Мифодизайнерский монтаж целостности современной культуры
Анализ концептуальных констант современной культуры, формирующих её мифологический дискурс. Смысловое содержание техники монтажа. Роль монтажного принципа в проблематике сборки целостности. Социальный миф как способ организации пространства культуры.
| Рубрика | Философия |
| Вид | дипломная работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 31.10.2017 |
| Размер файла | 119,9 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Коллажная техника, запущенная в оборот с подачи Пикассо и Брика в начале 20 века, преимущественно интерпретировалась как особого рода интенция художника к расширению границ живописи путём включения туда материалов, использование которых не предписано традиционными методологическими конвенциями, что, в свою очередь должно препятствовать дистанцированию предмета искусства от пространства жизненного мира человека. «Модернистские художники и критики интерпретировали такую действительность либо как “материальность” холста и размещенных на нём объектов, либо как абстрактную “плоскостность” живописного пространства, но, так или иначе, речь идет о том, что коллаж воплощает попытку непосредственного присутствия, выходящего за рамки неизбежности изображения. Для модернистов коллаж уподобляется своего рода короткому замыканию той пространственной удаленности, которая подразумевается смыслом, значением, образом» Brockelman T. P. The Frame and the Mirror: On Collage and the Postmodern. Northwestern University Press. Evanston, Illinois. 2001. P. 1..
Подобная модернистская интерпретация монтажа до некоторой степени справедлива и, безусловно, имеет право на существование, однако сущность коллажей кубистов едва ли возможно редуцировать до вписывания в контекст некоего «присутствия», поскольку в них весомое значение имеет игровая составляющая и очевидная доля иронии. Кроме того, важнейшей интенцией коллажного метода является наглядная демонстрация пересечения нескольких дискурсов. Именно она, как отмечает Брокельман, позволяет отличить коллаж от хронологически более ранних практик создания изобразительных композиций с использованием неоднородных элементов, а также легитимировать в контексте истории искусства концептуальное изобретение коллажа кубистами.
В самом деле, каждый задействованный в коллаже элемент разрывает непрерывность и линейность дискурса и с необходимостью приводит к двойному прочтению: так, фрагменты воспринимаются не только на уровне взаимоотношений с их изначальным контекстом, но и в качестве элементов, инкорпорированных в новую структуру и организующих единое целое. Амбивалентность коллажных составляющих разворачивается по принципу, сходному с беньяминовским концептом аллегории: коллажная техника аллегорична по самой своей внутренней логике, поскольку она, трансформировав всю культурную парадигму предстоящего столетия, не превратилась в пройденный этап истории искусства, но продолжала и продолжает периодически актуализироваться вновь, в некотором смысле, поддерживая целостность всего постмодернистского проекта.
Еще одним важным следствием внедрения коллажной техники является существенное изменение самого подхода к рассмотрению знака. Так, художественная композиция стала представлять собой знак как отчетливое взаимоотношение между живописным означающим и означаемым: как если бы означающее могло «раствориться» в означаемом, на которое оно указывает. Подобное сравнение, среди прочего, отсылает к проблеме знаковой эмансипации и традиции осмысления современной культурной ситуации как торжества гиперреальности. В некотором смысле, картина сама выступает означающим практики, направленной на восстановление эффекта «присутствия».
Отказ от живописной техники, следовательно, предполагает также и отказ от любого рассмотрения объекта искусства или знаков, функционирующих в нем, как отражения некоего реального мира. Таким образом, произведение искусства должно пониматься как источник знаков и символов, направленных во внешний мир, а не как зеркало, отражающее этот мир с некоторыми искажениями. «Коллажный элемент скрывает от глаз одно поле, чтобы предъявить изображение, представляющее другое, новое поле, но предъявить его как изображение - поверхность, являющуюся образом уничтоженной поверхности. Это уничтожение первоначальной поверхности и реконституирующее ее изображение ее же отсутствия - краеугольный камень коллажа как системы означающих» Краусс Р. Подлинность авангарда и другие модернистские мифы. М.: Художественный журнал, 2003. С. 47. .
Подобно тому, как идеология способна расширять собственные границы без привязки к определённой сфере, коллаж способен описывать пространство, не будучи локализованным в конкретном пространстве, равно как и конструировать фигуры путем наложения слоев и взаимодействия различных фонов. Свойства пиктографического характера в коллажной технике часто проявляются за счёт текста, присутствующего в композиции, что, в некотором смысле, позволяет элементам коллажа выступать в качестве материальных означающих, означаемые которых соотносятся с ними антиномично: так, присутствие, референт которого - есть отсутствующее значение, значимость которого конституируется самим его отсутствием. «Коллаж как система кладет начало игре различий, которая одновременно говорит об и держится на отсутствии первоначального истока: принудительное отсутствие первоначальной плоскости, на которую наложена другая плоскость, стирающая первую, чтобы репрезентировать ее». Кроме того, при использовании коллажной техники реорганизуется сам ландшафт созданного пространства: акцент на абстрактности элементов и их деперсонализации знаменует переход от «изобразительного» искусства к искусству языковой знаковой игры. Коллажная композиция предстаёт как языковая структура знаков, «говорящая» и продуцирующая смыслы даже в отсутствии референта.
