Образ человек в координатах исторических культур

В умах многих продвинутых людей сформировалась важная для современного мира аксиома, образно отражающая процессы позитивного смешения культур и смыслов, - культура «салата». Эта культура «салата» предполагает, что каждая из малых или больших культур того или иного народа или этноса, должна не растворяться и превращаться в однородную массу в «плавильном котле» не всегда правомерно доминирующих стандартов, а наоборот, сохранять свою неповторимость и уникальность с тем, чтобы обогащать колорит «общего стола». Насколько данная тенденция и общий вектор развития истории очевидны? Думаю, что нет.

Всякая тенденция проявляет себя незримо и подспудно в условиях живого нагромождения разнообразных картин мира и соприкосновения полярных, порой враждующих образов жизни, стилей мышления и верований. И ее не легко усмотреть в броских коллизиях, эксцессах и конкуренций человека с человеком за успех и прерогативы в жестко прагматичном потоке событий, их поступков и действий. И я допускаю, что мои рассуждения могут быть представлены просто как игра воображения и плод желаний, чем отражающие реальные процессы будущего, которое каждый миг становится настоящим на «стреле времени» (И. Пригожин). А человечество на самом деле, как стареющая кокотка, меняет пышные одеяния своим непреходящим животным инстинктам и вуалирует под возвышенные идеи вражду друг с другом. Немало внешних фактов жизни, казалось бы, свидетельствуют об этом.

Драматизм современной истории обостряется тем, что отдельные группы людей и народов в процессе онтогенеза едва актуализируют только те пласты сознания, как результат индивидуального и группового развития, которые в наибольшей степени соответствуют более ранним культурам и образу мышления в них. Другими словами, онтогенез таких людей останавливается, либо на языческом или мифологическом, либо фанатично религиозном уровне сознания, с выраженными чертами психологии толпы. Эпоха массового производства и потребления, который утвердил капитализм, привела к утрированному культу телесного гедонизма и чувственных развлечений души под знаком полного устранения духа. Такая низменная культура вызвала к жизни приступы мифологичности сознания многих групп людей, возбудила в нем потребность в карнавальных зрелищах и архаично - сказочных сюжетах массового искусства, вовлекающих в процессы идентификации с образами героев невзыскательных потребителей этих эрзац - ценностей. Многие асоциальные и протестные субкультуры, ворвавшиеся в СМИ, тиражируют упрощенный стандарт мышления и формы отклоняющегося поведения на грани морали и закона близкие к примитивам бескультурья, утверждают их внутри своих групп как антитезу подлинной духовности и внутреннему чувству достоинства личности. Культура легких удовольствий захватила и закружила в своей карусели шоу - бизнеса миллионы людей во всех уголках «глобальной деревни» так, что даже церковь, чтобы удержать влияние на прихожан, должна была отступить от своих исконных запретов. В этом контексте можно ли что - то добавить к пессимистическим прогнозам и диагнозу Нового времени ученых и художников: Ф.Ницше, О.Ортега - и - Гассета, Р. Хигинса, К.Юнга, К.Ясперса, Г. Маркузе, Й. Хейзинга и др.?

И все же, как всегда, в истории элитный слой общества там, где он оставался открытым миру и другим подвижным группам социума, к концу 20 столетия сделал ни мало в том, чтобы продвинуть культуру человечества к более глубоким и интегральным смыслам. Примерно то же самое пишет о единстве истории в образах целого К.Ясперс: «История для будущего фактически бесконечна, в качестве прошлого она - открытый интерпретации беспредельный мир смысловых соотношений, которые, во всяком случае, иногда, как будто сливаются во все расширяющемся общем смысловом потоке» (131, с.207).

Новый век принял свою эстафету от истощенного катаклизмами ушедшего века. Закон ускоренного развития общества поставил многих людей перед необходимостью постоянно приспосабливаться к динамично меняющимся условиям жизни, в которых многократно увеличивается неопределенность развития ситуаций. Смена веков стала порогом перехода Западной цивилизации от одной общей культуры к другой. В контексте мышления традиционная культура, в рамках которой многие десятки лет строилась жизнь европейского общества, представляла собой одномерный «экран понятий», формирующий сознание людей и их картину мира. Метафорой этой культуры может стать геометрическая модель ячеек пчелиного улья (А.Моль) Фактически традиционная культура - это базис линейных перспектив одномерного мышления. Его природа характеризуется способностью строить понятия и концепции в рамках строго логически последовательных причинно - следственных связей. Сегодня традиционное мышлении «обычно описывают как линейное, контролирующее, оборонительное, бюрократическое, старое, консервативно, приводящее к аналитическому параличу, противодействующее переменам» (72, с.130).

