Онтология: "бытие и небытие" или "бытие и сущее"

«Второе издание» этой версии редукционистского взаимоотношения философии и науки к гуманитарным наукам в виде философии постмодернизма мы специально рассматривать не будем. Об этом отчасти речь пойдет в дальнейшем.

Ограничимся указанием на три основные значения термина «метафизика», которые обнаружили себя при анализе взаимоотношения философии и науки: 1) в так называемом аристотелевском смысле, согласно которому «метафизика» равнозначна философии, онтологии, отсекающей от познающего бытие мышления область симулирования ()субстанциалистский уровень определения бытия), 2) в гегелевском смысле антидиалектики, делающей то же самое, но уже на уровне развития как способа существования бытия и его познания (атрибутивный уровень определения бытия), 3) в позитивистском смысле «антинаучности», симулятивности, противоположности позитивному мышлению естественных наук (в которую они впадают сами, предлагая позитивистскую редакцию прочтения философии) (в плоскости «противоположности противоположностей мышления и симулирования); данная традиция продолжена в философии постмодернистов.

2.3 Диалектическая взаимосвязь философии и науки

Диалектическая взаимосвязь философии и науки принадлежит сущности наиболее глубокого порядка, а соответствующая ей концепция является наиболее глубокой по смыслу и наиболее продуктивной, преодолевающей антиинтеракционизм и редукционизм, - как «взаимодействие ограничивающее», - с которыми исследователь сталкивается в поверхностных слоях взаимоотношения философии и науки. Именно на этом уровне можно говорить о преодолении симулирования, следовательно, о ее способности обосновать философию как решающую противоположность мышления и симулирования в пользу мышления, в пространстве которого уже в полной мере действует полярность категорий истины и заблуждения. Именно на этом уровне преодолеваются потуги Гегеля абсолютизировать - от имени диалектики (приобретающей при этом симулятивный характер) - относительные истины частных наук, как и претензии позитивизма отбросить содержание философии, поскольку оно не соответствует симулятивным критериям их позитивной научности.

Ведь истина и заблуждение, подобно всем полярным противоположностям, недостаточны и предполагают выход за их пределы - выход уже в область мышления и его симулирования. Вот это симулирование и надо отсечь от познающего бытие мышления. Оно есть явное размывание понятий, разрушение логического мышления, дерационализация сознания, гипостазирование. Гипостазирование часто понимают как возведение в ранг самостоятельно существующего объекта (субстанции) того, что в действительности является лишь свойством, отношением чего-либо. В мифах, сказках гипостазирование имеет характер игрового симулирования (чеширский кот у Кэролла исчезает, а улыбка остается). Свойство не может существовать самостоятельно, отдельно от вещи, как здесь предполагается. А вещь (сущее), существует ли она (оно) вполне самостоятельно или нет? Уже Гераклит отрицает такую возможность: всякое «нечто» существует не иначе как в составе бесконечного Космоса. Попытка мыслить какое-либо сущее вне Бытия или Космоса есть гипостазирование. По Гераклиту, этот Космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек. Он всегда был, есть и будет вечно. Он наполнен естественными локальными и преходящими явлениями. В его составе существуют также люди с их представлениями, включая представления о богах, что делает их образы участниками земных процессов.

Вещь, существуй она вне Бытия, превратилась бы в самую настоящую непознаваемую вещь-в-себе И. Канта, ибо чтобы быть познаваемой, чтобы отражаться, она должна входить в Бытие, которое порождает все то, что обеспечивает как ее существование, так и ее познание, отражение. Чтобы познание, отражение вещи человеком состоялось, оно должно возникнуть. Возникает же оно в процессе эволюции Бытия, в котором философия и наука зафиксировали процесс развития вполне конкретных форм отражения, являющихся свойствами, атрибутами конкретных сущих, форм материи. Значит, и отражение, вплоть до наиболее абстрактных понятий человека, не может существовать само по себе, независимо от Бытия. Приписывание же абстрактным понятиям самостоятельного существования в философии и рассматривается как гипостазирование. Итак, «вещь» нельзя гипостазировать, как нельзя гипостазировать «свойство», полагая его существующим вне и безотносительно к вещи. Нельзя гипостазировать и Бытие, ибо оно существует не иначе, как через неисчерпаемое многообразие наполняющих его, возникающих и исчезающих конкретных сущих, исторически преходящих и локальных состояний бытия, изучаемых конкретными науками. Отсюда и проистекает коррелят бытия и сущего и соответствующий ему коррелят философии и науки.

Вот почему предпринятое в постсоветской России в 90-е годы XX века выбрасывание философского определения материи является несостоятельным. Оно несостоятельно, ибо угрожает самому существованию онтологии как философскому учению о бытии. В результате как бы повторяется история с механицизмом, претендовавшим занять место философско-мировоззренческого учения о мире в целом, в рамках которого (механицизма) якобы нужно рассматривать всякое сущее, «нечто», «вещь».

Сегодня соответствующее «место» стремятся занять многочисленные «концепции», в фундамент которых закладываются различные понятия конкретных наук, что приводит к путанице Бытия и Сущего (Сущих), к опасности гипостазирования. Вот почему нельзя игнорировать значение различения физического понимания материи как вещества, поля и т.п. и ее философского понимания как объективной реальности и роли такого понимания в защите существования объективной истины.

