Историко-философские предпосылки идеи Европейской интеграции

Современные исследования с уверенностью отмечают существование некоего особого европейского народа, европейского человека, качественно отличающегося от представителей других континентов, обладающего собственным уникальным менталитетом. Эта «европейскость» берет свои корни в историческом развитии европейских народов. «Речь идёт о существовании европейской идентичности, которая зародилась задолго до начала европейского объединения. Общая история, культурные ценности, цивилизационные особенности создают предпосылки европейской идентичности» Васильева Г.М. История европейской ментальности: Учебное пособие. - Новосибирск: 2011. С.211. И такие предпосылки рассматривает интересующая нас философия эпохи Просвещения.

Обратимся вновь к сочинению Сен-Пьера о вечном мире. В этой работе автор выделяет в качестве преамбулы особое положение народов, населяющих Европу. Пафос высоких слов мыслителя обусловлен его стремлением придать проекту вечного мира более сильный голос, однако за высокими словами можно усмотреть историко-культурную справедливость: «все европейские державы образуют между собой род системы, в которую они объединены одной и той же религией, одними и теми же правами людей, правами, литературой, торговлей и известным родом равновесия» Сен-Пьер Ш.И. Избранные места из проекта вечного мира. // Трактаты о вечном мире. - СПб.: 2003. С.138. Как мы видим, философ намечает контуры образа Европы как сообщества народов, объединенных общими элементами культуры; это объединение Сен-Пьер рассматривает как естественный стимул и предпосылку к интеграции на европейском континенте: «несмотря на то что никто в действительности не помышляет сохранять это равновесие, оно может быть нарушено не столь легко, как думают многие» Там же..

Интересно, что в качестве аргумента к подобному объединению жителей Европы Сен-Пьер использует географическое описание континента, ставя географию на службу европейскому единству: «Добавьте к этому особое положение Европы, более равномерно населенной, более равномерно плодородной, лучше объединенной во всех своих частях; непрестанное перекрещивание интересов самодержцев, порождаемое узами крови, торговыми делами, искусствами, владением колониями; добавьте к этому же обилие рек и разнообразие направлений, в которых они текут, что делает легкими средства сообщения; непоседливое настроение жителей, побуждающее их непрестанно путешествовать и часто приезжать друг к другу; изобретение книгопечатания и общее влечение к печатному слову, благодаря которому у европейцев возникла общность наук и знаний; наконец, большое число и незначительные размеры государств, что в силу потребности в роскоши и благодаря разнообразию климатов непременно делает их необходимыми друг другу» Там же. С.141. Географическое положение, а также климатические условия тесно переплетаются с культурным развитием народов Европы. Все вместе и составляет европейскую обособленность, идентичность, ведущую к естественной интеграции: «Все эти причины превращают Европу в отличие от Азии или Африки в идеальное собрание народов, объединяемых не одним лишь именем в подлинное сообщество, имеющее свою религию, свои нравы, обычаи и даже законы, от которых ни один составляющий сообщество народ не может отступить, не нарушив тотчас же общего спокойствия» Сен-Пьер Ш.И. Избранные места из проекта вечного мира. // Трактаты о вечном мире. - СПб.: 2003. С.141.

Таким образом, согласно Сен-Пьеру в Европе «имелся опыт “политического и гражданского единения” времен Римской империи, были разработаны “гражданские установления и законы”, а главное - христианство создало самую сильную связь между европейскими народами» История объединения Европы и теория европейской интеграции. Т.1. // Европа: проблемы интеграции и развития, монография в 2тт. - Нижний Новгород: 2008. С.41-42 . Следуя логике мыслителя можно было бы предположить невозможность каких-либо противоречий между народами Европы в силу такого объединяющего начала. Между тем, в реальности история Европы доказывает нам нечто совершенно противоположное - бесконечные войны, восстания, религиозная нетерпимость, жестокость правления… Впрочем, это противоречие понимает и сам Сен-Пьер, отмечая, что «пресловутое же братство народов Европы выглядит лишь насмешкой, которая иронически выражает их взаимное озлобление» Сен-Пьер Ш.И. Избранные места из проекта вечного мира. // Трактаты о вечном мире. - СПб.: 2003. С.141.

Тем не менее, идея историко-культурного единства Европы представляет собой весьма популярный сюжет в истории философии. Рассмотренная нами ранее концепция европейского мирного союза Карла Краузе, по мысли автора, содержит в себе потенциал распространения на весь мир именно благодаря общности культурного развития Европы. Точнее, не просто общности, а даже превосходства над остальными частями света: «начало этому процессу должна положить Европа, поскольку она превосходит по своей всесторонней культуре все остальные народы, в большей или меньшей степени господствует над ними благодаря своему духовному превосходству, способности духовно направлять действие сил природы и в будущем, быть может, осуществит мудрое управление ими» Краузе К. Набросок проекта союза европейских государств… // Трактаты о вечном мире. - СПб: 2003. С.353. Здесь можно почувствовать не просто тенденцию к провозглашению Европы средоточием культуры во всем мире, но и отголосок идеи европоцентризма, постулирующего доминантное положение Европы по отношению к другим континентам. Однако к европоцентризму мы обратимся немного позже.

«Обязательство создать союз европейских государств и возможность его осуществления покоятся не на отношениях к другим внеевропейским народам, не на осуществимости всемирного союза, а на собственном праве самих европейских народов и на достигнутой ими культуре» Там же.. Таким образом, мы видим, что Краузе так же является сторонником особого положения Европы, диктуемого культурным развитием народов, населяющих этот континент.