Знаковая игра, трансформировавшаяся в период позднего капитализма, в нескончаемое метастазирование симулякров, таким образом, стала еще одной фундаментальной установкой, предвосхитившей в коллаже специфику культуры постмодерна. Повсеместное воспроизводство и копирование настолько прочно утвердились в сегодняшней повседневности, что вызывают скорее оправдание и защиту, нежели сопротивление. Целостность стратегий современного капитализма, воплотилась в воспроизводстве внутри тех сегментов культуры, которые в рамках традиционного марксизма когда-то рассматривались как сферы непроизводительных издержек капитала. В этом смысле, практика монтажа, утвердившаяся в эпоху технической воспроизводимости произведений искусства, отличной от копирования, являвшегося чем-то средним между мимесисом и абстрактным производством, также является провозвестием современной культуры.
Сама текущая формация, зачастую понимаемая как период, явившийся на смену модерну, своего рода «разрешение» или же окончательное воплощение его, поддается возможности переосмысления через влияние монтажно-коллажных техник начала 20 века. Так, необходимо помнить об относительно недавнем (современном) происхождении самого концепта историзма как когерентности исторических эпох: в противном случае, происходит провозглашение «нового» мира за пределом современности. То есть, кризис современности в её свершении действительно рождает новые феномены, которые едва ли поддаются описанию в рамках модерного языка, а, следовательно, сторонники (и противники), привязывающие современную культурную парадигму к ярлыку постмодерна рискуют пропустить уникальность настоящего времени. «Если постмодернизм произрастает с самого момента рождения модерна, то, возможно, его увеличивающееся значение вообще не сулит никакого конца современности, а скорее, ее внутреннюю трансформацию. Коллаж позволяет рассматривать постмодерн в тесной взаимосвязи с модерном как кризис модерна, провозглашенный изнутри самой современности» Brockelman T. P. The Frame and the Mirror: On Collage and the Postmodern. P. 6..
Таким образом, монтаж, будучи междисциплинарной универсальной техникой конструирования социокультурной реальности, первоначально утвердился в искусстве изобразительном, позволяя оперировать гетерогенными элементами, ведущими своё происхождение от совершенно разных стилистических, темпоральных и пространственных парадигм. Вскоре проникнув в другие сферы искусства, монтаж кардинально изменил весь визуальный ландшафт человека, равно как и само представление об окружающей действительности и роли индивида в ней. Распространение монтажного принципа во многом было обусловлено комплексной трансформацией всех сфер жизни человека, произошедших в 20 веке и отразившихся на характере производства и потребления материальных и нематериальных феноменов культуры.
Так, сам процесс преобразования «жизненного мира» человека стал разворачиваться исходя из принципов нелинейности, смещения локализованных по пространственно-временному принципу элементов, дискретности смысловых рядов, олицетворяющей разорванность и отчуждение, которые так хорошо знакомы современному человеку, а также повсеместной интертекстуальности как главной метафоры нашей цифровой гипертекстовой культуры. Кроме того, необходимо отметить принцип симультанности в техниках монтажа, позволяющий синхронно разворачивать несколько неоднородных разнонаправленных стратегий (точек зрения, позиций, смыслов и т.д.), конституирующих целостность всей системы. Коллажный принцип, понимаемый как практика сборки в единую композицию разнородных элементов, каждый из которых требует двойной интерпретации, множащей полифонию смыслов, отчетливее прочих иллюстрирует принципиальную гетерогенность современной культуры, целостный характер которой обеспечивается конвенциями данной коммуникативной ситуации, или же, говоря другими словами, аксиоматикой общего социального мифа.
Концептуальное обоснование понятия целостности само по себе является достаточно сложной методологической проблемой, поскольку предполагает двойственный характер рассмотрения этого феномена как аналитического подхода к предмету исследования с одной стороны, а с другой - как внутренне присущего свойства того, что подвергается рассмотрению. Определение категории целостности формулируется исходя из его основополагающего свойства интегративности как характеристики, продуцирующей новые свойства всей системе, не присущие отдельным её частям, и возникающие в результате взаимодействия элементов системы как совокупности связей.
Такое понимание целостности соответствует как специфике всей современной культуры в целом, отличающейся дискретностью, так и особенностям конструирования современных мифов, представляющих собой совокупности разнонаправленных неоднородных элементов знания, существующих в рамках конкретной дискурсивной практики. Другой характерной чертой целостности современной культуры является сохранение ещё одного принципа взаимоотношения между целым и частями, при котором трансформация целого не с необходимостью влечет изменение подчинённых элементов, что также наглядно прослеживается при мифодизайне, который зачастую призван не только конституировать всеобщность и неделимость некоторого ряда образов, но также и придать вид событийности разнородному плюралистическому многообразию.
Достигаемая за счёт многочисленных технологий монтажа целостность культуры неразрывно связана с индивидом, являющимся одновременно частью этой собранной воедино культуры и воспроизводящим её. Субъект, таким образом, существует в мире как целостность, характеризуемая единством двух операций: конструированием (сборкой) самого себя и различением (разъединением) себя относительно окружающей действительности. Отсюда понимание индивида как рекурсивного субъекта, встроенного в коммуникативные процессы, осуществляющиеся в культуре по интертекстуальному и междисциплинарному принципу.