Впрочем, это различие распространяется на все конкретные науки и их понятия, объективность (обращенность к миру) и всеобщность (универсальность) - это критерии, отличающие философскую онтологию как учение о Бытии от гносеологии и не дающие этой философской онтологии раствориться в частных науках, также изучают мир, но уже в его исторически преходящих и локальных состояниях. Именно такое понимание помогло когда-то преодолеть механицизм как продукт незаконной экстраполяции механики Ньютона за границы ее применимости, превратиться ей окончательно в синоним философии. Это различие в философской литературе выражается в принципе относительности конкретных форм движения материи. Он позволяет преодолевать не только механицизм, физикализм, но и иные подобные «измы». Как говорилось, в настоящее время в преодолении нуждается аналогичная механицизму абсолютизация экономики, «экономизм», ибо он затрудняет понимание вещей и процессов на базе знания их собственных законов в составе всей объективной реальности. На эту опасность обратил внимание уже Аристотель, назвав ее «хрематистикой». Однако ее до сих пор можно обнаружить, скажем, в диссертационных исследованиях по экономическим дисциплинам, которым недостает теоретического анализа природы экономики. Бездумно воспроизводят ее диссертации по педагогике и другим наукам: в них на манер постмодернистов в ранг философских возводят понятия гуманитарных наук, как позитивизм еще раньше подменял философию с ее категориями понятиями естествознания, заявляя, что «наука есть сама себе философия».

В первую очередь выбрасывается философская категория материи, подменяемая тем или иным понятием конкретной науки. Многие преподаватели знают, что студенты до сих пор подменяют эту категорию физическим понятием вещества. Вслед за ней элиминации подвергаются категории, обозначающие способ существования материи: движение, развитие, другие категории философии, образующие, в сравнении с философским определением материи, дополнительный слой (уровень) в определении бытия [31].

Этими соображениями о взаимосвязи, единстве и различии Бытия и Сущего определяются предметы изучения и философии, и конкретных наук. Соответственно этой взаимосвязи их в человеческой культуре возникло различие, специализация между философским и конкретно-научным познанием: философское познание ориентировалось на раскрытие объективности, обращенности к миру в целом в его универсальности и неисчерпаемости, на создание учения о бытии, т.е. онтологии, тогда как конкретные науки ориентировали себя на постижение мира бытия в его исторически преходящих и локальных состояниях, на постижение сущего. Именно онтология, учение о бытии в его развитии и неисчерпаемости есть предпосылка философского учения о познании, вне которой невозможно обосновать познание мира, саму его возможность, ибо, как было отмечено, гипостазирование сущего делало бы его непознаваемым. Поэтому «нам нет надобности, - писал Ф. Энгельс, - приходить в ужас по поводу того, что ступень познания, на которой мы находимся теперь, столь же мало окончательна, как и все предшествующие. Она охватывает уже огромный познавательный материал и требует очень значительной специализации от каждого, кто хочет по-настоящему освоиться с какой-либо областью знаний» [32].

Суть диалектического взаимоотношения философии и науки как двух, обладающих собственной спецификой систем знания: науки (единства эмпирического и теоретического уровней) и философии (теоретического мировоззрения) с ее основным вопросом, находит выражение в диалектической же концепции этого взаимоотношения, которая раскрывает его с момента их возникновения как двух не редуцируемых друг к другу и не отчужден(аем)ых друг от друга противоположных органических элементов в составе более широкой реальности - культуры, являющейся тем целым, в состав которого они входят как ее «части», испытывающие воздействие иных культурных образований, но и имеющих внутреннюю логику своего взаимодействия.

Внутренне же они связаны противоречивым единством, исключающим возможность процеживания специфики одной стороны через сито другой стороны, как и отчуждение их друг от друга. Диалектический характер их взаимоотношения обусловлен соответствием с законом единства и борьбы противоположностей, специфическим содержанием каждой из сторон. Поэтому именно диалектическая концепция является наиболее корректной и приемлемой, а ее суть состоит в утверждении внутренней, необходимой, существенной взаимосвязи между философией и наукой, начиная от момента их выделения в качестве самостоятельных подсистем в рамках рационального сознания, отсекающего симулирование, вплоть до сегодняшнего дня; диалектически противоречивого единства между ними, их взаимодействия на принципах равенства, структурной сложности и развитии механизма взаимодействия частно-научного и философского знания.

Мы используем далее многие языковые выражения и формулировки авторов книги «Основы философии науки», но смысл они приобретают именно в контексте предлагаемой автором данной статьи концепции «противоположности противоположностей», поскольку мы берем их в контексте соотношения противоположности истины и заблуждения, с одной стороны, и противоположности мышления и его симулирования, с другой, что и придает им принципиально новый смысл.

То, что многие мыслители, особенно в прошлом, одинаково успешно проявляли себя и на философском поприще и в области науки, равно как и то, что многие выдающиеся ученые-теоретики написали немало блестящих книг и статей по философии науки и в целом, и по отдельным ее философским проблемам - хорошо известный эмпирический факт из истории науки. Доказывает ли он существование необходимой внутренней взаимосвязи между философией и частными науками? Ведь в качестве контраргумента можно привести доводы, что, во-первых, подавляющее большинство хороших ученых вообще серьезно не интересуются философскими вопросами науки, а во-вторых, мало ли чем занимаются гениальные ученые помимо науки (искусством, общественной деятельностью, спортом и т. д.). Это - дело личного интереса ученого и необходимым образом с его профессиональной деятельностью никак не связано. Доказательство внутренней, необходимой связи философии и науки лежит не в плоскости социологического анализа частоты обращения ученых к философскому знанию при решении своих научных проблем, а в анализе возможностей и предназначения конкретных наук и философии, их предметов и характера решаемых проблем.