Современная культура «третьей волны» перемен становится все больше МОЗАИЧНОЙ, похожей на массу волокон разной длины. Эти волокна динамично переплетаются между собой с полной неопределенностью. Нынешняя постиндустриальная культура опирается на системное мышление, ставшее продуктом нового качества взаимодействия человека и внешней среды, а также ответом на вызов новых техногенных условий его жизнедеятельности. Такой подход описывают «как гибкий, долгосрочный, интегральный, инновационный, свободный, волнующий, открытый, конкурентный, ориентированный на перемены, многообразный, интуитивный» (там же). Среди множества характеристик внешней среды современного общества выделяют три обобщенных параметра: ДИНАМИКУ, СЛОЖНОСТЬ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ факторов, которые обнимают пространство жизни каждой личности. Мышление системного типа преодолевает одномерные параметры и восходит к целостному и объемному видению реальности. Разумеется, овладеть таким стилем мышления может далеко не каждый человек. Этот стиль мышления отличает людей, устремленных расширять границы своего мира, искать новые пути развития цивилизации, и способы самореализации. Собственно столь разительная смена парадигмы мышления нового столетия инициирована тем, что во многих стратах общества формируется новая генерация личностей, способных продуктивно находить себя и решать проблемы своего времени, сжимающего в единое пространство все культуры и достижения людей. Любопытное обобщение напрашивается с игрой слов. Человечество начинало раннюю историю с мистической партисипации людей, психика кототрых была растворена в коллективных представлениях, как указывает Леви - Брюль, и лишена личностного проявления. Теперь оно приблизилось в совместном труде к ресурсу партисипативной культуры организации людей, когда каждый член коллектива сознательно соучаствует в процессах разработки управленческих решений и несет личную ответственность за достижение общего результата. В этом контексте можно кратко обозначить вектор истории так: от мистического соучастия в группе к сознательному соучастию с группой. Естественно, что последняя культура предполагает высокий уровень личностной самоорганизации людей. И число таких людей в развитых странах растет с каждым поколением, особенно в слоях среднего класса. Поддержать эти тенденции - главенствующая цель всех институтов общества и власти. В этих тенденциях перехода организации общества на уровень самоорганизации личности и малых групп, просматривается новый важный виток истории цивилизации Нового времени, участниками которого мы являемся, читатель.

Особенно заметны эти тенденции среди студенческой молодежи, которым едва стукнуло двадцать лет. Лучшие из них генетически вынесли из «перегноя» культуры своего «одногодки» - 20 века качественно новый накал жизни. Их нерв - дух поиска, многомерность мышления и способность интегрировать в себе самые разные антиномии культуры и мировосприятия. Они становятся носителями системной парадигмы. Но,… не испортит ли их полярный дух разложения до того, пока вырастут их дети?

ЭЗОТЕРИКА - ПРАРОДИТЕЛЬНИЦА ИНТЕГРАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Вместе с тем, сохраняя приверженность системному подходу, я должен коснуться ряда чрезвычайно важных положений, которые разработаны и сформулированы эзотерической философией, предвосхитившей многие постулаты этой парадигмы в трактовке базовых категорий наук о человеке и духе. Здесь я с благодарностью воспользуюсь тем, что издательство «София» взяло на себя труд вернуть из забвения уникальную монографию русского ученого В. Шмакова «Основы пневматологии» и позволю себе привести ключевые тезисы эзотерической философии в его интерпретации, дополняя их мыслями других отечественных ученых этого направления. В потрясениях гражданской войны мы русские не только потеряли национальный дух, мы потеряли блестящий слог мысли и письма, которым отличались светлые умы русской элиты. Будем же терпеливо восстанавливать то, что называется корнями нашей культуры, пусть пока первые ростки духа, воплощенные в слове скорее напоминают лепет начинающего говорить. Но, ведь молчун никогда не обретет высокое слово, если не будет пытаться мыслить с помощью такого слова. Вспомним постулат о том, что границы моего языка, границы моего мира. Меня восхищают мысли этого автора, с которыми молодые интеллектуалы России могут сегодня познакомиться. И я начну с длинной и очень важной цитаты, поскольку ее главная идея проходит рефреном через мои размышления, и меня поражает сходство суждений автора с тем, что я уже высказывал в своих ранее изданных книгах. Здесь я готов подписаться под тем, что процитирую из введения названной работы В.Шмакова: «В основе природы человека неразрывным образом объединены: начало пассивно - воспринимающее и начало активно - творческое. Он и не может иначе сознавать себя, как творцом и творением одновременно, и в каждом проявлении его бытия неизменно участвуют оба эти начала. Утверждая свое Я, противопоставлением себя внешнему миру, т.е. стремясь выявить независимость своего индивидуального бытия, человек этим только еще более усиливает и углубляет сознание своей связи со всем лежащим вне его конкретной индивидуальной сущности. Внешнее по отношению к человеку расчленяется на два противоположных полюса: тот и другой одинаково прослаивают все его существо, проникают в самые затаенные уголки его самосознания. С одной стороны - это высший ноуменальный мир, область духа, а с другой - это окружающий его проявленное существо мир феноменальных явлений» (118, с.25). Подчеркивая значение ноуменального мира, автор следующим образом развивает свой тезис: «В каждом чувстве главную ценность имеет на само чувство, а то, что оно несет за собой. В каждой мысли истинным познанием является не сама мысль, а возникающее параллельно с ней ощущение новой связи с чем - то Неведомым». И далее он завершает абзац так, «наше истинное мышление есть сопереживание с реальностями их истинного самодовлеющего ноуменального бытия» (там же, с.26).

Далее я постараюсь в максимально сжатом виде коснуться некоторых положений этой поразительно глубокой и сложной, но завораживающей своими емкими формулировками и самыми тонкими оттенками мыслей, синтетическую философию о становлении духа, общая методология которой приводились мною выше. В ней я отнюдь не хотел бы усматривать чистый идеализм, которым как лженаукой пугали нас ортодоксальные материалисты от марксизма - ленинизма. Меня подкупает сходство ряда идей с тем, что видится мне общего с методологией системного парадигмы и, если хотите, с тем, что удачно пытается охватить новая наука синергетика, изучающая законы самоорганизации в мире.

Итак, эзотерика исходит из того, что причиной и целью появления в мире человека есть стремление к реализации потенций его монады. Понятие «монада» приобретает интегральное значение для индивидуальности человека. В эзотеризме как и в системном подходе используется сочетание части и целого в единстве противоположностей. В.Шмаков пишет: «Это есть самая глубокая противоположность, содержащаяся во вселенной: всякая ее монада - зеркало мира; она в одно и то же время и целое, и вещь, отличающаяся от всех других: она повсюду одна и та же мировая сила, но все же всякий раз в ином образе. Целое существует поскольку оно живет в единичном; единичное существует поскольку оно носит в себе силу целого» ( там же, с.34) Известно, что многие идеи свернутые в этой цитате разрабатывались Лейбницем и Шеллингом. Последний написал, что идеи включены друг в друга, они составляют одну идею: Самосозерцание Абсолютного». Чтобы разрядить абзац, немного тяжеловесный для восприятия непривычного к абстракциям ума, приведу на эту тему емкие мысли О. Хайяма:

Бог нашей драмой коротает Вечность.