Еще один представитель немецкого Просвещения - Иоганн Готфрид Гердер (1744-1803) - исследует вопрос о европейской самости в своем антропологическом труде “Идеи к философии истории человечества” (1784-1791). Гердер анализирует культурные особенности европейского континента, принимая во внимание как внутренние, так и внешние факторы. К последним «он относил действия климата, понимаемого в самом широком смысле как совокупность всех условий жизни людей» Гулыга А.В. Гердер и его “Идеи к философии истории человечества”. // Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. - М.: 1977. С.631. Философ рассматривает Европу как уникальное образование с точки зрения географии и климата, вслед за Сен-Пьером отмечая важность географического контекста в анализе культурного развития. «Значение благоприятных природных факторов Гердер отмечал и при рассмотрении причин бурного развития культуры европейских государств» Там же..

Но примечательно другое размышление Гердера в контексте европейской идентичности и культуры, а именно его отношение к богатейшему культурному наследию европейцев. Философ признает последнее, однако настроен к нему достаточно критически, а именно, обеспокоен восприятием самих европейцев своей уникальности и прогрессивности. «Никто не отрицает, что Европа -- это архив искусств и деятельного человеческого рассудка; судьба времен сложила здесь все свои сокровища, они здесь умножаются и не лежат без движения. Но отсюда не следует, что у всякого, кто пользуется ими, рассудок первооткрывателя; скорее напротив, рассудок, пользуясь чужими находками, обленился: ведь если в руках моих чужой инструмент, я не буду утруждать себя изобретением нового» Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. - М.: 1977. С.244-245. Здесь чувствуется истинно просветительский момент Гердер обеспокоен наличествующим, обывательским восприятием культурных достижений рядовыми жителями Европы. И желая изменить действительность, философ стремится культивировать у читателей должное отношение к своей культуре и культурам других народов, лишенное слепого тщеславия и неосознанного презрения не-европейских континентов: «если европейская чернь гордится Просвещением, Искусством, Наукой, если толпа надменно презирает три прочие части света, так это пустое тщеславие; европеец, как безумец в рассказе, считает своими все корабли в гавани, все изобретения людей, и все только потому, что, когда он родился, все эти изобретения, все эти традиции уже существовали рядом с ним» Там же. С.245. Несомненно, такой критический подход имеет значение, ибо он свидетельствует о признании цивилизационного и культурного многообразия земного шара, противостоит в этом смысле примитивной модели европоцентризма.

Вместе с тем Гердер не отрицает наличие у Европы своей особой культуры, за счет которой возможна идентификация ее как единого целого. Немецкий мыслитель занимается поиском оснований европейской цивилизации, ведет его с эпохи античности: «Средиземноморье подарило нашей Земле Финикию и Грецию, Этрурию и Рим, Испанию и Карфаген, а благодаря четырем первым возникла и вся европейская культура» Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. - М.: 1977. С.336. Особое внимание Гердер уделяет культуре этрусков, рассматривая этот народ как предтечу римской цивилизации, а вслед за Римом и всей Европы: «Гражданский строй этрусков послужил образцом и для самих римлян -- он значительно превосходил строй варваров и нес на себе яркую печать европейского духа, так что ничего подобного нельзя было позаимствовать ни у азиатских, ни у африканских народов <…> поскольку алфавит этрусков стал прототипом для всех алфавитов европейских народов, то мы можем видеть в Этрурии второй рассадник культуры в нашей части света» Там же. С.394-395.

Далее Гердер признает влияние Римской организации общества на становление общества европейского: «Города Европы стали как бы военными лагерями культуры, горнилом трудолюбия, началом нового лучшего хозяйственного строя, без которого земля эта до сих пор оставалась бы невозделанной пустыней. Во всех городах бывших римских владений в той или иной степени сохранились римские искусства и ремесла» Там же. С.604. Римское наследие проявляется не только в экономической сфере, но и в преемственности политических традиций, свойственных европейским народам, а именно, в приверженности правовым установлениям и гражданскому обществу: «И патриции, и подлый люд пользовались благодаря этим законам гражданскими правами -- первое имя, которое дано было общей свободе» Там же..

Наконец, Гердер выделяет конкретные характерные черты европейцев, качества европейского человека как такового, описывая Европу как трудолюбивый союз городов и жителей: «этот союз превратил Европу в единую общность, скрепил ее сильнее всех крестовых походов и римских церемоний; ибо союз этот поднялся над религиозными и национальными различиями и основан был на взаимной пользе, соревновании в труде, на честности и порядке. Города совершили то, чего не хотели и не могли совершить государи, священники, дворяне,-- они создали солидарно трудящуюся Европу» Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. - М.: 1977. С.605.

Описание городской среды важно для Гердера, ибо отсюда он берет главную на его взгляд черту европейского человека - трудолюбие. «Время, место, потребности, условия, обстоятельства, поток событий -- все шло в одном направлении, но обретенное достоинство в первую очередь было результатом бесчисленных совместных, солидарных усилий, плодом собственного трудолюбия и прилежания» Там же. С.608. По сути речь идет о том, что народы Европы, находясь в географически сложном и не самом богатом регионе, были вынуждены трудиться на благо построения процветающего общества, и в этом труде культивировались качества трудолюбия и прилежания, определяющие единство людей - единство на основе общих личностных черт. Гердер выделяет и другие качества, ставшие фундаментом для европейского процветания, все они восходят в конечном итоге к тому самому труду: «Величие Европы покоится на фундаменте знания, неутомимой деятельности, изобретательности, на всеобщем солидарном старании и соревновании» Там же. С.609.

Таким образом, философия Просвещения в лице Гердера демонстрирует нам, что культурная идентичность европейских народов возможна по личностному основанию - географические условия вместе с особенностями историко-культурного развития, а также опыта заимствования быта у народов-предшественников, порождают уникального европейского человека, обладающего уникальными чертами характера.