Предмет философии, понятой как теоретическое мировоззрение, - чистое всеобщее как таковое. Идеальное всеобщее есть цель и душа философии. При этом философия исходит из возможности постигнуть всеобщее рационально-логически, внеэмпирическим путем, оставаясь в границах онтогносеологической противоположности истины и заблуждения и отсекая симулирование. Предметом же любой частной науки является частное, единичное, конкретный «кусок» мира, эмпирически и теоретически полностью контролируемый пределами онтогносеологической пары категорий истина-заблуждение, а потому осваиваемый и практически. Характер внутреннего взаимоотношения философии и частных наук имеет диалектическую природу, являя яркий пример диалектического противоречия, стороны которого, как известно, одновременно и предполагают, и отрицают друг друга, и поэтому необходимым образом дополняют друг друга в рамках некоего целого - культуры, в которой возникло человеческое познание со сложившимся в нем историческим разделением труда, имеющим под собой сугубо оптимизационно-адаптивную, социально-экономическую основу эффективной организации человеческой деятельности. В этом разделении труда по познанию окружающей человека действительности как некой противостоящей ему целостности философия делает акцент на моделировании всеобщих связей и отношений мира, человека, их отношения между собой, максимально абстрагируясь при этом от частного и единичного, которое остается в ведении частных или специальных наук.

Но при таком рационально-всеобщем подходе к изучению бытия, она сталкивается с серьезными трудностями в понимании человека, который интересен и возможен только своей индивидуальной, уник альной экзистенцией. Любая же конкретная наука не изучает мир в целом или в его всеобщих связях. Она абстрагируется от этого. Зато всю свою когнитивную энергию направляет она на познание своего частного предмета, изучая его во всех деталях и структурных срезах.

Собственно наука стала наукой только тогда, когда сознательно ограничила себя познанием частного, отдельного, конкретного, относительно которого возможно эмпирически собирать, количественно моделировать и контролировать достаточно полный и потому впоследствии практически используемый объем информации.

Как говорилось, с точки зрения познания действительности как целого и философия, и частные науки - одинаково односторонни. Объективная действительность как целое безразлична к способам человеческого познания, она есть единство всеобщего, особенного и единичного. Всеобщее в ней существует не иначе как через особенное и единичное, а единичное и особенное существует не иначе как единичное и особенное проявление всеобщего. Поэтому адекватное познание действительности как целого, составляющее высшую теоретическую и практическую задачу человечества, требует дополнения и «взаимопросвечивания» результатов философского и частно-научного познания. Интеграцией философского и частно-научного знания, наведением «мостов» между ними профессионально может заниматься и занимается достаточно небольшое количество ученых и философов, испытывающих в этом наибольшую потребность и имеющих соответствующую подготовку - как в философии, так и в той или иной области частно-научного познания; она и направляется против вырождения мышления в симулирование с тем, чтобы оставаться в пределах противоположности «истина и заблуждение».

Среди ученых такую деятельность осуществляют, как правило, крупные теоретики, работающие на границе пространства «наука» и последовательно раздвигающие его за счет освоения новых территорий. Общий и фундаментальный характер решаемых ими проблем часто совпадает с масштабом, сложностью и неоднозначностью философских тем. Философы же часто обращаются к частным наукам как к материалу, призванному подтвердить одни философские конструкции и опровергнуть другие, чтобы не выходить за границы онтогносеологической противоположности истины и заблуждения в область симулирования мышления, его вырождения. Особенно это относится к тем философам, которые интересуются построением онтологических моделей, особенно структурой, всеобщими законами и атрибутами объективного мира.

Представляется, что отношение между философским и конкретно-научным знанием во многом аналогично (хотя отнюдь не тождественно) тому, которое имеет место между теоретическим и эмпирическим уровнями знания в конкретных науках. Известно, что научная теория всегда согласуется некоторым образом с данными наблюдения и эксперимента. Однако ни одна научная теория не является ни краткой суммой («стенографической записью» - Дж. Ст. Милль) результатов наблюдения и эксперимента, ни их индуктивным обобщением. Будучи продуктом специфической идеализации, теоретические понятия (материальная точка, идеальный газ, бесконечность, абсолютно прямая линия, пси-функция) включают в себя такое содержание, которое в принципе не может быть сведено к характеристикам знания на уровне наблюдения. Оно есть единство эксплицитного и имплицитного, «бытия» и «небытия» (в смысле «бытия» и «бесконечного небытия» в идеях Платона).

Поскольку в заключении любого формального вывода должны иметь место термины того же уровня, что и в посылках, постольку между теоретическим и эмпирическим уровнями знания не существует формально-логического моста (В.А. Смирнов, Ст. Кернер). Создание научных теорий есть творческий акт, в ходе которого создается качественно новая по сравнению с эмпирическим знанием понятийная реальность, обеспечивающая определенный способ видения, объяснения и предсказания фактов, проникновения в сущность наблюдаемых явлений, следовательно, совпадения объективного и субъективного. Между эмпирическим и теоретическим уровнями знания существует взаимосвязь, однако эта связь не непосредственная, а опосредованная, и осуществляется она с помощью такой специфической методологической операции как эмпирическая интерпретация теории. Последняя представляет собой особый вид творческой, содержательно-конструктивной деятельности ученых, результатом которой является совокупность интерпретативных предложений.