Сам сочиняет, ставит и глядит.

Согласно философии эзотеризма, как указывает В.Шмаков, человеческая монада стремится к самосознанию, проявлению себя вовне или перейти из потенциального состояния в актуальное. Сам факт этого стремления есть рождение воли. Но для того, чтобы такая реализация могла произойти должна существовать возможность формы. Принцип формы интегрируется в разуме. «Наконец, всякое рождение формы необходимо должно находиться в соподчинении по отношению к породившему ее началу. Ощущение связи между частями и целым выражается началом мистики» (там же, с.35). Триединство этих принципов и образует исходную основу для проявления всего многообразия единого мирового потока. «Среди беспрерывного, но вечно вибрирующего единого потока жизни бесконечное многообразие форм вечно видоизменятся, ни на мгновение не зная ни остановки, ни отдыха. И это единство в многообразии, всеобщая связанность насыщает органической целостностью и мир вещей и внутренний мир человеческого сознания. Жизнь природы, равно как и жизнь человеческого сознания, несмотря на все свое многообразие и безграничную многокрасочность, представляет собой единый целокупный поток» - обобщает идею триединства принципов В.Шмаков (там же, с.36). Вот какими масштабными категориями мыслили лучшие умы России накануне гражданской войны в начале прошлого столетия! И неужели генетические корни такой высшей духовности в родном отечестве потеряли свою жизненную силу? Или мы по неведению их вырвали вместо сорняков из слоев \почвы национальной элиты? ...

Опираясь на органическое единство (мы теперь назвали бы систему принципов), В.Шмаков дает критический анализ наиболее заметных психологических теорий начало 20 столетия, выявляя заблуждения или односторонний акцент, каждой из них.

Первым заблуждением стали идеи Гартмана и Горвица, которые придали исключительное признание чувствам и мистики. Так, Гартман, предвосхищая некоторые постулаты Фрейда, считает основой человеческой психики антиномию удовольствие - неудовольствие. В.Шмаков указывает, что такое утверждение ложно, потому что эта амбивалентная пара чувств одна из множества других и далеко не первичная. «Истинное зерно в учении Горвица заключается в том, что на пути исторического развития начало чувства проявляется ранее других; однако уже в первичном проявлении чувства заключены все три категории, и только примат лежит именно в чувстве» (там же, с.39).

Второе заблуждение характеризуется утверждением примата разума и наиболее выразительно представлено в учении Гербарта и других, близких по взглядам исследователей сознания. ( В частности, Нагловского, идеи которого я позволю себе упустить в силу принципиального сходства заблуждений). Гербарт возводит представление в ранг основного психического процесса, а остальные явления в психике человека вытекают из него. «Если на одно и то же представление действуют разные силы, то получается «чувствование». Если представление задержано, то оно в нем возникает стремление, которое автор назвал «желанием». А если со стремлением связано представление о достижимости объекта, то оно именуется «волей». Как подчеркивает В.Шмаков, Гербарт «признает реальность всех трех категорий и этим выгодно отличается от Горвица, но все же определенно приписывает примат началу разума» (там же, с. 41).

Третье заблуждение связано с утверждением примата воли и наиболее полно представлено в учениях Фортлага и Вундта. По учению Фортлага влечение является самым главным бессознательным феноменом, оно составляет основу всех ощущений и чувств. Влечения следует рассматривать «субстанцией всего без исключения, что происходит в душе». Созвучные акценты в психики человека расставляет Вундт: «В противовес тому воззрению, которое производит волю от чувств и влечений, мы считаем ее коренным явлением, обусловливающим эмоциональное состояние сознания, влияющее затем на превращение последних во влечения, а этих - в более сложные формы внешнего волевого действия» ( цит. по 118, с. 42). И вот как предваряет краткий анализ учений данных авторов В. Шмаков: «Несмотря на резкое утверждение ими примата воли (влечения) они сами считают в то же время, что «все три элемента психики - чувства, воля и интеллект - в самых корнях находятся вместе в сочетании» (там же, с.41).

Поскольку в моих размышлениях на данном этапе доминирует исторический срез, будет интересно показать, как эту проблему триединства базовых принципов мироустройства и организации психики человека ставили и решали мыслители ранних культур в интерпретации В.Шмакова. Ко всему напомню читателю свое мнение о том, что многие идеи вечной философии занимали выдающиеся умы всех культур, и они имеют сквозной характер с позиций исторического времени человечества, вне зависимости от особенностей культуры и уровня развития массового сознания людей, характерного для каждой из эпох. Так, в древнем мире исследовании сводились к взаимоотношению между чувствами и разумом в конкретном виде, считает В. Шмаков. Далее он пишет: «Только в александрийской школе эти два начала выкристаллизовались в верховные принципы Разума и Мировой души». Третья категория - воля не получила ясной формулировки и не нашла присущего ей места в мировоззрении древних культур. В этой связи особую значимость приобретает попытка блаженного Августина «не только установить тройственность сознания человека, но и соответствие этой тройственности Троичности Божества». Давая высокую оценку духовным исканиям Августина, В.Шмаков резюмирует: « Во - первых, он уже чувствовал необходимость выделения трех категорий как определенных принципов. Его «объект познания», бесспорно, есть содержание конкретного бытия, а «акт познания» есть само мышление. Во - вторых, что самое важное, Августин сознавал органическое триединство этих начал, равно как и высокую ноуменальность этого триединого принципа» (там же, с.43).