Попытка выявить некие специфические для европейца черты также видна в работах известного французского мыслителя и теоретика Анри Сен-Симона (1760-1825). Однако, в отличие от Гердера, Сен-Симон не перечисляет конкретные ценности, а лишь указывает на необходимость их поиска и последующего культивирования в европейском обществе. Философ считает важным наличие некоего духовного фундамента для объединения Европы. «Кризис, в котором находится современная ему Европа, Сен-Симон объясняет отсутствием общей для всех европейских народов идеи» Чубарьян А.О. Европейская идея в истории. Проблемы войны и мира. - М.: 1987. С.191. Поиск и обоснование необходимости такой общей идеи - центральная тема работы Сен-Симона “Труд о всемирном тяготении” (1816).

Анализируя кризисные явления в состоянии современного ему европейского общества, французский мыслитель обращается к похожей ситуации Европы средневековья, к успешному опыту разрешения сложной ситуации под руководством Карла Великого: «Он [Карл Великий] также понимал, что эти различные народы, занимающие смежные территории, неизбежно будут постоянно воевать между собой, если их не связать общими идеями и если особая корпорация, составленная из наиболее ученых людей, не будет заботиться о применении общих принципов к предметам, которые имеют для них общий интерес, и не образует международного трибунала. Он понимал, что религия есть моральный кодекс, общий для всех европейских народов, и что административный орган, составленный из служителей этой религии, должен также иметь характер общего учреждения» Сен-Симон А. Труд о всемирном тяготении. Т.1. // Сен-Симон А. Избр. соч. в 2тт. - М.: 1948. С.233.

Итак, Сен-Симон убежден, что способ разрешения постоянных конфликтов и противоречий в Европе, способ объединения и примирения европейских народов, есть учреждение особого рода институции, призванной определять единство на нравственном уровне, путем установления новой религии. Именно эта новая религия должна воспитать нового европейского человека, с присущими ему ценностями, утверждающими европейское единство, осознание европейскими народами самих себя как единого целого.

«Обращаясь к опыту средневековой Европы, Сен-Симон называл ее европейской федерацией. И, думая о Европе будущего, он считал, что она, как и Европа средневековья, должна основываться на новой религии, соответствующей новой исторической эпохе» Чубарьян А.О. Европейская идея в истории. Проблемы войны и мира. - М.: 1987. С.191. Безусловно, мы видим здесь стремление философии дать европейской идее нравственный фундамент, стремление укрепить европейское единство путем воспитания определенных моральных качеств, которые и будут определять европейскую идентичность.

Таким образом, в рассмотренных нами философских трудах европейская интеграция предстает в виде необходимого осознания европейцами своей уникальности, в идентификации европейского человека через анализ своего географического положения, исторического прошлого, культурного наследия, специфических личностных качеств. Все эти моменты идентификации призваны сформировать понимание европейского народа как особенного феномена, объединенного некоей консолидирующей идеей, которая либо уже задается общими ценностями и моделями поведения, либо еще только надлежит быть построенной путем утверждения таких общих ценностей, например, через утверждение нового мировоззрения, религии, идеологии.

2.2 ОТНОШЕНИЕ ЕВРОПЕЙЦЕВ К ДРУГОМУ

До сих пор мы рассматривали европейскую идентификацию, строящуюся на внутреннем осознании европейцами своего единства, будь то через ценностные ориентиры, будь то через уникальные географические и климатические особенности европейского региона. Однако же европейская идентичность может основываться, и действительно основывалась, во многом, за счет контактов европейцев с народами других континентов. В постоянной практике взаимоотношений с соседями по земному шару, в постоянном контакте с Другим европейский человек все чаще обращался к естественному сравнению своего поведения, своих личностных установок с соответствующими, свойственными другим цивилизациям. Именно через отношение к этому Другому и формировалось понимание особенных европейских черт, которые могут быть положены в основание единства на континенте Европы.

Начиная с эпохи Великих Географических Открытий философия активно размышляет над проблемой Другого. Исследование Нового Света, а затем последующая колонизация Америки, Азии, Африки, делали вопрос об отношении к другим цивилизациям чрезвычайно актуальным, в политическом, социальном, историко-философском контексте. Подхватив инициативу у эпохи нового времени, философы-просветители XVIII века приступают к своего рода антропологическому анализу неевропейских цивилизаций и народов, одновременно постулируя в своих трудах отличие и уникальность европейцев.

Пожалуй, максимально фундаментальным философским трудом эпохи Просвещения можно назвать знаменитый компендиум знаний, отражающий новое просветительское мышление - “Энциклопедия, или толковый словарь наук, искусств и ремесел” (1751-1780), созданная плеядой талантливых французских философов своего времени, главным среди которых является ответственный редактор энциклопедии - Дени Дидро (1713-1784). Обратившись к содержанию этого труда, можно найти статью под названием “Представители”, в которой повествуется о политическом представительстве с точки зрения философии политики и права. В этой статье мы находим сравнение Европы и Азии в сфере политического устройства этих двух регионов: «В деспотическом государстве глава нации - все, а сама нация - ничто; воля одного творит закон, общество никак не представлено. Такова форма правления в Азии; жители ее, веками находящиеся в наследственном рабстве, не измыслили никаких способов, чтобы уравновесить ту чудовищную власть, которая беспрерывно давит на них. Не так было в Европе, жители которой, более сильные, трудолюбивые и воинственные, чем азиаты, всегда понимали полезность и необходимость того, чтобы нация была представлена некоторым числом граждан, которые говорили бы от имени всех других и противодействовали намерениям власти, часто становящейся чрезмерной, если ее не обуздывать» Философия в Энциклопедии Дидро и Даламбера. - М.: 1994. С.483. Мы видим, что свобода, являющаяся коренным понятием для системы представительства, позиционируется здесь как истинно европейская ценность. Энциклопедисты постулируют общность политического представительства для всей Европы, а, вслед за ней, единство на основе ценности свободы и приверженности демократическим началам: «Граждане, избранные посредниками или представителями нации, пользовались в соответствии с эпохой, условиями и обстоятельствами прерогативами и более или менее полными правами. Таково происхождение собраний, известных под названиями сеймов, Генеральных штатов, парламентов, сенатов, которые почти во всех странах Европы участвовали в общественном управлении, утверждали или отвергали предложения государей и вместе с ними согласовывали меры, необходимые для сохранения государства» Там же..