Подобная ситуация имеет место и в отношении между философией и конкретно-научным теоретическим знанием с той лишь разницей, что последнее теперь само выступает в качестве одного из элементов «фактуального» базиса философии. Для философской теории «фактуальным» основанием служат не только результаты конкретно-научного (как эмпирического, так и теоретического) познания, но осмысления и других способов духовного и практического освоения человеком действительности. Посредством своего категориального аппарата философия пытается в специфической форме отразить реальное единство всех видов человеческой деятельности, осуществить теоретический синтез всей наличной культуры, которую она представляет имитационным образом. Отражая это единство эксплицитного и имплицитного содержания, философия выступает самосознанием эпохи, будучи ее духовной «квинтэссенцией» (Г. Гегель, К. Маркс). В философии наличная культура как бы рефлексирует саму себя и свои основания.

Несмотря на диаметральную противоположность внутри редукционизма, т.е. между подчеркиванием приоритета философии за счет частных наук, либо, как в версиях позитивизма и постмодернизма, приоритета научного знания за счет знания философского, для них характерно нечто общее - стремление противопоставить один вид знания другому без выхода к антинтеракционизму, чтобы свести, в конечном счете, один тип знания к другому, проведя его через сито своей специфики. Это - фундаментальная ограниченность во взаимоотношениях философии и науки, ведущая к соответствующей ошибке, связанной с непониманием, невосприятием специфики и самоценности как философского, так и конкретно-научного знания, их относительной самостоятельности и вместе с тем внутренней взаимосвязи между собой как разных типов и уровней рационального знания, остающихся в границах онтогносеологической полярности истины и заблуждения, следовательно, отсекающих возможность симулирования как вырождение, деградацию мышления, познающего бытие.

И для философии, сориентированной на союз с наукой, и для науки, сориентированной на союз с философией как теоретическим мировоззрением, характерно следование данному идеалу рациональности с целью достижения определенного, системно-организованного, обоснованного, объективно-истинного, но открытого к изменению знания, остающегося в пределах противоположности истины и заблуждения, отсекающего вырождение мышления, т.е. его симулирование.

Видимо, характер реализации такого идеала рациональности в конкретных науках иной, чем в философии. Это различие обусловлено предметами, ибо по своим задачам философия и предназначена обосновывать онтогносеологический идеал противоположности истины и заблуждения в целях отсечения возможности симулирования мышления для познания бытия, поскольку противоположность мышления и его симулирования принципиально неустранима. Вместе с тем философское знание всеобщего и конкретно-научное знание сущих есть не только два различных типа рациональности, но одновременно и два различных уровня рационального, отсекающего симулирование мышления знания.

Поэтому подчеркивая «земное», апостериорное происхождение философских принципов в связи с конкретно-научным знанием, необходимо в то же время видеть специфику их генезиса по сравнению с принципами конкретных наук. Различие здесь заключается, во-первых, в широте объективного базиса абстрагирования и, соответственно, в степени общности и существенности принципов. Во-вторых, в самом характере базисов. И наконец, в-третьих, в способе отражения и предъявляемых к процессу и результатам этого отражения требований рациональности.

В то время как эмпирический базис любой конкретно-научной теории носит достаточно определенный и относительно гомогенный характер, «фактуальный» базис философии является в высшей степени гетерогенным и неоднозначным по содержанию. Он и не может быть другим, так как включает в себя результаты теоретического и практического, научного и обыденного, художественного и других способов освоения человеком действительности. Ясно поэтому, что философское знание способно удовлетворять критериям рациональности иначе, чем конкретно-научное знание. Оно это делает благодаря предельной общности и ценностно-мировоззренческой ориентации при устранении симулирования. Поэтому философское познание является более умозрительным и рефлексивным, чем конкретно-научное познание.

Чем же диктуется необходимость обращения ученых к философии? Демаркацией познающего бытие мышления и его симулирования, значит, во-первых, объективной взаимосвязью предметов исследования, во-вторых, характером самого процесса конкретно-научного познания, непосредственно работающего уже в зоне онтогносеологической противоположности истины и заблуждения. Дело в том, что научное познание совершается отнюдь не робинзоноподобными субъектами, имеющими якобы дело с «чистыми фактами» и обладающими логическим методом открытия и обоснования научных законов, а реальными учеными - индивидами, живущими в определенную эпоху и испытывающими на себе в той или иной степени влияние культуры своего времени. Процесс научного познания имеет ярко выраженный творческий и социально обусловленный характер. Такой вещи, как чистое, беспредпосылочное знание, в науке просто не существует. Открытие новых научных законов и теорий всегда происходит в форме конструктивной умственной деятельности по выдвижению, обоснованию и принятию определенных гипотез. Этот мыслительный процесс обусловлен не только имеющимися в распоряжении ученого эмпирическими данными, но и опосредован целым спектром составляющих социокультурный фон данной науки представлений и принципов научного и вненаучного порядка. Важнейшим элементом этого фона является философия с ее задачей дифференциации мышления и его симулирования. Как показывает реальная практика истории науки, именно на основе определенных онтологических, гносеологических, логических, методологических и аксиологических оснований строятся различного рода конкретно-научные модели изучаемых явлений, дается интерпретация теоретических построений, оцениваются возможности и перспективы использования определенных методов и подходов в исследовании объективной реальности.

Как видно, ученые понимают, что за пределами области противоположности истины и заблуждения существует сфера противостояния мышления, познающего бытие, и симулирования, вырождения, деградации, и они стремятся остаться в границах онтогносеологической противоположности истинного и ложного, чтобы двигаться, наращивая истинное знание действительности. И в этом отношении они считают важным союз с философским мировоззрением, снабжающим их соответствующим аппаратом принципов и категорий, а философы имеют возможность в свою очередь учесть опыт конкретно-научного познания в преодолении любых попыток симулирования в пользу мышления человека, познающего бытие все полнее и точнее. Поэтому для философии и науки так важна проблема философских «оснований» науки.