В эзотеризме принцип триединства рассматривается как интеллектуальные обозначения трех изначальных реальностей бытия, названных гениями жизни и творчества. Далее я решусь на крупные цитаты из названной книги В. Шмакова для того, чтобы читатель сам вкусил аромат и неординарную гибкость русского языка, когда им пользуется настоящий интеллектуал, воплощающий ушедшую в прошлое рафинированную культуру русской элиты и ее мысли в слове. Обращаясь к анализу первого из гениев, автор пишет: «Первый из них есть гений величавой гармонии. На арене длящейся вечности он неустанно развертывает формы бытия и исполняет их жаждой прекрасного. Из безграничного содержания мировой жизни он стремится отчетливо выявить каждую, даже самую крохотную частицу ее, исполнить ее сознанием самобытности, во всем и повсюду реализовать начало формы. И всякая часть, выделившаяся из бесконечного океана бытия, должна насладиться своей уединенностью, осознать себя одним из центров мира и приобщить свой сознательный голос к космической гармонии. Однако в этом гармонии многообразных форм есть только стройность, порядок, стремление к устойчивости и величавому покою. Здесь есть только свет, яркий, блистающий, беспрерывно ткущий красоту, не знающий пределов своей фантазии. Но мир этого гения чужд трепету жизни. Как ни величав он и не светозарен, он гнетет человека отсутствием тепла и сострадания, своим бездушным спокойствием, безразлично взирающего на скорби и восторги всякого существа» (там же, с.45). В холодном свете и величавой гармонии этого гения не трудно узреть лик Аполлона.

«Второй гений есть сердце мира, его упоение и тоска. Средь беспрерывной смены форм и видов бытия его зов неустанно звучит и всюду разносит жажду бесконечного и необусловленного. Каждую, самую крохотную частицу мир он насыщает бесконечным содержанием, чувством глубинного простора и мощи несказанной. Под многоцветным узором внешних форм он будит дремлющее единство и опьяняет все веяния его бездонности. Преграды падают, распыляются иллюзии индивидуальности, и всякая часть, выделившаяся из беспредельного круговорота форм, должна насладиться развертывающейся в ней бесконечностью, ощутить себя во всем и раствориться в трепете единой космической жизни. Он не знает и не хочет знать никаких законов, ибо он бежит от внешней красоты и гармонии форм, сливается с потоком жизни, текущим под этим покровом, и утоляет жажду прекрасного непосредственно в первородном источнике жизни» (там же). В этом непрерывном круговороте форм и всеохватным чувством сладости жизни просматривается лик Диониса.

«Аполлон и Дионис, как два полюса мира, делают его ареной борьбы, никогда не могущей прерваться или затихнуть. Вкладывая в самый изначальный момент всякого творчества двойственность, они тем самым полагают ее основной и осью жизни. Гармония есть созвучие противоположностей, но достижение этого созвучия так бесконечно трудно, что оно лишь грезится далеким конечным идеалом» (там же). Чтобы их соединить и преодолеть трагедию бытия человек выстрадал идею третьего гения, которого воплотил облик Прометея.

Примеряя влияние каждого из двух гениев - антиподов на человека, В. Шмаков далее пишет; «Аполлон влечет человека к раскрытию глубин духа в гармонической системе форм. Вся его воля охватывается тяготением проникнуть бодрствующим сознанием во все тайны сущности бытия и ее проявлений в жизни, расчленить все богатство в систему идеальных типов и запечатлеть их навеки. Во всем и повсюду должен быть утвержден железный закон распорядка: каждый оттенок содержания духа должен раскрыться в точной чеканной форме, и все они должны быть сопряжены между собой. Невыразимое в чеканной форме - не существует вовсе и существовать не может. Стремление к конкретности есть основной признак живой субстанции, а потому все чуждое конкретности не причастно к реальности. В мире нет, и не может быть абсолютной тайны; будет день - и все тайны падут под всепокоряющим лучом актуальной истины. А потому признание человека состоит в искании совершенной формы, способной адекватно выразить дух. Вся окружающая человека природа имеет также единственною целью своего бытия раскрытие духовных потенций в гармоническом ритме жизни» (там же, с.51).

«Дионис влечет человека к раскрытию глубинных истоков жизни. Все его существо исполнятся тяготением безраздельно слиться всеми частями своей души с родником, льющим в мир поток жизни, проникнуть повсюду со всеми его мельчайшими струйками, безраздельно срастись со всякой душой и замереть в ощущении вселенского трепета жизни. Ко всему и везде должны быть протянуты нити всепокоряющей любви: каждый изгиб души, каждое биение сердца должны резонировать во всем и получать ответные веяния. Все формы и преграды иллюзорны: будучи созданием лишь игры случая и обстоятельств, они выходят из небытия лишь на краткий миг, чтобы возвратиться в прах, откуда они вышли. Стремление к конкретной определенности есть признак слабости, неспособность жить среди горнего простора и царственной свободы. В мире форм нет, и не может быть адекватного раскрытия ноуменальных смыслов, а потому все истинное для него всегда остается непроницаемой тайной. Будет день - и все формы растают, чтобы впредь не возрождаться, но это лишь еще более обогатит свободу приобщения к живой истине. А потому призвание человека состоит в искании вечно живого и необусловленного, скрывающегося за изменчивой и лживой фата - морганой мимолетных форм. Вся окружающая человека природа имеет также единственной целью своего бытия раскрытие вечной гармонии и неисчерпаемого богатства жизни среди смены мелькающих существований форм и существ» (там же, с.52).