Отсутствие единого универсального смыслового горизонта обуславливает противоречивое положение человека в мире, которое не вписывается в субъект - объектное понимание включенности человека, присущее классической парадигме. Необходимость в создании дополнительной «мифологической» системы знания и её воспроизводство оправдано расщеплённостью индивида на две рекурсивные коммуникативные составляющие, маркирующие его как «субъекта» и «человека», то есть, единство, осуществляющееся одновременно как познающее (гносеологическое) и как существующее (онтологическое). Сюда же относится сборка и функционирование индивида, осуществляемые как взаимодействие двух уровней шизоидно-параноидного пространства: молекулярного и молярного. «Дуальность полюсов не столько разводит молярное и молекулярное, сколько проходит внутри молярных общественных инвестирований, поскольку молекулярные формации в любом случае располагают подобными инвестированиями <…> Дело в том, что везде встречается молярное и молекулярное: их дизъюнкция - это отношение включенной дизъюнкции, которая может меняться соответственно двум направлениям подчинения; в одном случае молекулярные феномены подчиняются большим системам, а в другом, наоборот, подчиняют их» Делез Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип. С. 530-531..
Так, индивид в собственном восприятии реагирует на получаемое множество смыслов множеством реакций, что предполагает «расщепление» субъекта. Смыслы не только определяют сам характер реакций, но и создают подвижную целостность познавательного акта, придают процессу динамику. «Собственно, на молярном уровне познания субъект обретает ту индивидуальность, которая и делает его рекурсивным субъектом познания, - индивидуальность, требующую своего обоснования на право познавать, ибо молекулярный уровень в принципе не предполагает рефлексии, остается вне поля рассудочного <…> схватывания мира, тогда как молярное состояние отсылает уже к неким (синергетическим) параметрам порядка, формируемым внешними смыслами или, быть может, молчаливым знанием и требующим своей экспликации».
3.2 Социальный миф как способ организации пространства культуры
Наряду с целостностью субъекта, выстраивающейся на индивидуальном уровне, справедливо также рассматривать проблематику мифодизайна как совокупности стратегий конструирования и настройки системы ценностно-смысловых установок, легитимированных аксиоматикой определённого мифа и регулирующих взаимоотношения индивида как части социального организма с окружающей действительностью. Поскольку мифодизайнерская практика направлена на создание мифов и манипуляцию ими, необходимо охарактеризовать специфику социального мифа, а также обозначить его отличия от мифа классического.
Разновидность ненаучного знания, называемая классическим мифом, распространённая в архаических сообществах, чаще всего характеризуется как совокупная целостность представлений, охватывающих все аспекты бытия человека, устанавливающих нормативный порядок и обеспечивающих воспроизводство жизнедеятельности общины. Целеполагание индивида в данном случае детерминировано естественными условиями среды обитания, а взаимодействие с ними осуществляется через символическую систему, преобразующую действительность в соответствии с логикой сакрального - профанного, инициатических практик, совокупности предписаний и запретов и т.д.
Мифологическое сознание функционирует только как воплощение всего социального тела, поэтому оно не имеет отдельного носителя и принадлежит одновременно всем членам группы и никому конкретно. Не будучи присуще отдельному субъекту, мифическое знание как познавательная практика едва ли имеет свой объект (в современном понимании), поскольку весь корпус знаний в мифе запрограммирован на воспроизведение самого себя и не нуждается в обновлении. В мифическом сознании сам процесс восприятия кардинально отличается от современного интеллигибельного познания, различающего объект, определяющего его относительно других переживаний. Мифическая картина окружающей действительности целостна в своей завершенности - как раз в этом и проявляется специфический синкретизм мифа, неразличение субъекта и объекта, слова и действия, микромира и макромира как режимов осуществления деятельности частного и общественного. Мифологическое сознание сочетает в себе две противоположные тенденции. С одной стороны, оно прогрессирует через диахроническую последовательность культурной рецепции религиозных идей как признания обществом их инструментальных возможностей в сфере символического. С другой стороны, такое распознавание делает очевидным аффективность, которая находится в основании мифологического порядка. Специфика «мифологической рациональности» определяется собственными интуитивными категориями репрезентации и движущим принципом единства всей жизни. Что же касается проблемы целостности, то, как отмечает К. Хюбнер, в мифе «любое целое и любая часть -- это то же самое целое и та же часть; они могут являться часто, не будучи частными случаями общего понятия».
Мифологическое сознание, зачастую, оперирует буквально подручными средствами, выполняя процедуру означивания. Этот тезис, как известно, звучит у К. Леви-Стросса в качестве объяснения термина «бриколаж», термина, который, к слову, помимо этого используется также Делезом и Гваттари при характеристике способа производства у шизофренического производителя. Следует добавить, что концепт мифа у Леви-Стросса предполагает тесную взаимосвязь между мифом и идеологией. Так, в структуре мифологических сказаний (даже в случае, когда речь идет об очень незначительном сюжете) предполагается наличие сферы бессознательного, которое воспроизводит набор базовых социальных и даже экзистенциальных проблем, выраженных с помощью совокупности закодированных мифологем. Уровень бессознательного отражает зашифрованную в аллегорических образах систему коллективных представлений, которые имеют идеологический потенциал, поскольку апелляция к таким архетипам может быть частью манипулятивных технологий.
Современный социальный миф, понимаемый как искусственно созданное общественное представление, в котором выражены представления (убеждения, чаяния, устремления, эмоции и т.д.) определенной социальной группы, представляет собой сложный многофункциональный феномен. Так, современный миф является одновременно и способом социальной организации общества, опосредованным массовой культурой и распространяемым через СМИ, и специфической технологией, смонтированной из рациональных и иррациональных элементов, которая призвана обеспечить культурную гегемонию как доминирование нормативности той идеологии, которую она обслуживает.