Глава 3. Философские основания науки

философский онтология бытие история

Пласт знаний, называемых «философскими основаниями науки», является тем посредствующим звеном, которое связывает собственно философское и конкретно-научное знание. Он не является «личной собственностью» ни науки, ни философии. Он представляет собой (по)граничное знание и может быть с равным правом отнесен к ведомству как философии, так и науки.

Какова же специфика различных типов философских оснований науки и их основное содержание?

Онтологические основания науки представляют собой принятые в той или иной науке общие взгляды о картине мира, типах материальных систем, характере их детерминации, формах движения материи, общих законах функционирования и развития материальных объектов и т. д. Так, например, одним из онтологических оснований механики И. Ньютона являлось представление о субстанциональном характере пространства и времени, их независимости друг от друга и от скорости движения объекта.

Гносеологические основания науки суть принимаемые в рамках определенной науки положения о характере процесса научного познания, соотношении чувственного и рационального, теории и опыта, статусе теоретических понятий и т. д. Например, именно на основе определенного истолкования статуса теоретических понятий Э. Мах в свое время отверг научную значимость молекулярно-кинетической теории газов Л. Больцмана.

Как известно, Э. Мах придерживался взгляда, что все значимые теоретические понятия должны быть редуцируемы к эмпирическому опыту. Понятие же «атом», на котором была основана молекулярно-кинетическая теория, не удовлетворяло этому условию, так как в то время атомы были не абсолютное пространство и время И. Ньютона.

Логические основания науки есть принятые в ней правила абстрагирования, образования исходных и производных понятий и утверждений, правила вывода и т. д. Например, в конструктивной математике запрещается использовать понятие актуальной бесконечности, закон исключительного третьего в рассуждениях о бесконечных множествах и т. д.

Методологические основания науки представляют собой принимаемые в рамках той или иной науки положения о методах открытия и получения истинного знания, способах доказательства и обоснования отдельных компонентов теории и теорий в целом и т. д. Очевидно, что методологические основания науки могут не совпадать, быть различными не только в разных науках (например, в естественных, математических, технических и гуманитарных), но и в одной и той же науке на разных стадиях ее развития. Так, например, имелось существенное различие в методологических основаниях древнегреческой и древнеегипетской геометрии. Столь же существенным было различие в методологических основаниях физики Аристотеля и физики Г. Галилея - И. Ньютона.

Аксиологические основания науки представляют собой принятые утверждения о практической и теоретической значимости науки в целом или отдельных наук в системе духовной и материальной культуры, о целях науки, о научном прогрессе, его связи с общественным прогрессом, об этических и гуманистических аспектах науки и т. д.

Как видно, на уровне «философских оснований» происходит демаркация мышления и его симулирования. Причем механизм влияния философии на науку имеет существенные различия в характере, способах и силе этого влияния в зависимости от уровня научного познания (теоретическое или эмпирическое), этапа развития науки (нормально-эволюционный или кризисно-революционный), степени ее зрелости (ранняя или имеющая развитый концептуальный аппарат). Такой дифференцированный подход позволяет выработать более конкретное представление о механизме влияния философии на развитие и функционирование конкретно-научного познания.

Так, имеется существенное различие в характере влияния философии на теоретический и эмпирический уровни познания в науке. Содержание эмпирического познания определяется в основном непосредственными данными наблюдения и эксперимента, а также частично - его теоретической интерпретацией с позиции определенной частно-научной теории. Содержание же теоретического уровня научного познания существенно определяется его связью не только с эмпирическим знанием, но и с философией. Связь с философией необходима для научной теории, как на этапе ее возникновения, так и на этапе ее обоснования. Поэтому именно теоретики науки чаще всего обращаются к философии и ее проблематике. На эмпирическом же уровне познания непосредственное влияние философии если и имеется, то только в качестве критико-рефлексивной деятельности, но не в плане обоснования знания.

Различной является также сила влияния философии на эволюционной стадии науки и в период научных революций.

Эволюционный период в развитии науки представляет собой период реализации тех возможностей, тех потенций, которые были заложены в принятой данной наукой системе ее исходных абстракций и идеализации (парадигма Т. Куна). Эти концептуальные образования играют в структуре науки роль ее фундаментальных внутринаучных или собственных оснований. Они выполняют не только функции интегративного и организующего начала познавательной деятельности в конкретной науке определенного периода, но и охранительные, защитные функции, отторгая проникновение в нее чуждых, дезорганизующих элементов, разрушающих достигнутую в ней целостность и гармонию.

В эволюционный период развития науки ее собственные теоретические основания выполняют роль своеобразного экрана и одновременно фильтра. С одной стороны, они отторгают иррелевантные данной науке внешние факторы, а с другой - пропускают через себя те воздействия и, в частности, те философские концепции, которые имманентны имеющимся собственным теоретическим основаниям. Таким образом, в эволюционные периоды развития науки влияние на нее философии и других социокультурных факторов во многом является внешним, несущественным и уж во всяком случае, контролируемым со стороны науки, которая не допускает проникновения в нее идей, противоречащих ее собственным основаниям. Вот почему в структуре стандартной науки трудно выделить и сформулировать явным и однозначным образом ее философские основания. Они оказываются как бы снятыми в ее собственных теоретических основаниях.