Аполлон и Дионис, считает В. Шмаков, представляют собой высшую и кардинальную антиномию жизни. Каждый из них имеет свои искаженные крайности, доходящие до уродства, если они не уравновешиваются противоположностями. В свете последующих разделов книги, для нас будут интересны только две крайности каждого из начал, хотя автор выделяет четыре, называя их нижними и верхними безднами каждого гения. Так, одностороннее утверждение начал Аполлона ведет к выхолащиванию внутреннего смысла содержания и доминированию формального смысла. Вся иррациональная глубина человека и природы отвергается. Происходит «крайняя гипертрофия рассудка и полное отрицание мистики. Но это непомерное возвеличивание значения разума и кажущееся торжество над мистическим началом в действительности приводят к обратному результату. Отрекшись от глубинных веяний Диониса, разум утрачивает и в себе самом протяжение глубины, перестает воспринимать различия уровней иерархии, становится плоским в прямом и образном значении этого слова» (118, с.55). Любой читатель поймает себя на ассоциации сходства этих однобоких искажений с признаками традиционной культуры и научного рационализма. При наивысшем проявлении таких односторонних тенденций могут «торжествовать лишь: гибкость мысли, парадоксальность построений, все обесценивающий софизм, все уничтожающая едкая ирония. Отрезав себя от всех источников жизни, человек выходит из - под власти страстей, но не благодаря победе над ними, а в силу отрешения от них» (там же). Формальный рассудок отчуждается от действительности, в нем растет злоба на себя.

Крайние формы Диониса возникают при одностороннем отрицании всяких форм в приложении к эмпирическому миру. Далее читаем у В.Шмакова: «Гармоническое раскрытие содержания жизни уступает место беспорядочному изливанию ее мощи, а стремление к органическому сопряжению каждого живого существа со всеми окружающими и сопричислению к общемировому замещается слепой жаждой переплетения их всех в копошащийся клубок» (там же). Все, что может стеснять хаотическое движение, мешать его буйному потоку отвергается. Всякие намеки на организацию и порядок или соподчинение отдельных форм и модусов бытия - отвергается и обесценивается. Непомерное возвеличивание мистических начал жизни в действительности приводит к искажению истинности бытия. «Отрекшись от организующих законов Аполлона, мистика утрачивает и в себе самой протяжение глубины, перестает воспринимать различие уровней организации мира, становится плоской в прямом и образном значении этого слова» (там же). При наивысшем или гипертрофированном развитии Диониса в человеке «могут торжествовать лишь: сила чувств и влечений, жгучая жажда безумных наслаждений и диких опьянений, решимость ни перед чем не останавливающаяся, презрение возможных последствий. Отрезав себя от всех сдерживающих и организующих начал, человек подпадает по деспотическую власть страстей. Отсюда первое проклятие - обезличенность, рабская подчиненность внешнему, пустота и бессмысленность жизни. Животворящая мощь Диониса вырождается здесь в разложение заживо, в распадение всего сущего» (118, с.56).

Не трудно усмотреть в этих выразительных словах черты духовного кризиса эпох в истории цивилизаций, когда в обществе наблюдается застой и массовый запой надломившихся людей. Крайние формы проявление Аполлона и Диониса, через признание земной эфемерности человека, призван преодолеть самый близкий к человеку гений - Прометей. Человек, открывший в себе пламя души, чтобы избежать таких тенденций, должен удержать твердой рукой Прометея факел Аполлона, чтобы укрыть огонь от сильных ветров и буйных страстей Диониса в своем теле. И только в этом состоянии, когда Прометей берет на себя уравновешивающую роль, можно говорить о том, что «торжество духа влечет за собой не подавление противоположностей, не взаимное погашение и не уничтожение питающего жизнь закона двойственности, а их гармоническое содружество» (там же, с.72). Кстати, о наличии третьей силе, уравновешивающей антиномий мира, много говорит Б. Муравьев, один из сподвижников Гурджиева и Успенского, наиболее ярких представителей эзотерической философии в России. Примечательно, что современная практическая психология, представленная соционикой делит людей по ряду параметров на четыре типа, причисляя к ним мифический образ Епиметея ( 80, см. типологию Д. Кирси ).

В следующем разделе важного для меня экскурса в область эзотерики остановлюсь на том, как триединство принципов трансформируется на уровень реальных категорий человеческого бытия и отражается в становлении его актуального Я или монады, сочетающей в себе феноменальные и ноуменальные части содержания. Как указывает В.Шмаков: «Деятельность сознания состоит в движении по двум сопряженным направлениям. Во - первых, оно постоянно увеличивается в своем объеме, т.е. расширяет число элементов, а во - вторых, оно постоянно изменяется в иерархическом достоинстве, двигается своими составляющими по соответствующим иерархическим координатам. Сознание постоянно колеблется вверх и вниз по уровням иерархии, но его общий иерархический потенциал всегда поступательно возрастает» (118, с.84).

Актуальное сознание человека представляет триединство следующих уже названных категорий: «Категория мистики раскрывается в сознании каждого конкретного существа постольку, поскольку оно проникается ощущением космического бытия». Мистика создает органическое единство космоса. Категория Разума - она «раскрывается в сознании каждого конкретного существа постольку, постольку оно актуально приобщается к космическим иерархиям; только через это приобщение делается возможным и его собственное существование как субъективного аспекта бытия и реализации его субъективной самобытности» (там же, с.87). Категория Воли - она «есть источник и двигатель жизни; она есть одновременное и непосредственное раскрытие субстанциональности абсолютного бытия. Воля раскрывает себя в сознании каждого конкретного существа постольку, поскольку оно реализует в себе космическое влечение к самосознанию в творчестве» (там же).

Триединство этих ноуменальных категорий, определяющих развитие природы и человека сверху, диалектически сочетается с феноменальными явлениями или модусами материального развития природы и человека снизу, представленных комбинацией следующих категорий: материей, энергией и формой.

