организация роднит множество с концептом ризомы Делеза и Гваттари, как утверждения принципиально нелинейный и неструктурный способ организации бытия, избегающего единообразия и бинарной логики. Множество состоит из сингулярностей, понимаемы как индивидуализированных в коллективе личностей, за спинами которых существует «общее» как доиндивидуальная реальность. «Общее» ответственно за такой тип объединения сингулярностей в множестве, который не объединет их в гомогенную группу и при этом утверждает различие каждого из них. Общее - это условие самой возможности нашей организации в множестве, т.е. наша родовая, доиндивидуальная сущность, которая объединяет разобщенных индивидов с партикулярными интересами в множество. И в то же время это результат этой же самой организации, т.е. новые привычки, образы жизни, практики борьбы, сформированные в результате коллективного действия и коммуникации друг с другом.

Далее мы указали, что множество в процессе живого труда производит и воспроизводит саму реальность, т.е. становится силой порождения. Империя же, понятая как господство, направленное на разрушение и подавление творческих способностей множества, становится силой разложения. Таким образом, они находятся в отношениях неразрешимого антагонизма и множеству для реализации собственного потенциала необходимо разрушить Империю. Мы установили, что при выборе стратегии, с помощью которой множество сможет уйти из-под разлагающей власти Империи, Харт и Негри руководствовались логикой «Трактата о номадологии» Делеза и Гваттари. Именно поэтому они утверждали, что потенциал освобождения лежит, во всевозможных формах исхода и неподчинения государственным институциям, отказу от взаимодействия с капиталистической реальностью, которая должна быть одновременно и воинственна и карнавальна. При этом любые институции, по логике Негри и Хардта, даже установленные после триумфа множества несут в себе иерархию и разложение, а значит, должны быть в состоянии перманентного и творческого ниспровержения. В таком понимании протестов множества наиболее явно проявилась анархистская компонента постопераистской интерпретации Делеза.

В третьей главе, мы перешли к анализу того, какие смыслы и функции вкладывали Делез и Гваттари в свои собственные концепты, благодаря этому выявили причины, из-за которых использование делезианских концептов привело к внутренним противоречиям теории Негри и Хардта. А далее привели некоторые политические выводы, которые можно сделать из произведенной реинтерпретации делезианских концептов ризомы и сингулярного. Таким образу, в третьей главе мы решили четвертую, пятую и шестую задачи исследования, что позволило нам дать ответ на наш исследовательский вопрос.

Мы установили, пять характеристик сингулярного в теории Делеза и Гваттари:

1. Обладает революционным потенциалом

2. формирует поле трансцендентального, а потому имеет возможность организовывать и координировать социальное пространство

3. расположено между индивидами и вещами.

4. никогда не лично, и не индивидуально.

5. смещено относительно самого себя и является пустым местом.

Исходя из указанных характеристик, мы определили, что сингулярное для Делеза и Гваттари, становится ответственно за координацию, организацию и конституирование субъекта, как нечто безличное, внеперсональное и расположенное между индивидов и вещей. В связи с этим, можно утверждать, что Негри и Хардт, в свою очередь, лишают делезианскую мысль трансцендентальногоного измерения.

Далее мы показали, что древовидные иерархические структуры в мысли Делеза и Гваттари не противоречат ее ризоматической онтологии, а структурируют ее. Поэтому нельзя, как это делают Негри и Хардт, мыслить Империю, как чистое разложение и нехватку бытия. Империя и множество, в итоге, также неотделимы друг от друга, как ризома от корня.

Реинтерпретиров делезианские концепты сингулярного и ризомы, мы установили, что положение постструктуралистской онтологии в основу теории какого бы то ни было цельного политического субъекта, в той форме, в которой это делают Негри и Хардт, оказывается невозможным. Потому что они игнорируют трансцендентальное измерение делезианской мысли, а также интерпретируют философию Делёза и Гваттари в предельно анархистском и антиэтатистском ключе. При этом, в принципе, конструирование политического субъекта, соответствующего при этом положениям постмодернистской онтологии, возможно, но требует критического переосмысления основных концептов Делеза и Гваттари.

Список использованной литературы и источников

Монографии

1. Бадью А. Апостол Павел. Обоснование универсализма: Пер. с фр. - М.-СПб.: Московский философский фонд; Университетская книга, 1999. 93 с.