Социальный миф, подобно мифу классическому, характеризуется акцентированием эмоционально-психологического восприятия действительности, нелинейным принципом историчности (как сочетания элементов различных эпох), неразличением (зачастую умышленным) естественного и искусственного, индивидуального и общественного, всеохватностью и одновременно отсутствием локализации. Успех внедрения мифа и его последующего распространения зависит от того, насколько точно он соответствует ожиданиям и стремлениям целевой группы, или же насколько он затрагивает базовые архетипические структуры сознания.
Именно для проектирования и отладки современных мифов с учётом понимания специфики как архетипических, так и новых приобретенных потребностей и желаний людей, предназначен междисциплинарный подход мифодизайна, сочетающий социокультурные теоретические модели и практические рекламные наработки. В связи с этим, целью и областью применения мифодизайнерских технологий выступает как прагматика товарно-рыночных отношений, реализуемая с помощью манипуляций образами и ценностными установками, так и социальная мифология культуры в целом, регулируемая через создание и воспроизводство мифов, способствующих социальной коммуникации и целостному существованию индивида в непростых условиях современного фрагментированного мира.
Влияние монтажной техники на сферу производства и индустрию рекламных услуг проявляется через установление принципа комбинаторики как универсального приёма по привлечению внимания потребителей: рекламный образ товара как мифодизайнерская комбинация хорошо знакомого, уже известного потенциальному потребителю, и неизвестного, но в то же время чрезвычайно актуального и прогрессивного, что невозможно обойти стороной. Реклама, будучи одним из трех основных элементов (наряду с новостями и сферой развлечений), выражающих суть коммуникации массмедиа, участвует в образовании предпосылки дальнейшей коммуникации, которая не требует специального коммуникативного обсуждения. Соответственно, социокультурная функция медиа также заключена в конструировании целостности, причем не столько целостности актуализирующего режима информации, сколько единства фоновой среды как специфической сферы социальной памяти. «Воздействие памяти проявляется во всех операциях общественной системы, а значит -- во всех коммуникациях, где она служит для контроля текущей непротиворечивости с оглядками на известный мир и исключает слишком рискованную информацию как невероятную» Луман Н. Реальность медиа. М.: Праксис, 2005. С. 104..
Кроме того, эффективность рекламных технологий достигается за счет включенности рекламы в систему медиа, реализуемой посредством функции обеспечения баланса между избыточностью и вариативностью в повседневности. При избытке подразумевается достижение высоких продаж продукта, а вариативность подразумевает технику повторной фетишизации объекта рекламы среди других продуктов того же ряда. Мифодизайн рекламы в данном случае предполагает единство высокой стандартизации и поверхностной дифференцированности, обеспечивающей необходимые темпы потребительского капитализма.
Согласно Н. Луману, институт медиа представляет собой посредника (медиума) не столько в смысле средства передачи информации и расширения круга аудитории, сколько создают новое знание, исходя из которого, становится возможна новая коммуникативная ситуация. Взаимосвязь основных компонентов медиа определяет и функциональную сопряженность с другими системами, работая, в некотором смысле, по принципу идеологического конструкта, присваивающего себе внешние и до того момента неоднородные сферы. Функциональная система медиа, таким образом, идентифицируется на уровне собственного вирулентного кода как целостность, а взаимосвязь с внешним миром она дифференцирует на уровне собственных структурных элементов (программ).
Особенности конструирования мифологии в социокультурной реальности подробно описывает Р. Барт, формулируя общие черты мифа и идеологии, которая функционирует внутри коммуникативных практик всей совокупности различных «мифологий» культуры. Так, само название ключевой для данной проблематики работы автора подразумевает понимание ландшафта современного мифодизайна как целостности, организованной по принципу сборки тех или иных мифов в единую сеть. По Барту, как известно, в основании мифа находится способ работы знаков на уровне сигнификации второго порядка. Миф конструируется за счет комбинации уже определенных знаков, выстраивающих метаязык, который не только является надстройкой языка, но также становится «универсальным» знаком. «Миф же имеет ценностную природу, он не подчиняется критерию истины, поэтому ничто не мешает ему бесконечно действовать по принципу алиби; если означающее двулико, то у него всегда имеется некая другая сторона; смысл всякий раз присутствует для того, чтобы через него предстала форма, форма всякий раз присутствует для того, чтобы через нее отстранился смысл» Барт Р. Мифологии. М.: Академический Проект. 2008.С. 282. . Необходимо отметить, что стабильных, и окончательно установленных отношений между языком-оъектом и метаязыком не может быть в принципе: миф амбивалентен, границы его составляющих постоянно смещаются, что, в свою очередь, приводит к довольно важному выводу о том, что миф - это не только однозначно негативная техника манипуляции, но и способ организации мышления культурных феноменов, разновидность специфически организованного нарратива об окружающей действительности.
Идеологические универсалии современной капиталистической культуры, рассмотренные в предыдущих главах, также монтируются в единый целостный ряд, оформляющий дискурс о капитализме и нейтрализующий любые внутренние противоречия всеми возможными способами. Так, многоуровневый концепт долга оказался встроен в системную целостность этических отношений и кредитно-денежных обязательств, формирующих легитимирующий «имиджевый» миф об аксиоматике капитализма.