Материя представляет одну из базовых категорий в традиционной философии материализма. Ее академическую трактовку можно найти сегодня в любом учебнике, но будет интересно познакомиться с ее полным определением, которое приводит В.Шмаков: «Материя есть субстрат, порождающий множественность явлений вселенной через применение первичной простой среды к различным конкретным условиям, это есть содержание всех форм физической вселенной, неизменно определяющее вместе с тем их общую родственность и принадлежность к определенному виду бытия. Материя в физической природе, подобно мистике в области духа и сознания, неизменно составляет содержание всей феноменологии, т.е. дает бытие всему конкретному, однако будучи в себе простой и единой, она и во множественности порожденных иным началом форм сохраняет свое внутреннее единство и этим объединяет являющуюся множественность в общее целое» (118, с.90).

Форма есть орудие, с помощью которого единая материя дифференцируется на множество конкретных и предметных явлений, стремящихся в процессе эволюции организоваться в многоярусную пирамиду. «Форма в физической природе, подобно разуму в области духа и сознания, неизменно составляет орудие осуществления феноменологии; раскрывая возможность бытия конкретного через внесение множественности в единое, она в то же время является необходимым условием для возможности осуществления организации единичного конкретного» (там же ).

Энергия представляет первичное соответствие творческой активности духа. «В своей высшей модификации энергия является генетическим источником, вызывающим к бытию материальную вселенную. Ее творческая активность изливается в раскрытие модусов ее объективации: материю и форму. Энергия в физической природе, подобно разуму в области духа и сознания, неизменно составляет causa efficiens и causa materealis осуществления феноменологии; она одновременно и предшествует бытию конкретного, и осуществляет его» (там же).

И последнее, что я хочу процитировать из уникального труда русского ученого, злоупотребляя терпением читателя, примечательно тем, что в обобщении В.Шмакова заложена посылка к системному подходу, с позиций которого мы осуществляем движение мысли от дедукции к индукции и обратно: «Наше знание может приближаться к адекватному отражению действительности только тогда, когда оно в состоянии переходить от конкретно - наблюденной системы взаимоотношений к ее синтетически - общей формуле, разрешать проблему во всей полноте ее общего смысла и полученный результат обратно проектировать во всякий заданный относительный модус сознания» (там же, с.92). Главная идея моей книги полностью совпадет с этим постулатом. Далее я постараюсь показать, что модель системы, как общая формула, применима к анализу самой психики человека в его развитии на разных стадиях онтогенеза.

Но предварительно представлю читателю, как видится современной психологической науке строение человеческого сознания или его спектр по аналогии с вечными категориями философии, ибо онтогенез каждого из нас сопряжен с актуализацией его слоев. Так считает К. Уилбер, идеи которого подвигли меня мыслям к написанию данной книги. И мне хочется во многом согласиться с ним. Уж как - то поверхностно и узко, игнорируя ее вертикальный строй, о чем справедливо указал С.С.Аверинцев в замечательной статье о трудах К. Юнга (2), трактовали психологию человека в академической науке после гениальных работ З. Фрейда и близких к нему исследователей минувшего столетия. Что не скажешь о восточной философии синтетического характера. В этой связи заслуживают внимания следующие слова А. Ровнера: «Великие религии утверждают, что духовный вектор истории подобно вавилонской башне перпендикулярен вектору времени, что он добавляет новое измерение в плоскостные исторические схемы. Арийцы создали в Индии, Персии и Европе пирамиды кастового строя…» (82, с.114). Поднимая вопрос о создании новой третьей культуре, вбирающей непреходящие ценности Востока и Запада, он берет на себя смелость сказать о том, с чем нелегко согласиться: «Россия не готова принять и понести культуру нового тысячелетия. У нее есть искушенность и пластика, универсализм и порыв, необходимые для подобного избранничества, у нее даже есть миссионерский дар, однако дух подточен болезнями века, национальная органика выхолощена и обезвожена, кастовое сознание разрушено, религия стерта или искажена. Нужно 300 лет идеального вождения, чтобы восстановить то, что удалось разрушить за 80 лет при условии аналогичных процессов в других странах. Образцом для вождения искалеченных великих народов должна стать классическая система воспитания юношества - воспитание чистоты, альтруизма, верности, чести и таланта» (там же, с.116). Последние слова автора звучат в резонанс с моими думами о будущем родного отечества и его элите. Юношество - это глубинный скачок в жизни каждого поколения, его судьбы, а, в силу естественного цикла поколений, так же истории государства. Это чувствительное время онтогенеза, когда человек выплавляет свою систему смыслов и становится либо, преданным гражданином с чертами альтруизма либо, имитатором ролевых стандартов, с завуалированным или обнаженным эгоизмом, склонным только брать и ничего не давать другим. Здесь есть повод поразмышлять над гипотезой А. Ровнера о том, что «здоровое общество обеспечивается его сознательным и добровольным участием в процессе космическом, его открытости информации, приходящей из макрокосма» (там, же, с.73). Могу только добавить одну реплику, весь пафос моей книги наполнен рефреном этого постулата.

СПЕКТР СОЗНАНИЯ - МЕХАНИЗМ СПЕКТРА СМЫСЛОВ БЫТИЯ

Как справедливо пишет Н.С. Трубецкой, кризис в материальной сфере всегда обостряет работу над смыслами бытия, ставит новые вопросы о культуре и ее внутренних тенденциях. Нельзя не увидеть, что в жизнь общества вернулось вертикальное измерение духовности культуры. Этому процессу во многом способствовал огромный интерес широкой интеллектуальной общественности Запада к «вечной философии» - сформулированной Хаксли как «универсальное учение о природе человека и сущности реальности, лежащие в глубине любой значительной метафизической традиции». Однако, как полагает К. Уилбер, существует и «вечная психология» - глубинное понимание человеческого сознания. Внимание к многослойному спектру феномена сознания необычайно возросло в Европейской культуре, в том числе, благодаря ярким работам этого психолога. В этой связи я остановлюсь на общих положениях его концепции, представляющую собой единую модель психики человека, именуемой по образцу физики, «Спектром сознания». Для меня апелляция к идеям этого автора имеют особую значимость в контексте последующих размышлений о стадиях онтогенеза каждого из нас.