Подобное противопоставление Азии и Европы, с утверждением свободы как неотъемлемой характеристики общества последней, полностью укладывается в ценностную установку философов-просветителей. Тем более естественным оказывается данный панегирик свободе, если принять во внимание, что “Энциклопедия” сама по себе, как философский труд, подготовила почву Великой французской революции. «Одним из основных положений просветительского учения об обществе было признание того факта, что деспотизм нивелирует людей, подавляет свободное проявление индивидуальности» Саркитов Н. Шарль Луи Монтескье. Вступ. статья. // Монтескье Ш.Л. Персидские письма. Размышления о причинах величия и падения римлян. - М.: 2002. С.8. Философия эпохи Просвещения в целом рассматривала право людей на свободу, счастье, удовлетворение потребностей, как данное от природы. И политическое устройство государства, вместе с законодательной системой, должны были быть призваны утверждать такой естественный, предзаданный самой природой, порядок вещей; в противном случае, если государство подрывало основы такого порядка, оно надлежало быть свергнутым и соответствующим образом преобразованным см. Саркитов Н. Шарль Луи Монтескье. Вступ. статья. // Монтескье Ш.Л. Персидские письма. Размышления о причинах величия и падения римлян. - М.: 2002. С.8.

Схожие мысли о свободе как неотъемлемой части европейского мировоззрения и европейской культуры высказывает еще один видный представитель французского Просвещения - Шарль Луи Монтескье (1689-1755). В своем сатирическом романе “Персидские письма” (1721) философ описывает различные стороны европейского общества, одной из которых является та самая приверженность свободе и нетерпимость к проявлениям деспотизма. Истоки этого Монтескье находит в античности, возводя ценность свободы к древним грекам: «Любовь к свободе, ненависть к деспотам долго ограждали независимость Греции и далеко распространили республиканский образ правления <…> Так обстояло дело в Европе; что же касается Азии и Африки, то они всегда находились под гнетом деспотизма» Монтескье Ш.Л. Персидские письма. Размышления о причинах величия и падения римлян. - М.: 2002. С.213. Как и Дидро сравнивает Европу и Азию и приходит к выводу «Свобода создана, по-видимому, для европейских народов, а рабство -- для азиатских» Там же. С.214.

В этом ключе свободы Монтескье продолжает анализировать поведение народов Европы и Азии, проводя между ними четкую границу: «Когда азиатские народы, вроде турок или татар, совершали завоевания, они, будучи сами подчинены воле одного повелителя, помышляли только о том, чтобы доставить ему новых подданных и с помощью оружия утвердить его насильственную власть. Народы же северные, будучи свободными в собственных странах, отнюдь не предоставляли своим вождям большой власти в завоеванных римских провинциях. Некоторые из этих народов, как, например, вандалы в Африке, готы в Испании, даже смещали своих королей, если были ими недовольны» Монтескье Ш.Л. Персидские письма. Размышления о причинах величия и падения римлян. - М.: 2002. С.213. Разумеется, эти народы и образуют историческое прошлое Европы, которое проявляет себя в настоящем; все больше вырисовывается идентичность Европы по признаку принадлежности к свободе. Далее Монтескье и вовсе описывает почти что картину объединенного сообщества европейских стран в духе некоей федерации, вновь основанной на свободе: «…у других же народов власть государя была ограничена множеством различных способов: эту власть разделяло с ним большое число сеньоров; войны предпринимались только с их согласия; военная добыча делилась между военачальником и воинами; не существовала никаких поборов в пользу государя; законы издавались народными собраниями. Вот основные начала всех этих государств, образовавшихся из обломков Римской империи» Там же. С.215. Таким образом, французский мыслитель соединяет ценностную установку европейцев с конкретным проявлением ее в политической, межгосударственной сфере.

Монтескье возвращается к этой теме в другом своем сочинении, а именно “О духе законов” (1748), пытается провести исторический анализ духа свободы в Европе и духа рабства в Азии: «Вот что образовало тот дух свободы, благодаря которому каждая страна в Европе с большим трудом подчиняется посторонней силе, если эта последняя не действует посредством торговых законов и в интересах ее торговли. Напротив, в Азии царит дух рабства, который никогда ее не покидал; во всей истории этой страны невозможно найти ни одной черты, знаменующей свободную душу; в ней можно увидеть только героизм рабства» Монтескье Ш.Л. О духе законов. // Избранные произведения. - М.: 1955.

URL: https://ru.wikisource.org/wiki/О_духе_законов_(Монтескьё/Горнфельд) (дата обращения - 12.04.2017). Интересно, что такой подход проецируется философом и на остальные континенты: «Вот что я могу сказать об Азии и Европе. Африка лежит в климате, сходном с климатом южной Азии, и находится в таком же рабстве. Америка, опустошенная и вновь населенная народами Европы и Африки, не может еще в настоящее время проявить своего собственного духа» Монтескье Ш.Л. О духе законов. Книга семнадцатая. // Избранные произведения. - М.: 1955.

URL: https://ru.wikisource.org/wiki/О_духе_законов_(Монтескьё/Горнфельд) (дата обращения - 12.04.2017). Таким образом, можно совершенно точно сказать в отношении Европейского народа, что одной из его уникальных с точки зрения просветителей черт является приверженность свободе. И в самом деле, посмотрев на нормативные документы современного Европейского Сообщества, нельзя не подумать, что свобода есть истинно европейская ценность.