Производство и потребление как два основных полюса жизнедеятельности капитализма сгладили взаимные противоречия не только в буквальном смысле баланса между избытком перепроизводства и практиками растраты (демонстративной и вполне утилитарной), но и на уровне дискуссии между теоретическими моделями и их авторами, разрабатывающими критику этих феноменов, что позволило в целом снизить демистифицирующий эффект и практическую пользу данных изысканий. В этом проявляется одна из парадоксальных особенностей современного мифа - инверсивно преобразовывать историческую интенцию в природу, что, по сути, и происходит в случае с доминирующей в современной культуре буржуазной идеологией. «Наше общество именно потому является привилегированной областью мифических значений, что миф по самой своей форме оптимально приспособлен к характерному для этой идеологии созданию перевернутых образов».
Марксистский концепт идеологии, перед тем, как стать ключевым фактором развития долгой истории постмарксистского анализа гегемонии и современных мифов в 20 веке, представляет собой понимание идеологии как особого вида буржуазной лжи, характеризуемой преднамеренностью, осознанностью, и имеющей вполне установленное происхождение (т.е. выражаемой в частном порядке). Современное понимание идеологии, напротив, обозначается как ненамеренное, аффективное, бессознательное и структурное выражение взглядов, функционирующее в общественном поле, что позволяет фактически отождествить понятия идеологии и современного мифа. Таким образом, проект марксистской критики текущей культурной парадигмы существует как целостный нарратив в рамках современных теоретических подходов - его гетерогенность нивелируется и становится неочевидной.
Товарный фетишизм и сопутствующая ему концептуальная история не только утвердила очевидность универсального характера логики овеществления в создании целостного потребительского мифа, но и сама по себе подверглась фетишизации и стала мифодизайнерским проектом для интеллектуалов. Наконец, сам капитализм представляется в виде перманентно расширяющейся целостной системы, присваивающей любое новшество и любую критику, поскольку они рождаются «изнутри», а значит, не могут подвергнуть радикальному сомнению текущую культурную матрицу. С другой стороны, капитализм превратился в гипербренд, одинаково выгодный как для апологетики, так и для критики. Принятие и следование культурным кодам капитализма приносит индивиду гармоничное существование и способствует накоплению капитала в прямом смысле, а все возможные проблемы подобного конформизма списываются на другие мнимые причины.
Критика капитализма и выдвижение «программных» лозунгов позволяет оставаться в безопасной зоне потребительского рая (в силу несбыточности последних), а также, главным образом, накапливать социальный и культурный капитал, зарабатываемый через эксплуатацию собственного бренда «критически мыслящего человека». Последнее обстоятельство, как остроумно подмечает С. Жижек, реализуется за счет буквального прочтения старого лозунга «будь реалистом - требуй невозможного». Действительно, выдвижение «критически оформленных» требований по реформированию текущей социокультурной ситуации, затрагивающих, прежде всего, гегемонию капиталистической системы, к сожалению, уже давно сводится к конструированию очередного, ориентированного на определенную аудиторию, мифа, поскольку любая попытка выйти за рамки игры пустых значений критического дискурса и перейти к «праксису» оканчивается «отыгрыванием» биополитического сценария, предписанного все той же доминирующей властной системой. По крайней мере, так было до настоящего момента.
В данной главе была рассмотрена проблематика сборки современной культуры как целостной системы. Путем сопоставления технологий монтажа в различных областях культурного пространства были выявлены общие принципы, характерные как для ряда прикладных практик (например, коллаж в изобразительном искусстве), так и для общей стратегии, охватывающей инсталляцию фундаментальных антропологических констант постсовременного субъекта, а также их репрезентацию в сфере коллективных представлений (мифодизайн как таковой). Обосновывается влияние коллажной техники в искусстве на становление всей последующей культурной парадигмы: коллаж представляет собой не квинтэссенцию выразительности модерна, а, скорее, ключевую технологию постмодерна как принципа двойного прочтения и трансформации классического отношения означающего и означаемого. Актуализация коллажной техники, проходящей лейтмотивом через столетие, сравнима с принципом аллегории, отсылающей к проблеме знаковой эмансипации и более позднему концепту гиперреальности.