2. Бадью А. Делез. Шум бытия. Москва: Прагматика культуры: Логос-Альтера. 2004.

3. Вирно П. Грамматика множества: к анализу форм современной жизни / Пер. с ит. А. Петровой под ред. А. Пензина. - М.: ООО «Ад Маргинем Пресс», 2013. - 176 с.

4. Делез Ж. Логика смысла / Пер. с фр. Я.И. Свирского. -- М.: Академический Проект, 2011. -- 472 с.

5. Делез Ж. Марсель Пруст и знаки. Статьи / Пер. с фр., редакция и предисловие - Соколов Е.Г. - СПб: Алетейя. 1999. - 190с.

6. Делез Ж. Спиноза и проблема выражения / пер. с франц., редакция и заключительная статья д.филос.н. Я.И. Свирского. - М.: Институт общегуманитарных исследований, - 320 с.

7. Делез Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения: Тысяча плато //АСТ-Philosophy, М. - 2010.

8. Делез Ж. Переговоры 1972-1990. Пер. с франц. В.Ю.Быстрова. - СПб: Наука, 2004. - 240с.

9. Деррида Ж. О грамматологии / Пер. с фр. Н.С. Автономовой. - М.: Ad Marginem, 2000. - 511 с.

10. Негри А., Хардт М. Империя / Пер. с англ.. под ред. Г.В. Каменской, М.С. Фетисова. - М.: Праксис, 2004 - 440 с.

11. Негри А., Хардт М. Множество: война и демократия в эпоху империи / Пер. с англ. под ред. В.Л.Иноземцева. - М.: Культурная революция, 2006. - 559 с.

12. Уэст Д. Континентальная философия. Введение / пер. с англ. Д.Ю. Кралечкина. - М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2015. - 448с.

13. Hardt M., Negri A. Commonwealth. Cambridge, MA: Belknap Press of Harvard, University Press. 2009.

Статьи в научных журналах

14. Гилен П. (2011) Курируя любовью, или призыв к нефлексибильности // Художественный журнал. №81.

15. Делез Ж. Четыре тезиса о психоанализе // Логос. - 2010. - №3(76). - С. 5-11.

16. Жижек С. «Объект желания» как внутренний предел капитализма. О Майкле Хардте и Антонио Негри // Сетевой альманах «Топос» URL: http://www.topos.ru/article/4298 (Дата обращения: 23.03.2015)

17. Кравец А. Теория смысла Жиля Делеза: pro и contra // Логос. - 2005. - № 4(49). - С.227-258

18. Негри А. Антисовременность Спинозы // Логос. - 2007. - №2(59). - С. 101-115.

19. Негри А. Труд множества и ткань биополитики // Синий диван. - 2008. - № 12. URL: http://www.polit.ru/article/2008/12/03/negri/ (Дата обращения: 23.03.2015)

20. Пензин А. Революционное чудовище: понятие множества в философии А. Негри // Синий диван. - 2005. - № 5. - С. 36-61.

21. Brown N., Szeman I. What is the multitude? // Cultural Studies. 2005. Vol. 19, Issue 3. P. 372-387.

22. Cigdem C. A politics of love? Antonio Negri on revolution and democracy // Contemporary Political Theory. 2013. №12. P. 26-45.

23. Day R. From hegemony to affinity // Cultural Studies. 2004. Vol. 18. Issue 5. P. 716-748.

24. Gilles Deleuze (1988) Foucault, tr. Seбn Hand, pp. 24-5. Minneapolis: University of Minnesota Press.

25. Grant J. Marcuse Remade? Theory and Explanation in Hardt and Negri // Science & Society. 2010. Vol. 74. No. 1 P. 37-62.

26. Peter Hallward (2006) Out of this World: Deleuze and the Philosophy of Creation, p. 3. New York: Verso.

27. Negri A. Communism: Some Thoughts on the Concept and Practice. In The Idea of Communism, edited by Slavoi Ћiћek and Costas Douzinas, 155-165. London: Verso. 2010.

28. Tampio N. Assemblages and the Multitude. Deleuze, Hardt, Negri, and the Postmodern Left // European Journal of Political Theory. 2009. №8(3). P. 383-400.

29. Wells R. The Multitude: Ambivalence and Antagonism // Rethinking Marxism. 2014. Vol. 26. No. 2. P. 239-251.

Размещено на Allbest.ru