К.Уилбер предваряет трактовку каждого из уровней сознания следующими словами: «Спектр сознания представляет собой многомерный подход к человеческой личности; это означает, что каждый уровень Спектра имеет свои различаемые и легко узнаваемые чувства личностной идентификации, ранжируемые по уровням от Верховной Личности, соотносимой с космическим сознанием, до резко суженной идентификации, ассоциируемой с эго - уровнем» (93, с.470). Автор предлагает пять основных уровней, снискавших признание во многих учениях мира.

Согласно этой модели сознания глубинное сознание тождественно абсолютной и предельной реальности универсума. Эта реальность обозначена в разных учениях своим именем. Для примера: Брахман, Дао, Аллах, Бог и т.д. Как указывает К.Уилбер, на этом уровне человек идентифицирован с универсумом, Всеединым. Он есть уровень космического сознания. В последующем автор назовет процессы духовного восхождения или общей дуги развития человеческого сознания проектом Атман и опубликует одну из самых ярких книг в современной психологии под таким названием «Проект Атман». В другой своей книге, рассматривая высшие стадии развития человеческой самости, он процитирует представителей вечной философии так: «На самых верхних уровнях спектра сознания ваше индивидуальное «Я» - ваша отдельная самость или внутренний субъект - становится объектом высшего «Я», которое представляет не что иное, как сияющий Дух и вашу собственную подлинную Самость» (96, с.52).

Можно полагать, что все явления ноуменального мира и категории эзотерической философии, сформулированные В.Шмаковым, находятся в уровне этого слоя сознания.

Следующий слой характеризуется сверхличностным мировосприятием, где человек не ограничен пределами своего организма. Именно здесь спрессован опыт коллективных представлений, получивших название архетипов и ставших базисом психологии К. Юнга.

Ряд современных направлений психологии апеллирует к этим слоям сознания, получившим название трансперсональной области, то есть лежащей внутри единства Я и другие. И, пожалуй, трансперсональная психология представляет на сегодняшний день одно из интереснейших направлений интегральной науки и практики в изучении и коррекции глубинных основ человеческой природы. Изначальная монада индивидуальности, рассмотренная В.Шмаковым, как зеркало мира, и включающая в себя стадии перехода к феноменальному развитию или актуализации лежит на этом уровне психики.

Экзистенциальный уровень занимает многих исследователей. И я предложу читателю краткую трактовку этого слоя психики человека в редакции К. Уилбера: «Здесь человек идентифицирует себя в основном во всем своим психосоматическим организмом, существующим в пространстве и времени, ибо это первый уровень, на котором происходит четкое разделение между Я - другие, организм - среда. Это также и тот уровень, на котором процессы рационального мышления и воли человека начинают впервые проявляться. Следует заметить, что «верхние границы» экзистенциального уровня включают биосоциальную прослойку, глубоко упрятанную матрицу культурных предпосылок, семейные взаимодействия, социальные маски, а также пронизывающие все аспекты жизни социальные установки в форме языка, логики, этики и закона …. Под их влиянием формируются модели и оттенки главного чувства организма - жизненного опыта» (93, 71). Многое из того, что я развернул на предыдущих страницах книги, и буду излагать еще, К. Уилбер свернул в один слой психики «лаконичными мазками» своего пера. Актуальное Я, по В. Шмакову, развернутое к миру дольних проявлений монады через феноменологию множественности, находится на уровне данного слоя сознания.

Уровень Эго. На этом уровне человек утрачивает тождественность со своим организмом. В его модели себя отражается только некоторая схема или образ своего организма. Целостная структура расщепляется на «лишенную тела душу (дух в машине) и тело (бедный брат осел) при том, что сам человек идентифицирован собственно с душой, разумом». Человек воспринимает себя, существующего внутри тела, и лишь вторично принимает себя как тело. Иначе этот уровень называют интеллектом, а ментальную конструкцию себя в целом назвали Я - концепция (Джемс, Шибутани и др.). Триада воля, чувства и разум, по В.Шмакову, трансформированная в такие проявления как энергия, материя и форма, близки к этому уровню спектра сознания человека.

Последний уровень сознания, который К. Уилбер выделяет в предлагаемой модели сознания, получил название уровень Тени. Природа Тени наиболее глубоко была изучена К. Юнгом. Не исключаю, что, опираясь на глубокие исследования этого ученого и практика, сумевшего показать, что тень «Я» близко подступает к осознаваемым пластам психики человека, К. Уилбер включил ее в свою обобщенную модель единого Спектра. В последующих разделах книги мы еще вернемся к этому уровню неосознаваемых пластов психики. Здесь я остановлюсь на краткой интерпретации Тени, минимально отступая от редакции К.Уилбера. В процессах социализации человек принимает на себя многие роли и становится носителем персоны как набором этих ролевых масок, с которыми он невольно отождествляется. Жесткие требования моральных и этических норм поведения побуждают его к отчуждению с определенными частями внутреннего мира и глубинных импульсов активности, чаще всего восходящими к доисторическим и животных истокам нашей психики. Тень охватывает все, что человек должен подавлять в себе, чтобы не навредить персоне, призванной гибко приспосабливать репертуар поведения к требованиям общества. Вытесненные нежелательные атавизмы теснятся на уровне Тени и накапливают свою энергию, которая прорывается или разрежается в приступах антисоциального поведения или элементах карнавальной площадной культуры во время всяких праздников, допускающих временные «перевертыши» морали. Последние выполняют такую же роль, как охранительные клапаны, для пара в котле с кипящей водой.