Продемонстрирована неразрывная связь коллажного принципа с процессами трансформации жизненного мира человека, организация которого в постиндустриальный период стала разворачиваться в модусе нелинейного развития, дискретности смысловых рядов, абстрактности социальных отношений и т.д. Все эти характеристики, свидетельствующие о гетерогенности культурного пространства, тем не менее, укладываются в единый целостный поток, регламентируемый совокупностью концептуальных констант, сочленение которых также искусственно и оформлено социальной мифологией. Что касается субъекта, то его существование представляет собой двойственную позицию: конструирование собственной субъектности и различение себя относительно окружающего культурного горизонта. Отсюда понимание индивида как рекурсивного субъекта, расщепленного в процессе коммуникативных практик, целостность которого может обеспечиваться только в процессе мифоизайна. Сформулировано рабочее определение мифодизайна как совокупности техник конструирования и настройки социальной реальности как системы ценностно-смысловых установок, легитимированных аксиоматикой определенного мифа и регулирующих взаимоотношений индивида с окружающей действительностью. Проведен анализ ключевых характеристик современного социального мифа и его специфики. Выявлены общие черты классического и современного мифа (синкретизм, установка на целостность представлений, отсутствие локализации). А также их различия, проявляющиеся в том, что современный миф действует разнонаправленно: конструирование целостности субъекта и его культурного пространства и мобилизация сочетается с деструктивным идеологическим (ложное сознание) манипулированием. Был сделан вывод о том, что обозначенное манипулирование проявляется через распространение концептуальных констант мифологии потребительского капитализма, осуществляемое в сфере рекламы по законам мифодизайна. Кроме того, современный миф, будучи искусственным образованием, опосредован медиасредой. Это, в свою очередь, способствует рассредоточению мифа, инверсии любого внешнего рассмотрения. Миф, таким образом, превращает критику или деконструкцию современной мифологии в опосредованный «дискурс о мифе», наделяет фетишизирующим эффектом «бренда» саму попытку критического подхода к современной капиталистической культуре.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В диссертационном исследовании были выявлены концептуальные константы, формирующие целостность современной культуры через реализацию мифодизайнерского принципа сборки. Было развернуто и обосновано понимание современной культуры как целостной неоднородной системы, функционирующей в режиме производства и потребления - предметного и знакового - и укорененной в мифологии амбивалентного представления долга-вины как системообразующего принципа целостности. Было установлено, что феномен монтажа представляет собой один из ключевых межотраслевых методов организации современной культуры, повлиявших на совокупность различных практик (от искусства до идеологии и рекламы). Доказательством тому является история становления одного из видов монтажа - коллажной техники, которая не только отражает тенденции позднего модерна, но и предвосхищает всю культурную матрицу позднего капитализма.
Было доказано, что монтажный принцип отражает специфику антропологических констант постсовременного субъекта, а также их перенос в пространство социальных представлений. Так, трансформация жизненного мира человека, оборачивается организованностью по принципам нелинейности, дискретности смысловых рядов, абстрактности социальных отношений. Индивид понимается как рекурсивный субъект, бытие которого расщеплено в процессе коммуникативных практик, а целостность может обеспечиваться только в процессе мифодизайна. Было раскрыто содержание концепта мифодизайна как совокупности практик сборки и отладки социокультурной реальности, фундированной аксиоматикой конкретного мифа, которые регулируют взаимоотношения индивида с окружающим миром. Было выявлен опосредованный характер социальной мифологии, формирующей ландшафт современной культуры, а также дискурс о самой культуре, аксиология которого нивелируется до уровня абстрактной коммуникативной практики.
Дальнейшие исследовательские и практические перспективы мифодизайнерского метода представляются весьма интригующими. Современное общество все еще находится в рамках культурной парадигмы модернити как противоречивого открытого проекта, а значит, потребность в организации социокультурной коммуникации через производство мифов будет сохраняться.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Альтюссер Л. За Маркса. M.: Праксис. 2006. ? 392 c.
2. Арендт X. Истоки тоталитаризма. Пер. с англ. М.: ЦентрКом, 1996. - 672 с.
3. Арендт X. Скрытая традиция: Эссе / Ханна Арендт; Пер. с нем. и англ. М.: Текст, 2008. - 221 с.
4. Аршинов В. И., Лепский В. Е. Проблема сборки субъектов в постнеклассической науке / Рос. акад. наук, Ин-т философии; Отв. ред.: В.И. Аршинов, В.Е. Лепский. - М.: ИФРАН, 2010. - 271 с.
5. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. -- М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. - 616 с.
6. Барт Р. Мифологии / Пер. с фр. С. Зенкина. М.: Издательство им. Сабашниковых, 2004. -- 320 с.
7. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М.: Прогресс, 1995. - 456 с.
8. Беньямин В. Учение о подобии. Медиаэстетические произведения. М.: РГГУ, 2012. 288 с.
9. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: Academia-Центр; Медиум, 1996. - 114 с.
10. Блауберг И. В. Проблема целостности и системный подход. М.: Едиториал УРСС, 1997. 448 с.
11. Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака. М.: Библион - Русская книга, 2003. - 303 с.
12. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. -- М.: Добросвет, 2009. -- 392 с.
13. Бодрийяр Ж. Система вещей / Пер. с фр. С. Зенкина. -- М.: Рудомино, 1995. -174 с.
14. Болтански Л., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма. М.: НЛО, 2011. - 975 с.
15. Бродель Ф. Динамика капитализма. C.: Полиграмма. 1993. - 128 с.
16. Бурдье П. Социология политики / П.Бурдье.-M.: Socio-Logos, 1993. - 333 с.
17. Вебер М. Избранные произведения / М.Вебер.- М.: Прогресс, 1990. -804с.
18. Голосовкер Я.Э. Логика мифа. -- М.: Наука, 1987. - 218 с.
19. Гребер Д. Долг: первые 5000 лет истории. -- М.: Ад Маргинем Пресс, 2015. 528 с.
20. Гуревич П.С. Проблема целостности человека. М.: 2004. - 178 с.
21. Гуревич П.С. Социальная мифология. М.: Мысль, 1983. - 175 с.
22. Дебор Г. Общество спектакля. М.: Изд-во «Логос», 1999. - 224 с.
23. Деррида Ж. Призраки Маркса. Государство долга, работа скорби и новый интернационал. М.: Logos-altera. 2006. - 256 c.
24. Джеймисон Ф. «Марксизм и интерепретация культуры». М.-Е.: Кабинетный ученый. 2014. - 412 с.