Однако Монтескье рассматривает в качестве особенностей европейского общества еще несколько других моментов. Так, в том же трактате мы находим идею научного превосходства Европы в ее сравнении с Азией. По замечанию Монтескье, в деспотических государствах «сначала терпят иностранцев, потому что не обращают никакого внимания на то, что не противоречит представлениям о власти государя. В этих странах люди не знают самых простых вещей, и потому европеец может снискать расположение к себе, сообщив полезные сведения» Там же.. С одной стороны, здесь вновь подчеркивается неприятие деспотического режима европейцами, а, с другой, можно усмотреть явное превосходство европейской цивилизации в целом.

Итак, в работах Монтескье очевидна линия обособленности Европы от остальных частей света. Европа рассматривается как «отделенная от остального света религией, обширными морями и пустынями» Там же.. Примечательно, что такая обособленность подкрепляется еще и соображениями об исключительности и превосходстве Европы, ее культуры, уровня социального, государственного, правового развития. Иными словами, мы имеем дело с ярко выраженной идеей европоцентризма, задающей горизонт доминирующего положения европейской цивилизации по сравнению с Другими. Как отмечает в этой связи Карл Шмитт, «Европейское международное право периода с XVI по XX век рассматривало христианские нации Европы как творцов и носителей порядка, который надлежит установить для всей Земли. “Европейским” в это время именовался воспринимавшийся как норма статус, претендовавший также и на то, чтобы быть определяющим и для неевропейских частей Земли. Цивилизация равнялась в эту эпоху европейской цивилизации. В этом смысле Европа все еще была центром Земли» Шмитт К. Номос Земли в праве народов jus publicum europaeum. - СПб: 2008. С.74. Европоцентризм тесно связан с идеей европейского прогресса, распространения влияния Европы на другие части света, в экономической, политической, культурной сферах. Монтескье справедливо указывает на соответствующие издержки европейской политики при такой претензии на мировое господство: «Европа достигла могущества, не имеющего примеров в истории; достаточно обратить внимание на ее колоссальные издержки, огромные обязательства, многочисленные постоянные армии» Монтескье Ш.Л. О духе законов. Книга двадцать пятая. // Избранные произведения. - М.: 1955.

URL: https://ru.wikisource.org/wiki/О_духе_законов_(Монтескьё/Горнфельд) (дата обращения - 12.04.2017).

Говоря о европоцентризме, имеет смысл вернуться к Иоганну Гердеру, который использует метафору европейского корабля, говоря о доминирующем положении Европы в мире: «Островитяне, никогда прежде не видавшие европейское судно, дивились на него, словно на чудо, прибывшее из иного света, и еще больше были поражены они, когда увидели, что руки направляли его над бездною морской, куда им только заблагорассудится» Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. - М.: 1977. С.449. Здесь речь идет о бесконечных завоеваниях европейцев, колониальной экспансии, убежденности самих европейцев в необходимости подобного прогрессивного движения по приобретению се новых достижений, территорий, ресурсов. «С помощью одного этого орудия -- как далеко протягивают свои руки европейцы! И куда протянут они их в будущем?» Там же.. Стремление европейской цивилизации к прогрессу и распространению своего влияния оказывается, таким образом, глубоко укорененной в сознании европейского общества. Европоцентризм может рассматриваться как своеобразная мировоззренческая установка.

Наконец, еще один представитель французского Просвещения - Мари Жан Антуан Николя Кондорсе (1743-1794) - так же обращается к идее Европы как центра мира. В его труде “Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума” (1794) находим следующее: «Все народы должны ли однажды приблизиться к состоянию цивилизации, которого достигли нации наиболее просвещенные, наиболее свободные, наиболее освобожденные от предрассудков?» Кондорсе Ж.А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. - М.: 1936. С.221. Разумеется, здесь речь идет о нациях европейских, единственно просвещенных. Кондорсе задается вопросом: «неизмеримое расстояние, отделяющее последних [европейцев] от порабощенности наций, подчиненных королям, от варварства африканских племен, от невежества диких, должно ли оно постепенно исчезать?» Там же. . Похоже, для французского мыслителя ответ на этот вопрос - неизбежность прогресса Европы. Рано или поздно все народы, находящиеся в колониальной зависимости от Европы, придут к европейскому образу жизни, примут принципы европейского общества: «Можно ли сомневаться в том, что мудрость, или бессмысленная рознь европейских наций, благоприятствуя медленным, но верным действиям прогресса их колоний, не создадут скоро независимости нового мира? И тогда европейское население, быстро возрастая на этой необъятной территории, не должно ли просветить, или рассеять даже без завоевания, дикие народы, занимающие еще там обширные края?» Там же. С.223-224. Таким образом, Кондорсе стоит на позиции европоцентризма, обосновывающего колониальную политику европейских государств. Колониализм рассматривается как явление, призванное поспособствовать процветанию зависимых народов. Сами же европейцы рассматриваются как народ, естественным образом имеющий право на завоевания, движимый неизбежным прогрессом своей культуры.

Стоит отметить, что феномен колониализма, которому философы Просвещения уделяют так много внимания, сам по себе являлся двигателем европейской идентичности, способствовал осознанию европейцами своей самости. Подобное значение колониализма исследуют М.Хардт и А.Негри, отмечая характер отношения европейцев к окружающему миру: «Житель Востока, африканец, индеец -- все они являются необходимыми негативными компонентами основания европейской идентичности <…>Темный Другой европейского Просвещения оказывается самим его основанием точно так же, как производственные отношения с “темными континентами” служат экономическим фундаментом европейских национальных государств» Хардт М., Негри А. Империя. - М.: 2004. С.116.

Однако колониализм определяет не только политические и экономические отношения Европы с другими континентами, но также и саму европейскую культуру: «Колониализм создает образы инаковости и соединяет их потоки в сложную диалектическую структуру. Конструирование в негативном плане неевропейских других в конечном счете оказывается тем, что формирует и поддерживает саму европейскую идентичность» Там же. С.123.