В периоды научных революций происходит отказ от ранее принятой научной теории, выработка данной наукой новых собственных теоретических оснований и их обоснование. Здесь наука становится открытой к философии, которая оказывает на нее существенное влияние, как правило, в связи с необходимостью пересмотра (в целях снятия «границ завершенности» для дальнейшего поступательного развития познания к принципиально новым идеям) той или иной конкретной теории, «парадигмы» при сохранении преданности научной традиции познания как не переходящей от познающего бытие и его эволюции мышления в симулирование, уводящего от познания бытия и его изменения.

Например, признание, утверждение «Бога» в качестве основания для мира и познавательного процесса принципиально исключает возможность каких-либо логических построений. В таком случае все продуцируемые высказывания о действительности получаются, как говорилось, сразу и автоматически, исчерпываясь одним «так захотел Творец».

Таким образом, анализ природы взаимодействия философского и конкретно-научного знания, механизма их функционирования и развития показывает, что, несмотря на качественное отличие между ними (а во многом и благодаря этому отличию), философия и конкретные науки вынуждены обращаться друг к другу. Реальное отношение между ними не может быть понято ни с позиций редукционизма, ни с точки зрения их абсолютной автономии. Взаимосвязь между философским и конкретно-научным знанием носит характер диалектического единства качественно различных уровней в рамках общего рационального способа познания как целого.

Как и всякое диалектическое единство, единство философского и конкретно-научного знания является опосредованным, прежде всего, таким специфическим концептуальным образованием как «философские основания науки». В силу качественного различия конкретно-научного и философского знания они не могут быть соотнесены друг с другом непосредственно. Конкретно-научное знание может выступить как подтверждение или опровержение некоторой философской концепции не само по себе, а лишь после его философской интерпретации в целях решения вопроса о противостоянии «мышление-симулирование». С другой стороны, и философия может оказать влияние на конкретную науку не непосредственно, а только в результате либо ее философской интерпретации, либо соответствующей научной конкретизации философской теории. Важнейшим следствием опосредствованного характера взаимосвязи философского и конкретно-научного знания является отсутствие между ними однозначной связи, коль скоро мы имеем дело с выходом к обсуждению «противоположности противоположностей».

Философские проблемы науки являются другим важнейшим когнитивным посредствующим звеном между философским и частно-научным знанием. В чем состоит их отличие от философских оснований науки? Они отличаются, во-первых, по логической и синтаксической форме. Тогда как философские основания науки суть некоторые утверждения, философские проблемы науки - вопросительные предложения. Например: какова структура физической реальности? (Онтологическая философская проблема физики.) Какова логика квантовой механики? (Логическая проблема физики). Отражает ли что-нибудь математическое знание в объективной реальности и если да, то, что именно? (Гносеологическая проблема математики). Во-вторых, имеется различие в концептуальной структуре философских оснований и философских проблем науки. Тогда как первые непосредственно связаны только с фундаментальными понятиями научных теорий, философские проблемы науки могут включать в свой состав также и производные понятия науки, ее так сказать «теоремную часть».

Многообразие философских проблем конкретных наук ставит проблему их классификации, упорядочения по типам. Среди главных форм классификации принято выделять следующие: 1) на основе различения содержания философской части - онтологические, гносеологические, логические, методологические, аксиологические проблемы; 2) на основе различия содержания конкретно-научной части - философские проблемы физики, биологии, химии, психологии, истории и т. д.; 3) в зависимости от направленности возникновения и целей исследования (от философии к науке или от науки к философии).

Все эти классификации не исключают друг друга и могут быть совмещены в рамках более сложной и полной классификации. Существование различных типов философских проблем науки требует для их решения привлечения в каждом случае специфического философского и конкретно-научного инструментария. Вместе с тем необходимо учитывать при постановке и решении любой философской проблемы науки ряд общих методологических положений независимо от ее конкретного содержания. Главное из них состоит в том, что любая философская проблема науки представляет собой специфическую познавательную реальность: органический, диалектически-противоречивый синтез философского и конкретно-научного знания.

Входящие в состав единой философской проблемы науки философские и конкретно-научные понятия имеют, с семантической точки зрения, существенно различные характеристики. В отличие от конкретно-научного знания, особенно от строгих математических и естественнонаучных теорий, многие философские категории по своим семантическим характеристикам весьма близки к понятиям обыденного (естественного) языка с его открытостью, отсутствием жестких значений терминов, существенной описательностью, содержательностью рассуждений и др. Эту семантическую гетерогенность философских проблем науки важно сознавать, чтобы не впадать в иллюзию логических позитивистских или аналитических философов, что философскую проблему можно решить с помощью только логического или лингвистического анализа языка.

Третьим важным когнитивным звеном, опосредующим отношение между философией и наукой, выступает «философия науки».

Глава 4. Философия науки

Возникновение «философии науки» означает, что на смену традиционному дихотомическому делению знания на философское и частно-научное пришло более сложное, но и более адекватное действительности представление о структуре онтологического познания в целом, в составе которого появился опосредующий собственно философское и собственно частно-научное знание слой. Можно указать на два пути его возникновения: «от философии к науке» и, наоборот, «от науки к философии». Значит, «философия науки» является комплексной дисциплиной, в которой имеет место «наложение», «суперпозиция» философского и конкретно-научного познания.

Основными задачами этой комплексной дисциплины являются: систематическая философская рефлексия над наукой, вписывание достижений науки в наличный социокультурный контекст мышления эпохи, осуществление синтеза философского и частно-научного знания. Философия науки как особая область философского знания выполняет важнейшую интегративную функцию обеспечения единства человеческой культуры. Она является необходимым посредствующим звеном между философией и наукой, способствуя взаимообмену их когнитивными ресурсами. В ее развитии в равной степени заинтересованы как философия, так и частные науки. Предметом философии науки является философская рефлексия над наукой, философская интерпретация структуры, развития и содержания как науки в целом, так и отдельных научных дисциплин.