25. Дмитриев А. Марксизм без пролетариата: Георг Лукач и ранняя Франкфуртская школа (1920 - 1930-е гг.). СПБ.: Изд-во Европ. Ун-та в Санкт-Петербурге. 2004. - 528 с.
26. Жижек С. Возвышенный объект идеологии / Пер. с англ. В. Софронова. М.: Изд-во «Художественный журнал», 1999. - 236 с.
27. Жижек С. Добро пожаловать в пустыню Реального / С. Жижек; пер. с англ. Артема Смирного. - М.: Фонд «Прагматика культуры», 2002. - 160 с.
28. Зиммель Г. Избранное. Т. 1: Философия культуры. М.: Юрист, 1996. - 671 с.
29. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада. 1996. - 256 с.
30. Кассирер Э. Техника политических мифов // Октябрь. 1993. - №7. - С. 153-164.
31. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М.: Изд-во: Эксмо, 2005. -- 832 с.
32. Козловски П. Культура постмодерна / П. Козловски. М.: Республика, 1997. - 238 с.
33. Краусс Р. Подлинность авангарда и другие модернистские мифы. М.: Художественный журнал, 2003. - 318 с.
34. Кэмпбелл Дж. Мифы, в которых нам жить. М.: София, Гелиос, 2002. - 256 с.
35. Леви-Строс К. Первобытное мышление / Пер., вступ. ст. и прим. А.Б. Островского. - М.: Республика, 1994. - 384 с.
36. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар; пер. с фр. Н. А. Шматко. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998.-160 с.
37. Лукач Д. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике. М.: «Логос-Альтера», 2003. - 416 с.
38. Лукач Д. К онтологии общественного бытия: пролегомены / Д. Лукач. - М.: Прогресс, 1991. - 410 с.
39. Луман Н. Реальность массмедиа. М.: Праксис, 2005. - 256 с.
40. Маклюэн Г.М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека. -- М.; Жуковский: «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 2003. --464 с.
41. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976. - 408 С.
42. Мосс М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии / Пер. с фр. М.: Издат. Фирма «Восточная литература» РАН, 1996. - 360 С.
43. Ницше Ф. Полное собрание сочинений: в 13 томах. Т. 5: По ту сторону добра и зла. К генеалогии морали. Случай «Вагнер» / Ницше Ф. М.: Культурная революция, 2012. - 480 с.
44. Пикетти Т. «Капитал в XXI веке». М.: Ад Маргинем Пресс. 2015. - 591 С.
45. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике / П. Рикер. - М.: «Academia Центр», «Медиум», 1995. - 412 С.
46. Солонин Ю. Н. Принцип целостности и науки о культуре. Труды научного семинара по целостности: Коллективная монография / под редакцией Е.Г. Соколова, Ю.Н. Солонина - М.: Международный издательский центр «Этносоциум», 2014. - 142 с.
47. Сорель Ж. Размышления о насилии / Пер. с фр. В.М. Фриче. М.: Польза, 1907. - 225 С.
48. Сюриа М. Деньги: крушение политики. СПБ.: Наука, 2001. - 138 с.
49. Ульяновский A.B. Мифодизайн: коммерческие и социальные мифы. -- Спб.: Питер, 2005. - 544 с.
50. Ульяновский A.B. Мифодизайн рекламы. СПб.: Институт Личности, 1995. - 300 с.
51. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне / Пер. с нем. -- М.: Издательство «Весь Мир», 2003. -- 416 с.
52. Хоркхаймер М., Адорно Т.В. Диалектика просвещения. Философские фрагменты / Пер. с нем. М. Кузнецова М., СПб.: «Медиум», «Ювента», 1997. - 311 с.
53. Хюбнер К. Истина мифа / Пер. с нем. М.: Республика, 1996. -- 448 с.
54. Элиаде М. Аспекты мифа / Пер. с фр. -- М.: Академический проект, 2001. - 240 с.
55. Энафф М. Дар философов. Переосмысление взаимности. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 2015. - 320 с.
56. Agamben G. Opus Dei: An Archaeology of Duty. Stanford, California. Stanford University Press. 2013. 164 p.
57. Bell D. The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. New York. Basic Books. 1973. 756 p.
58. Bocock R. Consumption. London; New York. Routledge. 1993. 131 p.
59. Brockelman T. P. The Frame and the Mirror: On Collage and the Postmodern. Evanston, Illinois. Northwestern University Press. 2001. 252 p.
60. Douglas A. X. The Philosophy of Debt. London; New York. Routledge. 2016. 181 p.
61. Goodchild P. Capitalism and Religion: the Price of Piety. London; New York. Routledge. 2002. 273 p.
62. Katchadourian H. Guilt. The Bite of Conscience. Stanford, California. Stanford University Press. 2010. 392 p.
63. Nealon J. T. Post-postmodernism, or, the Cultural Logic of Just-In-Time Capitalism. Stanford. Stanford University Press. 2012. 243 p.
64. Pihlstrom S. Transcendental Guilt: Reflections on Ethical Finitude. Plymouth. Lexington Books. 2011. 145 p.
65. Von Hendy A. The Modern Construction of Myth. Bloomington. Indiana University Press. 2001. 408 p.
Размещено на Allbest.ru
...Подобные документы
Горизонты современной культуры и философии. Изучение аспектов, касающихся метафорического и мифологического контекстов существования постмодернистской философии в современной культуре. Характеристика взаимосвязи национальной и фундаментальной философии.