Наконец, отметим еще одну особенность просветительской философской парадигмы относительно конструирования европейской идентичности. Одним из краеугольных камней методологии Просвещения было просветительство как таковое, просвещение темного разума человека, сообщение знания широким народным массам. Именно в эпоху Просвещения мощный стимул к развитию приобретает антропология. В контексте понимания Другого мы уже рассмотрели некоторые антропологические сюжеты упомянутых нами философов. Подобная популярность антропологических воззрений была обусловлена развитием все той же колониальной экспансии. «Другой был ввезен в Европу -- в музеи естественной истории, рассчитанные на широкую публику выставки, посвященные примитивным народам, и так далее, и, таким образом, он стал все более доступным общественному воображению» Хардт М., Негри А. Империя. - М.: 2004. С.125. Можно говорить, что с XVIII века антропология приобретает европоцентристские коннотации, наделяя все народы их особенными качествами, подчеркивая среди них особую роль народа европейского, культивируя тем самым в сознании рядового европейца соответствующие установки: «В своем популяризированном изложении антропология XIX века представляла людей неевропейского происхождения и неевропейские культуры как неразвитые разновидности европейцев и их цивилизации: они были знаками примитивности, представляющей этапы на пути к европейской цивилизации» Там же.. Красной нитью в антропологическом описании народов прослеживается представление об исключительно европейском пути развития цивилизации; Европа и есть цивилизация, общества других народов должны строиться по ее образу и подобию. «Антропологическое описание неевропейских Других в этой эволюционной теории цивилизаций служило для подтверждения и утверждения особого положения европейцев и тем самым легитимировало колониалистские проекты в целом» Там же.. Таким образом, мы видим, что колониализм имеет тесную связь с выработкой европейского самосознания.

Проанализировав работы философов Просвещения на предмет представления в них неевропейских народов, а также исследовав бурно развивающуюся в этот период колониальную экспансию, мы можем с уверенностью сказать, что в практике отношения Европы к Другому и вырабатывалось то самое понятие европейского человека, которое легло в основу европейской идентичности. Сопоставляя европейскую цивилизацию и культуру с цивилизациями других континентов, просветители задавали методологию для рядовых жителей Европы, которые, вслед за размышлениями философов, сравнивали свое поведение с поведением Других. В результате постепенно складывалось европейское самосознание, укреплялись свойственные европейцам черты, осознавалось единство европейского народа на основе его непохожести на Других, на основе уникальных качеств. Таким образом, можно сказать, что философия Просвещения подготовила почву для культурной интеграции европейских народов.

ГЛАВА 3. ПРЕДПОСЫЛКИ ИДЕИ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ - СОВРЕМЕННАЯ ПЕРСПЕКТИВА

3.1 МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ И ВОВЛЕЧЕНИЕ ДРУГОГО

Итак, мы рассмотрели предпосылки идеи европейской интеграции, какими они предстают в философии эпохи Просвещения, а также XIX века - предпосылки, задающие горизонт понимания темы интеграции в последующей исторической перспективе. Можно с уверенностью констатировать, что интеграционные процессы в Европе XX века действительно принимали в расчет как соображения необходимости установления стабильности и процветания народов на европейском континенте, так и идею культивирования некоего европейского человека как нового социокультурного субъекта единой Европы. Однако, принимая во внимание историчность политико-правовых философских понятий, представляется важным исследовать адекватность историко-философских предпосылок в современной ситуации, проанализировать их проявления на практике европейской интеграции в XXI веке. Начнем наш анализ с интеграции в области культуры.

Современная эпоха, безусловно, может трактоваться как эпоха глобализации и господства сопутствующих ее процессов, которые все больше размывают границы государств: «Некогда национальное государство охраняло свои территориальные и социальные границы с подлинно невротическим рвением. Сегодня эти заслоны давно уже прорваны процессами, неудержимо преодолевающими любые границы» Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. - СПб: 2001. С.219. Пожалуй, метафора современного земного шара как огромного «плавильного котла» выглядит вполне уместной в описании политической, социальной, духовно-нравственной обстановки в мире - страны и народы существуют как никогда близко друг к другу, и, по справедливому замечанию, в этой ситуации, «Когда все плывут в одной большой лодке достаточно неосторожного движения одного, чтобы привести к гибели всех» Марков Б.В. Путешествие как признание другого // Серия “Symposium”, Конференция “Путь Востока”, Путь Востока: Межкультурная коммуникация., Выпуск 30 / Материалы VI Молодежной научной конференции по проблемам философии, религии, культуры Востока. - СПб: 2003. С.188.

В таких условиях невозможности изоляции и относительной открытости границ чрезвычайно актуальной становится проблема отношения с тем самым Другим, которого Просвещение резко отделяло от европейцев, пытаясь строить на таком обособлении идентичность Европы. Очевидно, при все более возрастающем числе этнических конфликтов, стратегия изоляции не может привести к какому-либо позитивному сдвигу. «Сегодня в нашем мультикультурном мире мы стоим перед радикальным вопросом о том, как жить с другим, и расширение национально-этнических конфликтов толкает уже почти в пожарном порядке к какому-то его эффективному решению» Марков Б.В. В поисках другого. Вступ. статья. // Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. - СПб: 2001. С.6. И такое решение необходимо, ибо под вопросом стоит уже не только проблема идентификации и сохранения европейской культуры как таковой, но и стабильное существование мирового порядка в целом.

Известный британский исследователь-социолог Энтони Гидденс считает, что современная эпоха, с точки зрения необходимости диалога с Другим, может быть охарактеризована как эпоха императива космополитизма, под которым он понимает «необходимость научиться жить в условиях глобализации, где в повседневной жизни наблюдается контакт различных религий и традиций» Гидденс Э. Неспокойный и могущественный континент: что ждет Европу в будущем? - М.: 2015. С.136. Возникает вопрос - как и в какой сфере возможно мирное сосуществование различных культур и цивилизационных особенностей, проживающих на современном европейском континенте?