Столь краткая характеристика всего Спектра сознания мне понадобилась для того, чтобы в последующем соотносить с ним наиболее важные стадии онтогенеза. И отталкиваясь от этих положений, попытаться представить читателю слагаемые процессов социализации и индивидуализации в их диалектическом единстве и асимметрии, как двуединого механизма становления личности. Траектория становление вбирает весь спектр вертикального строя психики от бессознательных до надсознательных пластов или от доличностного уровня до трансперсонального, когда личность вначале находит, а потом преодолевает себя.

На мой взгляд, особая заслуга К. Уилбера перед наукой заключается в том, что он в своих работах стремиться вернуть в лоне психологии важнейшие достижения лучших умом человечества, так или иначе связанные с изучением глубинных основ сознания в единстве с Духом. Вот, что он, в частности, пишет: « Корни современной психологии лежат в духовных традициях, именно потому, что сама психика неотделима от духовных источников. В самых потаенных глубинах психики мы находим не инстинкты, а Дух - и изучение психологии в идеале должно быть изучением всего этого, от тела к разуму и к душе, от подсознательного к самосознанию и сверхсознанию» (96, с.9). Всем внутренним строем своих исканий, я полностью с этим согласен.

В последующих разделах своей книги, я буду опираться на идеи именно этого чрезвычайно интересного для меня исследователя, но с диаметрально противоположной позиции: он отвергает системный подход в изучении психики человека, я же выступаю его проводников. И в этом контексте мне придется в чем - то противопоставлять свои суждения взглядам К. Уилбера, а в чем - то дополнять и развивать, не умаляя, глубокие и новаторские построения его мысли.

Во - избежании недоразумений и ложных обвинений в неуважительном отношении, хочу сделать одну важную оговорку. Тема моей книги не предполагает, что я должен рассматривать все тонкости психического развития человека, которыми располагает научная мысль. Поэтому заранее приношу извинения огромной армии отечественных ученых психологов и философов, которые внесли большой вклад в развитие данной науки в том, что я упущу имена многих из них в своих размышлениях о психологии человека с позиций системной парадигмы. Развитие каждого из нас всегда является результатов внутренних исканий ответов на многие вопросы жизни. И мы порой находим подсказку или даже сам ответ у того или иного писателя, ученого. И в силу этого обстоятельства, каждый из них становится нам ближе, и мы ассоциирует с ним наши собственные интеллектуальные открытия, достояния ума и души.

В этой связи я буду апеллировать к работам тех отечественных ученых, которые оставили в моем развитии глубокий след, а их идеи нашли созвучие в эволюции моих представлений о психологии человека. Интегральная психология давно занимала меня после ряда статей и книг Л.С. Выготского, Ю. М. Лотмана, И.С. Кона, Д.И. Дубровского, А.. Маслоу, изучения трудов представителей Восточной мудрости и др. Несомненно, особое место в этом ряду занимает работа О. Хаксли: «Вечная философия», показывающая глубину и масштаб мышления всех выдающихся умом человечества. В ней автор поднимает те же самые вопросы, на которые я пытаюсь обозначить свой ответ. Два десятка лет тому назад я даже опубликовал статью на эту тему. Жизнь увела меня в практику стыковых сфер менеджмента и психологии под знаком системного подхода. Знакомство с работами таких ярких представителей трансперсональной психологии, как К. Уилбер и С. Гроф вернуло мой интерес к этой теме и послужило толчком к тому, чтобы поделиться с пытливым читателем своим видением этой проблемы на новом витке собственного личностного развития.

После этически важных для меня отступлений, позвольте опять обратиться к вечным вопросам психологии человека в обобщающих трактовках К. Уилбера, в которых звучит методология целостного подхода.

Как констатирует К.Уилбер, одним из важных открытий современной психологии состоит в том, что «человеческий разум или психика является аспектом космоса, в ней самой вполне можно найти то же иерархическое расположение целых внутри других целых, от простейших и самых рудиментарных до наиболее сложных и всеобъемлющих. Та же самая сила, сделавшая из амебы человека, делает из детей взрослых. Рост человека от детства до зрелости является просто миниатюрной версией космической эволюции. Или можно было бы сказать, что психологическое развитие людей - это просто микроскопическое отражение всеобщего развития в целом, оно имеет ту же цель: развертывание стадий единства и интеграции все более высокого порядка. В этом заключается одна из главных причин того, что психика действительно имеет слоистую структуру. Во многом подобно геологическому формированию земной коры, психологическое развитие происходит слой за слоем, уровень за уровнем, стадия за стадией так, что каждый последующий уровень накладывается на предыдущий ( «обертывает» его) таким образом, что он включает в себя, но не превосходит его» ( 95, с.18). И в завершении данного абзаца, автор просто вторит тому, что представляет собой один из принципов системной парадигмы: «Итак, в психологическом развитии целое каждого уровня становится просто частью целого следующего уровня, которое в свою очередь, становиться частью следующего целого, и так далее на протяжении всей эволюции сознания» (там же). Не трудно усмотреть в этих пассажах принцип матрешки и многоуровневое развитие структур по вертикали, столь характерное для системных образований. И разве психики ребенка на каждом новом уровне онтогенеза не «обертывает» новыми образования, сложившиеся механизмы отражения и регуляции поведения на более ранних этапах его развития, как открытой системы?

Отталкиваясь от этих положений, я вернусь к нашему младенцу, который давно проснулся и ждет нашего внимания к его собирательной персоне, ведь, несмотря на внешний хаос и житейскую неустроенность общества, ему выпала более счастливая эпоха в истории человечества. У него много свобод и возможностей самореализации, важно только не уклоняться от духовного и интеллектуального труда, если его муки напряжения будут ему в радость. Этот социальный оптимизм я распространяю на сегодняшний день истории России.

Размещено на Allbest.ru