реферат [25,4 K], добавлен 09.03.2013Проблема культуры в философии. Взаимосвязь культуры и человека. Возникновение и значение культуры. Национальная форма культуры. Человеческая деятельность - необходимейший элемент культуры. Уровень и состояние культуры. Бескультурье.
реферат [38,4 K], добавлен 19.10.2006История появления термина "культура". Определение культуры в современной российской и западной философии и социологии. Анализ взглядов Руссо, Канта, Гердера по вопросам происхождения и сущности культуры, ее развития, взаимодействия природы и культуры.
реферат [26,1 K], добавлен 25.01.2011Функции философии в сознательном управлении развитием общества. Специфика национального самосознания в России, его значение для развития общества. Утрата целостности личности и культуры как наиболее полная и глубокая причина кризиса российского общества.
контрольная работа [37,1 K], добавлен 24.04.2010Философское понятие культуры, характеристика её моделей. Подходы осмысления культуры, её технологическая трактовка. Роль и место человека в мире культуры, особенности её социальных функций. Формы духовной культуры. Человек как творец и творение культуры.
контрольная работа [49,7 K], добавлен 21.09.2017Исследование массовой культуры как иерархической системы. Рассматривая китч как низший уровень массовой культуры, автор раскрывает его суть, обращаясь к феноменам современной потребительской культуры (мода, реклама, мифологичность масс-медиа и т.д.).
монография [1,8 M], добавлен 11.01.2011Особенности философского знания. Анализ современного этапа развития культуры. Философия, как способ самоописания культуры в целом, обоснования образа мира и человека, создаваемого в той или иной культуре. Функция философии в контексте культурного кризиса.
реферат [50,5 K], добавлен 17.04.2013Тема кризиса современной культуры в работе И.А. Ильина "Путь к очевидности" и произведении Е.Н. Трубецкого "Умозрение в красках". Раскрытие пагубного влияния технического прогресса на современного человека в работе Н.А. Бердяева "Человек и машина".
реферат [25,5 K], добавлен 15.05.2013Актуализация гуманистического потенциала современной культуры, ее унификация и воздействие на мировую социокультурную динамику. Особенности социального процесса, интенсивная интеграция различных отраслей обществознания, культуры, науки и религии.
статья [25,2 K], добавлен 05.12.2010Наука и техника как вид деятельности и социальный институт. Роль науки в формировании картины мира. Понятие техники, логика ее развития. Наука и технология. Социально-культурное значение современной научно-технической революции. Человек и ТехноМир.
реферат [32,9 K], добавлен 27.01.2014Взаимосвязь западной и российской культуры в философии В.В. Зеньковского. Формирование критики западноевропейской культуры и цивилизации. Философский смысл концепции православной культуры, ее значение для понимания современных проблем развития России.
автореферат [49,7 K], добавлен 23.12.2008Отличительными особенностями подхода к технике в зарубежной философии является следующие: четко выраженное гуманитарное и аксиологическое отношение, постановка во главу угла вопросов природы и сущности техники и её значения для судеб нашей культуры.
реферат [23,9 K], добавлен 08.12.2010Проблемы и необходимость философского осмысления бытия человека. Мировоззренческая основа западной цивилизации. Основные задачи современной философии. Понятие духовной культуры, главные критерии духовности. Право и наука в системе духовной культуры.
реферат [20,6 K], добавлен 10.12.2010Концепция культуры в трудах Освальда Шпенглера. Цивилизация как смерть культуры. Развитие мировых культур в идеях О. Шпенглера. Основные факторы, определяющие жизнь культуры. Переход от культуры к цивилизации как переход от творчества к бесплодию.
реферат [34,4 K], добавлен 28.03.2016Философия культуры - основная проблематика. Выявление возможности перехода философии культуры на метатеоретический уровень развития. Исторические предпосылки рассмотрения понятия культуры в качестве средства объяснения теоретической способности человека.
реферат [40,8 K], добавлен 11.02.2015Природа философских проблем. Культурные традиции, типы философского мышления. Природа социальных конфликтов, революций и реформ. Сущность глобального эволюционизма. Основные парадигмы философского анализа культуры. Традиции и новации в динамике культуры.
курс лекций [249,8 K], добавлен 14.02.2012Интерпретация Стёпиным "смысловой матрицы культуры" в русле критического осмысления европейской культуры Нового времени. Содержание основных категорий мировоззрения. Состояние "смысловой матрицы" на современном этапе развития европейской цивилизации.
творческая работа [12,2 K], добавлен 15.07.2009Изучение культурфилософии - раздела философии, исследующего понятие и значение культуры. Анализ сущности культуры - комплекса, включающего знания, верования, искусство, мораль, обычаи, иные способности и навыки, усвоенные человеком, как членом общества.
реферат [40,0 K], добавлен 18.06.2010Философско-антропологическая направленность в определениях культуры. Универсальность философских категорий. Культурологические концепции М. Вебера и М. Шелера. Диалектическая взаимосвязь философии и культуры. Характеристика полнофункциональной личности.
реферат [28,3 K], добавлен 28.04.2014Исследование сущности и особенностей развития цивилизации и культуры. Переход культуры в цивилизацию по О. Шпенглеру. Сопоставление понятий "культура" и "цивилизация" Н.А. Бердяевым. Анализ степени качества культуры в современном индустриальном обществе.
реферат [26,2 K], добавлен 04.05.2014