Казалось бы, ответ уже давно найден, и ответ этот - политика мультикультурализма, уже достаточно длительное время проводимая Европейским Сообществом. В своей основе мультикультурализм можно понимать как «политику признания гражданских прав и культурной идентичности этнических меньшинств» Тэвдой-Бурмули А. In varietate Discordia: настоящее и будущее европейского мультикультурализма. // Европейский Союз в XXI веке: время испытаний. - М.: 2012. С.570-571. . За этим определением стоит идея о возможности создания условий гармоничного существования различных этнических групп.

Основная проблема такой стратегии - прибывающим в Европу мигрантам сложно определиться со своей идентичностью, которая естественным образом должна претерпеть изменения: «Их лояльность «расщеплена» между новой и старой политической и социокультурной общностями, между страной проживания/гражданства и страной происхождения. На политическом уровне это выражено в специфике внутри и внешнеполитических предпочтений; на социокультурном -- в ценностных и культурных приоритетах» Там же. С.581. Вместо того, чтобы обеспечить должную гармонию и интегрировать мигрантов в европейское ценностное пространство, мультикультурализм по сути закрепляет, консервирует социокультурные различия, не препятствуя мигрантам стоять на основаниях их домашней культуры. Влиятельный немецкий философ-интеллектуал нашего времени Юрген Хабермас считает такое положение вещей вполне реальной угрозой для рядовых европейцев: «Дети и внуки бывших иммигрантов давно стали частью нас. А если они таковыми не становятся, то представляют собой вызов гражданскому обществу, а не министру внутренних дел» Хабермас Ю. Европа и ее иммигранты. // Ах, Европа. Небольшие политические сочинения, XI. - М.: 2012. С.75 .

Стоит отметить, что по признанию европейских политиков и экспертов проект мультикультурализма провалился. Причина провала в следующем: «Агрессивный национализм мигрантов, желающих сохранять образ жизни в соответствии с традициями собственной цивилизационной модели, вызвал ответную реакцию в обществе стран Европы и сформировал устойчивую тенденцию к развитию ксенофобии среди коренного населения европейских стран» Нестеров А.Г. Проблемы мультикультурализма в отечественной культурологи и политологии. // Современная Европа, 2017, №2 (74). С.115. Разумеется, с таким поворотом дел мириться нельзя. Что же делать?

В одном из своих антропологических очерков Б.В.Марков размышляет о проблеме восприятия Другого, анализируя феномен гостеприимства, прибегая к сопоставлению фигур “путешественника” и “туриста”; последний новоявленный феномен глобализации. Для верного, по мнению автора, восприятия Другого в современном мире, имеет смысл обратиться к опыту путешествия, цель которого «состоит в изменении самого себя путем столкновения с другим. Путешественник - это человек, рассчитывающий на гостеприимство, и этим отличается от туриста, который за все расплачивается сам. Другой для путешественника - не продавец услуг, а хозяин, по отношению к которому он является гостем» Марков Б.В. Путешествие как признание другого // Серия “Symposium”, Конференция “Путь Востока”, Путь Востока: Межкультурная коммуникация., Выпуск 30 / Материалы VI Молодежной научной конференции по проблемам философии, религии, культуры Востока. - СПб: 2003. С.188. Путешествие, рассматриваемое как аутентичная форма признания Другого, провозглашает взаимное уважение культур; кроме того, путешествие поощряет культуры к взаимопроникновению: «старинный путешественник старался вести себя по обычаям той страны, где он находился. Но как бы он не старался быть вежливым, он не мог изменить свое тело. Так он сохранял себя. И все-таки в гостях, когда ему тоже, наверное, давали старые хозяйские тапки, усаживали за стол, вели беседу, он менялся. Но главное -- это добрая воля к коммуникации со стороны хозяина» Там же. С.189. Таким образом, речь идет о взаимной, а не односторонней трансформации в результате культурного диалога.

Открытость Другому - важный концепт философии Ж.Деррида. В сочинении «Другой Мыс» французский философ рассматривает Европу как “Cap” (“мыс”), понимая это слово в двух значениях: «Европа же -- это не только географический “Cap”, но нечто, что наделяется “гештальтом духовного cap'a в смысле проекта, универсального, бесконечного задания или идеи: память самого себя, которая собирается и, аккумулируемая, капитализируется в себе и для себя”» Погребняк А.А. К критике евразийской политической экономии. // Проблемы современной экономики, 2015, №1 (53). С.58. Пребывая в этом модусе бесконечности, Европа как “cap” находится в состоянии потенциальной открытости по отношению к любому другому возможному “cap”.

Хабермас подчеркивает значение открытости Запада для интеграционного процесса; европейская идентичность должна формироваться при условии вовлечения в сам процесс формирования представителей всех этнических групп. Как следствие, национальные культуры народов Европы могут претерпевать определенные трансформации, что является нормой и не должно рассматриваться как негативный момент: «Интеграция - это не дорога с односторонним движением; если она проходит удачно, она так колеблет мощные национальные культуры, что те становятся более пористыми, вместительными и чувствительными как во внутреннем, так и во внешнем измерении. <…> Идет ли речь об интеграции семей гастарбайтеров или о гражданах из бывших колоний - урок всегда один и тот же: нет интеграции без расширения собственного горизонта, без готовности вынести более широкий спектр слухов и мыслей, а также без болезненных когнитивных диссонансов.» Хабермас Ю. Европа и ее иммигранты. // Ах, Европа. Небольшие политические сочинения, XI. - М.: 2012. С.76. Успешная интеграция, согласно Хабермасу, есть процесс, основанный на взаимности. Европейская идентичность должна складываться на основе этой взаимности, путем “вовлечения другого” в процесс формирования этой идентичности.