Это значит, что между философско-мировоззренческими и конкретно-научными картинами мира нет взаимно однозначного соответствия. В то же время между ними существует корреляция, поскольку они призваны давать системы «гомогенных и гетерогенных представлений о мире». Так «монистическому взгляду» можно поставить в соответствие «гомогенную картину в материалистическом или идеалистическом варианте (Гераклит, Парменид, Гегель и др.)», тогда как «дуалистической или плюралистической философской позиции, как правило, отвечает гетерогенная картина мира (Аристотель, Декарт, Лейбниц и др.)». Причем «гетерогенность» может быть не только на субстанциальном, но и на субстратном уровне, где она обнаруживается и у материалистов, например, «у материалистов, говорящих о качественном многообразии материи (Дидро, Гольбах, марксисты и др.)». Значит, «вообще говоря, материализму отвечает как принцип однородности, так и принцип неоднородности мира: принцип однородности своеобразно выражает принцип материального единства мира, а принцип неоднородности - принцип неисчерпаемости материи (ее качественного многообразия)» [33].

Как верно отмечал Н.М. Солодухо (В скобках замечу: когда Н.М. Солодухо еще не был «нигитологом» - М.П.), гомогетерогенные принципы, хотя и отражают фундаментальные свойства бытия, не являются «вполне философскими, так как они, во-первых, прямо не связаны с материалистическим решением первой стороны основного вопроса философии, и, во-вторых, исторически не вошли в категориальный аппарат философии. Эти представления нельзя считать только конкретнонучными в силу их онтологической всеобщности и общенаучной методологической значимости» [34].

В философии науки принято (=необходимо) выделять три основных ее уровня: общую философию науки как целого, философию отдельных областей и видов научного знания (естествознания, математики, гуманитарных наук, технико-технологического знания), философию отдельных наук и дисциплин (механики, астрономии, истории, социологии и т. д. и т. п.).

К числу важнейших проблем общей философии науки принято относить: 1) взаимосвязь философии и науки, механизм и формы этой взаимосвязи; 2) понятие науки, отличие науки от вненаучных форм знания, критерии научности знания; 3) общую структура науки; 4) уровни научного знания; 5) методы научного познания; 6) общие закономерности развития научного знания; 7) философские основания науки и их виды; 8) философские проблемы науки, способы их постановки и решения. Онтология науки, гносеология науки, логика и методология науки, аксиология науки, общая социология науки, философские вопросы экономического и правового регулирования научной деятельности, философские проблемы научно-технической политики и управления наукой являются основными разделами философии науки.

Выводы

Главным выводом в данной статье является признание коррелята бытия и сущего основным соотношением не только философской онтологии, но всей философии вообще. Оно воспроизводится в соотношении, корреляте философии и науки.

В первой главе статье, во-первых, раскрыта связь данной проблематики с циклом предыдущих статей автора, во-вторых, эксплицирован коррелят бытие-сущее как основная оппозиция онтологии, обеспечивающая жизнь философии и науке, которые также образуют коррелят, в-третьих, показано, что этот коррелят воспроизводит действительность как бытие и сущее, что она, действительность не может быть раскрыта ни только наукой, ни только философией, что действительность может быть раскрыта лишь на основе союза философии и науки.

Во второй главе статьи раскрывается история и логика (историологика) взаимодействия философии и науки. С этой целью, во-первых, выделены и охарактеризованы основные типы соотношения философии и науки в составе культуры как более широкой реальности. Автор доказал, что соответствующие этим типам «концепции» воспроизводят разные, -исторически и логически, - соотношения философии и науки, что каждая из концепций соответствует, так сказать, своей реальности отношений философии и науки. Некоторые типы соотношений, а именно: антиинтеракционизм и редукционизм, так или иначе выражающие обособленность философии и науки, лежат «на поверхности», тогда как выражением глубинной сущности взаимодействия философии и науки выступает диалектическая модель.

В третьей главе статьи раскрыто содержание понятия «философские основания науки», а четвертой главе выявлена специфика «философии науки», которая преодолевает дихотомическое разделение, обособленность философии и науки, выступая формой «суперпозиции», взаимопроникновения философского и конкретно-научного познания, которая опосредует их соотношение.

Библиография

1. Хайдеггер М. Что зовется мышлением? М., 2007, с. 278.

2. Кутырев В. А. Бытие или ничто. СПб., 2009; Легошин Г.М. Философия ничто и нулевого мира: Nec plus ultra. Саратов, 2006; Сагатовский В.Н. Смерть онтологии?//Вестник Российского философского общества, № 4(56), 2010, с. 91-96; Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М., 2000; Солодухо Н.М. Философия небытия. Казань, 2002.

3. Сагатовский В.Н. Философские категории. Ч. 1. Онтология. Авторский словарь. СПб., 2011, с. 62.

4. Зиновьев А.А. Логическая онтология//Зиновьев А.А. Фактор понимания. М., 2006, с. 42-47, 84-97.

5. Ленин В.И. О значении воинствующего материализма// Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45..М., 1975, с. 23-33.

6. Кутырев В.А. О союзе философии с религией против свободы научного разума//Кутырев В.А. Естественное и искусственное: борьба миров. Н. Новгород, 1994, с. 177-190.

7. Болдачев А.В. Новации. Суждения в русле эволюционной парадигмы. СПБГУ, 2007, с. 246.

8. Аристотель. Метафизика, 1051в5-9//Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 1. М., 1976, с. 250.

9. Назаретян А.П. Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории. М., 2001.

10. Хайдеггер М. Европейский нигилизм//Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. М., 1993, с. 117-11. Павленко А.Н. Возможность техники. СПб., 2010, с. 162. 12. Кутырев В.А. Философский образ нашего времени (безжизненные миры постчеловечества). Смоленск, 2006, с. 129. 13. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 2, Средневековье. СПб., 1995, с. 272. 14. Прохоров М.М Наука, философия и второе осевое время. Нижний Новгород, 2012. 15. Болдачев А.В. Новации. Суждения в русле эволюционной парадигмы. СПБГУ, 2007. С. 8. 16. Ленин В.И. К вопросу о диалектике//Ленин В.И. Философские тетради. Т. 29. М., 1973, с. 317. 17. Болдачев А.В. Новации. Суждения в русле эволюционной парадигмы. СПБГУ, 2007, с. 244. 18. Болдачев А.В. Новации. Суждения в русле эволюционной парадигмы. СПБГУ, 2007, с. 244-245. 19. Болдачев А.В. Новации. Суждения в русле эволюционной парадигмы. СПБГУ, 2007. С. 239. 20. Прохоров М.М. Технологическая природа религии. Нижний Новгород, 2010. 21. Сагатовский В.Н. Конец онтологии? // Вестник Российского философского общества. 2010. № 4(56), с. 92. 22. Виктор Александрович Штофф и современная философия науки. СПб., 2007, с. 21. 23. Свидерский В.И. Некоторые вопросы диалектики изменения и развития. М., 1965, с. 12-30. 24. Бланшо М. Опыт-предел//Танатография эроса. СПб., 1994, с. 63-78. 25. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Кн. первая. М., 2009. С. 100-101. 26. Сергеев К.А., Слинин Я.А. Природа и разум: Античная парадигма. Л., 1991, с. 3-5, 236-239. 27. Степин В.С. Классика, неклассика, постнеклассика: критерии различения // Постнеклассика: философия, наука, культура: Коллективная монография/отв. ред. Л.П. Киященко и В.С. Степин. СПб., 2009, с. 264. 28. Степин В.С. Классика, неклассика, постнеклассика: критерии различения // Постнеклассика: философия, наука, культура: Коллективная монография/отв. ред. Л.П. Киященко и В.С. Степин. СПб., 2009, с. 267-268. 29. Лебедев С.А. взаимосвязь философии и науки. Предмет философии науки // Основы философии науки / под ред. проф. С.А. Лебедева. М., 2005, с. 8-45; Философия науки/под ред. проф. С.А. Лебедева. М., 2007, с. 645-680. 30. Рассел Б. История западной философии. Ростов-на-Дону, 1998. С. 6. 31. Прохоров М.М. Философия и симулирование // Вестник Российского философского общества. 2008. № 4(48)? c. 111-114. 32. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 20. М., 1961, c. 92. 33. Солодухо Н. М. Гомогенно-гетерогенный подход в структуре гомогетерогеники. Казань, 2006, с. 19-20. 34. Солодухо Н. М. Гомогенно-гетерогенный подход в структуре гомогетерогеники. Казань, 2006, с. 2-21.

11. Е.А. Самарская. Политика в индустриальном обществе: А. де Сен-Симон и П.-Ж. Прудон // Философия и культура. - 2010. - № 6. - С. 104-107.

12. М.М. Акилова. К вопросу о категориях части и целого и их диалектики // Философия и культура. - 2010. - № 5. - С. 104-107.

13. Керимов Д.А., Керимов А.Д.. Методология права в контексте всеобщей методологии познания // Политика и Общество. - 2009. - № 11.

14. Н.П. Копцева, В.С. Лузан. Моделирование культуры и культурной политики в русской философии конца XIX -- первой трети XX вв. // Философия и культура. - 2012. - № 4. - С. 104-107.

15. М.М. Прохоров. История, культура определения бытия и гуманизма // Философия и культура. - 2012. - № 2. - С. 104-107.

16. Т. А. Шебзухова, Н. Г. Бондаренко. Морально-правовые и политические аспекты свободы в контексте принципа детерминизма // Право и политика. - 2011. - № 12. - С. 104-107.

17. Д. А. Керимов, А. Д. Керимов. О государствоведении и его методологии // Политика и Общество. - 2011. - № 11. - С. 104-107.

18. В.Н. Гуляихин. Диалектическая взаимосвязь естественного и позитивного права как фактор правовой социализации человека // Право и политика. - 2010. - № 8

19. М.М. Прохоров История, культура определения бытия и гуманизма // Философия и культура.-2012.-2.-C. 51-61.

20. М.М. Акилова К вопросу о категориях части и целого и их диалектики // Философия и культура.-2010.-5.-C. 40-49.

21. Н.П. Копцева, В.С. Лузан Моделирование культуры и культурной политики в русской философии конца XIX -- первой трети XX вв. // Философия и культура.-2012.-4.-C. 105-116

22. Шиповалова Л.В. Объективность как научная ценность. Или о возможности науки как элемента культуры. // Философия и культура.-2014.-1.-C. 12-19. DOI: 10.7256/1999-2793.2014.1.10401.

23. Гуревич П.С. Формирование новой парадигмы // Психология и Психотехника.-2013.-12.-C. 1191-1999. DOI: 10.7256/2070-8955.2013.12.10477.

Размещено на Allbest.ru