Современные исследователи европейской интеграции отмечают правильность такого подхода: «Европейская политика мультикультурализма может найти выход из кризиса при одном условии: она, с одной стороны, концептуально должна отказаться от существующей в скрытой форме идеи господствующей культуры, к которой должны приспосабливаться носители иных культурных традиций, а с другой стороны, необходимо разорвать жесткую детерминанту “культура = этничность”. <…> Сущность действительного культурного плюрализма - мультикультурализма - состоит не в параллельном существовании автономных идентичностей, а в их взаимодействии, взаимопроникновении, взаимной трансформации, сохранении взаимного уважения к иной культуре и стремления понять ее, а не противопоставлять ее своей культуре в рамках системы “свой - чужой”» Нестеров А.Г. Проблемы мультикультурализма в отечественной культурологи и политологии. // Современная Европа, 2017, №2 (74). С.117.

Таким образом, мы видим, что политика мультикультурализма должна трансформироваться на пути к большей открытости европейской культуры и включенности культур других этносов; при этом важно не допускать обособления и пребывания исключительно в себе последних. Пожалуй, именно так мультикультурализм и понимает Гидденс, подчеркивая, что такая политика в ее истинном смысле «подразумевает “политику признания”: речь идет не о различиях идентичности, а о взаимном признании и соответственно взаимодействии. Проблемы возникают как раз тогда, когда к отдельным группам общества относятся как к “обособленным и чуждым” или когда они сами себя относят к таковым» Гидденс Э. Неспокойный и могущественный континент: что ждет Европу в будущем? - М.: 2015. С.150. Как мы уже отметили, последнего необходимо избегать.

Таким образом, мы увидели, что интеграция Европы в культурном поле весьма проблематична. Тесное сосуществование с другими национальными, неевропейскими культурами, диктуемое процессами глобализации, ставит под вопрос прежнее понимание европейской идентичности в духе изоляционизма и европоцентризма. Идентичность народов Европы должна строиться на новом основании, путем взаимного диалога различных культур, создания нового общеевропейского порядка, с включением в него всех присутствующих этносов.

3.2 ЕВРОПЕЙСКАЯ ОБЩЕСТВЕННОСТЬ И НАДНАЦИОНАЛЬНОСТЬ

Модель европейской самоидентификации, а также основанной на ней культурной интеграции, принципы которой были сформулированы еще философией Просвещения, обнаруживает свое несоответствие современной ситуации на континенте Европы. Проанализируем же ситуацию с политической интеграцией.

Безусловно, современность вновь накладывает свой отпечаток на международную политическую среду, в частности, в настоящее время мировое сообщество вынуждено справляться с глобальными вызовами современного общества. Решение таких глобальных проблем требует соответствующих совместных усилий и укрепления наднациональных политических структур: «Глобализация средств сообщения и коммуникаций, экономического производства и его финансирования, продажи технологий и оружия, а прежде всего -- экологической и военной опасности ставит перед нами проблемы, которые уже не могут быть разрешены в национально-государственных рамках или общепринятым доныне способом заключения соглашений между суверенными государствами. Все говорит о том, что ослабление национально-государственного суверенитета будет продолжаться и потребует создания и расширения возможностей политического действия на наднациональном уровне» Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. - СПб: 2001. С.199. Эти слова Хабермаса высказываются им из опасения того, что при отсутствии должных, коллективных подходов к управлению миропорядком последний оказывается по сути оставленным на произвол судьбы: «Без конвергентных подходов к управлению, без среднесрочной гармонизации экономической и социальной политики мы передаем судьбу модели европейского общества в чужие руки» Хабермас Ю. Авангардистское чутье на релевантное. Роль интеллектуала и дело Европы. // Ах, Европа. Небольшие политические сочинения, XI. - М.: 2012. С.70. Справедливость этого утверждения не поддается сомнению.

Однако, при всех аргументах за наднациональное управление в Европе, существуют две главные, серьезные проблемы на пути к установлению соответствующих политических структур. Первая из них связана с все возрастающими элементами бюрократизма в действующей система Европейского Сообщества. Вновь обратимся к Хабермасу в анализе этого вопроса: «Страны - члены Европейского союза в ходе европейского объединения утратили значительную часть демократической субстанции» Хабермас Ю. Европа и ее иммигранты. // Ах, Европа. Небольшие политические сочинения, XI. - М.: 2012. С.74. Как отмечает Н.В,Мотрошилова, «Понимать это мудреное, чисто философское, на первый взгляд, изречение надо в том вполне реальном и конкретном смысле, что параллельно свершившимся процессам объединения не произошло формирования соответствующей, а именно общеевропейской общественности, т.е. активного гражданского общества уже объединенной и все еще объединяющейся Европы» Мотрошилова Н.В. Цивилизация и варварство в эпоху глобальных кризисов: 2-е, расширенное и исправленное издание книги «Цивилизация и варварство в современную эпоху». - М.: 2010. С.328. Решения, принимаемые европейскими министрами в Брюсселе, автоматически переносятся в область национальной политики стран Европы, без соответствующей включенности в их принятие со стороны политической общественности заинтересованных государств. «Политический союз был создан “через головы” населения как элитарный проект и по сей день функционирует с теми демократическими дефицитами, которые объясняются, по существу, межправительственным и бюрократическим характером законодательства» Хабермас Ю. Политика Европы в тупике. Речь в защиту политики постепенной интеграции. // Ах, Европа. Небольшие политические сочинения, XI. - М.: 2012. С.81. Данная тенденция, похоже, не собирается сдавать свои позиции и грозит опасным отделением всего интеграционного процесса в целом от нужд и желаний рядовых граждан Европы.